«Елизавета БАМ»
Д. Хармс
Режиссер - Аркадий Нэтов
Продолжительность спектакля 1 час
Продолжительность интермедии
перед началом спектакля – 30 минут
Действующие лица, занятые в спектакле:
Елизавета БАМ
Иван Иванович
Петр Николаевич
Мамаша
Папаша
Нищий – он же переодетый Папаша
Артисты, занятые в интермедии:
Артисты цирка
Артисты оригинального жанра
Фольклорный коллектив
Ростовые куклы
Предлагаю Вам сначала прочитать пьесу Д.Хармса.
Потом прочитать мою трактовку (нижеследующее).
Затем вновь прочитать пьесу.
P.S. Для полноты ощущений;.
При разборе этой пьесы, на мой взгляд, необходимо в первую очередь отбросить все услышанное и прочитанное о «Елизавете БАМ» ранее, и сделать упор непосредственно на драматургическую основу, как единственный первоисточник постановки.
Я попробую рассказать о моем прочтении пьесы, доказывая верность своей трактовки авторским текстом.
Мощная сцена «Битва двух богатырей» сразу определяет основное противостояние (конфликт) в пьесе, Папаши и Петра Николаевича. Задаваясь вопросом, откуда исходит их вражда, ведь виной всему не только Елизавета БАМ, она ни в чем не виновата, я пришел к следующим выводам:
«МАМАША (входя): Товарищи. Маво сына эта мержавка укокосыла.
Из-за кулис высовываются две головы.»
Заявление мамаши о том, что Петр Николаевич – это ее сын, наводит на вполне жизненную историю:
Петр Николаевич Николаевич не просто обвиняет Елизавету Бам в убийстве,
«ПЕРВЫЙ: Вы обвиняетесь в убийстве Петра Николаевича Крупернак.»
Он обвиняет ее в том, что она невольно лишила его детства и семейного благополучия, так как после смерти отца, мамаша нашла себе более состоятельного престарелого мужа «Папашу», и вскоре у них появилась дочь Елизавета.
Петр Николаевич был изгнан, и поклялся отомстить отчиму во чтобы то ни стало, пусть даже ценой своей жизни.
И как я понимаю, чтобы не травмировать ребенка, все держится в секрете от Елизаветы БАМ, до самого конца, и она так и не поймет, за что ее обвиняют и убивают!
Елизавета БАМ - невинное и наивное существо, с присущей ей детской фантазией. Это я могу подчеркнуть тем, что Елизавета, в моей постановке - это мужчина, а точнее герой без пола и возраста, символ честности и детской непосредственности, которая, я уверен, есть в каждом человеке. Главное, это то, что обвинить могут кого угодно и в чем угодно, особенно в нашей стране, доходя порой до абсурда и обвиняя маленькую девочку в жестоком убийстве, которого она не совершала.
Так вот глазами Елизаветы, нам предстает вся эта запутанная история.
Сквозь призму детской фантазии мы видим игровые сцены: захвата преступника органами власти, допросы, сцены бурного застолья, неистовой битвы и т.д.
Петр Николаевич, после того, как был изгнан, не растерялся, он не только стал сильным и волевым человеком, занял солидное и влиятельное положение в обществе (органах власти), но и обладает незаурядными способностями гипноза и телекинеза.
ИВАН ИВАНОВИЧ:
Ему известно все вокруг,
он повелитель мне и друг,
одним движением крыла
он двигает морями,
одним размахом топора
он рубит лес и горы -
одним дыханием своим
он всюду есть неуловим.
ПАПАША: Давай, сразимся, чародей,
ты словом, я рукой,
Петр Николаевич смог подчинить волю Ивана Ивановича (своего помощника) своим тайным замыслам по уничтожению самого дорого что есть у Папаши, его любимой дочки. Петр Николаевич – это мозг всей операции по захвату Елизаветы БАМ.
Иван Иванович – профессиональный боксер с сопутствующими травмами головы и слабой волей, его недюжая физическая сила способна помочь одержать победу Петру Николаевичу в его противостоянии.
Петр Николаевич не только смог завладеть сознанием Ивана Ивановича, но и разлучил его с семьей, о которой тот вспоминает в редкие минуты просветления, видя в Елизавете БАМ, маленькую девочку, такую же, как и его дети, и даже своим недалеким умом понимает абсурдность этого предприятия (захвата и убийства Елизаветы).
«ИВАН ИВАНОВИЧ: Если позволите, Елизавета Таракановна, я пойду лучше домой. Меня ждет жена дома. У ней много ребят, Елизавета Таракановна. Простите, что я так надоел Вам. Не забывайте меня. Такой уж я человек, что все меня гоняют. За что, спрашивается? Украл я, что ли? Ведь нет! Елизавета Эдуардовна, я честный человек. У меня дома жена. У жены ребят много. Ребята хорошие. Каждый в зубах по спичечной коробке держит. Вы уж простите меня. Я, Елизавета Михайловна, домой пойду.»
Ловкие психологические манипуляции Петра Николаевича не дают Ивану Ивановичу слишком долго раздумывать, и вновь порабощают его мысли, заставляя его быть соучастником преступления против Елизаветы.
Мамаша и Папаша. Образ Спектакля.
В пьесе неоднократно фигурирует тема «домика на горе», «таракана» и «мыши».
«ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Я пал на землю поражен,
прощай, Елизавета Бам,
сходи в мой домик на горе
и запрокинься там.
И будут бегать по тебе
и по твоим рукам глухие мыши, а затем
пустынник таракан.
Звонит колокол»
Образ спектакля – «домик на горе», в котором и разворачивается это фантастическое действие, сравнимое с «Гамлетом» В. Шекспира.
Необходимые атрибуты (реквизит), такие как большущий самовар, деревянная лавка, лапти, крестьянская рубаха, топор, пила, не только подчеркнут атмосферу спектакля, но и добавят яркого народного колорита, присущего этой пьесе Даниила Хармса.
Папаша – это Таракан Тараканович, что может читаться как в позах, пластике актера, так и в костюме, гриме. Он, безусловно, «хозяин» в этом мире, доме, куда вторгается Петр Николаевич, пытаясь разрушать установленный порядок, и надо сказать, что ему все-таки это удается.
Мамаша – «мышь» с выбеленным лицом, словно в муке. Брак по расчету с Папашей сводит ее с ума, а также и то, что собственный сын решительно настроен отомстить «Папаше». Ее редкие связи с окружающим миром без присмотра «Папаши»ее единственная отдушина. Красивая, молодая женщина хочет любви, пусть даже и мимолетной, и единственный претендент на эти отношения – Иван Иванович. Сумасшествие Мамаши в финале пьесы раскрывает все тайны «домика на горе», она не выдерживает и открыто обвиняет свою дочь, в том, что именно Елизавета стала причиной кровопролития, правда ее во время уносят, не дав маленькой девочке понять «что тут к чему».
«МАМАША (входя): Товарищи. Маво сына эта мержавка укокосыла.
Из-за кулис высовываются две головы.
ГОЛОВЫ: Какая? Какая?
МАМАША: Эта вот, с такими вот губами!
ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Мама, мама, что ты говоришь?
МАМАША: Все из-за тебя евонная жизнь окончилась вничью.
ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Да ты мне скажи, про кого ты говоришь?
МАМАША (с каменным лицом): Иих! иих! иих!
ЕЛИЗАВЕТА БАМ: Она с ума сошла!
МАМАША: Я каракатица.
Кулисы поглощают Папашу и Мамашу»
В финале спектакля Елизавета отчаянно пытается образумить слепцов, не зная истинных причин своего ареста. Ее неистовый крик попадает в самое сердце зрителя, необоснованный арест, безысходность и невозможность что-либо изменить. «Пристальный взор», серьезный тон ее голоса, уже не напоминают ту маленькую девочку в начале спектакля, теперь это взрослая личность, которая отчетливо понимает свою печальную участь. Детство закончилось. Петр Николаевич победил, и забрал у Папаши дочь.
«ЕЛИЗАВЕТА БАМ (кричит): Вяжите меня! Тащите за косу! Продевайте сквозь корыто! Я никого не убивала. Я не могу убивать никого!
ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам, спокойно!
ИВАН ИВАНОВИЧ: Смотрите в даль перед собой.
ЕЛИЗАВЕТА БАМ: А в домике, который на горе, уже горит огонек. Мыши усиками шевелят, шевелят. А на печке таракан тараканович, в рубахе с рыжим воротом и с топором в руках сидит.
ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ: Елизавета Бам! Вытянув руки и потушив свой пристальный взор, двигайтесь следом за мной, храня суставов равновесие и сухожилий торжество. За мной.
Медленно уходят.»
Поклон отсутствует. Затемнение, свет в зале включаются, люди расходятся, отчетливо слышаться автоматная очередь. Тишина.
Продолжительность спектакля составляет 1 час. Мне бы хотелось увеличить хронометраж представления, но я не считаю, что вправе дописывать или увеличивать пьесу Д. Хармса.
Поэтому предлагаю перед началом спектакля организовать интерактивное представление на 30 минут, где зрители станут участники настоящего русского «циркового балагана» с жонглерами, факирами, гармошкой, балалайкой, матрешками, блинами и медом. Под пристальным наблюдением «Папаши», разумеется (он может появляется во время интермедии с кнутом, давая понять, кто здесь «хозяин»).
Тем самым, я не только смогу переключить внимание людей от городской суеты, разбудить в них детскую фантазию и непосредственность, но и подготовить их к игровому восприятию спектакля.