БОМЖ
Рассказ написан под впечатлением произведения Марии Семак " Однажды в подъезде".
Я часто встречала этого человека спускаясь в подземный переход, заходя в магазины, проходя по двору. Он просил милостыню. Я подаю милостыню нищим старушкам, инвалидам, детям из неблагополучных семей. Но, почему то, мне было неловко положить монеты в руку этого человека. Густые седые волосы и борода, подстриженные не просто аккуратно, но даже красиво, не позволяли опредилить его возраст. Одет он был всегда в чистую одежду, хотя и заметно поношенную. Мне казалось, что это артист, пытающийся, весьма неудачно, войти в образ нищего.
Однажды председатель ТСЖ попросил меня обойти жильцов подъезда и собрать подписи о сдаче в аренду подвального помещения.
Я поднялась в лифте на последний этаж. Выйдя, обратила внимание на площадку перед чердаком. В углу стояло кресло-кровать. На кресле в прозрачном полиэтиленовом мешке лежали одеяло и подушка. На подоконнике стоял чайник, чашка с блюдечком, чистая мисочка. Рядом была сложена стопочка книг и журналов. Пластмассовый стаканчик с карандашами и шариковыми ручками. Замечательный уголок для отдыха! В моей семье никто не курит, но я знаю, что многие соседи курить выходят на лестничную площадку. Обычно на подоконнике стоят баночки под пепел. Мне понравился "красный уголок", который устроили себе жильцы последнего этажа.
Примерно через полгода мне позвонила одна из соседок и попросила подняться к ней для серьёзного разговора минут на двадцать. Вот, что я от неё услышала:
- " Три года назад мы сидели на скамеечке рядом с детской площадкой. Погода была тёплая, но моросил мелкий дождичек. У нас плащи и зонты. Мы коренные петербурженки, привычные к дождю, чувствовали себя хорошо и не собирались уходить домой.
Нашу неторопливую беседу прервала какая то возня под детской горкой.
Через несколько секунд из-под горки вылез человек, по виду БОМЖ. Он направился к нам. Мы поморщились, предчувствуя запах водки. Но БОМЖ оказался трезвым и на удивление вежливым:
- Сударыни, прошу прощения, скамейка в этом дворе всего одна, позвольте мне присесть на краешек?
- А в другой двор не хотите пойти? -спросила Елена Сергеевна.
- Видите ли любезная, понятно, что моё соседство не может быть приятным, но сегодня я очень плохо себя чувствую. Сильно болит голова. Видимо, опять повысилось давление.
Услышав про высокое давление, которое частенько бывало и у нас четверых, мы невольно прониклись сочувствием. Елена Сергеевна сказала:
- Галина, ты на первом этаже живёшь, сходи, принеси человеку Энап и водички запить.
Пока Галина Васильевна ходила за таблетками, мы выслушали печальную историю Николая Николаевича:
- Когда-то я жил в доме напротив вашего.
Я опрометчиво позволил внуку приватизировать квартиру на себя. Очень не хотелось, чтобы после моей смерти у него были проблемы с наследством, хождения по инстанциям, большие налоги и проч.
Внука завлекли в секту саентологов. Он подарил квартиру одному из членов секты, а меня они пристроили в дом престарелых.
Но жить я там не смог. Всё моё существо противилось тому, что там творилось.
Директор сдавал помещения под притон для наркоманов и бордель. Законы там царили тюремные, поскольку многие пациенты попадали туда прямо из зон заключения.
Я ушёл. Пришёл туда, где жил много лет, где знаю каждый двор, где остались кое-кто из знакомых. Я знаю где находятся магазины, аптеки, церковь, баня.
Два года я живу в этом районе; ночую на чердаках и площадках перед чердаками, в домах, которые идут на слом, одно время сторож рыбного склада пускал меня переночевать у него. Но на складе затеяли ремонт. Сторож стал пока не нужен. Многие подъезды стали закрывать на кодовые замки. В эту ночь я не смог найти открытый подъезд и ночевал под горкой.
- А знаете, ведь такое может случиться и с нами. сказала Зинаида Ивановна.
- Если мы не поможем Николаю Николаевичу, то потом нас совесть загрызёт.
И мы решили, что будем помогать одинокому старику.
К сожалению, могли не очень-то много. Мы с Зинаидой Ивановной живём на последнем этаже. Дав ему ключ от нашего подъезда, попросили вести себя тихо и соблюдать чистоту. Зинаида Ивановна принесла одеяло и подушку. У нас давно зять собирался выбрасить старое кресло-кровать. Мы с Николаем Николаевичем перенесли его на площадку и поставили в углу у окна. Зятю я сказала, что это для внука и его друзей, что лучше пусть они собираются в своём подъезде, чем неизвестно где.
Николай Николаевич три года жил под нашим присмотром. Галина Васильевна, бывший парикмахер, подстригала его волосы и бороду. Он регулярно, раз в неделю, ходил в баню. Мы по очереди стирали и гладили его бельё. Старик наотрез отказался брать у нас еду.
- Я и так Вам чрезмерно благодарен. У вас очень маленькие пенсии. Я не могу позволить себе принимать от вас материальную помощь. Мне не надо много - батон и пакет кефира. Раз я попал в такое положение, я смирю свою гордость и буду просить милостыню.
В последствии он согласился, чтобы мы приносили ему горячий чай.
Два раза у него были приступы с сердцем. Мы вызывали скорую, отправляли его в больницу, навещали его там. После выписки он опять возвращался на площадку.
Вчера днём, когда мои родственники ушли на работу, Николай Николаевич пришёл ко мне и сказал:
- Всё Ольга Петровна. Пора мне уходить в мир иной. Во сне за мной приходила моя жена. Я сказал ей, чтобы ждала меня ночью. Нет ли у Вас ненужной чистой рубашки? Я договорился с кочегаром - он пустит меня в душевую и поможет помыться. До бани мне уже не дойти.
Я дала ему рубашку. Позвонила подругам.
Утром мы нашли его мёртвым. Руки были сложены на груди. В одной руке он держал маленький, деревянный, самодельный крестик, а в другой какую-то бумажку. Мы осторожно вынули бумажку, развернули её и прочитали:- "Награди Господи всеми благами и здоровьем Ольгу, Зинаиду, Галину, Елену, Дмитрия." Мы знали, что Дмитрием зовут его внука.
Сейчас тело Николая Николаевича находится в морге. Мы хотим похоронить его по-христиански. Нам немного не хватает денег. Мы не хотим идти по всем квартирам побираться. Мы просим у тебя в долг."
Комок стоял в горле и на глаза наворачивались слёзы. Никогда не было так стыдно за себя. Сколько раз, проходя мимо "артиста", замечала, что выглядит он болезненно. Неужели трудно было подойти и спросить:- "Может я могу Вам чем то помочь?" Этот грех мне нести по жизни. Прости меня Господи. Прости моих детей и внуков. Прости детей и внуков моих уважаемых соседок.