Двенадцать прикосновений к горизонту

Уважаемые друзья! Роман "Прикосновения" - это продолжение моей книги "На качелях между холмами", которая была сначала опубликована здесь, на прозу.ру, а затем издана в издательстве "Аграф". История "Качелей..." примечательна тем, что после Аграфа она издавалась в Эксмо, а сегодня издаётся вместе с "Прикосновениями" в АСТе. Недавно обратились американцы за разрешением на перевод. Да ради Бога! Пусть американские читатели побольше узнают о жизни в России. "Радугу для друга" они перевели ещё в 2013 году. Переводят мои книги вьетнамцы, немцы, болгары. 

Здесь публикую только прологи и первые шесть "прикосновений". Но это только начало. :-) Приятного Вам чтения. ( Подробности об авторе здесь:    )



Рецензия на книгу одной из моих читательниц:

                Арина Харитонова

Книга «Двенадцать прикосновений к горизонту» является продолжением бестселлера «На качелях между холмами». Я давно хотела почитать о новых приключениях Миши Мирова, но нигде не могла найти эту повесть. Наконец, она попала ко мне в руки. Думаю, долгое ожидание пошло только на пользу. Ведь читать книгу, о которой так мечтала — сплошное удовольствие.

В самом начале я увидела «дюжину прологов». Она меня сразу настроила на спокойный и доверительный лад. Скажу честно, никогда ещё не получала такого удовольствия от чтения пролога. Почему-то сначала я не обратила внимания, что их именно дюжина, хотя в названии книги тоже присутствовало число 12.

В голову ко мне начали прокрадываться подозрения, когда я узнала, что основное действие тоже разделено на 12 частей — так называемые «прикосновения». В каждом прикосновении затрагивается отдельная проблема современного мира. Причём, не в занудной форме, как привыкли мы видеть во всевозможных обращениях к народу. Нет, здесь всё иначе. В своём приключении главный герой — Миша Миров — чётко начинает понимать, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Именно это он и пытается донести до читателя. И знаете, доносит. Во всяком случае, до меня дошёл главный смысл его обращений. Но об этом позже.

Вернёмся к числу 12. Главный герой считает его магическим. Если вы не против, я приведу здесь цитату из книги.
«- Я думаю, что всё крутится вокруг двенадцати. Вот смотрите: двенадцать месяцев в году, двенадцать часов дня, двенадцать часов ночи…» - эти слова принадлежат Мише Мирову, главному герою и рассказчику по совместительству. Далее он и его друг вспоминают ещё и поэму Блока «Двенадцать», фильм «12 стульев», 12 апостолов, 12 знаков зодиака, 12 подвигов Геракла и ещё много чего, содержащего это число. Если честно, именно во время чтения я впервые обратила внимание, что число 12 — повсюду. Да даже категория у этой книги — 12+! Это магия. Магия чисел.

Знаете, что меня больше всего поразило в новой части «Качелей...»? Даже не то, что она написана подростком (думаю, автор не обидится, ведь на момент издания книги он действительно был подростком), а то, что в описании четырёх дней путешествия затрагиваются почти все проблемы современного мира. Главный герой, Миша Миров, отлично понимает ошибки взрослых, старается на них учиться. Да и самим взрослым не помешало бы поучиться у юного писателя. Ведь он говорит всё честно, без приукрашиваний, без лукавства. Он доверяет своему читателю. А читатели доверяют ему и стараются следовать его советам.

Во время чтения я часто спрашивала себя: «а как бы сделала я?». И не всегда могла ответить. Продолжив читать, я находила ответы.
Хочу особо отметить то, что книга очень современная и жизненная. Например, прочитав про проблемы у героя с биологией, я подумала: «Надо же, а я-то думала, что только у меня в седьмом классе были проблемы с этим предметом. Оказывается, саркожгутиконосцы многим непонятны».
Вы сейчас можете мне не поверить, но следующие слова написаны не для красоты. Когда я читала сцену, где Миров был в плену, мне тоже было холодно. При этом в комнате было тепло. Вы представляете, насколько сильно описана сцена? Знаю, это трудно представить, но при чтении вы меня поймёте.

На что готов человек ради любви? Вот главный герой поехал в чужой город, прошёл множество испытаний, преодолевал преграды, не опускал руки в любой ситуации. А на что готовы вы?
В заключение хочу поблагодарить автора книги «Двенадцать прикосновений к горизонту» Михаила Самарского за его творчество. Его книги помогли мне взглянуть мир по-новому.
 

____________________________________





            Двенадцать прикосновений к горизонту.

                Роман 


                Если бы в нас было достаточно любви к тем,
                кого мы любим, мы помешали бы им умереть.

                А.Камю


                Дюжина прологов.
 
                1
         
             В этот раз я не стал играть в «домашние тайны» - прежде чем послать рукопись в издательство, распечатал её на принтере и показал своим родным. Затея, правда, была рискованной, но не хотелось никого обижать. Вы знаете, как они дулись на меня за то, что я прошлым летом первую книгу «На качелях между холмами» «мыльнул» прямиком в издательство. С неделю оправдывался. Хотя я и не думал, что кто-то возьмётся опубликовать сочинение двенадцатилетнего школьника. Так, отправил на всякий случай. Но случилось то, что случилось – книгу издали, причём без сокращений и исправлений. Мои домашние просто офигели. Наверное, все родители немного похожи друг на друга. Помните, как герой Сэлинджера Холден Колфилд говорил о своих предках? «Вообще-то они люди славные, я ничего не говорю, но обидчивые до чёртиков». Точнее не скажешь. И я рискнул.

            Бабушка (тут я дал маху – Лилии Степановне, конечно, без подготовки не стоило давать читать текст), дойдя до середины книги, обозвала меня чокнутым ребёнком и почему-то извращенцем. Затем  наполнила весь дом отвратительным запахом «Валокордина» и заявила, что теперь уж точно она отказывается принимать участие в моём воспитании – дескать, «пусть теперь мама с папой тебя и исправляют». «Свежо предание, да верится с трудом». Таких отказов было много, и этот оказался не последним. Бабуля моя ужасно гордится, что в совершенстве владеет английским языком и частенько бросает в мой адрес всякие иноземные пословицы и поговорки, думая, что я всё равно не понимаю. Но Лилия Степановна до последнего момента и не подозревала, что в моей голове уже накопилось достаточно английских слов, чтобы не только понять её выпады, но и достойно на них ответить. Вечером, вынырнув из своей комнаты, она прошла мимо меня и громко произнесла в сторону:


 - Whom the gods would destroy, they first make mad.*

*  Кого боги хотят погубить, тех они сначала лишают рассудка.   

            
           Хм, королева Англии нашлась. По-английски она  со мной разговаривает. Миленькая моя бабулечка,  мы тоже не лыком шиты. Я, не отрываясь от экрана телевизора, так же достаточно громко говорю:

 - God helps those who help themselves! **
** Бог помогает тем, кто помогает себе сам.
   
           Ну, это типа нашей поговорки: «На Бога надейся, а сам не плошай!» Бабушка чуть не поперхнулась. Вы бы видели её глаза! Она уставилась на меня и за две-три минуты бровями таких узоров на лице навыводила, что с помощью её мимики можно было бы проиллюстрировать всю поэму Гоголя «Мёртвые души», здесь вам и Чичиков, и Коробочка, и даже Ноздрёв. 

          Но знаете, что я вдруг заметил? Удивительно, но на фоне её величайшего изумления мелькнула искорка восторга – Лилия Степановна поняла, время безответных подковырок прошло. На этом «урок английского» был завершён. Бабушка села рядом со мной на диван и молча уставилась в телевизор. Спустя некоторое время, она наклонилась ко мне, поцеловала в висок и, тихонько всхлипнув, прошептала: «Не обижайся на меня, внучек, я ведь переживаю за тебя. Прости меня, старую дуру…» Мы обнялись с бабулей и долго-долго сидели молча, оба время от времени смахивая слёзы. Вы не подумайте, что я такой уж плакса. Просто не могу сдержаться, когда рядом плачет женщина, а тем более, если это моя бабушка, занудливая до чёртиков, но ласковая, нежная и любимая.         
             
           С дедом проще – с ним мокрых дел почти не бывает. Правда, после рюмочки-другой иногда тоже мокрит, но это случается очень редко и совершенно по другому поводу. Прочитав рукопись, Михаил Александрович (мы с ним полнейшие тёзки) покряхтел, покашлял, погладил меня по голове, задумался и закурил. Сделал две-три затяжки, жестоко о дно пепельницы свернул красную голову окурку и, ещё немного помолчав, тихо сказал:

           - Будь осторожнее, внук, видишь, жизнь теперь – собака, сложная штука. Затем, качая головой,  удалился в свою комнату.

           Мама прочитала, нахмурилась, повздыхала и произнесла буквально следующее:

            - Я бы повременила с публикацией, и вообще, дорогой Миша, рановато мы тебе интернет разрешили.

            Слава Богу! Если честно, от мамы я ожидал худшего.  Кажется, обошлось.

            Отец поцокал языком, опустил уголки губ книзу, смешно сощурил один глаз и, отвернувшись от мамы, подмигнул мне:

             - Мама права: для твоего возраста, Миха, немного жестковато, хотя… тебе решать, сын.  Тут есть другая опасность, - подумав, добавил он, -  полежит твоя писанина в столе, можешь ненароком её и уничтожить – такое иногда случается.
            - Папа, - возразил я, - но ведь говорят же: «Рукописи не горят!»
            - Твои персонажи в книге много, чего говорят, - усмехнулся отец, - а поступают иначе. Говорить и поступать, сын, - это совершенно разные вещи. А если бы рукописи не горели, у нас, может, и история была другой, и жили бы мы по-другому. Так что повторяю: решай сам.
             - Хорошо, пап, - кивнул я. – Подумаю…
             - Подумай, подумай, - съязвил отец. – А то вырастешь и скажешь потом, что родители тебя в детстве цензурой обложили. Читали мы твой эпиграф к «Качелям…».

           Сдался им этот эпиграф. Сколько мне из-за него пришлось выслушать всяких высказываний. Одни говорят: повзрослеешь, поймёшь, что спорол глупость. Другие - мол, дети все такие,  неблагодарные. Третьи… Даже не хочу вспоминать. Главное, что за народ? Ведь слова о том, что детство – это не самое лучшее и приятное время жизни, принадлежат не мне, а Канту. Я всего лишь посчитал, что он не далёк от истины, мне кажется, он прав.  Так нет же, философа никто не попрекает, а все шишки достались мне. С учёными нужно быть поаккуратнее. Недавно один доктор филологических наук, прочитав в моей книге о том, что меня лично тошнит от инопланетян и вампиров, вдруг заявил: «Сомнительно, что 13-летний подросток уже владеет такими оборотами». Нет, ну вы поняли? А какими оборотами я должен владеть? То есть, если я задумал написать книгу, я должен писать, используя те слова и обороты, которые мы произносим на перемене в школе и на улице? Хороша будет книжечка. Меня с ней не то, что на порог издательства, а на пушечный выстрел к нему не подпустят. Учёному не понравилось и то, что я употребил в сочинении такие слова и словосочетания, как «ежели», «огрехи», «трапеза», «всплакнул»,  «на полном серьёзе», «выразил соболезнование» и даже «беда с этими взрослыми».

           Извините, но мне только остаётся повторить: «Беда с этими взрослыми». Скажите, а для чего тогда нас учат в школе? Зачем нам уроки литературы и русского языка? Для понта, что ли? Доктора филологических наук смутили мои синтаксические конструкции. Они показались ему слишком «взрослыми». Кроме того, учёный утверждает, что современным школьникам вряд ли знаком словарь  Ушакова. Нет, ну это уже слишком. Это ни в какие ворота не лезет. У меня встречное сомнение: а знакома ли современным учёным-филологам поисковая система «Яндекс» - с её словарями и другими примочками? Странные люди...
 
           Ладно, Бог с ними, с учёными. На чём мы остановились? А, вот: «решай сам». Хорошо, решать так решать. Я и решил: отправляю в издательство. Не думаю, что своим рассказом оскорблю ваши чувства и потревожу чью-то нравственность. Я ничего в этой истории не придумал. Если и можно меня уличить в чём-то аморальном, то…

            Впрочем, оставим всю эту муть. Заранее отвергаю упрёки и обвинения в свой адрес. Я не стремился к тем знакомствам, которые случились, и не искал себе нарочно друзей среди тех людей, с которыми мне довелось встречаться. Я даже время проводил вместе с ними вынужденно. Не разделяю многих их взглядов, не восхищаюсь их высказываниями и не обеляю их поступки. Иными словами, если и можно что-либо поставить мне в вину, так только то, что я всё это увидел, услышал, запомнил, записал и донёс до вас. А вы, уважаемые товарищи взрослые, будьте так любезны, позаботьтесь о том, чтобы ни я, ни мои сверстники, больше такого не слышали и не видели. Хотя вряд ли у вас это получится. Ну а раз так, давайте  будем терпимы и друг к другу, и к тому, что, о чём и о ком пишем.

          Кстати, недавно один знаменитый режиссёр Александр Митта, давая интервью какой-то газете по поводу нашумевшего сериала «Школа», сказал: «Пример чернухи – «Ромео и Джульетта». Дети не уважают своих родителей, девушка развратничает, и вдобавок столько убийств. А на самом деле история любви двух прекрасных детей. В любом настоящем произведении можно высветить чернуху». Так-то…

         


                2
         
             Иногда мне кажется, взрослые могут научить детей чему угодно, только не умению любить.

             Говорят, от любви до ненависти один шаг. Это правда? Значит, обратное расстояние то же самое? Ну да. Чего я спрашиваю? Вспомним математику: там вечно эти безликие придурки (велосипедисты, мотоциклисты, лыжники, и пр.) едут из пункта А в пункт Б и наоборот. Подвох всех задачек как раз и заключается в том, что расстояние АБ равно расстоянию БА.

            О! Ни фига себе, до чего я додумался: моя бабушка замирает, когда слышит по телевизору свою любимую группу «АББА». Если бы вы видели это зрелище! Лилия Степановна мгновенно затихает, впивается взглядом в «плазму», широко раскрывает рот и делает шумный глубокий вдох.  После чего на втором-третьем такте, выпуская возглас «О-о-о!»,  заламывает кисти рук, затем резко подымает руки вверх и, смешно ими махая, словно на неё миллион мух или пчёл напало, вертит по сторонам головой и кричит: все замолчали! Потом, будто испугавшись собственной дерзости, тихонько добавляет: умоляю, дайте послушать.

           АББА. Если необычное название переложить на язык моей «любимой» математики, что выходит? Как романтично и красиво: любовь и ненависть, ненависть и любовь!

          Как вы уже догадались, именно эти строки  я пишу уже после того, как мои родственники рукопись прочитали.  Нужно будет бабушке доложить свою теорию по поводу её любимой группы. Порадуется, наверное. Я так частенько делаю: придумаю какой-либо прикол и иду к бабуле. Она выслушает и сразу вопрос:

            - Ты где это нашёл?
            - В «сетке», -  говорю.

           Наивная старушка. Она почему-то думает, что интернет – это такая всемирная виртуальная библиотека. Не знаю, кто её в этом убедил, но она говорит:

             - Мишенька, внучек, я понимаю, что у вас сейчас свобода слова, что за вами всё равно не уследишь, но, пожалуйста, ты не бери в своём «тырнете» плохие книги. Они до добра не доведут. Начитаешься всякой гадости, испортишь мозги, потом уже не выправишь. Хорошо, миленький?
             - Хорошо, ба, - киваю я. – Только ты скажи мне: а как они называются, плохие книги?
      
              Бабуля посмотрит на меня пристально, покачает головой и говорит:

                - Эх, Мишка-Мишка, у плохих книг названий нет. Каждый человек сам для себя определяет  название.

           Вот и пойми мою бабулю. Книжек плохих не читай, а названий не говорит. А зачем кочевряжиться, понял я всё: дескать, думай сам – что такое хорошо, что такое плохо. Только вот не получается никак без «плохих» книжек. Одними хорошими сыт не будешь. Да и привкус на душе остаётся: приторно как-то. Иногда хочется почитать и солёненького, и горького, и острого…

           Что-то я перешёл на кулинарный язык. Но вы поняли, что я хотел сказать. Двигаемся дальше.    

            Слушайте, я вот что думаю: а это допустимо в начале книги забабахать целую дюжину прологов? Впрочем, это моя книга. Сколько хочу, столько и пишу. Правильно? Я подумал: вот подрасту немного, поумнею, ещё книжек разных почитаю и напишу прикольный роман. Придумаю название и начну писать. Вначале напишу «Пролог». И буду писать-писать-писать… С полмиллиона знаков напишу и скажу: пардон, это был пролог, роман читайте в следующей книге. Читатель, наверное,  офигеет. Но и это полбеды. Следующий роман будет «Эпилогом». Понимаете, в чём прикол-то? Издам «Пролог» и «Эпилог», а года через два-три сам роман. О! Это будет настоящий роман! Всем романам роман! Вы не подумайте, что у меня крыша подтекает. Я, между прочим,  уже этот роман придумал. Дайте школу окончить. Как я хочу написать свою «Трилогию мечтаний»!


                3   
       
          
            Кольцевые дороги – это, наверное, удобно…

            Но дороги бывают разными. Я имею в виду не качество покрытия или ширину, их длину.  Нет-нет, речь о другом. Небезызвестный Нестор (недавно проходили в школе) когда-то ходил по дорогам. И, вероятно, у него, как и у каждого из нас,  была своя любимая дорога. И пути, по которым ему не хотелось путешествовать. Возьмём, к примеру, меня. Я могу идти в школу, как минимум, по трём разным дорогам. Но почему-то хожу чаще всего по одной. И не сказать, что она самая короткая или удобная. Однажды я задумался, почему так. Решил, чтобы ответить на этот вопрос, буду в течение месяца каждый день ходить в школу разными дорогами. День хожу, два, три, неделю, месяц. Вы не поверите, но я нашёл ответ, почему у меня есть любимая дорога.  Но не  торопите меня, я расскажу вам об этом чуть позже. Не забывайте, это ведь ещё не сама книга, а всего лишь прологи.

          Вы пока подумайте, какая дорога привлекает вас. Вы куда-то часто ходите или ездите (разницы нет). Если вы думаете, что нам, школьникам, делать нечего, как думать о маршрутах, то, уверяю, вы заблуждаетесь. Я долго наблюдал за движениями папы и мамы и пришёл к поразительному выводу: из пункта А в пункт Б они ездят разными дорогами, причём, как я установил с помощью их же навигатора, не самыми короткими. Нет, это очень важный вопрос. Очень. Я даже думаю, что людей больше портит не квартирный вопрос, а именно дорожный. Точно говорю: всё зависит от дороги.

           И Александр Невский, и Дмитрий Донской вели на бой своих воинов по каким-то определённым, заранее спланированным маршрутам. Ну, в самом деле, не могли же они идти к месту битвы как попало. Один через поле, другой через реку, третий и вовсе в обход, как говорит мой дед, через сорок седьмой километр. Что это за войско было бы? Толпа какая-то.

           Опричники Ивана Грозного выбирали, видимо, самые короткие пути. Им нужно было успеть прибыть в пункт назначения, чтобы какой-либо Князь Серебряный не  перехватил инициативу.

           А недавно я проделал путь вместе с Александром Николаевичем Радищевым. Язык его повествования, конечно, очень тяжёл для современного школьника, приходилось возвращаться по несколько раз в одно и то же место. Но всё равно очень интересно. Не пойму только одного: почему автора, казалось бы, безобидной книги хотели лишить головы. Вот когда люди боялись слова. Хотя, чего лукавить, некоторых слов и сейчас люди боятся. Того и гляди, если не голову снесут, то грязью так обольют, мало не покажется.

           Потом были дороги Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Мне повезло: у нас «классная» - учительница русского языка и литературы – Оксана Петровна Гранина. Если бы видели и слышали, как она ведёт урок! Это не урок, это репетиция спектакля. Вообразим, что звонок на урок литературы - театральный звонок. Дверь в класс –  занавес. Занавес подымается, входит «режиссёр», вспыхивают огни рампы, актёры замерли в ожидании… Репетиц… урок начинается, и мы всем классом путешествуем во времени…  У нашей учительницы и безграмотный человек схватится за книжку. Только благодаря ей я прочитываю на каждых каникулах по целому мешку книг. На День учителя я подарил  Оксане Петровне стихотворение:

                Переступаю каждый день через порог,
                В руках хранилище учебников.
                На циферблате у меня не час – урок,
                Разбит на мудрые решебники.

                Толстой и Нестор, Достоевский, Пифагор
                Здесь уживаются в одной семье.
                Не возникает между ними бренный спор,
                Кто глубже след оставил на земле.

                Спасибо Вам, учитель-проводник, за то,
                Что каждый день ведёте по тропе
                Наивное, полуслепое существо
                К вершинам его будущих побед!

           Не знаю, как с точки зрения правильности сложения стихов, но с точки зрения искренности, можете мне поверить, написал от чистого сердца.

           Немного о моих родных. Они тоже выводят меня, но на другие дороги. Папа познакомил с дорогами Солженицына и Шаламова. Мама – с Ахматовой и Цветаевой. Бабушка – с Лоркой и Бродским. А дед показал мне дороги Галича и Высоцкого.

           Глядя на книжные полки домашней библиотеки, я знаю, что мне ещё предстоит  прошагать по пыльным дорогам Бунина, Шолохова, Пастернака, Дудинцева и многих-многих других писателей. У русского читателя дорог очень много. Сколько не ходи, всех, наверное, и  не пройдёшь. Моя сестра Лилька  и та обнаружила свои тропинки  у Минаева, Дарьи Донцовой, Вишневского.


                4

       
            Мне кажется, невыдуманных сюжетов не бывает, даже в научной фантастике.

            После того, как была издана первая  книга, мне стали задавать вопросы: как я стал писателем, когда ко мне приходит муза, где я беру сюжеты. Ну, во-первых, давайте начнём с того, какой к чёрту из меня писатель? Писатель, как мне кажется, это тот, кто написал как минимум с десяток книг, и ему уже лет хотя бы за двадцать-тридцать. Во-вторых, честно признаюсь: ни с какой музой я ещё не встречался. Клянусь, в глаза её не видел. Я думаю, муза не глупая тётка: зачем ей переться к тринадцатилетнему пацану, если вокруг полно взрослых и настоящих писателей. Правильно? Вот и я о том.

          Теперь о сюжетах. Никаких секретов, никаких хитростей. Я вас разочарую, но, честное слово, мои книги – это результат подслушивания и подсматривания. Нет-нет, не подумайте, что я делаю это втихаря и исподтишка.  Просто слушаю, что говорят вокруг, смотрю, кто что делает, запоминаю, а потом вбиваю в ноутбук. Если что-то не ясно, ныряю в интернет.

          В книги идёт часть информации, а часть остаётся в архиве (может, когда пригодится). Если бы я написал всё, что у меня накопилось в ноутбуке, моя теперешняя книга получилась бы точно в миллион страниц. Кто бы её читал? Хотя интересного много. Но, как говорит Лилия Степановна, каждому овощу свой срок.


                5

         У ученья, известно, есть мать – повторенье. А кто отец?       

         Обращаюсь к сверстникам: друзья, ни в коем случае не повторяйте того, что я совершил на прошедших новогодних каникулах. Это очень опасно! Если бы мне сейчас предложили снова проделать автостопом путь из Москвы в Ростов-на-Дону,  я вряд ли бы рискнул и согласился повторить…

        Стоп! 

        Нет, так нельзя. Некрасиво получается. Не верьте! Конечно же, я вру. И чего я слюни распустил?  Повторил бы! Причём повторил бы, не задумываясь.  Но тут другое дело. Я-то почему поехал в этот… Ростов? Не ради каких-то дурацких приключений. Девчонка моя, Маша, живёт там. Соскучился я по ней жутко, вот и рванул. Понимаете?               

              Вы бы никогда об этой истории и не узнали, но она оказалась настолько сумасшедшей, что не расскажи её вам, я бы чувствовал себя мошенником. Серьёзно говорю: такие истории скрывать нельзя. Плюс ко всему, я и сам много нового узнал,  а заодно и с вами поделюсь. Если интересно, продолжу. Тем более, забегая вперёд, скажу: в аккурат перед Новым годом я уж было и с жизнью распрощался, но нашлись добрые люди, не дали погибнуть.

          И опять же, если бы взрослые не были такими недогадливыми и толстокожими, всё было бы иначе. Я ещё на осенних каникулах просил родителей смотаться в Ростов-на-Дону. На денёк. Ну, вот на один денёчек, часочек!  Взглянуть на свою девочку,  прикоснуться к ней, вдохнуть аромат её волос, услышать шёпот её губ, ослепнуть на миг от её глаз… И можно ехать домой. Так меня никто не понял. Сказать, что влюбился, я постеснялся. А они не догадались, хотя как я только не намекал. Словом, измучился я и решил: будь что будет, но Машку на этих каникулах увижу. В общем, давайте по порядку.



               
                6

          
           Эх, яблоко-яблоко. Сейчас я вам расскажу о яблоке.   

           В наше время Ева не стала бы заморачиваться яблоком, она просто отправила бы Адаму СМС-ку?

            С Марией мы познакомились прошедшим летом. Нам обоим исполнилось по тринадцать. Правда, у Машки день рождения на пять месяцев раньше, в марте, а у меня в августе. Я сначала думал, что она будет нос задирать. Но обошлось. Мария на эту мелочь не обратила внимания и ни разу меня возрастом не попрекнула. Классная она девчонка. А родинка у неё на подбородке – настоящая бомба. Я когда вижу эту родинку, у меня голова начинает кружиться. А глаза! Видели бы вы её глаза. Вы не только в Ростов рванули бы, пешком на Чукотку отправились. Не помню, рассказывал или нет, но, на всякий случай повторю. Дело в том, что глаза у Машки днём синие, а к вечеру становятся зелёными. Когда я рассказал об этом другу, Юрке Лофичевскому, тот сначала  задумался, а потом вдруг предположил: может, она ведьма какая? Сказал бы кто другой, точно в лоб получил бы. Но Юрка, я же понимаю, пошутил. Никакая она не ведьма. Она как ангел, как голубка. И фамилия у неё соответствующая – Сизокрылая. Я однажды после её отъезда лежал ночью и думал: нас судьба неслучайно свела.  Ну, вот вы сами подумайте, моя фамилия Миров, от слова «мир».  Правильно? А у неё – Сизокрылая. Сто процентов от слова «голубь», вернее, «голубка». Нет, нам никак нельзя расставаться. Это судьба, и плюс судьба ещё выдала нам с Машкой один намёк.

             Все вы отправляете СМС-ки. Одни чаще, другие реже, но отправляете. Правильно? Каждый, наверное, сталкивался с так называемыми «трудными словами». Когда приходится набирать слово (если, конечно, не пользоваться встроенным словарём) состоящим из последних букв кнопки.  Вот, например: возьмите телефон и наберите слово  «яблоко». Ну и как? Вы поняли? Чтобы набрать это простое слово, нужно четыре раза нажать на кнопку с цифрой «9», затем два раза на «2», четыре раза на «4», три раза на «5», три раза на «4» и снова три раза на «5». Сдохнуть можно! Пока наберёшь, изжога  начнётся и забудешь, кому и что хотел написать. А теперь читайте внимательно. Возьмите в руки телефон и наберите сначала «Миша», а затем «Маша». Есть разница между нашими с Машкой именами и занудным  яблоком? Что у меня в имени, что у неё – все первые буквы. То есть имена, из четырёх букв каждое, набираются однократным нажатием на четыре кнопки. Вы понимаете? Четыре кнопки, четыре буквы, четыре нажатия!!!  И у неё, и у меня. Это ли не провидение?  Миша + Маша = любовь!

        А вообще, скажу я вам, СМС-ки – опасная штука. Точно говорю. Бывает, что некоторым людям из-за этих сообщений  даже требуется операция на руках. С ума сойти. Тут, видимо, мера нужна. Я недавно прочитал в интернете:

           «Шестнадцатилетняя американка Энни Левитц привыкла отсылать около ста (!) смс-ок в течение суток, а теперь едва может пошевелить обоими запястьями. Подвижность пальцев она практически потеряла, а от диких болей в руках Энни спасают только каждодневные уколы сильного анестетика. Диагноз девочке поставили сразу — синдром карпального канала (или «запястный синдром»), поражающий, в основном, спортсменов и людей, подолгу работающих за компьютером. Постоянная нагрузка на запястья приводит к ущемлению нервных окончаний в руках, из-за чего и появляются боли и скованность движений…»

               
                7

            Жениться на…  Выйти замуж за… Любопытно. Почему о супружеских парах всегда говорят: «они поженились», но никогда не скажут, что они «позамужились»?  Вы никогда над этим не задумывались? Или вам просто неинтересно? Ну и ладно. А мне вечно дурацкие мысли в голову лезут. Меня очень интересует тема словообразования. Откуда пошли наши слова и разные прикольные словечки. Вот вы знаете, к примеру, откуда взялось слово «невеста»? Оказывается, раньше такого слова на Руси не было. Были баба, жёно, дева и т.п. А потом девушку на выданье стали называть неизвестной, постепенно «неизвестная» превратилась в «невесту». Да, наша дева никому неизвестна. То есть ещё ни с кем не дружила и в кино с мальчиком не ходила, одним словом «невеста».  А  как появилось слово «жених» - не для нашей книги. Я расскажу лет так через пять. Хотя к тому времени, может, появятся новые версии. Действительно, насколько «велик и могуч русский язык»! Дух захватывает. Сколько у нас красивых, самобытных, сочных, звучных, ярких и просто упоительных слов. Я иногда напишу две-три строки и начинаю экспериментировать – рассказываю то же, но другими словами. Вы не представляете, какое это удовольствие. Попробуйте, честное слово. Я приучаю себя вот к чему: перестал говорить «специально», лучше скажу «нарочно», реже произношу слово «оригинальный», стараюсь употреблять – «самобытный» и так далее. А чтобы лучше знать русский язык, я обратился к Гоголю и Чехову. Да, таких учителей не забудешь.
            
            Машка мне как-то прислала СМС-ку: «Миша, у нас в гостях мамины друзья. Представляешь, они дружили со школы,  потом поступили в один институт, поженились и пятнадцать лет живут вместе». Ну, вот вы что бы ответили? Думаю, то же самое, что и я: «Значит, после школы нам тоже нужно будет поступать в один институт». Странные эти девчонки. Вместо того, чтобы сразу написать «хорошо», Машка мне пишет: «Может быть, может быть». Ну, я и отвечаю: «Всё в твоих руках». Вот Богом клянусь вам, подумал, что сейчас спросит: «Почему»? И точно! Через полминуты предполагаемый вопрос. Пояснил: «Потому что я-то согласен, теперь слово только за тобой». Вы не представляете, как я был счастлив, когда на дисплее моего телефона расцвела надпись: «Я тоже согласна». Ух, ты моя рыбочка! В моём телефоне Маша сохранена под ником «Любимая». Не хочется забегать вперёд, но скажу вам: эти ники ой как могут подставить. И подставили…

          Вот и скажите мне, мог ли я не поехать к своей сизокрылой голубке, будь на моём пути миллион опасностей. Конечно, если бы кто-то из взрослых понял моё состояние, да плюнул на свои дела, мы бы спокойно сели на поезд, автобус или самолёт и промотнулись в столицу Тихого Дона. Всё чин чином. Повидались, обнялись, поцеловались и – по домам.

         Но с другой стороны, не было бы этой истории. Странно в жизни получается. Если всё по правилам, скучно и пресно. Ежели без правил, - опасно, но интересно. Тут главное соблюсти равновесие. Лилия Степановна в таких случаях говорит: «Блюди веру, но знай меру». Я ещё не до конца понял смысл поговорки, однако чую, что это как раз где-то рядом. Ну, типа, на Бога надейся, а сам не плошай.


                8
    
             Можно ли считать писателем того, кто не умел писать, но придумывал сказки?

             Я слышал, что читателя нужно сразу поймать на крючок, чтобы он не отложил книгу в сторону. Фигня какая-то. Я лично не буду этим заниматься. Вот не буду и всё! Если вы хотите знать моё мнение: это неприлично. Не надо никого ловить. Знаете почему? Несколько раз я сталкивался с тем, что захватывающее начало той или иной книги оказывалось фальшивкой, и уже через десять-двадцать страниц я понимал: вряд ли доберусь до финала. Но бывает и наоборот: первые десять-двадцать страниц впихиваешь в себя, словно манную кашу в семь утра, но зато потом едва не плачешь, переворачивая последнюю страницу. Такое впечатление, что расстаёшься с лучшим  другом или близким родственником.

            Признаюсь вам, писать сочинение не так уж и сложно. Нужно просто не врать самому себе, а писать так, словно ты общаешься с другом, и твоя душа открыта. Тебе нечего скрывать, тебе незачем обманывать, юлить, хитрить. Чем чище твоя душа, тем ярче будет твоя история, тем интереснее будет твой рассказ. Людям нравится чистота. Понятно, что иногда хочется и грязных книжек почитать, но после них ведь нужно очищаться? А чем? Чем ты очистишь свои мысли? Да, согласен, можно классикой. А можно и современной прозой, поэзией. Я после некоторых интернетовских рассказов, читаю и перечитываю Чингиза Айтматова. Помогает. Ещё мне нравятся Марк Твен, Экзюпери и разная-разная фантастика. А ещё очищаться можно сказками. Мне недавно подарили сборник «Сказки народов мира». Только не подумайте, что это книга для детей. Нет, вы не поверите, но даже мой дед  и тот нашёл для себя три-четыре интересных сказки.


                9

            
             Так, стоп! Меня не останови, буду бесконечно рассказывать о сказках да о книгах. Лучше покажу  вам наши с Машкой СМС-ки, чтобы вы знали, как мы расстались с ней прошлым летом.

Маша: Всё, поезд тронулся.  До свидания, мой  котик. Я буду скучать. Целую.

Если не возражаете, я между СМС-ками буду иногда тогдашние  свои  мысли озвучивать. Получив сообщение из отходящего поезда, я улыбнулся. Почему она меня котиком назвала? В реале никогда не называла. А тут «котик». Я не обратил бы на это внимания, но у нас дома живут кот и кошка. Кошку зовут Маша, а кота… Признайтесь честно, вы подумали что кота – Миша. Нет. Кота зовут Макар, и он в полном подчинении у Машки. Получив странную СМС-ку, я сразу подумал: на что она намекает? Но махнул рукой и ответил.

Я: А я уже скучаю, любимая. Тоже целую тебя.

Маша: Поскорее выздоравливай, мой мальчик. Может, на осенних каникулах увидимся.

Да, нужно пояснить, почему я не поехал провожать её на вокзал. Дело в том, что я  в это время валялся на больничной койке с подвешенной ногой. Машина меня легонько стукнула. 

Я: Мне кажется, я до каникул не доживу.

Маша: Ты что, Мишка? Сдурел? Никогда мне такое не говори.

Я: Извини. Я имел в виду: может, раньше приеду.

Маша: А как же школа?

Я: Может, закошу под больного.

Маша: Нет, Мишечка, не надо. Потерпи до каникул.

Машка, она вся такая правильная. Вечно меня воспитывает. Летом, на качелях, она мне целые лекции читала. Но иногда читала стихи. Кстати, она пишет очень красивые стихи. И не только о любви, о зайчиках и котиках. Вот, полюбуйтесь:

                Объявлено над Родиной затмение,
                Народ коптит неистово стекло.
                Сквозь темноту увидят все знамение –
                Сияющее чёрное пятно.

                Увидеть-то увидят, да вот радости
                На лицах незаметно у людей.
                На небесах творятся кем-то гадости –
                Ни звёзд, ни солнца, ни счастливых дней.

              Вот как вы думаете, о чём это стихотворение? Умеет она так подвести, что потом долго ломаешь голову. Это ж надо такое ляпнуть – «сияющее чёрное пятно».  Я сначала рассуждал: как может сиять чёрное пятно? Ерунда какая-то. Сияют луна, солнце, лампочка, в конце концов. Но что значит «сияющее чёрное пятно»? Вы знаете? Всему своё время.

Я: Хорошо. Если мои не поедут в Ростов, уговаривай своих, чтобы приехали в Москву. 

Маша: Попробую. Миш, ты меня любишь?

Смешная. Нашла что спрашивать? А то сама не знает. Девчонки - они такие. Любят по сто раз услышать приятное. Хотя, зачем душой кривить, мне тоже нравится, когда что-то хорошее мне по многу раз говорят. Наверное, у всех так. Вот если вам каждый день будут говорить, что вас любят, что вы хороший, красивый, умный и т. п., вам это надоест? Наверное, нет. Или я заблуждаюсь? Тут, скорее всего, нельзя перебарщивать. И действительно! Представляю, если мне каждый день будут говорить, что я хороший, послушный, замечательный мальчик, да я сдохну от скуки или совершу какую-нибудь пакость. У меня есть один приятель, так он прямо говорит: если в течение двух-трёх дней его никто не отругает, у него шкура начинает ходить буграми.  И он ищет на свою… голову приключений. И вы знаете, всегда находит. Вот и я, наверное, из той же породы. Но ладно, читаем СМС-ки дальше.

Я: Очень-очень-очень! А ты?

Маша: Тоже очень-очень-очень.

Я: Читаю книжку, что ты мне подарила.

Маша: Я много тебе книг подарила. Какую именно?

Вот опять. Как будто не догадалась. Ой, Машенька ты моя миленькая. 

Я: Отгадай!

Маша: «Афоризмы о любви»?

Я: Точно. Угадала.

Маша: : )

        Так, всё. Пошли смайлики. Вы замечали? Если человек вам в ответ начинает присылать смайлики, значит, переписка ему надоела или он просто не может писать подробно. Но тут другое. Уверен, что Марии наша переписка не надоела (впрочем, у меня такое случается). Видимо, мама запретила. Мамам (да и вообще, взрослым) вечно не нравится, когда их дети пишут друг другу СМС-ки. Вы помните, как Экзюпери в «Маленьком принце» сказал: «Взрослые никогда ничего не  понимают сами, а  для
детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать». Хотя, по правде говоря, родители иногда бывают правы. Я однажды в сентябре так заэсэмэсился, что забыл уроки сделать. В результате – пара по биологии.


                10

         
          Ученье – свет, неученье – тьма! Так обычно говорят. А я думаю: с чем сравнить рассвет и закат? 

         Дохвастался, что учусь без троек. Стыдно признаваться, но в этом учебном году умудрился схватить несколько троек. Машка меня ругает, обзывает троечником. Но я пообещал исправиться. Да и самому неудобно. Учился, учился, и на тебе - троечником стал. Даже некрасиво.

         Не хотел писать, да трудно удержаться. Нет, выскажусь. Тем более, я обещаю писать искренне и без всяких там приукрашиваний. С математикой всё более-менее ясно: дед мне доходчиво объяснил. Я согласен, без математики никуда. Да и мозги она развивает. Кстати, по математике я немного подтянулся.

         Но тут пришла другая беда – биология. Ну, ёлы-палы, товарищи авторы, ведь я (как и все семиклассники) поверил написанному в предисловии: «в 7-м классе вы познакомитесь с разнообразием живого мира планеты, получите представление о различных видах растений, животных, грибов и микроорганизмов». Конечно, нам интересно знать о том, что на нашей планете обитает более двух миллионов видов разных живых существ. Любопытно прочитать, как они устроены, чем питаются, как размножаются, какое значение имеют для человека. Мне это интересно знать даже если бы предмета по биологии не было в школе. Спасибо вам, уважаемые авторы, за заботу о нашем кругозоре.  Но, пожалуйста, в следующий раз, когда будете сочинять новый учебник, не вставляйте в него диковинные и трудно запоминаемые словечки. Неужели вы серьёзно полагаете, что за незнание такого слова, как «хитридиомикот» мне можно ставить двойку? И при том,  что в школе у меня всё-таки предмет биологии. Но вы хитридиомикотненько умудрились преподать семиклассникам и основы науки микологии. Это что значит? Если мы проходим в школе Льва Толстого, нам уже сегодня нужно непременно одолеть его «Войну и мир», «Анну Каренину», «Воскресение»? Зачем, как говорит моя бабушка, бежать впереди паровоза?

      Прочитав в учебнике по биологии об автогетеротрофных организмах, я набрёл в интернете на потрясающую статью о древних гетерах. Забавно, как взрослые реагируют на это слово.

        - Бабуль, а ты знаешь, кто такие гетеры? – спросил я у бабушки.

         Лилия Степановна аж перекрестилась:

        - Господь с тобой, Мишенька. Где ты таких гадостей начитался? –  побледнела она.
        - Почему гадости-то? – удивился я.
        - Это не очень хорошие люди, - уклончиво ответила бабуля, - понимаешь… это… ну… как тебе объяснить?
        - Может, ты чего перепутала? – спрашиваю я. – С чего ты взяла, что это нехорошие люди?
       
         Бабушка нахмурилась. Минуты две молчала. Затем, стиснув зубы, выдала:

        - Прекрати всякую ерунду нести! Гетеры. Уроки делай, а не о гетерах думай.

        Вот тебе раз. Да я о них и не думал, случайно нашёл. Но я не стал спорить. С моей бабушкой спорить – себе дороже. Однако её реакция меня поразила. Вот же в «сетке» русским языком написано:  «Гете;ра (от греческого: подруга, спутница) – в Древней Греции женщина, ведущая свободный, независимый образ жизни. Известные гетеры были, как правило, хорошо образованы. Первоначально термин относился к древнегреческому социальному явлению, позже в переносном смысле распространился на другие культуры».

     И что тут плохого? Нормальные тётки. Правда, дальше пишется, что они не всегда правильно поступали. Ну, а кто всегда поступает правильно? Все ошибаются, все заблуждаются.

         Я после этих гетер пришёл на урок и хоть тресни забыл, что в некоторых водорослях содержатся пигменты фикоэритрины и фикоцианины. Вот, даже «Ворд» мой ругается, наверное, отродясь таких слов не слышал. Скажите честно, а вы помните эти словечки? И вообще, они вам часто «пригождаются» в жизни? Если вы скажете «да», тогда действительно нужно будет потрудиться и тщательнее изучить саркодовые с их ложноножками – псевдоподиями и простейшие пресноводные с сократительными вакуолями.

         Ещё пару абзацев, и мозг мой взорвётся. Вы знаете, что такое «тип саркожгутиконосцы» ? А фораминиферы, макронуклеусы, трипаносомы, фагоцителлы, энтодермы. Может, вы сходу назовёте, что такое мезоглея или эпителиально-мускульная  клетка?

        Простите меня, не подумайте, что я издеваюсь над вами. Я привёл всего лишь несколько терминов из учебника биологии для 7-го класса, а их там целый миллион, и один другого мудренее. Вы понимаете, что всё это я должен выучить и рассказать на уроке? Если здесь есть взрослые читатели, не могли бы вы подсказать там, наверху, чтобы нас хоть немного пожалели.

        Однажды я чуть не сдох, изучая тему о ленточных червях и сосальщиках. Мои родственники хотели меня тащить к врачу, потому что я два дня ничего не мог есть. Кладу в рот кусок колбасы, а перед глазами «свободноживущий червь с щупальцевидными выростами»… Бр-р… Хорошо, этот гад ночью не приснился.

        Ладно, бог с ней, с биологией. Во втором полугодии, надеюсь, поинтереснее будет. Полистал вторую часть: паучки, крабы, бабочки, кузнечики. Да ещё, если не забуду, попозже расскажу об учебнике обществознания. Прикольный учебничек. Я серьёзно говорю, без иронии. Там всякие игры, но не компьютерные, а словно из жизни. Недавно нам дали задание написать сценарий фильма, в котором неблагополучный подросток связался с группой хулиганов  и однажды был «подставлен» этими ребятами. Казалось бы, ничего сложного. Сочиняй и рассказывай свою историю. Только вот я не понял, почему же сразу неблагополучный подросток. И как отличить неблагополучного пацана от благополучного? Вот я, по вашему мнению, какой? Вроде, как благополучный. Но, если бы вы видели, с кем я связался во время своего путешествия, вы бы упали в обморок. Не буду забегать вперёд. Скоро вы всё узнаете.

        На чём мы там остановились? На смайликах. В тот вечер наша переписка завершилась виртуальными улыбочками. По приезду домой Машка «намылила» мне такое письмище, я за день прочитал его не менее ста раз. Письмо приводить здесь не буду. Не хочу. Я его распечатал, вложил, в конверт, и храню у себя в столе, словно оно пришло ко мне обычным путём. А когда приедет Мария, я попрошу её накрасить губы и поцеловать уголочек листка, чтобы навсегда оставить память о ней. Вы спросите, как мне такая мысль пришла в голову? Всё просто. Папа мне однажды показал письмо от мамы (куда-то, ещё в молодости,  он уезжал надолго из дому), на котором отпечатан след маминых губ. Вы представляете, какая красота…

          Жаль, сейчас почти никто обычных писем не пишет. А электронное не поцелуешь. Расскажу один секрет. Однажды года два-три назад мои родители уехали. То ли их действительно долго не было, то ли бабуля меня завоспитывала, я сейчас уже не помню. Но напала на меня тоска. Грустно так стало, аж слёзы на глаза навернулись. Я пробрался в папин кабинет, вынул из конверта мамино письмо, развернул его и поцеловал розовый отпечаток. Вы знаете, полегчало. Честное слово. Видно, в отпечатках губ есть какая-то скрытая энергия. Помню, у меня настроение поднялось. Так что, если вы будете близкому человеку писать бумажное письмо, непременно целуйте уголочек. Женский поцелуй и так заметен, а мужской можно просто обвести кружочком и подписать «Здесь мой поцелуй». Классно, согласитесь! Опять я отвлёкся… Что за чертовщина!

       Ясное дело, письмо приводить я не стану, но одну фразочку из него вставлю. В самом конце Машка написала: «Любовь! Самое чудесное, что есть в жизни человеческой, когда беззаветно приносишь себя в дар любимому. И самое никчемное, неверное, когда она лишь погоня за счастьем… ». И подпись: Р. Роллан. Я долго думал над цитатой. К чему Машка это написала? Странно. Никак не мог сообразить. Но однажды я понял смысл этих слов. Понял во время моего зимнего путешествия.

        Я бы и осенью к Машке сгонял, но, скорее всего, не успел бы доехать. Родители такой бы шум подняли, не то что до Ростова, до Воронежа не добрался. Потому я запланировал поездку в Ростов-на-Дону в зимние каникулы и стал копить деньги. Всё сложилось, как я и думал. Родители в конце декабря на две недели уехали в Альпы кататься на лыжах, а я остался дома с дедом и бабушкой. Заранее договорился с отцом, что Новый год буду отмечать на даче у друга-одноклассника Юрки Лофичевского, иначе бабушка могла бы и не отпустить. От неё чего угодно можно ожидать. А с отцом она спорить не стала. Ну а дальше сами понимаете: вместо Юрки, я собрался ехать  в Ростов.
         
          Двадцать седьмого декабря прибыл на автовокзал, но водитель автобуса категорически отказался меня брать. Так и сказал:

        - Если бы кто-то из взрослых тебя провожал, ещё бы подумал, а сам ни-ни… давай, пацан, дуй отсюда. Ехай домой, ехай!
        - Дядь, ну что вы как маленький? - пытался я его убедить. – Я вам денег дам. Пожалуйста.
         - И не уговаривай. Не нужны мне твои деньги, - стоял на своём водитель автобуса. – ты что? Не дай бог, что с тобой случится, меня же из-за тебя в тюрьму посадят. 
         -А вы-то тут причём? – удивлялся я. – Я ведь мог и тайком проникнуть в автобус. Но я честно подошёл к вам…
         - Как это тайком? – вздёрнул брови водитель. – Ты чего? Я всё сто раз проверяю, прежде чем отъехать, так что и не пытайся. А если вздумаешь, куда-то спрятаться, сдам в милицию и дело с концом. Понял?

         Пришлось мне в тот день домой возвращаться. Если ехать автостопом, то и вещи в дорогу нужны другие.

          SMS.

Я: Маша, у меня облом. Водитель отказался меня брать.
Маша: Почему?
Я: Без взрослых нельзя.
Маша: И что теперь?
Я: Завтра выеду автостопом.
Маша: На попутках?
Я: Да.
Маша: Мишечка, а это неопасно?
Я: Нет. Найду машину до Ростова. 29-го буду у тебя.
Маша: Я так волнуюсь.
Я: Всё будет хорошо. Целую.
Маша: Целую, мой мальчик.
Я:  : )
Маша:  : )
Я: Только смотри, что бы твои родаки ничего не узнали.
Маша: Всё, как договорились. Приедешь, позвони, я встречу.
Я: Ок.



                11


             Один мой знакомый  пацан, бывший беспризорник Борька, сказал как-то мне, что самые вкусные консервы – просроченные. Сейчас он живёт в хорошей семье (усыновили его), где за датами годности продуктов следят очень внимательно. Говорит, всё это не то – пресно. 

            В общем, не будем отвлекаться. Скоро в дорогу. Во-первых, я сменил «сумку через плечо» на рюкзак. Рюкзак в дальнюю дорогу удобнее и практичнее – руки  свободны. На дно рюкзака положил бумажник с тремя тысячами рублей (говорят: подальше положишь, поближе возьмёшь), фонарик, плейер, две книги для чтения – Гоголя «Мёртвые души» и «Рождественские стихи» Бродского, свою книгу (подарок Машке) тоже не забыл. Тетрадь, пару авторучек, карандаши, фотоаппарат, несколько музыкальных дисков, трусы, носки, майку, домашние тапочки. Ноутбук не стал брать, и, кстати, не пожалел об этом – позже узнаете, почему.  Собрал небольшой продуктовый паёк – колбаска, банка тушёнки (непросроченной, конечно – другой нет), печенье, сыр, полуторалитровую бутылку домашнего кваса (бабуля делает такой квас – с первого раза и не напьёшься). И всё равно свободного  места осталось ещё много.

          Ладно, если уж говорить правду, то до конца. Каюсь и перед вами и перед Машкой: до самого последнего момента я сомневался – ехать или не ехать. Ну чего там скрывать? Страшно было. Нет, вы не подумайте, что я трус. Если надо будет, я и в Гималаи могу поехать. Да хоть в Африку. Но было очень страшно. Борька рассказывал, как он всю Россию исколесил с помощью автостопа. Он мне как-то по секрету признался:

         - Знаешь, Миша, иногда так хочется плюнуть на всё да свалить куда-нибудь от этих шмоток модных, от жратвы, от тёплой спальни…
         - А как же твои новые родители? – спрашиваю. – Будут волноваться…
         - Это и останавливает, - вздыхает Борька. – Они-то люди хорошие, не хочу быть свиньёй в их глазах. Подумают, что я недоволен ими…
         - Слушай,- говорю, - Борис, а вот ты ездил по стране. Скажи, опасно? Никто не обижал?
         - Всяко бывало, - Борька задумался, - но… понимаешь, Миха… А! – он махнул рукой, - не хочу вспоминать. Скажу лишь одно: эти путешествия я не забуду…   


                12   

         
          Дед мой любит говорить: летать можно и без крыльев!

          Никогда в жизни вы не догадаетесь, кем были те люди, которые сделали мне в спину два последних толчка и прошептали: поезжай, не останавливайся на полпути, от судьбы не уйдёшь. Баба Лиля – та, ясное дело, обвинила во всём чёрта, который якобы нарочно хотел сделать пакость мне и моим близким. Но у бабушки Лили всегда своё мнение, и её лучше не переубеждать.

        Так кто же те люди? Не буду напускать тумана, скажу сразу: первый – художник Юрий Купер. Если вы ещё с ним незнакомы, ныряйте в интернет, там и разузнаете. Если интернета под рукой нет, читайте дальше, я вам расскажу об этом гениальном  художнике. Давайте сразу поясню, что произошло. Перед самым отъездом в Альпы, мои родители встречались с художником (они друзья), и тот подарил им музыкальный диск. Называется: «Я помню…». На нём всего двенадцать песен. Двенадцать, но каких! Я и раньше слышал эти песни, и даже некоторые  из них пел в караоке. Но! Кто поёт? Вы догадались – поёт художник Юрий Леонидович Купер. Только вы не подумайте, что я тут организовал рекламную кампанию новому певцу. Во-первых, такие художники в рекламе не нуждаются, а во-вторых, диск записан исключительно «Только для друзей, не для продажи». Кроме того, художник не просто поёт, он ещё говорит о сокровенном. Да так говорит, что после его слов ты просто обязан стать путешественником. Хотите послушать? Пожалуйста.

         «Прожив довольно долго в этом городе, я до сих пор чувствую себя посторонним. Ради Бога не подумайте… У меня совсем нет того, что принято называть ностальгией по городу, в котором я родился и вырос. Наоборот, мне нравится быть в роли отсутствующего путешественника, эмигранта, плывущего вокруг света в каюте с зашторенными окнами, не выходя на берег. Приоткроешь штору, а за ней только дождь и линия горизонта. И я нередко спрашиваю себя: где я? кто я?» 

            А дальше песня:

                Я в весеннем лесу пил берёзовый сок,
                С ненаглядной певуньей в стогу ночевал.
                Что имел, не сберёг; что любил, потерял.
                Был я смел и удачлив, но счастья не знал.

                И носило меня, как осенний листок,
                Я менял города, я менял имена.
                Надышался я пылью заморских дорог,
                Где не пахли цветы, не светила луна…


           Да, правильно говорит моя бабушка: творческий человек, он во всём творец. Это ж надо так спеть! Вот тебе и художник. И если человек в семьдесят лет задаёт такие вопросы: кто я? где я?, то и мне не грех задуматься –  кто я? где я?

          Линия горизонта. Скольких людей она свела с ума. Мне кажется, если бы люди не стремились прикоснуться к горизонту, мы бы по сей день и жили на сковородке, поддерживаемой тремя весёлыми китами или грозными слонами. Недавно видел в интернете мультяшную картинку на эту тему. А что делаю я? Господи! Я тоже хочу прикоснуться к горизонту! Удастся ли? Нужно попытаться. Кто-то сказал: «Любовь плохо уживается со страхом». После слов «полететь к ненаглядной певунье своей» я твёрдо решил повидаться с Марией. Как ты там, милая? Девочка моя… любимая.

          Она, между прочим, ещё и на аккордеоне играет. В первой книге я нарушил все правила драматургии. Чехов сказал, что если в первом акте на стене висит ружьё, оно обязательно по ходу спектакля должно выстрелить. А у меня в «Качелях» в одной из глав появился добротный немецкий аккордеон, но так и не «выстрелил». Обидно.  Удастся ли в этот раз послушать вальс «На сопках Манчжурии» в Машкином исполнении ? Впрочем,  чего расстраиваться? Ну, если и в этой книге не получится, сыграем в следующей. У нас впереди летние каникулы. Да что каникулы - у нас впереди целая жизнь!

        Нет, я уехал бы и без второго подсказчика. Но второй окончательно и бесповоротно уничтожил  мои сомнения. Это писатель Владимир Набоков. Не удивляйтесь. В последний вечер, чтобы как-то отвлечься, я решил почитать роман Владимира Владимировича «Истинная жизнь Севастьяна Найта». Дойдя до строк «…думал. О чём? О той ли девушке из простых, с мягкими, всё ещё заплетёнными в косы волосами, за которой он как-то раз шёл через поле, нагнал, поцеловал и больше никогда не видел…» Вы помните наше с Машкой поле? Это на всю жизнь…

        Вот это «поцеловал и больше никогда не видел» - это… Всё! Я еду! Пусть рухнет мир, но я  прикоснусь к этому треклятому горизонту.




         
          Прикосновение первое.
          
          До трассы «Дон»  я добрался без проблем – общественного транспорта полно: маршрутки, электрички, автобусы. Разыскал придорожное кафе и стал  присматривать машины с номерами, на которых регион обозначен числами  61 или 161 - это Ростовская область. Первые две попытки уехать оказались неудачными. В первой машине просто не было места. Второй водитель оказался на редкость подозрительным и ворчливым. Если честно, я ещё не заговорив с ним, знал, что тут голый номер. Не знаю, то ли это интуиция, то ли я и впрямь взрослею и набираюсь жизненного опыта. Харя у него была такая… знаете… вот, даже слова не подберу… или вот, вспомнил: ехидная. Прежде чем задать мне вопрос, он покрыл своей нижней губой верхнюю так, что усы его стали похожи  на старую и заезженную сапожную щётку.

         - Кто ты такой? – освободив верхнюю губу, спросил дядька.
         - Ну, как это кто? – пожал я плечами и хмыкнул: – Человек…
         - Вижу, что не обезьяна, - буркнул водитель. – Куда едешь и зачем?
         - К родственникам, - отвечаю. 
         - А почему сам? Почему на попутках? Где твои родители? – мужчина нахмурил брови и скривившись зачем-то стал теребить свой подбородок.
         - Понимаете, родители уехали в отпуск, а я… это…
         - Тайком, что ли лыжи навострил?
         - В смысле? – спрашиваю.
         - В прямом! – повысил голос водитель. - Тайком от родителей едешь? 
         - Ну, в общем-то, да, - признался я.
         - Это плохо. Не возьму я тебя, - отрезал мужчина. 
         - Ну почему, дядь? – попытался я его разжалобить. – Пожалуйста. Понимаете… понимаете…
         - Ничего я не понимаю. Ремня бы тебе всыпать, чтобы ерундой всякой не страдал. У меня двое таких, как ты. Вот если бы они так поступили, точно получили бы ремня. Понял? Так что иди, парень, не пудри мне мозги. А лучше сразу поезжай домой. Не ищи на свою… задницу приключений.

          Я отошёл в сторону, не стал больше его уговаривать. Понял, что бесполезно. Мой дед в подобных случаях шутит: «Поливай, не поливай – не растут зимой опята!»

        «Что же за невезуха такая? - думаю я. - И сегодня уехать не удастся, что ли? Всё-таки как в этом отношении хорошо быть взрослым. Сунул голову в окошечко кассы, внятно произнёс название пункта назначения, выложил денюжку, получил билет и поехал, куда твоя душа желает. А здесь ходишь, унижаешься, пресмыкаешься: дяденька-тётенька, возьмите, пожалуйста, я хороший, я пригожий… Тьфу, как всё это надоело! Прямо начинаешь ненавидеть свои  «детство, отрочество, юность»,  вместе взятые. 

         И тут из кафе вышел ещё один водитель. Что ни говорите, а в который раз убеждаюсь, что доброго человека видно издалека. У него и лицо по-другому слеплено. Эдакое знаете, морщинисто-лучистое. Серьёзно говорю. Морщины они ведь разные бывают. Есть такие, взглянешь на лицо, и сердце не то что в пятки уходит, а проваливается сквозь землю. А есть вот такие, как у этого мужика - пока он шёл к автомобилю, я  заметил, как его морщины излучают свет. Лицо у него было  добрым, и я сказал бы реально сияющим. Он подошёл в развалку  к грузовику, на лобовом стекле которого была прикреплена большая табличка с надписью «ПУСТОЙ», а на носовой части кабины вместо марки автомобиля  КАМАЗ красовалась  аббревиатура неведомого никому автозавода КАЗАК. Водитель нажал на кнопку сигнализации. Я не удивился, когда шофёр согласился взять меня сразу – настолько это было естественным.  Чуть погодя выяснилось, что с ним должен был ехать ещё кто-то, но тот «кто-то» то ли заболел, то ли остался в Москве на новогодние праздники. Получается, водитель ехал один. И, как мне показалось, он даже обрадовался, что у него теперь появился неожиданный попутчик.

        - А сколько вы с меня возьмёте? – робко спросил я.
        - А сколько есть? – прищурился водитель.
        - Ну, тыща, - говорю.
        - Маловато, - отвечает водитель и улыбается.
        - А сколько вы хотите? – опешил я.
        - Миллион! - громко рассмеялся мужчина, но тут же, похлопав меня по плечу, добавил: - Ты что, пацан, таксиста во мне увидел? Так вроде шашечек на двери нету. Давай залазь в кабину, миллионер! Поехали!

          Как я обрадовался! Ловко запрыгнул вовнутрь. В кабине было тепло и уютно. Не кабина, а маленькая квартирка. Серьёзно. Чего там только нет. За сиденьем «спальник» – настоящая кровать, с подушкой и одеялом. И шторки, одни на окне, другие отделяют спальню от «рабочего кабинета».  В «кабинете» на лобовом стекле в левом углу от водителя я заметил фотку девушки. Ну, там, где обычно водители талон техосмотра вставляют. Знаете?  «Наверное, дочка», - подумал я. Посредине стекла болтался на прыткой резинке крошечный смешной гномик. Внизу с моей стороны упомянутая табличка. В верхнем правом углу лобового стекла блестящий «паучок» со множеством лап, но одна лапа, слишком длинная и вертлявая, касалась нижней кромки. Я пощупал указательным пальцем «брюшко паука» и вопросительно взглянул на водителя.

         - Камень прилетел, - вздохнул водитель. – Приеду домой, нужно будет стекло менять. Иначе техосмотр не пройти.
        - А это кто у вас на фотке? – спросил я.
        - Дочка, - ласково произнёс водитель. – Лапушка моя.
        - Я так и подумал, - говорю. – Красивая.
        - Догадливый ты, хлопец. Тебя как зовут-то? – спросил водитель.
        - Миша, - отвечаю.
        - А меня Фёдором. Захочешь вздремнуть, - кивнул он назад, - пожалуйста! Только ласты снимай.

           Я рассмеялся:

          - Какие же это ласты, дядь Федь? Это угги.
          - Да мне по боку, - махнул он рукой и завёл двигатель, - я любую обувь ластами называю. Ну что? С Богом?
          - Угу, - закивал я. – С Богом! 

          Дядя Федя перекрестился, включил передачу, и сзади нас протяжно скрипнул полуприцеп. Водитель ловко объехал стоящий на обочине напротив кафе самосвал и вырулил на дорогу. Я обратил внимание на его левую руку. Средний и указательный пальцы с внутренней стороны были  коричнево-жёлтыми от табака. «Наверное, левша», - подумал я, но ошибся. Позже я понял, почему дядя Федя держит всегда папиросы в левой руке – во время езды удобнее стряхивать пепел в окно. А пепельницей в машине он не пользовался. Остальные пальцы на его руках были испещрены тёмными узорами. Я не раз замечал, что у водителей большегрузных машин именно такие пальцы, словно  разрисованные чёрной краской.

           - Музыку любишь? – спросил дядя Федя.
           - Люблю, - отвечаю.
           - Какую?
           - Да разную, - говорю, - мне всё равно.
           - Хорошо. В дороге послушаем. Ты хоть расскажи о себе. Да, кстати, у тебя документы какие-нибудь есть? – вдруг спохватился дядя Федя.
           - Есть, - похлопал я себя по груди в том месте, где находился внутренний карман куртки, и добавил: - ксерокопия Свидетельства о рождении.
           - А паспорт? – удивился дядя Федя. – Паспорта нет, что ли?
           - Мне ещё рано, - расплылся я в улыбке. – Паспорт в четырнадцать выдают. А мне только тринадцать…
           - Опана, - вздёрнул брови водитель и нажал на тормоза, - э-э-э-э, парень. Это другой коленкор…
           - Что значит, другой? – испугался я. - Разве это важно? 
           - Да мне-то всё равно, - ухмыльнулся дядя Федя, остановив грузовик на обочине, - а менты проверят, что будешь говорить?
           - Ну-у, - я замялся, - как что? Скажу: еду к родственникам в Ростов-на-Дону Новый год встречать. А что, нельзя?
           - Встречать Новый год? Можно! А вот ехать в такую даль одному тебе нельзя, тем более в тринадцать лет. Что бум делать?
           - Дядь Федь, - взмолился я. – Ну, чего мы не объясним им? Они тоже люди. Ну, придумаем чего-нибудь. Меня же там ждут, понимаете. Хотите дам СМС-ки почитать?
            - Да что мне твои СМС-ки, Миха? Если хочешь что-то придумать, так придумывай сейчас, а не тогда когда тебя загребут. Чего замолчал? Давай-давай!
            - Что давать-то? – не понял я.
            - Ну, ты кадр, Миша, - рассмеялся водитель. – Легенду, говорю, давай. Кино видел, как разведчиков в тыл к врагу забрасывают? Там у каждого своя легенда. Вот и ты соображай себе легенду.
            - Я же не к врагам в тыл еду, - возразил я, но дядя Федя, посерьезнев, прикрикнул:
            - Ты давай не спорь со мною. Придумывай легенду или дуй обратно в кафе. Я тебе объясняю, если менты что-то заподозрят, они тебя арестуют и переправят домой. Дома-то знают, где ты путешествуешь?
            - Нет, - говорю. – Думают, что я у друга, на даче.
            - Ну, вот видишь, ещё и меня могут напрячь за то, что вывез тебя за пределы Московской области.
            - А может, мне в спальнике спрятаться и носа не показывать? – предложил я.
            - Не пойдёт, - замотал головой  дядя Федя, - если обнаружат тебя в кабине, ещё хуже будет. Могут такого нагородить, что будешь потом век оправдываться. Они же спрашивают, с кем еду. Ты что предлагаешь, врать им? Нет, это не вариант. Ты это… лучше скажи так: живёшь в Ростове, у тебя же на свидетельстве о рождении штампа прописки нет, дескать, сейчас каникулы, приезжал в Москву к другу. Не один, а допустим, с бабушкой или дедушкой. Далее так: тебя оставили в Москве на праздники, ну, там на ёлку сходить, туда-сюда,  а бабушка уехала. Должна была приехать, забрать после Нового года. А тут, мол, соседи позвонили, бабушке плохо, вызвали скорую, увезли в больницу, ну, типа, боты уже надувает…
            - Что надувает? – округлил я глаза. – Не понял. Какие боты?
            - Вот тормоз, - ухмыльнулся дядя Федя, - ну, я к тому, что бабушка умирает в больнице…
            - Моя?
            - Ну, не моя же? Ты что, Михаил, так притормаживаешь? Чтобы тебя не задержали, нужно ментам рассказывать что-нибудь жалостливое и правдоподобное.
            - Вы считаете, что бабушка умирает – это правдоподобно? – усомнился я.
            - Конечно, - хмыкнул дядя Федя, – бабушки все рано или поздно боты… в смысле умирают.
            - Не накликать бы беду, - тихо сказал я. – Как-то страшно мне говорить такое о своей бабушке.
            - Ты ещё и суеверный? – рассмеялся дядя Федя. – Ну, ты даёшь! Да речь-то идёт не о твоей бабушке, а о вымышленной старухе. Твоя бабка где живёт?
            - В Подмосковье, - отвечаю.
            - Ну вот, - смеётся дядя Федя. – А бабушка из легенды – в Ростове. У тебя есть бабушка в Ростове?
            - Нет, - замотал я головой.
            - Ну, вот и всё, - хлопнул меня по плечу дядя Федя, - значит, ни на кого не накликаешь. Понял?
            - Понял, - отвечаю.
            - Ну-ка повтори, - потребовал дядя Федя. – Только с выражением, так, словно ментам рассказываешь…

            Я, нахмурившись, повторил легенду и тяжело вздохнул.
    
            - Ладно, пойдёт, - махнул рукой водитель и, тронувшись, добавил: - Только, когда будешь говорить, морду покислее делай. А то будто стихотворение под ёлкой рассказываешь.
            - Хорошо, - буркнул я.
            - Так, ну что? Врубай музон, что ли, - предложил дядя Федя.
            - Радио? – спрашиваю.
            - Ну да, пока от Москвы далеко не отъехали, можно что-нибудь найти. Там в бардачке и диски есть, но меня уже от них тошнит. Всё на сто рядов переслушал.  Наизусть знаю…
            - А у меня тоже диски есть! – вспомнил я и полез в рюкзак.
            - О! – обрадовался дядя Федя. – А ну покажи, что там молодёжь сейчас слушает? 
            - Да это не молодёжь, - рассмеялся я. – Это дед мне купил. Он слушал лет, наверное, сорок назад. Прикольная музыка.
           - Серьёзно? – удивился дядя Федя. – Дай-ка взгляну.
           - Вот, смотрите, - я протянул ему три диска «Pink floyd», «Deep purple» и «Uriah heep».   
           - Ни фига себе, - присвистнул водитель. Здорово! Мы тоже в молодости  эту музыку слушали. И как тебе? Нравится?
          - Угу, - кивнул я.
          - Но ты знаешь, Михаил, такую музыку нужно не за рулём, конечно, слушать. Согласен?
          - Согласен, - кивнул я и, протягивая ещё один диск,  добавил: - у меня вот что ещё есть.
          - О! А это кто? – дядя Федя прочитал вслух: - Юрий Купер, «Я помню…».  Что-то я такого певца ни разу не слышал. Новый, что ли?
          - Это не певец, - говорю. – Это художник. Очень известный.
          - Ничего не понимаю, - нахмурил брови дядя Федя. – Художник? Но это же музыкальный диск?
          - Ну да, - улыбнулся я. – Просто он любит петь, ну, и записал диск. Юрий Леонидович дружит с Александром Маршалом, а у того своя студия. Вот они и записали двенадцать песен. Это не коммерческий проект. Читайте, что здесь написано: «Только для друзей, не для продажи».
          - Ясно, - кивнул дядя Федя, - как красиво оформлено. Прямо загляденье…
          - Ну, так художник же, - говорю.
          - Слушай, - воскликнул дядя Федя, - а ты откуда всё это знаешь?
          - Юрий Леонидович друг нашей семьи. Он у нас бывает в гостях, мы – у него.
          - Тогда понятно. А ну-ка поставь диск. Песни-то хоть классные?
          - Старинные, - говорю.
          - Романсы?
          - Нет, - рассмеялся я. – Такие, военные, что-то типа шансона.
          - Давай послушаем. Любопытно очень. Сколько ему лет?
          - Под семьдесят, - отвечаю. - Он на моего деда похож.
          - Ха! – хмыкнул Фёдор. - Деды все друг на друга похожи… Ну, врубай. Послушаем.   


         Я включил проигрыватель. Может, вам повезёт и вы когда-нибудь станете счастливым обладателем такого уникального диска. Когда услышите голос Юрия Леонидовича, вы согласитесь со мной, такой голос может принадлежать только художнику. Ни певцу, ни актёру, ни… словом, только художнику.

        «В ту ночь я почему-то вспомнил деда. Дед, который казался мне волшебником. Но почему-то он умер. И соседи поручили мне нести венок на кладбище. Я шёл впереди процессии обитателей коммуналки и плакал. Мне не верилось, что я больше не увижу этот серебристый, пепельный, волшебный конус. В ту ночь я вдруг вспомнил и открыл для себя мой мир – мир, от которого мне уже не уйти. Надо созерцать, думал я, то есть смотреть долго-долго, всматриваясь в почти невидимое… За окном светало, и всё становилось более ясным и очерченным. Мне было страшно, что скоро наступит утро. Я закрыл глаза и лежал, прислушиваясь к тихому и ровному дыханию…»

            
                Тёплый ветер дует, развезло дороги,
                И на южном фронте оттепель опять.
                Тает снег в Ростове, тает в Таганроге,
                Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.

                Об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах,
                Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
                Вспомню я пехоту и родную роту
                И тебя за то, что ты дал мне закурить.
                Давай закурим, товарищ, по одной,
                Давай закурим, товарищ мой…

        Взглянув на своего спутника, я вдруг заметил, по его щеке катится слеза. Я сделал вид, что не заметил. Не всегда можно и должно смущать беззащитных взрослых. Им лишь кажется, что они хозяева жизни и знают больше нас, своих детей. Но это не так; на самом деле, взрослые – просто выросшие дети. Они точно такие же, как и мы, только  у них проблем побольше.            

SMS

Я: Как ты там, милая?
Маша: Всё хорошо. Как ты?
Я: Уже еду.
Маша: На чём?
Я: Большой грузовик. Водитель - ростовчанин.
Маша: Долго ехать?
Я: Не знаю. Но говорит: утром по-любому будем в Ростове.
Маша: Очень переживаю.
Я:  : )
Маша: Жду : )

           - СМС-ки строчишь? – спросил дядя Федя, дослушав песню. 
           - Угу, - кивнул я.
           - Любовь-морковь? – рассмеялся он.
           - Ну… типа, - уклончиво ответил я.
           - У меня тоже в молодости как-то СМС-ки приключились.  В армии, 1978 год.
           - Шутите, - не поверил я. – Разве в 1978-ом году были СМС-ки?
           - У меня были, - уверенно сказал дядя Федя. – Не веришь?
           - Ну, - пожал я плечами, - как-то… это…
           - Что «ну», что «ну»? – рассмеялся дядя Федя. - Слушай, салага.
           - Как вы сказали? – насторожился я.
           - Салага! – повторил он. - Не обижайся, это не обидное слово. Так обычно молодых в армии называют, но без злобы, любя, по-дружески. 
           - Понятно, - кивнул я и подумал: «Чую, с дядей Федей мой лексикон расширится основательно».
           - Ну, так вот, - продолжил мой спутник, - слушай: нас после «учебки» (это в армии типа школы) откомандировали в другую часть. Сутки ехать в поезде. Плацкарта. Народу, как селёдки в бочке. А напротив меня ехала очень симпатичная девчонка. Я и так  к ней, и эдак, а она ноль внимания. Всё косится на какую-то старуху. Как потом оказалось, это её бабка. Думаю, как же мне познакомиться с девушкой? Красивая. Думал-думал и придумал. У меня в вещмешке лежал блокнот. Чистый, ни одной записи – друг перед расставанием в «учебке» подарил на память. Ну, я достаю блокнот и пишу в нём: «Ты мне нравишься. Давай знакомиться. Фёдор». Старуха носом куняет, то есть дремлет. Я  подвинул блокнот девушке. Та, видя, что старушка посапывает, пишет мне в ответ: «Я с бабушкой. Лариса» и подвигает мне блокнот. Ну и понеслась.  Блокнот туда-сюда, туда-сюда… Чем не СМС-ки?
           - Да, - согласился я, - очень похоже.
           - Ну, а я тебе что говорю? Слушай дальше.
       
      «Куда едешь?»
      «В Свердловск.»  (Это бывший Екатеринбург).
      «Лора, сколько тебе лет?»
      «Семнадцать. Только не называй меня Лорой. Терпеть не могу.»
      «Хорошо. А как тебе нравится?»
      «Просто Лариса…»
      «Лариса, у тебя парень есть?»
      «Был да сплыл»
      «Что случилось?»
      «Поссорились».
      «Бывает, но ещё помиритесь».
      «Нет. Уже не помиримся».
      «Так всё серьёзно?»
      «Да…»
      «А со мной хочешь дружить?»
      «Федя! Какой ты быстрый?»
      «Так я же солдат. Некогда тары-бары разводить. Я тебе нравлюсь?»
      «Не знаю»
      «А ты мне очень нравишься. Я о такой девчонке мечтал».

         - Это вы что? – спрашиваю я у дяди Феди. – В смысле по уху ей решили проехать?
         - Миха, ты что? – водитель даже на мгновение оторвал взгляд от дороги, - Ну ты даёшь. Понравилась она мне. Врубаешься?
         - Ой, извините, - смутился я. – Думал, что просто прикалываетесь. А разве вас никто в армию не провожал?
         - Почему «провожал»-то? – передразнил он меня. - Провожала…
         - Ну да, извините, оговорился. 

           Я так понимаю, с этим дядей Федей ухо нужно держать востро. Ничего не пропустит, обязательно передразнит, подколет.

         - Провожала, только я и «учебку» не успел окончить, как она замуж вышла. Мать приезжала ко мне в часть. Говорит: сынок, крепись, Наташка твоя замуж выскочила. А чего мне крепиться? Я в армию уходил, знал, что она не дождётся.
         - Почему? – удивился я.
         - Ну, знал… Рано тебе ещё об этом рассуждать.
         - Хм, рано, - усмехнулся я. – Это ещё почему?
         - Так, Миха, дальше мои СМС-ки слушаешь или нет?
         - Слушаю-слушаю, - спохватился я, испугавшись, что дядя Федя прекратит рассказ. А ведь интересно – жуть!  Вы когда-нибудь читали СМС-ки семидесятых годов прошлого века? Читайте дальше.

          «Ой, хватит врать-то!»
          «Серьёзно, Лариса!»
          «Ещё расскажи мне сказку про любовь с первого взгляда.»
          «Лариса, ты целоваться умеешь?»
          «Ты на что намекаешь?»
          «Не намекаю, просто спрашиваю».
          «Ой-ой! Хитренький какой!»
          «Смотрю на твои губы, и аж сердце останавливается»
          «Фёдор, прекращай!»
          «Пойдём в тамбур».
          «Зачем?»
          «Поцелуемся».
          «Нет».
          «Лариса, можно ещё разок спросить: я тебе нравлюсь?»
          «Ну, да…»
          «Я жду тебя в тамбуре…»

          - В общем, пришла Лариска.         
          - И что? – замер я. – Дальше что? Вы хоть поцеловались-то?

             Дядя Федя громко рассмеялся. Долго утирал слёзы. Потом, откашлявшись в кулак, сказал:

            - А дальше, Миха, мы целуемся с ней уже тридцать два года.
            - Ни фига себе, - я от неожиданности даже подпрыгнул. – Так, значит,                                вы поженились?
            - Нет, - съязвил дядя Федя. – Всё по тамбурам прячемся.
            - Круто, - облегчённо вздохнул я. – Приеду, Машке расскажу. Потрясная история. Потрясная и трогательная очень…             
            - Слушай, Михаил, - дядя Федя вдруг резко сменил тему. - А ты ведь так и не рассказал мне ничего. Кто, откуда, куда едешь, к кому.  Или это секрет?
            - Да никакого секрета нет, - отвечаю. – Что рассказывать? Живу и учусь в Москве. В Ростове у меня девчонка живёт. Последний раз виделись летом, вот и решил, пока каникулы, съездить в гости.
            - А родителям почему не сказал? – удивился дядя Федя.
            - А что я им скажу? Влюбился? – ухмыльнулся я.
            - Да хотя бы так. А что тут такого?
            - Да ничего, но… - я задумался.
            - А что «но»? Родителям нужно правду говорить, - вздохнул дядя Федя и мельком взглянул на портрет девчонки. Видимо, не всё так радужно у него с дочкой.
             - Могут же быть и секреты? – возразил я.
             - Да какие, на хрен, секреты могут быть от родителей? Вы одного не можете понять, - дядя Федя постучал себя пальцем по лбу, - родители всё это давно прошли и… Как бы тебе доходчивее объяснить? Вот смотри: бывает, ты принял решение и потом выясняется, что ошибся? Решение оказалось неправильным или не совсем верным. Бывает? 
              - Бывает, конечно, - кивнул я. 
              - А если бы ты посоветовался с родителями или, допустим, с дедом, бабкой, то мог бы и не ошибиться. Но тут другая загвоздка. Вы, даже когда советуетесь, иногда не всё говорите. То есть и совет хотите получить, и ещё приврать слегонца. А чтобы правильный совет дать, я, как отец, должен знать правду, а не фантазию. Понимаешь?
              - Понимаю, - кивнул я и, набравшись смелости, спросил: - Вы дочку вспомнили?
              - Ну а кого же? Нетрудно догадаться. Такая врунья стала, уму непостижимо. И главное врёт даже тогда, когда врать-то вовсе и ненужно, то есть так, по инерции. Скажи, ты часто врёшь родителям?
              - Бывает, - признался я.
              - А зачем?
              - Разные ситуации бывают, - отвечаю я уклончиво.
              - А не пробовал вообще не врать?
              - Пробовал, - говорю.
              - И что?
              - Хотите откровенно, дядь Федь? – улыбнулся я.
              - Хочу! – воскликнул водитель. - Хочу, Миха.
              - Понимаете… - начал я, но осёкся: - только без обид, ладно?
              - Договорились! - сказал Фёдор и протянул мне руку.
              - …конечно, - продолжил я, пожав руку водителю, - взрослые хотят слышать от нас всю правду. Но, во-первых, взрослые и сами иногда привирают, а во-вторых, чтобы мы говорили вам стопроцентную правду, мы должны быть уверены, что не сделаем себе хуже.
              - Это ещё как? – удивился дядя Федя.
              - Недавно один мой знакомый из нашей школы признался родителям, что несколько раз пробовал курить травку…
              - И что?
              - Все осенние каникулы дома просидел. Ни в кино, ни гулять, ни даже к девчонке не отпустили. Вот и говори правду после этого. А ведь родители сами и не догадывались, что он уже курил с пацанами. Понимаете?
              - Строгие, наверное, родители? – спросил дядя Федя.
              - Слишком строгие, - поправил я. – Так нельзя. Он же больше им ничего не скажет. А вы бы что сделали?
              - Блин, - тяжело вздохнул дядя Федя. – Вопрос непростой. Если бы просто покурил, это одно. Но тут… эта гадость… Это же… это трагедия для родителей.
              - Какая трагедия? Он же сам признался… Зачем было его унижать после этого? Ну, поговорите с ним, объясните что по чём. Мы не тупицы… Мы всё понимаем. Вы что, думаете, я не знаю, что это такое? Или не понимаю, что это может привести к тяжёлым последствиям. Понимаю. И приятель мой понимал. Но ошибся. Кто не ошибается? Так он сам пришёл и во всём сознался. В результате, чуть с девчонкой со своей не поругался.
               - А девчонка тоже курила? – вздёрнул брови дядя Федя, да так смешно, что я не сдержался и прыснул в кулак.
               - Ну, причём тут «курила»? – говорю. – Она на все каникулы осталась одна. Подружки с пацанами, а она, как вдова, ходит одна. Ни в кино, ни потусоваться.
               - А-а, ты в этом смысле?  Ну да, это не совсем «гуд». Тут я  с тобой согласен. Хорошо. А вот ты что бы сделал на месте родителей своего приятеля?
               - Если честно, ничего.
               - Нет, ну это не разговор, - махнул рукой дядя Федя. – Как это ничего? Может, ещё по головке его погладить?
               - Да, - решительно ответил я. – Погладить! Ну, дядя Федя, как вы не поймёте? Он сам рассказал! Понимаете? Сам пришёл и всё выложил. Если говорить по справедливости, то родители не имели права его наказывать. Потому что ничего не  знали. А потому должны были похвалить или, как вы говорите, по головке погладить за правду, а потом читать лекции. В самом деле, я по себе знаю: лучше с меня слово взять, что я больше не сделаю того или иного, чем ругать и наказывать.
              - Ты смотри, - хмыкнул дядя Федя, - а ты гусь непростой.
              - Ну вот, - нахмурился я, - и откровенничай с вами после этого…
              - Обиделся, что ли? – водитель слегка толкнул меня в плечо. – Ладно, чего ты. Я шутя. Не дуйся, больше не буду обзываться.

               Немного помолчав, я спросил:

             - А вы как поступаете с дочерью? Как её зовут?
             - Светка, - сказал водитель и, почесав макушку, добавил: - Тоже иногда гулять не отпускаю. Но ей скоро шестнадцать. Как её накажешь? Не ремнём же… Да и девка всё-таки. Чёрт его знает, как правильно… Да… Но я с тобой согласен, Миха, что  за правду наказывать нельзя. Сто процентов согласен.

                Какое-то время мы ехали молча. Дядя Федя о чём-то крепко задумался, а потом вдруг сказал:

              - Ладно, Миха, откровенно, так откровенно. А как ты относишься к наказанию, допустим,  ремнём? То есть к физическому наказанию?
              - Плохо, - ответил я. – Очень плохо.
              - А как же Библия?
              -А что в Библии рекомендуют лупить детей ремнём? – удивился я.
              - Ну, образно. Там вроде как пишется, мол, не хочешь потерять сына своего, не жалей розг для него.
              - Не знаю, - продолжил я. – Вы хотели услышать моё мнение? Я лично против такого наказания. Мне кажется, взрослые должны уметь объяснять словами.
              - Ну, а если дитя слов не понимает? – насупился дядя Федя. – Вот тебя наказывали ремнём?
              - Было пару раз, - признался я. – Но… сдаётся, отец сам потом сильно жалел об этом. Я пришёл к такому выводу: если ребёнок не понимает слов, значит, либо взрослые не те слова говорят, либо сами не знают, что хотят от ребёнка.
              - Это ещё как? – вздёрнул брови дядя Федя.
              - Я пока не могу этого объяснить, - честно сказал я. – Эта мысль у меня где-то внутри сидит. У меня есть знакомые сверстники, которых родители постоянно наказывают физически.
              - И что они, твои сверстники, говорят? Помогает?
              - Не-а. Некоторые даже назло что-то не так делают. Так и говорят: если бы попросили по-доброму, я бы послушался.
              - Но ведь не все такие? Верно? Кто-то же делает выводы? Понимает, что, если что-то не так, получит. А как ещё добиться послушания?
                - Какие выводы, дядь Федь, - возразил я. – Это послушание вынужденное. Лупить ребёнка ремнём – это значит унижать его. Понимаете?
                - Ну, это ты лишка хватил. Причём тут унижение?
                - Самое настоящее унижение. Взрослый просто сильнее, вот и машет ремнём. А представьте ситуацию, когда силы равны. Стал бы отец бить ребёнка? Почему взрослых детей не лупят? Потому что можно и сдачи получить. Правильно? А слабого можно наказывать и не бояться последствий. Да, пацан или девчонка, конечно, сделают вид, что послушались и будут стараться соблюдать указания, но это не из-за того, что они стали лучше и сознательнее. Нет. Просто они боятся. То есть родители делают из них трусов. Но, извините, уважения ремнём вы всё равно не добьётесь. Вы знаете, что я заметил? Те дети, которых наказывают физически, они какие-то не такие…
            - В смысле? – перебил дядя Федя. – Что значит, не такие?
            - Ну как бы вам правильно сказать. Хитрые, что ли. И подленькие, изворотливые. Они никогда не говорят прямо , всегда намёками. А если что-то натворят, начинают валить на других. То есть они правды боятся, как огня.   
             - Правды, говоришь, боятся, - усмехнулся дядя Федя. – Ну а ты  вот зачем наврал своим, что поехал к другу? Ты правильно поступил?
             - Не правильно, - согласился  я. – Но я по приезду всё равно расскажу своим, что ездил в Ростов. Не стану врать. А наврал, потому что никто бы меня не отпустил.
             - Ну, и ты считаешь это нормальным? – язвительно спросил дядя Федя.    
             - Нет, конечно,  - нахмурился я. – Но… но вот так вот вышло. Что теперь делать? Приеду, покаюсь.
             - А не боишься, что отец всыпет? – спросил дядя Федя.
             - Ну, за такое может, наверное, и всыпать. Но вряд ли. Я думаю, отец поймёт меня. Нет, точно не всыпет. Я уверен. Но разговор, конечно, будет тяжёлым, - я вдруг рассмеялся.

             Дядя Федя посмотрел на меня изумлённо и сказал:

             - Вот дурачок.  Ну вот, что с вами делать? Говорит, что будет разговор тяжёлым, а  сам хохочет.
             - Ну а что теперь мне делать? – развёл я руки. – Плакать? Мне сейчас главное Машку увидеть. А потом будь что будет. В любом случае, я не жалею, что поехал.

             Дядя Федя,  потянувшись за пачкой сигарет, спросил:

            - Не балуешься?
            - Нет, что вы, - смутился я.
            - И не пробовал ни разу?
            - Пробовал, но мне не понравилось.
            - И правильно, - подмигнул мне водитель, - лучше и не начинай. Такая зараза, хрен потом отвяжешься.
           - А вы зачем начали? – спросил я.
           - Потому что дураком был, - хмыкнул дядя Федя. – Всё скорее хотелось стать взрослым. И вот уже тридцать пять лет дымлю. Сам ненавижу эту гадость.
           - Так, если ненавидите, бросьте, - рассмеялся я.
           - Э-э-э, братко, было бы так просто, давно бы уже бросил. А тут ещё работа такая. Не будешь курить, уснёшь за рулём и нырнёшь в кювет.
           - Это правда, что водитель может за рулём уснуть? – спросил я с удивлением. – Я слышал об этом, но думал, что это шутка.
           - Правда-правда, Миха, - тяжело вздохнул дядя Федя, видимо что-то вспомнив.  -  Чистейшая правда.
           - С вами такое случалось? – осторожно спросил я.
           - Да, - кивнул водитель и снова вздохнул.  – Однажды случилось.
           - Расскажете?
           - Расскажу,  дорога длинная, - пообещал дядя Федя

            В этот момент мы заметили на дороге двух голосующих женщин.

            - Возьмём? – спросил дядя Федя. – Ты как?
            - Да я-то не против, - говорю, - но вы тут хозяин, вам и решать.
            - Давай подкинем, - сказал дядя Федя и, нажав на тормоз, включил сигнал поворота.

             Женщины подбежали к машине и наперебой стали объяснять, что им недалеко, всего километров тридцать-сорок.

            - Ныряйте, - махнул головой водитель и, повернувшись ко мне, сказал: - Миха, а ты забирайся пока на спальник.
 
             Я ловко скинул «ласты» и перебрался в спальню. Женщины, забравшись в кабину, поблагодарили водителя и, смешно жестикулируя, заговорили между собой, видимо, продолжая начатый ещё на дороге разговор.

            - Так вот, Люся, запомни: все эти разговоры – происки дьявола. Он постоянно пытается человека сбить с пути, суля ему при этом всякие земные радости. А думать-то нужно не о земных  благах, а о жизни вечной.
            - Клавдия, может, давай прекратим этот разговор? – предложила Люся. – Устала я…
            - Хм, устала она, - Клавдия, сидевшая у двери, наклонилась через свою спутницу к водителю, спросила: - А вы, мужчина, верующий?

             Дядя Федя, почесав затылок, улыбнулся:

             - Да Бог его знает, вроде как крещёный, но…
             - Ну, в церковь-то хоть ходите? – спросила  женщина.
             - Да когда мне в неё ходить? Я дома отоспаться не успеваю, какая мне ещё церковь.
             - А вот это зря, очень даже зря. Вас как зовут?
             - Фёдор, - буркнул водитель.
             - На церковь, - не унималась женщина, - нужно время находить, тем более вам.
             - Почему это тем более мне? – удивился дядя Федя.
             - Потому что профессия у вас больно опасная. Бог смотрит на вас, смотрит, а потом бах и свернёт вас в овраг…
             - И что? – вспылила вторая женщина. – Ты это считаешь нормальным? Если человек не ходит в церковь, его нужно обязательно в овраг? А говоришь, что Бог всех людей любит.
             - Да, говорю! Он любит, но иногда и наказывает.
             - За что? – спросила Люся.
             - За лень, - отрезала Клавдия. – Это как отец детей. Их не наказывай, так они на голову залезут. – Женщина обернулась и, увидев меня, добавила: - Вот скажи, мальчик, - она кивнула в сторону водителя, - тебя папа наказывает?
             - Да это не мой сын, - вмешался дядя Федя. – Попутчик.
             - Какая разница, - продолжала Клавдия, обращаясь ко мне: - У тебя отец есть?
             - Есть, - кивнул я.
             - Наказывает тебя за проступки?
             - Бывает, - говорю.
             - Вот, видишь? - Клавдия приблизила своё лицо к Люсе. – Видишь? Родители должны наказывать своих детей. Так и Бог.
             - Наказание наказанию – рознь, - невозмутимо ответила Люся. – Он же его в кювет не бросает. Пожурит, поругает, но вред здоровью не наносит. А сбросить машину в овраг -  верная смерть. Что это за наказание?
             - Богу виднее, как наказывать, - процедила Клавдия. – Не тебе Бога судить.
             - Клава, прошу тебя, давай прекратим этот никчемный разговор, я уже…
             - Чего? – перебила возмущённо женщина. – Никчемный разговор? О Боге для тебя разговор никчемный?
             - Да я…
             - Бог тебя покарает за такие слова! Помяни моё слово.

              Дядя Федя, видимо, чуя, что  разговор может перерасти в скандал, резко одёрнул:

             - Так, бабы, прекращаем этот базар, или обеих высажу на фиг.
             - Ой, - закатила глаза Клавдия. – Напугал козла капустой. Высаживай! Подумаешь, король тут нашёлся. Ты что тут один ездишь? Останови свою телегу, - вдруг потребовала она и перекрестилась. – Я сама выйду. Вижу, тут одни  богохульники собрались. Останови, говорю!
             - Нет проблем, – выпятил губу дядя Федя и, усмехнувшись, добавил: - Баба с возу, кобыле легче.

              Водитель остановил машину на обочине. Неугомонная пассажирка что-то буркнула на прощание и, выбравшись из кабины, с силой хлопнула дверью.

              - Что это с ней? – тронувшись, спросил дядя Федя у Люси.
              - Раньше была нормальной, - пожала плечами женщина, - а сейчас стала какой-то невыносимой. Только о Боге и говорит.
              - По-моему, у неё крыша подтекает, - заключил дядя Федя.
              - Что есть, то есть, - согласилась женщина. – Дочку у неё в прошлом году посадили. Ну, Клавка и вбила себе в голову, что это её Бог за какие-то грехи покарал. Теперь всех в церковь тянет, креститься заставляет, книжки всякие раздаёт…
              - Это называется: из крайности в крайность, - сказал дядя Федя.
              - Наверное, - уклончиво ответила Люся.   

               Весь оставшийся путь женщина ехала молча. Через полчаса, поблагодарив водителя, Люся вышла у поворота на свою деревню.

              Дядя Федя, расставшись с пассажиркой,  ещё долго молчал, а когда мне надоело валяться, и я перебрался на сиденье, он вдруг спросил:

           - Слушай, а школа тебе нравится?
           - Что вы имеете в виду? – вытаращил я глаза, никак не ожидая подобного вопроса.
           - Вообще, - улыбнулся водитель. – Не твоя конкретно, а вообще…
           - А-а, в этом смысле?  - говорю. – Мне нравится. А почему вы спрашиваете?
           - А моя дочка не любит школу. Мечтает поскорее её окончить.  И ты знаешь, я понимаю девку. Мне тоже школа не нравилась.
           - А почему? – удивился я. Часто слышал от взрослых, как они скучают по школе.
           - Потому что она все время «лезла в мою жизнь».
           - Как это? – раскрыл я рот.
           - А вот так. Строили как в армии. То не так пострижен, то почему в часах. То штаны у меня не такие, видите ли, клёш им не нравится. То рубашка не такая. Октябрята, пионерская и комсомольская организации, педсовет, директор. Все воспитывали. И неизменно всегда припугивая. Как вспомню. Кошмар. Школа, как и «в прошлой жизни», продолжает старательно воспитывать. Причем не только своих учеников, но и нас, родителей. Нешкольником я не люблю нынешнюю школу еще сильнее, чем школьником.  И вообще, не нравятся мне все эти дурацкие правила.
            - Что за правила? – спросил я.
            - Ну, эти «жи-ши пиши с буквой «и», ча-ща – с буквой «а». Дурость какая-то.

              Я опешил. Попытался было переубедить своего взрослого собеседника, но его рассуждения увлекли меня.

             - Вот ты говоришь, Миха, мол, правила, грамматика и так далее. А что случится, если я напишу, к примеру, «ты жывёшь в Москве»? Что изменится?
             - Да ничего, - пожал я плечами, - только будет неграмотно. 
             - А почему неграмотно? Почему?
             - Ну, есть же правила…
             - А кто эти правила придумал? – рассмеялся дядя Федя. – Люди! Не просто люди, а занудистые учёные, которым делать не фиг, они придумывают всякие ненужные правила. Хочешь докажу?
              - Угу, - кивнул я. – Хочу.
              - Вот скажи мне, как правильно писать «тоннель» или «туннель»?
             
              Ага, тут, дядя Федя, меня не поймаешь. Я недавно столкнулся с этим.

              - И так, и так правильно, - говорю.
              - Вот! – мой собеседник поднял указательный палец и постучал им по потолку кабины. – Понял? И что в этом плохого? Один написал «тоннель», другой «туннель». Что изменилось? Туннель стал уже или выше или его засыпало на фиг камнями? А? Что скажешь?
               - Даже не знаю, - смутился  я. – Но ведь это тоже правило…
               - Я понимаю, - продолжил дядя Федя, - ну, и сделайте так, чтобы человек не заморачивался. Один пишет «жизнь», другой – «жызнь», один пишет «чашка», другой – «чяшка». Понимаешь, о чём я говорю? Ну, какая разница? Нет же, нужно  «а», «и» и хоть тресни. Неправильно написал  - двойка. А я вот всю жизнь баранку кручу и мне глубоко наплевать, как кто напишет слово «жизнь». Главное, чтобы моя жизнь была приятной. И таких вот надуманных правил миллион. Ты знаешь, как до революции писали?
               - Вы имеете в виду твёрдый знак?
               - Ну да, - закивал дядя Федя, - и ещё там какая-то буква «е» была дополнительная. Говорят, так некоторые возмущались, что даже писать по-новому отказывались. А что случилось? Ни-че-го! Отбросили балласт, и всё. Разве от этого наш русский язык стал хуже или некрасивше?

         Никогда об этом не задумывался. Но с другой стороны, «водитель-филолог» не так уж и неправ. Интересно, что бы ему ответила Оксана Петровна, учительница по литературе? Наверное, нашла бы какие-нибудь достойные и интересные аргументы, хотя против «туннеля» с его «у» и «о» сложно что-то возразить. Что произошло с этим словом? Почему так вышло? Впрочем, теперь у нас и «кофе» двух родов. Недавно слышал, как папа во время завтрака говорит маме:

           - С некоторых пор я не могу пить этот транссексуальный напиток, изжога начинается. 
           - Прекрати говорить глупости, - покосившись в мою сторону, шикнула мама на папу.
           - А разве хорошо? – ухмыльнулся отец. – Чего удумали. Скоро хлеб женского рода будем в себя запихивать…

           По правде говоря, я не понял папиных возмущений по поводу кофе, но на всякий случай «нырнул» в интернет.  Оказалось, слово «транссексуальность» - это медицинский термин, обозначающий состояние несоответствия между биологическим полом и социальным полом, с одной стороны, и психическим полом индивида или, иначе, его гендерной идентичностью. Вникать в эту муть я не стал, слишком всё это заумно. Надо будет у биологички спросить. Она-то наверняка такие словечки знает.
      
          Дядя Федя надолго умолк. Затем, словно очнувшись,  неожиданно спросил:   

            - Значит, говоришь, шуточки?
            - Вы о чём?  - удивился я.
            - О том, что за рулём можно уснуть.
            - Да нет, - рассмеялся я, вспомнив наш разговор. – Я не говорю, что шуточки. Просто не верилось, что за рулём можно уснуть…
            - Ни фига себе, - вдруг сказал дядя Федя. – Это что ещё за новость?
            - Что случилось? – я взглянул на дорогу.
            - Смотри, пробища какая… Там, впереди, видимо, что-то случилось.

              Мы остановились.

            - Сходить посмотреть? – спросил я.
            - Пойдём вместе, - сказал дядя Федя. – Узнаем, в чём дело. 

             Вы знаете, лучше бы я не пошёл…



               
           Прикосновение второе

          Мы выбрались из кабины и направились в сторону придорожного рынка. Навстречу нам шёл другой водитель.

         - Надолго? - спросил Фёдор у него. – Что там случилось?
         - Пацана машина сбила, - тихо ответил мужчина и, опустив глаза, добавил: - Насмерть…
         
         Сердце моё сжалось. Подойдя к месту трагедии, я увидел лежащего на дороге парня лет четырнадцати-пятнадцати и склонённую над ним женщину. На асфальте, словно гладиолус, белела тонкопалая мраморная рука мальчика, лицо было серым, глаза приоткрыты. Но что меня поразило больше всего и повергло в шок, это то, что на лице парня застыла добродушная улыбка. Крови не было, а потому, казалось, мальчик просто спит. У меня даже промелькнула мысль: может, люди ошиблись, может, нет никакой беды, сейчас он проснётся и скажет, что всё хорошо. Но мальчишка не дышал. Женщина время от времени поднимала руки к небу. Я сначала удивился, почему не слышу её голоса. Но подойдя ближе, понял, в чём дело: женщина охрипла.

        - Господи, за что? – шептала она. - Зачем ты забрал моего сыночка? Единственная моя кровинушка! Господи, за что? За что?

          Рядом стояли люди. Одни утирали слёзы, другие хватались за сердце, третьи закрывали руками рот, будто сдерживая крики отчаяния.

          Спустя несколько минут подъехали милиционеры, затем подкатила «Волга» - из неё вышел полный мужчина в очках и, подойдя к одному из милиционеров, стал отдавать распоряжения. Милиционер, молча кивал головой, время от времени оглядываясь на  труп мальчика. Люди в милицейской форме  долго что-то измеряли, фотографировали, рисовали мелом на асфальте. Двое мужчин отвели маму погибшего парня в сторону. Затем приехала карета скорой помощи. Безжизненное тело упаковали в чёрный пакет и стали грузить в газель. Женщина неожиданно вырвалась из рук мужчин и метнулась к машине:

         - Сыночка, родненький. Вернись! – у неё снова появился голос. Она так кричала, что мне показалось, всё вокруг  потемнело. – Сыночек! Сыночек! – мама ухватилась за дверь машины. Мужчины стали её оттаскивать. Но они не могли справиться с обезумевшей от горя женщиной. Наконец-то водителю удалось затворить двери. Женщина продолжала кричать, пока снова не потеряла голос. Когда машина стала отъезжать, мать упала плашмя на землю и стала ногтями царапать замёрзший асфальт.

         - Нина, вставай, - уговаривала её другая женщина. – Вставай, Нина, Коленьку увезли. Вставай, Ниночка. Вставай, родная.
          - Сынок, сынок, сынок, сынок… - хрипела бедная женщина. Кажется, она сошла с ума. – Убейте меня. Убейте! Убейте…
 
         Колонна тронулась дальше. Мы с дядей Федей направились к своей машине. В горле застрял ком. Я утирал слёзы, еле сдерживая рыдания. 

           Первым заговорил дядя Федя.

         - Видишь, Мишка, что случается, если дорогу в неположенном месте переходить. Поленился пацан. А ведь через пятьдесят метров светофор с кнопкой. Небось, в Москве на красный дорогу переходишь?
         - Вообще-то бывает, - кивнул я. – Но я только, когда  нет машин…
         - Какая разница, - тяжело вздохнул Фёдор. – Есть машины, нет машин. Исключений делать нельзя. Большинство трагедий на дорогах происходят из-за того, что люди не хотят соблюдать  Правила. Почему-то все думают, что Правила написаны только для водителей. Я вот почти тридцать лет за рулём. Иногда диву даёшься. Сама (или сам) бежит на красный свет, так ещё и ребёнка за руку тащит. Однажды не выдержал, остановился прямо на переходе, говорю: «Женщина, дорогая ты моя, что же ты творишь? Вместо того, чтобы ребёнка научить, где и как правильно дорогу переходить, ты его тащишь на красный свет. Какой ты пример подаёшь детям?» И что ты думаешь?
         - Ну, наверное, извинилась. Стыдно стало ей,  – предположил я.
         - Удивляешь ты меня, Миха, - усмехнулся водитель и передразнил меня:  – «Стыдно».
         - А что?
         - А то, - хмыкнул он. – Матом обложила и, покрутив пальцем у виска,  обозвала меня грязными словами. Я ещё оказался и виноват.
         - При ребёнке?
         - Ну а при ком? Он стоял рядом с мамашей и во весь рот улыбался. Ну вот скажи, чему эта дура может научить своего отпрыска?
         
           Я снова вспомнил мальчика на асфальте. Стало жутко. А ведь летом и я мог оказаться в таком же положении. Мне вспомнился начальник ГАИ Александр Васильевич, который рассказывал о жуткой трагедии на автотрассе, когда погибла целая семья. Почему так выходит? Сколько людей гибнет на дорогах? Неужели никак нельзя это предотвратить? Что нужно сделать для того, чтобы никто не погибал на дорогах. Какие нужно принять законы? Или дело здесь вовсе не в законах? Вот же: существуют Правила дорожного движения, но кто их соблюдает? Водители ещё как-то придерживаются Правил. А пешеходы действительно лезут на рожон – сам сколько раз видел, да что там видел, и нарушал тоже. Почему мы так поступаем? Какие страшные последствия…  Неожиданно мяукнул телефон - пришла СМС-ка.

          Маша: Как дела, котик?
         
          Отвечаю: всё хорошо. Нажал на кнопку «отправить» и вздрогнул. Что тут хорошего? Я пишу «хорошо» через пять минут после того, как видел на проезжей части мёртвого мальчика и склонённую над ним женщину. Горе было такое, что у меня похолодело внутри. Слёзы душили меня, горло пересохло. Страх пробрался в каждую мою клеточку. Мне хотелось кричать на весь мир, я хотел повернуть обратно. Боже, как жутко. И вдруг я пишу Машке: «всё хорошо».

           А если разобраться, сейчас, в это самое мгновение,  кто-то отмечает праздник, кто-то день рождения, играет музыка, все смеются, веселятся. Да-да, в один и тот же миг кто-то умирает, а кто-то звонко хохочет. Если увидеть сразу весь мир, можно сойти с ума. Смерть - рождение, горе - радость, слёзы - смех, ссора - любовь, ночь – день, луна – солнце, зло – добро. Я вдруг вспомнил урок русского языка. Вот они, эти, как их там… антонимы. Вся наша жизнь состоит из этих самых антонимов. Бедный-бедный мальчик. Он тоже кого-то любил или просто дружил с девочкой. Ужас какой. А как же она, его девчонка? Что она будет делать, когда узнает, что её парень погиб? А если бы это случилось со мной?

            Я вдруг представил Марию, стоящую с венком в руках у моего гроба, и мне захотелось завыть. Да, именно завыть, как собака. Не знаю; сколько прошло времени, но вдруг откуда-то издалека донёсся голос водителя:

            - Ну ты чего, Мишка? Совсем скис.
            - Жалко пацана, - отвечаю. – Бедная мама. Как она это переживёт?
            - Не говори, Мишка, - тяжело вздохнул дядя Федя. – Ой, не говори. Самое страшное в этой жизни – хоронить своего дитя. Хотя с другой стороны, может, оно и лучше…
            - В смысле? – я раскрыл рот. 
            - Да в том смысле, что сразу умер.
            - Вы что, дядя Федя?! – оцепенел я. – Что вы такое говорите? Как так можно? Вы что? Вы… вы…
            - Да не кипятись ты, - махнул рукой водитель. – Я  не в том смысле, что пацан попал под машину, а в том, что…
            - Да понял,  - вскрикнул я, - понял, но как можно такое говорить…
            - А вот так! - стиснув зубы, зло перебил дядя Федя. – Ты ещё многого просто не знаешь, потому и возмущаешься.
            - Любой бы возмущался, - возразил я.
            - Любой не любой, а ты вот послушай, что я тебе расскажу. Послушай. Только не перебивай. А потом и скажешь, что лучше, что хуже.  Будешь слушать?
            - Ну, говорите, - понуро ответил я. – Но всё-таки…
            - А ты без этих своих «всё-таки» послушай.
            - Хорошо-хорошо, - закивал я и  буркнул: – слушаю.
         
             Дядя Федя начал говорить не сразу. Вынул папиросу, дунул в мундштук, затем сплющил его, прикурил, сделал глубокую затяжку и тихо начал свой рассказ:

            - Летом в прошлом году сынишка моей соседки, Димка, твой ровесник, ну, может, чуть постарше, по дороге в лагерь попал в аварию. Водитель автобуса, в принципе, был невиноват –  какой-то пьяный придурок на тракторе внезапно вылетел на главную со второстепенной. Если бы водила автобуса был неопытным, ещё неизвестно, сколько бы там детей погибло. Но, как потом гаишники говорили, мужик принял единственно верное решение – никто из детей сильно не пострадал. А вот Димке не повезло, он сидел на переднем сиденье… Пострадал пацан больше всех. Но выжил. Казалось бы, радуйся, мать – сын не погиб, живой.  Да не тут-то было. В больницу его привезли, а он в коме. Одна операция, вторая, третья. Что-то там с черепом делали, как оно называется… по-моему, трепанация, что ли. В общем, врачи мудрили-мудрили, в конце концов,  парня выписали. А толку… Он, как был в коме, так и остался. Доктор сказал Тоньке, матери его, что сын таким и останется.  Мать ни в какую. Говорит: не верю, всё равно вылечу. Но тут другая проблема - бесплатное лечение закончилось. К кому только мать не обращалась. Правда, находились люди добрые, помогали. Мы, соседи, тоже деньжат подсобрали, бизнесмены разные приносили. Моталась баба по разным центрам, у каких только врачей не побывала. И ты знаешь, появилась надежда – пацан даже говорить начал. Хотя это трудно было назвать разговорами, но всё же  улучшение началось – Димка даже ходить пытался…

           Дядя Федя умолк. Через некоторое время я не выдержал и спросил:

          - Ну а дальше-то что, дядь Федь?
          - А дальше, Миха, - с трудом выдавил водитель, - Димка умер.
          - Как? – вздрогнул я. – Вы же говорите…
          - Говорю. В том-то и дело, вроде пошёл на поправку, Тоньку уже мамой называл, а вот смерть пришла и забрала мальчишку, - дядя Федя смахнул слезу и всхлипнул. – Хоронили его соседи…
          - А что с мамой? – испуганно спросил я и почувствовал, что сейчас разревусь.
          - Мать не дожила до похорон. Вернее, сама не захотела дожить.
          - Как это?
          - Повесилась…

           Я не знал, что говорить, потому просто сидел молча. Даже не помню, о чём в тот момент думал – настолько потрясла меня страшная история. Дядя Федя выкурил ещё одну папиросу, прежде чем спросил у меня:

          - А теперь вот и скажи: что лучше? Если бы Димка сразу умер, схоронила бы и, может, сам осталась бы жива. Я думаю, она руки на себя наложила скорее даже не из-за того, что сын умер, а из-за того, что надежда умерла. Хотя, если честно, я и сам не знаю, что лучше. Страшно об этом говорить. Может быть, как раз последнее Димкино «мама» и было для неё самым большим счастьем в жизни.  Я дурак, грешным делом, поначалу тоже, как некоторые, осуждал её за самоубийство, но теперь и думать об этом стыдно. Бог ей судья…

          Я решил, что в данной ситуации любые мои слова будут лишними, потому  молчал. А дядя Федя продолжил:

        - Вообще, скажу я тебе, дурости много в нашей жизни. Так много, что… Ладно, - дядя Федя махнул рукой, - давай сменим тему. В дороге нельзя говорить о плохом. Главное, делай выводы, Мишка, прежде чем перейти дорогу, семь раз… а лучше сто раз посмотри внимательно по сторонам, убедись, что рядом нет придурков, а потом уже переходи. Понял?
           - Угу, - буркнул я. – Понял.
           - Вот и молодец, ложись, отдохни.
           - Да я не устал, - говорю. – Сиди себе и сиди.

              В этот момент подал признаки жизни телефон.

 SMS         

Маша: Далеко уже?
Я: Подъезжаем к Тульской области.
Маша: Как дорога? По телевизору показывают снежные заносы на трассе «Дон». Я так переживаю за тебя.
Я: Не переживай,  всё будет хорошо.
Маша: Целую…
Я:  : )

        Машка тоже знает,  если пошли смайлики, нужно прекращать переписку. Значит, неудобно писать или что-то другое. Но телефон снова подал сигнал. «Вот неугомонная, - раздражённо подумал я. – Послал же смайлик, остановись. Нет, надо обязательно достать человека…»  Но оказалось, что СМС-ка пришла от сестры Лильки.

SMS

Лилька: Мишка, привет! Ты где?
Я: У Юрки.
Лилька: Ты у него будешь Новый год встречать?
Я: Да.
Лилька: А у меня потрясная новость! Угадай, какая?
Я: Хорошая.
Лилька: Ага. Ну, угадай.
Я: Ли, говори.
Лилька: Не хочешь угадать?
Я: :- (
Лилька: У меня скоро будет ребёнок.

           «Угадай!» Ничего себе. Кто ж такую новость просто так угадает?

Я: Поздравляю!
Лилька: И я тебя поздравляю.

             Я мысленно усмехнулся.

Я: А меня-то с чем?
Лилька: Не тормози, братик. Ты скоро станешь дядей.
Я: :- )
Лилька: Тока пока никому не говори. Я сама скажу.
Я: Хорошо. А когда родишь?
Лилька: Летом.
Я: Мальчик или девочка?
Лилька: Ещё не знаю.
Я: А ты кого хочешь?
Лилька: Мне всё равно. Ладно, пока.
Я: Пока, Игорю привет!
Лилька: Тебе тоже от него привет!

           Я забрался на спальник и стал думать. Не пойму, что происходит. У меня такое впечатление, что моя поездка то ли мне снилась, то ли я её видел. Вот честное слово, как будто это происходит со мной уже не в первой. Странное ощущение. Странные совпадения. Что бы это значило? Как это понять? Как это расшифровать? И вдруг я снова вспомнил о книге «Путешествие из Петербурга в Москву». Моё сочинение можно смело назвать «Путешествие из Москвы в Ростов-на-Дону». И следующее  «прикосновение» тому доказательство. Только у Александра Николаевича ось кибитки переломилась, а с нашей машиной случилось что-то другое. Хотя какая разница -  ни там, ни тут ехать дальше было нельзя.  Но об этом  уже в следующем прикосновении.

         Дядя Федя молча остановил машину и вышел на улицу. Я стал всматриваться в происходящее за окном. Или луна такая яркая, или утро приблизилось, но вдруг я увидел на дороге велосипедиста. Меня поразил не сам факт, что зимой по шоссе едет велосипедист, а то, во что он был одет – майка, шорты и совершенно несуразный шлем, похожий на шлем русского витязя. «Что-то у парня, видимо, с башкой, - подумал я. – в такой мороз кататься на велосипеде в майке и шортах». И вдруг ему навстречу едет точно такой же кадр.  Они встретились, остановились, спешились, обнялись и поехали дальше, каждый в свою сторону, а на том месте, где они только что расстались, неожиданно выросла женская фигура. В руках у неё была длинная указка. Она помахала мне и что-то громко крикнула. Я прислушался. «Ты, Миша,- донёсся до меня знакомый голос, - обязательно на каникулах позанимайся математикой, иначе в третьей четверти скатишься на тройки…»  Елы-палы, да это же Екатерина Михайловна, наша математичка. Что она здесь делает? Я было хотел заверить её, что обязательно позанимаюсь, только раскрыл рот, но учительница вдруг исчезла…






      

          Прикосновение третье

          Проснулся я, когда за окном было темно. Красота! Нет,  конечно, не с моим скудословием это описывать – сюда призвать бы Набокова или Тургенева. Но полюбоваться  никто не запретит. Это как с моими прикосновениями. Кто-то мне на полном серьёзе говорит: «К горизонту прикоснуться нельзя». Я отвечаю: «Правильно. Это в реальной жизни нельзя. Но кто мне запретит прикоснуться к нему в моих мечтах?».  Странные люди. Ведь для чего человеку дана мечта? Для того, чтобы совершать то, чего мы никогда не сможем совершить наяву. Я люблю мечтать. Особенно глядя на звёзды. Так размечтался, что и не заметил, что дяди Феди и впрямь в кабине нет. Только это уже точно был не сон. Вспомнив велосипедистов и Екатерину Михайловну, я улыбнулся. Надо же, до чего математика довела меня, задачки  стали сниться. И как всегда невпопад – зимой могли бы навстречу друг другу и на снегоходах проехаться. Но сон есть сон. Сны – это тебе не диск DVD, не выберешь. 

        Я прислушался. Двигатель работает. Слышу, дядя Федя за бортом с кем-то разговаривает. Через несколько минут в кабину забрались и водитель,  и ещё пара мужчин.

             - Ну, а если мы обшмонаем и найдём бабки, что прикажешь с тобой делать? – усмехнулся непрошенный, как я понял, пассажир.
             - Пацаны, - оправдывающее заговорил дядя Федя, - клянусь вам: вот все деньги, здесь около десятки. Но мне  ещё нужно доехать до Ростова. Зима, без соляры замерзнем.
             - А это кто? – один из «гостей» отодвинул занавеску и кивнул в мою сторону.
             - Да парнишка попросил до Ростова подбросить, бабка у него, то ли умирает, то ли  умерла.
             - Ладно, мужик, не будем тебя напрягать. Мы не беспредельщики какие. Последнее не возьмём. Давай, ремонтируй свою тачку, удачи. Может, когда свидимся. Счастливого пути.

            После того как незнакомцы покинули «рабочий кабинет», дядя Федя спросил:

          - Михаил, проснулся?
          - Угу, - ответил я и спросил: - Что случилось, дядь Федь? Кто это был?
          - Да ну их, - махнул рукой водитель и закурил. – Бандюки. Увидели, фура стоит на обочине, подъехали деньжат рубануть. А у меня денег-то раз-два и обчёлся, около десяти тысяч рублей осталось. Хоть бы до Ростова дотянуть. А тут вот ещё беда: по-моему,  угловое полетело. 
          - Это что ещё такое? – не понял я. – Что за угловое?
          - А-а, долго объяснять. Но ехать нельзя. Так что придётся тебе утром новый транспорт искать.
          - А как же вы? – удивился я.
          - А что я? Буду ждать, когда из конторы запчасти подвезут. Я им позвонил. Но это только завтра к вечеру, - вздохнул дядя Федя, - наверное, не раньше. Так что тебе лучше ехать.

           Вот тебе раз. Думал, что к утру буду на месте, а оно вон как получается. Действительно, не загадывай наперёд ничего.

          - Ладно, Мишка, - сказал дядя Федя, - давай укладываться. – Ты в туалет-то пойдёшь? Давай, мухой. Чтобы до утра холод в кабину не напускать…

            После похода на улицу, сон мой полностью исчез. Дядя Федя сначала даже всхрапнул, потом стал ворочаться.

         - Не спишь? – спросил внезапно среди ночи.
         - Не-а, - ответил я радостно.
         - И мне что-то не спится. Ты извини, Миха, я курну немного? – спросил он. 
         - Курите-курите, - ответил я. – Что вы у меня спрашиваете? Ваша машина.
         - «Ваша», - усмехнулся водитель и вздохнул: - Если б наша. Увы, на такую машину водилой не заработаешь.
         - А вы мечтаете о такой машине? – спросил я.
         - Не то, чтобы мечтаю, но не отказался бы. Одно дело ты хозяин авто, другое – пашешь на кого-то. Хотя тут есть свои нюансы…
         - Какие?
         - Да вот хотя бы пример: сломалась машина. Позвонил, заказал, должны привезти. А если бы я был сам хозяином? Кому звонить? Жене? А ведь машину здесь, в поле, не бросишь? Пока найдёшь детали, от неё рожки да ножки останутся?

           Возле грузовика кто-то затормозил.

          - Кого там ещё нелёгкая принесла? - приподнявшись с сидений, пробормотал дядя Федя и добавил: - А-а-а, куда же без них? Менты пожаловали.
         
           По двери постучали. Дядя Федя вышел на улицу, захлопнув дверь. Я прислушался.

          - Чего стоим? – спросил милиционер.
          - Угловое полетело, жду запчасти.
          - Никто не подъезжал?
          - В смысле? – удивился дядя Федя.
          - Бандиты, - пояснил милиционер.
          - Нет, - говорит водитель. – А что с меня взять? Я ведь пустой, ни груза, ни денег.  Тут в пору самому с протянутой рукой на трассу выходить.
          - Ладно, - сказал милиционер. – Если вдруг подъедут, запомните номера и сообщите на пост ДПС, когда почините машину. Хорошо?
           - Обязательно, командир, - ответил дядя Федя и, попрощавшись с гаишниками, забрался в кабину.
          
           Он снова закурил, приоткрыл окно и стал пускать в щелку  дым.

           - Дядь Федь, - не выдержал я. – А почему вы гаишникам сказали, что к нам никто не подъезжал? Недавно же бандиты сидели у нас в кабине. Или вы пошутили?
           - Да какие шутки, Мишка, - рассмеялся дядя Федя. – Оно им нужно?
           - В смысле? – удивился я . – Ну, они же милиционеры. Они этих бандитов арестуют и посадят в тюрьму. В следующий раз никто у вас не будет просить деньги. Всё справедливо…
           - Наивный ты хлопец, - усмехнулся Фёдор. - Если бы всё так просто было, Миша.
           - А что тут сложного? – не унимался я.
           - Тут вот какая штуковина. Я сейчас ляпну, что подъезжали бандюки, а через час эти бандюки снова к нам подъедут и сожгут на хрен машину. И что мы будем делать?
           - Не понял! - я подскочил на спальнике.
           - А что тут понимать? В отместку…
           - А как они узнают? Что вы милиции …
           - Чёрт его знает, как они узнают. Может, они совместно работают с этими гайцами.
           - Как это? – раскрыл я рот. – Милиционеры вместе с бандитами?
           - Да, - кивнул дядя Федя, - милиционеры вместе с бандитами. Ты думаешь, это такая редкость? Знаешь, сколько на таком сотрудничестве нашего брата погорело? Не всё так просто, Миша. Слушай, а ты чего не спишь? Давай на боковую. Тебе завтра долгий путь предстоит. Мы только в Тульскую область въехали. До Ростова ещё километров восемьсот пилить. Отдыхай. Ты мне так и не сказал, как девку-то твою зовут?
           - Маша, - улыбнулся я.
           - Красивое имя, настоящее русское, - сказал дядя Федя. – Говоришь «Маша», а у  тебя на морде написано «любовь-морковь».
           - Дядь Федь, а почему вы лицо всё время мордой называете?
           - А какая разница? - рассмеялся водитель.   
           - Ну как же, морда у животных, а у…
           - Ой,  Миха, - перебил дядя Федя, - брось ты эту демагогию. Вот как раз у животных и есть лицо, потому как они не умеют ни хитрить, ни врать. А у человека настоящая морда. Сам врёт, а рассуждает о честности, сам взятку берёт, а говорит о коррупции, сам только и ждёт, где бы чего стырить, а громче всех кричит: вор должен сидеть в тюрьме.  Какие тут лица? Морды. Одни морды вокруг.

         Я рассмеялся. Странный этот дядя Федя. То у него бандиты вместе с милиционерами на трассе работают, то у людей не лица, а морды. Смешной мужик.

         - Дядь Федь, а можно я свет включу? – спросил я.
         - Зачем? – удивился водитель.
         - Всё равно не спится, почитаю немного.
         - Включай, - согласился дядя Федя и спросил: - а чего читаешь?
         - Вот, - включив свет над головой, показал я книгу: - «Рождественские стихи».
         - Интересные?
         - Ну, да. Мне нравятся. Иосиф Бродский. Хорошие у него стихи. Читали?
         - Не-а, - замотал головой дядя Федя и вдруг предложил: - А ну почитай мне вслух.

           Я раскрыл книгу и прочитал первые же попавшиеся на глаза строки:

               
                Твой Новый год по тёмно-синей
                волне средь моря городского
                плывёт в тоске необъяснимой,
                как будто жизнь начнётся снова,
                как будто будут снег и слава,
                удачный  день и вдоволь хлеба,
                как будто жизнь качнётся вправо,
                качнувшись влево.

            В это самое мгновение налетевший ветер так качнул нашу кабину, что я едва не выронил из рук книгу.

           - Эй, осторожно,  - рассмеявшись, вскрикнул дядя Федя, - со своими качаниями, не то кабину оторвёт.

          А я вдруг подумал: «Надо же, ночью, среди бескрайних полей, в сломанном грузовике читать вслух стихи Бродского… Скажи кому, не поверят.»
 
           - Нравятся? - тихо спросил я.
           - Красиво… - ответил дядя Федя и предложил:  – А ну ещё чего-нибудь зачитай.

             Я продолжил:

                - Нынче поклонники оборота
                «Религия – опиум для народа»
                Поняли, что им дана свобода,
                дожили до золотого века.
                Но в таком реестре (издержки слога)
                свобода не выбрать – весьма убога.
                Обычно тот, кто плюёт на Бога,
                плюёт сначала на человека.

          - Ух ты, - вынимая из пачки очередную сигарету, произнёс дядя Федя и повторил последнюю строку: - …плюёт сначала на человека. Эт точно. Кто не верит в Бога, тот и в человека никогда не поверит. А ты, Миха, в Бога веришь?
          - Не знаю, - пожал я плечами. – Я и сам пока не знаю. А вы?
          - Ну, если честно, то и я не знаю. Хотя ближе к тому, что верю. Вам сейчас проще. Хочешь верь, хочешь не верь. А у нас раньше было строго. Именно так и говорили, как в твоей книжке: «Религия – опиум для народа». Только вот не пойму, зачем они сюда опиум приплели? Добазарились на свою голову, наркоманов развелось как собак нерезаных. Я до сих пор один случай вспоминаю и краснею. Стыдно, аж жуть. Хочешь, расскажу?
           - Угу, - ответил я и, приготовившись слушать, отложил книгу в сторону.
           - Была у нас в классе девочка Надя. Фамилию, к сожалению, забыл.  Маленькая  такая, серенькая мышка. Никогда не баловалась, на перемене всегда вела себя спокойно. Одним словом, тихоня. И вот однажды кто-то из пацанов вдруг заметил у неё на шее ниточку. Подкрался незаметно сзади и выдернул нитку. А на ней оказался маленький медный крестик. И тут этот негодяй, как завопит на весь класс: «Смотрите! Смотрите! Надька наша монашка! Она с крестиком в школу ходит! Ха-ха-ха!» Что тут началось, Миха. Веришь, до сих пор стыдно вспоминать. Все словно ошалели. И дети, и взрослые. Но с нас-то что взять? Нам было лет по восемь-девять. Дети есть дети. Но и учителя туда же. Вызвали Надькиных родителей, стали им мораль читать, дескать, что это вы так опустились, чему, мол, ребёнка учите. Как вспомню, так вздрогну.
            - И чем всё  закончилось? – спросил я. – Отказалась она от крестика?
            - Нет! – дядя Федя произнёс слово «нет» с достоинством. – Не сняла! Правда её ни в пионеры, ни в комсомол не приняли. А после восьмого класса она уехала. Раньше мы над ней посмеивались, а сейчас стыдно. Собираемся с одноклассниками, стараемся на эту тему не говорить. Действительно, стыдно.
            - А у нас сейчас носи, что хочешь.
            - Сейчас не лучше, - вздохнул дядя Федя. – Теперь другая крайность: крест носят как украшение. У нас же не могут жить посередине. Обязательно нужно или на самое дно опуститься, или чуть ли не к солнцу взлететь. Внизу утонешь, вверху сгоришь. Ну что? Может, поспим? – вдруг предложил дядя Федя.
            - Давайте, - согласился я и погасил свет.

              Мне приснилась моя Машка. Куда-то бежала, смеялась, бросала в меня снежки. Вы знаете, Машка снится мне часто. И каждый раз разное время года - то лето, то весна, то осень. А в эту ночь приснилась зимой. Но что странно: она всегда в летнем платье. Вот и в этот раз. Бросает в меня снежки, а сама в летнем платьице. Я кричу ей: «Маша, замёрзнешь, надень куртку!». И протягиваю ей свою куртку, хочу обнять.  А она убегает и снова бросает в меня снежки. Я не пытаюсь увернуться, стою и любуюсь ею. Какая она красивая! Голубушка моя сизокрылая…




          Прикосновение четвёртое

          Проснулся я утром от запаха чеснока. Дядя Федя жевал сало и запивал холодным чаем из бутылки. Увидев, что я  проснулся, он сказал:

         - Вставай, соня, а то ты так никогда до Ростова и не доедешь. Есть хочешь?
         - Хочу, - кивнул я. - Но чеснок…
         - Да брось ты, - рассмеялся он. – Пока доедешь, он сто раз успеет выветриться. А к тому же, если девка тебя любит, то ей хоть, извини… Ладно не к столу будет сказано. На, - он протянул мне кусок сала и хлеба, - подкрепись. Больше ничего нету.

          Более вкусного сала я никогда в жизни не ел. Скажу вам, такая вкуснятина. И почему я дома от него всегда отказываюсь?  Вот глупый. А ведь бабушка всё время предлагала: на, внучек, сальца скушай. А я нос воротил, морщился. Ты посмотри, а оно, действительно, наивкуснейшее.

           - Ну как? – спрашивает водитель. – Вкусно? 
           - Угу, - киваю.
           - Домашнее, - говорит дядя Федя. – У меня кум всегда два-три кабанчика держит. Одного на ноябрьские валит, второго - на Новый год. Ну, а третьего - когда придётся, по весне.  Семья у него большая. Пятеро детей. Мать, бабка ещё жива. А недавно тётку парализовало, так он и её домой привёз. Добрейшей души человек. Дочку мою крестил. Кстати, у меня дочке скоро шестнадцать. Она у меня тоже стихи любит. Даже сама что-то сочиняет. Только стесняется нам с матерью показывать. Как ты говоришь автор-то твой ночной?
            - Бродский, - говорю. – Иосиф Бродский.
            - А, точно, - Фёдор легонько хлопнул ладонью себя по лбу. - Скажу ей. Может, знает такого. 
             - Да, конечно, знает, - говорю. – Если стихи любит. То мимо Бродского не пройдёт. 
             - Ага, скажу ей обязательно.
             - Дядь Федь, - вдруг вспомнил я. – Погодите! У меня тоже еда есть. Блин, как же я забыл.

             Я нырнул в рюкзак и выудил оттуда пакет с продуктами.

              - А ну-ка, что там у тебя? – заглядывая в пакет, спросил дядя Федя. – Колбаса? Это сразу можешь выбросить в окошко…
              - Это ещё почему? – удивился я.
              - Да потому что колбасу жрать нельзя. Это отрава.
              - Что вы такое говорите, дядь Федь? – опешил я.
              - Ты слушай, что тебе взрослые люди говорят, - настаивал на своём мой спутник. 
              - Ну, дома у меня тоже взрослые люди, - возразил я. – Но колбасу все жр… в смысле едят.
              - А знаешь почему? – хитро сощурился дядя Федя.
              - Почему? – раскрыл я рот.
              - Потому что они никогда не видели из чего и как делают колбасу.
              - А вы видели? – улыбнувшись, спросил я.
              - Да.
              - Расскажите, - потребовал я.
              - Ты что, хочешь мне весь завтрак испортить? – дядя Федя взял из моих рук палку колбасы и выбросил её в окно. Я и ахнуть не успел. – Так, а это что? Сыр? О! Сыр – это хорошо. Сыр он и в Африке сыр.

            Дядя Федя аккуратно отрезал два куска сыра, один протянул мне, а второй отправил себе в рот.

              - А это что за пойло у тебя? – он кивнул на бутылку.
              - Это квас, - ответил я и гордо добавил: - между прочим, домашний. Бабуля моя делает…
              - Серьёзно? – вздёрнул брови дядя Федя. – А вот это уже хорошо, ну-ка плесни мне кваску, - он протянул мне стакан.

               Я налил шипящего напитка, подождал, пока осядет пена и добавил до полного. Дядя Федя жадно сделал несколько глотков, оторвался от стакана, вытер рукавом пену с губ и прокряхтел:

           - Хорош квасок! Вот это напиток! Ой, хорош! Дай бог твоей бабуле долгих лет жизни!

SMS

Маша: Привет! Ты где?
Я: На трассе стоим. Машина сломалась
Маша: Ужас! Холодно?
Я: В машине тепло. Что-то с колесом, ехать не можем.
Маша: И что теперь?
Я: Да не волнуйся, Маш, что-нить придумаем.
Маша: Я переживаю.
Я: Как поедем, сообщу.
Маша: Ок. Жду.



              После роскошного завтрака мы принялись ловить машину. Через некоторое время остановилась легковушка с двумя парнями. Номер ростовский.

             - Земляки, будьте добры, - обратился к ним дядя Федя, - возьмите пацана. Боюсь,  как бы мне тут ещё одну ночь не пришлось ночевать. Запчасти только к вечеру подвезут.
             - А куда он едет? – спросил водитель «Жигулей».
             - В Ростов.
             - Да ты не смотри на номера, я по доверенности езжу. Мы в Воронеж едем. Хочешь? Садись, - обратился парень ко мне. – Всё ближе к дому. А там поймаешь и до Ростова. Поедешь?

              Я оглянулся на дядю Федю. Он подтолкнул меня  и сказал:

             - Садись, садись! Соляра закончится, мы тут и околеем с тобой.
             - А как же вы? – спросил я.
             - Ой, - махнул он рукой. – Мне не привыкать. Ты за меня не переживай. Поезжай-поезжай. Телефон мой запиши. Может, когда позвонишь. Он продиктовал номер, я записал прямо в трубку.

               Мы попрощались. Я сел на заднее сиденье, и мы отправились в путь. Минут через десять второй парень, что на пассажирском сиденье, повернулся ко мне и спросил:

               - Тебя как зовут-то?
               - Миша, - отвечаю.
               - А меня Андрей, - говорит. – А его, - он кивнул на водителя, - Виталием зовут. Ты сам-то откуда?
              - Из Москвы, - отвечаю. – К родственникам решил  в Ростов съездить.
              - А этот камазист кто? Родич твой?
              - Так знакомый, - говорю. – А что?
              - Ничего, просто спрашиваю. Ты знаешь, Миха, мы ещё в одно место по пути заедем. На Куликово поле. Я давно хочу посмотреть, что там. Ты как? Не против?

               Странный человек. А как я могу быть против, если мы в одной машине едем? Да мне и самому интересно взглянуть на Куликово поле.

               - Конечно, не против, - говорю. – Сам с удовольствием посмотрю.
               - Ну и хорошо, - улыбнулся Андрей. – Тут недалеко от трассы.

              Как оказалось, это «недалеко» пятьдесят с лишним километров. Это только в одну сторону. Да ещё дорога такая, что не разгонишься. Отвратительная дорога. Летом, может,  она и нормальная, но зимой страху я натерпелся. Особенно когда встречная машина идёт. Кажется, что сейчас в кювет слетим. Где-то километров за двадцать до Куликова поля проехали деревню Михайловское.
      
                - Мишка, - обернулся Андрей, - деревня не в честь тебя называется?

                Я улыбнулся шутке, а через ещё несколько километров появился населённый пункт  Кресты.

              - А это в чью честь? – пошутил я.

              Но Андрей только развёл руками.
 
            


                Если честно, мемориал мне не понравился. Чёрный, а наверху золотой купол. Почему чёрный памятник? Не нравится. Было бы гораздо красивее, если бы памятник был белым. Не знаю, может, я и заблуждаюсь. Но мне вот так показалось. Храм с лазурными куполами понравился, а чёрная стела – нет. Недалеко от мемориала расположено кафе. Там мы на скорую руку перекусили и направились в посёлок Монастырщина, где расположен ещё один храм и памятник Дмитрию Донскому. Поразили меня слова на постаменте, принадлежащие Дмитрию Донскому: «Пришло время, братья. Время брани нашей. И настал праздник пречистой Богоматери… Если останемся живы – ради Господа. Если умрём за мир сей – ради Господа!»  Вот как. Вот она вера настоящая. Живы останемся – ради Бога. Умрём – всё равно ради Бога. Как сильно сказано! Прямо за душу берёт.

           Красив и величественен памятник Дмитрию Донскому. Стоит он со склонённой головою, крепко сжимая в руках могучий меч. За его спиной бескрайняя земля русская. А по линии горизонта деревья стеной. Кажется, протянешь руку и прикоснёшься  к ним. Я сделал фотку Дмитрия Донского на телефон и отправил Машке ММС.

SMS

Маша: Где это ты?
Я: Отгадай.
Маша: Не знаю.
Я: Куликово поле. Дмитрий Донской. Здесь тоже есть река Дон, но маленькая.
Маша: Как ты туда попал?
Я: Ребята заехали. Я пересел на легковушку.
Маша: Когда будешь в Ростове?
Я: Теперь, наверное, только завтра. Парни едут до Воронежа.
Маша: А где ты будешь ночевать?
Я: Ещё не знаю. Может, в ночь выеду на какой машине.
Маша: Господи! Миша, я уже вся испереживалась. Как ты там?
Я: Маш, да всё нормально. Ну что ты так волнуешься?
Маша: Приезжай поскорее. Я тебя жду.
Я: Еду-еду. Целую. : )
Маша: Целую.

По дороге мне пришли в голову почему-то такие стихи:

                Спасибо, Русь, за песни и мотивы,
                За мудрость, пережившую века,
                За реки и озёра, и за нивы,
                За белые родные облака.

                Спасибо тебе, Русь, за звон пасхальный,
                Спасибо за берёзовых невест.
                Прости меня за долгий путь печальный,
                За взваленный тебе на плечи крест…

         И вдруг я вспомнил. Сегодня же – двадцать девятое декабря. У Макса Полежаева (это муж моей двоюродной сестры) день варенья. Надо же! Случайно вспомнил. Ему сегодня исполнилось двадцать восемь лет. Я написал ему поздравительную СМС-ку. Через пять минут получил ответ: «Спасибо. Приезжай в гости». Эх, Максим-Максим, знал бы, откуда я тебе СМС-ку послал. Как хорошо, что вспомнил о дне рождении. А чтобы впредь ничего не забывать, я недавно включил у себя в телефоне «напоминалку». Вы знаете, прекрасная штука. Вбиваешь туда все дни рождения, памятные даты и прочее. Людям приятно, когда о них вспоминают и вовремя поздравляют. Хоть я и не обижаюсь, когда кто-то из друзей или родных не поздравил меня с днём рождения или с праздником, всё же сердце волнуется, когда забывают. Наверное, так у всех. Обязательно пользуйтесь услугами «напоминалки» и не забывайте поздравлять своих близких. Мне кажется (ну и обзовите меня наивным – не рассержусь), что, если все будут вовремя друг друга поздравлять, мир чуточку станет добрее. Очень много обид происходит из-за забывчивости. Мне так кажется.

      


                Прикосновение пятое

                Проезжая через деревню Покровка, Виталий заметил необычный указатель. Мы остановились. Они с Андреем вышли из машины, следом я. Надпись на указателе гласила: «Место падения ТУ-134, рейс 1303, 24.8.2004 г.» и стрелка, указывающая направление.

         - Помнишь, Андрюха, в тот день сразу два самолёта взорвали? – спросил Виталий.
         - Помню, - ответил Андрей. – Не думал, что когда-то буду проезжать мимо.
         - А ты, Миха, помнишь? – спросил Андрей.
         - Не-а, - честно признался я.
         - Он ещё мелкий был, - сказал Виталий, - сколько тебе было в 2004-ом году?
         - Восемь лет, - ответил я.
         - Да, в восемь лет на такие новости и внимания не обращаешь, если тебя не касается.


 

          
             Мы сели в машину и тронулись в путь. Я задремал. Через несколько километров  мы остановились. Я протёр глаза и увидел на обочине мужчину, что-то объясняющего Виталию с Андреем и показывающего куда-то в сторону. Я вышел из машины и увидел в кювете автомобиль, в котором находились люди. Мужчину звали Антон, в съехавшей в кювет машине  сидели его жена и малыш лет трё-четырёх, которого, как позже выяснилось, звали Юркой. Малыша с мамой усадили в нашу машину, а мы вчетвером спустились вниз и попытались вытолкать застрявший автомобиль на дорогу. Да не тут-то было. 

         - Нет, - в конце концов сделал заключение Виталий, - здесь без троса не обойтись.

          Трос оказался только один – у Виталия. Он сделал выговор Антону:

         - Ну, и как ты в дорогу, тем более зимой,  поехал без троса?
         - Да вот что-то не подумал как-то, - оправдывался Антон.
         - Думать нужно всегда, - хмурился Виталий. – Да ещё с ребёнком едешь. Ладно, что-нибудь придумаем. Нужно ловить ещё машину. Одного троса всё равно не хватит – слишком короткий. 

          Как назло машин было очень мало, а те, которые проезжали мимо, тоже были без тросов. Меня отправили в машину к Юрке и его матери. Я представился. Женщину звали Катей.

          - Вы торопитесь? – спросила у меня Екатерина.
          - Ну, как вам сказать, - пожал я плечами. – Я вообще-то попутчик, еду в Ростов, а ребята – в Воронеж.
          - Так вы не с ними? – удивилась женщина. – В смысле, вы с ребятами не знакомы?
          - Нет, - замотал я головой. –  Я ехал из Москвы на грузовике, тоже на попутке, но  машина сломалась. Водитель поймал эту легковушку. Парни согласились подбросить меня до Воронежа.
          - Вон оно что? – вздохнула Катя. – А мы в Волгоград едем.
          - В Москве были? – полюбопытствовал я. – За подарками ездили?
          - Нет,- смутилась Катя, -  приезжали на место падения самолёта. Здесь недалеко самолёт разбился в 2004-ом году, в Кимовском районе.
          - Ой, - я поёжился, - мы только что проезжали табличку с указателем.
          - Вот мы оттуда и едем. Проехать не смогли, там сейчас очень плохая дорога. Пришлось вернуться. И вот… видите, - Катя виновато кивнула в сторону кювета, - такое случилось.
          - А у вас кто-то погиб в этой катастрофе? – спросил я.
          - Да, - кивнула Катя, - у Антона мама летела этим рейсом.  Мы в то время жили за границей и даже на похороны не смогли прилететь. А через неделю умер и его отец. Антон хотел побывать на месте трагедии, но, увы, не получилось.
          - Ну, в другой раз, может, получится.
          - Нет, он отказался от этой затеи. Сказал, больше сюда не приедет. Да и зачем? Мама похоронена в Волгограде. Я и сегодня отговаривала Антона… Зачем это место? Так, только душу бередить? – Екатерина тяжело вздохнула. – А вы в Ростове живёте?
          - Нет, я в гости, - ответил я.
          - На попутках? – удивилась Катя. 
          - Так получилось, - уклончиво ответил я.

          И тут молчавший до сих пор Юрка вдруг нарушил тишину, да не словом, а небезызвестным звуком. Всё бы ничего, но после этой «мелодии» пришлось открывать окна. Мама малыша покраснела и зашипела на мальчика:

          - Что же ты делаешь, бессовестный?
          - Я пукию, - без тени смущения ответил Юрка. Он сказал это  так, словно  нечаянно чихнул.
          - Пукиет он, - мама, скривившись, замахала рукой перед носом .  – Ты же здесь не один, мог бы и на улицу выйти.
          - А что воняет? – удивлёно спросил Юрка.
          - Нет, вы взгляните на этого наглеца, - всплеснула руками мама и ещё гуще покраснела, - конечно воняет!
         
          Юрка улыбнулся во весь рот и радостно объявил: 
 
          - А мне яичком пахнет!

          Я больше не мог себя сдерживать и расхохотался. Катя ещё  некоторое время пыталась сохранить на лице серьёзность, но, в конце концов, рассмеялась и она. Юрка, видя, что ему больше никто не собирается предъявлять претензий, осмелел и обратился ко мне. Он очень смешно произносил слова: вместо буквы «с» произносил «ш», а вместо «з» - «ж», причём невсегда: иногда у него получалось чётко произнести обе буквы. 

          - Ты что, на гружовике катался? 
          - Ну да, - ответил я. 
          - Я тоже хочу покататься, но у папы машина маленькая.
          - Ну, ничего, - говорю, - ещё покатаешься.
          - Я когда вырасту, куплю шебе гружовик и буду на нём кататься.

            Екатерина погладила Юрку по голове:

          - Сиди уже, катальщик.
          - Да, – продолжил мальчуган, - а ещё я куплю троллейбуш.
          - Тоже будешь кататься? – спросил я.
          - Нет, - ответил Юрка, - на троллейбуше я буду маму вожить на работу. И никогда не буду опаждывать. Потому что, когда троллейбуш опаждывает, мама мёржнет на оштановке.
          - А ты откуда знаешь? – решил я подыграть пацану.
          - Так я же рядом штою, - ответил мальчуган и взглянул на меня исподлобья, дескать, что за тупой попался собеседник. Со стороны, наверно, именно так и выглядело, потому что Катя рассмеялась.   
          - Вон оно что? А ты не мёрзнешь? – спросил я.
          - Я не мёржну, потому что я тепло одеваюсь, а мама всё время форсит…
          - Сиди, не сочиняй, - фыркнула мама. – Что ты такое говоришь?
          - Я не шочиняю, - возразил малыш, - так папа говорит, когда ты меня в детский шад ведёшь: «Юрку закутываешь, а шама идёшь с голой жадницей».
         
            Катя снова покраснела и отпустила Юрке подзатыльник:

           - Прекрати немедленно! Болтун.
           - Папа скажал, что детей нельзя бить по голове, - не унимался Юрка.
           - Ой, смотри, прямо убила.
           - Если ребёнка бить по голове, он щтанет дебилом, - выдал Юрка.

              Я не удержался и снова рассмеялся. Катя покраснела ещё больше.

            - Миша, вы извините,  не обращайте внимания, - виновато произнесла она, - Юра у нас любитель повыступать. Бухтит, как старый дед.
            - Я не бухчу, - парировал пацан. – Когда вы с папой ругаетесь, я вам не мешаю. И по голове вас не бью. Понято?
             - Понятно, - улыбнулась мама и поцеловала своё чадо. – Ну ладно, извини.
             - Хорошо, извиняю, - ответил Юрка и обратился ко мне: - А гружовик был большой?
             - Какой грузовик? – не сразу сообразил я, о чём речь.
             - Который сломался.
             - А, вон ты о чём? Да, очень большой, - ответил я. 
             - А кто его будет чинить?
             - Водитель? – ответил я.
             - А потом куда он поедет? – продолжал допрос Юрка. Честно сказать, он уже утомил меня своими вопросами.
             - Домой.
             - А где его дом?
             - В Ростове.

              В этот момент мимо нас, посигналив,  промчалась машина. Юрка вскочил с сиденья и прилип к окну.

              - Шмотрите! Шмотрите! – радостно закричал он. – Шешишотый мерш поехал. Видел? – обратился он ко мне, кивая совершенно по-взрослому в сторону промчавшегося автомобиля. 
              - Угу, - кивнул я и спросил: -  а с чего ты взял что это шестисотый мерс?
              - Ну, а какой? – удивился Юрка и плюхнулся на сиденье. – Ты ражве не видел?
              - Ты так хорошо разбираешься в машинах? – спрашиваю.
              - Да, - насупив брови, ответил мальчишка.
              - Он вообще на машинах повёрнут, - добавила мама. – Других игрушек и не знает. Вся комната в машинах.               

               Юрка неодобрительно посмотрел на мать и о чём-то задумался. Пока он не стал «грузить» меня новыми вопросами, я поспешно выбрался из машины. В этот момент пацаны остановили грузовую машину и о чём-то договаривались с водителем. Вскоре волгоградцы были спасены. Машину вытащили на дорогу. Они долго благодарили Андрея и Виталия, даже мне сказали спасибо. Антон протянул деньги Виталию, но тот отстранил руку и сказал:

             - Нет, мужик, не канает. Мы же не из-за денег тебе помогали.
             - Ребята, как-то неудобно, - виновато проговорил Антон, - столько времени на нас потратили. Я от чистого сердца… Возьмите…
             - Не тупи, мужик, - сквозь зубы процедил Андрей. – Не нарывайся на комплимент. Счастливого пути.
             - Спасибо вам, - Антон вдруг подошёл к Виталию и, крепко обняв его, сказал:   – спасибо пацаны! – Он незаметно смахнул слезу и направился к своей машине, из заднего стекла которой вынырнула Юркина голова – ребёнок махал нам на прощание.

            «Зачем люди взрывают самолёты, поезда, автобусы? – думал я в дороге. – Сколько гибнет безвинных людей. Кому это нужно? Говорят, что таким образом выражается протест. Но что это за протест такой, когда совершается массовое убийство? Вот взять хотя бы этот самолёт. Люди летели по своим делам, ничего не зная ни о каких протестах. И вдруг взрыв. Как это страшно!  Ладно бы, сам самолёт сломался. Тут ничего не скажешь - случайность. От таких случайностей никто не застрахован. У нас вон мамина знакомая чуть не погибла у подъезда своего дома – сосулька свалилась на голову. Как говорит дед, это просто закон подлости. Но самолёт-то взорвали умышленно. Вот настоящая беда. И сам человек погиб и с собой столько жизней забрал. Нет, это неправильно. Нельзя убивать других людей, если ты с чем-то или с кем-то не согласен. Ну, нельзя. Природа и так наказывает человечество – то цунами напустит, то смерч, то наводнение,  то землетрясение. Но то природа, с ней не поспоришь. А здесь люди сами творят беду. Трудно понять. И главное, ведь те, кто совершает подобные преступления, они сами когда-то были детьми. А вот выросли и творят такое. Почему так происходит? Почему люди меняются с возрастом? Неужели им не жалко ни себя, ни других? Может, я просто чего-то не понимаю…»
 


            Прикосновение шестое

           На трассу мы вернулись поздно. Стемнело. Вот, и ещё один день потерян.

           Вам наверняка будет интересно узнать о трассе «Дон». Расскажу вкратце, что это за автомагистраль, может, кому-либо пригодится (инфа из интернета). Номер у этой дороги –
М4,  начинается она ещё в Москве на пересечении МКАД и Липецкой улицы, далее проходит по территории Московской области в южном направлении, идёт западнее города Видное, восточнее города Домодедово (между городом и аэропортом), затем проходит западнее городов Каширы и Ступина, примерно там же от неё ответвляется трасса M6, уходящая на юго-восток.

           Далее трасса «Дон» пролегает по территории Тульской области, затем по Воронежской, после чего начинается  Ростовская область, здесь в городе Каменск-Шахтинский водители пересекают трассу E 40 Волгоград — Кишинёв. Проезжаем мимо городов Миллерово, Красный Сулин, Шахты, и вот мы уже в Ростове-на-Дону. Если не заезжать в Ростов, можно объехать город и двигаться к Чёрному морю, в Краснодарский край…

          - Пацаны, вы как хотите, - вдруг раздался голос Андрея, - а я хочу жрать. Давай, Виталик, тормознём у базара, там кафешек море.  Горяченького похлебаем.

           Не прошло и получаса, мы сидели в придорожном кафе «Лилия». Спросите, почему я запомнил название? Всё просто –  вы забыли? - сестру мою так зовут.

           Андрей с Виталием, видимо, сильно проголодавшись, назаказывали себе еды столько, словно к нам за стол сейчас пара слонов присядет. А у меня что-то совсем не было аппетита. Я заказал себе пельменей (хотя это блюдо в нашем домашнем меню отсутствует лет, ну как бы уже ни пять – бабушка категорически против них настроена, даже  если это домашние пельмени) и стакан яблочного сока.

           Ближе к концу нашего ужина в кафе вошла девушка в беленькой шубке и в красных сапогах на высоченных каблуках. Обувь её явно не соответствовала придорожной обстановке. Девушка выглядела ярко, и все, кто находился в этот момент в помещении, невольно повернули голову в её сторону, словно она не вошла в кафе, а влетела, как сказочная птица. Андрей неожиданно приподнялся, что-то буркнул себе под нос, а затем  громко произнёс:

         - Ленка! Ё-моё!  Ты что ли? Ленок! – Андрей широко расставил руки, словно приготовился ловить девушку. – Вот так встреча!

           Та обернулась, прищурившись, посмотрела на Андрея, затем также картинно  раскинув руки, воскликнула:

          - Андрюша! Сколько лет, сколько зим! – она подошла к Андрею и, обняв его,  чмокнула в щёку.

           Я окинул зал взглядом и мне показалось, что в этот момент вся мужская часть посетителей придорожного  кафе завидует Андрею. В подтверждение моим выводам, одна взрослая женщина, толкнула своего напарника рукой в плечо и демонстративно громко произнесла:
          
            - В тарелку смотри, а то ложку мимо рта пронесёшь!

            Рядом кто-то хихикнул, мужчина вперил взгляд в блюдо и больше глаз на «влетевшую птицу» не подымал.

          - Познакомься, - Андрей указал на своего приятеля, - это Виталий, мой кореш. А это, - указывая на меня, он замялся.., - это… Миша. Наш попутчик. Случайный…
          - Лена, - кивнула нам девушка  и кокетливо добавила: - Очень приятно, мальчики.
          - Садись, дорогая, - предложил Андрей. - Ну, как ты? Ты что, работаешь?
          - Нет, на сегодня всё. Домой иду.
          - А ты где сейчас живёшь? –удивлённо спросил Андрей.
          - Здесь, рядом, - девушка кивнула головой в сторону выхода. - У подружки. У неё свой дом.  Кстати, у нас там банька классная.
          - О, банька – это хорошо, - закивал Андрей. - Замуж-то не вышла?
          - Ой, Андрюша, за кого? За кого замуж? Да и вообще, на фиг они нужны, эти мужья, - Лена наигранно рассмеялась. – Корми их, обстирывай… Не-е, пока не хочу.
          - Ленка, помнишь? – спросил Андрей. – Как увижу девку Ленку, сердце бьётся об коленку!

           Лена рассмеялась и громко произнесла свою прибаутку:

          - Помню-помню! Андрей-Андрей, держи нос бодрей!

           Я заметил  (или мне показалось), что девушка всё делала как-то наигранно – смеялась, говорила, закатывала глаза, махала ручкой, вздыхала. Что-то в ней было такое, искусственное, что ли. Если с чем-то сравнивать, то, скорее всего, цветы настоящие и пластмассовые. Вроде и красивые, и долговечные, но в вазу хочется поставить живые, пусть и ненадолго.

          К столику подошёл официант и спросил у девушки:

          - Будете что-нибудь заказывать?
          - Сделай мне салатик с креветками, сто граммов виски и, - Ленка закатила глаза и щёлкнула пальцами, -  апельсиновый сок, пожалуйста. 
          - Простой или свежевыжатый? – поинтересовался официант.
          - Анвар, ты чего? – всё также наигранно скривилась Лена, а затем обиженно выпятила губки. – Что за вопросы?
          - Понял-понял, - парень снисходительно улыбнулся. – Как обычно. Сделаем.

          После того, как Анвар удалился, Андрей спросил:

         - В Москву больше не ездила?
         - Ты что имеешь в виду? Работать?
         - Ну да…
         - Да на фиг она мне нужна, - рассмеялась Лена. –  Москва - это для лохушек. Я и здесь неплохо зарабатываю.
         - А не опасно? – Андрей сдвинул брови.
         - Ой, Андрюша, о чём ты говоришь? – девушка вынула из сумки сигареты, ловко выбила из пачки тоненькую сигаретку и закурила. - Ты думаешь в Москве безопаснее? Вот там, наоборот, быстрее голову открутят. Нет, мы с девчонками в Москву ездим теперь только отдыхать или на шопинг. Прикинь, недавно в «Атриуме», что у Курского вокзала, своих девчонок встретила, ну с кем работала. Говорят, сутер их совсем оборзел, раньше половину отдавал, а сейчас тридцать процентов. Я им говорю: так уходите от него. А они дуры боятся. Мол, достанет, отомстит. Наивные. Кому они нужны? Кто их будет доставать? Уже все, кто поумнее, давно сами на себя работают… Лучше с ментами делиться… Ну, ладно, чёрт с ней с этой работой. Ты-то как? – Ленка сделала глубокую затяжку и выпустила под потолок большое белое облако. 
          - Да всё так же, - улыбнулся Андрей и покосился в мою сторону.

           Видимо, мой вид был не совсем обычным - открытый рот и вытаращенные глаза. Я понял, о чём (да и о ком) идёт речь. Ни фига себе!  Никогда так близко не видел проститутку. Интересно – не то слово.

           Нет, вы не подумайте, что я наивный маменькин сынок, что и проституток никогда в глаза не видел. Мы когда вечером за город едем, они всегда на трассе стоят. Папа обычно говорит: «Во, работницы уже на месте!» По правде говоря, я раньше не понимал, что это за работницы такие. Думал, наверное, обочину дороги по вечерам убирают. Днём видел, как мужики с мешками ходят и мусор собирают. Ещё удивлялся: думал, почему женщины ночью работают? По идее, правильнее было бы женщин ставить в дневную смену, а мужчин – в ночь. Однажды не выдержал и спросил у отца, изложив свою версию.  Он долго смеялся, потом разъяснил, кем работают  эти «работницы».

          Так вот, видеть-то я их видел много раз. Но чтобы вот так сидеть за одним столом, это у меня, конечно, впервые.  Не хочется никого обижать, но там, на дороге, мне они казались какими-то неказистыми, страшными. А здесь, вблизи, девушка Лена оказалась очень красивой. Причём буквально через десять-пятнадцать минут вся её наигранность исчезла и «театрально-придорожная актриса»  превратилась в обыкновенную девчонку. Если бы она сама не сказала, в жизнь бы не догадался, что она работает проституткой.

           - Ты из Москвы? – мельком взглянув на меня, продолжила Лена.
           - Да, – кивнул Андрей, - смотались перед праздниками, немного потрудились.
           - И как? Удачно? Лошки не перевелись?
           - Нет, - усмехнулся Андрей, - на наш век хватит. Перед праздниками всегда нормально.  Правда, и ментов становится больше. Откуда они только берутся… На одной тачке, чуть не запалились. Бдительный гад оказался…
           - Вы по-прежнему, шины колете?
           - Да ты что, Лен. Это прошлый век,- махнул рукой Андрей. – Кто сейчас шины прокалывает…
           - Как интересно? Расскажешь?
           - А ты что хочешь в барсеточницы податься? – рассмеялся Андрей. 
           - А что? Не всю жизнь бл.., - Лена осеклась и, взглянув на меня, смутилась: - Ой, мальчик, извини. Забыла, как тебя зовут?
           - Миша, - ответил я.
           - Мишенька, а сколько тебе лет? – она погладила меня по голове.
           - Тринадцать, - говорю.
           - Уже большой мальчик…
           - Ленка, – рассмеялся Андрей, - да они сейчас в этом возрасте уже больше тебя знают.
           - Можно подумать, что ты в тринадцать лет ничего не знал, - усмехнулась девушка.
           - Ну, в общем-то, да, - согласился Андрей. 
           - Ой, Андрюшенька, - вскочила Лена, – извините, ребята, я отойду на минуточку.

            После того, как Ленка ушла в туалет, Виталий-водитель, нахмурившись, спросил у напарника:
           - Ты что с ней так откровенничаешь? 
           - Виталий, да не гони, я знаю её уже давно. Она с нами раньше работала, лохов отвлекала. Классная девчонка…
           - Все они хорошие. Пока к ментам не попали, - пробормотал Виталий. 
           - Ленка не сдаст, Виталик, зуб даю. Она с ментами умеет разговаривать.
            Что за клятва такая? «Зуб даю». Уже не первый раз слышу. И от разных людей. Только один скажет, словно так и надо. А другой – обсмеёшься. Вообще, я заметил, что одни и те же слова, фразы, пословицы, поговорки, просто фразеологизмы из уст разных людей и звучат по-разному. Вроде слова одни и те же, а звучат по-разному. Странно. Странно, но интересно. Есть ли этому объяснение? Интересно, что по этому поводу говорят учёные?

            Пока мои сопровождающие спорили, вернулась Лена.

           - Пацаны, я вот что подумала, - произнесла она, - а что, если я приглашу вас в гости? А? Давайте вместе проводим старый год, а встречать Новый – ехайте домой. Как вам идейка?
             - Ну… - повёл плечами Андрей. – Если…
             - Не отказывайтесь, Андрюша, баньку натопим, славненько отдохнём. Ты как, Виталий? Сто процентов гарантии, не пожалеешь. У меня такая подружка! Наташка,  классная девчонка, пальчики оближешь? Да и другие ничего…
             - А сколько вас там?
             - Четверо.
             - Ни фига себе, - присвистнул Андрей. – Вы что, все вместе живёте?
             - Ну да, а что? Классно. За хату не платить.
             - Это ещё почему? – удивился Андрей.
             - Так это Наташкина хата. Она там хозяйка. Мы ей только коммуналку оплачиваем, свет, газ, вода. И ей классно, и нам хорошо. Ну что? Едем?
             - А как же с Мишкой? – спросил Виталий.
             - А что Мишка? – рассмеялась Лена. – Пусть с нами едет. Миха, баньку любишь?
            
              Честно говоря, я опешил. Даже не знал, что и говорить. Блин, когда же я доеду до этого Ростова? Что за невезуха такая-то? 

              - Может, поймаю попутку? - робко предложил я.
              - Какая попутка, малыш? Ты что? - рассмеялась Ленка. – Ночь на улице. По темну никто не возьмёт. Да и зачем тебе сейчас ехать? Завтра утречком с пацанами и поедешь. Пошли к нам. Так и не сказал, баню любишь?
              - Люблю, - улыбнулся я. – Частенько ходим с родителями в сауну.
              - Ну вот, видишь. А у нас настоящая русская баня. Только воды нужно будет натаскать.

                Официант принёс Ленкины виски и сок. Она лихо опрокинула всё это в себя и встала из-за стола.



               

              Прикосновение седьмое

              Девушка позвонила своим подружкам и предупредила, что едет домой с гостями.

              - Да, кстати, с нами Тамарка из Вологды живёт. Ей поменьше наливайте, любит по пьяне поскандалить.
              - Ничего себе, - присвистнул Андрей. – А она-то чего сюда забралась? В Вологде работы нету?
              - Андрюха, ну ты и наивняк! – рассмеялась Ленка. – А ты что свои барсетки в Воронеже не крадёшь? А? Потому что каждая собака тебя знает. Вот и нам. Чем дальше от дома, тем лучше.
               - А ты откуда, Лен, - спросил Виталий.
               - Ой, - замахала руками девушка, - мою родину только с Лубянки видно.
               - В смысле? – удивился Виталий. – С какой Лубянки? 
               - Которая в Москве. Не знаешь, что такое Лубянка? Из Иркутска я, - сказала Лена и добавила: - А вот Наташке нашей всё по фигу. Она выросла в этой деревне, здесь живёт и здесь же на трассе работает. Вся деревня знает, что она шлюхой работает.
               - А предки её где?
               - Умерли. Наташка грамотная девка. Институт закончила в Москве. Учительницей работала. Замуж вышла. Но муж оказался подлецом.
               - Ой, - усмехнувшись, махнул рукой Андрей, - у вас всегда мужья подлецы. А вы святые. 
               - Да я тебе в натуре говорю, Андрюха. Тот оказался настоящим подлецом. Игровой. И наркоман. Так он Наташку в карты проиграл. И… короче… ты понимаешь…
               - Ни хрена я не понимаю! - Андрей даже вскрикнул. - В смысле, свою жену проиграл? И что?
               - И то, - Ленка развела руками, - завёл её на какую-то хату и отдал отморозкам. Она еле ноги утром унесла.
               - Ни фига себе! И где же сейчас этот козлина? – спросил Виталий.
               - Где ему быть? – усмехнулась Ленка. – В Москве. Наташка три года назад как уехала из Москвы, ничего о нём и не слышала. Может, уже и в живых нет. Ты же знаешь, у нарков век  недолог.

               Раздался звонок. Ленка подняла трубку.
               
                - А кто? – спросила она. – Афанасий? Ну и что? Да ладно. Пусть будет. Классный мужик. Да-да. Мы сейчас в магазин заедем, скоро будем. Тебе что взять? Как всегда? Ок! Чмоки!
                - Что за Афанасий? - спросил Андрей.
                - К Томке клиент приехал в гости. Но он классный мужик, не переживайте. Старичок-боровичок. Он частенько к Тамаре заглядывает, постоянник её. Иногда просто приедет, пивка попьёт  и уезжает, но денег всё равно даёт.
                - Так, - сказал Андрей, - значит, ты, Наташка, Томка, а кто четвёртый?
                - Надька из Беларуси, - рассмеялась Ленка. – Ой, это, вообще, умора. Девка классная, но так прикольно разговаривает. Мы с неё постоянно ржём. Представляешь, у нас как-то гостил этот Афоня (сейчас познакомлю). Ну, он-то к Томке приезжает, а что-то перепутал ночью и полез к Надьке, а Надька только прибилась к нам. К тому времени то ли первую, то ли вторую ночь ночевала. А тут Афоня лезет в постель. Та как заорёт среди ночи: «Куда прошь, скатина? Шас как трахну мокрой трапкой по бруху!» Мы до утра не могли уснуть, катались по полу. Теперь у нас прикол такой – чуть что не так, кричим: «шас как трахну мокрой трапкой по бруху». Надька сначала обижалась, сейчас сама прикалывается. Говорю же, девка класс.
                - Итого, - Андрей стал загибать пальцы, - вас четверо, нас трое и ваш Афанасий. Всего восемь человек.
 
                В этот момент мы подъехали к магазину.

               - Ты что будешь пить, Миха? – спросил у меня Андрей.
               - Да я же не пью, - ответил я и покраснел.
               - Совсем ничего? Может пивка для рывка?
               - Можно, - кивнул я. – Но только безалкогольного. Вот, возьмите, - я протянул деньги.
               - Оставь, - Андрей отстранил мою руку.
               - Как-то неудобно, - говорю, когда они вернулись в машину,  - получается, всё на халяву…
               - Молодец, Мишаня, - похлопал Виталий меня по плечу.  – Всё ты верно говоришь, но сегодня мы угощаем. Идёт?
               - Идёт, - согласился я и добавил: - значит, в следующий раз я буду угощать.
               - Вот когда сам будешь зарабатывать, тогда и угостишь…
               - Да я уже зарабатываю немного, - смущенно говорю.
               - И чем? Чем же ты зарабатываешь?  - рассмеялся Андрей.
               - Книги пишу, - отвечаю.

                В машине повисла пауза.

                - Какие книги? – недоумённо спросил Виталий.
                - Художественные, - улыбнулся я. – Вот, я вынул из рюкзака книгу «На качелях между холмами».

                Лена взяла в руки книгу, внимательно рассмотрела мою фотографию на обложке, потом уставилась на меня.

                - Слушайте, пацаны, точно он, - она открыла первую попавшуюся страницу и стала читать: « Глава 2. Если бы вы знали, как меня огорчает, когда взрослые лезут ко мне со своими навязчивыми советами, тем более с теми, за которыми я не обращался. Я тут прикинул, к неполным тринадцати годам мне надавали столько советов, что я теперь спокойно могу жить хоть триста лет, даже если половину из этих советов забуду…»
                - Ни хрена себе! - присвистнул Виталий. – Это ты написал?
                - Ну да, - кивнул я. – Вот же моя фотка.
                - Андрюха, - цокнул языком Виталий, - а ты болтаешь без умолку. Завтра этот хлопец напишет книженцию, к нам придут и наручники наденут.
                - Да нет, - возразил я. – Я  в книге меняю имена, фамилии. Вы что?
                - Мишка, а про меня напишешь? – весело спросила Ленка. – Если хочешь, я тебе такое расскажу, тебе на десять книг хватит. Ты можешь мне эту книжку подарить?
                - Это я своей девчонке везу, - ответил я. – Уже подписал.
                - Жаль, - вздохнула Ленка. – А в Москве продаётся?
                - Конечно, - говорю.
                - Ну, тогда всё ок! Дай мне свой телефон, я как куплю, позвоню тебе…
                - Зачем? – удивился я.
                - Как это зачем? – рассмеялась Ленка. – Подпишешь мне. Да и не только мне. Я ещё возьму подружкам своим. Прикол ведь – с живым писателем в одной машине еду…
              Я усмехнулся. Для них прикол. Ёлки-палки! А какой для меня прикол. Еду в одной машине с проституткой и бандитами. Теперь я понял, чем зарабатывают себе на жизнь Андрей и Виталий. Они же барсеточники. Я недавно про них передачу по телевизору смотрел. Ну, не в смысле именно про Андрея и Виталия, а про их, если так можно выразиться,  коллег. Там ещё какие-то советы давали, как к ним на удочку не попасться. Правда, выяснилось, советы моих новых друзей немного отличались от советов телевизионщиков. Я чуть позже о них расскажу. Не буду врать, скажу честно: конечно, мне было страшно, когда мы направились в гости к Ленке. А что делать? Что бы вы сделали на моём месте? То-то… Дальше – больше.

              Через десять-пятнадцать минут мы уже входили в дом. Тепло, уютно, пахнет костром. Оказывается, что-то у них случилось с газовым котлом и сейчас дом топится дровами. Наталья действительно оказалась очень красивой девушкой, правда немного постарше Лены. И необычная. Через некоторое время к нам присоединилась ещё одна пара – взрослый мужчина с бородой и женщина возраста примерно такого, как моя мама. Это были Афанасий (клиент) и Тамара, третья «девушка». Надежда пришла последней. Написал предыдущую фразу и рассмеялся. Вы поняли, что получилось? Обычно надежда последней умирает, а у нас она последней пришла. Тоже симпатичная девушка и действительно, как предупреждала, Ленка, говорит очень смешно. Увидев меня, удивилась и спросила: «А это что ещё за мялкота у нас?» Я насупился, но она тут же подскочила ко мне и извинилась: «Не обяжайся, на мяня. Извяни, если обидела. Как тябя завут?» Я улыбнулся, мы познакомились. 

           Пока девчонки накрывали стол, мы с пацанами натаскали в баню воды (Афанасия решили к этой работе не привлекать – староват он оказался). Баня натопилась очень быстро, наверное, из-за своего небольшого размера. Первым парились мы с Виталием, затем в парилку нырнули Андрей и Афанасий. После водных процедур, все дружно уселись за стол.

           Я уже и пожалел, что ляпнул о книге. Посыпались вопросы: кто, куда, зачем и так далее. Пришлось рассказать и о себе, и о Машке. В итоге, народ стал бурно рассуждать о молодежи, нравах, любви…

          И вдруг после пропущенных нескольких рюмок, Наталья неожиданно заявила:

        - Любовь – это всё дерьмо! Нету никакой любви.

          Я даже не знаю, что говорить в таких случаях. Я однажды хотел поспорить с Фёдором Михайловичем и опровергнуть его выражение, что, мол, «красота спасёт мир». Нет, красота не может спасти мир. Потому что…

          Вот представьте себе красотищу – огромная морская волна. Она несётся через океан, играет всеми цветами радуги, вздымается выше и выше. Переливается, перекатывается, грохочет, сверкает… Красотища неописуемая. Правда? А потом вдруг обрушивается на берег и сметает всё на своём пути. Гибнут взрослые и дети, женщины и старики, грешники и праведники… Какое тут спасение красотой?  Или вам не нравится огонь, костёр, пламя? Красота!  А сколько эта красота приносит горя, когда она становится неуправляемой? Нет, красота – это не служба спасения. Красота бывает жестокой и всепоглощающей силой. Так вот, товарищ Достоевский, позвольте возразить Вам: «Мир спасёт любовь». Да, я утверждаю следующее: «Наш мир спасёт только любовь!» Нет, вы сами подумайте. Вы любите, вас любят, все любят. От любви все становятся добрее, мягче, отзывчивее. То есть, если все друг друга любят, значит, в  мире и зла нет. Просто пока ещё на земле не все научились любить. Когда все будут кого-то любить, люди не захотят больше творить зло. Влюблённый человек не станет делать зло. Я по себе знаю. Вот я влюбился в Машку, еду к ней. Никому не желаю зла. Если бы сейчас я повстречал того негодяя, который отобрал у меня сигареты, когда я подрабатывал торговлей  на перекрёстке, я не стал бы царапать его машину. Честное слово! Но вернёмся к нашему разговору о любви.

           Кстати, вам очень повезло. Мой фотик в рюкзаке оказался в режиме видео. Не знаю, как случилось, но, видимо, что-то вынимая из рюкзака, я случайно нажал на кнопку «пуск», невольно превратив фотоаппарат в обыкновенный диктофон. Почему повезло, спросите вы? Да потому что я никогда в жизни не запомнил бы ту дискуссию на тему «Существует ли любовь?», если бы не диктофон.  А так, обнаружив  тяжеленный файл, просто расшифровал диктофонную запись. Без всяких купюр. Правда, некоторые слова пришлось пропустить, но  тут вы уже сами включайте свою фантазию и подбирайте нужные выражения.

             Вот, что было записано на флэшке, включая самое первое заявление Натальи, которое я привёл выше...       


            
            О дальнейших приключениях Миши Мирова читайте в бумажной книге.

            Приглашаю Вас на свой сайт:  http://www.mishasamarsky.ru/

               С уважением Миша.