Рейс из Новосибирска в столицу Китайской народной республики разворотный, "экзотика" лишь в том, что ты, как караульный "торчишь" под брюхом воздушного автобуса и всегда безуспешно, борешься со сном, перелёт ночной, прилёт на базу ранним утром. Какой-то умник, выдумал инструкцию, согласно которой, бортпроводник обязан находиться под самолётом на международных рейсах, если багажные люки открыты, этому "писателю выдающихся декретов", мало службы авиационной безопасности и видеокамер, грея свою задницу в своём вонючем кабинете, он и не представляет, как это утомительно, торчать на перроне, ничего ни делая, а, только делая вид, что что-то делаешь. Но только не в Пекине.
Картина маслом. В смысле, обычная трудовая зарисовка. Самолёт, машины пиявками присосавшиеся к его доступным отверстиям. Человечки, со шнурами, проводами и без, мелькающие туда-сюда, под пузиком и крыльями авиабродяги. Подготовка к вылету, во всех аэропортах мира одинакова. Процедуры унифицированы, универсальны, стандартны и почти зеркально повторяемы. Люди, только разные. Если в Дрездене, или, к примеру, в Ганновере, заправщики самолётов круты и наворочены. В комбезах, наушниках, перчатках, очках, ботинках с толстыми подошвами, а грузчики, даже с портативными компьютерами, а например загрузчики багажа в Пекине, смешливые парни, из близлижайших деревень. Косоглазые черти, с взлохмаченными ирокезами, чумазые, хохочущие, чернозубые оболтусы. Нередко, кто-нибудь из них обращается ко мне с какими-то вопросами, по-китайски естественно. Стоит, и так долго что-нибудь "заесняет", абсолютно уверенный, что я понимаю, его не то кваканье, не то мяуканье (без обид, не какой ксенофобии). К счастью, у меня есть опыт общения не только с беспартийными грузчиками, ещё в конце девяностых, я летал в Пекин, затесавшись "диким" туристом, среди прожжённых "челноков".
Невиданный зверюга.
Февраль 1998 года. Рейс Домодедовской авиакомпании "Ист-лайн", Новосибирск-Тяньзинь. Без визы, по "челночным" спискам. Ил-62, грузопассажирский вариант, в первом салоне, десяток торговцев и я. До Тяньзиня четыре часа полёта, четыре часа, вежливо отказываюсь: "водочки испить". В аэропорту, почему-то под окнами пограничного поста, свалка старых унитазов (первое впечатление от страны!). Пограничный контроль, как я сказал, по бумажке с фамилиями. Сверили, пропустили. На выходе, "челноки" садятся в такси и укатывают в столицу. Интересуюсь стоимостью поездки. Сто "баксов". У меня в кармане, на всё про всё триста, ни как ни катит. ОК, нахожу автобус, который, вроде бы, является трансфертом, для моего рейса. Внутри, сидят шофёр и девушка, у неё в руке, на длинных палочках зажат обкусанный беляш. Девушка громко чавкает и улыбается. Общего языка не находим, его просто нет, не знаешь китайского? А я не знаю английского, очень мило. Приятного аппетита.
И вот стою я на огромной привокзальной площади аэровокзала, докуриваю вторую подряд сигарету и совершенно не знаю, что мне дальше делать то. Вспоминаю сейчас, что паники и растерянности никакой не было. Было только удивление, что что-то не заладилось с самого начала. Как-то слишком сразу. Вот значит, торчу я посредине пустой, и может быть по этой причине, какой-то безразмерной, парковочной площади, и думаю, что придётся закурить и третью, раз ещё дельных мыслей не прибывает, как подъезжает ко мне красное пекинское такси, и из него выходит короткстриженный европеец, в потёртой кожаной куртке. Он внимательно и удивлённо смотрит на меня и спрашивает: "Это ты, турист?". "Ну". "Ни *** себе, турист! Столько лет здесь работаю, ни одного русского туриста не встречал. Я думал, их как китайских императоров, извели на корню. Садись в такси турист, тебя, как редкого зверя оберегать надо!". Серёга из Москвы, в Китае уже лет восемь. Он здесь, что-то типа массовика-затейника, представителя турфирмы, такой Фигаро, который в курсе всего и вся, что касается нелёгкой "челночной" доли. Все два час пути до Пекина, Серёга заполняет пространство таксомотора, весёлым трёпом о себе, такое житьё-бытиё москвича Серёги на родине Конфуция. Заканчивая какую-нибудь очередную байку, Серёга, обязательно приговаривает, что-то в духе: " Нет, ну надо же, до чего дошло, туристы стали прилетать! Кто бы мог подумать, охуеть!". Уже в пригороде столицы, он стал меня знакомить, со своими мемориальными местами, например, где он "столовался", когда поначалу, в самом начале девяностых, провалился в финансовую бездну (в которую, кстати, как поговаривал О.Бендер, можно падать бесконечно).
" Вот-вот, смотри, здесь ночные таксисты собираются. Когда я совсем загибался, только здесь в час, два ночи, приду сюда, супчика "ихнего" остренького и шашлычков налопаюсь, пивка натрескаюсь и всё это почти бесплатно", показывает Серёга на закрытый вагончик, стоящий под пересечением автомобильных мостов. Кроме всего прочего, москвич делился со мной различной, как он считал полезной информацией. "Если захочешь проститутку снять, с этим здесь нет проблем, я тебе турист, адреса подскажу. Только запомни, сразу деньги ей не отдавай, как бы ни просила. Эти суки здесь хитрые, как ведьмы. Я с ними ****ями, попадал в переплёт. Приведу, раздену, а она как начнёт орать, как полоумная, со всей дури. Но ты, на это не тушуйся, дай ей по башке пару раз покрепче, сразу станет зайкой".
"Джоалун".
"Джоалунн", это мой дом в Бенжине (это этимологический парадокс, непонятный даже учёным мужам, только русские, зовут столицу Китая Пекином, какой такой Пекин, почему, никто не знает?), так вот, отель "Джоулун", а точнее, мой номер, всего за сорок "гринов", оказался обалденным и просто шикарным румом на одиннадцатом этаже. Да что, местную крикливую китаянку, в такие апартаменты, королеву бразильской самбы, пригласить не стыдно. В центре комнаты гигантский телевизор и кровать, размером с теннисный корт. Ванная комната, как страна зазеркалья, даже без волшебного крема от Азазелло, намылившись обычным гостиничным мылом, можно потерять своё отражение в бесконечном отражение зеркал. Думается, что такие номера предназначаются для богатеньких буратин-иностранцев и местных нуворишей.
Американский Мак-с и русский "Яболу".
Спускаюсь вниз и захожу в ближайший Макдоналдс, коих в Пекине бесчисленное множество, но всё же, охватить жареной картошкой многомиллионный город, они не в силах. Доедая свой Биг-мак, наблюдаю такую сценку. Молодой афроамериканец, подвергается нападению толстой китайской уборщицей. Та, не обращая на него никакого внимания, сметает с его стола всё подряд, не замечая незаконченный ужин. Ошарашенный восточной чистоплотностью, не находя понимания у соседей-китайцев, он смотрит в мою сторону, в надежде, что я хотя бы сочувственно кивну ему, что ли. Уборщица же, ведёт себя так, как будто несчастный рэпер, пустое место, того бедного "ломает" от глупости ситуации. И выпучив глаза, пытаясь отстоять хотя бы кофеёк, возмущённо обращается уже ко мне, повторяя всё громче и громче: "Она, сумасшедшая, смотрите, она, безумная! ".
После, не зная, как истратить убывающий день, отправляюсь на русский рынок. Просто, когда сел в такси, первое, что вспомнил из Серегиных рассказов, это русский "Яболу", о чём и сказал таксисту. Отгороженный от меня, мелкой металлической решёткой, как заключенный в зале суда, таксист врубает радио и под звуки Руслановских "валенок", мы доехали до уже закрытого, пустого и по этому случаю, как-то по-русски грустного базара, с таким почти матершиным именем. Шёл мелкий, противный дождик и вдоль закрытых торговых павильонов, усталые и навьюченные клетчатыми сумками брели женщины. Их зимние лисьи шапки намокли, капли сосульками стекали на ондатровые воротники их пальто. Никто не собирался помочь им тянуть по асфальту тяжёлые тюки с китайским шмотьем, и они беззлобно переругивались между собой, по-украински.
Возле "Яболу", не сговариваясь заранее, каждое моё Пекинское утро, я встречался с Серёгой. Как он умудрялся отыскать меня в потоке прохожих? Хотя, наверное, на фоне остальных, я выглядел как бледнолицый больной, с глазами, навыкате. Увидев меня, он кричал мне одно и то же: "Турист, ёбтыть, турист привет! Как дела!". Как обычно он был загружен по уши своими "барышными" проблемами, одновременно занимаясь несколькими сразу. Поэтому, не долго думая, болтая по телефону, он ловил велорикшу и отправлял меня куда подальше. На площадь Тянь-ань-мень, на жемчужный или шёлковый рынок, позавтракать в ресторан или погулять в "запретный город".
"Яболу", как не трудно догадаться, был окружён ресторанчиками с традиционной русской кухней. "У Наташи", " У Саши", "Золотое кольцо" и т. п., зазывали посетителей пельмешками, селёдочкой и русской водочкой. "Отмахать" тысячи километров, что бы хлебнуть знакомых щей? Да ещё в центре, одной из гастрономических столиц мира. Вполне патриотично, но ностальгия, дама появляющиеся не сразу, по истечению какого-то времени, но, не в первые, же сутки!
Счастье, за 30 юаней.
Поэтому, не откладывая в долгий ящик, я заявляюсь в ближайший местный ресторан, предварительно выпив парочку ароматнейшего, душистого, наивкуснейшего пекинского пива. Сразу с порога, меня берёт в оборот, "суперсоник" администратор. Меня посадили за стол, зажгли газовую горелку напротив меня, водрузили на неё большущую кастрюлю и не о чем, не спрашивая, стали кидать, в закипающую воду, всё подряд, что проплывало мимо меня, на пенопластовых тарелочках. Надо сказать, что мой стол, это общая длинная стойка, овальной формы, по периметру которой, перед посетителями, проплывали разнообразные блюда, как миниатюрные кораблики, по замкнутому, неглубокому ручейку. Официанты грабили проходящие суда без разбора и отправляли свои трофеи в булькающую кастрюльку и чуть ошпаренные закуски, выкладывали на тарелки, передо мной. Минут через десять, я был завален, малопонятной мне едой, как паша гаремом. Я испугался, даже за неделю, съесть столько было бы не возможно. Остановить моих добродетелей не удавалось. Не понимая меня, (чего я ещё хочу?), отвернувшись от продуктового ручейка изобилия, мне стали предлагать холодные закуски, сгребая их десятками, с полок стеклянных шкафов, расставленных вдоль стен ресторана. Спасибо китайской парочке, сидящей за столиком неподалеку. Напуганный, я взмолился о помощи.
"Не волнуйтесь мистер, всё это стоит 30 юаней, сколько бы вы не съели"
" Что, все эти Гималаи продуктов, 30 юаней?!"
"Да, только спиртное, оплачивается отдельно".
Поблагодарив моих антистрессовых спасителей и заказав бутылку пива, я приступил к грехопадению, обжорству, чревоугодию. Есть правда не хотелось, и я просто баловался, пытаясь справиться с длинными костяными палочками, получалось скверно. Тут же, появилась смеющиеся официантка и принесла спасительные, европейские нож и вилку. Именно тогда, я обратил внимание, что недалеко от меня, за широкой бархатной шторой, откуда появлялась и куда исчезала, миниатюрная официантка, время от времени "торчат", еле сдерживая смех, мордочки китайских девушек. Думаю, что я достаточно повеселил их тем вечером, раз когда я засобирался уходить, бархатный темно-вишневый занавес открылся, ко мне выбежала девушка и преподнесла, на большом серебряном подносе, две литровые бутылки дорогого пива, и, закатываясь от смеха, объяснила, это подарок. Пиво, если честно, уже не лезло в меня, но отказываться было не красиво, и я полночи, гуляя по городу, медленно, но упрямо, опустошал эти огромные бутылки. Уже совсем поздней ночью, когда я понял, что до "Джоулуна" не дотерплю, я довёл до истерики китайских солдатиков, стоящих в карауле, через каждые пятьдесят метров друг от друга, вдоль заборов, каких-то иностранных посольств. Они кричали, как раненные чайки, размахивали длинными рукавами-крыльями своих зелённых шинелей и, наверное, застрелили бы меня, если бы у них было оружие, когда я мочился на плиты заборов, каких-то дипломатических представительств. Но ты, же сам понимаешь, ничего в этом нет внешнеполитического, только внутриненестабильное.
В общем, этот китайский вояж, типичный для меня, чистой воды флешпекер-тур. Меня ни напрягает, ни расходы на отель и на такси, но и пройтись пешком, ещё большее удовольствие, уже на второй день, я от "Джоулуна" до "Яболу" добирался переулками и вовсе не за экономии. Не смотря на космические размеры города и на фантастическое его народонаселение (даже глубокой ночью, потоки машин и велосипедистов не иссекают), поймать такси не проблема. Только я подумал, поднял руку и я уже на площади Тянь-ань-мень. Там, я долго наблюдаю, как на высоте, где-то двухсот метров, наполняя небо красно-жёлто-голубым разноцветьем, безумствуют дикие и весёлые воздушные змеи. Или выхватывая из лавины машин такси, уезжаю на толкучку, торгуюсь, смеюсь, даже ругаюсь. Из-под носа, замешкавшегося американца, подрезаю чудесный глиняный чайник с фигурками драконов, один на крышке и другой внутри, на дне. "Америкос" с завистью смотрит, как мне заворачивают в газеты, вот только что бывший у него в руках, а сейчас, уже не доступный сувенир. "Извини старина, вот так же, вы у нас Аляску и оттяпали", говоря я ему, и как обычно, что бы выглядеть цивилизованно, мы улыбаемся друг другу, как ненормальные.
Что только не оказалось в моём багаже, после прогулок по жемчужному и шёлковым рынкам. Ребристый, посеребрённый портсигар, браслеты, галстуки, лёгкие шёлковые шарфы, воздушный змей в виде, раскинувшего крылья беркута и даже пара велосипедов, полуразобранных, в больших картонных коробках.
Ночью, я сижу в пекинском Hard-rock-cafe, тяну пиво, окружённый валютными китаянками, но на них не обращаю внимания, передо мной на невероятно огромном экране, во всю мощь тяжёлого, беспощадного рока, вот-вот охрипнет солист Металлики Джеймс Хэтфилд, и его сменит на боевом посту у микрофона, Стив Тайлер или Джон Бон Джови, пока у них у самих не пойдёт горлом кровь или все мы не оглохнем.
И наконец, в последнею ночь в городе, что бы справиться с бессонницей, я посетил, одну из Серегиных "стрелок". Заказав себе пару пива и десяток острых, стручкообразных свиных шашлычков, я сидел под развязкой дорог, за одним столом с ночными, пекинскими "бомбилами", которые, привыкшее ко многому, не могли поверить, что коротают ночь, с этим бледнолицым придурком. Мы смеялись и угощали друг друга, я для них горячей похлёбкой, они для меня пивом, всё правильно, я ведь не за рулём.
Ранним утром, отоспавшись в автобусе, я приехал в Тяньзинь. Перед вылетом, я успел сбегать на маленький, ещё не проснувшийся базарчик у аэропорта, и купить, такие необходимые и мною особо любимые вещи: пуховой спальник и компактную, лёгкую двухместную палатку. Распаковывать и проверять их не было времени и, поэтому покупки состоялись практически вслепую, "на Верочку". Иногда, ничего не остаётся, как полагаться на удачу. А кто знает режим дня госпожи Удачи? Она может и в семь утра быть, давно "на ногах". Спальник и палатка, оказались отличного "не китайского" качества и служат мне, и по сей день, верой и правдой.
Я очень надеюсь, что хотя бы ещё раз, может быть случайно, меня занесёт в Пекин. И я прогуляюсь по его широким улицам, на которых ещё можно встретить пожилых горожан во френчах времён культурной революции. Пройдусь по Тяньаньмэнь и если повезёт, попаду в мавзолей к великому и ужасному Мао. Попробую, наконец, настоящую пекинскую утку и привезу с собой десяток бутылок пекинского пива. В тот раз, я прихватил с собой одну, литровую, я надеялся, хотя бы по стаканчику угостить своих. Что бы стеклянная бутылка не разбилась, уложил её в середину, купленного в одном их торговых центров, туристического рюкзака. Кто бы сомневался, что я его приобрёл, для чего мне тогда, палатка и спальник? Но уже дома, вытряхивая пекинские трофеи, я расколошматил этот ароматный эль, прямо на кухне. Всё что мне оставалось, это предложить моим близким принюхаться к восхитительному, хмельному аромату и попросить поверить, что на вкус, это пиво лучше многих, что нам приходилось пробовать.
Юг.
Остров Хайнань. Город Санья. Всекитайская здравница, курорт Южно-китайского моря национального масштаба и международных перспектив. Передовики производства, это те, кто пятилетку за четыре года, сталевары и ткачихи, менеджеры среднего звена, заработавшие свой честный геморрой, провинциальные парторги и мелкие лавочники из северных областей, не полетят тратить свои кровные юани в какой-нибудь разложившийся буржуазный Таиланд, а уж тем более в сомнительную, в политическом смысле Турцию. У благодарных наследников реформатора Дэн Сяопина, своя гордость и свой кусочек рая, ещё не Тайвань конечно, но это вопрос ближайшего времени. Это круглогодичный остров Хайнань, где море тихое и ласковое, как сонный котёнок, в зимний полдень, и вокруг пальмы и солнце, старательно, как и положено, согласно цитатнику Мао, греет в первую очередь членов коммунистической партии Китая, а потом уже и всех остальных, даже остаётся таким бесполезным беспартийным, как я.
Ударников коммунистического труда легко распознать, если они не в белых гостиничных халатах (в нашем отеле, это короткие, выше коленей халатики с надписью на груди "tianfuyuan"), то в шортах и рубашках ярких раскрасок, голубых или красных. Их в огромных количествах продают рядом с входом на пляж, точно давая понять трудящимся, что сегодня популярно и следует носить. Китайцам к такому вниманию к себе не привыкать. До меня долго доходило, почему, к примеру, все детки ходят в школу в спортивных костюмах, у них что, крайние уроки, обязательно физкультура? Оказывается, всё намного проще, это обычная школьная форма, отличается только цветом, подчёркивающая, что это учащиеся разных школ. И традиционное наплевательское отношение к размерам, малышам, приходиться "утопать" в куртках и закатывать длиннющие штаны и рукава.
Однообразие, при таком перенаселение, вещь объяснимая и понятная, и не всегда приторная. На всём Дальнем Востоке и в Китае в том числе, особенное азиатское отношение к подготовке свадебной церемонии. Перед свадьбой, необходимо приготовить портфолио молодожёнов. И ни какие-то несчастные 30-40 фоток, а целую библиотеку свадебных, романтических альбомов. Жених с невестой, при полном параде, несколько дней, с первой зорькой и до отбоя, изображают Адама и Еву в Эдеме, накануне грехопадения. Пляж, море и пальмы, самые лучшие декорации для будущих зрителей и для фотографов. И вот по этому, остров Хайнань, это одна сплошная съёмочная фото-площадка, где изображая двух голубков, потеют в кружевных платьях и костюмах будущие супруги.
А как насчёт лаовэев (лаовэй (кит.) - неудачник, которому не повезло родиться китайцем). Им остаётся море и рынок сувениров. Впрочем, искусственный жемчуг, не обязательно искать в городе. На берегу, всегда найдётся тот, кто, царапая жемчужины ножницами (считается, что это гарантия естественного происхождения, если горошины жемчуга не поддаются распиливанию), предложат любому желающему белый, чёрный, голубой моток ниток и браслетов, которые стоят не дороже стеклянной бижутерии. Море, по большому счёту, не впечатляет, уж простите избалованного курортника. Оно не только, не очень чистое и вода у побережья, не сказать, что бы хотела быть прозрачной, море ещё оказалось не дружелюбным и пугливым! На пятый или там шестой день нашего пребывания на Хайнане, море так брезгливо стремилось удалиться подальше от нас, что можно было спокойно перешагнуть через канаты, натянутые между буйками. И что было делать, идти в открытое море, что бы воды было хотя бы по грудь?
Зато вечером, на остывшем от солнечного жара пляже, китайцы выставляли столы со свежей рыбой, засыпанной льдом, грили, стулья, вкапывали шесты с фонарями и тихонько ждали туристов. Как только на горизонте появлялся потенциальный любитель рыбки, все работники пляжного ресторана вскакивали, и начинался страшный гвалт, это как ты понимаешь, была рекламная атака, крик о помощи скромному рыбацкому бизнесу, мольба оставить хоть чуть-чуть денежек, именно в бюджете этой, а не соседней артели. Но если, жертва сделала свой выбор, свой гриль, её уже не трогали другие. Рыба же, скажу я вам была, чудесной. Ты тычешь пальцем в понравившийся "хвост", рыбку нещадно перчат и бросают на раскалённые угли. Туда же отравляются баклажаны, кукуруза, кальмары и много чего, чего я уже и не вспомню. Одного подхода к грилю, всегда было мало. И когда, ты всё же, собираешься уходить, к тебе непременно подбежит китаянка-распорядительница и наговорит кучу абракадабры, из которой понятно было только "тумоло", конечно отвечаешь, "тумороу", приду обязательно. В пять минут первого ночи, если прийти на место, где стояли столы, коптилась рыба, смеющиеся туристы пили пиво и запускали в небо фейерверки, ты не найдёшь там, даже "несчастной" зубочистки и вообще никаких следов рыбного ресторана, хотя, как я думаю, там, где стояли мангалы, ещё не совсем остыл ночной песок.
Знаешь, о чём особенно скучает русский желудок в Китае? Вовсе не о хлебе, огурцах солённых или пельменях, этого как раз в Поднебесной найти не сложно. Молоко! Традиционно, китайцы не употребляют молочные продукты, и знать не знают о кефире или сметане. Так вот именно "безмолочность" китайской кухни, послужило нам добрую службу. Знакомые знакомых, как это часто бывает, через одну из наших проводниц, передали, для русской, которая долго работала в Санье, очень простые, но такие долгожданные вкусности, простоквашу и творог. Даже не в благодарность, а так в силу душевного порыва, проявление землячества, эта русская, показала нам одно местечко, где китайцы, для китайцев предлагают традиционный массаж. В общем, это был небольшой spa-салон, начиная от стрижки-укладки и заканчивая отдельными кабинетами, чёрт его знает для чего. Общий массаж, делали хорошенькие китаянки, маленькие и миленькие, мне даже показалось, что их специализация, может выходить за рамки обычного массирования тельца. Но когда, они принялись за дело, стало ясно, девчонки-профессионалки, ничего подобного от массажа, я не ожидал. Ни одного сантиметра на моём теле не было пропущено, хрупкие ручки массажистки разгоняли кровь по мышцам и, заканчивая разминать мои ноги, руки, спину, грудь, голову, она находила определённую точку, на которую надавливала, во всю свою силу. После, в течение первого часа, находишься в нереальном состоянии, в которое трудно поверить, ты не ощущаешь собственное тело, хочется ущипнуть себя, что бы быть уверенным, что ты не во сне.
И наконец, крайнее о Хайнане. Всей бригадой, а нас было десять человек (прилетали мы на "арбузе", А-310), ездили в зоопарк, недалеко от Саньи. Был там один хитрый и необычный аттракцион, "Умная свинка", или что-то, типа того. Посредине большого павильона, стояла вышка, высотой где-то около двух метров, под вышкой яма с грязной водой, к этому странному трамплину ввела дорожка, огороженная металлическими прутьями. Полчаса, публика, ожидая представления, глазела на это дурацкое сооружение и тупо скучала, не зная, чего собственно, так долго ожидает. И вот из загона, пинками и угрозами, на дорожку стали выгонять диких, обросших чёрной шерстью поросят. Не сразу, для этого пришлось хорошенько постегать плетьми и поорать, рабочие зоопарка загнали свинок на вышку. Перепуганные животные, сбились в дрожащею от страха кучу, у самого края треклятой вышки. Им перекрыли путь к отступлению и, продолжая избивать и кричать, подталкивали к обрыву. Вот, одна свинка сорвалась и плюхнулась в воду, за ней, спасаясь от озверевших двуногих, визжа от ужаса, полетели остальные. Но, двоим поросятам, в этой свалке, удалось проскочить обратно, прорваться сквозь строй беснующихся загонщиков. Но, в этом шоу, похоже, как и в жизни, нет помилованных. За беглецами вернулись, загнали обратно на край и заставили стать "умными поросятами". Вот так представление. Драматургии и аллегорий, будет побольше, чем во многих современных спектаклях, наполненных пустыми диалогами и бессодержательными сюжетными линиями. Представляешь, каждый час, весь день, повторяется этот вероломный истязательный сюжет, наполненный страхом, насилием, мужеством, покорностью, надеждой и разочарованием.