Четыре Дня у Берега Чёрного Моря

Шевченко Дмитрий
Дмитрий Валерьевич Шевченко

Жанр: повесть + роман приключений.
Объём: 30.7 а/л

Реальная история.

«Четыре Дня у Берега Чёрного Моря»

 В четырнадцать лет впервые встретившись с морем, Дмитрий навсегда влюбляется в эту неукротимую стихию, и долгие годы мечтает переехать на побережье. В 2009 году Дмитрий и его сестра Алёна получают возможность стать администраторами одного из приморских пансионатов и недолго думая, принимают выгодное предложение. Надеясь получать от этой затеи исключительно позитивные эмоции, по выходным дням Дмитрий планирует писать свою первую книгу. Но оказавшись у берега чёрного моря, он быстро понимает, что его планам не суждено сбыться. Попав в пансионат, он на собственном опыте узнаёт, что отдыхать и работать у моря это две огромные разницы.
   
 Обман, жизнь впроголодь, встреча с людьми, давно забывшими что «человек» – это звучит гордо, разом ставят крест на всём светлом, о чём только мог мечтать Дмитрий. И всё, что теперь ему остаётся делать, это биться за свою честь и честь своей сестры с теми, кто привык относиться к своим подчинённым как к «тварям, слова не имеющим». В поисках решений свалившихся на него проблем, Дмитрий встречает на своём пути влиятельных людей, авторитет которых перевешивает чашу весов в его пользу… К тому же Дмитрию предстоит встретиться с девушкой, которая была его единственной и любимой женщиной пять долгих лет и которую после разлуки он не видел вот уже два года.
Книга, основанная на реальных событиях и не обделённая художественной составляющей, обещает окунуть читателя в стремительный водоворот событий, унести его к водам чёрного моря и оставить в его сознании множество вопросов, над которыми наверняка стоит задуматься.


***
Путь человека состоит из множества развилок.
Мудр тот, кто, выбрав нехоженый путь, с лёгкостью
Достигает заданной цели, в то время как большинство,
Избравшее протоптанную дорогу общего пользования,
Не видит даже того, что более чем очевидно.

****
Только тот не видит свой путь,
Кто слеп, глух, нем и бездушен.


Содержание.
Часть 1. Вступление................................4
Часть 2. В девяти шагах от мечты..................15
Часть 3. Четыре дня у берега чёрного моря........190(не опубликованно)
Часть 4. Возвращение.............................493(не опубликованно)


***
"К Читателю Сайта Проза.ру"

Привет! И так, опустив официальный тон присущий аннотациям, хочу кое-что прояснить. Во-первых, жанр - работая над книгой, я меньше всего думал о том, какой жанр у меня в итоге получиться. Главной идеей было передать эмоции, настроение, описать реальную историю, произошедшую со мной и моей сестрой.

Начиная писать, я планировал сделать небольшую, страниц на 150-200, книгу, где хотел рассказать о четырёх днях, проведённых нами у берега чёрного моря, но потом понял, что без подводки будет не совсем ясно и не так интересно читать саму историю. В итоге подводка вылилась в две части на 190 страниц. Признаться, я этого не ожидал, но книга писалась сама и я не мог что-либо с этим поделать.

Почему я говорю, что моя книга это повесть + роман приключений? Всё очень просто. По сути, моя книга, это рассказа идущий от первого лица. Казалось бы, я просто повествую о том, что было. День за днём, мысль за мыслью. И таким образом, в общем, описываю отрезок своего жизненного пути - отрезок, равный двум неделям, где основными днями являются те самые "четыре дня у берега чёрного моря". Но при этом я не просто говорю, что утром я проснулся, вечером лёг спать, ночью видел сон, а утром, как ни странно, вновь проснулся. Нет! На протяжении всей книги я описываю массу людей, которые мне встречаются на моём пути. Я рассказываю их истории, я даю оценку их мировосприятию, я не просто пишу о том, что я стригся в парикмахерской, я передаю атмосферу этого мира, знакомлю читателя со своим парикмахером, открываю мир его возможностей, его мироощущение, его жизнь. И так с каждым, кто был мне интересен и о ком я должен был рассказать.

Эта книга обо мне, о истории резких жизненных перемен и сопутствующих этому неожиданных передряг. Эта книга о людях, которые встретились на моём пути и о их жизни. Такой, какой они её видят собственными глазами. И, конечно же, с большинством из них я не согласен. Жизнь иная! Это книга о моём духовном росте, о том, что становится понятным далеко не каждому, о том, что, видимо, даже если и не обязательно знать всем, то по крайней мере интересно просто увидеть. Увидеть, как выглядит мир глазами обычного 25 летнего человека, который ищет себя и свою жизнь...
***

Часть 1. Вступление.

Глава 1.

Эта история началась давно, в далёком 1998 году, а если копать глубже, то можно с уверенностью сказать, что начало этой и всех остальных историй, пережитых и увиденных мною, было положено в июле 1984 года, в день моего рождения.

Только одному Богу известно, как бы всё сложилось, если бы в четырнадцать лет я впервые не увидел море. Оно было божественно красиво, его невозможно было описать словами, его размеры, его бескрайность поразили простого деревенского пацана, а массивные горы, покрытые кучерявым лесом, лишь дополнили невероятную картину, передающую еле уловимый мгновения бескрайней свободы. Почему еле уловимые?! Да  потому что мало кто знает о том, что на самом деле означает слово море. Море - это другой мир! Здесь нет пыльных городских улочек, нескончаемого потока транспорта, нет ощущения обречённости и потерянности. Здесь, на море, будто каждый живёт своей жизнью, каждый занимается своим делом и при этом не имеет никакого желания влезть в твою душу и нарушить её покой.

В тот, первый раз на море я поехал с родителями. Помню, как накануне я натирал до блеска тогда ещё вполне бодрую дедовскую Волгу цвета морской волны, пылесосил и полировал салон, помню, как представлял себя за рулём в дороге, как рядом сидел человек, которого тогда ещё я называл своим другом и который сейчас мне уже совершенно чужой человек. Сосед дядя Ваня как всегда что-то нам рассказывал, а когда он увидел багажник Волги, то сказал, что здесь ему с головой хватит места, поэтому он поедет с нами и мы, я и мой друг, от души смеялись, представляя дядю Ваню, развалившегося в багажнике дедовской Волги.

- А представляете, что будет, если нас остановят гаишники?! То-то они удивятся, когда попросят открыть багажник, а там окажетесь вы, быстро и сквозь смех говорил я.

На что дядя Ваня отвечал в свойственном ему стиле, коротко и в матерной форме и мы ещё больше залились смехом, представляя лицо гаишника.
В тот же день я нашёл песню Володи Преснякова, где он пел о том, что уедет на чёрное-чёрное море, а утром, когда мы выезжали из деревни, я поставил эту песню в проигрыватель и радости моей в тот момент не было предела, потому как теперь и я уезжал на чёрное-чёрное море, о масштабах, красоте и величии которого я и не подозревал, хотя прожил до этого момента четырнадцать лет всего лишь в четырёх часах езды от него.

Дорога была интересной, но одновременно напряжённой. Если бы я мог тогда выразиться теми словами, которые мне приходят сейчас в голову, то я сказал бы так: В одной машине не пойми куда ехали четыре человека, каждый из которых явно не понимал что происходит. Не было ощущения уверенности в совершаемых действиях. По дороге у меня сложилось впечатление, что мы ехали не на море, а искали место, где можно подешевле купить персики. Было даже такое дело, когда мы возвращались обратно на пару десятком километров, так как там, позади, персики были дешевле и помимо всего, была сто процентная уверенность в том, что дальше будет только дороже.

Тогда я уже много говорил вслух о том, что думаю. Хотя я всегда говорил много, но тогда, и ещё несколько лет после я слабо  фильтровал свои мысли, лил на людей всё что думал, а думал я тогда ни душой ни разумом, а вообще не пойми чем. Видимо в те времена я думал «задницей». Думаю, так и было, а зря. Всем тем, кто намерен получить от этой жизни всё, что он себе желает, я настоятельно рекомендую не следовать моему примеру. Иначе думая задом, вы будете лишь лить грязь на людей через свой рот и сей факт мало чем сможет вам помочь на пути к успеху.
В тот первый раз, когда я ехал с родителями на чёрное море я не думал ни о чём, а только лишь разинув рот, с переменным успехом пялился по сторонам, либо думал задом и что-то говорил родителям.

В тот день мы выехали около семи утра, а добрались до моря уже за полдень, хотя ближайший морской посёлок от моей деревни был всего-то в 350 километрах. Видимо, родители заранее не обдумывали вопрос, где они хотят остановиться, поэтому добравшись до Джубги, отец тормознул около первых попавшихся людей, сидящих рядом с табличкой «Сдаём комнаты» и родители стали интересоваться ценами и местом расположения жилья. Помню, то ли женщину, то ли бабушку, которая предлагала комнату где-то далеко от моря и родители, слава Богу, отказались. Вскоре к родителям подошли два парня, полученная информация от которых была определена как «удачная сделка» и мы отправились по указанному адресу.

Дальше конечно стоит включить Френка Синатру, хотя нет, при чём здесь он, тогда я о нём ещё ничего не знал. Скорее стоит включить чудных Иванушек Интернейшенл и их незабвенный трек «Тополиный Пух» и пустить пропитанную ностальгией слезу. Это и будет той паузой, тем многоточием, это и будет тем мгновением, заполненным одновременно шоком, удивлением и преклонением перед морем и окружающим его великолепием природы. преклонением перед духом свободы.

Мы поселились в доме, расположенном на берегу моря. Комната была выбрана на втором этаже, в которой лёжа на кровати и глядя в дверь, я видел побережье и волны, бьющиеся о пляж, больше песчаный, нежели галечный. Тогда я ещё не понимал этого разумом, но душой я точно чувствовал, что и само море, не замерзающее в любой мороз и его волны, то большие, то малые, то просто огромные, символизировали свободу и вечную жизнь. Все города и деревни могут превратиться в пыль и порасти лесами, а вот море, оно вечно и чтобы не случилось, оно либо будет гладко как зеркало и величественно спокойно, либо будет бурлить, напоминая о своём могуществе. Да, в общем, не особенно и важно, в каком состоянии будет прибывать море, главное, что оно будет и для этого совершенно ничего не нужно делать. Оно было до меня, есть сегодня и будет тогда, когда все то, что именуется моей жизнью, станет прахом. Человечество столетиями ищет вечный двигатель, символ бессмертия и непоколебимости и всё четно. Я нашёл этот двигатель, когда мне было четырнадцать лет, этим двигателем является море, которое я видел в своих детских снах, не понимая, с чем мне приходилось сталкиваться, хотя, признаюсь, всегда был заворожён и просыпался с придыханием, вспоминая эти огромные горы и это необъятное море. Оно было тогда, когда не было нас и оно будет после нас, всё остальное не важно. С тех пор я влюбился в море и горы.


Глава 2.

Возвращаясь домой, впереди я увидел то, чего быть не могло. В тех местах, где были вечные степи да равнины, я увидел горные холмы.

- Пап, это горы? - удивлённо спросил я у отца, не веря в то, что вижу и, понимая всю абсурдность вопроса.

- Где? - удивлённо переспросил отец.

Я указал ему на то, что было впереди и он с улыбкой на лице ответил, что это не горы, а огромные тёмно синие облака, опустившиеся к линии горизонта.

- Жаль, подумал я, хотя глубоко в душе я прекрасно понимал, что горам здесь взяться неоткуда.

Так как поездка на море была организована в двадцатых числах августа, поэтому вернувшись домой, я застал не очень мне приятную картину.
Пробыв на море всего несколько дней, я будто стал коренным жителем тех мест. Мне казалось будто я жил там вечно и возможно тогда, когда меня, Дмитрия Шевченко не было на свете, а душа моя странствовала в другом теле, мне не принадлежавшем, но определённо родным, я был горцем, любившим свободу. Хотя, всё же душа одна, а если так оно и есть, если моё Я определяется не телом, а душой, значит всё же то или те ушедшие тела в определённой степени были моими, ведь Я душа пользовался теми сосудами, правда жаль, что я этого не помню.

Вернувшись домой, я увидел понемногу увядающие берёзки, которые были посажены в те времена, когда меня не было на свете. Ещё тёплый ветер намёл опавшие сухие и жёлтый берёзовые листья к порогу дома и сердце защемило от увиденного. Я всегда не любил осень за её умение медленно умерщвлять природу. Конечно, в мире есть масса людей, вдохновляющихся осенними красотами, даже Пушкин писал, что лето это хорошо, кабы не комары да мошки. Не могу сказать, что Пушкин был не прав, каждый воспринимает свой мир таким, каким ему удобно его воспринимать. Кому-то нравится увядающая осень, кому-то оживающая весна, кому-то нравится быть жертвой и такой человек вечно ищет причины, почему его жизнь не сложилась, ищет виновных в своей несостоятельности, обвиняет власть, законы, погоду, природу, соседей, социум, но только не себя, а есть люди, просто берущие то, что им надо. Ведь это так просто, собраться с мыслями, воспользоваться тем, что есть у каждого с рождения – свободной волей -  выбрать то, что тебе нравиться, взять правильный курс и со временем прийти к желаемому. Каждый видит мир по-своему. Для одних море, это отдых, для других это каторга. Но об этом позже.

После морских пейзажей, после зелёных кудрявых гор, после загоревших Джубгинских аборигенов, моя деревня показалась мне скучной, пустой и пыльной. Всё здесь было очень спокойно и бездвижно. На соседской лавочке так же собирались старушки, чтобы в сто пятидесятый раз обсудить дела прошедших лет. По улице проходили всё те же знакомые и приевшиеся лица, в магазине редко когда можно было увидеть незнакомого человека, а речка, расположенная в западной части села, в сравнении с морем была как невидимая бактерия против тела динозавра. Душа опустела.

В те времена я ещё не оперировал словом душа и только спустя годы понял, что большая её часть осталась на море,  тогда же мне было просто скучно и грустно. Я опять вернулся в свою деревенскую застоявшуюся жизнь, впереди был школьный год и надежда, что в класс придёт интересный новый человек, желательно девочка. Я опять влился в пустоту и сам стал её частью. Жизнь завертелась.  Тогда я верил, что в следующем году вновь поеду к морю и кто бы мог подумать, что следующий раз наступит не так скоро, как мне бы того хотелось.


Глава 3.

Между первым и вторым разом моего путешествия к морю прошла целая жизнь, насыщенная многими неприятными и даже порой ужасными событиями и не одно из них даже не намекало на поездку к солёным водам. В эти годы жизнь тускло текла, не оставляя в душе ощущение счастья. Многое было упущено. В те годы я прекратил сочинять стихи,  которые я стал писать спонтанно в конце седьмого класса, весной. Тогда, я каким-то образом услышал свою, в то время, уже заваленную навязанным хламом стереотипного мышления близких, душу, услышал весенним утром, встал быстро с кровати и в блокноте на скорую руку написал простенький стих. А за тем ещё и ещё. В две тысячи первом году я перестал писать и вплоть до две тысячи третьего года, когда мною было написано два стихотворения, посвящённых моей девушке с воодушевляющим именем Дарья и красивой фамилией Виноградова, я ничего не писал. Я не могу сказать, что тогда я не мог писать, что муза меня покинула. Нет. Я просто не хотел этого делать. Не хотел потому, что из под пера выходил откровенный и агрессивный по отношению к миру негатив. Тогда я будто чувствовал, что мысль материальна, будто понимал тот факт, что думая о плохом, плохим мы и живём, думая о хорошем, хорошим и поэтому решил, что коль уж хорошего не вижу, то лучше буду молчать, чтобы не пополнить ряды молодых реперов, красиво матерящихся с плёнок кассет о том, как всё в этой жизни хреново.

После тех двух стихотворений ещё долгих четыре года душа вновь молчала. Я не могу сказать, что в моей жизни не было вдохновляющих моментов. Нет, они, безусловно, были, но теперь у меня просто не было глаз, чтобы видеть эти моменты. Душа уснула, устав кричать из под руин бреда, подсаженного мне в голову добрым и всезнающим, но почему-то в основном потерянным и в определённой мере обречённым обществом, а разум, оперируя этим самым «ценным» хламом, выдавал совершенно дурацкие вещи. Сейчас я даже удивляюсь тому, что в те годы мне хватило ума не бороться с обстоятельствами. Нет, конечно, в определённой мере я боролся, но я боролся за своё Я. Я отстаивал свою точку зрения, я просто жил своими мечтами, целями и идеями, но я определённо не боролся с заданными условиями. Откуда я тогда мог знать, что этого делать не стоит, что это совершенно бесполезное дело, которое приведёт к вечной войне, войне моего мира с миром меня окружающим? Откуда я тогда мог знать о том, что стоит мне лишь выбрать ту жизнь, которая мне по душе и остальное неминуемо, как по волшебству подтянется по умолчанию и станет тем, что я с гордостью смогу назвать своей жизнью? Удивительно, но я не боролся, удивительно, но спустя годы вечного прессинга со стороны общества я не ушёл от своих идей, всё это время таил их в себе и верил в то, что придёт время, когда всё будет по-моему. Ещё более удивительным открытием для меня был тот факт, что я не один такой на этом свете, что тысячи людей рассуждают так же как и я. Ну, и конечно, не скрою, было приятно осознавать, что люди с моим мировоззрением вопреки общим законам и постулатам получают от жизни всё, в отличие от тех, кто с этой жизнью борется.

Между первым и вторым путешествием к морю я потерял двух друзей. Хотя, если честно, врядли я могу назвать их уход из моей жизни потерей. Это просто не мои люди, это нормально, это естественно. Всё дело в том, что я никогда не довольствовался тем, что есть и не запрещал себе думать о том, чего хочется на самом деле, но чего, казалось бы, быть не может. Я выбирал. И в рамках моего выбора этих людей просто не было. Сейчас я рад, что мне хватило духу и смелости прекратить отношения с людьми, которых знал с самого детства, рад, что не пытался натянуть маску удовлетворения от дружбы с этими людьми, рад, что не играл в друга, как играли со мной. Я рад, что в отношениях с этими людьми всё сложилось так, как сложилось.

Между первым и вторым моим путешествием к морю я закончил школу, поступил…, хотя, нет, не поступил, а был втиснут за доллары в институт. Само образование не было целью, ведь главной задачей было получить диплом или как говорили окружающие – корочку, которая магическим образом обещала в будущем открывать передо мною все двери в мире поиска рабочего места. Спустя год я был красиво выперт из этого института и не менее красиво втиснут со своим, тогда ещё, другом в колледж, где друг остался и нашёл своё Я и своё окружение, а я быстро решил оттуда смыться и, не смотря на угрозу загреметь в армию, с облегчением забрал документы.

В те годы я впервые задумался о том, что хочу написать книгу, но ещё долго после того мгновения я не думал об этом и только в две тысячи седьмом году, буквально умирая от духовного истощения, потеряв мнимую надежду на светлое будущее, уехал к морю, где и разбудил свою прибывающую  в коматозном состоянии душу. Но та поездка не была второй. Тот раз, то путешествие к морю было последним, в жизни  прежнего Дмитрия Шевченко, наполненного до края стереотипными идеями, комплексами и страхами перед самой жизнью, Дмитрия, которого уже нет.

***

Второе путешествие к морю состоялось в две тысячи четвёртом году, спустя шесть с половиной долгих и тяжёлых лет моего существования. В тот раз я бежал, в прямом смысле слова бежал от той жизни, которую мне пытались навязать близкие люди, убеждавшие меня в том, что та моя жизнь была вполне сносной и нормальной. Я не ехал к морю, я не думал об отдыхе, я просто пытался скрыться. Я убегал на своей первой машине, купленной за несколько дней до побега. Это была старая голубого цвета жигулевская шестёрка, которая вибрировала подо мной как дикий конь, потому что все покрышки на колёсах были разными, с переменной степенью облысения и местами проявившимися шишками. Машину, вело, трясло, она гудела, порою норовила самостоятельно срулить в  сторону, но она ехала и это было самым большим подарком, о котором на тот момент я мог только мечтать.

Я бежал в компании человека, которого называл тогда своей женой. Я ехал к морю с той самой Дарьей Виноградовой, которая в две тысячи третьем году стала объектом моего вдохновения, с которого были написаны мои стихи, за которые мне сегодня не стыдно. Поездка была удивительной. Впервые я видел зимнее море, ведь ехал я туда в начале декабря. Горы, сбросившие сочно зелёную листву, казались огромными чёрными глыбами. Было ощущение будто кто-то разбросал невероятного размера камни по обе стороны дороги, но при этом я не чувствовал того, что я чувствовал зимой в родных донских степях. Не было ощущения, что природа умерла. Наоборот казалось, что всё живёт и дышит. Сам воздух был наполнен жизнью, а потом я увидел его – МОРЕ. Оно было неописуемо красиво. Огромное тёмное тело, которое, несмотря на холод, жило по своим законам и вопреки всему билось о берег своими властными и пенными волнами. Своим видом море будто говорило о том, что не согласно с тем, что называют обычной жизнью. Оно не было согласно умирать на зимний период, не желало скрывать свою красоту подо льдом, оно не хотело спать, ведь каждый день очень ценен, каждый рассвет и каждый закат имеет свои неповторимые краски и силу, которую каждый может впитать в себя и пронести в своём сердце до конца своего пути.

Тогда я ещё мало что понимал из того, что понимаю сегодня, но с определённой точность могу сказать, что море и его величие повлияли на меня, придали мне силы и жизненную энергию. Море будто говорило мне, что не важно то, что окружает меня и не важно какие законы и предписания навязывают мне другие, важно лишь то, что хочу я сам, важно быть собой, важно идти своей дорогой.
- Будь как я, сказало мне море, владей своей жизнью, и хотя я не услышал этих великих слов ушами, но я услышал это душой и моя жизнь изменилась.


Глава 4.

В две тысячи пятом году я был на море однажды. Я уже не скрывался от людей, но в свойственной всем рабочим людям форме я всё равно бежал, бежал от рабочих будней. Желание было одно – исчезнуть из обыденной жизни и я это сделал. Взял больничный, на работе сообщил, что приболел и после нескольких дней игры под названием «угоди своим родственникам», мы, я и Дарья буквально сорвались с места, быстро решили, что уезжаем, за час собрали вещи, искупались и рванули.

С момента последней поездки к морю прошло чуть больше девяти месяцев. В тот раз мы ехали на своей машине, но уже не той убитой жигулёвской шестёрке,  а на авто той же марки, но в отличном состоянии с цветом, название которого мне очень тогда нравилось, цветом – Сахара. Не знаю почему цвет имел это название. Наша шестёрка не была похожа на бескрайнюю пустыню и больше походила на сливочное мороженное с лёгким, еле уловимым розоватым оттенком.

Когда полгода назад Дарья впервые ехала на море, она не могла в полной мере разглядеть всей той красоты и величия этой стихии, так как подъезжали мы к побережью в вечернее время суток. В эту поездку всё было иначе. Мы никуда не спешили, на дворе стояла мягкая сентябрьская погода, море и горы были совсем другими и мне было очень интересно знать о том, что она чувствовала в те мгновения, когда впервые видела горные массивы и бескрайнее синее море днём и в цвете.

- Ну как тебе природа? - спрашивал я, но Дарья выдавала только одно:
- Ой, мамочки…

Что уж говорить, человек, выросший в небольшой деревне, где из водоёмов были речка шириной метров 30-40, да песчаный карьер, который за десятилетия превратился в голубое озеро, и стал местной достопримечательностью, был просто шокирован. Видели бы вы её удивлённые глаза.

- Дим, а мы не свалимся с горы, спрашивала она, - а море может поднять к дороге? А когда
мы поднимались к вершине перевала, она осторожно поинтересовалась о том, что не покатиться ли машина назад.

- Покатится, шутливо отвечал я, - покатиться, если мы остановимся, но мы этого делать не будем.

- Ой, мамочки, опять слышал я и меня это веселило. Мне нравилось, что у человека в одно мгновение появилось столько живых эмоций и в какой-то мере я даже завидовал ей, ведь мои первые впечатления давно уже прошли и в этот и последующие разы я лишь радовался тому, что опять там, среди скал и моря. Дома!

За три дня, которые мы провели у моря, я купался однажды, в последний день и хотя это было в сентябре, тем не менее вода была тёплой, а воздух мягким и добрым. Тогда в моём сознании умер ещё один стереотип говоривший том, что купаться можно только с июня и до середины августа, а всё остальное время для этого не пригодно. Я лежал на галечном пляже моего любимого морского посёлка Новомихайловский и вспоминал, как в школьные годы в сентябре я скучал по ушедшему лету, по тёплой речке и сожалел, что купальный сезон так короток. Лежал и улыбался, ведь буквально только что я узнал, что все эти годы я сильно ошибался. Это вдохновляло. Жизнь становится легче, когда начинаешь осознавать тот факт, что не смотря на то, что в твоей деревне холодно и мерзко, при этом где-то, не зависимо не от чего есть морские края, купальный сезон в которых открывается в мае, а закрывается в октябре, но и в ноябре тебе может повезти и ты обязательно встретишь несколько дней благоприятных для купания. Это ли не чудо?!

В пору той поездки я познакомился с чудным городом Туапсе, побывал в порту, где впервые видел огромные морские суда. Как-то мы шли по городу и я обратил внимание на высокий забор из кустарника, на листьях которого совершенно не было пыли. Его листья блестели своей первозданной красотой и сочно зелёный глянцевый отлив буквально сломал моё сознание. До этого я никогда не видел таких сочных листьев. Я всё пытался найти пыль на кустарнике, тёр листья влажным пальцем, но пыли не было. Я был в трепетном восторге, ведь до этого я знал, что листья только лишь в первые несколько дней весны отличаются приятной сочностью, а за тем они покрываются пылью и прибывают в таком состоянии до их увядания.

Та поездка в очередной раз наполнила меня силой и желанием быть самим собой, что означало, что я должен покинуть ту работу и оставить то дело, которым я занимался. Всю дорогу домой я говорил об этом с Дарьей, говорил, что не выдержу декабрьские распродажи, что мне тяжело не спать ночами, тяжело вставать в шесть утра, ехать в город и возвращаться домой лишь в десять одиннадцать часов вечера. Я говорил, что не хочу такой жизни, не хочу жить на работе, зная, что дома меня ждёт она, Дарья. Говорил, что хочу больше свободы и больше свободного времени. Помню, что на дорогу опустилась мягкая ночь, где-то в стороне висела серо-голубая луна и Дарья спросила меня о том, что я собираюсь делать после ухода с работы, куда я пойду и я честно ответил, что не знаю.

Вернувшись на работу, я принял выжидающую позицию. Решил не рубить с плеча, и стал ждать момента, после которого я точно решу, что мне пора уходить или наоборот стоит остаться. Однажды один из моих коллег попросил его подменить и я, нехотя, согласился. Хотя, изначально я всё же отказался, но меня переубедил человек, который  на тот момент наверняка знал секрет моря. Он, Сергей сказал мне тогда что-то насчёт того, что мне стоит быть более уверенным в своих решениях. Он спросил о том, хочу ли я подменить своего коллегу или нет и если нет, то есть ли на это действительно важная причина. Причина, конечно, была – нежелание выходить на работу, но меня тогда будто что-то подтолкнуло вперёд и я согласился выйти вместо своего коллеги. Если бы этого не случилось, я и представить себе не могу, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь, ведь выйдя на следующий день не в свою очередь, отстояв этот день у витрин с мыслью о том, что впереди меня ждут выходные, я совсем не слушал того, что говорили на вечерней планёрке. Я безразлично сидел на ступеньках и мне было глубоко всё равно на то, что подумает об этом директор магазина и супервайзеры. Нет, я не могу сказать, что я отнёсся к ним неуважительно. Скорей мне было просто по фигу и поступил я так от пустоты в душе. Я сидел среди стоящих коллег и вдруг, краем уха, совершенно не вникая в то, что говорили руководители магазина, я услышал слово Самарское. Это было название моего посёлка. Ещё пару секунд я выстраивал цепь услышанной, но не впитанной в себя речи руководства и, поняв суть, быстро вскочил на ноги.

- Если есть желающие, услышал я, подходите, мы расскажем подробней к кому вам обратиться.

В те минуты, когда я мог бы сидеть дома, не выйди я вместо своего коллеги, в те минуты, когда я сидел на ступеньках магазина Эльдорадо, на пересечении переулка Ворошиловского и улицы Красноармейской и плевал с девятого этажа на то, что говорили руководители магазина, в это время решалась моя судьба. Понятия не имею как бы сложилась моя жизнь, кабы тогда на планёрке не были сказаны слова:

- Нашей компании требуется менеджер по логистике, офис отделения находится на складе в селе Самарском. Бамс! и вся жизнь обрела другие краски. Будто бы герой из приключений Шурика, я подскочил, подняв обе руки и громко воскликнул Я, так громко, что супервайзер Андрей улыбнулся и сказал:

- Отлично, Дима хочет себя попробовать… А дальше мне объяснили когда и куда мне нужно подъехать, чтобы себя показать и проявить.

- Ты с компьютерами дружишь? - спросил меня Андрей в личной беседе.

- Ну да, ответил я, - в какой-то мере да. В своё время с 1с бухгалтерией работал.
Андрей улыбнулся. Его улыбка была лёгкой и неприсущей всем тем, с кем я до этого был знаком и кого я знал в тот момент. Он всегда улыбался открыто. Некоторых это даже раздражало и определённые люди украдкой сипло шипели, говоря о том, что чего уж там не улыбаться, когда получаешь пятнадцать тысяч рублей в месяц и ничего при этом не делаешь, против восьми, которые получало большинство продавцов магазина за свой «адский» труд.
Вскоре я стал менеджером, что в две тысячи шестом году подарило мне возможность часто ездить к морю, подарило отдушину и время, чтобы думать о правильности своей жизни, ведь на тот момент она была определённо не моей. В том же две тысячи шестом году, спустя ровно один год и один месяц меня, уволили, сократили, дали пинка под зад, кинули, в общем как это не назови, факт остаётся фактом, я остался без работы. Тогда я себя неважно чувствовал, к тому моменту я совершенно заблудился в дебрях своего сознания и не совсем понимал что со мной происходит. Меня ничего не радовало, жизнь стала похожа на тупое добывание денег, их экономию и вложения в те приобретения и тот отдых, который я считал необходимостью. Вместо ожидаемого повышения, я получил отпор, я потерял источник дохода, по большому счёту, ручеёк не особо тяжёлого заработка.

После увольнения, спустя месяц, накануне нового года мы с Дарьей вновь поехали в Новомихайловский, где провели 1.5 месяца и где я, наконец, упорядочил свои мысли, а душа моя проснулась и из под обломков жизни стала говорить о том, чем я должен заниматься впредь.

Возвращение домой в Самарское из Новомихайловского было не из приятных, впереди нас ждала жизнь, покрытая лёгким кошмариком, мы знали об этом, но нам не куда было деваться. Возвращение было неминуемым.  Всё, что было дальше можно уложить в отдельное повествование и поэтому продолжать я не стану. Заканчивая вступительную часть, надеюсь на то, что я смог в полной мере передать свою любовь к морю, передать меру значимости моря в моей жизни и поэтому перехожу к тому, что произошло буквально на днях. Я расскажу вам историю о четырёх днях, которые я прожил у берега чёрного моря и которые определённым образом повлияли на моё мышление, придали мне жизненного опыта и веры в самого себя.


Часть 2. В девяти шагах от мечты.

Глава 5.

В две тысячи седьмом году я обзавёлся серьёзным намерением переехать к черноморскому побережью, хотя думал об этом с четырнадцати лет. Но, как и все мои мечты, эта мечта была лишь розовыми грёзами без какого либо движения вперёд. Мечта была, но не было цели и именно сей факт тормозил мой переезд к морю, как и свершение всего остального, о чём я мечтал, но к чему не двигался. Вся беда была в том, что, думая о море, думая о проживании у моря, я совершенно не думал о самом море. Я только и делал, что рассуждал о том, что там я не найду нормальную высокооплачиваемую работу, что не смогу заработать на те вещи, о которых я мечтаю, к примеру, на свой дом или хорошую машину. Говоря о переезде к морю, я думал о деньгах, которых я там, якобы, не смогу заработать в нужном количестве. В итоге я не переехал к морю и в итоге я не заработал денег в нужном мне количестве. Мы все лишь мечтаем, не задаваясь целью достичь желаемого. Мы ковыряемся в носу или чешем темечко, при этом приговариваем, что как хорошо было бы жить в своём большом и просторном доме с видом на океан, ездить на Мерседесе Е класса и иметь свой бизнес. Мы говорим об этом, даже не представляя себя в этой жизни. Говоря о своих мечтах, обычно мы представляем себя на месте тех, кто сегодня имеет в жизни всё то, чего хотел когда-то и что сегодня получает быстро и без проблем. Мы представляем себя на месте других людей и тем самым как бы теряем самого себя, ведь желая быть кем-то, тем, кто уже существует, желая быть похожим на кого-то, быть на месте другого человека, мы автоматически просим у жизни стереть нас с лица земли. Говоря слово нас, я думаю о нас, тех, кем мы являемся в данный момент, момент, когда даже старая ржавая иномарка является для нас непреступной вершиной наших мечтаний.

Так же как и многие,  думая о проживании у моря, я представлял себя на месте кого-нибудь из тех, кто давно является жителем морских городов и посёлков. Я очень хотел занять место одного из них, но я не думал и не хотел определить своё собственное место. Я будто бы хотел стереться здесь и нарисоваться там, а по сути, потеряться в пространстве. Тогда я не понимал, что желая жить у моря, нужно идти к цели под названием – «переезд на ПМЖ к морю». Таким образом, никуда я не переехал, остался страдать в донских степях, придаваясь мечтам о жизни у лазурного берега, такого близкого и такого далёкого.


Глава 6.

Весной 2009 года моё мировоззрение в очередной раз круто изменилось. Оно в очередной раз продвинуло меня вперёд к пониманию жизни, пониманию секретов успеха и успешности, счастья и радости получаемой лишь от того, что просто живёшь. В те дни я понял, что вместо того, чтобы в беседах лишь украдкой и иногда упоминать о том, что я желаю жить на море, я должен говорить об этом чётко ясно и в первую очередь самому себе. Говорить это с пониманием и говорить об этом не как о розовых грёзах, а как о цели, к которой я неминуемо приду. Изменение в сознании произошло мгновенно и уже через минуту я искал в интернете фотографии черноморского посёлка Кабардинка, в котором никогда не был, но о котором видел репортаж по кубанскому телевидению. То, что я тогда увидел, привело меня в восторг и я завёл себе мечту поселиться в этом месте.  Несколько дней я судорожно листал страницы интернет сайтов в поисках информации об этом посёлке и фотографий, которые мне в полной мере смогли бы передать образ Кабардинки.

Найдя большое количество фотографий, я собрал их в одной папке и поместил эту папку на рабочий стол своего ноутбука для того, чтобы всегда иметь возможность зайти в эту папку и в очередной раз пропитаться той непередаваемой морской энергией, энергией свободы. В те минуты я был счастлив, ведь я понимал, что радоваться можно не только тому, что достигнуто, но и тому, что я имею возможность чего-то достичь, ведь это уже кем-то создано. Всё что мне оставалось - придти к этому. В тот же день в своём блоге, который носит название «Блог Голодного Поэта», я написал пост «Похоже, я уезжаю в Кабардинку», прикрепил к тексту красивые фотографии этого посёлка и в полной мере осознал, что в этом году я точно попаду к морю, так как я больше не намерен был просто мечтать. Теперь я был решительно настроен сделать всё для того, чтобы перейти к жизни у лазурного берега.

Через сутки, а может и в тот же день, сейчас я уже не припомню, к этому посту был написан комментарий. Человек с ник нэймом Легион коротко и сухо сказал, что Кабардинка отличное место для отдыха, но не для проживания. Я попросил разъяснить его точку зрения и в приватной беседе по icq  он поделился своим мнением. Как оказалось, Легион сам был из тех мест, поэтому я поверил в его слова. Конечно, я был шокирован тем, что услышал от него, но спустя буквально день два, тот сказал мне, что он погорячился, что его оценка и мнение основано лишь на его личном опыте и мировосприятии, что на самом деле Кабардинка вполне неплохое место как для отдыха, так и проживания, что там как и везде можно либо жить спокойно и процветать либо искать на свой зад приключений и получать их в полной мере.

Спустя время, когда я стал более плотно общаться с Легионом, он ещё не раз повторял, что на самом деле не важно то, что говорят другие, важно иметь мечту и желание её реализовать, остальное не имеет значения. Именно поэтому для одних людей одна и та же вещь может быть плохой, а для других хорошей. Всё дело лишь в том, как мы настроены по отношению к этому миру.


Глава 7.

Несмотря на то, что Легион фактически опроверг свои слова, а интернет пестрил отзывами отдыхающих, радостно сообщавших о том, как хорошо и комфортно отдыхать в Кабардинке, я всё же поугас и призадумался о том, что стоит ли ехать именно туда.

***

Время шло. С каждым днём я всё больше был уверен в том, что в скором времени я покину Самарское. Оставалось лишь решить куда именно я уеду. На самом деле выбор был огромен, ведь каждая деревушка у моря, это свой мир, но я как любитель постоянства и ощущения надёжности решил, что всё-таки поеду в свой любимый посёлок Новомихайловский, что находится в тридцати шести километрах от города Туапсе и лежит между посёлком Лермонтово и посёлком Ольгинка.

Новомихайловский я знаю практически как свой родной посёлок. Конечно, мне не известны названия улиц и некоторые другие мелочи, но в вопросах, где купить еду, где сесть на автобус и в какой стороне находится море, я являюсь просто асом. Помимо прочего, в Новомихайловском жили и трудились мои близкие люди и это было для меня большим плюсом. Приятно, когда на чужбине есть хотя бы 1-2 человека, к которым можно в случае чего зайти на чаёк или ещё лучше на супчик или жаренное мяско.

***

Близилось лето и я всё больше и больше был уверен в том, что совсем скоро, может через месяц, а быть может через два или три, я всё же покину родные донские просторы и уеду-таки к побережью. Дни тянулись медленно, казалось время замерло и стояло на месте. Ко всему холодная весна не давала порадоваться тёплым денькам, так как их в этом году практически не было. Я с удивлением вспоминал, что ещё в феврале я сидел на лавочке в шортах и куртке, греясь на солнце, а сейчас, когда до лета оставалось полтора месяца, было так зябко, что я с трудом понимал какое сейчас время года.

-  Сейчас точно весна? - шутливо спрашивал я у сестры и у своих товарищей в интернете и
все в один голос, независимо от того где и в каком городе каждый из них жил, твердили одно:

- Да, весна в этом году действительно не радует.

Однажды я совершенно случайно открыл один из браузеров, который у меня был установлен, но которым я не пользовался и с округлившимися от удивления глазами принял к сведению, что в городе Надыме, где ещё несколько месяцев назад жил мой товарищ Семён, температура опустилась ниже ноля и в данный момент термометр в этом городе гордо, и вероятно с ужасом, показывал страшную для меня цифру -5. Увидев этот показатель, я с радостью перевёл глаза на показатели Сочи и Туапсе, где температура в этот момент была + 20 +22 и облегчённо вздохнул.

- Господи, как они там живут, на этом севере? - мысленно спросил я и добавил, - благо я живу на юге.

Позже вечером я отписался Семёну об этом моём страшном открытии и тот сурово подчеркнул:

- Да, в Надыме сейчас полная задница.

В общем, в Казани, где был в тот момент Семён температура тоже не была особо высокой и явно уступала по показателям приморским городам и селям, да и Ростову, под которым я собственно находился. И, тем не менее, там было определённо лучше, чем в далёком таёжном городе Надыме.

***

Спустя несколько дней, проверяя свою почту на всех сервисах, где я был зарегистрированным пользователем, я наткнулся на письмо от Семёна:

- Привет Димон, какие планы на лето? – спрашивал он меня.

Зная Семёна и учитывая тот факт, что последние полтора два месяца я только и делал, что жужжал на весь интернет, что до умопомрачения желаю уехать на море, я понимал, что данное письмо было написано не зря, не просто так. Оно не носило ознакомительный, мимолётный характер. Тогда я сразу понял, что братка Семён клонит к тому, о чём я подумал, но всё же не смотря на мои догадки, я решил развернуть данную тему и не бить прямо в лоб своей догадливостью, поэтому ответил как всегда объёмно:

- Гм, вообще-то у меня много планов на лето. Сам знаешь, хочу написать книгу, нужно машину продать, вообще нужно всё менять и кардинально. В планах с десяток сайтов, есть идеи по созданию блогов на определённые темы, но здесь я хотел бы обговорить данный вопрос с кем-то, кто понимает в этом больше чем я, мне нужна техническая поддержка. Помимо книги нужно всё-таки собраться и запустить в продажу те инфотовары, о которых я думаю, но для создания которых до сих пор ничего так и не сделано, хотя вру, материал уже собран, осталось лишь упаковать в красивую мысле-форму, создать продающие страницы, настроить приём оплаты. В общем, бла-бла-бла… Я могу много тебе ещё чего сказать, но если честно, то я совершенно уверен, что тебя интересует совсем не это. Думаю, ты спрашиваешь меня о моём намерении переехать к морю. Верно?

Поставив точку, с довольной улыбкой на лице, я нажал на клавишу отправить и стал представлять себе, что же мне ответит Семён. Хотя чего греха таить, было и так ясно, что он наверняка так же как и я заразился идеей срулить к морскому побережью. И вскоре эти мысли были подтверждены.

- Вообще-то да, ответил он, - как раз твой переезд меня и интересует. Я тут подумал, может и мне туда поехать с тобой.

Прочитав этот короткий ответ, я был на седьмом небе от счастья. В одно мгновение сбылись мои мечты и планы. Признаться, к тому времени мне порядком поднадоело общение через интернет с моими новоявленными приятелями. Все те, с кем я общался, были далеко от меня или очень далеко. У меня было масса вопросов по темам построения сайтов. Конечно, за последние полгода я многое изучил и понял, но было ещё масса нюансов, которые в идеале стоило обсуждать исключительно тет-а-тет, а полученные ответы и вновь родившиеся идеи записывать на бумаге, чтобы потом, когда будут верстаться новые проекты, ничего не упустить и не забыть. Конечно, я не мог сдержать своей радости. Я был рад, что на горизонте моего недалёкого будущего появилась возможность встретиться с человеком, который был, что называется на моей волне и более того, жить с ним в одном посёлке и даже под одной крышей.

- Сёмыч, ты представить себе не можешь, как я рад, что тебе в голову пришла эта замечательная идея. На самом деле я не понимаю, что ты там можешь делать в этой Казани. Это же каменная коробка с вечно снующим транспортом, грязным воздухом, постоянно бегущими куда-то людьми с потерянными глазами и мёртвыми лицами. Если честно, я бы в городе не смог. Там мало воздуха и свободы.

Конечно, писалось это не спроста. Мне хотелось взять Сёму тёпленьким. Поэтому я и подначивал его на утверждение его желания переехать на юг. Кроме его решения на пути между мной и им не было никаких преград. Поэтому нужно было просто убеждать. Тем более, как мне тогда казалось, всё это было лишь на благо нам обоим. Мне хотелось пообщаться в живую с человеком, которого я знал уже более полугода, который в своё время вдруг появившись в моей жизни, изменил её кардинальным образом. Семён часто давал мне короткие, но своевременные советы, без которых тогда бы я впал в отчаянное состояние, так как в то время у меня явно были проблемы с уверенностью в завтрашнем дне. В итоге разговор был закончен на той ноте, что примерно в июне, после того, как он запустит свой очередной продукт, а я продам свою машину, мы ещё раз всё обсудим и переедем на юг.



Глава 8.

С наступлением мая, каждый день был для меня как для солдата ждущего демобилизации, ещё одним шагом вперёд по направлению  к заветной цели. Ещё в апреле, разговаривая со своей сестрой, я подкинул ей идейку, что она вполне могла бы поехать  на всё лето поработать в каком-нибудь лагере, а если быть точней, в лагере Солнечный, где мы с ней не раз бывали в роли отдыхающих, но не простых отдыхающих, а что называется на халяву, по знакомству. Сестра уже пару лет думала над этой идеей и каждое лето были причины туда не ехать, причины, как мне думается в большей мере выдуманные, нежели реальные. В общем, как всегда и бывает, человек сам строит себе мнимые преграды на пути к цели, ну а за тем, как водится среди людей, сетует на то, что цель не достигнута из-за того-то и того-то. В этот раз я решил убедить сестру сделать шаг вперёд, тем более, что на этот раз видимых и невидимых причин и преград не было и быть не могло. И вскоре, сестра морально была готова поехать-таки в лагерь поработать вожатой или какой-нибудь горничной. Неважно кем, суть была в том, чтобы работать и жить у моря. Суть была в том, что тебя будут кормить, предоставят тебе сносное жильё и каждый день у тебя будет масса времени, чтобы отдыхать у моря, купаться, загорать, расслабляться.

***

В середине мая, я в очередной раз задал Алёне вопрос о её намерении устроится на работу на побережье и получив положительный ответ, сказал, что действовать нужно именно сейчас, так как начало сезона было не за горами. Именно с этого момента с точностью можно сказать, что начало нашей истории, истории четырёх дней у берега чёрного моря было положено. Этот момент стал так называемой точкой не возврата. С этого момента весь трёп перестал быть таковым и мы перешли к активным действиям. Чтобы долго не мучатся и не искать окольных путей, было решено напрямую звонить моей бывшей супруге Дарье, которая жила и трудилась на тот момент в детском оздоровительном лагере Солнечный.

Дозвонившись до Дарьи, Алёна узнала, что работники в лагерь требуются, что кризисный год внёс свои коррективы, произошла смена руководства и условия труда и проживания изменились. Труд теперь был больше похож на благотворительную акцию, так как заработная плата не выдавалась работникам уже несколько месяцев и видимо мало кого это уж очень сильно волновало. Деля имущественный пирог, владельцы лагеря совсем позабыли о том, что всё то, что они имели, все их миллионы и достаток, за который, кажется, они готовы были перегрызть друг другу глотку, держался именно на простых рабочих людях, на которых им было глубоко плевать. Как это и бывает, в погоне за золотым рублём, люди теряли свой человеческий облик и становились похожи на жадного котёнка, шипящего на окружающих и хищно прикрывающего своей крохотной лапой кусок сыра. Котёнку, конечно, было невдомёк, что его шипение, это не более чем забава и стоит лишь маме кошке приударить его разок по его хищному пушистому лицу, как вся его важность моментально улетучится, а сыр достанется кому-то другому. Одним словом, стало ясно, что условия работы изменились и всё же Алёна решила, что ехать надо, тем более, что иных вариантов на тот момент она не имела, а перспектива прожить у моря 4 месяца бесплатно, при этом ещё получать какие никакие деньги, которые в купальный сезон, конечно же должны были выплатить, определённо привлекала. В сезон даже жадным «котятам» грех было дурить народ и говорить из окна своего нового внедорожника о том, что денег, к сожалению, нет.

Договорившись с Дарьей о том, что та подробно всё разузнает, Алёна положила трубку и стала ждать. На следующий день дамы ещё раз созвонились и договорились, что созвонятся позже, после пяти часов вечера. Сказано, сделано и Алёна в указанное время набрала номер Дарьи, но на том конце больше никто не отвечал. Моя интуиция подсказывала мне, что Дашина мама, узнав о желании Алёны приехать на лето в лагерь, усомнилась в её силах и, решив, что та не потянет каторжный труд горничной, сказала Дарье, чтобы она наврала Алёне. Но Даша врать не умела и поэтому решила просто не отвечать на телефонные звонки. Телефон был постоянно выключен. Здесь нужно отдать должное нашему терпению и рассудительности. Ведь Алёна могла не дожидаясь ответа пройти медицинский осмотр, получить на руки медицинскую книжку и самостоятельно, без приглашений рвануть на моря. Благо, хотя такие мысли и приходили ей в голову, но сделать этого она так и не сделала. Даже если бы она приняла такое решение, я бы её попросту отговорил от этого, разъяснив свою позицию, основанную на моём личном интуитивном восприятии данной ситуации.

Время шло, телефон Дарьи был в коме, но так как цель была обозначена и звучала она громко и напористо «хочу на море», то в поисках выхода, мы позвонили девушке Яне, с телефона которого Дарья имела неосторожность звонить мне в тот самый первый раз, когда я попросил её об этом через её сестру Марину. Яна, которая впрочем, тоже определённо была в курсе дел, так же как и Дарья морочила нам голову. Правда, если первая не могла поднять трубку и смело сказать, что Алёна данную работу не потянет, точней, что они так думают, что она не потянет, то Яна охотно отвечала на звонки. Она уверенно чесала мне за ухом о том, что она то там, то сям, но не рядом с Дарьей, клятвенно заверяла меня о том, что обязательно и непрекословно, практически раболепно преклоняясь перед моей просьбой, в обязательном порядке согласно сложившимся обстоятельствам, наверняка и стопроцентно передаст Даше, что от неё ждут звонка и ответа на вопрос - может ли Алёна приехать в лагере в качестве работницы. Прошло ещё несколько дней, со счёта утекло несколько десятков рублей, но ответа мы так и не получили. Устав от ожидания, я позвонил Марине, сестре Дарьи и попросил ту уточнить ответ на наше ожидание. Спустя время, всего несколько минут, а, в общем, спустя почти неделю ожидания звонка от Дарьи, мы получили ответ, к которому я был готов с самого начало её пропажи. Марна с грустью в словах сообщила, что сотрудники в лагерь более не требуются.

- Мариш, как так, ещё неделю назад Даша говорила о том, что не хватает шестнадцать
человек? Неужели набрали? Откуда? – удивился я.

- Дим, понимаешь, м-м, на самом деле люди были нужны, в ответ на ходу выдумывала Марина,
- но потом приехали работники из Перми и… Ну ты понимаешь, в общем, всё, мест нет.

После этих слов я понял, что мои догадки на сто процентов оправдались, поэтому, не желая более тратить зря деньги на мобильном телефоне, я попрощался с Мариной и за тем сообщил Алёне новость, от которой она пришла в шоковое состояние. Я немного подумал о том, что стоит ли говорить, а за тем в довесок к плохой новости поведал сестре свою точку зрения.

- Алён, значит дела такие. Люди в лагерь явно требуются.

- Откуда ты знаешь?

- Знаю и уверен! Не удивлюсь, если дело обстоит так, что Анна Александровна решив, что ты не справишься с работой, сказала Даше, что тебе там делать нечего, а Даша в свою очередь, не умея сказать правду, сказать всё так, как есть, решила просто пропасть, что она собственно качественно и сделала.

Алёна ещё не отошедшая от шока, пялила свои глаза куда-то в газон, но от моих слов она явно отрезвела и стала возвращаться на землю.

- И что делать….?! Она на секунду замолчала, всё так же глядя в траву, а затем протянула, - не-е-ет, я не останусь здесь на лето. Я уже решила, что уеду, мне здесь делать нечего. А как же мои пробежки по утрам на стадионе, расположенном в лагере, а как же моя огуречно-помидорная диета…?!!! Не-е-е-т, я не буду здесь жить, я в любом случае уеду.

Я слушал слова сестры и улыбался. Мне одобрял её решительность. Я был рад, что она не опустила руки и, не смотря на то, что, казалось бы, вариантов больше нет, она чётко говорила – «Я решила и так и будет». Такие слова дорогого стоят и не каждый человек способен их произносить и уж тем более вложить в них всю силу значимости их смысловой нагрузки. Конечно же, на самом деле вариантов было масса и чтобы не тянуть резину, я предложил такой вариант:

- Значит, смотри, сейчас идём за компьютер и ищем в интернете номер телефона этого лагеря.

- Зачем?!

- Как зачем, чтобы дозвониться и уточнить, нужны ли им люди и если да, то на каких условиях.

Уже через минуту мы сидели за монитором ноутбука и, набирая в поисковике ключевые фразы, искали контакты нужного нам лагеря. Нашли быстро. Телефонный номер был один единственный и Алёна стала по нему звонить в надежде достучаться до истины. Денег на её мобильном счету было не так много, но в принципе их могло хватить, на то, чтобы задать один короткий вопрос и получить на него ещё более короткий ответ, а именно «Да» или «Нет».


Глава 9.

Спустя несколько минут, вернувшись ко мне в комнату, где за монитором ноутбука я искал другие возможности получить работу у моря, Алёна сообщила, что по данному, найденному мной телефону никто не отвечает. Более того, после нескольких гудков в трубке появляются звуки, характерные звукам соединения интернет связи и с этого момента, хотя на том конце какой-то писк и треск, деньги с мобильного счёта всё же медленно, но верно начинают исчезать. В конечном итоге не дозвонившись до администрации лагеря и истратив все деньги на мобильном телефоне, нам в общем, ничего не оставалось делать, как положить на счёт немного денег, дождаться утра и вновь начать атаковать администрацию заветного лагеря.

***

В тот же вечер меня настигла ещё одна головная боль. Всё дело было в том, что впервые после долгих месяцев поиска «моего» места в интернете, после массы перепробованных способов выкачивания денег из всемирной паутины, которая многим давно и стабильно приносила деньги, я всё же определился и последний месяц писал статьи на заказ, которые у меня покупали за сущие копейки через один сайт продажи статей. Вскоре, хотя я и поставил себе цель за месяц заработать двести зелёненьких и хрустящих долларов, всё же из-за технических причин мне этого не удалось сделать и, поработав всего две недели, я накопил скромную сумму в шестьдесят восемь долларов и на том остановился. Плюс к этой сумме у меня было сто рублей на WebMoney и около восьмисот на РБКмани. Для тех, кто не понимает о чём это я говорю, объясню, что это название электронных платёжных систем. По сути, это электронные мини банки, где каждый желающий пользователь интернета вполне может открыть один или несколько счетов, положить туда свои деньги, к примеру, через обычный терминал, с помощью которого все мы пополняем свои мобильные счета и в дальнейшем, совершая покупки в сети, с помощью этих своих электронных денег каждый может вести расплату с продавцами товаров и услуг. Помимо этого, открывая свой продающий сайт, каждый может установить программу, при помощи которой в автоматическом режиме, без участия владельца продающего сайта, могут совершаться процессы купли продажи. Но не об этом.

Так вот, сделав свои первые доллары, первые, потому, как до этого были исключительно рубли, которые я никогда не выводил в реальные деньги, а загонял обратно в интернет в поисках новых и надёжных вариантов заработка, я решил собрать всё вместе, и доллары и рубли, на одном счету и вывести свои родные, кровные, драгоценный копеечки, которые мне были дороже, чем те четырнадцать тысяч в месяц, которые я получал, будучи менеджером, в реальную осязаемую валюту. Почему дороже?! Да потому что я эти деньги сотворил. Я мог бы ничего не делать, находясь в интернете, я мог бы вообще найти себе обычную работу с чётко оговоренной заработной платой и получать в любом случае ровно столько, на сколько я подписался, давая своё согласие горбить на «дядю». Эти деньги я сделал сам, сделал, занимаясь творческой работой, и это меня вдохновляло.

Проблема была только в одном, до сей поры я ни разу не выводил деньги из интернета, а начитавшись ранее жалобных очерков разных новичков, я был уверен, что вывод денег из сети это похуже любого неприятного мне дела. Мне представлялась картина, что мне придётся ехать в город, идти в один из банков, открывать там счёт, делая при этом нежелательные затраты, стоять в очередях, выслушивать жалобы от стариков, стоящих в этих самых очередях, что при коммунистах всё было супер, а сейчас полнейший ужас, жизни нет, есть нечего, пенсии крохотные и так далее. Ох, не хотелось, ой как не хотелось мне всей этой суеты, поэтому не думая долго, я написал письмо Семёну, который в этих делах разбирался больше моего и в очередной раз он порадовал меня  хорошим советом. Рассказав, как он обычно выводит свои деньги, как всегда Семён облегчил мне жизнь, хотя, если честно, я бы вполне мог сам быстро во всём разобраться, да вот беда – лень.

Проверяя предложенные варианты, я узнал, что могу легко и просто вывести деньги прямиком в банк, который был расположен в моей деревне, при этом мне не нужно было открывать в этом банке счёт, да и огромных очередей тоже не намечалось, всё же банк находился в деревне . Ко всему прочему меня порадовала весть о том, что сделав сегодня заявку на вывод средств из интернета, уже завтра я мог смело идти в банк и забирать живую наличность.

- Круто-то как, подумал я, в очередной раз гордясь своей деревней.

К слову сказать, во всей Ростовской области, по системе перевода денег «Контакт» я насчитал всего лишь около пятнадцати населённых пунктов, в которых можно было совершить данную операцию и если мне не изменяет память, посёлок в этом списке один единственный – Самарское. Единственное, что мне не понравилось, так это комиссия пять процентов.

- Ну, ребятушки, подумал я, - это грабёж.

Набирая в системе сумму выводимых средств, я с неприятным ощущением жадности лицезрел картину превращения одной суммы в другую, которая мне совсем не нравилась. Поэтому я всё же отдал предпочтение почтовому переводу с доставкой на дом. Срок исполнения заявки был не таким быстрым и составлял два три дня, но при этом комиссия была всего три процента. Теперь оставалось лишь слить все мои электронный средства в единый счёт, единую валюту и нажать кнопку «бабло», пардон, «вывести средства». Но, к вечеру одна из систем, через которую я как раз таки намеревался вывести свои денежки, от чего-то вдруг перестала подгружаться в браузере. Все остальные сайты грузились нормально, а с этим сайтом были явные нелады. С мыслями об этой проблеме я и лёг спать.


Глава 10.

Накануне я так и не смог загрузить сайт РБКмани и это меня, признаться, разозлило, но посуду никто не бил. Было неприятно, что всё так складывалось, но понимая, что чем больше напрягаешься по поводу каких-то неудач, тем больше в эти самые неудачи погружаешься, я оставил это дело на самотёк, зная, что пройдёт время и всё решится. Единственное, что нужно было делать, это не рубить с плеча, не горячиться, а просто быть уверенным в том, что всё будет нормально. Я осознавал тот факт, что это не смертельная ситуация, что она не стоит и выеденного яйца, чтобы я тратил на это дело свои драгоценные нервные клетки, которые, кстати, всё же восстанавливаются, но очень и очень медленно.

Утро началось с работающего ноутбука. Алёна, не дожидаясь моего пробуждения, зная, что я пользуюсь берушами, смело включила компьютер и что-то там искала. Правда на момент моего пробуждения Алёны в комнате не было, поэтому я тут же сел за монитор и стал проверят почту. Из почты я узнал, что у Семёна сайт РБКмани подгружается стабильно и проблем с этим нет, ещё было несколько глупых спамерских писем, которые я не читаю, были какие-то сообщения о том, что кто-то что-то написал мне на социальных сетях, где я имел свои странички, а так, в общем, больше ничего не было. Так же я проверил, не появилось ли чего нового на нескольких блогах, которые я иногда просматривал и и увидев, что всё по-старому засобирался в ванну, чтобы привести себя в порядок. Но не успел я встать со стула, как в комнату вбежала Алёна и радостно сообщила, что только что она дозвонилась до лагеря Солнечный и ей сообщили, что на данный момент в лагерь требуется ещё одна сотрудница. Вопрос был лишь в том, есть ли у Алёны медицинская книжка. Не сообразив сразу, Алёна сказала, что через час позвонит и точно сообщит, как скоро она у неё появится, но при этом подметила, что приехать она готова уже следующим вечером. Потеряв час, она перезвонила, чтобы сообщить, что всё будет нормально, что книжку ей сделают быстро, но в ответ она услышала, что в течение прошедшего часа пришёл человек, у которого с документами было всё в порядке и его приняли. Мест больше нет!


Глава 11.

Вновь настигшее расстройство выбило нас обоих из колеи и, хотя в последние месяцы я искоренил привычку вешать нос, тем не менее, я, конечно, расстроился. Я хотел, чтобы Алёна уехала к морю. Тогда она ещё не знала о моих планах, не знала о том, что прошёл уже месяц с тех пор, как я договорился с Семёном снять на первое время общее жильё в Новомихайловском. Не знала, что, в общем, мы оба были готовы сделать переезд, как можно быстрей и дело было за малым, оставалось лишь решить некоторые вопросы. Мне было бы очень удобно, если бы Алёна уехала в Новомихайловский первой, так как с её помощью я смог бы найти там квартиру, не выезжая при этом из Самарского и тот факт, что в лагерь больше не требовались сотрудники, а значит, Алёне светило остаться дома, немного меняло мои планы. И всё же, мне было приятно осознавать, что я уже не тот, каким был раньше. В подобной ситуации, ещё несколько лет назад, я опустил бы руки, так как стереотипное мышление и всезнающая логика сказали бы мне, что всё, братка, вариантов больше нет. Теперь же я был уверен, что выход всегда есть, было бы желание его найти. Главное этого хотеть и ничего более.

- Алён, ну в чём проблема? Нет, так нет! Не хотят принимать здесь, давай искать другие варианты, давай обзванивать все лагеря и базы отдыха, уверенно предложил я.

- А где мы возьмём номера телефонов? - по привычке, ставя самой себе преграды в поисках якобы не решаемых проблем, спросила Алёна.

- Что значит, где мы их возьмём? Они есть в интернете. Давай искать! Дома ты не останешься, я тебе обещаю.

Я подбадривал Алёну, желая, чтобы она не унывала, и она меня слышала. Единственной её проблемой было самоограничение, которого на тот момент не было у меня.

- Есть масса различных баз отдыха, пансионатов, гостиниц, лагерей и прочего. Есть масса посёлков. Всё что нам нужно, это звонить, сказал я.

- А деньги? Спросила Алёна.

- А что деньги?

- У меня на счету нет денег…

- М-м, я перечислю тебе с РБК…. Хотя, блин, РБК не подгружается. Ну, тогда налом через терминал. Делать в любом случае нечего, кроме как действовать.

И мы стали действовать.

***

Как нельзя кстати, наша тётя положила Алёнке сто рублей, и Алёна принялась обзванивать места отдыха, которые были расположены на территории Новомихайловского. Деньги быстро закончились и я быстро сбегал в магазин и положил ей ещё около ста - ста пятидесяти рублей, которые так же неминуемо таяли после каждого звонка. Время шло, положительных результатов не было. По ходу поиска контактов Новомихайловских мест отдыха, Алёна нашла сайт, где были перечислены все базы отдыха, пансионаты и лагеря. На одной странице были указаны адреса и самое главное телефоны. В итоге перебрав всё, Алёна зацепилась за два места, оба из которых были расположенных совсем рядом с морем. С первым местом история повторилась и так же как и в лагере Солнечный, буквально спустя час, после первого звонка Алёны, люди уже не требовались, так как пока она думала, пришли два местных человека и их не думая приняли. Не желая верить в то, что она вновь упустила хорошую возможность, Алёна ещё несколько раз звонила туда, переспрашивала и уточняла, что, быть может, всё же есть какой-то вариант. Тётя на том конце провода, не умеющая говорить «нет», даже записала её телефон, чтобы якобы со временем перезвонить и сообщить ей какие варианты та для неё нашла. Сразу было ясно, что никто и никому перезванивать не станет, что, в общем, Алёна лишь  зря потеряла лишние пять – десять рублей и не более. Тёте было сказано «Спасибо, до свидания» и связь оборвалась. Второй вариант был не менее привлекателен. Турбаза находилась на берегу моря. Буквально в пятнадцати метрах от забора был пляж, а работа была, как казалось, вполне не сложная. Турбазе требовалась прачка. Привыкшие к тому, что домашняя автоматическая стиральная машина сама стирает, сама полощет и выжмет бельё, мы решили, что это лучший вариант, который можно было найти на всём побережье. При зарплате в одиннадцать тысяч, Алёне пообещали бесплатное жильё и рабочий график два через два. Отработав два дня, следующие два были в её распоряжении, ко всему, по словам женщины на том конце провода, в случае, если работа будет выполняться быстро, то не дожидаясь окончания рабочего дня, можно будет смело идти отдыхать. Кончено, обещанные деньги, прямо скажем были небольшими, но всё же это были неплохие деньги за работу у берега моря, с бесплатным проживанием и трёхразовым питанием всего за шестьдесят рублей в день. И Алёна зацепилась за эту тему, договорилась, что позвонит через несколько дней, тогда, когда ей точно смогут сказать, нуждается ли база отдыха в прачке или нет, и довольная положила трубку.

- Димон, ну это реально классно, сказала она мне. Ты представь, я буду жить у моря, делать нетрудную работу, иметь массу свободного времени и ко всему смогу отложить кое какие деньги. Круто!

Поискав в интернете фотографии данной турбазы, я нашёл фото, на котором была указана маленькая гостиница, расположенная у  самого берега моря, в которой и было-то от силы двадцать номеров. Конечно, при данном количестве номеров, работа казалась практически незаметной, а деньги очень даже лёгкими. Чтобы зря не сидеть, Алёна продолжила свои поиски, а я тем временем задумался над тем, что если бы я сам устроился на море кем-нибудь, к примеру, охранником, да, в общем, кем угодно, лишь бы не мойщиком сортиров, если бы я устроился на условиях, что мне предоставят на сезон жильё и питание, то это ещё больше бы облегчило мне мой переезд к морю, так как в выходные дни я бы свободно бродил по посёлку в поисках квартиры, а в оставшееся время писал бы книгу, ведь в тех местах мне особенно благоприятствовал климат и сама природа.

- Это было бы совсем неплохо, подумал я.

Правда, оставалось одно но, всё дело было в моей договоренности с Семёном. На какое-то время, быть может на час, я оставил эту тему и не хотел к ней возвращаться. Было неприятное ощущение, будто мои планы рушатся. Планы были такими сладкими, что хотелось, чтобы всё было именно так, как запланировано. Я вышел из комнаты и отправился во двор, сел на лавочку, которую несколько лет назад самостоятельно смастерил и предался одному очень полезному занятию, принятию солнечной ванны. Полуразвалившись, я сидел лицом на юг, солнце палило под углом примерно в восемьдесят градусов. Мне было хорошо! Ещё бы, я обожаю тёплое время года. Лавочка, на которой я сидел представляла из себя старое автобусное сиденье, а если быть точней, металлический каркас этого сидения, который валялся во дворе с тех пор, когда мне было года два-три, а быть может и за долго до этого, просто я этого не помню. Однажды, несколько лет назад, как всегда вдохновившись на творение, я раздобыл доску, распилил её на ровные отрезки и сделал из них сиденье, а в роли спинки выступила часть какого-то старого, то ли шкафа, то ли тумбочки. Всё это было прибито и привинчено к каркасу, спинка была выкрашена в чёрный цвет, а сиденье в чёрный и оранжевый. Каждый отдельный отрезок имел свой цвет. Сегодня от спинки не осталось и следа, так как она была изготовлена из прессованных опилок и под дождём быстро размокла. На сиденье отрезки, выкрашенные в чёрный цвет вылиняли, так как краска по всей видимости была не лучшего качества, а оранжевые отрезки до сих радовали своим глянцем. Я сидел на лавочке под солнцем, и уже совсем разморившись, подумал о том, что действительно было бы хорошо, если бы мне удалось на лето найти работу у моря, которая мне совершенно не нужна была как работа, но нужна была, как фундамент для будущего моего окончательного переезда на побережье. Оставалось решить вопрос с Семёном и поэтому чтобы не терять время на догадки и раздумья, я стремительно сорвался с тёплого места и направился в свою комнату, чтобы написать Семёну письмо.


Глава 12.

- Сёмыч, такой у меня к тебе вопрос. Ответь как можно быстрей. В последние дни меня терзает вот какая мысль. Сегодня, просмотрев твои последние фотографии, которые ты выставил в интернете, я окончательно пришёл к выводу, что мне стоит уточнить одну маленькую деталь. Вот в чём дело, ты же знаешь, что я не особый любитель всяких клубных тем, загулов в шумной толпе, посиделок на лавочке с бутылкой пива на голодный желудок и прочего подобного. То есть в этой теме я тебе не товарищ, сам понимаешь. Ко всему я подумал над тем, а не заскучаешь ли ты в деревне без клубов и всей мишуры, которой наполнена твоя нынешняя жизнь. Конечно, я зову тебя переехать в морскую деревню, но, тем не менее, это деревня. Подумай и скажи мне, ты реально готов переехать к морю? Я отношусь к этому серьёзно, поэтому не хочу, что б потом возникли неприятные моменты.
Написав и отправив это письмо, я уже был готов искать работу у моря, так как наверняка знал, каким будет ответ Семёна. Какое-то время я проболтался у компьютера, что-то посмотрел в интернете, и буквально минут через пятнадцать получил ответ от Семёна, где он подтвердил мои опасения.

- Знаешь, сам над этим задумывался, писал он мне. - После таёжного города, хочется какого-то движения. Я понимаю, что по большому счёту это всё ерунда, но сейчас мне явно надо нагуляться.

Напиши мне Семён это письмо просто так и я бы жутко расстроился, но сейчас же я буквально физически ощутил, как круто изменилась жизнь.

- Братка, всё, отбой, довольно стал я клацать по кнопкам, - у меня такие планы. Сейчас я ищу работу у моря, уезжаю туда, а там мы с тобой посмотрим, как мы поступим в дальнейшем.

- Ок! – отвечал Семён, - тем более, что я в любом случае хочу поехать в этом году на море. На месте и посмотрим, что к чему, может мне понравится, да и останусь. Но то, что я приеду на месяц другой, это точно.

- Отлично, отлично, подумал я. Это то, что мне нужно. Всё выстроилось в нужном цвете и тоне.

В этот момент зашла Алёна и я ей сообщил о том, что готов устроиться на работу.

- Теперь, когда будешь куда-то звонить, спрашивай, есть ли там место для меня, я тоже решил уехать.

***

Ох, какой же тогда кураж я переживал. Всё менялось мгновенно. Буквально вчера я думал о каком-то пока что слегка заоблачном переезде, а сейчас всё что оставалось, это найти работу и уехать. Алёна всё звонила и звонила и вскоре найденный список Новомихайловских мест отдыха почти иссяк. Оставалось прозвонить два лагеря и один пансионат. В одном лагере предложили перезвонить позже, в другом просто не подняли трубку и Алёна набрала номер пансионата Лазурный Берег.

Разговор с человеком на том конце провода на ходу стал менять все наши планы, перевернул нашу жизнь, привнёс в неё азарт, немного нервного напряжения, девять дней ожидания и в итоге саму историю, о которой я вам уже рассказываю.

- Ало, добрый день, сказала Алёна. Скажите пожалуйста, на данный момент вам требуются работники?

- Здравствуйте, ну вообще-то уже нет, а кем бы вы хотели поработать? – любезно ответили ей.

- А что вы можете предложить? – уточнила Алёна и добавила, - я, к примеру согласна поработать горничной.

- Горничных мы уже набрали.

- Ясно, но может быть есть ещё что-то? У меня есть два образования, быть может, у вас есть более серьёзные вакансии?

После этих слов женщина оживилась и оказалось, что работники в пансионат всё же требуются.

- Вы знаете, на данный момент нам требуется администратор.

- Очень хорошо, обрадовалась Алёна и довольно улыбнулась, - а какие обязанности у администратора?

- Значит так, основной обязанностью является приём отдыхающих. Ну, вот смотрите, допустим, в пансионат приехали люди, их нужно расселить. Ваше дело заполнить документы о их вселении и собственно отвести в номер.

- И всё? - поинтересовалась Алёна.

- Да, девушка и всё.

- Скажите, а вы предоставляете жильё, питание?

- Да!

Вот это вот «да» было тем пятидесятью одним процентом в пользу необдуманного согласия, ведь Алёне, в общем, именно это и было нужно. Жить и питаться за счёт пансионата.

- Скажите, а как я буду работать, какой у меня будет график?

- Вы знаете, на самом деле графика как бы нет. Вас будет два человека и вы сами между собой договоритесь. При необходимости, будете друг друга подменять. В общем, разберётесь…

- Хорошо, спасибо. Скажите, а сколько вы будете платить за эту работу.

Здесь повисла короткая пауза, на том конце провода определённо ощущалось замешательство, человеку было, наверняка, неудобно говорить эту более чем скромную сумму и всё же деваться было некуда и она выдавила:

- Получать вы будете пять тысяч шестьсот рублей в месяц.

Алёнка смутилась от этой «огромной» суммы, но всё же зацепилась за этот вариант и сказала, что подумав, она перезвонит позже. Женщина на том конце согласилась. Связь прервалась. Рассказав мне всё, о чём ей поведали по телефону, Алёна добавила:

- Дим, ну вот такие вот условия. Я не знаю, может, стоит попробовать?

Алёна рассказала мне всё как было, без прикрас и я стал убеждать её в том, что не смотря на практически отсутствующую зарплату, она имеет возможность попасть в полную халяву, спокойно отработать весь сезон не замарав ручки, вдоволь наотдыхаться, при этом в трудовой книжке она сможет получить заветную запись о должности администратора пансионата, после чего по возвращении в домой, она вполне сможет уверенно устроиться в какой-нибудь ростовский отель или гостиницу на подобную должность, так как опыт работы, что называется, не пропьешь.

- Алён, ну что, я за. Подумай хорошо. Конечно, денег ты не заработаешь. Ну, быть может, что-то удастся отложить к осени, но ты задумайся над тем, кем тебе придётся работать. Ты будешь администратором пансионата. Ты представляешь, какая это расслабуха, при этом ты будешь в рядах руководства и будешь иметь какие-то свойственный руководящему лицу поблажки… О-о-о, слушай, да это просто тема. Нет, ну ты как хочешь, а я бы поехал.

***

Прошло ещё немного времени. Окончательно переварив тот факт и то обстоятельство, что отныне я и сам вполне могу срулить к морям в качестве работника, теперь я был уверенно настроен на то, что уеду-таки. Как раз в этот момент Алёна собралась вновь позвонить в пансионат, дабы уточнить некоторые нюансы, да и продаться с потрохами этим жадным «котятам» за пять тысяч шестьсот рублей, свободный график, бесплатное питание и проживание.

- Ну что братец, восторженно сказала она, - я звоню!

- Давай, поддержал я её, и когда она уже разговаривала с той самой женщиной, я вошёл в комнату и сказал:

- Спроси, может и для меня есть какая работа.

Алёна улыбнулась, выслушала то, что говорил ей в трубке женский голос и спросила:

- А для мужчины у вас есть вакансии?

Видимо её переспросили и задали какие-то дополнительные вопросы, но тут я сказал Алёне:

- Давай я сам поговорю, Алёна передала мне трубку и я ушёл из комнаты.

- Здравствуйте, сказал я.

Мне ответили тем же и повисла пауза. Я не люблю, когда якобы руководящие люди создают паузы. Становится как-то не по себе при мысли, что человек не в состоянии поговорить с претендентом на роль работника компании «Х», их компании.

- Э-э-э, протянул я. Это было одно мгновение и чтобы ситуация не казалась идиотской, хотя она в тот момент была именно такой, я задал сам себе вопрос, обращаясь к этой женщине.

- Вы наверно хотите немного узнать обо мне, верно?
На том конце чувствовалась какая-то странная растерянность.  Мне было не понятно, в чём была её причина. Мне коротко ответили «Да» и я сам растерялся.
Ну что значит «ДА»? На её «да» я мог бы ответить, что зовут меня Дима, фамилия моя Шевченко, живу я в Самарском и так далее, но это же было явно не той информацией, которую хотели от меня услышать. Поняв, что сейчас я буду говорить сам с собой, я взял ситуацию в свои руки и начал с того, что ничего о себе не стал рассказывать, а лишь выразил свои пожелания. В процессе моего монолога, женщина всё же осмелилась меня однажды прервать и сообщила, что в том случае, если нас обоих примут на работу, то поселят нас исключительно порознь. Удивившись услышанному, я смекнул, к чему она клонила и сообщил ей о том, что мы с Алёной брат и сестра. После чего был короткий ответ, который теперь не оставлял ни одного сомнения в том, что эта работа создана для нас.

- Брат и сестра? – переспросила она, - а, ну тогда без проблем!

Вот это вот «без проблем» я воспринял как – Да? Ну, отлично, тогда мы вас поселим вместе. И я продолжил говорить о своих пожеланиях и себе:

- Ну что я могу сказать, - начал я, - я был бы не против поработать на море.

- А кем бы вы хотели поработать? – учтиво поинтересовалась моя собеседница.

Этот вопрос меня несколько смутил. Нет, я не был выбит из колеи. Дело было скорей в другом. В тот момент я был уверен в том, что в любом случае мне не смогут предложить той вакансии, которая мне будет по душе и я решил принять позицию всестороннего человека, готового на всё, ну или почти на всё.

- Вы знаете, я могу работать, кем угодно, ответил я. - Вы мне скажите, какие у вас есть
в запасе вакансии, а я вам отвечу, согласен я или нет.

Говоря эти слова, в тот момент я представлял себе, работу в пансионате халявой в любом случае, кем бы я там не работал, так как в голове у меня сидели воспоминания о прежних условиях работы и проживания в лагере Солнечный. Я, от чего-то совершенно был уверен в том, что в любом приморском пансионате или лагере для сотрудников всегда будет море еды, точно так же, как это было ещё год назад в Солнечном и этот факт, признаться меня радовал, так, как я всегда был рад покушать.

В ответ на мой вопрос, женский голос в трубке завёл песню о неком парне, который приехал к ним из Саратова, который косит газон, делает всё хорошо и аккуратно, что в нём души не чает всё руководство, и это меня подзадорило. Думая о руководстве пансионата, как о людях, скажем так, с большой земли, я представлял порядочных людей, которые настроены сколотить рабочий коллектив с тёплыми семейными отношениями, где все будут друг за друга, где каждый будет как у Бога за пазухой. Я уже смаковал эти мгновения и моменты, которые по моему внутреннему самоуверению должны были быть более чем частыми. Моменты, когда руководство пансионата, прими оно меня на работу, будет, так же как и тем чудным работником из Саратова, восхищаться моими показателями. Ведь если я за что-то брался, то всегда делал работу до конца, пусть и не всегда с удовольствием. Пока женщина в трубке неуверенно, словно нехотя рассказывала мне о том, что делает этот самый газонокосильщики, который в итоге должен быть мастером на все руки вплоть до дворника или как сейчас принято говорить -  мастера чистоты, я думал о том, что перспектива косить всё лето газон на самом деле не очень была мне по душе. Я не собирался работать не газонокосильщиком, ни дворником, ни каким либо другим разнорабочим, так как эти специальности были не мои.

Как-то я отметил, что есть люди, которым, по сути, абсолютно плевать на то, в качестве кого ими придётся трудиться. Часто люди находясь в поисках работы, порою, хотя и мечтают о лучшем, к примеру, о должности продавца - консультанта или супервайзера, но по приходу на собеседование, тушуются, самостоятельно ставят на своём пути внутренние преграды и в тот момент, когда какая-нибудь молоденькая девочка Аня, кастинг-менеджер, брюнетка лет двадцати пяти с надписью на лбу «у меня всё шоколадно», спрашивает:

- Николай, и кем бы вы хотели у нас трудиться? - человек, боясь показаться чрезмерно переоценивающим свои возможности и силы, решает, что лучше написать на своём лбу «я неудачник», потупить глаза в пол, что-то там промямлить, а за тем сказать:

- Ну, к примеру, грузчиком, а за тем, сделав многозначительную паузу, этот самый Николай решается на ещё более глупый поступок и добавляет, - или, к примеру, охранником.
И так как грузчики в данный момент не требуются, а в охранники принимаются исключительно люди, имеющие лицензию на ношение оружия и прочие идиотские лицензии, которые не пойми кому и не пойми о чём говорят, то человек просто теряет по своей тупости шанс получить работу, причём более нормальную и высокооплачиваемую работу, а так же шанс пробежаться по карьерной лестнице и стать в конце концов, нормальной такой, жирной и упитанной офисной крысой с постоянными депрессиями, потерянным взглядом, но с деньгами.

В общем, я к этому типу людей не отношусь. Во-первых, я, как и все нормальные люди, совсем не желаю делать больше, но при этом получат меньше. Данное немаловажное желание, за которое во времена товарища Сталина и его наследников меня садили бы на кол и носили на этом колу весь день вокруг мавзолея с криками «- Тунеядцам - стыд и позор»,  не как не позволяло мне махнуть шапкой и кинуться в омут с головой в любую работу, которая, кстати, пусть и была бы у берега чёрного моря. Не-а, хоть фиолетового, мне по барабану. Чего это я должен мыть сортиры только лишь от того, что взамен мне предлагают проживание на побережье, бесплатное питание и какие-никакие деньги. Поэтому, хотят тётя ещё что-то там пела о том самом чудном парне газонокосильщеке, я решил, что пора её остановить. Стоило не забывать, что звонил я ей с мобильного телефона. Вежливо оборвав её сладкие речи, я сказал, что в общем, всё это мне ясно и я не нуждаюсь в её рассуждениях и добавил:

- А на руководящие должности вам нужны люди?

От услышанного, тётенька, конечно смутилась. Это для меня было нормальным делом, когда я спрашиваю обо всём и слушаю обо всём, а за тем бью в лоб и интересуюсь тем, есть ли вакансии руководителя, неважно в какой области.  Но такие вот тётеньки, как моя собеседница, настолько приросли к своим офисным стульям и пусть у них не всё хорошо и возможно работа им давно уже наскучила и более того, надоела и они её даже ненавидят, но они, эти чудные тётеньки с ужасным макияжем, помятым после вчерашнего выхода в люди лицом, уложенными за ночь подушкой волосами и поправленными утром рукой или полотенцем, а за тем закрепленными каким-нибудь жутким, убивающим волосы лаком, даже в страшном кошмарике не могут себе представить того, что они выйдут во двор и начнут красить лавочки, забор или прости Господи, косить газон. Такие милые тётеньки, с обвисшим телом и белой, в какой-то мере  фосфорной, болезненно выглядящей кожей, съезжаются в летний период к морю и пугают таких как я, своим  необычно непривлекательным видом и противными
голосками с ужасным, кажется специально выдаваемым акцентом, который принято называть «московским».

- Ну-у, вы знаете, на самом деле нам нужен администратор, я как раз хотела сказать вашей сестре, чтобы она по возможности взяла с собой подружку, чтобы им вместе легче работалось. Думаю, вы меня понимаете.

- Да, конечно понимаю. На  самом деле я вполне готов поработать администратором, сказал я и замолчал, дав тётеньке ответить.

Но тётенька опять была в явном замешательстве. В какой-то мере меня это стало раздражать. Хотелось сказать ей в трубку:

- Ну что ты мямлишь? - но я не мог этого сделать и дело тут не только в том, что это означало бы верное прощание с перспективой стать администратором пансионата расположенного у моря, я просто не мог этого сделать из уважения к женщине, пусть и не умеющей держать руку на пульсе беседы с претендентом на вакансию, имеющуюся в запасе пансионата.

- А вы сможете? - спросила она у меня.

- А что там такого сложного? - удивлённо поинтересовался я.

На что мне ответили вопросом:

- А есть ли у вас опыт, где вы трудились?

- Милая моя, в одно мгновение, подумал я, - держись! И я зарядил речь, после которой, как я думал, у тёти просто не было шансов отказать мне:

- Да, конечно есть. Я работал менеджером по логистике в компании Эльдорадо. Смысл моей деятельности заключался в анализе продаж салонов связи данной компании, расположенных на территории южного федерального округа Российской Федерации и на основе моего ежедневного анализа составлялись списки на отправку товара по салонам. Иными словами я отвечал за наполняемость тридцати салонов связи товаром и не просто товаром, а именно тем, в чём нуждался каждый салон в отдельности. Я работал с огромным количеством сотрудников, которые находились в моём непрямом подчинении. В общем, думаю, вам ясен масштаб моей работы?

Сказав эту красивую речь, в душе я понимал, что на самом деле это сплошное пустозвонство. Это крючок с червячком для таких вот тётенек работодателей, которым важен понт. Изначально им важно твоё образование, знание языков, твои способности и творческий потенциал, а в итоге за всю твою замечательность тебя принимают в офис, делают получеловеком, нагружают какой-то порою странной и не пойми кем созданной работой, которую ты активно игнорируешь, делаешь исключительно так, как считаешь нужным, обязательно раскидываешь на рабочем столе компьютера пасьянс, играешь по сети с офисными сослуживцами в стрелялки, нагло отключившись от общей сети, читаешь книги Пауло Коэльо и благодаришь Бога за то, что до конца рабочего дня осталось всего ничего, несколько часов. Быть может кто-то другой, кто попал бы на моё место, вздёрнул бы нос и заявил всему миру, что он невероятной величины звезда, но для меня это была просто обычная работа, на которой девяносто процентов сослуживцев, занятых во всей этой огромной, не пойми на чём держащейся системе, нихрена не делали, жёстко тупили, забивали на все предупреждения и перепредупреждения со стороны руководства, выполняли свою, так сказать работу, и получали свои так сказать деньги. В какой-то мере, мне, как и им было глубоко плевать на большого дядю, организовавшего весь этот бизнес. Да, мне было плевать, плевать хотя бы потому, что глядя на царивший во всех структурах компании беспредел, я понимал, что этот вот дядя не может не знать об этом, а раз он знает и ничего не делает, то ему самому глубоко на всё начхать. Ну, разве мне нужно больше чем дяде? Нет! А на нет и суда нет.

Выслушав мою речь, тётенька в трубке опять засмущалась, а за тем сказала непомерную глупость:

- Я думаю, вы понимаете, что у нас несколько иная структура. Не знаю, сможете ли вы.

Я чуть не заржал. Честно. С трудом сдерживая смех, ведь я впервые общался с таким человеком, как эта женщина, я всё же улыбаясь, благо она этого не видела, ответил:

- Как вы думаете, если я справлялся с таким объёмом работы на прежнем месте труда, то смогу ли я потянуть работу администратора небольшого пансионата?

На что она мне ответила убийственно:

- Вы же понимаете, что у нас вообще иная структура. Вы работали в торговле, а у нас…

Я не дал ей договорить. Понимая, что деньги на мобильнике могут закончится в любое мгновение, я лишь утвердительно сказал:

- Ну что вы, не волнуйтесь, я легко обучаем. Всё это не проблема.

После этих слов тётю как будто отпустило, она расслабилась и сообщила, что в общем, я им подхожу и в случае моего согласия, они меня примут. Я был рад, но прежде чем попрощаться, я поинтересовался насчёт Алёны и в ответ получил утвердительное да. Теперь я был рад в двойне. На горизонте рисовалась сладкая картина и просто большим грехом было бы не вписаться в её рамки.

- Давайте так, сказал я ей, - мы с сестрой подумаем и завтра вам сообщим наше решение. Вас это устраивает?

- Да устраивает, услышал я в ответ, попрощался и положил трубку.



Глава 13.

После того, как я положил трубку, меня наполнили смешанные чувства. Странно, хотя я и был рад происходящему, но было это не совсем естественно. Всё казалось не тем, чем хотелось бы. В голове неслись мысли о том, что это именно то, о чём я мечтал. Что у меня впереди целое лето праздной жизни, что за это время я основательно осяду у побережья, спокойно найду себе квартиру, стану, что называется местным. Но что-то меня беспокоило.

- Что не так? – не понимая в чём дело, спрашивал я сам себя и не находя ответа, гнал от себя этот вопрос, хотя глубоко в душе понимал, что слышать этот вопрос всё же необходимо. Эти мысли пролетели в голове за одно мгновение. Вздохнув, я отошёл от окна и направился в свою спальню, где в этот момент сидела Алёна.

- Мы едем, сказал я.

Я улыбнулся, но при этом не был в полной мере уверен в том, что сейчас произнёс. Не только от моего решения зависело, едем мы или нет. Я сам всё ещё в этом сомневался и если бы Алёна сказала утвердительное «нет», то я бы, как мне казалось, с облегчением принял бы это «нет» и занялся чем-то своим, чем-то обыденным, тем, что делал в последние месяцы. Хотелось сесть за компьютер, выйти в интернет, посмотреть, кто из моих товарищей сейчас в сети, пообщаться с ними ни о чём, перекинуться словцом и как обычно, не прощаясь отключиться и пойти после этого во двор на лавочку. Внутренне Я явно не хотел ехать в этот пансионат и соответственно завтра я не собирался звонить и соглашаться.

- Почему я так рассуждаю? - задал я себе вопрос. - Неужели я струсил, неужели сейчас я хочу поступить как большинство людей, которые отказываются от своей мечты, оставшись всего лишь в одном шаге от неё. Нет, я не такой. Раньше я был таким, сейчас нет. Так в чём же дело?

Мысли в голове летели непрерывным потоком. Внешне казалось, что я стою в спальне и разговариваю с сестрой, на самом же деле внутри меня велась борьба. Разум и душа спорили между собой. Вначале мне казалось, что душа полностью поддерживает меня в том, чтобы я согласился с заявленными условиями и уехал на всё лето в пансионат в качестве администратора, в свою очередь разум жадно напоминал о том, что платить мне будут всего ничего пять тысяч шестьсот рублей.

- Ну что это за деньги? - говорил он мне и в эту же минуту душа кричала:

- Бред, не слушай его, ты едешь не за деньгами, ты едешь за отдыхом, за вдохновением.
Тебе давно пора заняться письмом, пора проснуться. Езжай, тебе это необходимо.

Прошло немного времени и мне уже казалось, что и душа и разум против моего отъезда и я опять задумался о том, что видимо во мне проснулся трус, который боялся жизненных перемен.

- Нет же, думал я, - я абсолютно ничего не боюсь, я хотел этого, я три года мечтал уехать жить к морю. О какой трусости речь? Её просто нет! Но что же тогда? Видимо предчувствие. Но какое?

- Алён, давай всё обсудим, предложил я.

Алёна, хотя и рада была тому, что спустя несколько часов поиска, она наткнулась на такое удачное предложение и ко всему ещё теперь и я ехал с ней, что радовало её ещё больше, но всё же как и я, она не была готова сказать однозначно да.

- У-у, братец, протянула она, ну что это за деньги пять тысяч шестьсот рублей? Мне в августе на свадьбу ехать. Этих денег мне не хватит даже на то, чтобы нормально одеться.

Я не знаю, я не уверена.

- Я тоже, добавил я масла в огонь, - я тоже не знаю, как нам поступить, но нужно принять окончательное решение. Согласись, нам выпал редкий шанс.

В тот момент, совсем позабыв о настигшем весь мир финансовом кризисе, я думал, что уже сейчас, в начале двадцатых чисел мая, народ во всю пустился к морям, что всё уже работает и забито посетителями, поэтому реально найти работу практически невозможно. Я считал, что сотрудники давно уже набраны и это редкостная удача, что в этом пансионате почему-то ещё не набрали администраторов.
Стоп!
Новая мысль родилась мгновенно.

- А почему это в этом пансионате до сих пор нет администраторов? Неужели никто не желает поработать у моря в течение четырёх месяцев администратором белоручкой, который и знай, что только заполняет документы, да  разводит приезжающих на отдых посетителей по номерам? - подумал я.

Подумал, но Алёне ничего не сказал. Специально не сказал, чтобы не сгущать тучи и без того над не совсем светлым делом. Мы и так были в некой отчуждённости, ведь заранее мы не могли посмотреть на то, какие условия труда и проживания нам будут предоставлены. Всё что я мог, это посмотреть фото этого пансионата в интернете и почитать отзывы о нём. Судя по фото, это был небольшой пансионат, видимо, оставшийся ещё с советских времён, наверняка в своё время заброшенный и теперь вновь оживший. Отзывы я читать не стал, чтобы не портить себе настроение. Я почему-то был уверен, что ничего хорошего об этом пансионате я не прочту и, хотя внутренний голос настаивал на том, чтобы я тщательно изучил отзывы бывших посетителей этого пансионата, но разум не позволил. Я не хотел читать отзывы и я их не прочёл. Быстро просмотрев фото места, где нам выпала возможность провести всё лето, я вышел во двор, где на лавочке сидела Алёна и с неоднозначным выражением лица о чём-то думала. Ясно было, что все её мысли были заняты свалившимся на нас счастьем. Единственное, что её не устраивало, это количество денег, полагающихся за сей труд. Поэтому она не выкидывала из головы предложение поработать прачкой в той самой небольшой прибрежной турбазе, где график был два через два и где платили одиннадцать тысяч рублей в месяц.

Я подошёл к лавочке и сел. Солнце в последние дни стало действительно майским. За последние два – три дня лишь сидя на лавочке я покрылся бронзовым загаром, а чтобы спина моя не отличалась от передней части тела, днём ранее я занялся травой и вручную выкосил примерно восемь квадратных метров газона маленьким острым ножиком. Чем больше я корячился с этим ножиком над травой, тем бронзовей становилась моя спина, а как раз этого я и добивался.

В этот день солнце палило нещадно, но так как воздух хорошо прогрет не был, а недавние
дожди делали его влажным, поэтому, когда оно заходило за тучи, становилось до омерзения прохладно.

- Когда же, наконец, потеплеет? - с самого начала весны каждый день спрашивал я сам у себя и к своему сожалению, не мог ответить на этот вопрос.

- Весна выдалась холодной, твердили все.

А что мне было толку с их слов, я и так знал, что весна выдалась холодной. Меня интересовало другое, когда придёт настоящее тепло?

- Ну, так что ты решила? - недолго думая, спросил я у Алёны, - поедем?

- Ну-у, протянула Алёна, - я думаю о том, что там хорошие условия, что работа не сложная, но вот деньги…

Она сделала многозначительную паузу. Теперь моей задачей было заставить её согласиться, хотя я сам не был уверен в том, что выбор будет верным.

- Слушай, я не стану тебя переубеждать, выбор за тобой, но ты прикинь какая это удача.
Мы будем не дворниками какими-нибудь, не разнорабочими, не горничными или охранниками. Мы будем администраторами! Ты понимаешь, что такое быть администратором?

В этот момент я опять оперировал понятиями из обычной повседневной жизни, в которой жил. Жизни, где администратор если не Бог, то, как минимум его заместитель.

- Что такое администратор пансионата? - продолжил я. - Это же халява! Ты понимаешь это?

Не знаю как тебе, а мне кажется это отличным вариантом.

- А деньги?

- Господи, да что деньги? Ну да, платят мало. Но лично мне по барабану, сколько мне будут платить. Веришь? Я знаю, что я вынесу из этой поездки гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, больше, чем может вынести обычный человек, который ищет именно место работы, а не место отдыха и вдохновения. Алён, я еду туда за книгой! Я точно знаю, что я могу заниматься всем, чем угодно. Да, интернет кормит и я это уже сам себе доказал, ещё лучше это доказали мои знакомые, но это не моё. Я хочу писать. Я получаю от этого удовольствие. Я всю зиму писал огромные комментарии в разных блогах. Если их собрать воедино, то может получиться целая книга с моими рассуждениями. Я люблю и хочу писать, но ещё больше я хочу, чтобы меня издавали, чтобы своим письмом я зарабатывал себе на хлеб. Я больше не хочу за копейки писать статьи для сайтов. Да, я занимаюсь любимым делом, но я всё же ценю свой труд и время, поэтому нет, поэтому всё, поэтому конец альтруизму. Хочу писать книги! Я давно понял, что должен это делать. Ну чем я хуже других? Да ни чем. Ну, тогда почему я должен делать что угодно, но только не заниматься сочинением книг? Я хочу писать и я буду. Сейчас мне нужно вдохновение. Я устал после зимних посиделок за монитором, хочу расслабиться, хочу впитать новые эмоции. Мне нужно уехать на море, поэтому для меня этот вариант подходит как нельзя кстати. Смотри, во-первых я буду жить на море и это самое главное, ну и плюс ко всему у меня будет масса свободного времени, ведь тётка сказала, что график у нас с тобой будет свободный, что его как такового не существует и мы сами будем с тобой решать кому из нас работать сегодня, а кому завтра. Питание и проживание за их счёт это тоже весомые плюсы. В общем, не знаю как ты, а я бы поехал. Конечно, планы были несколько иными, но данные условия меня устраивают. Уверен, что за лето я точно напишу одну книгу, а там может и две или три. Я знаю, что меня попрёт, во мне масса энергии и её просто необходимо направить в нужное русло. Мне нужно собраться с мыслями и начать, а для этого я должен переехать к морю.

Я замолчал и, казалось бы, после такой речи любой слушающий мог бы подумать о том, что я на все сто процентов уверен в правильности своего намерения, ан нет. На самом деле я был далеко не уверен, думал о том, что, а стоит ли и теперь ждал, что скажет Алёна. Теперь была её очередь уговаривать меня, но Алёна молчала. Спешить нам было некуда, нужно было успокоиться и привести мысли в порядок. Рубить с плеча никто не хотел, тем более в решении такого серьёзного вопроса.

- Ну а что делать с медицинскими книжками? - заговорила Алёна.

- А что с ними?

- В турбазе сказали, что книжка, возможно, не понадобится, то есть уже завтра я могу сесть на автобус и уехать…

- А я? - не дав ей договорить, сказал я.

Алёна потупила взгляд в траву.

- Ну-у-у, протянула она, можно будет позвонить в турбазу и узнать, требуются ли им служащие мужчины и на какие вакансии.

Я согласился, но это было несколько воздушной и мифичной перспективой и в сравнении с предложением поработать администратором, казалось просто глупой затеей.

- С этим всё понятно, но, допустим, нет.

- Что нет?

- Ну, к примеру, в турбазе для меня вакансий не будет. Ты учти, я дворником работать не хочу. Если я буду дворником, то я буду так выматываться, что мне не до моря ни до книги не будет никакого дела. Я буду вырубаться от усталости, после каждого рабочего дня, а выходные дни я в лучшем случае буду валяться у моря практически без движения и с ужасом понимать, что уже завтра я опять должен буду мести - грести мусор во дворе этого пансионата или турбазы, что там я не помню… Давай всё же рассмотрим вопрос с администраторами. Скажи мне, почему нет?
Алёна ответила коротко.

- В принципе только из-за денег. Уж больно мало.

- Блин, да, согласен. Видишь, ты за деньгами едешь, я же за вдохновением. М-да…
Мне в принципе более нечего было сказать, всё, что я мог, я выразил. Впереди у нас была ночь и полдня, поэтому можно было не спешить с принятием решения, но тут Алёна сказала:

- Я в принципе согласна….

И понеслось!

Наверно ещё полчаса мы обсуждали плюсы данной нам возможности, совершенно закрывали глаза на все минусы, а в голове воцарилось ощущение отрыва, о котором я давно мечтал. Всё что оставалось, это заказать медицинские книжки и на следующий день сообщить руководству пансионата время, когда мы сможем к ним приехать.



Глава 14.

Уже несколько лет я мечтал о моменте, когда я выиграю в лотерею либо найду где-нибудь на дорогое  пакет с крупной суммой денег. Когда мне было лет восемнадцать, как-то я и мой, тогда ещё, друг накупили предновогодних лотерейных билетов и, будучи совершенно уверенными в том, что мы выиграем, причём оба и по многу, фантазировали сидя у него дома по вечерам и слушая разную музыку. Хотя и в мечтах, но совершенно серьёзно я обещал ему подарить, кажется, Ауди ТТ. Что обещал подарить мне друг, я не помню, но это тоже была машина, возможно всё та же Ауди ТТ. Сидя в тёплой и просторной комнате, мы слушали музыку, представляли, как зачёркиваем циферки в билете, как в телевизоре дядька орёт:

- Джек пот разыгран, - и мы понимаем, что в одночасье стали невероятно богатыми людьми, которые могут дарить своим друзьям в подарок новенькую Ауди ТТ, без особых потерь для своего кошелька. Странное дело, но тогда, в те времена я однажды задался вопросом, о том, как я буду жить, будучи став очень богатым и я понял, что ничего не хочу менять в своей жизни. Как ни странно, но желая богатства, я хотел остаться в той же роли, в которой был в тот момент. Тогда я с трудом понимал, точней я вообще не понимал, что это вот моё желание ничего не менять в жизни, как раз и не давало мне мыслить шире, в нужном русле, не позволяло использовать приходящие в голову оригинальные идеи с целью обогатиться. Да, я хотел много денег, но я не хотел перемен и их естественно не было.
Сейчас даже как-то смешно. Я помню день, когда разыгрывалась предновогодняя лотерея. В то утро я встал рано, разложил штук двадцать лотерейных билетов перед собой на фанерной планшетке, взял две ручки на тот случай, если одна из них перестанет писать, привёл себя в порядок и стал ждать минуты, когда я стану миллионером. В том, что я им стану я нисколько не сомневался, единственное чего я напрочь не хотел, так это перемен. Бред, но именно так и было. Сидя перед телевизором я совершенно спокойно и серьёзно думал о том моменте, когда мне отдадут мой выигрыш, что примерно в середине января, после праздников  я пойду в официальный автосалон Ауди и куплю там для своего друга Ауди ТТ и быть может что-нибудь себе. Я подумал, что будет красиво, если у друга будет Ауди металлического цвета, а у меня, к примеру, белая.

- Классно, думал я, а если две одинакового цвета и обе будут стоять перед нашими дворами, что находятся друг против друга, то вообще будет всё круто и зашибись.

Когда начался розыгрыш, я стал зачёркивать называемые ведущим циферки. Зачёркивались они не охотно, но я не особо напрягался, ведь я собирался взять джек пот. Именно он мне и был нужен, ведь в нём были миллионы! Когда розыгрыш завершился и я понял, что удача мне не улыбнулась, я смутился. Из семисот вложенных тогда на покупку билетов рублей, я виртуально вернул около ста пятидесяти. Этого явно не хватало ни на Ауди, ни на ржавые жигули. Это вообще было смехом. Тогда я не мог взять в толк, как так случилось, что я ничего, практически ничего не выиграл. Ведь я знал, ведь я пообещал другу купить Ауди.

Позже он рассказал мне свою историю и оказалось, что переживали мы всё одинаково и одинаково не могли осознать того, что мы остались без миллионов, которые должны были быть нашими. Сейчас мне думается, что будь мы другими, желай мы реальных перемен, то, быть может, удача нам улыбнулась более широко, чем в сто пятьдесят рублей, но тогда я был жутко расстроен и подавлен. Осознание того, что после зимних каникул мне вновь придётся ходить в институт, причём факт что именно ходить, а не ездить, меня крайне расстраивал, при всём при этом я не хотел посещать свой ВУЗ вообще, так как не имел понятия, с какой целью я туда хожу.

- Получи сынок корочку об образовании и будет тебе счастье, твердили родные и близкие.
Вот за корочкой я и ходил. Ходилось не охотно, а тот факт, что перспектива не ходить пешком, а ездить, к примеру, на Ауди ТТ, разом отпала, то посещать ВУЗ более не было никакого желания. С тех самых пор у меня есть огромное желание найти деньги. За прошедшие годы многое в голове моей изменилось. Нынче я совершенно чётко представляю, что буду делать с большими деньгами, сегодня я готов, я хочу перемен, я хочу большой просторный особняк, одну-две новые иномарки, хочу жить в достатке и заниматься любимым делом, но что самое главное, я понимаю, что всё это может достаться в одну секунду. Ведь посмотрите на жизнь. Возьмите любого достаточно богатого человека, скажем долларового миллионера, о миллиардерах можно не говорить, с ними и так всё ясно. Так вот большинство миллионеров начинали тяжело или легко, каждый по-разному.  Они зарабатывали, как правило, свои первые миллионы нечестно или очень нечестно, но до этого они горбили как проклятые. Они строили лавочки, ларёчки, они отбивались от налётов рекитиров и прочих бандитов, в целом они были богаче, чем среднестатистический житель страны, к примеру, России, но, тем не менее, их нельзя было охарактеризовать как людей свободных и обеспеченных. Да, у них были деньги и их было больше, чем у многих, но эти деньги доставались тяжело, напряжённо, порою под пулями налётчиков. И вот однажды в их жизни происходил переломный момент. Появлялся какой-нибудь человек или просто появлялась какая-то очень выгодная возможность, люди в определённой мере рискуя своим капиталом, всё же вкладывались в идею и уже через год они зарабатывали свои первые миллионы долларов, хотя до этого, они делали не более ста тысяч в год. То есть ещё год назад люди совершали много действий, как могли старались развить своё дело, но дела хотя и двигались, но очень медленно. Денег хватало на новую иномарку раз в год, на квартиру и дачу в престижном месте, на отдых где-нибудь на Канарских островах, на приличное питание и,  в общем и целом, неплохую зажиточную жизнь. Но не стоит забывать, что всё это было и имелось лишь благодаря бизнесу, скажем комплексу ларёчков с шаурмой, на которые по наводке конкурентов могли совершить налёт какие-нибудь бандиты, ларьки могли просто сжечь и в одночасье бизнесмен мог потерять всё. В общем, жизнь в этом плане была не из лёгких. Думая о проживании за границей, человек наверняка оперируя нынешними доходами с унынием понимал, что в таком темпе ему нужно в прямом смысле слова пахать ещё лет десять, но что-то менялось, и уже через год человек имел всё то, что он желал или даже не мог себе пожелать раньше. Происходил скачок из одной реальности в другую и всё менялось.

Деньги не обязательно зарабатывать тяжёлым изнуряющим трудом, их можно найти, выиграть, их можно, в конце концов, сделать, совершив удачную сделку. Пару раз я видел по телевизору истории простых людей, порою просто с запущенной жизнью, которые находили пятьсот, семьсот, миллион долларов где-нибудь на обочине дороги в чемодане или пакете. Я удивлялся тому, что эти люди брали эти деньги и относили в милицию, заявляя, что нашли по их меркам целое состояние.

- Мне не нужны чужие деньги, гордо говорили такие люди, глядя потерянными и голодными глазами в камеры ведущих телеканалов.

- Ну как же, ведь это большие деньги, вы бы могли изменить всю свою жизнь, возражал им корреспондент или ведущий вечернего ток шоу, но люди отмахивались, убеждая других в том, что они поступили верно.

Я помню, как одна женщина гордо сказала на всю страну, что она честный человек.

- Я не халявщица, - сказала она, глядя в телекамеру и в этот момент вся страна покрутила пальцем у виска.

Сейчас я понимаю, что те, кто находил эти деньги, хотя всю жизнь и мечтали о богатстве, но не представляли себе на самом деле, что они будут делать стань они миллионерами. Они привыкли существовать, выживать, тихо роптать на судьбу, которой нет, поэтому находя то, о чём мечтали, находя совершенно случайно миллионы, они терялись перед фактом того, что их жизнь в одно мгновение может измениться. И, вспоминая, что к осени нужно купить корову, дабы зимой не помереть с голоду, не желая возиться с этими деньгами, просто относили их участковому, а сами шли вскапывать огород, чтобы посадить на нём какие-то овощи, после продажи которых, осенью они и купят заветную корову кормилицу.

Я не могу сказать, что я постоянно крутил в голове момент нахождения денег, но в последнее время у меня было стойкое ощущение, что что-то меняется, что жизнь ведёт меня к тому, чего я от неё требую. В голове мелькали картинки, в которых на обочине дороги, где-то под деревом лежал пакет с деньгами, во сне снились крупный суммы, полученный за раз. Это были гонорары. Я ощущал, как это приятно получать гонорары, я понимал, что получить за раз чемоданчик с деньгами, после какого-нибудь выполненного заказа, или, к примеру, после издания книги, это гораздо лучше, легче и приятней, нежели жить обычной жизнью, стабильно получать жалкие копейки и надеяться на то, что что-то изменится.

Совсем недавно я смотрел передачу, где известный шоумен, актёр, теле и радио ведущий Роман Трахтенберг говорил об удаче, о деньгах, о том, как их к себе притягивать. Для тех кто не знает, открою простой секрет, всё что мы имеем, мы притягиваем сами. Нет это не мистика и не идиотизм, задумайтесь сами, человек богатый думает о деньгах, о том, что дела его растут и идут в гору, его мысли позитивны и направлены на рост благосостояния. Человек бедный ропщет на судьбу, во всём винит всех окружающих, ругает государство за то, что он беден и с каждым годом становится всё бедней и бедней, ведь невозможно стать богатым, успешным, известным, невозможно похудеть или бросить курить, думая при этом или делая обратное. Богатые богатеют, бедные беднеют. Об этом я неоднократно слышал и читал ранее. Я прислушивался к словам многих успешных людей и понял, что всё это совершенная правда и работает это на сто процентов. Думай о хорошем и хорошее недолго заставит тебя его ждать, думай о плохом и плохое поглотит тебя. Ко всему Романом была сказана одна очень мудрая фраза, в которой нет никакой мистики. Он сказал, что если мы идём по улице и видим монетку, то мы обязательно должны её поднять и порадоваться находке. Поднимая монетку, мы попадаем в так называемый поток. Подняв монетку, мы радуемся и, думая об этом приятном, пусть и мелком событии вновь притягиваем к себе новые находки. По сути, начав с одной монетки, человек может уверовать в то, что в состоянии найти нечто большее и он обязательно это найдёт, ведь его мысли, его мышление будут на это настроены.

Буквально на следующий день я ехал на велосипеде из магазина и увидел на земле монетку. Остановившись, я вернулся обратно и как маленький ребёнок, обрадовавшись находке, подул на монетку, чтобы очистить её от пыли и после этого положил её в карман. С той секунды у меня сложилось стойкое ощущение, что я действительно принял это и теперь я в потоке…

Это небольшое отступление сделано мной для того, чтобы в течение рассказа читатель понимали, о чём я буду говорить и чему я буду радоваться.



Глава 15.

Учитывая тот факт, что сделать медицинскую книжку стоило тех денег, которых у нас фактически не было и хотя одна такая книжка стоила две тысячи пятьсот рублей, а в целом нам требовалось всего пять тысяч, тем не менее, так сложилось, что на тот момент мы с Алёной этих денег не имели. Я пересчитал свои копеечки, заработанные в интернете и  общая сумма стала равной примерно трём тысячам рублей или ста долларам.

- Алён, нужно занять у кого-то денег, сказал я.

Алёна не любила такие разговоры, так как реально ей самой занять такую сумму было не у кого и когда я начинал петь песни о том, что все наши так называемые друзья лишь до тех пор являются таковыми, пока не попросишь у них помощи, Алёна начинала нервничать, оправдывать этих людей, отвечая за них, почему они не могут нам помочь.

- Алён, не важно, работают они или нет, не важно, сколько они зарабатывают, важно одно, желают ли они нам помочь. Если да, то они могут занять денег для нас у какого-то стороннего нам человека, но сама знаешь, никто этого делать не будет, так как на самом деле этим, не побоюсь слова, друзьям, нет до тебя, меня и до друг друга абсолютно никакого дела. Все дружат между собой исключительно до тех пор, пока в нашу жизнь не приходит просьба о помощи.

Алёна злилась от этих слов, но это была совершенная правда, которая касалась не только нашей жизни. Быстро сообразив, что сестра определённо не помощник в поисках денег, которые, кстати, были нужны не только мне, но и ей, я не долго думая сел на велосипед и отправился к своей тётке, которая не раз нас выручала и в этот раз я знал, что она постарается сделать всё, чтобы деньги у нас появились.

***

Разговор с ней был короткий. По существу я только и мог сказать, что мы нашли работу у моря, что нам срочно необходимо сделать медицинские книжки и для этого нужны деньги. Я обмолвился, что попросил помощи у товарищей из интернета, на что она резко отрезала, сказав, что эти товарищи являлись таковыми до той минуты, пока я не попросил у них денег и с тех пор они просто кто-то где-то и не более. В определённой мере она, конечно, была права, но её правота стопроцентно и безоговорочно относилась исключительно к тем людям, с которыми я общался в реальной жизни. В этот раз я даже не стал им звонить, так как просто не хотелось слушать очередную чушь, объясняющую почему всё таки нет.

- А кто вам будет делать книжки? – вкрадчиво спросила тётя.

- У Алёны есть знакомая, а у той своя знакомая, которая видимо как-то относится к медицине, ответил я. - В общем, всё сделаем через Алёнкину подружку.

Тётя улыбнулась. Улыбка была многозначительной. Я знал, что она сама может этим заняться, ведь живя в деревне, не так трудно было найти нужные контакты, через которые тебе сделают всё, что ты захочешь, главное хорошо заплатить. В этот раз я не стал просить её о помощи, так как это уже стало походить на традицию. Со всеми вопросами мы шли к ней. Поначалу это было просто как лёгкое решение некоторых спорных ситуаций. Если предлагают помощь, не нужно от неё отказываться и я не отказывался, но в последнее время меня это порядком стало напрягать. Понимая, что помимо наших забот у тёти полно своих, причём работа у неё была не из простых и лично я бы на её месте вообще не брался при таких условиях жизни за решение чьих-то вопросов, она всё же бралась и чем чаще, тем меньше мне хотелось к ней обращаться.

- А вообще-то я могла бы сама вам всё сделать, сказала она всё с той же многозначительной улыбкой на лице. У меня тоже есть знакомые.

- Да ладно, мы через подружку всё сделаем, отрезал я и тётя будто бы обиделась.

На самом деле, если бы не изначально короткие временные сроки, мы бы с сестрой могли самостоятельно всё пройти и получить. Но времени не было, суетиться не хотелось. Зачем делать то, что можно купить. Зачем стоять несколько дней в очередях, если можно заплатить и получить книжку с доставкой на дом. Эта ситуация была из разряда тех, что стали в нашей жизни пугающей обыденностью. Зачем, к примеру, ехать на ежегодный технический осмотр, ждать, пока придёт твоя очередь, затем выслушивать неприятные речи о том, что у твоей тридцатилетней копейки нет не единого живого места и вообще это уже не машина, после всего этого процесса получить отказ в получении талона технического осмотра и уехать домой, якобы на ремонт, если можно поступить проще, отдать тысячу рублей и твоё ржавое корыто с лысой и разной резиной, с ужасным люфтом руля, разбитыми амортизаторами и отсутствием тормозов станет абсолютно и совершенно годным для езды автотранспортом?

- Так может быть всё сделаем через меня? - переспросила тётя.

Я пил чай, в голове с бешенной скоростью одна за одной пролетали мысли. Я думал о том, что у меня не подгружается сайт РБКмани, что именно через этот сервис я собирался вывести свои денежки, заработанные за последние две недели и плюс остатки с зимних трудов. Я думал о том, что как хорошо на самом деле, что можно вывести деньги буквально за сутки и без проблем, единственное, что беспокоило, это факт, что сайт РБКмани не загружался. Большой беды я в этом не видел. В этом деле мне вполне мог помочь Семён. Я полностью ему доверял и поэтому план был таким, я даю ему все мои пароли и контакты, он заходит в систему под моим именем и выводит деньги так, как я скажу.

- Да нет, спасибо, чего ты будешь напрягаться, ответил я, подумав.

- Я? тётя ухмыльнулась, как бы говоря мне – Сынок, разве это так трудно, а потом ещё раз спросила, - ну так что, может всё-таки всё сделаем через меня?

Так как по большому счёту мне было совершенно всё равно, кто будет делать медицинские книжки, главное, что б они были готовы через два дня к понедельнику, я сказал, что мы сейчас уточним сможет ли Алёнина знакомая помочь нам и если по какой-либо причине поступит отказ, в таком случае все надежды будут возложены на неё, так как другие люди, те, кто вполне мог бы помочь, на отрез отказались это делать. Позвонив Алёне, я попросил её уточнить, когда и за сколько денег сделает нам эти вожделенные медицинские книжки её подружка и попросил перезвонить, как только будет ответ.

***

Прошло примерно полчаса, Алёна не звонила, а так как уже темнело, голова моя требовала отдыха, да и вообще хотелось поскорей уехать домой и лечь спать, я решил позвонить ей ещё раз.

- Алён, ну что? - спросил я, не уточняя свой вопрос. В этом не было нужды, было и без лишних слов ясно, о чём я у неё спросил.

- Ты же знаешь, что её телефон украли, ответила Алёна, - поэтому именно ей я позвонить не могу. Я звонила её мужу, тот поднял трубку, но видимо он находится в таком месте, где связь ловит плохо, поэтому я его плохо слышала, да и он меня думаю тоже. Я сказала ему, что хотела бы поговорит с Наташей, но, кажется, он ничего не понял, а потом вообще связь оборвалась.

- Ясно. Значит книжки будем делать через Аллу.

- Ну да, выхода нет, будем через неё.

Я положил трубку, прежде попрощавшись и двинулся на кухню, где меня ожидала тётя, которой я и сообщил, что теперь у нас надежда только на неё одну. Судя по её выражению лица, она была довольна исходом моей с Алёной беседы и совсем была не прочь нам помочь.

- Слушай, а реально сделать за завтрашний день, спросил я у неё и ещё не получив ответа, знал, что во-первых это был глупый вопрос, а во-вторых я был уверен в том, что её ответ будет – нет.

И дело было не в том, что тётиных связей недостаточно, чтобы наш заказ был выполнен быстро, и не в том, что срок был всего один день и не в том, что этим днём была суббота, а в том, что моя тётя относится к разряду тех людей, кто сами себе говорят – нет. Обычно в подобных ситуациях тётя и люди со сходным складом характера и мировоззрением не звонят нужным людям, чтобы уточнить или даже настоять на том, что заказ должен быть выполнен к завтрашнему вечеру, нет, это не про таких людей. Обычно такие люди включают толи логику, толи ещё не пойми что и начинают сами себе отвечать, почему нет. Они упорно ищут массу ответов и доказательств того, что необходимый результат не реален по тем или иным причинам, они сами себе говорят нет, нет и ещё раз нет, и никогда, заметьте, никогда не делают таких простых вещей, как звонок тому самому своему человеку, который занимается решением их вопроса, и никогда, совсем никогда не спрашивают, а реально ли… Я всегда поражался таким людям. Когда-то я сам был таким и это не удивительно, ведь рос я и воспитывался среди людей, которым легче сказать самому себе нет, чем, как им кажется, мутить воду и кого-то тревожить. И им совсем не важен тот факт, что они являются заказчиком услуги, что за её оказание порой они платят немаленькие деньги и, что они вполне вправе очерчивать условия игры и требовать их исполнения. В этот раз история повторялась, как и все подобные, свершаемый в нашей жизни. Мне сказали - нет. Нет, не потому что это не реально, а потому что это патологическая привычка говорить самому себе - нет. Общаясь с людьми, я порой говорю им, ребята, откройте глаза, вы же сами себя ограничиваете. Вы хотите изменить жизнь, но не меняете её, потому, что постоянно отказываете сами себе. Если вы не даёте себе вздохнуть, то другие не дадут вам вздохнуть тем более. 

Многим мужчинам знакома ситуация, когда видя прелестную даму, они хотя и желают с ней познакомиться, но воспринимают её не по личностным качествам, а по одежде, в которую та одета и говорят себе:

- Да нет, я её не потяну. Она слишком для меня хороша.

И наблюдая за тем, как та садится в свой Лексус, вообще падают духом, думая, что они полное ничтожество в сравнении с ней, что она наверняка немыслимо образованна и интересна, что им, этим бедолагам самоотказникам просто нечего будет ей сказать. Смешно, да? Но именно так рассуждают многие люди, как мужчины, так и женщины. Люди сами себе говорят нет, вместо того чтобы просто подойти, заговорить, сделать хоть какие-то шаги в сторону исполнения желания. Люди патологически  боятся отказа, поэтому отказывают себе сами, ибо это не так больно. Конечно же, на мой вопрос, я получил отрицательный ответ. Я не был этому удивлён, я вообще ничему не удивлялся, всё было вполне предсказуемо.

***

Оставалось решить один вопрос – «где взять деньги». Не желая особо напрягать тётю этим вопросом, все мои надежды я возлагал на своих товарищей из интернета. Уезжая к тётке, я написал двум парням практические одинаковые письма, с просьбой одолжить мне пять тысяч рублей. Семён ответил практически сразу. В связи с некоторыми техническими проблемами, он был не в состоянии принимать оплату за свою продукцию через интернет, что значительно било по его карману. Последние дни он занимался решением данного вопроса, но до сих пор выход так и не был найден.

- Извини, я бы занял, но сейчас просто физически не могу сделать этого, писал он. - На руках всего четыре тысячи. Интернет замер. Думаю, дня через два всё наладится, тогда я смогу тебе помочь.

Но так как у меня не было этого времени, поэтому я сразу поблагодарил его за поддержку, и сказал, что вероятно, я как-нибудь выкручусь без его помощи.
Оставался ещё один человек, который физически был в состоянии мне помочь. Общался я с ним не так часто, как с Семёном, но мы были, что называется на одной волне, поэтому я надеялся на то, что он почувствует, что я действительно нуждаюсь в срочной помощи и поможет.

- Ну, так, а что с деньгами? - прервала мои размышления тётя.

- Я надеюсь на своих пацанов, уверенно ответил я.

- На Егора? - спросила тётя, имея ввиду моего друга детства, к которому в этот раз я даже не обращался, так как в предыдущие разы я получал в ответ красивые истории о том, почему всё таки нет.

- Нет, я ему даже не звонил, в этом нет смысла.

- А тогда на кого?

Я вновь повторил, что на товарищей из сети, но сказал это не настойчиво, потому что не собирался ей что-то доказывать. В тот момент тётя готовила печённые сладости, руки её были в муке. Раскатывая пышку, она нарезала её кусочками, в которые  клала варенье, сворачивала эти кусочки в трубочки и помещала в духовку. На выходе получались обалденные сладкие пальчики, которые отлично шли под чай или кофе.

- Я сейчас приду, отложив своё дело, сказала она мне и ушла.

Тогда я сразу понял, что она пошла к соседям, чтобы занят у них для меня денег. Вернувшись, тётя подтвердила мою догадку, сообщив, что деньги мне обязательно займут. Какое-то время я сидел с ней на кухне, а за тем она дала мне из своего кошелька пять тысяч и сказала, что то, что она возьмёт у соседей оставит себе. Мы договорились, что деньги я отдам после первой же зарплаты, чтобы зря не ходить в должниках. Посидев ещё какое-то время, я попрощался, сел на велосипед и  рванул домой. В кармане были деньги на книжки, книжки были заказаны, срок исполнения, не считая выходных, два – три дня. В целом, меня всё устраивало, единственное, о чём я подумал, это о том, зачем я взял деньги, если их нужно было отдать тёте, чтобы та передала их тем, кто взялся за выполнение нашего заказа.

***

По приезду домой тот же самый вопрос задала мне Алёна.

- Я сам об этом подумал, когда домой ехал, сказал ей я, - да какая разница, отвезу, когда будет нужно отвезти, мне не сложно.

Думая о том, что уезжая к тётке, я не дождался ответа от Шурика, на которого я очень надеялся, сев за компьютер и войдя в свой почтовый ящик, я обнаружил от него письмо. Ответ, который я увидел, меня позабавил.

- Это чё за херня, возмущался Саня, - это чё, хакеры уроды взломали ящик и теперь клянчат у меня деньги от твоего имени?

Эх, Саня, подумал я и стал строчить ему ответное письмо. В нём я дал ему чётко понять, что просьба была отправлено исключительно мною, сказал, что в общем, на данный момент такой острой нужды в деньгах, какая была у меня ещё несколько часов назад, у меня более нет, но в принципе, мне необходимо ещё примерно две тысячи пятьсот рублей. Написал это, отправил и лёг спать, так как ужасно вымотался за последние часы. Признаюсь, что хорошая весть о том, что моя жизнь резко изменилась, всё же потрепала мне немного нервов на первых парах, но это были только цветочки. Интересное было впереди.



Глава 16.

Говорят, что наши сны, это продукт работы нашего мозга. Мол, всё дело в том, что мозг оперирует воспоминаниями из прошедшего дня и из них строит новые картинки. Бред! Именно так я и подумал, когда впервые услышал данное объяснение природы наших сновидений. В таком случае, согласно данной теории после прошедшей пятницы я всю ночь как приговорённый, должен был смотреть сны о переезде к морю, но ничего подобного не случилось. Я уже давно заметил факт, что чем сильнее я погружён в какое-то дело днём, тем больше вероятность того, что продолжение этого дела мне точно не присниться идущей после дня, ночью. В ту ночь, мне, кажется, совершенно ничего не снилось, хотя, что-то всё же было, но что я не помнил. Проснулся я напряжённый и будто не спавший. Томительное ожидание ещё не постигло меня, эмоции держались под контролем и если быть честным, то первое, о чём я подумал проснувшись рано утром, была мысль, что лучше бы всего этого не было.

- Да что за бред, думал я про свои мысли, - как так, ведь я хочу этого, откуда эта неуверенность? Не уж-то испугался перемен?

Да нет же, нет и ещё раз нет. Ничего я не боялся, наоборот я хотел этого, я хотел уехать из отчего дома, я хотел уехать не куда-нибудь, а именно к берегу чёрного моря, но теперь сейчас, когда я был в шаге от исполнения заветного желания я готов был от всего этого отказаться, повернуться на другой бок, заснуть, а проснувшись не помнить того, что произошло вчерашним вечером.

Казалось, у меня не было причин чтобы так себя вести, но на самом же деле причины были. Я не хотел о них думать и тем более говорить о них Алёне, что, в общем, я и сделал. Я умолчал о том, что вычитал прошлым вечером перед сном в интернете о том самом пансионате, в который я намеревался уехать работать на всё лето. Буквально уже отключая компьютер, в голову вновь пришло желание узнать отзывы тех, кто уже бывал в этом месте. Меня беспокоила мысль о том, что в хорошем месте врядли кто откажется работать и, глядя на фотографию девочки, которая в прошлом сезоне была администратором, я думал о том, почему же она не решилась стать им в этом сезоне.

- Неужели там всё так плохо? – думал я.

- Да, плохо, отвечал мне внутренний голос, но я его не слушал.

На фотографиях я видел обычное место, номера для проживания были вполне сносными и я думал, что мне достанется такой же. Наивный. И всё же я стал читать отзывы. Мне кажется, я надеялся на то, что найду отзывы от тех, кто работал в этом пансионате. Но не найдя их, я нашёл красочные письма от людей, посещавших это место в качестве отдыхающих и отзывы были просто ужасными. Чем больше я их читал, тем хуже мне становилось, тем больше на душе скреблись кошки, тем больше сердце сжималось и хотелось поскорей всё это прекратить и навсегда забыть об этом месте.

- Ужасное питание…

- Жить не возможно, в номерах не убирается, везде песок…

- В номерах духотища, сплитов нет, ужас…

- Дерут по полной, а сервиса никакого. На вопрос, заданный официантке, «где можно взять холодной воды», ответила – «в кране».

Я читал отзывы и мне становилось противно. Я понимал, что спустя год вряд ли что-то изменится. Что те же самые горничные и официантки, приехавшие из деревень, где работы мало или её вообще нет, в поисках счастья и денег, как всегда позабыв о культуре речи и поведения, станут хамить посетителям. А мне, как администратору, придётся постоянно выслушивать жалобы от отдыхающих и, разводя руками, я буду лишь впитывать в больших количествах абсолютно мне не нужный негатив.

- М-да, место отстой, сокрушился я…

***

Именно поэтому утром я и подумал, что лучше бы этого всего не было. Хотелось избавиться от этого, хотелось об этом не думать,  но так поступить мне было просто не суждено, ведь перспектива оказаться у моря запеленала мне глаза плотной розовой завесой и всё что я хотел, это поскорей уехать, уехать к лазурному берегу чёрного моря.

***

Окончательно проснувшись, первым делом я сел за компьютер, открыл почту, где в письме от Саши я узнал, что мир на самом деле не так плох, как думают о нём некоторые.

- Пришли мне номер своего кошелька на WebMoney, переведу тебе две с половиной тысячи, коротко, ясно, а главное обнадёживающе, ответил он на последнее моё ему письмо.

Я прочёл эти слова и долго сидел, пялясь в монитор и не веря своим глазам.

- Блин, думал я, - почему, почему он это делает? Со мной так не поступают даже те, кого я знаю давно и кто знает давно меня. Со мной так не поступают даже те, кто называют себя моими друзьями, а тут приходит помощь от человека, которому я даже никогда не жал руку, которого я, вероятно, не узнаю, если он пройдёт мимо, человека, с которым мы знакомы исключительно заочно, с которым-то я и общался не так часто, как общаются с друзьями. Иногда я заходил к нему на его блог и оставлял там свои тяжеловесные комментарии, иногда мы переписывались, пользуясь электронной почтой, пару раз общались в icq, это и была вся наша дружба. Этот человек мне нравился, нравилось то, как он рассуждал. Он рассуждал на моей волне, он понимал, о чём говорю я, а я понимал его. Но ведь это далеко ещё не повод отправлять в никуда две с половиной тысячи рублей, деньги, по сути, совершенно копеешные, но вспоминая своих стариков, у которых пенсия чуть больше этой суммы, я понимал, что этим письмом человек предлагал мне перечислить просто огромную по определённым меркам сумму.

Делать было нечего. Помощь пришла и её нужно было принимать. Делал я это с удовольствием. Я вспоминал слова своей тётки, сказанные накануне. Она сказала, что мои сетевые товарищи, не более чем люди для разговоров. Она была в этом уверена, ан нет, правоты в её словах так и не оказалось. Я был счастлив. Впервые я чувствовал, что я знаком с людьми, которые готовы мне помочь, не глядя при этом на протягиваемые ими мне деньги. На всякий случай я отправил не только номер моего WebMoney кошелька, но и номер кошелька РБКмани и стал ждать. По сути, выходные дни были простой потерей времени. За субботу и воскресенье ничего не могло решится. Старт производству медицинских книжек будет дан лишь в понедельник утром. Эти два дня нужно было просто переждать и пережить. И не смотря на то, что дни были праздными, тем не менее, у меня был повод, чтобы поволноваться. До сих пор я так и не мог войти на сайт РБКмани.

- Сёмыч, привет, у тебя РБК сегодня подгружается?

- Привет, сейчас зашёл, всё работает!

- Да что такое? А я не могу зайти, что за бред?

- Не знаю. Реально не знаю. Помог бы, сам знаешь, но как…?

- М-да, ладно, буду разбираться.

Ещё раз попробовав подгрузить этот сайт и получив отрицательный результат, я решил, что пора просить Семёна об очередной услуге.

- Сём, писал я ему уже не в социальной сети, а на почтовый ящик, - вот тебе все мои контакты, будь добр, войди под этими логинами и соверши вывод средств. Только сейчас погоди, не делай этого. Один человек должен мне сегодня перевести деньги. Вот когда он это сделает и я солью все свои средства в единый счёт, тогда я тебе отпишусь и тогда выводи мои кровные. Ок?!

Через некоторое время Семён подтвердил, что поможет мне и мы стали ждать перевода от Саши, но он безмолвно исчез.

- Саня, ты мне поможешь, или ты передумал? – писал я ему в его блоге. - Если передумал, я не обижусь. Ты просто скажи мне, ждать помощи или нет. Я должен знать, искать мне деньги или нет. Отпишись.

- Шурик, отзовись, куда пропал? -добавил я к вышесказанному уже в почте, но Саша молчал.

Так закончилась суббота. В воскресенье утром ответа всё ещё не было, но понимая, что в принципе время не жмёт, я решил ждать. Саша был не из тех людей, кто бросает слова на ветер и если бы он передумал, то, по крайней мере, сообщил бы мне об этом. Сайт РБКмани всё ещё не подгружался. Что делать я не знал, ведь именно на счёт РБКмани я намеревался слить все свои деньги, а потом вывести их почтой с доставкой на дом.

- Сём, пока не выводи деньги. Типчик куда-то пропал. Пока ждём, - написал я на всякий случай Семёну и позже получил письмо, что он ждёт сигнала, а до этого лишних телодвижений делать не намерен.

- Спасибо, брат! - это всё что я мог сказать. Я действительно был благодарен ему за то, что он безотказно помогал мне всегда, когда я нуждался в его помощи.

***

Около десяти часов вечера я, наконец, получил письмо от Саши и, не успев его прочесть, увидел уведомление о том, что мой счёт WebMoney пополнен. Я с облегчением вздохнул и с этого мгновения денежный вопрос более меня не волновал. В почте я прочёл, что Саня не отказывается от своих слов и перечисляет как и обещал деньги. Казалось бы, что в данной ситуации нужно было радоваться, но я чуть не пустил слезу. Цитирую дословно:
"…это подарок, в долг давать не люблю…"

А далее я зашёл в WebMoney кипер, где прочёл уведомление о том, что в данный момент совершена заявка на перечисление двух тысяч шестьсот шестидесяти шести рублей на мой счёт. Даже в таком простом деле, как перевод денег Саша в свойственной ему манере решил скреативничать.

К переводу было прикреплено сообщение:

- Это подарок, отдыхай! (В долг не люблю давать).

Пауза… Пауза в сознании… Вновь в голове закрутился вопрос – почему? Глаза вот-вот намокнут, но в соседней комнате Алёна и хотя я не стесняюсь своих слёз, тем не менее, в это раз о своих чувствах таким образом говорить не хотелось.

- Сань, почему ты это сделал? – спросил я у него. -  Такого я не ожидаю даже от тех, кто во всё горло кричит о том, что он/они мне друзья-товарищи.

- Не знаю, честно ответил он, - обычно я таким не занимаюсь, но здесь почувствовал, что надо помочь.

Мне было очень приятно это читать, так как осознавать, что тебе доверяют, это дорогого стоит. Специально я никому в душу лезть не намеревался. Всё время вёл себя естественно и тот мой стиль поведения, мой взгляд на мир, от которого близкие сулили мне вечное одиночество, мои мысли и идеи, которые для близких казались минимум ветреными, а  в реалии просто идиотскими, за всё это сейчас я получил такую награду.

«- Не знаю, обычно я таким не занимаюсь, но здесь почувствовал, что надо помочь.»

Ещё долго я благодарил Саню за поддержку в icq, потом по моей просьбе он выслал мне код протекции, который изначально был выслан мне на почту. Но почта от чего-то в тот вечер работать не хотела и вся вечерняя корреспонденция была получена мною только утром следующего дня. Беседуя с Шуриком, я поинтересовался о том, подгружается ли у него сайт РБКмани и, получив положительный ответ, заявил ему, что уже который день не могу туда зайти, хотя при этом всё остальное загружается. Саша, как дипломированный программист стал писать мне какие-то магические словосочетания, предполагая  причины данного конфуза, но от того, что все его слова для меня были не более чем китайской грамотой, в которой я мало что смыслю, я ему так и сказал, что в общем ничего из его слов не понял, на что тот предпринял ещё одну попытку объяснить мне что к чему, в чём могут быть причины и читая его объяснения, я хотя так и не понял того, что мне хотели донести с того конца провода, но меня осенила одна гениальная идея. Так как у меня было несколько браузеров, я решил воспользоваться не тем, каким я пользовался обычно, а другим, и о чудо, сайт РБК подгрузился.

Попрощавшись, мы обменялись телефонами и договорились, что летом, когда Саша будет проезжать мимо пансионата, где я буду трудиться, он обязательно заедет ко мне на рюмочку «чая». И хотя «чай» я не употребляю даже в умеренных количествах, всё же не стал ему об этом говорить, решив, что вопрос этот не столь важен, как сама встреча.

***

Времени было около одиннадцати вечера. Я быстро перевёл все свои деньги на один счёт и после этого показатель общей суммы с вычетом всех процентов, стал равен пяти тысячам пятьсот девяти рублям. Конечно, мне было приятно видеть такую сумму. В тот момент я пожалел, что ещё раньше не принялся писать статьи на заказ, пусть и за копейки. Если бы я взялся за это дело ещё прошедшей осенью, то к весне я мог бы выйти на вполне высокий уровень доходов, но что сделано, то сделано и меньше всего мне хотелось что-то менять в прошедшем времени.

- Пусть будет так как сталось, думал я. Чтобы не жалеть в будущем о содеянном или о не содеянном, нужно думать головой в тот самый нужный момент, а не по прошествии времени.

Ещё раз убедившись в том, что воспользовавшись почтовым переводом, я потеряю гораздо меньше денег от комиссии которую изымут с меня за перевод средств, я ввёл данные – адрес, индекс, имя получателя и ещё раз всё перепроверив, подтвердил совершение операции.



Глава 17.

Как правило, совершив какую-либо операцию на РБКмани, практически моментально я получал письмо на свой электронный почтовый ящик. В этот раз, после того, как мною впервые была совершена операция вывода денежных средств, никаких уведомлений об этом я не получил. Меня это насторожило, но учитывая тот факт, что в этот вечер я вообще ни от кого не получал письма на свой электронный ящик, я всё же не стал придавать этому делу большого значения и решил отложить всё до утра.

***

Утро понедельника было как в историях об этом дне, действительно тяжелым. Во-первых нужно было рано просыпаться, а учитывая тот факт, что всю ночь я практически не спал, ворочаясь с бока на бок, это было сделать очень тяжело. Во вторых открыв глаза, я увидел, что ноутбук был включён, Алёна уже постаралась, и поэтому, пользуясь моментом, я быстренько, проверив почту, убедился в том, что вчерашняя вечерняя корреспонденция всё таки ко мне пришла и хотел было идти в ванну, как вдруг понял, что письмо от РБКмани так и не пришло. Меня это смутило. В голову полезли дурацкие мысли. Ещё года три назад, в такой ситуации я бы стал искать подтверждения тому, что данные, указанные мною при выводе средств были верные. Но так как сделать бы мне это не удалось, то я стал бы нервничать, пыхтеть и в итоге ничего не найдя, ушёл бы по своим делам в очень расстроенных чувствах. В этот раз я поступил иначе. Что-то изменить я уже не мог, от моей суеты мало бы что изменилось, поэтому приняв мудрое решение – ждать – я ушёл в ванну, привёл себя в порядок, позавтракал и отправился в больницу, где мне должны были сделать флюрограмму лёгких. Не люблю я это дело, не приятно думать о том, что в одно мгновение тебя пронизывают тысячи вредных лучей и всё же это было необходимо сделать как минимум потому, что без этого я не мог получить медицинскую книжку.

Включив плейер, я шёл по улице и думал о том, что совсем скоро, буквально через несколько дней я сяду в рейсовый автобус «Таганрог - Туапсе» и забыв навсегда о том, что помнить не хотелось, уеду в новую жизнь. В отличие от Алёны, я был стойко намерен остаться после сезона у берега моря и не видел ни одного нет на своём пути, пути достижения заветной цели. Будто почувствовав тётины эмоции, я подумал о том, что она могла мне звонить, ведь она ждала меня около больницы. Из-за того, что я слушал плейер, я не мог услышать звонок, поэтому засунув руку в карман, я вытащил телефон для того, чтобы поставить его на вибровызов и тут же обнаружил, что один звонок от тёти я уже пропустил.

Не успел я положить телефон обратно в карман, как мой мобильник завибрировал, это была снова тётя.

- Да, сказал я.

- Привет, ты где?

- Привет, я уже подхожу, ответил я, так как до больницы мне оставалось три минуты ходьбы.

- Выходишь? - с удивлением переспросила тётя.

- Нет, подхожу, я уже рядом, уточнил я.

- Ну, давай, я уже в больнице, закончила тётя.

Перейдя через дорогу, я пошёл по переулку и вывернул на аллеею, которая появилась совсем недавно, пару лет назад. Если выражаться языком автомобилиста, то эта аллея была с двусторонним движением, с разделительной прерывистой полосой по середине полотна, исполненной в виде клумб, а по её бокам были посажены молодые деревца, кажется, исключительно берёзки. Ещё много лет пройдёт, пока по этой аллее можно будет идти с удовольствием, прячась в тени, берёзовых ветвей. В самом начале аллеи я встретил женщину, которая была подругой моей тёти. Собственно у тёти я с ней и познакомился. Она шла со своей дочкой, которая, думаю, старше меня. Я поздоровался с ними и двинулся в направлении больницы. Наверно от того, что я был к этому не готов, от того, что хотя я и шёл по улице, но всё ещё крепко спал, да и вообще от того, что голова моя была занята совсем иными мыслями, увидев на площади, что находиться практически между школой и больницей, большое количество людей, а именно школьников, сразу не смог понять, что к чему и удивился, чего это их всех сюда принесло в такую рань. В тот момент я совсем позабыл, что к тому времени школьный год был завершён и в этот день, если можно так сказать, праздновался последний звонок. Примерно три сотни школьников, а может и больше стояли прямоугольником, где-то в центре этой фигуры, по всей видимости, стоял завуч или директор школы, а быть может они оба и как мне показалось, без особого энтузиазма, явно с большущей долей лицемерия  говорили о, так сказать, своих детках, своих выпускниках, с которыми им якобы так не хочется прощаться. Ещё не подойдя к площади, я вспомнил трагические события в Беслане.

- Ещё бы, подумал я, вот они, милые, все как на ладони. Никто их не защищает.

Метрах в двадцати от площади я заметил двух милиционеров, а потом обратил внимание на то, что подъезд к больнице, а значит, к школе и площади был перекрыт одним единственным гаишником и мне стало не по себе.

- Показуха, промелькнуло в голове. - Что они могут сделать? - спросил я сам у себя, и сам себе ответил, что ничего.

Так всё у нас и делается – главное сделать вид, обозначить присутствие и никому на самом деле не важно, да и не хочется думать о том, что к примеру с той стороны, с которой шёл я, могла заехать целая танковая дивизия. Дело лишь было в том, что с этой стороны, с которой шёл я, не было дороги, а раз нет дороги, значит и не стоить ставить охрану и совсем не важно, что вместо дороги, с этой стороны было целое футбольное поле свободного места, которое и могло быть той самой дорогой. Подойдя ближе, я увидел, что одним из милиционеров был мой бывший одноклассник. Поздоровавшись с ним и из вежливости, совершенно не желая лезть в душу, поинтересовавшись его делами, на его мимику, говорящую, то ли так себе, то ли, все неплохо, но есть куда расти, я сказал – ну и хорошо, и пошёл дальше. Уже издалека я видел, что на пороге больницы меня ожидала моя тётушка.

- Привет, это что у них, линейка? - спросил я у неё, чтобы завести беседу и добавил, - а в том году в нашей школе линейка была на день раньше.

- Её пока нет, будто не слыша мой вопрос, ответила мне тётя. Видимо, она пошла на линейку, у неё здесь дети учатся.

В этот момент тётя говорила о женщине, которая должна была помочь мне с сестрой сделать медицинские книжки. Было понятно, что она не была главной в этом деле, главных, думаю, вообще в этом деле не было. По моим представлениям подобные дела делаются таким образом
– появляется клиент, который платит деньги. Деньги берёт связующие лицо, к примеру, та самая женщина, которая не смотря на договорённость, по всей видимости, в данный момент была на площади среди школьников. Оставив себе рублей двести – триста, она передаёт оставшиеся деньги кому надо, либо сама проходит по всем кабинетам и в каждом оставляя энную сумму от той, которую, к примеру, заплатил ей я, проставляет все штампы и печати, подтверждающие моё здоровье и пригодность к службе, а за тем я получаю медицинскую книжку. Жутко подумать, но я больше чем уверен, что практически все, кому при поступлении на работу необходимо медицинское освидетельствование, покупают результаты и хорошо, если это делается исключительно из-за нехватки времени или от нежелания простаивать свою жизнь в душных очередях. Хуже, если заказчик даже теоретически не в состоянии пройти мед комиссию.

Как-то я слышал о человеке, который с парализованной рукой работает на железной дороге. Конечно же этому человеку никогда не получить всех нужных документов, подтверждающих его работоспособность, но есть добрый доктор, который за деньги готов и из калеки сделать богатыря. Знаете, если честно, то я не против того, что тому человеку был дан шанс работать и зарабатывать. Важно то, что человек справляется со своими должностными обязанностями. Конечно, страшно думать о том, что инвалид работает на железной дороге, но ещё страшней думать о том, что не получи этот человек положительных результатов после мед обследования и он моментально обрекается на ужасную жизнь, где он никому не нужен, а зарплата в десять – пятнадцать тысяч становится настолько заоблачной, что чувствуя свою немощность и ненужность, многие на месте этого человека попросту лезут в петлю. Если разбирать данную ситуацию, то, по моему мнению, плохо поступает только доктор, который за две тысячи рублей подвергает опасности сотни человеческих жизней. Человек, который покупает положительные результаты медицинского обследования, лишь пытается выжить в заданных условиях. Хотя и он не прав. Выход всегда есть!

***

Целый час, сидя на лавочке в парке я думал о том, что мог бы поспать на час больше и если бы я сам лично договаривался о встрече, то именно так бы всё и получилось. Уточнив все детали, я вывел бы человека на мысль, что в понедельник утром в школе, где учится его ребёнок, состоится линейка посвящённая последнему звонку и так как нужный мне человек обязательно будет присутствовать на этой линейке, то нет никакого смысла назначать встречу на девять часов утра, то время, когда человек физически будет отсутствовать на рабочем месте. К сожалению, о встрече договаривался не я. Я наверно уже привык к таким вещам. Так было всегда. Много шума, много пыли, а за тем я сижу со своими родственниками и часами ожидаю, пока нужный нам человек появится на наших глазах. Ведь всё так просто – назначать встречу, думая о себе, а не о том, что это нужно исключительно нам и мы просто практически обязаны терпеть неудобства и ждать, пока ожидаемая личность снизойдет на земной покров и примет нас. Всегда было ощущение, что эти вот псевдо договорённые встречи, были просто встречами, где ждали мы, а не нас. По истечению часа мы, я и моя тётя, вошли в здание поликлиники, поднялись на второй этаж и образовав собой капкан, стали ожидать, когда же, наконец, волшебный доктор попадёт в наши сети. Время шло, а доктора всё не было и не было. Я хотел было спросить у тёти, почему та не позвонит женщине, которую мы ждём и не уточнит, где та находится, но понял, что у неё просто не было номера телефона, этой врачицы. И меня это нисколько не удивляло.

- Предубеждённость, комплексы, желание сказать самому себе  - нет, это те самые причины, от которых многие люди сами себе создают огромную массу проблем, думал я. - Ведь так просто взять номер телефона у человека, с которым у тебя намечаются важные дела и вести контроль за всеми делами, сидя у себя на кухне и попивая чаёк. Но нет, это было не про всех тех, среди кого я вырос. Видимо их девиз такой – «чем больше проблем, тем интересней». Правда, особого счастья среди тех, кто мне был близок от создаваемых ими собственноручно проблем, я не наблюдал. Никогда не наблюдал. Но при этом всегда знал, почему нет.

Больница как всегда показалась мне мрачным местом. Больница, это всегда иной мир. В этом месте собирались люди, на которых не обращаешь внимание на улицах. Видимо их просто не хочется замечать, а быть может их не видно, потому, как всю свою жизнь они толпятся в очередях на приём к врачу, от которого нет абсолютно никакого прока, в очередях в различные ЖКХ, в очередях на прём к главе того или иного ведомства. На лицах таких людей написано, что  человеческая жизнь, это самое худшее, что мог придумать Бог, ведь она невыносима, похожа на вечную борьбу и противостояние… Здесь я поставлю многоточие и спрошу:

– А с кем, собственно, боремся, господа?

Да, безусловно, в жизни не всё так, как хотелось бы. К примеру, БОМЖ смотрит на сытых и чистых прохожих и думает о том, что жизнь несправедлива и жестока. Что государство, его правительство, чиновники и даже обычные прохожие все до одного, поголовно и безоговорочно бессердечные твари. Они проходят мимо него, бедного и голодного, и никто не желает протянуть ему руку помощи, никто не спросит, нужна ли ему помощь.
А действительно, нужна ли?
Думаю, нет!
Зачем?
Разве не он сам, этот вот безымянный БОМЖ, пришёл к такой жизни, опустился до того омерзительного состояния, в котором он прибывает. Разве не он сам, встав перед жизненными обстоятельствами вместо того, чтобы искать варианты достойной жизни, к которой он был готов стремиться, выбрал стакан и пол литра, жизнь на свалке, питание отбросами. Кто виноват в том, что он, этот самый потерянный человек решил сдаться, опустить руки, принял помойную жизнь и отказался от стремления к человеческому, достойному существованию. Разве президент, чиновники или простые прохожие уговаривали этого человека стать бомжем? Да нет, конечно! Человек сам выбрал такую участь. Лица, которые я в этот раз видел в больнице не были лицами бомжей, хотя я совершенно был уверен в том, что отбери у каждого из них ту самую малость, именуемую постоянным местом жительства и практически каждый из них, думая о худшем, собрал бы свои скромные пожитки и двинулся на дно, дно жизни.

Ещё с раннего детства я испытывал неприязнь к посещению больниц. В них веяло некой обречённостью. Люди молча, говорили о том, что жизнь ужасна и мне вовсе не хотелось им верить. Видимо уже тогда я понимал, что каждый из нас сам вершит свою жизнь, что кто-то живёт ради счастья, а кто-то наоборот ищет во всём отрицательные качества нашего бытия и с удовольствием говорит о них всем, кто попадается им на глаза. Травящая атмосфера царила в больнице и в этот раз, и всё что мне хотелось, это поскорей покинуть это мрачное заведение, где даже лампочки в коридоре, как всегда горели через две, а то и вообще не горели.

Вскоре появился нужный нам человек. Моя тетка ушла вместе с ней в кабинет, а я с удовольствием буквально выскочил на порог больницы, где  как всегда стояло несколько мужиков, которые курили самые дешёвые сигареты, кашляли, сплёвывали себе под ноги лёгочную слизь и о чём-то беседовали, в основном ругая власть и жизнь. Раньше мне было совершенно всё равно на их разговоры, потом я просто смеялся над тем, что слышал, сейчас же меня это просто раздражало.

- Боже мой, думал я, ну как же их жизнь может быть хорошей, откуда же взяться деньгам, здоровью и благополучию, если эти люди только и знают, что говорят о том, как всё вокруг плохо и ужасно. Они буквально смакуют каждую букву, каждое слово, сказанное оппонентом, вознося услышанное до уровня закона жизни. - Где ваши, ёлки палки, глаза? - хотелось спросить у них. - Посмотрите вокруг. Всё меняется, люди богатеют. У каждого из нас есть свобода выбора, каждый может стать кем пожелает и ваша проблема лишь в том, что вы выбрали жизнь неудачников, сетующего с утра до вечера на неблагосклонную судьбу. О том, что ваша жизнь ужасна вы говорили ещё тогда, когда я мальцом пяти лет травился дымом ваших папирос, стоя на пороге этой же самой поликлиники и ожидал мать, которая ушла что-то уточнить у доктора. Уже тогда, когда вам было всего тридцать лет, вы, затягиваясь табачным дымом, говорили друг другу о том, что жизнь ужасна, что власть творит, что ей вздумается, что её, этой власти вообще нет и скоро всем будут править бандиты. И вот, спустя двадцать лет, вы как на работу приходите в ту же больницу, но уже старые и развалившиеся. За двадцать лет вы совершенно ничего не предприняли, чтобы улучшить свои жизненные условия. Всё это время вы лишь искали свободные уши и потом с удовольствием рассказывали своему собеседнику о своих неудачах, виня в этом кого угодно, только не себя.

Размышляя, я так глубоко ушёл в себя, что не заметил, как подошла моя тётка и что-то мне сказала. Кажется, она сказала это дважды и только после второго раза я, так и не услышав то, о чём она мне говорила, вернулся на землю и, подумав о том, что нужно знать мне, спросил:

- Ну что, всё будет сделано?

- Да, но сначала ты должен сделать снимок лёгких.

Ах, да, я совсем об этом забыл. Благо, очереди не было и я прямиком вошёл в кабинет. В первой комнате стояла новая аппаратура, которая не была такой громоздкой и страшной, как её советский аналог. Быть может это и не выглядело как лучшее творение человечества, но, по крайней мере, внушало доверие и не пугало. В соседней комнате, где теперь стоял принтер и компьютер, на мониторе которого сразу же после снимка появлялся результат, который можно было тут же распечатать на обычной бумаге, а не на прозрачной пластине, за столом сидела молодая девушка, которую я из-за своего плохого зрения да и от того, что я был просто не готов её там увидеть, не узнал.

- Здрасьте, а я к вам, - сказал я и направился во второй кабинет. Сделав всего пару шагов, в молодой девушке я узнал свою одноклассницу, которая, похоже, как и многие другие мои сверстники, узнав какой бывает жизнь, строго уверовала в то, что жизнь не так хороша, как хотелось бы и поэтому, как и многие медики она выглядела несколько сурово и не приветливо.

- Ой, привет, ты здесь работаешь? – резко сменил я тон. - Отлично! Мне нужно сделать снимочек.

- Привет, а на что жалуешься? - сухо ответила она, открыв чистую тетрадь, которую мне выдали взамен моей медицинской карточки бывшей у меня с рождения. Я так и не смог понять, зачем это было сделано, ведь, по сути, заводя новую карточку, медики теряли все мои данные за прожитую мною жизнь.

- Как же так, спросил я в регистратуре, а вдруг у меня какие-то противопоказания и если я попаду в другой город, в другую больницу, то там просто не смогут узнать о истории моих болезней, так как они будут попросту утеряны.

- А ты что, предлагаешь нам хранить твою портянку вечно? - с приветливой долей ненависти, свойственной, к примеру, продавцам в магазинах бытовой техники, спросила тогда у меня замученного вида женщина.

- Ну да, подумал я, заплатил десять рублей, получил новую карточку, а старую всё же взял с собой, так сказать на память, чтоб дома хранилась.

И вот, развернув мою новую карточку, бывшая одноклассница, к которой в своё время я испытывал симпатию, сейчас спрашивала у меня, на что я жалуюсь.

- Да ни на что, ответил я прямо, мне просто на приём к врачу нужно, добавил я не задумавшись о том, как это нелепо звучало.

- В смысле? – удивилась она, но я не стал водить её за нос и прямо сказал.

- Слушай, да мне книжку медицинскую будут делать, поэтому я здесь.

- Ага, ну ясно, раздражённо отреагировала она, -  а ты заплатил за приём в этом кабинете?

- Нет, а зачем?

Моя одноклассница многозначительно посмотрела мне в глаза и я вспомнил о том, что нынче, в век рыночных отношений и так далее и тому подобное, её заработная плата напрямую зависит от количества посетителей, заплативших за её, скажем так, услуги.

- Слушай, ну давай без этого, ты же можешь это сделать, верно? – понимая её немой ответ, сказал я.

Я не хотел платить, не видел в этом смысла. 

- Почему я должен платить, думал всегда я? Ведь я платил налоги, когда работал и видимо заслужил, чтобы приходя на приём к врачу, у меня в первую очередь спрашивали о том, на что я жалуюсь, а не о том, заплатил ли я за их услуги.

- Ну как так, Дим? - удивлённо возмутилась моя одноклассница, а потом добавила, - нет, так дела не делаются.

- Сколько стоит? - спросил я у неё, понимая, что тема с давним знакомством не пройдёт.

- Восемьдесят семь рублей, ответила она.

- М-м, всего-то. Ладно, я сейчас.

Я вышел из кабинета. В коридоре меня ждала тётка, которой я сказал, что придётся заплатить за услугу и та подала мне идею дать денег однокласснице в руки и я вернулся в кабинет.

- Маш, давай я деньги отдам тебе, не хочу в очереди стоять.

Моё предложение смутило её, а это говорило лишь о том, что нужно доставать деньги и класть их на стол, что я и сделал.

- Ну, давай, сказала мне Маша и уже чрез три минуты, сделав снимок, я оделся и покинул наполненный какой-то обречённостью кабинет.

***

- Сейчас Алёнку привезут, ей тоже нужно сделать снимок, сказала мне тётя, когда мы выходили из больницы.

- Так у неё же есть, удивился я, но тут же вспомнил, что срок действия прежних результатов, истекал со дня на день и хотя именно сейчас по всем законам и правилам, делать новый снимок не было обязательным, но видимо тётя всё же решила что нужно. Присев на лавочке в парке, я уточнил, когда наш заказ будет выполнен и, получив ответ, в среду либо четверг, расслабился, так как меня такие результаты вполне устраивали. Конечно, хотелось как можно скорей уехать на море, но мутить воду зря не было ни какого желания, поэтому я принял всё так как есть. В голове проскочила мысль о том, что за те деньги, которые мы заплатили, можно было бы всё сделать гораздо быстрей, но я мгновенно её отогнал, так как даже заявив о подуманном, я бы ничего не получил, кроме миллиона вариантов почему нет.

***

Линейка в школе давно уже закончилась, гаишники сняли оцепление, движение около больнице стало привычным. Несмотря на знак, запрещающий проезд и шлагбаум, который был вечно в приподнятом состоянии, все кому не лень вновь двинулись по узкому проезду к школе и площади, где развернувшись, оставляли свои автомобили и шли по своим делам. После линейки уже никто более не беспокоился о том, что кому-то в голову может взбрести идея припарковать свою машину нафаршированную взрывчаткой у школы или больницы. Линейка закончилась и теперь, сверх великие меры предосторожности, безусловно, были ни к чему.

По сути, конечно, никакой реальной опасности не было, но в таком случае волновал один вопрос, зачем был повешен знак запрещающий проезд и установлен шлагбаум, который всегда был поднят, а проезд открыт. По правде говоря, я, будучи автовладельцем сам неоднократно проезжал под запрещающий знак, и, не видя в этом ничего зазорного, парковал машину под окнами больницы и уходил по делам или просто в парк. Видимо, не имея ни малейшего желания отличаться от других, муж моей тётки, дядя Паша с той же лёгкостью, присущей всем водителям, вывернув на дорогу к площади, игнорируя запрещающий знак, который, возможно вообще не имел никакой законной силы, подъехал к главному входу больницы и притормозил.

- Приехали, сидя в пол оборота к дороге, сказал я.

- Ёлки палки, без Алёнки, что ли приехал? - удивлённо спросила у меня тётя, и, вглядевшись в салон сквозь тонированные стёкла, я ответил, что ей показалось, Алёна сидела на заднем сидении.

Встав с лавочки, мы двинулись к машине, а ещё через пятнадцать минут, в задымлённом табачным дымом салоне Фольксвагена дяди Паши, я и Алёнка ехали домой. Дело было сделано, оставалось ждать результата и потихонечку собирать свои вещи. Ещё в субботу, позвонив в пансионат, я предупредил руководство о том, что приедем мы в четверг либо пятницу на следующей неделе. Времени было предостаточно, но я немного волновался по поводу вывода денег из интернета, так как к концу понедельника я так и не получил привычного письма, подтверждающего совершение операции. Меньше всего я хотел, чтобы деньги пришли в то время, когда я ехал бы в автобусе или вообще, когда был бы в четырёхстах километрах от Самарского. Я смутно представлял эту картину. Если я не ошибался, то по правилам почтовых отделений перевод ожидает своего получателя в течении определённого срока, а за тем отправляется обратно отправителю, то есть в лучшем случае деньги должны были вернуться на мой счёт, в худшем, потеряться где-то в воздухе.

***

Говорят, что о хорошем деле не стоит говорить попусту. Чем больше мы говорим о деле просто так, чем больше мы испытываем эмоций по ещё несостоявшемуся делу, чем больше шума и суеты создаём вокруг дела, тем более велик шанс, что дело по пути к свершению потеряет свою энергию и вообще не свершится. В разных учениях об этом говорится по-разному, но, по сути, это верное замечание. Я действительно считаю, что зря говорить о чём-то не стоит. Конечно, здесь можно поспорить, так как тема эта на самом деле достаточно широкая и потребуется не один час, чтобы изложить свою точку зрения. Безусловно, не стоит становится скрытным и вообще не думать о том, о чём хочется думать, о том, о чём мечтается, но определённо не стоит кричать об этом громкими словами просто так. Думаю, будет не уместно, будучи на нуле, на весь мир говорить о том, что вы вскоре купите завод по производству чего-либо. Нет, конечно, каждый вправе строить планы, мечтать, ставить цели и идти к ним, но лучше делать это наедине с собой. Думаю, каждому будет ясно, какую бурю эмоций со стороны окружающих вызовет заявление бедного человека о том, что вскоре он намерен приобрести завод, либо огромную виллу. Кто-то начнёт патологически завидовать, теряясь в догадках, откуда же у этого бедняка возьмутся деньги на столь дорогое приобретение, другие пустятся перемывать косточки открыто, говоря, что ваше приобретение нерентабельно, что это блажь и так далее. Рано или поздно, создав вокруг несуществующей ситуации много шума, вы сами будете тому не рады, боевое настроение стать богатым в миг исчезнет, сознание начнёт говорить о том, что быть успешным, это огромная ноша, что все будут поголовно завидовать и обсуждать тебя и поэтому лучше, если всё будет так как есть. И именно так всё и будет.

Придерживаясь принципа умеренного разглашения собственных мыслей и замыслов, я решил не особо трубить среди своих товарищей из интернета и людей из реала о том, что у меня намечена долгожданная и вожделенная поездка на море. Первые дни о моих делах знали всего пара человек, затем я написал пост на блоге «Другие Берега» и о моих намерениях в миг узнали десятки людей, хотя меня это мало волновало, так как этих людей я не знал, они не знали меня, мою жизнь, мои возможности, поэтому для них это было не более, чем маленькой историей, очерком приплывшим из реальной человеческой жизни.

Во вторник вечером, к своей радости я получил долгожданный отчёт о выполненной операции денежного перевода. Из моих расчётов и домыслов выходило, что выведя деньги в воскресенье вечером, получить я их должен был либо во вторник, либо в среду и теперь, получив отчёт о том, что заявка на вывод денег обработана лишь во вторник вечером, я с лёгким ужасом, гонимым мною в шею, понимал, что теперь мне придётся ждать ещё два – три дня, прежде чем мои руки, наконец-таки, пощупают первые денежки, сделанные посредствам интернета. По всем расчётам столько времени у меня просто не было и хотя я понимал, что сам нагнетаю обстановку и хотя я пытался не мутить воду на пустом месте, но всё же разум подавляюще твердил одно – времени совсем нет!

***

Проснувшись в среду утром, будучи уверенным в том, что уже сегодня вечером, а быть может, завтра ранним утром в моих руках окажутся заказанные ранее медицинские книжки, я подумал о том, что если мы успеем, то уже буквально завтра, в десять тридцать, десять сорок утра выйдя на трассу Дон-М4 я и Алёна остановим проходящий рейсовый автобус «Таганрог-Туапсе», погрузим в багажный отсек свои сумки, займём места в салоне и двинемся на встречу к мечте. Моей мечте! При этом мне совсем не хотелось думать о том, что до сих пор так и остаётся открытым вопрос с получением налички, выведенной мною лично несколько дней назад из интернета.

Через час я как обычно сидел в интернете. Зайдя на сайт РБКмани в поисках контактов службы поддержки, мой взор сразу же зацепился за предложение уточнить все вопросы в онлайн-чате, но как часто это бывает, испытывая излишнее волнение, мы не замечаем, не придаём должного внимания лёгким способам выхода из затруднительной ситуации, поэтому и сейчас, попытавшись соединится с оператором, я отключился от чата и стал мутить воду, хотя и старался этого не делать. Вариантов задать вопрос и получить на него ответ было три. Первым вариантом был тот самый звонок другу, но звонить мне от чего-то не захотелось и что-то там решив, я отложил этот вариант, как не пригодный к использованию. Следующим вариантом был чат, в который я попытался войти, не вошёл и с каким-то странным чувством мнимого облегчения, вышел оттуда, закрыл браузер и попытался забыть об этом варианте. Видимо, привыкнув к стандартному варианту общения со службой поддержки через электронную почту, я и в этот раз подсознательно решил, что лучше этого варианта быть не может, а раз я так решил, то все остальные мои потуги в сторону иных возможностей связаться со службой поддержки автоматически блокировались разумом, который с удовольствием придумывал причинны, почему этим вариантам нужно сказать нет.

В письме я в присущем мне стиле, во всех цветах и красках описал свою ситуацию. Я не люблю, когда люди прося о помощи, имеют привычку недоговаривать. Это порождает необходимость писать дополнительные письма с уточняющими вопросами и всё ради того, чтобы помочь тем, кто собственно эту помощь и просит. Моя стойкая нелюбовь к малословию родилась в те времена, когда я служил в должности доблестного менеджера по логистике. В те времена я ежедневно сталкивался с людьми, из которых не возможно было вытянуть и двух слов. Часто мне приходилось самому поднимать вопрос о необходимости помочь тому или иному салону связи товаром и, как правило, на мои письма отвечали либо неуверенно, либо вообще не отвечали, так как попросту не имели понятия, что ответить. Поэтому с тех пор и в этот раз, который был не исключением, обращаясь самостоятельно за помощью, да и вообще общаясь с людьми, особенно в он-лайне, я старался максимально открыть тему, чтобы на том конце не возникло дополнительных вопросов, требующих моих ответов и дополнительного времени, которого у меня на тот момент совсем не было. Наивно полагая, что ответ придёт практически через минуту, в течение двух часов я тщетно каждые пять минут обновлял свой почтовый ящик в надежде получить ответ. Спустя два часа нуждаясь в совете, который на самом деле мне был не нужен, я написал Семёну:

- Привет. Вчера, наконец, пришёл отчёт о том, что операция с выводом средств обработана. Это что ж получается, что мне теперь ещё два – три дня придётся ждать своих денег? Я почтой выводил, поэтому такой срок.

- Привет, ответил Семён, - тебе нужно уточнить этот вопрос в службе поддержки. Зайди в чат, так быстрей всего.

Прочитав ответ и осознав, что из-за моей собственной глупости было потеряно два часа драгоценного времени, я открыл приевшийся за последние дни сайт РБКмани, быстро соединился с чатом и по просьбе системы, стал ожидать момента, когда освободится оператор службы поддержки и ответит на мои вопросы. Уже после этих слов на душе стало легче. На письмо могут ответить когда угодно, чат же давал возможность говорить о своих проблемах здесь и сейчас.

- И чего я сразу сюда не зашёл? - думал я, ожидая свободного оператора, как вдруг на экране что-то зашевелилось и мне сообщили, что со мной на связи оператор Светлана.

- Добрый день Дмитрий, чем могу вам помочь? – написала она мне.

Делая заявку на соединение с оператором, я должен был указать тему вопроса, номер своего счёта и имя. Поэтому соединяясь со мной, Светлана знала, что зовут меня Дмитрий, что было приятно и как-то сближало.

- Добрый день, Светлана, думая о том, как она выглядит и сколько ей лет, начал я
набирать ответ. - Проблема у меня такая, в воскресенье вечером я впервые совершил операцию вывода средств с использованием почтового перевода. Отчёт о свершённой операции пришёл только вчера вечером, во вторник. Я так понимаю, что учитывая то, что срок доставки денег почтой два – три дня, поэтому деньги придут не ранее, чем в пятницу. Я не могу так долго ждать, так как в этот день я уезжаю далеко и надолго. Разъясните ситуацию.

Когда я писал это письмо, в тот момент я был в ловушке разума. Мы все часто бываем в ловушках нашего разума. Часто, зная один исход, мы примеряем его к разным событиям и ситуациям и, пользуясь тем, что мы уже знаем, пытаемся объяснить то, чего в нашей жизни ещё не происходило. Так было и в этот раз. Как правило, совершая перевод денег за услуги или товар кому-то или же получая деньги за услуги или товар, практически моментально на мой почтовый ящик приходил отчёт, сообщающий мне о том, сколько, когда, кому или кем был совершён перевод денежных средств. Деньги переводились моментально и поэтому столь же быстро я получал подтверждение о том, что операция состоялась. Поэтому выведя деньги из интернета, я был уверен, что отчёт будет получен мною так же быстро, как и раньше, и в отчёте будет сказано не о том, что деньги мои ждут меня на почте, так как операция на вывод средств почтой, заказанная мною ранее совершена, а о том, что моя заявка принята и в моём понимании это и было свершением операции. В общем, куда только и в какие дебри бескрайнего бреда не заведёт нас наша порою практически бестолковая логика. Вот и в это раз, попавшись на крючок имеющегося опыта, никак не относящегося к сложившейся ситуации, я был на все сто процентов уверен в том, что это не я дурак, это система вышла из строя, сделала кувырок через голову, ударилась оземь и впала в беспробудную кому.

- Дмитрий, немного подумав, стала строчить Светлана, - а какой у данной операции статус? Должен быть «обработано».

Я прочёл её сообщение и тут же ответил:

- Светлана, не уверен, что я знаю куда смотреть, но сейчас попытаюсь найти ответ и сообщить его вам.

Примерно предполагая, где указана нужная мне информация, открыв в другом окне всё тот же сайт и войдя в отчёты проведённых транзакций, я с радостью обнаружил, что статус был действительно «обработано». Что это означало в действительности и чем мне это грозило я не имел ни малейшего понятия, но учитывая фразу Светланы «Должно быть  - обработано», понял, что всё идёт так, как надо.

- Света, статус – «обработано», с довольным лицом напечатал я и отправил информацию в чат.

Вновь повисла пауза, затем Светлана долго писала мне в ответ, о чём сообщала мне строка «Оператор отвечает вам». Прошло ещё несколько секунд и передо мною появилось её сообщение.

- Дмитрий, если статус операции «обработано», в таком случае деньги в данный момент ждут вас на почте. Отчёт о совершённой операции был отправлен в тот момент, когда ваша заявка была обработана, деньги были выведены и по прошествии времени зачислены на указанном вами отделении почты. В данный момент, если вы не получили квитанцию, уведомляющую вас о том, что вам поступил перевод, что нередко случается, вы можете самостоятельно пойти на почту и забрать свои деньги.

Прочитав это, я испытал взрыв эмоций! На лице растянулась довольная улыбка и кроме какого-то доброго и безудержного желания назвать сотрудников почты дебилами, плохих слов и эмоций в их адрес я более не испытывал. В сердце зажёгся огонёк счастья и в тело проникла нотка облегчения.

- Милая Светлана, стал я быстро набирать текст, - вы понятия не имеете, как я сейчас рад вашему сообщению. Спасибо за помощь. Успокоили. Удачного дня и хорошего настроения.

Не думая о том, что Светлана ответит мне, я уже не глядя в монитор, перекинувшись через стол с ноутбуком и отодвинув штору, сообщил Алёне довольным голосом и всё с тем же добродушным желанием назвать сотрудников почты не лучшими словами отличную весть:

- Алёш, деньги в Самаре, ю-у-ху-у!!!

Алёна не зная результатов моей переписки со Светланой, одновременно хотела спросить о том, что она мне сказала и при этом была просто рада за меня, поэтому даже не нашла слов, чтобы выразить свои эмоции.

- И что теперь…, а когда придут? – несколько неуверенно процедила Алёна.

- Да вчера ещё могли придти. Могли бы и сегодня, но наша почта тормозит и поэтому видимо только завтра.

Я посмотрел на часы и увидел, что в тот момент было около пяти часов вечера. Зная, что отделение почты работает примерно до трёх – четырёх часов, я опять-таки решил, что денег сегодня мне уже не увидеть и поэтому зарёкся, что утром обязательно схожу и заберу их самостоятельно. Сходи я,  как и собирался, на почту утром, вместо того, чтобы сидеть за монитором в ожидании письма от службы поддержки, то уже сейчас бы держал в руках деньги, но я этого не сделал по некоторым несерьёзным причинам. Ну и ладно. Радуясь тому, что всё сложилось так, как я хотел, я, наконец, обратил внимание на то, что Светлана, прежде чем отключилась, пожелала мне в ответ хорошего дня и настроения.


Глава 18.

- Слушай, ну всё просто супер, затянул я свою песню, присев рядом с Алёной на диване, - завтра я получу деньги, поеду в город, куплю пару маек, брючки, шортики, обувь. Завтра же, если не сегодня мы получим книжки и уже в пятницу утром мы можем смело ехать в пансионат. Супер!

С этими мыслями я взял ключи от машины и пошёл вынимать из проигрывателя диск с музыкой, который желал взять с собой. Казалось бы нет ничего проще, чем нажать на нужную кнопку и диск самостоятельно выедет из проигрывателя, но вот как поступить, если машина обесточена, если на машине нет аккумулятора. Попытки оживить аккумуляторную батарею, которая фактически не использовалась с прошлой осени, были тщетны и поэтому я решил брать проигрыватель штурмом. Будучи воодушевлённым, я даже позвонил своему товарищу, который в это время радовался отпуску и в данный момент был в Самарском в гостях у своей бабушки.

- Привет, слушай, мне сегодня нужно пораньше лечь, так что давай сегодня пораньше соберемся и пораньше разойдёмся. Я сейчас в машине, приходи.

- Пораньше? В машине? - друг в свойственной ему манере то ли переспросил, то ли просто повторил сказанное мною, а потом добавил, что сейчас он будет купаться и ужинать и только после этого сможет придти.

- Я понял, ответил я, - дело твоё. Я тебе говорю об этом, потому что не хочу сегодня засиживаться допоздна, так что будь в курсе.

Мне вообще не хотелось сидеть с ним в этот вечер. Хотелось просто отдохнуть от всего и от него в том числе. В последние годы виделись мы редко, практически не общались и лишь три – четыре раза в год он приезжал в деревню к бабушке на несколько дней и в эти дни он будто поглощал мою личную жизнь, не понимая того, что я в отличие от него, не был настроен на каждодневные винно-пивные посиделки, в которых я как правило был зрителем не совсем приятной мне картины,  какого-то неосознанного, доведённого до автоматизма поглощения человеком, как правило, одного литра пива, названия которого я не помню, но оно было явно не нашим. Смысл этого ритуального пивовливания я не понимал и понимать не был намерен. Не думаю, что в данном случае речь шла о банальном расслаблении после дня, который обычно у тех, кто склонен к ежедневной бутылочке пива, всегда является тяжёлым.

Когда нам было лет по шестнадцать и все мы пили не только пиво, уже тогда я задался вопросом к чему всё это нужно и, поняв, что ни к чему хорошему, быстро от всего этого отстранился. Вскоре я вообще пришёл к выводу, что прикрываясь стандартной отговоркой, что, мол, бутылочка расслабляющего пива полезна для здоровья и прочего, люди стремятся совершить один банальный акт – усыпить свою бдительность. Не желая в реальном времени решать свои материальные и духовные вопросы, заливая в себя граммы и литры, люди закрывая глаза на то, что не по душе, погружаются в порою неконтролируемый сон, в котором ни хорошо ни плохо и который ничего не решает и не меняет, но от чего-то так загадочно пленит. В последние годы глядя на своего друга, с которого когда-то я брал пример, я всё больше и больше верил в то, что в его ситуации он именно ищет сон, а не релаксацию организма.

***

Не смотря на то, что на дворе был конец мая, воздух не был по майски добрым. Я вышел на улицу в одних шортах и пока дошёл до машины, понял, что не настало ещё то время, чтобы щеголять по двору с голым пузом. Усевшись в салон своей Мазды 626 ‘91 года выпуска, которая с прошлой осени подобно заброшенному кораблю, была пришвартована у забора перед двором и служила больше декорацией, чем собственно как автомобиль, взглянув на проигрыватель, я стал думать, как легче и проще извлечь из него диск. Вариант с банальным нажатием кнопочки за не имением питания был моментально отвергнут, а учитывая тот факт, что отцовская машина в этот день в гараже отсутствовала, был просто забыт с пометкой «нереально». Отсоединив переднюю панель проигрывателя и обнаружив за ней небольшое отверстие, я подумал о том, что оно, возможно, служит так же, как аварийная кнопка изъятия диска на моём ноутбуке. Принеся из дома расчёску со спицей для создания ровного пробора, тщетно потыкав в это отверстие тонкой спицей, не придя к нужному результату и не понимая к чему тогда нужно было делать данное отверстие, я смирился с тем, что хочешь не хочешь, а пора приступить к плану «Б»

План «Б» был прост и сложен одновременно. Смысл был в том, что к телу не ожидающего грубого обращения проигрывателя, собранного нежными и заботливыми руками то ли малазийских, то ли индонезийских трудяг, будет применена грубая, граничащая с хамством сила русского разума. Учитывая то, что в тот момент диск мне был гораздо дороже, чем, собственно, сам проигрыватель, имея бы разум, он бы понял, что в эти минуты он буквально стоял на пороге смерти своей работоспособности и технической пригодности. Но делать было нечего и не смотря на то, что, как правило, после моего вмешательства в творения иноземных изобретателей, обычно оставались лишние болтики, а порой даже детали устройства, я принял важное решение – будем вскрывать. Используя ключ зажигания и расчёску со спицей как съёмные ключи, немного пыхтя, я в который раз думал о том, что увидев бы то, как мы обращаемся с их изобретениями, японцы и другие производители техники впадали бы в кому и не приходя в сознание помирали бы по причине отказа мозга переваривать увиденную им информацию. Вот и сейчас использую ключ и расчёску, я вынимал плотно сидящий проигрыватель из его насиженного места и радовался тому, что идёт миленький, идёт. Итак, изъяв объект и придя к выводу, что с помощью ключа зажигания и расчёски вскрыть его мне не удастся, я всё же решился на геройский, не соответствующий русскому характеру поступок и пошёл за необходимыми отвёртками.

***

Вернувшись, я с умным видом дипломированного хирурга приступил к операции, которая как в анекдоте, после вскрытия должна была сообщить о том, что объект умер собственно от самого процесса вскрытия. Последовательно отвинчивая болтики, которые к моему недоумению были разной длинны, формы и с разной резьбой, я раскладывал их, группируя, хотя и знал заранее, что всё равно не запомню какие из них и куда нужно будет ввинчивать. Спустя три минуты я добрался до основной части проигрывателя, в которой находился сам его величество диск, из-за которого была организованна эта далеко не безопасная операция на теле проигрывателя. Именно в тот момент, когда я решился на силовое вмешательство в устройство главной части проигрывателя, подошёл друг и, удивившись масштабу операции сел на водительское кресло, в то время как я сидел на пассажирском.

- Чё это ты тут задумал? - удивлённо спросил он.

- Значит задача такова, серьёзно заявил я ему в ответ, - необходимо во чтобы то ни стало изъять диск, и  одновременно с этим я показал ему диск намертво зажатый технической мыслью какого-то изобретателя. – Дело-то всё в том, что здесь всё сделано для того, чтобы диск сам по себе не вывалился.

- Ну, это понятно, согласился друг.

- Так вот нужно сделать так, чтобы он всё же вывалился, иначе я буду злой.

- Слушай, а обычным способ не получается, да? – думая о той самой специальной кнопке, поинтересовался друг

- Аккумулятора нет, коротко ответил я.

- Блин, дела, отреагировал друг и, задумавшись, потёр лоб.

- Вот и я о том, же. Японцам бы плохо стало при виде того, что я сейчас сделаю.

- Ну да, новь согласился друг.

Друг смотрел на разобранный проигрыватель и о чём-то упорно думал.

- Смотри, сказал я ему и стал показывать устройство проигрывателя. – Вот оно всё как
выглядит. Вот видишь, это амортизаторы. При движении машины, особенно по бездорожью, диск не прыгает потому, что эти вот маленькие штучки съедают вибрацию. Всё гениальное просто и интересно. А вот эта штука, я показал ему на алюминиевую деталь, - именно она и зажимает диск. Я пытался здесь покрутить повертеть, но только чуть всё не сломал. В общем, остаётся только одно, нужно раздвинуть эту деталь и аккуратно изъять диск.

- А если сломается? - спросил друг.

Он всегда был пессимистом настроенным сурово и реалистично. Впрочем, жизнь его от этого не была надёжной, а глядя в будущее нельзя было с точностью до двух лет сказать, что его ожидает. Излишняя осторожность, кажется, только сдерживала его и не давала поступать резко, напористо, своевольно. Слишком многое ему хотелось продумать, а учитывая то, что во всём ему виделись риск да опасность, можно было точно сказать, что и в ближайшее в его жизни время мало что должно было измениться.

- Не сломается, уверенно ответил я, - мы будем аккуратно, главное правильный инструмент подобрать. Нам нужно разжать. Так?

Немного подумав, я пошёл в сарай и стал искать то, что пришло мне в голову. Искал я некий инструмент, который можно было использовать как для сжатия, так и разжатия всего, что пожелаешь. Найдя нужное приспособление и вернувшись в машину, предприняв несколько попыток, мы успешно извлекли диск, а спустя ещё минут десть, я к своему удивлению собрал проигрыватель без остатков в виде болтиков и деталей и подсоединив его к проводам, поместил его на законное место. Дело было сделано успешно. Друг беспокоился, будет ли работать диск, не поцарапали ли мы его, но я не обращал на его волнение никакого внимания.

- Диск будет работать, уверил его я, - куда ему деваться, да и ко всему мы, в общем, его даже не повредили.

- Слушай, а что ты мучился? – подумав, сказал друг. -  Дождался бы выходных, приезда отца, снял бы у него аккумулятор и всё сделал бы легко и просто. Тебе ж не к спеху?!

- Мне к спеху, однозначно ответил я, но при этом не решился говорить о том, что на входных здесь меня уже просто не будет, что в это время я буду загорать и плавать в водах чёрного моря и уж точно не буду думать о том, чтобы снять аккумулятор с отцовской машины, поставить его на мою и после нажатия одной единственной кнопки, изъять заветный диск. В какое-то мгновение в голове проскользнула идея рассказать о моей поездке не как о решённом деле, а как о задуманной мечте, что мол есть возможность, вот думаем, решаем, но поняв, что попаду в нелепую ситуацию сразу же, как он задаст мне вопрос «- А о чём ты думаешь», решил промолчать.

- Слушай, ну сегодня же футбол, спустя время задорно произнёс друг, - грех не посмотреть. Барселона – Манчестер Юнайтед. Я заметил, что когда финалы смотрю с тобой, то всегда побеждают те, за кого я болею. Так что смотреть нужно вместе. Это традиция!

В тот момент мне меньше всего думалось о футболе и о победе Манчестера, за который болел мой друг, но мне было интересно посмотреть игру и я сказал, что первый тайм отсижу, а потом скорей всего пойду спать, иначе утром не встану, а мне нужно ехать в город.

- В город? А во сколько ты собираешься? Я завтра домой еду, можем вместе поехать, тут же предложил друг, узнав о моих планах.

- Не знаю, ответил я, - хочу пораньше…

- А зачем? - перебил он меня.

- Вещи себе куплю, обувь. Я сейчас даже не знаю, что буду покупать. Ещё толком не решил, поэтому нужно ехать пораньше, так как чувствую, что буду я ходить долго.

- Так давай вместе поедем. Я в принципе, тоже не прочь что-нибудь прикупить.

Я задумался, так как не был уверен в том, что желаю иметь компанию, состоящую более чем из одного человека, а так как единственное вакантное место сопровождающего меня в походе по магазинам было заранее занято Алёной, то я стал мямлить что-то отводящее в сторону и в итоге не сказав да или нет, закрыл неугодную мне тему. Договор был таков, что едем мы раздельно по той причине, что я не знал точного времени моего отъезда, хотя планировал ехать утром, часов в десять, а за тем, когда оба мы будем  городе, в послеполуденные часы созвонимся и возможно встретимся. Конечно, я знал, что встреча не состоится и причин тому было масса и первая из них, это моё нежелание.

***

Прежде чем пришёл друг и прежде чем был изъят диск, случилось одно приятное событие, которое внесло в моё ожидание отъезда спокойствие и уверенность в том, что уезжать я буду, решив все вопросы.  В тот момент, когда я вывинчивал очередной болтик из проигрывателя, где-то позади послышались женские голоса. Обернувшись, я увидел как к соседскому двору, перед которым в тот момент его хозяйка что-то делала в палисаднике, на своём неизменном друге велосипеде подъехала наш почтальон и передав соседке что-то, возможно газету, о чём-то завела короткую беседу. Не сводя глаз с почтальона, отложив своё занятие, я буквально гипнотизируя её, думал про себя:

- Иди сюда, подходи, не стесняйся…

Стоит сказать, что я был удивлён столь поздним приездом почтальона, так как на часах был шестой час вечера и увидев её совсем рядом, зная, что вот уже сутки на почте меня ожидают мои деньги, успешно выведенные мною из интернета, я с большой надеждой глядя на неё таил в душе жгучее желание, чтобы после беседы с моими соседями она двинулась именно в сторону нашего двора и так и случилось. Убедившись в том, что почтальон не просто переходит дорогу, а направляется именно к нашему дому, приоткрыв дверь, я высунулся из машины и с довольным лицом сказал:

- Здрасьте, вы к нам?

- К вам, задорно ответила почтальон, - а ты что-то ждёшь?

- Конечно, жду, сказал я, - вот уже который день, тем более, что сегодня я узнал о том, что деньги пришли ещё вчера.

Закрыв дверь машины, я подошёл к почтальону и только засобирался спросить, нужен ли ей мой паспорт, как она опередила меня и устанавливая велосипед у ворот, сказала:

- Неси паспорт.

- Ага, сейчас, сказал я и спешно направился в дом.

Выйдя из дому, я увидел, что почтальон вновь меня опередила и не получив от меня приглашения войти во двор, вошла сама и села за стол, что стоял перед входом дом, под навесом. Разложив какие-то бумажки и взяв мой паспорт, с серьёзным видом она стала заполнять какие-то формы, затем отложила мой паспорт и протянув мне ручку сказала:

- Тебе нужно расписаться, здесь и…, повисла пауза, она пробежалась глазами по бумаге и
найдя нужное место указала пальцем, - и здесь.

Сделав не свойственное в последнее время в моей жизни действие, взяв шариковую ручку в руку, я без особого старания поставил две закорючки в указанных почтальоном местах, отложил ручку и предался мгновениям томительного ожидания выдачи моей кровно заработанной наличности. На самом деле я не могу сказать, что я был до поросячьего визга рад тому, что деньги, наконец-таки, пришли. Видимо больше меня радовал тот факт, что деньги пришли до того момента, когда я уехал на море.

Читая различную литературу, слушая людей достигших в своей жизни больших высот, я выделил такую идею, что деньгам нужно радоваться, если хочешь их иметь в избытке. Другими словами, если ты получил перевод пусть и от самого себя, необходимо прочувствовать этот момент. Просмаковать каждое мгновение, вести себя по отношению к пришедшей наличности с трепетным ощущением счастья и удовлетворения. Тем самым, не скрывая, прежде всего, от себя своих эмоций радости, мы как бы заряжаем свою жизнь на приём наличности снова и снова. То есть однажды прочувствовав трепетное удовлетворение от полученных денег, вспоминая впоследствии и думая о данном происшествии, мы даём миру как бы заявку на то, что желаем повторения и оно, как бы это не казалось странным всегда сбывается. Конечно же, на самом деле странного здесь ничего нет. Думая о приятном, мы живём этим, мы этим пропитаны и пронизаны до глубины души. Наши мысли заняты этим приятным и поэтому, дабы подобные моменты повторялись в нашей жизни чаще и вызывали всё более яркие эмоции, мозг подсознательно всегда и даже когда мы спим, ищет варианты того, как можно в короткие сроки добиться того результата, который удовлетворит нас полной мере. Поэтому думая о хорошем, мы получаем всегда только хорошее, думая о плохом, получаем плохое. Бедные с каждым годом безостановочно беднеют, богатые ежечасно богатеют. Больные загибаясь в болезнях, думают о своих хворях, и глотая тонны таблеток, не понимают и не желают понять, что их нездоровое состояние прежде всего связано с их образом жизни, в основном мрачном. Здоровые же в свою очередь люди день ото дня молодеют, думая о своём здоровье, что способствует здоровому образу жизни. Тут видимо стоит разъяснить мою точку зрения глубже. Больные люди, как правило, желают победить болезни. Они лечатся, принимают препараты, но лучше не становится и причина в том, что в желании победить болезнь корень зла постоянные мысли о болезни. Здоровые же люди, думают о здоровье. Они не намерены что-то побеждать. День ото дня здоровые люди радуются здоровью, ходят в бассейн, спортзал, не имеют вредных привычек. Их душа наполнена мыслями о том, как хорошо быть здоровым, такие люди чувствуют благодарность по отношению к родителям, жизни, природе за то, что они здоровы. Их мысли и заряжают их на ещё большее здоровье.

Опираясь на данные рассуждения, я вспоминаю прошлую жизнь и с удивлением отмечаю, что хотя я и мечтал иметь много денег, но получая их каждый месяц, не особо этому радовался и лишь принимал всё как должное. Я получал конверт, пересчитывал наличку, откладывал конверт в сторону и продолжал заниматься привычными делами. Видимо это моё отношение и отгородило меня на определённое время от денежных потоков. М-да, грустно.

Сейчас думая о том, почему же я не радовался тем деньгам, я вспомнил, что истинную радость от денег я получал тогда, когда в буквальном смысле делал их не по общим социальным правилам. А правила гласят, что работать нужно где-то у дяди, к которому каждый день нужно мчаться сломя голову, уже на месте необходимо выполнять свои обязанности и раз в месяц за свои труды получать порою далеко не те деньги, которым можно радоваться.

Во дворе отцовского дома много лет, вплоть до осени две тысячи восьмого года росло два дерева - вишня и черешня. Вишни всегда было много, впрочем, как и черешни. Раньше в середине июня к нам приезжали родственники и брали себе столько сколько им было нужно, потом эти приезды прекратились и долгое время не в состоянии переработать имеющиеся объёмы, вишню и черешню мы попросту теряли, глядя на то как она опадает и гниёт. И вот в две тысячи седьмом году в мою голову пришла мысль, что излишки, которых всегда предостаточно, можно продавать. Таким образом, за несколько дней было продано около двадцати десятилитровых вёдер вишни и около восьми черешни. Денег было заработано не так много, всего около двух с половиной тысяч рублей, но получая каждую сотню, я ощущал истинное удовольствие от получения этих денег. Они были не такими как те, которые я зарабатывал в офисе. Эти деньги были живыми, рабочая обстановка была текущей. Выезжая на трассу Дон-М4, я не знал и не имел понятия, когда я распродамся полностью. Мне была лишь известна примерная сумма выручки, которая к слову была на сто процентов чистой, так как на то, чтобы вишня и черешня выросли, я не тратил ни копейки. Разве что немного денег уходило на бензин, но это была сущая ерунда. На следующий год я продал около восьми вёдер вишни и около трёх вёдер черешни, при этом уже в первый день торговли, всего их было два или три, я сделал две тысячи пятьдесят рублей, сделал на ровном месте и именно тогда я радовался деньгам. Деньги были сотворены из того, что обычно сгнивало под ногами. Это и было счастье от получения наличности.

Но вернёмся к нашей истории. Получив пять тысяч сто шестьдесят семь рублей, семь из которых я отдал почтальону, с определённой долей сожаления я подметил, что не смотря на то, что я выбрал, казалось бы, более дешёвый способ вывода денег из интернета, в итоге я всё же потерял около трёх сот пятидесяти рублей оплатив дополнительные проценты почте.

- Ого себе, а почему такая большая комиссия, поинтересовалась почтальон. Откуда был сделан перевод?

- Из интернета, коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности, тем более, что на квитанции она могла самостоятельно прочесть информацию об отправителе и коли она этого не сделала, значит ей это не особо нужно было знать.

Почтальон пожала плечами и попрощавшись, пошла к калитке.

***

Зайдя в дом, в мою комнату, где в тот момент сидела за ноутбуком Алёна, я разложил веером деньги и показав их сестре, сказал:

- Вот они!

Алёна улыбнулась, будто не поняв о каких деньгах шла речь, но меня это в тот момент не сильно озаботило и я продолжил:

- Ты представляешь, сказал я, - одновременно отсчитывая три тысячи рублей, - этих денег могло не быть, если бы я не стал продавать статьи. Блин, я столько времени искал и пробовал различные способы заработка, но письмо оказалось именно моим делом. Я ж тебе говорил, что в жизни нужно делать только то, что хочется и тогда всё обязательно наладится. Эх, говорил, а сам этого не делал. Блин, трёшка за то, что я писал. Круто!!!
Это очень круто!!!

Взяв в руки оставшуюся сумму, с долей благодарности, почтения и уважения к человеку, отозвавшемуся в тот момент, когда мне требовалась помощь, я добавил:

- А за это спасибо Шурику.


Глава 19.

Вечером я всё же пошёл с другом к нему домой и под бокал домашнего вина, который я цедил всю игру, под мороженное, которое было съедено быстро и с удовольствием, засыпая в каждый момент, когда я переставал сопротивляться жгучему желанию уснуть, думая о том, что утром как и планировалось часиков в десять я наверняка никуда не поеду, более того, хорошо будет, если я вообще проснусь к этому времени, я настойчиво следил за игрой. В последнее время я в прямом смысле слова засыпал на ходу, в случае, если не выспался за ночь. Не важно было, еду я за рулём или смотрю телевизор. Глаза настойчиво закрывались, а мозг требовал проспать те не доспанные часы, в которые сейчас я пытался делать вид бодрствующего человека.

Футбол был интересным и поэтому я решил, что буду смотреть его до конца. Казалось бы, зачем? К чему смотреть игру, не посмотрев которую я буду спокойно жить дальше, ан нет. Надо, смотреть надо и тут ничего не скажешь…

***

Утро наступило около часа дня.

- М-да, подумал я, - поехал с утра пораньше.

В голове проскользнула мысль, что когда мой друг приезжает в деревню, всегда случается так, что мои планы, как правило, корректируются. Всегда были моменты, когда он настойчиво уговаривал меня посидеть вечерком подольше, допоздна, часто я от того, что больше общаться мне было не с кем и учитывая тот факт, что встречи наши были редки, соглашался на поздние посиделки, а после них, утром, которое обычно наступало около полудня, я злился на себя, что потратив зря время прошлым вечером, сегодня менял своей день, что часто мне было не по душе. В этот раз было всё точно так же. То ли пообедав, то ли позавтракав, приняв ванну и приведя себя в порядок, только лишь в половине четвёртого дня, я и Алёна вышли на остановку, где под палящим солнцем в компании ещё нескольких человек стали ожидать приезда маршрутного такси.

Как и все нормальные люди, я не люблю маршрутки в частности и весь общественный транспорт в целом. Если говорить о маршрутках,  то особую нелюбовь во мне вызывают Газели. Я всегда поражался и сейчас удивляюсь тому, что данный вид транспорта одобрен для массовой перевозки людей.

- Он же опасен, неужели никто об этом не думает? - задаю я немой вопрос каждый  раз, когда вижу эти катафалки и сам себе отвечаю, - Думают… я и те, кто сидит рядом со мной. Думают и надеются спокойно доехать до своей остановки. А ещё думают о том, что куда несётся это молодой придурок, который понятное дело, за деньги открыл в водительском удостоверении нужную категорию и сейчас ощущая себя тем, кем себя ощущают большинство водителей маршруток – Мишей Шумахером – будто сидя за рулём болида формулы один, несётся по городу со скоростью сто километров в час, обгоняя и варьируя среди тех, кто о правилах дорожного движения к счастью ещё помнит, но к сожалению не защищён от таких вот молодых дарований.

Взглянув на мобильник, я с ухмылкой произнёс:

- М-да, это не десять утра.

- Что? - переспросила Алёна.

- Я говорю, в десять утра собирались выехать, а сейчас…,  и я показал ей телефон.

Она улыбнулась. Что-то говорить по этому поводу не было смысла. Я редко выходил из дома в назначенный срок, это скажем так моя блажь, блажь свободного человека, который не встаёт по будильнику и не признаёт какие либо рамки и ограничения. Алёна знала об этом, не раз говорила мне, что я же ведь собирался встать во столько-то, но так как перечить мне нет смысла, так как раньше, чем в тот момент, когда пора, я всё равно не встану, даже если и собирался, поэтому всё реже и реже я слышал от неё упрёки, которые с меня как с гуся вода.

Вскоре подъехала маршрутка. Благо, она была полупустой.

- О нет, на этой я не хочу, протянула Алёна.

Я тоже не хотел ехать на Газели, хотелось дождаться нормальный более удобный Форд или Фольксваген, но перспектива стаять на жаре в тот момент, когда другие, те, кто вместе с нами ждали маршрутку будут спокойно ехать в город меня не прельщала и я сказал:

- Ну, мы же не будем ждать следующую?!

Алёна попыталась убедить меня в том, что ждать долго не придётся, но я уже открыв дверь, залазил в салон.

- Поехали, сказал я ей и она нехотя потянулась за мной.

Как и положено, маршрутка дребезжала всеми имеющимися дверьми, а несбалансированные колёса, добавляли в ход машины излишнюю вибрацию. Пару раз мне показалось, что одно из задник колёс цеплялось за кузов машины. В одно мгновение в голове проскользнула мысль о том, что в любой момент колесо может просто лопнуть. Я задался вопросом, справится ли водитель с управлением, но подсознательно вспомнив русский авось, успокоился и попытался задремать.

Дорога до города показалось неестественно короткой. Тридцать минут пролетели незаметно. Я давно обратил внимание, что каждая поездка длится по-разному, хотя и каждый раз около тридцати минут. Порою кажется, что проходит час или более, а порою, как в этот раз, мне показалось, что прошло всего не более десяти минут. Я посмотрел на часы и, убедившись, что на самом деле пролетело ещё тридцать минут моей жизни, положил мобильный телефон обратно в карман.

Справа от меня сидели две молодые мамочки, а напротив них две девочки лет семи – восьми, их дочки, говорили о чём-то о своём.

- Смотри, видишь, а у милиционеров машины специальные, милицейские, с мигалками, говорила одна девчушка, - как думаешь, а это их личные машины?

- Конечно, с умным видом, отвечала ей другая, которая была симпатичней и, как правило, в таких ситуациях умней и хитрей. - А как ты думала? Ведь они же милиционеры, им выдают форму, палочку и машину, чтобы они могли ловить преступников, уверено на ходу придумывала она.

- Да? М-м, а я не знала, удивилась та, что была не так сообразительна.

- Не знала? - девочка усмехнулась так, будто каждый ребёнок должен впитать с молоком матери знание о том, что при поступлении на службу в органы ГИБДД все гаишники получают машины в личное пользование и гордо заявила, - а я знала!

Вторая, та, которая была по своему виду менее активной и прозорливой, расстроилась, а я отметил, что, по всей видимости,  она часто попадала в ситуации, когда она чего-то не знала.

Слушая их, в душе я радовался тому, как мыслят дети, радовался вообще жизни, вспоминал, как в детстве сам на ходу придумывал различные истории и не раз сам выступал в роли свободных ушей.

- Всё очень просто, думал я. Вот едут в этот момент в одной машине два ребёнка сверстника. Оба они по своей сути мало что из себя представляют. Оба они пока что ни чем не отличились в этой жизни, не сделали великих открытий, не стали гениальными музыкантами, художниками, творцами. Оба они в равном положении друг перед другом, а по отношению к нам, взрослым, вообще беззащитные частички общества. Но в их мире, мире детства, наивности и желания быть первым, друг против друга они всё же что-то представляют. Та, которая на ходу придумывала историю про гаишников была красивей, умней, сообразительней. Она была лидером и им же она будет, когда станет взрослой. Та, которая не знала истории о машинах гаишников, в этот момент жалела, что спросила у своей подруги об этом. Она чувствовала себя глупой, не такой как та, которая знала.

Отталкиваясь от своего незнания, она чувствовала себя ущербной и каждый раз спрашивая у своей более умной подруги о чём либо, из года в год в ответ она была обречена получать одни и те же возгласы:

- А ты что, не знала?

И каждый раз она будет считать себя хуже, чем другие.

Думая об этом, я удивлялся тому, почему все дети, которые в итоге становятся взрослыми людьми, не знают одного секрета – всё в их руках. Не нужно быть похожим на кого-то, не обязательно знать того, что знают другие, важно лишь быть собой и знать чего действительно желаешь получить от жизни ты. Но жаль, не всем детям, я уж не говорю о взрослых, дано понять это и поэтому одни гнут свою линию, придумывая на ходу сказки про гаишников, а другие хвостом волокутся за ними в тайных мечтах желая стать такими же умными и активными.

Подъезжая к городу, маршрутка ехала мимо недавно отстроенных автосалонов и в первом из них продавались автомобили бизнес класса. По желанию можно было купить даже яхту, которая, конечно, была далеко не как у Ромы Абрамовича и рядом с его казалась бы обычной спасательной шлюпкой. Тем не менее для тех, кто ехал в эту минуту в маршрутке это была недостижимая и непозволительная роскошь.

- Кто вам об этом сказал? – всегда хотелось мне спросить у них и тут же им ответить – вы сами!

Только они сами, эти нищие люди, глядя на роскошные полированные Мерседесы, говорили себе и друг другу:

- Во, машины какие, а! Это ж сколько нужно наворовать, что б купить её?

- Да я и за жизнь столько не заработал, сколько он стоит, говорил один.

- Да-а-а, тянул другой, кто-то выживает, а кто-то жирует.

Смешно было слушать такие слова от взрослых дееспособных людей, но они говорили на полном серьёзе.

Далее был павильон с мотоциклами, обычными двух колёсными и водными. Один из пассажиров, человек, который всю жизнь проработал детским врачом  в деревенской больнице, зацепившись за водный мотоцикл, спросил с лицом, на котором было написано сожаление и некая обречённость на то, что ему никогда не владеть этой вещью у другого пассажира, своего знакомого:

- И сколько такой красавец стоит?

- Как новая машина, ответил тот так, будто гордился тем, что ему никогда не иметь ни того ни другого.

- Как новая машина? - удивился доктор и покачал головой.

В тот момент я понял, что доктор не совсем понимал о какой машине идёт речь и наверняка подумал об автомобиле отечественного производителя, стоимостью в десять тысяч долларов максимум, который ему был так же не доступен, как и яхта с Мерседесом. Ему вообще в этой жизни всё было недоступно и такую участь он, как и все остальные выбрал себе сам. Я приоткрыл глаза и, увидев о чём идёт речь, лишь в определённой мере разозлился на этого человека, который прожил уже около шестидесяти лет, но так ничего и не сделал в своей жизни для себя. Он был явно расстроен.

- Кто тебе виноват? - подумал я и закрыл глаза.

- А ты всё там же работаешь, охранником за три с половиной тысячи? - спросил расстроенный доктор у того, от кого получил столь горький ответ.  Доктор как ребёнок, как одна из тех двух маленьких девочек хотел быть лидером и чтобы таковым казаться, решил на всю маршрутку задать вопрос человеку, которого, конечно же, не устраивала его жизнь и возможно была не такой зажиточной, как у самого доктора.

- Да, ответил тот с сожалением.

Я открыл глаза и увидел, как он отвернулся к окну и стал разглядывать павильон, где продавались новые Волги.

Переезжая через Дон по на сей день главному, Ворошиловскому мосту, который какое-то время назад буквально чуть было не обрушился в реку из-за не верных расчётов архитектора, проектировавшего данное сооружение, я услышал продолжение разговора между девочками и ещё раз в душе порадовался их рассуждениям и тому, что в жизни всё настолько просто и очевидно, но, к сожалению, понятно это лишь тем, кто не желает вечно спать.

- Смотри, а там мост только до середины речки, на свою беду завела речь та девочка, которая не претендовала на роль лидера, а лишь вероятно мечтала стать похожей на него или точней на неё, свою подругу.

- Ну и что? - уверено и вопросительно протянула девочка лидер.

- А как люди переходят на тот берег? – продолжала рыть себе яму другая.

В тот момент речь шла о старом прогнившем и полуразвалившемся причале, который не доходил и до середины реки. Его нынешнее предназначение лично мне было не известно. Обычной картиной на этом причале были рыбаки, которые закинув удочки беседуя друг с другом, ждали улова.

- Что же она придумает? - промелькнуло в моей голове.

Признаться, я бы часами слушал детей. Мне нравится наблюдать за ходом их мысли. Порою, они запутываются в своих речах и откровенно начинают лгать. Сверстники обычно всё принимают за чистую монету, но вот встретившись с глазами взрослых, дети-сказочники спешно отворачиваются, чтобы не дать взрослым повода разоблачить их ложь. До этого я слушал их речь с закрытыми глазами, пытаясь не то чтобы вздремнуть, но просто расслабиться. Сейчас я открыл глаза, взглянул на детей и, увидев, как фантазия крутится в голове у девочки лидера, закрыл их снова, так как понял, что сейчас будет сказка.

- Ты не знала? - начала та, - люди подходят к концу этого моста, а потом их забирает специальная лодка или корабль.

- И так всегда? – поинтересовалась вторая девочка.

- Да, всегда. А ты не знала?

Вааля и лидер вновь укрепил свои позиции, а лузер в очередной раз почувствовал себя идиотом.

Я вспомнил недавний короткий разговор между доктором и охранником, ежемесячно продававшим свою жизнь за три с половиной тысячи рублей, сравнил его с разговором этих двух девочек и поблагодарил Бога за то, что он открыл мне глаза на мою жизнь и теперь я мог быть сторонним трезвомыслящим наблюдателем, а не частью спящей социальной массы, живущей ради пустоты, которую они щедро получают от своей скучной и нелепой жизни. Между доктором, его собеседником и между двумя маленькими девочками я не уловил никакой разницы. Все мы живём по одним и тем же законам природы и каждый из нас либо мечтает быть лидером, либо стремится им стать, либо им является, прежде всего, в своём сознании и, пользуясь этим знанием, идёт по жизни легко, получая от неё всё, что пожелает. Если копать глубоко, то наверняка можно обозначить ещё несколько подгрупп, но я этого делать не стану хотя бы для того, чтобы когда-нибудь, кто-то прочитав эту историю, смог задать мне вопрос:

- А к какой категории приравниваешь себя ты? - и я мог ему ответить именно теми словами и отталкиваясь от того мировосприятия которым буду жить в тот момент.


Глава 20.

Если садились мы в маршрутку в озарённом жгучим солнцем Самарском, то выходить нам пришлось в дождливом Ростове. Более того, по непонятным мне причинам водитель маршрутки предложил всем выйти при въезде в город, буквально перед началом моста, что в сложившейся дождливой ситуации никому не понравилось и все пассажиры стали что-то бухтеть себе под нос.

- Вот те раз, ну и поехал бы дальше. Чего его туда несёт? - сказал один из пассажиров, говоря о том, что обычно маршрутки едут прямо, высаживают своих пассажиров в районе часового завода, едут дальше и метров через сто, развернувшись, отправляются на специально отведённую остановку, где в ожидании клиентов, паркуются маршрутные такси, идущие до Самарского и близь лежащих поселений.
Человек, сказавший эти слова, не стал открыто выражать своё возмущение, оплатил проезд и как и все покинул машину.

- А здесь теперь всегда высаживают пассажиров? - спросил я у Алёны, так как сам этого знать не мог по той простой причине, что последний раз выезжал в город более полугода назад.

- Я не знаю, по-разному бывает. Иногда случается.

- А зачем так?

- Ну, видимо надо, ответила мне Алёна, и я улыбнулся, потому как этот ответ мне напомнил моё детство и тех двух девочек лет восьми, с которыми я только что ехал в маршрутке.
Когда я был маленький, многие люди на задаваемые мною вопросы коротко отвечали:

- Значит так надо!

А почему так надо, кто это сказал, кто это узаконил и можно ли что-то в этой ситуации изменить никто никогда сказать не мог. Так надо и всё! Вопрос закрыт.

На первый взгляд холодный, серый, встретивший нас дождём Ростов, на самом деле, казалось, лишь был намерен остудить свой пыл, сбросить жар. Не смотря на то, что шёл дождь, от стен зданий чувствовалось тепло, холода совсем не ощущалось и было похоже, что всем прохожим нравилось то, что пошёл дождь. Все, не обращая на него никакого внимания, без зонтов и без желания где-то спрятаться и переждать майский ласковый дождик шли по своим делам, будто и не было никакого ливня. Как обычно это и бывает, первые одну-две  минуты, я ещё видел тех людей, с которыми ехал в маршрутке, но потом, пройдя небольшой общий отрезок пути, каждый из них уходил своей дорогой и уже в следующее мгновение никого из них не возможно было найти глазами в толпе прохожих, которая их будто  поглотила. Люди, которых я знал хотя бы в лицо, через минуту другую, смешавшись с толпой, теряли свой облик, становились частью толпы, её маленькой ячейкой, теперь участвовавшей в её жизни, задающей её ритм, создающей её. Толпа рождалась рано утром и иссякала ближе к вечеру. Толпа была всегда, когда я въезжал в город. Сотни людей, приезжавшие из других городов и сёл устремлялись по своим делам. Опустошая маршрутные такси, они наполняли город своими эмоциями, своей энергетикой и странным было то, что даже тогда, когда я ежедневно был частью этой толпы, каждый день, просыпаясь в одно и то же время и приезжая в одно и то же время в город, проходя по одному и тому же пути в один и тот же временной отрезок, я практически никогда, можно с точностью сказать, что в девяносто девяти и девяти десятых процента случаев, не встречал тех же людей, которых видел вчера или позавчера проходя в заданном месте на определённом отрезке пути, который должен был пройти, чтобы достичь нужной мне цели.

Вот и в этот раз, став незаметно для остальных частью толпы, я и Алёна шли по Ворошиловскому проспекту, шли позади тех, кто был нашими попутчиками и ещё несколько минут назад был частью другой маленькой толпы, маленького скопления народа именуемого пассажирами маршрутки «Самарское – Ростов». Ещё несколько минут назад у нас у всех, можно сказать, была общая судьба, общий путь, по которому вёл нас один человек – водитель – и случись что-нибудь с водителем или машиной и всех нас неминуемо могло ожидать нечто неприятное, но с разными исходами для каждого из присутствующих. Сейчас я ещё видел впереди того доктора и его собеседника охранника, они быстрым шагом шли в метрах десяти от нас, но в следующую секунду Алёна отвлекла моё внимание, а через мгновение, посмотрев туда, где были только что мои попутчики, я увидел совершенно незнакомых мне людей, которых я не знал и никогда прежде не видел, хотя и прожил рядом с городом почти двадцать пять лет. Быть может кто-то из тех, кто был теперь впереди меня в будущем станет моим знакомым, другом, товарищем или быть может подругой, женой, но сейчас наши пути хотя и пересекались, но не имели ничего общего, поэтому даже взглянув друг на друга, даже проявив эмоции симпатии мы проходили мимо друг друга, ещё на какое-то время запечатлевая в своём сознании образ симпатичного нам человека, но уже через несколько минут навсегда забывали о нём, как будто бы никогда его и не видели.

- Дим, смотри, здесь обувь можно посмотреть, отвлекла меня сестра.

Я посмотрел на какой-то магазинчик, который будь он моим, моим в том смысле, что именно в нём меня ждало то, что мне необходимо, я бы почувствовал это и непременно туда зашёл, но сейчас, лишь кинув мимолётный взгляд, я пошёл дальше, сказав:

- Там ничего нет.

Откуда я это знал, не имею понятия. Просто знал. Меня туда не тянуло. А если не тянет, зачем туда идти?

- Смотри, а здесь конфискованный товар продаётся. Зайдём? - сказала Алёна.

- Да? - ну, давай, согласился я.

Признаться, тратить деньги зря я не имел никакого желания. Тем более на такое недолговечное дело, как одежда. Учитывая то, что я уезжал на море, где кроме нескольких маек, пары шорт и нескольких комбинаций вечернего туалета, больше ничего не требовалось, я хотел купить что-то недорогое, при этом необычное, не шаблонное, не такое, какое продаётся на рынках и в обычных магазинах, где вообще в последнее время выбрать что-то приятное душе было практически невозможно. Нет, я не говорю, что там не было одежды и выбора. Было. Было и то и другое, но не для меня. Магазин с конфискатом привлекал меня только ценой. Купив вещь в таком магазине, можно было сэкономить энную сумму денег, а если ещё при этом взять не абы что, лишь потому, что там действительно дешевле, чем в других магазинах, а что хорошееvtyz потому что на самом деле понравилось, потому что качество и впрямь неплохое, то можно было с уверенностью заявить, что покупка оказалась удачной.

Зайдя в магазин, первым делом я увидел лицо кассира. Это была мрачная женщина и если честно, то будь я один, то я моментально бы развернулся и ушёл из этого места, так как от кассира несло застойной непробудной душевной пустотой и даже, кажется, ненавистью к своей жизни и уж тем более к нам, больше зевакам, чем покупателям. Она будто просканировав нас, своим видом говорила, что по нашему вкусу мы ничего себе здесь не найдём, а только лишь наследим и затопчем, видимо, только что вымытый пол. Этой женщине, кассиру, ей было глубоко плевать на уровень продаж этого маленького магазинчика. Главным её делом было придти сюда рано утром, отработать те деньги, за которыми она пришла и вечером, оставив после себя в магазине мощный след негатива, потянув за собой его хвост, идя по улицам наградить им других прохожих, у которых и без того было масса своих негативных мыслей. Глядя на таких людей, я всегда поражаюсь, удивляюсь и задаю немой вопрос хозяевам таких заведений:

- Куда вы смотрите? Кого вы принимаете на работу? Неужели вам не ясно, что эти люди, это лицо вашего бизнеса и чем оно мрачней, тем хуже идут ваши дела.
Ответа я, конечно не получал. Иногда мне приходилось видеть хозяев различных заведений. Глядя на них, мне всё становилось ясным. Не смотря на то, что они превзошли многих, тем не менее, они так же, как их служащие были мрачны и неприятны, хотя ухожены и от них приятно пахло дорогим парфюмом.

- Здравствуйте, сказал ей я, Алёна сказала то же самое и не дожидаясь ответа, я стремительно пошёл прочь от этого человека, так как было совершенно ясно, что ответа я не услышу.

Просмотрев представленный товар, зацепился я лишь за одни, так сказать, строгие чёрные брюки в полосочку, которые стоили всего четыреста пятьдесят рублей. Я прикинул, как буду в них выглядеть и сказал:

- В принципе купить можно, но у меня нет чёрных туфлей , поэтому давай сначала пойдём, посмотрим обувь, а за тем, в случае, если найдём что-то подходящее, купим брюки.

Алёна согласилась, деваться ей было некуда и я стремительно покинул неприятный мне магазин. Мы вышли под дождь и дождавшись зелёного сигнала светофора, перейдя через дорогу, пошли прямо. Мы шли не быстро и не медленно. Мы просто шли, шли прогулочной походкой и не обращали внимание на то, что шёл дождь. Навстречу нам спешили разные люди, в основном молодежь. Мы с Алёной часто шутили на ту тему, что нас наверняка принимают за пару, думая, что мы парень и девушка, но никак не брат и сестра. Поэтому, по сути, мы лишали друг друга возможности познакомится на улице с людьми, которые, возможно, могли бы в последствии стать нам дорогими и близкими друзьями или нашей парой.

- Блин, они все думают, что ты моя девушка, подметил я, глядя на то, как некоторые из проходящих мимо девушек, смотря на меня, кидали мимолётный взгляд на сестру и тут же отводили глаза.

- Ага, а парни думают, что ты мой парень, согласилась Алёна.

- Слушай, иди от меня подальше, тут же шутя предложил я ей и отошёл на шаг в сторону. А дальше мы смеялись.

Проходя мимо места, где недавно был то ли магазин, то ли небольшое кафе, сейчас я наблюдал за тем, как шла крупная реконструкция. Соорудив перед фасадом здания строительные леса, рабочие, молодые парни, монтировали название будущего заведения, исполненного неоновыми лампами разных цветов. В эту минуту к ним подошли два человека. По их виду они были прорабами стройки, либо менеджерами. Выглядели они хорошо и было трудно в этот момент представить их на месте тех парней, что были на высоких строительных лесах.

- Слушай, ну что ты делаешь, я же тебя просил…, донеслась до меня часть речи стоявшего впереди меня молодого мужчины лет двадцати восьми. О чём он просил рабочего, знать я не мог, но было очевидно, что он был не доволен тем, как рабочий выполнял поставленную перед ним задачу и я заинтересовался реакцией молодого трудяги. Он был обычным парнем, ни чем особо не выделялся, был вполне симпатичен и хорошо сложен. Одень его в приличный костюм и его невозможно было бы отличить от какого-нибудь менеджера и тем не менее сейчас он сидел на строительных лесах на высоте трёх метров и под дождём выполнял работу, качеством которой начальство было недовольно.

- Слушай, да я здесь под дождём мокну…, вспылил рабочий, - нахрен оно мне вообще всё надо, сейчас соберусь и уйду. Ты сказал так, другой сказал эдак. Вы сами разберитесь между собой чего хотите, а я сделаю так, как скажите.

Конечно, при советской власти за такое поведение его бы исключили из партии, повесили клеймо ненадёжного, закрыли бы перед ним двери в нормальную жизнь и сломали бы его как личность. Благо сейчас такого быть просто не могло и он как человек, имеющий свои права, пользовался ими и высказывал работодателю то, что считал нужным сказать. Видимо, он был из тех, кто ещё помнил, что работник это человек, который выполняет свои обязанности, взятые им на себя при условии, что за свой труд он будет получать энную сумму денег, а не раб, с которым не стоит даже здороваться, который обязан беспрекословно выполнять совершенно всё, что ему будет велено, даже если это откровенный бред и спустя время ему собственноручно  придётся переделывать то, что он сделал изначально.
Молодой управляющий отвёл глаза от рабочего и стал что-то говорить тому, с кем он пришёл.

- Молодец, подумал я, - молодец, что имеет своё мнение.

Дальше мы шли мимо небольшого кафе, витринные окна которого выходили прямо на проспект, за стёклами которого о чём-то беседовали разные люди. За ним был магазин специализирующийся на компьютерной технике. Чуть меньше года назад здесь я покупал кабель для принтера, а ещё раньше, в две тысячи пятом году я часто приходил сюда, чтобы полюбоваться ноутбуками, которые я мог себе тогда позволить только лишь продав свою дряхлую вазовскую шестёрку.

- Интересно, ей не мешает её комплекция, сказала Алёна, указывая глазами на девушку, идущую впереди нас. Девушка была полной, но дело было даже не в этом. Её толстые ноги не имели меду собой промежутка, свойственного большинству людей. При ходьбе они тёрлись друг о друга и вероятно вызывали у неё неудобство. Взглянув на неё, я сказал:

- Понимаешь, тут дело даже не в том, что она полная, а в том, что у неё проблема с бедром. Ты видишь, что её ноги неестественно сужаются к коленям, а затем расходятся к низу. Возможно, у неё был вывих бедра или что-то подобное. Я не медик, поэтому точно сказать не могу, но очевидно, что это не просто полные ноги, это что-то большее.

Алёна взглянула на девушку ещё раз и согласилась:

- В принципе да, возможно и так.

***

Спустившись, в подземный переход, мы вышли на другой стороне улицы и направились в один из магазинов, который в своей новой рекламе сообщал, что как раз в эти дни в нём будет представлена новая летняя коллекция одежды.

- М-да, тухленько, говорил я, покидая этот магазин, - идём дальше.

Мы прошли ещё пять или шесть магазинов и, входя в каждый из них, я ощущал пустоту и уходил оттуда ни с чем, удивляясь столь кислому и неинтересному ассортименту представленной одежды. А зайдя в один спортивный магазин, я буквально потерял равновесие. Ещё лет десять назад зайдя в подобное заведение моим взорам представлялись красивые и качественные вещи, которые к моему сожалению, конечно же стоили непомерно дорого и доступны в те времена были далеко не всем. Сейчас же подобного рода магазины, пережив эру новых русских, за счёт которых кормились лет десять – пятнадцать, перекинули своё внимание на массового покупателя, у которого тоже появились деньги. Качество вещи с тех пор стало значительно хуже, на прилавках появился в прямом смысле ширпотреб, который можно было купить на обычном рынке с лотка, но при этом эта откровенная гадость стоила всё тех же немалых денег. Поэтому сейчас, глядя на этот ужас, я не мог понять, кто же сегодня является кормушкой для таких магазинов. Идиотов, поди, уже не сыскать. Народ постепенно научился обращаться с деньгами и начинает их экономить, вкладывать в нужные дела.

Я обошёл весь, к слову, пустой магазин, глаз зацепился за сланцы, которые мне не сказать, чтобы очень понравились, но они наверняка отличались от всего остального. Покрутив их в руках, я взглянул на ценник.

- Идиотизм, вскипел я, увидев цену равную ста долларам, - реальный идиотизм.

Вспоминая тот товар, что я видел в других, не столь именитых магазинах и сравнивая соотношение цены и качества уведенного здесь и там, во мне всё больше росла жалость к тем продавцам, которые служили в этом заведение.

- Да-а, думал я, - премии за высокие продажи они точно не получают.

- Алён, идём, тут делать нечего. Такое ощущение, что на блошиный рынок попал.

Что и не говори, но давно прошли те времена, когда неоновой подсветкой, цветастой отделкой интерьера и разрекламированным именем можно было организовать себе доходный бизнес. Давно уже люди не ходят по таким магазинам разинув рот и не пялятся на цены, думая лишь о том, сколько же им придётся работать, чтобы купить себе вот это и это, при этом совершенно не замечая истинную ценность и качество товара. Честно сказать, часто у меня складывается впечатление, что владельцы подобных заведений и их посетители живут на разных планетах. Я всегда не понимал, куда смотрят глаза предпринимателей, закупающий откровенный ужас, обрамлённый затем в красивую цену, которую раньше для придания излишней роскоши писали в долларах или евро. И тем не менее бизнес существует, кто-то всё же делает покупки, прибыль есть, а значит в этом есть какой-то смысл.
Пройдя ещё несколько магазинов, я пришёл к выводу, что на море я поеду в том, что имел до похода по магазинам. 

- Нужно подстричься, сказал я, - точно нужно, иначе я буду с ними мучиться.

- А что с вещами? - спросила Алёна.

- Выбора нет, сама видишь. Брать абы что я не намерен, сказал я и добавил, - сколько времени?

- Уже около семи.

- Блин, я ещё и не постригусь.

- Да успеем, не волнуйся, успокоила меня сестра, - я тебя сейчас отведу туда, куда сама хожу, там нормальные мастера.

Выйдя из переулков, мы пошли по Большой Садовой. По пути нам встретился человек, который просил милостыню на лечение маленькой девочки. Я положил ему десять рублей, но при этом не совсем был уверен в том, что передо мною честный человек.

- Спасибо, кивнул он мне головой и я кивнул многозначительно в ответ, так, что если он аферист, то за свои поступки ему должно было стать стыдно.

По сути, мне было совершенно всё равно аферист он или нет. По мне, так лучше бы, конечно, он был аферистом, чем человеком, нуждающимся в помощи, которую неоткуда ждать, думал я. Пройдя ещё немного на мои глаза попались три парня лет двадцати пяти-двадцати семи. Люди, думающие о чём-то о своём, спешили по своим делам и не обращали на них особого внимания. Они не видели того, что видел я. Не видели, что перед ними были свободные люди, не такие, как большинство. Мне почему-то показалось, что они приехали в Ростов из Москвы, это было первое ощущение. Быть может оно было неправдивым, но ясно было точно одно, эти парни приехали в Ростов из другого города. Недавно собравшись, они поехали по городам России просто потому, что им это было интересно. По их виду можно было сказать, что они врядли работают на кого-то в обычном понимании этого слова. Вспоминая своих знакомых из интернета Семёна, а так же Александра, который сам собирался на всё лето пуститься в путешествие по России, я решил, что каждый из этих парней тоже, возможно, имеет свой небольшой, но доходный и надёжный интернет бизнес, который и сейчас, тогда, когда они находились совсем далеко от своих компьютеров, без их участия приносил им денежный доход. Если это так, если я угадал с их видом деятельности и способом зарабатывать деньги, то интересно было думать о том, что сейчас, в эти минуты, когда они познавали город Ростов-на-Дону, тысячи людей со всего мира заходили на их сайты, что-то там покупали, находили там полезную информацию, либо кликали по рекламным баннерам и тем самым приносили этим парням деньги. В общем, как бы там ни было, передо мной были свободные люди, которые никуда не спешили и всем своим видом показывали, что у них есть надёжный тыл.

- Парни путешествуют, сказала Алёна, увидев, как один из них наводил объектив фотоаппарата на памятник Владимиру Ленину, расположенному у входа в парк имени Горького.

Почему у входа в парк имени Горького стоит фигура Ленина мне не известно, но, думаю, ни
тот ни другой не были бы против этого. Не секрет, что в своё время эти люди тепло друг к другу относились и поддерживали друг друга как могли, хотя и виделись не так часто, как им бы этого хотелось. Мы прошли ещё метров сто и услышали дикий пьяный крик, несущийся из толпы в военной форме, расположенной на другой стороне улицы. Дикий ор возвестил о том, что сегодня был день совместимого с несовместимым. День, когда доблестные мужи ведут себя, мягко говоря, по-свински.

- О, сегодня день ВДВ, сказал я, - или нет, постой, сегодня день десантника.

***

В общем, не суть важно каким был этот день, важно было то, как вели себя те, кто таким образом заявлял о своих заслугах и почестях. Я не знаю, кто это придумал и с каких времён пошла мода на пьяные дебоши среди военных в тот день, когда они отмечают свой профессиональный праздник, но сейчас я хочу сказать спасибо тем, кто воевал в великой отечественной войне:

- Уважаемые деды, спасибо вам за то, что Вы Подарили нам будущее и за то, что из святого праздника 9 мая, праздника, общего для всех видов войск вы не сделали ежегодный позорный балаган с массовыми драками и избиением мирного населения, скажем так не русской национальности. Спасибо вам за то, что вы прошли эту страшную мясорубку и остались людьми!

***

Пройдя ещё метров двести, мы подошли к арке, пройдя которую упёрлись в не совсем приветливого вида парикмахерскую. Если быть точней, то мне бы и в голову не могло придти, что здесь находится парикмахерская, но Алёна объяснила, что мы, дабы не делать круг, пришли к чёрному входу и мы вошли.

- Добрый день, зайдя в помещение, сказал я приветливо настроенной женщине.

Чем я люблю парикмахерские, так это тем, что в большинстве из них работают в основном позитивно настроенные люди как мужского, так и женского пола. Когда я был маленьким, лет пяти, я ходил в нашу деревенскую парикмахерскую, где крупные тётеньки с жуткими бреющими станками, страшно жужжащими во время работы и того гляди, норовящими зажевать твои волосы, стригли всех под одну гребёнку. И хотя на стене весели фотографии людей с модельными стрижками, тем не менее, даже тогда я понимал, что эти тётеньки постричь так, как было изображено на фото, точно не смогут. После пяти лет и лет до пятнадцати меня стригла мама. Парикмахер из неё, конечно, неважнецкий, но в тот период, период горячих девяностых все стриглись абы как и абы где, либо очень коротко, либо просто коротко. Меня стригли просто коротко и главной целью было не создать некий образ, а просто обстричь волосы и не более. Повзрослев и возжелав выглядеть так, как мама постричь не могла я вновь пошёл в старую сельскую парикмахерскую, но увидев там всё тех же тётенек с теми же страшными машинками для стрижки волос, понял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Так и получилось. С тех пор я был в вечном поиске. Часто бывало так, что новый парикмахер и новое место посещалось однажды и будучи после пробного сеанса расстроенным, в следующий раз когда мне вновь необходимо было подстричься, я искал другого мастера и парикмахерскую.

На данный момент последний раз я стригся примерно восемь-девять месяцев назад. Не могу сказать, что я был жуть как заросшим, нет. На голове были длинные волосы, имеющие определённую, заданную в течение нескольких сеансов и на протяжении примерно одного года, форму. Всё, что мне сейчас было необходимо, это хороший парикмахер, который, прежде всего, любит работать с длинными волосами, умеет с ними работать и самое главное настроен работать ножницами, а не машинкой. Лично для меня является большим показателем тот факт, когда мастер работает ножницами, при чём совершенно не важно, какая длинна волос должна получится в итоге. Если мастер работает ножницами, то можно сказать что он любит свою работу, что он творческий человек, ну или на крайний случай, он не так уж всё это и любит, с удовольствием взял бы машинку для стрижки волос и сбрил бы под ноль твои волосы, но чтобы не упасть в грязь лицом, через не хочу он всё же берёт в руки ножницы и делает то, что от него требуют. Однажды одна тётенька, к которой я попал после почти полугодового перерыва, обстригла меня до предъёжикового состояния. Увлеклась! Но чтобы я не в коей мере не расстроился, сообщила радостную весть о том, что рука у неё лёгкая и вскоре всё отрастёт заново. В какой-то мере она сказала мне правду и если учесть, что одна космическая секунда равна примерно семидесяти одному земному году жизни, то волосы мои выросли в тысячные доли секунды.

И так, зайдя в парикмахерскую, где  я был впервые, я попал в непринуждённую обстановку. Помещение было небольшое, посередине стояли в ряд повёрнутые друг к другу кресла, а между ними, разделяя зал на две части стояли большие двухсторонние зеркала. Такого решения я раньше не встреча и мне это понравилось. Между зеркалами было пространство, глядя в которое в случае того, что по диагонали от твоего места сидела бы милая девушка, в течение примерно часа можно было бы не только смущать её своим хитрым прищуром, но и завести с ней знакомство и на протяжении всего времени, пока с тобой работают, вести с ней беседу. Жаль, но в этот раз, видимо из-за того, что пришёл я практически за час до закрытия парикмахерской, в зале была только одна посетительница женского пола, сидела она по правую руку от меня и была не в моём вкусе, хотя причёску ей в конечном итоге сделали достойную.

- Я хотел бы подстричься, глядя на женщину администратора, которую я принял за мастера, сказал я.

- Да-да, конечно, присаживайтесь, ответила она и приветливо улыбнулась.

Она указала, куда мне присесть, а сама куда-то ушла. Алёна села позади меня в кресло и принялась разглядывать женские журналы. В помещении было умеренно прохладно. Воздух в сравнении с уличным, где несколько часов назад шёл дождь, был слегка суховат. Где-то справа работало радио. Присев на кресло, я посмотрел на ту самую единственную девушку, с которой в этот момент работал мастер. На её голове была фольга, в которой она была похожа на новогоднюю ёлку. Почему-то видя такую картину, я всегда вспоминал именно ёлку. В фольгу заворачивались локоны, смазанные специальным раствором, который осветлял именно те пряди волос, которые были непосредственно в фольге. Отвернувшись от девушки, я посмотрел на себя в зеркало.

- М-да, подстричься уже действительно пора, подумал я.

Так было всегда. Я не стригся до того момента, пока не выпадал случай сходить в парикмахерскую. И всегда мне казалось, что всё меня до этого похода устраивало, но попав в парикмахерскую и лишившись части волос, я вздыхал с облегчением и думал о том, что в следующий раз обязательно приду сюда через месяц, максимум через два, но выйдя за порог любой парикмахерской, в лучшем случае возвращался я туда не менее чем через полгода.

Уйдя в своих размышлениях в дебри сознания, думая о том, что я ничего не смог себе купить из вещей, радуясь тому, что хоть в парикмахерскую успел зайти, вспомнив о том, что уже завтра утром я уеду на море, а уже вечером наверняка даже успею искупаться, я совсем забыл о том, где я нахожусь и из головы совсем вылетела тётенька администратор, которую я принял за мастера и которая уже пять минут, как куда-то ушла и до сих пор не вернулась. Вдруг из-за зеркала вышел парень примерно моего возраста и, подойдя ко мне, протянул руку и представился.

- Михаил.

Я пожал его руку не совсем ещё понимая кто он такой. Тогда мне и в голову не могло придти, что он мастер, ведь моим мастером была та тётка, которая на самом деле была администратором, но я-то этого не знал и вот она ушла, а я её всё ждал и ждал. Придя в себя и быстро поняв, что он будет со мной работать, ещё не успев отпустить его руку, почти в тот самый момент, когда я это делал, поняв, что мне тоже стоит представится, я довольно произнёс:

- Ага, так значит, а я Дима.

Я был рад тому, что со мной будет работать парикмахер мужчина. Радовался потому, что верил в то, что он сможет меня понять лучше, чем женщины, которым вечно ничего не объяснить, сколько не старайся и не показывай на пальцах. Женщины парикмахеры всегда внимательно слушали мои пожелания, покорно кивая головой, а за тем всё равно делали по-своему. Другой причиной моей радости могло быть то совпадение, что в моих планах было посещение совершенно другого салона, где работал один перехваленный мастер по имени Влад. Знать я его не знал, видеть не видел, но хотел к нему попасть. Видимо подсознательно, увидев в эту минуту мужчину парикмахера, я внутренне обрадовался ему так, будто это и был тот самый хвалённый Влад.

Миша был ниже меня ростом, примерно метр семьдесят пять, нормального телосложения, немного сутуловат, хотя, возможно мне так показалось от того, что его ноги в коленях были слегка подогнуты. Волосы тёмный, волнистый, короткие. Одет он был в джинсы и какую-то непринуждённого окраса майку. В общем, он внушил мне доверие, а когда он стал пристально расспрашивать меня о том, какую я хочу стрижку и, получая ответы, своим видом говорил, что он понимает о чём речь, я вообще расслабился, так как понял, что сегодня, выйдя из парикмахерской, я не буду стыдиться за свой внешний вид.

Приступив к работе, он долго закалывал ненужные ему локоны, затем присматривался со всех сторон к тому, что имелось и лишь после долгой церемониальной подготовки, наконец, начал свою работу. Беседуя с ним, я узнал о том, что учился он в Ростовском РУПК, что окончил его, примерно, пять лет назад, что учась, он прогуливал уроки в те дни, когда преподавали женские причёски и за это ему при выпуске влепили третью категорию, что было далеко не тем, чего он хотел, но, тем не менее, после выпуска он быстро смог найти себе работу. Как я понял, одно время он работал на корабле, где ему приходилось работать с иностранцами, которые ему как клиенты нравились своим спокойным нравом. Он поведал мне о том, что в его планах была поездка в Италию, где в данный момент проживала его сестра.

Оказалось, что ехать он собирался не просто так, а для того, чтобы пройти практику у одного мастера международного класса, который работает, в том числе и со звёздами и в качестве примера Миша привёл ранее довольно знаменитого в России, певца Рики Мартина.

- Если я получу от него диплом, говорил Миша, - в таком случае я получу статус международника и это откроет передо мной огромные перспективы, к примеру, я смогу принимать участия в судействе каких-либо международных события связанных с модой. Далее он рассказал мне про девушку, которая была действительно хорошим мастером и вот однажды она уехала на стажировку, кажется, к тому же самому мастеру, к которому хотел уехать Миша. По приезду всё, что ей удавалось делать, это мыть инструменты после работы маэстро и так видимо долго бы ещё всё тянулось, кабы мастер не заболел и в этот момент нашей девушке выпал шанс показать на что она способна. Шанс был один и она удачно его использовала, после чего в ней признали высокого уровня специалиста, что изменило всю её жизнь. Мне было интересно об этом слушать. От этих рассказов веяло лёгкостью и свободой.

Из головы моментально вылетали привычные жалобы на жизнь, которые я слышал от тех, кто жил вокруг меня. Я уже говорил, что территория парикмахерских и люди, которые в них работают, это иной мир, где всё легче и проще. Слушая про то, как простая девочка из России, проявив свои творческие возможности, стала мастером международного класса, что открыло перед ней жизнь в достатке и общение с интересными людьми,  я радовался той мысли, что такое вообще возможно, ведь общаясь с теми, с кем я мог общаться в реале, я всегда слышал неприятные мне истории о том, как сурова и несправедлива жизнь. Те истории веяли завистью к чужому достатку и состоятельности. Некоторые, в основном те, кому от сорока, были уверены в том, что достатка можно добиться, лишь воруя, обманывая и так далее. Они так и говорили, глядя на Лексусы и Инфинити:

- Эх, знать бы, где можно на такую машину наворовать.

Им и невдомёк было то, что на Лексус и Инфинити можно просто заработать. Смысла говорить им об этом никакого не было, эти люди всегда были уверены в том, что нормальный человек в месяц может зарабатывать от силы тридцать тысяч рублей, а все остальные, это уже ненормальные, те, кто что-то промышляет, ворует и обманывает. Мало кому из этих людей приходило в голову заняться творческим делом, к примеру, стать организатором праздников, стать высокого уровня парикмахером, стилистом, модельером, писателем, художником,  именно тем, кем наверняка хотелось бы стать. К сожалению, все свои внутренние потенциалы они перекрывали в лучшем случае работой в офисе и от этого жизнь шла не тем путём, который вывел бы их к лёгким заработкам, к жизни, где своя работа вызывает удовольствие, а в гараже стоит тот самый Лексус или Инфинити. Слова Михаила о том, что он намерен уехать в Италию на стажировку к известному мастеру и тот факт, что у него были все шансы проявить себя и получить звание международника, навели меня на ту мысль, что сейчас и я и он были теми людьми, которые в данный момент были в самом начале своего пути. Обычные люди, без известного имени, без признаний, но с призванием. Мне приятно было думать о том, что когда он станет признанным парикмахером, я смогу сказать, что он работал со мной и в тот момент, когда я об этом подумал, в голову пришла мысль, во сколько же раз вырастет цена за его услуги, если сейчас она была в пределах пятисот рублей. 

Больше всего в тот момент меня радовало та перспектива, что спустя буквально год, он имел возможность занять совершенно иной, более высокий уровень, нежели сейчас, мог быть признан лишь потому, что кто-то, кто уже имеет имя и вес своих слов однажды произнесёт:

- Этот парень стоит дорого!

Нет, конечно, так прямо никто не скажет, но то самое признание и диплом мастера международника в переводе как раз и будут означать то, что этот парень стоит дорого. И не смотря на то, что мастерство его будет не столь отличаться от того уровня, который был у него сейчас, но благодаря диплому, его заработки возрастут в разы. Вот так всегда и бывает. Человек может делать одну и ту же работу, но пока он без имени, за свой труд он получает сущие гроши и влачит  жалкое существование, но как только однажды где-то и как-то о нём узнают, то с того момента его труд обретает ценность, человек обретает достаток и уверенность в завтрашнем дне, хотя по сути, что тогда, буквально год назад, что сегодня, он будет выполнять одну и ту же работу, не больше и не меньше. Я буду известным поэтом и писателем, он мастером международником. Дай Бог, что б так оно и было, подумал я и, понимая то, что сейчас мы в самом начале пути, что впереди нас обоих ждут великие свершения и наиинтереснейшая свободная жизнь я улыбнулся душой во все сто пятьдесят акульих зуба. Эти мысли никак не клеились с тем, какой была жизнь тех, с кем я обычно общался. Эти мысли были совершенно о другой жизни и самое главное, что нужно было понять и мне и всем остальным так это то, что только мы сами выбираем жизнь, которой живём.

***

Прошло примерно сорок минут с тех пор, как Миша приступил к работе. К моему удивлению меня не клонило в сон, как это бывало обычно в те минуты, когда меня стригли. Видимо дело было в том, что я практически впервые попал к человеку, который не давал мне уснуть тем, что рассказывал интересные факты из своей жизни, да и вообще просто интересную информацию о разном. Его размышления были близки мне и понятны. Это подкупало и вызывало уважение к человеку, к его желанию и стремлению быть тем, кем он себя видел в этой жизни. Когда Миша озвучивал свою мысль о том, что в наше время жизнь перевернулась, дамы ушли в директора фирм и стали серьёзными руководителями, а мужчины в свою очередь стали более мягкими и взглянули на себя как на объект, от которого не должно вонять потом и грязными носками, радио ведущая вела беседу со слушателями на тему «Занимаете ли вы деньги друзьям». Слушая Михаила, я в параллель слушал радио эфир, мне  было интересно узнать, что об этом думают люди и дают ли они в долг, ведь тема для меня была очень живой. Буквально как вчера, я сам получил заёмные деньги и не от друзей и близких, а от человека, который меня практически не знал, не называл братом, не кричал громких слов, а просто лишь оказал помощь тогда, когда она была нужна. Окончив свою мысль, Миша резко перешёл к обсуждению темы радио эфира.

- Да, действительно правду говорят, что друзья исчезают именно в тот момент, когда тебе необходима помощь, он сделал паузу, а за тем добавил, - материальная помощь.

В этот момент в радио эфир дозвонился мужчина лет пятидесяти, который, по всей видимости, был частым гостем в выпусках данной еженедельной передачи. По крайней мере тот факт, что ведущая с ходу его узнала и назвала по имени отчеству указывало на то.

- Вы знаете, говорил этот человек, я часто сталкивался с такой ситуацией и быстро пришёл к выводу, что если хочешь не ссорится с друзьями, тогда не проси у них в займы и сам не давай, иначе не за горами драка.

- Очень интересно, сказала радио ведущая, - но разъясните мне подробней второй момент. Я понимаю, что вы имеете ввиду, говоря о том, что не проси в займы и не потеряешь друзей, но как быть, когда просят взаймы у тебя. Ведь если отказать, то на тебя могут обидеться, посчитать тебя ненадёжным другом и ссоры здесь не миновать.

- М-м, в какой-то мере вы правы, отвечал мужчина, - тут всё дело в том, как вы откажете.

- Ах, вот вы о чём, ну хорошо, продолжайте.

Я думаю, что если сказать нет, я боюсь, что ты не отдашь мне деньги, то тут никто не будет смотреть на ситуацию трезво, никто не поймёт вас и ваше желание не потерять свои деньги. Но стоит лишь сказать, что вы уже кому-то заняли деньги, либо у вас планы и вы никак не можете их нарушить, то в такой ситуации на вас хотя и обидятся, но всё же поймут.

- Отлично, дорогие друзья, сказала ведущая, - только что все вы услышали универсальный рецепт как не дать в займы денег и при этом не оставить вашим друзьям возможность усомниться в ваших дружеских чувствах. Спасибо вам Сергей Юрьевич за интересную беседу, звоните нам ещё, приятно вас слышать и думаю не только мне, но и всем постоянным нашим радиослушателям, всего доброго.

- Да не за что, сказал на последок радиослушатель, - я как всегда всего лишь выразил свою точку зрение. До свидания.

Связь разъединилась и ведущая продолжила вести программу:

- И так дорогие друзья, на очереди в нашем эфире Joe Dassin  и его незабываемая романтическая композиция «Y Si No Existieras», далее вы услышите песню «You're A Woman» в исполнении группы Bad Boys Blue, незабываемы хит «Midnight Dancer» от Arabesque и многое другое, а сейчас реклама. Не уходите далеко, реклама закончится  быстро. Напомню, что сегодня мы обсуждаем тему «Занимаете ли вы деньги друзьям». После этих слов начался рекламный блок и я спросил у Михаила:

- А ты сам занимаешь?

Задавая этот вопрос, я имел ввиду занимает ли он деньги в том случае, если у него их просят, но так как он не понял мой вопрос и решил, что я спрашиваю у него о том, склонен ли он сам одалживать у других людей наличность, он принялся рассуждать.

- Вообще нет, ну, по крайней мере, стараюсь этого не делать. Да, конечно, бывают моменты, когда без этого не обойтись, но я давно понял, что лучше перетерпеть и не бегать по знакомым с протянутой рукой, зная заранее, что в итоге я ничего не получу. Унизительное это дело, занимать деньги. В одно мгновение осознаёшь, что до сих пор общался с людьми, которые говорили тебе о своей дружбе, а на самом деле им нет до тебя никакого дела. Пока у тебя всё хорошо и есть наличность на вечернее пиво, они рядом, как только ты встреваешь в неприятную ситуацию и все разом от тебя отворачиваются.

С моей стороны было бы некрасиво сказать, что я спрашивал не об этом, поэтому я решил переспросить, задав более чёткий вопрос.

- Да, я с тобой согласен. Слушай, ну а если к тебе придут за деньгами, попросят занять, займёшь?

Миша сделал гримасу нежелания и подтвердил её словесно:

- На самом деле не очень хотелось бы этого делать. Опять-таки, зная то, с какими людьми я общаюсь, зная, что мне они помогать не желают, когда я нуждаюсь в помощи, совершенно отпадает желание помогать им. И это не из вредности, просто возникает сомнение и мысль, а отдадут ли.

- Ага, ну ясно, я в принципе тоже не занимал бы, ответил я.

Сказав это предложение я как-то внутренне перевернулся. Я удивился тому, что произнёс. Казалось бы я тот человек, который всегда желал помочь людям и сожалел, что не имел на то достаточно денег и тут бамс, и я говорю такое. Позже я понял, что говоря об этом, я говорил о тех так называемых друзьях, от которых я сам помощи не дождался и которым, в общем, и сам помогать в случае чего, не желал.
Миша нарушил мои размышления и произнёс:

- Я как-то сам занимал у человека, но ты знаешь, неприятное это время, когда ты кому-то должен. Уж лучше переждать момент и дождаться когда заработаешь денег, чем быть должником.

- Да-да, я с тобой согласен, думал я и кивал головой, зная не понаслышке, что такое быть должником, коим я в тот момент и являлся.

- А у меня такая история, сказал я. Несколько раз в моей жизни были ситуации, когда я был неплатёжеспособен, не работал, но случались происшествия и мне срочно, жизненно необходимо требовались деньги. Не так много, чтобы сказать, что я был в не решаемых ситуациях, но денег не было и взяться им было попросту неоткуда. Я был в таких ситуациях, когда друзья, к которым я обращался за помощью, ко мне относились так, будто я прошу на новый мобильник и, понимая, что это лишь моя блажь, учитывая тот факт, что я нигде не работал, решали, что мне нужно просто отказать и забыть о моей просьбе. Так несколько раз я попадал в ситуацию, когда те, кто называл меня другом и братом хладнокровно мне отказывали, хотя ты знаешь, есть человек, которого я в своё время очень сильно прикрыл. Этот человек сделал непоправимое и тем самым стал должен моей семье определённую сумму денег. В то время я воспринимал его, как часть себя и поэтому без сомнения взял на себя вину, так как в тот момент в жизни его семьи было не всё легко. И ты знаешь спустя вот уже пять лет, он даже слова мне не сказал о том, что вернёт деньги, а когда я к нему обращался и ожидал от него помощи в первую очередь, то получал в ответ «Извини, ничем помочь не могу». В те минуты мне хотелось всё рассказать его отцу, чтобы тот возместил нанесённый ущерб, а я на часть этих денег решил бы свои вопросы, но я этого не делал. Много раз об этом думал, но не делал. Понять не могу, почему?

- Да, дела, сказал Миша, - и такое бывает.

В тот момент он повёл себя как человек, который прожил свою жизнь и никогда не встречался с подобной ситуацией. Узнав о том, что и такое бывает, узнав об этом не из газет или интернета, а непосредственно от того, кто пережил это сам, задумался над тем, что насколько разной может быть жизнь. Что за стенкой твоего дома, пока ты смотришь плазменный телевизор и пьёшь хорошее вино, убивают людей, разбивают не свои машины, попадают на деньги и прочее. Конечно, Миша знал, что такое часто встречается в жизни, но теперь поговорив с человеком, побывавшим в подобной ситуации лично, теперь будто бы прикоснувшись к этой ситуации, к её энергии, сам стал её частью. Он задумался, а я продолжил:

- А вот на днях я столкнулся с тем, чего в моей жизни никогда не было и теперь даже и не знаю, что думать о людях, да и вообще как это всё правильно понять, ведь теперь все те, кто громко кричали «брат» в одночасье стали пустозвонами…. Я почти договорил фразу, когда Миша спросил:

- Так, а что произошло?

- А всё, Миш просто. Мне вдруг стала необходима небольшая сумма денег. Мы с сестрой уезжаем на море на всё лето, чтобы поработать там администраторами в пансионате. Денег у меня сейчас можно сказать нет, но они необходимы, чтобы всё решить и получить возможность уехать. В этот раз я уже не стал обращаться к тем, кто якобы мне друг. Понятно было, что это тухлый номер, что зря потеряю время и лишний рубль на мобильном, поэтому я обратился к своим пацанам, тем с кем познакомился через интернет. У этих людей есть своё дело, они сами всё создали и постепенно растут. Сам понимаешь, общение через интернет это не реальное общение, но не смотря на это, я всё же проникся к этим людям дружескими чувствами, я рад, что узнал этих интересных людей. Так вот один из тех  к кому я обращался, сейчас живёт в Казани, а другой в Москве. Расстояние приличное, сказал я и улыбнулся.

- Да уж, кивнул головой Миша.

- Так вот в этот раз, когда мне вдруг срочно понадобились деньги, я сразу решил обратиться к этим людям. Нет, не потому, что я был уверен, что они займут, я просто знал, что, по сути, они в состоянии это сделать, оставался лишь открытым вопрос в их истинном ко мне отношении. В том, в ком я нисколько не сомневался, занять мне денег не смог, но его можно понять, у него были технические проблемы, о которых я знал ещё до того момента, когда попросил взаймы. А второй, который на моей волне, ну ты понимаешь о чём, я, да?

Миша утвердительно кивнул.

- Так вот с ним мы не так много общались как с первым, но я на него всё же надеялся. И ты представляешь, вместо того, чтобы занять, он перечислил мне деньги  и написал, что это подарок, что в долг он давать не любит. Представляешь?
Миша растерялся и покачал головой.

- Да, слов нет, сказал он и их действительно не было.

- Вот и я о том же, что слов нет и понять я ничего не могу. С одной стороны те, кто чуть ли не в кровные братья ко мне записываются, но при этом всегда отворачивается от меня в трудную минуту, а с другой стороны фактически чужие и далёкие от меня люди, которые по первой просьбе готовы протянуть руку помощи.

Мы оба замолчали. Повисла пауза. Оба думали о своём, но каждый думал о том, кто его окружает и об отсутствующей необходимости общаться с теми, кому на тебя глубоко плевать. А после, помолчав, мы завели непринуждённую беседу и вскоре, когда стрижка подходила к концу, я стал грузить Мишу тем, что указывал на моменты, которые нужно поправить и сделать так, как это вижу я. Вскоре он высушил и выровнял мои волосы, а так же дополнительно разгладил их специальным утюжком для волос, который по сравнению с тем, который был у моей сестры, показался какой-то китайской гаражной поделкой, которая практически не выполняла возложенных на неё функций.

Ещё спустя несколько мгновений Миша дал мне в руки небольшое зеркало, я посмотрел на то, как он постриг меня сзади, мне не понравился один момент, но там было дело ни сколько в стрижке, сколько в манере укладки и, понимая то, что это поправимо, я сказал что доволен и это было абсолютной правдой. Впервые выходя из под руки мастера я мог спокойно выйти на улицу не думая о том, что пройдёт неделька и то, что безбожно выстрижено, отрастёт и всё станет хорошо и по-моему.

- Спасибо, Михаил, я в восторге, честно. Надеюсь, ты не злишься, что я пришёл так поздно и теперь ты задержался?

- Нет-нет, всё в порядке, ответил он.

- Сколько с меня? - спросил я, но он не услышал и принялся что-то поправлять у рабочего стола. - Миша, сколько я тебе должен? - переспросил я.

Он будто бы опомнившись, поднял голову и с улыбкой на лице ответил:

- Четыреста!

- Ясно, сказал я, а про себя подумал, что мне очень повезло попасть к этому человеку.

Засунув руку в карман, я достал деньги, отсчитал четыре сотни и протянул их Михаилу.

- В кассу, поправил он меня.

- А, в кассу? Ок!

Подойдя к кассе, я протянул деньги кассиру-администратору. За мной к кассе подошёл Миша и сказал кассиру:

- Четыреста.

Они переглянулись между собой, я не понял в чём было дело, но отметил, что мне это не понравилось. Подумать о том, что он взял с меня больше, чем должен, я не мог, но даже если бы это было так, то наверняка сумма была завышена не намного выше, чем в прайс-листе. Более того мне показалось, что он наоборот взял немного меньше, быть может для того, чтобы в следующий раз я к нему вернулся, хотя я и без этого знал, что вернусь. Отдав четыреста рублей в кассу, я полез в другой карман, где лежали мелкие купюры и вытянув полтинник, подошёл к Михаилу и протянув ему чаевые, сказал:

- Ещё раз спасибо, я очень доволен тем, как ты работаешь.

- Ну что ты, не надо, оставь, заскромничал Миша.

Я хотел было сказать ему, что никогда не нужно отказываться от денег, когда они сами идут к тебе в руки, но вместо этого я настоял:

- Миша, возьми, я благодарен тебе.

Послушавшись меня, он покорно и с довольным лицом взял в руки пятьдесят рублей, которые конечно, не сделали его богаче, но и лишними тоже не показались.

- А у тебя есть визитка? - спросил у него я.

- Да-да, конечно, сейчас.

Он подошёл к кассе, взял из стопки общих визиток одну и на обратной стороне написал своё имя и номер телефона.

- А фамилия у тебя какая? - спросил я.

В ответ он написал фамилию и с довольным лицом произнёс:

- Чкалов я!

Взяв карточку, я положил её в карман, протянул Михаилу руку, он пожал её своими двумя, как это делают, когда прощаются или здороваются с дорогим тебе человеком или человеком, к которому относятся с уважением, в общем, мне понравилась его приветливость и сказав, что я теперь буду ходить к нему всегда, ещё раз поблагодарив, двинулся к выходу. Алёна пошла за мной.

- Обалденно, Дим, сказала Алёна, когда мы покинули парикмахерскую. - Просто супер!

- Да? - довольно спросил я.

- Да вообще, просто класс!

- Ну, видишь как мне повезло к нему попасть.

- А как его зовут? - спросила Алёна.

- Миша.

- М-м. Миша? Интересно! - сказала она, и мы в отличном настроении прошли через двор и вышли на Большую Садовую.


Глава 21.

- Всё складывается просто замечательно, сказал я. Не страшно, что вещи я не купил, значит куплю в Туапсе или в Новомихайловском, да и вообще, плевал я на эти вещи, главное, что уже завтра можно ехать на море. Будем надеяться, что медицинские книжки нам привезут сегодня, а всё остальное уже решено и сделано.

- Кстати, о мед. книжках, вспомнила Алёна, - тётушка звонила и судя по её неуверенным словам, похоже, что завтра мы можем никуда не поехать.

Об этом разговоре я ни чего не знал и услышав недобрые вести, сильно возмутился.

- В смысле, что значит, можем никуда не поехать? Хочешь сказать, что сегодня вечером нам ничего не привезут, так что ли?

- Ну, судя по её тону, видимо так.

- Нифига себе… А что случилось? - и не успела Алёна ответить на мой вопрос, как я добавил, - и это за пять тысяч рублей такой убогий сервис?

- Я не знаю, она позвонила, сказала, что возможно сегодня мы ничего не получим, но это ещё не известно, хотя скорей всего книжки привезут завтра утром.

- А во сколько? - спросил я.

- Это тоже не известно.

- Да просто никто этим и не интересовался. Такое впечатление, будто нам специально палки в колёса вставляют. Что за задержки, понять не могу? Мы деньги заплатили? Заплатили. Нам срок в три дня обозначили? Обозначили. Ну, так чего это вдруг я должен терять время и дни? Давай звони и уточняй!

- Звони ты, предложила Алёна, которая не очень любила в такие моменты что-то выяснять лично.

Свой мобильный с собой я не брал намеренно, чтобы тот не мешался в кармане, поэтому протянув руку, я сказал:

- Давай телефон.

Немного нервничая и в большей мере злясь на то обстоятельство, что никогда не было так, чтобы всё было сделано в срок, как оговорено изначально, я пытался найти номер тётушки, но пролистав записную книжку до середины, отдал телефон Алёне и сказал:

- Найди её!

Алёна сделала несколько движений, нажала на кнопку вызова и передала мне трубку. Гудок, второй гудок, третий… Мы всё ещё шли по Большой Садовой, в ста метрах от нас был подземный переход и мне хотелось, чтобы тётя ответила до того момента, когда мы к нему подойдём. Гудок, ещё гудок:

- Алё.

- Алё, привет, сказал я.

Наверно в моём голосе была нотка раздражения, которую я пытался тщательно скрыть, но, в общем, в тот момент мне вообще было плевать на то, какая нотка присутствовала в моём голосе. Будь тётя сотрудником моей компании, которому я поручил важное дело, которое вроде как и выполнялось, но было пущено на самотёк, я бы устроил этому сотруднику разгон, объяснил бы, что так дела не делаются, что когда заключается договор, не важно какой, письменный, устный, нужно побольше разговаривать с людьми, с теми, с кем ты этот договор заключаешь. И коль уж ты взялся быть лицом, представляющим мои интересы, взял на себя обязательства договариваться о чём-то от моего имени, за мои капиталовложения, то будь добр, веди себя так, будто это я сам занимаюсь этим делом. В душе кипела страсть и желание говорить совсем по-другому, не так как я начал и как поговорил.

- Слушай, а что у нас с нашими книжечками, как дела обстоят?

Видимо в голосе всё же присутствовала нотка раздражения звучащая в тональности «босс», так как тётя, услышав мой вопрос, как-то стушевалась и стала говорить что-то невнятное. Ежесекундно, после каждого её слова меня так и подмывало сказать:

- Послушай, ну так дела не делаются, мы ведь деньги за то и платили, чтобы всё было
сделано качественно и быстро, но я этого не говорил, по крайней мере, потому, что это совершенно бы ничего не изменило.

- Ой, там что-то напутали, тараторила тётя. - В общем, сначала их передали в город, но
там спохватились, что в книжках не проставлены какие-то печати, которые ставятся в Самарском, поэтому книжки вернули к нам в нашу поликлинику, там всё проставили и вот, кажется, сегодня их отвезли обратно, но не известно, вернут их сегодня или нет.
Вздохнув, она сделал недолгую паузу и добавила:

- Думаю, что скорей всего нет. Время уже позднее, уже всё закрыто. Скорей всего завтра утром.

Мы подходили к переходу, я знал, что в переходе связь иногда ухудшается, а учитывая тот факт, что Алёнин мобильник и в лучшие свои годы вёл себя порой непредсказуемо, поэтому я не желая разрыва связи или потери обрывков слов, решил, что нужно закругляться.

- Слушай, ну а завтра утром во сколько? – всё в той же тональности босса, спросил я.

- Ну-у, я не знаю, протянула тётя и стала на ходу делать то, что я обычно делать никому не советую, давать информацию, взятую с потолка. – Может в девять, может в десять утра.

- Если до десяти, то мы ещё успеем сесть на автобус, - ответил я, - если чуть позже то…., я сделал паузу, в это мгновение злость и раздражение столкнулись лбами и утихли. Я перевёл дух и продолжил,  - Ты пойми, что полчаса решают всё. Если автобус уедет без нас, то мы зря потеряем день, а я этого не хочу. Нет смысла в том, что мы сидим дома без дела, тем более, что я уже закрыл все свои дела и ничего не делаю из того, чем занимался раньше. Я уже собрался к отъезду. Понимаешь?

- Дим, я всё понимаю, но ничего не могу обещать, это не от меня зависит, сказала тётя, я согласился с ней, а сам подумал о том, что именно от неё всё и зависит. Ох, эта излюбленная человеческая склонность винить во всём обстоятельства, но не себя.

- Ладно, давай, пока, сказал я, - если сегодня привезут, то звони. В любое время звони,
хоть ночью.

- Хорошо, пока.

Я прервал вызов.

- И что? - спросила Алёна.

- Да ничего хорошего, всё как всегда. Обещают одно, делают по-другому. Всегда говорил и
сейчас повторю – все свои вопросы нужно решать самому. Какая-то странная попалась нам врачица. Ох…

Я больше не хотел говорить на эту тему, чтобы зря не сгущать вокруг этого обстоятельства тучи, которые ничего бы не поправили, а лишь усугубили положение, поэтому подытожил.

- Короче, всё решиться в лучшем случае в любое время сегодня, либо завтра утром. Но мне кажется, что сегодня, судя по мере ответственности нашей врачицы, мы уже ничего не получим.

***

Пройдя метров пятьсот по проспекту Ворошиловскому, мы подошли к остановке, где парковались маршрутки «Самарское - Ростов».

- Куда едет эта? - спрашивая якобы у Алёны, пробухтел я сам себе под нос и пошёл посмотреть на табличку, расположенную на лобовом стекле.

- Ага, то, что нужно, сказал я, - может, вперёд сядем, а?

Алёна от чего-то не желавшая садиться вперёд, отказалась, но я всё же решил поинтересоваться у водителя, свободно ли переднее кресло. Подойдя к парню, внешне похожему на водителя маршрутки, который как раз стоял рядом с ней, я спросил:

- Ты водитель?

Он что-то промямлил себе под нос и я, не разобрав ни слова из того, что он ответил, продолжил:

- Передние места свободны?

В этот раз он ответил более чётко:

- Я не знаю.

- В смысле, что значит не знаю?

- Я не водитель, ответил он.

- А кто водитель?

Я почему-то решил, что он всё же из круга водителей, что он водитель, но не этой маршрутки, что, впрочем, не мешало ему знать, кто водит именно эту машину.

- Да вон он, озираясь через плечо, прошипел он мне.

Парень был будто не в себе. По всей видимости, он сильно устал и в этот момент, в каждом мгновении ловил возможность отключиться от внешнего мира и погрузиться в свой внутренний.

Подойдя к компании из нескольких человек, которые все были похожи на водителей маршрутных такси, я поинтересовался, кто же на самом деле работает на интересующей меня машине и наконец получив вразумительный ответ, уже не спрашивая, свободны ли передние места, просто сказал:

- Откройте нам переднюю дверь, мы там сядем.

Молодой водитель, лет тридцати, коротко стриженный, смуглый, в светлой майке и брюках, посмотрел на меня странным взглядом, будто я требовал от него каких-то привилегий, какого-то особого ко мне отношения, осёкся и ответил:

- Впереди всё занято.

- Занято, да? – не сомневаясь, что услышу именно эти слова, переспросил я.

Я смотрел ему в глаза и не мог понять его несколько несмелый взгляд, смешанный с ненавистью и злобой. Взгляд, похожий на оскал старой больной собаки, которую загнали в угол и теперь она понимает, что это конец, что на самом деле ей бы жить и жить. Что встретилась бы она лицом к лицу с каждым из толпы по отдельности, то растерзала бы их на кусочки, так как была объективно сильней всех, но сейчас, будучи истерзанное и загнанной в угол толпой слабаков, она не могла ничего поделать и лишь смирившись со своей участью и сдавшись, ждала того, что могли с ней сейчас свершить. Почему его взгляд был именно таким, я понять не мог, но было ясно одно - этот человек был не совсем доволен своей жизнью. Я отвернулся и зашёл в маршрутку. Сев рядом с Алёной, я подумал о том, что хочу ехать у окна. Какое-то время я думал о том, пересесть мне или нет, но не поняв самого себя, не увидев объективной причины, чтобы не занять место у окна, в очередной раз подметил, что все мы на протяжении жизни ежедневно и постоянно сами себе говорим нет, в ответ на свои внутренние даже такие мелкие желания, как это, поднялся и со словами  «Я хочу ехать у окна», сел напротив Алёны. Отодвинув штору так, будто бы её вообще не было, я смотрел на вечерний город. Мне всегда нравились такие моменты, когда после бурного дня, после долгих походов, сотен людей, встретившихся на моём пути, я вдруг попадал в маршрутку, садился у окна и спокойно наблюдал за городом, частью которого я был ещё несколько мгновений назад.

Мимо проехало несколько хороших иномарок. После того, как проехала новая Ауди А6 белого цвета, я вспомнил о своём заветном желании, стать владельцем Тойоты Камри снежно белого цвета и возжелал, чтобы именно такая Тойота проехала мимо моих глаз, дабы порадовать меня своим прелестным видом.

- Ауди тоже ничего, думал я, - но всё же я выбираю Камри, хотя объективно я понимал и понимаю, что салон Камри по своей отделке уступает салону последней Ауди А 6. Уж больно он какой-то жутко простой, а ужасная похожая на дешёвый пластик серебристая вставка посредине передней панели, с отвлекающей в ночное время голубой подсветкой, на которую очень ругались владельцы таких машин в интернете, придаёт салону вид дешёвого китайского ширпотреба и всё же я в неё влюблён. Как-то Алёна спросила у меня:

- Что ты в ней нашёл?

На что я уверенно ответил:

- Ты что, не понимаешь, это же ведь моя машина. Она сделана специально для меня. Это машина моей души. Я не отрицаю, что другие авто бизнес класса, выпущенные за последние пару лет имеют лучшую отделку салона. Но причём тут это? Главное, что эта машина сделана для меня и поэтому я её куплю. Тойота Камри нравится мне своей простотой и элегантностью. За миллион рублей можно получить большой удобный автомобиль, не имеющий в своём внешнем виде ничего лишнего. При этом человек, покупающий эту машину, покупает не ведро с гвоздями, на которое так похоже то, что выпускает российский автопром, а действительно невероятно удобный и комфортный автомобиль. Однажды протестировав эту машину, я полностью был удовлетворён тем, как она идёт по дороге, как сглатывает дорожные неровности, а выехав на грунтовую дорогу, был поражен тому, что практически не ощутил разницы. Машина шла ровно, внешние удары терялись на отлично продуманной подвеске и совсем не передавались на кузов. Впервые, после долгих лет ожидания, я полностью остался доволен автомобилем, так как в себе он заключал ответы на все те мои требования, которые я предъявлял машине моей души.

Прошло пять минут, Тойота мимо меня так и не проехала, за моей спиной хлопнула водительская дверь, кто-то из пассажиров закрыл большую дверь в салоне. Маршрутка легко завелась, ведь это был Форд и плавно тронулась с места. Отвлекшись от дороги, я обратил внимание на парня примерно моего возраста, который подсел к Алёне. Невооружённым взглядом было видно, что Алёна ему симпатична и он желает с ней познакомиться.

- Давно стоите? - попытался он завести беседу. Алёна взглянула на меня, улыбнулась и коротко ответила:

- Нет.

Думаю, ей было забавно от того, что парень очень смущался и её это развеселило. Мне тоже стало смешно. Я смотрел на этого парня, он был смущён и, кажется, покраснел, но он так и не понял, что я как-то отношусь к Алёне и решил задать ещё один вопрос, который я не расслышал. Поняв, что Алёне не хочется  с ним общаться, не хочется как минимум потому, что на раскачку такому человеку, как этот парень, нужно было пару месяцев, и учитывая тот факт, что у него было всего полчаса, чтобы скрасить человеку дорогу своей неистовой харизмой, я протянул к ней руку, взял из пакета визитку Михаила, покрутил её в руке и положил обратно со словами

- Не потеряй!

Всё сделано было спокойно и не вызывающе, так будто парень был не причём. Откинувшись на спинку кресла, я устремил свой взгляд на дорогу. Фокус сработал. Правда потом парень стал дремать и валиться на Алёнино плечо, но этого я не видел. На отрезке дороги, где ограничение скорости было шестьдесят километров в час, маршрутка обогнала будто вкопанную в землю Тойоту Камри чёрного цвета. Меня порадовала такая мимолётная встреча и до конца пути я думал о том, какого бы цвета я хотел салон для своей Камри. Я придумывал разные комбинации отделки салона. В моём представлении сиденья должны были быть бежевого или песочного цвета, обязательно кожаные, панель я видел тёмной, ближе к чёрной, вместо ужасной серебристой вставки я видел вставку под красное дерево, но не такую, какие могут быть установлены на Камри, а такую, как на Ниссане Тиана в топовой комплектации. Мысли постоянно путались, так как я оперировал лишь теми картинками, которые видел в интернете. Не всё мне нравилось, не всем я был доволен. Камри, которую я тестировал вообще была исполнена в комплектации R1, то есть в базовой. Сев тогда в салон тестируемой Камри, я как это обычно и бывает, не пришёл в некий восторг. Всё было ровно и спокойно, даже как-то слишком спокойно и скучно, но удобство посадки, телескопический руль, возможность вытянуть ноги и при этом не терять из виду рулевую колонку, ощущение того, что всё под рукой и сделано для моего удобства в один момент подкупили меня. Я давно это знал, но тогда лишь в очередной раз убедился, что бизнес класс, это не цирк на колёсах и поэтому ждать лишних излишеств не стоит. Комфорт, строгость, плавность – это и есть бизнес класс, это и есть Камри.
С этим мыслями я и въехал в Самарское…



Глава 22.

Меня всегда забавило то, когда люди начинали просить у водителя маршрутки одновременно об одном и том же. Так было и в этот раз. Когда маршрутка повернула в Самарское и поехала по улице Карла Маркса, я обернулся к водителю и громко попросил, чтобы тот остановился на Промышленном. Казалось бы, все это слышали, но не тут-то было. С перерывом между просьбами в пять – десять секунд о том же самом его попросили ещё несколько человек. Видимо людям очень нравилось общаться с водителем или они боялись, что первые три человека были не услышаны и они уточняли просьбу. В общем,  как бы там ни было, водитель остановил машину в указанном месте, я протянул ему сто рублей, сказал, что плачу за двоих и, дождавшись сдачи, покинул салон.

Мы перешли через дорогу и Алёна спросила:

- Ты видел это, имея ввиду, как парень пытался завести с ней беседу. – Он постоянно ко мне подсаживается, задаёт одинаковые вопросы, но сказать больше ничего не может и ему видимо нравится дремать на моём плече.

- Он дремал? - удивился я.

- Да нет, конечно, я его разбудила, хотя врядли он спал.

- Забавный тип, сказал я и усмехнулся.

Настроение вновь было хорошим. Я был на все сто десять процентов уверен в том, что завтра я всё же сяду в автобус «Таганрог - Туапсе» и покину родные Донские степи. Днями ранее в блоге Другие Берега я написал небольшой пост, где рассказывал о том, что уезжаю к морю и там, буквально спонтанно переиграв отрывок из стихотворения Есенина, мною было написано:

Всё, решено и уже безвозвратно
Я покину родные края.
Насточёртила папина хата
И без края Донские поля.

Именно так я и думал в тот момент, когда подходил к отчему дому. Во двор я заходил с лёгким чувством. Казалось, будто с плеч упал камень, который я носил годами, упал в одночасье. Я уже попрощался с берёзками, с улицей, с домом и, понимая, что уехав, я уже не вернусь, не вернусь, по крайней мере, на постоянное проживание, я допускал лишь мысль о том, что придётся сюда приехать, чтобы забрать вещи. Ко всему оставалась непроданной машина. Хотя, впрочем, всё это было сущими пустяками. На самом деле меня здесь практически уже не было. Уж слишком тонкой стала в тот момент грань между мной и морем. Я долго ждал этого часа, этих ощущений свободы, лёгкости, отрыва от места и теперь они наполняли всего меня и били через края, проявляя себя в том позитиве, который я нёс в мир.

- Надо что-нибудь поесть, сказал я, - жутко проголодался, считай, весь день ничего не ел.

- Угу, я тоже не прочь, согласилась Алёна.

- Ты тоже,  удивился я, - а как же «я не ем после шести вечера»?

-  Ну, в обычные дни так и есть, а сегодня можно.

От того, что в четверг мы намеревались покинуть дом, холодильник был совсем пуст и мы стали решать, что нужно купить, чтобы поужинать сегодня, а остатками позавтракать завтра.

- Пельмени есть будешь? - спросила Алёна, когда мы шли в магазин. - Давай я пачку куплю, думаю, хватит.

- Пачку, ты смеёшься? Я весь день практически не ел. Да я эту пачку сейчас на один зуб и как не было.

- Ну, тогда давай две?!

- Я не знаю. Смысл тратить деньги на не совсем качественную еду, непонятно из чего сделанную. Я бы вообще поел какой-нибудь каши или вермишель.

- Тогда к вермишели сосиски нужно купить.

- Сосиски? Не совсем хочется их есть. Тоже ничего хорошего в них нет.

- Ну а что тогда? – спросила Алёна и хотя я, казалось, был способен к мыслительному процессу, в реалии же я уже ничего не понимал и всё что хотел, поскорей принять ванну и лечь в кровать, тем более утро обещало быть напряжённым и стремительным.

В итоге мы купили пачку пельменей для Алёны, а так же вермишёль и полкило сосисок для меня. Пока варилась вермишель, я принял ванну, а после, с трудом съев половину порции, понял, что просто не могу съесть всё, что было в тарелке и поблагодарил Алёну за ужин. Единственное чего я теперь хотел, это спать и я пошёл в свою комнату, где на мою беду Алёна оставила включённый ноутбук. Интернет был всё ещё подключён, я машинально по привычке стал проверять свою почту, смотреть кто из знакомых в онлайне, даже успел завести с парой человек беседу, но сразу сказав, что долго сидеть не могу, быстро закруглился и лёг в кровать. На часах было около половины первого ночи.



Глава 23.

Если бы я сказал, что прошедшей ночью спалось мне плохо, значит, я бы соврал. Этой ночью я вообще практически не спал, ворочался с бока на бок. Сны были какими-то напряжённые, не понятно о чём говорящими и я так и не понял, были ли это сны, либо всего лишь мои размышления. Лишь крепко и сладко заснув тогда, когда за окном стало светать, а соседские петухи пели песню на подъём, уже совсем скоро я проснулся от какого-то случайного шума и уже более не смог уснуть так же крепко и хорошо. Будильник не успел прозвенеть, как я вылез из кровати и отключил его.

- Что это было, промелькнуло в голове, - разве это отдых?

Взявшись за голову обеими руками, я немного пострадал, но всё же встал и пошёл в ванну приводить себя в порядок. Мне и раньше приходилось переживать подобные моменты в жизни и каждый раз, как и сейчас я знал, что это временно, что уже вечером я довольный от того, что приехал на море, лягу в кровать, в которой мне придётся теперь спать всё лето и сладко отосплюсь за все недоспанные часы.

К тому моменту Алёна была уже на ногах.

- Тебе не хочется спать? – спросил я у неё и получил в ответ:

- Нет, я нормально поспала.

- Блин, а я всю ночь промучился, весь какой-то напряжённый, быстрей бы всё закончилось.

После ванны я принялся за разогрев сосисок и вермишели. Придя чуточку в себя, я совсем позабыл о том, что вовсе не выспался. Теперь я думал о том, что всего через пару часов я сяду в автобус и он унесёт меня к мечте. Достав все сосиски и поняв, что все их не съем, я отложив себе три штуки, остальное порезал и отдал котам.

- Ешьте, парни, у меня сегодня праздник. Надеюсь, тётушка не подведёт и заберёт вас на лето к себе. А если нет, то братцы и не знаю, как быть, но с собой я вас пока взять не могу. Я буду скучать по вам, а вы?

Коты стали довольно уплетать сосиски и в тот момент им не было совершенно никакого делал до того, что я им говорил.

- Хотя бы она их забрала и хотя бы они нормально там прижились и никуда не сбежали, думал я, надеясь, что тётя выполнит своё обещание.

В то мгновение в моей душе было ощущение потери. Мне не хотелось думать о том, что свершая мечту, я могу взамен потерять своих котов. Совсем недавно я потерял своего старого друга, кота по имени Дымок и теперь, спустя два года, когда я вновь привязался к двум новым, один из которых был племянником того самого Дымка, терять их совсем не хотелось.

В отличие от прошедшего ужина, на завтрак я съел немного больше, но пища всё равно отказывалась проталкиваться в желудок и поэтому я, недолго думая, все остатки отдал котам.

- Поем по дороге, подумал я и вспомнил чудные горячие пирожки с картошкой или капустой, которые продавались на одной из остановок и в тот последний раз, когда я ездил на море на автобусе, стоили всего десять рублей, но при этом завораживали своим отменным вкусом и теплом, хранимым специальным термоконтейнером.

После завтрака по привычке и от нечего делать хотелось войти в интернет, посмотреть, как там обстоят дела, но сейчас я уже не мог этого сделать по той причине, что ноутбук был сложен и  упакован в коробку, которую я для надёжности обмотал скотчем и сделал ручку, чтобы было удобно его носить. Модем, который мне на самом деле был не нужен, по крайней мере до тех пор, пока я не найду квартиру в Новомихайловском и не осяду там, я тоже решил взять с собой и обмотав его проводами, положил в большую товарную сумку, в которой было много ещё всяких мелочей. Было смешно смотреть, но люди, которые ехали на море, набрали с собой столько вещей, что они с трудом поместились в одну спортивную, одну товарную сумку, а также в маленькую сумочку и большой кулёк. Часто, уезжая на море, люди думают о том, что каждый день они будут одевать что-то другое, не то, что вчера, но очутившись на побережье, напрочь забывают о своих чемоданах, одевают лёгкую маечку, шорты или юбку и в таком виде проводят все дни отдыха. Почему так получается? Во-первых лень распаковывать вещи, во вторых лень их гладить или гладить их попросту не чем, а ходить в помятом не хочется, в третьих, а в третьих люди попадают на море, где по улицам прибрежных посёлков и городов во время купального сезона люди ходят исключительно в плавках и купальниках, ну и а каких шмотках здесь может идти речь?

В общем, не смотря на то, что в делах морских я был профи, тем не менее, мы всё же нагребли паровоз вещей и в тот момент, когда всё это впихивалось в нерезиновые сумки и кульки, обнаружилось, что на самой большой сумке сломан замок и мне в голову пришла только одна идея – поступить так, как поступают торговцы – обмотать её скотчем. Так мы и сделали. Когда на часах было около девяти тридцати, я подумал о том, что интернет мы так и не отключили, при этом в спешке мы забыли написать письмо отцу, в котором нужно было сообщить ему о том, что это обязательно и необходимо сделать.

- Может всё же сходить к оператору и разорвать договор, подумал я. Путь был не далёким и если ехать на велосипеде, то уже спустя десять минут я бы подписывал отказные бумаги, а потом, после ехал бы домой с чувством выполненного долга, ну, или  с чем-то подобным.

Алёна смотрела телевизор, а я решил выйти на улицу. На самом деле ехать к оператору не хотелось и дело было не в лени, дело было в том, что не хотелось суетиться, не хотелось бежать в одно место, потом спешить обратно, хватать сумки, бежать на остановку, до которой было примерно километр пути. Ко всему мы ожидали звонка от тёти и по первому её сигналу, я готов был ехать куда угодно, лишь бы получить на руки долгожданные медицинские книжки.

- Ладно, никуда не поеду, Бог с ним с этим интернетом, папа сам отключит, это не сложно.
Главное записку написать.

Присев на лавочку, я стал вслушиваться в гул, нёсшийся с трассы Дон-М4 и представлял, что уже совсем скоро, буквально через час я сяду в самый, в тот момент, дорогой душе автобус и умчусь, умчусь-таки к морю. В этот день нас уже ждали в пансионате и мне не хотелось, чтобы о нас подумали плохо, поэтому не приехать сегодня было просто не позволительно, хотя по большому счёту мне было абсолютно всё равно на то, что подумает о моей пунктуальности руководство пансионата. В большей степени меня волновало лишь то, что нам могут попросту отказать, сообщив, что они решили взять кого-то из местных, кого ждать не придётся. Вот это меня и беспокоило. Поэтому мы были просто обязаны уехать из Самарского ровно через час, в десять часов сорок минут по Московскому времени. Именно в это время автобус «Таганрог - Туапсе» проезжал мимо нашего посёлка.

Утреннее солнце, которое несмотря на то, что не за горами был июнь, слабо прогрело воздух и было немного прохладно. Роса, покрывшая всю растительность в огороде, ярко блистала на солнце и казалось, будто листья покрылись мелкими бриллиантами. Меня немного разморило, всё же бессонная ночь брала своё и организму хотелось расслабится. В тот момент, когда я подумал о тёте, из дома вышла Алёна и ещё не дойдя до меня, как раз, когда я повернулся к ней, слегка шокированная и ожидающая той же реакции от меня, сообщила:

- Сегодня книжек не будет.

Она остановилась на дорожке, не желая идти по мокрой от росы траве и пристально посмотрела на меня. Я ещё не сказав ни слова, обратил внимание, что в руке она держала свой мобильный телефон и всё понял.

- Звонила, да? Что сказала?

Не дожидаясь ответа, я покачал головой и спокойно тихо сказал:

- Нет-нет-нет, так дела не решают!

Повисла пауза, в не выспавшемся мозгу стало совсем пусто. Я смотрел влево от себя. На востоке всё выше и выше поднималось майское солнце. Поле за огородом уже успело зарасти высокой травой, которая тоже блестела от росы, но я смотрел не на солнце и не на траву. Глядя туда, на восток, я хотел сквозь дома и деревья разглядеть мой долгожданный автобус, который совсем скоро проедет мимо Самарского, притормозит на посту, а затем наберёт скорость и умчится в даль. Никто из его пассажиров даже не догадается о том, что где-то совсем не далеко, в километре от поста, сидя на лавочке, мысленно их будет провожать один человек, который пожелает всем им доброго пути и с сожалением примет тот факт, что сегодня он всё ещё будет дома.

- Что она сказала? – внезапно переспросил я.

- Она ничего не объясняла. Просто сказала что, сегодня не будет.

- Вообще не будет?

- Сказала, что возможно вечером всё будет готово, но до обеда точно нет.

- Обалдеть! Возможно?! Я в шоке!!! Нет, я просто в шоке.

Я говорил спокойно, но выразительно.

- Мы за что, мать их, деньги им платили? Мы платили за скорость, а что мы получили? Нет, ну это уже совсем другая цена. Я понимаю, если бы в течении двух дней было бы всё готово или вообще за один, но послушай, мы ждём с прошлой пятницы, хотя ладно, будем считать, что  с этого понедельника, но всё равно, сегодня четвёртый день. За это время мы сами бы всё прошли. Нет, я не понимаю, что они творят. Всё, я больше не хочу обращаться за такой помощью. С такими ускорителями дело только затягивается.

- Не говори, странная эта врачица, добавила Алёна, - через свою знакомую я бы всё сделала за пару дней. М-да…

***

На лавочке мы сидели до тех пор, пока автобус на Туапсе не проехал мимо Самарского и я принял, всё же принял тот факт, что сегодня я буду ночевать в той же кровати, с которой сегодня встал, хотя вставая, я мысленно попрощался с ней, думая о том, что если я на неё и лягу, то будет это совсем не скоро.

- Вот и уехал наш автобус, подытожил я нашу с Алёной несостоявшуюся сегодняшнюю поездку.

- Откуда знаешь?

- Время, сказал я, - посмотри на время.

По трассе проехал древний «Икарус» гул от заднего моста которого, донёсся до нас.

- Возможно это он самый, сказал я.

Ещё немного подумав, я добавил:

- Конечно, не хочется ехать на море на «Икарусе». Они просто в ужасном состоянии, я
удивляюсь, как они вообще ещё ходят. В салоне вечно воняет палённой резиной и копотью. Это хорошо, если попасть на краснодарский, тот хотя бы в нормальном состоянии, наш же, это просто мрак.

Я вновь немного помолчал и продолжил:

- Ладно, расстраиваться не будем, руководству пансионата мы сообщили, что приедем в четверг либо пятницу и по всей видимости именно в пятницу мы и приедем, поэтому давай ждать завтрашнего дня.

- И сегодняшнего вечера, добавила Алёна.

- А что вечером? - спросил я.

- Книжки, коротко ответила она.

***

Пока я шёл в дом, в душе крутило от неприятного ощущения, что нам будто завидуют. Завидуют нашей нестандартности. Тому, что вопреки обычной жизни, вместо того, чтобы устроиться в какой-нибудь офис и получать там свои копеечки, мы зачем-то обзвонили массу пансионатов, баз отдыха и детских лагерей, нашли работу у моря и вот, теперь, когда остальное большинство лишь призрачно мечтает о море, мы уезжаем туда на отличных условиях и в перспективе оба можем там остаться после сезона, так как дома нас по большому счёту мало что держало, а если говорить обо мне, то не держало ничего. Вспоминая короткий разговор со своими знакомыми, состоявшимся накануне вечером, ещё в тот момент я почувствовал, что в воздухе витала некая обречённость, будто этим людям было запрещено самим сорваться с места, оставить свою рутинную работу и поменять привычные жизненные устои. В который раз мне показалось, будто меня кто-то приговорил своим заклятьем к вечной жизни в отчем доме и сколько бы я не предпринимал попыток оттуда съехать, всегда находились причины и обстоятельства, при которых я говорил себе, что нужно ещё чуточку потерпеть, накопить денег и уже потом…, но потом так и не наступало, а становилось ещё хуже. Сейчас же, когда никаких «потом» и быть не могло, в тот момент, когда вещи были собраны, а душа попрощалась с прошлой жизнью, всё складывалось против меня, находились какие-то дурацкие причины и поводы. Сначала я два дня не мог дождаться письма от Саши, который в итоге подарил мне две с половиной тысячи рублей и тем самым просто ошарашил меня, отодвинув всех тех, кто говорил о себе как о моём друге, далеко за горизонт. Затем я не мог войти на сайт РБКмани, чтобы вывести деньги, но в итоге, разобравшись с этим, я два дня ждал письма с подтверждением того, что операция совершена. Далее, деньги лежали на почте сутки, которые я попросту потерял, хотя мог их использовать для поездки в город за вещами. И даже тогда, когда ничего не купив, но попав к хорошему парикмахеру, будучи довольным, я, к сожалению, получил весть о том, что наш заказ пока что ещё не выполнен, что возможно всё решится в ближайшие часы или к утру и теперь, когда утро наступило, я вновь слышал «нет!» .

- Что ж творится то, понять не могу? - думал я. - Кто это так не хочет, чтобы мы уезжали? Ладно, ждём вечера. Завтра я уеду, в любом случае уеду, деваться просто некуда.
Завтра нас ждут.

***

В дом, с которым я мысленно распрощался, заходил с неохотой. Мне даже показалось, будто я не был в нём целую вечность. Он был каким-то пустым и безжизненным. Не было ни одного намёка на то, что здесь живут счастливо. Воздух был мёртвым, энергетика была похожа на цемент. Она просто застыла и не давала двигаться, не давала дышать, не давала быть собой. Как много раз в своей жизни, будучи в этом доме я слышал слово «нет!». Нет, нет, нет! Что не попроси у жизни, будучи в этом доме я слышал только «нет».

- Нет, так не делают…

- Нет, ты так поступать не будешь…

- Нет, у тебя не будет велосипеда, ты уже себя показал…

- Нет, ты не будешь играть на гитаре…

- Нет, ты не будешь учить английский…

Нет, нет, нет…

Как много их было, как много они задавили светлых желаний и самое смешное, что на все отказы, всегда была, казалось, объективная причина.

Вот и в эту минуту, входя в дом, я будто слышал:

- Нет, ты никуда не уедешь…

- Ну что за бред, почему, кто меня держит? – раздирая душу, думал я, но ответа не было.

***

Заглянув в пустой холодильник, я почувствовал, как на плечи опять свалилась тяжесть обыденности. Вспомнив, как я по царски накормил этим утром своих котов, теперь, когда я действительно проголодался, есть было нечего, нужно было вновь что-то варить, идти в магазин, покупать хлеб.

- Не хочу, думал я, - меня здесь быть не должно, я должен быть в автобусе, не здесь…
Но я был именно здесь.

- Алён, знала бы ты с какой я лёгкостью утром отдал котам практически всю свою еду, сказал я сестре, зайдя в комнату, - но сейчас, ты знаешь, я захотел есть, а коты меня кормить не собираются. Гады!

Алёна улыбнулась.

- Всё отдал, да? Ну, тогда сейчас что-нибудь сварим.

Она ушла на кухню, а я снял с себя то, в чём был одет и принялся распаковывать ноутбук, а за тем, когда он занял своё привычное место, я с нежеланием распотрошил самую большую сумку, тщательно упакованную скотчем и достал до боли знакомый модем.

- Ну, вот и приехали, сказал я, будто разговаривая с модемом или сумкой.

В тот день интернет подарил мне желание и возможность написать пост об отношениях между людьми, знакомившимися через сеть. Просмотрев недавние фото Семёна, выставленные на одной из социальных сетей, глаз вновь зацепился за образ девушки Эльмиры, которая жила в далёкой Казани и до которой от меня было несколько тысяч километров. Глядя на неё, мне показалось, что она человек, вещающий на моей волне. Я уточнил у Семёна о её характере и манере поведения, тот сообщил, что знает её плохо, виделся всего несколько раз, но, в общем, она оставила у него хорошие впечатления. От бессилия, от осознания того, что не в моих силах вот так просто встретится с ней, походить по Казани, узнать её лучше, понять, что меня зацепило в ней тогда, когда я видел её фото, я решил написать об этом в блоге, но как всегда, думая об одном, в итоге нагнал чего-то лишнего и, как обычно не желая что-то менять, выпустил в свет мысль именно в той форме, какой она была написана изначально.

Позже я перекинулся словом с самой Эльмирой, взял номер её icq, думая, что настрою на своём мобильнике эту службу и возможно напишу ей, если будет желание. На самом деле писать не особо хотелось. К тому моменту я устал от того, что находя в сети интересных мне людей, я не имел возможности общаться с ними близко и от этого само начало общения начинало меня угнетать.

***

- Когда ты уезжаешь? - спросил у меня Сёма, увидев, что я в сети.

- Сём, должен был уже сейчас ехать в автобусе, но нас подвели и мы до сих пор не получили медицинские книжки. Такие дела. Но завтра я уезжаю и это сто процентов.

- Ясно, я тоже на море хочу. Сейчас дела поправлю и приеду к тебе в гости. Жди.

- Конечно, брат, буду ждать….

Выключив ноутбук, я поел того, что приготовила Алёна, а после лёг на кровать и заснул на несколько часов. Хотя сон мой был крепким, но проснувшись, чувствовал я себя не важно, болела голова, всё тело ломило так, будто бы я и не спал.

- Ох, ну и деньки, глядя в окно, подумал я.

На часах было около пяти вечера. Хотелось поскорей узнать, не звонила ли наша тётя, но когда я спросил об этом у Алёны, она ответила отрицательно. Немного перекусив, я вновь уселся за компьютер и хотя делать мне в интернете было нечего, тем не менее до полуночи я что-то смотрел, с кем-то переписывался, что-то читал, а когда ложился спать, то подумал о том, что я как всегда сам себя подставил и теперь утром проснусь тяжело и весь день буду жутко хотеть спать. В эту ночь сон был более стабильным, чем в прошлую, но не столь спокойным, как хотелось бы. Проснувшись за ночь несколько раз, каждый раз мне казалось, будто я очнулся не в своей реальности. Всё было знакомым и одновременно каким-то вязким и не родным. Я закрывал глаза, вновь погружался в сон, затем опять просыпался и так несколько раз. Утро я встретил с мыслью, которая меня не покидала последние несколько дней:

- Скоро всё это закончится!

Сейчас, когда я был на пороге свершения моего желания, я уже не думал о том, что лучше бы всего этого не было. Не думал так, как я думал в первое утро следующего дня, после того, когда моя жизнь изменилась в одночасье, планы были вновь переписаны и вот я вместо того, чтобы ждать, пока будет продана машина, после чего я и уехал бы к морю, теперь просто туда ехал, без каких-либо если. За последние дни ожидания, лёгкого нервного напряжения и недосыпаний, хотелось одного, поскорей уехать и поскорей акклиматизироваться, что обычно занимало у меня до пяти дней и вызывало состояние, похожее тому, в котором я находился на протяжении последних нескольких суток.



Глава 24.

- Скоро всё это закончится…

Голова шла кругом. Хотелось, очень хотелось спать. Спать хотелось так, как, наверное, хотят жить перед смертью.

- Как же мне всё это надоело, думал я, а затем отгонял от себя эти мысли и говорил себе - спокойно…, спокойно…, скоро всё кончится, сегодня ты уезжаешь. Всё.

Когда я вставал с кровати, которая была очень неудобной, меня посетила мысль, что это утро как две капли воды было похоже на вчерашнее. Всё тот же будильник, разбудивший не выспавшееся сознание в то время, когда оно так яро цеплялось за сон.  Всё те же воробьи, щебетавшие во дворе с самого раннего утра, когда солнце только-только осветило небо ещё невидимыми глазу лучами, которые были где-то за горизонтом. Всё та же уверенная мысль, что через пару часов я сяду в автобус и всё то, что я мог в тот момент назвать прежней жизнью, останется позади меня и более не будет меня тянуть за собой, не давая двигаться вперёд. Странно, но сегодня утром я думал о том же, о чём и вчера. Странно, но сегодня, как и вчера, глубоко во мне сидело сомнение в том, что всё сложится так, как я того хотел.

- В чём я сомневаюсь? - спрашивал я сам  себя и не мог найти ответа. Я получил возможность воплотить в реальность желаемое. Кажется, это и есть счастье, но нет, всё идёт как-то не так, будто бы я пошёл в нужном направлении, но неверным путём.

В душе сидело и сверлило чёткое ощущение того, что будто кто-то или что-то желает удержать меня, не дать мне оторваться от той жизни, которую трудно было назвать своей.

- Бред! Какой-то бред, думал я.

Я не мог ничего понять, кроме того, что в эти минуты я больше желал не того, чтобы поскорей очутиться на море, отоспаться и зажить новой жизнью, а того, чтобы всего этого, что происходит со мной в последние дни, вообще не было. Уж слишком много было дурацких мелочей, которые выливались в серьёзные препятствия, не дающие мне сделать простое дело
– сесть в автобус и уехать туда, куда я желал умчаться всем своим существом. Именно это неприятное ощущение было доминирующим, но так как мне было неприятно об этом думать, думать о том, что я не рад свершению мечты, то я всячески как мог не обращал на всё это своего внимания. Я помнил те чувства, которые я испытывал раньше, тогда, когда я ездил на море в качестве отдыхающего и они были ни как не похожи на то, что я испытывал сейчас. Будто меня в чём-то ограничили и я пытался с этим бороться, вот только не мог понять, кто меня ограничил, в чём и с чем именно я борюсь.

После ванны и завтрака, перед тем, как свернуть во второй раз ноутбук, я проверил, как обстоят дела в интернете. За последние часы мало что изменилось и в ту минуту я даже как-то разозлился на это, потому что мне очень хотелось, чтобы хоть где-нибудь произошло какое-то движение. Нет, этим утром интернет не принёс мне ничего нового. Общаться с кем-либо уже не хотелось. Последние два дня, все как помешанные только и спрашивали меня о том, дома ли я, не уехал ли, откуда в интернет вышел. Мне это порядком поднадоело и я уже жалел о том, что так много людей узнали о моём маленьком секрете. Благо, в реале или как принято говорить о жизни вне интернета, в офлайне, мало кто знал о моей поездке, а те, кто знали, не имели ко мне доступа.

Положив ноутбук в коробку, я обмотал её скотчем. Затем принялся за сумку, которую вчера мне пришлось распотрошить из-за модема. Я сделал лишь пару витков, как скотч закончился и я почувствовал то, что в последние два года всё меньше и меньше было моим знакомым ощущением. Я почувствовал истинное раздражение. Это чувство было очень неприятным. В тот момент я ощутил себя слабаком, который не может контролировать свои эмоции. Разум ссылался на прошедшую в напряжении и ожидании неделю, душа же говорила, что это лишь отговорки и оправдание собственной слабости. Принявшись искать рулон скотча, который был в доме и который как обычно нельзя было найти в тот момент, когда он был действительно нужен, я стал сдавать свои позиции.

- Алёна, где скотч? - раздражённо сказал я в воздух, не глядя, где была в этот момент сестра. – Почему у нас вечно ничего не найти, ведь он был всегда на виду?

Меньше всего мне хотелось, чтобы в тот момент она что-то ответила, так как я прекрасно знал, что ответ будет один – «Не знаю». Порою меня раздражал тот факт, что в моей жизни принимали участие многие люди, но когда доходило до дела, то никто ничего не знал.

- Господи, Боже мой, ну куда можно было его деть, а?

После этих слов Алёна засуетилась, стала искать скотч и это меня разозлило ещё больше, так как я знал, что её поиски в любом случае ничего не дадут.

- Алён, беги к соседям, я знаю, у них точно есть несколько рулонов коричневого скотча, они же мне и давали тот, что потерялся, сказал я, так как понимал, что это будет самым мудрым решением, с быстрым и положительным результатом.

В другой бы ситуации Алёна стала противится моей просьбе и в конце концов идти за скотчем пришлось бы мне, но сейчас, когда я был на взводе, она решила, что лучше сделать то, о чём я её просил и быстро ушла к соседям. Ежеминутное ожидание звонка от тёти и понимание того, что всё ближе и ближе был тот час, когда автобус вновь будет проходить мимо Самарского и возможно, сегодня всё повторится и пройдёт по вчерашнему утрешнему сценарию, меня удручало и выбивало из колеи.

- Ну, нет, думал я, - сегодня я уеду в любом случае, просто сяду и уеду. А книжки? А книжки нам перешлют позже, ничего не изменится от того, что мы приедем без них. Два дня ничего не решат.

Прошло около десяти минут. Алёна всё ещё отсутствовала и я понять не мог, что можно было так долго делать у соседей.

- Они что, не знают где у них скотч лежит? - думал я, но вспомнив жизнь в нашем доме, понял, что и такое возможно.

Совсем не хотелось смотреть на часы, ко всему я понимал, что ничего не изменится, если я узнаю который был час, но я всё же сделал это. Пройдя в свою комнату, я взял в руку мобильный. На экране высветилось 9:17.

- Ну, звони же, подумал я и в этот момент услышал шаги по коридору. Это была Алёна.

- Алён, что так долго?

- Ой, да с трудом нашли. Они всё перерыли, но найти новый рулон не смогли, благо, я сама нашла этот, и  она протянула начатый рулон скотча.

- Всё с вами ясно. Ладно, давай я обмотаю сумку.

Не смотря на то, что скотч всё же нашёлся, напряжение не спадало и даже тогда, когда я решил, что его больше нет, оно было. Это было внутреннее неосознанное напряжение, такое, с каким живут миллионы людей. Они живут с ним постоянно, не замечая его и даже представить себе не могут, что если в одно мгновение оно исчезло бы из их жизни, то им показалось бы, что они попали в рай - так хорошо бы они себя почувствовали.

- Она не звонила? - спросила Алёна.

- Не-а, ответил я.

Я стал обматывать сумку скотчем, Алёна хотела помочь, но я попросил её отойти.

- Я сам, не надо.

Спустя три минуты всё было готово.

- Алён, я сегодня здесь не останусь, не-а, я устал сидеть на сумках. Надоело!

- И что ты предлагаешь?

- Я не предлагаю, но думаю, что мы сегодня в любом случае должны уехать, так как сегодня крайний срок, оговоренный нами с руководством пансионата. Я, конечно, не уверен в том, что после недельного ожидания, узнав, что мы приедем на день позже, нам откажут в приёме на работу, но всё же раз уж мы оговорили этот срок, то нужно ехать.
Я нёс эту чушь, уже практически себя не контролируя. Обычно, в таких ситуациях все бегают вокруг меня с криками «Что же делать, как же быть», а я сижу, закинув ногу на ногу, расслаблено смотрю телевизор или лицезрею природу, сидя на лавочке во дворе. При этом я выгляжу так, будто мне на всё плевать, но в реальности же я просто контролирую ситуацию, не придумывая себе миллион глупостей порождающих проблемы на ровном месте. В этот же раз я был сам не свой.

- А как же книжки? - спросила Алёна.

- Да мне уже плевать на них. Поедем без книжек, а когда они будут готовы, пусть тётя наша нам их и отправит. А то я, чувствую, мы так до конца сезона будем их ждать.

- Посмотрим, сказала Алёна, пока что ещё время есть.

- Да, есть, но его всё меньше и меньше.

Повторяя вчерашний сценарий, я пошёл во двор, чтобы присесть на лавочку, но не совладав с желанием позвонить, набрал номер тёти. Я знал, что в это утро она приехала домой с работы после ночной смены, я понимал, как она хотела спать, я понимал, что спать она не будет, пока нам не передадут книжки и это меня тоже напрягало.

- Алё, привет, сказал я, когда услышал в трубке её голос, - ну что?

Я даже не трудился закончить предложение, так как и без того было ясно о чём я спрашивал.

- Пока ничего, Дим, пока ничего. Я уже сама не пойму что творится. Обещала, что будут
вчера, но до сих пор тишина.

- А ты ей звонила?

- Да, сказала, что примерно к одиннадцати будет всё готово.

- Блин, к одиннадцати? Я сделал паузу.

- А что? – спросила тётя.

- Да то, что автобус в это время давно пройдёт мимо.

- А во сколько он проходит?

- В десять тридцать, десять сорок. В этом промежутке.

- Дим, ну я не знаю, что делать.

- Так и я тоже.

- Ладно, Дим, как только всё будет решено, я тебе позвоню, ага?

Я согласился и тётя повесила трубку.

***

- Я только что звонил, сказал я Алёне, войдя в комнату. Фраза была не закончена, так как заканчивать смысла не было. Последние дни были заполнены только одним предстоящим событием и это утро не было исключением.

- И что она сказала?

- Пока ничего. Говорит к часам одиннадцати вроде как должно быть всё готово.
На лице Алёны появилась гримаса непонимания, смешанная с шоком и раздражением.

- Я в шоке, честно.

- Я сам в шоке.

- И что будем делать? Поедем без книжек?

После этого вопроса я как будто пришёл в себя и, понимая, что это всё равно не лучшее решение, которое было больше похоже на суету, я сказал:

- Нет, пока не едем. Сейчас я сажусь на велосипед, еду к тётушке и буду ждать книжки у
неё. Мне так будет спокойней, да и разрешится всё быстрей.

Одев майку, джинсы и мокасины, я сел на велосипед и уехал. Пока я ехал, в голове было пусто. Иногда в сознании мелькали какие-то мысли, но все они были мимолётными. В тот момент я уже просто ненавидел всю эту ситуацию, ведь из-за сложившихся обстоятельств поездка к морю, которую я воспринимал, чуть ли, как не священный ритуал, была превращена в череду нескончаемых проблем и препятствий, растущих на моём пути буквально из ничего. С таким настроем на море не собираются, это я знал точно и не понаслышке. Сколько в моей жизни было этих поездок, сколько было за плечами напряжённых моментов из повседневной жизни, но собираясь на море, я забывал о них напрочь и спокойно собирался в путь. В этот раз всё было иначе. Обстоятельства складывались так, что до поездки всё было не сказать что хорошо, но уж точно спокойно, размерено и по крайней мере я знал чего хочу и шёл к этому, но в то мгновение, когда всё резко изменилось и у меня появился шанс свершить мечту, жизнь наполнилась хаосом и теперь я ничего не мог понять. Мечта превратилась в рутинный кошмар, хотя она только-только стала сбываться.

Подъезжая к дому тётушки, в душе я хранил надежду, что вот сейчас я зайду к ней в дом, она с довольным лицом встретит меня на пороге, а в её руках будут находиться две долгожданные мед. книжки, которые были для меня совершенно бесполезной вещью, но именно из-за них моя жизнь в последние дни напоминала крысиные бега. Заехав во двор и оставив велосипед у ворот, я прошёл к двери дома, где на пороге меня встретила бабушка, которая вообще ничего не знала о нашем с тётей деле, была рада меня видеть, стала обнимать меня и справляться о моих делах.

- Ба, а где тётушка? - спросил я.

- Спит, в полголоса ответила бабушка.

- Ясно, я опустил глаза и понял, что сегодня я остаюсь дома.

- Она только что легла, продолжила бабушка, - сказала, что в двенадцать часов проснётся.

И Паша тоже только что лёг.

- Они оба после ночной? - спросил я от нечего делать.

- Ага, в тональности голоса шпиона, ответила бабушка. Алла, приехала домой и не
ложилась, дело у неё какое-то. И Паша тоже не ложился. А вот недавно они решили поспать, но до двенадцати. А что так, я не знаю. Я не спрашивала.

С бабушкой было легко общаться, задав ей один вопрос, я узнавал ответ ещё на десять вопросов, которых я ей не задавал. Услышав о том, что дядя собирается вставать в двенадцать в месте с тётей, я предположил, что вероятней всего тётя всё же созвонилась с той женщиной, которая нам уже не помогала, а вредила своей медлительностью и та ей со сто процентной уверенностью сообщила, что книжки будут готовы к обеду и так как тётя знала, что на автобус мы в это время уже не сядем, поэтому уговорила дядю нас отвезти. Подобный расклад меня устраивал. Я совсем не желал ехать в грязном, душном, старом и полуразвалившемся Икарусе, поэтому перспектива доехать до пансионата быстро, без остановок и промедлений, не делая при этом отнимающий лишнее время крюк через Краснодар, доехать в комфортном автомобиле с кондиционером, меня радовала. От этих мыслей на душе стало легче и хотя это звучало как маловероятное предположение, всё же я принимал его в расчёт хотя бы потому, что оно было мне по душе. А когда бабушка сказала:

- И Серёжа сказал, что отпросится на работе… А за чем, не понятно…

Я уверовал в то, что сегодня я всё-таки уеду.

Немного расслабившись, я стал попивать горячий зелёный чаёк с конфетками. Бабушка как заведённая полушепотом повторяла одни и те же истории, которые буквально только что уже успела рассказать, но так как мне необходимо было убить примерно полтора часа времени, поэтому я был совсем не против их слушать и каждый раз делал вид, будто слышал их впервые. Алёне я решил не звонить, чтобы лишний раз не напрягать обстановку. Решив, что час ничего не изменит, я стал ждать, пока тётя проснётся и обрадует меня хорошей вестью.

***

Время шло, истории из уст бабушки были странным образом похожи на те, которые она рассказывала десять, двадцать, тридцать и сорок минут назад. Из-за нервного напряжения желудок практически не работал, есть не особенно хотелось, поэтому несколько шоколадных конфет, съеденных за час, показались мне целой коробкой сладостей и меня посетило ощущение насыщения. В одиннадцать сорок дверь между комнатой и кухней медленно открылась и из неё вышла жутко уставшая тётя.

- Привет, улыбнувшись, сказал я, на что в ответ она с трудом натянула лёгкий оттенок улыбки и этим было всё сказано.

Я понимал её состояние и в какой-то момент даже ощутил, что она уже успела пожалеть о том, что взялась нам помочь. Спрашивать, как обстоят наши дела, я не стал. По крайней мере, сейчас, когда она только что встала. Если бы было что сказать, она бы это сказала и я стал ждать, что сейчас она обрадует меня, но время шло, она разговаривала с бабушкой, а о нашем деле молчала. Через пять минут вышел дядя.

- Значит всё же едем, обрадовавшись, подумал я.

Дядя выглядел просто ужасно.
На шутливый вопрос бабушки о том, выспался ли он, дядя ответил что-то себе под нос и бабушка засмеялась. Потом тётя встала и отвела меня в сторону.

- Что ты ей сказал? - говоря о бабушке, спросила она у меня.

Всё дело было в том, что бабушка была совершенно не в курсе происходящего. Вплоть до этого утра она была просто уверена в том, что Алёна работает на той работе, с которой она ушла ещё полгода назад и теперь, когда я буквально ошарашил её вестью, что мы вместе с ней уезжаем на всё лето к морю работать администраторами в пансионате, мне пришлось на ходу выдумывать ответы и врать, будто бы она уволилась только вчера. Я не знал, к чему тётя вела эту двойную игру и вечно что-то недоговаривала бабушке, приукрашивая реальность таким образом, чтобы та меньше беспокоилась. Я знал точно одно, что важна не сколько сама новость, сколько то, как эта новость будет преподнесена, поэтому и в этот раз, быстро выкрутившись из неудобной ситуации, я разложил всё так, что бабушка восприняла услышанное спокойно, нормально и даже стала говорить о том, что это несомненно лучший вариант, нежели перспектива провести всё лето в душном офисе.

- Да сказал как есть, ответил я. -  Я ж не знал, что вы и об этом ей не сказали.

- Ой, да знаешь, ей что не скажи, всё не то, во всём видит проблему. Ну, так как она приняла весть?

- Да нормально. Главное уметь всё правильно изложить. Мне правду говорить легче, чем врать.

- Ой, сказал тётя и сделала гримасу говорящую о том, что, в общем, нет ничего страшного в случившемся и мы вышли на улицу.

В этот самый момент я ждал, что она мне наконец обо всём скажет и я спокойно уеду домой, где расскажу всё  Алёне и мы, оба будем ждать момента, когда за нами заедет дядя и все вместе мы уедем на моря. Но в это момент она сказала совсем иное, то, чего я совершенно не желал слышать:

- Я сейчас съезжу в больницу. Кажется, ничего сегодня не будет.

После этих слов, казалось бы я должен был разволноваться, завалить тётю вопросами, но я уже постепенно возвращался в своё нормальное состояние, поэтому дабы не создавать на пустом месте суеты, промолчал.

- Пусть будет, как будет, подумал я.

Когда тётя уехала, на улицу вышел дядя Паша и стал задавать мне редкие вопросы. Было видно, что он не выспался и я думал о том, что даже если я и прав, если он действительно решил нас отвезти, то скорей всего он вскоре ляжет спать, так как книжки, обещанные нам к среде, сегодня в пятницу утром были ещё не готовы. Мы о чём-то поболтали. Я не очень люблю разговоры ни о чём, они лишь засоряют мозг и сознание, поэтому в этот раз, когда я был ко всему ещё жутко не выспавшимся и уставшим, беседа была короткой и я пошёл к воротам любоваться цветами. Пока я был около палисадника, бабушка крутилась вокруг меня как довольный ребёнок, рассказывала про растущие цветы, откуда они и как называются и в этой не напрягающей суете я совсем не заметил, как пролетело минут двадцать и тётя вернулась.

- Не привезли, коротко и ясно сказала она, увидев меня у ворот.

- Понятно…

Слов не было. Мне уже не хотелось  говорить о том, что мы ждём книжки в любое время и что завтра мы точно уедем, хотя завтра, в субботу мы должны были действительно точно уехать. Сев на велосипед, не прощаясь, я поехал домой. Я ехал по грунтовой дороге, слушая скрип старого велосипедного сиденья и метров через сто, на моём пути мне встретились женщина лет сорока пяти и маленький ребёнок, по всей видимости её внучка, которой по виду было не более трёх лет. Когда я проезжал мимо них, девочка звонко произнесла – «дядя», я обернулся и, улыбнувшись поехал дальше, до конца пути думая о том, что как бы я не желал не стареть, но уже сейчас, когда мне было почти двадцать пять и я был совсем ещё молод, для такого вот маленького человечка я уже был большим взрослым и старым дядей. От этих мыслей стало как-то грустно.

- Никакой я не дядя, думал я, - я меньше всего хочу, чтобы маленькие дети называли меня на Вы и говорили дядя. У меня от рождения есть имя и я хочу, чтобы ко мне обращались исключительно используя его.



Глава 25.

Домой я возвращался разбитый. Уже у дома я подумал, что знай бы я, что всё будет так, как случилось, то спал бы последние несколько дней спокойно и проснулся бы лишь однажды, в субботу, когда я действительно смогу сесть на автобус и уехать.

- Ну, что, в большей степени для общего ознакомления с ситуацией, нежели с мыслью, что сейчас мы куда-то поедем, спросила Алёна. Она уже понимала, что поездка на сегодня отменяется, но она совсем не ожидала того, что книжки до сих пор всё ещё не готовы.

- Собственно, ничего, совсем не желая раскрывать тему, ответил я, хотя в душе было много слов и в основном нехороших.

- В смысле? Как ничего? Вообще ничего?

- Ага, книжек нет, ответил я и нервно усмехнулся.

Как подкошенная Алёна села на диван и сделав всё то же, ставшее за последние дни свойственным ей выражение лица, качая головой и глядя куда-то в пространство, вымолвила фразу, которая ярко и коротко описывала её внутреннее состояние и практически стала гимном нашего общего состояния:

- Я в шоке!

- Хе-хе, я тоже, только это ничего не меняет.

- Дим, надо звонить в пансионат.

- Ага, надо, звони.

- Нет, звони ты. Я знаю, ты всё сможешь сказать правильно.

- Позвоню, только позже. Сейчас что делать будем? Я дома сидеть не хочу. Мне эти
собранные сумки глаза мозолят. Я помолчал, а потом добавил, - Тем более папа уже приехал.

В то время отец уезжал на работу в понедельник, а возвращался в пятницу около обеда. Летом он уезжал в далёкие месячные командировки, но сейчас, пока время длительных отъездов не пришло, на выходные он приезжал домой. Пока я был у тёти, наш отец успел приехать с работы и уже знал, что сегодня мы планировали отъезд, который не состоялся.

- Пойдём в парк, предложила Алёна, и я не думая согласился. Мне хотелось быть где угодно, лишь бы не дома, с которым я уже устал прощаться каждое утро.



Глава 26.

Около часа дня, одетый всё в те же джинсы, ту же майку и мокасины, в которых я ездил к тёте и в которых я собирался ехать на море, я вышел из дома и в компании с Алёной пошёл в магазин для того, чтобы пополнить баланс. Нужно было позвонить в пансионат, чтобы сообщить о том, что сегодня нас ждать не стоит, а с нулевым балансом, к сожалению, это было не возможным. Конечно, идеальным вариантом было такое обстоятельство, при котором руководство пансионата самостоятельно бы нам позвонило, чтобы уточнить как обстоят наши дела и я в свою очередь сообщил бы им о том, что сегодня мы не приедем, сообщил почему, расписал бы всё в ярких красках, не думая о том, что деньги на балансе закончатся и разговор останется не оконченным, ведь звонили бы мне они, а на их баланс мне было глубоко плевать. Судя по всему, так оно и должно было выйти. Я понимал, что руководству пансионата придёт в голову такая идея, ведь на носу было начало летнего сезона и два человека, вызвавшихся приехать к ним в пансионат, чтобы работать у них в роли администраторов, обещавшие приехать в четверг или пятницу, могли попросту передумать и не сообщить им об этом. Сегодня была пятница, крайний срок и поэтому они должны были, нет, они были просто обязаны в целях нормальной организации функционирования пансионата уточнить, приедем ли мы к ним сегодня и приедем ли вообще. Одним словом, нужно было немного подождать и рыбка бы заглотила наживку, а я бы сэкономив деньги и сообщив  о том, что приедем мы завтра, одним выстрелом убил бы двух ни в чём не повинных зайцев, которых все норовят убить, когда хотят одним махом решить сразу несколько вопросов.
Как только воспользовавшись терминалом, я положил на мобильник деньги и вышел из магазина, Алёна сказала:

- Звони!

- Подожди, ответил я.

- Да  чего ждать, Дим? Позвони, скажи всё как есть и спокойно пойдём в парк.

- Не торопись, спешить некуда. Придём в парк, там и позвоню. Там спокойно, а здесь
машины туда-сюда мотаются, мало ли, может связь будет плохая, они ж как ни как в горах расположены. Не хотелось бы на всю улицу кричать в трубку, чтобы они могли хоть что-то разобрать.

Честно сказать, я понимал, что просто порол чушь. Нет, конечно, в моих словах была доля правды, но тогда я говорил это с одной целью, чтобы усыпить бдительность сестры, безболезненно растянуть время и дождаться момента, когда нужные нам люди самостоятельно нам позвонят. Я знал, что они это сделают и не видел смысла торопиться и терять свои деньги. Пройдя метров сто от магазина до перекрёстка по обочине дороги, мы пересекли перекрёсток и дальше пошли по дорожке, которая была вымощена серой плиткой, положенной ещё в советские времена. Плитка была качественная и неплохо уложенная, поэтому даже во времена тотального застоя, тогда, когда вокруг было по уши грязи, дорог покрытым асфальтом почти нигде не было, а где они были, асфальт был будто изъеден оспой, дорожка, будто бы не обращая внимание на происходящее вокруг, достойно исполняла свою функциональную нагрузку. Она лежала здесь с тех пор, как я себя помнил и в какой-то мере было странным то, что в те времена, когда народ тащил в дом всё и даже плитку, покрывающую уличные аллеи, именно плитка с этой аллеи осталась не тронутой. Почему её никто не украл, я не мог ни знать, ни уж тем более понять. Можно предположить, что тем людям это не позволила сделать их совесть, хотя это предположение на фоне всего того, что творилось в период перестройки и примерно до середины девяностых годов, кажется абсолютным бредом.

В общем, радовало меня то, что в буйные времена дорожка осталась целой и сейчас я шёл по ней в сторону парка, а в голову со страшной силой палило солнце, которое, видимо опомнившись, стало навёрстывать упущенные тёплые дни. Джинсы и мокасины, актуальные утром, сейчас исполняли функцию мини сауны. Было очень жарко и хотелось поскорей дойти до парка, чтобы присев на лавочке, скрыться в тени каштанов.

- Да, я, всё же понять не могу, что эти врачи так резину тянут? Что у них там такое произошло, после недолгого молчания удивлённо произнёс я.

Я не хотел попусту разводить болтовню и эта фраза была больше похожа на мысль в слух, нежели на желание начать беседу. Я знал, что впереди у меня несколько часов времяпрепровождения в парке, поэтому все беседы хотелось отложить на потом, на то время, когда я буду чувствовать себя более комфортно, чем сейчас. Будто поняв моё состояние, Алёна не стала отвечать на сказанную мною фразу, и мы спокойно пошли дальше.

В послеполуденные часы, несмотря на то, что учебный год был окончен и масса ребятишек стали свободны на целых три месяца, парк был практически пуст. На том месте, где ещё несколько лет назад среди развалин некогда работавших каруселей и качель росли старые тополя,  сегодня была организованна детская площадка, а поляна равная примерно сорока квадратным метрам, теперь была занята предприимчивыми парнями, которые каждый день на радость детям устанавливали надувной батут, детские электронные машины и квадроциклы. Сейчас, когда мы пришли в парк, батут только разворачивали и в течение двадцати минут я наблюдал за тем, как его приводят в рабочее состояние. Раньше я этого не видел и теперь наблюдал за процессом с любопытством.

- Интересно, много времени уйдёт на то, чтоб его накачать, сказал я.

- Не-а, быстро. Я как-то пришла сюда с девочками в тот момент, когда его разворачивали, вот как сейчас, так вот сидели мы, разговаривали, буквально на несколько минут заговорились, оборачиваюсь, а он уже готов.

- Ясно. Сейчас сам всё увижу. Я раньше этого не видел. Любопытно, понимаешь ли.

Когда мы подходили к лавочке, которая находилась в тени, проходя мимо соседней, той, что была на солнце, я от чего-то подумал о деньгах и только мысль о них проскочила в голове, как я обратил внимание на что-то блестящее, и решил, что это крышка от пивной бутылки. Сделав ещё пару шагов и приблизившись к этому предмету, я увидел, что это была двух рублёвая монетка, внутреннее ощущение денежного потока усилилось, я почувствовал радость, нагнулся и поднял её.

- О, это к удаче! - сказала Алёна, когда я показал ей то, что только что поднял.

- И к деньгам тоже! - добавил я.

Удивительно, но шли мы с Алёной одним путём, рядом друг с другом, но при этом, проходя мимо монетки, я не только заметил её, но и заранее почувствовал её близость. Алёна не почувствовала ничего и прошла мимо. Так обычно и случается, одни знают, где деньги и идут к ним, другие же проходят мимо только лишь от того, что не хотят их видеть. Я подмечу, что после монетки, найденной несколькими днями ранее по дороге из магазина домой, я теперь постоянно был готов находить деньги. Я просто излучал во вселенную сигналы, говорящие о том, что я готов принять деньги в любом количестве, не важно, будет это одна копейка или мешок с долларами. И тому и другому я буду рад и несказанно благодарен.

После того, как я нашёл двух рублёвую монетку, внутри меня воспылал огонёк уверенности в том, что теперь я всё время буду находить деньги, что они будут сами идти ко мне, а моё дело лишь замечать те моменты, когда нужно открывать карман пошире. Мне было приятно об этом думать и с этими мыслями я с сестрой сел на лавочку. В тени было очень хорошо и уютно. Перебирая монетку пальцами, я смотрел на площадь, где было несколько  учеников старших классов, для которых летние каникулы более не являлись такими как прежде. Начиная с девятого класса, до середины июня их ждали экзамены, затем разные трудовые отработки, противоречащие закону, запрещающему использовать детский труд.  Сейчас они как проклятые отрабатывали солдатский строевой шаг, который им совершенно не был нужен, тем более девочкам.

- Раз, два, раз, два, доносилось с площади.

Сначала они ходили колонной, затем по одному подходили к своему преподавателю по физкультуре, что-то говорили, разворачивались по всем правилам армейской жизни и возвращались в строй. Смотреть на это было смешно и больно одновременно. Вместе с тем батут был уже развёрнут и теперь, когда к нему подключили насос похожий на турбину, а быть может это и была турбина, он постепенно стал обретать формы и уже через несколько минут его верхняя точка была на уровне крыши двух этажного здания поликлиники и даже немного выше.

- Да, конечно нас подставили с этими книжками, будь они не ладны, выдохнул я. -  Я только одного понять не могу, почему так долго, что там стряслось такого?

- Кстати, сказала Алёна, - звони.

- Подожди, не спеши. Чуть позже. Нам торопиться некуда.

- Дим, да что тянуть? Отзвонись, сообщи всё как есть и забудем на сегодня об этом.

- Слушай, а что ты так волнуешься? Какая разница, когда я позвоню?

- Ну а вдруг они уйдут или…, она не успела закончить, как я резко оборвал её.

- Не гони! О чём ты говоришь? Мы же на мобильник звонить будем, так что всё в порядке. - Везде достанем, сказал я и улыбнулся.

В этот момент на площадь приехала ГАЗель, принадлежащая коммунальщикам и из неё вылезло несколько рабочих, которые спустя минуту приступили к работе и стали косить траву. Ещё минуту назад я объяснил Алёне, что нам не куда спешить, но сейчас я подумал об обратном, но рёв нескольких газонокосилок перебил моё желание звонить руководству пансионата и я решил подождать до тех пор, когда они замолкнут. Время шло медленно. Жгучее желание спать валило с ног и если бы я сейчас позволил себе прилечь на лавочку, то уже через пару минут провалился бы в глубокий сон и спал до тех пор, пока не выспался или пока не замёрз. Кстати, уже через полчаса после того, как мы пришли в парк и спрятались от палящего солнца в тени каштанов, я слегка замёрз и стал поглядывать на ту лавочку, что стояла на солнце рядом с нашей, ту, около которой я нашёл монетку.

В парке было настолько спокойно и размерено, что после всей суеты, что преследовала нас последние дни, казалось, будто мы попали в рай или вакуум. Не спеша проходящие мимо прохожие, оставляли в сознании небольшой след. По несколько минут я, судя по внешности человека, разбирал его жизнь на части и делал предположительный вывод, какой у человека характер, какие интересы, есть ли они вообще или на прочь отсутствуют и после тяжёлых трудовых будней в голове лишь царит звенящий звон пустоты и потерянности.
Монетка, которую я нашёл и сейчас крутил в руке, пять раз выпадала из рук и каждый раз Алёна говорила:

- Да что ж такое!

Когда я окончательно остыл и пребывание в тени более не было приятным, я предложил пересесть на соседнюю лавку.

- Что-то я замёрз, давай на солнышко пойдём, а потом сюда вернёмся.

Встав с лавочки и пройдя десять метров, я сел на соседнюю, как бы оседлав её. Алёна села рядом, а я лишь повернув голову вправо, сразу же заметил, что в траве, рядом с лавочкой, среди окурков и крышек из под пивных бутылок лежала ещё одна монетка.

- Ой, как хорошо, сказал я и потянулся за ней.

На этот раз это была одно рублёвая монетка. Видимо лежала она здесь дольше той, что я нашёл часом ранее. Прибитая слоем пыли, она практически не блестела и дабы это поправить, я обтёр её пальцами, затем положил в ладонь и сказал:

- Ну что ж, не плохо, три рубля уже есть! Еще девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто семь рублей и я смогу купить себе Тойоту Камри.

Задумавшись, я засмотрелся на старшеклассников всё ещё марширующих на площади, затем перевёл свой взор на детский комплекс, по которому лазило несколько детей, после моё внимание привлёк пустующий батут, а после того, как я рассмотрел всё, что меня заинтересовало, я сказал:

- Я однажды задумался над тем, сколько денег просто валяются на земле. Вот если бы была возможность щёлкнуть пальцем и после этого все лежащие на земле деньги поднялись вверх, то я уверен, что только в нашем посёлке можно было бы насобирать десяток тысяч, а быть может и больше. За город я вообще молчу.

- Алёна кивнула головой и тоже о чём-то задумалась.

- А я тебе рассказывал о том, какую пользу ты будешь себе приносить, если каждый раз, увидев монетку, будешь её поднимать? – решил я спросить у сестры.

- Нет, ответила она и я решил ей рассказать о том, что сам недавно услышал.

- Ну, думаю, ясно, что сам факт того, что ты нашла и подняла монетку, это уже хорошо начал я. - Вот я три рубля нашёл, уже можно коробку спичек купить, к примеру. Но я не об этом. Суть нашей психологии в том, как мы мыслим  и на что настроены. Вот смотри, такая ситуация, ты идёшь по улице, видишь монетку и проходишь мимо неё. Причин может быть несколько, например ты постеснялась того, что о тебе подумают другие, ты решила, что это мелочь и не стоит на неё обращать внимание. Ты вспоминаешь дурацкие россказни взрослых, которые ты слышала в детстве о том, что монетки специально кидают ведьмы, что б потом тот, кто их подбирал, никогда не  становился богатым. В общем, можно придумать массу бредовых отговорок, но суть в них одна, ты себя пытаешься оправдать, пытаешься оправдать своё действие или скорее бездействие. Увидев монетку и пройдя мимо неё, ты отказываешься от маленькой удачи, которая свалилась тебе на голову. При этом ты отказала себе не только в удачной находке, но и возможности, во-первых, порадоваться находке, во вторых поблагодарить жизнь за этот подарок, в третьих, не испытав радости от находки, ты не пустишь в мир излучение, флюиды, назови это как угодно, которые будут услышаны вселенной и та ещё не раз одарит тебя такими подарками. То есть чем чаще ты находишь монетки, чем больше ты этому радуешься, тем сильней ты притягиваешь в свою жизнь материальный достаток. И ты знаешь, тут нет никакой мистики. По крайней мере я её не вижу. Для меня это, как минимум, простая психология, ведь человек, настроенный брать, знающий, что деньги даются легко, принимает каждый подарок судьбы с благодарностью, мозг его на подсознательном уровне всё больше и больше работает в сторону того, чтобы человек в конечном итоге думал о том, что может приносить деньги и не просто деньги, а целые состояния. Такой человек мыслит не как большинство. Он знает, деньги даются легко и легко их получает. А теперь задумайся что будет, если всё время проходить мимо. Сделав это, человек всё равно какое-то время думает о том, что мог бы поднять монетку, а почему собственно и нет, но он этого не сделал и теперь он об этом сожалеет, хотя вероятно и не отдаёт себе в этом отчёта. Жизнь идёт дальше, а человек всё думает и думает о том, что не поднял ту монетку, думает о том, почему он этого не сделал и от того становиться ещё бедней, ведь теперь ему некогда размышлять о том, как стать богаче. Короче, одним словом, лично я сейчас готов к тому, чтобы деньги ко мне шли. Раньше был не готов, я вообще об этом не думал, я просто хотел денег, но не принимал их. Сейчас всё иначе. Так что если увидишь монетку, обязательно подними её и порадуйся этому. Сделав это, ты как бы попадёшь в поток удачи, а это дорогого стоит. Главное не отказываться от того, что само идёт к тебе в руки, не обесценивать собственными руками или точней мыслями, то, что на самом деле имеет цену. Вот так вот!

Алёна внимательно меня выслушала и сказала:

- Хм, а я раньше, когда маленькая была, наоборот делала. Помнишь, говорили, что если через плечо кинуть монетку, то это к удаче и к деньгам? Поэтому я и кидала.

- Хе-хе, ухмыльнулся я. Думаю, сейчас ты понимаешь, что это идиотский обряд, ведь совершив его, ты наоборот отказалась от денег, ты их выкинула и их стало меньше. А обогатился такой как я, тот, кто увидев монетку, поднял её и порадовался находке. Ха-ха, смешной ритуал, очень…, и я засмеялся.

Успокоившись, я посмотрел вдаль парка, где в светящейся на солнце листве, мерцало спокойствие и умиротворение, туда, откуда приходят гениальные мысли и идеи, именуемые озарением.

- Я не хочу домой, опустив глаза, тихо сказал я.

После бурного монолога о деньгах, после душевного смеха, сейчас это прозвучало как нота отчаяния.

- Мне там плохо, будто по рукам и ногам связан. Дышать там не могу. Не живу, а выживаю. Просто существую.

Повисла пауза, а за тем я продолжил,

-Если бы не интернет, я вообще не знаю, чтобы со мной было. Для одних это как наркотик, для других безделица, а мне интернет дал надежду, дал интересных людей и подтверждение тому, что я не один такой, кто мыслит в том ритме, каком мыслю я. Но…, но сейчас я не хочу ничего. Не интернет, ни друзей, ни общения. Устал, надоело. Я многое узнал, многому научился, я могу что-то делать своими руками, но я всё время хожу вокруг да около, будто мне что-то мешает сосредоточиться, подойти поближе, взять удачу за хвост и забыть о том, что было. Самое главное я знаю, что я должен делать – писать, но здесь, дома у меня просто не получается. Я практически перестал писать стихи, так, иногда что-то в голову взбредёт, всего пару строк, которые я запишу и потом так и не найду им продолжения. Я иссяк. Будто что-то присосалось ко мне и питается моей энергией, не даёт доступа информационному полю. Мне надо срочно отсюда валить. Не хочу домой. Не хочу…

Тишину парка разрезал рёв газонокосилок и монотонный шум насоса, который постоянно был включён, дабы поддерживать нужный уровень воздуха в батуте.

- Завтра мы по любому едем. Мне надоело сидеть на сумках. Что за бред такой, я понять не могу? Чего эти медики копошатся? В чём заминка? У меня сейчас такое ощущение, будто наше село под стеклянным куполом. Всё сквозь него видно, и дорогу и автобус «Таганрог - Туапсе», но только я не могу вырваться из этого стеклянного плена… Достало всё. Что-то держит, что не пойму. Кто-то будто заковал нас здесь, будто не желает нам удачи и не хочет, чтоб мы уезжали. Хочет сильней, чем мы с тобой хотим уехать. Или их несколько, поэтому их желание сильней нашего. Бр-р-р, бред, не могу. Завтра я уеду, вот увидишь, в любом случае, завтра уеду… Слушай, а ты сама не заметила, что всё идёт как-то не так, как-то странно, так, что и понять ничего не возможно?

- Вообще-то да. Всё будто против нас, согласилась Алёна.

- Да, так и есть, но не стоит на этом заострять внимание, а то ещё хуже будет.

- Но всё же любопытно, кто нас не отпускает?

- Хе, да полно их таких. Одни ж завистники вокруг, да и ко всему мы с тобой в очередной раз отличились. Ты думаешь, наши родные и близкие не задаются вопросом, почем мы не можем поступить как все, почему, не идём куда-то пахать, не погружаемся в рутину быта и суету дней, почему не видим проблем там, где видят их другие и с удовольствием смакуя слова, постоянно говоря о них. Ты думаешь, нас не считают разгильдяями, которым на всё плевать? Я тебе даже больше скажу, нас даже могут тихо недолюбливать. Кто? Да кто угодно! Слишком всё у нас просто, понимаешь? – после последних слов я остановился и поправил свою мысль. – Ну, говоря «у нас» я больше говорю о себе, как ты воспринимаешь мир я не знаю, но точно не так, как я. Для одних море, это нечто недоступное, на что нужно работать целый год, чтобы потом за две недели потратить уйму денег, пытаясь отойти от годовой пахоты и спустя четырнадцать дней, вновь вернуться на пашню, запрячься в плуг и опять пахать. А мы пошли иным путём, мы, чтобы поехать на море, решили не зарабатывать на него, а зарабатывать на нём. Разницу сечёшь? Жить и работать на море и жить и работать, думая о море - вещи до жути разные.

Выговорившись, я замолчал. Вскипевшие в душе эмоции быстро угасали. Домой всё также не хотелось, не хотелось возвращаться настолько, что я готов был остаться спать на лавочке, хотя если честно, то до такого бы я не дошёл. В эту секунду вдруг вспомнилось предложение тётки, переночевать у неё.

- А что это меняет? - подумал я. - Ничего!

- Ну что, может ты позвонишь, прервала мои размышления Алёна.

- Не, не буду, газонокосилки шумят. Чуть позже.

- Да они могут здесь шуметь до полуночи.

- Ну и что? Кстати, что они там косят, понять не могу.

Посидев ещё с полчаса, мы решили идти домой. Идти ни как не хотелось, но желание перекусить превзошло всё и мы потихоньку пошли через парк в сторону площади. Пройдя её, мы вышли на аллею, где я, наконец, увидел, что же так долго косили газонокосильщики. Я  и забыл о том, что за площадью было целое поле, которое по весне радует глаз молодым и ровным газоном, но сейчас, спустя три месяца трава выросла сантиметров на тридцать и теперь её пора было укоротить. В роли газонокосильщиков выступали так сказать люди с тяжёлой судьбой. Как мужчины, так и женщины были с сильно загоревшими, даже несколько обветренными лицами, испорченными ко всему многолетними попойками и возможно драками.

Сейчас одна из женщин, смирно водила газонокосилкой влево и вправо уставившись куда-то в траву. Судя по внешнему виду, большая часть её денег уходила на алкоголь. Её вид был не из лучших, поэтому я так и не смог понять, то ли ей было тридцать лет, то ли пятьдесят. Когда мы проходили мимо неё, от её газонокосилки отскочил маленький кусочек травы, но из-за скорости с которой он врезался в мою щёку, стало неприятно и даже несколько больно.

- Хорошо хоть в глаз не попало, подумал я.

Я хотел было сказать ей, чтобы она аккуратней работала и когда мимо проходили люди, вообще прекращала косить, но взглянув на неё ещё раз, понял, что просто не смогу объяснить такому человеку то, что другим было  бы более чем понятно. Пройдя аллею, мы свернули в переулок и, пройдя ещё немного, вышли на улицу Карла Маркса. Чем больше хотелось есть, тем меньше я обращал внимание на жару и тем быстрей был мой шаг. Теперь, когда мы ушли из парка, я думал о том, что придя домой, нужно будет обязательно позвонить в пансионат. Я несколько минут крутил эту мысль и постоянно думал о том, что хорошо было бы, если бы они позвонили сами, а когда через три минуты в руках Алёны зазвонил телефон, я будто в трансе, будто точно зная, кто звонит, сказал:

- Ну, вот они и позвонили.

Алёна, тут же посмотрела на телефон и с неописуемым восторгом показала мобильник. На экране высвечивалась надпись «Пансионат».

- Бери! - довольно произнесла, она.

- Бери сама, специально сказал я, зная, что она откажется.

- Да нет, давай, ты мужчина, поговори с ними как надо, отрезала Алёна.

- Всё с тобой ясно, давай, сказал я и взял в руки телефон.

В тот момент я был так рад, что и понять не мог чему я радовался больше – то ли просто тому, что сэкономил деньги на мобильном Алёны, то ли тому, что случилось всё именно так, как я желал и они позвонили сами.

- Ало-о, растянул я.

- Ало, Дима? - спросили у меня на том конце.

- Да, добрый день. Я.

- Дима, здравствуйте, это вас беспокоят из пансионата.

- Да, я в курсе.

- Дима, ну что, вы к нам сегодня едете?

Мне показалось, что с этой женщиной я уже разговаривал раньше. Вообще, я говорил как минимум с тремя женщинами, относящимися к пансионату и теперь, когда я говорил с этой, лишь по голосу я определил, что она, по всей видимости, была директрисой.

- М-м, нет, не едем, сухо ответил я и дал тем самым возможность задать мне ещё один вопрос.

- А что случилось, вы же говорили, что приедете к нам сегодня?

- Да, это действительно так. Мы действительно собирались приехать сегодня или даже вчера. На самом деле мы могли бы приехать уже на следующий день после того, как мы обо всём с вами договорились.

- И в чём же дело? – прервала меня женщина.

- Дело в медицинских  книжках.

- А что, у вас какие-то проблемы со здоровьем или в ваших краях сделать мед книжки дело
не из лёгких? - несколько надменным, слегка гнусавым голосом спросили у меня на том конце.

- Нет, со здоровьем, слава Богу, всё в порядке и книжки сделать не проблема, но у нас возникла заминка. Дело в том, что мы решили их купить, дабы сократить время, но вышло всё наоборот и вот теперь мы уже пять дней ждём результатов, но их до сих пор нет.

- Ага, понятно, но ведь вы должны приехать, иначе нам некому будет выполнять обязанности администраторов.

- Да, я всё понимаю, сказал я. - Завтра мы в любом случае приедем, это я вам гарантирую.

- Значит завтра, да? На том конце провода повисла пауза, а за тем мне сказали, - Дима, дело в том, что, так как завтра суббота, всё руководство уедет на выходные по домам. Пока что нам нет смысла оставаться в пансионате на выходные. Так вот, запишите телефон сестры хозяйки. Именно она завтра будет вас встречать. Я продиктую.
До этих слов ход нашей беседы был мне более, чем по душе, но последняя фраза мне не напрочь понравилась. Нужно было быстро решить, как поступить, ведь записать было не на чем, а положить трубку и перезвонить потом самому, это было стратегически невыгодным телодвижением.

- Э-э, постойте, сказал я, - дело в том, что я не могу сейчас записать.

Видимо, меня не расслышали и поэтому в ответ я услышал:

- Да-да, запишите на листике.

- Чем ты слушаешь? - подумал я и произнёс.

- Послушайте, вы меня слышите? Да?

- Да-да, всё в порядке.

- Я не могу сейчас записать.

- А что случилось?

- Дело в том, что я сейчас иду по улице.

Я шёл медленно, иногда полностью останавливаясь и теперь, когда я стоял в окружении магазинов и станции технического обслуживания, мне сказали.

- А, ну тогда я вам перезвоню, м-м, или вы мне перезвоните. Хорошо?

Так как последняя фраза меня не устраивала, то я решил выкручиваться и ответил вопросом.

- А вы можете подождать минутку, я сейчас же зайду в магазин и запишу, ага?

- Да хорошо, ответили мне и я быстрым шагом пошёл через дорогу. Чтобы пауза не была долгой, я решил что-нибудь сказать и первое, что пришло мне в голову был вопрос о том, не дорого ли ей звонить мне из краснодарского края.

- О, нет, я же со стационарного звоню, ответили мне. Так что ничего страшного.

Пройдя метров двадцать, я вошёл в магазин автозапчастей, что был частью станции технического обслуживание автомобилей. Вежливо отодвинув в сторону того, кто был впереди меня и закрывал меня от продавца, извинившись, я прошёл вперёд  и, обращаясь к продавцу, сказал:

- Здравствуйте, дайте, пожалуйста, листок и ручку, мне нужно срочно записать информацию.

С неочень довольным лицом, будто бы я обременил человека на тяжёлый труд, среднего возраста продавщица, всё же проявила инициативу, немного засуетилась, а за тем протянула мне квадратный листок плотной бумаги.

- И ручку, дайте, пожалуйста.

Теперь, как это часто бывает, тот, кого я отодвинул, тоже принимал участие в процессе и указал мне на ручку, что лежала на прилавке.

- Ага, спасибо, сказал я и, отвернувшись, подошёл к низкому столу.

Он был покрыт тонким слоем пыли и был очень низким. Подумав о том, зачем я подошёл к нему, ведь можно было записать все стоя у витрины, я нагнулся, в голову ударило давление и я сказал:

- Так, я вас слушаю.

- Значит, записывайте - восемь, девятьсот восемнадцать, это у нас МТС, произнесла она, -
он здесь лучше всего ловит. Сказав эту бесполезную мне информацию, она продиктовала оставшиеся цифры и добавила, - Юлия Владимировна.

- Ага, я записал. Отлично. Ну, всё, ждите нас завтра. До свидания.

- До свидания, Дима, сказала мне женщина, которая была, по всей видимости, директрисой и положила трубку.

Отдав ручку продавщице и ещё раз её поблагодарив, я вышел на улицу, где довольная Алёна, совершенно незнающая чем кончился разговор, в ожидании лучшего, спросила:

- Ну, братец, что тебе сказали?

- Да всё нормально, и не успел я договорить, как она крепко меня обняла, чуть ли не повиснув на мне и стала расспрашивать.

- Ну, так что сказали, рассказывай? А с кем ты говорил?

- Да, похоже, что с директрисой, голос  слишком самоуверенный.

- И что она сказала? Что? Что?

- Да всё норм, Алёнка, всё отлично. Я хотел чтобы они сами позвонили и они позвонили.
Короче завтра нас ждут!

- Да?! - Алёна будто не верила своим ушам. – А она ни чего не сказала по поводу того, что мы не приехали сегодня.

- Нет, а что она могла сказать?

- У-у, вскликнула Алёнка и чуть не задушила меня в своих объятьях.
Быстро взлетевшее настроение, буквально окрылило нас, с лёгким сердцем мы перешли через дорогу и двинули домой. Окинув быстро взглядом улицу, я заметил нескольких человек, внимание которых мы привлекли своими радостными возгласами и объятиями. Одна девушка, сидевшая под сосной на стульчике у магазина, увидев, что я посмотрел на неё, быстро отвела взгляд. В тот момент я представил, как мы выглядели со стороны, как рассекали своей радостью обыденно текущую жизнь. Что и говорить, я был рад тому, что всё произошло по-моему. Теперь мне уже было не страшно возвращаться домой. Поговорив с человеком, который нас в буквальном смысле слова ждал на море, человеком, пообещавшим мне дать жильё и питание на весь сезон, я будто ощутил себя там, рядом с ней и вновь оторвался от Самарского. Тело было всё ещё здесь, душа же была где-то на пляже и вдыхала запах солёного моря.

***

- Вот так, радостно сказал я, вновь увидев на земле монетку. Теперь это была монетка достоинством в пятьдесят копеек.

- Димон, ну ты даёшь! Это просто к огромному везению!

Алёнка опять меня обняла и немного потрепав, отпустила.

- Эть, ты тише, рёбра от радости брату сломаешь.

На самом деле я сам был очень рад всему происходящему, а вновь найденная монетка заставила зашкалить настроение за все допустимые нормы. Я знал, что еду на море не за зарплатой администратора пансионата, не за работой как таковой, а за выходными днями, которые были бы между рабочими днями. Я ехал на море, чтобы придти в себя, успокоить и очистить душу, собраться с мыслями и написать новую книгу или дописать одну из тех, что были начаты в течение последних двух лет, да так и не были окончены по причине неблагоприятной к творению обстановке. Каждая монетка, которую я находил, наводила меня на ту мысль, что я иду в верном направлении, что всё у меня получится, что написав книгу, и получив за неё гонорар, я сниму на море домик, где в спокойствие и одиночестве буду жить в своё удовольствие, по утрам в любую погоду буду ходить к морю, чтобы зарядиться от него энергией, после я буду идти на базар, покупать продукты, а за тем, дома, приготовив себе еду и искушав её, я буду приступать к письму, создавая всё новые и новые книги. Мысли о такой жизни, так сильно похожей на ту, которую я мог бы назвать своей, грели душу. В эти минуты я был счастлив. Я шёл к своей мечте, ставшей не пустым звуком, а целью, которая постепенно обретала материальную форму.

- Алён, я тебя заверяю, всё будет супер. Скоро всё изменится. Увидишь!

Положив монетку в задний карман, где к тому времени лежали ранее найденные две другие монетки достоинством в один и два рубля, с чувством прикрытого тыла, я пошёл дальше.

***

Дома всё было по-прежнему. Всё те же стены, всё те же окна, обои, ковры и диваны. Всё моё и не моё одновременно. Я здесь вырос, но сейчас мне больше всего хотелось отсюда уехать. Я хотел жить на море и до того часа, когда мечта должна была  исполнится, оставалось всё меньше и меньше времени. Ощущение свободы переполняло моё тело. Я, будто уставшая душа, знающая, что скоро обретёт свободу, более не обращал внимание на то, что меня здесь тяготило. Я физически всё ещё был здесь, но духовно меня здесь уже не было.



Глава 27.

В тот момент, когда мы шли домой, в голову мне пришла мысль о том, что я ещё успею съездить в город и продолжить там вчерашний поиск нужных мне вещей. Перекусив что-то лёгкое, я ещё раз об этом подумал.

- Так ты со мной поедешь? - спросил я у Алёны.

- Куда? В город? Дим, ну не занимайся глупостями. Куда ты поедешь? Вчера мы обошли с тобой практически все магазины центра города и тебе ничего не понравилось.

- И что? Бывает. Не мои вещи.

- Ну, так они везде одинаковые. Тебе мало того, что ты вчера обошёл? На что ты надеешься?

- Да мало ли. Может, новую коллекцию куда-нибудь завезли.

- Вот-вот, куда-нибудь, только не известно, куда. Дим, останься дома, а. За ночь врядли что-то изменилось, только зря проездишь время и ещё больше устанешь. Лучше отдохни.
Я потёр лоб и довольно произнёс:

- Вот на море скоро и отдохну. Вдоволь наотдыхаюсь.

- Ну, Дим.

- Не, Алён, ты пойми, у меня практически нет одежды на лето.

- Да как же так? А то, что есть?

- А то, что есть, этого мало. Вон, смотри, одни шорты вчера порвал, майки хорошие, но
надо ещё хотя бы парочку.

- Вот на море и купишь. Как только приедем, сядем на автобус и смотаемся в Туапсе.

- А-а, Туапсе - шмуапсе, не знаю как сегодня, а три года назад там вообще выбора не было. Там народ, что получше одет, ездит в Краснодар или может в Сочи. Нет там выбора. Блин, если в Ростове перед началом сезона всё мёртво, так там вообще наверно голяк будет, да ещё и цены они там гнут…

Спор длился минут пятнадцать и в итоге я всё же никуда не поехал, так как не очень-то этого и хотел. На самом деле я был уставший от ожидания и напряжения человек. Хотелось отдохнуть и успокоиться, но ложиться спать от чего-то  я всё же не стал. Я вспомнил, что не зашёл по пути из парка в один магазин, который уже года полтора как открылся, но до сих пор я его не посещал и решил туда сходить. Наверно я чувствовал, что там тоже нет ничего интересного. Я бы даже больше сказал, там просто не могло быть чего-то интересного, но в тот день я всё же решил туда сходить и собравшись, мы вновь пошли в центр посёлка. За пятнадцать минут неспешным шагом мы дошли до магазина, свернули во двор, а за тем спустились в подвал, где находился магазин. К моему удивлению он оказался достаточно обширным и просторным. По всей видимости мизерная цена аренды помещения, развязав руки предпринимателю, который организовал здесь магазин, дала что называется волю и простор творческой душе русского человека и тот арендовал подвальное помещение универмага полностью. При входе в магазин, так сказать на земле, около лестницы нас встретили три девушки, устроившие себе перекур. Мне это сразу не понравилось, не люблю когда люди курят. Девушки, по всей видимости, были продавцами данного заведения, а когда мы спустились в магазин и увидели ещё двух девушек, то я удивился. Всего получалось пять продавцов. Даже для такого вполне немаленького магазина это было явным перебором. Быть может из пяти, только две были продавцами, а оставшиеся три были зашедшими к ним в гости подругами, но судя по поведению, все они были именно продавцами.

- Здравствуйте, обратился я к черноволосой самой симпатичной из продавщиц. – Мне нужны шорты и майки, где я могу их посмотреть.

Девушка указала на витрину с нужными мне вещами, я обернулся и увидел огромное количество маек, а в конце ряда был небольшой выбор шорт. Собственно, большое количество маек не говорило о том, что хотя бы одна из представленных мне понравится и когда я просмотрел каждую, то так и подумал:

- Отстой!

Шорты были тоже совсем не интересными, я уже собирался уходить, когда глаза зацепились за простые хлопчатобумажные шорты песочного цвета. Эти шорты были одновременно просты и интересны. Они мне понравились, я давно хотел купить себе нечто похожее. Сняв их с вешалки и повернувшись к Алёне, я сказал.

- Смотри, как тебе?

Алёна в ответ покривила лицом и мне это не понравилось. Не понравился негативный посыл, который я получил за то, что просто спросил, нравятся ли ей шорты. Конечно, она не хотела и даже не подумала о том, что её ответ так на меня повлияет, люди вообще редко задумываются над тем, как влияет их поведение на жизнь других, зачастую близких им людей.

- Да? А мне нравятся, сказал я и, приложив их к себе, спросил, - как думаешь, мой размерчик?

- Так сразу и не скажешь, ответила Алёна, - это же шорты. Может у продавщицы спросишь,.

- А где она? - спросил я, имея ввиду продавщицу.

- У витрины одна стоит. Обратись к ней.

Я пересёк магазин, пройдя от одной стенки до другой и подойдя к другой девушке, не той, с которой я поздоровался при входе, спросил.

- Как думаешь, это мой размер? - и с этими словами приложил к себе шорты.

- А ты примерь, ответила она мне коротко.

- Это тоже вариант, а где примерочная?

Девушка указала мне на зашторенную примерочную, что была практически в углу магазина и я направился туда.

- Постой, остановила меня продавщица.

Я обернулся и она взяв у меня шорты, сняла их с вешалки и вернула обратно.

- М-м, какая умница, подумал я.

Конечно, я и сам мог это сделать, но то, что она не поленилась и выполнила часть своей работы, меня порадовало. Не стоять же весь день без дела, верно? Я вообще мало понимаю тех людей, кто работая на не угодной им работе, к примеру продавцом бытовой техники или одежды, получая не самые большие деньги, какие они могли бы получат будучи устроившись на иную работу, приходя на свои пост, редко ведут себя достойно с покупателем и ещё реже занимают себя делом в тот момент, когда покупателей нет. Даже тогда, когда в зале посетитель, пусть он и обычный зевака, зашедший переждать дождь, остыть под сплитсистемой от жаркого июльского солнца, или погреется, после морозной декабрьской вьюги, такие люди не стремятся делать свою работу, а лишь выполняют функцию фона. И только после того, как человек о чём-то их спросит или попросит выбить чек на приобретения какого-либо товара, только после этого они начинают шевелится, да и то, в общем-то, не с особой охотой. При виде таких людей, у меня возникает один единственный вопрос:

– Какого чёрта ты вообще тут делаешь? Не нравится работа, оставь её, освободи место тем, кто в ней нуждается.

После того, как девушка сняла для меня шорты с вешалки, я в определённой мере как коллеге, ведь я сам в своё время был продавцом, проникся к ней уважением. Зайдя в раздевалку и сняв джинсы с мокасинами,  я буквально вздохнул с облегчением, причём вздохнул ногами, которые на жарком солнце просто распарились. Сняв с шорт ценник, прикреплённый к ним иголкой, я попытался их одеть, но буквально сразу, как только продел в них вторую ногу, ещё не натянув их на их законное место, понял, что они мне явно малы. Всё же приложив усилие, с треском, шорты были натянуты. Было смешно на это смотреть, они мне были малы и больше подходили двенадцатилетнему подростку, но они мне нравились и лишь только это заставило меня в них влезть. Увидев в щель Алёну, стоявшую за шторой примерочной, я отодвинул штору и с ходу сказал.

- Я вижу, что они мне малы, но они мне нравятся.

- А быть может, есть твой размер, предположила Алёна.

- Да нет, вроде. Продавщица сказала, что нет, ответил я с сожалением.

Правда она была несколько не уверена в своём ответе и поэтому я решил её ещё раз переспросить. Переодевшись в обратом порядке, нацепив ценник на шорты, я вышел из примерочной и направился к продавщице.

- Ну как, подошли? - спросила она меня.

- Не-а, малы. А быть может, есть мой размер.

- Нет, точно нет, я проверила, ответила она.

- Ага, ну ладно. Спасибо.

- Да не за что!

Подошла Алёна.

- Ну что, есть? – спросила она.

- Нет. Пойдём домой?

- Пойдём, ответила она, а потом добавила, - а трусы или плавки, что-нибудь такое здесь
есть?

Тот же саамы вопрос я задал продавщице и она указала нам на витрину, где продавался такой товар. Теперь к нам подошла другая девушка и я стал её грузить тем, что указывал на разные упаковки с трусами, она мне их давала, я их распаковывал, быстро отбраковывал увиденное и просил ещё большего выбора.

- А у вас плавки есть? - спросил я.

- Да, вот, ответила она мне и указал на обычные трусы, которые принято называть плавками.

- Да нет, я имею ввиду специальные плавки для купания.

Мой вопрос явно застал её врасплох. Я видимо был первый, кто спрашивал её о каких-то специальных плавках. Все мужчины от мало до велика, как правило, купались в обычных трусах, я и сам нисколько не смущаясь всегда купался в том же.
Она взглянула на меня вопросительно и я продолжил мысль.

- Понимаешь, мне нужны трусы, специальные трусы для купания. Они должны быть не такие как эти, при этом я взял в руки то, что она называла плавками, - а вот таким, и при этом я указал на трусы в виде шорт, -только не из хлопка, а из такого, блестящего материала.

На её лице было написано полное замешательство.

- Я не знаю, как называется этот материал, сказал я и в этот момент в голове всплыло слово «полиэстер», но я не решился его озвучить, будучи не совсем уверенным в том, что скажу именно то, о чём думал и что хотел выразить и обозначить.

Взглянув на Алёну, я взглядом подал ей сигнал SOS и она вступила в беседу.

- Девушка, вы понимаете, ему нужны настоящие плавки. Не трусы.

Но девушка ничего не понимала. Казалось ещё чуть-чуть и она впадёт в кому. Решив, что не стоит её больше напрягать, я продолжил рассматривать обычные трусы в надежде найти то, что мне понравиться.

В этот момент за спиной я услышал, как расшалившийся мальчонка  лет шести – семи, стал вредничать и баловаться. Мама его не спешила усмирять и он баловался в своё удовольствие. По всему виду было ясно, что ребёнок этот не знал в своей жизни отказа, хорошо питался и отдыхал. Нельзя было сказать, что он был из очень богатой семьи, но определённо было ясно, что не из бедной это точно.

- Ты чего расшалился, опомнившись, одёрнулся его мама, но тот в ответ стал ещё больше выкорячиваться.

- Я вижу на тебя большая компания девушек повлияла, да? - сказала ему мать, имея ввиду продавщиц и Алёну, - понравились девочки, да?

Мальчонка немного засмущался, а я в этот момент взглянул на тёмненькую длинноволосую продавщицу, с которой я поздоровался при входе в магазин и громко, чтобы это было слышно всем, сказал:

- Ещё бы, я его понимаю.

Все заулыбались, общее настроение и атмосфера в магазине улучшилась и вскоре мать с ребёнком покинули магазин.

- Ладно, сказал я, поняв, что выбор был нулевым, - спасибо, ничего я тут не найду. Пойдём Алёна! До свидания.

- До свидания, тихо сказала продавщица и принялась складывать в коробки то, что я только что распоковал. Я ещё раз взглянул на тёмненькую симпатичную продавщицу, но зная, что скоро надолго уезжаю, на подсознательном уровне сказал себе о том, что мне даже думать о ней не стоит.

- Красивая девочка, сказал я, выходя из магазина.

- Тёмненькая? - уверенно спросила Алёна.

- Ага, она самая. Кто она? Знаешь?

Алёна ответила мне, что та училась с тем-то человеком, которого я знал, но не лично, а просто, что называется в лицо и мне это мало что дало.

- Не-а, я не знаю её. Не помню. Наверно со времён школы изменилась. А может я её не замечал, хотя её не заметить…, я сделал паузу и продолжил, - врядли.

Собственно на этом мои мысли о ней завершились. Уже вечером, проходя мимо, я вероятно даже не понял бы, что это была та самая милая продавщица из магазина одежды. Выйдя на улицу, мы пошли домой. Впереди на парковке я увидел того мальчонку и его мать. Они сидели в хорошей иномарке.

- Я так и думал, пронеслось в голове.

А Алёна в этот момент сказала:

- Давай в обувной зайдём.

- А где он? - спросил я.

- Да здесь, за углом, ответила она и я согласился.

Лишь подойдя к двери этого магазина, я понял, я в прямом смысле почувствовал, что здесь не то, что скупаться, заходить туда даже не стоит и здесь не нужно было быть экстрасенсом или провидцем, достаточно было жуткой вони, которая неслась от дешёвой обуви, расположенной в магазине.

- Фу, жуть какая, сказал я, - кажется уже можно разворачиваться.

- Не говори, сказала Алёна, - ну может, всё же посмотрим.

- Ладно, давай, согласился я и добавил, - что скупаться в таких заведениях себе в убыток.

Вскоре мы покинули это место. Выбор был не велик и больше походил на базарный ассортимент. Мы пошли домой и ещё какое-то время я потирал разболевшуюся от запаха дешёвой обуви голову. Проходя мимо одного из продуктовых магазинов, мы увидели незнакомую мне девушку, которая жила в нашем селе, но не фамилии её, не имени я не знал.
Алёна улыбнулась что-то вспомнив и сказала:

- Я с ней в летнем лагере вместе жила, она сделала паузу, -   хочешь, историю расскажу?Про неё.

- Ага, согласился я.

- Ой, так стыдно, Алёнка засмущалась и на её лице растянулась улыбка.

- Да давай рассказывай, что там стряслось, а? – предвкушая смешную историю, подтолкнул я сестру.

Я уже сам улыбался, так как знал Алёну и знал, что на пустом месте она истории не придумываем, не в её это было манере.

- Ну, в общем, начала она свой рассказ, когда я приехала в лагерь, меня поселили вместе с ней. Она была такая смешная, немного странная. У неё всё было разложено и чуть ли не подписано. Всё время она только и занималась тем, что перебирала свои вещи, проверяла всё ли лежит правильно и вновь их ровно  укладывала. Как-то приехали к ней родители и когда она вернулась, я заметила, что под матрас она спрятала Сникерс.

- Обалдеть, сказал я, жадная такая, да?

- Не знаю, продолжила Алёна, нас там не очень кормили, её можно было понять.

- И чтобыло дальше?

- А дальше как-то вечером мы сидели с мальчиками, общались и всем сильно хотелось есть. Я ж говорю, кормили ужасно. И тут…, после этих слов Алёна вновь растянула на лице смущённую улыбку.

- И…? - вопросительно сказал я.

- Ха-ха, ой, стыдно-то как… В общем, я вспомнила за шоколадку под её матрасом и рассказала о ней парням.

- А где хозяйка шоколадки была? - спросил я.

- Так в том-то и дело, что в этот момент она на ней спала.

Я засмеялся, а Алёнка продолжала.

- В общем, мальчики в наглую зашли в комнату, подняли матрас вместе с девочкой и забрали Сникерс.

- А она что? - спросил я.

- А она спала крепко и ничего не почувствовала.

- С ума сойти. И что дальше?

- Ой, я не могу, смеясь, процедила Алёна, -  а дальше мы распечатали этот размозженный и растаявший Сникерс и съели.

- Ну, вы даёте, что так есть хотелось?

- Очень!

- Слушай, ну это прям готовый сюжет для рекламы Сникерса.

- Ага.

Мы ещё немного посмеялись, а потом Алёна вспомнила ещё один эпизод связанный с этой девочкой.

- А вот ещё момент был, она залилась смехом, - ой, мне уже дурно… Короче, когда к ней родители приехали, она их упрашивала забрать её из лагеря.

- Что, не нравилось?

- Ну, по всей видимости, нет. Я б сама оттуда сбежала.

Алёна перевела дух и продолжила.

- Так вот какую я увидела картину. Представь, стоит эта девочка. Мне тогда двенадцать было, ей примерно столько же, не больше. Так вот стоит она, с родителями прощается и упрашивает тех, что б они её забрали домой. Родители на её уговоры не ведутся, обнимают дочку, садятся в машину и уезжают. Дорога была грунтовая. От машины поднялась пыль, скрыв машину, как, впрочем, и девочку, из виду. И вот когда машина скрылась за поворотом и пыль стала оседать, я увидела, как девочка изо всех сил бежала за этой машиной, размахивая руками.

Алёна показала карикатурное представление того, что она увидела и мы ещё больше стали смеяться.

- И что? - спросил я, успокоившись.

- Да ни чего, уехали они.

- Обалдеть, удивился я, - неужели им было её не жалко.

- Не говори, подтвердила мои слова Алёна.

- А потом, блин, удивляются, что дети такими странными и замкнутыми становятся. Неужели сердце не сжалось, когда их маленький ребёнок как завезённая вглубь леса собака, бежал за машиной, моля остановиться и забрать его?

Смешная история быстро переросла в философские размышления. Практически до самого дома мы говорили о том, как порою непробиваемо глухи и тупы бывают родители в отношениях с детьми. Вспоминали подобные истории, которые видели по телевизору и в итоге пришли к обоюдному согласию, что так жить и поступать не стоит и практически преступно.

***

Вечер пятницы прошёл в ожидании звонка от тёти, в предвкушении скорой поездки, которая вот уже который день стабильно называлась «завтрашней», но при наступлении следующего дня, она автоматически вновь становилась «завтрашней» и так несколько дней к ряду. Хотя интернет ещё работал, заходить в него больше не было никакого желания. Вообще никакого и это желание было искренним. Я предпринял попытку установить мобильное приложение icq, но у меня ничего не вышло. Загрузить программку я смог, но дальше дело заскрипело и остановилось. Напрягать мозги совсем не хотелось. Тем более я уже давно устал от того, что я часто лез со своим любопытством в дела, в которых мало что понимал и глубоко в них погрузившись, часто упирался в непреодолимое на тот момент препятствие, порождённое незнанием дела. Далее, я как правило оставлял всё на полуслове и в расстроенных чувствах жалел о том, что вообще за это брался. Сейчас была примерно такая же ситуация. Я знал, что настроить самостоятельно приложение не смогу, так как в этом мало что понимал, но всё же проявил упорство, загрузил его, как слепой котёнок поклацал наугад кнопки и ничего хорошего из этого не выудив, только расстроился. Ещё вчерашнее желание быть, что называется на связи, сегодня несколько обременительно легло на плечи и мне стало от этого не по себе. С одной стороны хорошо было от того, чтобыли на тот момент в моей жизни люди, которые напоследок, перед тем как ещё несколько дней назад я должен был сесть в автобус и уехать, просили меня дать знать о том, как у меня дела после того, как я доберусь до места. Но сейчас, когда минула вторая неудачная попытка вырваться из опостылевшей обстановки, мне не хотелось вообще общаться с кем либо. В тот момент я будто повис в пространстве. Некоторые люди думали, что я на море и соответственно в Самарском меня нет, другие думали, что я в Самарском, а я тем временем одной ногой был на море. Сложилось ощущение невесомости, будто меня стёрли и меня не было, но, тем не менее, я был. Хотя моё сравнение покажется странным, но я чувствовал себя так, будто все думали, что я умер, а на самом же деле я поменял документы, получил новое имя, историю жизни, но остался жить в том же районе, где и жил ранее, до перемен. То есть удивление от того, что я ещё в Самарском было бы у людей примерно таким же, каким бы оно было, если бы после псевдо похорон, меня вновь повстречали на улице. Народ думал, что меня уже не было на привычном месте, а я ещё был. Такие дела…

Перед сном, был душ, лёгкий ужин, а за тем лёгкое и глубокое погружение в царство сновидений. Ночь с пятницы на субботу была спокойней, чем две предыдущие. В этот раз мне снились отчётливые яркие сны, которые поутру я, к сожалению, забыл.



Глава 28.

Субботнее утро не было похоже на два предыдущих. Не было мысли, что скоро всё это кончится, не было желания ещё немного поваляться в кровати. Не было предположений насчёт того, уеду ли я сегодня или нет. В тот момент в моей душе воцарилась неуверенная уверенность в том, что всё будет так, как я захочу. В том, что сегодня вечером я увижу море, я не чуть не сомневался, но всё же я не был уверен в том, что в плане медицинских книжек и в плане отъезда на автобусе будет всё ровно, так, как и хотелось бы. После пятничных сладких душе предположений о том, что дядя Паша отвезёт нас на своём чудесном Фольксвагене, сегодня я собственно не особо думал об автобусе. Желание, переросшее в цель было таковым, чтобы в конечном итоге я спокойно сел на заднее удобное сидение дядиной машины, предварительно погрузив наши тяжеленные сумки в багажник, и в охлаждённом кондиционером салоне, потихонечку, без лишних прощальных церемоний выехал из Самарского. Прикинув, что учитывая сложившиеся обстоятельства, в случае, если книжки будут готовы сегодня, но уже после того, как автобус пройдёт мимо нашего села, очень верилось в то, что даже если мои предположения относительно дядиного желания нас отвезти, были не более, чем моими сладкими грёзами, тем не менее, тётя, чувствуя на себе определённую вину за нашу задержку, уговорит дядю и тот сделает то, в чём я уже практически не сомневался. Как бы там ни было, но мечтать, как известно, никто запретить не может, поэтому я не особо желая трястись в душном Икарусе, надеялся, что сегодня я уеду на море в комфортном автомобиле.

Было бы гораздо удобней, если бы я мог уехать на своей машине, но в тот момент она была несколько не в рабочем состоянии, страховка и тех осмотр были просрочены, пользоваться я не пользовался ей последние восемь-девять месяцев и только лишь сейчас пожалел о том, что она была не на ходу.

- Доброе утро, выйдя на кухню, сказал я Алёне, - ты ещё здесь? А я думал, что ты на море уехала.

***

Умывшись и позавтракав, я как приговорённый стал ожидать звонка, но всё же ожидание не было томительным. Сегодня я не напрягал обстановку, не думал лишних мыслей, не волновался, а просто отпустил ситуацию, отпустил полностью, но с условием, что всё будет так, как я захочу.

- Ну что, не звонила тётушка? - между прочим, спросил я у Алёны.

- Ага, звонила. Книжки вроде готовы, но там всё ещё есть какая-то заминка, ответила она.

- Заминка? Ну, ясно, сделав паузу, я добавил. - Всё будет нормально, я отвечаю.

- Будет, как же, до автобуса осталось полтора часа, с лёгким раздражением, адресованным не в мою сторону, ответила Алёна.

- Не переживай. Я тебе говорю, всё будет нормально. Похоже, что нас отвезёт дядя Паша. Но это пока предположение.

После этой фразы Алёна слегка ободрилась:

- С чего ты взял?

- Вчера, когда я был у тётушки, бабушка обмолвилась, что дядя Паша после приезда с
работы, не ложился спать, а за тем лёг и собирался встать в полдень. Зачем и почему, бабушка не знала. Затем она добавила масла в огонь, сообщив мне о том, что, Сергей собирался отпроситься на работе и приехать домой после полудня, примерно часа в два дня.
Выслушав это, я предположил, что они собрались нас отвезти на море. Видимо тётушка чувствует себя виноватой, поэтому решила нам помочь, устроив лёгкую и комфортную поездку. Надо полагать, что попади к нам вчера в руки книжки, мы бы уже сегодня проснулись в комнате с видом на чёрное море.

***

О том, что нас поселят вместе, я не сомневался. Более того, в голове сидело чёткое представление того места, в котором бы я хотел жить. По моим представлениям комната должна была быть просторной, так сказать вся в евроремонте, а её площадь должна была составлять около двадцати квадратных метров. Стены должны были быть выкрашены в нежно персиковый тон, само здание должно было находиться на вершине горы, а из балкона должен был открываться вид на огромное синее море. Отчего-то я нисколько не сомневался в том, что именно так всё и будет. Я представлял, как я буду жить в этой большой просторной комнате, как на выходных днях я буду сидеть на балконе и, глядя на море, буду писать книги или стихи. Сейчас, думая о том, что ещё вчера, в компании дяди Паши мы могли уехать к морю, я живо представил себе влажное морское утро, которое я встретил бы сегодня, потягиваясь на балконе комнаты, расположенной как минимум на втором этаже одного из корпусов пансионата и улыбнулся.

Выслушав мою версию, Алёна приняла её с удовольствием. Ей, так же как и мне, не особо хотелось ехать автобусом, хотя раньше на автобусе в те места она не ездила и не могла себе представить, как мучительна может быть эта поездка.

- Пойду по двору погуляю, сказал я.

- Давай и позвони тёте. Уточни, как дела обстоят.

Взяв телефон, я вышел во двор. Гуляя, я обратил внимание на расцветший цветок пиона. Ярко розовая голова цветка не могла не прилечь к себе внимание и дабы запомнить этот образ, я вернулся в дом и взял фотоаппарат.
Присев у цветка, ножка которого вытянулась сантиметров на шестьдесят, я сделал первое фото. Посмотрев на жидкокристаллический монитор, я забраковал получившийся снимок и удалил его. Сделав ещё несколько снимков, я выбрал один, тот, где моё лицо было в тени дома, а цветок в свою очередь был, напротив, на солнечном свете и от того ярко светился. Фото мне понравилось и теперь я, бегая глазами по двору, стал искать интересную натуру. Проходя мимо входа в дом, я увидел моего серого молодого кота, который лежал на пороге дома и пока тот смотрел в мою сторону, я его сфотографировал. Обработав получившуюся фотографию, я получил ещё одну, где кот был крупным планом, но при это было явное ощущение некой воздушности, так как фотография делалась издалека. Был бы у меня в руках профессиональный фотоаппарат и я мог бы достичь такого и даже лучшего эффекта простым движением линз, но у нас был простой любительский цифровой фотоаппарат, который Алёна купила прошедшей зимой на распродаже и, в общем, была довольна покупкой.
Вскоре на улицу вышла Алёна.

- Ты позвонил?

- Не-а, сейчас позвоню.

Я набрал номер тётушки и, не дождавшись ответа, сбросил вызов. Я направился к лавочке и спустя полминуты после того, как я попытался дозвониться до тёти, она сама перезвонила и я ответил.

- Привет! – сказал я, - ну как у нас дела?

- О-о-х, Дим, я не знаю, я уже ничего не знаю, взволнованно заговорила тётя.

Я почувствовал, как она переживала и нервничала.

- А что так?

- У меня уже голова ничего не соображает, ответила тётя, - вчера она мне не позвонила, хотя обещала, что к вечеру всё будет готово. Я легла со спокойной душой спать, думая о том, что книжки в любом случае готовы, просто она не позвонила, а утром я к ней съезжу и заберу их. Но утром, когда я поехала к ним, то долго никто не отзывался. Затем  вышел сын и сказал, что родителей нет дома, что, по всей видимости, они уехали на базар.

Прервав тётю, я сказал:

- Ну а чего ты так переживаешь? Позвони ей и всё уточни.

- Ох, позвони, уточни, тётя вздохнула, - думаешь это всё так просто?

На этот вопрос я не счёл нужным отвечать и решил не развивать эту тему и задавать вопросы, так как понял, что судя по всему, тётя не имела номер телефона нужной ей женщины. Учитывая её характер и мировоззрение, я понял, что она сама того не понимая, усложнила себе жизнь. Всё было бы гораздо проще, если бы она сделала элементарные вещи, просто попросила номер телефона того человека, с которым на данный момент она была связана общим и важным делом. Но тётя этого не сделала и теперь вместо того, чтобы сидя за столом, попивая утренний кофе и вкушая какое-нибудь печенье с шоколадными конфетами, контролировать ситуацию, она была сама не своя, совершенно растерянная и взволнованная.

- Что думаешь делать? - спокойным, практически не вопросительным тоном спросил я у неё.

Она опять глубоко вздохнула:

- Ну что я могу делать, буду теперь её ловить. Поеду сейчас на базар, может там встречу, а нет, так буду ждать, пока она дома объявится.

- Я тебя понял, сказал я и добавил, - ты учти, мы сегодня просто обязаны уехать, так что если что, сразу же звони, ага. Иначе мы уедем без книжек, а мне этого делать не хочется. Только лишних проблем себе создадим, да и тебе придётся побегать с этими книжками, пока ты их нам не переправишь почтой или с автобусом.

- А если она до автобуса не объявится? - спросила тётя.

- Ничего не знаю, мы сегодня должны уехать. Любым способом должны. На такси, на чём угодно, но мы уедем.

- Ох, ну ладно, давай, я позвоню.

Положив трубку, я ощутил лёгкое напряжение в груди. Теперь гнев смешанный с негодованием силился взять надо мной верх.

- Ну как же так можно…? Удивительные люди это старшее поколение!

Сделав глубокий вздох, я направился к лавочке, где вскоре появилась Алёна.

- Звонил? - сухо спросила она.

- Да, звонил. Она не ответила, потом сама перезвонила.

- И что?

- Да ну их, достали, блин.

- Что, не готовы что ли? - удивлённо спросила Алёна.

- Понять не могу. Вроде как готовы, но теперь та тётка куда-то пропала. Что они творят, не ясно. Удивляюсь я с этого старшего поколения, как они вообще умудряются жить. Я, вообще, так понял, что они даже номерами мобильных телефонов не обменялись. Представляешь?

- Да, дела, протянула Алёна и закачала головой. - Мы бы давно всё прошли сами.

- Кто знал, ответил я, - теперь оно, конечно, понятно, что лучше было бы, если бы мы самостоятельно прошли эту медицинскую комиссию. И денег бы в разы меньше потратили и на море бы ужа два-три дня как уехали. О-о-х, бред какой-то. Как мне всё это надоело, ты даже себе представить не можешь. Это ж надо так суметь, чтобы из обычной ситуации вытянуть целое черезвычайное происшествие.

Я сделал глубокий вздох, на душе немного полегчало и я подытожил:

- Так, всё это мелочи. В любом случае мы сегодня уезжаем. Сидеть смысла нет, я вот подумал, может отца попросить, чтобы он нас отвёз, хотя я не уверен, что он согласится. Пойду, сумки на кухню вынесу. Нужно же сделать пару шагов в сторону отъезда.

Пройдя в дом, я перетащил все сумки на кухню, сложил их у входа, помыл руки, а когда вышел вновь на кухню, увидел всё того же молодого серого кота, который сидел рядом с сумками. Картина мне так понравилась, что я решил её запечатлеть, но только я взял фотоаппарат  и навёл его на кота, как тот как это обычно и бывает в таких случаях, изменил позу, отвернул голову в сторону и сделал вид, что он не желает фотографироваться. Почти все коты и собаки ведут себя подобным образом. Они могут чудить полчаса, но как только ты берёшь в руки фотоаппарат или видеокамеру, они прекращают свои игры, меняют позы или вообще куда-то убегают.

- Ну, нет братка, я тебя всё равно сфотографирую, слышишь, обратился я к коту и стал его звать, чтобы он посмотрел в объектив и вновь сел как сидел. Пару минут он полностью меня игнорировал, делая вид, что он глубоко о чём-то задумался, потом он вернулся с небес на землю, повернулся и направился ко мне.

- Да нет же, ко мне идти не надо. Сиди на месте, попытался я объяснить этой вредной фотомодели свою позицию, но он отказался меня слушать и направился в мою сторону. Поняв, что разговаривать с ним бесполезно, я взял его правой рукой и вернул на то место, где он был до того как я пришёл.

- Сиди здесь, я тебя прошу, сказал ему я и пока он чем-то заинтересовавшись, чтобыло во дворе, смотрел через открытую дверь на улицу, я сделал несколько фото и даже тогда, когда я удовлетворил свои требования, он теперь будто назло ещё какое-то время, не двигаясь, смотрел на улицу и рассматривал что-то, чего я не видел.

- Всё, Гордей Иванович отбой, можете двигаться, сказал ему я и ушёл.

***

Время прибытия автобуса стремительно приближалось и теперь, когда нужно было решать что делать дальше, сидеть дома и ждать книжки, а за тем нанимать такси и тратить на то немалые деньги или идти прямо сейчас на автобус, а что будет дальше я, хотя и представлял, но думать об этом совсем не желал. Теперь, думая лишь о том, что наша тётя нас сильно подвела, я решил, что в случае, если мы сейчас же возьмём сумки и уедем на море без медицинских книжек, то лишь тётиной заботой будет придумать, как их нам передать после того, как они будут готовы.

- Пойдём, обсудим наши дела, сказал я Алёне.

Она встала с дивана и пошла за мной. Выйдя во двор и присев на лавочку, я начал:

- Значит дела у нас такие. До автобуса остаётся около получаса и если мы сейчас соберёмся, то обязательно на него успеем.

- А книжки? - спросила Алёна.

- Книжки нам передаст тётя, отрезал я.

- Понятно, сказала Алёна, намекая на то, что мой план ей не по душе.

Не обращая на её реакцию внимание лишь потому, что мой план был не более чем болтовней, на свершении которой я не настаивал, да и вообще она мне самому была не по душе, я продолжил:

- Следующий вариант такой, что мы с тобой сидим до того момента, пока не получим на руки книжки и сколько бы в тот момент не было времени, мы вызываем таксиста и едем на такси.

Если честно, то этот вариант, как и предыдущий мне не по душе. Первый от того, что уехав, мы лишь наведём суеты и шума вокруг нас самих, второй вариант нас просто ограбит, так как заплатить нам придёт в четыре – пять раз больше, чем если бы мы поехали на автобусе.

- Ну, так и что ты в таком случае предлагаешь? - поинтересовалась Алёна.

- Вопрос хороший. Есть ещё вариант, что нас отвезёт кто-то из знакомых, папа или дядя Паша. По деньгам это будет немного дороже того, что мы потратим на автобус, по скорости доставки и удобствам, в зависимости от того, кто нас повезёт, мы в любом случае только выиграем.

Повисла пауза размышлений, я смотрел на Алёну, Алёна смотрела куда-то в землю, неподалёку на солнце грелись наши коты, а один из них, тот, чтобыл рыжим и звали его по-разному, но в основном Петрович, по привычке ловил кузнечиков и всяких букашек. В это мгновение во мне будто что-то надломилось, бредовые самонавязываемые проблемы отошли в сторону и вместо того, чтобы кряхтеть на лавочке и разводить философские беседы на тему «как нам лучше поступить», я занял иную, обычно свойственную мне, но от чего-то позабытую в последние дни манеру, говорить «я хочу, чтобы было так и всё» и ободрившись, торжественно заговорил.

- Так, Алён, короче, что мы паримся. Всё!!! Хе-хе, всё решено, всё будет нормально. Значит так, смотри, сейчас нужно пойти поговорить с папой. В том, что он согласится, я мало уверен. Он обязательно скажет, что его машина в плохом состоянии, что не дотянет и так далее, поэтому мой основной удар и надежда приходятся на дядю Пашу или его соседа. Соседу я как-то помогал в подобной ситуации, думаю, если что, не откажет. Ну как тебе такие мысли, а? А то мы здесь с тобой что-то сопли развесили. Надо всегда знать о том, что ты хочешь, а я вот  об этом позабыл, поэтому сидим, мычим не понятно о чём. Так, давай, иди с папой поговори.

Я улыбнулся, так как знал, что услышу в ответ и он не заставил себя ждать.

- У, не хочу, давай ты.

- Хе, а что я, давай ты.

- Не-ет, давай ты, протянула Алёна. Не хочу, начнёт что-то говорить, а я… Короче, не хочу, иди ты.

- Да не вопрос, сказал я, встал с лавочки и ушёл в дом.

Пройдя через кухню, где на входе стояло несколько наших сумок, я прошёл по коридору и вошёл в комнату, где отец смотрел телевизор.

- У тебя планы есть на сегодня? - присев на диван сказал ему я.

- А что? - в свойственной ему манере не отвечать на прямо поставленный вопрос ответил папа.

- Отвезёшь нас? - сказал я и не успело последнее слово до конца оторваться от языка, как папа на отрез отказался.

- Нет. Ха. Нет. Куда?!

Лет десять назад я бы стал его расспрашивать почему так, а не иначе, но сегодня я прекрасно знал ответ, поэтому услышав его лишь принял как должное и собирался было встать, чтобы уйти во двор и звонить тёте, с предложением того варианта, что нас отвезёт дядя Паша, как папа решил добавить:

- Ходовая совсем слабая. Пора ремонтировать. До моря, боюсь, не дотянет.

- Ага, ну ясно, сказал я, встал и вышел из комнаты, а за тем и из дома.

Подойдя к Алёне, которая сидела на лавочке, я без особых эмоций сказал:

- Так, ну с папой пролёт. В общем, этого и стоило ожидать, я особо и не надеялся.

- А почему? - поинтересовалась Алёна.

- Да, говорит, что машина не в том состоянии, чтобы проехать восемьсот километров. На самом деле я так и думал, он постоянно только и говорит о том, что его машина разваливается, что всё плохо. Короче, этот вариант был мёртв, ещё не родившись. Я сейчас тётушке позвоню.

Вставая с лавочки, я вспомнил одно обстоятельство из своей прошлой жизни и сказал о том, как на своей первой машине, которая по сравнению с отцовской была просто убитой, за месяц я два раза спокойно съездил на море, но не желая разводить пустую болтовню, лишь добавил.

-  Главное, чтобы было желание помочь. Если его нет, то причин отказать всегда будет много.

Набрав тётин номер, я пошёл по дорожке к концу двора, туда, где сочно зелёная трава, увлажнённая утренней росой, остужала своей прохладой мой жаркий пыл.

- Алё, подняв трубку, сказала тётя и, хотя, звонил я ей несколько по иному вопросу, но начал я с того, что поинтересовался как там дела с книжками.

- Ну как, ты её нашла? - имея ввиду нашего чудо помощника, спросил я и пожалел об этом, так как ударил тётю по больному месту.

Ещё более взволнованным голосом, чем он был во время нашей последней беседы, она стала рассказывать о том, что она ездила на рынок, но там никого не встретила, теперь она едет домой, к ней домой и будет её там ждать.  В какой-то момент тётя стала себя накручивать и дабы она меньше переживала, я решил быстренько прекратить эти её страдания и отрезав, сказал:

- Так, ладно, ты не волнуйся. Всё решаемо. Я тебе по другому вопросу звоню. Сейчас уже ясно, что на автобусе мы никуда не поедем. Я хотел поехать без книжек, но подумав, всё же пришёл к выводу, что от этого особо не полегчает. Поэтому мы остаёмся и ждём книжки.

- А как же вы потом уедете? - перебила тётя.

- Вот как раз за этим я тебе и звоню. Как насчёт того, чтобы нас отвёз дядя Паша? Или на крайний случай соседа своего спроси, может он отвезёт. Да вообще, кого угодно поспрашивай, мне не важно с кем ехать, главное, чтобы уехать.

Тётя видно хотела спросить за отца, но я её опередил:

- Отец не отвезёт, у него машина барахлит.

Приняв мой вопрос, тётя стала отвечать, не зная ответа. Я не люблю, когда люди дают ответы, при этом не уточнив все варианты и возможности, поэтому после того, как она мне сообщила, что дядя Паша вместе с сыном уехал в город к мастеру, чтобы сделать сход - развал, так как вчера они самостоятельно поменяли на машине какие-то там рычаги и тяги, я попросил её просто спросить его о том, когда он всё закончит и согласен ли он выполнить мою просьбу.

- Ты просто спроси, ага, а потом позвони и скажи ответ. Время отъезда нас не очень интересует. Главное чтобы мы уехали и с книжками, остальное дело третье. Туда ехать не так долго. Примерно четыре часа туда, четыре обратно.
Моё предложении понравилось тёте, на душе у неё отлегло и, договорившись, что она перезвонит, как только всё уточнит, я положил трубку.

- И что она сказала? - спросила Алёна.

- Всё будет нормально, ответил я.

- Да это понятно! Что сказала Алла?

- Во-первых, она сказала, что пока книжки она не получила. Во вторых, моё предположение о том, что дядя Паша собирался вчера нас отвезти оказалось лишь моим предположением. На самом деле они вчера ремонтировали машину, меняли там какие-то тяги, а сегодня уехали в город, чтобы сделать сход-развал. Сейчас они ещё в городе, поэтому тётушка попыталась дать ответ, которого не знает, но я не дал ей этого сделать и попросил, чтобы сначала она всё уточнила и лишь только потом сообщила о том, что ответил ей дядя Павлик. В общем, по моим подсчётам, они вернуться в деревню не раньше двенадцати и я более чем уверен, что дядя согласится, так как во первых любит ездить на совей машине, во вторых любит путешествовать. Поэтому перспектива смотаться к морю, будет для него явно заманчивой и он не сможет отказаться. Но даже если у него будут сомнения, то уверен, что Серый его уговорит. Всё же на море они ездят не каждый день, а Серый так вообще не разу в тех краях не был. В общем, всё будет так, как захочу я! А знаешь почему? Потому что я так хочу!

На такие мои рассуждения Алёне обычно нечего было сказать. Быть может, они отдавали чрезмерной уверенностью, напыщенностью и бахвальством, но важно было лишь то, что всего этого не было, а было лишь желание и намерение получить то, что желаешь, не более.

- Так что отбой! – подытожил я.

Алёна встала и ушла в дом, затем вернулась с фотоаппаратом.

- Пойдём, ты меня сфотографируешь в купальнике, сказала она, а после лета мы сделаем такие же фото и затем сведём их в фотошопе для сравнения.
Вскоре было сделано три фотографии. Спереди, сзади и сбоку. После этого мы вновь пошли на лавочку. Делать было совершенно нечего. Немного хотелось спать. Общее состояние было несколько странным, если сравнить его с обычным. Сказывались напряжённые дни, резкие перемены и третье утро, проведённое сидя на сумках. На лавочке Алёнка сделала несколько фото. Фотографировала сама себя. Затем я добавил немного своего авторского креатива, а ещё через пятнадцать минут раздался звонок.

- Ну, всё, довольно и облегчённым голосом сообщила тётя, - они у меня.

- Слава Богу! - порадовался я.

- Я звонила Паше, продолжила тётя, - пока они в городе. Вернутся около полудня. Пока он не сказал ни да не нет, но думаю, что согласится.

- Я тебя понял, сказал я, - ну тогда звони, как будет точная информация. Хорошо?

- Да, давай, сказала тётя и положила трубку.

- Ю-х-ху,  воскликнул я, - книжки готовы!

- Да, правда, обрадовалась Алёна, - где они?

- У Аллы, она забрала их.

- Ну, наконец-таки. Даже не верится.

- Не говори, я уж думал к концу августа ждать их.

Теперь, узнав хорошую новость, нам оставалось дождаться, пока из города вернётся дядя. В том, что он нас отвезёт, я нисколько не сомневался. Оставалось лишь его дождаться, а ждать его было гораздо легче, чем думать о том, что и сегодня я никуда не уеду. До полудня мы смотрели телевизор, перепроверяли, всё ли взяли из того, что должны были взять. Я зарядил свои мобильные телефоны. Особой в том надобности не было, но делал я это не от нужды, от того, чтобы чем-то себя занять. В полдень позвонила тётя и сообщила, что дядя согласился нас отвезти, что пообедав и вымыв машину, они за нами заедут. По моим предположениям на это должно было уйти полтора два часа и это казалось такой мелочью в сравнении с более чем недельным ожиданием, того, что я до сих пор так и не мог понять.

Душа чрезмерно радовалась моему отъезду, но при этом я не чувствовал свойственной лёгкости, которая сопровождала меня в те часы, когда я собирался к поездке на море в другие моменты своей жизни. Данный спектакль был больше похож на побег от того, что опостылело и надоело. Хотелось воздуха, свободы, огромного пространства и душевного комфорта, но судя по ощущениям, впереди нас ждало много приключений и первым из них был скорый отъезд из дома.



Глава 29.

Около двух дня тётя позвонила последний в этот день раз:

- Они уже выехали, сообщила мне она, - удачно вам доехать и остаться.

- Понял, спасибо, пока.

Я положил трубку, быстро оделся в то, в чём хотел предстать спустя три года перед морем и впервые перед пансионатом «Лазурный берег» и вышел на улицу.

- Алён, пора, собирайся.

- Уже едут?

- Да, Алла только что отзвонилась.

Алёна спешно ушла в дом, а я, переживая по тому поводу, что при мне так никто котов и не забрал, пошёл поискать их в огороде, чтобы попрощаться. Меньше всего я хотел и больше всего боялся потерять их. Не сказать, что я был уверен, но, по крайней мере, я предполагал, что моя с тётушкой договорённость о том, что на лето она заберёт моих котов к себе, будет нарушена. В пользу данного предположения из её уст в течение последней недели множество раз прозвучала фраза о том, что ей кто-то сказал о том, что из её дома они убегут, так как попадут в чужое им место. И сколько бы я не уверял её в обратном, с каждым разом я всё больше и больше убеждался в том, что остаются мои парни на произвол судьбы. Я совсем не хотел об этом думать, но сама собой лезла в голову картина, как через неделю голодовки мои коты начнут ходить по чужим дворам, красть еду со столов содей, разносить в пух и прах кульки с мусором так, как это делали чужие коты у нас во дворе и мне стало не по себе.

Первым я увидел серого кота, который после смерти моего большого друга Дымка, стал для меня отдушиной. Тот факт, что он был сыном кошки, которая родилась в один день с Дымком и от одной матери, давало мне возможность прикоснуться к Дымку, ведь этот молодой котяра, которого я изначально тоже хотел назвать Дымком, нёс в себе его частицу.

- Ну что Гардей Иваныч, уезжаю я от вас, с грустью, тоской и некой опустошающей обречённостью сказал я ему и присел рядом. Как вы тут будете без нас, а?

К сожалению, он ничего не понимал, для него мои ласки были обыденным делом. Такой тесной связи, какая была между мной и его дядей Дымком у нас никогда не было. Гардей был очень гордым, ещё недавно он вообще не давался в руки и неприемлел ласки со стороны людей. Сейчас он лежал зажмурив глаза, слушал мои непонятные слова и ему на самом деле было совершенно всё  равно, что будет со мной через час.

- Эх, брат, только из дома не уходи, хорошо. Блин, я буду за вас переживать.

Сидя рядом с котом, каждую секунду я ждал, что вот-вот приедет дядя, я, потрепав кота за ухо, сорвусь с места и уже через минуту все страхи и волнения быстро исчезнут, но дяди всё не было и не было. Осмотрев огород, я увидел рыжего кота Петровича и пошёл к нему. Петрович появился в нашем доме случайно. Я всегда хотел рыжего кота, но как-то с этим не складывалось. Петрович пришёл сам, когда ему было около двух-трёх месяцев. Пришёл поздно ночью, в конце ноября, когда на улице было очень сыро и холодно. Взяв его в дом, я планировал утром обойти соседей и узнать, чей он, но потом решил оставить его и как бы не был против отец, который, как впрочем, и остальные родственники из нашей семьи в каждом новом живом существе в доме видели какого-то страшного монстра поедающего пищу в нереальных количествах, Петрович остался. В этот раз уговаривать никого не пришлось. Кот просто остался в доме и теперь, спустя почти два года он многим напоминал мне умершего Дымка. Так же как и он, Петрович был артистичен, имел особую кошачью харизму и самое главное тянулся к людям и любил ласку.

- Всё Петруша, пришёл попрощаться, сказал я ему, а он в ответ как всегда произнёс коротко и ясно – мяу.

- Хе-хе, ах ты морда пушистая!

Я стал как бы расчёсывать пальцами его шерсть, что очень ему понравилось и он принялся извиваться лёжа на земле. За тем в свойственной ему манере он резко спохватился и, схватив мою руку обеими передними лапами, впился в неё зубами, но не сильно, играючи.

- Ну, ты Петруша засранец! Так значит, да? Я его глажу, а он тебе тут кусать надумал. Ну-ну.

Спустя несколько минут я вернулся к Гордею, а за тем опять к Петровичу. Прошло минут двадцать с тех пор, как звонила в последний раз тётя, и, учитывая тот факт, что на машине от её дома до нашего можно было доехать за десять минут, я отметил, что ребята явно задерживаются. Ожидание и впрямь затянулось. Я сидел в огороде с котами, Алёна была в середине двора, отец караулил сумки, которые я отнёс ранее к калитке. Картина была несколько смешной и странной, поэтому подъехавший ко двору Фольксваген, разрядил обстановку.

- Ну, наконец-таки сказал я, - всё братцы, я уезжаю, и, посмотрев с грустью на своих котов в последний раз, я направился к машине, но по пути зашёл в дом, чтобы помыть руки.

Когда я вышел на улицу и подошёл к машине, сумки были уже погружены, Алёна сидела на заднем сиденье, дядя и брат пытались поправить что-то, чтобыло за левым передним колесом, отец стоял рядом и молчал.

- Что там такое? - поинтересовался я у брата.

- Да железка за диск цепляется, нужно отогнуть.

- Что за железка?

- Да мелочи, мы же сейчас сход-развал делали, так вот тут ерундовину одну нужно поправить.

- Хомут что ли, уточнил я?

- Да нет, что-то типа скобы, понимаешь?

- Понятно!

В этот момент дядя Паша, который сел в машину и вывернул до упора руль вправо, спросил:

- Ну что, сын, получается?

- Нужна большая отвёртка, ответил он.

- Ну, так возьми, что ты там мучаешься.

- Принеси отвёртку, попросил меня брат и я принёс ему самую большую отвёртку, какая была в гараже.

Взяв в руки инструмент, он в два счёта всё поправил, сходил во двор, чтобы помыть руки, я тоже их ещё раз вымыл и мы пошли к машине. Теперь, когда все, в том числе и машина, были готовы к отъезду, я окинул пустым взглядом свою улицу и, не веря происходящему, всё же попытался себя убедить, что в следующий раз я здесь окажусь не ранее чем через три-четыре месяца.

- Пока, сказал я отцу на прощание и машинально потёр руки.

- Счастливо, с потерянным взглядом ответил отец и потупил взгляд.

В это мгновение меня охватило странное ощущение, в горле встал комок, я опять почувствовал странное чувство, будто я не рад тому, что еду на море, будто бы я просто куда-то бегу. По факту так оно и было. Я бежал за свободой и душевным комфортом. Мне необходимы были воздух, море, пространство, новые впечатления. Всю неделю я представлял себе, как буду строить в пансионате рабочих, представлял многочисленных отдыхающих, у которых бы я не постеснялся просить чаевые. Из головы не выходила картина, что сидя на балконе и глядя на море, я, после рабочего дня и по выходным, буду вдохновляясь чудным видом, писать, писать и ещё раз писать. Было приятно об этом думать, но всё-таки я бежал, бежал с закрытыми глазами, бежал в неизвестность, так как на море я ещё никогда не работал и прекрасно знал, что там была совсем иная жизнь и иные правила, отличные от той жизни и правил, по которым жили люди в моём районе. Я и брат обошли машину сзади. Он двинулся к передней двери и я в шутку сказал:

- Ты что, вперёд сесть собрался?

- Конечно, улыбаясь, ответил брат.

- Ну, ты даёшь, это что ж я буду сзади сидеть, да?

Брат сел впереди, я открыл заднюю правую дверь и увидел сидящую на правом месте Алёну.

- Не хочу двигаться, протянула она, сядь с другой стороны.

Закрыв дверь, я вновь обошёл машину сзади, открыл левую заднюю дверь и наконец-таки попал в салон.
Захлопнув дверь, я обратился к дяде:

- Около магазина остановите, ага? Мне нужно кое-чего купить.
Ответа я не дождался. Быть может его не было, а быть может я его просто не услышал, так как в тот момент на самом деле находился в шоковом состоянии. Неописуемое странное чувство меня не покидало. Радость хотя и была, но уж больно она была выстраданной и опустошённой.

- Поехали, тихо сказал я.

Последний раз взглянув на дом, без каких-либо ностальгических чувств, я отвернулся, посмотрел вперёд через ветровое стекло и машина тронулась. Я подумал о котах, волнение вновь нахлынуло, но разговор, заведённый дядей и братом, меня отвлёк от этих мыслей и я забылся. Машина поехала прямо по улице и поначалу я решил, что дядя ищет место для разворота, но потом стало ясно, что он решил выехать из посёлка через второстепенный выезд. Нужно было заправить машину, и единственной ближней АЗС была та, что расположилась как раз на выезде, через который дядя собирался ехать.

- Ты что, собрался там заправляться? - спросил удивлённо брат.

- Где там? - уточнил дядя, хотя прекрасно понимал, о чём идёт речь.

- Где-где, на выезде.

- Конечно, нет, отрезал дядя.

- А тебе хватит бензина, поинтересовался брат и взглянул на датчик, указывающий насколько был заполнен бензобак.

- Ну, ты спросил, сын, удивился дядя. Вот сколько тебе раз говорю, не задавая размытых вопросов. Вот что ты имеешь ввиду, спрашивая, хватит ли мне бензина? Уточни! Хватит, до следующей заправки, до Краснодара, до моря.

Конечно, было всем ясно, что имел ввиду брат, но дядя решил уточнить и предпринял лёгкие воспитательные меры.

- До следующей заправки, ответил брат и пихнул шутливо отца в плечо.

- Ты чё толкаешься, шутя, воскликнул дядя и сам толкнул сына в плечо.

- Ну, всё, началось, подумал я.

Было весело смотреть как они, словно малые дети толкали друг друга, пару раз дядя ухватил брата правой рукой за шею, затем пожаловался нам на сына, что тот вырос и теперь, дескать, поднимает на отца руку, после чего оба успокоились.

***

Выехав на трассу, вспомнив о былом, я первым делом спросил сколько километров было на спидометре в тот момент.

- Зачем тебе? - поинтересовался брат.

- Да я как-то на велосипеде катался. Заехал далеко, интересно, сколько я тогда накрутил.

- Понятно. Один катался?

- Да!

Тем временем машина набрала обороты и со скорость сто километров в час мы стали стремительно уезжать от Самарского.
Около месяца назад, я несколько раз ездил на велосипеде в том же направлении, в каком мы ехали сейчас на машине. Тогда мне хотелось оторваться от своего села и дабы попусту не мечтать, я ездил по дороге, ведущей к морю, пытаясь прочувствовать то ощущение, которое я испытывал каждый раз, когда раньше ездил на море. Однажды, остановившись на мосту, чтобыл протянут над речкой, я долго, до темна смотрел то на воду и закат, то влево на дорогу, по которой проносились ежеминутно десятки автомобилей. Я представлял себе, как я однажды, так же как и они поеду на своей машине в том же направлении, что проезжая это место, я вспомню о том, как мечтал о море и порадуюсь за себя, что я всё же пришёл к своей цели. В то мгновение я ощутил, будто бы жизнь разделилась надвое и одновременно один Я был здесь, у речки на мосту, а второй Я проезжал мимо этого места. Будто бы видя себя с двух сторон, оба друг друга поприветствовали. Тот, чтобыл на мосту, пожелал второму, тому, кто ехал на Тойоте Камри белого цвета удачи, а тот, кто был за рулём новой Тойоты, попрощался с тем, кто был на мосту так, как прощаются с прошлым – раз  и навсегда.

И теперь, когда я вдруг неожиданно получил шанс уехать к морю, проезжая мимо моста, я посмотрел на то место, где ещё месяц назад я стоял, глядя на машины, уносящиеся в даль, и про себя произнёс:

- Прощай!

 Произнёс и ничего не почувствовал. Я не почувствовал того, что я должен был почувствовать, если бы я проезжал это место на своей Тойоте. В душе раздался крик, что время ещё не наступило, что это не тот час, когда я должен прощаться, что скоро всё будет по-прежнему.

- Господи, что за бред у меня в голове, подумал я, - как так, с чего я взял, что скоро всё вернётся на круги своя. Нет, я этого не хочу. Нет, так, как было раньше уже никогда не будет. Твою мать, кто же это меня так не хочет отпускать-то?

Переведя свой взгляд на Алёну, я отметил, что на её лице не было ни малейшего намёка на счастье. Складывалось ощущение, будто она вовсе не желала того, что сейчас происходило, но волею судеб оказавшись здесь, в этой машине, смерилась с таким ходом событий и теперь лишь ждала, того, что я знать не мог. Проскочив мимо того, места, которое было крайней точкой в моём вело путешествии, я опомнился и быстро спросил:

- Сколько на спидометре?

- Дим, восемь проехали, ответил дядя.

Ответ меня удивил, так как мне казалось, что мы отъехали на гораздо более длинное расстояние. Как сейчас, так и тогда мне думалось, что от деревни до той точки, куда какое-то время назад я ездил, было не менее пятнадцати километров.

- Нифига себе, это ты сюда ездил? - удивился брат.

- Ага.

- Ну, ты даёшь.

- Да что там, немного расстроившись, ответил я, - я думал, что мой путь был более длинным. Восемь километров это ж полная ерунда.

Я откинулся на спинку сиденья, дядя и брат о чём-то вновь стали спорить, Алёна была всё в том же, несколько странном состоянии, я тоже не отличался особым счастьем, поэтому решив себя чем-то отвлечь, взял небольшую сумочку, которую Алёна взяла в салон, вытащил из неё фотоаппарат и решил снять небольшой кусочек видео. Месяца три назад я запланировал создать видео блог, который, к примеру, назывался бы «Блог едущего к морю», где я выкладывал бы видео, в котором рассказывал о том, как идёт подготовка к отъезду, что чувствую, что происходит в жизни. Затем, естественно, сама дорога, потом момент, когда я ищу квартиру, нахожу, вселяюсь, оседаю, а далее жизнь на море – прогулки, море, горы, водопады, штормы и всё прочее. Ничего этого не было сделано. Не было ни настроения, ни желания, ни времени, чтобы всё это организовать. Сейчас, когда я взял фотоаппарат, в голову пришла идея сделать по дороге несколько коротких видео, затем свести их в один мини фильм и как вариант выложить его в интернете или просто сделать всё это исключительно для себя. Войдя в меню фотоаппарата, я выбрал пункт «видео», затем нажал на кнопку и стал снимать. Первой в кадр попала Алёна. Она с трудом натянула лёгкий оттенок улыбки и вновь ушла в себя. Далее я заснял дорогу через ветровое стекло, повернул фотоаппарат влево, затем перевёл его на себя и произнёс

- Вырвались! - далее перевёл объектив на заднее стекло и заснял убегающую назад дорогу.

Сразу просмотрев видео, отметил, что вид у меня был уставший и немного потерянный. Спорить с увиденным не стал, так как это было чистой правдой. Состояние было оторви и выкинь.

Вскоре мы подъехали к АЗС. Выйдя из машины, я стал снимать это место. Неподалёку газом заправлялась ГАЗель, слева от нас стояла ВАЗ2114 серого цвета. Брат тоже покинул машину и, открыв багажник, достал из него присадку для бензина. Повернув объектив на себя, я попытался что-то сказать, но увидев подошедшего к машине оператора, который принялся ожидать, пока брат вольёт в бензобак присадку, в горле будто ощутил комок, меня накрыло дурацкое чувство, похожее на желание, чтобы меня здесь и сейчас все оставили в покое, поэтому всё что я смог из себя выдавить были слова:

- Ещё не успели отъехать от Самарского, а уже снимаем…

Сказанное было чистой воды бредом. Я быстро отвёл от себя объектив, переключил фотоаппарат в режим фотосъёмки и попытался сделать пару фотографий, но брат отвернулся и я выключил фотоаппарат.
Подойдя ближе к машине, я услышал, как оператор спросил:

- Вам какого бензина и сколько?

В ответ брат сказал:

- Нам девяносто второго, потом повернулся ко мне и уточнил, - сколько заливать будешь?

- Серый, я откуда знаю, ответил я, - смотря сколько в баке.

- Па-а, открыв заднюю дверь, обратился к отцу брат, - сколько заливать бензина?

- До полного бака, ответил дядя.

- До полного, сказал мне брат и хотя оператор наверняка услышал то, чтобыло сказано дядей и братом, тем не менее, я ещё раз повторил, глядя на него:

- До полного!

Оператор кивнул головой, вставил пистолет в бак, нажал на пульте кнопки и бензин стремительно стал наполнять бак, вычитая из моего кармана рубль за рублём.
Оператором был мужчина лет сорока пяти. Он был одет в серо-голубой комбинезон, синюю бейсболку, на ногах были чёрные кеды, а на руках белые перчатки, которыми обычно пользуются при работе на огородных грядках. На носу у него были прозрачные оптические очки,  а под носом коричневато-рыжие густые усы. Его рост был около одного метра семидесяти сантиметров и рядом со мной и братом, чей рост был под метр девяносто, он казался маленьким, но сбитым. Этот дядя, годившийся мне в отцы, был не обычным человеком. Такие люди как он встречаются мне редко, но я всегда выделяю их из толпы. Они будто помечены сверху. По крайней мере, примерно это я чувствую при виде таких, как он. Не смотря на то, что в свои годы он служил обычным заправщиком на авто заправочной станции и получал в среднем не более двадцати тысяч рублей в месяц, а в зимний сезон и того меньше, тем не менее, в его глазах была искра. Такие люди как он, наверняка имеют талант и возможность себя проявить. Они могут быть богаче, могут достичь больших высот, но что-то, что помешало им когда-то и возможно мешает сейчас, не дало им себя реализовать, и теперь, потеряв веру в себя и свои возможности, они выбирают себе скромную и тяжёлую работу, живут не богато, а быть может и в нужде, но при этом они не теряют человеческого обличия. Своим видом они будто говорят:

- Да, в моей жизни было много неудач, но я прежде всего человек и личность. Неважно сколько мне лет и кем я работаю. Я не намерен терять своего достоинства, ибо на это нет причин.

В этих людях есть внутренняя сила, которой не даётся выхода. Причин может быть сколько угодно и все они будут крайне важными, но стоит лишь опустить важность этих причин, как незамедлительно их души наполнятся ощущением свободы, которая окрылив их в один момент поможет им выбрать правильный путь и приведёт к успеху. Этот оператор лет сорока пяти был из таких людей. Не смотря на то, кем он сейчас работал, по его глазам можно было понять, что он достаточно умён, воспитан, наверняка хороший и добрый отец, живущий для детей и супруги. С большой долей вероятности можно было предположить, что за плечами у этого человека было как минимум одно блистательно оконченное высшее образование, но как это часто и бывает, он не смог найти себя в этой жизни, поэтому сейчас вместо того, чтобы ездить на комфортабельном авто, он лишь заправлял чужие автомобили, вероятно, уже и не мечтая о том, что когда-то сам станет богат. В какой-то степени его лицо показалось мне даже знакомым. Было ощущение, будто мы когда-то уже виделись. Возможно, так оно и было, я этого не помнил, но заметил, что он тоже как-то необычно на меня посмотрел, будто узнал меня.

Мои размышления прервал щелчок пистолета, потом ещё один и ещё.

- Места ещё немного есть, обращаясь к брату, сказал ему оператор, но пистолет уже отстреливает. Лить ещё или хватит?

Брат несколько стушевался, посмотрел на электронную панель бензоколонки и кинул взгляд на меня.

- Хватит, сказал я. Один литр ничего не решит.

Оператор послушался и, изъяв пистолет, закрутил крышку бензобака его и закрыл лючок.
К тому моменту я уже около восьми месяцев не пользовался машиной и поэтому даже толком не знал сколько сейчас стоит один литр девяносто второго бензина. Я помнил, что раньше, когда я ездил на море три года назад,  на дорогу в один конец у меня уходило около шестисот – семисот рублей и поэтому сейчас, посмотрев на панель бензоколонки, и обнаружив там сумму равную около семистам рублей, несколько удивился.

- Так мало? - произнёс я.

Пройдя мимо оператора, я спросил:

- Я могу дать деньги вам или я сам должен оплатить в кассу?

- Ну, начал он, - можете мне, а можете и в кассу. Как пожелаете.

- Ага, хорошо, тогда подождите.

Засунув руку в карман, я достал от туда несколько тысячерублёвых купюр, которые нежно обнимали купюры помельче, отсчитал семьсот рублей и протянул их оператору.

- Держите, сказал ему я.

Взглянув на меня поверх очков, он взял деньги и ушёл.
Дабы убить время я постучал в окно сестре и сказал:

- Сфотографируй меня.

Она достала фотоаппарат и через тонированное стекло сделала снимок. Потом она открыла дверь и сказала:

- Подожди, через стекло тёмный кадр получился, давай ещё раз.

- Ну, давай, согласился охотно я, - только подожди.

Я развернул деньги веером, в это время подул северный ветер развивший мои волосы и я улыбнулся.

- Всё. Готово, сказала Алёна и я закрыл её дверь.

Прошло около двух минут, я никуда не спешил и поэтому не заметил того, что оператор явно задерживается со сдачей.

- Дим, обратился ко мне дядя через открытое окно, - ты ему под расчёт дал?

- Нет, ответил я и, понимая межстрочный подтекст вопроса, добавил, - пока ждём сдачу.

Так как в последние пару лет я не так часто выезжал из посёлка и поэтому в сравнении с теми временами, когда я работал в Эльдорадо, видел очень мало новых лиц, мне было интересно отметится как можно в большем количестве мест, поэтому я решил зайти в здание, где располагалось небольшое кафе и касса. Стоило мне войти в помещение, как оператор, который до этого стоял у кассы, повернулся ко мне и протянул тридцать пять рублей.

- Мелочь есть, да? - спросил я у него.

Он вновь посмотрел на меня поверх очков и, кивнув, положил в мою ладонь деньги. Как правило, операторы АЗС не спешат отдавать мелочь. Часто мелочь берётся в одну руку, а бумажные купюры в другую. Грамотные операторы всегда в первую очередь отдают клиенту бумажные крупные деньги и только после этого, сделав стратегическую мини паузу, протягивают мелочь, от которой теперь уже, после того как клиент взял в руки деньги покрупней, он обычно отказывается в пользу оператора. Обычно это действие сопровождается фразами «это вам», «это тебе», «это тебе на чай» или «это тебе на сигареты». Сам я, когда-то трудился оператором на АЗС и поэтому прекрасно знаю о чём говорю. Тот оператор, который отдавал в этот момент мне сдачу выбрал менее эффективную тактику. И мелочь и бумажные купюры он держал в одной руке и это было не совсем верной позицией, так как в таком случае обычно клиент судорожно протягивает свои ручонки и боясь, что мелочь сейчас рассыпится на пол, на подсознании говорит себе, что дорожит этими деньгами, поэтому взяв их в руку уже более не желает с ними расставаться. Я заранее знал, что дам этому человеку чаевые, поэтому когда он протянул мне руку, положил тридцать рублей и накрыл их железным пятаком, я взял пятак и положив ему обратно в руку, сказал:

- Это вам. Спасибо.

Ещё раз переглянувшись будто старые знакомые, мы попрощались и я вышел на площадку, где у двери меня ждала машина.

- Всё, поехали, сев в салон выдохнул я.

- А ты чек взял? - спросил брат.

- Да, ответил я, - а зачем он тебе?

- Нужен, коротко ответил мне брат.

- Хе, так мне он тоже нужен.

- Зачем он тебе? - удивился он.

- Буду всё лето собирать чеки, а в конце посчитаю, сколько денег я потратил за лето.

На самом деле я хотел сделать это не более чем из интереса, не преследуя практическую цель, поэтому прекрасно понимал, что врядли стану заниматься этим всерьёз.

- А тебе зачем? - спросил я.

- А мне он нужен за тем, ответил брат, что я их собираю, чтобы в итоге получить скидку на приобретения бензина.

Что он имел ввиду я не понял, но, по всей видимости, на заправочных станциях данной компании, при предъявлении чеков на определённую общую сумму, можно было получить карточку, позволяющую приобретать бензин со скидкой. Если это было именно так, как я подумал, то в какой-то мере это был сложный и нудный процесс. Можно было поступить гораздо проще, купив карточку на, к примеру, пять тысяч литров. Приобретая её, каждый литр не зависимо от цен в будущем стоил бы дешевле на два-три рубля, либо вообще имел фиксированную цену. Я хотел сказать об этом брату, но решил, что он врядли будет готов потратить шесть-семь тысяч рублей за раз и поэтому не стал этого делать.


Глава 30.

И так, теперь, когда мы заправили бак под горлышко и тронулись, я, наконец, понял, что
действительно уехал из дома. Нет, к сожалению я не испытывал тех эйфарийных чувств радости, которые были свойственны мне в те минуты, когда я ехал по этой дороге на юг, я не переживал всплеска эмоций, но я чётко ощутил, что оторвался, действительно оторвался.
В какой-то момент в голове проскользнула дурацкая мысль вернуться обратно. Будто кто-то говорил:

- Пока не поздно, вернись. Не известно, что ждёт тебя впереди.

И хотя мне хотелось ответить, что мне всё равно, что я еду к морю и это главное, но я этого не сделал. Мне не было всё равно на то, куда я еду и в каких условиях я буду работать и проживать. Я ждал хорошего приёма, заселения в большую светлую комнату на втором или третьем этаже, с балкона которой открывался бы чудесный вид на морскую гладь. Я ожидал отменного питания и море положительных эмоций. Я ждал того, что обычно дарило мне море, но в этот раз всё было иначе. В этот раз всё было спонтанным, с самого начала этой истории я был от кого-то зависим. Сначала от денег, которых не было, затем от ожидания обещанного займа, затем от компании РБКмани и от почты. Помимо прочего, всё это время я был на все сто десять процентов зависим от тёти, которая с трудом сделала нам то, что мы, знай, что всё так случится, могли бы устроить сами за гораздо меньшие деньги и в короткие сроки. Теперь, сейчас, в эту минуту я был зависим от дяди, который нас вёз. Нынешнее моё положение далеко не было той свободой, которой я обладал три-четыре года назад, когда я всегда имел достаточную сумму денег, чтобы ни о чём не беспокоится, имел собственный автомобиль, который я мог использовать в любой момент и поэтому любой момент был потенциальным часом отъезда в любую точку России, но в основном, конечно же, на море, а я был, что называется, лёгок на подъём. Тогда я в основном ездил на бесплатные хлеба, отдыхал на территории лагеря «Солнечный», где проживала и работала моя тогда ещё тёща. Когда я приезжал в период с осени по лето, то жил на втором этаже двухэтажного домика, летом, в деревянном пенале. Меня кормили, поили и при этом за душой у меня всегда было пять-десять тысяч рублей на всякий случай. Это и была свобода. Я ни с кем не считался, ни о чём не беспокоился, я садился с Дарьей в машину тогда, когда было свободное время и когда взбредёт в голову и ехал на юг, не думая о том, будет ли у тёщи возможность нас принять. Я просто знал, что будет, но даже если бы её и не было, у меня были деньги, чтобы снять на несколько дней комнату где-нибудь в посёлке. Сейчас всё было иначе. Со всех сторон я был зависим и должен, но странное дело, при этом, в отличие от тех времён я был по-настоящему свободен, свободен духовно.

От этих мыслей стало уж как-то очень грустно. Нет, конечно, было хорошим фактом то, что я ехал на юг, но в данной ситуации я скорей не столько ехал, сколько меня везли, а это было совсем другое дело. Меня везли и я точно знал, что я не буду делать привычных вещей, таких например, как остановка в районе Горячего Ключа, где я обычно делал небольшую передышку, покупал еду и питьё, а за тем пускался в завершающую стадию поездки. Не будет остановки около стелы при въезде в Туапсинский район, где раньше было так называемое дерево желаний, которое погибло и теперь вместо него, дабы не нарушать традицию, была растянута металлическая конструкция, исполняющая роль дерева. Суть ритуала заключалась в том, что каждый мог остановиться в этом месте и привязать к дереву желаний лоскуток или цветную ленточку, при этом каждый загадывал желание и оно, по всей видимости, должно было сбыться. Конечно, большинство загадывало желание вернуться в эти места как можно быстрей и я не отличался от остальных. Нет, в этот раз я точно знал, что проеду мимо этого дерева желаний. Конечно, я мог попросить дядю, чтобы тот остановил машину, но это вновь была бы зависимость. Я не испытал бы счастья и радости так как на меня каждую секунду давило бы ощущение, что меня ждут в машине люди, которым в отличие от меня придётся сегодня же возвращаться домой. Я знал, что я не остановлюсь после АЗС, которая находилась в нескольких километрах от посёлка Лермонтово. Обычно, когда я выезжал из гор и передо мной открывалось его величество море, я останавливался, выходил из машины и здоровался с морем.

- Привет, море, говорил я, - я вернулся, видишь?

На обратном пути я останавливался на этом же отрезке дороги и прощался с морем.

- Я ещё вернусь, говорил я, - обещаю.

А до встречи с морем, в горах я обычно останавливался перед источником, умывался, пил из него воду, а если ехал домой, то набирал литров пятьдесят воды в заранее заготовленные пятилитровые пластиковые банки и потом ещё долго, попивая эту чудную воду, вспоминал и думал о том, как хорошо жить у моря. Эх, всему этому не суждено было сбыться в тот день. В этот раз я был по рукам и ногам связан, был должен и зависел от других людей. Грусть овладела мной полностью, ведь свою поездку на море я представлял совсем иной. В своих видениях я, как минимум, ехал на юг на своей Мазде, в идеале же я ехал на белоснежной, новенькой Тойоте Камри, с полным карманом денег и немалым банковским счётом за спиной.

- Да, блин, всё совсем не так. Далеко-далеко всё не так, как хотелось бы, думал я, и тут же подбадривал себя мыслью, что в любом случае всё идёт к лучшему.

Вскоре мы подъехали к посту ДПС, который был на границе краснодарского края и ростовской области.

Включив фотоаппарат, я стал снимать пост.

- Это ж граница, да? - задал я вопрос, который скорей всего был адресован дяде Паше и он же на него и ответил:

- Ну, да.

Повернув объектив фотоаппарата на себя, я вновь хотел что сказать, но в горле встал комок и я произнёс:

- Граница.

Хотелось сказать что-то ещё, но так ничего и не получилось. Я обернул фотоаппарат к ветровому стеклу и в объектив попали четыре милиционера, которые стояли по правую сторону от меня.

- Доблестные работники, сказал я.

Первый из них был самым старшим по возрасту. На вид лет пятидесяти пяти. На нём была зелёная светоотражающая жилетка, одетая поверх формы сотрудника ДПС. В левой руке он держал жезл, а правой, очевидно, заметив, что я снимаю, махнул и что-то сказал, что судя по выражению лица можно было перевести как:

- Ну, чё ты здесь снимаешь?

Думаю, я не один был такой и их это порядком достало.
Следующий дпсник был помоложе, лет сорока. Он был одет в форму сотрудника ДПС и на фоне голубой рубашки, граничащей с серо-голубыми брюками, на поясе висела кобура белого цвета. На восклик старшего, он спокойно посмотрел на машину и, кажется, никак не отреагировал. Третий был одет как второй, но поверх рубахи, на нём была одета всё та же зелёная жилетка. На вид ему было около тридцати пяти лет. Было видно, что он пристально всматривался, одеты ли на водителе и пассажире ремни безопасности, а когда услышал возглас старшего из них, то успел сориентироваться и в то мгновение, когда мы проезжали мимо него, чётко посмотрел в объектив. Четвёртый стоял поодаль от первых трёх. Ему явно перевалило за сорок. Одет он был точно так же как второй, но белой кобуры на поясе я не заметил. На взмах руки сотрудника ДПС дядя, конечно, не отреагировал, а Сергей подумал, что она нас решил остановить, и несмотря на то, что мы медленно поехали дальше, брат среагировал на это возгласом:

- Какого ты…? - и взмахнул руками.

С левой стороны я заметил серебристую Ауди А6, стоящую на обочине. По какой-то причине рядом с ней стояло несколько сотрудников ДПС  и было похоже, что машину обыскивают. Раньше, когда я был маленький, всегда думал, что на таких машинах едут обязательно бандиты и теперь, когда их поймали, милиционерам оставалось обыскать машину и найти то, что по их предположению должны был везти бандиты. Я так думал до тех пор, пока однажды следуя всё тем же путём к морю, на одном из постов краснодарского края меня остановили и без объяснений потребовали, чтобы я вытащил все коврики, открыл багажник и бардачок. Обыск производили несколько сотрудников сразу. Производили массово, лавинообразно. Так, что я не мог за ними уследить и они вполне могли мне что-нибудь подкинуть. Тогда я ехал на своей полуразвалившейся шестёрке синего цвета, у которой были поменяны передние крылья. Крылья после замены не красили и поэтому они были лишь покрыты чёрной грунтовкой. Сам я был не бритый, в кожаной куртке, в общем, увидели они во мне криминального авторитета и решили меня обшмонать. Когда с обыском салона, при котором мне чуть не посрывали намертво прикрученное напольное покрытие было покончено один из тех, кто шарился в багажнике, попросил, чтобы я открыл сумки. Сумок было две. Они были большими и занимали весь багажник.

- Что здесь? - спросил он меня.

- Наши вещи, ответил я.

- Точно? Зачем столько много?

- Едем в гости, ответил я, - а вообще, это лично моё дело, сколько мне с собой брать вещей. Вы согласны?

- Да, ответил он.

- Что в другой?

- То же вещи.

- Открывай.

Я открыл и его взору предстали два мобильных телефона. Глаза сотрудника ДПС сразу заблестели и я почувствовал, что для этого человека я не был собратом, не был человеком, которому он в случае чего обязан помочь. В этот момент я был мясом, из которого пытались слепить виновного в чём-то, не важно в чём, лишь бы был выполнен план и где надо, поставлена галочка.

- Это чьё? – спросил он у меня.

- Моё!

- Почему два и почему они лежат выключенные в сумке. Потому что перед поездкой они разрядились и нам некогда было их заряжать, ответил я.

Этому человеку было глубоко плевать в тот момент на то, что я говорил. Было понятно, что его задачей было найти нечто и желательно украденное. Не однократно я слышал от сотрудников ДПС подобные слова:

- Брат, нам главное план выполнить, ты понимаешь?

И мне становилось жутко, потому как замученные проверками сверху дпсники, готовы были священника обвинить в перевозке наркоты, лишь бы поставить, где нужно галочку. Я всегда думал о том, что если они об этом смело говорят мне, то значит совершенно не боятся того, что это дойдёт до вышестоящих должностей. Размышляя об этом, я пришёл к выводу, что и тем и другим было глубоко плевать на правопорядок и прочее. Их интересовало лишь выполнение какого-то плана, который по идее должен быть не выполнен никогда, так как цель их работы сводится не к тому, чтобы ловить псевдо бандитов и псевдо нарушителей, а наоборот, организовывать свою работу так, чтобы этих нарушителей не было вовсе. Думается мне, что как минимум к ним на помощь должны придти депутаты с новыми законами и высокими штрафами и тогда никому не нужно будет выполнять план. В общем, всё же жутко думать о том, что главная цель у этих людей не искоренять зло и этим гордиться, а наоборот искать виновных, чтобы после сдачи смены сказать:

- Пал Палыч, план выполнен, наловили кучу псевдо нарушителей, после чего Пал Палыч, звонит товарищу, что сидит повыше и так же отчитывается, что ребята работают. При этом ничего не меняется, по городам и селям ходят истории о беспределе учиняемом дпсниками, а уважаемые президент и различные министры, сидя сверху, слушают какую-то ахинею о том, что преступность сокращается, количество нарушителей тоже. И тут возникает один вопрос:

-  А как же план? Ведь он выполняется? Как в таком случае может сокращаться показатель нарушений правил дорожного движения?

А ещё более интересно то, что понимают ли президент и министры, что их попросту водят за нос?

После того, как мою машину обыскали, я спросил:

- Почему вы это делаете? Я что-то нарушил или что случилось?

В ответ я ожидал услышать что-то вроде того, что к ним пришла оперативная наводка и я со своей машиной под неё попадаю, но каково же было моё удивление, когда в ответ я услышал:

- Причины нет, но надеемся, что найдём, после чего мне предложили пройти в здание поста, где было человек семь сотрудников ДПС.

- Выворачивай карманы, сказали мне, когда я вошёл вовнутрь поста.

- Ну, благо, хоть сами не полезли туда, подумал я и стал выкладывать содержимое.

Я стал медленно извлекать из карманов их содержимое и когда, казалось, что всё уже выложено и ничего незаконного у меня нет, в этот момент дпсникам  улыбнулся призрачный отблеск удачи. В это мгновение я вынул из кармана футляр из под фотоплёнки, для обычного плёночного фотоаппарата. Глаза у всех заблестели и я не удивлюсь, что все решили, что в тюбике были наркотики.

- Всё, сказал я.

- А что в тюбике? – практически потирая руки, хитро улыбаясь поинтересовался один из присутствующих сотрудников ДПС.

- Золото, ответил я и их глаза заблестели ещё больше.

- Какое золото? Показывай!

Я открыл крышку тюбика и высыпал на стол всё его содержимое.

- Хочешь сказать, что всё это твоё? - спросил один из них.

- Нет, ответил я,  и стал перечислять.

- Вот это кольцо и эта цепь моей жены, эти вещи принадлежат, тёще, а эти серёжки сестры жены.

- И что оно у тебя делает? – не веря в мои слова, протянув руку к золоту, спросил плотный дпсник?

- Послушайте, сказал я, - это долгая история, но суть в том, что мать моей жены уехала жить к морю. Уезжая, она оставила на хранение нам золото. Сейчас мы едем к ней в гости и решили, что пришла пора ей всё вернуть.

- Да ну, чушь полная, оборвал меня один из них и несколько человек попытались меня сломать, задавая одни и те же вопросы, но в разном порядке. Но ответы мои были одинаковыми и они сникли.

- Мы забираем золото, после недолгой паузы сказал один из них.

- По какому поводу? -  поинтересовался я.

- Оно не твоё, вот по какому, отрезал дпсник.

- И что с ним будет дальше? - спросил я.

- Мы потом это решим, нагло ответил один из присутствующих, а второй уточнил, что золото будет сдано на экспертизу, которая должна магическим способом выявить его законных хозяев.

- И сколько уйдёт времени на экспертизу? - задал я вопрос.

- О, браток, много, недели две, с долей наигранного сожаления и артистизма ответил тот, чтобыл ко мне ближе.

- Ладно, сказал я, - я согласен.

Услышав эту фразу, они просто обалдели от радости, ведь золота было не так мало, но я поспешил продолжить.

- Значит так, смотрите, сейчас я еду к тёще. Через два часа я могу привезти её сюда и она подтвердит, что это золото её.

- А вдруг она обманет нас, сказал один из них, - нет, так дело не пойдёт. На нём же не написано, что оно именно её.

- Ладно, не растерялся я, - тогда поступим так. Сейчас вы составляете подробную опись изъятого. Сделаем расписку. Писать будем всё – оттенок, трещинки, царапинки, цвет камней, примерный вес, пробу, какое клеймо. Как только мы делаем опись, я пишу, своей рукой ваши имена, отчества и фамилии, переписываю номера нагрудных жетонов, ваши звания, а так же паспортные данные или данные с ваших водительских удостоверений. После этого я уезжаю, а через две-три недели, я буду возвращаться из гостей и заеду к вам за результатами вместе с распиской, на которой будут ваши имена фамилии и так далее. Если экспертиза покажет, что это золото ворованное, тогда мне придётся нанять адвоката и идти с ним в суд, если нет, тогда я заберу его и мы забудем друг друга. Вы согласны?

Повисла пауза. Я посмотрел на каждого из них. Они явно не ожидали, что я предложу им такое. Самое главное, моё предложение соответствовало закону и в случаи их сомнения в том, что золото было моим, они были должны поступить примерно так, как я предложил.

- Ладно, мы верим тебе. Оно твоё, езжай, сказал тот, чтобыл постарше и все недовольно
выдохнули.

Я стал собирать золото, а один из дпсников взял в руку серёжки, которые были больше похожи на серебряные, поднял их над столом, бросил и, не услышав характерного золотого звона сказал:

- Брат, да это вообще не золото.

- Золото-золото, ответил я, просто нужно почистить.

Спустя двадцать минут неоправданный обыск был закончен и я поехал дальше.

С тех пор, как и сейчас, наблюдая, как на постах тщательно шмонают машины, я понимал, что в девяноста процентах случаев, это не более чем случайные жертвы чьего-то жгучего желания выполнить план. Через заднее стекло я попытался заснять эту картину, но во-первых не было на это особого желания, во вторых мы уже отъехали от поста метров на пятьдесят и стремительно стали набирать скорость.

- Здесь лучше не гнать, со знанием дела предупредил я дядю, - дороги здесь местами
хорошие, но все они охраняются доблестными гаишниками и это в принципе очень хорошо.

- Ясненько, сказал дядя, - не буду и со скоростью сто, сто десять километров в час, местами быстрей, а местами медленней, мы поехали дальше.

- Всё нормально? - спросил я у Алёны, повернувшись к ней.

- Да, кивнула головой Алёна и отвернулась.

Что-то было не так, я чувствовал это. Алёна была напряжена, но пыталась скрыть это.
Увидев впереди небольшую церквушку, я быстро включил фотоаппарат и, рассчитав момент задержки, заранее нажал на кнопку, фотоаппарат два раза щёлкнул и в тот момент, когда мы пронеслись мимо церквушки, на мониторе высветилась красивая картинка. С одной стороны на церковь опускались серые тяжёлые облака, которые отражались в позолоченном куполе, с другой было ярко голубое небо, а посередине белоснежные стены церквушки. Немного дальше на дороге велись дорожные работы. Ещё в тот раз, когда я впервые в жизни ехал на море, в этих краях ремонтировалась дорога и с тех пор, сколько бы я не проезжал в этих местах, дорогу строили, ломали, строили, затем расширяли, а через год всё ломали и отстраивали поновой. Спустя три года, над дорогой появилось несколько надземных развязок и пешеходных переходов и на этом строительство не заканчивалось. Экскаваторы HITACHI загружали землёй и гравием новенькие с ярко оранжевыми кузовами  Российские КамАЗы.  Было приятно смотреть на эти чистые и новые машины, которые пришли на смену тем ужасным промасленным столетним КамАЗам и тракторам, что принимали участие в работе тогда, когда я впервые здесь проезжал.

Проехав Павловский пост ДПС, мы свернули на право. С этого момента я всегда считал, что именно теперь я еду по краснодарскому краю, до этого же, на подсознательном уровне я всё ещё ощущал себя в Ростовской области.

- Слушайте, как будут кусты, тормознёте, ага, обратился я к дяде, - всё же литр воды даёт о себе знать.

- Ну, так, а что ты молчишь, сейчас остановлюсь. Дядя вознамерился остановиться где попало, но я его отговорил.

- Нет-нет, не здесь. Дальше будет место, кустики, там и остановимся. Ага?

- Смотри сам, Дим. Тебе терпеть.

- Вытерплю, сказал я, но на самом деле терпение было на исходе.

Проехав около сорока километров и не обнаружив хоть какого-либо малейшего намёка на кусты, там, где было поле и камыш у реки,  я просемафорил:

- Всё, тормозите, терпение моё иссякло.
Дядя плавно остановил машину и поэтому мне пришлось вернуться назад метров на тридцать, затем я спустился к полю и в траве, чтобыла мне по колено, слушая кукование кукушки, что разрывалась в лесополосе около речки, я наконец-таки справил нужду. Жаль, что рядом не было комиссии из книги рекордов Гиннеса, иначе они смогли бы зафиксировать самый длительный акт непрерывного мочеиспускания, длившийся не менее минуты. Закончив своё нехитрое дело и застегнув брюки, я двинулся обратно к машине.

- Эть, ну теперь и жить легче, сказал я и вышел на обочину дороги. В голове крутились разные мысли, не с того ни с сего я вдруг вспомнил о монетках, которые я нашёл вчера в парке и на улице, которые в данный момент лежали в заднем кармане брюк и мимолётно подумал о том, чтобыло бы не плохо здесь и сейчас, по пути к машине найти монетку. По меньшей мере это было бы отличным знаком, что всё хорошо, с другой стороны я бы увеличил энергию денежного потока, который по моему мнению должен был в скором времени стремительно литься в мой карман. Пройдя десять метров от того места, где в голову мне пришло такое желание, на обочине в паре шагов от себя я увидел что-то блестящее, а подойдя ближе, понял, что это двухрублёвая монета. Я только и смог, что развести руками, ведь вероятность того, что человек, остановившийся посреди дороги, дабы справить нужду, возвращаясь в машину, найдёт монетку, причём не просто найдёт, а за пять секунд до этого пожелает себе этого, была ничтожно мала.

- Супер, подняв монетку, сказал я, - просто супер!

Душа наполнилась энергией, настроение моментально поднялось, а когда я сел в машину и, показал Алёне монетку, то сказал:

- Только что на обочине нашёл!

- Не может быть, удивилась Алёна. - Димка, ну ты даёшь, это к невероятной удаче. Ты на коне!

Закрыв двери и окна и вновь включив  кондиционер, мы вновь двинулись в путь.

***

- Серёж, а это что за диск у тебя играет? - спросила Алёна.

- Это сборник, недавно купил, ответил он ей.

- Здесь, похоже, все песни, чтобыли представлены на Евровидение 2009, вник в их беседу я.

- Не знаю, сказал Серый, я Евровидение не смотрел. Может так и есть.

- Я не уверен, но часть песен точно я слышал на последнем Евровидении, продолжил я.

- Вот если бы его скинуть в ноутбук, сказала Алёна.

- Ноутбук в багажнике, отрезал я.

- Ну, так достань, предложил Серый, - откинь спинку и доставай.

Приняв предложение брата, отстегнув ремень безопасности и подвинувшись ближе к Алёне, я откинул свою часть спинки, потянулся рукой в багажник и, нащупав коробку с ноутбуком, потащил её через сумки.

- Нашёл, Дим? - поинтересовался дядя.

- Да, уже тяну, ответил я,  и когда коробка оказалась в салоне машины, Серый хлопнул в ладоши и воскликнул:

- Ну вот, а ты боялся.

Распаковав обмотанную скотчем коробку, я вытащил из неё ноутбук и отдал его Алёне, после чего она включила его и стал ждать, пока он загрузиться.

В салоне звучала песня неизвестного мне исполнителя, суть которой была в том, что кто-то разлучил его и её. В общем, тема хоть была и заезженная, но вечная. Включив фотоаппарат, я, глядя в объектив, сказал:

- Сто семь километров от Самарского, и перевёл объектив на Алёну.

Ноутбук всё ещё загружался и она потёрла по корпусу, словно пытаясь ускорить процесс. В руке она держала диск, который только что вынул из проигрывателя и передал ей Сергей. С заднего сиденья было не очень удобно снимать через ветровое стекло, поэтому запечатлев пару секунд того, как машина стремительно ехала вперёд, я обернул фотоаппарат и заснял убегающую вдаль дорогу и деревья. Затем моим объектом вновь стала Алёна:

- Улыбайтесь в камеру, сказал я ей.

- А-а? - переспросила меня Алёна, но тут же поняв смысл сказанного, улыбнулась, качнула головой и распаковывая новый диск, нажала на кнопку сидирома, после чего он выехал и оказалось, что я, ещё будучи дома, забыл извлечь из него свой диск.

- Что это? - сказала Алёна.

- О, это мой диск, хе-хе, ответил я, ещё несколько секунд поснимал самого себя и отключил фотоаппарат.

***

- Слушай, Серый, а у тебя есть на мобильнике icq? – спросил я.

-Нет, а что?

- Да у меня тоже нет, но я на днях скачал приложение, хочу себе на мобильный установить.
Так общение будет гораздо дешевле. Слушай, а ты у своих знакомых попроси, пусть они тебе скинут. Будем переписываться.

- А ты мне сейчас не можешь установить? – спросил брат.

- Да я-то могу, ответил я, - только я качал специально для Сименса, так что не ручаюсь, что это приложение у тебя запуститься.

- Запустится, пробасил Серый, - давай попробуем.

- Ладно, давай. Включи блютус. Сейчас Алёна диск запишет и я передам.

- А ты с мобильника скинь.

- Не-а, не получится.

- Почему?

- Не знаю почему, но нет такого пункта в меню. Могу только с ноута перекинуть.

В этот момент раздался щелчок и диск, который дал Алёне Сергей выехал вместе с сидиромом. Она закрыла его, нажала на копирование, но он ноутбук подумав, вновь выплюнул сидиром, а на экране высветилось предупреждение  о том, что диск не записан, либо не может быть прочитан данным устройством.

- Дим, чего это он?

Я взглянул на монитор, сделал пару манипуляций, но после того, как ничего не изменилось, задал вопрос Сергею:

- Серый, а что за диск у тебя? Почему он не читается у нас?

- Не знаю, протянул Серый.

- А какой формат?

- DVD-RW, ответил он.

- Странно. А почему тогда не читает.

Ещё немного помудрив, к Алёниному разочарованию, я сообщил ей о том, что ничего поделать не смогу и та расстроено вернула диск Сергею. После этого она передала ноутбук мне и я, взяв его, поставил себе на колени.

- Серый, блютус включил? - уточнил я.

- Да, кидай.

- Ага, ну тогда лови.

Нажав на функцию поиска аппарата, компьютер стал искать все объекты с включённым блютусом, затем выдал мне весь список контактов, которые когда-либо подключались к нашему ноутбуку и среди них я нашёл новый контакт.

- Серый, «серж», это твой да? - уточнил я.

- Ага.

- Так, передаю.

Не успел я нажать на «отправить файл», как телефон Сергея издал звук, оповестивший его о том, что файл принят.

- Уже? - удивился он.

- Там всего двести килобайт, ответил я, - не удивляйся.

Получив файл, Сергей предпринял попытку самостоятельно всё настроить, но поняв, что ничего в этом не смыслит, протянул мне телефон.

- На, настраивай, я не умею.

- Хе, Серый, думаешь, я умею.

Взяв телефон, я полистал меню приложения, но зная заранее, что ничего у меня из этого не получится, отдал трубку обратно со словами:

- Дома друзей попросишь, чтоб настроили, от меня в этом деле толку мало.

- А как ты себе собираешься настраивать? - спросил Серый.

- А я в салон связи схожу. Легче попросить кого-то, чем зря и бес толку мучиться самому.

За разговорами я не заметил, как подъезжал к одной из любимых моих точек на дороге. В этом месте дорога визуально упиралась в горы и с этого момента я всегда осознавал, что я дома. Схватив фотоаппарат, я попытался запечатлеть эту картину, но через ветровое стекло было не так интересно снимать, как если бы мы остановились, поэтому я сделал шестисекундный  кусочек и, отключившись, обратился к Алёне.

- Помнишь на видео, где Дарья собирает одуванчики у дороги? Это мы здесь снимали, сказал я и показал на то место, где три года назад, мы останавливались, заворожённые жёлтым одуванчиковым ковром. В тот день Дарья собрала целый букет одуванчиков, из которых затем сплела венок, который, к сожалению, уже через несколько часов завял.

- Не, не помню, покачала головой Алёна.

- Ну, вот теперь будешь знать, когда увидишь видео. Это было именно здесь!

***

Как только мы въехали в горы, я замолчал и моча любовался этими зелёными кучерявыми гигантами. Сейчас, когда я не был за рулём, я мог себе позволить пристально рассматривать горные красоты, чем я собственно и занимался. Я сделать пару снимков, но они получились не интересными и я их удалил.

- А вот чуть дальше, сказал я, обращаясь к дяде, - точно не помню где, но где-то неподалёку, есть источник. Там обалденной чистоты и вкуса вода. Сделано там всё аккуратно. Вода течёт из трубы и ручьём впадает в горную реку.

- Где? Здесь? - уточнил дядя.

- Да, где-то рядом. Раньше перед этим местом висел знак с изображением краника. Ну, то есть здесь есть вода.

- Понятно.

Сказав об источнике, я понадеялся, что дядю это заинтересует и мы остановимся у родника, но проехав нужный отрезок дороги, я так не заметил то место, где по моим предположениям должен был стоять знак с краником. С тех пор, как я бывал в этих местах последний раз, здесь положили новое дорожное полотно. Дорога стала практически в два раза шире, по обочинам, наконец, поставили ограждение, о необходимости которого мы не переставали говорить с Дарьей, каждый раз, когда проезжали мимо.

- Так, а где источник? - спросил дядя, так и не увидев нужного знака.

- Не знаю, ответил я, но мы точно проехали то место, где он был раньше. Здесь всё изменилось. Быть может, к источнику теперь нет подхода. А быть может и самого источника больше нет.

***

По пути я неудачно попытался заснять гору, которую зову горбатой, а ещё спустя немного
времени мы подъехали к стеле, оповещающей нас о том, что мы въезжаем на территорию Туапсинского района.

- Вот оно, дерево желаний, обратил я внимание дяди и брата. Летом здесь торговцы продают разные поделки, прибамбасики, они же и очищают дерево от лоскутов.

- А зачем? - пробасил брат.

- За тем, что если их не снимать, то новые некуда будет вешать. По словам одного торговца, в летний сезон он чистит это дерево раз в неделю и каждый раз оно вновь обрастает лоскутками и ленточками, которые, кстати, можно здесь же и купить.

- Так это уже Туапсинский район? – резко изменив тему, спросил Сергей.

- Да, ответил ему отец, - не видел, на стеле для таких как ты было написано –
«Туапсинский Район»

После эти слов сын с отцом вновь стали спорить друг с другом в шутливой форме, а тогда,
когда достигнув пик перевала, мы стали спускаться, впереди нас показался большой новый автобус синего цвета. Дарья как-то мне рассказывала о том, что на маршруте «Таганрог-Туапсе» был пущен новый автобус, но был ли он один или их было два, ходил ли  новый автобус постоянно или через раз, этого я не знал. Сейчас, увидев впереди автобус, лишь ссылаясь на свои ощущения и на время, я понял, что это был наш автобус, именно тот, на котором мы могли бы сегодня приехать к морю. Сергей тоже обратил на него внимание и спросил:

- Впереди, это ваш автобус?

- По всей видимости, да, ответил я.

- Так, всё, высаживаем их и едем домой, пошутил Сергей, а когда мы обгоняли автобус, я посмотрел на табличку, закреплённую на ветровом стекле, и подтвердил:

- Да, это он.

Каждый раз проезжая в этих местах, я погружался в минуты счастья. Особенно радовала весенняя и летняя дорога. Сейчас дорога была именно такой. Глядя в окно, я как и прежде думал о том, что высока вероятность того, что из тех людей, которые живут на побережье, быть может за исключением немногих, остальные бывают здесь не чаще меня. Живут себе спокойно у берега моря, ездят по прибрежным маршрутам и не думают о том, как может быть красива горная дорога в это время. Но как бы там не было, а с природой человеческого организма не поспоришь и в тот час, когда я любовался природой окружающей нас, мочевой пузырь вновь прозвенел «пора».

- Слушайте, нужно ещё раз остановится, сообщил я дяде, - ещё пол литра воды дали о себе знать. Тут скоро будет место, где можно будет припарковаться и зайти в лес, там и остановимся, ага.

Мы проехали ещё несколько километров и я вновь потерял дорогу. Места были теми же самыми, но новое дорожное полотно, которое было шире прежнего, сбивало меня с толку.

- Я хочу остановиться там, сказал я Алёне, - где мы останавливались, когда в две тысячи шестом ездили вчетвером в отпуск на две недели.

В ответ Алёна кивнула головой. Она помнила сам факт остановки, но врядли ориентировалась в этих местах лучше меня.

- Где-то здесь, бормотал я, - где-то здесь.

Мы спустились вниз, затем поднялись на невысокий подъём, немного ушли вправо и на исходе моего терпения, передо мной открылось то место, о котором я думал.

- Ага, вот оно. Тормозите здесь, довольно произнёс я.

Выскочив из машины, я перебежал через непросохшую обочину и поднялся на несколько метров в гору. Подъём был резким, и сделав несколько шагов, я оказался в метрах пяти-семи, над уровнем дороги. От сюда практически не было слышно дорожного шума, я погрузился в ауру лесного массива и, вслушиваясь в пение птиц, разносящееся эхом по лесу, справил нужду. Было настолько удивительно, но всего лишь в нескольких метрах от дороги, проезжая по которой ты не о чём не задумываешься, был настоящий лес со своей сказочной жизнью.

- Если подниметесь выше, сказал я дяде, спустившись, - то попадёте совсем в другой мир.

Там настоящий лес.

- С белками? - спросил брат.

- С белками, ответил я и засмеялся.

Взяв фотоаппарат, я решил запечатлеть сей памятный момент и, сфотографировав себя на фоне зелени, на втором кадре запечатлел машину и её пассажиров, стоящих рядом с ней.
Вскоре мы поехали дальше.

***

Глядя на затылок брата, я думал о том, какие мысли сейчас кружатся в его голове. Удивлён ли он этому величию и красоте, ведь до сегодняшнего дня он жил в степях и никогда не видел горы. На первый взгляд казалось, что ему совершенно плевать на то, что сейчас с ним происходило. Он без особого восторга и интереса смотрел вперёд на дорогу и изредка отводил взгляд в сторону, чтобы посмотреть на горные стены, расположенные по бокам от дороги.

- Ну как тебе, Серый? - не выдержал я и спросил.

- Что, как? – непонимающе переспросил он.

- Как тебе местность, природа, горы?

- Да, горы как горы, чё я их не видел что ли, безразлично ответил он.

- Где ты видел? - вмешался его отец и в его голосе проскользнула нотка недовольства сыном.

- По телику, ответил сухо брат, желая поскорей отделаться от наших расспросов.

- Ну, ты даёшь, возразил дядя, - сравнил телекартинку и реальные красоты живой природы.
Дядя сделал паузу и добавил:

- Что не говори, а природа очень красивая.

После он ещё немного помолчал и, усмехнувшись, добавил.

- А женщину ты тоже пробовать не будешь, потому что порнуху по телику видел?

Серый рассмеялся, а я решил задать ему ещё один вопрос, на который он не мог знать ответа и мне было интересно проверить его внутренний голос.

- Серый, как думаешь, где море? С какой стороны?

С этим вопросом я попал прямо в точку, потому что брат задумался, повертел головой, а потом ответил:

- Не знаю.

- Да это понятно, что ты не знаешь, сказал ему я, - но вот как ты думаешь, что говорит тебе твой внутренний голос?

Брат вновь поднапрягся и судя по ответу, включив логическое размышление, которое ему видимо сказало о том, что раз я задал такой вопрос, значит море рядом и ответил:

- Справа, за той горой!

- Почему так решил? - спросил я.

- Не знаю, просто так подумал.

Я сделал паузу, ожидая от него рассуждений и более глубокого ответа, но не того не другого не последовало и я признался, что море было впереди нас.

- Серый, оно впереди, причём не просто впереди, а за горой, которая как забор ограждает море от этих мест. Скоро мы упрёмся в эту гору, затем повернём налево и только после этого, проехав километров двадцать, наконец, увидим море. Когда мы повернём налево, то море будет по правую руку от нас.

- Ну, я ж говорю, за той горой, пробасил брат, пытаясь оправдать свою неудачную догадку.

- Да нет, я совсем о другом говорю. Эту гору мы оставим позади. Если протянуть прямую линию от этого места, где мы сейчас, до пансионата, в который мы едем, то нам по диагонали налево, а гора, о которой говоришь ты справой стороны.

Спор был окончен и я, обратившись к дяде, сказал:

- Здесь не гоните, скоро будет пост ДПС.

Дядя ехал не быстро, но я решил на всякий случай его предупредить.
Проехав несколько километров, мы увидели пост, но следуя указателям, поехали куда-то не туда, куда я обычно сворачивал.

- Не понял, а куда все едут? - удивился я.

- Дим, мы правильно едем? - сразу же уточнил дядя, почуяв мою неуверенность.

- Пока не свернули, ехали правильно, ответил я. - Ничего не пойму.

- Там был знак, сказал дядя, - ко всему, остальные то же едут в этом направлении.

- Странно!

Я оглянулся по сторонам. Пост был тот, же, но вместо того, чтобы оказаться справа от нас, он был слева, а мы выехали на какую-то миниразвязку, которой здесь раньше не было.

- Так мы туда едем? - ещё раз уточнил дядя.

- Вроде как да, ответил неуверенно я. - Обычно пост был справа и от него нужно было поворачивать налево. Теперь мы еде с другой стороны и я ничего не понимаю, но нам точно не нужно ехать сейчас прямо. В этот момент мы приблизились к развязке, где вновь догнали наш автобус.

- Так куда нам сейчас ехать? – совершенно не зная дороги и полагаясь лишь на мои слова, вновь спросил дядя.
Я немного подумал, а за тем ответил:

- За автобусом, он то уж точно нас выведет на нужный путь.

Дядя послушал меня и как только машина поехала за автобусом, мне сразу же всё стало ясно. По всей видимости, мост был закрыт на ремонт или дорожное управление пришло к выводу, что новая развязка будет удобней. В чём была действительная причина, я не знал, главное было то, что мы выехали на нужную дорогу.

- А, всё ясно, сказал я, - мы сделали крюк вокруг поста. Вон там, видите мост, обычно я ездил через него, а здесь, я указал на развилку, - а здесь я поворачивал в лево и ехал туда, куда едем сейчас мы. Всё теперь ясно. Фух, я аж разволновался. Думаю, куда едем, что случилось?! Всё, теперь всё нормально. Впереди нас ждёт Джубга, за ней Лермонтово, потом Новомихайловский, но мы до него не доедем, так как пансионат будет перед ним.

Выехав на последний рубеж, я в край забеспокоился о том, что меня практически не радовало то, что со мной происходило. Всё было так хорошо и прекрасно, но будто бы не у меня. Не со мной. Я надеялся на то, что скоро мы проедем дорожный знак с надписью «Джубга», что впереди чуть справа покажутся серые панельные многоэтажки, что я вновь удивлюсь этому, как в первый раз, когда был шокирован тем, что и в горах строят такие дома. Дальше будет сам посёлок, узкая извилистая дорога, на которой даже самый бесшабашный гонщик, которых на дорогах хватает, не посмеет превышать скоростной режим. В который раз я с ходу попытаюсь определить, в какой же проулок мы спускались, когда отдыхали здесь с родителями, как всегда пропущу его, но тут же увижу справа вдалеке кусочек моря и душа наполнится неистовым счастьем.

- Если я и этому не обрадуюсь, то что-то тут явно нечисто, подумал я.

- Ну, а где, Джубка? - отвлёк меня брат.

- Серый, не Джубка, а Джубга. Через «г» произносится.

- Ай, один хрен, Джубка, Джубга. Скоро мы к ней приедем?

- Скоро Серый, скоро!

В течение десяти минут брат ещё несколько раз задавал этот вопрос об этом и, наконец, Джубга предстала перед нами. Моё сердце замерло. Увидев серые панельные многоэтажки, я не испытал ровным счётом ничего. Я понадеялся, что Сергей испытает то же удивление, что испытал я, побывав здесь впервые, но он вообще пропустил это событие мимо и не подал особых признаков заинтересованности. Мы въехали в посёлок и дабы вызвать в дяде и брате хоть какой-то интерес, я нашёл среди гор, чтобыли по левую сторону от нас, нечто, похожее на обсерваторию, и сказал:

- Смотрите влево. Я точно не уверен, но, похоже, это обсерватория. Интересно бы там побывать.

- Да, Дим, похоже, без особого интереса отреагировал дядя, а брат вообще промолчал.

Я посмотрел на Алёну, надеясь увидеть в её глазах восторг, но та вообще даже не понимала, что мы в той самой Джубге, где она как и я впервые много лет назад отдыхала на море с родителями.

- Ты хоть понимаешь где мы? - спросил я у неё.

- В Джубге, ответила она.

- Ну, сказал я, - а что тебя связывает с Джубгой?

Алёна сделала гримасу и неуверенно предположила.

- Это здесь мы с родителями, что ли отдыхали?

- Блин, ну ты даёшь. Конечно здесь.

В этот момент мы подъехали к тому месту, где я всегда всматривался в первый проулок, пытаясь понять, этот ли ведёт к пляжу, но как и раньше вновь пропустил нужный поворот и пообещал себе, что когда-нибудь разберусь с этим вопросом раз и на всегда. Уже в следующую секунду сердце заколотилось, ведь через несколько мгновения я вновь, спустя три года должен был увидеть бирюзовую гладь моря.

- Серый, Серый, смотри вправо, сейчас море покажется, потеряв от счастья рассудок,
воскликнул я.

- Где?

- Да вправо смотри.

Но Сергею было совершенно плевать на море. Для него это мгновение так и не стало тем первым, когда он впервые увидел чёрное море. Это было обычное мгновение похожее на все остальные, чтобыли в его жизни.

- Серый, ну смотри же, восторженно призывал его я.

Он резко обернулся, ничего не увидел, так как мы ещё не доехали до места, откуда открывался вид на море и, отвернувшись, стал рассматривать какую-то машину, что была впереди нашей.

Как бы не воодушевляла меня мысль о том, что теперь я был в пяти минутах от морского побережья, всё же я отчётливо ощущал давящее чувство неестественной радости, будто поверх прослойки счастья лежал толстый слой серой массы безысходности, хотя, впрочем, я был счастлив от того, что за мгновение до встречи с морем, я как маленький щенок готов был от радости вилять хвостом, прыгать на задних лапах и облизывать всех, кто попадётся под руку.

- Ну, где же, ну?!! - думал я.

В голове пошёл непроизвольный обратный отсчёт.

- Три, два, один….

- Боже мой, вот оно, море! Наконец, Господи, наконец, я здесь, подумал я, душа наполнилась трепетом, а в слух я только и смог сказать:

- А-а! Море, море, вот оно! Супер!

Я один был тем единственным идиотом среди тех, кто ехал со мной в машине, который в этот момент радовался морю и был невероятно счастлив. Теперь мне было совсем плевать на чужие эмоции. «Я на море» - эту фразу я хотел произнести три года подряд и вот теперь я был здесь. До самого пансионата я как идиот всё пытался расшевелить публику на эмоции, но публика в ответ томительно смотрела на морскую гладь и без эмоций возвращалась к своим мыслям. Вскоре мы проехали мимо места, где я обычно останавливался и приветствовал море.

- Я здесь обычно останавливаюсь, чтобы поприветствовать море, сказал я.

Для меня это не было страшным откровением, но я понял, что дядя и брат не совсем меня поняли и уж тем более врядли сами бы до такого когда-нибудь додумались. Хотя один из них видел море впервые, а второй не видел его уже лет пятнадцать, хотя оба жаждали вырваться летом на юг, тем не менее, в тот момент я не понимал, зачем они желали отдыхать у моря, коли сейчас оно не вызывало в их душах никаких эмоций.

- А спуститься здесь нельзя, Дим? – спросил дядя, подумав, что приветствуя море, я спускался к пляжу.

- Нет, здесь спуска нет, ответил я с досадой и добавил, впереди Лермонтово.

Въехав в этот посёлок, брат наконец таки отреагировал на увиденный пляж и к моей радости произнёс:

- Так, всё, тормозите, я здесь остаюсь.

Я засмеялся, дядя тоже, Алёна нацепила на лицо улыбку участника процесса, отвлечённого своими мыслями, после чего я вновь ощутил, что на меня что-то давит.

- Теперь здесь гнать не будем, сказал я, - я точно не знаю, где находится пансионат, лишь предполагаю. Я только фотки видел в интернете, так что по ним и будем ориентироваться. В сети сказано, что он в двух-трёх километрах от Лермонтово, так что скоро будем на месте. Отвлёкшись на видеосъёмку, затем я добавил.

- Кстати, там стела должна быть, на которой будет написано «Лазурный Берег». Насколько я себе представляю, она должна быть справа.

Проскочив кусок дороги, где по левую сторону были исключительно горы, а по правую море, дядя притормозил и Алёна  сразу же воскликнула.

- Вот он, смотрите.

- Лазурный Берег, прочитал брат.

- Хе-хе, потёр я руки. Ну, здравствуй дом родной, вот и мы.

Дядя пересёк дорогу и подъехал к воротам пансионата.

- Давайте ближе, сказал ему я. - Будем заезжать на территорию. Тащить свои сумки на себе я не собираюсь.

- А нас пустят? - спросил дядя.

- Пустят, важно произнёс я, - открывайте ворота, администраторы приехали!


Часть 3. Четыре дня у берега чёрного моря.
..............
..............>>>

Часть 4. Возвращение.

..............
..............>>>