Правдиво и с почтением о ВРП

О.Петров
Думаю, нет нужды объяснять, что за аббревиатурой ВРП скрываются великие русские писательницы.
Их на матушке-Руси три – Донцова Дарья Ивановна, Толстая Татьяна Никитишна и Устинова. Остальные – мелочь и шелуха.
Говорить об остальных – только время попусту тратить.
Мы себе этого позволить не можем, поэтому сразу о главном(ых).

Вот частенько можно услышать, что Дарья Ивановна бессовестно использует труд литературных негров. Это полная чушь. Во-первых, Дарья Ивановна – женщина от природы совестливая, и если нет-нет, да и использует чей-нибудь труд, то терзается потом угрызениями еще почище, чем мы с вами. Просто на публику этого не выносит. Запрется у себя в кабинетике и терзается наедине с собой. День, другой, неделю иногда. Или в горы уйдет, чтобы терзаний её никто не видел. Или на море уедет. Поэтому бессовестной её назвать никак нельзя.
Что касается, собственно, негров – это тоже весьма сомнительно. Чистокровных негров у нас на Руси-матушке не так много, а литературных при этом и вовсе не припомню. Пушкин, разве что. Но, вряд ли, кто-то осмелится утверждать, будто Дарья Ивановна использует Пушкина. Не таков Пушкин. Да и Дарья Ивановна не такова. Сама пишет. Всё сама.
И вот еще какое доказательство этому существует – свои романы Дарья Ивановна записывает сразу в компьютер, а пароль от компьютера хранит на бумажке, которую никому-никому не показывает, а прячет в секретном месте (на груди – прим. авт.). И надо быть совсем уж распоясавшимися хамами, чтобы предположить, будто каких-то негров (пусть даже чистокровных и литературных) Дарья Ивановна (совестливая от природы женщина – прим. авт.) до своей груди допускает. Не такова Дарья Ивановна. Не такова.

Что касается Татьяны Никитишны, то тут в первую очередь надо заметить, что она отличается строгостью. К себе и к другим. Особенно, к другим. Встретит, бывает, Устинову на улице, посмотрит на неё с укоризной, «Ну, что же вы, голубушка…» - скажет, головой покачает (тоже с укоризной) и ковыляет дальше по Ордынке (иногда по Неглинке (смотря, где встретит). Устинова, конечно, в слёзы и в порыве раскаяния домой бежит, сжигает в духовке второй том «Убийства поутру».

Кому-то может показаться, что Татьяна Никитишна чересчур строга к Устиновой, но Устинова сама виновата. Воспитание у неё хромает. Сядет частенько в троллейбусе на сиденьку и сидит сиднем. И плевать ей, что на следующей остановке Дарья Ивановна и Татьяна Никитишна в троллейбус вошли и стоят рядом на натруженных ногах с укоризной. Ни за что место не уступит. Сделает вид, будто очки запотели, мол, не вижу, кто это там рядом на натруженных ногах с укоризной стоит. Так и сидит сиднем всю дорогу. Татьяна Никитишна (женщина строгая к себе и другим – прим. авт.) пару раз даже пыталась за шкирку её в окошко выкинуть, да куда там! Устинова – женщина основательная, рослая, красивая. С бухты-барахты такую в окошко не выкинешь.
Близко знакомые с Устиновой люди утверждают, что если она на цыпочки встанет, то руками достанет до неба. И, например, Донцова Дарья Ивановна по сравнению с Устиновой – шмакодявка и мопс.

Кстати, о мопсах. Мопсы – известная слабость Дарьи Ивановны. Любит она их, хлебушком прикармливает. Выйдет, бывает, во двор и ну хлебушком мопсов прикармливать. Со всей округи к ней мопсы сбегаются, знают уже – Дарья Ивановна пришла, хлебушка жди. Бывает, что не только мопсы, ротвейлеры тоже сбегаются, стаффордширы, кавказцы всякие – все до хлебушка охочи, но этих Дарья Ивановна клюкой отгоняет, а мопсов в квартиру к себе ведет, погостить. Полную квартиру иной раз мопсов наведет и забавляется с ними, пока домработница не явится. А домработница у Дарьи Ивановны строгая. «Что же вы, Дарья Ивановна, - говорит, - опять полную квартиру мопсов навели? Обещали ведь…» Дарье Ивановне стыдно от таких слов делается, и пока она у себя в кабинетике (или в горах) стыдится, домработница всех мопсов поганой метлой из квартиры выгоняет.
Да только ненадолго это. Отстыдится Дарья Ивановна – обязательно новых жди.

Но хватит о Дарье Ивановне. К Устиновой вернемся. Точнее, к её скверному характеру. Вот последний вопиющий случай. Не секрет, что Устинова и Дарья Ивановна работают в одном жанре (детективщицы они). Так вот, Дарья Ивановна утверждает, что не столь давно Устинова через форточку забралась к ней в квартиру (пока мопсов и домработницы не было, а сама Дарья Ивановна стыдилась), украла страницы с 94-й по 117-ю её нового романа и вставила в свой старый.
Казалось бы, неправдоподобно звучит – основательная красивая женщина Устинова и через какую-то незначительную форточку… Но в доказательство Дарья Ивановна демонстрирует свой новый роман, в котором после 93-й страницы идет сразу 118-я. А это уже серьезный аргумент. Против него не попрешь.

Устинова же в свою очередь заявляет, что Дарья Ивановна, подписывая в магазинах для читателей книжки, свои подписывает: «Моей драгоценнейшей читательнице Галюсечке с пожеланиями добра, удачи, счастья, любви, благополучия и радости! Целую подошвы Ваших туфелек, навеки Ваша преданная писательница Донцова Дашка», а в её, Устиновой книжках (а ведь читатели зачастую не в курсе, кто есть кто среди великих русских писательниц) наглыми корявыми буквами выводит: «дуре гале от Великой Устиновой. Да пошла ты!» А то и чего похлеще-поматернее.

Трудно сказать, кто прав, кто виноват в этих историях, но истории определенно некрасивые.

Однако Дарья Ивановна, на наш взгляд, всё-таки заслуживает некоторого снисхождения. Ведь ей, как никому другому, труден писательский труд. Если кто не знает (а Устинова, судя по всему, не знает), то Дарья Ивановна, вообще, писать начала вследствие какой-то болезни. И врачи ей сто раз уже предлагали: «Давайте, - говорят, - Дарья Ивановна, мы вас вылечим раз и навсегда? Что ж вы себя мучаете?». А та ни в какую: «Нет, - говорит, - не надо. Писала и писать буду». Такая вот женщина – кремень.

Татьяне Никитишне тоже, между прочим, нелегко. У неё даже мешки под глазами. Это – от того, что она плохо спит. Её кошмары мучают. По ночам к ней является 80-летняя женщина из Сыктывкара, которая пляшет краковяк с завязанными глазами. Или мужчина из Тамбова, ударом кулака разбивающий четырнадцать тысяч триста сорок три яйца. Но хуже всего, когда приходит одаренный мальчик из Нижнего Тагила и играет на рубанке Брамса.

Но с другой стороны, чего жаловаться на свои мешки, если мешки эти и эти кошмары – прямое следствие неуёмного желания покрасоваться в телевизоре. Ни для кого уже не секрет, что весь наш телеэфир почти поровну (Устиновой ввиду относительной молодости поменьше отдали) поделен между тремя этими великими русскими писательницами. И даже непонятно порой, как они всё успевают – и книжки писать, и из телевизора не вылезать. Отсюда невольно напрашивается мысль – в телевизоре за наших писательниц пашут телевизионные негры.
Но это пока голословное утверждение, не будем заострять на нем внимание.
Вернемся к подробностям частной жизни героинь.

Возможно, у кого-то сложилось мнение – будто наши писательницы находятся в состоянии перманентной вражды друг с другом. Это не так. Слово «перманентная» - явно лишнее, поскольку приятельство меж ними тоже случается. К примеру, Устинова любит приглашать старших подруг на пироги с хреном. Пироги с хреном считаются коньком Устиновой, поэтому отказываться от приглашения неприлично. Собираются, дуют чай из блюдечек, пыхтят, демонстративно-смачно жуют пироги. Но, увы, заканчивается вся эта пастораль, как правило, скандалами и обидами. Нажуются, надуются, раскраснеются, раздухарятся – и ну тиражами хвастаться! Понятно, что с Дарьей Ивановной в этом вопросе тягаться трудно, поэтому, дабы поставить её на место, приходится иной раз даже к физическому воздействию прибегать. Прижмут, бывает, Устинова и Татьяна Никитишна фасадами своими Дарью Ивановну в угол, та визжит, царапается, лягается, да куда там! Не всякий мужик из такой переделки целым-невредимым выберется, чего уж про субтильную Дарью Ивановну говорить. Вынуждена бывает к радости подруг нолик-другой с тиражей сбросить.

Впрочем, физическое воздействие это еще цветочки. Случается, что Татьяна Никитишна, потеряв контроль над собой, и вовсе не гнушается запрещенными приемчиками. С ней, единственной из всех, Масляков Александр Васильевич дружит – и это, конечно, предмет зависти, гордости и убийственный аргумент. Расхвастаются, бывает, чересчур Устинова с Дарьей Ивановной тиражами, а Татьяна Никитишна им будто невзначай: «А мне вот давеча Александр Васильевич…».
После этой даже не фразы, а полуфразы, Дарья Ивановна непременно выходит из себя, подскакивает, как ошпаренная, пирогом плюется, «Дуры!» - кричит, потом на всякий случай с опережением добавляет: «От дур и слышу!» и покидает сборище, в меру физических возможностей громко хлопнув дверью.
А Устинова, разумеется, в слёзы. Пироги с хреном со стола собирает, даже надкусанные, и на кухоньке запирается – рыдает да пироги доедает.
Татьяна Никитишна, недолгое время подругам поудивлявшись – ну, надо же, мол, какие неженки, домой ковыляет, чтобы Александру Васильичу побыстрее позвонить-посплетничать.

А поведение Дарьи Ивановны и Устиновой, действительно, удивляет. Казалось бы, детективщицы, женщины ко всему привычные, ничем их уже не проймешь. В поисках сюжетов и персонажей им по три раза на дню на самое дно нашего общества – к бюджетникам, к пенсионерам, к почтальонам, к библиотекарям - опускаться приходится. Они даже среди убийц, проституток и следователей чувствуют себя, как рыбы в воде. Да что они! Даже убийцы, проститутки и следователи чувствуют себя среди них, как рыбы в воде! А тут какая-то невинная полуфраза – и такая реакция!
Шалят, похоже, нервишки у наших героинь, шалят…
Впрочем, с талантливыми людьми такое частенько случается.

Ну, а талантливость великих русских писательниц в доказательствах не нуждается.
За право издать их романы издательства между собой воюют. Вон, не так давно нашли семнадцать сотрудников издательства «Э», изрешеченных разрывными отравленными пулями. Думаете, случайность? Как бы не так! Без всякой дедукции ясно, что это ответ на недавний взрыв кассетной бомбы в святая святых издательства «А» (что скрывается за формулировкой «святая святых» уточнять смысла уже нет, поскольку места этого с недавних пор не существует).

Писательницы наши тоже, кстати, хороши. Любят подлить масла в огонь. Назначают, к примеру, встречу в заброшенных гаражах сразу двум издательствам в одно и то же время. И при этом настаивают, чтобы на встречу сотрудники издательств являлись в полном составе, непременно с оружием, со спиленными номерами и спиленными предохранителями. А сами в соседних кустах прячутся, ярких эмоций набираются.

Но осуждать их за эти невинные шалости нельзя. Яркие эмоции жизненно необходимы для творчества. А творчество этих великих русских писательниц жизненно необходимо нам – простым и преданным читателям. Получается взаимовыгодный замкнутый круг. Поэтому скажем лучше большое человеческое спасибо нашим героиням.
Вспомним их поименно:
Дарья Ивановна Донцова
Татьяна Никитишна Толстая
Устинова

И не будем больше отвлекать великих русских писательниц от творческих потуг.

Конец.