10.1. Новый командир
Теперь, когда война кончилась, и уничтожать стало некого, что оставалось делать «чёрным волкам»? Было решено, что они станут особым подразделением, функция которого будет состоять в поддержании внутреннего порядка в рядах «Авроры».
Я чувствовала безмерную усталость. Я и прежде её чувствовала, но раньше был стимул и смысл её побеждать, а сейчас со мной происходило что-то непонятное. Крылья и сердце налились свинцовой тяжестью, шею пригибал книзу невидимый груз, который мешал даже думать. Когда я объявила о своём намерении уйти с поста командира «чёрных волков», все члены отряда выразили единогласный протест. Они заявили, что не примут другого командира – например, Каспара, который, кстати сказать, давно мечтал возглавить «волков» и не раз намекал мне об этом. Но я сказала:
– Ребята, я устала. Я вас очень люблю, но чувствую, что больше не могу. Насчёт нового командира не беспокойтесь: никто чужой к вам не придёт. Отряд возглавит один из вас, и вы его хорошо знаете. Алекс, подойди сюда.
Он не сразу двинулся с места. Пару секунд он постоял, как бы в раздумье, а потом подошёл, как всегда, чётким и скорым шагом. Я положила руку ему на плечо и повернула его лицом ко всем остальным «волкам».
– Вот ваш новый командир. Думаю, он сможет надлежащим образом исполнять эти обязанности. Тем более что у него уже есть такой опыт.
Возник ещё один вопрос: кто будет непосредственным начальником командира отряда «чёрных волков»? Невзирая на намёки Каспара о том, что он хотел бы влить отряд в своё ведомство (тем более что функция, предписанная «волкам» отныне, вроде бы совпадала с функцией возглавляемой им службы безопасности), я прямым указом подчинила командира отряда президенту «Авроры».
– Аврора, но тем самым ты создаёшь подразделение, которое будет, по сути, дублировать службу безопасности, – заметил Каспар. – Тебе, конечно, лучше знать, но я полагал, что так вроде бы не делается. Или, может быть, ты имеешь что-то против моей кандидатуры? Признаю, поводы для твоего недовольства мной, увы, были… Но я всеми силами старался загладить свою вину.
Я обняла его.
– Ну что ты, старина, против тебя лично я, конечно же, ничего не имею. Всё в порядке, я не держу никакой обиды на тебя. Ты как был моим лучшим другом, так им и останешься, что бы ни случилось. Просто «волки» – гордые ребята. Думаю, после того как ими командовала сама Аврора, они не захотят подчиняться кому-либо, кто по должности ниже президента. Это уж как минимум. Твоя служба останется твоей службой, а «волки» станут президентской гвардией.
10.2. Бьянка
Сбросив со своих плеч это бремя, я исполнила свою давнюю мечту снова пожить одиночкой в каком-нибудь уединённом месте. Я забралась, как я думала, в неизведанную глушь – на маленький безымянный островок в Индийском океане, недалеко от побережья. Два дня я наслаждалась пением тропических птиц, сочной зеленью девственного леса и полным уединением, пока на третью ночь не проснулась от острого ощущения чьего-то присутствия. Чужак прятался в лесу, не приближаясь ко мне, но присматриваясь. Это было не животное, но и не человек. Мне потребовалась пара секунд, чтобы проникнуть в сердце его тени и понять, что это был последний из истинноорденцев. Спустя ещё секунду мне стало ясно, что он очень ослаблен – возможно, ранен, поэтому и не торопится нападать на меня.
– Выходи! – позвала я. – Я почуяла тебя, и теперь тебе от меня всё равно не спрятаться.
Сначала я увидела тускло мерцающие глаза, похожие на глаза голодного шакала. Они зажглись в темноте под раскидистыми ветками, а потом из мрака проступило тёмное и очень худое лицо с падающими на лоб грязными прядями волос. Из зарослей вышла истощенная и чумазая женщина со спутанными волосами – живой скелет, обтянутый кожей. Болтавшиеся на ней отрепья одежды сливались цветом с землёй. Единственной чистой и светлой вещью у неё был широкий мачете, рукоять которого она сжимала в костлявой руке. Поднять его она ещё могла, но вряд ли у неё достало бы сил нанести им приличный удар. Однако клинок поблёскивал холодно и грозно, и я слегка напряглась, так как была безоружна. Незнакомка, угрожающе направляя в мою сторону своё оружие, шагнула вперёд, на свободное от деревьев пространство, и сказала хриплым и глухим, мёртвым голосом:
– Это мой остров. Убирайся отсюда прочь, а не то тебе не поздоровится!
Да, похоже, особым гостеприимством она не отличалась.
– Да уж, вдвоём нам здесь точно не ужиться, – усмехнулась я. – Жаль покидать этот милый островок, но мне не хотелось бы делить его с такой нелюбезной соседкой. Я уйду, не беспокойся. Уж прости моё любопытство, но позволь узнать, кто ты такая и как давно торчишь здесь?
– Я Бьянка, – ответила неприветливая островитянка, опуская оружие. – Мой отряд был поголовно истреблён «волками», я одна осталась в живых. Улететь отсюда я не могу, потому что ваши чёрные псы искалечили меня, отрубили крылья. Как давно я здесь торчу, я не знаю. Я потеряла счёт времени. Питаюсь кровью зверей и птиц. Так и живу.
– И никто из ваших не заглядывал сюда, чтобы забрать тебя? – спросила я.
– Обо мне забыли, – угрюмо ответила Бьянка. – Меня никто не слышит.
– Тогда ты, наверно, не в курсе последних новостей, – сказала я. – Тебя и не может никто услышать, потому что движение Октавиана угасло, и все его последователи ушли в небытие. Война кончилась. Вы проиграли.
Бьянка не удивилась, только стала ещё угрюмее, хотя это казалось уже невозможным. Она выпустила из рук мачете и осела на землю, как будто её внезапно покинули немногие остатки сил, ещё теплившиеся в ней. Вперив в меня взгляд холодных глаз, сузившихся то ли от дурноты, то ли от ненависти, она проговорила с усмешкой:
– А ты… Смотри, какая сытая, откормленная! Небось, летаешь, где хочешь – крылья-то есть… Сосёшь кровь людишек. Всё тебе нипочём, да? Ну конечно, как же может быть иначе…
10.3. Удар милосердия
– Аврора! Не может быть!
Она оживилась, села прямее, её глаза замерцали ярче.
– Вот так сюрприз… Сама, собственной персоной – здесь! Вот уж не ждала, что когда-нибудь тебя увижу. – Несмотря на слабость, Бьянка даже засмеялась – глухо, сипло. – Кто бы мог подумать, что ты сама ко мне придёшь… Сказать кому – не поверят. Это надо же, какой чести я удостоилась – лицезреть Аврору собственными глазами… Уж не по мою ли душу ты пришла, а? Хотя что я говорю: кому теперь до меня дело? Я слишком мелкая букашка, чтобы сама Аврора беспокоилась из-за меня.
Она умолкла и прикрыла веками глубоко ввалившиеся глаза. Она вдруг почему-то до боли в сердце напомнила мне Эйне, и я, повинуясь какому-то странному порыву, подошла к ней ближе.
– Так значит, Аврора, – вздохнула она. – О, где мои силы! Встретились бы мы этак с полгодика назад – не знаю, ушла ли бы ты живой. Какую злую шутку сыграла со мной судьба!.. Сколько раз я мечтала встретиться с тобой лицом к лицу, сойтись с тобой в поединке… Сколько раз я представляла себе, как я тебя убиваю! Но тогда я была полна сил, а сейчас… Сейчас ты передо мной, но у меня нет сил с тобой драться. Какая ирония…
Бьянка открыла глаза и снова устремила на меня мутный взгляд.
– Послушай, Аврора, может, ты нанесёшь мне, так сказать, coup de grаce – убьёшь меня из сострадания? – сказала она, протягивая мне мачете. – Ты же видишь, какое жалкое существование я здесь влачу. У меня нет никаких шансов завершить его достойно. Так пусть я хоть умру не от голода, а от твоей руки… А? Один удар – и всё. Конец мучениям.
Я нерешительно взяла у неё мачете, но не спешила наносить удар, о котором она меня просила. Признаться, мне давно не хотелось ни с кем сражаться: я была уже сыта этим по горло. Умом я понимала эту несчастную: на её месте я, возможно, попросила бы о том же самом. Но у меня не поднималась на неё рука, а в сердце уже не осталось злости, без которой невозможно начать драться. Я связалась с Каспаром и сообщила ему о своей находке.
– Тебя заберут, – сказала я Бьянке. – И предадут суду.
– Нет! – закричала она с жутко искажённым лицом, цепляясь за мои ноги. – Если в тебе есть хоть капля великодушия, ты не отдашь меня своим псам! Ну что тебе стоит?! Конечно, тебе зазорно пачкать руки о такое ничтожество, как я, но я прошу тебя, удостой меня своего удара! О лучшем конце я и мечтать не смею!
– Я не хочу убивать тебя, – сказала я, отбрасывая мачете в кусты. – Ты не можешь мне противостоять. Ты даже на ногах не держишься. Я так не привыкла.
– Ах, вот как! Не привыкла!.. Ну, тогда…
Ощетинившись и оскалив длинные жёлтые клыки, она встала на четвереньки, став очень похожа на крайне отощавшего шакала. По-звериному рыча, она прыгнула на меня и впилась зубами мне в ногу. Вскрикнув от боли, я пнула её в живот, и она отлетела на несколько метров. Зажав рукой рану, я смотрела на Бьянку: она лежала неподвижно во влажной траве. Неужели я одним ударом вышибла из неё весь дух? Или, может быть, я поторопилась выкинуть мачете?
Бьянка всё-таки пришла в себя через несколько минут. Открыв глаза и увидев меня, она простонала:
– Ты всё ещё не убила меня? Прошу тебя, убей меня до того, как прилетят твои псы. Если у тебя есть хоть капля совести… К поверженному врагу нужно проявлять милосердие.
– Да, я слышала об этом, – сказала я. – Это рыцарский кодекс чести, но я не знаю, какое он имеет отношение к нам. Полагаю, никакого. И вообще, мне уже не хочется никого делить на друзей и врагов. Всё это мне порядком надоело.
Из последних сил она опять попыталась на меня броситься, но я отшвырнула её, и она, ударившись о землю, опять потеряла сознание. Я устало села на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Кто бы знал, как мне уже невмоготу!
10.4. Предел
Пару раз Бьянка приходила в себя и делала слабые попытки напасть на меня, но я каждый раз вырубала её ударом – так мы и скоротали время до прибытия Каспара. Он прилетел примерно через час, но не один, а в сопровождении Алекса и целой группы «волков».
– Аврора, как ты? – Каспар сразу же бросился ко мне, осматривая меня и ощупывая.
– Сам видишь – в порядке, – ответила я. И усмехнулась, окинув взглядом десяток «волков» с обнажёнными мечами: – Куда вас столько прилетело! Врага обезвреживать, что ли? А враг-то – даже и не враг, а так.
Алекс подошёл к лежавшей на земле Бьянке и легонько толкнул её в бок носком ботинка – брезгливо, как какую-нибудь падаль:
– Дохлая, что ли?
Бьянка открыла глаза, обвела вокруг себя туманящимся взглядом. Разлепив пересохшие губы, она выдавила еле слышно:
– Псы проклятые… Ненавижу…
Алекс усмехнулся:
– Ишь ты, живая. А я уж думал – сдохла. От неё уже мертвечиной несёт.
Бьянка прохрипела:
– И от тебя несло бы не лучше, если бы ты полгода питался одной лишь козьей да птичьей кровью, авроровский пёс…
Алекс, наступив ботинком ей на горло, процедил:
– Заткнись, дохлятина.
«Волки», сочтя угрозу минимальной, вложили мечи в ножны. Каспар уже обрабатывал укус на моей ноге: сделав на моих брюках надрез в этом месте, он промокнул рану ватным тампоном, смоченным в какой-то резко пахнущей жидкости, наложил марлевую салфетку и прибинтовал. Бьянка тем временем собрала последние силы и поднялась на четвереньки. У неё тряслась голова, как у страдающей паркинсонизмом старухи, из приоткрытого клыкастого рта падала тягучая слюна, а взгляд был подёрнут мутной пеленой бессильной ярости. Она пыталась встать, но у неё дрожали и подгибались колени. Она представляла собой жалкое зрелище.
– Я вам всем… глотки вырву, – прохрипела она.
Было ясно, что ни на что подобное она уже не способна, однако она всё же сделала попытку. И получила от Алекса тяжкий удар ботинком в грудь, от которого отлетела шагов на двадцать, с ужасающим хрустом ударилась спиной о ствол дерева и рухнула в траву. Изо рта у неё хлынул поток чёрной крови, её тело несколько раз судорожно дёрнулось и замерло, уставившись застывшим взглядом в тёмное небо.
Алекс занёс над Бьянкой меч. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, но это не спасло: удар был прекрасно слышен. Так же, как в спине Бьянки, ударившейся о дерево, во мне что-то хрустнуло. К горлу подступили слёзы, но я сдерживала их, как могла, кусая губу.
– Аврора, как ты? – спросил Каспар озабоченно.
– В порядке, – ответила я сдавленно, не открывая глаз.
Послышался голос Алекса:
– Что прикажешь делать с телом?
Мой язык не поворачивался. Каспар сказал:
– Бросьте в воду.
На это Алекс сдержанно ответил:
– Я слушаю только приказы Авроры.
– Давайте не будем рядиться, – сказал Каспар. – Делайте с телом что угодно. Это не имеет значения.
Алекс заупрямился:
– Пусть Аврора скажет мне это, и я исполню всё так, как она скажет.
Я выдавила:
– Избавься от тела, Алекс. Поскорее.
– Слушаюсь, – отозвался тот. – А что прикажешь после этого? Тебе нужна наша помощь? Сопровождение?
Они были готовы на руках нести меня, куда я прикажу – хоть на край света. В глазах каждого была готовность отдать свою жизнь за мою. Наверно, больше нигде я не найду такой беззаветной преданности.
– Нет, ничего не нужно, – выговорила я. – Вы свободны.
«Пожалуйста, уходите поскорее, – хотелось мне сказать, – потому что я сейчас рассыплюсь на куски. Я не хочу, чтобы это кто-то видел». Ещё недавно у меня внутри был твёрдый стержень, а сейчас там всё разболталось, как в старом механизме. Наверно, настал мой предел. Потолок моих возможностей.
10.5. Друзья
Я осталась наедине с Каспаром. Уткнувшись лбом в ствол дерева, я стиснула зубы, но слёзы текли по моему лицу. Перед глазами у меня без конца прокручивались эти кадры: удар ботинка, отлетающее измождённое тело, столкновение с деревом, кровь, судороги. А в ушах звучал хруст хребта и удар меча.
На плечи мне легли руки Каспара.
– Ты что, старушка?
Меня неукротимо трясло. Каспар привлёк меня к себе, обнял. Я всхлипывала у него на плече.
– Ну что ты, что ты, родная! Ты чего раскисла? Ну-ка…
Хорошо, что Алекс и «волки» не видели этого. Что они обо мне подумали бы? А Каспар – старый друг, он никому не скажет.
– Понимаешь, она хотела, чтобы я убила её сама, – выговорила я сквозь рыдания. – Я сама, а не «волки»… Она просила меня… А я смалодушничала… позвала вас. Она просила удар милосердия.
– Она просила – она получила, – сказал Каспар. – Алекс прикончил её. Что ещё нужно?
– Она просила меня, а не его!..
– И из-за этого ты хнычешь? Как тебе не стыдно! Вспомни Кэльдбеорг. Да, тяжёлое было время, но я всегда восхищался твоей стойкостью… Ты держалась лучше всех. Кремень! Железо! Тебя мучили, морили голодом, били, но не выжали из тебя ни одной слезинки. Ты выстояла, не сломалась! А сейчас… хлюпаешь. Ну, как тебе не стыдно!
– Наверно, кончился мой запас прочности, – всхлипнула я, утыкаясь лбом Каспару в плечо.
– Не говори глупостей, – улыбнулся он, поднимая моё лицо за подбородок и заглядывая мне в глаза. – Ты особенная. Ты никогда не сломаешься.
– Странно, я почему-то в этом не так уверена, – вздохнула я. И спросила, посмотрев ему в глаза: – Скажи, Каспар, ты меня любишь?
Он без колебаний ответил:
– Конечно, люблю, старушка. А ты в этом сомневаешься?
– Тогда почему ты женился на Регине?
Он улыбнулся.
– Я не знаю, как тебе ответить, Аврора. Право же, ты ставишь меня в тупик.
– Ладно, не отвечай, – сказала я. – Сама не знаю, зачем спросила.
Врёшь: знаешь. Потому что ты до сих пор одна, старушка.
А Каспар вдруг взял и поцеловал меня. Прямо-таки задушил поцелуем, прижав к стволу дерева, и из его объятий было неимоверно трудно вырваться. Не скрою: это было очень сладко, но я всё-таки прекратила это.
– Это не очень хорошая идея, старина. Ты женат, у тебя дети. Ну, и всё такое. Не мне тебе рассказывать. В общем, нам лучше остаться друзьями.
Его страстные объятия ослабли и перешли в дружеское пожатие рук.
– Как скажешь, Аврора. Друзья так друзья.
И мы остались друзьями.
10.6. Большая девочка
За последние несколько месяцев я сменила много городов, нигде не задерживаясь надолго. Наверно, быть перекати-поле написано мне на роду, и это невозможно изменить ничем, никакими средствами, даже такими радикальными, как замужество и рождение детей. Впрочем, таким способом ещё никто не пытался привязать меня к месту, поэтому в этом отношении я могу быть и не совсем точна.
Карина почти совсем выросла. Она поступила в старейшее высшее учебное заведение Германии, Гейдельбергский университет имени Рупрехта и Карла, на медицинский факультет – разумеется, не без помощи дока Гермионы и Юли. А под новый год она преподнесла мне сюрприз, собравшись выходить замуж. Узнала я об этом не от неё самой, а от Алекса, который разыскал меня в моём любимом городе – в Париже.
Местом нашей встречи стал Люксембургский сад. Я шла, стуча каблуками по звонкой промёрзшей аллее, а он шёл мне навстречу – в форме «волка», подтянутый и выбритый, в безупречно начищенных ботинках. Я удивилась:
– О, а ты какими судьбами здесь?
Он остановился передо мной по стойке «смирно», хотя на мне уже не было формы, и я не являлась его командиром.
– Аврора, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он. – Дело в том, что я собираюсь жениться…
Не дослушав, я принялась его поздравлять:
– Ну наконец-то! А я уж думала, что ты так и останешься вечным холостяком! И кому же это так повезло?
Сияя ему улыбкой, я почувствовала в груди укол печали: дождалась. Ещё одного мужчину упустила, старушка. Хотя, впрочем, какого чёрта? О чём я говорю? С какой стати я считаю Каспара и Алекса моими мужчинами? Они никогда не были моими.
– Значит, она тебе не сказала? – проговорил Алекс, замешкавшись.
– Она? – насторожилась я. – Кто это – она?
– Карина, – сказал Алекс осторожно. – Вообще-то, я пришёл к тебе просить её руки.
Меня поразила не столько его церемонность – в наши-то дни просить руки, как встарь! – сколько имя его избранницы. Я решила, что ослышалась.
– Постой, – сказала я, беря его за язычок замка молнии на куртке. – Какую Карину ты имеешь в виду?.. Мою? Мою Карину?
– Да, её, – ответил он.
– С какой стати ты просишь у меня её руки? – окончательно обалдела и запуталась я.
Услышав это, обычно суровый и неулыбчивый Алекс изменил своему обыкновению – удивлённо улыбнулся:
– Как это – с какой? Потому что мы хотим пожениться.
– Постой, постой, я что-то не въезжаю, – сказала я. – Повтори ещё раз. Ты хочешь сказать, что эта балбеска собралась за тебя замуж?
– Не называй её так, – сказал Алекс серьёзно. – Она очень хорошая девочка.
– В том-то и дело, что девочка! – воскликнула я. – Ей об учёбе думать надо, а она… замуж!
– Одно другому не мешает, – рассудительно заметил Алекс. – Пусть учится, разве я против? Обручальное кольцо на пальце не будет ей помехой для получения образования.
Глядя в его правдивые и суровые глаза, я спросила:
– Но почему? Почему тебе понадобилась именно она, почему не кто-нибудь другой?
Алекс достойно выдержал мой испытующий взор.
– Странный вопрос, Аврора, – сказал он. – И ещё более странно, что ты его задаёшь, вместо того чтобы просто заглянуть в моё сердце.
– Но я… Я думала, что у тебя к ней только отеческие чувства, – пробормотала я. – Чёрт побери, Алекс, ты же в самом деле годишься ей в отцы! Я не верю, чтобы ты, взрослый, серьёзный мужчина, мог влюбиться в девчонку! Ведь это ты тогда положил в пакет с тёплыми вещами плюшевого мишку, когда она впервые оказалась на базе «волков», и я попросила вас добыть для неё человеческой еды!
Алекс улыбнулся.
– Если ты не заметила, она очень подросла с тех пор.
Я уже раскрыла рот, чтобы привести ещё один довод, но Алекс опередил меня ответом:
– Не бойся, я не возражаю против того, чтобы она оставалась человеком. А если она захочет обратиться, то это тоже будет только по её воле.
– Постой! – перебила я. – Что ты всё «я» да «я», как будто ты всё уже за всех решил? Что говорит она сама?
– А это ты у неё спроси, – улыбнулся Алекс.
Как раз в этот момент у меня зазвонил телефон, и я услышала голос Карины:
– Привет, мамочка. Ты сейчас далеко? Я хотела бы с тобой поговорить.
– Да, поговорить нам необходимо, – сказала я. – Я сейчас встретилась с Алексом, и он мне такое сказал… Не знаю, что и думать. Что это за ерунда с замужеством?
– Это не ерунда, мама, – сказала она чуть обиженно. – Это правда.
– Куколка, я ничего не понимаю! – вскричала я. – Всё это как-то слишком скоропалительно и совершенно непостижимо. Я не верю, что ты всерьёз приняла такое решение.
– Придётся поверить, мама, – засмеялась она. – Я уже большая девочка.
продолжение см. http://www.proza.ru/2009/11/05/1051