АДМИРАЛ
За окнами надрывно выл ветер, швыряя охапки снега по улочкам Читы. Мороз загнал людей в дома, но воздух был до такой степени сух, что стёкла так и не покрылись изморозью, лишь только внизу там, где из-под оконной рамы пробивался воздух из помещения, образовалась наледь. От этого не прекращающегося уже несколько дней воя казалось, что город впал в тоску, а вечер, более похожий на ночь, усиливал хандру. Там, за окном, светил одинокий фонарь, пытающийся хоть немного высветить этот угрюмый мир, но ему удавалось только выхватить из мрака узкую полоску, в которой мельтешили постоянно падающие снежинки, а кроме них на стене железнодорожного склада печальный фонарь высвечивал две тени висельников, которые уже вторую неделю усугубляли мрачность буйства сибирской зимы.
Там, внутри помещения, окна которого выходили на пристанционный фонарь, было тепло от потрескивавших в камине дров. Два офицера расположились поближе к огню. Они сидели, не зажигая свет (зачем, от камина света хватало), и пили великолепный херес, закусывая пармезанским сыром, присланным союзниками, и тонко порезанной солониной, которую реквизировали у кого-то из местных. Впрочем, офицерам до этого не было дела. Разве можно думать о какой-то там солонине, когда от тепла камина чувствуешь себя почти счастливой раковиной, закрывшейся от всего мира прочной перламутровой стеной. И внутри этой раковины, этого маленького мирка, медленно течёт жизнь.
- … и всё-таки, Серж, я не разделяю Вашей любви к этим местам. На мой взгляд, здесь не возможно выжить.
- Ну, почему же невозможно? – отвечал собутыльник, поблескивая в темноте пенсне, - Очень даже можно. Люди живут здесь испокон веков. Целый город построили, да не один. Погодите, мы отсюда будем строить новую Россию. Всё будет разрастаться от Транссиба.
- Какие люди? Дикари! И всякий, кто остаётся здесь, обречён на одичание. Живя в Сибири невозможно оставаться благородным. Разве можно сравнить Читу с Петербургом?
- С его сыростью? Конечно, нет. Да и нет никакого Петербурга. Старый милый Петербург канул в Лету вместе с ушедшей в прошлое эпохой. Теперь это Петроград, и сидят там большевики.
- Большевики перебрались в Москву, Серж, и не забывайте, на нашей стороне сила и союзники. Мы скоро возьмём первопрестольную, а оттуда и до Петербурга рукой подать.
- Нет, Жорж, пока что мы в Чите, и застряли основательно. Союзники только мародёрствуют, но в бой не спешат. Да и наша сила дутая. Народ нас ненавидит. Да и за что нас любить? У Верховного Правителя на всё один ответ: вешать! С ним что-то не ладное творится. Раньше он был не такой. Я был с ним в полярной экспедиции, так вот, я не знал более благородного офицера.
Жоржа передёрнуло:
- Может быть. Но теперь выгляньте в окно. Как Вам это нравится?
- Власть должна защищать себя.
- От кого, Серж, и для кого? Если мы всех перевешаем, то кто будет работать, нас с Вами кормить, между прочим?
- Всё нормализуется. Народ чувствует чья власть. Кто сильней, за тем и пойдут.
- Ну, пока они идут за большевиками. Вот скажите, за что повесили нашего истопника?
Серж задумался:
- Он прятал у себя красного.
- Так этот красный был его зятем, как же ему его не прятать?
- Вот теперь и висят рядом. Мрачная картина, но Верховный запретил снимать в назидание другим. И всё-таки я верю: мы ещё будем в Москве.
- Эх, какие балы были, какие барышни.
- О каких барышнях Вы толкуете? Я постоянно вижу тут у Вас кухарку.
- Что поделать, Серж, жизнь требует своего.
- А как же Ваш роман с дочерью градоначальника? Поговаривали о Вашей помолвке.
- Всё было, всё было. Только я имел неосторожность десять дней назад пригласить её сюда. Какая она была отчаянная. Её губы… Да что там говорить. Как раз у окна это случилось. Она сама и лиф рванула, и всё… И уже всё случилось… Там, на подоконнике, так нам не терпелось. Да только она в порыве страсти рванула гардину, а там… Сами видите что там. Она, бедняжка, сорвалась с меня с криком, так и выбежала расхристанная. Скандал, да и только. Говорить со мной не хочет. А я-то здесь причём? Я их вешал что ли? Лучше б папашку своего спросила, что к чему. А кухарки, они не столь щепетильны.
- Да, не повезло Вам. А дочка у градоначальника хороша, слов нет. Помиритесь. После такого точно помиритесь. Вот только эти здесь висеть будут? Сейчас зима, а придёт весна, они ж вонять начнут. Что тогда?
- А ничего. Нам до этого уже не будет дела.
- Это почему же? – удивлённо спросил Серж.
- Да потому что нас не будет… по крайней мере здесь.
А за окном выл ветер, гоняя снежинки и раскачивая фонарь.
14.12.09
Геннадий Моисеенко