У меня проблемы с импотенцией. Не то, чтоб не хватает, а наоборот чрезмерная. Вот, например, заходит начальник с женой, а я думаю о его жене не то. Надобно то, а я не то, и импотенция такая чрезмерная, что мне кажется то, что начальник догадывается то, что не то. И хотя, конечно, ни до чего дело не дойдет, но неудобно от напряженности чувств. Отношения не естественны. Лишнее напряжение нервов и неудобства на службе.
Даже, когда захожу в транспорт, то женщины чувствуют меня и глядят на меня с подозрением. И у меня злость к женщинам и злость потому, что не хочу быть Отелло, чтоб придушить кого-нибудь, или как Ромео убить себя из-за кого-нибудь или еще что-нибудь.
Им бы, женщинам, конечно хотелось, чтобы я воскликнул: "Ах так!, - и хлопнул дверью или, если она что-то не то, что я не уделяю ей всего себя, говорит мне, что разочаровалась во мне, а я в порыве благородства ушел от неё навсегда и оставил ей квартиру, машину и все свое состояние. Сам уходишь, а импотенция от того теряется.
Вот тогда, когда едешь в транспорте, то женщины смотрят на тебя с благожелательной усмешкой: ну, этот всё. Обжегся. Не герой. Не достанется ни мне, ни другим. Импотенция уже никуда. И я не волную женщин. У них уже такой вид, что хотят пнуть меня ногой.
И вот я у врача и говорю ему: "Вы знаете, товарищ врач, у меня проблемы с импотенцией. Нельзя ли средство исправить положение?"
А врач говорит мне: "Да вы что? Сейчас в мире столько всяких препаратов, что у мертвого подымут силы любви. Да возьмите газету"Аргументы и факты". Бигак, например".
Я отвечаю: "Не помогут".
У врача медсестра сидела, так смотрела на меня с таким сожалением, что другой бы умер на месте от такого сочувствия его мужской силе.
А мне не до того. Так я скован от своих эмоций, что замечаю это настроение медсестры вскользь. Но замечаю. И говорю врачу: "Вы меня не так поняли. У меня, наоборот, чрезмерная импотенция и держит в таком напряжении, что мешает жить. Мне как бы умерить импотенцию, чтоб стать нормальным человеком".
Медсестра не выдержала и прыснула от смеха. Я со злостью посмотрел на врача и сказал ему: "Я действительно испытываю трудности от чрезмерной потенции и прошу вас не издеваться надо мной, а если, если будете так реагировать на мои симптомы, то подам на вас заявление в прокуратуру".
Медсестра не выдержала и рассмеялась. Я уж тут, попав в такое положение, хотел, не сдерживаясь, стукнуть кулаком по столу так, чтоб он разлетелся на куски, на части от моего удара.
Но врач предупредил взрыв моих эмоций, и, очевидно, на грани того, чтоб не рассмеяться над тем, что происходило на его глазах, как над анекдотом, только проговорил: "Да я и не думаю преуменьшать степень вашего заболевания. Я думаю, как вам помочь. И повернувшись к сестре, сказал ей: "Аня, может,вы ему поможете?"
А сам вышел. Потому что боялся рассмеяться надо мной как Аня, а когда вышел, Аня спросила меня: "Что, вас действительно так приперло?"
Этот откровенный тон её обескуражил меня, и я подтвердил своим ответом: "Да". Уже не зная, что говорить, не соображая, спросил: "А может поможете?"
Тут Аня опять не выдержала, прыснула от смеха, а я от отчаяния, что черт те что в жизни происходит, что хрен кто поможет, пожалеет, полюбит, только издеваются друг над другом, как волки по волчьим законам, и я повысил голос и чуть ли не закричал: "Да что вы все издеваетесь? Я так и знал, что нельзя ни с кем откровенничать на эту тему, даже с врачами. Вы не видите никаких сложностей в моем положении. Вот если бы я был импотентом, то проявили б эрудицию".
Аня тем не менее с мягким выражением лица, улыбаясь, сказала мне: "Ну зачем вы так? Я могу вам помочь".
Я задохнулся от наплыва чувств и спросил: "Как?"
А она мне просто сказала: "Подождите меня после работы".
И мы встретились с ней после работы, и она сказала мне: "С вами так интересно. Пойдемте ко мне домой".
И, когда уже пошли, повернулась, посмотрела мне в глаза и спросила: "А что, действительно, вы в таком состоянии, что ...Ну вы понимаете что?"
Я сказал: "Да очень".
А уже дома она, раздеваясь, со смехом смотрела на меня и спрашивала: "Ну как это что?" Я когда только дотронулся до неё, она застонала, а я переживал - лишь бы только сердце не выскочило из груди, и очень был ей обязан, что она вела себя без всяких фокусов, чтобы я не задушил её как Отелло Дездемону или не сказал: "Ах так?", - и вышел. Но не через дверь, а через окно.
Но она вела себя так, что в душе рождалась симфония. Сначала вскрикивала от того, что больно, а потом стонала лишь бы посильнее. И так целый месяц. А потом второй как в бреду. И такое чувство, что горишь как плазма, но процесс управляем.
А тут меня вызвал знакомый врач, а когда я пришел, то Аня сидела на том же месте, а врач сказал: "А вы знаете? Наша Аня беременна".
У меня невольно вырвалось: "Как беременна?"
А врач спросил: "А вы, что - не догадываетесь?"
Я тут все понял, смешался, но тут же эмоции прорвались во мне и я чуть ли не закричал: "Немедленно в ЗАГС!"
И мы пошли, подали заявление. А, когда расписывались, то врач этот был свидетелем. Но и другие.
Да что там ЗАГС и прочие условности! Главное - любовь. Вот так я разрешил свою деликатную проблему.