Пражский турнир

Василий Мохов
    Эту историю рассказал мне мой старший брат, а произошла она, примерно в начале 60х годов прошлого века.
    Молодой и полный сил комсомолец Толик Свиридов, отслужив в армии, пришёл устраиваться механизатором в родной колхоз «Заветы Ленина» Председатель колхоза, чуть не прослезившись от умиления и радости, долго тряс ему руку, после чего определил Толика на комбайн, взглянув на который, молодой комсомолец прослезился тоже.
    - Да я же на этой развалюхе буду день работать, а неделю в ремонте стоять! Дайте мне лучше новый, я рекорды хочу ставить.
    Председатель дружелюбно поднёс к носу Толика волосатый кукиш
    - У меня люди со стажем новых годами ждут. Поработай годика три на этом, а там посмотрим.
    Но Толик оказался комсомольцем целеустремлённым. Придя домой, он уселся за стол под абажуром, и написал письмо в райком партии. В письме он сообщал, что чувствует в себе комсомольско-трудовой порыв, желает догнать и перегнать Америку, а главное мечтает как можно скорее построить коммунизм. Жаль вот только, что руководство колхоза не понимает его инициатив и зажимает их. Но молодой комсомолец уверен, что уж где-где, а в райкоме партии его обязательно поддержат. Ну а если нет, он готов писать в «Сельскую жизнь» и «Комсомольскую правду»
    Через пару дней, уже наш председатель, стоя навытяжку в райкоме, внимательно разглядывал у себя под носом волосатый кулачище одного из секретарей. Секретарь орал, топая ногами в мягкий ковёр:
    - Хочешь, чтобы он нас на всю страну ославил? Развел, понимаешь там у себя грамотеев! Отдай ты ему ради Христа этот комбайн, пусть он им подавится! –
    Так Толя получил новенький комбайн.  Тут сразу надо сказать, что талантлив он был не только в сочинении писем. Любил он (и умел) крепко выпить и хорошо погулять, но и работать мог как чёрт! Трудовые рекорды посыпались как из рога изобилия! А там известное дело – грамоты, вымпелы, статьи в районном «Призыве», фотография на доске почёта.… И не успел Толя опомниться, как оказался включённым в состав туристической группы передовых механизаторов района. Передовиков наградили поездкой в Прагу.
    Про наши отношения с Чехами в 60х годах старшее поколение наверняка помнит, а для молодых могу сказать, что они были, мягко говоря «натянутыми»  Принимающая сторона, вежливо улыбаясь, не упускала случая поддеть дорогих советских гостей при первой возможности, не выходя при этом за рамки гостеприимства.
    Первая возможность, на взгляд чехов, представилась при посещении старинной Пражской пивной. Хозяин пивной (или администратор?) рассказал Михайловским хлеборобам, что заведению уже 400 лет, и что все 400 лет в пивной существует старинный обычай. Любой из гостей может посостязаться в количестве выпитого пива с одним из завсегдатаев, которые почти всегда присутствуют в зале. Завсегдатай действительно присутствовал. Он сидел за одним из столов, приветливо улыбаясь и поглаживая живот, в котором легко могло уместиться всё пиво, которое привозили в Раковскую столовую в течение недели. Условия были такие: кружки для пива (как правило, литровые) выбирает завсегдатай, всё выпитое и съеденное за время состязания, оплачивает проигравшая сторона.
    Механизаторы скребли в затылках и смущённо молчали. Смущало не то, что кто-то боялся выпить меньше чеха, а то, что тогда пришлось бы платить. А чем платить? Этих крон поменяли – одни слёзы. И тут вперёд вышел Толик и произнёс:
    - Я согласный!
    Оставим пока наших хлеборобов и изумлённо открывших рты чехов в Пражской пивной, а сами перенесёмся обратно в Раковку.
    В те годы в  Раковке было два места, где население могло проводить свой досуг вечером. Клуб и БИНДЕЖКА. Биндежка, она же забегаловка, она же … хотя нет, достаточно этих двух названий. Вообще-то их было ещё несколько, но боюсь, что они могут понравиться не всем читателям. Деревянное строение располагалось в самом сердце Раковки, то есть в самом её центре. Внутри помещения  был прилавок (стойка бара кому угодно) за которым стояла буфетчица. Буфетчица отпускала  посетителям крепкие спиртные напитки, пиво и самые примитивные закуски типа селёдки, кильки в томате и хлеба. Под потолком постоянно висел сизый табачный дым, пол был густо усеян окурками и ещё чем-то и был всегда какой-то грязно-мокрый. Дальше следовало бы описать запах, который стоял в заведении, но на эту тему я напишу когда-нибудь отдельную книгу и утру нос этому выскочке Зюскинду с его «Парфюмером» Короче говоря, аналог Пражской пивной, только на Раковский манер. Трудно сказать, сколько биндежке было лет (вряд ли 400) но, учитывая её внешний вид и степень изношенности, можно спокойно было давать 450.
    И вот как-то тогда не считалось проявлением злостного пьянства, если человек (тот же механизатор) заходил туда после работы и выпивал там (почти каждый вечер) 200 граммов водки и пару кружек пива. А если при этом  водку как следует закусить обильной и желательно жирной закуской, то это вообще пустяки!
    Вообще-то про биндежку можно рассказывать бесконечно долго и смешного и грустного, но это как-нибудь потом, а сейчас давайте вернёмся в Прагу.
    -Я согласный!
    Смело повторил Толя и обвёл взглядом чехов, которые уже начинали внутренне ликовать из-за возникшей заминки.
    - Только у меня тоже два условия. Чтобы соревноваться было интереснее, давайте мы сначала водочки выпьем, закусим, перекурим, а уж потом и пивка попьём. Пускай уважаемый, извиняюсь, не знаю, как величать, выбирает кружки под пиво, а я под водку посуду выберу.
    Чех посмотрел на невысокого и худощавого Толика как на насекомое и благодушно кивнул головой. На столе появилась пол-литровка какой-то чешской водки и два блюда, одно с копчёностями другое с маринованными овощами. И лишь только после того, как Толя принёс от бармена два стакана богемского стекла, вместимостью граммов по триста, завсегдатай почуял неладное и беспокойно заёрзал на месте.
    Но ёрзать было уже поздно. Неторопливыми и умелыми движениями молодой строитель коммунизма откупорил бутылку и разлил её всю сразу на два стакана. Не обращая никакого внимания на своего внушительного соперника, он поднял свой стакан, и, пожелав всем присутствующим здоровья, выпил его до дна. Всё это действо произошло в полной тишине, только кто-то из друзей механизаторов завистливо крякнул. Поставив стакан на стол, Толя смачно захрустел маринованным огурчиком и с волчьим аппетитом начал поглощать сырокопчёную грудинку и разнообразные колбаски. Плотно закусив, он достал сигарету.
     К сожалению, автору этих строк неизвестно, каким образом управлялся со своим стаканом Толин соперник. Известно только то, что как-то он его выпил. Закуской он пренебрёг, а вместо этого начал внимательно прислушиваться  к новым и ярким ощущениям, происходящим в его организме. В конце концов, ощущения сменились чувством полного изумления, и он ткнулся носом в столешницу. Это произошло почти в тот же миг, когда Толик ткнул окурок в пепельницу. Поединок был окончен, о его продолжении не могло быть никакой речи. И вот тут  Толик произнёс фразу, которая впоследствии стала знаменитой не только в Раковке, но и за её пределами
    -А теперь можете нести ваше пиво!
    Весть о Пражском турнире достигла Родины прежде чем делегация успела туда вернуться. Официально в райкоме это было названо форменным безобразием и в партком колхоза даже был спущен циркуляр с требованием пропесочить зарвавшегося комбайнёра и сделать оргвыводы. А не официально, в том же райкоме, все ликовали так, как будто наши «сделали» чехов в хоккей с разгромным счётом в финале чемпионата мира.
    Секретарь парткома колхоза, «пропесочивая» Толика в своём кабинете, чуть ли не гладил его по голове.
    - Ты уж того… этого. Напрасно ты там уж так. Они все ж соц. лагерь, почти наши. А вы как-никак Советский Союз представляли, а это тебе не хрен собачий!
    Говорил он, глядя на Толю почти с отеческой любовью.
    - А я, между прочим, честь Советского Союза и отстаивал! И между прочим, своего здоровья не жалел!
    - Да ты погоди, не кипятись! Ты послушай, давай так: мы тебе по комсомольской строгача влепим без занесения, а через полгода снимем. А следующей осенью, после уборочной, самую лучшую путёвку в санаторий какая будет. Идёт?
    - Ну, если без занесения, то идёт. Что я, не понимаю что ли?
    - Вот и хорошо! Вот и молодец! Вот и слава Богу!
    К вечеру они оба основательно «нарезались».


                13 января 2010 г. СПб.