Шёл трансконтинентальный австрало-американский сеанс позирования по скайпу компьютера. Моя семилетняя внучка Лолочка, находясь в Америке, увлечённо работала над портретом своей австралийской дочки Мери, которую я держал перед камерой скайпа, сидя в Перте, столице Западной Австралии.
В это время в художественную студию, в которую превратилась комната Лолы, заскочил её трехлетний братик Тимурчик. Взглянув на экран и увидев меня с Мери, он, озорно смеясь, начал оттеснять сестру от компьютера. Это ему, несмотря на всю его настырность, не удавалось. Чтобы как-то привлечь наше внимание, Тимка стал разбрасывать Лолочкины книжки и картинки по полу. Художница, не обращая внимания на трудности, создаваемые ей неугомонным братишкой, продолжала рисовать.
Тимка тоже не собирался сдаваться. Он взобрался на стул, на котором сидела Лола, и чуть ли не взгромоздился ей на голову. Но даже в такой неимоверно тяжёлой ситуации работа шла своим ходом. Когда творческую личность посещает вдохновение, её не остановят никакие силы.
Я пытался и ласковыми просьбами и строгими внушениями как-то урезонить шалуна, но он и ухом не повёл. Тогда я без всякого, в общем-то, заранее обдуманного умысла приблизил головку куклы к камере скайпа так, что на другом конце земли на весь экран были видны только её большие круглые глаза лазурного цвета, и громко воскликнул:
– Тима, глянь сюда! За тобой Мери следит!
И тут произошло неожиданное. Тимка несколько секунд пристально, словно завороженный, смотрел на экран. Потом медленно, как будто с трудом, отвёл взгляд от глаз Мери и с кротким видом, напевая про себя какую-то песенку, стал убирать с пола разбросанные им же вещи и аккуратно складывать их на полку. Смотреть на экран компьютера мальчик явно избегал.
С одной стороны, это было, конечно, очень умилительно наблюдать как неуёмный проказник на глазах превратился в паиньку. Но с другой стороны, у меня возникло смутное чувство вины от того, что я, возможно, как это нередко бывает со взрослыми, когда их охватывает воспитательный порыв, несколько переборщил, злоупотребив не только общим, но и своим профессиональным опытом.
Как бы то ни было, у меня до сих пор нет более или менее вразумительного объяснения, что явилось причиной такой резкой смены поведения Тимки. То ли в нём вдруг взыграли родственные чувства – как-никак он приходился дядей крошке Мери – и дядя Тима решил, что негоже показывать дурной пример племяшке. То ли глаза Мери действительно обладали такой гипнотической силой, что для них и огромные расстояния были нипочём.
Не берусь утверждать, что сработало. Я просто рассказал то, что случилось.
На снимке: Глаза Мери. Фото автора.