Не буду я светить
Средь звезд.
Я не звезда,
Я – искорка России золотая,
Что в ночь взвилась
И скрылась навсегда
В душистых дебрях трав
Лесостепного края…
Впервые мы услышали о нем в пятом классе. Литературу нам преподавала немолодая учительница, которую мы приняли поначалу настороженно. Мы её не понимали, а она, казалось, не прилагала ни малейших усилий, чтобы быть услышанной и понятой. Седые, собранные в пучок волосы, продолговатое худощавое лицо, манера держаться прямо, стремительная, лёгкая походка. Всегда собранная, несколько отстранённая, никогда не делавшая нам замечаний, но и не допускавшая никаких отвлеченных разговоров, она приводила нас в замешательство. Мы терялись и робели, чувствуя непреодолимую дистанцию между учительницей и нами. Негромкий, спокойный, чуточку хрипловатый голос, потёртый портфель, из которого она доставала книги и тетради, оставляя его открытым так, что содержимое легко просматривалось с первой парты.
Я не сразу поняла, почему классный заводила Витька перебирался на её уроке с последней парты на первую, отправляя дисциплинированную Лену на своё исконное место на камчатке. Однажды, проследив за ним, заметила, что он потихоньку вытягивает папиросы из надорванной пачки, высунувшейся из открытого портфеля Елены Николаевны. Наша учительница курила. Это стало еще одним потрясением. Мы и без того с трудом привыкавшие к смене учителей на каждом уроке, смотрели на «русачку» с изумлением. Женщина, да еще учительница, курит!
Однажды Елена Николаевна, наверное, догадалась, куда исчезают папиросы. Она вошла в класс, достала вместе с книгой начатую пачку папирос и выложила её на стол, прямо перед партой, где сидел Витька. Урок русского языка в тот раз прошёл необычно. Учительница открыла тонкую книжечку и начала читать стихи. Мы их почти не слушали, взволнованные ожиданием предстоящего малоприятного разговора. Поглядывая то на папиросы, то на растерявшегося товарища, мы ожидали самого худшего. Что есть страшнее ожидания или отложенного наказания. Елена Николаевна, продолжала читать, как будто ничего не замечая.
В мохнатом тумане
Клубится и хмурится день.
Дремотным теплом
Набухает степная дорога
И даже грачей
Одолела весенняя лень,
И кочет-драчун
Позабыл про поджатую ногу.
Мы начали перешептываться, она замолчала, сняла очки, положила их на стол и негромко сказала: «Сегодня у нас необычный урок. Стихи, которые вы так внимательно слушали, написал выпускник нашей школы, поэт Виталий Буханов. Скоро вы с ним познакомитесь. А сейчас продолжим».
Дальше мы слушали, уже затаив дыхание. Как мы гордились тем, что учимся в самой лучшей школе города, ученики которой всегда побеждают в олимпиадах и спортивных соревнованиях. Но настоящий поэт, может быть, даже учившийся в этом самом классе! Это известие поразило даже равнодушных к литературе ребят. Прозвенел звонок. Елена Николаевна положила книжку в портфель, кивнула, как обычно, и вышла из класса, оставив пачку папирос на столе. Урок был последним. За окнами стемнело, но мы, взволнованные и растерянные, долго еще не расходились.
На папиросы мальчишки, бегавшие с Витькой покурить, а точнее, с шиком выпустить дым кольцами, старались не смотреть. Нам было стыдно, хотелось плакать. Мы ожидали всего, только не этого. Кто-то сказал: «Лучше б она нас отругала».Тут мы разом заговорили, перебивая друг друга. К уроку литературы мы решили подготовиться, как следует.Утром следующего дня, занятия были во вторую смену, мы с девочками уже сидели в читальном зале городской детской библиотеки, старательно выписывая понравившиеся строки из стихотворений В. Буханова. Здесь нас ждало неожиданное открытие. Одно из стихотворений было посвящено учительнице Е.Н.Семёновой. Оно начиналось словами, которые помню до сих пор: «Еще, еще, Елена Николаевна, ну, расскажите хоть еще немного». Вот тебе и «русачка», о ней написано в настоящей книге.
Тот урок литературы запомнился навсегда. Учительница вошла в класс, мы встали и хором прочитали начало стихотворения, посвященного ей. На столе лежала нетронутая пачка папирос. Она растерялась от неожиданности, потом внимательно обвела нас взлядом и улыбнулась. Тогда мы впервые поняли, что у этой суровой и немногословной женщины доброе сердце. Мы вздохнули с облегчением, почувствовав, что она нас простила.
Елена Николаевна сдержала свое обещание. Однажды на урок литературы к нам пришел поэт, которого мы давно ждали. Молодой, красивый, очень бледный, он читал, задыхаясь, свои стихи.
Подкралась осень рыжею лисицей,
Спугнула птиц, скользнула за
пруды.
Глядит, как хлопотливая синица
Осматривает жаркие сады.
С деревьев листья рвёт и кружит
ветер,
Не запоёт по-летнему их медь.
Лишь самолёт, что смастерили дети,
С шеста за тучу хочет улететь.
Мы попросили его рассказать о войне. На мгновение он задумался, лицо стало серьёзным и сосредоточенным. Потом скупо и сдержанно стал рассказывать, как мальчишкой перешел линию фронта, выбираясь из оккупированного города, как воевал. Стихи его публиковались в армейских газетах. В рукописном школьном литературном журнале «Пламя», название которого когда-то предложил Виталий, они тоже были. Мы слушали завороженные, затаив дыхание.
Нежные всплески девичьего смеха
Где-то зазывно и тихо звучат,
Кто-то в седле, запоздалый,
проехал,
Кто-то тревожно окликнул девчат.
Кто-то вздохнул и кому-то
взгрустнулось,
Кто-то запел о далёких кострах,
Кто-то жалел уходящую юность,
Что отгорела закатом в полях.
Елена Николаевна остановилась у окна, опершись на подоконник, слушала очень внимательно, печально глядя на него. Нас же переполняло чувство гордости и восторга. Фронтовик, герой, поэт, книги которого были на стенде в библиотеке, читает нам свои стихи.
Больше мы с ним не встречались. Елена Николаевна вскоре ушла на пенсию. У нас были другие учителя, но её мы забыть не могли. Чем-то задела она наши детские сердца и души. Гордились мы и поэтом из нашей школы, узнавая, от учителей, что вышел его очередной сборник.
Однажды, мы пришли в школу и замерли. У парадной лестницы стояли в ряд венки, перевязанные траурными лентами. Нас встретила директор Евдокия Дмитриевна, с покрасневшими от слёз глазами. Она сказала, что уроков не будет, умер Виталий Буханов. Хоронили его в ноябре 1965 года в один день с сестрой, болезнь и смерть которой, говорят, ускорила и его кончину.
Я держу в руках маленький, скромно изданный сборник, подписанный к печати в годовщину смерти поэта. В стихотворении «Искорка», написанном им за месяц до кончины, есть пронзительные строки: «Не плачь по мне, кукушечка, не плачь, Мне самому от сердца Не сбежать, не скрыться. Прощай июнь,- Рушник с каймой в кумач. Прощай-прощай, Моя вещунья-птица». Скупая птица напророчила поэту всего 39 лет жизни.
Такую боль души
Не всякому понять.
Я жизнь свою
Ни разу не итожил.
И не дал я того,
Что с радостью мог дать,
И своего не взял,-
Я слишком мало прожил.
Не помню, кому принадлежит мысль о том, что литература объединяет прозаиков и поэтов разного уровня таланта и мастерства. Она сродни большой реке, которая набирает силу, пополняясь чистой, незамутнённой водой малых лесных речушек и притоков. Родниковую свежесть и страстную любовь к родному краю привнёс в литературу поэт-фронтовик Виталий Степанович Буханов (1926-1965).
В.Буханов за работой.Фото взято с сайта, посвященного поэту.