Сидя с ногами в кресле, держа в левой руке книжку «Господь мой брокер» Лариса Борисовна прекрасно проводила время. Правой рукой она переворачивала книжные страницы и время от времени подносила к губам чашку чая с лимоном. Теплый августовский день легким ветерком вбегал и выбегал из комнаты через распахнутую балконную дверь. Было слышно, как далеко на улице шумно возится собачья стая.
В свои 27 лет Лариса Борисовна преуспевала в крупной компании в должности начальника немного скучного отдела, была счастлива в пока бездетном браке и имела только одну вредную привычку – Лариса Борисовна курила. Но, как считала она сама, и чего не стал бы оспаривать никто из знакомых, к ее несовременной внешности это невероятно шло. Лариса Борисовна необычайно походила всем своим обликом на актрис немого кино: немного уставшие с темной каймой, глаза, чувственный рот с припухшей нижней губой, рыжие кудри и узкие кисти рук, с тонкими хрупкими пальчиками. Но без одной детали образ, все же, остался бы неполным - Ларисе Борисовне очень шли шляпки всех фасонов и цветов, она об этом знала и покупала новенькую шляпку при каждом удобном случае.
В 14 часов 14 минут Лариса Борисовна решила сделать перерыв в чтении и потянулась за тонкой сигаретой и зажигалкой, отчеркнув на страничке длинным ноготком последнее прочитанное предложение: «Когда Господь позвонит – возьми трубку». Выпустив тоненькое колечко дыма, Лариса Борисовна бросила взгляд на работавший без звука телевизор – пустая сериальная болтовня не должна была отрывать ее от увлекательного чтения. Но сейчас доны карлосы и кармелиты уступили место бойким домохозяйкам, с увлечением рассказывающим о достоинствах чистящих средств и прочих достижениях цивилизации. Лариса Борисовна сделала глоток остывшего, с лимонной кислинкой, чаю и включила звук как раз в тот момент, когда рекламный ролик оператора сотовой связи завершился дикторским текстом: «Не жди! Возьми трубку».
Лариса Борисовна с тревогой посмотрела на телефонный аппарат, но тот не издал ни звука. Решив рассказать об этом забавном совпадении мужу, как только он вернется с работы, она закрыла книжку и отправилась на кухню, готовить ужин для своего милого, покладистого Славика.
Растратив все силы на борьбу с родственниками, которые, как могли, сопротивлялись этому браку, Славик совершенно выдохся. В супружеской жизни он был сто процентным подкаблучником, и, казалось, на самом деле получал от этого удовольствие, беспрекословно выполняя распоряжения своей более молодой, но при этом и более мудрой жены. Взять реванш ему удавалось только в постели ранним утром выходного дня, когда размякшая ото сна Лариса Борисовна позволяла проделывать с собой все, на что только отваживалась фантазия Славика. Во все остальное время, когда Лариса Борисовна не кричала нечеловеческим голосом, и не терзала острыми коготками веснушчатую спину своего мужа, Славик был тих, покладист и исполнителен. Иногда Лариса Борисовна даже думала, что, если бы он вдруг умер (тьфу-тьфу-тьфу, конечно), то в качестве эпитафии на надгробном камне можно было бы написать: «Он был послушным» и не погрешить против истины.
За девять лет, что они состояли в счастливом, но пока бездетном браке, Славик всего один раз вышел из-под контроля, и произошло это несколько недель назад. Никогда особенно не расположенный к алкоголю, он вдруг несколько раз подряд пришел домой изрядно навеселе, чем не на шутку встревожил Ларису Борисовну, которая не видела оснований так расточительно относиться к деньгам! Она ему так и сказала:
- Славик, я не вижу причин так расточительно относиться к деньгам!
- Ты не понимаешь, Лора, - он трагически затряс головой, глядя на нее прозрачными голубыми глазами, - совсем не понимаешь.
- Я пойму, если ты изволишь объясниться. – Она старалась говорить спокойно, хотя все внутри трепетало от гнева.
- Я так устал, ты на меня давишь.
Он запустил пятерню в свою пышную шевелюру и шумно выдохнул.
- Хорошо, Славик, обсудим это, когда ты будешь в лучшей форме, а пока вот что, - она вышла в коридор и порылась в своей сумочке.
Вернувшись на кухню, где разворачивалась семейная драма, Лариса Борисовна положила на стол 22 рубля.
- Это тебе на дорогу до работы и обратно. Я вижу, что доверять тебе нельзя, обед я тебе соберу.
С этими словами она покинула поле боя, гордясь, что поступила как разумная женщина и сумела удержать себя в руках. На следующий вечер Славик вернулся домой позже и пьянее, чем накануне, и, ни говоря ни слова, выложил перед Ларисой Борисовной 22 рубля. Это был бунт, к которому Лариса Борисовна была совершенно не готова! Она решила взять тайм-аут и понаблюдать ситуацию в развитии. Но Славик затих, и вот уже две недели в их семье снова не было никаких излишних тревог.
К тому моменту, когда тушеная картошка с мясом (мужчина должен калорийно питаться!) доходила на плите, Лариса Борисовна практически забыла о забавном совпадении, о котором собиралась рассказать мужу. Но, часом позже, когда Славик паковал свои вещи в новенький чемоданчик, который она так тщательно выбирала к отпуску, она подумала, что возможно, была бы к этому готова, если бы сняла эту чертову телефонную трубку!
- Где вы познакомились? – Задала она вопрос, который, и она это знала, задавать совершенно не следовало! Но речь бежала впереди мысли.
- У нее на руках был щенок. Она спросила, как пройти в ветеринарную клинику.
- Хорошо хоть не в библиотеку. – Съязвила Лариса Борисовна и некрасиво расплакалась.
Славик ушел, унося с собой красивый чемоданчик, а Лариса Борисовна следующие пять месяцев билась в глухой коме.
Перебирая газеты на журнальном столике, она наткнулась на объявление о художественной выставке. Поразмыслив пару минут, и взвесив перспективу провести выходной в идеально прибранной тоскливой квартире, Лариса Борисовна достала из шляпной коробки белую шляпку, вынула из шкафа белое шерстяное пальто и набросила на плечи небесной синевы легкий шарфик. В Доме художника с умными лицами от картины к картине бродили около десятка людей, и Лариса Борисовна мгновенно почувствовала себя чужой. Однако уходить вот так сразу показалось ей неприличным, поэтому она решила немного постоять перед картиной, на которой были изображены полтора яблока.
- Я знал, что она вам понравится.
Мужчине, который прошептал это ей на ухо, можно было дать лет тридцать. Но потом, в его квартире, когда она посмотрела и другие его работы, и терпкий вкус мартини растекался по языку, оказалось, что ему уже сорок два. Приятный возраст, приятный разговор, и как хорошо было бы уйти сразу после приятного поцелуя. Но взрослые девочки так не поступают. Ритмичное покачивание тел на широком раздвижном диване, казалось, разбивало на слоги имя ее бывшего мужа: Сла-вик, Сла-вик, Сла-вик.
Ранним утром Лариса Борисовна выскользнула из постели, неторопливо, без суеты оделась и вышла на улицу. Прохладный ветерок обдувал ее разгоряченные щеки и нервно теребил легкий шарф. Она опустилась на скамейку и закурила первую за день тонкую сигаретку.
- Барышня, - негромко позвал ее мягкий голос, - ваше сердце свободно?
Лариса Борисовна обернулась и увидела приятного, лет шестидесяти, мужчину в хорошем пальто, цвета крепкого кофе.
- Боюсь, что нет.
- Как жаль. А что же делать нам, оставшимся в живых?
- Я не знаю. Не знаю.
В сумочке негромко тренькнул мобильник – пришло сервисное сообщение от местного оператора сотовой связи: «Обновление успешно завершено. Теперь вы можете…». Конец сообщения. Так говорит Господь.