Семёнов Виталий aka russianmemory.ru
Вступление.
Cамый первый текст, 2007 год, был опубликован на киношкольном форуме.
Киношкола - это 3 года моей жизни, - и это не плохо и не хорошо. Киношколу изменить невозможно, а вот задуматься о том, что такое была киношкола надо, потому что жизнь мою ещё можно изменить. Ведь, киношкола – это как побывать на войне. Или влюбиться. Ведь, ты же не можешь ничего изменить? Но ты постоянно вспоминаешь об этом.
Почему Киношкола оставляет такой след в душе? Почему она так ранит? Почему я не могу её забыть? Почему многие другие не могут её забыть? Дело в том, что Киношкола - это семья.
Нет, правда! Ты работаешь с 9 до полуночи, потом едешь на такси домой, а потом на след. день успеваешь на первый урок. И так три года. За это время уходят все внешние друзья. Деньги, которые ты получаешь, ты рассматриваешь как какое-то недоразумение, как, за это ещё платят?! Я бы вообще запретил брать в ММК на работу людей младше 35. Чтобы крыша не съезжала. Я помню, как в театральной экспедиции 2003 года я выслеживал по углам курящих ( в Киношколе курящих выгоняют) - я правда верил, что так и надо, а мне было, на минуточку – 25 лет! И даже в 2006-ом я наезжал на Сашу Михайловского за то, что он не оправдал выдачу всех курильщиков.
Бывшие студенты Киношколы сидят по всему земному жару – от Мехико до Токио и многие проклинают, проклинают её, но никто, слышите, никто не может о ней забыть! Потому что это – идеальная жизнь. То, что течёт в этих стенах жизнь, которая течёт в 5, в 10 раз интенсивнее и интересней чем обычная, то место, где на тебя не наплевать- это место здесь. Всё эти люди, выпускники не могут повторить этого в своей внешней жизни – а у меня мечта, чтобы кто-то смог.
Школа - это разговор о бессмертии, ибо школа порождает мысль, а только мысль может победить время. Школа, таким образом - неполовой аналог Рода. Некровная семья. Эту мысль я продолжу ещё – чуть ниже.
Педагог, который попал в Киношколу, становился небожителем:
Всё были окружены заботой, дежурные приносили вкусные обеды. Правила игры были понятны, Но когда приезжала Алла Ивановна (основатель киношколы) из своего далёкого Заканадья, они резко менялись и я никак не мог понять, о чём это говорило – о её гениальности или о её сумасшествии? Она воплощала собой рок, щемящую и острую боль любви и страха за то, что ты можешь потерять это место. И оттого я любил это место ещё больше. Для того, чтобы отсюда выбраться надо было вспомнить, что не киношкола дала тебе имена, но понимание этого могло придти только в Киношколе.
Киношкола строится на конфликте.
Но если киношкола семья то причём здесь конфликты? Вы можете представить семью, где вам "Строят конфликт". По-моему, это какая-то засада. Я до сих пор так думаю. Я никому никогда не строил конфликт, или строил, но получалось по -идиотски. И вот, знаете, что ещё не бывает в семье. Даже если с тобой строят конфликт, тебя никогда не "отрезают". Вот это принципиально. Хороший ты, плохой, урод или нет - ты в лодке. Это важно. Это принципиально для меня. Вот почему для меня был такой шок, когда начали "стричь" третий курс в 2006-ом "ты не двигаешься", ты неправильно провёл выпускной", "ты опаздал на 28 минут и поэтому должен покинуть Турцию". Для меня это до сих пор противоестественно. Правила были абсолютно не ясны. Их просто не было.
Моя трагедия, трагедия, возможно, кого-то другого. Это трагедия поверивших и брошенных. Вот почему эти люди и я часто как-бы пребывают в "любвиненависти": "Киношкола-супер, Киношкола- отстой"- полный неадекват. Чтобы от этого излечится, надо хотя бы признать, что ты больной. Я бы за счёт школы оплачивал санаторий для всех бывших педагогов. Для реабилитации.
За стеной Киношколы я встретил три типа выпускников: первый тип, это те, кто пришёл, ничего не понял, ушёл - они и живут как жили. Вторые - самый страшный тип, это те, кто пришёл, но либо был отторгнут по какой-либо причине (принципы , например, будь они неладны) или возник какой-то конфликт, но в любом случае, Киношкола что-то сделала в их мозге. Они напоминали страшную картину... всё время расчёсывающие себя, задающие вопросы, уходящие в самобичевание - самовосхваление, с лихорадочным блеском в глазах...и, в конце концов, неудачливые. Третьи - это те, кто пришёл в ММК с достаточно сильной "башней" и смог отсекать, где - да, важная вещь, а где активный "педход", вот им, непроработанным до конца -вполне как -то удаётся что -то сделать и так далее. Сам я видно отношусь ко вторым. Точнее, относился.
Написано в самолёте из города Улан-Удэ в Москву, февраль 2008 года.
Я останавливаюсь на том, что же было в Киношколе? Уникальный опыт коллектива, который умудрился вписаться в окружающую жизнь и заниматься и отстаивать в нём то, что ему важно.
Но помог ли этот коллектив сделать это другим?
Помню, что когда я видел выпускников киношколы, для меня резко проходило различие в студийцах («студийцы» - выпускники Киностудии при дворце пионеров, то, чем была Киношкола до 1991 года) и выпускниках киношколы. Действительно, выпускникам Студии хочется подражать и завидовать, а выпускники Киношколы обычные "творческие люди" из когорты миллиона таких же, как они.
После Киношколы невероятный, креативный, киношкольный ребёнок попадает в жёсткую структуру мира и становится обычным, унылым взрослым. Потому как "свежий", благодушный киношколец не нужен миру.
Это, конечно, проблема. И проблема эта осознаётся давно. И на неё был ответ в виде идеи придумать "высшую ступень" в киношколе. Но эта высшая ступень никогда не возникнет.
Потому что Киношкола – это СССР при позднем Брежневе. Все уже понимают, что вождь стар, но с вождём связана вся жизнь. У вождя – тёплые, понимающие глаза. И только вождь может сдержать все противоречия, которые есть здесь. Но вождь – вождь только для тех, кто вырос при нём. Кто позёвывал на скучных пленумах или сам толкал яркие речи. Вождь – только для того вождь, для кого он Вождь, вот в чём правда. Высшая ступень невозможна без притока «внешних людей», а для них вождь – обычный пожилой человек и они совсем не обязательно будут его слушать и играть по правилам, которых нет.
Высшей ступени никогда не будет. Зато в Киношколе всегда будут говорить о педагогике, огромный, бессмысленный круговорот языками бессмысленной темы – ибо нет педагогики без вопроса о том, как будет жить человек ЗА школой. То содержание, которое есть внутри школы, интересно по настоящему может быть людям после 25 – как создать свой круг, как создать свою общность. Но такие круги никогда в киношколе не получались. Почему? Потому что там нужна совсем другая степень свободы.
Потому что ответом Киношколы на вопрос растерянного киношкольца -выпускника "А что же теперь?", будет, что "любой выпускник может попытаться воплотить свои проекты, став стажёром (педагогом) киношколы".
Это преступный бессмысленный круг. Продолжение «детства» ещё на три года. Детство кончится и ты уйдёшь отсюда, если в тебе есть хоть какой-то хребет. Если нет – будешь слушать вождя до конца.
Сверхзадачей киношколы, которая только и могла бы вывести её из кризиса застоя, мог бы быть вопрос – как молодой человек, выйдя из Киношколы в 17 лет, может сохранить тот высокий уровень задач и устремлений, заданных в Киношколе, только при поддержке команды.
Те люди, которые инфицированы «живым» спустя некоторое время во "взрослой" жизни резко почувствуют то несоответствие того, что они делают тем устремлениям, которые у них когда –то были в жизни. Это противоречие очень простое: очень скоро они натолкнуться на тот предел возможности, на который они, как единица, как один человек, в мире могут рассчитывать.
Отмечу – не того, что было в Киношколе, а своей команды, т.е. когда он научается высматривать и видеть тех людей, которые разделяют с ним одно и тоже, когда он может найти себе учителя и т.д.
Именно поэтому – подлинный киношколец всегда в конфликте с Киношколой. Он любит Киношколу за то, куда она была устремлена и ненавидит её за то, в чём она, испугавшись, заглохла.
Это попытка – не уронить планки, она и объясняет – почему после кУРСА (попытка построить систему альтернативную киношколе внутри самой киношколы, ещё называлась КОС – Курс Общей Судьбы) – маленькой игры для 40 человек одноклассников о том, что "мы вместе", о том, что мы провожаем девочек до метро и ходим к больным, возник к 2006 году К.О.С. с наивной идеей о том, что необходимо купить дом за 200 километров от Москвы и сделать его своеобразным арт – центром Курса…Это смешно, но это была попытка!
Текст «Отечество нам…» написан в ноябре 2008 года.
На днях удалось почитать в распечатку ещё не изданной книги Ю.В Громыко , впечатления поразительные. Особенно интересно, что его размышления по поводу феномена Царского села, потому как день Царскосельского Лицея - 19 октября -в Киношколе отмечается как праздник. Я всегда понимал этот праздник, как праздник некоторой внутренней родины - киношкольности.
Второй для меня интересный и немного грустный феномен состоит в том, что как правило самые серьёзные киношкольцы, т.е. те, которые как раз с большим серьёзном отнесились к тому, что проходило на Строителей 15, существуют в вечной эмиграции и конфликте к Школе. Однажды я даже шутливо это сформулировал так "Любой приличный киношколец должен быть в конфликте с киношколой" Почему? Потому что если у человека есть голова, он будет рефлексировать тот опыт, который с ним был за эти 2-3 года, пытаясь "достроить" у себя в голове идеальную" киношколу. Достроив, идеальный замысел, он входит в конфликт с существующим замыслом . Педагогика конфликта - краеугольный камень педагогики киношколы и что получается? Получается что лучшие ученики,это те, которые не "продали" свой конфликт. Потому что по отношению к Своей Школе можно развиваться через признание, а можно - через конфликт.
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Под Царским Селом понимается Царскосельский лицей. Когда эту фразу читаешь, на первый взгляд, вроде бы, ничего в ней такого нет, поэтому мимо нее можно пройти, хотя, с другой стороны…
Пушкин утверждает – и здесь можно согласиться с тем, как расшифровывает эту фразу Вячеслав Всеволодович Иванов, – что весь мир без той общности, в которой он формировался, становится чужбиной. Весь мир чужд и бессмысленен, а основу Отечества, Родины, т.е. того, из чего человек формируется, где он вырастает, того близкого, что его питает, из чего он возникает, для Пушкина создает общность лицеистов, в которой он формировался. Это стихотворение пишет уже взрослый человек: это 19 октября 1825 года, т.е. очередная годовщина Царскосельского лицея. Но мысль заключается в следующем: без той общности, в которой он формировался, в которой возникло у Пушкина самосознание и осознание себя в отношениях с другими лицеистами, весь мир для него бессмысленен, он является чужбиной, поскольку основу этого человека, его внутреннюю память, внутреннее самосознание образует Царскосельский лицей, который и является отечеством.
И Вячеслав Всеволодович Иванов, комментируя эту фразу, говорит, что это равносильно тому, как для членов афинского содружества Афины являлись тем местом, где возникало самосознание. Без Афин, без этого окружения, где они обнаруживали самих себя, весь мир – хотя греки являлись невероятно открытым народом, они много путешествовали – без вот этой особой атмосферы Афин весь мир для них являлся ничем. И с этой точки зрения, для Пушкина вне лицейского содружества отечество немыслимо.
Здесь мы сталкиваемся с целым рядом современных понятий, при помощи которых обсуждается то, как сегодня происходят «прорывы» в науках, формируются новые направления в моде, в искусстве. Это направление, которое получило название invisible college – «невидимый колледж», оно введено в социологию науки американцами. Когда американцы анализируют, каким образом возникает новая наука или появляется новое направление исследований, они говорят, что первоначально складывается очень тесная общность – это можно наблюдать по публикациям. Затем эта группа приходит на одну из кафедр университета и осуществляет прорыв в науке. Американцы давно уже заметили, что принципиально новый результат в науке или развитие какой-то отрасли в экономике совершаются благодаря возникновению сплоченной группы, которая знает, чего она хочет. В ее рамках формируется особое сознание, и она, собственно, и решает ту или иную важнейшую социокультурную задачу.
В стихотворении Александра Сергеевича Пушкина представлен тот же самый момент: без наличия определенной общности, внутри которой у человека возникает и формируется самосознание, которая является его родиной, в принципе, никакое продвижение невозможно. Что происходит, если такой общины нет, если нет такой родины, как Царское Село? На этот вопрос отвечает другой поэт, который очень близко переживал все, что происходило с Пушкиным..
Текст от 1-го января 2009 года «Эти забавные курсовики или в чём моя вера?»
Напомню, хоть это кажется сейчас немного наивным, что Курс выстраивался как обновленческое движение по отношению к Киношколе. Т.е., идея была такая - киностудия на изломе советской эры пыталась построить новую модель жизни, однако в начале 90-ых, когда киностудия оформилась как киношкола, "продала" идею, декларировав, что эта самая новая модель жизни в том, чтобы стать педагогом.
С точки зрения Курсовой идеи это был полный бред, и задача была устроить в самой , взрослой жизни эту самую новую проектность.
Одним из главных качеств курсовика являлось не наличие второй жизни, т.е. в отличие от взгляда, скажем, ОГ о том, что педагог - есть существо искусственное, т.е. специально ведущее себя перед детьми так,чтобы был образ,с точки зрения курсовика не принималось, потому что искусственное - означало наличие второй (другой) жизни, а значит первопричины всей злобы - лжи.
В этом смысле, встают два принципа - Солжениценский "жить не по лжи" и главное (в чём принципиальнейшее отличие курсовика от киношкольца) ученик по отношению к педагогу может развиваться не только в следовании его учению, но и через жёсткий конфликт к нему.
В этом плане выступать против с точки зрения курса - хорошо. Вот почему возникла пословица - у всех приличных людей конфликт с киношколой. Именно потому, что с точки зрения киношколы конфликт - эта форма влияния "сделай по-моему", а с точки зрения Курса это - форма роста (определи, чем ты НЕпохож).
В этом смысле (и это важно!) Курсовой взгляд ближе к Корчаку, чем Киношкола. Потому что, как известно, дети дважды засудили Корчака. А вы может представить такую ситуацию в Киношколе? Но совсем не сложно представить её на Курсе.
Зачем я это пишу? Потому что нет сейчас уже того наивного взгляда, что курсовиками были все те, кто учился на 16 курсе. Для меня курсовики сейчас это те, кто пробует, кто пытается, и , главное, у кого есть совесть. Не совесть в виде "я не курю" или "я не пью" (потому что кого это сейчас на хер волнует?) а совесть, когда человек делает что-то и обЪясняет это только своими принципами, а не тем, что "таков мир кругом".
Текст написан в Киеве 3 апреля 2009 года
Меня спрашивают: что остаётся выпускникам киношколы после всех этих сверх смыслов? Что они могут сделать в реально жизни? Стать купцом? Пойти торговать шоколадками? Это проблема выпускников киношколы. Они , выпускники, делают свои ролики, работают на своих сраных сериалах! И тоже и все эти выпускники - если завтра дать возможность им вложиться в действительно нечто крутое, они побросают все свои "Счастливы вместе" и побегут туда, где что-то настоящее. Просто в России сейчас не нужно ничего настоящего. По настоящему настоящего, - так мне говорят.
На это я отвечаю: Да, но изначальный посыл киношколы был пробивать то, что ты хочешь. Но есть проблема - чувствуется разобщённость, разреженный воздух что-ли, когда люди действительно могут действовать только среди таких, как они, но почему-то не могут договориться между собой, причём без злого умысла, просто как -будто бы у них нет языка.
В поисках героя.
Текст от 15 октября 2009 года
У меня так и не получилась книга о Киношколе.
Всё время выходили какие-то неудобоваримые штампы. Например такой. Страшная и ужасная КШ, диктатура, поздний СССР, маразм. Внутри неё возникает такая же сектантская организация под названием Курс. Курс исповедует принципы возрождения заплесневевшей идеи КШ, но уже на основах, блин, свободы, равенства братства. По солнечным небом Армении - Турции КШ-охранка узнает о существовании Курса и с позором изгоняет Светлого лидера. С ним уходит часть последователей. Они организуют новую КШ в горах Абхазии где-то между Цандрипшем и Гудаутой.
Тьфу, блин, бред какой!
Как я не пытался, не выходит каменный цветок. Хотя школьная проза сегодня - одно из самых востребованных направлений.
Нет так в случае с КШ. С одной стороны, КШ настолько литературна, что стоит только описать всё начиная от театральной экспедиции и заканчивая сталинскими процессами Ринга - уже получится не оторваться (здесь, главное, взгляд со стороны постоянно держать). Однако, возникает вопрос - а кто в данном случае герой?
Конечно, история группы энтузиастов, вырвавшихся из советской системы образования и образовавших педагогический Остров (и на этом Острове, как в жвачке, на всю жизнь застряв) - случай крайне интересный. Однако, тогда, получается, что герой -сама КШ. Но КШ точно не герой, потому что вырвавшись из советской системы, "Остров" создал отражение этой системы внутри себя. Тогда что же получается, что герой тот, кто "Остров" разрушает? Тоже неверный ответ. Потому как разрушителей сейчас - как собак нерезанных.
Собственно, основная драматургическая линия КШ состоит в том, что она активно эксплуатирует образ мета-семьи. Места, где все кругом друзья, все тебя любят, однако, постепенно, вокруг тебя смыкаются мягкие лапы - и постепенно, если ты "входишь в конфликт" - лапы тебя выкидывают. Половина всех выкинутых испытывает чувство "абортированных", отторгнутых. Однако стоит ли КШ упрекать в этом? Потому что в конце концов - а это машина, система. Детки думали, что нашли новых родителей, а оказалось - педагогов, которые " при исполнении". Мало того, что при исполнении, так еще и подчиняются жёстким приказам не очень адекватного, но вполне себе хитрого Центра, т.е. отказавшиеся, по большому счёту, от своей свободной воли ради интересов Организации.
Однако нынешнее время - это время разобщения. Бунт против "Организации" действие, конечно, важное, но что находиться за бунтом? Если распад на атомированные частички, то бунт -то получатся импотентский!
Герой 2010-ых в России - это безусловно, человек, который преодолевает разобщение.
Наши дети и КШ текст 8 ноября 2009 года
Недавно встретились с друзьями, у каждого из которых, в своё время, был опыт общения с КШ. Разговор, как водится, о ней и зашёл. Однако в интересном разрезе - в разрезе не "мы и КШ", а "наши дети и КШ".
Я бы без вопросов отдала своего ребёнка в КШ, - сказала участница К. (как водится, из "конфликтных"), я бы хотела, чтобы она пережила всё то, что пережила я. Чтобы у нас было общее поле переживания, чтобы ей тоже свинтили голову, как свинтили её мне.
Я бы тоже отдал ребёнка в КШ, - сказал участник Д. Потому что там есть безусловно хорошие вещи, без сомнения, лучшие. Например, Соловки. Мне жалко, что в моём детстве не было Соловков. Но только я бы отдал туда ребёнка, если бы КШ, наконец, научилась производить продукт, а именно - кино.
Все участники разговора дружно накинулись на Д, цитируя максимы из цитатника АИ, что "кино" не означает в данном случае "кино", а означает "движение".
Я думаю, к моменту, как мой ребёнок вырастит, такой проблемы уже не будет. Но я бы никогда не отдал своего ребёнка в КШ, сказал я.
В КШ существует история отношений. Невозможно учиться там младшему брату, чтобы ему всегда не вспоминали старшего. И что же вы хотите? Чтобы мой сын пришел в КШ, в месте, основания действий которой я так и не понял за столь долгий срок, месте, где на всех родительских собраниях за мойе спиной обсуждали "страшного предателя" проучившего детей 3 года и "бросившего" на четвёртый, люди, с которыми я морозился среди алтайских гор?
Нет, никогда в жизни этого не будет.
И если я знаю, как хорошо бывает на Соловках, то почему мы забываем самое главное? Что это у родителей должен быть проект образования собственного ребёнка! Ведь именно про это вам всё время говорили в КШ! И я, зная, что никогда больше не переступлю её порога, - передо мной стоит задача - сделать ЛУЧШЕ, чем было.