Хозяин погладил рукою лохматую рыжую спину…
«Прощай, брат, хоть жаль мне, не скрою, но всё же тебя я покину…»
Швырнул под скамейку ошейник и скрылся под гулким навесом,
Где шумный людской муравейник вливался в вагоны экспресса...
Собака не взвыла ни разу, и лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза с почти человечьей тоскою…
Старик у вокзального входа сказал «что, оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы, а то ведь простая дворняга»
В вагонах, забыв передряги, шутили, смеялись, дремали,
Тут, видно, о рыжей дворняге не думали, не вспоминали…
Не ведал хозяин, что следом по шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом собака бежит, задыхаясь…
Споткнувшись, кидается снова, в кровь лапы о камни разбиты,
И выпрыгнуть сердце готово наружу из пасти открытой…
Не ведал хозяин, что силы вдруг разом покинули тело,
И, стукнувшись лбом о перила, собака под мост полетела,
Труп волны снесли под коряги…
Старик, ты не знаешь природы,
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце чистейшей породы…