В творчестве каждого художника есть нечто такое, что отличает его от всех, кто был до него, и всех тех, кто придет после. Особый гений Рембрандта заключается не только в потрясающем умении писать свет, но и в том сострадании, каким пронизаны все его картины. Именно это чувство охватывает, когда смотришь на любое произведение великого голландца.
Любовь, с точки зрения художника, это умение принимать человека безусловно, то есть "без условий". Все возлюбленные Рембрандта, показаны не столько с восхищением, сколько с нежностью и присущей лишь ему не унижающей жалостью. Формула "жалеет - значит любит" относится к рембрандтовским полотнам в полной мере.
Присмотритесь, уважаемый читатель, к целой галерее празднично-костюмных портретов Саскии кисти Рембрандта. И вы обязательно увидите: ее маленькая головка, хрупкие плечи и слабая изнеженная шея еле удерживают невероятное обилие драгоценностей. Он так любит свою хрупкую жену, что готов надеть на нее содержимое чуть ли не целой ювелирной лавки. Почему бы это? Потому что Рембрандту, как многим гениям, свойственно предвидеть течение времени. Молодость и красота быстротечна, говорит он нам, одевая Саскию в царские уборы или представляя ее богиней плодородия Флорой.
К сожалению, художник оказывается прав: вскоре его любимая Саския действительно умирает, оставляя безутешного художника одного. Но оставаться один он не может, и в его жизни появляется совсем другая муза - крепкая и несуетная, здоровая телом и духом Хендрикье Стоффельс, крестьянка из Рансдорна. Она сумела заполнить душевную пустоту овдовевшего Рембрандта, пробудив в сорокалетнем мастере и новую жажду счастья, и новый мир творчества.
Согласитесь, его Даная не обладает теми обязательными чертами, которые несут в себе дорембрандтовские персонажи мифов. Ее тело совсем не идеально, оно принадлежит не юной девушке, а зрелой женщине. Лицо Данаи - это лицо Хендрикье, простое и милое, но вовсе не совершенное. И атмосферы таинственности, божественности нет - напротив, ее ожидание полно чувственной радости, потому что Даная знает, что она избранница самого лучшего любовника в мире: царя богов Зевса. Она вся светится этим радостным предвосхищением любви. И золотой дождь окружает ее своим сиянием. Даная не удивлена, не захвачена врасплох, не холодна (именно без всех этих "не" ее изображали другие художники).
Рембрандтовская Даная - сама любовь. Именно поэтому в спокойной позе, жесте, взгляде есть скрытое волнение, теплое очарование, совершенно земное и вместе с тем фантастически небесное. Вот почему картина пленяет, вопреки всем тогдашним и нынешним стандартам красоты.
Уникальность Рембрандта Харменса ван Рейна, как гениального художника, состоит в его абсолютно новаторском взгляде на современную ему жизнь. Так, например, он свято верил в то, что библейские сюжеты и мифы - это ничто иное, как окружающая его действительность. Все, кого изображал этот голландский художник - израильский царь Давид и военачальник Урия, Вирсавия и старцы, Даная и Клеопатра - не придуманные и не "приглаженные" персонажи, а современники Рембрандта, окружающие его в повседневности. Именно поэтому кажется, что все истории, рассказанные им, вовсе не религиозные назидания, а случаи из жизни амстердамских бюргеров и бедняков.
Такой взгляд на Ветхий завет очень сильно раздражал современников гения. Чем дальше заходило его новаторство, тем больше недоумевали окружающие. Богатые заказчики негодовали, не находя в своих портретах желанного лакированного вида. Кредиторы все более притесняли Рембрандта за растущие долги. Церковники порицали за "открытое сожительство" с Хендрикье. После унизительных допросов набожную крестьянку на целый год лишили причастия, запретив переступать порог храма. Все это не только не смиряло Рембрандта, но лишь усиливало процесс его отторжения от общества "добропорядочных бюргеров"...
В 1656 году весь Амстердам наблюдал опись и распродажу его имущества в доме на улице Бреестраат. Дверь этого дома - свидетеля двадцатилетнего самоотверженного труда, была запечатана для художника навсегда. К тому же он вынужден расстаться на время с семьей: Хендрикье с маленькой дочкой и сыном Титусом приютили родственники. Рембрандт уединяется в дешевой гостинице, где, игнорируя скандалы и сплетни, полностью уходит в печатание своих гравюр. Когда же вконец затравленный банкрот уедет к брату-ремесленнику в Лейден, в Амстердаме из-за него вспыхнет настоящая война художников: противники и сторонники Рембрандта расколются на партии, их споры перейдут в нешуточные потасовки... И так будет до тех пор, пока подросший Титус не откроет на окраине города первый в Амстердаме художественный салон.
Тогда же заботливая Хендрикье вновь соберет под одной крышей рассеянную семью. Ее крестьянская основательность и бережливость станут надежным фундаментом обновленной жизни. Тридцатилетняя мачеха и семнадцатилетний пасынок объединяются в союз, становятся учредителями и совладельцами фирмы по продаже произведений искусства. Молодые художники, будущие знаменитости, впоследствии вошедшие в классику голландского искусства, отдают им свои картины. Под влиянием приемной матери многообещающий юноша, пренебрегая соблазном выгодной и быстрой карьеры, которую сулят ему богатые родные, предпочитает благородную роль помощника Рембрандта. Благодарный художник изображает светлокудрого Титуса на портретах, его облик так же вдохновенен, как лики мудрецов и пророков на иных библейских картинах.
Искусство сострадания теперь находится в руках сына. Титус избавляет Рембрандта от гнета материальных забот, предоставив ему удобную мастерскую и возможность полной свободы творчества. Результат очевиден: именно в эти годы дозревает чисто рембрандтовский стиль, в котором любая, даже самая скромная идея художника приравнена к высочайшим человеческим ценностям.
Но вот парадокс: на самой вершине творческого взлета художника современники назовут его безумцем, пережившим собственное дарование. Пугаясь все возрастающей новизны его открытий, даже ученики покидают дерзкого новатора. И все новые удары преследуют мастера. Неутомимая Хендрикье слегла, пораженная внезапной болезнью. Умирая, преданная Стоффельс завещала все свое состояние (минуя даже собственную дочь) Титусу Харменсу, чтобы он продолжал их общее главное дело...
После ее похорон обычная нелюдимость Рембрандта еще больше возросла. Он почти перестал выходить из дома. Но вера Титуса в гений отца такова, что он платит все семейные долги, покупает отцу новые холсты и краски, покупает все его картины - словом, как может, финансирует работу, в которую верит, как в живопись будущего. Но отца и сына поджидает следующий, на этот раз самый жестокий удар судьбы: умный и благородный Титус, богатый и независимый, принятый в высшем обществе Амстердама, сразу после счастливой женитьбы на патрицианке Магдалине ван Лоо тяжело заболевает и в 26 лет от роду умирает...
И тогда сломленный художник окончательно перестает замечать внешний мир, который сужается для него только до двух главных в его жизни вещей - серого холста и палитры. Измученный горем, собственной старостью и болезнями, в год смерти Титуса Рембрандт пишет величайшую свою картину - "Возвращение блудного сына".
Чтобы увидеть эту гениальную картину, далеко ехать вам не придется: она хранится в Эрмитаже среди голландской живописи 17 - 18 веков.
Из всех притч эта - одна из наиболее часто изображаемых в искусстве: наверное, потому что она должна учить покаянию и прощению. Рассказывается в ней о том, что некий человек разделил свое наследство между двумя сыновьями. Младший ушел и растратил свою долю в распутной жизни. В конце концов, обнищав, он вынужден был наняться пасти свиней. Вскоре он вернулся домой кающийся и был радушно принят отцом, который одел его в лучшие одежды и заколол откормленного теленка, чтобы устроить, пир. Отец усмирил гнев старшего сына, сказав: "Брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся".
Эта тема была всегда популярной в искусстве и в качестве повествовательного цикла, и в виде отдельных сюжетов. Традиционно картины включали следующие сцены:
1. Блудный сын, пирующий с куртизанками. Он сидит за столом в таверне с двумя женщинами; им прислуживают слуги и музыканты. На заднем плане могут быть сцены, изображающие его будущее падение (он среди свиней) и его возвращение домой. Эта тема особенно популярна в нидерландской живописи 16 - 17 веков.
2. Покаяние блудного сына, кормление свиней. Он на коленях в молитвенной позе на скотном дворе или в хлеву. Свиньи едят из корыта, стоящего поблизости. Рядом изображались крестьяне с овцами, козами, коровами, лошадьми. С небес спускаются ангелы.
3. Возвращение блудного сына. Одетый в лохмотья, он стоит на коленях перед своим отцом, который обнимает его или делает жест прощения или благословения. Один или несколько слуг несут ему одежду. Старший брат принимает его холодно. На заднем плане режут теленка, поскольку он является жертвой, принесенной во искупление греха.
Рембрандт избрал третий вариант, но в его трактовке библейская притча поднимается до потрясающей в своей противоречивости и величии драмы, какой бывает жизненная драма многих детей и родителей.
Мы почти не видим лица вернувшегося сына, только профиль, потерявший свои черты, словно на стертой монете; и еще запыленные, истоптанные в кровь босые ноги. Он уткнулся в колени слепому отцу. Глубокое раскаяние угадывается в его сгорбленной фигуре. Но главное ваше внимание сосредоточено на отце, на щемящей нежности рук слепого, "узнающих" своего сына, на исстрадавшемся старческом лице, которое вот-вот зажжется тихим светом счастья, радостью обретения сына, надеждой, что теперь, когда сын вернулся, все будет хорошо. О прощении как бы даже и речи нет: оно даровано сразу и мгновенно.
Вы спросите, в чем противоречивость? В том, какие мысли и ассоциации может вызвать картина. Попробуем набросать реконструкцию события, вернее - некую эмоциональную голограмму. Давайте попытаемся стать соучастниками этой захватывающей сцены! Поставьте себя, хоть на мгновение, на место старшего брата. Вы не промотали свою часть наследства, не швыряли деньги продажным женщинам и слугам. Напротив, все это время ВЫ были с отцом, ВЫ заботились о нем. Любовь же отца к вам растворена в бытовой повседневности и незаметна. А тут является этот неудачник, транжира и сластолюбец, и вся любовь отца достается ему! Где же справедливость? Значит, нужно уйти, чтобы тебя полюбили? Согрешить, чтобы тебя с радостью простили?!
Эти предположения не случайны, ведь сказано же: "Отец усмирил гнев старшего сына". Значит, было что усмирять.
В природе часто можно видеть, как воюют птенцы в гнезде, ведь корма ничтожно мало, родители-птицы могут прокормить только одного-двух. И один птенец всегда активнее: он горланит, чтобы пища доставалась ему, и часто выталкивает брата из гнезда... Эта ассоциация с библейской притчей наглядно доказывает: в жизни людей и в природе не существует справедливости. Но у людей есть сострадание.
Рембрандт вкладывал в библейский сюжет свою версию. Художник, потерявший самое дорогое в своей жизни - любимого Титуса - пишет историю отца, к которому вернулся, казалось бы, навеки потерянный сын. Рассматривая полотно, задумайтесь хоть на минуту вот о чем: картина в 30-е годы прошлого века могла навсегда "уехать" в Америку, и лишь по случайности (большевики и американский покупатель не договорились о цене) этого не случилось...
Гений художника всегда в том, насколько его работа в общечеловеческом масштабе многозначнее его собственного субъективизма. Ведь все художники субъективны, и все созданные ими образы индивидуальны. Но... Почему же тогда до сих пор пишут письма Шерлоку Холмсу на Бейкер-стрит? Потому же, почему в Вероне существует "балкон Джульетты", описанной Шекспиром. Потому же, почему где-то в Гаскони стоит памятник д'Артаньяну, созданному Дюма, а в Киеве - памятник Паниковскому, сотворенному не только Ильфом и Петровым, но и актерским гением Зиновия Гердта. Все они - и в том числе "Блудный сын" Рембрандта - реальнее нас с вами, уважаемый читатель.
Вы скажете, человеческие эмоции не всегда поддаются анализу, они часто - вещь за семью печатями. Но есть образы, созданные художником, и они - не только некий измерительный инструментарий в духовной области. Эти образы терзают память, дразнят воображение, берут штурмом ваши чувства.
Часто они помогают нам лучше понять собственную жизнь.