Ночь ползет по деревне, бесшумно шарит по закоулкам, нескромно наблюдая за парочками, укрывшимися под густыми кустами сирени. Бессовестно и нагло заглядывает в окна, распахнутые по-летнему, иногда ухмыляясь тихо, неслышно, скользит прочь, унося с собой чужие тайны. Тишина…
Тишина и здесь. После недолгого разговора по телефону немало времени утекло, молчит Павел Матвеевич, молчит Рыжий. Каждый – о своем думает. Стремительно несутся мысли, ни вздохом, ни жестом не отражаясь на лицах.
- Рыжий… Кто он? Откуда взялось это чудо с пылающей золотом шевелюрой? Рыжий был какой-то другой, не такой, как все - он был чужой. Чужой всем, даже этим, явным представителям отмороженного сегодняшнего криминала, не имеющего за спиной ни традиций, ни веками складывающихся "понятий".
- Что-то новенькое. А скорее - весьма даже старенькое. Очень и очень старенькое, такое, что и корней не сыщешь. Древнее, старательно забытое. Эта мысль не давала ему покоя, он понимал – упустил что-то явное, очень заметное – и не мог вспомнить.
Не подходил Рыжий ни под одно из описаний криминальных авторитетов ближайшей округи, - уж что-что, а не скупилась желтая пресса на детальное их описание. Рыжий был другим человеком. Из другого, нигде не встречавшегося ему мира.
- Связь с Долиной - несомненно. Какая связь, как он связан с Долиной, с ним, Павлом? Откуда узнал о нем, наконец? И как увязать сюда то немногое, что рассказал ему Рыжий о Долине?
- Почему он боялся, что могло его так напугать? Ответ лежал где-то совсем рядом и он вспоминал и анализировал каждое слово, сказанное Рыжим, каждый его взгляд, каждый жест.
- Золото? - Пресловутый Покупатель, о котором Демьян не успел сказать ни слова, но который просто обязан был быть, иначе рвалась цепь событийности.
- А что он, Рыжий, терял с Долиной? Наверняка натаскал столько, что и детям и внукам на безбедную, нелимитированную пенсию хватит. Он натаскал? – Демьян! Отец и дед, а возможно – и прадед Демьянов таскали крупку Покупателю. Покупатель – платил!!! Платил всегда! Катеринками, керенками, червонцами – да мало ли чем он платил, но – он платил всегда!
- Так, так, так... Рыжий - Покупатель. А где он денежку брал - за песочек платить Демьяну. Много, ой много денежки надо было... Не в подполье же печатал. В то, что с Демьяном можно было рассчитаться фальшивками, вообще, в то, что долговременное сотрудничество можно было поставить на обмане, просто не верилось. Этого не могло быть в принципе. Павел Матвеевич попытался мысленно проследить протяженность этого сотрудничества - мысли ухнулись в такую седую древность, что по спине побежали мурашки.
- Значит - денежка поступала извне. Откуда? - А вот это было уже не важно... Рыжий был всего лишь звеном в длинной цепочке. А происшествие в Долине рвало эту цепь, И вот эта цепочка сумела внушить ему страх. Потому, что разрыв этой цепи означал крушение всех его жизненных устоев, незыблемых, сложившихся веками.
Амбалы, приехавшие с Рыжим, явно из другой, более знакомой когорты тружеников "Большой дороги" - до мозга костей въевшиеся замашки отморозков. Что их связывает с Рыжим? - Ничто. Заплатили хозяину - вот и послал своих псов. Должен был, если не совсем тугой, поумнее одного приставить - для догляда и доклада. Этот вопрос решился быстро, даже клички говорили о специализации гостей. Болт и Утюг - что тут непонятного?
- Чекерь? - Вспомнилась ему и некоторая наигранность поведения Чекеря, его, пусть и не выпячиваемая, затаенная, но определенная независимость в отношении к Рыжему. Пострадал больше всех - так это не привыкать, да и не ожидал он такого подвоха от седеющего, худощавого фраера, каковым казался ему он, несмотря на все замечания Рыжего. Среди тех, с кем он успел познакомиться, представителей от хозяев Рыжего явно не было. То, что есть в этой цепи еще кто-то, причем не один - он был теперь убежден твердо.
Молчание собрался нарушить Рыжий, он уже надел маску деловитого распорядителя, но фраза, прозвучавшая в комнате, несколько умерила его ораторский пыл:
- А условия мои такими будут... - Павел Матвеевич короткой паузой, сопровождаемой выразительным взглядом, остановил готового давать указания Рыжего:
- Лену с Машей сюда доставишь в сжатые сроки. В целости и сохранности. Предупреди там своих, - не дай Бог что, - жизнь им, да и тебе заодно, осложню до полной невозможности, и будет она недолгой и до ужаса неприятной. В этом можешь не сомневаться, да и тебе вряд ли кто позавидует, а уж помочь точно никто не сможет. И пока их здесь нет - ты меня от своего присутствия уволь. Отдохнуть мне надо - дни впереди трудные, а здоровьишко уже не то, что в молодости.
- Ты, кстати, хозяевам своим сообщи диспозицию - чтобы ненароком вмешаться не вздумали... – После этих слов лицо Рыжего словно взорвалось яростью:
- Нет у меня хозяев. Спокон веку сам себе хозяин... - Эта вспышка ярости лишь подтвердила догадки Павла Матвеевича.
- Ну - нет, так нет. Проще будет... Не обращая внимания на Рыжего, прошел в спальню, не включив свет, сдернул с кровати покрывало, улегся, словно позабыв о присутствии гостя.
- Дверь за собой прихлопни, комары налетят... - Услышал тяжелые шаги Рыжего. Через полчаса его ровное дыхание было слышно через распахнутое окно.
Но он не спал. Он вообще не сомкнул глаз в эту ночь, умело имитируя дыхание спящего он думал, думал, думал… Было еще что-то, что не давало ему покоя, что-то важное, что он упустил и теперь пытался вспомнить. Лежа в постели медленно прокручивал в памяти все, что случилось в этот вечер. Он нашел-таки, нашел то, что не увидел и не засек сразу.
...Как убитый валится на пол Чекерь. Удивленно таращатся Болт и Утюг. Они еще даже не потянулись за пистолетами.
Рыжий. Рыжий машинально, сам того не заметив, быстрым движением руки осеняет себя крестом. Двуперстно!!! Жест инстинктивный, подсознательный и потому – настоящий...