Валерий Иванов. De jure и de factо. Том 2

ВАЛЕРИЙ ИВАНОВ

DE JURE И DE FACTO

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ЛИТВЫ И
ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА ЛИТОВЦЕВ
В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
1919-1941гг.

Том   II
CUM BELLUM

ВИЛЬНЮС
2005




Иллюстрация титульного листа книги: Границы территории новообразованного весной 1920 г. государства литовцев - Литовской Демократической Республики, - в соотношении к нынешним границам Литовской Республики, доставшимся ей в наследство от Литовской ССР.

http://www.photoshare.ru/office/album.php?id=110688
http://www.photoshare.ru/office/album.php?id=151301


ОГЛАВЛЕНИЕ 2-го тома.

CUM BELLUM
(ВОЙНОЙ)

1.  РСФСР ПЕРВОЙ ПРИЗНАЁТ НОВОЕ ЛИТОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО(09.1919-06.1920)      1
2.  ПЕРВЫЙ БОЙ МЕЖДУ ЛИТОВЦАМИ И ПОЛЯКАМИ ЗА ГОРОД ВИЛЬНУ(05-07.1920)      20
3.  ГОРОД ВИЛЬНУ МОСКВА ПЕРДАЁТ КАУНАСУ(07-08.1920)      31
4.  КАУНАС УЧАСТВУЕТ В АНТИСОВЕТСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В РИГЕ(08.1920)      46
5.  ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ВОЙНА ЗА ГРАНИЦЫ(08-09.1920)      65
6.  ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - КАЛВАРИЯ(09.1920)      78
7.  ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ  - СУВАЛКИ(09-10.1920)      90
8.  ОТВЛЕКАЮЩИЕ МАНЁВРЫ - СУВАЛКИ(10.1920)      106
9.  ОБРЕЧЁННОЕ ПЕРЕМИРИЕ - СУВАЛКИ(10.1920)      117
10.ЗАХВАТ ВИЛЬНЫ Л.ЖЕЛИГОВСКИМ И СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ(10.1920)     130
11.ВОЙНА ЛИТВИНОВ И ПОЛЯКОВ ЗА ГРАНИЦЫ СРЕДИННОЙ ЛИТВЫ(10.1920)      146
12.ЗОЛОТО ИЗ РОССИИ В ПОМОЩЬ КАУНАСУ(10-11.1920)      161
13.Л.ЖЕЛИГОВСКИЙ - УГРОЗА НАД КАУНАСОМ(11.1920)     179
14.СРЕДИННАЯ ЛИТВА - ПРИЗНАНИЕ КАУНАСОМ ЧЕРЕЗ ПЕРЕМИРИЕ(11.1920)      193
15.НЕКОТОРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ КРОВАВОГО 1920 ГОДА(12.1920)     212

УКАЗАТЕЛЬ ИМЁН      230
УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ      250

ИСТОЧНИКИ      269
ОГЛАВЛЕНИЕ      285




Война – императив несведующей воли.


РСФСР ПЕРВОЙ ПРИЗНАЁТ НОВОЕ ЛИТОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО
(сентябрь 1919 г. – июнь 1920 г.)

Процесс формирования современного литовского государства проходил параллельно с определением его статуса в Москве, на фоне польско-советской войны, за историческое территориальное наследство после Великого Княжества Литовского и Российской Империи. Основные военные и политические события вокруг определения межгосударственных границ на территории исторической Литвы развивались только с весны 1920г., однако история их началась в 1919г.
Напомним, 11 сентября 1919г. советское правительство впервые обратилось к временному литовскому правительству (также к правительствам в Риге и Таллине), с предложением начать переговоры относительно прекращения военных действий и подготовки условий для достижения полного мира.1 (С.33) Руководители Советской России стремились помещать вовлечению Прибалтийских стран в войну против РСФСР.2 (С.3, 70) Однако, как в Каунасе, так в Риге и Таллинне, местные власти, действуя под влиянием, прежде всего, Франции и США, отложили переговоры с Москвой. Тогда это было предопределено подготовкой нового антисоветского похода Н. Н. Юденича на Петроград, который состоялся в октябре 1919г. В ожидании данного нападения, литовцы, латыши и эстонцы, откладывая переговоры, надеялись отвлечь время, для того, чтобы дождаться результатов этого похода.3 (С.272) В общей ноте министров иностранных дел стран Прибалтики от 4 октября 1919г., литовское правительство выразило согласие начать переговоры 25 октября 1919г. А в телеграмме от 25 октября 1919г. сообщило, что может вести переговоры с Советской Россией только о перемирии.4 (С.313)
Как известно, в 1919г. авантюра Н. Н. Юденича свергнуть вооружённым путём Советскую власть в России провалилась. Это заставило буржуазные правительства Прибалтийских стран начать переговоры с Советской Россией. В декабре 1919г. прерванные переговоры возобновило эстонское правительство. В конце февраля 1920г. о своем согласии начать переговоры сообщило из Риги латышское правительство. В этих условиях и литовское правительство возобновило дипломатическую переписку с советским правительством в отношении переговоров о заключении мира.5 (С.109)
2 февраля 1920г. был подписан мирный договор между РСФСР и Эстонской Республикой. Это вызвало ответную реакцию у литовских политиков. Под влиянием англичан, уже через десять дней, 12 февраля 1920г, член находившейся в Лондоне литовской делегации Э. Гальванаускас прислал в каунасский МИД шифрованную телеграмму, в которой буквально потребовал: “Заключайте мир с большевиками прежде поляков”. Далее он пояснял, что необходимо заключить союз с латышами, эстонцами, но без поляков, поскольку так желают англичане. Вопрос о независимости литовцев, латышей и эстонцев “в Англии поставлен твёрдо”.6
В этих обстоятельствах немедленно развернулась интенсивная дипломатическая переписка между Каунасом и Москвой, целью которой было прозондировать предварительные условия проведения таких мирных переговоров. В результате литовская сторона выразила согласие участвовать в таких переговорах с большевиками, но не одна. Из шифрованной телеграммы литовского представителя в Риге Д. Зауниса, присланной в каунасский МИД 16 февраля 1920г. следует, что согласно полученных от председателя латвийского правительства З. Мееровича сведений, министр иностранных дел А. Вольдемарас заявил: “Литва соглашается участвовать в переговорах с большевиками, вместе с латышами, финнами и возможно даже с поляками”. Д. Заунис здесь же спрашивал: “возможно ли для Литвы ведение переговоров в России”, - поскольку и - ”финны могут в течение нескольких недель начать переговоры. Когда Литва будет готова?”.7 В литовском МИДе на текст этой шифровки была наложена резолюция: “С поляками нецелесообразно. Только тогда, когда поляки примут наши территориальные требования. Относительно места ;проведения таких совместных переговоров между странами Прибалтики и РСФСР - ИВВ; нельзя ли в Лондоне, Париже, Копенгагене или Хельсинки. Относительно России возражайте”. Это означало, что изначально, концепция мирных переговоров была многосторонней, а не двусторонней, как это вскоре произошло под влиянием, прежде всего российских дипломатов, стремившихся взломать единый антисоветский фронт.
Через два дня, 18 февраля 1920г. на стол министра иностранных дел А. Вольдемараса легло шифрованное сообщение от литовского представителя в Берлине Ю. Пурицкиса. В нём содержалось косвенное предложение официального представителя советского правительства в Берлине В. Л. Коппа начать российско-литовские переговоры о заключении мира, и использовать этот процесс для передачи города Вильны Литовской Республике.
В конце февраля 1920г. о своем согласии начать мирные переговоры с Советским правительством сообщило латвийское правительство. В этих условиях дипломатическую переписку с советским правительством в отношении переговоров возобновил и Каунас.8 (C.76)
31 марта 1920г. временное литовское правительство официально сообщило народному комиссару по иностранным делам Советской России Г. Чичерину, что оно готово оформить мирный договор с Советской Россией.4 (С.420) Однако, как известно, первое заседание в литовском министерстве охраны края по поводу обсуждения условий будущего мирного договора с Советской Россией произошло лишь 15 апреля 1920г.,9 буквально накануне нового похода Ю. Пилсудского со своими легионерами на Восток, - на Киев.

Начало мирных литовско-российских переговоров в Москве полностью совпало со значительными успехами Польской армии на польско-российском фронте, когда реальная угроза интервенции поляков новой тенью нависла над Каунасом.  Посылая свою делегацию в Москву, литовское правительство, как видно из шифрованной телеграммы Ю. Пурицкиса в Лондон А. Тишкявичюсу, согласовало свои действия с английским Уайт Холлом.10 Литовскую делегацию возглавлял Т. Нарушявичюс - Норус. (Будущий литовский представитель в Англии). В её состав входили: П. Климас, заместитель руководителя делегации, К. Клешчинскис - полковник, представитель Генерального штаба Литовской армии, а также члены - Ш. Розенбаум, представлявщий интересы еврейской общины и крупных предпринимателей Литвы, В. Рачкаускас, И. Вайлокайтис и Д. Семашка, представлявший интересы белорусской общины. Советскую делегацию возглавлял А. Иоффе, членами делегации были Ю. Мархлевский и Л. Оболенский. Непосредственные двусторонние советско-литовские мирные переговоры начались в Москве 7 мая 1920г.
В связи с военными действиями между польскими легионами и Красной армией позицию Каунаса, по мнению литовского историка Р. Жепкайте, можно подразделить на два временных периода. Первый - от начала переговоров до первых побед Красной армии, т.е. до середины июня 1920г. Второй - со времени перелома военных событий на фронте в пользу Красной армии в конце июня и до 12 июля 1920г.5 (С.111) На первом заседании руководитель советской делегации А. Иоффе подчеркнул, что “Литва была одной из немногих буржуазных государств, не воевавших против Советской России”. Поэтому советская делегация, судя по по заверениям её руководителя, готова была обратить внимание на трудное положение, в котором оказалось литовское государство в результате минувшей Великой войны и польского насилия.11 (С.710) Принимая во внимание экономические, культурные и административные интересы Каунаса, советская делегация согласилась на то, чтобы город Вильна и некоторые части бывшей Виленской губернии были включены в состав новообразованного литовского государства.1 (С.36.)
Основной вопрос на переговорах, в связи с которым было поднята большая дискуссия, был связан с проблематикой протяжённости территории нового литовского государства на восток, а также с определением его границ с РСФСР. Изначально предполагалось, что в основу решений данных проблем на переговорах будет положен этнографический принцип заселения территорий автохтонным населением. Однако литовское правительство, ссылаясь на необходимость создания для новообразованного литовского государства удобного военно-стратегического положения, добивалось признания под свою юрисдикцию территории, которая охватывала бы как можно больше территорию исторической Литвы. Поэтому литовская делегация почти сразу предъявила претензии, которые ничем не были обоснованны с этнографической точки зрения, но целиком мотивировались политическими аргументами. Литовцы запросили не только бывшую Ковенскую губернию, но и всю Виленской губернию, хотя незначительное количество этнических литовцев там проживали только лишь на небольшой части территорий: в Трокском, Виленском и Швенчёнском районах. Литовская делегация запросила также Сувалкскую и всю Гродненскую губернии. Впрочем, необоснованность своих претензий по отношению к части территорий бывших Виленской и Гродненской губерний признавали и сами литовские политики. Заместитель министра иностранных дел, эксперт литовской делегации по территориальным вопросам П. Климас, в своих письмах утверждал, что в Литовской республике никогда не считали литовскими ни Дисненский, ни Вилейкский районы, равно как и город Гродно.12
Подспудно, вся тематика переговоров увязывалась с тем, что советская делегация предложила литовцам заключить двустороннее Секретное военное соглашение следующего содержания:
“Секретное военное соглашение между Россией и Литвой. 1920 ... Россия с одной стороны и Литва с другой, исходя из фактического состояния войны между ними и Польшей, и фактической оккупации Польшей значительной части, как литовской, так и российской территории, решили заключить между собой временное соглашение в целях совместных и комбинированных действий против Польши во имя освобождения своих территорий от польской оккупации и для этого назначили своими уполномоченными: Совет Народных Комиссаров РСФСР члена коллегии Народного Комиссариата Рабоче-крестьянской Инспекции Адольфа Абрамовича Иоффе и Правительство Литовской республики: (...)
Означенные уполномоченные съехались в Москве, по взаимной проверке своих полномочий, признанных составленными в надлежащей форме и полном порядке, согласились в нижеследующем:
Статья 1-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются вести совместные военные действия против польских армий до тех пор, пока территория Литвы не будет освобождена от польских войск. Примечание: под территорией Литвы обоими договаривающимися сторонами признаётся территория бывших Ковенской губернии, Виленской губернии, без Дисненского и Вилейского уездов, часть Гродненской губернии до Немана, Калварийский, Сейненский (с коррективой для г. Гродно на левом берегу), Мариампольский, Вилкавишский, Владиславовский и восточной части Августовского и Сувалкского уездов, Сувалкской губернии, причём точная граница здесь в последствии должна быть установлена по соглашению между Литвой и Польшей; граница между Литвой и Латвией устанавливается по соглашению этих обеих республик.
Статья 2-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются ни в коем случае, и ни при каких условиях не начинать переговоров с Польшей о приостановке военных действий о перемирии или мире иначе, как по взаимному соглашению.
Статья 3-я. Россия гарантирует Литве защиту территорий Литовского государства в указанных в примечании к статье 1-й границах всеми силами и средствами Российской Социалистической Федеративной Советской Республики.
Статья 4-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются в меру возможности предоставлять друг другу для военной надобности железные дороги (в оккупированных поляками территориях) и подвижной состав, а также предметы вооружения и военного снабжения.
Статья 5-я. Литовское главное командование сообщает Российскому Главному командованию все требуемые им сведения о составе, расположении и состоянии своих военных сил и средств. В оперативном отношении, Литовское Главное Командование выполняет директивы, получаемые им от Российского Главного командования, для чего при Российском Главном командовании находится военный представитель Литовского Главного командования и обратно, при Литовском Главном Командовании военный представитель Российского Главного Командования.
Статья 6-я. Передвижение как российских, так и литовских войск происходит в зависимости от стратегических соображений, не ограничиваясь пределами своей территории, но занятие какой-либо территории или пункта войсками той или другой из договаривающихся сторон, при выполнении общей стратегической задачи, ни в коем случае не создаёт права на владение занятыми территорией или пунктом. Россия обязуется немедленно по миновании стратегической надобности передавать власть, управление и оборону литовской территории и пунктов Литовскому правительству.
Статья 7-я. Довольствие войск, оперирующих на территории другой договаривающейся стороны производится подводом с территории собственного государства и лишь, в крайнем случае, допускается довольствоваться местными средствами через некоторые правительственные продовольственные организации с обязательной уплатой денег за собранное, в валюте того государства, на территории которого эти закупки производятся. Примечание: Всякие незаконные действия против местных жителей строжайше преследуются, материальный же ущерб, причинённый подобными действиями, если бы таковые имели место, возмещается соответствующему правительству по установлении его смешанной комиссией с равным представительством обеих сторон.
Статья 8-я. Каждая из сторон обязуется не вести против другой договаривающейся стороны пропаганды среди её войск и населения.
Статья 9-я. Обе договаривающиеся стороны взаимно обязуются держать в строжайшей тайне настоящее соглашение.
Статья 10-я. При толковании настоящего соглашения аутентичными текстами являются как русский, так и литовский.
Статья 11-я. Настоящее соглашение считается окончательным и ратификации не подлежит. Оно вступает в силу с момента его подписания. В случае, если та или другая сторона, по тем или иным соображениям, желает оказаться от настоящего соглашения, они могут это сделать только после предупреждения другой стороны за два месяца (шестьдесят дней). По миновании надобности в настоящем соглашении обе договаривающиеся стороны доводят о том сведения друг другу и по взаимному соглашению объявляют настоящее соглашение упразднённым. В удостоверение сего, уполномоченные обеих сторон собственноручно подписали настоящее военное соглашение и скрепили его своими печатями. Подлинное в двух экземплярах составлено и подписано в городе Москве (...) мая 1920г.”.13
Как явствует из шифрованной телеграммы руководителя литовской делегации Т. Нарушявичюса, - “Иоффе было заявлено, что его предложение приемлемо, если наши границы будут признаны и будет заключён Договор с гарантиями исполнения. Лидский округ проблематичен только по стратегическим соображениям ;железная дорога - ИВВ; Лида - Барановичи. Согласятся отдать Лидский округ, только если мы не будем заключать соглашений с поляками против них и просят, чтобы имели возможность пользоваться ;железной дорогой - ИВВ; Полоцк - Лида или сами будем держать Лидский узел и Неманскую линию. Им важно, чтобы защитили их правое крыло. Завтра Клещинский ;обговорит - ИВВ; с их военными, условия совместной акции”.14
Уже на следующий день 8 мая 1920г. из шифрованной телеграммы направленной в Москву из литовского МИДа ясно следует, что англичане знали о происходящем в Москве, в том числе и о территориальных претензиях литовской делегации, держали ситуацию под контролем и, даже, “с поляками ведут интригу относительно Клайпеды”.15
Практически сразу Москва начала информировать Каунас о действиях своих вооружённых сил. Из поступившей в литовский МИД 12 мая 1920г. из Москвы шифрованной телеграммы явствует, что со стороны советской делегации на московских мирных переговорах поступило сообщение литовскому военному министру о предполагаемых действиях Красной армии: “18 мая большевики начинают наступление против поляков по трём направлениям: Бобруйск, Слуцк, на Минск - Молодечно силами не менее 8 дивизий, Полоцк - Свенчаны - малыми силами”. В связи с чем, было выражено пожелание “использовать этот момент, для чего оставить заслон у Олиты и Яловки. Сосредоточить большую часть войск в Ковне и Вилкомире, оперировать против Вильны. Сосредоточение произвести заблаговременно, операцию начать не раньше, чем обнаружится большой успех у большевиков, самый лучшим моментом будет, когда большевики выйдут на линию Лида - Барановичи. Не в коем случае не раньше”.16 Всё это означало, что советская сторона готова синхронизировать свои военные действия против поляков с литовскими военными. Однако министр иностранных дел А. Вольдемарас на следующий день в шифрованном сообщении литовской делегации в Москву попросил “объяснить Чичерину, что не можем начать упомянутые акции, пока не договоримся с русскими, и мир не будет ратифицирован русскими. Мы не можем им обещать воздействовать на поляков, не имея гарантий того, что они потом не нападут на нас”. В ответ 13 мая 1920г. из Москвы в Каунас от литовской делегации вновь поступает шифрованная телеграмма А. Вольдемарасу с повторным предложением советской стороны о совместных военных действиях с Красной армией против поляков и позицией литовских переговорщиков, носящей признаки давления на своё политическое руководство в Каунасе. В этой телеграмме в частности говориться: “Русские 23-о атакуют в направлении Минск - Молодечно, нам начать атаку 18-о и занять Вильнюс. Тогда, не ожидая окончания переговоров, объявят Акт признания, в уже оглашенной редакции. Подчеркнём, что в случае взятия Вильнюса большевиками, его будет трудно заполучить. Поэтому необходимо так сгруппировать войска, чтобы мы раньше заняли Виленскую губернию. Большевики намереваются атаковать поляков в направлении Борисов - Минск - Брест и Молодечно, Лида, Слуцк. Поэтому они не хотят нам отдать участок железнодорожного пути Лида - Молодечно”. На что, делегация просит “дать самый подробный и всесторонне оговорённый ответ, т.к. момент очень важный”.17
Точку в этой решающей для литовского правительства политической ситуации поставила шифровка А. Вольдемараса от 15 мая 1920г. в Москву. В ней, в частности, говориться: “При определённых условиях возможен переход в противоположный лагерь”.18 Это означало, что Каунас, разыграв перед англичанами “московскую карту” и, получив, видимо, взамен далеко идущие обещания, занял выжидательную позицию в вопросе сотрудничества с Красной армией, когда та готовилась к освобождению территории занытой польскими оккупантами, в том числе территории признанной ранее советским правительством за Литовской - Белоруской Советской республикой (территорию Литбела).
Реакцией Москвы на такую выжидательную позицию Каунаса стало то, что уже на заседании комиссии по установлению границ, которое состоялось 17 мая 1920г., литовской делегации относительно Вильны было сообщено следующее: “Советская делегация признаёт важным вопрос относительно Вильны. Хотя по имеющимся у них сведениям литовцев в нём проживает немного, однако для литовцев он, несомненно, весьма важен. В последнее десятилетие Вильна стала культурным и политическим центром. В Вильне издавалось большинство литовских книг и газет, действовали центральные учреждения литовских политических партий. Кроме этого Вильна - важный железнодорожный узел и торговый центр. Эти факторы, по мнению советской делегации, имеют особо важное значение”.19 Тем самым было выражено недоумение по поводу нежелания литовцев выступить вооружёно в направлении Вильны с западной стороны, в то время когда с юго-востока на город будут двигаться войска Красной армии.
Отказ литовской делегации, на Московских мирных переговорах, от сотрудничества с Советской Россией в борьбе с польской оккупацией территорий исторической Литвы, и новой интервенцией, привёл к кризису в переговорном процессе. А. Вольдемарас в своей телеграмме литовской делегации в Москве от 22 мая 1920г. сообщал, что рассматривался вопрос - оставлять ли вообще делегацию в Москве для ведения переговоров. Было решено временно приостановить переговоры, отозвав некоторых членов делегации.20 В этой же телеграмме литовский министр иностранных дел объяснял, что отозвать делегацию заставляют следующие обстоятельства: 1) переговоры с Советской Россией могут создать повод для Польши занять Каунас;  2) договорившись с Советской Россией, Литовская Республика как бы игнорирует Западные государства; 3) в связи с тем, что вопрос о признании независимости Литовской Республики увязывается с позицией литовского государства в отношении Советской России.21
Стремясь помещать договоренности Литовской Республики и РСФСР, а также, для того чтобы противопоставить литовских политиков Советской стране, страны Антанты обещали Каунасу помощь в урегулировании отношения с Польшей, войска которой с апреля 1919г. захватили и по-прежнему удерживали столицу исторической Литвы.5 (С.111)

История предоставила уникальную возможность взглянуть на то, что происходило на Московских мирных переговорах, глазами заместителя руководителя литовской делегации П. Климаса. В секретном архиве министерства иностранных дел Литовской Республики сохранились два обстоятельных отчёта этого влиятельного дипломата об этих событиях. Многие проблемы, вскрытые тогда в Москве, будоражат и сегодня умы националистически настроенных литовских политиков. Будут они возбуждать сознание и в последующем.
Посмотрим, как формировались основы для будущих отношений литовского государства со своим великим восточным соседом. Первый отчёт охватывает период с 1-го по 25-го мая 1920г.22
“Всё время от момента приезда в Москву 5 мая до настоящего дня 25 мая, переговоры проходили только относительно отдельных актов признания независимости Литвы и относительно границ.
1. Относительно признания. Чичерин с Караханом  (во время первого визита Нарушявичюса и Климаса) и Иоффе относительно предложенного нами отдельного акта подчеркнули: до сих пор у них была такая практика, что признание и отказ от суверенитета записывались как пункты договора и они не видят основания менять эту практику. Во-вторых, предоставляя Литве такой отдельный акт, они не смогут объяснить советским массам такое исключение, когда нет никакой ясности относительно того, какие будут отношения Литвы и Советской Россией и каким будет мирный договор. Во время обсуждения Акта о признании на пленарном заседании Делегацией было замечено, что большевикам неприемлемы все исторические мотивы относительно Великого Княжества Литовского, которое большевики считают империалистическим и ничуть не лучше царского режима в России. Вместе с тем, неприемлемы были им такие наши определения, которые были отражены в проекте (Мирный договор § 2) относительно “Восстановления Литовского государства и прекращения Литовских аннексий, - так как у них это неразрывно связано с империализмом Литовского государства. После долгих споров, большевики согласились на формулу, которую мы им сообщили телеграфом и сейчас получаете в дополнение к протоколам. Однако эту формулу не согласны объявлять отдельным торжественным актом, а лишь вложить в Мирный договор. Позднее, Иоффе в частном разговоре заметил, что независимость Литвы они согласились бы декларировать отдельным актом только тогда, когда будут уверены, что Литва не будет им противником. Поэтому в последние дни нам было секретно сообщено, что если мы заключим с ними договор о совместной борьбе с поляками, такой Акт будет всячески обоснован, и он будут представлен немедленно, не дожидаясь обсуждения всего Мирного договора. Текст будет приблизительно таким, как он отредактирован в первой статье (или 2-й).
2. Относительно границ. Этот вопрос занял несколько заседаний Пленума и продолжительные дебаты в комиссии. Здесь надо разделить два вопроса: Слонимской земли (Гродненская губерния, за Неманом) и Подлинной Литвы. Относительно Слонимской земли мы много совещались в своей Делегации. Сначала мы поставили этот вопрос очень обобщённо и широко: требовали Литовских губерний - Ковенскую, Виленскую, Сувалкскую, и всю Гродненскую, без каких-либо исключений. Этого хотел особенно Розенбаум, да и самой Делегации это казалось самым результативным - начать от такого максимума. Затем, когда большевики, нападая на нас за такой неожиданный империализм, указывали, что южная часть Гродненской губернии  - это Украина, мы заявили, что относительно Брестского, Кобринского и Пружанского округов мы можем пойти на компромисс. Относительно остальной части Гродненской губернии - Розенбаум и Семашка начали всяческими способами её защищать. Оба они доказывали, что Гродненская губерния уже “определилась” к Литве, что здесь уже давно была власть Литвы, суды, школы и т.д., и никто против этого не протестовал, что евреи и белорусы многократно объявляли своё желание пребывать при Литве, что экономические интересы и, особенно промышленность в Белостоке, принадлежат Литве, наконец, что этот край был местом жительства литовских племён - ятвягов - и имеет общую культуру и не только культуру. Иоффе на это красноречиво отвечал, что такое решение, которое во время немецкой оккупации объявили евреи и белорусы, они признать не могут, особенно потому, что все белорусские деятели, которые хотят свою республику, всегда отстаивают себе Гродненскую губернию и протестуют против её передачи Литве. Цитировал телеграммы, которые ещё недавно они получали от Езавитова, Ластовского, а также и других белорусов, настроенных пробольшевистски. Само определение еврейских капиталистов в Белостоке они не могут признать принципиально, и вообще евреи, по мнению Иоффе, не могут при этом иметь какое-либо значение, так как они не являются территориальной нацией. Относительно того, что там когда-то проживали ятвяги - так это им всё равно, что аргумент монголов или финнов - присоединить всю Россию к Финляндии или Монголии, так как здесь когда-то проживали финны или монголы. На это Розенбаум подчеркнул, что, если большевики не отдадут Гродненскую губернию Литве, тогда он достанется полякам, а против поляков, несомненно, настроены как белорусы, так и евреи. На это Иоффе ответил, что Гродненская губерния, не имеющая польских этнографических истоков, ни в коем случае не может отойти полякам и этого Россия никогда не позволит. То, что поляки могут отнять вооружёнными силами, того и передача Литве её (губернии) не спасёт; однако большевики более чем уверены, что поляки их не победят и ничего не заставят отдать, что противозаконно, и не соответствует их мнению о принадлежности. Их экономические аргументы также не убедили, т.к. по правде говоря, мы их всерьёз не принимали. Ещё несколько раз делалась попытка защитить Гродненскую губернию, однако несмотря на всё красноречие Розенбаума и Семашки, относительно принадлежности - Гродненская губерния была “похоронена”, а большевики, в конце концов, прямо сказали, что требование Гродненской губернии им попросту неприемлемо. Сам Иоффе в частной беседе подчеркнул, что литовская делегация зря даёт водить себя за нос евреям или белорусам, которые испортят истинный национальный характер Литовского государства и, тем самым, будут иметь большее влияние внутри, будет иметь возможность командовать литовцами. Такое требование евреев, по мнению Иоффе, является вредным для Литвы, не говоря уже о том, что здесь литовцы не имеют никаких доказательств. [Подчёркнуто мной - ИВВ]
Наше положение, в самом деле, было весьма сложным. Тогда мы решили по этому вопросу обратиться в Каунас и дальше вести переговоры относительно “Подлинной Литвы”, уступив всё же в вопросе о Слонимской земле до того, что мы требуем здесь отдельного самоуправления и даём очень широкую автономию.
Относительно “Подлинной Литвы” большевики поднимали нескончаемо много вопросов, где проходит этнографическая литовская граница. Они опирались на различных русских академиков, которые исследовали литовские этнографические места и которые опираются в основном на использование литовского языка. Недавно большевики заказали в Петрограде, у оставшихся российских учёных - составить литовскую этнографическую карту, и мы эту карту видели. Здесь литовцы в Виленской губернии обозначены только в районе её Западных границ и несколько полей вокруг Вильны, в части Лидского и Швенчанского округов. Небольшие литовские островка показаны в Ошмянском округе. Большевики, опираясь на этот “весьма авторитетный” источник, а также на все статистические данные и ранние работы литовских деятелей (А. Сметоны, Матулёниса, карту Л. Укининкаса, Видунаса, Викт. [Фридриха - ИВВ] Куршайтиса) - ни в коем случае не хотят согласиться с нами, по этнографическим требованиям, которые охватывают значительно больше, чем показывают все эти источники. При этом были нападки и на Климаса, что он в своих письмах например, никогда не просил Дисненского и Вилейкского округов, ни предместий г. Гродно на левом берегу Немана, ни Августовского округа, ни г. Сувалки. Было широко представлено, почему ранее работы литовских деятелей не были безупречными, что русские и польские источники неточны, что они исследовали лишь используемые языки и то неточно обрисовали, т.к. не приняли во внимание в каких местах литовцы проживали и теперь живут в вильнюсской губернии, на русификацию и полонизацию и т.д. и т.д.
Все эти доказательства, наконец, произвели большое впечатление и подорвали авторитет их сторонников. Для того, чтобы переговоры шли быстрее, мы предложили русской комиссии начертить на карте предлагаемые границы, которые они могли бы сейчас дать, после этих споров. Они прочертили на карте, которая прилагается к первому ответу Делегации. Там Вильнюс и окрестности отданы Литве, но только по экономическим мотивам и потому, что это так или иначе столица Литвы, без которой государство не может существовать. Но взамен этого в Литву не входят ни южная часть Лидского округа, ни Гродненский округ, за исключением небольшого кусочка Друскининкай, ни Ошмянский округ, ни юго-восточная часть Швенчёнского, ни, наконец, восточная часть Езеренского. Для того, чтобы спор о границах был более ясным, Делегация, сама опять обсудила границы “Подлинной Литвы” и на той же карте  провела границу окончательного компромисса (см. карту высланную на Москву через Ригу 18 мая вместе со счетами и телеграммой). Так как Российская комиссия, относительно этих границ, опять принялась повторять свои старые аргументы, мы прервали заседание комиссии и перенесли вопрос на Пленум. Осуществляя перенос, составили обширную мотивацию нашего минимума (см. протоколы).
Только с этого момента, окончательно стала ясной политика большевиков. Иоффе пригласил нашего председателя и объяснил, что принципиально русские не могут признать за нами этих границ (минимальных), т.к. в Лидском и Ошмянском, а особенно Гродненском округе, несомненно, находится белорусское и, частично, православное большинство. Но ещё больше было возражений из-за того, что им нужна железная дорога Молодечно - Лида – Мосты, а также Лида - Барановичи, именно для операций против поляков, и если они признают эти области за Литвой, то Литва будет считать себя свободной протестовать и при надобности даже соединиться с поляками, против России. Поэтому без каких-либо гарантий и этнографических доказательств россияне не могут отдать эти области. Если бы такие гарантии были, тогда им было бы легче найти, по словам Иоффе “какой-нибудь соус” относительно русификации или полонизации. Обезличенных национально католиков из Лиды и Ошмян засчитать литовцами и таким образом оправдать передачу Литве. В связи с этим удовлетворение вопроса о границах было связано с тайной координацией военных походов против поляков. С их стороны, поэтому, был выработан проект такого временного тайного договора, оговорённый и предварительно поправленный совместно с военными экспертами с их и нашей стороны и так как на это у нас нет полномочий, было решено части Делегации быстро выехать в Каунас и решить этот вопрос. Если такой договор не состоится, мы ни в коем случае не сможем получить Ошмянский и Лидский, а также Гродненский округа до Немана. Они тогда предоставят границы начертанные ими на карте. Поэтому эта проблема сейчас и стоит перед правительством. Сила их позиции в том, что в самом деле мы почти не имеем этнографических доказательств относительно Лидского, Гродненского и Ошмянского округов, исключая очень старые или очень противоречивые сведения об использовании литовского языка в отдельных местах или их историческое литовское происхождение. [Подчёркнуто мной - ИВВ] Правда есть ещё географический мотив - нейтральная граница - Неман и может быть экономические связи, однако этими аргументами трудно оперировать, когда есть большое противоречие относительно территорий. Из проекта, который везёт председатель Делегации видно, что территориальный вопрос Советской Россией может быть удовлетворительно решён, если состоится тайное соглашение, которое фактически не будет для Литвы в чём-то затруднительным, а лишь поможет защитить свою территорию от поляков и в тоже время на этом прекращается.
Однажды разрешённый территориальный вопрос с Россией, это наша гарантия на будущее, как в глазах Антанты, так и будущей России. Одновременно мы ликвидируем у себя белорусский вопрос, так как через наши тарибы [советы - ИВВ] они ругали враждебную нам политику, а большевики, кажется, никогда не признают Белоруссии. От части Гродненской губернии за Неманом и небольшой части предместий г. Гродно - нам временно придётся отказаться, оставляя лишь требование организовать там самоуправление или арбитраж. Только таким способом мы смогли бы укрепить свою государственную позицию на своей подлинной территории и защитить её от всяких притязаний. Эта проблема, которую необходимо смело и энергично решить властям. От председателя и Клешчинскиса можно будет узнать о военном и общем состоянии в Советской России - для общей ориентации.
С заключением тайного договора связаны и все другие экономические приобретения Мирного договора. Также вопрос реэвакуации и оружия, другие вопросы военного характера. Отдельный акт признания также будет объявлен, в зависимости от определения к тому времени позиции относительно вопроса военного координирования. Интерес большевиков не в том, чтобы иметь нашу помощь, а в гарантиях, что мы их не атакуем, и не будем заключать договоров с поляками против них.   
Другие вопросы. В Москву обязательно должен возвратиться Нарушявичюс, и как можно скорее. Больше людей не нужно. Если только успеете, дайте больше директив по экономическим и иным вопросам, мы могли бы и другую часть экспертов отпустить. Розенбаум и Семашка не должны вернуться, т.к. им здесь больше нечего делать. Относительно различных технических дел и вопросов - на этот раз ничего не сообщаю, т.к. об этом могут доложить или представители министерства иностранных дел или другие эксперты. Заместитель министра иностранных дел П. Климас. 26 мая 1920г., г. Москва.
P.S. Границы в Сувалкской и Курляндской губерниях большевики не проводят и передают их решение нам с Польшей и Латвией. Однако относительно Сувалкской губернии согласны сказать, что за Литвой они признают все Северные округа и Восточную часть Сувалкского и Августовского округов”.23
Второй отчёт П. Климаса о Московских переговорах охватывает период с 25 мая по 13 июня 1920г. Он интересен прежде всего тем, что более точно освещает отношение литовской стороны к властям советского государства, их поведению. Отчёт выдержан в более конкретной деловой форме:
“1. О юридическом статусе оставшейся части делегации. После выезда Нарушявичюса для переговоров с властями относительно вопроса о границах, в связи с экономическими и военными комбинациями, оставшимся членам Делегации трудно было найти мало-мальски реальную основу для переговоров. Все обсуждения (см. протоколы комиссии) шли в основном относительно территории и нигде, за исключением небольших пунктов, не привели ни к каким результатам. Кроме этого Иоффе уже с первых дней заявил, что члены делегации без воли председателя не имеют правомочных мандатов, т.к. только с ним, согласно текста, их мандаты имеют свою значимость. Значит, эти три недели прошли даром.
2. Стали ясными вопросы. Однако комиссии стали ясны следующие вещи. Большевики всё, что отняли, национализировали или конфисковали - считают своим суверенным правом и никаких исключений из этого делать не намерены. Даже то, что они национализировали – добро, вывезенное из Литвы - они считают национализированным ещё как Российское имущество, и поэтому не видят оснований считать его сейчас литовским. Также, не признавая долгов и других прежних обязательств капиталистических и империалистических властей, полностью отказываются рассчитываться каким-либо имуществом с Литвой. Лишь одно они признают - это то, что осталось в Литве, так и осталось, а что осталось России - этому и конец. Незачем здесь счета выставлять. Радуйтесь, что становитесь независимыми и тому, что вам за это не надо платить ни какой контрибуции, как платила Болгария Турции, после получения своей независимости. А если России покажется, что литовское государство совершенно дружественно по отношению к российскому государству и что его существование выгодно России, а в особенности если Литва поможет России одержать победу над самым большим противником - “панской Польшей”, тогда они смогут, в исключительном порядке предоставить Литве особые концессии и поддержать её существование тем или иным способом, в той или иной форме, подарив золото или иначе. [Подчёркнуто мною - ИВВ] Вот в чём вопрос. Если бы мы встали на эту их позицию - договор о мире могли бы составить в течение двух часов. Если мы не встанем на их позиции, они вообще отказываются заключить мир, т.к. тогда наша победа создала бы труднейший прецедент для них, особенно в отношениях с Польшей и Украиной. Польше, на законных основаниях, они также ничего не хотят дать, а на основании дружественных отношений ничего не могут отдать, т.к. их нет, и что тогда делать.
Мы ожидали Нарушявичюса и не дождались. Надо найти быстрее выход. Получить от этих “оборванцев” что-либо “на законных основаниях”, - от тех, кто никаких прав не признаёт - на самом деле проблематично. Окончить политическое дело с Россией весьма нужно нам самим. Особенно для того момента, когда наш и русский фронты хоть в каком-то пункте сойдутся в Вильнюсской губернии, в то время когда поляки отступают. Как нам удалось понять, большевики не опасны, если мы будем ими полностью признаны на основании соответствующего политического трактата и если, кроме этого, мы будем иметь половину своей армии у своих границ, внутри. Пока мы не усилимся и не упорядочимся, они на нас, в самом деле, не нападут, хотя бы в течение нескольких лет, и будут стремиться показать всё своё интернациональное джентльменство. А небольшие нападения, которые быстрее всего будут организованы и инспирированы, можно будет отбить небольшими силами.
Если такая моя позиция Вам покажется правильной, то сообщите телеграфом в такой форме, что “2 часть вашего рапорта нам приемлема”. А если будут какие-то замечания - подайте шифрограммой. Тогда с Нарушявичюсом можно будет посоветоваться и, договорившись, закончить весь договор для целей в большей степени политических, чем экономических.
3. Эшелоны со ссыльными и заложниками. Хотя и пообещав, но каунасское Министерство юстиции выдало нам такой список, что произошёл скандал. Приписала каких-то евреев, которые в Литве никогда не проживали и не хотят проживать, и поэтому большевики весь список заблокировали. Поэтому всё остановилось. Ссыльные ругают литовскую Делегацию и власти за такую несобранность. А большевики, говоря о Литве, ещё больше имеют поводов для агитировать против литовских буржуев. Также с заложниками. Уже почти две недели просим, чтобы Каунас сообщил, какие требуемые большевиками заложники находятся в Каунасе и которые - наши, направляемые к нам, обязательно должны быть направлены в Литву. Но до сих пор никакого ответа нет, и эти люди, с проклятиями, страдают. П. Климас. Москва. 13 июня 1920 г.”.24

Англия весьма болезненно реагировала на происходящее в Москве, да и в Риге, где также начаты мирные переговоры РСФСР с латышами, временно прерванные лишь потому, что тот же А. А. Иоффе (руководитель советской делегации на них), должен сидеть в Москве на переговорах с литовской делегацией. Из литовского представительства в Лондоне 9 июня 1920г. в Каунас пришла шифрованная телеграмма, в которой говорилось: “Англия сообщила позицию несогласия в отношении возможности какого-либо альянса с Советами. Для разрешения литовско-польского конфликта Англия обещает применить всё своё влияние”.25 В литовском МИДе весьма напряжённо ждут следующих сообщений из Уайт Холла.
Ждут также, с чем приедет глава французской военной миссии в Каунасе К. Ребуль из Варшавы, который должен вот-вот вернуться с польскими предложениями относительно решения вопроса о признании самостоятельности государства литовцев, о Виленском регионе и о польско-литовском взаимодействии против Красной армии. Относительно московских переговоров, отъезжая в Польшу, этот французский офицер “просил не принимать решений пока не вернётся”.26 Однако ожидание литовских националистов оказались напрасными. Начальник польского государства Ю. Пилсудский не согласился делать какие-либо уступки Каунасу. Литовским политикам не удался шантаж Варшавы мирными переговорами с Москвой. Договорённость между Литовской и Польской республиками о признании самостоятельного литовского государства со столицей в Вильне не была достигнута.5 (С.111)

Тем временем Красная армия уже уверенно шла вперёд, победоносно вытесняя польских захватчиков беларусских и украинских территорий. 14 июня 1920г. П. Климас шлёт в Каунас шифрованную телеграмму, в которой теперь прямо просит - “нам необходимо достигнуть договорённости с РСФСР в то время, когда поляки отступают”.27 В объявленной 19 июня 1920г. Декларации литовское правительство подчеркнуло, что ”начатые переговоры с Российским правительством, стремиться привести к соответствующему мирному договору”.28 С этого момента Московские переговоры вступили в завершающую фазу.
В шифровке из Каунаса, датированной 1 июля 1920г., литовский МИД указывает своей делегации в Москве, чтобы основное внимание было обращено на территориальный вопрос, однако и - “относительно экономических вопросов переговоры не прерывайте”. Затем давалась следующая инструкция: “видя, что больше нельзя получить, уступите, и власти согласятся со сделанными уступками. Такие ваши уступки должны быть связаны с удовлетворениями минимальных территориальных требований”.29 В телеграмме от 4 июля 1920г. Каунас уже прямо указывала делегации, чтобы она поспешила с получением окончательных результатов: “Время ценно и его не теряйте”.30 Б-К. Балутис инструктирует: “Если территориальные наши притязания удовлетворены, как это обещал Иоффе, то относительно экономических - получите сколько можете и быстро делайте мирный договор. Время дорого и его не теряйте. Относительно переноса переговоров в Ригу, власть повторяет уже посланную вам свою позицию. Мы опасаемся, что в Риге всё может опять изменится. Поэтому делайте всё, чтобы переговоры быстро закончить в Москве”.31 В Каунасе весьма опасались быстрого продвижения Красной армии на Запад. Это совершенно откровенно признал тогдашний министр иностранных дел Ю. Пурицкис. На заседании Учредительного Сейма 16 июля 1920г., уже после подписания московского договора, он заявил: “опираясь на мир, мы надеемся, что те волны, которые идут с Востока и которые грозят залить поляков, нас не зальют”.32
7 июля 1920г. Ю. Пурицкис сообщил литовскому представителю в Лондоне А. Тишкявичюсу о том, что приближаются к концу московские переговоры, на которых А. Иоффе согласился на “минимальные” территориальные претензии каунасского правительства, т.е. “Lithuania propriе” - самостоятельное литовское государство, вне какого-либо государственного объединения с Польшей, с подчинением Каунасу Лидского, Ошмянского уездов и города Гродно, а также на передачу, литовскому правительству покамест 3-х миллионов рублей золотом. И тут же руководитель литовского МИДа попросил “сообщить мнение английских властей относительно готовящегося мирного договора с русскими”.33
Следующее секретное сообщение литовского МИДа своей делегации в Москве от 10 июля 1920г., показывает почти паническое настроение литовских национальных политиков. “Русские идут на Вильнюс. Прилагайте все усилия, чтобы немедленно Вильнюс и железная дорога Двинск - Вильнюс - Гродно перешла в наши руки”. Каунас просит учитывать следующее обстоятельство: “Иоффе сообщил, что инструкция штабам относительно того, чтобы договориться – дана. Однако пока мы ;литовская сторона - ИВВ; не будем с ними координировать наши действия, у нас не будет возможности заключить ;в будущем - ИВВ; мир с поляками и иметь те территории, где сейчас находимся или откуда отойдут отбрасываемые ими ;Красной армией - ИВВ; польские войска”.34
Уже в самом преддверии подписания советско-литовского Московского мирного договора Лондон сделал отчаянную попытку помешать достижению согласия между Москвой и Каунасом. Несколькими днями раннее в бельгийском городе Спа, на начавшейся здесь 5 июля 1920г. конференции, руководители стран “с широкими интересами” было обещено посредничество между Польшей и Советской Россией, по поводу заключения перемирия и мирных переговоров. На этой конференции 10 июля 1920г. польское правительство согласилось признать своей восточной границей линию, установленную лордом Д. Н. Керзоном 8 декабря 1919г. Польский премьер министр Владислав Грабский 10 июля 1920г., в тот день, когда Красная армия заняла Минск, подписал в Спа договор, в котором предполагалась передача Польшей Вильны литовцам, а Англия и Франция, в связи с этим, должны были предложить РСФСР прекратить военные действия против Польши и начать мирные переговоры, под председательством Англии. Со стороны Польши это означало фактическую капитуляцию - она отказывалась от Вильны и от территорий на север и северо-восток от линии Д. Н. Керзона.
Руководствуясь данными договорённостями в г. Спа, 11 июля 1920г. правительство Англии вручило советскому правительству ноту, которая известна в истории как «Нота Керзона».35 (С.54-55) В ней требовалось прекратить наступление Красной армии на линии, принятой Верховным Советом Лиги Наций 8 декабря 1919г.
Одновременно 11 июля 1920г. состоялось совещание представителей литовского и польского военного командования относительно передачи Вильны литовской стороне, до того как город будет занят Красной армией.8 (C.90) Оно прошло при участии военного представителя Англии С. Таллентса и Франции - К. Ребуля. Польское военное командование соответствующего приказа на проведение таких переговоров не имело. Поэтому командующий литовско-белорусским фронтом Польской армии генерал С. Шептицкий обратился к главнокомандующему Ю. Пилсудскому за получением соответствующих полномочий.36 (С.80)
Последующие события, однако, показали, что отчаянная попытка Англии и Франции перехватить инициативу по урегулированию литовско-польского конфликта накануне подписания в Москве литовско-советского мирного договора (тем самым не допустить до его заключения),  не удалась.
Со своей стороны, советское правительство, отказавшись от предложенного посредничества Д. Н. Керзона, настаивало на непосредственных переговорах о мире с Польшей и, одновременно, выражало готовность отступить от «Линии Керзона» в пользу Польши, например, в районе Хелма. После отклонения советским правительством посредничества английского лорда, в данный момент договорённости с поляками о перемирии не были достигнуты и страны “с широкими интересами”, прежде всего Франция, начали оказывать интенсивную военную помощь Польше оружием, боеприпасами, военным материалами. К консультациям руководства польскими войсками приступили высокие французские военные чины. Среди них был и видный военный авторитет, только что закончившейся Великой войны, генерал М. Вейган.8 (C.87-88) В августе 1920г эта помощь весьма пригодилась полякам под Варшавой.

12 июля 1920г. в Москве был подписан мирный договор между литовским и советским правительствами. Правительство Советской России признала суверенитет и независимость Литовской Демократической Республики de jure со столицей в Вильне - “со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями и на все времена отказывается от суверенных прав России, которые имела в отношении нации литовцев и её территории”.37 Вторая статья определяла взаимные межгосударственные границы, с указанием южных и юго-восточных границ литовского государства,38 Литовско-советская государственная граница была установлена: проходила от Браслава, несколько восточнее, и далее на юг, огибая с восточной стороны озера Дрысвяты, западнее Поставы, с восточной стороны оз. Нарочь, по западной оконечности Молодечно, далее сворачивая на юго-запад, на Воложин, по руслам рек Воложинка, Березена до Немана и по Неману до Гродно, где пересекалась с «Линией Керзона», и далее на запад до Штабина, к точке пересечения со второй «Линией Фоша» от 27 июля 1919г. В объявленом 1-м примечании ко 2-й статье договора о государственной границе между Литовской Демократической Республикой и Советской Россией, Москва признала, что граница между Литовской и Польской республиками, а также между Литовской и Латвийской республиками “будут установлены по согласию с этими государствами”.35 (С.28-40)
Одновременно 12 июля 1920г., здесь же были подписаны и 3 секретных протокола ко 2-й, 5-й и 7-й статьям Московского мирного договора. С литовской стороны к подписанию их были допущены лишь Т. Нарушявичюс, П. Климас, Ш. Розенбаум, В. Рачкаускас, Ю. Вайлокайтис, а с советской - А. Иоффе, Ю. Мархлевский, Л. Оболенский. Секретный протокол ко 2-й статье определял политическое положение Красной армии во время военных действий против польских войск, которые могли происходить на территории, отходившей под юрисдикцию Литовской Демократической Республики:
“Принимая во внимание факт войны между Россией и Польшей и оккупацию последней части территории, согласно настоящего мирного договора являющейся территорией Литвы, и в виду невозможности для Российских армий из военно-стратегических соображений приостанавливать военные действия против Польши на Литовской границе - нижеподписавшиеся от имени Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР заявляют, что Российское правительство не сомневается в том, что переход Российскими войсками Литовской границы и занятие ими части территорий, по настоящему договору составляющих территорию Литовского государства, ни в коем случае не будет сочтено Литовским Правительством за нарушение настоящего мирного договора и недружелюбный в отношении Литвы акт”.39
Это не означало, что литовская армия была нейтральна по отношению военным действиям Красной армии против польских войск, поскольку условия нейтралитета Литовской Демократической Республики в отношении идущей польско-советской войны ещё предстояло выработать согласно тому, как это было сказано в секретном приложении к 5-й статье Московского договора:
“От имени своего Правительства Мирная делегация РСФСР по переговорам с Литвой заявляет, что предусмотренное этой статьёй обязательство России соблюдать нейтралитет Литвы и участвовать в гарантиях сохранения такового признаётся Рабоче-крестьянским Правительством РСФСР только в том случае, если Российское Правительство примет участие в выработке условий обозначенного нейтралитета Литвы”.40
Секретное приложение к 7-й статье мирного договора определяло выдачу военнопленных, представляя их простыми беженцами:
“В виду того, что как в России, так и в Литве имеется категория граждан называемых военнопленными, нижеподписавшиеся от имени Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР заявляют, что последние, при применении данной статьи, согласны вышеупомянутых граждан рассматривать как беженцев”.41
Именно такую окончательную форму приобрело то секретное соглашение о военном взаимодействии по борьбе с польскими войсками, которое в самом начале московских переговоров в мае 1920г. А. Иоффе представил литовской делегации. В 9-ом пункте представленной ниже секретной инструкции литовского МИДа своему посланнику в Москве прямо указывается на то, чтобы он прежде всего сразу начал “переговоры с властями России: относительно получения 3 миллиона рублей золотом,” - которые были обещаны советской стороной литовской делегации только при условии оказания военной помощи и взаимодействия в войне с польскими войсками.
Обращает на себя внимание тот факт, два члена двух переговорных делегаций А. Иоффе и Ш. Розенбаум делили государственную территорию бывших западных губерний Российской Империи. Причём делили её не на основе национального принципа, т.е. согласно этническому составу автохтонного населения, проживавшего на этих территориях, а согласно каким-то непонятным то ли политическим, то ли историческим принципам. Непонятным, - потому что новая определённая Московским договором восточная и юго-восточная граница Литовкой Демократической Республики не заканчивалась на охвате территорий, где проживали этнические литовцы. Не охватывала она и историческую Литву, территории Великого Княжества Литовского.
Однако, если представить, что на территориях присоединённых к новому литовскому государству основную часть городского населения составляли евреи, то, в таком случае, появляется какой-то смысл у новой установленной границы. По её очертанию можно сказать, что проведённый рубеж объединял основную часть еврейских общин образовавшихся в городах и посёлках на западных территориях Российской Империи, начиная с ХVII века, вокруг Вильны - Северного Иерусалима. Прав был П. Климас, когда обратив внимание на реплику А. Иоффе в отношении территориальных притязаний Ш. Розенбаума,  заметил, что такие границы испортят и без того незначительный процент литовского населения в Виленском крае. 
Не случайно, уже 22 июля 1920г. последовал протест премьер-министра Белорусской Демократической Республики В. Ластовского (документ № 337) правительствам Советской России и Литовской Демократической Республики в связи с тем, что в процессе заключения Московского мирного договора от 12 июля 1920г. были нарушены суверенные права белорусской нации на свою территорию и экономику. Это произошло потому, что “исторические белорусские города Вильно и Гродно были поделены между Советской Россией и Литвой”.42
;;.;. Польско-советская война лета 1920г. вновь вызвала к жизни вопрос о белорусских территориях, что привлекло белорусских националистов к активной политической работе. Белорусское национальное движение началось шириться, как на советской территории, так и на - польской. Воюющие стороны были заинтересованы в симпатиях белорусов, поэтому искали среди белорусов своих сторонников. Большинство руководителей белорусского движения во главе с президентом доктором Луцкевичем решили договориться с Польшей, но во время переговоров в июле 1920 года правительство А. Луцкевича было свергнуто. На его место был выдвинут кабинет В. Ластовского.43 Одной из первых политических акций этого нового националистического белорусского правительства и явился названный протест.;

“Может возникнуть вопрос, почему Советская Россия этим договором ;от 12 июля 1920г. - ИВВ; согласилась с тем, что на стороне литовского государства осталась часть и нелитовских земель?” - спрашивает известный исследователь литовско-польских отношений того времени Р. Жяпкайте.5 (С.111) И сама себе отвечает на этот вопрос словами В. И. Ленина. Из доклада на сессии 7-го созыва ВЦИК 2 февраля 1920г. относительно заключения договора Советской России с Эстонией: “Мир заключён на таких условиях, что мы сделали часть территориальных уступок, таких уступок, которые не совсем отвечают принципу придерживаться строго национального определения, когда мы делом доказали, что вопрос границ для нас второстепенный вопрос, а вопрос мирных отношений является не только принципиально важным вопросом, но и таким, благодаря которому мы сможем добиться доверия нам враждебных наций”.44 (С.291) Так в советские времена интерпретировали очевидную этно-политическую несуразность границ, обозначенных в Москве 12 июля 1920г.

Сразу после заключения Московского мирного договора представитель Литовской Демократической Республики в России Юргис Балтрушайтис, направлявшийся в постоянное представительство в Москву, получил для исполнения секретную инструкцию непосредственно от литовского министра иностранных дел Ю. Пурицкиса, которая показывает, как на практике должен был реализоваться этот основополагающий международный документ в литовско-советских отношениях:
“Представитель Литвы, обменивающийся письмами о ратификации, обязан поддерживать хорошие отношения с российским правительством и русским народом, охранять литовское государство и интересы его граждан в России и информировать литовское правительство о всём, что тем или иным образом может касаться интересов литовского государства и его граждан.
Особенное внимание представитель Литвы должен уделить на следующее:
1) Необходимо присылать в министерство как можно более полную информацию, печатных материалов, сведений получаемых частным образом или иным, которые получает представитель обо всём, что делает не только российское правительство, но и различные группировки, а также что они обсуждают или намечают. Сведения как можно лучше надо проверять и опираться на их достоверность. Сведения большей важности необходимо как можно быстрее сообщать шифрованной телеграммой. Особенно необходимо обращать внимание на положение большевистского правительства, о возникающих или приближающихся его кризисах, на антибольшевистские акции в России, на отношения большевиков с другими государствами. Важно обращать внимание на переговоры большевиков с Антантой и отголоски этих переговоров в России. Кроме этого, в связи с тем, что сведения распространяемые агентством РОСТА в большинстве своём носят тенденциозный характер, Министерству необходимо получать больше коротких сообщений хроники важных событий жизни России. Прежде всего, надо наблюдать за отношениями большевиков к Литве и литовцам, их акциями, направленными против Литвы и т.д. 2) Для того, чтобы быстрее и беспрепятственно можно было бы связываться с Литвой, представителю необходимо потребовать сразу же от правительства России прямой связи с Министерством в Вильне при помощи аппарата “Юза”. В случае установления такой связи, из Литвы может быть прислан литовец “юзист”. Прямую связь “Юзом” также будет возможно предоставить представителю России в Литве. Такое исключение сделано для более быстрой подготовки мирного договора - и до тех пор, пока это будет необходимо для исполнения договора. 3) Представитель обязан зорко следить, не ломает ли правительство России условия мирного договора, и, заметив таковое, сразу реагировать на это соответствующим образом, каждый раз информируя об этом Министерство. 4) Представитель должен защищать права наших граждан в связи с различными противодействиями нашему правительству. Этой работы, как думается, будет много, и она должна неустанно проводится: освобождая из тюрем наших граждан и возвращая их в Литву, или защищая имущество литовских граждан, жизнь и т.д. 5) В особенно важных случаях, которые могут повлечь осложнения при совершении некоторых шагов, необходимо прежде всего связаться с Министерством и получить его указания. 6) Копии нот, вручаемых правительству России обязаны направляться в министерство, а также ответы русских. 7) В связи с тем, что Россия сейчас формально складывается из отдельных федераций, и эти отдельные федерации (нпр., Украина), как слышали, пробовала не признать Литву, создавать различные препятствия для наших ссыльных и т.д. - необходимо придерживаться следующего принципа и требовать от Советской власти признания того, что мы заключили мир со всей Россией, т.е. со всеми её федерациями и иными частями, и что наш мирный договор должен соответственно уважаться всеми частями России. Из тактических соображений необходимо нанести визиты к представителям властей различных федераций. 8) Все наши учреждения в России - все наши комиссии, а также все наши консульства находятся в ведении и под опекой представителя Литвы. Вся переписка этих учреждений и консульств с Министерством возможна только через наше представительство в Москве. Исключение для прямой переписки с Министерством возможно только ради удобства, и с согласия самого Министерства. 9) Представитель, обменявшись письмами о ратификации, должен сразу начать исполнение Мирного договора. Прежде всего, сразу необходимо начать переговоры с властями России: 1) относительно получения 3-х миллионов рублей золотом (см. ст. 12 договора ч.3), 2) о возвращении государственного имущества, архивов, произведений искусства, почтового и телеграфного оборудования и т.д. (см. ст.ст. 2, 9, 11, 12 и 13), а также создания соответствующих смешанных комиссий для исполнения договора и возврата имущества. Необходимо обратить особенное внимание на скорейшее и лучшее их возвращение, 3) относительно окончательного возвращения ссыльных (ст. 7). 10) Возвращая беженцев, чтобы в Литву не попали чуждые Литве элементы. Поэтому необходимо строго придерживаться ст. 6 договора и не поддаваться, не пускать в Литву, не имеющих право на литовское гражданство. О возвращении в Литву местных большевиков необходимо каждый раз заранее и быстро сообщать. 11) Выдавая визы необходимо быть особенно осторожным. Без запроса можно визировать только ни в чём не подозреваемых граждан Литвы. Обычно каждый раз необходимо запросить министерство, сообщив одновременно о цели путешествия и сведения о путешествующей особе. Дипломатические паспорта можно выправлять только для членов нашего представительства. Дипломатические визы выдаются только членам дипломатического корпуса. Вообще, относительно паспортов, виз, курьеров, пакетов необходимо придерживаться соответствующей отдельной инструкции. 12) Продовольствие, выделяемое представительству, распределяется только членам представительства. Исключение можно делать только в исключительных случаях, по решению представителя, для особо заслуженных лиц. Во всех других отдельных случаях необходимо дать отдельный отчёт в министерство. 13) Отчёт представительства необходимо проводить в соответствии с отдельными инструкциями и правилами. 14) В связи с новыми или сомнительными случаями и вопросами необходимо запрашивать в министерстве новые инструкции и указания. Министр иностранных дел”.45
Московский мирный договор стал основным и самым мощным краеугольным камнем здания нового литовского государства. Однако отгородившие территорию Литовской Демократической Республики новые стены не сумели выстоять, поскольку были искусственными и опирались не на натуральную человеческую силу местных жителей, а на политические амбиции литовских и еврейских националистов. Последовавшие вскоре серьёзнейшие военные испытания полностью изменили конфигурацию определённых в Москве границ.
Литовско-советский мирный договор стал серьёзным ударом по планам, прежде всего польских империалистов присоединить новое литовское государство к возрождённой Польше. Понимая такую роль Московского договора для литовской нации, министр иностранных дел Ю. Пурицкис на заседании Учредительного Сейма 6 августа 1920г., во время обсуждения вопроса о ратификации Московского мирного договора, подчеркнул: “Пока мы свои юридические отношения не установили, другим государствам было трудно нас признать de jure. Теперь для такого признания нет преград”.46 Однако страны “с  широкими интересами” всё ещё не спешили с официальным признанием Литовской Демократической Республики, а Начальник польского государства Ю. Пилсудский по-прежнему не хотел отступать от своей Родины - Виленского края и Вильны.

ПЕРВЫЙ БОЙ МЕЖДУ ЛИТОВЦАМИ И ПОЛЯКАМИ ЗА ГОРОД ВИЛЬНУ
(май – июль 1920 г.)

Московские литовско-советские мирные переговоры глубоко задели политические амбиции руководителей “стран с широкими интересами”, членов Верховного Совете Лиги, поскольку ломали сформулированную ими к маю 1920г. концепцию создания “санитарного кордона” вокруг “большевистской России”. Проявленная Каунасом значительная политическая воля к скорейшему решению вопроса о признании новосозданного государства литовцев и определение его границ подхлестнула ответную реакцию со стороны, прежде всего Англии и Франции. Париж уже на четвёртый день после начала 7 мая 1920г. в Москве мирных переговоров признал литовское правительство de facto.
По мере роста трудностей у войск Ю. Пилсудского на востоке, английское правительство всё более склонялось к тому, чтобы повлиять на судьбу литовско-польского конфликта вокруг Вильны и Виленского края, и тем самым найти компромиссное решение этой проблемы. Естественно, на фоне определённого сближения Каунаса с Москвой, речь могла идти лишь о половинчатых территориальных решениях, таких, которые не позволили бы Польше укрепиться далеко вглубь, на востоке, например, на линии Западной Двины и Днепра и т.п. Франция тем самым не получила бы сильного союзника на Европейском континенте в противовес Англии и Германии.
С другой стороны и слишком самостоятельное молодое литовское государство, с приращёнными восточными территориями, на которых абсолютное большинство населения составляли славяне, а также и евреи, могло стать опасным коридором для распространения страшной для респектабельного английского буржуа -  “коммунистической заразы”. Накануне начала наступления Красной армии на польские войска 4 июня 1920г. представитель литовского правительства в Лондоне А. Тишкявичюс сообщил, что английское правительство намерено урегулировать литовско-польские отношения и разрешить их территориальный спор.1
6 июня 1920г. произошёл прорыв польского фронта. Началось контрнаступление Красной армии на Польскую армию.2(C.77) Немедленно, в связи с началом отступления польских войск, в Каунас прибыли уполномоченные представитель Сейма Польши В. Каменецкий и М. Неджялковский, из PPS. Целью их приезда было получить заверения о нейтральности литовского правительства в польско-российском военном конфликте.3 (С.166, 207) Судя по последующим событиям, такие заверения были получены на ближайшее время, пока не был заключён литовско-советский Московский мирный договор. И это несмотря на то, что складывалась весьма благоприятная военно-тактическая ситуация для прорыва литовских войск в сторону Вильна. 8 июня 1920г. литовская разведка донесла о боях между частями Красной армии и польскими войсками в район Двинска,  где “большевики наступают силами 14-и дивизий”.4
В складывающейся ситуации, и военном бездействии Каунаса, литовский МИД шлёт в Москву 9 июня 1920г. шифровку, содержание которой направлено на то, чтобы показать членам литовской делегации на московских переговорах правильность пассивной линии поведения литовского правительства. В этом сообщении МИД ссылался на то, что “для разрешения литовско-польского вопроса Англия обещала применить всё своё влияние”,5 т.е. литовская внешняя политика в отношении Польши полностью подчиняется воле англичан.
Иными словами, Каунас ведёт двойную политическую игру, лавируя между интересами Англии и Советской России в Европе. Успешное наступление Красной армии послужило весомым аргументом для активизации литовской стороной мирный переговоров в Москве.
Между тем, в Варшаве, решали вопрос о выживании буржуазного польского государства. Несмотря на противодействия и возражения со стороны Ю. Пилсудского, в связи с отступлением польских войск на польско-советском фронте, 1 июля 1920г. в столице Польши создаётся на основе межпартийного представительства Совет государственной обороны.2 (C.84) Новый орган военно-политического руководства страны резко ограничил политические амбиции Начальника государства.
Совет государственной обороны Польши, несмотря на противодействия Ю. Пилсудского, решил обратиться за новой помощью к странам Антанты, но теперь, прежде всего, к Англии. Премьер-министр Польши профессор, экономист В. Грабский выехал по поручению этого Совета в бельгийский город Спа, где с 5 по 16 июля 1920г проходила конференция относительно разоружения Германии и репараций. Польский премьер имел поручение просить Англию и Францию о военной помощи и даже помочь правительству Польши инициировать мирные переговоры с Советской Россией. В этом же направлении действовали уже раннее прибывшие сюда представители правительства Польши - социалист, дипломат С. Патек и военный эксперт, начальник Генерального штаба генерал Т. Розводовский.
Политики ведущих западноевропейских стран весьма самонадеянно намеревались решать польские дела на Востоке, на территории исторической Литвы, а также - в отношении Каунаса и Жмуди. Из Лондона, от тамошнего литовского представителя А. Тишкявичюса, 2 июля 1920г. была направлена в каунасский МИД Ю. Пурицкису просьба, направить литовскую делегацию на Конференцию в Спа. Причём, ведущим специалистом в злободневных вопросах о территориях  государства А. Тишкявичюс называл Х. Рабиновича, который к этому времени уже из Москвы переместился в Лондон (видимо для доклада своим английским коллегам обстановки на переговорах в Москве и получения очередных инструкций). Именно для этого представителя каунасских евреев персонально испрашивалось разрешение руководителя литовского МИДа на возвращение в Каунас из Москвы. Это было сделано для того, чтобы Х. Рабинович непосредственно осветил названную тематику и согласовал территориальные вопросы на предстоящей в Бельгии конференции.6

За день до начала конференции в Спа, 4 июля 1920г. произошло ряд знаменательных событий, из которых самым примечательным стало признание Польшей литовского правительства de facto. Документом, фиксировавшим данный новый статус отношений между Варшавой и Каунасом, явилась нота польского министра иностранных дел князя Евстафия Сапеги литовскому правительству, в которой он, кроме прочего, просит литовские власти «соблюдать права польского населения», что «станет базой для улучшения польско-литовских отношений».7 Одновременно этот венценосный титулованный польский литвин сообщил о готовности заключить дипломатические отношения между правительствами.8
В этот же день 4 июля 1920г., Каунас сделал очередной дипломатический разворот и попросил у Франции, основного союзника Польши, необходимое вооружение в связи с приближением с востока войск Красной армии. Литовский министр охраны края подполковник К. Жукас обратился с такой просьбой к руководителю французского военного представительства в Каунасе К. Ребулю.9
Для того, чтобы ситуация выглядела драматичней, и чтобы у Запада не было сомнений относительно политической оппозиции Каунаса по отношению к “большевистской” Москве, несмотря на идущие мирные переговоры с последней, Генеральный штаб Литовской армии направил ряд сообщений во внешнеполитическое ведомство своего правительства. В них говорилось о том, что “в литовских частях идёт большевистская пропаганда” и необходимо вмешательство контрразведчиков для выяснения, «кто распространяет листовки».10 О такой идеологической интервенции “советов”, естественно, в Каунасе были проинформированы военные представители Франции и Англии.

Конференция в бельгийском г. Спа с объявленной повесткой дня - разоружение Германии и репарациях, открылась 5 июля 1920г. В течение одиннадцати дней её работы, в кулуарах зала где проходили пленарные заседания велась и другая работа, которая была направлена на то, чтобы как можно быстрее остановить наступление Красной армии на Запад и нейтрализовать возможные негативные последствия военных, а также и дипломатических успехов Советской России. Руководитель английской делегацией Д. Ллойд-Джордж, имел установку не допустить вовлечения Англии в военный конфликт с Советской Россией. На Британских островах был взят курс демократических сил, направленный на урегулирование отношений с Советской страной. В случае изменения этого курса, Объединенному Королевству грозила всеобщая забастовка. С другой стороны сложившееся к этому времени тяжёлое и даже катастрофическое военное, экономическое, а также и политическое положение Польши, несмотря на помощь Франции, создавало возможность Англии реализовать здесь, в г.  Спа, и другую свою политическую цель - ослабить влияние Франции на политической арене в Восточной Европе. Вместе с тем, усмирение имперских амбиций Польши на востоке, давало бы английским политикам возможность усилить позицию Англии в Прибалтийских странах, в том числе и в Литовской республике. Именно этим на конференции в г. Спа можно объяснить ту лояльность, которую английская делегация проявляла по отношению к - литовской. Французы, стремясь как можно быстрее и полнее получить свои репарации от Германии, добиться её разоружения, попросту попали в политическую западню и вынуждены были считаться с позицией Англии. Именно влияние последней могло конкретно помочь Парижу решить его весьма сложные экономические и военно-стратегические проблемы.2 (C.84-85)

Драматическое развитие событий на польско-советском фронте, в непосредственной близости от Вильны (в ста километрах на северо-восток по стратегической железной дороге на Даугавпилс в районе Турмантаса), заставили поляков 7 июля 1920г. обратиться  к литовским военным с предложением начать совместные действия против советских войск. Расчёт был на то, что дипломатическое признание каунасского правительства было сделано, а положение на фронте давало повод кроме прочего, проверить сговорчивость литовцев с Западом, прежде всего - с Францией. Такие выводы можно сделать из текста телеграммы руководителя французской военной миссии в Каунасе К. Ребуля своему шефу - генералу П. Анри: “Пробую немедленно ввести литовскую армию в действие против большевиков. После начала враждебные действия, литовцам трудно будет достигнуть скорого мира с советами. Выезжаю сегодня в Вильно для инициации возможного литовско-польского сотрудничества”.11
Однако с литовской стороны на эту инициативу французов последовал отказ.12
Любопытны детали секретной военной инициативы поляков, инициатором которой выступил конкурент Ю. Пилсудского, командующий Литовско-Белорусским фронтом Польской армии генерал С. Шептицкий. К Главнокомандующему литовскими войсками обратился военно-дипломатический уполномоченный из штаба командования фронта генерала С. Шептицкого полковник Рыльский - “в связи с необходимостью установления обоими государствами общего антибольшевистского фронта”. Текст его обращения был следующим: “Под напором превозмогающих сил неприятеля наше командование было вынуждено отдать приказ о сужении фронта. Для того, чтобы не допустить проведение контракций, линия отхода проходит следующим образом: Милча - Будстов - р. Лучайка - Казаны - Видзы. Командование польскими восками заинтересовано, чтобы литовские войска заняли по возможности самыми большими силами и охраняли бы участок железнодорожной линии Динебург - Дукшты. Командование фронта под командованием генерала С. Шептицкого уверяет, что польские войска не перейдут ни в одном месте существующей теперь польско-литовской демаркационной линии и считает, что было бы весьма желательным концентрирование как литовских, так и польских, сил под совместным командованием, которые расположены на демаркационной линии, с целью применения их против большевиков. Названная линия отступления, и тем самым г. Вильно, будут оборонятся польскими восками до конца. Если бы ситуация на других участках фронта вынудила оставить Вильно, главное командование литовских войск будет немедленно уведомлено, чтобы иметь возможность занять Вильно своими войсками. Для детального обсуждения этих вопросов и организации совместной оборонной акции, по приказу Главнокомандующего в Ковно выезжает капитан Кошчялковский”.13 [Подчёркнуто мною - ИВВ] В ответ на это, начальник Генерального штаба литовской армии генерал лейтенант С. Настопка немедленно отдал приказ литовскому военному представителю в Вильне капитану Мурникасу - никаких договоров с поляками не заключать.14

В условиях быстрого отступления Польской армии на фронте с Красной армией, которая неуклонно приближалась к Вильне, командование Литовской армией обратилось к генеральному консулу Англии в Прибалтийских странах С. Таллентсу, относительно порядка передачи Вильны литовской армии. Французский военный представитель К Ребуль, со своей стороны, заявил, что он будет посредничать в переговорах польского и литовского военного командования относительно ввода литовской армии в Вильну.15 9 июля 1920г. он сообщил телеграммой в Варшаву, что литовский министр охраны края К. Жукас сообщил ему, что “литовским частям приказано поддерживать контакт с польскими военными и при их отступлении, занять зону принадлежащую литовской стороне”.2 (C.88-89) Это означало - литовским военным было запрещено подписывать какие-либо договоры с поляками, а вот договариваться относительно координации непосредственных действий с польскими военными при отступлении последних - можно. “Литовской военное командование попросило поляков отодвинуться от демаркационной линии, чтобы литовские военные могли бы подготовиться к занятию Вильны, если поляки из него отойдут. Польское военное командование утром 9 июля 1920г. вновь предупредило Каунас, что если их военные части должны будут отойти от Вильны, литовские военные будут об этом своевременно оповещены”.11
В это же время французский военный представитель в Каунасе К. Ребуль всё время забрасывал Генштаб Литовской армии сообщениями о дислокации и действиях Красной армии наступающей на польские войска.16 Французы давили на литовцев и очень спешили.
9 июля 1920г. наконец происходит перелом в действиях литовского правительства и командования литовскими войсками. Не получив конкретной помощи от англичан, а лишь окрик, что Лондон категорически выступает против “союза с большевиками”,17(С.36) но при этом не имеет ничего против мирного договора с Советской Россией, литовское правительство “решило своими вооруженными силами занять Вильнюс, по возможности раньше, чем это сделают большевики; оно считало, что лучше всего это сделать с согласия Польши, однако если понадобится - и без её согласия”.18
В это же время, 9-10 июля 1920г., на заседании Конференции и Верховного Совета Лиги наций в г. Спа, премьер-министр Польши В. Грабский заявил, что Польша полностью подчиняется воле стран Антанты. За срочную и эффективную помощь польское правительство готово было самые важные вопросы, даже границы Польши, отдать на разрешение Антанте.19 (С.138) Здесь же прозвучало требование отвести польскую армию на линию от 8 декабря 1919г., за “Линию Керзона,” которая была принята Верховным Советом Лиги наций в качестве линии восточной границы Польши, начинающейся от Восточной Пруссии и проходящей до стыка старой границы России с Австрией.20 (С.505) Эта граница самым лучшим образом отвечала этнографической границе расселения поляков на востоке. Она позволяла безболезненно разрешить все пограничные вопросы Польши с восточными соседями. Польша лишалась бы тем самым т.н. “кресов” (“окраин”), что позволило бы ей нормализовать свои отношения, в том числе, и с литовцами, заключив с ними мирный договор. В свою очередь во время заключения будущего мирного договора Польши с Россией должны были бы участвовать представители финнов, литовцев, латышей и из Восточной Галиции.19 (С.144-150)
Д. Ллойд Джордж предложил польскому правительству немедленно возвратить Вильну литовским властям. В. Грабский этого не пожелал.. Город и прилегающие территории он соглашался вернуть только временно, и только в том случае, если их не удастся удержать перед наступающей Красной армией. По предложению лорда Дж. Керзона была принята его компромиссная формула: Вильну Польша должна будет вернуть литовским властям, однако решение считать в настоящее время не действующим, поскольку окончательно решить этот вопрос можно будет лишь на конференции в г. Спа (ожидалось скорое перемирие на польско-советском фронте), после окончания войны между Польшей и Советской Россией.19 (С.147) [Подчёркнуто мною - ИВВ]
По мнению польских историков, возвращение Вильны литовцам, имело важное военно-тактическое значение, поскольку должно было остановить наступление Красной армии на её правом фланге, тем самым защитить левый фланг польской армии.21 (С.44)
10 июля 1920г. Польша в Спа приняла обязательство незамедлительно вернуть Вильну литовским властям. Польша также согласилась принять решение Верховного Совета Антанты относительно польско-литовской границы.22
В шифрованной телеграмме литовского МИДа датированной тем же днём - 10 июля 1920г., читаем: “Иоффе сообщил, что штабам дана инструкция относительно того, чтобы договориться ;с литовскими военными - ИВВ;. Однако пока мы не будем координировать наших действий, у нас не будет возможности заключить мир с поляками, занять сейчас те места, где они стоят и которые освободят польские войска под их напором ;частей Красной армии - ИВВ;. Русские идут на Вильну. Прилагайте все усилия, чтобы немедленно Вильна и железная дорога Двинск - Вильна - Гродно перешла в наши руки”.23 Этот документ наглядно иллюстрирует, что Каунас видит реальную возможность получить Вильну и прилегающие территории только из рук Москвы. В самом деле, в этот же день приходит сообщение военной разведки Генштаба литовской армии о том, что польские войска поспешно отступают с юго-востока, со стороны Молодечно, в сторону Вильны.24 Эти обстоятельства вызвали необходимость срочно направить в литовское министерство охраны края из министерства сельского хозяйства и государственного имущества обращение с просьбой, как можно быстрее направить литовских управляющих в оставляемые поляками районы, чтобы “начать выполнять специальные задания министерства, которые особенно сложны и запутаны в области аграрных вопросов”. Министр И. Алекса. просит министерство охраны края “дать соответствующие указания комендатурам и другим соответствующим военным организациям, чтобы в вопросах касающихся лесного и земельного хозяйства действовали совместно с министерством сельского хозяйствами государственного имущества”.25 Надо было подбирать всё уцелевшее от поляков, и после поляков, имущество. Казна Литовской Демократической Республики была фактически пуста.
С другой стороны, Франция, в лице маршала Ф. Фоша и министра обороны А. Лефевра, понимая всю серьёзность ситуации, складывающейся для польских войск под командованием Начальника государства Ю. Пилсудского, предложила Польше 10 июля 1920г. всестороннюю финансовую поддержку в виде кредита на 50 миллионов франков.2 (C.87) Была предложена и срочная военная помощь своими военными специалистами, которых французская сторона попросила направить в штабы польских войск.19 (С.142-143, 150)
11 июля 1920г. премьер-министр Польши В. Грабский на конференции в Спа заявил о признании польским правительством “Линии Керзона” от 8 декабря 1919г. и - о её соблюдении его страной.26
Напомним, правительство Англии, добившись своего от Польши, немедленно 11 июля 1920г. вручило советскому правительству ноту,27 (С.54-55) в которой за конечную линию отсчёта польской государственной юрисдикции на востоке принималась т.н. линия Керзона. Англичане желали взять на себя посредничество в предстоящих мирных польско-советских переговорах.
Число 11 июля 1920г. знаменательно и тем, что именно в этот день, буквально накануне подписания Московского мирного договора, состоялось секретное совещание представителей литовского и польского военного командования относительно передачи Вильны литовской стороне. Оно должно было совершиться до занятия столицы исторической Литвы Красной армией.2 (C.90) Встреча прошла при участии представителя Англии С. Таллентса и Франции К. Ребуля. В связи с тем, что польские военные представители соответствующего приказа от Главнокомандующего Ю. Пилсудскому на это не имели, командующий Литовско-Белолрусским фронтом Польской армии генерал С. Шептицкий был вынужден обратился к Начальнику государства за разрешением на ведение подобного рода переговоров.28 (С.80) Судя по тому, как развивались события буквально в последующие часы, эта отчаянная военно-дипломатическая миссия, инициированная генералом С. Шептицким, закончилась безуспешно. Военно-тактическое положение его частей по-прежнему было неопределённым в отношении литовских войск.
Думается, что по-другому и не могло быть в те часы. Согласись Ю. Пилсудский на передачу Вильны литовским военным частям, и его политическая карьера моментально была бы сочтена. Не простило бы националистически настроенное общественное мнение поляков такую «измену» маршалу Ю. Пилсудскому. Больно и очень серьёзно расплачивались тогда поляки за его восточную авантюру.
 
Отступающие под напором частей Красной армии польские войска, как следует из сообщения от 12 июля 1920г. из Лондона литовского представителя А. Тишкявичюса министру иностранных дел Ю. Пурицкису, начали всё же отходить на “Линию Керзона”. Это произошло под давлением правительства Англии. Французам ничего не оставалось, как только согласиться с таким положением дел. Одновременно советскому правительству по телеграфу было сообщено, чтобы подразделения Красной армии прекратили военные действия и, вообще, чтобы война была прекращена, чтобы соблюдалась 50-и километровая нейтральна зона на литовских и польских рубежах. В день подписания литовско-советского Московского мирного договора А. Тишкявичюс, бесспорно, по рекомендации англичан, предпринял ещё одну отчаянную попытку сорвать подписание в Москве важнейшего для новообразованного литовского государства международного юридического документа. Он попросту блефовал, сообщая о необходимости “прислать в Лондон на конференцию литовского представителя,” а также тогда, - когда писал, что “здесь должны быть поляки и финны, для того чтобы разрешить все территориальные и пограничные вопросы на юридической основе”. Естественно, этот литовский дипломат советовал для этого не допускать новых конфликтов между литовцами и поляками,29 как будто он что-то мог здесь решать.
В Каунасе знали лучше военную обстановку на территории Виленского края. Военная разведка донесла литовскому правительству 12 июля 1920г. о том, что после того как литовские войска вошли в Игналину, а затем в Швенчёнелис, уже в Пабраде, что в сорока километрах на северо-восток от Вильны, они встретились с частями Красной армии.30
Момент истины наступил 13 июля 1920г., когда литовская военная разведка сообщила о том, что поляки сознательно мешают литовским войскам вступить первыми в оставляемую ими Вильну, тем самым попросту открывая дорогу в этот город частям Красной армии. “Большевики из Жеми перешли Вилию в направлении Вильнюса,” - с юго-востока - “около Новой-Вильни деморализованная Польская армия бежала”. Однако на западе, со стороны Каунаса, “около Вевиса и Майшяголы поляки, стремясь оставаться на месте, сопротивлялись нашему маршу вдоль железной дороги Вейвис - Вильнюс и по просёлочной дороге Майшягола - Вильнюс. Поляки преградили путь для марша вперёд. Наши группы: Даугаувпилская и средняя - Вильнюсская, получили приказ строго требовать от поляков отойти от Вильнюса. Посланные несколько раз в Вильнюс делегации, не получили прямого ответа от польских военных”.31 На лицо был явный саботаж достигнутых в Спа договорённостей относительно Вильны.
Такое поведение поляков происходило на фоне того факта, что 13 июля 1920г. возвратившийся в Варшаву польский премьер-министр В. Грабский, на заседании Государственного Совета обороны Польши передал решение о политической принадлежности Вильны Совету Лиги наций.19 (С.151-152)

Из посланного 13 июля 1920г., на следующий день после подписания в Москве мирного договора министром иностранных дел Ю. Пурицкисом письма советским властям в Москву, кроме прочего, видно, что Каунас желает самостоятельно заполучить Вильну, без вмешательства Красной армии. “Литовские власти выражают свою радость и удовлетворение по поводу того, что наконец между двумя соседними государствами установятся нормальные соседские отношения. Литовские власти надеются, что эти отношения будут самыми сердечными, так как в связи с военными действиями между Россией и Польшей, армии России и Литвы имеют общую контактную линию, для того чтобы исключить возможные инциденты. Литовские власти имеют честь твердо просить русские власти, чтобы она приказала своей армии не заходить в тот район, который будет занят Литовской армией. Литовские власти считают, что русские власти будут считать это требование справедливым и взвешенным, так как оно касается только литовской территории, относительно границ которой уже договорено между двумя государствами”.32 Далее «литовские власти» сообщают, что на днях они со своей армией “займут принадлежащий им город Вильнюс и территорию, по крайней мере, в радиусе 30 километров от Вильнюса” и просят, чтобы “русская армия в эту зону не входила”. Для того чтобы лучше согласовать этот вопрос, литовское “военное руководство желает послать своего представителя в штаб русской армии, действующей на северо-западном фронте”. На другой день, 14 июля 1920г. последовал приказ по Литовской армии “выступить на Вильнюс,” поскольку, внимание, - “всё согласовано с требованиями Англии и Францией”.2 (C.90-91) Одновременно, 14 июля 1920г. поляки официально объявили, наконец, что передают Вильну под литовскую “оккупацию” - так это было сформулировано в приказе Ю. Пилсудского командованию Литовско-Белорусского фронта польской армии. Командование 7-й польской армией немедленно сообщило о данном решении литовскому военному командованию.33 (С.238) В тот же день части литовской армии выступили через польско-литовскую демаркационную линию в направлении Вильны, к чему были готовы уже с 9 июля 1920г.34 Литовская воздушная разведка доносила о том, что польские войска поспешно отступают из Вильны,35 но как-то странно, поскольку отходят не на юго-запад в сторону Гродно и Варшавы, а прямо на запад, в сторону Каунаса - в направлении Лентвариса, на встречу идущим на них частям литовских войск. Одновременно с восточной стороны в Вильну, не испытывая существенного сопротивления, вступали части Красной армии. Если бы не холмистая местность и лощина в которой расположен город, красноармейцы могли бы, наверное, услышать канонаду упорного боя в шести километрах на запад от древней столицы Литвы, в котором литовские части сражались с польскими частями, не желавших пропустить литовцев в город. Как вспоминал в последствии в своих дневниковых записках начальник Генштаба Литовской армии полковник К. Клешчинскис: “Сразу же был дан приказ командующему 1-ой Литовской дивизией о посадке войск в поезд и отъезде, с целью занятия Вильнюса. Одновременно был получен рапорт офицера связи при польском командовании о том, что полковник Рыльский послал литовскому правительству в Каунас предложение направить железной дорогой свои войска в Вильнюс, чтобы город занять. Однако это предложение не остановило польские военные части от неожиданного обстрела литовского транспорта на расстоянии приблизительно 6 километров от Вильнюса, что привело к 6-ти часовому бою. В результате несколько десятков литовских солдат было ранено и убито. Этот бой задержал литовские части на 24 часа, что позволило большевикам занять Вильнюс”.36
По другим архивным источникам литовского министерства охраны края, согласие польского военного командования на занятие Вильны литовскими частями было дано уже после того, как части Красной армии заняли Вильну. “В самом Вильнюсе начался шум, поскольку местные коммунисты и некоторые группы евреев, которых грабили - сопротивлялись. Коммунисты начали стрелять из окон в польских военных, а когда, около пригорода показалась разведка большевиков, из Вильнюса было получено сообщение, что польские власти согласны отдать Вильнюс литовцам. С такой официальной просьбой выехал начальник штаба 7-й Польской армии. Тогда нашим военным руководством был дан приказ командующему Вильнюсской группой и коменданту Вильнюса со своим отрядом сесть в эшелоны и как можно быстрее направиться на занятие Вильнюса по железной дороге Вевис - Лентварис - Вильнюс. После первого нашего эшелона, второй - с солдатами, отъехав 5 верст от Вейвиса, около села Казимировка был обстрелян из леса. Выяснив, что полякам не дано распоряжение, освободить железную дорогу для марша наших войск на Вильнюс, и что начальник штаба 7-й Польской армии Рыльский отказался дать такое распоряжение. Наши части очень медленно, только в пешем порядке смогли продолжить движение в направлении Вильнюса, постоянно требуя у поляков не мешать”. В конечном итоге это привело к тому, что “только около 6-ти часов 15 июля литовские части смогли подойти к Риконтай“,37 посёлку, что в 25 километрах на запад от Вильны.
Как видно из представленных документов, несмотря на заверения о всесторонней помощи и так называемое посредничество Англии и Франции, никакой роли в освобождении столицы исторической Литвы Вильны от поляков эти страны не сыграли. Как указывает литовский историк Р. Жюгжда, “не обращая внимание на призывы Западных государств, реакционные правящие круги Польши упорно не желали отдавать Вильнюс Литве. Согласились на это только тогда, когда Красная армия уже была невдалеке от Вильнюса».19 (С.145-147)
Части Красной армии вступили в Вильну 14 июля в 13 часов дня. «В тот  же день, почти в то же самое время правительству Литвы было сообщено, что Польша решила передать Вильнюс Литве. Однако частям польской армии, которые находились на западе от Вильнюса, такой приказ не был передан, и они ещё 15 июля энергично сопротивлялись литовским военным частям, маршировавшим в направлении Вильнюса”.17 (С.37)
Официальные документы литовского министерства охраны края зафиксировали вступление литовских войск в Вильну 15 июля 1920г. “В 10 часов литовские части прибыли в Лентварис ;15 километров на запад от Вильны - ИВВ; и встретили здесь большевистских кавалеристов. Наши части продолжали движение вперёд, и около 14 часов после обеда отряд лейтенанта Черняускаса вошёл в Вильнюс. Вскоре после этого, пройдя вдоль железной дороги, в Вильнюс вошёл литовский полк с кавалерией. Вильнюс уже был в руках русской армии”.38 Литовский историк Р. Жяпкайте также констатирует,2 (C.91) что литовская армия вступила в Вильну 15 июля 1920г., когда в городе уже был 3-й кавалерийский корпус Красной армии под руководством Г. Гая, освободивший город от польских войск. “На состоявшемся в Вильнюсе совместном митинге красноармейцев и литовских военных было заявлено, что части Красной армии не останутся в Вильнюсе, а согласно Московскому мирному договору от 12 июля 1920г. передадут его литовской стороне. Была организована литовская комендатура, а литовские части были расположены около города”.39 Из сообщение литовской военной разведки министру иностранных дел Ю. Пурицкису видно, что литовские военные сокрушаются о том, что “судьбу нашей столицы вновь надо решать не самим. Через день после нашего вступления в Вильнюс, начались переговоры с большевиками о гражданской власти и военном комиссариате”, т.е. о передаче гражданской власти в городе литовским властям.40
Москва, межу тем, не считала нарушением литовско-советского Московского мирного договора факт нахождения своих войск на территории, которые были определены в данном договоре за литовским государством. Из информации, переданной 16 июля 1920г. министру иностранных дел Ю. Пурицкису в Каунас литовским представителем в Финляндии и Эстонии В. Гилисом, позиция советского правительства представляется следующим образом: “Заявление литовской мирной делегации относительно факта перехода границы Литвы русской армией и занятие части территории Литвы не будет считаться нарушением договора, ни враждебным фактом, не будут считаться разрушением союза от 12 июля и того, что было условием его подписания. С точки зрения обоюдных интересов обеих дружественных республик весьма важным является, чтобы русская военные в своём походе руководствовались стратегическими соображениями и чтобы не повредить русской армии. Это отразится и на положении Литвы, которой так долго угрожают польские претензии”.41 Этот документ косвенно подтверждает имевшуюся договорённость о военном взаимодействии литовских и советских войск против польских захватчиков.
16 июля 1920г. представитель Польши в Лондоне Я. Чехановский проинформировал государственного секретаря Великобритании по иностранным делам о передаче литовским военным Вильны - “под оккупацию”.42

Окрылённые отсутствием сопротивления поляков, литовские военные части 16 июля 1920г. занимают Людишки, Ораны и Марцинконис.43 Для того, чтобы между частями Красной армии и литовскими войсками, продвинувшихся далеко на северо-восток, в сторону латвийских территорий, не возникало вооружённых стычек и других инцидентов 17 июля 1920г. командующий 3-ей пехотной дивизией Литовской армии издал приказ № 9 по Даугавпилской группировке подчинённых ему войск, расположенной в районе Эжеренай. Этим приказом, в частности, подчёркивался факт занятия первыми Вильны красноармейцами, и указывалось на то, что “наше положение требует тактичного и корректного отношения с латышами и ещё больше такта и осторожности с большевиками, поскольку мирный договор с русскими большевиками уже подписан. Сейчас с ними ведутся переговоры относительно оставления ими Вильнюса и признании нам литовских просторов, на которых сейчас движутся красноармейцы. Против нас они ничего не предпринимают”.44 Из этого приказа следует, что части 4-го Земгальского латышского дивизиона заняли регион на восток от железной дороги Калькуны - Турмантас: “Отношения с ними улучшились. Достигнуто временное местное соглашение, только военного значения, между нашим и местных латвийским командованием, относительно использования железнодорожного узла Калькуны, с целью пропуска военных эшелонов через железнодорожный узел Калькуны - Новосвенчаны”. Литовское командование ожидало, что при первой же возможности, когда красноармейцы освободят эту область, продвинуться на восток и займут просёлочную дорогу Видзы – Гунтовники, “до узкоколейки в Лынтупы включительно”. На юго-западном направлении 18 июля 1920г. литовские военные части заняли Друскеники и Котвину.43
22 июля 1920г. народный комиссар по иностранным делам РСФСР Г. Чичерин в своей телеграмме, направленной из Риги в Каунас министру иностранных дел Ю. Пурицкису, выражает свою удовлетворённость совместными действиями литовских и российских войск. “Мы радостно приветствуем совместные действия литовских и российских войск против польских империалистов, угрожающих праву литовских и российских народных масс располагать собственной судьбой. Теперь уже выяснилось на деле, до какой степени необходимым было соглашение, принятое обеими сторонами во временном занятии по стратегическим соображениям российскими войсками части литовских территорий. Считаю долгом ещё раз заверить, что наша оккупация является временной и что Советская Россия ничем не угрожает независимости Литвы и национальному самоопределению литовского трудящегося народа”.45 [Подчёркнуто - ИВВ]
Данное заверение российской стороной о своих дружественных намерениях в отношении литовского государства и его территорий было сделано в тот момент, когда Англия и Франция начинали новую политическую акцию, направленную на консолидацию антисоветских сил для борьбы против победоносно наступающей на запад Красной армии. Но об этом в следующем разделе.

А пока, литовцы уточняли через своего представителя в Риге границу между РСФСР и Литовской Демократической Республикой. 24 июля 1920г. П. Климас посылает из Каунаса шифровку литовскому представителю в Ригу, где начались советско-польские переговоры, на которых Польша отчаянно пыталась как можно скорее достичь перемирия с РСФСР. В телеграмме П. Климаса указывалось, что “кабинет принял демаркационную линию Шчётки, на север от Оссино Городок, по дороге от Годутишек до Свенчан, Новосвенчан и прямо на Гродно и Сидр. Эти пункты по стороне России”, - окончательное их распределение - “установит комиссия в Вильнюсе”.46
После достижения промежуточного советско-польского военного перемирия, 28 июля 1920г. литовцы конкретно обозначили параметры реализации литовско-советского военного сотрудничества. По достигнутым договорённостям, польские войска должны были остановиться по линии Белосток - Брест - Ковель. Литовские дипломаты предполагали, что на этой линии части Красной армии остановятся. Однако, в условиях, когда советские войска перешли данную линию, Каунас серьёзно обеспокоился относительно того, что советские войска скоро уйдут с занятых ими территорий, отошедших к литовскому государству в результате Московского мирного договора. Литовскому представителю в Риге даны были всё же несколько смягчённые инструкции, в которых указывалось - “имея ввиду интересы русских, литовские власти согласны чтобы обозы и военные части могли быть перевезены по железной дороге Молодечно - Лида - Мосты, а также по грунтовым дорогам. Что касается линии: Швенчёнис - Вильнюс - Варена - Гродно,  то она русской армии не нужна. Русская армия пользуется названными путями, и не должна отклонятся от пути”. Тем самым чётко были обрисованы максимальные границы территории на юге и юго-востоке литовского государства, занимаемых литовским войсками, находящиеся под юрисдикцией Каунаса. Далее шло следующее пояснение: “Так как русская армия не оккупирует территории, а располагается временно, то все гражданские и военные права принадлежат литовским властям и никому другому. Никакие реквизиции на занятых территориях недопустимы”. Одновременно здесь же сообщалось, что литовские власти направили соответствующие ноты советским властям, Польше и странам Антанты с требованием, чтобы польская армия ушла с литовских рубежей, установленных в литовско-русском мирном трактате”. Этот дипломатический шаг предпринимался Каунасом в надежде на то, что  под давлением, прежде всего со стороны Англии, “армии обеих воюющих сторон выйдут из Литвы”.47
Однако до коренного перелома в польско-советской войне оставалось ещё три недели, после чего решение территориальных вопросов нового литовского государства пошло в совершенно ином направлении.

ГОРОД ВИЛЬНУ МОСКВА ПЕРЕДАЁТ КАУНАСУ
(июль – август 1920 г.)

События, развернувшиеся с середины июля 1920г. в Виленском крае, после занятия Вильны частями Красной армии, были судьбоносными для их участников. “Гордиев узел” завязанный вокруг территории исторической Литвы и Жмуди сильными государствами - Советской Россией и Англией. - должен был наконец разрублен, ибо развязать его дипломатическими приемами было уже не возможно. Слишком много было желающих получить выгоду из создавшейся ситуации. Причём каждый стремился достичь цели своим способом. В то время, когда Англия почти всецело действовала чужими руками, Советская Россия “рубила” этот узел руками и жизнями своих солдат, не чураясь при этом использовать и жадных местных националистов. Поляки, литовцы, немцы, белорусы, евреи, латыши и, естественно, русские - белые и красные, все они являлись непосредственными действующими лицами названного процесса. За их плечами стояли вдохновители - западноевропейские масоны и восточноевропейские большевики. События разворачивались в гнетущей идеологической атмосфере, где нравственная чистота христианских принципов о равенстве, бескорыстии и братстве людей - интернационализме, пролетарском равенстве и идейном единении, переплетались со своеволием, алчностью и лютой ненавистью к иным личностям.
События были многомерными. Красная армия под руководством своего главнокомандующего Льва Бронштейна (Троцкого) победно маршировала на Запад в Германию, где должна была оказать помощь Компартии Германии и пролетариату этой страны, взять власть в стране в свои руки и решить первый этап провозглашённой Мировой революции – нового мирового порядка. По замыслу большевиков - её идеологов, вдохновителей и исполнителей, она была направлена на свержение во всём мире (или хотя бы для начала в Европе) власти капиталистов, эксплуатировавших рабочий класс.
Члены Верховного Совета Лиги наций, “страны с широкими интересами” упорно противостояли реально возникшей возможности объединения Советской России и германского государства, после победы в нём коммунистов, при непосредственной помощи большевистских комиссаров и российских красноармейцев. Мероприятия, не удавшиеся в Советской России: антибольшевистская эсеровская контрреволюция, инспирированные различными белыми монархическими российскими группировками мятежи, крестьянские бунты и просто бандитские набеги, а также военные авантюры интервентов - оставляли Западу теперь лишь узкое поле действий для антирусских интриг. Объединившись в Лигу наций, прикрывшись этой международной организацией, западные политики по-прежнему могли вести политическую борьбу с “советами”, используя национальные амбиции и территориальные притязания восточноевропейских политиков на землях бывшей Российской Империи. Большевики прекрасно понимали сложившуюся ситуацию, и поэтому их защитная политика было направлено на столкновение националов, используя их врождённую ксенофобию. События последовавшие в ближайшие полгода показали, что большевикам удалось достичь своей цели и максимально стравить на долгие годы литовцев и поляков в борьбе за Вильну и прилегающие территории. Такая политика импонировала и англичанам, да и французам, их традиционным принципам ведения внешней политики. 
Веймарская республика, едва сохранявшая федеральное единство, образовавшаяся после принятия немцами 31 июля 1919г. новой конституции страны, в условиях жесточайшего экономического кризиса и послевоенной разрухи, сопутствовавших этому накалу социальных противоречий и политических страстей, была слабым государством, всецело зависящим от воли победительниц - Англии, Франции и других стран Антанты. Сложившаяся к лету 1920г. политическая обстановка в Европе не позволяла Германии самостоятельно решать вопросы о признании de jure государственной новообразованных Прибалтийских республик. В этом вопросе немцы всецело полагались на страны Антанты.1 (С.43) Однако, это могло означать и то, что немцы не желают создания этих государств. Германское министерство иностранных дел охотно сотрудничало в это время с советскими представителями, положительно оценивая деятельность правительства Советской России и даже, выразило стремление в деле восстановления России, обещая помощь в этой работе.2
Правительственные круги Франции планировали создать вдоль западной границы РСФСР группировку антисоветских государств которую составили бы Финляндия, Эстония, Латвия и Польша. Этот блок должен был противостоять и росту влияния Германии в Европе. Англия, в условиях наступления Красной армии на запад, спешила создать союз из трёх Прибалтийских республик: Литовской, Латвийской и Эстонской, - которые находились бы под её влиянием.1 (С.63) С этой целью в Риге в течение всего июля 1920г. проводились секретные консультации, которые вылились в организацию конференции представителей правительств этих государств в приморском курортном городке Булдури. Самое удивительное во всём этом было то, что ни Англия, ни Франция, ни другие страны союзники, осуществляя различные контакты с правительствами этих новообразованных государств, признавая их существование de facto, вовсе не спешили признать эти государства de jure, как полностью внутренне юридически и территориально оформившиеся.

Литовское буржуазное правительство прекрасно понимало перспективу, надвигавшуюся с Востока и Запада. 15 июля 1920г., на следующий день после того как Красная армия заняла Вильну, через три дня после подписания Московского мирного договора, в Каунасе были произведены аресты членов коммунистически ячеек, действовавших в среде военнослужащих. По данным литовской разведки они получали оружие от немецких “спартаковцев”, помогали курьерам организации “Спартака” кратчайшим путём попадать в Россию. Причём, по утверждению местных спецслужб в Литовской Демократической Республике, “нет к сожалению крепких антибольшевистских организаций и серьёзной антибольшевистской пропаганды, что создаёт большую опасность для порядка и независимости литовского государства”.3 В результате этих действий литовских властей из 27-и арестованных военнослужащих членов коммунистических ячеек, 21 человек был осуждён военным трибуналом к каторжной тюрьме, а один, Казимерас Стасюлис - к смертной казни. Уголовное дело показало, что коммунистическая литература доставлялась из германского Тильзита. Литовские коммунисты поддерживали связь с немецкой организацией Спартак.
Однако каунасские еврейские организации, находившиеся под влиянием Бунда, связанного с российскими большевиками, кроме прочего и кадровыми узами, вовсе не собирались соглашаться с такими репрессиями в отношении сторонников коммунистических идей. На фоне восстановления в Вильне власти большевиков, 20 июля 1920г. в Каунасе состоялся всеобщий съезд профсоюзных организаций, действовавших в Литовской Демократической Республики. Разрешение на его проведение был вынужден дать лично премьер-министр Э. Гальванаускас. Нельзя было раздражать Москву. Тем самым он предотвратил возможные репрессии, поскольку полиция из-за боязни коммунистической пропаганды хотела произвести на этом съезде аресты.3 Такое вмешательство премьера не помешало тем не менее главнокомандующему Литовской армии издать циркулярный приказ по дивизиям и полкам - выявлять сторонников коммунистических идей и сообщать о проходящих в войсковые части большевистских агитаторах, “указывая мельчайшие подробности”.4
По ту сторону литовско-советской демаркационной линии, в Вильне 20 июля 1920г. Виленский Военно-революционный комитет издаёт Приказ № 1, в котором “все появляющиеся в Вильне военнослужащие Польской армии в течение 48 часов должны представится коменданту города; в провинции - к волостным комендантам или этапным, вместе с оружием, а также со всем военным обмундированием. Не представившиеся будут считаться умышленно укрывающимися военными шпионами, и их будут расстреливать. Виновные в укрытии будут подвергаться той же каре”. Приказ подписали: “Председатель Виленского военно-революционного комитета, комендант Муклевич, члены З. Алекса-Ангаретис, Казимир Чеховский”.5

В ситуации складывающейся в регионе, Лондон срочно запросил данные о командном составе и структуре руководства литовской армии. Английскому военному представительству в Каунасе 21 июля 1920г. такие данные были представлены Генеральным штабом Литовской армии. В них говорилось о новых назначениях. Генерал-лейтенант С. Настопка был назначен исполняющим обязанности главнокомандующего. Генерал-лейтенант М. Катше - начальником Генштаба. Генерал-лейтенант Ю. Кубилюс - командиром бригады Литовской армии. Майор К. Мустейкис - исполняющим обязанности командира 3-й дивизии. Майор Грицюс - исполняющим обязанности командира 3-го полка пехоты. Полковник Литвинас - исполняющим обязанности командира 1-го полка кавалерии. Полковник К. Клешчинскис - исполняющим обязанности генерального квартирмейстера. Майор С. Заскявичюс - исполняющим обязанности начальника обеспечения. Майор Иванаускас - комендантом Вилкавишкиса. Старший лейтенант Куликаускас - комендантом Сейн, офицер Крауцявичюс - исполняющим обязанности командующего авиационной частью, капитан Куркаускас - комендантом Вильны.6
На следующий день, 22 июля 1920г., после получения в Лондоне этих сведений, литовский министр иностранных дел Ю. Пурицкис получил заверения лорда Ч. Гардинга, что в случае нападения большевиков, Англия окажет всестороннюю помощь.7 Литовский Генштаб был весьма обеспокоен сообщениями о том, что в Вильне продолжал концентрироваться и наращиваться большой контингент войск Красной армии,8 а на южных рубежах литовских войск велась интенсивная пропагандистская деятельность большевиков, в том числе при помощи листовок на литовском языке.9

Стремясь остановить контрнаступление Красной армии и выиграть время для концентрации сил, поляки предпринимают отчаянную попытку заключить перемирие с Советским правительством. В радиотелеграмме советским властям 22 июля 1920г. министр иностранных дел Польши Э. Сапега сообщил о готовности польского государства немедленно остановить военные действия и начать мирные переговоры. На следующий день 23 июля он получил положительный ответ, в котором говорилось о том, что Советское правительство готово приступить к переговорам относительно остановки военных действий и ожидает мирные предложения.
Однако польская сторона затягивала с таким ответом, ожидая решений конференции в Булдури.
От А. Тишкявичюса из Лондона 29 июля 1920г. последовало сообщение Ю. Пурицкису о том, что поляки будут встречаться относительно перемирия с большевиками 30 июля в Барановичах и если их предложения будут отклонены, то союзники будут предпринимать акцию, в которой должны будут участвовать и литовские войска. Англичане твёрдо держали руку на пульсе и аранжировали весь процесс польско – советско – литовских политических отношений. Вместе с тем литовский посланник сообщил о своём стремлении развеять слухи о не желании литовского правительства участвовать в Конференции в Булдури, которая должна в срочном порядке обсудить меры противодействия «окраинных» государств наступающей на Польшу Красной армии.10
2 августа 1920г., когда русские и польские представители встретились в Риге для того, чтобы вести переговоры, оказалось, что польские представители не имели полномочий вести переговоры о заключении мира и не имели никаких предложений на этот счёт. Поляки были уполномочены вести переговоры только о приостановке военных действий на польско-советском фронте. Русская делегация, для того чтобы избежать недоразумений, предложила польской делегации связаться по радио со своими властями, чтобы быстрее получить такие полномочия для ведения переговоров. Мандаты, мол, могли быть высланы курьером и позднее. Польская делегация начала все же разговор, но только об остановке военных действий. Для получения полномочий на переговоры для заключения мира, полякам по их утверждению, необходимо было «вернуться к себе назад». Со своей стороны русские заявили, что нет никакой необходимости возвращаться, поскольку это только нарушит ход мирных переговоров.11 Однако начало переговоров вновь было отложено. А время шло.

Чтобы литовское правительство не заподозрило РСФСР в двойной игре вместе с поляками против Каунаса, 22 июля 1920г. последовала телеграмма от руководителя советского иностранного ведомства Г. В. Чичерина из Риги в Каунас министру иностранных дел Ю. Пурицкису, об удовлетворённости совместными действиями против польских войск.12 В свою очередь, ведя свою политическую игру, Ю. Пурицкис ответил наконец формально, 26 июля 1920г. на ноту польского министра иностранных дел Е. Сапеги от 4 июля 1920г., в которой тот признал литовское правительство de facto.13
Литовцы были крайне недовольны поведением советских властей на занятых Красной армией территориях. 25 июля 1920г. министр иностранных дел Ю. Пурицкиса сообщил своим представительствам в Париже, Лондоне, Риге о том, что большевики на занятых территориях собирают советы, а “литовское правительство протестует и требует, чтобы они ушли из Вильны. Ответа из Москвы ещё нет. Большевики проводят сильную пропаганду”. Противодействуя большевикам, литовское правительство ввело военное положение и начало переговоры с соседями немцами о противодействии общей угрозе. В сообщении литовское правительство просит оружия, которое можно получить из того, что изъято союзниками у немцев. Каунас просит у англичан и французов срочной финансовой помощи.14
Для того чтобы на Западе лучше понимали актуальную военную обстановку в этот же день 25 июля 1920г. издаётся приказ № 10 3-й пехотной дивизии Литовской армии расположенной в районе Эжеренай в связи с тем, что красноармейцы заняли первыми Вильну - определена разделительная линии между частями Литовской и Красной армии. Эта линия проходит по следующим населённым пунктам: Волоски - Годутишки, дорога Гродутишки - Свенчаны, прямыми линиями от Новосвенчаны до Новых Трок, от Новых Трок до Оран, от Оран до Гродно. Названные пункты считаются в русских руках. “В Вильнюсе вместе с частями русской армии пока остаётся и наша комендатура”. В этом приказе также указывается, что государственная граница на самом северо-восточном участке, в районе дислокации Эжеренской группы литовских войск, согласно Московского мирного договора, проходит: “на север от оз. Мядзол к западной стороне села Пшегроды, приблизительно в версте от него, оттуда по течению речки Масёлка и по этой речке до её впадения в Дисну, далее по земле на северо-восток через оз. Михалишки, далее речкой Нишчанка до параллели оз. Осирайты и Репешчанка, Венаседжё - западной стороне, р. Золвица через оз. Дрисвяты на оз. Цна и оз. Неспижа, далее на север через оз. Недрово и от него по речке Друйка до её пересечения с границей Ковенской губернии и далее к р. Даугава около фольварка Шафраново”. Здесь же указывается - “наша задача противостоять всему, что поднимает дух русских большевиков”.15 В процессе дальнейшего отступления польских войск Литовская армия во второй половине июля 1920г. занимала оставляемые ей территории и вышла на линию Августов - Грабино - Штабин.16 (C.91)
Несмотря на всё предпринятые старания получить поддержку Англии, 28 июля 1920г. Ю. Пурицкис получает из Лондона сообщение о том, что английское правительство не считает нужным в настоящее время помогать литовской стороне, поскольку положение Вильны не такое уж плохое. “Лорд Керзон из английского МИД заверил литовского представителя, что вопрос о будущем Вильны будет решаться на готовящейся конференции ;в Булдури - ИВВ;, однако если большевики пойдут на литовские территории, то вопрос о помощи будет вновь поставлен на рассмотрение. Самое плохое впечатление оставил дополнительный параграф к договору [мирному Московскому от 12.07.1920. - ИВВ] - без всяких гарантий и границ”.17
Бесспорно, Каунасу не понравился тон рассуждений англичан. И вот новое сообщение направляется 29 июля 1920г. из Генштаба литовской армии министру иностранных дел Ю. Пурицкису. “В Вильне происходит множество арестов Литовских граждан. Революционный трибунал приговаривает к смерти и расстрелам. В числе расстрелянных находятся многие известные граждане Литвы, среди них граф Тышкевич и многие другие. Во время моих переговоров с командованием 4-й российской армией, просил не предпринимать репрессивных мероприятий в отношении граждан Литвы, на что мне ответили, что этот вопрос будет разрешен. Сейчас начались аресты тех наших граждан, которые обращались в нашу комендатуру с просьбой о помощи по различным вопросам. Вчера была закрыта последняя газета “Эхо Литвы”, - была настроена благожелательно в отношении нашего государства. Редактор арестован. В городе проходят повсеместные и бессистемные реквизиции; их главнокомандующий обещал проводить их в соответствии с определённым планом, выработанным чрезвычайным уполномоченным по снабжению Красной армии, но этого не придерживаются. Почти все магазины закрыты и на дверях находятся печати; реквизируемые вещи не оплачиваются и случается, что не выдают и квитанции. Началась национализация промышленности, и командование 4-й русской армией сказало, что в Вильнюсе и округе будет полностью введены принципы правления советской власти, существующие в России. Приехал Капсукас и местный Ревком обсуждает вопрос о возможности изменения мирного договора, а именно в части присоединения к Советской России части Литвы, находящейся за линией раздела. Их главная цель - поднять в Литве восстание в поддержку Советской власти в России. Лейтенант Петронайтис”.18
В приложении к этой информации, Ю. Пурицкис направил 29 июля 1920г. инструкцию своим представителям в Париже, Лондоне, Риге, чтобы они проинформировали властные структуры этих государств - литовское правительство не имеет ничего общего с большевиками, поскольку оно, несмотря на заключённый договор, видит самую большую опасность для себя с их стороны и серьёзно думает о создании Лиги окраинных государств, вместе с поляками. Надеется что Антанта поддержала это намерение. Однако, прежде всего, надо признать литовское правительство de jure и разрешить литовско-польский спор.19
Это дипломатическое отмежевание от большевиков нисколько не мешало литовским военным перейти рубеж линии Керзона и 30 июля 1920г., и “на плечах” отступающих от Красной армии поляков, занять город Сувалки.20 Для влиятельных иностранцев эти действия были обставлены утверждениями о стремлении противостоять угрозе распространения власти большевиков в этом регионе. “Рядом действуют большевики, организуют ревкомы, жители Августова обращаются с просьбой занять их город литовскими частями, поскольку не хотят власти большевиков”.21 После чего, 1 августа 1920г. в Генштабе литовской армии заговоритли уже о срочной необходимости назначить военного коменданта в г. Сувалки.
В день открытия Конференции в Булдури, посыпалось особенно много донесений об успехах наступающей Красной армии и поведении большевиков на занятых территориях. “Красная армия заняла Брест-Литовск. В районе Ломжи занят Чучин, на линии р. Нарев, юго-западнее Белостока. Идут на Мазовец. Занят Кобрин, Полесье, на юг от Тарнополя. Отодвигают поляков на запад, перешли реку Серета между Тремболе и Черновицы. Действуют в направлении Булач. Дошли до Буска.” - говориться в донесении Генштаба литовской армии от 1 августа 1920г.22 В другом донесении того же дня читаем: “Большевистские милиционеры опаснее красноармейцев, эти коммунисты постоянно собирают митинги, а в поместьях присматривают, за уборкой урожая”.23 Вильна служить по-прежнему военно-стратегическим центром, через который  на запад движутся части Советских войск. В сообщении разведки в Генштаб Литовской армии от 5 августа 1920г. говориться о том, что “по дороге - Швенчёнис в сторону Вильны движется большой отряд большевистских кавалеристов”.23
Далее, среди донесений военной разведки Генштаба Литовской армии находим следующие сообщения: 8 августа 1920г. литовские военные части заняли фронт по линии Августовского канала; 11 августа - в посёлок Ротница прибыли большевики для создания здесь Революционного комитета, но были выдворены литовскими солдатами; 16 августа - в Вильне литовские части охраняют административные здания, из которые большевики были выдворены.20 Это происходило в то время когда 16-18 августа 1920г., в 30 километрах от Варшавы польскими войсками были остановлены передовые части Красной армии.
Всю драматичность сложившейся около польской столицы ситуации прекрасно осознавали в Англии. 18 августа 1920г. литовский представитель в Лондоне А. Тишкявичюс направил в литовский МИД срочную шифровку с просьбой обязательно прислал, как можно быстрее, информацию о месте нахождении литовских войск в Сувалкском регионе, поскольку “об этом очень просят британцы, а также исполняют ли русские в районе Вильно договорённость от 6 августа т.г.?” Литовский дипломат спрашивает также: “передана ли гражданская администрация в Вильне литовской стороне?”24

20 августа 1920г. Западный (Белорусский) фронт под командованием М. Тухачевского начал отступление от Варшавы назад. Тем не менее командование литовскими войсками настроено оптимистично и готово продолжать занятие территорий оставленных поляками на правом фланге Красной армии.
В приказе № 6 от 21 августа 1920г. командира 1-го пехотного полка им. ВКЛ Гедимина читаем: “Всем частям быть готовыми к исполнению новых задач по занятию новой разделительной линии от Сидра через Гродно, до Чимахово, согласно прежней разделительной линии. От Чимахово прямой условной линией до Марцинканце. Станция Марцинканце - Литве. Далее прямой условной линией от Марцинканце до Наша, от Наша до Эйшишкес, от Эйшишкес до Палецкишки, от Палецкишки до Брушнице (которая на север от Больших Солечников, от Брушнице до Курмеляны, от Курмеляны до Мурованка, от Мурованка до Индруп, от Индруп до Бояр. Все названные пункты Литве. От Бояр по речке Лохор до её впадения в реку Ошмянка и отсюда прямо по условной линии до Визентово, от Визентово далее согласно прежней разделительной линии. Мне и подчинённым частям приказано подойти на участок на правом берегу Немана не доходя до системы Августовских перекопов, слева до Драбушин (на север от Палецкишки) включительно”.25 Но уже через день, 23 августа 1920г. Командование Литовской армией получило известие о поражении Красной армии под Варшавой. Литовские военные части в районе Мариамполя получили сразу подкрепление.20

По прошествии несколько дней после занятия 14 июля 1920г. столицы исторической Литвы частями Красной армии и подхода к Вильне 15 июля 1920г. передовых подразделений литовских частей, были начаты переговоры между представителями командования Красной армии и – Литовской, относительно полной передачи Вильны и Виленского края Литовской Демократической Республике. Всё должно было произойти по условиям двустороннего литовско-советского Московского мирного договора от 12 июля 1920г.
Договор между представителями верховного командования РСФСР и Литовской Демократической Республики об освобождении войсками Красной армией литовских территорий до 24 августа 1920г.20 был подписан 6 августа 1920г. в Каунасе.26
“Договор между военным командованием России и Литовским государством составленный 6 августа 1920 года уполномоченными с российской стороны членом Реввоенсовета 4 армии Межлауком, с литовской стороны министром охраны края К. Жукасом относительно эвакуации литовских территорий, которые были заняты русскими войсками по соглашению 12 июля 1920г. 1) Сразу после подписания конвенции со всей территории, занимаемой русскими войсками, начинается эвакуация. Эвакуация осуществляется следующим образом: 2) С целью эвакуации вся упомянутая территория делиться на три округа: а) северный - с г. Швенчёнис; в) средний - с г. Вильна; с) южный - с г. Лида и г. Гродно. Северный округ охватывает следующие железнодорожные станции: Поставы, Швенчёнеляй, Пабраде. Виленский округ охватывает железнодорожные станции: Вильна - Ораны, Вильна - Индрупы и Вильна - Яшуны. Южный округ охватывает всю остальную территорию. Замечание. Точные границы устанавливаются в течение трёх дней после подписания договора. 3) В Северном и Виленском округах эвакуация начинается сразу после подписания конвенции и заканчивается в Северном округе в течение трёх дней, а в Виленском не позднее 1 сентября т.г. Начало эвакуации в Южном округе и его окончание устанавливается на основании соответствующего договора между литовскими и российскими военными властями. 4) Сразу после подписания договора составляются смешанные комиссии для передачи-приёма эвакуированных территорий. 5) Кроме военных учреждений, эвакуируется только добро российского правительства. Замечание. Относительно эвакуации по данному пункту, все возникающие вопросы разрешает совместная комиссия. 6) Для ускорения эвакуации литовские власти предоставляют один паровоз и 60 товарных вагонов, вместо получаемых в Северном округе, находящегося там, узкоколейной техники и другого оборудования. 7) Несмотря на время ратификации литовско-российского Мирного договора российское военное командование берёт на себя обязательство исполнять его на временно занятой территории. Приложения к §§ 2 и 6. Подписали. Член Реввоенсовета Межлаук. Министр охраны края полковник-лейтенант Жукас.
Приложения. К 2-му пункту конвенции 06.08.1920г. 1. Железнодорожная станция Поставы используется обеими сторонами. 2. Все паровозы, вагоны, платформы, а также запасы угля находящегося на линии от Новошвенчёниса до Крулевшчизна (Сеславино) будут разделены пополам, и одна половина будет отдана литовскому командованию. В зоне первой эвакуации (Первая разделительная линия) от Сидра до Гродно - Ораны - Новые Троки до Любов, остаётся прежняя разделительная линия. Далее устанавливается новая разделительная линия: от Любов вдоль безымянной речки до её впадения в Вилию, далее прямыми условными линиями; от Визентово до Гожан, от Гожан до Островляны. Названные пункты Литве. Далее вдоль дороги Островляны - Ира - Крулевшчизна, последняя дорога русским. От Крулевшчизна государственным рубежом. Мост через реку Вилия, около Вриже, Литве. Использование водной поверхности р. Вилии на всём указанном участке принадлежит Литве. Границы второй эвакуационной зоны (Вторая разделительная линия). От Сидра через Гродно до Лимахово по прежней разделительной линии. От Лимахово,  условная прямая линия до Марцинканце. Железнодорожная станция Марцинканце - Литве. Далее по прямым условным линиям от Марцинканце до Нача, от Нача до Эйшишки, от Эйшишки до Палецкишки, от Палецкишки до Брушнице, от Брушнице до Кармеланы, от Кармеланы до Мурованка, от Мурованка до Индруп, от Индруп до Бояры. Все названные пункты - Литве. От Бояр по реке Лоха до впадения её в р. Ошмянка и отсюда прямо условной линией до Визентово, от Визентово дальше вдоль первой разделительной линии. Подписали. Член Реввоенсовета Межлаук. Министр охраны края полковник-лейтенант Жукас.
Приложения. К 6-му пункту конвенции 06.08.1920г. 1. Относительно установленного в 6-м пункте подвижного состава литовские власти сразу же после подписания конвенции предъявляют русскому командованию один паровоз и 40 вагонов (в том числе 25 вагонов и 15 платформ) на станции Ландварово, и 20 вагонов (часть с крышей, часть платформ) на станции Сувалки. 2. С открытием движения по мосту над рекой Вака русское командование возвращает полученный в Ландварове паровоз и 40 вагонов и получает за это паровоз и 25 вагонов в Сувалках. Подписали. Член Реввоенсовета Межлаук. Министр охраны края полковник-лейтенант Жукас”.27
Примечательно, что именно этот договор - конвенция описывал реальную линию границы литовского государства. Сделано это было до ратификации сторонами литовско-советский Московский мирный договора от 12 июля 1920г. Эвакуационной комиссии надо было договориться о многих вещах, в том числе и о военных трофеях. Литовская сторона считала что “никак не могут считаться военным трофеем те предметы, которые находятся на складах и в жилищах беженцев. Нельзя проводить никаких аналогий с гражданской войной. Литовских граждан нельзя трактовать в качестве врагов Красной армии, которая пришла на здешние территории. Некоторые из них должны были выехать, потому что деньги выплачивались только отъезжавшим. Если выезжал какой-то богач, то не известно поехал ли он в Польшу или же в Ковно - как это сделали господа Юнджилл и Мэйштович. Если даже недвижимость в жилищах служащих польской армии считать военными трофеями то, во всяком случае, за таковые не могут считаться остальная утварь оставленная в квартирах гражданских чиновников и во многих жилищах богачей. Здесь находятся предметы, имеющие большую культурную ценность как произведения искусства, в сохранности которых заинтересовано литовское государство”. Поэтому литовская делегация выразила свой протест. Представитель советской делегации, член «Бунда» Рафал утверждал, что “наша практика следующая: классово враждебные нам лица, которые ушли вместе с польской армией являются нашими врагами, однако на практике в некоторых особенных случаях, можно освободить их имущество“.28 (С.25-26) Вместе с тем Рафал требовал, чтобы лица, совершившие преступление против советской власти, были осуждены ею. Он протестовал против выдачи литовским властям арестованных железнодорожников, поляков из Вильны, которые весной 1919г. приняли непосредственное участие во враждебных действиях польских войск против советской власти, поскольку тогда здесь была советская власть Литбела.28 (С.79) Относительно различных официальных учреждений, расположенных в городе, “Рафал предлагает литовской делегации назвать уполномоченных к принятию учреждений, причём передача их назначена на субботу 13 августа. Литовский комендант назначил для принятия от советских властей названных учреждений следующих лиц: 1) Докальский Я. - для госпиталя; 2) Абрамович Л. - для приютов, убежишь и детских кухонь; 3) Яхимович Я. - для здания бывшего Городского Совета; 4) Джевицкий М. - для городских архивов и юридического отдела, статистики; 5) Друто М. - для пожарной охраны и отдела транспорта; 6) Станкевич М. и Буняк Р. - для ломбарда и отдела финансов и налогов; 7) Турский М. - для электростанции; 8) Розенкауз Д. - для канализаций; 9) Калачник А. - для отдела топлива”.28 (С.31) Каунасская газета “Lietuvа” сообщила 18 августа 1920г. о том, что литовцам была передана водопроводная и электростанция, происходила передача больниц, приютов, пожарных организаций, университетской библиотеки и других объектов. Представители Красной армии согласились с организацией принадлежавших литовским властям милиции, судов, и следственного аппарата ещё до полной передачи города Вильны.29
В Каунасе внимательно следили за происходящим в столице исторической Литвы. Литовский МИД получал секретные донесения об обстановке в городе и проблемах, с которыми сталкивались большевики, в административной власти которых находилось местное население. Обстоятельное сообщение министру внутренних дел ЛДР, от помощника начальника отдела Правления краем - Иванаускаса, датированное 17 августа 1920г., позволяет нам взглянуть на происходившее в те дни в Вильне. “Получили информацию из Литовской Комендатуры и от некоторых хорошо информированных лиц. Большевики, согласно газет, которые они выпускают, готовы окончательно покинуть Вильнюс до 1-о сентября. Из полученных на днях сведений из Москвы, большевики выйдут 26-о числа этого месяца. Некоторые учреждения нам уже переданы, а милиция будет вроде передана через 10 дней. Разрешили создавать милицию, только без оружия и чтобы не превышала общего числа 200 человек.
Ангаретис, Сербента, Капсукас и другие коммунисты ведут большую агитацию против властей Литвы. Хорошо информированные люди говорят, что Компартия Литвы и Белоруссии обеспечивает своих членов бомбами, гранатами и другим вооружением, чтобы после выхода Красной армии могли бы воевать с литовцами. 15 августа состоялась манифестация. Для того чтобы она выглядела массовой, коммунисты мобилизовали все свои силы. Собрались, понятно, евреи, и то немного. Успеха среди собравшихся, коммунисты не имели. Во время манифестации выступали ораторы коммунисты. Естественно содержание всех выступлений повторялось. После окончания манифестации отряд евреев численностью около 50 человек промаршировал около Комендатуры Литвы, выкрикивая - ”Долой литовских кулаков! Долой литовскую Тарибу”. Так эта демонстрация и окончилась”. Далее автор записки сообщает: “Здесь действует “Особый отдел”, который объявляет списки с фамилиями расстрелянных. На днях были оглашены два списка расстрелянных: среди них инженер Минейка, за освобождение которого выступала Комендатура Литвы. Комиссар Межлаук даже пообещал коменданту, что освободит его, но уже утром следующего дня он уже был в списке расстрелянных. Обыски делают каждую ночь. Отнимают множество различных вещей стоимостью на миллионы. Что только могут, вывозят в Минск. Хотят оставить нам Вильнюс полностью очищенный.
После выхода Красной армии из Вильнюса, здесь останется много коммунистов (молодых евреев), которых сейчас насчитывается около двух тысяч. Они чаще всего терроризируют местных жителей. А затем, как только могут, стремятся остаться в Вильнюсе и вытворять различные козни литовцам. Для того, чтобы могли их всех опознать и лучше выловить, необходимо прислать в Вильнюс несколько человек из Отдела Управления краем, для наблюдения за ними, а также чтобы завести связи с некоторыми лицами, т.к. это потом облегчит борьбу с различными антигосударственными элементами. Необходимо, чтобы Отдел Управления краем был, как можно лучше информирован о том, что делается в Вильнюсе, что пишется в их газетах. Межлаук - бывший капитан царской армии России, теперь комиссар. Муклявичюс - неизвестно кто, большой хулиган. Капес - большевистский комиссар, бывший член Киевской чрезвычаки, демагог. Калнур - латыш, военный комиссар, очень жестокий, совсем не интеллигентный. Большой демагог. Можно перечислить ещё множество различных фамилий тех, кто сейчас терроризирует Вильнюс”.30 Такой вот красноречивый и многообещающий доклад сотрудника литовской охранки.
С другой стороны, виленская большевистская газета “Do Walki” (“К борьбе”), выходившая на польском языке, сообщала о состоявшейся 22 августа 1920г. в Вильне под эгидой Коммунистической партии Литвы и Белоруссии (КПЛиБ) конференции сельскохозяйственных рабочих, под лозунгом объединение для “предстоящей борьбы с польскими помещиками и литовскими кулаками”. В резолюцию этого собрания были вписаны призывы: “изгнать помещиков из поместий” и “передать всю землю в руки сельских рабочих и крестьян”. Здесь же было решено “выбрать Комитеты рабочих”. Советовалось - “не занимать земли самим рабочим, поскольку отсутствие инвентаря и семян сделает их зависимыми от сельских богачей”. Да и вообще, конференция решила, что должно быть “общее владение землёй” и “общая работа”. Вспомним, аналогичные решения виленских большевиков весной 1919г. привели к их полной изоляции местными крестьянами. Политические уроки годичной давности никак не повлияли на местных активистов всемирной коммунистической революции. Более того, объектом своей политической деятельности, со всеми вытекающими отсюда последствиями для буржуазного правительства в Каунасе, они видели всю территорию Литовской Демократической Республики. “Полностью земля будет передана в руки рабочих после полного взятия власти в руки рабочих и крестьян в Литве”, утверждали участники конференции, призывая “на борьбу за власть Советов в Литве”. Последняя фраза этого документа и вовсе звучала как лозунг социальной революции - “Прочь с литовскими белогвардейцами!”31

Тема владения землёй, реально гарантирующей тогда средства для существования людей, по-прежнему оставалась актуальной для крестьян всего региона, в том числе и жителей ЛДР. В столь опасное для Каунаса время, когда Красная армия большевиков стояла в нескольких десятках километров от города, 14 августа 1920г. литовский Учредительный Сейм издал закон о земельной реформе, по которому были национализированы леса и вырубки находившиеся в частном владении, размером более 25 га., а кроме этого болота, торфяники, озёра и богатства земельных недр на земельных участках более 70 га. Майораты, дарованные царём земли или приобретённые на льготных условия поместья, конфисковали без всякого вознаграждения.32 (C.572) Кстати, этот закон мог теперь относится и к землям Виленского края, поскольку 6 августа 1920г. была подписана конвенция о передаче Вильны и прилегающих территорий командованием Красной армии литовскому правительству.
Уже в самый канун полной передачи города литовской стороне, в Вильне проходит Первая городская конференция профсоюзов на которой с докладом “Политическая ситуация  и задачи рабочего класса” выступил руководитель КПЛиБ В. Мицкевич-Капсукас, который в частности подчеркнул: “Приход литовского “кулака” ничего хорошего не даст рабочему классу Литвы, так как не дал польский помещик. Он принесёт новую лож, новые преследования, новые межнациональные конфликты, новое закабаление, как в городе, так и в деревне”. Здесь же, в газете “Do Walki”, информировавшей о профсоюзной конференции, в статье под заголовком “Не дадим себя спровоцировать” характеризовалась новая власть литовских националистов в Вильне: “Литовское правительство идёт на компромисс. Его в тысячу раз больше волнует “Лига св. Казимира”, это гнездо польской реакции, чем магистрат. На спекулянтах, помещиках, даватках ;религиозных католических фанатичках - ИВВ; и чиновничьей интеллигенции думает опереться литовское правительство в Вильне”.33
Здесь, в городе, бесспорно, известно о прибытии в Каунас в эти августовские дни польской военной делегации, в то время, когда Красная армия потерпела поражение под Варшавой и остатки её частей вынуждены поспешно отступать. Они отходят, в том числе, через фиксированную к тому времени «Линию Керзона» и территорию литовского государства определённую Московским мирным договором.
21 августа 1920г. военная делегация из Польши прибыла через Гданьск и Лиепаю в Каунас.16 (С.96) Она состояла из двух офицеров невысокого ранга: полковника М. Мацкевича и поручика (лейтенанта) А. Ромера, референта 2-го разведывательного отдела по литовским вопросам Генштаба польских войск. В условиях поражения и отступления частей Красной армии с территории Польши, члены этой польской военной делегации заявили литовской стороне, что Польша не может согласиться на территорию, которой отошла литовской стороне в результате Московского мирного договора. “Польское правительство полностью согласилось бы на Великую Литву в федерации с Польшей, по крайней мере, на основе конвенций о тесном военном, политическом и экономическом сотрудничестве”. От литовцев требовалось вывести свои военные части из занятых ими населённых пунктов: Августов, Сувалки и Сейны.34
Литовская сторона не была готова к такому повороту событий. Более того, как уже говорилось, настроение было наступательное. Поэтому, не отвергая саму возможность сотрудничества против большевиков по принципиальным мотивам, Каунас занял пока выжидательную позицию.

Для Начальника польского государства было весьма важным данное зондирование позиции литовцев относительно будущего литовских территорий. 23 августа 1920г. в Седльцах, под Варшавой, где со своим новым штабом прибывал Ю. Пилсудский, зародился план создания на территории бывшей Виленской губернии Срединной Литвы - первым вождём Срединной Литвы должен был стать генерала Ян Жондковский. Несколько позднее, когда маршал Ю.Пилсудский прибыл в Гродно, он изменил это своё решение в отношении генерала Я. Жондковского, поскольку этот генерал не был родом из Виленского края.35
Срединная Литва должна была бы стать вроде самостоятельным буферным литовским государством литвинов - людей со славянским этническим населением. Это государство должно было располагаться между РСФСР и ЛДР, на землях исторической Литвы и вместе с тем быть альтернативным государству литовцев. Такова была суть данной геополитической концепции. Международная политическая подоплёка её заключалась в том, что после признания Лигой наций в декабре 1919г. за восточную границу Польши «Линию Керзона» и после отказа в июле 1920г. польского премьер-министра В. Грабского на конференции в Спа от Вильны и Виленского края, Польша уже не могла открыто, с помощью своего оружия, аннексировать этот регион. Да и большевики отсюда уже всё же выходили, оставляя территорию литовской администрации. Тем самым исключали повод для наступления вооружённых сил Польши в направлении Вильны. Бесспорно, реализация идеи о создании буферного государственного образования Срединная Литва, между советским и литовским государствами, полностью отвечала чаяниям Франции, где носились с идеей «санитарного кордона». Отвечала эта идея и традиционным имперским устремлениям польских националистов. Рост политического значения Польши на континенте импонировал Парижу, и это весьма сближало обе страны. Импонировала эта идея и Англии, с её традиционной политикой установкой “разделяй и властвуй”, поскольку данное буферное государство литвинов, явилось бы территориальным клином между Советской Россией и Германией, причём поляки постоянно вынуждены были бы оправдываться за политическую аннексию данных территорий.

24 августа 1920г. английское военное представительство в Каунасе сообщило Генштабу Литовской армии о частях Красной армии, находящихся на этнической польской территории, об их дислокации и разгроме под Варшавой. В частности сообщалось о 21 дивизии Красная армия, из которых “6 уничтожено, 8 разбросано, 7 - в порядке, но в ближайшие дни будут взяты в плен или уничтожены. Количество большевиков - более 20 тысяч. На север от Варшавы войска хаотично бегут. Тысячи были взяты в плен. 23 августа польские части закрыли отход отступающим в Россию”.36
Однако отступающие части Красной армии уходили в Россию не по прямой, а через территорию Мариампольской группировки литовских войск. Согласно полученных отсюда 24 августа 1920г. сведений, литовские военнослужащие, разоружив  красноармейцев, позволяли им эвакуироваться под эскортом литовских военных на российскую территорию. В этот же день 24 августа 1920г. литовский военный комендант г. Вильны получил город от командования Красной армии под свою администрацию.37
В Каунасе были явно довольны происходящим. Даже грубый окрик Франции не смог изменить воодушевления литовских националистов. Военный представитель Франции К. Ребуль 25 августа 1920г. направил обращение литовскому министру охраны края полковнику-лейтенанту К. Жукасу о недопустимости занятия литовскими частями территорий на северо-востоке Польши, в районе Сувалк и Гродно. Мотивировал  свою позицию он тем, что «через эти места могут отступать части Красной армии».38 Француза не удовлетворяла перспектива тесного контакта литовских и  советских войск.
В тот же день, в 19 часов 20 минут последовал Приказ № 13 по 2-му пехотному полку Литовской армии им. ВКЛ Витовта, в котором говорилось о разгроме большевистской армии под Варшавой, правое крыло которой хаотично отступает назад. Вильнюсской группе войск приказано “занять Вильнюс и его округ до второй демаркационной линии, которая проходит через Гожаны - Визентова по прямой линии до впадения в речку Ошмянка речки Лоха - р. Лоб до Бояр“, -  далее, -”прямыми условными линиями от Бояры - Юдрап - Отуровянка - Курмеляны - Брушнице - Палецкишки - Эйшишки - Нача - ст. Марцинканце - все названные пункты литовской стороне. Далее Марцинканце - Цимахов - Сопоцкине - Августов - по системе перекопов до Грабино, Августовкой линией перекопов до Мариампольской группы”. Частям Литовской армии была поставлена задача занять свою территорию избегая вооружённых столкновений, строго требуя от русских военных уйти с литовских территорий, которая определяется демаркационной линией.39 Выполняя это приказ “литовские военные интернировали 25 августа 1920г. большевистский Ревком в Лентварисе”.37
26 августа 1920г. из Вильны вышли последние вооружённые части Красной армии. В город вступили части Литовской армии.40 Сразу после этого последовал Приказ литовского военного коменданта Вильны о полной эвакуации города большевиками.37 На заседании Учредительного Сейма 15 сентября 1920г. министр охраны края К. Жукас в своей речи демагогично утверждал, что не по своей воле ушедшая из Вильно 26 августа 1920г. Красная армия была вынуждена это сделать после ультимативного требования командования Литовской армии.41
Не всё было, однако, так просто, поскольку уже на следующий день 27 августа 1920г. виленская большевистская газета “Do Walki” писала о неизбежности борьбы, поскольку каунасское “правительство буржуазии и мелкобуржуазных националистов, вынуждено будет проводить националистическую политику в отношении не литовских элементов, которых в целой стране есть очень много. Буржуазное правительство, заботящееся о привилегиях для имущих классов, должно будет опереться на польских помещиков, с которыми ведёт мнимую борьбу, а также на еврейскую буржуазию”. Касаясь обстановки в городе, газета утверждала: “Однако литовским националистам очень больно за то, что никак не могут договариваться в Вильне на литовском языке и что среди польских рабочих Вильны преобладает ориентация на Варшаву, т.е. на революцию рабочих в Польше!” С последним утверждением газеты весьма трудно согласиться, поскольку виленские железнодорожники поддержали в апреле 1919г. польских «легионеров» силой отобравших тогда столицу исторической Литвы у большевиков. Теперь газета указывала на действия новой литовской администрации города и региона, которые эта администрация будет предпринимать для того чтобы как-то изменить национальные настроение здешнего населения: “Пользуясь тем, что много настоятелей костёлов и ксендзов, которые выслуживались перед помещиками, жандармами и варшавским правительством, убежало вместе с ними, католическое руководство в Литве стремится отдать оставленные костёлы, особенно в богатых приходах, литовским ксендзам, для того чтобы таким способом использовать костёл, - как трибуну для националистической агитации и литуанизации населения”.42

После ухода частей Красной армии из Виленского региона, литовские буржуазные власти, хотя и понимали всю непрочность своего здешнего присутствия и, даже, вскоре узнали о непосредственной опасности захвата польскими националистами исторической столицы Литвы, вовсе не заботились об укреплении города и организации его обороны. Более того, исполняя указания “стран с широкими полномочиями”, литовское военное руководство оставило в руках польских военных важную для стратегической организации обороны Вильны железнодорожную станцию Ораны. Тем самым Вильна был отрезан от основных частей Литовской армии, которые были расположены на юго-западе, в районе Сувалк и Мариамполе. Отсутствие прямого железнодорожного сообщения отсюда до Вильны не позволило своевременно перебросить эти военные части на оборону города, который по сути  дела с военной точки зрения был полностью оголён.43 События последующих недель вскрыли всю эту беспечность и самонадеянность литовского военного командования.
Впрочем, полностью обвинять литовских военных тоже нельзя, ибо в Генштабе литовской армии внимательно следили за ходом Конференции Прибалтийских стран в Булдури и надеялись на то, что благодаря усилиям литовских политиков запад поможет решить все территориальные проблемы только, что объявленной Литовской Демократической Республики.



КАУНАС УЧАСТВУЕТ В АНТИСОВЕТСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В РИГЕ
(август 1920 г.)

В июле 1920г. начали поступать сведения литовской военной разведки о первых пробах Польши создать антисоветскую, т.н. малую Антанту. Предполагалось, что её составят Прибалтийские государства, только что сформировавшиеся и самолегализовавшиеся на уровне учредительных законодательных народных представительств, и имевшие первые собственные легальные правительства. Такими государствами были Финляндская, Эстонская, Латвийская, Литовская, Польская, а также Украинская республики. Всё это были государства, созданные при экономическом и политическом содействии стран большой Антанты, вместе с США, Германией и Австрией, в результате распада Российской Империи. Основным инициатором идеи создания такого союза была Франция.1 (С.63) В Риге состоялась июльская встреча представителей правительств этих “окраинных государств”, целью которой было подготовить договор о торговле и взаимодействии во время возможной войны. Внешне, проекты обеих таких договоров, преследовали цель - образовать оборонный союз против “империализма русских”. Однако по сути дела дело было направлено против любой России, какая бы власть в ней не восторжествовала в конце концов. Французские и другие западноевропейские политики, материально поддерживали и опирались на известные им политические круги в Польше. Такие, которые традиционно были настроены антироссийски. Используя корыстолюбие, национальный романтизм и жертвенную самоотверженность польского солдата, - стремились организовать дело так, чтобы именно Польша была тем заводилой, благодаря которому можно было бы создать изоляционный антироссийский барьер “от моря до моря”.
Поляки чувствовали себя героями и побуждали украинских националистов действовать более энергично. Однако из всех этих намерений ничего, или почти ничего не вышло. Финны держались весьма осторожно и на последнем заседании отказались “ратифицировать” договор. По различным причинам эстонцы, латыши и литовцы, последовали примеру первых. “Ратифицировали” только украинцы. Однако эта ратификация имела только демонстративное значение.
Тогда поляки предложили созвать другую конференцию в Варшаве, где с помощью всяческих дипломатических ухищрений надеялись разрешить вопрос.2 Эта идея не получила продолжения.
Однако, расскажем обо всём по порядку.

Недавно рассекреченные документы из секретного архива министерства иностранных дел ЛДР, посвящённые Рижской конференции Прибалтийских стран, состоявшейся в августе 1920г., позволяют ответить на многие вопросы. Связанны они с тем периодом, исключительно важным для новообразованного государства литовцев, когда его политические представители впервые, как полномочные субъекты юридически оформившегося государства, вышли на международную арену и приняли равноправное участие среди дипломатов других стран.
Такое перелом, такое уважительное отношение к каунасским политикам со стороны Антанты было не случайным. Войска Начальника государства Ю. Пилсудского поспешно отступали под напором Красной армии. В Москве подписан литовско-советский мирный договор. Историческая столица Литвы, город Вильна освобождён большевиками из-под оккупации польских войск. Наметился прорыв Советских войск в Германию, где их снетерпением ожидали коммунисты-интернационалисты, готовящиеся взять власть в свои руки. Экономические, финансовые и людские ресурсы европейских стран были измотаны перманентной многолетней войной. Политические круги Англии и Франции были не на шутку озабочены происходящим не по их воли.
Названные, и прочие обстоятельства, привели литовских политиков жарким летом 1920г. в Ригу. Точнее под Ригу, на Рижском взморье, в курортный городок Булдури, подальше от посторонних глаз по соображениям секретности.
В самой Риге теперь постоянно присутствовали полномочные представители Народного Комиссариата иностранных дел РСФСР. Здесь они вели различного рода переговоры и консультации по вопросам урегулирования всевозможных злободневных аспектов межгосударственных отношений, с теми же представителями новообразованных Прибалтийских государств и Польши. Теперь, после заключения  латышско-советского мирного договора, представительство советских дипломатов в латышской столице было постоянным.
Прибалтийским националистам вести переговоры в самой Риге о создании антисоветского военного союза было бы безответственно. Поэтому и отъехали участники инспирированной Антантой антисоветской конференции в курортный городок, к Рижскому заливу.
Впрочем, внешне всё было обставлено как переговоры по урегулированию межгосударственных отношений Прибалтийских государств, в том числе и с Советской Россией. Весьма пикантно выглядит сегодня, с перспективы времени и истории, такое вот “урегулирование”, когда рядом, скажем, за углом, происходил сговор против своего самого важного собеседника - РСФСР. Ситуация по истине достойна пера великого французского писателя, автора известных авантюрных романов Александра Дюма.
1 августа 1920г. литовская делегация на Рижскую конференцию, которой руководил литовский дипломат Юргис Шаулис, получила первую инструкцию от своего МИДа. Литовское правительство считало основной целью - заключение военной оборонительной конвенции Прибалтийских стран. Однако в ситуации войны Польши с Советской Россией, при наличии Московского договора, участие в такой конвенции Польши являлось невозможным для литовцев, которые объявили свой нейтралитет в связи с польско-советской войной. Политическое сближение Прибалтийских стран, бывших окраин Российской Империи, было весьма важным, по мнению литовского МИД, поскольку: “окраинные государства, несомненно, заинтересованы, чтобы внутренний хаос в России и её слабость продолжались как можно дольше. Также, чтобы  Россия полностью рассыпалась на ряд независимых государств, т.к. если Россия придёт в себя, окрепнет, то неважно, какая бы власть правила ею, она будет стремиться “проглотить” окраинные государства. Такую политику окраинных государств поддержит Англия, а может и Франция, если она забудет о своих 20 миллиардах вложенных в Россию и убедится, что великая Россия не только не будет противовесом Германии, а, как раз, может стать могучей подпоркой Германии. Естественно, такую политику окраинные государства должны осуществлять осторожно, чтобы не вызвать гнева русских, как разрушители России”, - говорилось в этой инструкции литовского МИДа. В отношении  Польши: “мы строго придерживаемся Московского договора, согласно которого мы должны с ними установить границу от Бебра до границы с Германией, значит в Сувалкской губернии. Относительно других территорий мы за поляками никаких прав не признаём, и ни в какие споры с ними не вступаем. Ни исторические, ни этнографические, ни политические моменты не дают им никакого права ни на Вильну, ни на Гродненскую губернию. Их оккупация была только актом физической силы, который никаких юридических последствий не мог иметь”. Только что получившие официальное международное признание каунасские политики, высокомерно не признавали белорусских и украинских националистов: ”Относительно белорусов, то прежде всего - от чьего имени выступают их представители, находящиеся в Риге. Самое удобное было бы признать, когда будет обсуждаться их статус, как представителей политических группировок, но не как какой-то государственной организации. Все украинцы в Риге, кажется, представители Петлюры, а поскольку Петлюра со своей политикой вовсе пропал, его политика никогда не имела поддержки в Украине, то и его представители сегодня представляют только его самого”. Удивительно, но в инструкции сказано:  “Экономический договор с Прибалтийскими государствами большого значения для нас не имеет, поскольку торговля с этими государствами не будет  большой”. В своей общей части эта инструкция предписывала литовской делегации вести как можно более мягкую, миролюбивую, компромиссную политику, не проявлять большую инициативу “ввиду неясности политической обстановки”. Главное, делегация “должна позаботиться о постоянном контакте с представителями Антанты, особенно с английским представителем Таллентсом. Если между представителями Антанты будет различие во мнениях, то всегда необходимо большее внимание уделять мнению англичан. Одновременно делегация должна избегать такого положения, когда может возникнуть впечатление о полном влиянии на нас англичан”.3
Самым трудным для литовских националистов, по их собственным утверждениям, был вопрос отношений с русскими. Сношения с представителями Советской Россией осуществлял в Риге литовский дипломата Томас Нарушявичюс, один из подписантов Московского мирного договора. Весьма примечательны его соображения относительно отношения РСФСР к литовско-польскому конфликту. Он изложил их министру иностранных дел Ю. Пурицкису в своём письме от 2 августа 1920г. Из текста следует, что литовские власти требуют от советского правительства, чтобы “русские обязательно эвакуировались из Литвы”, - поскольку им, - “разрешено сообщение только ;по железной дороге - ИВВ; Молодечно - Лида - Мосты. Требование, не дать возможность русским пользоваться этим трактом, было бы истолковано как издевательство над русскими”. Советское правительство в связи с такой ситуацией подозревало литовцев в сговоре с поляками. Во всяком случае, советские представители, видя политическую позицию Каунаса направленную на немедленную эвакуацию красноармейцев из Виленского края, высказывали такое мнение литовскому дипломату. Т. Нарушявичюс заверял МИД, что в переговорах с тамошними русскими дипломатами “нашей целью было так направить внешнюю политику, чтобы поле военных действий между двумя государствами перенести из Литвы на земли сражающихся, т.к. наши люди сильно пострадали от всего этого и грабежей”. Далее, указывая на то, что настроения “нашего общества начинает склоняться в другую сторону и злость адресуется уже не полякам, а русским, и это натурально, т.к. нигде и никогда оккупант не был так не благожелателен ни к кому, в особенности - таким жестоким, как русские большевики”. Автор письма подчёркивает: “Русские считают в настоящее время самым опасным своим соседом Польшу, такими же своими врагами считают тех, кто её поддерживает и ей помогает”. Поэтому Советское правительство очень внимательно наблюдает за действиями литовских дипломатов, которые пытаются установить связи с поляками по линии внешнеполитической деятельности, имея при этом “прекрасных информаторов и очень хорошо информированных о том, что происходит в Литве”. В Советской России хорошо знали об июльских переговорах с поляками относительно передачи Вильны литовцам, в то время когда литовские газеты подчёркивали, “что Литва не воюет с Польшей”, и это - “их злит”. Здесь же автор письма сетует, что латышские газеты, рассекречивая задумку, написали о возможности заключения некоего военного договора, который привяжет Прибалтийские страны к Польше, “для ведения совместных акций против России”. Местные газеты сообщали о возможности организации помощи Польше, путём доставки для неё оружия водным путём, через Германию и Прибалтийские страны, “что отягощает нашу политику с Россией”. В связи с этим литовский дипломат предупреждает: “наше участие сейчас в “Балтийской конференции” требует очень большой осторожности и большой тактичности. Нам всем ясно, что большевики - наши враги, но они сейчас сильны и от их хорошего отношения зависит во многом наша судьба”. Представитель Польши на конференции профессор Витольд Каменецкий в своём выступлении в печати заявил - “поляки не отказались от Вильнюса,” поэтому страны Антанты “видимо ещё не считаю законченным этот вопрос, о чём можно судить из требования англичан к русским остановиться на линии Гродно - Вильнюс - Двинск, и территория на восток - около 50 км., должна быть определена на Конференции в Лондоне. То же самое понял из выступления, вновь прибывшего в Ригу, полномочного представителя Франции. По его утверждению, русские, видимо, согласятся на конференцию в Лондоне. И кто знает, не придётся ли звать на помощь русских, в вопросе о Вильнюсе”.
После состоявшегося разговора с находившимся в то время в Риге представителем советского правительства А. А. Иоффе, Т. Нарушявичюс сообщает: “Относительно эвакуации Вильнюса всячески сопротивляется, утверждая что он им нужен, в особенности в связи с наличием опасности нападения с тыла”. Поэтому литовский дипломат сразу советует направить строгую ноту - “на имя Чичерина с требованием эвакуировать Виленскую губернию потому, что очевидно отсутствие какой-либо стратегической необходимости удержания Вильнюса”.
После встречи с новым французским уполномоченным в Риге Де Сарти, литовский дипломат отмечает в своём письме, что тот “посоветовал более тесно соотнестись с поляками и советоваться с ними. Подчеркнул, что нам с польской стороны ничего не угрожает. Опасность угрожает только со стороны красных”. При этом меркантильный француз не забыл спросить: “когда мы начнём платить за поезда и оружие. Я ему ответил, что миллион франков уже отправлено, но он засомневался”, - поэтому литовский дипломат советует, - “министру финансов необходимо обратить на это внимание”. Тем более, что Де Сарти высказал намерение вскоре осуществить долгосрочную поездку в Каунас.4
Интересно сравнение приведённого письма Т. Нарушявичюса, с отчётом Ю. Шаулиса, как руководителя литовской делегации на конференции. Отчёт последнего датирован тем же числом - 2 августа 1920г. Эти два документа позволяют лучше увидеть поведение каунасских политиков, глубже понять происходившее в эти дни в Виленском крае и в Риге.
Ю. Шаулис, в своём отчёте литовскому МИДу о встрече литовских дипломатов с представителем РСФСР А. А. Иоффе, подтвердил точку зрения Т. Нарушявичюса относительно обстоятельств литовско-советских отношений. Он подчеркнул при этом, что “после примирения Литвы с Польшей, она ;Польша - ИВВ; может наделать им ;РСФСР - ИВВ; неприятностей в тылу, а именно - в Вильнюсе”. Поэтому “Иоффе боится, что эти факты могут повредить настроениям в Москве относительно эвакуации Вильнюса”. Ю. Шаулис заверил Иоффе, что он “не уполномочен на конференции вести переговоры о военной конвенции против русских и что между Литвой и Польшей, после состоявшегося договора с Россией остался лишь вопрос о границах, по которому Литва должна отдельно договориться с Польшей”. На встрече “Иоффе зачитал нам телеграмму из Москвы, в которой центральное военное руководство даёт фронту приказ корректно вести себя с литовскими властями. Иоффе сообщил, что он после вчерашнего разговора с нами направил в Москву мотивированный совет немедленно предоставить Вильнюс литовцам. Хотя он сообщил устное сообщение штаба четвёртой армии нам, что с занятием Гродно и Белостока русские могут отдать Вильнюс, однако мнение некоторых иных военных специалистов другое, и Генеральный штаб совещается с оперативным штабом. Он надеется иметь ответ властей. Мотив властей [русских - ИВВ] удержать Вильнюс: в связи с тем, что Антанта, спасая Польшу, собирается напасть на русских. Согласно их сведениям существует замысел, кроме прочего, направлять войска через Литву и Латвию, поэтому они хотят придержать Вильнюс за собой для того, чтобы оградит свои тылы. Литовская политика русским не ясна. Согласно последним сведениям Литва переменила фронт и ведёт переговоры с Польшей против русских. Поэтому после примирения Литвы с Польшей, она может наделать им неприятностей в тылу, а именно - в Вильнюсе. Для этого у русских есть много фактов, среди которых, участие литовцев в конференции Прибалтийских стран. На ней, согласно программе, будет обсуждаться вопрос об обороне и литовско-польские отношения; о белорусах и Украине, а также и другие вопросы. Участие литовцев в этой конференции показывает, по мнению Иоффе, на опасность со стороны Литвы”.5
Другой отчёт Ю. Шаулиса от 4 августа 1920г. показывает, как глубоко политически ангажированы были страны Антанты в события, происходившие на территории исторической Литвы и Неманского края. “Утром 4-го августа вся делегация нанесла визит представителям Антанты: Таллентсу ;Англия - ИВВ;, де Сарти ;Франция - ИВВ;, Джону Юнгу ;США - ИВВ;, Махиоро ;Япония - ИВВ;. От французского представителя услышали, что французские власти стремятся оказать давление на поляков с целью разрешения вопроса относительно Вильнюса в нужном нам смысле. Одновременно такой же приказ дан их представителю в Варшаве. Де Сарти зачитал нам сообщение министерства о демарше, который предпринял г-н Милашюс, после того, как поляки пообещали отказаться от Вильнюса в пользу Литвы, Литва была бы готова более активно действовать вместе с поляками”, - против Советской России. В час дня 4 августа литовскую делегацию пригласила на завтрак честь французских представителей де Сарти, который устроил Т. Нарушявичюс в помещении французского консульства. “Из разговора во время завтрака выяснилось, что французы желают подвести все Прибалтийские страны к тому, чтобы они совместно выступили против большевиков”. Затем, в половине пятого состоялся разговор с советским представителем А. А. Иоффе, которого посетили члены литовской делегации вместе с Т. Нарушявичюсом. Советский представитель повторил претензии, сделанные ранее Т. Нарушявичюсу - “литовская политика по отношению к большевикам не постоянна, литовские власти время от времени делаю шаги в сторону, ведя переговоры с поляками против большевиков”. На это Ю. Шаулис дал ответ, что “литовские власти весьма лояльно настроены в отношении договора с большевиками, никаких переговоров ни с поляками, ни с другими - против России не ведут, и не собирается вести, пока русские, со своей стороны, также лояльно будут себя вести с Литвой”.
;;;  Что соответствовало бы действительности, если бы не было самой Рижской конференции, когда поляки отступали. Впрочем, переговоры литовцев с поляками начались практически сразу, лишь только возникла угроза возврата польских войск назад в Виленский край, после “чуда над Вислой”. Так поляки до сих пор называют разгром под Варшавой во второй половине августа передовых частей Красной армии, шедших на Берлин.;
Литовский дипломат указал А. А. Иоффе на тяжёлое положение литовских властей в Вильне. “Только немедленная эвакуация большевиков из Вильнюса и действительная демонстрация своей лояльности в отношении Литвы, а не на словах, укрепит стабильность литовской политики”, - утверждал Ю. Шаулис в своём отчёте в Каунас. Далее он пишет: “Если русские, после эвакуации из Вильнюса, могли бы иметь какие-либо претензии относительно поведения Литвы, то, считаю, Литва в связи с этим не отказалась бы от объявления своего нейтралитета в войне русских со своими противниками и верю, что Литва этот нейтралитет полностью сохранили бы. Относительно замечания Иоффе по поводу того, что мы сейчас участвуем в Рижской конференции, в программу которой внесён вопрос о военной конвенции, а также вопрос о белорусах и Украине, - я заявил, что проект программы конференции составлен без ведения властей Литвы. А также, что я об этом проекте узнал только вчера, т.е. 3-го августа по приезде в Ригу. Сообщил ему, что кроме этого считаю необходимым убрать сейчас вопрос о военной конвенции, а также о белорусах и украинцах, из повестки дня конференции. Заверил Иоффе, что я вовсе не уполномочен правительством предпринимать какие-то шаги, которые были бы направлены против России”. В свою очередь А. А. Иоффе заметил, что, имея определённое влияние на события в Вильне, он всё же не уверен “согласится ли их военное руководство в настоящее время освободить Вильнюс”. Советский представитель сообщил вместе с тем: “из Москвы уже даны строгие указания, чтобы местные большевистские органы в Вильнюсе изменили своё поведение и корректно вели себя с нашим правительством и его органами; однако военное руководство со своей стороны придерживается того мнения, что оставив Вильнюс, таким образом оно ослабит свои тылы”. В ответ он услышал критику такой позиции, но “остался при своём сомнении, и заявил только, что всё же, если политические власти потребуют от армии оставить Вильнюс, войска должны будут послушаться”. Затем литовская делегация сообщила А. А. Иоффе “о требованиях Межлаука предоставить им вагоны” и указала на необоснованность таких требований. “Иоффе ответил, что сейчас же сообщит об этом в Москву и потребует пригрозить Межлауку. Так или иначе, сейчас надо ожидать решения Москвы, которое может быт уже завтра или послезавтра”, - заканчивает свой отчёт Ю. Шаулис.6
В тот же день 5 августа 1920г., накануне подписания литовско-советской конвенции об эвакуации частей Красной армии из Вильны, министр иностранных дел Ю. Пурицкис направляет новую инструкцию руководителю литовской делегации на Рижской конференции Ю. Шаулису. В ней указывает не считать представителей белорусов и украинцев представителями государств, а лишь представителями политических групп, которым не место на конференции государств, “тем более, что и общие интересы трудно было бы найти” с ними.7
Одновременно, 5 августа 1920г. министр иностранных дел Ю. Пурицкис направил в Ригу инструкцию и Т. Нарушявичюсу, чтобы тот заявил представителю советского правительства о недопустимости большевистской пропаганды против литовского государства, поскольку её ведут коммунисты на занятой литовской территории. Также, осторожно пригрозил возможностью, в случае не прикрашенния таковой, военным союзом против Москвы - даже с поляками. “В находящемся под их опекой Вильнюсе ведётся пропаганда, с целью организовать силы для свержения литовской власти. Об этом свидетельствует “Коммунист”, который издаётся под эгидой русских военных властей и с их согласия. Данный факт является свидетельством нарушения 4-й статьи договора [Московского, от 12 июля 1920г. - ИВВ]. Если русские намереваются исполнять договор, то они должны или сами прекратить такую пропаганду, или если не желают, или не могут, должны нам разрешить самим это сделать.  Они не могут оправдываться тем, что это происходит на нашей территории, поскольку если мирный договор и говорит о недопустимости организации враждебных сил на своей территории, то тем более, не имеют право, в отношении договаривающегося государства, проводит такую пропаганду, с входом их контингента на его территорию. Русским должно быть ясно, что такое их поведение должно  вызвать у нас самое большое недоверие и поскольку они вошли на нашу территорию, поддержали действия, которые преследуют цель разрушить наше государство, то мы вынуждены смотреть на русских как на своих врагов и искать помощи всюду, где только её можно найти. Таким своим поведением русские заставляют нас связываться даже с поляками, поскольку мы не можем сидеть, сложа руки и смотреть, как они организуются и начнут нападение на нас. Подчеркните русским, что мы все строго ориентировались на их сторону, но такое их поведение подняло во всей нашей нации большое недовольство, и мы не можем ждать, когда красноармейцы придут к нам в Каунас. Мы должны тотчас же знать с кем мы ведем переговоры, то ли с приятелями, то ли с врагом”. Здесь же сообщалось, что по полученным сведениям Красная армия насчитывает на западном фронте около 100 тысяч военнослужащих пехотных войск и 5-6 тысяч кавалеристов. “Из этого не следует, что мы желаем войны с русскими” - предупреждает министр. Однако, - “если большевики будут над нами так измываться, будут нас унижать и под своим прикрытием допускать организацию и поддержку бунтарей против нашего государства, то мы будем вынуждены защищаться, и надеемся, что победим. Надо им намекнуть на то, что они скажут, если мы позволим Врангелю или другим русским организовать в Каунасе экспедицию против Москвы и большевиков, они не прислали бы нам ультиматум?”8
Предварительное заседание участников конференции состоялось 5 августа 1920г. В нём приняли участие все делегации, т.е. финны, эстонцы, латыши, литовцы и поляки. Делегации поляков и эстонцев были не в полном составе. В повестке дня были те же вопросы, что и на заседании совета старейшин, которое состоялось за день до этого. Кроме формальных вопросов о статусе делегатов, основной темой заседания стало обсуждение программы работы конференции. В повестку дня были включены два вопроса: о военной конвенции и об отношении Прибалтийских государств между собой, принимая во внимание отношение белорусов и Украины. Согласие было достигнуто относительно того, чтобы последнюю тему оставить лишь под общим названием - об отношениях Прибалтийских государств. Конкретного описания этих отношений, вместе с вопросами о белорусах и Украине, было решено не касаться. Относительно военной конвенции, литовский представитель Ю. Шаулис предложил снять её из официальной повестки дня. Но старейшины согласились с тем, что бы окончательное решение этого вопроса было отложено до следующего раза, когда состоится первое официальное заседание конференции. Совет старейшин Рижской конференции должен был подготовить этот вопрос к обсуждению.
На завтраке у городского головы Риги, который состоялся после окончания заседания в зале Малой гильдии, где присутствовали также представители Антанты и местной общественности, руководитель литовской делегации Ю. Шаулис сидел между руководителем латышской делегации Карлисом Ульманисом и французским представителем Де Сарти. Последний весьма интересовался вопросом о Вильне, отношениями Каунаса с большевиками и поляками. В свою очередь К. Ульманис ставил вопрос о латышско-литовской границе, особенно в районе Иллюксне. Граница между двумя странами ещё никак не была обозначена, и пограничную линию надо было проводить изначально. Поскольку пограничными вопросами литовского государства в Риге занимался Т. Нарушявичюс, имевший на это официальные полномочия Каунаса, то конкретного ответа по данному поводу латышский делегат не услышал. Воспользовавшись представившейся возможностью, латышский премьер Зигмунд Меерович, весьма энергично заинтересовался отношением литовской делегации к вопросу о возможности заключения военной конвенции. Как отметил в своём отчёте Ю. Шаулис: “Выраженное сегодня эстонцами мнение видимо затрудняет позицию Латвии, относительно того, чтобы этот вопрос остался в повестке дня. Как сегодня удалось понять из разговора с представителями Эстонии, финны такого же мнения, что и мы”, - т.е. против включения вопроса о заключении военной конвенции в повестку дня конференции. “Меерович, - продолжал Ю. Шаулис свои замечания, - объяснил мне, что по этому вопросу поляки воздержатся от голосования. Старался доказать мне, что снимая это вопрос с повестки дня, мы позволим большевикам, чтобы торжествовала их дипломатии. Я указал ему, что весьма охотно оставил бы этот триумф в пользу большевиков, и таким образом не затруднял и не усложнял бы трудное положение дел, одновременно не отказываясь от защиты своей независимости иными способами, которые сейчас имеются”. Естественно и З. Меерович и Ю. Шаулис понимали, что многое из того, о чём они теперь рассуждали о военных вопросах, станет известно и большевикам. Однако Ю. Шаулис утешал З. Мееровича, что поскольку в составе литовской делегации военных нет, то - и придраться к Каунасу будет не за что. В конечном итоге З. Меерович ушёл от темы необходимости заключения военной конвенции. Лишь в конце беседы с литовским дипломатом он заметил, что  “относительно вопроса о Вильнюсе не только латыши, но и представители других стран поддержат Литву, - и добавил - постановка поляками вопроса об Унии с Литвой является совсем нереальной и не может дискутироваться”.9
После того, как Каунас 6 августа 1920г. получил гарантии относительно передачи Вильны литовскому правительству, литовский МИД направил в Булдури новую инструкцию. Тон и смысл её изменился, поскольку литовская делегация теперь должна была, опираясь на Англию и другие страны Антанты, подготовить т.н. оборонительную конвенцию Прибалтийских стран, но без Польши (из-за  войны последней с Россией). Эта конвенция должна была служить делу окончательного распада России на ряд небольших независимых государств. “Окраинные государства без сомнения заинтересованы, чтобы внутренний хаос в России и слабость продолжались как можно дольше и, чтобы Россия окончательно рассыпалась на ряд независимых государств” – говорилось в инструкции. В Каунасе знают о заявлении В. Грабского на конференции в Спа: “Мы имеем сведения из достоверных источников, что поляки все вопросы, касающиеся разрешения проблем Вильнюса и Гродно и вообще всех своих границ, передали Антанте”.
В связи с претензиями литовских националистов на территории исторической Литвы, оставшиеся за пределами Московского мирного договора, инструкция Ю. Пурицкиса по-прежнему указывает не обращать внимания на белорусов, приехавших на Конференцию, чтобы попытаться решить вопросы о своём государственном, а следовательно территориальном признании. Советуются, как и прежде не обращать внимания на украинских представителей С. Петлюры. Из Каунаса при этом предлагают ссылаться на Россию, ибо “больше всего надо оправдываться нашей трудной ситуацией с русскими”.10 Такова была реальная политическая ситуация в те дни.

Спустя неделю, когда конференции необходимо было, наконец, представлять различные документы, регламентирующие межгосударственные отношения Прибалтийских стран, оказалось, что в литовской делегации нет опытного юриста-эксперта, который мог бы давать квалифицированный анализ готовящихся актов. Ю. Шаулис 16 августа 1920г. срочно передал в Каунас просьбу прислать такого специалиста, но возражал против предложенного литовским МИДом поляка, поскольку ему не доверяет. Мол, “мало пользы может быть от юриста не знающего государственной жизни Литвы”. Просил прислать литовца. “Если не можете дать, то мы будем вынуждены воздержаться от голосования не только по обещанным юридическим, но и по другим конвенциям” - предупреждает он. “Без мнения юриста трудно голосовать за какой-то юридический акт. Поэтому нам нужен немедленно или специалист юрист, или точное указание, как себя вести при голосовании на конференции по тем или иным проектам конвенций. Без специалиста - юриста наше положение вообще неприятное”.
Продолжая своё сообщение в Каунас Ю. Шаулис подчёркивал, что литовская делегации по прежнему настаивает и просит поддержки у своего МИДа в вопросе о недопущении белорусов и украинцев к участию в Рижской конференции. “Произнося своё последнее слово относительно принятия Украины, прошу иметь в виду, что я, излагая позицию Каунаса, уже сказал Иоффе относительно того, что мы против участия белорусов и украинцев на конференции и что мы против обсуждения этих вопросов на конференции”.11
Сообщения из Риги Ю. Шаулиса, которые пришли в литовский МИД на следующий день 17 августа 1920г. уже несли на себе тень событий, которые происходили около Варшавы, где передовые части Красной армии были остановлены около Вислы: “Латыши говорят о взятии Варшавы. Здесь о взятии Варшавы неизвестно. Точно ли это и откуда?” Однако внешне в их содержании ничего не меняется: “Тревожные новости относительно поведения русских в Вильнюсе, кажется, несколько преувеличены. Эвакуация проходит. Естественно, с попытками оставить местные организации большевиков, но в этом нет ничего особенного. Надо будет направить ноту, когда будем иметь точные данные, а так ничего нового”.12
“Латыши и эстонцы не поддержат литовцев в случае разгрома большевиков и нового нападения поляков на Вильнюс”, - сообщает Ю. Шаулис в каунасский МИД с Рижской конференции в следующем своём рапорте, датированном этим же днём, после разговора с латышским премьером З. Мееровичем и эстонским - Петзом.  “Относительно ускорения процесса признания dе jurе”, З. Меерович  предложил предпринять общий совместный демарш трёх непризнанных Прибалтийских республик”, - литовской, латышской и эстонской, - “может после Брюссельской конференции, через министров иностранных дел”. С этим согласился эстонский представитель. "Из разговора с эстонским председателем Петзом и Мееровичем заметил, что склонны включить в конвенцию и Польшу”, - поскольку, - “поляки всё же ещё могут разбить большевиков. А во-вторых, как объясняют латыши, необходимо остановить поляков от союза с Врангелем и всеми похожими представителями России, поскольку такие союзы будет не на пользу Прибалтийским государствам”. По этому поводу Ю. Шаулис замечает: ”Мы можем начать переговоры по этому вопросу вместе с поляками только тогда, когда последние признают наш Мирный договор с Россией, и мы будем гарантированы от нападения поляков. С такой постановкой вопроса ни латыши, ни эстонцы, кажется, не смогут согласиться. Они настаивают в своих доводах на то, чтобы все спорные вопросы между поляками и литовцами разрешались не оружием, а мирным путём”. Литовский дипломат подчёркивает, что латыши и эстонцы считаю возможным разрешение польско-литовского конфликта через третейский суд: “передать разрешение вопроса третейскому суду Антанты или Конференции послов, или же Лиги наций, или Англии, или же Контрольной комиссии, наконец”. Латышский премьер З. Меерович выразил сомнение по поводу того - “согласятся ли латыши и эстонцы” уважать литовско-советский Московский мирный договор, “если полякам сейчас вновь удастся разбить большевиков и вновь им представится случай занять Вильнюс... Это трудный вопрос”. С чем, в общем, согласился Петз. ”Могут ли латыши и эстонцы в этом случае обещать нам оказание помощи против нападения поляков и помочь нам оборонить границы, установленные договором с Россией? ” - задал латышскому премьеру вопрос Ю. Шаулис. ”Это наверное невозможно” - ответил З. Меерович, а Петз выразился ещё более осторожно: ”Я не воображаю, как можно допустить, что Польша нападёт на Литву”. После чего Ю. Шаулис вынужден был констатировать: “На помощь латышей и эстонцев трудно надеется; а своих сил видимо не хватит для отражения в случае нападения, учитывая нынешнее состояние наших войск”. И латыши и эстонцы “склонны смотреть на Литву через польские очки - а нам выражают лишь только столько поддержки, насколько это не злит Польшу”. Заканчивая отчётное письмо, глава литовской делегации в Риге сообщил в Каунас о новой секретной политической инициативе стран Прибалтийского региона, направленной против Советской России: “Все находящиеся на конференции государства прислали бы своих представителей на секретную конференцию в Риге, которая должна собраться как можно быстрее, не позднее чем через месяц и на которой должны были бы поделиться имеющейся информацией о акциях большевиков в Прибалтийских государствах, а вместе с тем и посоветоваться о дальнейшей борьбе, как против большевистских, так и против империалистических поползновений, проистекающих от России и Германии. Мы поддержали эту идею”.13
Инструкция, направленная 17 августа 1920г. Ю. Шаулису в Ригу из литовского МИДа не отвечала на актуальные вопросы, возникшие на Рижской конференции. Она давала указания литовской делегации, которые проистекали из проблем сугубо литовского правительства в отношениях с большевиками, находящимися в Виленском крае, и - пограничных проблем. “Мы не должны рассматривать вопросы об украинцах и белорусах и ни этих, ни других - не касаться. В отношении русских мы будем строго лояльными, и ни с одним государством не будем заключать никаких военных договоров. Если русские своими делами также покажут, что они тоже лояльны в отношении Литвы. Не будут вмешиваться в наши внутренние дела, не будут творить такие противодействия в отношении Литвы и также теперешней власти, как это они делают в Вильнюсе, через Алекса Ангаретиса и свои ревкомы, или своими коммунистическими прокламациями и газетами, которые все сейчас выходят под опекой армии русских и за её деньги. Это уже с самого начала весьма не лояльное поведение русских в отношении Литвы. Сегодня получили ещё известие из Тракай, где русская армия поставила ультиматум нашим гражданским властям, чтобы сейчас же убрались, и они вынуждены были уйти. Мы не можем оставаться совершенно спокойными относительно своего края. Если бы не имели фактов, то русским можно было бы поверить. Факты из Вильнюса показывают иные намерения русских, если сравнивать их с теми, которые проистекают из мирного договора и всех обещаний данных в Москве. Немедленная эвакуация Вильнюса является единственным выходом, который может ещё поправить то недоверие и укрепить дружественные отношения. Относительно нашей конвенции с поляками, русские могут быть спокойны. Будем ожидать факты, прежде всего со стороны русских, поскольку сейчас имеется их целый ряд“.14 Здесь имеется ввиду положение на польско-российском фронте.
Сообщение Ю. Шаулиса из Риги литовскому министру иностранных дел от 19 августа 1920г. уже носит на себе отпечаток большого беспокойства. “В то время когда из Каунаса нам сообщают о взятии Варшавы, одновременно мы получаем сведения, что началось весьма успешное наступление поляков на большевиков. Тактика большевиков в связи с этим ясна, им необходимо прикрыть свои неудачи сенсационными известиями, чтобы поддержать благосклонное настроение по отношению к ним. Как дальше будут развиваться события на польском фронте, это точно сказать трудно. Припомнив, однако, что тылы большевиков весьма слабо обеспечены и их войска плохо организованы, а с другой стороны зная, что поляки получают новое подкрепление с запада, то следует сомневаться в последующих удачах большевиков и надо ожидать, что полякам удастся разбить большевиков. Если это произойдёт, а это может произойти, следующее польское контрнаступление очень скоро, то вся ситуация на востоке изменяется и мы должны готовиться к новым фактам. Мы должны считаться с новыми возможностями, что полякам вновь удастся придвинуться к нашей восточной границе. Тогда, согласно теперешним отношениям Польши и Литвы, создастся весьма опасная ситуация. Возможно, что нам удастся до того времени вытолкнуть большевиков за наши рубежи, может нам удастся, при помощи наших друзей с Запада, защититься от нового вторжения поляков. Однако и здесь необходимо быть весьма ответственным и поэтому теперь необходимо особенное внимание обратить на то, что происходит на Рижской конференции. Здесь в настоящее время есть столько таких ситуаций, что все Прибалтийские государства, начиная от финнов, эстонцев и латышей и кончая поляками, хотели бы как можно быстрее договориться относительно военной конвенции. А общей тенденцией является - включить в эту военную конвенцию и нас. Без сомнения, чтобы регулировать наши отношения с поляками, тем самым очень затруднить нам ведение переговоров там, где участвуют и представители поляков. Однако мне кажется, положение заставляет нас устранить и те препятствия, которые имеются на всех совместных совещаниях с поляками.
На политической комиссии и на совете старейшин уже неоднократно поднимались вопросы, связанные с военной конвенцией, однако наша сдержанная позиция, связанная с не вполне ясными нашими отношениями с Польшей, мешала прийти к каким-либо ясным результатам. В связи с изменяющейся ситуацией на польском фронте, это вопрос становится всё более важным. Без сомнения нам необходимо позже или раньше привести в порядок наши отношения с Польшей. Теперешняя ситуация, мне кажется, заставляет нас эту ситуацию ускорить, особенно когда существует угроза нового вторжения поляков. О том, что наши власти имеют миролюбивую установку, направленную на то, чтобы дипломатическими путями договориться с поляками, если поляки будут иметь такое же желание, я уже несколько раз говорил на политических совещаниях конференции. Однако возникает вопрос, как будут вести себя оба государства, если дипломатические усилия не привели бы к переговорам. Этот вопрос сейчас поставлен всеми делегациями, участвующими в конференции, перед представителями Литвы и Польши, и ожидается конкретный и скорейший ответ на этот вопрос.
Участвующие государства считают, что, ответив на поставленный вопрос положительно, можно избежать в ближайшее время кровавых конфликтов между Литвой и Польшей, и можно было бы сразу же подойти к реализации военной конвенции. Естественно, все государства согласны с тем, что переговоры о военной конвенции, как и сама конвенция, остались бы в строгой тайне.
Я сегодня имел длительную беседу с профессором Каменецким, в которой убедился, что поляки готовы будут пойти на большие уступки относительно вопроса о границах, а также откажутся от Вильнюса, если бы только стало возможным Прибалтийским государствам войти в более тесные отношения.
Думаю, что так поставленный сейчас вопрос является в настоящее время актуальным и важным, поскольку на него надо дать нам скорейший ответ, помня о грозящей нам опасности. Только таким способом мы сможем приобрести симпатии и помощь от Прибалтийских государств, когда нам угрожает конфликт с Польшей. Если она всё же будет пытаться вторгнуться на территорию Литвы. Прошу Вас дать мне, в связи с этим, как можно скорее ясные инструкции по данному вопросу.
Согласно ситуации на польском фронте, по моему мнению, нам надо также урегулировать свою тактику с большевиками в Вильнюсе. Может возникнуть большая опасность от такой ситуации, если в случае, когда поляки быстро подойдут к литовским границам, а большевики не уйдут с литовской территории. Тогда польское вторжение станет неизбежным, как было неизбежным большевистское вторжение в связи с отступлением поляков. Здесь надо быть весьма хитрыми, пока не поздно, чтобы не привести к новому вторжению на литовскую территорию.
Если так оценивать ситуацию на востоке, то поведение нашей армии в Курше ;Курляндии - ИВВ; становится непонятным. Тогда, когда мы сами нуждаемся в помощи латышей, и эту помощь нам обещают, наша армия делает совершенно непотребные демонстрации, продвигаясь вперёд в направлении Беверн, Асерн и Девет. Понятно, придерживаясь такой тактики в поведении с латышами, мы только компрометируем себя и делаемся врагами новых латышей, в то время когда они нам вскоре могут быть нужными как союзники в борьбе. Такая ситуация ставит и нашу делегацию здесь совершенно в неудобное положение, особенно потому, что, хотя и просим, не получаем нужную информацию об этом из первоисточников, от своих властей. Я думаю, что эту ненужную демонстрацию надо как можно быстрее исправить. В таком положении как мы находимся, придерживаться пассивной тактики мы никак не должны. Нет ли здесь какой-то провокации, имеющей целью противопоставить нас соседям. На это прошу обратить особое внимание.
Ещё одно: во время разговора с Каменецким, был затронут вопрос об обмене военнопленными, особенно тех военнопленных, которые были вначале интернированы, а затем превращены в военнопленных. Я думаю, что сейчас весьма удобное время сделать жест в отношении поляков, который был бы поляками хорошо принят, и возвратить их полякам. По этому делу скоро прибудет польский офицер. Возвращением могли бы заняться французы, через Клайпеду. По моему мнению, мы, возвращая их, избавимся от не нужных едоков литовского хлеба, а в политике этот жест нам не только не повредит, но послужит созданию хорошей атмосферы для переговоров с поляками. Председатель делегации Ю. Шаулис”.15
Новая инструкция литовского МИДа от 22 августа 1920г. литовской делегации на Рижской конференции в Булдури, в связи с тревожными для Каунаса сообщениями, поступающими из-под Варшавы, в основном касалась вопросов литовско-польских отношений. “Относительно поляков мы придерживаемся следующей позиции: мы заключили мир с русскими. Мы не можем не придерживаться этого мира. Поэтому, если поляки не желают признать этого мира и всё ещё не отказались от своих претензий относительно тех территорий, которые по этому миру принадлежат нам - то мы не только не можем заключать никаких конвенций с поляками, но должны заключить конвенцию против поляков. В связи с этим поляки являются нашими явными противниками, против которых мы уже сейчас должны искать опору. Такой опоры среди Прибалтийских государств мы не найдём. Мы можем найти её только у врагов Польши, а их поляки имеют и на востоке и на западе. Поляки не отказываются от своих претензий - поэтому комбинация с поляками не возможна. Затруднена она и с другими Прибалтийскими государствами, поскольку мы будем вынуждены искать союзников против поляков. Таких союзников мы можем найти, как на востоке, так и на западе. Мы верим, что Лига с Польшей окраинных государств была бы полезной, а с точки зрения восточной политики - обязательна, поскольку окончательный расчёт со своим бывшим сувереном ;Российской Империей - ИВВ; ещё не закончился и возможно ещё долго не окончится. Однако, поскольку Польша не отказывается от своих незаконных притязаний - такая Лига не возможна. Польские притязания угрожают не только Литве. И вот почему: если поляки будут намереваться захватить территорию Литвы, то возможно Литва будет искать помощи у России, такое вмешательство может вызвать целый ряд осложнений, которые могут привести к тому, что ни только Литва, но и Прибалтийские государства должны будут пожертвовать частью своей независимости. Это надо напомнить латышам и эстонцам - представителям Антанты надо объяснить, что поскольку поляки не отказываются от своих претензий - они не дают возможности создать хотя бы какую-нибудь Лигу и толкают нас в объятия России или Германии, поскольку тонущий хватается и за соломинку.
Мы можем дать полякам, проживающим в Литве, самую широкую культурную автономию. Мы можем сделать им далеко идущие уступки в Сувалкской губернии. Мы можем говорить о создании далеко идущей Лиги - но это всё, что мы можем. Нам кажется, что полякам этого должно полностью хватить.
Попробуйте откровенно поговорить с поляками, разъясняя им в соответствующей форме, высказанные мысли и сообщите, как они на это отреагировали.
У нас есть большое желание так или иначе объясняться с поляками и при возможности - примириться. Естественно, в Риге всего этого сделать не удастся, однако по ответу польских представителей можно будет судить о том, насколько реальна надежда закончить всё с поляками по-хорошему. Более всего весь польский вопрос будет зависеть от того, как закончится их война с большевиками.
Мы согласны договариваться и об общих формах борьбы с большевистской пропагандой. Естественно здесь не может быть никакой конспирации, ни против России и, даже, ни против большевизма. Мы только заботимся о том, чтобы не допустить большевистскую систему у себя. Мы имеем полное право делать это, нисколько не провоцируя большевиков. Относительно общих шагов, направленных на признание de jure, то об этом можно было бы говорить только тогда, когда были бы представлены конкретные намерения.
Известия о демонстрации нашей армии против латышей - полный вымысел. Пусть латыши покажут, где и каким образом эта демонстрация была осуществлена.
Интернированных поляков публично мы не можем отпустить, поскольку это было бы равносильно нарушению нейтралитета. Они считаются у нас интернированными, не военнопленными”.16 - написал собственноручно Ю. Пурицкис.

После получения в Каунасе достоверных сообщений о ситуации под Варшавой, руководитель литовской делегации на Рижской конференции Ю. Шаулис был немедленно вызван в литовский МИД к Ю. Пурицкису. Необходимы были срочные консультации в связи с резко осложнившимся для ЛДР положением на её западных рубежах.
Длительное отсутствие Ю. Шаулиса, а оставшиеся в Риге не знали, когда он вернётся, заставило литовских представителей искать самостоятельно ответы на те вопросы, которые теперь выглядели весьма сложными. “Вчера были на завтраке у поляков. Сегодня мы с Гилисом имели продолжительный разговор с только, что выздоровевшим Василевским ;ближайший помощник Ю. Пилсудского по вопросам политики в отношении польских окраин - ИВВ;. Он сказал, что они имеют точные сведения о выезде в Каунас и военной комиссии ;Лиги наций - ИВВ;, и военной польской миссии. Он удивился почему передали по радио в Булдури польской делегации инструкцию вести переговоры с литовцами. ;;;. - явная провокация поляков, направленная на то, чтобы в создавшейся обстановке ангажировать литовцев по своей стороне, а если большевики рассердятся и не уйдут из Вильны, поляки смогут ударить по находящимся здесь частям Красной армии и возвратить себе этот регион - ИВВ;. По вопросу о границах, они будут придерживаться линии Антанты - от оз. Виштитис, через Сейны на Гродно (Сейны остаются по польской стороне). Вильнюсский вопрос решают позитивно. По его мнению, вопрос о границах не является таким уж важным. Если не договоримся, можно будет передать это дело в арбитраж. Самое главное, какие отношения сложатся между Литвой и Польшей (указал на ряд конвенций), и как Литва будет гарантировать права поляков внутри своего государства. Впечатление, что с поляками необходимо скорее договариваться. Василевский подчеркнул, что они, двигаясь вперёд, стремятся занять линию, проведённую Антантой и их, как он говорит, территорию в Сувалкском регионе. А если литовцы не пустят, возьмут силой.
Сегодня на политической комиссии Меерович поставил ребром вопрос перед всеми делегациям относительно политических договоров или - расходимся. Завтра делегации должны дать ответ. Взгляды всех устремлены на литовцев.
Когда приедет др. Шаулис? Финны заявили, что они 3-го сентября уезжают.
Через представительство в Ревеле получили сообщение из Москвы, что вчера выехал в Вильнюс из Москвы представитель русских в Литве Аксельрод.
Сообщите сведения о Вильнюсе. Просим др. Шаулиса привести несколько экземпляров Эрета “Lithuanie” и Климаса “Werdegang“ [«Возрождение» - ИВВ], также несколько экземпляров текста мира с русскими. Передаю эстонской делегации резолюцию, представленную в политической миссии”.17 Так звучал тест телеграммы направленной 26 августа 1920г. в Каунас, подтверждённый письменным сообщением Л. Наткявичюса, которое было получено из Риги 28 августа 1920г.18
Инструкция из Каунаса, которая последовала телеграммой в Ригу 28 августа 1920г., отвечала на поставленные литовской делегацией вопросы. “Вчера в Вильнюс из Каунаса прибыл первый прямой поезд с Жукасом, Бизаускасом и другими руководителями министерства. Завтра в Вильнюсе в кафедральном соборе состоится торжественная месса, после чего военный парад. Капсукас с Ангаретисом выехали вчера последним поездом. Гродно ещё в руках большевиков. Наш генеральный штаб получил просьбу от местных жителей Гродно, чтобы поспешили занять город перед поляками, которые находятся около Кузницы. Посетившие нас местные поляки предлагали конвенцию, которая уже - словно “протухшая капуста”. Им показали текст ноты, направленный сегодня полякам, в которой просим, чтобы польская армия уважала границы Литвы, которые заняты нашими воисками в Сувалкии, там, где граница ещё не установлена. Предложили в ноте не переходить пока занятой нами демаркационной линии Грабино - Августов - Штабин. Относительно Сейн мы готовы вести переговоры. Они больше ничего не могли сказать, только попросили, чтобы направили по этому делу комиссию в Варшаву. С этим мы согласились. Декларация Василевского пахнет так, словно они опять уже находятся около Киева. Заунису - относительно арбитража ;Антанты или Лиги наций в вопросе о литовско-польской границе - ИВВ;, насколько знаю, ничего не сделано”.19
Вслед за этой телеграммой 28 августа 1920г. между Каунасом и Ригой состоялись телеграфные переговоры при помощи аппарата Юза. Из архивных документов узнаём, что “др. Шаулис выехал сегодня утром в Ригу и повёз с собой все инструкции”. Что касается высказывания Василевского: “Вопрос о Вильнюсе будут решать позитивно. Они, кажется, не будут упрямиться. Говорит о границе от Гродно до Белостока. Вроде вопрос о Вильнюсе будет разрешён в нашу пользу” - неуверенно рассуждает у передающего аппарата в Каунасе литовский дипломат Б.-К. Балутис, всё ещё не веря в то, что поляки будут придерживаться своего обещания данного 10 июля 1920г. в Спа. Далее он сообщает: ”Наши войска вчера взяли в Вильнюсе всю власть. Также в наши руки перешла вся железная дорога Вильнюс - Гродно, почти до самого Гродно. Сам город ещё в руках большевиков. Войска большевиков, переходящие нашу линию в Сувалкском регионе, нами разоружаются. Наша задача занять и удержать все наши границы. Вчера в Каунас должны были прибыть, и, кажется прибыли, польские офицеры генерального штаба. О ходе переговоров ничего не знаю. Ничего нового нет. О границах с латышами, прибывшая в Каунас делегация потребовала от нас удалится из Иллюксне”.
В свою очередь из Риги было сказано “не обращайте слишком много внимания на Василевского. Это был только частный разговор”. Вместе с тем попросили срочно сообщить о том, сумеет ли Каунас “занять постоянную границу, как с русскими, так и с поляками? Не столкнулись ли ещё с поляками?” Сама литовская делегация в Риге, судя из зафиксированного текста разговора, ничего конкретного ответить на эти вопросы ещё не может.20
Обеспокоеные постоянно усложняющейся политической обстановкой, литовцы спешат на Рижской конференции прозондировать отношение Англии к возникшей ситуации. В отчёте, переданном шифрованной телеграммой в Каунас, литовский МИД информируется о встрече с С. Таллентсом, состоявшей 28 августа 1920г., в Риге. Во время беседы представители Каунаса обрисовали складывающуюся ситуацию и указали, что поляки “вторглись в Литву, в то время как, с другой стороны, сообщается по свету, что их войска прекрасно уживаются с литовскими солдатами. Уходя с конференции, подадим соответствующее заявление. Таллентс сказал, что он не советовал бы делать этого, поскольку мы мало, что выиграли бы, а во вторых, не ясно являются ли сведения нашего штаба о боях с поляками достоверными. По его мнению, возможно, что власти нас уполномочат выйти, если мы будем считать этот шаг нужным и полезным, но не дадут нам такой инструкции. По нашему мнению, такие полномочия нам были бы весьма кстати”, - поскольку становится ясно, что поляки пытаются изобразить совместное участие литовцев и поляков на данной конференции - под “покровом дружбы”. В дальнейшем разговоре с поляками, относительно договора, констатировалось, что “сейчас переговоры с поляками ведутся по трём каналам и что такое положение вредит в нашем деле. Сделано предложение, чтобы мы здесь в Риге попробовали подойти к соответствующей констатации того, какие вопросы между нами ясны, а какой - нет”. С. Таллентс предложил, чтобы литовская делегация встретилась с членом польской делегации в Риге В. Каменецким, который имеет полномочия говорить об отношениях с Каунасом. Подчеркнул, что во время такого разговора необходимо сделать заявления, с целью соответствующего улучшения нынешней ситуации. ”Это сейчас возможно. Основанием для таких заявлений, согласно Таллентса, могло бы стать заявление обеих сторон, что литовские и польские власти, или делегации, стремятся к взаимопониманию и разрешению своих вопросов мирным путём. Во-вторых, оба правительства соглашаются вести непосредственные переговоры, а если по пограничным вопросам не удастся достичь обоюдного соглашения, то согласятся передать их разрешение Лиги наций. В-третьих, власти или делегации обоюдно, заявят, что предоставят меньшинствам все гражданские свободы, и не будут ограничивать язык, а также учреждения культуры. В-четвёртых,  литовская делегация заявит, что не будет ни с кем договариваться против Польши. Формулировка четвёртого пункта ещё полностью не установлена и будет зависеть от достигнутых делегациями договорённостей“, - таковыми были предложения Англии Каунасу по урегулированию литовско-польского конфликта. Далее - “Таллентс предложит провести такие переговоры между делегациями через представителя Англии в Варшаве и думает, что будет возможно подойти к соответствующим формулировкам, которые потом смогут стать хорошим инструментом. Надеемся, что такая договорённость будет иметь влияние на позицию Польши по вопросу вхождения на литовскую территорию и, в таком случае, будет возможным отнять этот вопрос у польских военных. Мы согласились, что такие переговоры нам весьма желательны. Лишь попросили о возможно скорейшем вмешательстве Англии, чтобы остановить поход поляков вперёд, и чтобы она установила демаркационную линию, но не такую, которая отнимает от нас важную часть территории. Страны Антанты обещали это осуществить как можно быстрее. Было указано, что такие переговоры нам не могут ни коим образом помешать. Указал, что поляки в последнее время начали искать посредничества англичан. Мы просим власти дать нам полномочия вести переговоры с поляками, при участии Таллентса, по указанным пунктам на сформулированной и представленной основе, с правом нашей редакции. Как на весьма важный момент, нам указывается на то, чтобы власти согласились заявить, что они будут уважать права меньшинств в Литве. Просим Вашего согласия”.21
29 августа 1920г. во время переговоров при помощи аппарата Юза между Б.-К. Балутисом из министерства иностранных дел в Каунасе и Ю. Шаулисом, который вернулся в Ригу, чтобы вновь руководить остававшейся здесь литовской делегацией, стало ясно насколько тревожно складывалась политическая и военная ситуация вокруг литовского государства. Литовские политики в Риге теперь вынуждены были оправдываться, подчёркивая всем своём миролюбии в отношении поляков. ”Делегация Литвы от имени своего правительства заявляет, что Литва не заключила до сих пор никакого договора, который был бы направлен против Польши. Что Литовские власти не собираются делать аналогичных шагов, если Польша не будет предпринимать таковых против Литвы. Не будет стремиться занять литовские территории, которые очерчены границами Московского договора, а будет искать разрешение спорных вопросов только мирными методами”.
О драматически меняющееся с каждым днём для Каунаса ситуации свидетельствовали следующие обстоятельства - “по сообщениям нашего штаба, поляки после упорных боёв с нашими войсками заняли Августов”. При этом они публично отрицали вторжение на литовскую территорию. “Поляки вроде бы сделали заявление, что они не вторгаются на литовскую территорию” – сообщает Ю. Шаулис. Его интересует военная обстановка около Гродно и намерения польской военной миссии, прибывшей в Каунас на переговоры с представителями литовского правительства. “Имеются ли у правительства какая-нибудь инструкций относительно объявленного вчера проекта политической конвенции, а также относительно переговоров с поляками? Что происходит на польско-большевистском фронте? Когда вышлите оставшиеся наши деньги?” И ещё многие вопросы: что собирается предпринять правительство в связи с занятием Августова польскими войсками; приехал ли уже в Каунас первый постоянный представитель РСФСР в Литовской Демократической Республике? При этом Ю. Шаулис сообщает, что “Конференция видимо окончиться в конце этой недели”.
Б.-К. Балутис ответил, что о Гродно новой информации нет; Вопрос об Августово в правительстве ещё не обсуждался; о приезде Аксельрода в Вильну известий нет. “Относительно проекта политической конвенции и переговоров с поляками др. Пурицкис мне ничего не сообщил. Надеюсь, что Вы вчера этот вопрос разрешили. Думаю, частный разговор относительно границ никогда помешать не может, но может помочь. Относительно оставшихся денег постараюсь, чтобы вы, доктор, получили их как можно быстрее, с первой оказией”. В конце разговора следует весьма важное сообщение Б.-К. Балутиса:  “Польские офицеры, как уже вчера сообщал, приехали с предложением заключить конвенцию относительно общей борьбы с большевиками. Наш ответ был, что пока не решён вопрос о границах и не урегулированы отношения между Литвой и Польшей, не может быть и разговоров ни об этой, ни вообще о какой другой конвенции. Им было предложено начать переговоры относительно разрешения вопроса о границах. На этом всё с поляками и закончилось”.22
Состоявшийся при помощи аппарата Юза 31 августа 1920г. разговор между Б.-К. Балутисом (в Каунасе) и Ю. Шаулисом (в Риге) показывает ещё более удручающую для литовских националистов картину. “Поляки заняли г. Сувалки. Одна польская дивизия приближается к Сейнам”. По сведениям полковника К. Жукаса, “в Сейны прибыл французский генерал из Варшавы и требует, или советует, чтобы мы отошли за Сейны и обязательно до демаркационной линии Фоша”, - сообщает Б.-К. Балутис. И продолжает - “Жукас мне сказал, что боев не будет только в том случае, если поляки немедленно остановятся на той линии, которую они сейчас занимают. Если они этого не сделают, и будут двигаться вперёд, то кровопролитие неизбежно. При занятии Сувалк и продвижении поляков вперёд шли бои с нашими войсками, есть убитые и раненые с обеих сторон. На польском фронте, кажется, воюет около двух польских дивизий. По имеющимся сведениям большевики заняли Сокулку”. Затем в Ригу следует весьма важное сообщение о прибытии сюда в Каунас, в столицу ЛДР, советского посольства во главе с Аксельродом. Б-К. Балютис сам “привёз со станции Аксельрода. Посольство состоит из 13 человек, считая весь персонал”. В конце связи с Ю. Шаулисом, добавил - “Мы направляем ноты всем союзникам относительно польского вторжения”.23
Уже ночью, в 00 часов 1 сентября 1920г. к аппарату Юза в Каунасе подходят А. Вольдемарас и Ю. Сруога, а в Риге Ю. Шаулис и Яунис. Последние получают из МИДа подтверждение о том, что “поляки двумя дивизиями продвигаются в направлении на Сейны”, а также - “заняли Августов, Сувалки”. Правда, в Каунасе ещё не имеют сведений о том, “ Сейны заняты, или нет”. Подтверждается “большое количество убитых и раненых с обеих сторон”, которые “штаб отнюдь не преувеличивает”. Любопытная деталь вкрадывается в данный сеанс связи между литовскими дипломатами. Самый верный союзник и вдохновитель Польши Франция взяла на себя инициативу по посредничеству в только что начавшейся польско-литовской войне за границы. “В Каунасе сегодня был французский генерал. Просит, чтобы мы по-хорошему отошли до линии Фоша”, сообщают из литовского МИДа в Ригу. Однако, в Каунасе не верят французу: “По нашим сведениям французская миссия занимается шпионажем в пользу поляков. Если подтвердится, могут возникнут большие неприятности”. Здесь опасаются похода польских войск сюда, в город над Неманом и Вилией. На последовавший сразу же вопрос Ю. Шаулиса: “Как дела у большевиков на фронте?” - последовал ответ А. Вольдемараса, - “Согласно сообщениям радио большевики отошли на юго-восток от Белостока, а также от Львова и Пшемысля”.24
6 сентября 1920г. Конференция в Риге прекратила свою работу. Несмотря на заключённые в результате её работы ряд договоров по различным аспектам межгосударственной, хозяйственной, культурной деятельности, а также по вопросам правового обеспечения межгосударственных отношений Прибалтийских стран,25 конференция не достигла основной своей цели. Основная идея, ради которой она собиралась - создание антисоветского военного блока, с началом контрнаступления польских войск на Красную армию большевиков, перестала быть актуальной. Начавшаяся польско-литовская война за границы, полностью перечеркнула в дальнейшем любую возможность какого-либо военного, да и прочего сближения и сотрудничества между Каунасом и Варшавой.
;;;. Литовско-польский вооружённый конфликт за границы, который начался во второй половине августа 1920г., не был назван войной. По идеологическим соображениям, которые излагали политики стран Антанты, война между союзниками по борьбе с Россией, была попросту не возможна.;
Свои критические замечания относительно неудавшейся Рижской конференции Ю. Шаулис изложил в обстоятельной записке литовскому МИДу, написанной в январе 1921г., т.е. спустя пол года, когда многое происходившее уже было хорошо обдумано. На расстоянии виделось лучше. “Из короткой истории наших Прибалтийских государств, до Рижской конференции можно отметить два этапа. Первый этап, до конференции в Хельсинки, который был отмечен кое-какой активностью с нашей стороны, когда было стремление к сближению Прибалтийских государств: Литвы, Латвии и Игаунии [Эстонии - ИВВ], а также частично и Финляндии – особенно, и в первую очередь, с целью общей обороны. Наша активность в политике Прибалтийских государств обратила на себя внимание Франции и Польши, - и вот в Хельсинки уже поляки активная, можно сказать, первая скрипка в концерте Прибалтийских государств. Надо было приспособиться к тому, что в связи с активным вступлением поляков начался второй этап нашей политики среди Прибалтийских государств, характеризующийся как раз более пассивной политикой в Прибалтике (во время, когда министром был проф. Вольдемарас). Ведущей идеей этой политики было: не вмешиваться в Прибалтийскую политику, поскольку ни Латвийской, ни Игаунийской независимости будущая Россия не потерпит, в то время как независимая Литва, не будучи под ногами у России, как те же государства, может остаться хорошим соседом России. Вместо оборонительного союза трёх государств: Игаунии, Латвии и Литвы - в котором Литва могла бы иметь поддержку своей политике в отношении Польши, сейчас, по инициативе поляков, при поддержке французов, начинает возникать новая идея. Она заключаеится в том, чтобы создать новый союз государств от Прибалтики до Черного моря, естественно, под эгидой Польши, в котором поляки могут иметь сильную опору в своей политике относительно Литвы. После приостановки всех наших акций в Прибалтийских государствах, поляки сильно усилили такую свою инициативу, прислали в Прибалтийские государства новое поколение дипломатов, известных своими именами, таких как: Л. Василевский, др. Сокольницкий, проф. Каменецкий.
Не удивительно, что на Рижской конференции, как и на - Хельсинской, литовская делегация, исходя из проводимой до сих пор пассивной политики в отношении Прибалтийских стран, была вынуждена придерживаться и далее такой же пассивной тактики, - защитного свойства”.26

ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ВОЙНА ЗА ГРАНИЦЫ
(август – сентябрь 1920 г.)

Разгром передовых частей Красной армии под Варшавой ознаменовал новый этап в истории польско-литовских отношений. Польша начала военные действия против войск молодого литовского государства с целью освободить населённые пункты, занятые ранее литовцами, когда поляки отступали перед «большевистскими ордами», и восстановить, как объявлялось, нарушенную линию Керзона. До этого, в июле и первой половине августа 1920г., занятие литовскими военными частями населённых пунктов на востоке, юго-востоке, юге, юго-западе и западе от Каунаса в основном проходило без каких-либо стычек или боёв. Исключением в середине июля 1920г. стала Вильна, которую поляки с боём защищали от устремившихся к городу литовцев. Тогда поляки первыми впустили в город красноармейцев. Видимо надеялись на то, что военные трофеи, да и сам город, как важнейший и крупнейший стратегический объект в этом регионе, отвлечёт часть военных частей “красных” на освоение здешней победы, уведёт внимание советского военного командования на внутри структурные действия, а большевистское политической руководство займётся “классовой борьбой” по восстановлению советской власти Литбела. Последние намерения приведут к репрессивным действиям, что восстановит против «красных» местное население. В итоге всё это приуменьшит темп и силу военного наступления на главном направлении - на Варшаву.
Судя по результатам, эти расчёты в определённой степени оправдались. Цитата из аналитической справки литовской разведки, которая освещает самооценку ЦК РКП(б) происходивших в 1920 году событий, подтверждает данный тезис. “Во время войны с поляками, когда мы, недооценив национального момента в Польше и увлёкшись легкими успехами эффективного продвижения вперёд, взяли на себя непосильную задачу прорыва в Европу через Варшаву, сплотили против Советских войск громадное большинство польского населения. Таким образом, создали обстановку, которая аннулировала успехи Советских войск под Минском и Житомиром и подорвала престиж Советской власти на Западе”.1
Теперь, когда уцелевшие и разброшенные остатки бывших передовых частей Красной армии отходили через литовские территории на восток, поляки вновь обратились в Каунасу с предложением начать совместные действия против большевиков и таким образом, связать руководство литовским государством с - польским. С этой целью в Каунас прибыла польская военная делегация состоящая из двух офицеров Генерального штаба польской армии: полковника Мечислава Мацкевича и капитана Адама Ромера.2 Цель приезда, кроме прочего о чём писалось выше, организация совместной военной акции против отступающих частей Красной армии.3 Об этом 26 августа 1920г. Каунас сообщил в Лондон.4 И немедленно, в тот же день, 26 августа 1920г. литовский представитель в Лондоне А. Тишкявичюс сообщает литовскому министру иностранных дел Ю. Пурицкису: “большевики полностью разгромлены под Варшавой, а это вызывает беспокойство английских властей возможностью вторжения отступающих большевиков на литовскую территорию. Дан совет придерживаться строгого нейтралитета”, - т.е. не вступать в союз ни с поляками, ни с русскими - “и провести разоружение отступающих”. Добавлю, в этой ситуации А. Тишкявичюс не упустил случая попросить англичан “о предоставлении оружия и танков”.5
В то время, когда литовские и польские военные приступили к обсуждению вопросов связанных с противодействием большевикам, 27 августа 1920г. литовское правительство направило ноту польскому правительству, в которой предложило для исключения конфликта: не нарушать установленных между сторонами границ и провести демаркационную линию между двумя армиями через Августов - Грабино - Штабин.6 Как следует из сообщения от 27 августа 1920г. Главнокомандующего Литовской армии министру иностранных дел Ю. Пурицкису, части литовской армии располагались “в настоящий момент на линии следующих пунктов: Грабино - Августов - Штабин - Красный Бор - Рыгаловка - Огродники - Адамовичи - Грендзель - Ежёры - Головаце - Домброво - Кошченево - Папене - Кубаки - Крупа - Жирмуны - Большие Солечники - Слободка - Дубатувка - Иза и маршируют вперёд, с целью достижения рубежей государства, установленных Мирным договором Литвы и России. В районе Грабино - Штабин наша армия задержится на месте, и не будет идти вперёд, т.к. дальнейшая территория в этом направлении не относится к Литве”.7
О таком положении литовских войск было сообщено руководителю французского военного представительства в Каунасе К. Ребулю, когда тот 28 августа 1920г. обратился к Ю. Пурицкису с просьбой разъяснить каковы границы территории, на которые претендует Литовская армия, оставаясь нейтральной в польско-советском военном конфликте. Француз пытался определить, в чьих руках находилась железнодорожная линия  Гродно - Жирмуны - Сморгонь.8 Полякам необходимы были эти данные в связи с подготовкой начала массированного контрнаступления на восток.
О месте расположения Советской власти на юге от Каунаса, там, где должна была проходить литовско-советская граница, определённая в Москве 12 июля 1920г., можно судить из приказа от 28 августа 1920г. Минского губернского комиссариата о призыве в Красную армию в Лидском уезде, который должен был осуществиться до 6 сентября 1920г. Территория с которой призывались на действительную военную службу лица проживающие “в пределах Лиды и его уезда” охватывала следующие населённые пункты: “а) в г. Лиде и волостях Лидской, Тарновской, Лепельской, Гончарской, Мытлярской и Жирмунской 4 сентября с.г.; б) Желудской, Докудовской, Василишской, Щучинской, Рожанской и Радунской 5 сентября с.г.; в) Белянцкой, Орнянской, Домбровской, Острожской, Новодворской, Беняконской, Александровской, Эйшишской, Конявской, Заболотской, и Собянинской 6 сентября с.г.”.9 Из содержания этого приказа становиться понятным, что советская власть не собиралась уходить с территории исторической Литвы, которая была определена за Каунасом шесть недель назад в Москве.

В самой Вильне литовцы начинают налаживать свою администрацию. 27 августа 1920г. в город прибыл первый прямой поезд из Каунаса, которым приехали руководители Министерства охраны края во главе с Главнокомандующим литовской армии генералом К. Жукасом. По этому поводу, напомню, 29 августа состоялся военный парад и торжественная месса в Кафедральном соборе.10
Интересна оценка поведения литовцев в только что приобретённом Вильне, которую даёт польский историк П. Лоссовский. “Литовское правительство предприняло тактику привлечения к себе хотя бы части поляков. Полячка, свидетельница тех событий, Хелена Ромер, признаётся, что поведение литовских властей в отношении жителей было абсолютно нормальным. Правление литовцев было гораздо экономичней, чем поляков, поведение военных литовцев отличалось большей скромностью, не стремились они к блеску и показухе. Польская школа не претерпела изменений и могла нормально работать. Снабжение города питанием было достаточным”.11 (С.222) Литовский национальный активист, публицист Миколас Биржишка со своей стороны отмечает: “Я припоминаю, как перед 14 июля били литовских детей за литовский язык, срывали “витязей” ;на польском языке эмблема называлась “погонь” - ИВВ;, а в учреждениях можно было договориться только не по-литовски”. Однако и после прихода литовцев в Вильну, часто лишь “литовская пресса реагировала на провокационное поведение виленской молодёжи по отношению к литовским солдатам”. Автор подтверждает, что “случались пробы провокации литовцев поляками, когда те обращались к ним по-русски”, - возмущаясь тем, что - “литовская комендатура поучала поляков, разрывать заявления написанные по-русски. Такой случай произошел в моём присутствии”.12 (C.15) При всё этом надо учитывать то обстоятельство, что литовцы вошли в Вильну после полуторамесячной власти в ней большевиков, которых Каунас весьма опасался.
Архивы сохранили нам текст листовки на русском языке, выпущенной литовским министерством охраны края, адресованной российским красноармейцам, в которой, судя по названию, было отпечатано Обращение центрального комитета Союза литовских рабочих и крестьян к “братьям красноармейцам”. В ней в частности говориться: ”Вы переступили Литовскую границу Ковно и находитесь на нашей земле у Вильны. Вы окончательно изгнали из пределов Литвы польские легионы, эту белую гвардию наших помещиков притеснителей, которая осаждала наши границы вот уже два года. Спасибо вам за это. Но вот до нас доходят скверные слухи, что вы собираетесь нарушить литовско-русский мирный договор и пойти в глубь Литвы”. В связи, с чем в Обращение заверяет - “у нас нет литовцев помещиков. Наши помещики - поляки, они поддерживают тайно варшавские легионы”. Далее в обращении говориться, что “в литовский Сейм помещики и капиталисты не прошли, и мы никогда не пустим к себе помещичьей польской гвардии. Мы не хотим воевать”. Литовское правительство не желает “нарушать мирного договора с вами. Но если вы его нарушите, то мы все, весь наш народ бросится к оружию”. В конце листовки, как и подобает жанру, идёт разоблачение врагов: “Мы знаем кто клевещет на нас!” и называются фамилии, - “литовцы Винцас Капсукас и Алекса Ангаретис”.13 Таковы были тогдашние методы пропагандистской войны, к которым начали уже приобщаться и литовские военные.
В приведённой листовке вновь затрагивается ключевой для тамошнего населения и тогдашней экономики аграрный вопрос. О его значимости и влиянии на расстановку политических сил в тогдашнем обществе свидетельствует следующий факт. Сразу после поражение поляков под Вильной, и утраты города, в Польше произошла смена правительства. В. Грабский был смещён с поста премьера. С 24 июля 1920г., по 13 сентября 1921г. на посту премьер министра Польши находился Винценты Витос. Он излагал планы переустройства села в духе расширения социальной справедливости.
Очередную статью на злободневную тему об аграрной реформе “Dzinnik Wile;ski” опубликовал 15 сентября 1920г. В ней говорилось о методах проведения реорганизации землепользования в Польше. “Относительно аграрной реформы председатель совета министров заявил, что правительство занято проведением широких реформ, которые приведут к значительным изменениям в землевладении. Владение землёй должно быть ограничено до соответствующего минимума, большие земельные имущественные различия будут уничтожены. Народ села должен составлять основу силы нации. Доктрина коллективизации чужда польскому народу, поэтому реформа ничем не изменить индивидуальной собственности. На вопрос о социальном положении рабочих людей, г. Витос ответил, что классовая борьба в Польше гораздо более спокойная, нежели где-то. Забастовки чисто хозяйственного свойства, вызванные общим подорожанием, проходили относительно спокойно. Нет боязни никакого более значительного движения в обществе, самое тяжёлое время минуло. Рабочие не послушали фанатиков и сохранением порядка доказали свой патриотизм - согласно польским традициям, которым всегда было привержено правительство и которое даёт возможность рабочему классу соответственно влиять на политику.”.14 Такая статья не могла не найти положительный отзыв в душе поляков - земледельцев в Виленском крае.

Получив инструкцию из Лондона о необходимости придерживаться нейтралитета в войне поляков с Красной армией, литовское правительство направило 28 августа 1920г. польскому правительству ноту. В ней сообщило, что будет соблюдать полный нейтралитет в польско-российской войне, а также предложило польской стороне запретить польским военным частям переход литовской границы, которую оно считало установленной Московским мирным  договором 12 июля 1920г. Относительно района Сувалк, где граница ещё не установлена, предлагалось создать совместную комиссию для обозначения границы по линии Грабино - Августов - Штабин.2
Однако, несмотря на свои заверения о нейтралитете, уже в день получения поляками этой ноты15 29 августа 1920г. литовское правительство и военное командование выразили своё согласие на взаимодействие с польской стороной. Такой вывод следует из сообщения министерства иностранных дел Польши своему представителю в Лондоне, в котором говориться, что 29 августа литовское правительство и военное руководство согласилось послать в Варшаву военно-политическую делегацию, а также были более уступчивы к польским требованиям, относительно свободы передвижения польской армии.16
“Особую активность проявлял в вопросе польско-литовского взаимодействия представитель Франции К. Ребуль, а Англии - был практически безучастен”.17(C.98-99) Это происходит в то время, когда 29 августа 1920г. в Каунасе получили сведения о том, что части Польской армии достигли линии, занятой литовскими войсками, и вступили в Августов, затем в Сувалки и Сейны. Литовские части отступили. На этом фоне, активность французского представителя в Каунасе вызвала опасения литовского правительства. П. Климас в своей телеграмме из МИДа, от 1-го сентября 1920г. литовскому представителю в Париж О. Милашису, попросил, чтобы были предприняты шаги для отзыва Временной военной комиссии Лиги наций из Литвы, поскольку действия её представителя К. Ребуля являются фактическим шпионажем в пользу поляков.18
Тем не менее, всё это время с 27 по 30 августа 1920г., когда части левого крыла польской армия уже маршировали на север, приближаясь к контролируемой литовцами территории,19 в Каунасе продолжались литовско-польские переговоры. В них с литовской стороны принял участие министр охраны края К. Жукас, от Генштаба К. Клешчинскис, главнокомандующий К. Ладига.17 (C.97) Польская военная миссия предложила Главному командованию литовскими войсками следующий проект соглашения: “Польская военная миссия, прибывшая в Ковно 26 августа 1920г. по приказу Главного командования польскими войсками имеет честь доложить письменно Главному командованию литовскими войсками о том, что следует из результатов наших переговоров 27 и 29 августа т.г.
Теперешнее расположение наших войск и следующее развитие наших операций требует совместных выводов, с целью организации совместной акции на территории, которая по стратегическим соображениям в этой акции не может быть безразличной Польше. Не судя предварительно о результатах переговоров, которые проведёт Высокое литовское Правительство, с нашим Правительством, с целью установить совместную платформу для политической жизни обоих государств, мы, как представители военных польских властей, имеем честь обратиться с просьбой сообщить нам, как и каким способом, в связи с развитием наших акций, думает вести себя Главнокомандующий литовскими войскам:
а) относительно нашего левого крыла;
в) в связи с возможной необходимостью расширения развития акции на юго-восточном театре.
I. Имеем честь обратить особое внимание на следующие пункты:
1. Наша акция никоим образом не может быть безразличной Главнокомандующему литовскими войсками в связи с ситуацией, которая может создаться как следствие возникших недоразумений. [...- ИВВ] ;
2. Главнокомандующий польскими войсками не может оставаться безразличным к тому, каким образом Главнокомандующий литовскими войсками думает обеспечить полную безопасность левого крыла польской армии в случае какой-либо пробы диверсии со стороны большевиков;
3. Целый ряд необходимых военных действий - не на жизнь, а насмерть, проводимых против большевистского вторжения, с целью защиты собственного существования и полного искоренения этой опасности на будущее, будет требовать также обеспечения нашей оперативной базы от возможности всяческих неожиданностей на юго-восточном театре - особенно потому, что неизвестно, насколько и как договор, заключённый между Литвой и Совдепией, допускает проход большевистских войск через территорию, занятую литовскими войсками;
4. Какие гарантии может нам дать Главнокомандующий литовскими войсками на то, что названные возможности не будут иметь место, если на этот случай нет соответствующей конвенции не только политической, но даже и военной;
5. Главнокомандующий польскими войсками исключает возможность появления литовских частей по чисто тактическим причинам на фронте наших войск, которые движутся вслед за большевиками, поскольку это было бы ничем иным, рассуждая по военному, как прикрытием отступления большевиков. Какие гарантии главнокомандующий польскими войсками может получить со стороны Главнокомандующего литовскими войсками на то, что подобные случаи не будут иметь места. [...- ИВВ]
II. С нашей стороны предлагаем следующее разрешение названных вопросов:
а) Поскольку окончательной целью польской военной акции является железная дорога Гродно - Лида - Молодечно, которая должна остаться в руках польской армии, литовская армия, сразу после вхождения польских войск на линию Неман - Шара, будет двигаться равномерно с линией фронта польского левого крыла. Линию разграничения была бы следующей: Гродно - Новый Двор - Радунь - Воронов - Ольшанка - Солы - оз. Нарочь - Дисна (все эти пункты в польских руках). Для того, чтобы помешать прорыву большевиков Литва должна применить как минимум 3 дивизии;
в) Если под каким либо предлогом сказанное не могло бы быть исполнено и левое крыло польской армии не могло быть защищено литовскими войсками, тогда всю тяжесть военной акции Польша должна была бы взять на себя. Однако, в таком случае железнодорожная линия Гродно - Вильно, вместе с городом Вильно, как операционной базой, должна будет отдана в распоряжение Главнокомандующего польскими войсками на время проведения военных акций.
Действия литовских войск ограничивались бы до района от Подпродзе ;Пабраде - ИВВ; на север, а разграничительная линия проходила бы через Подпродзе - Шарковшчизна - Дисна - все эти пункты в польских руках.
С полной ответственностью подчёркиваем, что занятие военными каких-либо территорий не решает вопроса о их политической принадлежности.
Полное урегулирование названых вопросов будет разрешено военно-дипломатической миссией, которая, согласно заверений, данных нам представителями Литовского Правительства, выезжает 31 августа в Варшаву.
По вопросу урегулирования взаимных военных отношений в регионе Сувалк польская военная миссия предлагает Главному командованию литовских войск, по мере движения наших войск, постепенный отвод литовских войск на линию маршала Фоша. Потому что остановка на линии Августов - Штабин слишком прикрывает правое крыло большевиков под Гродно. Плк. Мечислав Мацкевич. 30 августа 1920г. г. Ковно”.20
Из сообщения в Лондон министерства иностранных дел Польши о переговорах в Каунасе следует, что поляки имели несколько заданий: 1) истребовать от литовского правительства и военного руководства свободу для передвижения польских военных соединений через Вильну и Гродненский край, по признанной Московским мирным договором литовской стороне территории, для использования железной дороги Гродно - Лида - Молодечно; 2) гарантировать безопасность левого крыла Польской армии, расположив вдоль железной дороги Гродно - Вильна три дивизии литовской армии; 3) немедленно отойти литовским частям из Сувалкского края до линии Керзона от 8 декабря 1919г. и не мешать продвижению польских войск в направлении Гродно.21 Как видно из документов Учредительного Сейма в Каунасе Генеральный штаб польских войск желал, чтобы  литовское правительство и далее объявляя о своём нейтралитете, указало бы литовской армии передать в ведение Польши железную дорогу Гродно - Вильна - Даугавпилс и допустило поляков в Вильну, чтобы они могли проводить далее военные действия.22 (С.357)
Основная суть происходившего заключалась в том, что Варшава прямо объявила Каунасу о своём стремлении возвратиться в Вильну. Такое положение дел, естественно, не вызвало энтузиазма у литовских националистов. Впрочем, поляков это уже не особенно волновало. Оставив названные предложения польского военного командования на столе переговоров, полковник М. Мацкевич 29 августа 1920г. срочно покинул Каунас и выехал в Сейны. Там, по его словам, - “будет заниматься восстановлением ситуации”. Поддерживаемый министром иностранных дел Ю. Пурицкисом, министр охраны края К. Жукас заявил оставшемуся в Каунасе польскому военному разведчику капитану А. Ромеру, что в Варшаву никакая литовская делегация не поедет.17(C.99)

30 августа 1920г. в 20 часов началось общее наступления войск Польской армии на польско-литовском фронте в районе Сувалк.2 Однако, не смотря на срыв польско-литовских переговоров в Каунасе, польское правительство продолжало дипломатические маневры и 31 августа 1920г. направило в Каунас ноту с требованием немедленно отвести литовские военные части за линию 8 декабря 1919г.23 (С.46) Французский генерал Манинвилл сообщил 31 августа 1920г. командующему 2-й Литовской дивизией, что польские воиска будут идти  вперёд, чтобы занять т.н. линию Фоша. Главнокомандующий Литовской армией обратился через полковника Клешчинского к французскому генералу, с просьбой предложить поляком оставаться на существующей линии, а все существующие вопросы разрешить путём литовско-польских дипломатических переговоров.24 В свою очередь, англичане, наблюдая и поддерживая позицию Каунаса по отношению к полякам, через А. Тишкявичюса сообщили литовскому министру иностранных дел Ю. Пурицкису о том, что они готовы начать переговоры на основе признания литовского правительства de jure и новых границ. Литовский представитель в Лондоне поспешил также добавить: “Если на нас нападут, будем оборонять территорию, что соответствует английской позиции”. Англичане попросили в связи с этим новых данных о месте расположения польских войск.25 Сразу после этого Ю. Пурицкис направил циркулярную телеграмму в литовские представительства за рубежом, в которой разъясняет позицию Каунаса в литовско-польском конфликте.26
Напомним, что именно в этот день 31 августа 1920г. в Каунас прибыло первое посольство РСФСР во главе с Аксельродом.

Как видно по результатам неудавшихся переговоров в Каунасе, польские националисты вовсе не скрывали своих намерений вернутся в Вильну. Лишь только в Варшаве узнали, что большевики передали город литовцам и вышли из него, в Бельведере (варшавской резиденции Ю. Пилсудского), состоялось совещание генералов, на котором было решено занять Вильну. Польских военных нисколько не смущало публичное обещание своего правительства данное в Спа не трогать Вильну.27 В результате совещания Ю. Пилсудский указал выделить из 1-ой и 5-ой армий, соответственно, 41-й Сувалкский полк и 19-ю пехотную дивизию, на основе которых была образована 1-я Литовско-Белорусская дивизия. Часть солдат этой дивизии составляли выходцы из бывшей Виленской и Минской губерний. Командующим 1-ой Литовско-Белорусской дивизией был назначен 54 летний генерал Люциан Желиговский, бывший генерал царской армии, служивший теперь Польше. Важная деталь, как и сам Ю. Пилсудский, этот опытный боевой генерал был уроженцем Виленской губернии. Маршал хорошо понимал своего соотечественника и полностью доверял ему.28 (С.327) Уже через пять недель, отчаянный характер, знание местности и умение нового командующего 1-ой Литовско-Белорусской дивизией позволят успешно решить поставленную Начальником государства задачу.

В самом начале сентября 1920г. литовским военным стало ясно, что на самом деле польское военное командование желало, прежде всего, “быть впущенными в Августов, Сувалки и Сейны”. Об этом заявил на заседании 15 сентября 1920г. Учредительного Сейма министр охраны края К. Жукас. Военное руководство Польши намеревалось превратить названные местечки в опорные пункты концентрации своих войск. По мнению литовского министра, из Сейн, через Друскеники, Алитус и Мяркине польские части намеревались напасть на тылы Красной армии в районе Гродно.29 (С.357) В оперативном приказе № 15 от 1 сентября 1920г. Мариампольской группе литовских войск было прямо сказано: “поляки не считаясь с нашей властью вторглись на нашу территорию: Сувалки, Августов, Сейны”. Этот приказ можно считать формальным свидетельством начала польско-литовской войны за границу. Хотя мотивация действий поляков иная. “Польская сторона, - как говориться в этом военном документе, - объясняет данный факт оперативной необходимостью борьбы с отступающими большевиками”. Типичный пример камуфляжа. В данном приказе также фиксировалось положение Красной армии - “большевики держаться в Гродно и занимают правым своим крылом линию Рыгаловка - Хорошовцы - Кузница”.30 Из Приказа № 5 8-му пехотному полку, составленному на основании названного приказа Мариампольской группе литовских войск общая оперативная обстановка на 1 сентября 1920г. представлялась так: “от Куранки - Скеблёво начать движение в направление Августова, - т.е. начать контрнаступление литовцев на поляков - продолжать свой марш в направлении Рачки и дойти таким маршем до границы Германии. Таким образом разделить польские войска на всём участке Сувалки - Сейны и Августов, чтобы их кружить и уничтожить”. Далее: “Во время марша и во время действий позаботиться об охране флангов, поскольку с обеих сторон имеется неприятель. Прежде всего, важно занять Сопоцкин, Липск, Красный Бор, Штабин и освободить их от поляков до линии р. Бобр, закрепиться около болот в окопах. Находясь в районе Августов, обратить внимание на противостояние населения и активную деятельность POW”, - т.е. на местное вооружённое польское гражданское население – на партизан. “Как можно скорее занять Липск. Заняв Липск 1-й батальон 2-го полка остаётся в резерве, и занимает охранение напротив разделительной линии с большевиками, согласно взаимной договорённости обеих сторон”. Любопытная деталь, свидетельствующая о том, что договорённость с большевиками всё же была. “Маршировать от Липска по дороге Ястшембна - Кросны - Бар - Штабин. Дойдя до перекрёстка Августов - Ястшембна и Ястшембна - Штабин оставить заграждение на железнодорожном мосту на реке Бобр”. Нисколько не сомневаясь в успехе, после того как будет занят Августов - “осторожно маршировать в направление Рачки, стремясь окружить находящихся в Сувалках и Сейнах поляков и изгнать поляков со своей территории”. Далее в приказе говорилось: “Выслать 1-ю роту по дороге Липск - Домброво для охраны от нападения поляков и чтобы получить сведений о том, как действуют большевики” - которые, как говориться в приказе, почему-то - “вместе с поляками стремятся напасть на нас”. После занятия Августова литовскими военными, дальнейшие действия “от разделительной линии между батальонами в направлении Домбрава - Сидра, будут указаны отдельно”.30
1 сентября 1920г. литовская армия успешно начала контрнаступление против польских военных соединений на фронте между Гродно и Сувалками. Польские части были отброшены на 25-50 километров на запад.17 (C.100)
После этого успеха Каунас срочно запросил своих дипломатов в Лондоне и Париже дать информацию об отношении политических кругов в этих столицах к происходящему на литовско-польском фронте и получил ответы. 2 сентября 1920г. А. Тишкявичюс сообщил из Лондона Ю. Пурицкису, что англичане направили в Варшаву очень строгую ноту в поддержку литовских интересов. Кроме этого в Уайт Холле было высказано суждение о том, что лучшим способом противостоять польской агрессии является военное сопротивление.31 Англия фактически дала добро на войну с поляками за границы.
Из Парижа, от О. Милашюса, в литовский МИД также пришло сообщение о том, что французы сделали “энергичное заявление полякам” чтобы те немедленно остановили вторжение на литовские территории.32 Официально Париж и не мог поступить иначе. Здесь всегда умели банальную алчность прикрывать благопристойными манерами, как говорят в России - “делать хорошую мину, при плохой игре”.
Однако уже к 12 часам дня 2 сентября польские войска, вытеснив части Литовской армии из Сейн, вышли на Линию Фоша. Литовские военные подразделения удержали линию Яшинск - Сейны - Липск.24 Литовская авиация вела интенсивную разведку в районе населённых пунктов Калвария, Сувалки, Августов, Райгард, Гродно, Сейны.33 Военные в Каунасе получили данные своей военной разведки о том, что части Красной армии расположены на линии Рыгаловка, Филимоны, Сидр, Курница, и их “состояние войск - твёрдое”.34
В Каунасе понимали, что обстановка складывалась не в пользу литовцев. Министр иностранных дел Ю. Пурицкис направил, в этот же день, 2 сентября 1920г. польскому министру иностранных дел Е. Сапеге пространную телеграмму, в которой высказался о возможном окончательном разрешении литовско-польских споров на конференции в Риге. Таким образом, он принципиально согласился с тем, что предлагала польская сторона в ноте от 27 августа, когда Варшава высказалась за установление демаркационной линии между польскими и литовскими воисками.35
После уточнения с Генеральным штабом сведений о местоположении частей Литовской армии в районе её контакта с польскими частями, намерений действия и мотивации занятия поляками Сувалк,36 заместитель министра иностранных дел П. Климаса, в ответ на вышеуказанную ноту польского министра иностранных дел Е. Сапеги, направляет ему 4 сентября  1920г. новую. В ней литовская сторона указала, что видит возможность разрешения польско-литовского конфликта только через признание поляками линии Керзона, как западной границы литовского государства.37
Однако именно в этот момент действия польского руководства выходят из парадигмы Варшава - Каунас. Стремясь найти понимание и поддержку со стороны “стран с широкими интересами”, польский МИД делает “шаг в сторону”. 5 сентября 1920г. министр иностранных дел Е. Сапега  “в связи с литовско-польским военным конфликтом” направляет в Лигу Наций ноту. Тем самым вопрос отношений между воюющими государствами был передан для его разрешения в эту международную политическую организацию. Литовская сторона обвинялась в сотрудничестве с Красной армией при захвате польских земель. На это было указано в то время, когда 5 сентября  1920г. из Генштаба Литовской армии поступили тревожные сообщения - “под напором наступающих частей Польской армии литовские войска отступили на линию: Рыгалувка - Липск - Бахатеры - р. Чёрная Ганча - оз. Вигры - оз. Перты - Кательники - Липина - Форнотка - Виштитис”.24
6 сентября  1920г. литовское правительство согласилось на предложение Польши начать переговоры с целью разрешить военный конфлик и предложила местом для переговоров г. Мариамполь.24
Реакция Парижа на ноту Е. Сапеги в Совет Лиги наций стала известна в Каунасе уже 7 сентября 1920г., когда литовский представитель О. Милашюс сообщил Ю. Пурицкису о результатах своих встреч с французскими дипломатами. “Французские власти сделали весьма энергичное заявление польским властям. Палеолог лично сам официально повторил это же польским представителям в Париже - Замойскому, Падеревскому, Грабскому и другим. Палеолог просит литовские власти верить, что Франция делает всё возможное в направлении мира согласно желаниям литовских властей и нации. Но, всё же французские власти имеют неоспоримые факты, что в последнее время литовская позиция начала не соответствовать благим пожеланиям и усилиям французов. Французские власти ожидают перемены в позиции литовцев, ожидают большего доверия и сговорчивости. Вся военная акция литовцами и поляками должна быть моментально остановлена. Это основное, самое главное условие для того, чтобы соответственно разрешить вопрос о границах. Сарти и Конде имеют подробные инструкции. Литовские дела вчера обсуждали на Конференции послов [в г. Спа - ИВВ]. Литовские требования энергично поддержал председатель Палеолог. Он энергично, по-дружески разговаривал со мной. Я имею личные, полуофициальные точные сведения о том, что очень энергичные ноты французы делают полякам. Я сообщил Палеологу нашу жалобу на Военную контрольную комиссию. Чтобы её отозвали. Французские власти сделают соответствующие шаги. Обратите внимание на заявления относительно военной миссии. Жду новых инструкций от Вашего превосходительства. Милашюс”.38
Резюме, которое следует из этого типичного отчёта дипломата о встречах с политиками, - французы остаются верными своей манере дипломатического поведения и своим польским союзникам. Но вот ещё интересная деталь. Литовский МИД вместе с приведённым отчётом О. Милашюса получает данные французского Генштаба о готовящейся новой авантюре Павла Бермонта (Авалова), бывшего командира русских белогвардейских войск, действовавших совместно с немецкими военными 1919г. в Жемайтии и Курляндии против войск временного литовского правительства в Каунасе. Теперь этот авантюрист будто бы предложил французам свои услуги по организации нового похода против Красной армии. В поход он хочет собрать 113 тысяч солдат из остатков бывших различных антисоветских вооружённых частей, а также добровольцев из Германии и т.д. за французские средства, которые затем, после победы в Москве,  будут компенсированы Франции в виде концессий французам на разработку недр России. Эту идею должна поддержать и Польша. Предназначение этого весьма впечатляющего “документа” вполне понятно, мол - господа в Каунасе, не сопротивляйтесь, иначе вам может быть совсем худо, и не помогут вам ваши союзники большевики и англичане, ибо большая сила грядёт. Была это и проверка на «антибольшевистскую устойчивость» Каунаса.
В самом деле, информация, “получившая утечку” из Генштаба войск Франции прямо в Каунас, заслуживала внимание. Судите сами. “После неудавшейся прошлой зимой авантюры, князь Авалов проживает в Берлине, где до января 1920г. работает в ближайшем контакте с правыми германскими деятелями, собранными вокруг генерала фон дер Гольца”. Здесь напомним, что Авалов самозванец, и никакого княжеского титула не имел. “Авалову стало ясно, что правые немецкие партии вовсе не сочувствуют антибольшевистской агитации, и все же прогрессивные партии не чувствуют себя слишком сильными, чтобы начать проводить в широком масштабе акции против большевиков. Поэтому Авалову не осталось иного выхода, как попробовать завязать связи с Антантой. С англичанами, а несколько позднее и с французами ему помогли сделать это Ромер и барон Таубе.
С английской стороны в переговорах участвовал генерал Малкольм - шеф английской миссии в Берлине, однако без каких-либо позитивных результатов. Переговоры с французами проводились через генерала Нолля, полковника Фабра, лейтенанта Константина и секретаря французского представительства графа де ля Кентона. Результатом было то, что в Берлин были направлены два генерала французского Генштаба, которые начали переговоры через барона Таубе на следующих основаниях: 1) строгое прекращение связей Авалова с немцами; 2) сдача Врангелю и 3) предоставление подробнейшего плана о реализации этих предложений. С такими условиями Авалов полностью согласился и 1-го сентября вручил французам своё письмо.
Авалов концентрирует армию на территории, которая будет указана французским и польским командованием, которая будет состоять из следующих военных подразделений находящихся в его диспозиции:
1) остатки отрядов ген. Бредова в Познани                - 12000 человек;
2) остатки Западной армии                - 10000 человек;
3) остатки отрядов князя Ливена                - 2000 человек;
4) военнопленные украинцы в Германии                - 40000 человек;
5) остатки армии Авалова                - 5000 человек;
6) остатки отряда Вирголича                - 2000 человек;
7) остатки отряда ген. Глазенапа                - 1000 человек;
8) остатки отряда графа Палена                - 1000 человек;
9) отряд интернированных во Франции красноармейцев    - 20000 человек;
10) солдаты красноармейцы из Белой армии                - 15000 человек;
11) Baltische landsver                - 5000 человек;
12)отряд землевладельцев из окрестностей Пскова и Новгорода - 20000 человек.
                всего - 113000 человек.
2. Вся организация и работа в Генштабе осуществляется специалистом, офицером французского Генштаба, который имеет право по своему усмотрению собирать всех офицеров штаба и инструкторов из Франции.
3. Взяв власть в Москве в договорённости с Врангелем и с Парижем, эта власть обязательно должна заключить договор с Францией относительно эксплуатации недр России.
4. Вместе с формированием армии одновременно должны организовываться повстанческие комитеты в Псковском и Новгородском уездах и вестись антибольшевистская пропаганда на тылах большевиков.
5. Средства будут получать: а) от Франции и Польши; b) от союза Скандинавских банков (договорённость уже есть); и с) от торговых контактов с французскими фирмами.
6. Вербовка армии может осуществляться и в Германии, при согласии на это немцев (за это можно будет сделать послабление в Версальском договоре), следующими 3-мя способами:
1) для обуздания красноармейцев в Пруссии, помогающих левым немецким партиям;
2) прикрывшись белым флагом, вроде бы против Антанты и против поляков, значит в помощь немецким правым партиям;
3) частным путём, давая взятки заинтересованным чиновникам и деятелям, прежде всего, подкупив генерала Гофмана.
Барон Таубе и князь Авалов 3 сентября посетили уполномоченного ген. Врангеля полковника Лампе, который относительно этих намерений был предупреждён французами. Результаты этого разговора ещё не известны”.39
Такой вот, почти настоящий документ получился. И всё же, несмотря на явную дезинформацию, относительно кредо, он раскрывает некоторые аспекты политических настроений и взаимоотношений между политическими партиями и странами в послевоенной Европе.

Военная ситуация вокруг Каунаса оставалась напряжённой для литовцев. О том, где 9 сентября  1920г. была их власть, свидетельствует следующий документ. Командир 1-го пехотного полка имени ВЛК Гедимина издаёт в этот день Приказ № 13, в котором говориться о новой демаркационной линии между частями Литовской и Красной армиями. Она проходила теперь “на запад от Немана – от места впадения Недведица в Бобр, речкой Недведица, Рыгаловка, Воловичанце, Свенте - Горны - Бялэ - Лиха, - на восток от Немана прямыми линиями - Грандзиче - Новы Двор - Сопоцкине, Радунь, Полецкишки и далее, по старой разделительной линии. Названные пункты нам [по литовской стороне - ИВВ]. Разделительная линия между Вильнюсской и Мариампольской группами - Алитус, Мереч, Маргевиче, Кобели, Берестовичи, Домброво, Сельница - Мосты. Названные пункты Мариампольской группировке включительно”.40
Пока Каунас выяснял отношение английских и французских политиков к военным действиям поляков, приблизительно в ста километрах с западной и юго-западной стороны от наднеманской литовской столицы продолжались позиционные бои. Самые кровопролитные - в районе Сувалк. Одновременно польская сторона предложила местом польско-литовских переговоров городок Калварию.24 На такую “уступчивость” Варшавы должно быть повлияло и вмешательство в военное противостояние между литовскими и польскими католиками Римского папы Бенедикта XV, который 9 сентября 1920г. выразил своё беспокойство литовско-польским конфликтом и через нунция в Варшаве призвал поляков “к умиротворению”, а литовцев - “всячески избегать войны“. Кроме этого, литовский представитель в Риме Нарьяускас тут же поспешил сообщить в каунасский МИД следующее: “Есть депеша ватиканского нунция Ратти, в которой вроде бы поляки признают независимость Литвы вместе с Вильной”.41
В Каунасе - в подобное готовы были верить и надеяться. Впрочем, ничего иного не оставалось. Сведения, полученные Ю. Пурицкисом из Парижа от О. Милашюса, усугубляли лишь веру литовских националистов относительно дальнейшего владения столицей исторической Литвы. Он сообщал, что сегодня 9 сентября. 1920г. В. Грабский официально заявил в Лиге наций, что “Вильно - столица Литвы”.42 Относительно данных высказываний можно вполне определенно сказать, что для польских политиков это не в коей мере не означало, что Вильна столица Литовской Демократической Республики. Они справедливо считали, что Вильна это историческая столица только Великого Княжества Литовского и территории, которая входила в его состав. В Каунасе эту позицию Варшавы хорошо знали, но всё же пытались по-своему интерпретировать заявление В. Грабского, которое было ничем иным, как политической игрой с помощью лингвистических и исторических казусов.
Гораздо более серьёзным было другое сообщение О. Милашюса, переданное срочно в Каунас в тот же день 9 сентября 1920г. Представитель литовского МИД в Париже был весьма обеспокоен той политической опасностью, которая возникла для молодого литовского государства в связи с тем, что французы начали утверждать о будто бы имеющемся разрешении на транзит немецкого вооружения, которое выдали литовские власти. Оно позволило доставку немецкой военной амуниции для большевиков на северный фронт, через территорию контролируемую Каунасом. “Считаю это большой опасностью для отношений литовцев с Антантой”,43 - подчеркнул дипломат. Теперь поляки могли воспользоваться этим, чтобы оправдать свои военные действия против Каунаса. Однако, как оказалось, этот дипломатический блеф не сработал, потому что фактов, подтверждающих эти утверждения французов, у поляков не нашлось.

Пока Париж всячески давил на Каунас, польские войска наступали и 10 сентября 1920г. отбросив литовские части, вновь вернулась на линию Керзона от 8 декабря 1919г.17 (C.100) 12 сентября 1920г. литовское правительство согласилось начать переговоры в городке Калвария с 14 сентября и предложило прекратить обоюдные военные действия 13 сентября в 12 часов.24 А для того, чтобы позиция Каунаса выглядела более убедительной на предстоящих литовско-польских переговорах, 13 сентября 1920г. было осуществлено новое контрнаступление литовской армии на польские части в районе Сувалк. В результате, в 10 часов утра, вновь заняв г. Сейны,44 литовские части оказались на раннее занимаемых позициях. 15 сентября 1920г. последовала телеграмма польского министра иностранных дел Е. Сапеги, в ответ на телеграмму от 12 сентября 1920г. литовского министра иностранных дел Ю. Пурицкиса, в которой польская сторона указала Каунасу на недопустимость военных действий литовцев в районе Сейн.45 Затем польская сторона через Совет Лиги наций вновь подняла вопрос о немедленном восстановлении линии от 8 декабря 1919г.17 (C.102) В свою очередь 16 сентября  1920г. литовское правительство передало собственную ноту Совету Лиги наций с просьба урегулировать литовско-польский конфликт.23 (С.71) Таким образом, литовско-польские отношения стали объектом обсуждения Лиги наций и её международных органов - Советом, Конференцией послов и т.д.
14 сентября 1920г. в 5 часов утра бои на всём польско-литовском фронте прекратились. Как указал польский парламентёр, прибывший в г. Калварию с письмом к литовской делегации, поляки “только после обеда 13 сентября смогли получить распоряжение о прекращении огня”, поэтому раньше осуществить достигнутую между воюющими сторонами договорённость о прекращении огня не смогли.44
Впрочем, всё это нисколько не мешало продолжению контактов между Генштабом Литовской армии и командованием Красной армии. Они осуществлялись и в то время, когда в г. Калварии проходили литовско-польские переговоры о прекращении военных действий и установлении демаркационной линии между военными частями враждующих сторон. Из г. Симнаса в Генштаб Литовской армии 16 сентября  1920г. пришло сообщение о частях Польской армии, которые находятся в районе Стшецовизна - Глубоки Брод. В нём содержалась просьба командования частей Красной армии, находящихся в районе Ходынка - Раковичи - Новый Двор, установить через Поречье телеграфную связь между Гродно и Вильной, а также - о продовольственном обеспечении.46

ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - КАЛВАРИЯ
(сентябрь 1920 г.)

Литовско-польские переговоры о перемирии начались 16 сентября 1920г. в Калварии. Формально они стали возможными после того, как в своей ноте от 5 сентября 1920г. народный комиссар по иностранных делам РСФСР Г. Чичерин заверил Каунас, что “части Красной армии эвакуированы с территории Литвы”.
Именно на эту ноту ссылался в своём рапорте бельгийский посредник между польским и литовским правительствами в деле разрешения польско-литовского территориального конфликта, когда обратился с предложением к Е. Сапеге созвать двусторонние переговоры в Калварии, для обсуждения актуальных вопросов.1 Польское правительство 9 сентября 1920г. выдвинуло условия проведения этих переговоров, на которые литовская сторона в ноте министра иностранных дел Ю. Пирицкиса от 12 сентября 1920г. выразила согласие.2 Уже на следующий день 13 сентября 1920г. в 22 часа 45 минут, перед самым выездом в г. Калвария министр охраны края К. Жукас вручил генералу Максиму Катше инструкцию. Этот генерал царской армии, теперь занимавший высокий командный пост в Литовской армии, был назначен главой литовской делегации. Цели Каунаса на переговорах в Калварии, изложенные в инструкции, заключались в том, чтобы добиться определения демаркационной линии для литовских войск, на основе линии Керзона.3
Литовская делегация во главе с генералом М. Катше была на месте уже 14-го числа.4 Польская делегация во главе с делегатом Главного командования польских войск полковником М. Мацкевичем, приехала на переговоры в Калварию 15 сентября 1920г. Польский МИД представлял в ней Ю. Лукашевич.

Скажем сразу, переговоры не удались. Не удались потому что, во-первых, обе стороны впервые встречались в обстановке, когда уже имелось значительное количество убитых и раненых в результате взаимных сражений; во-вторых, каждая из сторон представляла интересы двух конкурирующих между собой на европейской политической арене влиятельных стран: Варшава - Франции, Каунас - Англии; в-третьих, обе стороны были крайне раздражены, - поляки тем, что чуть-чуть было не проиграли войну с большевиками, которых теперь очень опасались и смотрели на литовцев с недоверием, как на помощников Красной армии, а литовские националисты, - всячески стремившиеся удовлетворить свои политические амбиции посредством государственного строительства на основе, в том числе и Московского и мирного договора, теперь тем более не желали идти на какие-либо территориальные уступки или взаимодействия с Варшавой.
На переговорах в Калварии, которые Варшава считала продолжением, прерванных из-за несговорчивости литовцев, переговоров в Каунасе (26-30.08.1920г.), польская делегация потребовала от литовского правительства немедленно вывести свои войска из Сейн на прежнюю демаркационную линию маршала Фоша от 18 июля 1919г. Также - с территории, которая принадлежит Польше на основании решения Верховного Совета Лиги наций от 8 декабря 1919г., т.е. за линию Керзона. “Польское правительство, принимая во внимание тяжёлую войну, которую вынуждено вести с захватчиком - Советской Россией, должно иметь абсолютную уверенность, что установленые условия точно соблюдаются литовским правительством и не могут подвергаться неожиданностям как, например, последнее занятие Сейн”. По мнению поляков, неоспоримыми доказательствами нарушения нейтралитета в польско-советской войне, о котором литовское правительство объявило в своей ноте от 29 августа 1920г., являлись: пропуск советских войск через литовскую территорию; оккупация польской территории литовскими войсками; свободный пропуск советских войск из Восточной Пруссии к новым местам дислокации и - непосредственного соединения с советскими войсками.5 Свою жесткую позицию по отношению к действиям Каунаса поляки скрасили дипломатичной формулировкой: “польские власти склонны рассматривать литовско-польские недоразумения, как отношения между соседями”, - которую литовские переговорщики приняли.
Со своей стороны Литовская делегация в ответном заявлении указала, что литовские войска напали на польские потому, что те первыми напали на оборонительный заслон литовцев, а также - литовским властям не известен подлинный текст решения Верховного совета Лиги наций от 8 декабря 1919г., где указана разделительная граница между литовскими и польскими территориями. “Относительно линии, которая, по утверждению польской делегации установлена решением Верховного Совета 8 декабря 1919г., и на которую опирается польская делегация в своём заявлении, - литовская делегация заявляет, что ни это решение, ни установленные на его основе границы территории Польши, литовским властям никогда не сообщались. Они не сообщались ни Антантой, ни польскими властями и поэтому неизвестны литовским властям. Вследствие чего, хотя литовские власти, как всегда, так и сейчас готовы уважать решения Верховного Совета - Литовская делегация не находит возможным что-либо заявить о вышеназванном решении до тех пор, пока литовские власти не получат возможности с ним ознакомиться”. В то же время литовская делегация отказалась признать линию Фоша от 18 июля 1919г., поскольку та “была установлена, как временное военное мероприятие, в связи с обстановкой непосредственно связанной с военными операциями на фронте между армиями Польши и Советской России на востоке и северо-востоке от Вильнюса”. Затем польские войска сами оставили эту польско-литовскую демаркационную линию: “Этого фронта сейчас нет. Теперешнее положение совершенно другое, нежели оно было во время установления названной демаркационной линии. Вся эта линия, начиная от Даугавы и до самой Немецкой границы, была оставлена польской армией без какого-либо влияния со стороны Литовской армии. Самая большая часть этой демаркационной линии - от Даугавы до Немана, ниже Мяркине, и сейчас отсутствует, а восстановления её польская делегация не требует. Поэтому литовская делегация считает, что она имеет право надеяться со стороны польской делегации на дружественный пересмотр этой линии в бывшей Сувалкской губернии, соответственно в связи с вновь сложившимися обстоятельствами. Литовская делегация считает, что польская делегация тем более не имеет основания требовать соблюдения данной линии, которую сами поляки никогда не признавали”. Кроме этого, как ничем не обоснованные, были отвергнуты все обвинения поляков относительно нарушения нейтралитета в польско-советской войне и помощи Красной армии. Не согласилась литовская делегация и с обвинением в одностороннем прекращении переговоров в Каунасе в конце сентября 1920г., - “в процессе переговоров, польские войска без какого-либо предупреждения, неожиданно напала на литовские войска в районе Августовских возвышенностей”. Далее, подчеркнув: “во всех схватках между Литовской и Польской армиями инициатива всегда была на польской стороне”, - литовская делегация констатировала - “литовская армия, как всегда, так и теперь свято выполнит свою обязанность”. Как условие для дальнейших переговоров, литовская делегация, учитывая условия, которые ставит польская делегация, предложила - “вывод литовских войск за линию, которая нам не известна и которую мы никогда не имели возможности рассмотреть и обсудить”. Затем литовские представители попросили: “1-е предоставить им для ознакомления авторизованный текст решения Верховного Совета от 8 декабря 1919г., с целью ознакомления с ним своих властей и 2-е - начать установку демаркационной линии, которая отвечала бы интересам обеих сторон и привела бы к  желаемому дружественному разрешению этого вопроса”.6
Первая просьба литовской делегации была немедленно удовлетворена и ей 17 сентября 1920г. польская делегация вручила официальный документ описывающий линию Керзона от 8 декабря 1920г.7 После чего, на следующем заседании 17 сентября 1920г. литовская делегация, в ответ на этот дипломатический демарш поляков, заявила, что поскольку польская делегация впервые передала литовцам документ Верховного Совета Лиги наций от 8 декабря 1919г. - “без каких-либо сведений, что это авторизованный текст, литовская делегация считает необходимым получить возможность представить данный текст своему правительству, с целью получения следующих указаний. Со своей стороны делегация договорилась сделать всё, чтобы получить такие указания в ближайшее время”, т.е. не затягивать переговоры.8
В ответ на представленное заявление литовской делегации, поляки выступили с новым пространным заявлением. “Польская делегация вынуждена констатировать, что объявленная нам позиция литовской делегации в отношении демаркационной линии противоречит ноте министра Пурицкиса от 12 сентября 1920г., в которой он принял основу для переговоров, выраженную в приглашении польского правительства, которая была высказана в ноте от 9 сентября, а значит согласился на то, что переговоры в Калварии не будут устанавливать новую демаркационную линию. Поскольку литовская делегация, стремясь навязать дискуссию относительно демаркационной линии, которая в нынешних переговорах исключает ноту министра иностранных дел Сапеги от 9 сентября т.г., указала на мотивы, требующие разъяснения, польская делегация считает обязательным следующее:
В связи с тем, что литовское правительство было предупреждено относительно основных требований с польской стороны для литовской делегации не могло быть неожиданным заявление польской делегации и, кроме этого, имела 25 часов для того, чтобы навязать контакт со своим правительством, в течение которых литовская делегация трижды откладывала время ответа и все же не дала его;
в связи с тем, что министр Пурицкис, ещё в ноте от 12 сентября согласился на предлагаемую теперь польской делегацией демаркационную линию, представленную польским правительством, как условие начала переговоров в Калварии ещё в ноте от 9 сентября 1920г.;
в связи с тем, что в результате требований литовской делегации, приложенная к настоящему протоколу копия решения Верховного Совета от 8 декабря 1919г. никак не изменяет содержания требований польской делегации относительно демаркационной линии, которая была объявлена литовскому правительству ещё 31 июля 1920г.
- польская делегация не видит достаточных причин для того, чтобы и дальше затягивать ответ на её вчерашнее заявление и обращает внимание литовской делегации на трудное положение Польши, которая вынуждена вести войну с правительством Советской России, поэтому ожидает в Калварии окончательный ответ литовской делегации до 14 часов 18 сентября т.г.”.9
Это было похоже уже на ультиматум Варшавы по отношению к Каунасу.
Третье заявление литовской делегации на переговорах в Калварии последовало на следующий день 18 сентября 1920г. В нём говорилось следующее: “Считая линию 8 декабря 1919г. в Сувалкской губернии, в качестве временной, установленной Верховным Советом Лиги наций для польской администрации, которая никоим образом не может быть основой для межгосударственной границы между Литвой и Польшей, в районе бывшей Сувалкской губернии, и, оставляя за собой все права в отношении разрешения вопроса о границе, временно установленной 8 декабря Верховным Советом, в том числе подвергнуть ревизии в соответствующих для этого инстанциях и соответствующими путями, Литовское правительство, желая мирного и спокойного разрешения спорного вопроса, в связи с наличием военной угрозы Польши, согласно на всём участке, где литовские войска сходятся с польскими войсками, отодвинут свои войска на согласованную линию до линии 8 декабря 1919г., проведя её точно по ещё не установленным рубежам с тем условием, что соотносясь с поведением и эксцессами против местных жителей, которые имели место, например в Сувалках, со стороны польских войск; что польские войска также отодвинутся от теперешней линии и, что на участке нейтральной зоны будет достигнута договорённость относительно введения гражданских властей”.10 Таким вот витиеватым обращением литовская сторона согласилась отвести свои военные части за названную линию 8 декабря 1919г., а в нейтральной зоне, которая образуется после вывода и польских частей к линии Керзона, предложило ввести здесь, на территории бывшей Сувалкской губернии, гражданское правление, во избежание эксцессов со стороны польских войск в отношении местного населения.
Последнее, как оказалось, обращение польской делегации на переговорах в Калварии последовало немедленно. В тот же день 18 сентября 1920г. последовало обвинение представителей Каунаса в том, “что литовская делегация признала возможным занять позицию, которая не позволяет продолжение переговоров в Калварии”. Также о том, что “литовские войска незаконно занимают территорию Польши, которая принадлежит к Речи Посполитой на основании решения Верховного Совета от 8 декабря 1919г.”, и - “Литва, используя неясную ситуацию, может косвенно, или непосредственно, облегчить военную деятельность Красной армии”.
Впрочем, соотнесёмся с текстом этого важного на наш взгляд документа. “В связи с тем, что Польша не находится в состоянии войны с Литвой, но часть территории Польши была занята литовскими войсками без согласия польского правительства, - польская делегация не видит никаких законных оснований для того, чтобы противная сторона могла бы требовать какую-либо часть территорий принадлежащих Речи Посполитой Польши, которые не находились бы под её администрацией, были бы заняты или не заняты её войсками и, поэтому, не может вести дискуссию на таких условиях.
Кроме этого, с военной точки зрения,  предложения литовского правительства преследуют цель отодвинуть польские войска от линии, на которой они сейчас находятся, что практически выражается в ещё большем затруднении ведения военных действий польскими войсками против Красной армии. Такое затруднение сейчас происходит не только потому, что польская и литовская армия расположены по соседству, но также и потому, в большей степени, что польские части не могли занять большей территории, принадлежащей Польше, в связи вмешательством литовских частей. Как следует из вышесказанного, предложение литовской делегации направлено на то, чтобы поставить польскую армию в ещё худшие условия, нежели это было до сих пор. Для того, чтобы избежать недоразумений, которые могли бы возникнуть в связи с утверждениями литовской делегации, что, мол, Польша наградила их войной, считаем нужным констатировать - польская делегация такой угрозы не высказывала. Относительно упоминания о не соответствующем поведении польских войск в отношении местных жителей в Сейнах, то польская делегация подчёркивает, что о подобных случаях не имеет никаких сведений”. И далее - “Вызывает удивление, что литовская делегация считает возможным квалифицировать в официальном документе какие-либо передвижения войск Речи Посполитой, как - на её собственной территории“. Другими словами, - поскольку находящейся под администрацией Каунаса. “Принимая к сведению заявление литовской делегации, которое является последним ответом на требование польской делегации, польская делегация вынуждена ещё раз констатировать, что:
1. требованием отходя польских войск в глубину территории Польши, литовская делегация стремиться провести новую демаркационную линию между двумя армиями, что правительство Польши изначально исключает, поскольку, таким образом, это противоречило бы ноте министра иностранных дел Пурицкиса от 12 сентября 1920г., а также нарушало бы предварительные условия переговоров в Калварии, которые были поставлены 9 текущего месяца правительством Польши и приняты правительством Литвы, перед выездом польской делегации в Калварию.
2. Кроме многократных требований со стороны польского правительства, которые были также поставлены в телеграфированных нотах, так и в заявлении польской делегации в Калварии, указывалось на то, что  литовские войска незаконно занимают территорию Польши, которая принадлежит Речи Посполитой на основании решения Верховного Совета от 8 декабря 1919г.
3. Польша, вынужденная вести тяжёлую войну с правительством Советской России, не получила до сих пор никаких гарантий относительно сохранения Литвой полной нейтральности в этой войне, но на основе фактов, которые сейчас происходят, имеет справедливые доводы чтобы опасаться, что Литва, используя неясную ситуацию, может косвенно или непосредственно облегчить военную деятельность Красной армии.
В связи с изложенным, польская делегация вынуждена объявить, что представленный ей ответ, как достаточный, поэтому, принимая во внимание условия войны Польши с Советской Россией, не видит возможность продолжать переговоры в Калварии. Отъезжая в Варшаву, польская делегация утверждает, что существующее теперь прекращение военных действий между двумя армиями не будет прервано с польской стороны до 6-и часов утра по местному времени в Калварии 19 сентября т.г. Выражая искреннее сожаление в связи с тем, что литовская делегация признала возможным занять позицию, которая не позволяет продолжить переговоры в Калварии, польская делегация заявляет, что польское правительство вынуждено, в условиях войны со стороны Советской России, иметь полную свободу военных действий, однако будет готово к договорённости с литовским правительством, с целью урегулирования достойных сожаления конфликтов и разногласий, вызванных литовскими войсками и с удовлетворением встретит соответствующее положению изменение позиции литовского правительства”.2
Вручив данный документ представителям литовского правительства, польская делегация покинула Калварию. Правда, как видно, дипломатическая “форточка” для Каунаса, относительно продолжения переговоров, на всякий случай была ими оставлена открытой.
В дневнике К. Клешчинскиса читаем по этому поводу следующую запись: “Переговоры в Калварии, которые были прерваны 18 сентября в 13 часов польской стороной, которая не согласилась на создание нейтральной полосы вдоль линии Керзона“.4 Военная ситуация на литовско-польском фронте резко усложнилась. По сути дела переговоры послужили прикрытием подготовки новой военной акции Польши в этом регионе. Как считает польский историк П. Лоссовский, такой же метод был применён и во время переговоров в Сувалках. Переговоры, как прикрытие новой военной акции. Именно это, наверное, натолкнуло Ю. Пилсудского на мысль взятия таким путём Вильно.11 (С.275)

19-21 сентября 1920г. военные действия против литовских войск были возобновлены. Литовские войска были отброшены на линию оз. Голадуша - Дусница - Грудки - Коречёво - Бялэ - Гои.4 Каунасу вновь ничего не оставалось делать, как только надеется на разрешение конфликта в Лиге наций.
Во второй половине сентября 1920г. вопрос литовско-польских отношений обсуждался на сессии Совета Лиги наций. Это обсуждение проходило одновременно с польско-литовскими переговорами в Калварии. На обвинения в Лиге наций, в том числе о сотрудничестве с Красной армией, представитель литовского правительства в Совете Лиги наций А. Вольдемарас указал, что линия 8 декабря 1919г. Каунасу не известна, и он не может тем самым признать её.12 (С.476)
Литовскому правительству очень трудно. В самом деле, литовское государство, как целостное политическое, юридическое и территориальное образование, всё ещё не было признанным международным сообществом de jure. Только восточный сосед, Советская Россия признала и государство литовцев и его границы со своей стороны. Граница с Восточной Пруссией, охватывающая Мемель, на северо-западе от литовских территорий, стабильна с XV века. Но нет у них границ ни на западе с поляками, ни на севере с - латышами. Не признали всё ещё в Риге литовское государство. Как пожаловался 19 сентября 1920г. из Лондона А. Тишкявиюс министру иностранных дел Ю. Пурицкису представитель Латвии в Либаве, отказывается выдавать визы в литовские паспорта для проезда в Лондон. Через этот город-порт, находящийся под администрацией Антанты, лежал тогда путь литовских представителей в Англию. Литовский дипломат обвинил в этом поляков, которые  “всячески провоцируют ухудшение отношений с латышами”.13

После провала переговоров в Калварии в связи с обвинениями в содействии с частями Красной армии, Лондон 19 сентября 1920г. советует Каунасу искать возможности решения своих проблем в Риге,14 где тем временем шли переговоры Польши и Советской России относительно условий заключения перемирия. Причём РСФСР не была тогда членом Лиги наций и обходилась без посредников. На это указывает в своей телеграмме в литовский МИД от 19 сентября 1920г. представитель Каунаса в Риге Д. Заунис: “Лига Наций, в которой русские не участвуют, не может решать, кто может заняться рассмотрением конфликта с русскими”. Поэтому обсуждаемый сейчас Лигой наций вопрос относительно “предварительной фиксации границ до Гродно, может стать неприемлемой основой для принятия поляками арбитражного решения”. Поляки не признают границы Московского мирного договора, по которому граница литовского государства доходила по Неману до Гродно. Поэтому Д. Заунис советует показать Лиге наций, как Каунас ищет разрешение своих территориальных проблем на основах, признанных этим международным органом. Литовский дипломат видит возможность возобновления переговоров с поляками в Риге и просит направить ему копии предварительных условий. В случае согласия поляков, к которым обратятся по этому поводу латыши, все территориальные вопросы можно будет выяснить непосредственно Риге. “Если это не станет возможным, надеемся, Лига не откажется решать вопрос. На фоне переговоров поляков с русскими, англичане ожидают хороших результатов от непосредственных переговоров с поляками. Советуют предпринимать активность в этом направлении”.14 Такую вот дипломатическую комбинацию с элементами шантажа в отношении Лиги наций предлагала опытная английская дипломатия в лице руководителя английской миссии в странах Прибалтики С. Таллентса, по всей вероятности, искренне желая помочь Каунасу решить вопросы южных и восточных границ литовского государства. Этот англичанин не советовал Каунасу заключать с поляками никаких соглашений, которые ограничивали бы литовцев.
20 сентября 1920г. Совет Лиги наций принял резолюцию, в которой, прежде всего, призвал литовское и польское правительства предпринять шаги для прекращения боёв между их войсками. Литовскому правительству было указано придерживаться линии 8 декабря 1919г. и отвести свою армию за неё. Польская сторона обязана была уважать нейтралитет территории, которая находилась на восток от названной линии, но с условием, что и литовская сторона будет нейтральна по отношению к Красной армии. Обе стороны призывались разрешить свои проблемы путём непосредственных переговоров.15 (C.37) Было решено создать Военную контрольную комиссию Совета Лиги наций во главе с полковника П. Шардиньи, которая на месте решала бы вопросы претворения в жизнь данной Резолюции Совета Лиги наций. На следующий день, 21 сентября 1920г. литовское и польское правительства полностью согласились с таким решением Лиги наций.11 (С.251)
Однако, после того, когда из Варшавы и Каунаса пришли подтверждения о получении текста резолюции, Лига наций 21 сентября 1920г. приняла решение, согласно которому линия Керзона от 8 декабря 1919г. теперь считалась лишь временной демаркационной линией противостояния польских и литовских войск - “границей между литовской и польской сторонами, до заключения ими мирного договора”.16 Тем самым было существенно уменьшено юридическое значение этого польско-литовского рубежа. И всё же, как оказалось, всё это было пустой дипломатической вознёй. Реалия оказались гораздо сложнее.
За кулисами происходившего в Калварии, Совете Лиги наций и Риге, в Лиде, что находится на расстоянии в 90 километрах на юг от Вильны, 20 сентября 1920г., судя по сведениям, полученных позже литовскими военными от польских военнопленных, состоялось совещание Ю. Пилсудского с Л. Желиговским. В нём приняли участие и другие польские генералы, а также французских офицеры. Военные окончательно решили вопрос о занятии Вильны и образовании буферного “независимого” государства Срединная Литва. Оно, согласно концепции Начальника польского государства Ю. Пилсудского, должна была разделить Западную Литву, которой управлял Каунас и Восточную - белорусскую, со столицей в Минске. Именно тогда, в Лиде, генерал Л. Желиговский был окончательно назначен главнокомандующим войсками будущей Срединной Литвы. Кандидатура генерала Я. Жондковского на эту роль не прошла, поскольку он не был выходцем с территории Виленского края.17
В это же время, по донесениям литовской военной разведки, 21 сентября 1920г. части Красной армии покидали район Полинка - Сопоцкине - Гродно, левый берег Немана у этого города. Между частями Красной армии, и Польской армии, велись тяжёлые бои на линии Новый Двор - Кузница.18 Штаб Польского фронта Литовской армии попросил Генштаб произвести воздушную разведку с целью определения местонахождения польский войск в районе Гульбянишки - Еленёво, Червонка, Красный Бор, Александровский Тартак, Москово, Грендзель, Буда Руска, Красный крест, р. Чёрная Ганча, Глубокое, Балтфронтишки, Микутовка, Рудовка, Грушки, Голинка, Липск, Сувалки, Августов.19  Военная разведка 1-го военного округа Литовской армии установила и сообщила в Генштаб,  что 21 сентября 1920г. Новый Двур, Кузница, Оделск, Волковыск заняты частями Польской армии под командованием генерала Галица, генерала Бербецкого, полковника Коца.20
Напряжённая военная обстановка на литовско-польском фронте заставила литовское правительство вновь обратиться к полякам. Министр иностранных дел Ю. Пурицкис направил 21 сентября 1920г. польскому министру иностранных дел Польши Е. Сапеге телеграмму с предложением продолжить переговоры в Калварии, на которых литовскую сторону будет представлять профессор А. Вольдемарас.21 В своей ответной телеграмме от 22 сентября 1920г. Е. Сапега, обвинив литовцев за содействие большевикам и захват польских территорий, всё же выразил согласие на продолжение переговоров в Калварии под эгидой Лиги наций.22
Всего лишь служило прикрытием начала нового военного наступления польских войск на позиции литовцев в Сувалкском регионе.23 Две кавалерийские бригады и две пехотные дивизии польских войск, как публично сообщил Генеральный штаб Литовской армии, вновь начали наступление в районе населённых пунктов Сейны, Гибы, Желва и Карчаместис, и развернули его по всему фронту.24 В районе Друскеник польские части переправились через Неман. В сообщения газеты “Lietuva” от 26 сентября 1920г. говорилось о новых линиях фронта, на которых отступающие литовские части пытаются укрепиться. Здесь же указывалось на ноту  министра иностранных дел Польши литовскому правительству от 22 сентября 1920г., в которой Польша объявляла войну, оправдывая этот свой шаг тем, что литовская сторона сотрудничает с Красной армией в действиях против поляков. Генштаб Литовской армии 22 сентября 1920г. направил  литовский МИД сообщение о начале наступления частей Польской армии по всему фронту в районе Сувалк. Оно было сразу же распространено в военные миссии Англии и Франции.
С польско-литовского фронта в Генштаб Литовской армии поступали тревожные сообщения.
22 сентября 1920г. между Кузницей и Оделском шли сильные бои, части Польской армии под командованием генерала А. Галица подошли к Гродно и вели артиллерийский обстрел позиций Литовской армии.20
23 сентября 1920г. части Польской армии в 22 часа форсировали Неман около Друскеник, отсекая части литовского 7-го пехотного полка, которые были расположены на железнодорожной станции в Марцинконисе. Литовские войска отброшены на этом участке фронта на линию Поречники - Ивулшишки - Неман.4 Части Красной армии ушли из района Воронова на фронт в направлении Гродно, и сразу, вслед за этим, литовские части заняли железнодорожную станцию Вороново. “В Лиде ходят слухи, что поляки заняли Гродно. Русские перебрасывают свою 5-ю армию из-под Иркутска, она оснащена оружием и амуницией изъятой у разбитых войск Колчака”.25
24 сентября 1920г. части Польской армии под командованием полковника Коца взяли 1-й и 2-й форты Гродно, переправились через Неман и достигли линии железной дороги Гродно - Вильна.20
25 сентября 1920г. польские части направляются в сторону Друскеник, другие в сторону Гродно. Литовскому министру охраны края К. Жукасу поступило сообщение: “Среди польских военных есть много французов”.26 Это означало, что среди наступающих частей были подразделения под командованием генерала Ю. Галлера, недавно прибывшие из Франции.
На этом фоне забавно выглядит телеграмма от Генерального секретаря Совета Лиги наций Леона Буржуа, полученная в Каунасе в этот же день 25 сентября 1920г., в которой он уведомляет литовское правительство о действиях контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию польско-литовского конфликта.27 В отделе разведки литовской армии одновременно читают сообщение о поставках Францией, через Гданьск, оружия для Польши. Кораблём “Сен-Симон” доставлено 1200 тонн гранат и бомб. Машины и аэропланы для Польской армии пришли из Норвегии.20
Польские части между тем продолжают маршировать крупными силами в районе Лиды.28 Литовское правительство предупреждает своих представителей в Лондоне и Париже о возможности оккупации Вильны частями Польской армии и просит послов действовать энергично, чтобы противостоять этим намерениям.29 Самые драматические события разворачиваются в Сувалкском регионе. Части Польской армии атакуют с тыла части основного контингента Литовской армии, воюющие на Сувалкском фронте и окружают их с востока, лишая возможности отступления в направлении Каунаса.4 Над столицей литовского государства нависает реальная угроза захвата её Польской армией.
25 сентября 1920г. в Каунасе на чрезвычайном заседании Учредительного Сейма представители всех фракций высказались за то, чтобы обратиться к литовскому народу, которое было единогласно принято.30 (С.400-413) “Граждане! Поляки, ведомые литовскими помещиками, напали на нашу землю, грабят наши хутора, города, проливают кровь наших людей: уже подошли к Неману, всё глубже прорываются в Литву. Не спасает миролюбие наших властей, не спасает наше предложение не воевать, не проливать кровь, но решить литовско-польский конфликт в Лиге наций. Не мирится с нами польская власть, не слушает и Лигу наций”. А далее, в обращении вновь затрагивается аграрный вопрос, как ключевой, при разъяснении населению мотивов действия поляков: “Их ведут наши помещики Эти хорошо разбираются, что если Литва будет независимой, то они потеряют свои поместья, помещичья земля будет поделена, так на всегда они лишатся своей силы над нами. Наша власть делала, делает, и будет делать всё, чтобы и теперь заключить мир с поляками, но мы не должны допустить того, чтобы поляки топтали нашу землю и её имели. Нет, мы этого не допустим! Мы будем защищать нашу землю, от польских захватчиков и колонизаторов. Обороняйтесь от чужой армии, ведомой нашими помещиками, поскольку если не будем защищаться, помещики возьмут над нами верх, и мы никогда не сумеем осуществить земельную реформу. Тогда поместья останутся в руках помещиков, или будут поделены между польскими легионерами”. Есть в этом документе и обращение к лицам другой национальности: “Они несут духовное порабощение всему краю, несут погибель от помещиков всем проживающим в Литве нациям ”, - а также, ко всем другим слоям общества, - ”наша честная храбрая армия своей грудью защищает землю отцов, кладёт свои головы, но её силы без поддержки общественности не смогут противостоять польским легионам”, - поскольку - “пришедший поляк отнимет добро” и т.д.31
26 сентября 1920г. под натиском частей Польской армии литовские войска продолжают отступать. Фактически литовские войска потерпели крупное поражение в боях за Сувалкский регион. Тем не менее, Генштаб литовской армии приказывает начать концентрацию литовских военных частей в районе Вильны. Литовские войска отступают на линию Юрканце - Межанце - Пулстоки.4
Казалось бы, в этой безвыходной для Каунаса военной обстановке, вдруг приходит помощь, причём как с запад, так и с востока. Польша под давлением Совета Лиги наций 26 сентября 1920г. соглашается на переговоры по урегулированию польско-литовского военного конфликта и предлагает возобновить непосредственные переговоры в Сувалках с 29 сентября.4 На такое решение она вынуждена была пойти в связи с обращением к польскому правительству председателя совета Лиги наций с Л. Буржуа с просьбой придерживаться Резолюции этой международной организации от 20 сентября 1920г. Судя по сообщениям в газетах Литовского телеграфного агентства - ЭЛТА, остановки военных действий Польши против литовской армии требовала также Англия и другие страны Антанты.32 Литовское правительство сразу же принимает предложение о возобновлении переговоров в Сувалках и предлагает прекратить военные действия с 29 сентября.33
С другой стороны, 26 сентября 1920г в литовский МИД. поступила нота полномочного представителя РСФСР в Литовской Демократической Республике А. Аксельрода министру иностранных дел страны Ю. Пурицкису. В ней в частности говориться: “В ответ на Ваш запрос от 25-го текущего месяца за № 4940 настоящим заявляю, что заявления Представителя Польши Господина Ашкенази, сделанные им на заседании Лиги наций являются его личным толкованием пунктов нашего предварительного мирного договора с Польшей. Прошу принять к сведению, что при переговорах с Польшей в Риге представитель нашей Мирной Делегации тов. А. А. Иоффе неоднократно, когда этого требовали обстоятельства, заявлял, что Россия признаёт и выполняет свои Договоры, в том числе и Договор с Литвой. Его заявление были зафиксированы в протоколах Мирных переговоров нашей Делегации с Польшей. Тов.А. А. Иоффе делал эти заявления, как представитель Правительства РСФСР. Как Полномочный представитель РСФСР, аккредитованный при Вашем правительстве, я со своей стороны считаю долгом подтвердить и сообщить, что Советская Россия не уступила Польше тех территорий, которые были переданы Литве на основании Договора, заключённого и подписанного 12 июля с.г. Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой с одной стороны и Литовской Демократической Республикой с другой стороны и, что в Риге были установлены границы между Польшей и Советской Россией, а не было передачи Польше какой-либо территории из упомянутой в нашем с Вами Мирном Договоре. Ещё раз считаю нужным подтвердить, что те обязательства, которые РСФСР взяла на себя исполняются и будут исполнятся без всякого нарушения с её стороны”.34 Тем самым РСФСР выразило свою поддержку Каунасу в трудный для него момент, подтвердив свою приверженность соблюдению советско-литовского Мирного договора и тех территорий, которые были признаны за литовским государством.

  Несмотря на согласие возобновить польско-литовские переговоры о перемирии в Сувалках, Польша не остановила военные действия на фронте с литовскими войсками. 27 сентября 1920г., после форсирования Немана в районе Друскеник, продолжалось вторжение на литовскую территорию значительного количества польских войск. В Приказе № 21 5-му пехотному полку имени ВКЛ Кейстута, который располагался в районе населённого пункта Дзевулишки, читаем следующие строки: “Значительные силы противника форсировали Неман напротив Друскеник, откуда внедрились на территорию нашего края в восточном направлении. Польские власти вновь предложили нам начать переговоры для остановки военных действий, в связи с чем, наша делегация 29 сентября выезжает в Сувалки. Из общей политической обстановки видно, что поляки в ближайшее время не замышляют против нас активные военные действия. Все же нам надо быть полностью готовыми к войне”.35 Далее следует приказ защищать линию фронта полка. Отступившему 1-му пехотному “полку им. ВКЛ Гедимина приказано защищать новую линию фронта с поляками “от Журатишек, по реке Ула, Кошеты, Вежай, до Пулстоки”.36 С фронта поступают тревожные сведения от взятых в плен польских военнопленные: “Поляки возьмут Вильно после взятия Гродно”, - утверждают эти люди.37 Другие из них говорят, что уже теперь “поляки через Друскеники идут на Вильно, а также Марцинконис и Лиду”.38 Обо всех таких сообщения срочно информируется литовское правительство, которое спешит начать переговоры в Сувалках.
Министр охраны края К. Жукас 27 сентября 1920г. утвердил членов литовской делегации от военных на переговоры в Сувалках: генерала лейтенанта М. Катше, майора Ивинскиса, капитана Зубриса. От литовского МИДа в состав делегации были включены: В. Чарнецкис, Б.-К. Балутис.39
Литовская армия не готова противостоят польскому вторжению. Это видно из совершенно секретного письма Президиума Учредительного Сейма ЛДР за подписью его председателя Й. Стаугайтиса литовскому премьер-министру, датированного 27 сентября 1920г. “По донесениям последних дней с фронта, как сообщает министр охраны края, на все наши военные части “было осуществлено неожиданное нападение”. Это указывает на то, что части не имеют своей собственной должной разведки. Решением старосты Сейма от 26 сентября с.г. Вас просят обратить на это внимание министерства охраны края, чтобы виновные за такое грубое нарушение дисциплины и требований полевой тактики были строго наказаны”.40 Две резолюции на этом письме указывают, что с этим документом были ознакомлены др. К. Гринюс и Главнокомандующий литовской армией полковник-лейтенант К. Жукас.
Уже в сам канун начала переговоров в Сувалках, 28 сентября 1920г. в литовский МИД приходить нота от народного комиссара по иностранным делам РСФСР Г. Чичерина. В ней подтверждалась и гарантировалась нейтральная позиция вооружённых сил Советской России по отношению к польско-литовскому конфликту.41 Тем самым Советская Россия укрепила позиции литовской делегации на переговорах с поляками в Сувалках.
Предстоящие в Сувалках события были объектом пристального внимания западных военных, которые прибыли сюда для наблюдения переговоров между литовцами и поляками. Об этом сообщил 28 сентября 1920г. Т. Нарушявичюс руководителю литовской делегации на переговорах в Сувалках. Он просит “с ними обходиться вежливо”. Далее он сообщает: “Поскольку они быстро собрались, то мы не смогли их хорошо проинформировать, только ознакомили их с телеграммой Сапеги к нашим властям. Вся английская пресса считает линию 8 декабря 1919г. временной и граница должна быть установлена в результате двусторонней договорённости. Поэтому её не признают постоянной до того времени, пока не будет окончательно установлена. ;Подчёркнуто - ИВВ;  На занятых русскими территориях поляки могут продвигаться учитывая то, что как только подпишут условия перемирия с русскими, поляки сразу же эвакуируются отсюда. Ожидается, что с обеих сторон будут немедленно начаты Мирные переговоры. После переговоров в Сувалках сразу же сообщите нам, может вручите письмо английским и американским офицерам, чтобы мы сразу же могли бы информировать зарубежную печать”.42 Это было весьма важное соображение относительно того, как в Лондоне видели «Линию Керзона» между литовским и польскими государствами в самый канун драматичных переговоров в Сувалках. Кроме этого из документа видно, что оставляемая Красной армией территория на юге и юго-востоке от Вильны, занималась польскими войсками. Именно отсюда придёт вскоре в Вильну генерал Л. Желиговский со своими войсками. А пока, прикрытием уже готового очередного плана Начальника польского государства Ю. Пилсудского по захвату территории Виленского края и столицы исторической Литвы Вильны должны были стать переговоры в Сувалках.

ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - СУВАЛКИ
(сентябрь – октябрь 1920 г.)

События, произошедшие в течение десяти дней, с 29 сентября по 9 октября 1920г., стали судьбоносными не только для двух только что сформировавшихся соседних государств Речи Посполитой Польши и Литовской Демократической Республики, но и для всей Европы. Безмерно запутанный странами Антанты клубок политических противоречий и процветающие на нём литовско-польские антагонизмы, стали почвой тому конфликту между Западной и Восточной Европой, в результате которого была начата самая страшная людская бойня за всю историю человечества. Через двадцать лет после Версальского мира, при попытке разрубить этот, всё более затягивающийся “Гордиев узел”, именно здесь, в Восточной Европе, возник пожар.
Наша задача пристально рассмотреть дальнейшие события вокруг столицы исторической Литвы осенью - зимой 1920г. В них особенно ярко проявлялись: высокая дипломатия и мелкий шантаж, военные действия и заговор, честь и ложь, слабость и сила, - спрессованные во времени буквально по часам, стрелки которых водил не только вечный созидатель Саваоф, но и безжалостный Харон. В поле национальных антагонизмов, высоко заряженном кровью убиенных, раскрывалась вся неоднозначность личности любого политического деятеля или военноначальника, который в силу тех или иных обстоятельств должен был принять действенное участие в достижении поставленной цели. Безучастная ко всему подлость, высокомерное грубое и лицемерное своекорыстное чванство, проявлялись в этих событиях самыми яркими гранями. Но, с другой стороны, мудрое чувственное сострадание достойного человека, рациональная воля и сила направленные на достижения высоких нравственных целей, также определяли их ход.

Прежде чем начать повествование, несколько замечаний относительно обстановки, в какой начинались переговоры в городке Сувалки, в результате которых литовцы, прежде всего, стремились заключить перемирие и установить соответствующую демаркационную линию, охватывающую Виленский край. Поляки же просто оттягивали время, ожидая благоприятной обстановки на польско-советском фронте для того, чтобы обеспечить успех запланированной военной акции генерала Л. Желиговского.
Событие, которое косвенно влияло на поведение поляков в эти дни, были переговоры между РСФСР и Польшей относительно заключения перемирия, проходившие в Риге. Советская сторона выражала мнение о необходимости разрешения польско-литовского конфликта путём переговоров, при соблюдении Польшей нейтралитета по отношению к литовскому государству.1 (C.105) Литовский представитель в Риге Д. Заунис в своей телеграмме от 29 сентября 1920г. в МИД передал, что получил от А. Иоффе следующее сообщение: “На заседании Лиги Наций 20 сентября было решено - посоветовать Польше соблюдать нейтралитет Литвы, если Россия также будет его соблюдать. Россия охотно берёт на себя обязательство соблюдать нейтралитет Литвы, если будет дана полная гарантия, что Польша также будет его полностью соблюдать. Если такое согласие не будет достигнуто, то Россия сама должна будет “защищать свои интересы и безопасность”. Далее, - “Россия будет вынуждена сама обеспечить свою безопасность, занимая территорию Литвы на такой линии и с такими пунктами, которые в боях с Польшей окажутся нужными. Одновременно принимая на себя обязанность, сразу освободить их, как только военная и стратегическая необходимость в этом отпадёт”. Литовский дипломат выразил мнение, что “русские желают мириться”, и добавил - “заявление русских рассматривается, но временно не объявляется. Англичанам эта телеграмма также дана”. Относительно польско-советских переговоров: “В первый пункте предварительного договора, предъявленного русскими, от Польши требуется, чтобы она признала независимость Украины, Белоруссии, Литвы”.2
Здесь же Д. Заунис сообщил, что 29 сентября 1920г. “с латышами подписано арбитражное соглашение относительно арбитража границ там, где возникли противоречия”. Каунас усиленно вёл работу по определению границ литовского государства с латвийским правительством.
Несколько часов спустя, в тот же день, Д. Заунис телеграфировал вновь в Каунас. Он пояснил, что в дополнение к предыдущей телеграмме - “Россия с удовлетворением согласилась бы обеспечить свою безопасность путём военной конвенции с Литвой потому что такой договор лучше обеспечил бы безопасность, как России, так и Литвы. Создал бы возможность для полного сотрудничества. Если со стороны Литвы была бы серьёзная аргументация против такого договора, Иоффе согласен, чтобы это предложение пропустить. Мы его в своём сообщении пропускаем”.3 Другими словами литовский дипломат косвенно выразил своё несогласие с такой постановкой вопроса и эту свою позицию изложил МИДу.
О том, что в эти трудные для Каунаса дни, когда с запада и юга на него были направлены стрелы военных ударов польских войск, Советская Россия предлагала литовцам заключить военный договор для защиты от поляков, свидетельствует и сообщение, направленное заместителю министра иностранных дел П. Климасу. Оно поступило от другого литовского дипломата В. Гилиса, представителя литовского государства в Финляндии и Эстонии. “Сегодня получил ноту: Москва, понимая что Польша под предлогом вынужденой защиты от нависшей опасности нарушит нейтралитет Литвы, предлагает нам заключить военный договор для защиты от поляков. Если Литва не заключить договор, тогда Совдепия ;пренебрежительно - Советская Россия - ИВВ; с целью обеспечения безопасности, готова будет занять нужные пункты и линию на нашей территории. При этом обещает оставить их, по истечении надобности”.4 Из сообщения видно, что Советская Россия не доверяет полякам, которые могут войти на территории, оставляемые Красной армией, переданные до этого литовской стороне на основании Московского мирного договора 12 июля 1920г.
Каунас на такое содействие с РСФСР не пошёл. Видимо и потому что литовский представитель в Лондоне А. Тишкявичюс сообщил П. Климасу в тот же день, 29 сентября 1920г. - “Лига наций, понимая намерение поляков захватить Вильнюс, всячески будет стремиться помешать полякам в этом”. Литовское правительство по-прежнему всецело надеялось на Лондон. “Английское правительство выслало сегодня ноту в Варшаву. Мне было заявлено, что союзники, особенно Англия, никогда не позволят допустить опасность для независимости литовцев”.5 Правда о каких-либо обещаний о конкретной помощи по защите Вильны от поляков не было. Наоборот, одновременно с этим сообщением из Лондона, литовская военная разведка получила агентурное донесение: “Английский корабль доставил из Сибири польских военных, которые были представлены генеральному комиссару Гданьска Биесадэкину - их формирование получило название “Сибирской бригады”.6
Тем временем из Каунаса П. Климас прислал Ю. Пурицкису в Париж срочную телеграмму. Он жаловался на то, что французские представители в Каунасе К. Ребуль и Комон отказались визировать дипломатические паспорта литовцев, без разрешения Парижа, и просил выяснить, «что это означает?».7 Дипломат опасался, что за этим пренебрежением в отношении представителей литовского правительства, желающих непосредственно участвовать в деятельности Верховного Совета Лиги наций, кроется не только традиционное недоброжелательное отношение французов. Он усматривал во всём происходящем стремление помещать Каунасу в вопросе признания суверенитета литовского государства.
Был ещё один интересный аспект действий литовского правительства. С сентября Каунас начал закупки оружия и амуниции в Германии. Литовский МИД действовал через посольство в Берлине, где работала комиссия под руководством литовского офицера Григайтиса.1 (C.131-132) Оружие переправлялось тайно, поскольку официально Германия не могла его продавать.8 Доставка осуществлялась не через пограничные пункты, а нелегально, через различные проходы на границе с Восточной Пруссией.9 Об этом прекрасно знал Генеральный консул Польши в Кёнигсберге. Он докладывал в октябре - декабре 1920г. в Варшаву о доставке оружия из Германии в Каунас. По этим же тропам, через Восточную Пруссию, на литовскую территорию проходили инструкторы и добровольцы из Германии. Об этом польское правительство, МИД Франции и её военное командование (штаб маршала Ф. Фоша), информировал руководитель военной контрольной комиссии Антанты в Берлине генерала Ш. Нолл, который получил указание расследовать сложившееся положение дел. По его указанию все поезда с военными и амуницией, подготовленные к выезду в направление Восточной Пруссии, должны были быть остановлены.10
Можно вполне уверенно утверждать, что часть немецкого оружия и амуниции через литовские территории переправлялась в Россию до того времени, пока Виленский край и проходящие через него железнодорожные пути не были в октябре - ноябре 1920г. захвачены генералом Л. Желиговским.
И ещё. В связи с угрозой нависшей над Каунасом со стороны Польши, 29 сентября 1920г. был создан Литовский комитета обороны во главе с председателем М. Сляжявичюсом, с целью - собирать “саванорисов” (добровольцев), организовывать отряды “шаулисов” (стрелков - партизан), вести пропаганду обороны литовского государства от агрессии, собирать пожертвования на нужды армии и т.д.1 (C.131) За последующие полтора месяца литовское правительство получило со счетов этого комитета обороны различную золотую и серебренную валюту в эквиваленте 2 миллиона литовских золотых. Американские литовцы прислали денег на сумму в 1,3 миллиона золотых.11 (Это без учёта 3 миллиона настоящих золотых рублей царской чеканки, которые были переданы литовскому правительству в самый разгар похода Л. Желиговского на Каунас.) За счёт этих средств и производилась оплата за поставляемое Литовской армии оружие, а также за транзит его дальше, на восток - в Советскую Россию.

29 сентября 1920г. в Генштаб Литовской армии пришло донесение о беспрепятственном переезде линии фронта между населёнными пунктами Калвария - Сувалки литовской делегацией, ехавшей на переговоры с поляками.12 В 12 часов дня Литовская делегация прибыла в Сувалки “для ведения переговоров о перемирии и установлении демаркационной линии между литовскими и польскими войсками”.13 Литовское правительство на этих переговорах представляли: Б.-К. Балутис, В. Чарнецкис, М. Биржишка; военное командование - генерал-лейтенант М. Катше (глава делегации), майор А. Шумскис. Польскую делегацию составляли: полковник М. Мацкевич (глава делегации), Ю. Лукашевич, ротмистр А. Ромер и В. Пшесмыцкий. В качестве наблюдателей участвовали представители английской военной миссии в Каунасе и военной миссии США по Прибалтике. Среди наблюдателей не было французских военных представителей. Только 5 октября 1920г. в Сувалки прибыла Военная контрольная комиссия Совета Лиги наций во главе с полковником П. Шардиньи.1 (C.105-106)
Даже при первом взгляде на состав делегаций и военные звания их руководителей видно, что обе стороны по-разному трактовали значимость предстоящих дипломатических действий. Друг перед другом за стол переговоров садились, - литовский генерал-лейтенант с солидной свитой дипломатов и польский майор - с военными помощниками (разведчиками) и дипломатом. Весьма разные планы и надежды питали стороны относительно того, что должно было произойти.
Уже в самом начале польско-литовских переговоров в Сувалках польская сторона согласилась на прекращение военных действий, однако, только на участке фронта вдоль шоссе Калвария - Сувалки с 16 до 18 часов. Частям Литовской армии была предоставлена возможность выйти из окружения, куда они попали сдерживая польское наступление на Сувалкском плацдарме.14 Это был весьма значительный миролюбивый жест поляков в отношении литовцев.
В подтверждение «благонамеренности» поляков, Каунас получил официальное заверение через Лондон, что “угрозы для Вильны нет” со стороны Польши. Поэтому на следующий день, 30 сентября 1920г. заместитель министра иностранных дел П. Климас инструктируя литовскую делегацию в Сувалках, указывает ей подготовить конвенцию об эвакуации поляками литовских территорий, в границах, аналогичных заключённому с большевиками Мирному договору 12 июля 1920г. При этом он пояснил: “польская тактика - посредством переговоров в Сувалках и в других местах ;в Спа - ИВВ; избавиться от предложений Лиги наций и непосредственно договариваться по всем вопросам” поляков с литовцами.15
Пленарные заседания на переговорах в Сувалках начались 30 сентября 1920г. с оглашением Декларации литовской делегации № 1, в которой литовская сторона предложила немедленно остановить военные действия на всём литовско-польском фронте, а не только в западе и юго-западе от Каунаса. “Поскольку как литовское, так и польское правительства в своих последних нотах выразили пожелание как можно скорее остановить вызывающее сожаление кровопролитие между литовскими и польскими войсками, тем самым разрешить литовско-польские противоречия мирным путём, в доказательство своих стремлений литовское правительство в своей ноте от 27 сентября предложило польскому правительству полностью остановить военные действия от 12 часов 29 сентября, - то литовская делегация, благодарит польское военное командование за остановку военных действий с 16-и до 18-и часов 29 сентября вдоль дороги, по которой ехала литовская делегация из Калварии в Сувалки, считает, что первым делом, которое должны уяснить себе обе делегации и, которое могло бы стать серьёзным началом для дальнейших плодотворных переговоров, должна стать остановка военных действий, которую литовское правительство предложило в своей ноте от 27 сентября с.г. Поэтому литовская делегация, желая создать спокойную и как можно удобную атмосферу для дальнейших переговоров, имеет честь повторить предложение литовского правительства от 27 сентября с.г. и предложить немедленно остановить военные действия на всём литовско-польском фронте”.16
В ответ прозвучала Декларация польской делегации № 1: “Польская делегация имеет честь объявить, что охотно соглашается на то, чтобы на время проведения переговоров в Сувалках военные действия на территории Сувалкского района были приостановлены, поскольку он не является сейчас территорией, на которой ведётся польско-советская война. Поэтому сразу же после заседания - соотнесётся с соответствующими военными властями с целью отдачи необходимых приказов”.17 Тем самым поляки ещё раз подчеркнули своё миролюбие в отношение литовцев, которое мол де было нарушено присутствием большевиков.
Сразу после этого литовская делегация выступает с Декларацией № 2: “Видя в согласии польской делегации остановить на время переговоров военные действия в регионе бывшей Сувалкской губернии первый реальный, хотя и маленький шаг к прекращению кровопролития между Литвой и Польшей, литовская делегация предпримет нужные шаги, чтобы и с литовской стороны были остановлены военные действия  в этом же районе и на такое же время, начиная с 24 часов 30 сентября с.г. Вместе с тем литовская делегация считает своей обязанностью твёрдо заявить, что Литва, не воюя ни с Польшей, ни с Россией, уже давно является ареной противоборства двух воюющих армий, в то время когда литовская нация ищет мира со всеми своими соседями, безвинно страдает от всех ужасов войны. Поэтому литовская делегация, считая своей главной целью и задачей найти способы и пути для защиты своего края и нации от дальнейшего уничтожения, готова пойти гораздо дальше, в надежде что это приведёт к выше названой желанной цели”.18
На что был получен ответ в виде Декларации польской делегации № 2: “Польская делегация с удовлетворением приветствует ноту литовского правительства от 27 сентября 1920г., с содержанием которой польская делегация могла теперь ознакомиться посредством копии, представленной литовской делегацией, поскольку перед нашим отъездом из Варшавы польское правительство этой ноты не получило. Занятие литовскими частями польской территории было одной из основных причин конфликта между двумя армиями, для урегулирования которого уже в третий раз начинаются переговоры.;подчёркнуто - ИВВ; Отношение польского правительства к вопросу о демаркационной линии 8 декабря 1919г. уже неоднократно представлено, как непосредственно литовскому правительству, так и Лиге наций. В настоящее время здесь не произошло никаких изменений. Известные уже делегации и литовскому правительству в общих чертах условия польского правительства были и являются только прямым следствием поведения литовского правительства. Поскольку отношение литовского правительства к Польше за последние два месяца получило новое выражение не только в связи с занятием польской территории, но также в нарушении нейтралитета относительно польско-советской войны - против Польши, ;подчёркнуто - ИВВ; поэтому кроме вопроса демаркационной линии мы должны также здесь обсудить вопросы, связанные с сохранением Литвой полного нейтралитета. Польская делегация выражает надежду, что начинающиеся переговоры приведут к успешному изменению теперешней позиции литовского правительства относительно демаркационной линии в Сувалкском регионе, и не приведут к каким-либо принципиальным трудностям во время разрешения конкретных вопросов военного характера. Ограничиваясь сейчас данным общим заявлением, польская делегация оставляет за собой право зачитать на следующем заседании развернутый ответ”.19
Поляки уходят от заключения перемирия с литовцами и ставят этот вопрос в зависимость от того, будет ли Каунас нейтрален в отношении к Советской России. Только на этих условиях они готовы рассуждать о демаркационной линии между польскими и литовскими войсками. Как записал в своём дневнике 30 сентября 1920г. полковник Литовской армии, представитель Генерального штаба. К. Клешчинскис - “на переговорах в Сувалках польская сторона согласилась с предложением литовской стороны о прекращении военных действий только на запад от Немана, продолжая их на востоке от этой реки в связи с действиями здесь не только литовских частей, но и частей Красной армии. Одновременно части Польской армии начали наступление вдоль железнодорожной линии Марцинконис - Варена”.14 Поздним вечером того же дня, в 22 часа 30 минут К. Клешчинскис с тревогой сообщил в Сувалки генералу М. Катше: “Сегодня утром поляки совершили нападение в районе речки Чёрная Ганча. Отбросили наши передовые части, напали в направлении на Варену. С боями наши части отошли на линию: Мергажеры, Пшелае, Пуркле, где бои продолжались до темноты. Главнокомандующий приказал энергично протестовать против такого поведения польского правительства, которое весьма отличается от миротворческих заявлений польской делегации”.20
Каковы же должны были быть чувства и настроения руководителя литовской делегации в Сувалках, когда спустя некоторое время, с интервалом в несколько минут, главный представитель литовского МИД на переговорах Б.-К. Балутис ознакомил его с только что поступившими от П. Климаса двумя шифрованными телеграммами. Первая из них, принятая в Сувалках 23 часа 20 минут, гласила: “Телеграмма, полученная от Вольдемараса ;из Парижа - ИВВ; 30 сентября 1920г. - поляки предложили отдать Лиге наций вопрос об окончательном разрешении всего польско-литовского конфликта и уведомили её об этом. Вы на прямую не можете вести переговоры с поляками, пока они сказали, что они согласны положиться на волю Лиги наций. Начните в Сувалках с разрешения этого вопроса”. И здесь же ещё одно сообщение: ”От Тишкявичюса получена телеграмма. Мне официально сообщено, что английские власти только, что получили декларацию польских властей, что польские войска не пойдут далее на Вильно. МИД Англии просит вас вести новые переговоры в Сувалках в миротворческом духе”.21 Через десять минут, в 23 часа 30 минут текст новой шифровки гласил: “Английский консул в Варшаве Вард сообщает, что Сапега и Розвадовский официально заявили при английском представителе Румболте, что поляки не пойдут на Вильно, что их походы за Неман делаются исключительно как военные операции против большевиков. По заявлению Сапеги, переговоры в Сувалках должны будут установить только демаркационную линию, приблизительно такую, как сейчас расположены войска. Польская делегация предложила дальше продолжить переговоры в Риге”. Далее сообщалось, что польский МИД вновь начал угрожать срывом переговоров, - “если литовские власти будут преследовать поляков в Литве”. В связи с чем, П. Климас здесь же сообщил - “наш кабинет будет решать этот вопрос, чтобы не спровоцировать поляков ни каким образом”.22 Содержание этих двух телеграмм из литовского МИДа явно дезориентировало как руководителя делегации генерала М. Катше, так и других её членов относительно планов польских военных.

В это время недалеко от Сувалк шла интенсивная разработка конкретных действий генерала Л. Желиговского по захвату Вильны. В конце сентября Ю. Пилсудский вызвал к себе в Белосток, где находилась его ставка, командующего 1-ой Литовско-Белорусской дивизией Л. Желиговского и сообщил ему, что нет иного выхода, кроме как солдатам, выходцам из Виленского края, самим взяться за “спасение” Вильны и защитить свои права.1 (C.113) “Несмотря на международное мнение, Вильну необходимо было занять, - писал сам генерал Л. Желиговский, - это необходимо было сделать быстро, пока не был подписан договор в Сувалках, пока в Вильну не прибыли представители Лиги наций и пока литовская сторона не придвинула к Вильне свои военные соединения для обороны города”.23 Другими словами, Л. Желиговскому был представлен план, по которому он должен будет инсценировать бунт своей 1-й Литовско-Белорусской дивизии, “самостоятельно” пойти на Вильну и взять город. В случае успеха продолжать движение дальше к демаркационной линии, которая была установлена в результате похода польских легионеров в Неманский край весной 1919г., с возможным выходом к Каунасу. Политические обязательства Польши перед странами Антанты не допускали участия непосредственно Польской армии, под командованием Начальника государства, в новой интервенции на территорию Виленского края и бывшей Ковенской губернии. Ю. Пилсудский предупредил Л. Желиговского, что “может прийти такое время, когда Сейм и Сенат, и вся Польша, и я сам должны будем отказаться от Вас. Однако надо решиться всё взвалить на свои плечи”.24 Позднее Л. Желиговский признался, что он некоторое время сомневался, боялся такой ответственности, но всё же согласился с предложением Ю. Пилсудского.25
Данные разведки, свидетельствующие о подготовке Ю. Пилсудским захвата Вильны, получили в Генштабе литовской армии от польских военнопленных и перебежчиков. Правда, противоречивы были сведения о месте подготовки такого плана: назывались Лида, Гродно, другие населённые пункты, но это не меняло сути готовящегося военного предприятия. Среди документов министерства охраны края находим сообщение польского перебежчика о том, что с 28 сентября по 3 октября 1920г., т.е. когда уже во всю шли переговоры в Сувалках, “в Гродно состоялось заседание с участием Пилсудского, Желиговского и других офицеров Генштаба Польской армии, на котором было решено и приказано Желиговскому захватить Вильно”.26
Уже позднее, из мемуаров участников похода на Вильну в октябре 1920г., стали известны некоторые любопытные подробности. Высшее руководство Польской армии во главе с маршалом Ю. Пилсудским, при участии генералов: Л. Желиговского, Э. Рыдза-Шмиглого, Я. Жондковского и полковников Л. Бербецкого, А. Коца - 1-2 октября 1920г. в Гродно приняло план захвата Вильны войсками под командованием Л. Желиговского.27 (С.233-235) Важнейшей деталью этого плана являлось отвлечение литовских вооружённых сил от направления главного наступления польских войск, а также максимальное использование переговоров с Сувалках, в качестве прикрытия для подготовки этой новой польской военной акции. На переговорах поляки должны были достичь удобной исходной позиции для начала этой своей военной операции. Польским частям, действовавшим на участке фронта между Восточной Пруссией и Вареной было приказано отвлекающими манёврами не позволить 3/4 вооружённых сил Литовской армии, расположенным в Сувалкском районе, тронуться с места для удара с запада по частям “взбунтовавшейся” 1-й Литовско-Белорусской дивизии. В то время как польские военные части 2-й армии должны были прикрывать части Л. Желиговского с востока от возможного нападения на них частей Красной армии.27 (С.234-235)

День 1 октября 1920г. начался для литовской делегации составлением отчёта о первом дне переговоров в поляками в Сувалках, который уже в 7 часов 15 минут был передан в Каунас и лег на стол премьер-министра К. Гринюса.28 Отметим общую характеристику настроения поляков, данную в этом документе - “Поляки совершенно изменили тон, который сейчас совершенно иной, нежели в Калварии”. (Ещё бы, в кармане у них уже лежали основные пункты плана захвата Вильны войсками Л. Желиговского) Польская делегация заявила, что “теперь остался лишь только военный вопрос, благодаря чему будет легко достичь окончательного результата, который надо получить по ту сторону Немана”. Литовской делегации было сказано, что 1 октября: “завтра поляки дадут свои предложения относительно демаркационной линии, - т.е. сделаю то, чего Каунас так и не дождался в Калварии, - относительно гарантий, о которых они уже напомнили. Общая атмосфера значительно легче, чем она была в Калварии”. Литовцев воодушевляло, что “в переговорах как свидетели участвует английский офицер Паджитер де ля Утай и американский офицер Келли”. Поэтому довольно спокойно отнеслись к сообщению о том, что в польский плен попали некоторые литовские офицеры, и один из них вроде был вызван к Ю. Пилсудскому. Как бы мимолётом, явно с оговоркой, составитель отчёта Б.-К. Балутис сообщил о белорусских активистах - Ластовском, Чяплике и кампания белорусских эсеров, которые, по словам поляков, вошли с ними в контакт. Более конкретно в отчёте звучит сообщение о том, что польские войска взяли Лиду, Слоним и Пинск. В конце литовский дипломат подчеркнул: ”В Виленской губернии поляки не согласны на перемирие потому, что они вроде бы не знают, где находятся советские и литовские войска, однако поскольку акция направлена не против литовцев, а против большевиков, то столкновение с литовцами возможно лишь настолько, насколько литовцы механически мешают их операциям против большевиков”.28
На состоявшемся в этот день пленарном заседании, литовская делегация огласила Декларацию № 3: “По сведениям, полученным с польско-литовского фронта, там произошли следующие события. 1. Сегодня 1-о октября около 1-о часа литовского времени, польские войска, при поддержке артиллерии, напали на деревни Кибартай, Белянцы. Первый пункт - занят поляками, от второго поляки отбиты, и отступая, оставили несколько трупов, в польской военной форме. 2. Сегодня, около 2-х часов по литовскому времени, польские разведчики показались в Хутаровке и начали перестрелку с нашим заграждением. Все названные случаи произошли по нашей стороне демаркационной линии, установленной 8 декабря 1919г. и являются ярким свидетельством нарушения вчера достигнутых договорённостей об остановке военных действий в бывшей Сувалкской губернии. Литовская делегация вынуждена категорически протестовать против такого нарушения договора, и требует отвести польские войска за демаркационную линию. 3. Кроме этого получены сведения, что части польской армии 30 сентября с.г. напали на наши войска на реке Уле и, нападая в направлении Варены, вынудили наши войска отойти до линии Пуркле - Перлоя - Мергажеро. Литовская делегация с большим сожалением, констатируя возникшие противоречие между названными фактами и вчерашними мирными заверениями председателя польской делегации, согласно которых действия польских войск ни коим образом не имеют в качестве своего объекта литовские войска, но только советские, - просит разъяснить названное заявление и считает, что в лучшем случае произошедшее может быт удовлетворительно ликвидировано, если польские войска были бы немедленно отодвинуты до линии, которую занимали перед выше названными событиями”.29
В ответ последовала пространная Декларация № 3 польской делегации: “Принимая во внимание изменения в позиции литовского правительства относительно отвода своих войск с польских территорий, польская делегация со своей стороны заявляет, что переход польских войск линии 8 декабря 1919г. на территории бывшей Сувалкской губернии, которые были заняты литовскими войсками, был вызвано только тем, что литовское правительство несколько раз не пожелало соблюсти неприкосновенность территорий Речи Посполитой и нарушением Литвой нейтралитета в польско-советской войне, что было документально зафиксировано рядом фактов. Утверждаем, что польское правительство всегда уважало демаркационную линию и готово дать своим войскам приказ соблюдать линию 8 декабря на территории Сувалкского региона, которая была раньше занята литовскими войсками. Однако, поскольку отношение литовского правительства к Польше выразилось не только в оккупации польской части Сувалкского региона, но также и в нарушении состояния нейтралитета в польско-советской войне, поэтому мы вынуждены оба вопроса рассматривать совместно. С самого начала наступления большевиков, которое была остановлено под Варшавой, поведение литовского правительства облегчало положение советской армии, и было не дружественным по отношению к Польше. Литовское правительство, заключив договор с советским правительством, не только не приняло во внимание права и интересы Польши, но и не уведомило её. Этот договор был явно направлен против Польши, поскольку был подписан в трудное время борьбы Польши с Советской Россией и заключал дополнительные условия, значительно облегчающие военные действия Красной армии против Польши. Польское правительство, изначально, никогда не признавало ни одного пункта этого договора и считает его как несуществующий. Вследствие сказанного польское правительство предупреждает литовское правительство не применять каких-либо репрессий относительно польского населения на землях, занятых Литвой, на основании договора с большевиками, в случае если они выскажутся за принадлежность к тому или ином государству. Это население, не имевшее до сих пор никакой возможности высказать свою волю и чувства о государственной принадлежности, не может быть ограничено до тех пор, пока судьба земель, на которой оно проживает, не будет справедливо и окончательно разрешена. Литовское правительство должно принять во внимание всю серьезность такого положения и соответственно соотнестись с фактом, что пока договор между Польшей и Литвой не будет заключён, Польша будет вынуждена защищать права тех, кто без их согласия, или без согласия на это Польши, был включён в литовское гражданство на основании неизвестных Польше договоров. Не приступая к новому перечислению фактов, свидетельствующих о невыполнении литовским правительством элементарных условий нейтралитета, утверждаем, что польское правительство готово верить, что в большинстве случаев шаги литовского правительства не были продиктованы злой волей, а стали результатом его слабости перед силой Советской России. Однако должны указать на то, что поведение литовского правительства, например, во время оккупации в Сувалкском регионе имело признаки враждебных намерений в отношении Польши. Главное командование польский войск, ограничивая свои действия до крайне необходимых, пока старательно избегает боевых действий с литовской армией, порой во вред для собственных войск, например, не пошли мы на Мереч и Ораны. Пусть дороги там были лучше, не стремились мы к полному уничтожению литовских войск, хотя это было для нас не трудно сделать, в связи с враждебными действиями. Из чисто военных соображений это надо было сделать, но мы ограничились до настоящего времени механическим отталкиванием в сторону литовских войск на территории Сувалкского региона за линию 8 декабря 1919г., не нарушали мы ни администрации, ни учреждений литовского правительства. Опираясь на желание, выражаемое всё время существования Речи Посполитой, - жить в соседской совместной дружбе, мы готовы и дальше во время военных действий против большевиков не предпринимать натуральные шаги, в связи с нарушением Литвой нейтралитета и, даже, взаимодействия с большевиками. Предупреждаем поэтому, что войска Речи Посполитой в связи с военными операциями против большевиков займут линию Ораны - Бастуны. Если на этой линии находятся литовские войска, то литовское правительство имеет возможность их своевременно отодвинуть, чтобы избежать непотребных столкновений. Предупреждаем однако, что с момента обнаружения войск большевиков, на территории находящейся за этой линией, мы будем иметь полное право на свободу действий. Относительно Сувалкского региона, то на его территории от границы с Восточной Пруссией до впадения реки Черная Ганча в Неман, польские войска встанут на линии 8 декабря 1919г. Дальше, польские войска займут линию вдоль Немана до Мяркине и дальше в направлении Ораны, все названные населённые пункты включительно. Литовское правительство должно согласиться вместе с тем на то, чтобы железнодорожная линия Сувалки - Симнас - Олита - Ораны могла бы использоваться польскими властями. Оставляя перечисление иных вопросов для дальнейших переговоров, польская делегация выражает уверенность, что изложенное должно быть предварительно принято, до того времени, пока не будет заключен окончательный договор между Польшей и Литвой, и выражает надежду, что настоящее заявление будет принято противоположной стороной, как доказательство искреннего желания достижения успешных результатов в переговорах в Сувалках”.30
Таким образом, поляки, отбросив дипломатические маски, объявили Каунасу, что не признают его суверенитета, прямо отказавшись признать условия литовско-советского Московского мирного договора от 12 июля 1920г. Кроме этого они объявили, что пойдут как можно дальше на восток, до Бастун. Видимо на переговорах в Риге уже наметился контур польско-советского рубежа.
Каунас весьма опасается в связи с этим новых границ на востоке, не соответствовавших условиям Московского мирного договора. Здесь боятся сговора поляков с русскими. Телеграмма Д. Заунису, отправленная 1 октября 1920г П. Климасом в Ригу, указывает на такие настроения в литовском правительстве. В тексте названной телеграммы указывается: “Если русские думают принять делегацию польских представителей от Вильнюса и Гродно, то это ломало бы наш договор”.31
Поляки вели многоплановую операцию с учётом меняющихся обстоятельств и подвергаясь нажиму “стран с широкими интересами”, которые желали отсечь Каунас от непосредственной связи с Москвой через Вильну и Минск. Однако и Каунас делал всё с оглядкой на Англию, поскольку о всём, что происходило в Сувалках немедленно сообщалось в Лондон. “Польская делегация обозначила своё видение демаркационной линии на польско-литовском фронте: линия Керзона до р. Неман в районе р. Мереч, станции Варена и Бастуны, мост полякам, а также железная дорога Сувалки - Варена”.32 - говорится в таком сообщении от 1 октября 1920г.
В отчёте, направленном в этот же день литовской делегации на переговорах в Сувалках литовскому премьер-министру К. Гринюсу подчёркнут другой аспект литовско-польских отношений, характеризующий политическую составляющую происходящих событий: “Литовская сторона утверждает, что “не воюя ни с Польшей, ни с Россией, уже в течение долгого времени является ареной столкновения 2-х воюющих армий. - т.е. Каунас не воюет с Варшавой, однако - поляки не соглашаются на перемирие в Виленской губернии, поскольку не знают, где находятся литовские и большевистские войска”.33
В 20 часов вечера 1 октября 1920г. П. Климас передал в Сувалки на имя Б.-К. Балутиса телефонограмму. Она начинается с оценки английским правительством происходящего в Сувалках: “Керзон подчёркивает, исходя из сложившейся вчера ситуация, что необходимо обязательно договориться относительно демаркационной линии, которая не будет иметь никакого политического значения. Поэтому призывает к согласию”, - т.е. необходимо, прежде всего, остановить военный действия при любой демаркационной линии, которая ещё не есть государственной границей. “Вопрос можно ставить и в том отношении, что обе стороны, Россия и Польша эвакуируют территорию Литвы. Однако, если такая постановка, по известным причинам, не будет приемлема полякам - это не должно стать причиной прекращения переговоров. Также не продуктивно обязательно требовать перемирия перед тем, как сесть обсуждать демаркационную линию. Перемирие может осуществиться и в результате установления самой демаркационной линии.
Сама линия в этой ситуации, если она, почти совпадает с зоной большевистской оккупации, или даже если она несколько отодвигается на север, до линии, где находились наши войска, когда мы начинали переговоры в Сувалках - эта линия была бы совсем приемлема и относительно её не стоит ломать переговоры. Такую линию надо принять к сведению, показав всему миру наше миролюбие и отнять у поляков основание заявлять в отношении нас претензии по поводу нашей кооперации с противником - большевиками. Английское правительство обещает всячески поддержать нас, чтобы поляки немедленно эвакуировались из Литвы, как только будет заключено польско-российское перемирие или мир. Поэтому сейчас необходимо достичь кое-какой “modus vivendi” ;способ сосуществования - ИВВ;, который защитит для нас Вильнюс и железную дорогу Вильнюс - Варена - Алитус, естественно с соответствующим “hinterland`oм” ;нейтральной зоной - ИВВ;. Во время совещания необходимо поднять вопрос относительно возврата нам отнятых пушек и оружия, а также одного локомотива и 36-и вагонов, которые не смогли возвратиться по причине разрушения моста около Варены и Марцинкониса.
Если последует предложение продолжить далее переговоры в Риге - то сообщите, что это предложение вы немедленно передадите властям. Однако, необходимо заметить, что весь литовско-польский спор сейчас передан на разбирательство в Лигу наций и поэтому его ещё надо разрешит. Мы не видим каких-либо перспектив относительно наших переговоров в Риге, поскольку в них мы будем слабой стороной. Посредничество Лиги наций, или кого-то ещё, должно перечеркнуть мотивацию через силовое приемущество. Впечатление о первом заседании переговоров создаёт хорошее. Климас”.34 Таковой была инструкция Лондона, - ожидать решение Лиги наций и не договариваться отдельно с поляками.
Два дня до этого, 29 сентября 1920г. П. Климас сообщил литовским представительствам в Лондоне и Париже (здесь находился в то время министр иностранных дел Ю. Пурицкис), о том, что “концентрации большевиков около Лиды и Молодечно нет. Польские войска заняли сегодня Лиду и концентрируются в 20 верстах за ней. Троцкий был в Лиде один день в начале сентября. Поляки под предлогом атаки на большевиков намерены занять Вильнюс, а в результате опасность угрожает всей литовской территории. Большевики, в таком случае, не соблюдали бы договор [от  12.07.1920. - ИВВ] и атаковали со стороны Молодечно и Полоцка. Такой вывод следует из ноты Чичерина, которую вам направил. Эта новая оккупация большевиков стала бы прямым следствием наступления поляков. Поэтому мы вынуждены защищаться от такого наступления до последнего. Прилагайте усилия дипломатически защитить Литву от этой беды. Сообщите текст этой телеграммы сразу же Вольдемарасу. Куда выехала Военная контрольная комиссия Лиги наций?”35

Военная обстановке на литовско-польском фронте в конце сентября 1920г. была напряжённая. Несмотря на начавшиеся в Сувалках переговоры, в Генеральный штаб Литовской армии поступали донесения о военных действиях, вооружённых столкновениях и даже боях. 29 сентября. 1920г. Генштаб Литовской армии вёл интенсивную воздушную разведку расположений польских войск в районе Вороново - Лида. Маршрут полёта военных лётчиков: “Каунас, Нове Троки, Эйшишки, Радунь, Василишки, Паперня ;Григишки - ИВВ;, Лида, Жирмуны, Вороново, Вильнюс. Замечено по дороге из Лиды в сторону Гродно около Бобовце 3 санитарные машины и два тяжёлых автомобиля, которые перегнала одна легковая автомашина. На этом же пути в направлении Лиды, между Репняки и Поджиловое, 3 группы. Одна группа кавалеристов - около 25. Около Острожки маршировало 2 батальона пехоты. Около Слободки вдоль дороги отдыхало около 3 батальонов пехота. Между Острожками, Лидой и  Раковичи, по Лидской дороге, ехало около 200 повозок, две батареи. Около казарм вблизи Лиды были видны приблизительно 4-е взвода солдат. По дороге Лида - Жирмуны, в направлении Жирмун, ехало 18 кавалеристов, которые, увидев самолёт, сразу направились в лес. Около Ваканце, по дороге через лес в сторону Вороново, шел взвод солдат и повозок - около 30. Около Лиды и по дороге Жирмуны - Вороново самолёт был обстрелян”.36 Остальные донесения воздушной разведки показывают, что дорога Жирмуны - Вороново пуста
В агентурном донесении этого дня, в отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии сообщалось о том, что в районе Друскенинкай замечены так называемые “французские части генерала Галлера Польской армии”.37 Польской армии приказано занять железнодорожную станцию Варена.
Напомню, поляки желали отрезать тем самым путь на Вильну основной части Литовской армии, всё ещё находящейся в районе Сувалк. Железнодорожная станция Варена была важна для литовского военного командования в связи с тем, что Генштаб Литовской армии намеревался переправить свои войска из Сувалкии через железнодорожную станцию Шестокай и далее - Алитус, Варену, на Вильну, когда стало бы известно, что на север от Лиды появились польские вооружённые части. Об этих планах было известно польскому командованию, которое ещё 29 сентября приказало занять Варену и отрезать дорогу литовским частям из района Сувалк на Вильну.1 (C.107)
30 сентября 1920г. начальник Генштаба Литовского армии сообщил руководителю литовской делегации генералу М. Катше в Сувалки о том, что поляки продолжая наступление в районе реки Ула, отбросили литовские части, ведут наступательные действия в направлении Варены. В связи с этим литовской делегации предлагалось энергично протестовать.38
“На среднем участке польско-литовского фронта польские части отброшены к реке Ула и заняли позицию Жервины - Мончегиры. Поляки ночью вновь отошли к реке Ула; на других участках спокойно”.39 Начальник Генштаба Литовской армии сообщает командиру 3-й литовской дивизии о том, что литовские части расположены несколько на север от села Жервинос и просит сообщить точное месторасположение литовских частей.40 Напротив 1-й дивизии литовской армии была замечена концентрация большого количества польских частей в районе железной дороги Варена - Марцинконис41 “30 сентября поляки силами более 3-х пехотных полков, с артиллерией и кавалерией, предприняли с 6-и часов атаку в направлении Варены. Около 10 часов городок Варена, и железнодорожная станция, были уже заняты поляками. Во время этих боёв в руки поляков попал литовский бронепоезд“.42
Целый день польские части вели также бои и на запад от Немана, заняли Кибартай. Литовский Генштаб, подтверждая итог происходившего на литовско-польском фронте, вынужден был сообщить Президенту ЛДР А. Сметоне, о том, что “литовские части оставили после упорного боя населённый пункт Кибартай, который расположен в 15 километрах на запад от Лаздияй”.39
Позднее, в этот же день, в 23 часа ночи из Генштаба Литовской армии пришло новое сообщение президенту республики о ходе переговоров с Сувалках. Литовская делегация протестовала в связи с отказом поляков остановить военные действия и заявила, что без приостановки военных действий она не может приступить к переговорам. “В своём ответе поляки согласились остановить военные действия 30 числа в 24 часа на запад от Немана. В то время как на востоке от Немана поляки отказались остановиться, поскольку они там воюют с большевиками и будто бы не знают, где находятся литовские войска. [… - ИВВ] Поляки атакуют целый день в направлении Варены, что грубо нарушает мирные заверения польской делегации”.43
Настроения в Каунасе были весьма удручающими. Здесь уже прочли сообщение литовской военной разведки о том, что Польская армия насчитывает 1 миллион 100 тысяч военнослужащих,44 и понимали всю бесперспективность военного сопротивления ей литовских войск.

Начало нового месяца не принесло облегчения литовским войскам на литовско-польском фронте. В Генштаб литовской армии 1 октября 1920г. продолжают поступают тревожные сообщения:
- из 2-й литовской дивизии - польские войска, не прекращая, ведут наступление на Кибарты и Галинце, стремясь прорваться в тыл литовского фронта;45
- из 1-й литовской дивизии - о столкновениях и боях частей с поляками около реки Меречанка в районе дороги Мереч - Варена.46
В связи с критическим положением Литовской армии и тем обстоятельством, что у Каунаса не было реальной возможности оказать какое-либо серьёзное сопротивление польским войскам около Варены, литовский МИД предпринял следующий шаг. Представителям Каунаса в Англии и Франции была направлена телеграмма, в которой в частности говорилось: “Положение совершено критическое. Если не удастся дипломатическая акция, будет катастрофа. Мы не имеем возможности и не можем перебросить наши силы из под Сувалк в связи с занятием Варены”,47 - под Вильну, для защиты города от наступления на него польских войск.
На это в Англии и Франции формально немедленно отреагировали. Внешнеполитические ведомства этих стран предприняли дипломатический демарш в отношении Польши. Английский посол в Варшаве Г. Румболт вручил 1 октября 1920г. министру иностранных дел Польши Е. Сапеге ноту, в которой говорилось о недопустимости польской интервенции в отношении Вильны.48 Аналогично поступил и представитель Франции.48
Эти шаги представителей Антанты предоставили Каунасу возможность 2 октября 1920г. проинструктировать свою делегацию на переговорах в Сувалках сделать заявление относительно предложения Г. Чичерина о том, что литовское правительство сохраняет нейтралитет и просит создать смешанную контрольную комиссию, с представителями союзников, для определения положения вокруг железнодорожной станции Варена.49

Были в этот день и более оптимистические сообщения в Генштаб Литовской армии с литовско-польского фронта:
- благодаря действиям литовского бронепоезда в районе села Зервяны, из него мобильный отряд литовских солдат выбил два взвода поляков;50
- с помощью литовского бронепоезда части Польской армии были на некоторое время отброшены от железнодорожной линии.
Однако, контратакуя, поляки вскоре отбросили части Литовской армии за Неман.14
В донесениях из 1-го военного округа сообщалось и о расположении частей Красной армии:
- линия Новый Двор - Кузница - Оделск - Волковыск занята 5, 6 и 56 пехотными дивизиями Красной армии;6
- части 3-й армии большевиков ведут ожесточённые бои с наступающими польскими частями в районе Гродно - Брест-Литовск:51
- части Красной армии покинули Ошмяны.52

2 октября. 1920г., в Каунасе, президент, военные и дипломаты внимательно следят за военной обстановкой на фронте:
- большое количества польских войск в районе Друскенинкай, литовские части с ними ведут бои в районе шоссе Мяркине - Варена - железнодорожной станции Варена, которая занята поляками. Литовский бронепоезд захвачен поляками;53
- Польские войска заняли железнодорожную станцию Варена на линии Гродно - Вильно, сам город и окружающие деревни;54
- литовские части отброшены на линию: Толкуны, Казимеровка, Бобришки, Бортели - Помереч.55
;;;. Это был отвлекающий манёвр поляков, с помощью которого перерезали железнодорожную линию, лишив возможности срочной доставки литовских частей в район Вильно, для флангового удара по частям 1-й Литовско-Белоруской дивизии, под командованием Желиговского готовящимся маршировать на Вильно по дороге Вороново - Бастуны - Яшуны - Вильно. Кстати, литовское правительство уже знало, что воинских частей Красной армии нет ни в Бастунах, ни, даже, в Молодечно и даже в Барановичах. Спрашивается, почему же линия Сувалкского договора была доведена лишь до железнодорожной станции Бастуны, которая стала исходным пунктом марша войск Желиговского на Вильну из под Воронова. После достижения своей цели, захвата Варены, польская сторона пошла на заключение Сувалкского договора.56;
- 1-й пехотный полк им. ВКЛ Гедимина отступает от линии фронта Мончегиры - Зервяны;57
- воздушная разведка в районе дороги Жирмуны - Вороново польских солдат не обнаружила.58

3 октября 1920г. сообщения о военной ситуации были следующими:
- в районе дислокации 2-й литовской дивизии около Лейпун (Симнас) всё спокойно;59
- при помощи местных жителей польский вооружённый отряд напал на литовскую военную заставу в Беняконе, но был отброшен;60
- польские части в 9,30 час. вновь начали нападение в районе железнодорожной станции Марцинканце - Варена и литовские части отступили.61
;;;.  3-й дивизии Литовской армии было приказано немедленно вернуть железнодорожную станцию Варена литовской стороне, однако вмешательство Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций помешало его осуществлению.1 (C.107);
Сообщение отдела разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии:
- 17, 5, 6, 28 и 57 пехотные дивизии 3-й армии большевиков отступили в район Лида - Барановичи под напором 5-й Польской армии. Это отступление привело к очень большим потерям. 2/3 личного состава дивизий уничтожено и ликвидировано, например, 57 полк насчитывал после 3 октября лишь 100 человек. Больше всего убытка принесло дезертирство. Части Красной армии расположены в районах около: Лиды, Дисны, Полоцка, Швенчёниса, Минска, Барановичи, Пинска, Житомира, Винницы;51
И здесь же, среди военных сводок, сообщение о том, что долг Польши США составил 71 920 111 долларов (14 миллиардов польских марок). Кроме этого Польша задолжала частным американским фирмам “Крен Корпорейшен” несколько миллионов - общая сумма долга Польши США доходит до 100 миллионов долларов США, который покрыт облигациями со сроком погашения 3-4 года. Основную часть долга составили расходы на закупку французской военной амуниции.6
Польша закупила:
вооружений и военной амуниции  -                320288155 $, 86,0%;
железнодорожной техники -                13865252 $,  4,0%;
транспортной техники -                13170149 $,  3,5%;
артиллерийской техники и амуниции -                9384734 $,  2,5%;
различных материалов -                3982340 $,  1,1%;
машин, медикаментов и санитарной техники -          2732267 $,  0,6%;
Кроме этого в Вашингтоне закуплено 460 вагонов - 8610000 $,  2,3%.
                $ 100,0%.

В такой военной ситуации на литовско-польском фронте и политической обстановке вокруг Каунаса и Варшавы переговоры в Сувалках должны были продолжиться 3 октября 1920г.

ОТВЛЕКАЮЩИЕ МАНЁВРЫ - СУВАЛКИ
(октябрь 1920 г.)

Заседание делегаций на переговорах в Сувалках в субботу 3 октября 1920г. началось с того, что польская сторона зачитала Декларацию № 4, в ответ на Декларацию № 3 литовцев. Прежде всего, поляки отклонили обвинение  в свой адрес относительно занятия местечка Кибартай. “Что же касается деревни Белянцы, то она находиться на самой демаркационной линии, и в момент объявления о прекращении военных действий была занята нашими частями. Там происходил бой, который начали литовские части в 23 часа 30 сентября, т.е. перед самым прекращением нами военных действий. Польская артиллерия принимала участие при остановке литовской атаки”. Затем поляки сообщили, что “для того чтобы удовлетворить соответствующие представления литовской делегации, вчера после обеда деревня Белянцы, лежащая на самой демаркационной линии, была оставлена нашими частями. Они отошли за озерцо, находящееся на запад от деревни”.
Во втором пункте данной декларации польская делегация указала на то, что появление польских частей около деревни Тарновка было “недоразумением”, поскольку “они не имели задания перейти линию” фронта. Далее документ пояснял, что “относительно занятия Оран нашими частями, польская делегация не имеет точных сведений”. При этом здесь же был указан и предлог нападения на Варену - это было “выравнивание оборонительной линии занятой польскими частями на крайнем левом крыле армии, действующей против большевиков”. Другими словами, не против литовцев, которых попросту “механически отодвинули с территории военных действий”. После такого весьма оригинального объяснения своих военных действий по занятию важного железнодорожного узла, поляки обвинили литовских военных в нарушении объявленного на период данных переговоров перемирия. “Кроме враждебной к нам акции литовских войск под Белянцами, имели место следующие случаи, вину за которые несут литовцы: 1. 1 октября в 9 часов подразделение из 15 литовцев атаковало деревню Полунце; 2. 1 октября в 7 часов утра наши части в Пунске были атакованы с нескольких сторон мелкими отрядами литовцев с применением пулемётов, что позволяет подозревать, - если это были партизанские отряды, то они получили оружие от литовских солдат; 3. 1 октября в 13 часов литовцы атаковали наш пост в деревне Компоты (5 км. на запад от Пунска), атака была отбита с потерей двух тяжело раненных наших; 4. 2 октября в 11 часов литовский самолёт показался над Краснополем, т.е. далеко за польскими постами”. В конце своей Декларации № 4 поляки, списав все перечисленные случаи нарушения перемирия “на некоторых отдельных своих солдат”, как и подобает в таких случаях, заверили литовцев в том, что “приняли всевозможные средства с целью недопущения повторения подобных событий” и, так сказать, великодушно не указали на “агрессивные настроения литовских войск в некоторых случаях”. Польская сторона “не придаёт им большого значения, и в доброй воле литовского командования не сомневаемся”, тем самым “желает показать, что с обеих сторон были недоразумения, и что взаимные обвинения военного командования сторон были бы бесцельны”. Последнее утверждение весьма отвечало действительности, - целью для поляков теперь вновь была Вильна.1
Декларация литовской делегации № 4: 2 “Отвечая на польскую декларацию от 1 октября с.г. № 3 литовская делегация заявляет: 1. Литовская делегация считает сделанными не по адресу обвинения, выдвинутые польской делегацией, в том, что литовское правительство несколько раз нарушало свой нейтралитет во время взаимной войны поляков и русских, поскольку польское правительство уже вручило эти обвинения в Лигу наций, которая авторитетно, справедливо и своевременно разрешит их. Пока же литовская делегация считает эти обвинения не обоснованными, тем более, что после объяснений нашего представителя Лиге наций, польское правительство уже заявило о готовности забрать эти обвинения. 2. Литовская делегация спокойно принимает к сведению позицию польского правительства относительно договора Литвы с Советскими русскими, вовсе не сомневаясь, что литовское государство имеет моральное право заключать мир со всеми соседями без соответствующих санкций польского правительства. 3. Относительно предупреждений и угроз, которые польская делегация позволяет себе заявлять литовскому правительству от имени польского правительства, литовская делегация считает необходимым подчеркнуть, что Конституция Литовской Демократической Республики гарантирует все гражданские права всем литовским гражданам, без различия относительно вероисповедания и национальной принадлежности. Эти гарантии были до сих пор и будут в будущем исполняться во всей полноте. Литовское правительство не позволило и не позволит никаких репрессий, погромов или других бесчинств на национальной или другой основе, однако с лицами и организациями, которые покушаются против литовской независимости, или против её законов, литовское правительство ведёт и будет себя вести по всей строгости закона. 4. Литовская делегация категорически протестует против той части заявления польской делегации, в которой сообщается о целом ряде военных агрессивных мероприятий против Литвы, которые, с определёнными требованиями, в форме ультиматума выставляются литовскому правительству. Литовская делегация пользуется случаем заявить, что такие методы, хотя и маскируются расплывчатым названием “механическое отодвигание литовских войск”, будет самой строгой проверкой противоречий относительно мирных заявлений польского правительства и польской делегации. 5. Ни на минуту не забывая о своей конечной законной цели, что вскоре придёт то хорошее время, когда вся территория Литвы будет освобождена от всяких чужих, хотя и временных оккупаций, и не собираясь разрешать вопрос о государственных границах, под напором не преодолённых обстоятельств, и желая остановить теперешнее кровопролитие, литовская делегация, со своей стороны, предлагает установить между литовскими и польскими войсками следующую демаркационную линию: начиная от границы с Германией, до впадения Чёрной Ганчи в Неман демаркационная линия 8 декабря 1919г, которую установил Верховный Совет. Далее вниз по течению Немана до Утехи, оттуда прямыми условными линиями через железнодорожный мост на р. Ула (севернее железнодорожной станции Марцинконис), через железнодорожную станцию Бастуны, Девенишки, Гражушки, Ошмяну, Журпанис, Данислава до Изы. Одновременно литовская делегация предлагает остановить военные действия на всём литовско-польском фронте до тех пор пока в Лиге наций не будут разрешены спорные вопросы между Литвой и Польшей”.3 ;подчёркнуто - ИВВ;  Как видно из топографических названий на карте, демаркационная линия, предложенная Каунасом, уходила от Бастун далее на восток в сторону Ошмян, и тем самым полностью охватывала Вильну с восточной стороны.
События, которые развернутся несколько восточнее населённого пункта Бастуны всего через 6 дней, покажут, насколько не верным с точки зрения интересов Каунаса было данное предложение. Бесспорно, предложение такой демаркационной линии косвенно свидетельствует о том, что литовское военное командование знало о готовящемся военном предприятии Л. Желиговского
Вместе с тем, под давлением стран Антанты предложенная литовской стороной данная демаркационная линия полностью перечёркивала границы определённые Московским мирным договором. Это была серьёзнейшая уступка Варшаве. Польской стороне такое изменение территориальных требований литовцев, при решении территориального спора между Варшавой и Каунасом, было весьма желанно. Оговорки о временности предлагаемой демаркационной линии были всего лишь прикрытием соглашательской позиции Каунаса по отношению к позиции стран Антанты и демонстрацией позы, при полном бессилии.
После такого демарша литовской делегации, поляки сразу выступили с краткой Декларацией № 5: “Ввиду того, что заявление литовской делегации предлагает не только принципиальные перемены предложенной нам демаркационной линии, но также ставит в повестку дня совершенно новый вопрос о продолжении этой линии на значительное расстояние на восток, на театр развивающихся в настоящее время военных действий польской армии против советской, состояние которых не известно в точности польской делегации. Польская делегация просит дать ей время снестись по этому вопросу с польским Главным командованием и выражает уверенность, что около полудня завтрашнего дня сможет дать свой ответ”.4
В отчёте литовской делегации в Сувалках составленном сразу после этого В. Чарнецкисом, и посланном в каунасский МИД П. Климасу, литовский дипломат сообщил кроме прочего, что “поляки пообещали дать свой ответ только завтра в 12 часов”. Он также подчеркнул: “Сегодня в Сувалки приезжает Контрольная комиссия Лиги наций в составе 5-и человек, вместе со своими двумя секретарями и 3-я польскими офицерами от главного командования. Поляки встречаю Комиссию торжественно, приказали украсить весь город своими национальными флагами. Видимо все пришли к кое-какой договорённости с поляками”.5
После получения инструкции из Каунаса последовала Декларация литовской делегации № 5: “Не имея ничего против того, чтобы польская делегация соотнеслась со своими властями, литовская делегация ясно понимает, что предложенная польской делегацией временная приостановка переговоров, может, если не специально, то в своих последствиях, привести к существенным изменениям тактической обстановки в некоторых районах, в которых, несмотря на наши предложения, польская делегация не согласилась остановить военные действия. Твёрдо придерживаясь убеждения, что тактические изменения обстановки с той или иной стороны не должны стать поводом для увеличения требований между сторонами, литовская делегация не видит возможности не согласиться с предложением польской делегации отложит заседание до обеденного времени завтрашнего дня”.6
Сразу, после получения в Каунасе сообщения о том, что польская делегация попросила отсрочить до полудня следующего дня свой ответ на предложение литовской делегации относительно новой демаркационной линии, начальник Генерального штаба Литовской армии К. Клешчинскис доложил Президенту ЛДР А. Сметоне о её конфигурации. Она выглядела следующим образом: “линия Керзона, далее вниз по Неману до Утеха, мост на р. Ула. Бастуны - Девянишки - Гражушки - Ошмяны - Суфраны – Данислава, до р. Иза”.7 Относительно отсрочки с ответом по этому поводу в данном докладе говориться: “У нас сложилось впечатление, что поляки сознательно затягивают переговоры, чтобы в это время удерживать занятую ими Варену, во время перерыва, до 12 часов завтращнего дня”.
Есть в этом донесении любопытная деталь, характеризующая степень взаимодействия Каунаса с Военной контрольной комиссией Лиги наций: “Итальянец Умберто с пакетом от Вас [А. Сметоны - ИВВ] прибыл и участвует в заседаниях”.8 - на переговорах в Сувалках. Доверие Каунаса представителю Лиги наций, позволяло использовать его в качестве курьера документов литовского Президента. .
В половине одиннадцатого ночи 3 октября 1920г. П. Климасом из Каунаса была направлена Б.-К. Балутису в Сувалки очередная инструкция. В ней литовской делегации на переговорах в Сувалках сообщалось, что в литовском МИДе “получили официальное сообщение из Лиги наций, что в Сувалки прибыла Военная контрольная комиссия Лиги наций, состоящая из француза Шардиньи, испанца Герце, Вамавохи ;японец - ИВВ;, итальянца Вергезе и англичанина, майора Кеннана”. Далее в ней указывалось: “Во время присутствия Контрольной комиссии, протестуйте против тактики - прикрытие захвата Варены переговорами. Несмотря на всяческие декларации сделанные, как делегации, так и Антанте, поляки без всякой связи с борьбой с Россией (поскольку они уже отошли за Молодечно и Барановичи), со вчерашнего утра силами одной дивизии, при помощи артиллерии и кавалерии упорно атаковали наши войска около Варены, и заняли её. Наша армия с немалыми потерями вынуждена была отступить на линию Талкуны, Казимировка, Бобришки, Бортели - Помереч. Всё данное предприятие со стороны поляков - прямое лицемерие, поскольку они объясняют его как механическое отодвижение литовцев в борьбе с русскими. Захват Варены нельзя оставить без протестов и требований о том, чтобы поляки немедленно отошли и возвратили всё имущество и материалы, которое они отняли и захватили. Этот протест должен быть особенно энергичным в присутствие Контрольной комиссии. И только по поручению с её стороны, наша делегация может согласиться на компромисс, - не желая срыва переговоров. Наши войска будут стремиться возвратить Варену и прежние позиции, но удастся ли - не известно.
В силу того, что большевики уже эвакуировались из всей Литвы, в отношении демаркационной линии в договоре необходимо указать положение - выходя на встречу достигнутого поляками перемирия и мира с русскими, поляки должны немедленно уйти из Литвы за линию 8 декабря,  т.е. за Неман и наши границы, установленные с русскими, передав при этом разрешение всех политических вопросов и вопросов относительно федерации, будущей мирной конференции или арбитражу. Необходимо иметь в виду, что в нашем предложении демаркационной линии все пункты от Бастун до Изы должны остаться по нашей стороне. Необходимо твердо демонстрировать наше желание относительно мирного урегулирования конфликта, даже соглашаясь на ничем не обоснованные компромиссы, и обращаться к Антанте по поводу лицемерной тактики поляков и политики силы в отношении Литвы”.9
Из данной инструкции следует весьма любопытное заключение - Каунас уже знает, что за Бастунами нет Красной армии, т.е. там находятся польские войска. Поэтому и просит передать литовскому правительству территорию на восток, за этим населённым пунктом.
Литовский МИД свёл все претензии польской делегации литовской стороне на переговорах в Сувалках высказанные до этого времени к следующим позициям: политические претензии - “литовцы заключили с русскими мир явно направленный против польских интересов: а) предпочтение русским; в) время подписания договора критическое для Польши; с) поделили польскую территорию”. Здесь понимали, что больше всего поляков раздражало то обстоятельство, что “Литва помогает большевикам, пропуская большевиков и их транспорт через свою территорию. Литовцы обижают местных жителей (поляков)”. В то же время публично объявляется, “желание Польши мирно жить с Литвой”. После того, замечает литовский МИД, как удалось “пройти от Сейн до Гродно”, когда “Польская армия только механически отодвигала литовские части, чтобы разбить большевиков”. Исходя из этих утверждений и претензий поляков, следующие указания для литовской делегации в Сувалках, были следующими: “1) мирный договор ;с Москвой - ИВВ; начал обсуждаться за два с половиной месяца до того, как создалось критическое положение для Польши. Поделена не Польша, а Литва. Предложения литовской делегации (данные в инструкции от 2 октября т.г.) 1-й этап: линия 8 декабря - Неман - Лишкявос - Утеха - Марцинконис - Липина - Ноча - Радунь - Бастуны. Далее: Девянишки - Гражушки - Ошмяны - Шурпаны - Солы - Дубатувка - Иза. 2-й этап: линия 8 декабря - Неман - Мяркине - Варена (вся железная дорога нам, а шоссе полякам), Бастуны и далее также. 3-й этап: линия 8 декабря - Неман - Мяркине - Варена (железная дорога в нашем управлении, но под контролем Лиги наций), далее Бастуны и т.д. также. Ни коим образом, ни какого мандата на железную дорогу Сувалки - Симнас - Алитус. Это равнозначно нарушению нейтралитета и составлению конвенции против России, мы желаем придерживаться нейтралитета, и не имеем конвенции с русскими”.10
Данная позиция явно указывала на имевшееся соглашение с Москвой относительно эвакуации частей Красной армии с территории Польши по указанной железной дороге. Далее в этой инструкции были также следующее замечание: “Мы отдаём предпочтение полякам, устанавливая демаркационную линию” и т.д.

Ночь на 4-е октября 1920г. была бессонной для двух членов польской делегации на переговорах в Сувалках. Ю. Лукашевич вместе с А. Ромером тайно выезжали в Белосток на встречу с Ю. Пилсудским для получения дополнительных инструкций.11 Им было сообщено, что, руководствуясь стратегическими соображениями польских войск, они должны требовать Варену и не соглашаться с демаркационной линией на восток от Бастун. На совещании в Белостоке было указано на необходимость затянуть переговоры до 9 октября.12 После таких инструкций польская делегация избрала тактику не спешить с принятием окончательных решений.13
Тем временем Главнокомандующему Литовской армии К. Жукасу поступило сообщение о концентрации польских частей в районе дороги Полецкишки - Вороново: “Здесь сконцентрирован пехотный полк, а в районе села Желвидоры, на север от Торгсгимант, находится эскадрон кавалерии”.14

Пленарное заседание на переговорах в Сувалках 4 октября 1920г. началось с представления Декларации польской делегации № 6. “В ответ на заявление литовской делегации от 3 октября № 4  польская делегация  имеет честь заявить следующее:
относительно 1-о пункта - польская делегация объявляет, что польское правительство никогда и нигде не могло выразить желания отказаться от обвинений Литвы, относительно нарушения ею нейтралитета в польско-советской войне, поскольку таковые опираются на ряде фактов, которые имели место;
относительно 2-о пункта - польская делегация с удовлетворением указывает, что литовское правительство приняло к сведению позицию польского правительства относительно договора, который был заключён между литовским правительством и правительством Советской России. Ни польская делегация, ни польское правительство, естественно, не имеют намерений требовать от литовского правительства, чтобы оно не заключало с кем бы то ни было мира, без санкции польского правительства. Польское правительство, однако, не может, и никогда не согласится на то, чтобы дела территорий, на которых проживают в основном поляки, решались без его участия и согласия;
относительно 3-о пункта - предупреждения, по поводу которых протестует литовская делегация, вовсе не являются угрозами. Эти предупреждения являются следствием действий литовского правительства относительно населения, проживающего на территориях, оккупированных Литвой на основании договора с советским правительством, а также действий, ставших известными в связи с поведением литовских властей во время оккупации территорий, принадлежащих Польше. Как известно, оккупируя без согласия Польши часть бывшей Сувалкской губернии, которая принадлежит Польше и, используя в качестве предлога, защиту населения от нападения большевиков, литовское правительство на самом деле вводило там свою администрацию, свои правительственные учреждения, тем самым проявляя своё настоящее стремление - присоединить эту часть польской территории к Литве. Такое поведение не может признаваться правильным и справедливым, являющим собой достаточное основание для сохранения доверия к литовскому правительству.
Опираясь на уже объявленное отношение польского правительства к литовско-советскому договору, польское правительство не видит никаких оснований, которые давали бы литовскому правительству право расширять действие уставов и законов, которые действуют непосредственно на его территории, также и на те населённые пункты, которые сегодня литовское правительство считает принадлежащими себе. Уставы и законы, изданные литовским правительством и, существующим нынче Учредительным сеймом, не могут применяться на спорных территориях до тех пор, пока судьба этих территорий не будет решена тем путём, на который указала польская делегация в своём прошлом заявлении.
Подчёркивая указанное выше, польская делегация считает обязательным предупредить литовское правительство о недопустимости введения уставов и законов, которые особенно унижают и вредят тем жителям края, которые, спасаясь от нашествия большевиков, оставили вместе с польской армией свои родные места.
Далее, польская делегация обращает внимание литовского правительства на то, что в то время, как отряды большевиков приближались к Польше через территории, о которых здесь говорится, литовское правительство посчитало возможным позволить советским войскам использовать эти территории как военные базы. Однако у него не хватило воли, и оно не посчитало своей обязанностью оборонять от красного террора советских чрезвычаек жителей этого края, которых в одностороннем порядке признало как своих граждан. После того, как был подписан договор между Литвой и Советской Россией, советские войска заняли Вильно и другие населённые пункты вплоть до Гродно, за ними прибывали чрезвычайки, которые убивали и мучили тысячи граждан этого края. Потерпевшие и их семьи, если они ещё остались живы, по праву могут считать литовское правительство ответственным за всё это.
Польское правительство не только в отношении своих граждан, но и в отношении жителей всех тех населённых пунктов, которые занимали его войска, по-другому понимало и понимает свои обязанности. Польские войска, среди которых имеются целые части добровольцев из числа граждан территорий, о которых говориться, старались не щадя крови и сил, оборонять данный край перед нашествием большевиков. Польша считает себя ответственной перед множеством людей, которые, не пользуясь всеми правами её граждан, добровольно самоотверженно жертвовали и жертвуют жизнью и кровью, обороняя от оккупантов не только свой край, но и Польшу. Поэтому польское правительство не перестанет заниматься судьбой этих лиц и в этом отношении предупреждает литовское правительство, чтобы не считали государственными изменниками тех лиц, которые воевали и воюют под польским флагом в обороне безопасности и свободы своих земель и Польши.
Таковы главные причины, которых, на наш взгляд, совершенно достаточно, чтобы предупредить литовское правительство.
Относительно 4-го пункта - правительство Польши неоднократно предупреждало литовское правительство, как непосредственно, так и через Лигу наций о том, что пока литовское правительство не изменит своего способа поведения и не предоставит гарантий на будущее, польское командование считает правомерным предпринимать всяческие способы, необходимость которых проистекает из состояния войны с Советской Россией, а также в связи с не соблюдением Литвой нейтралитета.
С объективной точки зрения, имея право полностью использовать последствия связанные с не соблюдением Литвой нейтралитета, польское правительство, искренне избегает братоубийственной борьбы, которая с военной точки зрения была бы весьма легкой, ограничилось весьма незначительными мерами, среди которых имел случай лишь только один факт прохождения польских войск через территорию - в течение года уже занятую литовскими войсками. Эта операция была непосредственным следствием отказа литовского правительства эвакуироваться с польской территории и перестать прикрывать своими, вроде бы нейтральными войсками, большевистский фронт вплоть до самого Гродно.
Необходимо констатировать, что польские войска, после того как осуществили необходимый стратегический манёвр, оставили территорию, уже давно занимаемую литовскими войсками, не коснулись действовавших там государственных учреждений и администрации.
Польское правительство неоднократно предупреждало литовское правительство и объявило Лиге наций, что пока польское военное  командование не получит достаточных гарантий относительно соблюдения Литвой полного нейтралитета, будет считать, что имеет право применить все средства, которые будут необходимыми в связи с фактом войны с Советской Россией. Таким средством является необходимость удержания железнодорожной станции Ораны в руках польских военных властей. Польская делегация предупредила об этом правительство и предложила ему освободить от своих войск Ораны, чтобы избежать не нужных польским войскам, с военной точки зрения, потерь в литовских войсках. Поскольку литовское правительство не соотнеслось с этим предложением и вместо того чтобы убрать свои войска из Ораны, пробовало атаковать Марцинканце, ответственность за столкновение, которое произошло между двумя армиями полностью падает на литовское правительство.
Относительно 5-го пункта - после детального ознакомления с предложением литовской делегации относительно демаркационной линии, польская делегация заявляет: проекты обеих сторон одинаковы относительно начала от границы с Пруссией до места впадения реки Чёрная Ганча в Неман, далее по Неману до р. Утехи. Польская делегация согласна на проведение демаркационной линии таким образом, чтобы в руках литовских войск остались бы Мереч и местечко Ораны, в направлении железнодорожной станции Ораны, которая вместе с необходимой площадью будет нераздельно находиться в руках польских военных властей. Затем, демаркационная линия от Оран до Бастун должна проходить вдоль дороги Ораны - Монтвиловшчизна, Эйшишки – Бастуны, таким образом, чтобы вся дорога находилась в руках польских военных властей. Относительно продолжения демаркационной линии на восток от Бастун, то в связи с тем, что в районе Бастун и на восток от него до сих пор продолжаются военные действия, польская делегация не считает возможным установление там какой-либо демаркационной линии, поскольку нет возможности предвидеть, куда будут направлены польские войска, преследующие врага.
Принимая во внимание мотивы, которые были приведены литовской делегацией об экономической необходимости, и для удобства местных жителей, сделать возможным железнодорожное передвижение между Вильно и Олитой, польская делегация выражает согласие на свободное передвижение через Ораны неограниченного числа поездов, при условии, что этими поездами не будут перевозиться войска и военные материалы. Относительно того, чтобы предоставить польскому правительству возможность использовать железную дорогу Сувалки - Симнас – Олита, то относительно этого польская делегация считала бы себя удовлетворённой, если бы литовское правительство гарантировал возможность провоза по этой дороге военнопленных, дезертиров и предметов первой необходимости для населения тех территорий, которые сейчас заняты польскими войсками. Делегат главного командования польских войск полковник М. Мацкевич, делегат министерства иностранных дел Ю. Лукашевич”.15
Затем литовцы огласила свою Декларацию № 6. “Литовская делегация считает, что дальнейшее продолжение обмена мнениями относительно пунктов 1-4 своего заявления № 4 от 3 октября не связано с главной целью переговоров и только затянуло бы разрешение вопроса о прекращении кровопролития между литовскими и польскими войсками. Поэтому, и только по этому, литовская делегация воздерживается и не реагирует на сегодняшний ответ польской делегации относительно пунктов 1-4 заявления № 4 литовской делегации и переходит к обсуждению сути дела.
Несмотря на все свои усилия, литовской делегации до сих пор не удалось получить от польской стороны остановки военных действий на всём литовско-польском фронте. Здесь всё ещё проливается кровь в связи с продолжающимся нападением поляков на литовские войска. Всячески стремясь к остановке кровопролития, литовская делегация, отвечая на заявление польской делегации № 6, имеет честь предложить следующую демаркационную линию между литовской и польской армиями:
От границы Германии, до р. Неман - линия, которую установил Верховный Совет 8 декабря 1919г. Далее по течению Немана до Утехи; оттуда по прямой линии до железнодорожной станции Варена, от станции Варена по прямой линии до железнодорожной станции Бастуны. Относительно железнодорожной станции Варена: 1) железнодорожная станция Варена не должна быть занята ни литовскими ни польскими войсками; 2) обе стороны берут на себя обязательство не использовать железнодорожную станцию в военных целях; 3) с точки зрения использования железной дороги, станция Варена полностью остаётся в руках литовской администрации; 4) смешанная комиссия Антанты, Литвы и Польши присматривает за тем, чтобы выше названные условия строго исполнялись.
Литовская делегация принимает к сведению не желание польской делегации установить демаркационную линию на восток от Бастун, считает, что этот вопрос может быть обсуждён в ближайшее время.
Предлагаемая демаркационная линия действует до окончательного разрешения спорных литовско-польских территориальных вопросов. Относительно предложения польской делегации по железнодорожной дороге Сувалки - Алитус - Варена, литовская делегация считает, что этот вопрос может быть разрешён соответствующим договором между литовским и польским правительствами. Литовская делегация ещё раз предлагает немедленно остановить военные действия на всём литовско-польском фронте”.16
Сразу же последовала следующая Декларация поляков за № 7. “В ответ на вторичное предложение литовской делегации относительно демаркационной линии, польская делегация имеет честь сообщить следующее: Польская делегация считает не возможным придание Оранам нейтрального статуса. Занятие Оран, является для нас обязательным с военной точки зрения, в связи с чем, Ораны должна нераздельно находиться в собственности польских военных властей. Принимая во внимание высказанное литовской делегацией пожелание обеспечить Литве свободный проезд литовских поездов через станцию Ораны, польская делегация охотно соглашается на то, чтобы контроль над исполнением этого пожелания осуществлял представитель комиссии Лиги наций.
Польская делегация считает необходимым, чтобы демаркационная линия от Оран, далее проходила вдоль дороги Мраны - Монтвиловшчизна - Эйшишки - Бастуны, оставляя эту дорогу в руках польских военных властей.
Польская делегация согласна на расширение участка прекращения военных действий в Сувалкском регионе, а также на участке предлагаемой демаркационной линии до Монтвиловшчизна. О прекращении военных действий далее этого пункта не может быть и речи, потому что там продолжаются бои между польской армией и советскими войсками.
Польская делегация считает обязательным предупредить, что польское командование в своих военных операциях на востоке от Бастун стремиться занять все важнейшие пункты, которые лежат вдоль дорог ведущих в Советскую Россию, расположенных на территории занятых литовскими войсками. Польское командование видит в этом единственный способ защититься в случае неожиданного обхода большевистскими войсками нашего левого крыла, как это было в окрестностях Гродно. Делегат главного командования польских войск полковник М. Мацкевич, делегат министерства иностранных дел Ю. Лукашевич”.17

Прибывшая вечером 4 октября 1920г. в Сувалки делегация Военной контрольной комиссии Лиги наций, потребовала приостановки военных действий в районе Варены в 10 часов по литовскому времени 6 октября.18 Одна и “вторая сторона должна остановиться на указанных местах и ни в коем случае не идти вперёд”. Литовская делегация договорилась с польской - “остановить военные действия в назначенное время в районе Варены, от Немана до меридиана Потурце. Потурце находиться в 9 км. на северо-запад от Эйшишек”.19 Тем самым была зафиксирована установленная в результате действия польских военных частей демаркационная линия польско-литовского военного противостояния.
Данное вмешательство Военной контрольной комиссии Лиги наций было осуществлено буквально одновременно с объявлением полной боевой готовности польских войск на фронте с литовскими войсками. Это следует из сообщения полковника К. Клешчинскиса от 4 октября 1920г. из Генерального штаба Литовской армии руководителю литовской делегации в Сувалки генералу М. Катше. Здесь же с чувством нарастающей тревоги сообщается, что “несмотря на упорные бои, которые в течение четырёх минувших дней шли около Варены, каждый день поляки усиливают свои активные действия против литовских войск на востоке от железной дороги Варена - Вильнюс. Сегодня поляки вновь взяли прежде занятые нами сёла Чеботоряй, Раклишки, Бутриманце. Таким образом, поляки сильно продвинулись вперёд на север от ими самими предложенной линии Варена - Бастуны. Все эти действия весьма расходятся со всеми мирными заявлениями польской делегации. По приказу Главнокомандующего прошу сообщить обо всём этом польской делегации и членам Военной контрольной комиссии Лиги наций”.20
Телефонограмма от П. Климаса, переданная в 22 часа 4 октября 1920г. из литовского МИДа в Сувалки Б.-К. Балутису также была продиктована опасениями, которые испытывал Каунас в связи с концентрацией польских войск в районе, на юг от Вильны. “Если увидите, что Лига наций прохладно относится, а поляки не уступают, то примите ту линию, которую предлагают поляки. Наше положение на фронте сейчас не такое, чтобы мы могли бы добиться своих требований. Только позаботитесь, чтобы были пропущены наши эшелоны через Варену и, на сколько можно, были бы возвращены отнятые вещи. Компромиссы нужны, чтобы как можно скорее начать фиксировать демаркационную линию и перемирие. Поляки концентрируются в районе на север от Лиды - у нас нет сил противостоять”.21 Резолюция на тексте данной телефонограммы П. Климаса: “передать, если ещё не будет достигнута договорённость” – относилась к названной литовцами демаркационной линии.
Договорённость достигнута не была. Но послание заместителя министра иностранных дел ЛДР было принято в Сувалках. Сам же руководитель литовского ведомства по иностранным делам Ю. Пурицкис, в это драматическое для Каунаса время, отсутствовал на месте в министерстве - находился где-то в Европе.

В ночь на 4-е октября 1920г. Главнокомандующий Литовской армией К. Жукас отдал приказ о бомбардировки с воздуха Варены, во время исполнения приказа 3-й Литовской дивизии атаковать этот населённый пункт. Дивизия начала атаку в 5 часов утра 4 октября с линии Варена - Неджинги - Пшелае, с целью отбросить поляков за реку Ула.22 Литовцам вновь удалось захватит сам городок Варену, а некоторые части даже направились в сторону железнодорожной станции Варена, однако около 9 часов 30 минут поляки контратакой заставили литовские части отступить.23 При этом, во время боёв за Варену Литовская армия потеряла один свой аэроплан, который упал на польскую сторону - “летевшие ранены”.24 Вечером 4 октября 1920г. “литовские части укрепились на линии Мереч - оз. Девичье - Охи - Русское Село - Брокорайце - Вертивлоки - Озерки - Бобришки - Потурце - Бортели - Вексне - Помереч”.25 Таким образом закончилась безуспешная попытка 3-ей дивизии Литовской армии захватить район Варенского железнодорожного узла по железнодорожной линии Гродно - Вильна, которую осуществить так и “не помогли бомбардировки литовской авиацией польских войск”.26
После этого 5 октября 1920г. полковник К. Клешчинскис сообщил в литовский МИД о том, что соглашаясь с позицией внешнеполитического ведомства, уже отдал приказ литовским частям до конца переговоров в Сувалках “не вступать ни в какие военные действия на фронте с польскими частями”. Более того, начальник Генерального штаба Литовской армии вынужден был оправдываться перед заместителем министра иностранных дел П. Климасом за военные действия литовских частей около Варены.23 Одновременно частям находившимся в этом районе был дан приказ занять участок литовско-польского фронта “от р. Варенка до р. Пулстоки – Куже. Окапаться. Никого через свои позиции не пропускать и позиций не оставлять”.27
В этот же день, 5 октября 1920г. на фронте с поляками в районе Марциново литовская разведка установила наличие военных, говорящих по французски.28
До начала наступления польских войск на Вильну оставались одни сутки.

В три часа ночи 5 октября 1920г. Б.-К. Балутис сообщил из Сувалк шифрованной телеграммой в литовский МИД и министерство охраны края свои опасения по поводу того, что поляки в письменном виде заявили о необходимости “предупредить, что польское командование намерено в своих действиях на востоке от Бастун взять все важнейшие пункты, лежащие на дорогах из Советской России к территории, занятой литовскими войсками. В этом польское командование видит единственную возможность оградить себя от опасных случаев неожиданного обхода большевистскими войсками нашего левого фланга, как это имело место в окрестностях Гродно”.29 Литовский дипломат просит обратить на эти детали внимание и “выяснить, что это означает”.30
Вскоре, уже днём, он получил ответ от П. Климаса. “Поляки готовятся к новому походу “Аннунцио”. А именно: часть польской армии, которая теперь находится на восток за Неманом, объявит себя взбунтовавшейся и выступит против польско-литовского Договора относительно демаркационной линии, возьмёт Вильнюс; затем объявит новую военную власть и свергнет - Каунасскую. Таким является план, в течение уже нескольких дней сообщаемый нам всяческими агентами”.31 Фактический руководитель литовского внешнеполитического ведомства здесь же продолжает: “Это был бы своего рода способ выйти из такого положения, в которое поставила поляков Лига наций в отношении нас. Об этом я сообщил Варду - было бы хорошо немедленно проинформировать об этом Контрольную комиссию и начать немедленно серьёзные предупредительные меры против предстоящего такого “польского” похода. Всего хорошего. П. Климас“.
Прекрасно зная о готовящемся нападении польских войск на Вильну, литовское правительство, судя по приведённому комментарию относительно складывающейся вокруг столицы исторической Литвы ситуации, не поспешило предпринимать каких-либо самостоятельных действий оборонительного свойства. Уже во всю надо было бы начать срочную переброску войск из Сувалкского региона через Каунас на Вильну по имеющемуся у литовцев железнодорожному пути, который полностью был у них под контролем. Наоборот, Каунас полностью полагается на действия Военной контрольной комиссии Лиги наций. Более того, П. Климас вслед за сообщением Б.-К. Балутису, обращается в Генеральный штаб к полковнику К. Клешчинскису с просьбой “воздержаться, до конца переговоров Сувалках, от контратаки литовских войск на Варену”.32
В свою очередь полковник К. Клешчинскис сообщает в Сувалки руководителю литовской делегации генералу М. Катше: “На всём фронте на восток от Немана замечено большое усиление польских сил против нас. Уже не говоря о 4-х дневных боях вокруг Варены. Со дня на день поляки усиливают свои активные действия против наших войск на восток от железной дороги Варена - Вильнюс. Сегодня поляки отбросили наши заградительные части от деревень: Чеботоряй - Ратники - Бутриманце. Таким образом, поляки значительно прошли вперёд на север от предложенной ими самими линии Варена - Бастуны. Все эти действия весьма расходятся с мирными заявлениями польской делегации. По приказу Главнокомандующего армией прошу сообщить об этом польской делегации и членам Лиги наций”.33 Соотносясь с этим сообщением, М. Катше вечером, в 20 часов 5 октября 1920г. направил телефонограмму главнокомандующему литовской армией К. Жукасу (копию - в литовский МИД) о том, что в Сувалках была достигнута договорённость с поляками остановить военные действия в районе Варены. Здесь же подчёркивалось: ”После завтра 7 числа около 19 часов Комиссия ;Военная контрольная комиссия Лиги нация - ИВВ; обещает прибыть в Варену с целью выяснения положения позиций частей и, кто виноват за произошедшее кровопролитие. Контрольная комиссия обещала гарантировать нам свободный пропуск поездов, кроме поездов с военными материалами. Надеюсь, что демаркационная линия и другие вопросы будут разрешены завтра”,19 - т.е. 6 октября 1920г.
После того, как данное сообщение ушло в Каунас, председатель Временной военной комиссии Лиги наций полковник П. Шардиньи направил польской и литовской делегациям на переговорах в Сувалках телеграммы, в которых указал основные пункты прохождения демаркационной линии между войсками договаривающихся сторон, установленной 9 декабря 1919г.: граница Германии - р. Чёрная Ганча - р. Неман - р. Утеха. Между войсками вводилась нейтральная зона. Относительно железнодорожной станции Варена “Временная военная комиссия обязалась на месте 7 октября 1920г. установит, что происходит”.34 Тем самым полковник П. Шардиньи представил участникам переговоров в Сувалках ноту Лиги наций, которая устанавливала нейтральную зону шириной 6 киломметров с каждой стороны линии Керзона от 8 декабря 1919г.35 Одновременно литовской и польской делегациям на переговорах было представлено Решение Военной контрольной комиссии Лиги наций относительно приостановки военных действий между литовскими и польскими войсками.36
Когда литовская делегация в Сувалках, получив все эти новые установки Лиги наций, попробовала связаться с литовским представителем в Риге, чтобы получить дополнительные данные о состоянии советско-польских переговоров и принимаемых на них решениях по территориальным вопросам, то оказалось, что телеграммы из Сувалк до Риги на прямую не доходят.37 Это означало, что информационное поле вокруг литовских переговорщиков, необходимое для получения нужных сведений, было фактически заблокировано.

ОБРЕЧЁННОЕ ПЕРЕМИРИЕ - СУВАЛКИ
(октябрь 1920 г.)

Реализация плана захвата Вильны польскими войсками под названием “Бунт генерала Л. Желиговского” началась 6 октября 1920г. Ранним утром в Лиде Главнокомандующий Польской армией, маршал Ю. Пилсудский осуществил смотр частей 1-й Литовско-Белорусской дивизии. Его сопровождал командующий дивизии генерал Л. Желиговский. Затем, на совещании с руководством дивизии, Ю. Пилсудский изложил Л. Желиговскому свои последние указания и вместе с тем предупредил, что приказа выступить на Вильно не будет ни устно, ни письменно.1 (С.234) Всё, что должно было произойти, знали только непосредственные исполнители - высшее руководство 1-й Литовско-Белорусской дивизии.
Польские войска из-под Лиды начали марш на Вильну 6 октября 1920г.2 Движение осуществлялось в направлении на север от Лиды, вдоль и по железной дороге до станций Бастуны и Вороново, в районе которых должна была осуществиться концентрация всех частей 1-й Литовско-Белорусской дивизии перед решающем марш-броском на Вильну, а также окончательная синхронизация всей намеченной военной операции с другими частями Польской армии, которые должны были прикрывать фланги подразделений дивизии Л. Желиговского.
Одновременно, утром 6 октября, с левого фланга от места дислокации войск Л. Желиговского в районе Эйшишек, напротив участка фронта 1-й Литовской дивизии,3 части Польской армии с целью разведки и отвлечения внимания от продвижения к месту дислокации 1-й Литовско-Белорусской дивизии, начали атаку в направлении на восток от Эйшишек. В результате вскоре были заняты посёлки Гярвишки, Почебуты, Поцунеле, Беняконе.4 Об этом полковник К. Клешчинскис из Генерального штаба Литовской армии немедленно сообщил Президенту А. Сметоне: “Сегодня в 10 часов с нашей и польской стороны приостановлены военные действия на участке от Немана до меридиана Потурце ;н.п. Потурце в 9 км. на северо-запад от Эйшишек - ИВВ;. Сегодня утром поляки начали нападение на наши части, находящиеся на восток от Эйшишек. Наши передовые охранения вынуждены были отступить. Больше изменений нигде нет”.5
Странное спокойствие среди литовского военного руководства отражает это сообщение. Ведь литовское правительство уже знает о намерениях польских военных совершить провокацию с участием генерала Л. Желиговского и даже некоторые её детали,6 несмотря на то, что польский посол в Лондоне заявил представителю литовского правительства А. Тишкявичюсу о не намерении Польши занять Вильну. Всё это не смущало Генеральный штаб Литовской армии. Видимо на Каунас произвело большее впечатление другое заявление этого польского посла о том, что “Польша вовсе не намеревается нарушать независимость Литовской Республики или занимать Вильну”,7 которое, скорее всего, последовало после демарша по этому поводу А. Тишкявичюса в английское внешнеполитическое ведомство. Вдобавок, из Парижа министр иностранных дел Ю. Пурицкис сообщил в Каунас, что при разговоре с управляющим МИД Франции  Ф. Бертоло “получил заверения об обязательной принадлежности Вильнюса и Клайпеды литовскому правительству”. Мол, спор с поляками будет решать Лига наций при общем надзоре стран Антанты над разрешением всех этих дел.8 В литовской печати спешили сообщить о прекращении ”по требованию Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций”9 военных действий на Варенском участке литовско-польского фронта, который составлял линию от Немана (ниже н.п. Меркине) до села Папарчай (ныне в Шальчининкском районе). Литовский Генштаб был более обеспокоен поступившим 6 октября 1920г. сообщением о том, что “5 октября с.г. русские в количестве 60 человек с 7-ю пулемётами перешли демаркационную линию и остановились в местечке Михалишки. Командир 1-й дивизии категорически потребовал от них отойти”. К. Клешчинскис, информируя об этом литовский МИД, попросил “предпринять соответствующие шаги в отношении российского представительства” в Каунасе.10
;;;. Нам интересно это сообщение в связи с тем, что оно свидетельствует о наличии подразделений Красной армии на участке фронта частей Литовской армии, расположенных на юге и юго-востоке от Вильны. Три дня назад литовская делегация в Сувалках передала польской предложение, в котором демаркационная линия между воюющими сторонами проходила по территории, где ещё находились советские войска. Тем более это любопытно, что предложенный рубеж литовско-польского военного противостояния значительно отступал на запад от литовско-советской границы Московского мирного договора. Эти земли тем самым уже загодя были объявлены в передачу полякам. Каунас явно выполнял чужую волю, которую, естественно, демонстрировал литовским политикам Лондон и с которой полностью был согласен Париж. Не зря же Ю. Пурицкису в это же время пообещали немецкий Мемель.;
Некоторая, весьма вялая, переброска литовских войск с западного направления литовско-польского фронта, на - юго-восточное, тем не менее, осуществлялась. Укреплялся район около населённого пункта Олькеники, что приблизительно в 60-и километрах на юго-запад от Вильны. Военные подразделения 2-й Литовской дивизии, должны были укрепиться здесь, на левом фланге, только к 9 октября.11 Из сообщения командиру 2-й литовской дивизии старшего лейтенанта Ю. Урбшиса, тогда служившего в министерстве охраны края, узнаём также о переброске в Вильну 5-го гаубичного полка и 9-й батарей “для укрепления тамошнего гарнизона”. Однако в переброске всего личного состава 5-го пехотного полка почему-то было отказано.12 Бесспорно, в Генеральном штабе Литовской армии всецело уповали на Военную контрольную комиссию Лиги наций, членам которой 6 октября 1920г. выдали удостоверение, позволявшее беспрепятственно выезжать в расположение польских частей “с целью приостановки военных действий”. Этим воспользовался представитель Англии, а вслед за ним и Франции. Оба они, в сопровождении подполковника литовского Генштаба Озолиса, направились из Вильны в направлении Воронова, по дороге через литовский пост в деревне Яшуны.13 Их конечной целью была ставка генерала Л. Желиговского.14 (С.216) Военная ситуация, которую наблюдали по пути следования эти военные разведчики, не могла остаться ими не замеченной. На всём маршруте их поездки литовских войск практически не было.

6 октября 1920г. на переговорах в Сувалках польская делегация, следуя тактике проволочек, предлагает литовской делегации заключить ряд конвенций: “1) оборонную военную, которая гарантировала бы взаимодействие обоих правительств в случае нападения из-за рубежа на Литву и Польшу; 2) торгово-экономическую, которая отразила бы вопрос транзита и позволила бы завязать нормальные торговые отношения; 3) правовую конвенцию относительно национальностей, которая на основе взаимности регулировала бы права литовцев в Польше и поляков в Литве; 4) железнодорожную, почтовую, телеграфную конвенции”. Причём принятие этих конвенций польской стороной было оговорено следующим условием: “Если бы литовское правительство принципиально признало приемлемыми названные конвенций, оставляя в стороне разрешение территориального спора на основе консультации с местными жителями под эгидой Лиги наций [т.е. плебисцит - ИВВ] - польская делегация могла бы представить детальные проекты этих конвенций”. Это означало, что Варшава, последовательно следуя своей восточной доктрине, нисколько не отошла от своих намерений восстановления Речи Посполитой, до её разделов в XVIII веке. Причём, соотносясь с обстановкой, вводит, как метод решения поставленной цели, политический приём – плебисцит. Тогда были весьма  модными такие опросы местного населения с целью дальнейшей юридической легализации территориально-государственной принадлежности земель и собственности, находящихся у этих жителей.
Преамбула к названным польским предложениям несла на себе отпечаток концепции “федерации Польши и Литвы”, как известно излагаемой Ю. Пилсудским, поскольку в ней указывается на признание Варшавой правительства литовской нации. “Принимая во внимание общие, и нераздельные от территориальных вопросов интересы двух наций и правительств, делегация польского правительства готова конкретно оговорить с делегацией литовского правительства проекты непосредственных конвенций между двумя правительствами, которые, по мнению польской делегации, могли бы сразу же быть заключены”.15
;;;. Однако факта существования литовской нации не обязан был признавать литвин Л. Желиговский и его воинство, сформированное, согласно объявленному, из литвинов, местного населения бывших Виленской, Ковенской и других губерний этого региона. Отказ их от исполнения данной ранее присяги на верность Польше и её вооружённым силам, сразу делал их свободными в принятии решений относительно земли, откуда они родом, которая никогда не являлась территорией ни Великой, ни Малой Польши и других территорий, составивших Королевство Польши во времена вершины могущества государства славян католиков - поляков в XVI веке.;
Затем польская делегация предложила вопросы об урегулировании отношений между литовской и польской сторонами решить на межправительственных переговорах в Риге, дату которых надо было ещё установить.16 Для того, чтобы показать литовцам свою лояльность, польская делегация официально пообещала: “Принимая к сведению предложение литовской делегации о выдаче поезда литовскому правительству при обмене военнопленными, который согласно информации литовской делегации был взят польскими войсками на станции Марцинконис, польская делегация представить это предложение своему правительству, который свой ответ пришлёт прямо литовскому правительству”.17
Ответная декларация № 7 литовской делегаций гласила: “Литовская делегация выслушав предложение польской делегации созвать литовско-польские переговоры, которые окончательно установили бы литовско-польские отношения и для этого уже сейчас назначить время и место для таких переговоров, имеет честь сообщить, что обсуждение данного предложения вышло бы за рамки компетенции делегации, поэтому литовская делегация принимает его к сведению и обещает немедленно это предложение польской делегации сообщить своему правительству. Генерал-лейтенант М. Катше - председатель литовской делегации”.18 Таким образом Каунас отказывается от сотрудничества с Варшавой в деле политического урегулирования литовско-польского конфликта.19 Вместе с тем литовская делегация передала польской стороне текст Ноты народного комиссара по иностранным делам РСФСР Г. Чичерина от 28 сентября 1920г. и попросила включить этот документ в официальный протокол переговоров. В ней Советское правительство гарантировало нейтралитет вооружённых сил Советской России по отношению к польско-литовскому конфликту.20 Целью этого политического демарша с советской нотой, инициатором которого выступил Б.-К. Балутис, было ограничить впредь польских переговорщиков и не дать им возможность обвинить литовскую сторону в двойной игре против Польши, поскольку, мол, литовцы воюют совместно с Красной армией против польских солдат, или, во всяком случае, помогают красноармейцам.
В Каунасе, в этот же день 6 октября 1920г. получили весьма важное сообщение литовского дипломата Т. Нарушявичюса о том, что в понедельник 12 октября 1920г. будут подписаны условия советско-польского перемирия: “Поляки получают себе коридор с Латвией через Вилейкский и Дисненский округа. Мы с Россией границы не имеем ;подчёркнуто - ИВВ;. В Виленской и Гродненской губерниях поляки будут требовать плебисцит. Советуют стремится к этому как можно быстрее, пока поляки не провели земельную реформу. Русские согласны свою армию тотчас же вывести из Литвы. По словам русских, поляки соглашаются сделать тоже самое. Если понадобится, то русские согласны прислать своего представителя на переговоры в Сувалки, который бы заявил и подписал соглашение соблюдать наш нейтралитет. Спасайте ситуацию через Лигу Наций”.21 Литовский дипломат не верит обещаниям поляков не брать Вильну и вообще вывести свои войска с территории исторической Литвы. Обращает на себя внимание весьма точная осведомлённость Т. Нарушявичюса о происходящем на советско-польских переговорах. Бесспорно, это результат его тесного контакта с советской делегацией в Риге. Каунас и Москва были заинтересованы в координации своих действий в отношении поляков.
День 7 октября 1920г. ознаменовался в истории литовско-польских отношений подписанием в Сувалках договора.22 Текст этого документа гласил следующее: “Договор. Делегация литовского правительства генерал лейтенант Максим Катше и майор Александр Шумскис - представители литовского главного командования, и Бронюс Балутис, Вольдемарас Чарнецкис и Миколас Биржишка - представители литовского министерства иностранных дел, и делегация польского правительства, полковник Мечислав Мацкевич - представитель польского главного командования, и Юлий Лукашевич - представитель министерства иностранных дел, собрались на переговоры в Сувалках 30 сентября - 7 октября 1920г. и обменявшись полномочными письмами, которые обеими сторонами были признаны достаточными и составленными в соответствующей форме, составили следующий договор:
Первая статья
Относительно демаркационной линии
а) Устанавливается следующая демаркационная линия между литовскими и польскими войсками, которая нисколько не решает территориальные права одной и другой стороны:
От границы Восточной Пруссии до слияния речки Чёрной Ганча с Неманом, по линии, которую установил Верховный Совет решением от 8 декабря 1919г.; далее по течению Немана до устья речки Греве, далее по течению р. Греве до пересечения ею дороги Мяркине - Ратница; далее по прямой линии до впадения речки Скроблис в реку Мяркине: далее по р. Мяркине до впадения в неё р. Дережнича, оставляя деревню Салаварчай по литовской стороне, а Малядубно - с польской стороны; далее по р. Дережнича до пересечения железной дороги Вильно - Варена два километра на северо-восток от станции Варена; далее по дороге Бортели, Кучунай, Новы-Двор, Эйшишки, Падитве, Городенка и станции Бастуны, оставляя всю дорогу и станцию Бастуны в руках польского правительства.
в) По всей протяжённости названной линии военные действия между польскими и литовскими войсками прекращаются, так как это предполагает вторая статья данного договора, ни под каким поводом не может быть нарушена войсками договаривающихся сторон. Эта линия не может быть преградой местному населению обрабатывающему свои поля, пересекаемые этой линией.
с) Определение демаркационной линии на месте, в бывшей Сувалкской губернии, в тех её частях, где это предусмотрено линией 8 декабря 1919г., поручается Контрольной комиссии Верховного Совета.

Вторая статья
Относительно остановки военных действий
а) Подтверждая и дополняя части и временную остановку военных действий между литовскими и польскими войсками, которые уже были приняты в течение этих переговоров, обе заинтересованные стороны берут на себя обязанность приостановить все военные действия на всём протяжении демаркационной линии обозначенной в Первой статье, пункт а) от Восточной Пруссии до меридиана, который проходит через деревню Потурце, приблизительно в девяти километрах на северо-запад от Эйшишек.
в) На участке демаркационной линии от меридиана деревни Потурце до станции Бастуны, включительно, военные действия между литовскими и польскими войсками прекращаются с устранением советских войск на восток от линии железной дороги Вильнюс - Лида.
с) Относительно вопроса о прекращении военных действий и установлении демаркационной линии между литовскими и польскими войсками в окрестностях на восток от меридиана станции Бастуны, то эти вопросы будут разрешены соответствующим договором после устранения от туда советской армии. Если такого договора не удастся заключить, то обе стороны оставляют за собой право обращаться в Лигу наций для разрешения этих вопросов.

Третья статья
Относительно станции Варена
а) Польское правительство берёт на себя обязанность без ограничений пропускать через станцию Варена из Вильно, в направлении Алитуса и обратно, все поезда, кроме поездов с военнослужащими и военными материалами, и гарантирует, что литовские поезда получат в Варене всё необходимое обслуживание и помощь, которые необходимы для соответствующего свободного движения поездов в одну и другую сторону.
в) В качестве исключения польское правительство согласно пропустить без преград из Алитуса, через станцию Варена в направлении Вильно не более чем семь поездов с военнослужащими и военными грузами с тем условием, что в день пройдёт не более двух таких поездов и они будут проходить через станцию Варена между семью и семнадцатью часами польского времени.
с) присмотр и строгое выполнение пунктов а) и в) второй статьи возлагаются на Контрольную Комиссию Лиги наций.

Четвёртая статья
Относительно обмена военнопленными
Обе договаривающиеся стороны констатируют обоюдное принципиальное согласие начать обмен всеми военнопленными с обеих сторон. Порядок обмена военнопленными и время будут установлены отдельно.

Пятая статья
 Относительно времени действия договора и т.д.
Настоящий договор вступает в силу 10 октября 1920г. в 12 часов, до этого времени не позволяет возобновлять военные действия, которые до этого уже были остановлены и действует до тех пор, пока не будут окончательно разрешены спорные территориальные вопросы между Литвой и Польшей.
При заключении данного договора обе стороны пользовались картой немецкого генерального штаба масштабом 1:100000.
Настоящий договор заключён в двух одинаково действующих экземплярах, на литовском и польском языках и подписан в Сувалках 7 октября 1920г.”23

Перемирие было осуществлено. Литовцы так и не дождались демаркационной линии, которую должны были установить в Риге, в результате советско-польских переговоров о перемирии. Через пять дней, когда такой договор будет подписан, окажется, что рубеж между территориями занятыми польскими войсками и Красной армией пройдёт в среднем на 50 километров восточнее границы июльского литовско-советского мирного договора. Тем самым территория ЛРД будет полностью отсечена от непосредственного соприкосновения с территорией РСФСР.

Возвращаясь к тексту Договора в Сувалках, сразу бросается в глаза пункт «с», статьи второй данного договора, который подтверждает наличие частей Красной армии в районе Бастун. Спрашивается, зачем же тогда на пленарном заседании переговорщиков 3 октября  предлагалась демаркационная линия далеко на восток и северо-восток от Бастун? Она значительно умаляла зафиксированную уже в Москве территорию литовского государства. Ответ, по-моемому, прост: значит такова была стратегическая установка, на которую польская и литовская делегации согласились.
В третьей статье договора говорилось о статусе железнодорожной станции Ораны. Она оставалась за командованием Польской армии. Вместе с тем, под давлением членов английской военной миссии, польская делегация согласилась “пропускать через станцию со стороны Вильно в направлении Алитуса и обратно все литовские поезда, за исключением поездов с военными и военной амуницией”. Такая формулировка не понравилась литовской делегации. Поэтому во второй части этой статьи договора было сделано исключение, в виде согласия пропустить семь военных поездов.
Думается, что это был всего лишь поза литовской стороны, поскольку как уже говорилось, имелся обходной железнодорожный путь к Вильне, через Каунас. Однако, как теперь известно, литовское военное командование ничего по сути дела не предпринимало, чтобы им воспользоваться для серьёзного укрепления Вильны. Вопрос о государственной принадлежности Вильны на переговорах в Сувалках не ставился. Было ли это проявление уверенности литовского правительства в непоколебимости юридического статуса Вильны, как города находящегося на территории Литовской Демократической Республики и под полной юрисдикцией литовского государства? Думается, что именно с правовой точки зрения можно дать, в общем, положительный ответ на этот риторический вопрос. Однако нарочитая беспечность литовских военных, которые знали о подготовке к захвату Вильны,  заставляет думать и о других - политических аспектах происходящего.
“Литовские буржуазные политические деятели, дипломаты, юристы и историки оценивают Сувалкский договор как мирный договор и считают, что по этому договору Польша признала права Литовской Демократической Республики на Вильну. Однако это слишком далеко идущая переоценка сути этого договора.
Польская сторона считает этот договор всего лишь техническим перемирием на фронте военных действий. Согласно международной квалификации, Сувалкский договор принадлежит к категории предварительных договорённостей, заключённых перед полномасштабным договором о мире. Он не решал множества проблем, и, среди них, главную. Не решал вопроса о государственной границе между литовским и польским государствами, а также вопрос о безопасности спорного Вильнюса”. Так считал литовский юрист П. Мишкинис.24 (С.54)
Оставим за скобками наших рассуждений правовую составляющую подобного рода предварительных документов. Они пишутся на фоне развалин, под стоны раненных, около свежих солдатских могил. Подчеркну лишь, что вымученная в кровопролитных боях демаркационная разделительная линия между, застывшими в оцепенении от усталости и пролитой крови противоборствующих войск, определяла рубеж, который находился более чем в полусотне километрах на северо-восток от той границы, которую литовское государство получило в Москве почти три месяца до этого. Это означает ни что иное, как утрату литовским правительством прежних территорий, на которых, справедливости ради, надо заметить, оно никогда не имело своих административных органов власти. Да и сама Вильна была, в сущности, абсолютно не городом литовцев. Это сводило на нет все усилия новой национальной литовской администрации - разрешит не простые проблемы этого города и прилегающих территорий. Думается, куда проще и безопасней было для Каунаса вести политические спекуляции вокруг принадлежности ему столицы исторической Литвы, заручаясь при этом влиятельными союзниками на западе, получать от них политические и прочие дивиденды. К тому же это было более безопасное и менее дорогое занятие, чем война или инвестиции в организацию хозяйства и своей администрации в  абсолютно не литовском Виленском крае.
Поэтому трудно согласиться с мнением, высказанным в воспоминаниях Ю. Урбшиса о том, что целью литовской делегации было обеспечить, за счёт предложенной демаркационной линии, безопасность Вильны с востока.25 (C.44)  Каунас предложил демаркационную линию от линии Керзона (8 декабря 1919г.), до р. Утеха (Варенский район), а от неё - через железнодорожный мост через р. Ула, п. Бастуны, Ошмяна до Изы. Это произошло на пленарном заседании переговорщиков в Сувалках 3 октября 1920г., когда на восток и северо-восток за Бастунами, ещё находились подразделения частей Красной армии. Да и сама эта демаркационная линия, как уже говорилось, весьма далеко отходила на запад от линии литовско-советского Мирного договора.
Здесь возникает риторический вопрос, зачем делались такие территориальные уступки полякам, в тех местах, где ещё присутствовали прежние союзники - большевики? Только предложенный выше тезис о преднамеренной сдаче Вильны полякам (во всяком случае, непротивление этому сколь-либо существенно физически), позволяет найти рациональный ответ на данный вопрос.
Даже при беглом взгляде на карту польско-русско-литовского противостояния здесь, на территории бывшего Великого Княжества Литовского, нельзя не увидеть ту конфигурацию границ, составленных по методу разделительных межнациональных коридоров, которая так характерна для картографов из внешнеполитического ведомства Великобритании. Такая этно-национальная межевая черезполосица, оставалась на картах в тех частях света, где местные националы, не умея найти между собой согласия, отдавались на волю Лондона. В свою очередь тот, естественно, делил территорию не совсем справедливо по националной принадлежности населения, противопоставлял националов - ну и затем властвовал над ситуацией в регионе. Такова самая характерная черта внутри - и внешнеполитической деятельности сынов Альбиона издревле, и поныне.

С подписанием договора, переговоры не закончились. В их завершении, как оказалось, не были заинтересованы обе стороны. Естественно каждая по своим причинам. Польские войска 1-й Литовско-Белорусской дивизии ещё не вышли в район концентрации к станции Бастуны и на рубеж Воронова, откуда намечен был выход на марш, в сторону Вильны. Правда, Л. Желиговский получил уже нужные ему сведения о литовских военных подразделениях, расположенных на пути, намеченного на 8 октября 1920г. марша своей “взбунтовавшейся дивизии”, поскольку делегация Военной контрольной комиссии Лиги наций, посетив его штаб, вернулась к вечеру 7 октября 1920г. в Вильну.
Для литовских военных эта комиссия привезла успокаивающее сообщение: “приказа применять оружие части Польской армии не имеют и ждут дальнейших распоряжений.”26

В свою очередь литовская сторона ещё раз подтвердила свой полный нейтралитет.27 В ответ польская делегация в Сувалках представила свою следующую декларацию № 10: “Подтверждая все прежние заявления и подписывая договор, достигнутый обеими делегациями на конференции в Сувалках, польская делегация считает необходимым заявить, что сохраняются обязательства литовского правительства относительно недопущения нарушения нейтралитета во время польско-советской войны тех территорий, которые находятся на литовской стороне и в той части демаркационной линии, на которой полностью прекратились боевые действия между польской и литовской армиями на основе договора от 7.10.1920г. Само собой разумеется, что несоблюдение этих обязательств правительством Литвы стало бы равносильным всякому иному нарушению договора подписанного двумя делегациями 7 октября 1920г.”28

О действиях предпринятых на переговорах Б.-К. Балутис сообщил в своём отчёте, направленном в литовский МИД П. Климасу в половине двенадцатого ночи 7 октября 1920г. В нём указывалось, что накануне подписания договора, 6 октября окончательно договорились о демаркационной линии - от линии Керзона до Бастун. “Относительно части на восток от Бастун, прекращение военных действий и проведение демаркационной линии будет осуществлено после удаления оттуда Советских войск на основании соответствующего договора, а если к нему не удастся подойти, то каждая часть оставляет себе право обращаться в Лигу наций”. Далее в сообщении говорилось, что “принципиально согласились немедленно начать обмен военнопленными - всех за всех. Первую партию они смогут представить не раннее 15 октября текущего месяца. Точное время сообщат из Варшавы”. По поводу железнодорожной станции - “Контрольная комиссия нам сказала, что поляки это сделают когда пройдёт военная необходимость её удерживать. Во всяком случае, поляки отказались включить это в договор, в связи с отсутствием инструкции”. В конце, литовский дипломат сообщил, что после подписания договора, присутствовавшие в Сувалках члены “Контрольной комиссии сегодня выехали в Варену. С нашей стороны их сопровождает майор Шумскис. Комиссия намеревается пробыть в Сувалкии, пока будет приведена в порядок линия 8 декабря [1919г. – Керзона - ИВВ]. После чего выедет в Вильно. С ней остаётся, кроме Шумскиса, ещё господин Чарнецкис. Комиссия потребовала до 9 октября 12 часов обеим сторонам отодвинутся на 6 верст от линии 8 декабря. Мы согласились. Сегодня обещаем всё закончить и завтра утром выехать”.29 Из текста сообщения можно сделать вывод, что наблюдателей волнует исполнение договаривающимися сторонами лишь линии Керзона, а вопрос о безопасности Вильны остался, так сказать, “за скобками”.
В ответ, через полчаса, П. Климас срочно направляет в Сувалки Б.-К. Балутису телефонограммой новую инструкцию.30 “Будет весьма неудобно, в связи с тем, что демаркационная линия не проведена на Восток от Бастун. Отговорка, что там ещё находятся войска большевиков и поэтому нельзя эту линию установить - полная выдумка. Большевики уже давно отошли за Молодечно, поэтому хотя вы подписали уже этот договор, может есть ещё возможность продлить её дальше, поскольку советских войск в этом районе нет. Если они не верят, можно попросту съездить убедиться в эти места и вместе с представителями союзников. Требование провести дальше демаркационную линию - весьма строгое, потому что вчера от Лиды поляки уже начали марш на Вильнюс ;подчёркнуто - ИВВ;. Опасность большая в связи с неясностью - почему демаркационная линия оканчивается около Бастун. Хотя сегодня ситуация вроде бы спокойная, однако, что будет завтра - нет для этого формальных гарантий. Сейчас поляки стоят в Беняконисе. Поэтому, если ещё можно, не надо сейчас же прекращать переговоры, но идти дальше, к урегулированию отношений между литовскими и польскими войсками на восток от Бастун и получить гарантии для Вильнюса. Надо взять очень мягкий тон. Давая понять с нашей стороны, в атмосфере мирных отношений, что обещаем гарантии прав поляков в Литве и, даже, - возможность подойти к близким  добрососедским отношениям, если сейчас со стороны поляков будет джентльменское поведение “относительно Вильнюса” и не будет больше атак на него. Надо указать сейчас на очень большие антагонизмы по всей Литве в отношении поляков в связи с нападениями польских войск. Устремление в направлении Вильнюса - окончательно погубит наши отношения. И если они сейчас оставят нас в покое - политические перспективы в отношении Польши могут быть благоприятные. Такой тон. А дело заключается в том, чтобы обозначить линию на восток от Вильнюса. Завтра в Риге будет подписано польско-российское перемирие. Поляки получают коридор через Вилейку - Дисну. Мы от России полностью отрезаны. Такая вот ситуация”.31
В Каунасе всё понимают и многое знают относительно подготовки к захвату Вильны. И если не считать дипломатической оговорки относительно срока подписания в Риге советско-польского договора о перемирии, сделанной видимо для тех, кто прослушивал данный разговор литовских дипломатов, то можно просто восхищаться осведомлённостью литовского правительства относительно происходящего.
На основании полученной от П. Климаса телефонограммы литовская делегация в Сувалках подготовила особое заявление польской делегации - в связи с началом военных действий польских частей 6 октября 1920г. к северу от линии Эйшишки - Бастуны, где они заняли район Гярвишки - Беняконе, прилегающий к Виленскому району. “Литовское правительство категорически утверждает, что в названном районе абсолютно нет советских войск, а потому  нападение польских войск направлено исключительно против Литовской Республики. На основе ст.2 пункта в) соглашения от 7-го нынешнего октября и в силу факта отсутствия советских войск в вышеуказанном районе к западу от железнодорожной линии Вильнюс – Лида, литовская делегация требует отвода к 12 часам 10-го нынешнего октября польских войск за установленную в этом районе демаркационную линию”. Нет частей Красной армии и в районе участка железнодорожной линии Вильна - Лида, поскольку советские войска “уже удалились за Молодечно”. И далее, самое важное для Каунаса: “В виду этого на основании ст. 2 пункт с) соглашения от 7.10.1920 литовская делегация от имени своего правительства предлагает приступить к продолжению демаркационной линии на восток от меридиана станции Бастуны, дабы предупредить там неизбежное кровопролитие, если польские войска станут наступать на литовские”.32
Затем члены литовской делегации обратилась к руководителю Военной контрольной комиссии Лиги наций полковнику П. Шардиньи с заявлением, в котором указали на факты нарушения польскими войсками демаркационной линии, занятие Варены, оккупацию района Гярвишки - Беняконе и т.д. С целью оккупации литовских территорий и захвата Вильны, используя при этом предлог – «борьба с советской армией».33
Последовало заявление члена польской делегации Ю. Лукашевича, отрицавшее причастность Польской армии к нарушению только, что достигнутого Сувалкского перемирия.34 На этом переговоры были окончательно закончены.
Удивительно, но вечером в 22 часа 40 минут 8 октября 1820г. руководитель литовской делегации генерал М. Катше спокойно сообщает Главнокомандующему Литовской армией о том, что он сегодня закончил переговоры в Сувалках и 9-го вечером прибудет в Вильну, чтобы сделать доклад о результатах переговоров. До этого М. Катше будет выполнять некоторые поручения Генштаба в расположении 2-й литовской дивизии.35 Всё это выглядит так, будто генерал и понятия не имеет, что в направлении Вильны движутся польские войска под командованием генерала Л. Желиговского.
С другой стороны, каким образом доклад М. Катше мог быть принят в Вильне, если Генштаб литовской армии на время боевых действий на литовско-польском фронте располагался в Алитусе. К. Жукас находился здесь же. Не мог он принять доклада от М. Катше в Вильне. Данное сообщение было всего лишь очередной попыткой литовцев воздействовать на сознание военных представителей Антанты, весьма внимательно наблюдавших, а, скорее, аранжировавших происходящее вокруг переговоров в Сувалках. Видимо Каунас на что-то надеялся, относительно дальнейшей судьбой Вильны, в то время когда в Риге ожидалось подписание советско-польского перемирия.

Неуверенность и беспокойство официального Каунаса были весьма уместны. Пока в Сувалках шли последние приготовления к подписанию договора о польско-литовском перемирии и демаркационной линии, в ста тридцати километрах на восток о них, в Эйшишках, “на совещании частей специального назначения Польской армии 7 октября, генерал Л. Желиговский говорил о том, что необходимо занять Вильно”. Командирам военных подразделений своей дивизии “он сообщил, что захват города надо будет сделать без разрешения на это военного командования и вообще при разрыве всякой связи с ним”.1 (С.241)
В 15 часов 30 минут 7 октября 1920г. командир 8-го полка Литовской армии расположенного в районе Симнаса получил сообщение литовскому военному командованию, которое доставил польский посыльный в сопровождении 12 кавалеристов. (Надо заметить весьма торжественно и значимо был обставлен этот, ещё один акт политического фарса Ю. Пилсудского, накануне инспирированного им нового военного похода на Вильну.) Сообщение немедленно было направлено в Алитус начальнику Генштаба Литовской армии. Таким образом, Главнокомандующий К. Жукас узнал “о прекращении военных действий со стороны польских войск на линии Августов - вдоль линии Немана до Потурце на восток от Варены”.36 Польская сторона формально зафиксировала своё миролюбие и нейтралитет накануне предстоящих действий войск Л. Желиговского.
И всё же один из руководителей Генштаба Литовской армии К. Клешчинскис не предаётся влиянию иллюзий и, опираясь на донесения с мест, делает сообщение командующим 1-й, 2-й и 3-й дивизий Литовской армии, командующему Каунасским гарнизоном и зарубежным представителям. В нём говориться: “Исполняя приказ наши войска в районе Варены приостановили военные действия вчера в 10 часов.. Не смотря на это, поляки продолжали военные выступления. Между 9 и 11 часами 30 минутами их артиллерия обстреляла и напала на нас в районе Нерюги, ранила гражданского человека; в 18 часов польский бронепоезд обстрелял из пулемётов и пушек железную дорогу в районе села Бекше”. Кроме этого в сообщении говорилось, что “на восток от Варенского района на всём фронте вчера ;6 октября 1920г. - ИВВ; около 8 часов поляки начали нападение, которое продолжалось до вечера”. Кроме этого здесь же утверждалось, что “Литовские части достигли и вечером закрепились на линии с. Смоляны - станция Стасилы - д. Бруснице, а также Яшуны - Монтвиловшчизна - Зланксты - Малишки - д. Викторово – Шестокай. На других участках спокойно”.37
Определим: 2-я Литовская дивизия расположена на правом, западном участке литовско-польского фронта в Сувалкии от линии Керзона до района Меречь;38 1-я Литовская дивизия расположена на среднем, южном участке литовско-польского фронта от р. Меречь до р. Шальча западнее ст. Беняконе;39 3-я Литовская дивизия расположена на левом, восточном участке литовско-польского фронта от р. Шальча около п. Больших Солечников ;Шалчининки - ИВВ;, п. Гярвишки, оз. Вишнёвское и далее вдоль границы Московского мирного договора.40
Ещё днём в генеральный штаб литовской армии поступили сообщения воздушной разведки, что в районе Ошмяны - Вильна замечены отдельные части Польской армии.41 В других сообщениях с фронта утверждается почему-то, что “польские части отходят от линии Большие Солечники ;ныне Шальчининкай - ИВВ; - Каменка, а в Беняконе только около 100 пехотинцев. Количество поляков направо и влево от Беняконе не выяснено На левом фланге литовского фронта поляки появились вблизи линии Ошмянка - Мурованка. Разведка доносит, что в Меналишках русских нет”.42 Генерал-лейтенант С. Настопка, командующий 1-й Литовской дивизией, части которой непосредственно противостоят частям Польской армии в районе Вильны, сообщил: “Ночью в 24 часа польская артиллерия обстреляла Большие Солечники. Части находящиеся в районе Варены, на тех же местах. Подтверждается, что большое количество польских сил находиться в Беняконисе, на дороге Курмеляны - Тургяле. Этой ночью в Ошмяны прибыли поляки. Пока количество не известно. Часть поляков ушло в направлении Сморгони. Часть располагается на участке против нас. На нашем фронте ведём разведку. По полученным сведениям русские эвакуируются из Друи, поскольку поляки находятся в 40 километрах от Друи”.43
Эти сведения С. Настопки однозначно указывают, что части Красной армии отступили далеко за Бастуны и находятся далеко на северо-западе, в ста восьмидесяти километрах от Вильны. Готовы оставить город Друя, лежащий на реке Западная Двина, от которого начинался отсчёт литовско-советской государственной границы по Московскому мирному договору в июле 1920г.
Относительно количества литовских вооружённых сил, которые находились в Вильне накануне захвата города войсками Л. Желиговского, литовский историк А. Шапока пишет, что здесь “было всего 3 батальона”.44 (C.561-562)
Зная о слабости своих вооружённых сил, Генеральный штаб Литовской армии выпускает пропагандистскую листовку, обращённую к польским солдатам, в которой от имени “литовского рабочего народа” просит не воевать за здешние земли. Любопытно звучат некоторые узловые моменты в данной листовке, показывающие, что именно могло волновать и волновало тогдашнего солдата, а также приёмы аргументации и психологического воздействия.
Отрицание антагонизма поляков и литовцев: “Слышали мы, что нас называют язычниками и большевиками, оговаривают, что ненавидим поляков...” Антагонизм литовцев к большевикам и русским - политический, идеологический и национальный: “Большевиков у нас нет. Дрались мы с москалями, а когда их не стало на нашей земле, мы заключили с ними мир, чтобы никогда не пришли к нам”. (Кстати, о каких-либо значимых битвах литовских войск с Красной армии, история умалчивает.)
И, наконец, самое важное, - жизненная заинтересованность простого населения в обладании землёй-кормилицей: “Когда пробил час свободы ваш национальный Сейм обещал поделить немного помещичьей земли рабочим людям. Это же сделал и наш национальный Сейм в Ковне. Он обещал наделить помещичьей землёй наш рабочий люд в Литве. Не нравиться это вашим и нашим прежним панам, не хотят они нам дать ни пяди земли. Затем же, поэтому, вас гонят на литовскую землю?” Далее, вновь противопоставление по социальному статусу поляков между собой: “Вашими вождями являются эти паны из Литвы, которые нас притесняли и которых мы хорошо знаем! Пока вы воюете для их кармана, ваши паны  готовят измену на вашей земле, чтобы не возвратились и не просили расчёта. Разве не правдой является то, что правительство большевистской Москвы хочет заключить с Польшей мир, но ваше правительство затягивает с переговорами, потому что боится, что когда будет мир, то вас должны будут отпустить домой и дать землю и свободу”, - и так далее. В конце призыв: “Дайте нам также жить в мире, как двум братским народам. Комитет сельчан Литвы”.45
Однако всё это оказалось пустой тратой времени, бумаги и чернил.





ЗАХВАТ ВИЛЬНЫ Л.ЖЕЛИГОВСКИМ И СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ
(октябрь 1920 г.)

Несколько лет спустя, 24-25 августа 1923г. Ю. Пилсудский, в связи с отставкой с поста Начальника государства, выступил перед польской общественностью с рядом политических лекций. В них он признался: “Марш Л. Желиговского я сам организовал. Мой приказ действовал до самого конца”.1 (C.214-215) По этому поводу бывший посол Италии в Варшаве Ф. Томассини заметил в своих мемуарах позднее, что доклад Ю. Пилсудского не очень удивил тогда послов зарубежных государств.
Хотел ли Л. Желиговский занять Каунас и, по возможности, большую часть территории Литовской Республики, когда устремился со своими войсками на север от Воронова в сторону Вильны? В позднейших воспоминаниях Л. Желиговского имеется запись о том, что Ю. Пилсудский никогда не намеревался занять Каунас. Его вывели из нормального состояния “окрики великих государств и высказывания против”.2 По мнению самого Л. Желиговского, Каунас можно и необходимо было занять, однако для этого необходимо было иметь программу действий.3 (C.128) Он сетовал, что “не имел сил” чтобы удержаться в Каунасе. Но самое главное, что помешало ему дойти до Каунаса и взять город -  это отсутствие политической воли. “Я видел, что Варшава не была готова привести к окончанию. Занятие Каунаса взвалило бы на мои плечи непосильный груз”.2
О том, что первоначально Л. Желиговский не планировал занять всю литовскую территорию подтверждает и представитель правительства Польши при Л. Желиговском М. С. Коссаковский.4 В планах Л. Желиговского главным было занять территорию бывшей Виленской губернии до демаркационной линии июня 1920г.5 Так пояснялась ситуация французским военным представителям в Польше.
Действительно, планы были другие. Надо было создать Срединную Литву, буферное искусственное государственное образование между Литовской Демократической Республикой и Советской Россией, которое охватывало бы полностью территорию бывшей Виленской губернии.
Название Срединная Литва происходит из лагеря сторонников Ю. Пилсудского, которые в своих политических концепциях с 1919г. выдвигали планы воссоздания исторической Литвы в нераздельном союзе с Польшей - Унии. Эта территория должна была состоять из трёх частей определяемых по национальному признаку: Западная Литва, с литовским населением, центр - г. Каунас; Срединная Литва, с польским населением, центр - г. Вильно; Восточная Литва, с белорусским населением, центр - г. Минск.

Однако, прежде, полякам необходимо было захватить эти земли. Открыто сделать это, как в апреле 1919г., Варшава уже не могла. Мешала изменившиеся внешнеполитическая обстановка и те обещания, которые официальные представители Польши публично заявили на конференции в Спа, в Сувалках, на других международных собраниях. Напомним, в г. Спа польское правительство признало “линию Керзона” в качестве восточной границы Речи Посполитой.6 (С.147) Польша, после заверений своего бывшего премьер-министра В. Грабского, была уже связана международными обязательствами относительно Каунаса. Литовское правительство было признано Варшавой. Поэтому, захват надо было осуществлять в нарушение обязательств правительства Польши, которые оно взяло на себя перед международным сообществом и, прежде всего, перед Англией и Францией. Стремясь прикрыть открытую агрессию Польши, генерал Л. Желиговский, подчиняясь плану маскировки всей акции, который был разработан высшим польским военным командованием во главе с Ю. Пилсудским,7 (С.336) объявил себя в своем приказе за № 1 от 8 октября 1920г. главнокомандующим войсками Срединной Литвы. Сделал он это, чтобы самим «с оружием в руках защитить своё право решать». Формулировка и содержание этого приказа, в частности, звучали так: «Земли Гродно и Лиды после стольких трудностей и жертв освобождены от диких большевистских орд и Вильно, перед которым союзница Польши Антанта задержала польские ряды, в результате большевистско-литовского договора, без участия жителей этого края, отдано под господство правительства литовцев. Комиссия Антанты, где-то там, в Сувалках, без нашего голоса также хочет решать их проблемы. С этим согласиться не можем. С оружием в руках защитим право - решать самим. Во имя нашего права и чести принимая верховное командование, вместе с Вами освободим нашу землю от вторгшихся на неё, чтобы созвать в Вильно Учредительный Сейм этих земель, который определит сам их судьбу. Для того, чтобы управлять этими землями, составляющими Срединную Литву, призываю жителей этого края, чтобы обеспечили согласие, спокойствие и порядок. Во имя этого – вперёд! Остробрамская Богородица пусть благословляет наши чистые намерения».7 (C.341)
[NB. В точном переводе на русский язык выражение «Остробрамская Богородица», должна звучать как – Богородица Восточных ворот, поскольку эта чудотворная икона расположена над парадными, гербовыми Восточными вратами городской стены исторической столицы Литвы Вильны. Нынешнее литовское название этих ворот «Au;ros vartai» («Аушрос вартай»), в переводе с литовского языка  «Ворота зари», - современный неологизм.]
Важная деталь, мотивируя свой шаг, Л. Желиговский обращается к солдатам родом из Вильно, Гродно и Лиды, составлявшим личный состав 1-й Литовско-Белорусской дивизии, однако вскоре станет ясно, что Гродненский уезд не войдёт в состав Срединной Литвы, а Лидский - лишь частично, да и солдаты не все были из местных.
Вместе с этим он отказался от своих обязанностей в Польской армии. В этот же день 8 октября был объявлен приказ Л. Желиговского своему более 15-и тысячному воинству (15393 человека) начать поход на Вильно и к вечеру занять город.8 (С.247, 250)
По другим сведениям под командованием у Л. Желиговского было более 17 с половиной тысяч военнослужащих. Сведения литовского историка А. Шапоки. о том, что войска Л. Желиговского состояли из двух дивизии пехоты и одной дивизия кавалерии9 (C.561-562) - несколько преувеличены. С флангов 1-ю Литовско-Белорусскую дивизию прикрывали вооружённые части 2-й и 3-й Польских армий, под командованием Эдварда Рыдза-Шмиглого и Владислава Сикорского. На вооружении частей войск генерала Л. Желиговского находилось 72 легкие противопехотные российские пушки (3 см.), 8 тяжёлых дальнострельных французских орудий 185 мм, 8 тяжёлых 105 мм. гаубиц и 5 российских пушек (48-ми линеек).10

В районе предполагаемых военных действий войскам генерала Л. Желиговского противостояли, по сведениям штаба 3-й Польской армии незначительное количество вооружённых частей Литовской армии. Общая их численность составляла в то время всего около 19 тысяч военнослужащих.8 (С.255) Косвенно, эту цифру подтверждают сведения генерала В. Виткаускаса, который позднее указывал, что после военных действий 1920г. в Литовской армии оставалось лишь 16588 пехотинцев.11 (С.223) Однако основная часть армии, с начала октября, находилась на западе, за Неманом, в Сувалкии. Поэтому в районе Вильны была незначительная их часть. По данным литовского военного командования и штабов Польской армии Виленский гарнизон в начале октября 1920г. составляли: полтора батальона 7-о пехотного полка, 2 батальона 9-о пехотного полка, два эскадрона 1-о гусарского полка и две батареи артиллерии.12 По другим сведениям из Генерального Штаба Литовской армии Вильну обороняют 2 батальона 4-о пехотного полка, 1 батальон 9-о пехотного полка Литовской армии и одна артиллерийская батарея.
Судя по официальным заявлениям литовских властей, не имея возможности противостоять наступающим войскам 1-й Литовско-Белорусской дивизии Л. Желиговского, литовское командование дало приказ об эвакуации Вильны в ночь с 8-го на 9-е октября.13
Ещё более слабыми были силы Литовской армии в Виленском крае. В посёлке Малые Солечники (Шальчининский район) и на Шальчининском участке был 1-й батальон 4-о пехотного полка; в окрестностях Рудники - один эскадрон Гусарского полка, а около Олькеники - 3-й пехотный полк.8 (С.254) Около Яшун - 2-й батальон 4-о пехотного полка. Два батальона 9-о пехотного полка. Одна батарея и один эскадрон кавалерии заняли позиции между Погиры и Ёдшиляй.14 Такими силами возможно было только задержать части Л. Желиговского и выиграть время до подхода подкрепления. К этому и стремился главнокомандующий Литовской армией С. Жукаускас, отдавая приказ № 1290 от 8 октября 1920г.15 (С.4)

По сообщениям разведки Литовской армии о начале марша войск Л. Желиговского на Вильну свидетельствовало скопление большого количества польских войск в районе населённых пунктов Кевлаки, Чуранце, Кобыланцы и Рашчины. Вновь было осуществлено нападение больших сил поляков в направлении Малых Солечников, куда отступили литовские части.16 Польская артиллерия в 11 часов 8 октября 1920г. обстреляла железнодорожную станцию Стасилы. После чего к половине шестого вечера этого же дня литовские части вынуждены были оставить железнодорожную линию Вильна - Лида.17
Первые вооружённые стычки литовских войск с частями под командованием генерала Л. Желиговского произошли в 13 часов 8 октября 1920г. в районе реки Мяркине. Пополудни, подойдя к речке Мяркине, движущияся колонна 1-й Литовско-Белорусской дивизии, в связи с оказанным сопротивлением, смогла только в три часа форсировать её.3 (C.116) Более-менее серьёзное сопротивление войскам Л. Желиговского было оказано в районе населённых пунктов Малые Солечники, Яшуны, Галинце (район Порудомин).
Сопротивление небольших заградительных групп литовских вооружённых частей и недостаточная мобильность наступающей колонны, не позволили 1-й Литовско-Белорусской дивизии исполнить приказ своего командира. Вечером войска Л. Желиговского остановились на ночлег по линии в районе Кеджи - Порудомин - Попишки.8(С.262) За один день части 1-й Литовско-Белорусской дивизии прошли 2/3 пути от Воронова до Вильны, т.е. около 40 километров.
Одновременно, отвлекая внимание международных наблюдателей, в этот же день 8 октября 1920г. части Польской армии начали военные передвижения на линии фортов расположенных около Гродно.18

Военные донесения из подразделений Литовской армии, поступавшие в Генеральный штаб, рисовали удручающую картину. Бросается в глаза малочисленность литовских вооружённых подразделений и растянутость фронта, на котором они занимают оборону. Подразделение одной из частей 3-й дивизии Литовской армии, в количестве 165 человек расположены на столь широкой линии фронта, что невозможно практически организовать сколь либо серьёзную его оборону. Из рапорта командира этого подразделения следует: “Согласно приказа командира армии от 8 октября, полученного через командира 3-й дивизии, я с учебным батальоном и резервом в 90 человек, двух офицеров и одного пулемёта, занял участок от Немана, около села Живулчишки (левое крыло 2-й дивизии) - Мереч - озеро Дзевиче Очки - Дворолувка - Докучаевка - Брокорайце - высота 144 - Ворковляны - ряд высот на юг от леса - 137 - 138 - Повардовня - высота 142, на юг от Зги - высота 130, на юго-восток от железной дороги - высота 131- Бобришки - село Потурце - Яканце - Бортели - Бекше и городок Олькеники - правое крыло 1-й дивизии. По причине нехватки людей, солдаты поделены по всему участку в дозоры по 4-7 человек, с большими промежутками между ними. Связь поддержать очень трудно, особенно при помощи кабеля. Нет ни одного кавалериста. Люди снабжаются только сухим пайком, поскольку с одной полевой кухней, которая находится в моём ведении и большим расстоянием между дозорами - горячей пищей обеспечить невозможно. Реклайтис”.19
Судя по данным оперативных карт Генштаба Литовской армии накануне выхода дивизии под командованием Л. Желиговского в поход на Вильну, на пути её следования располагались следующие вооружённые силы 1-й Литовской дивизии: “В Беняконе 12 человек; Бражоле - 5 человек; Раклишки - 5 человек; Варвишки - 6 человек; Константиновск - 9 человек, Кульнишки - 9 человек; Петрашки - 7 человек; Хормонты - 9 человек;  Яшуны - 1 отряд; Курмеляны - 4 человека; Илино - 7 человек; Васевице - 5 человек; в Яшунах располагался штаб батальона - 1 отряд, пулемёт, 16 кавалеристов”.20 Всего на участке 4 полка: Раклишки - Слободка насчитывалось около 250 военнослужащих, а на участке Беняконе - Яшуны, около - 100.
В оперативном Приказе 1-му пехотному полку им. ВКЛ Гедимина от 8 октября 1920г. говориться о дислокации его частей вдоль линии литовско-польского фронта от Живулчишки до Олькеник и указывается, как действовать, в случае нападения польских частей, которые начали движение в сторону Вильны: “Вести себя пассивно, согласно договору о прекращении военных действий.” Предписывается через парламентариев узнать о намерениях местного командования польских частей и отступать в случае невозможности сопротивления на запасную линию обороны, при этом, «не допуская никаких братаний с поляками». (Ой, не доверяет литовское военное командование своим солдатам.) В литовском Генштабе знают, что “со стороны Лиды в сторону Вильнюса прорываются польские войска, видимо, с целью вновь занять Вильнюс”. И, тем не менее, со ссылкой на договорённость о приостановлении военных действий с 10 часов 6 октября 1920г. в приказе говориться: “Противник занимает линию Утеха (вдоль Немана) Нарутанце - Лаукеники - река Меречанка - Пшелае, далее на восток пункты не выяснены. Принимая во внимание, что военные действия приостановлены, держаться пассивно. Никаких нападений не делать, столкновений избегать”.21
Приказ Главнокомандующего Литовской армией генерала С. Жукаускаса от 8 октября командиру 3-й дивизии в связи с нападением поляков на Яшуны и необходимостью оборонять Вильну. “Сегодня утром поляки начали нападение на станцию Яшуны и в районе на запад и восток от этой железной дороги. Я решил оборонять г. Вильнюс. В связи с этим приказываю Вам занять и оборонять участок от железнодорожного моста на Ваке, далее - вдоль реки Вака - Бяле - Барковшчизна - Огродники - Григайце. Иметь сильный резерв. 4-му полку, в случае если поляки будут маршировать дальше, отступать вдоль железной дороги Лида - Вильнюс. Батальону 7-го полка приказано оборонять мост на р. Вака, на высоте 164. В Вильнюсе в ведении командира 1-й дивизии останется 1,5 батальона 7-го полка, новобранцы 4-го и 9-го полков и 1-й эскадрон. Один эскадрон направлен на Немеж - Медники, второй на Яшуны. Штаб армии в Вильнюсе, на кафедральной площади, куда направлять сообщения ежечасно. Генерал С. Жукаускас”.22
Однако результаты военных действия оказались весьма неудачными для литовцев. В районе Яшун наступающим частям 1-й Литовско-Белорусской дивизии Л. Желиговского сдались четыре литовские батальона. Вот как описал события полковник В. Григолюнас-Гловацкис в рапорте на имя Главнокомандующего генерала С. Жукаускаса. “Согласно Вашему поручению я выехал на автомобиле в район Порудомин к майору Билюнасу и узнал следующее: Штаб отошёл в Корысть, обоз свой отодвинул в Татарку. Майор Билюнас просил сообщить, что его четыре батальона около Яшун во время боя с поляками были разбросаны и сдались. С остатками названных батальонов нет никакой связи. При своем штабе майор Билюнас имеет только 2-х всадников. Во время моей поездки в Порудомин, натолкнулся на 1-й батальон 9 полка. Село Порудомин уже было оставлено нашими частями, поляки лесом (на юг от Порудомин) продвигались цепью на Порудомин и около 16 часов столкнулись с нашими частями (6-й батальон) около леса на север от Порудомин. Возвращаясь назад в Вильнюс через Татарку, в Татарке встретил майора Гашторку с эскадроном, направляющимся в Яшуны. Проинформировал его о положении. Около Татарки встретил 2-й батальон 9-го полка, который остановился в районе Котловки и собирался занять позиции. Я лично предупредил майора Билюнаса, майора Гашторку и командира 2-го батальона 9 полка, чтобы связались с 1-м батальоном 9 полка, который встретил около Салининкай”.23
В 19 часов 8 октября 1920г. Главнокомандующий генерал С. Жукаускас отдал Приказ 1-й и 3-й дивизиям Литовской армии в связи с нападением поляков на Яшуны и - необходимостью оборонять Вильну, занять следующие позиции: “Генералу Настопке - 4-й, 7-й и 9-й полк, 6-я и 10-я батарея, 3-й эскадрон. Согласно действующего моего приказа, отступать через Вилию и занять линию: устье Ваки - Попишки - Расказы - Бунишки - Велька Жеша.
Генералу Мустейкису - 1-й, 3-й, 5-й и 6-й полк, 1-й батальон 7-го полка, бронепоезд, 2 -я и 3-я батареи, 2-я гаубичная батарея 9-й батареи. Занять линию: устье Ваки - Вака посёлок - озеро Лиона - озеро Медувис - Юргеляны - Дрежанце - Олькеники включительно.
Если враг будет по прежнему нападать и удержаться будет невозможно, генералу Настопке отходить по дороге Майшягала - Ширвинты, а генералу Мустейкису между железными дорогами Вильнюс – Каунас, а также Варена - Алитус. В случае дальнейшего наступления поляков литовским войскам отходить по дороге Майшягола - Ширвинтай, а также между железными дорогами Вильнюс - Каунас и Варена - Алитус”.22
По мнению Главнокомандующего Литовской армией генерала С. Жукаускаса, Вильну можно было бы оборонить только при условии создания вокруг города полукруга из частей литовской армии радиусом в 15-20 километров, который опирался бы на реку Вилия.15 (С.3) Однако литовскими военными силами, находившимися в Виленском регионе, это не возможно было осуществить. Подкрепление из других мест обеспечено не было. К вечеру 8 октября 1920г. командование Литовской армией принимает решение эвакуировать свои военные части из Вильны. Приказом №1291 генерал С. Жукаускас указал, в каком направлении должны отходить литовские войска.3 (C.118) Затем последовало обращение к странам руководителям Военных миссий Антанты с просьбой опекать город.24 (С.93)
Приказом генерала С. Жукаускаса, один литовский отряд Виленской комендатуры был оставлен в городе, для поддержания порядка. Он был передан в ведение руководителей Военных миссий стран Антанты,.25 Благо, после подписания договора в Сувалках 7 октября, члены Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций, предупреждённые о возможности похода польских вооружённых сил на Вильну, выбыли из Сувалк, через Волковыск и Каунас, в Вильну. Вначале все они, а особенно их руководитель П. Шардиньи, были сильно недовольны бунтом Л. Желиговского, даже угрожали, что Польше придётся дорого заплатить за оскорбление Лиги наций, разрыв Сувалкского договора и т.п. Но потом быстро успокоились и продолжили своё путешествие в столицу исторической Литвы. Уже в дороге им было сообщено, что город Вильна занят взбунтовавшимися частями генерала Л. Желиговского. Это никак не отразилось на стремлении членов Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций, достичь конечного пункта назначения. 26
После приказа С. Жукаускаса Вильна практически была полностью оставлена на волю командующего 1-й Литовско-Белорусской дивизией генерала Л. Желиговского. Таков был итог военных действий этого дня.
Естественно, дипломатический антураж в связи с наступлением польских войск Л. Желиговского был соблюдён. Представитель литовского правительства в Лиге наций А. Вольдемарас обратился 8 октября 1920г. к председателю Совета Лиги наций Л. Буржуа с нотой, в которой выражалась просьба, чтобы Совет потребовал от польского правительства наказывать каждого своего генерала, который вздумал бы напасть на Вильну.24 (С.89-90) Нота была принята к сведению.

Странно и противоречиво звучать первые два сообщения, которые легли на стол Главнокомандующему Литовской армией С. Жукаускаса ранним утром 9 октября 1920г. В первом говорилось о том, что на Сувалкском фронте всё спокойно, а генерал М. Катше выехал в Вильну.27 Второе донесение, присланное начальником разведки Литовской армии полковником Григалюнасом-Гловацкисом из района Мариамполе, сообщает о том, что на всех участках фронта идут бои.28
Донесение, полученное С. Жукаускасом спустя три часа, от генерала Настопки гласило: “Штаб 1-й дивизии оставил Вильнюс в 11 часов 40 минут и остановился в Гут Малин на дороге Вильнюс - Майшягала. Точные сведения имеются только о полковнике лейтенанте Адамкявичюсе. Он устраивается на указанном ему участке. Части капитана Варякоиса прибыли и устраиваются на указанном ему участке. О майоре Пашкявичюсе сведений пока нет. Найдите возможность предупредить части находящиеся в Швенчёнисе, Дукштах и Поставах, чтобы перешли в Утяны. Штабу батальона из Швенчёниса перейти в Новый Швенчёнис”.29 Весь день идёт ничем не спровоцированный отвод литовских войск из Вильны и других территорий на восток от города. Это подтверждают донесения от Мустейкиса: “В 14-15 часов 9 октября с.г. ехал со станции Олькеники в Лентварис, никакого врага в районе Старые Троки и на запад от станции Лентварис не было”.30
Тем временем “взбунтовавшаяся” 1-я Литовско-Белорусская дивизия генерала Л. Желиговского беспрепятственно продвигалась по дороге от Яшун в направлении Вильны. От литовских частей и Красной армии, с территории Ошмянского уезда, тылы и правый фланг войск Срединной Литвы прикрывала Подхаланская дивизия входившая в состав 3-й Польской армии.31 После небольших стычек с литовскими военными подразделениями утром 9 октября около Рукойн, Ярмолишки, Котловки (район Рудамина), Дусница (район Солоки)32 войска генерала Л. Желиговского беспрепятственно приблизились к Вильне.
После обеда 9 октября литовские войска получили приказ отступить за реку Вилию в сторону Ваки. Из сообщения Генерального штаба Литовской армии от 10 октября 1920г. видно, что военным частям было приказано сопротивляться только настолько, насколько возможно было успеть эвакуировать из Вильны органы власти и имущество.33 По утверждению начальника Генштаба Литовской армии в районе Вильны вело наступление против частей Литовской армии 5 польских дивизий.13
Литовская сторона предприняла попытку встретиться с генералом Л. Желиговским Представители военных миссий Антанты, в сопровождении представителя литовского правительства Ю. Шаулиса, выехали к мятежному генералу. Искали его и в Яшунах, и в Вороново, - желая сообщить, что Вильно находиться под опекой государств Антанты.34 (С.66) Встреча с Л. Желиговским не состоялась. Генералу незачем было отвечать на неудобные вопросы относительно его миссии, поэтому он не принял делегацию. В Яшунах делегации сказали, что генерал в Вороново, а в Воронове - в Яшунах.35
Тем временем, в 17 часов 9 октября 1920г. через “Острую браму” (Восточные ворота) генерал Л. Желиговский на белом коне вместе с частями 1-й Литовско-Белорусской дивизии вступил в Вильну.
Вечером, сразу после вступления в столицу исторической Литвы, генерал Л. Желиговский сам пригласил к себе на разговор французского полковника К. Ребуля.3 (C.119) Затем, в помещении военной миссии Антанты, состоялся весьма острый разговор Л. Желиговского с английским консулом полковником Р. Б. Вардом. На замечание Р. Б. Варда  о том, что действия генерала нарушают все обещания Польши относительно Вильны и прилегающих территорий, Л. Желиговский ответил, что защищает права местных жителей, желает создать для них условия самим решать свою судьбу и потребовал, чтобы все иностранные военные миссии и члены их семей как можно быстрее покинули Вильну.36 Такой тон разговора не понравился английскому консулу. Тем не менее, он сразу же выехал в Варшаву, где встретился с министром иностранных дел Польши Е. Сапегой.37 В Варшаве ему была изложена официальная позиция польского правительства, которая гарантировала, что оно не имеет никаких тайных намерений относительно Вильны и прилегающего региона.38(С.101)

Тем временем, в районе Лентвариса литовские части начали сопротивление польским военным частям, входящим в состав 2-й Польской армии и поддерживавшим марш Л. Желиговского на Вильну с левого фланга. Судя по сообщениям Генштаба Литовской армии, бой с поляками в вечерних сумерках 9 октября завязался на западе от Вильны в районе речки Вака. Сопротивлению литовцев сопутствовало то обстоятельство, что в 21 час на железнодорожную станцию Лентварис, расположенную в пяти километрах на запад от Ваки, прибыл эшелон с батареей и двумя ротами 3-о полка 3-й Литовской дивизии. Это означало, что железнодорожная линия от станции Рудники до Лентвариса была свободна от польских войск. В районе Полунце - Швентник, откуда возвратился эскадрон литовских гусар, поляки также не были обнаружены.39 Однако, спустя два с половиной часа в донесении в Генштаб Литовской армии начальника штаба 3-й литовской дивизии читаем: “Под напором противника в районе населённого пункта Вака, моста через реку Вака и Данилишского леса, идёт бой, который частично уже переместился в район железнодорожной станции Лентварис, где части были также обстреляны из леса расположенного на юг от станции. Есть убитые и раненые солдаты и офицеры. Части 1-го и 3-го полков приказано занять более удобные позиции: Вака Ковенская, село Диджюлишки, перекрёсток дорог на восток от станции Лентварис, Петубуво, высота 166 - Старые Троки, Стратишки, Междуречье, Старые Юргеляны, Езеранце, Мосты, Олькеники и далее согласно прежней диспозиции. Резервам дивизии - 5-му полку, 2-й гаубичной и 9-й батареи в походном порядке перейти в Семелишки, а 6-му полку по прибытии в Олькеники, сконцентрироваться в населённом пункте Высокий двор. 3 эскадрон - в Евье, где этой ночью перейти в ведение штаба дивизии. Поезд с комиссией Лиги наций из Ландварово выехал в Вильнюс”.40

В течение всего дня 9 октября литовские дипломаты предпринимали попытки найти понимание и поддержку своей позиции со стороны политиков стран “с широкими интересами”. В Париже А. Вольдемарас направляет новую ноту председателю Совета Лиги наций Л. Буржуа с просьбой предпринять срочную и энергичную интервенцию.24 (С.91)
Со своей стороны не молчала и официальная Варшава. В 10 часов 15 минут 9 октября 1920г. в литовском МИДе была получена телеграмма от польского министра иностранных дел Е. Сапеги, адресованная министру иностранных дел ЛДР Ю. Пурицкису. В ней излагалась версия польской стороны относительно происходящего с войсками Л. Желиговского. Это была своеобразная политическая акция прикрытия, поскольку излагала заготовленную версию “о бунте генерала Л. Желиговского и вверенных ему войск”, которые вышли из подчинения Главнокомандующего Польской армией Ю. Пилсудского. Своеобразно освещались события на польско-литовском фронте, где “польские войска ведут военные действия против большевиков в районе населённых пунктов Бастуны, Ошмяны, Солы и Швенчаны”. Их оккупируют польские войска. Каунас здесь же заверили в том, что “в районе Яшун польские войска не ведут военных действий: поскольку уважают Сувалкский договор”.41
Письмо из Парижа министра иностранных дел Ю. Пурицкиса на имя литовского премьер-министра К. Гринюса, датированное 9 октября 1920г.  раскрывает многие аспекты политических событий связанных с захватом войсками генерала Л. Желиговского столицы исторической Литвы, а также общее положение ЛДР на международной арене. В нём в частности сообщается следующее:  “Многоуважаемый Председатель. Хотел бы дать короткий обзор моим действиям за границей. В Берлин приехал 25 прошлого месяца. Здесь задержался несколько дней, ведя переговоры относительно “ост-денег” и по другим вопросам. Имел длительный разговор с министром иностранных дел. Однако о его результатах сообщу после возвращения.
Из Берлина намеревался поехать в Лондон, но получил от А. Вольдемараса телеграмму, с просьбой обязательно приехать в Париж. Поскольку и наш представитель в Лондоне сообщил, что надо ехать сейчас же в Париж, а затем в Лондон, то так и сделал. Прибыв сюда, нашёл наш вопрос в основном рассмотренным. Хотя решение Лиги наций, в общем, было рассмотрено в положительную для нас сторону, однако, ясно, это решение будет настолько выполнено, насколько его поддержат союзники. Поэтому, прежде всего, посетил г. Бертело, руководителя внешней политики Франции, поскольку премьер - министр  является официально одновременно министром иностранных дел, фактически всю работу делает Бертоло. Имел с ним довольно длительную беседу, во время которой изложил положение вещей и выслушал его мнение. Вкратце его ответ был следующий: “Грабский ещё в Спа вручил союзникам от имени польских властей письменную декларацию, что поляки отказываются от своих претензий на Вильнюс, и передал союзникам, или Лиге наций, установить рубежи между Польшей и Литвой”. Когда я сказал, что поляки публично от своих претензий не отказались и, несомненно, будут пробовать ворваться в Вильнюс, Бертело ответил: “Если поляки вновь ворвутся в Вильнюс, то союзники будут против них, и они заставят поляков оттуда убраться”.
Прощаясь, Бертело ещё раз подчеркнул: “Не беспокойтесь, Вильнюс и Мемель должны стать вашими”. После этого посетил руководителя отдела восточной политики, от которого услышал приблизительно то же самое. Затем посетил члена Совета Лиги наций и председателя Сената, президента Л. Буржуа. Всюду слышал совет, что лучше было бы, если бы разрешение всего спора поручить  Лиге наций, которая позаботиться разрешить всё правильно. На мои сомнения относительно того, что поляки не послушаются Лигу наций, и будут пробовать  вторгнуться в Вильнюс, все отвечали отрицательно. Всюду встретил много сочувствия и поддержки нам. Буржуа подчеркнул ещё, - пока поляки воевали с большевиками, было гораздо труднее, поскольку свой марш вперёд они обуславливали стратегическими потребностями, но сейчас, когда произошло перемирие, поляки такой аргумент больше использовать не смогут. Более подробно о состоянии наших дел в Лиге наций расскажет Вольдемарас, который, надо сказать, защищал твёрдо и постоянно наши дела. Теоретически наши дела в Лиге наций и в правительствах союзников представляются весьма хорошо. Я не сомневаюсь, что и Лига наций, и союзники, оказывают и будут оказывать давление на поляков. При смене обстоятельств мы точно победим, однако сейчас, когда поляки почти полностью победили большевиков и получили от них всё что хотели то, естественно, польские претензии, их амбиции, империализм - слишком возросли и неизвестно сможет ли Лига наций, даже с союзниками, их обуздать. Однако, так или иначе, сейчас другого выхода нет, кроме как твердо держаться Лиги наций и союзников, поскольку только с их помощью сможем победить. Другого выхода нет. Наше положение затрудняет ещё то обстоятельство, что наша армия не может нигде противостоять полякам, которые куда захотят туда и идут. Этим демонстрируется наша большая слабость. Слабые никого не могут испугать. Если бы мы могли  противостоять полякам, это помогло бы дипломатической работе.
Ещё из Берлина направил г. Розенбаума в Лондон, он по сообщениям Тишкявичюса хорошо работает на наше благо. Кроме этого я постоянно указывал Тишкявичюсу и сам следил, чтобы всё делалось. Кажется всё, что надо по дипломатическим каналам, было сделано и много прослежено. Только делегирование комиссии Сейма было не совсем удачным и Вольдемарас очень не доволен. Однако мне кажется, что вреда от этого не будет.
Осуществив все необходимые визиты, завтра собираюсь в Лондон, где согласно сообщению Тишкявичюса, меня ожидают. Однако наши здешние друзья французы, среди них министр внутренних дел Стреж, посоветовали обязательно увидеться с премьер министром, поэтому придётся ещё на несколько дней задержаться. В Лондоне постараюсь быть как можно короче.
Вольдемараса сразу отсылайте назад. Приветствую всех. С уважением Ю. Пурицкис. P.S. Прошу это письмо дать прочесть Президенту государства, поскольку отдельного письма ему не стану писать”.42 Ю. Пурицкис в Париже ещё не знает, что в Вильне уже хозяйничают войска Л. Желиговского.
Только на следующий день, 10 октября П. Климас направил из Каунаса в Париж своему шефу сообщение о занятии поляками Вильны. Из данного послания литовский министр иностранных дел узнал о том, что новопровозглашённые польские власти «Центральной» или «Срединной» Литвы обратились к литовским властям в Каунасе прислать делегацию для разрешения спорных вопросов. П. Климас желал узнать мнение Ю. Пурицкиса относительно возможности такого контакта.43
В этот же день 10 октября П. Климас, через представителя литовского правительства в ней Игнаса Йонинаса, обратился в Военную контрольную комиссию Лиги наций (члены которой поспешно покидали Вильно и направлялись в Каунас). Он выразил просьбу сделать так, чтобы добиться немедленного перемирия с генералом Л. Желиговским, поскольку тот собирается идти на Каунас, а сил защититься нет.3 (C.120) В полном драматизма обращении в частности говорилось: “Положение сейчас следующее. Несмотря на польские заявления, польские войска направляются в район Вильнюса. Сейчас замечена: 1-2 Литовско-Белорусская дивизия, 1-2 Варшавская добровольческая дивизия, в составе которой 201-й полк названный Вильнюсским, а полк 268 - Минским полком (прежде войска стояли на юг от Варены), кроме этого замечены неизвестные - 2-я, 7-я и 10-я дивизии. Что значит эта концентрация здесь уже не литовских, а, понятно, польских войск? Это должно быть строго изложено Контрольной комиссии, и она должна сейчас же направиться для проверки. Желиговский со всей своей армией явно готовиться к нападению на Каунас. Перед такими большими силами не можем выстоять, и поэтому необходимы решительные шаги, чтобы Лига наций предприняла более решительную интервенцию. Если Лига наций предложит - мы согласимся пойти на переговоры, как с польскими властями, так и с Желиговским, однако по своей инициативе мы на такие переговоры не можем пойти по политическим мотивам. Вчера направили телеграмму Сапеге ;министру иностранных дел Польши - ИВВ;, чтобы пропустили 6 паровозов и 284 вагона через Сувалки, Рачки - Мариамполе, которые выехали на железную дорогу Алитус - Сувалки. Затем они должны вернуться через Германию. Поддержите. В вопросе о пленных - пусть доставят их к Капчяместису, а мы поляков доставим на трассу Калвария - Сувалки, поскольку нам весьма неудобно гнать поляков в Капчяместис, т.к. туда очень далеко и нет никаких пунктов питания. Вот и всё. Нажимайте на Контрольную комиссию, чтобы, по крайней мере, достигла военного перемирия с Желиговским и проверила, - что его войска являются не литовскими, а польскими”.44
И. Йонинас такую инспекцию предпринял. В результате, начальник штаба 1-й Литовско-Белорусской дивизии генерала Л. Желиговского, заявил членам Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций: всё, что происходит - результат самостоятельных действий войск под командованием генерала Л. Желиговского. Его войска взбунтовались в знак неприятия несправедливых решений, принятых представителями польского правительства в Сувалках и Спа.3 (C.120) Таким образом, он защищал официальную позицию Польши.

И всё же 11 октября 1920г. Руководитель Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций П. Шардиньи на совместном заседании с литовским правительством в Каунасе отказался чем-либо помочь Литовской Республике в возникшем конфликте. Он заявил, что “относительно теперешних событий комиссия ничего не может сделать”, поскольку у него создалось мнение, что большинство солдат генерала Желиговского имеет происхождение из бывшей Виленской губернии.45 На предложение литовского правительства ввести контроль на некоторых железнодорожных станциях между Вильной и Варшавой, чтобы убедится о поставках из Варшавы разносторонней помощи Л. Желиговскому, П. Шардиньи ответил отказом.46 В этот же день, 11 октября 1920г. П. Климас получил из Парижа от Ю. Пурицкиса инструкцию, в которой говорилось, что в связи с захватом поляками Вильны и провозглашением власти Срединной Литвы литовская сторона не может вести с ними прямых переговоров. Литовский министр иностранных дел подчёркивал - это части польской армии и поэтому переговоры должны вестись с властями Польши. “Позаботьтесь мирно этот инцидент разрешить с помощью союзников и Лиги наций и обязательно, как можно больше вооружайтесь”.47

Любопытная деталь. На фоне новой польской интервенции в Виленском крае, в среде литовских дипломатов в Англии возникают интриги. Высказывались подозрения в адрес руководителя миссии Каунаса в Лондоне графа А. Тишкявичюса. Его подчинённый К. Гинейтис написал в эти дни в литовский МИД донос, в котором высказывается предположение о связях графа с поляками: “Скептически относится к литовским возможностям противостоять Польше, и высказывается за союз. Тишкявичюс не имеет сколь - либо значимых контактов с английской элитой - сословной, политической и купеческой. Относительно Желиговского определённой позиции не высказал, хотя выступает за объединение Польши и Литвы”.48

Положение литовских войск в районе Вильны оставалось весьма серьёзным. В 2 часа ночи 10 октября 1920г. генерал Настопка, командующий 1-й литовской дивизии, сообщил Главнокомандующему С. Жукаускасу о невозможности частей дивизии выполнить приказ - занять линию с северной стороны Вильны. Просил главнокомандующего дать приказ помощникам командира 9-го полка, с новобранцами и учебным батальоном, которые находятся в Швенчёнисе, оборонять железнодорожную линию и мост через Вилию, поскольку сам он, С. Настопка, связи с частями в Швенчёнисе не имеет.49
Утром 10 октября 1920г., С. Настопка вполне спокойно и по-деловому сообщил С. Жукаускасу, что части 1-й литовской дивизии организовано покинули Вильну. “Части устраиваются на занятых позициях. Оставленная в Вильнюсе для поддержки порядка часть нашей комендатуры, оставила Вильнюс сегодня в 10 часов и в сопровождении французских и польских офицеров была отведена до 3-й версты за Вильнюс. Польские позиции по эту сторону Вильнюса в 6-и верстах от города. Согласно донесениям, польские войска в Вильнюс прибыли в составе 2-х кавалерийских полков, нескольких полков пехоты с 4-мя батареями. Большая часть артиллерии прошла через Вильнюс и ушла в направлении Калварии”.50
Следующее аналогичное сообщение С. Настопки, отправленное в тот же день после 16 часов, выдержано в таком же деловитом тоне. “Сообщаю, что в 16 часов прибыл из Швенчёниса в Швенчёнелис. Когда выезжали из Швенчёниса показался отряд польских кавалеристов, который обстрелял нашу разведку и убил одного разведчика. После прибытия эшелона в Швенчёнелис сразу же направил усиленную разведку в Швенчёнис. Оказалось, что Швенчёнис уже заняли поляки, количество которых устанавливается. Эшелон направленный по приказу начальника Генштаба 9 октября в 12 часов в Кабылники, для того чтобы разоружить большевиков, до сих пор ещё не прибыл. В эшелоне находилась учебная команда из 60 человек и 120 новобранцев с одним пулемётом и 4-мя офицерами. С этим эшелоном должны были возвратиться в Швенчёнис военная комендатура 9-го полка из Постав, с 40 солдатами, а также военная комендатура из Кобылников - 35 солдат. Согласно сообщению поляки со стороны Швенчёниса пробиваются на Швенчёнелис. К Подброде прибыл польский бронепоезд. Железнодорожный мост через речку нами сломан в 18 верстах от Швенчёнелиса”.51 
Через полчаса С. Настопка направил Главнокомандующему С. Жукаускасу новое сообщение. “Занять названную Вами позицию весьма сложно. Не имеем технических средств. Люди и лошади совсем падают. Ведём разведку. Польская разведка появилась в районе Разводы и Гут Червоны, усадьбы на северо-восток от Жеша. Проверяем полученные сведения. Очень затруднена доставка питания частям, поскольку брать приходиться из Укмерге. Полностью обеспечьте склады в Укмерге и доставьте пищу в Ширвинты, откуда должны питаться все мои части. Из Вильнюса отошёл со всеми частями в полном порядке Мой штаб в Майшягола”.52 Затем в Генштаб поступило сообщение о боевых столкновениях белорусского отряда Литовской армии с отрядом польской разведки в районе железной дороги около Турмонта.53

11 октября 1920г. войска Л. Желиговского продолжали продвижение на северо-запад от Вильны. Они заняли Швенчёнис, а после полудня, в половине второго, - мост через Вилию около Неменчин. “После занятия поляками Швенчёниса всё спокойно”. Для литовских войск положение весьма серьёзное, поскольку с левого фланга от Вилла-Нова до Швенчёниса никаких литовских военных подразделений нет. В то время , когда возможно фронтальное наступление поляков и проход их войск с севера, в тыл частям 1-й Литовской дивизии. Генерал С. Настопка просит в спешном порядке Главнокомандующего С. Жукаускаса дать распоряжение о защите левого фланга дивизии. “С помощником командира 9-го полка, через Вилла-Нова никаких связей нет. Возможно, что он вовсе не прибудет и указанных в вашей телефонограмме мостов не займёт”.54 Тем временем польская артиллерия обстреливала Феличиновку, патрули атаковали Букишки, столкновение около которых продолжалось два дня.55 В другом сообщении литовскому Главнокомандующему читаем: “Поляки снарядами обстреляли наши земляные позиции в районе Илючёвки и вели разведку в направлении Букишек, но там были отброшены. По сообщениям, поляки свои крупные силы концентрируют на нашем левом фланге. Есть сведения от физического источника, что поляки думают занять те пункты, до которых дошли в прошлом году. По непроверенным данным, поляки дошли до Молет. Туда направлена разведка”.56 В другом сообщении С. Жукаускасу говориться о том, что поляки делают проволочные заграждения на правом берегу Немана в районе села Мезеры. “В нейтральной зоне поляки грабят помещиков”.57 Из района сосредоточения литовских войск в районе Варены в литовский Генштаб приходит сообщение: “поляки прислали гроб с трупом лётчика, который с ещё одним лётчиком разбился под деревней Бобришки. Соглашаются вернуть и второго, который находится в Варене. Всё спокойно на участке фронта в районе Варены: Зувилчишки - Мереч - Нерюги - Бобришки - Олкеники - Кипринен”.58
Из  Приказа  № 12 от 11 октября 1920г. 8-му пехотному полку имени Каунасского Князя Вайдота: “Согласно полученного 2-й Дивизией оперативного приказа № 6, наша столица, старый Вильнюс вновь попала в руки неприятеля. Жестокие поляки прорываются всё глубже и глубже в Литву. Всё наше внимание должно быть обращено на северный фронт, чтобы задержать их прорыв. С другой стороны успокаивают сведения, что на нашем участке не угрожает никакая опасность. По приказу командующего армией 10-й полк уходит из-под нашего ведения, таким образом, 2-му и 8-му полкам перепадает охрана всей лини участка фронта от границы с Германией до Немана. Во исполнение этого командир дивизии приказал: 2-му пехотному полку окопаться на участке от немецкого рубежа до деревни Жмудзка включительно. 8-му полку охранять участок от деревни Жмудзка до деревни Понары включительно.”59

День 12 октября 1920г. вошёл в историю как день подписания польско-советского перемирия. Акт подписания свершился в Риге и знаменовал собой важный этап в отношениях между новообразованными после распада Российской Империи государствами центральной Европы. Фактически с подписанием этого документа был погашен огонь военных действий, зажженный 1 августа 1914г. И хотя горячие угольки этого пепелища ещё в течение почти двух месяцев тлели на территории бывшей Виленской губернии, где вооружённые поляки и литовцы вели между собой территориальные разборки, всё же это был окончательный конец горячей военной фазы Первой мировой войны.
  Перемирие составлено и подписано было в Риге. 12 октября 1920г. уполномоченными Правительств РСФСР и Украинской ССР - Адольфом Абрамовичем Иоффе, а также Сергеем Мироновичем Кировым, Дмитрием Захаровичем Мануильским и Леонидом Леонидовичем Оболенским и представителями правительства Польской Республики - Яном Домбским, а также Норбертом Барлицким, Станиславом Грабским, Витольдом Каменецким, Владиславом Керником, генералом Мечиславом Кулинским, Адамом Мечковским, Леоном Василевским, Людвигом Вашкевичем и Михаилом Вахлинским.60 В статье 1-й этого документа утверждался новый пограничный рубеж: “Обе договаривающиеся стороны, согласно принципа самоопределения народов, признают независимость Украины и Белоруссии, а также соглашаются и постановляют, что восточную границу Польши, т.е. границу между Украиной и Белоруссией, с одной стороны, и Польши, с другой, составляет линия:
По реке Западная Двина от границы России с Латвией до пункта, в котором граница бывшей Виленской губернии сходится с границей бывшей Витебской губернии; далее по границе бывшей Виленской и Витебской губерний до деревни и железнодорожной станции ”Ореховно”, которые остаются на польской стороне, затем опять вдоль восточной границы бывшей Виленской губернии до пункта, в котором соприкасаются уезды: Двинский, Лепельский и Борисовский, далее от этого пункта до деревни Малая Черница, оставляя последнюю на стороне Белоруссии, затем к юго-западу до реки Вилия до пункта, находящегося на восток от Долгиново; далее по реке Вилия до тракта, идущего на юг от Долгиново, далее на юг к реке Илии (названия реки на карте нет), вдоль реки Илии до соединения с рекой Рымчанка, при чём местечко Илия остаётся на стороне Польши, далее по реке Рымчанка на юг до железнодорожной станции “Родошковичи”, причём станция и местечко остаются на стороне Белоруссии, далее на восток от селений Раково, Волма и Рубежевичи до железнодорожной линии Минск - Барановичи у селения Колосово, оставшегося на стороне Польши”. Здесь же подчёркивалось, что “Обе договаривающиеся стороны соглашаются, что поскольку в состав земель, расположенных к западу от вышеустановленной границы входят территории спорные между Польшей и Литвой, вопрос о принадлежности этих территорий к одному или другому из названных государств подлежит разрешению между Польшей и Литвой”.
Далее, в статье 2-й в частности говорилось: “С момента ратификации настоящего договора обе договаривающиеся стороны берут на себя обязательства не поддерживать чужих военных действий против другой стороны”. В статье 15-й - “Обе договаривающиеся стороны обязуются немедленно после подписания настоящего договора вступить в переговоры о заключении мирного договора”. В статье 17-й - “Настоящий договор подлежит ратификации и вступает в силу с момента обмена ратификационными грамотами, поскольку иное не оговорено в самом договоре или приложении к нему. Обмен ратификационными грамотами и составление соответствующего протокола состоится в Либаве ;порт Лиепая, находящийся под контролем англичан - ИВВ;. Обе договаривающиеся стороны обязуются ратифицировать настоящий договор не позднее пятнадцати дней с момента его подписания”. В приложении, относительно реализации перемирия в частности говорилось - “§1. По истечении 144 часов с момента подписания договора о предварительных условиях мира, т.е. в 24 часа по среднеевропейскому времени 18 октября 1920г. обе договаривающиеся стороны обязаны прекратить всякие военные действия на суше, воде и в воздухе”.
По мнению литовского историка Р. Жепкате,61 (С.152-153) при заключении Договора о перемирии и предварительных условиях мира с Польшей 12 октября 1920г. “советское правительство учитывало Сувалкский договор, заключённый между Литвой и Польшей 7 октября 1920г. Фактические польско-литовские отношения, создавшиеся осенью 1920г., возникший между ними конфликт из-за Вильнюса и соответствующих территорий, обусловили редакцию последнего абзаца  1-й статьи договора о перемирии с Польшей (12.10.1920г.). Суть этой статьи заключалась в том, что вопрос о принадлежности спорных территорий - “подлежит разрешению исключительно между Польшей и Литвой”. Таким образом советское правительство, юридически не признавая совершённой польскими войсками оккупации, лишь выразило своё одобрение решению вопроса о спорных территориях между Литвой и Польшей путём непосредственных переговоров, без вмешательства посторонних сил. Этот пункт соответствовал формулировке 1-го примечания к 2-й статье Мирного договора с Литвой (12.07.1920г.), где было сказано, что граница между Литвой и Польшей будет установлена по обоюдному соглашению”.62 (С.31) Вместе с тем Рижский договор ознаменовал собою создание “Восточного коридора”, так названого польскими политиками. Его составили земли Западной Белоруссии.
По мнению польского историка Е. Левандовского, польско-советский договор 12 октября 1920г. решил дальнейшую судьбу федеративной концепции. На весь период второй польской республики была установлена польско-советская граница. Она оставила Польше часть украинских и белорусских земель, а также территории на которых «проживает этнографически смешанное население», т.е. не только польское, и тем более - не литовское. “В польской делегации были как эндеки, так и федералисты с Леоном Василевским включительно. Несмотря на то что между ними имелись разногласия относительно территорий, которые должны быть охвачены границами Польши, однако даже последние соглашались на инкорпорацию ;аннексию - ИВВ; спорных территорий, которые были весьма сомнительны с точки зрения этноса проживавшего на них. Причины этого становятся понятными, если обратимся к доверительным высказываниям Пилсудского, которые были  изложены в известном письме к Л. Василевскому (опубликованным после смерти его автора), написанным 8 апреля 1919г., т.е. перед экспедицией на Вильну“.63 (С.9-10)
Нами это письмо уже цитировано выше. Подчеркнём, Рижский договор о перемирии фактически легализовал аннексию Польшей западных белорусских территорий в тех частях, которые полосой, шириной в среднем около семидесяти километров, уходили на восток от линии границы литовско-советского Московского мирного договора июля 1920г. Тем самым тылы для действий “взбунтовавшейся” 1-й Литовско-Белорусской дивизии под командованием генерала Л. Желиговского были полностью защищены от возможных нападений союзнической литовцам Красной армии. Руки “мятежного генерала” были полностью развязаны.
Для того, чтобы умиротворить литовскую сторону, Варшава в этот же день предприняла политический жест и возвратила ранее пленённых в сражениях литовских солдат.64

Прекрасно понимая сложившуюся в регионе обстановку, Л. Желиговский 12 октября 1920г. издал Декрет, в котором именно теперь присвоил себе всю верховную власть в т.н. государстве Срединная Литва. Л. Желиговский назначил орган исполнительной власти Временную правящую комиссию Срединной Литвы (ВПКСЛ), которую составляли несколько департаментов: охраны края, иностранного, внутренних дел, социальной опеки и др. Председателем ВПКСЛ был назначен Витольд Абрамович. Здесь надо подчеркнуть, что при самом генерале Л. Желиговском находился человек, назначенный Начальником государства Ю. Пилсудским. Это был Александр Пристор.
Сразу после этого Декрета Л. Желиговского властные органы Срединной Литвы обратились к Польше с просьбой о признании их государства. Одновременно была выражена просьба, сообщить странам Антанты и членам Лиги наций о создании государства Срединная Литва. Литовскому правительству было сделано предложение «разрешить все спорные вопросы мирным путём». В программе действий Временной правящей комиссии Срединной Литвы прежде всего был предусмотрен созыв Сейма в Вильне, заданием которого было решить дальнейшую политическую судьбу региона, осуществить земельную реформу прежде всего с целью наделить землёй солдат 1-й Литовско-Белорусской дивизии, участвовавших в походе на Вильну. Все части, которыми командовал Л. Желиговский, были объединены в 1-й военный корпус Срединной Литвы. Была объявлена мобилизация среди местного населения в армию Срединной Литвы и её численность возросла (также и за счет пополнения с территории Польши).
Сложившаяся к этому времени международная обстановка, не позволяла просто так «инкорпорировать» Виленский край, вместе с Вильной. Т.е. аннексировать его Польша  не могла. Поэтому сразу после захвата Вильны, генерал Л. Желиговский начал формировать так называемое независимое государство, которое должно было показать всем что оно отражает чаяния местного населения. Как уже сообщалось, формирование осуществлялось точно по плану, намеченному Начальником польского государства Ю. Пилсудским и его сторонниками федералистами. Это государство было названо Срединная Литва.3 (C.126-127) Забегая несколько вперёд укажем, что территория Срединной Литвы, сформировалась в результате военных действий против литовских войск, проведённых войсками под командованием генерала Л.Желиговского с 8 октября по 30 ноября 1920г. Она составляла - 13014 квадратных километров. В неё вошли части бывших Виленского, Швенчёнского, Ошмянского и Трокского уездов Виленской губернии Российской Империи.65 (C.11) Количество жителей Срединной Литвы составляло около полу миллиона человек.66

Всё это начало формироваться 12 октября 1920г. в Вильне, в то время, когда литовская дипломатия безуспешно пыталась найти поддержку позиции Каунаса среди стран “с широкими интересами”.
Новая инструкция министра иностранных дел Ю. Пурицкиса, присланная из Парижа в Каунас П. Климасу, обязывала “требовать у Лиги наций и Антанты немедленной эвакуации поляков из Вильнюса”. Сам же Ю. Пурицкис тем временем послушно ожидал в Париже, когда его, наконец, примет премьер министр Франции, который в свою очередь по понятным причинам не спешил с таким приёмом. Слишком немного ещё сделал Л. Желиговский.
Далее, в этой инструкции, Ю. Пурицкис сообщил, что вручил протест Лиге наций относительно занятия Вильны и “страны Антанты готовят коллективную ноту Польше”. Делегацию Сейма, направляемую за рубеж в поисках помощи для Каунаса, предлагает “разделить и направить часть в Италию, часть в США. Французов не раздражайте, поскольку от них многое зависит. Вольдемарас выехал в Каунас”.67
После этой инструкции заместитель министра иностранных дел П. Климас отвечая на телеграмму министра иностранных дел Польши Е. Сапеги, возлагает всю ответственность за нарушение имеющихся договорённостей и наступление польских войск на Яшуны и Вильно на польское правительство.68 В то же время представитель Каунаса в Лондоне А. Тишкявичюс, сообщил заместителю министра иностранных дел П. Климасу о том, что он информировал английское правительство относительно просьбы о помощи в противодействии оккупации поляками Вильны, но, по его мнению, “не нашёл должного понимания”.69
По всей видимости, возымел эффект отчаянный политический демарш маршала Ю. Пилсудского, который он предпринял в защиту новой военной акции в Виленском крае. Он направил 12 октября 1920г. послам Англии и Франции в Варшаве письмо, в котором угрожал отказаться от поста Верховного главнокомандующего Польской армией и поста Начальника государства. Это он обещал сделать в случае какого-либо давления на Польшу, в связи с действиями Л. Желиговского.3 (C.123) Польша по-прежнему считалась главным и надёжным форпостом Запада перед большевистской угрозой. В результате Англия и Франция ограничились лишь официальным запросом с разъяснением позиции Польши в связи с Виленским кризисом.70 Этот ловкий политический ход укрепил казалось бы пошатнувшийся авторитет Ю. Пилсудского в связи с неудачами на восточном фронте, которые едва не закончились в минувшем августе поражением под Варшавой.

ВОЙНА ЛИТВИНОВ И ПОЛЯКОВ ЗА ГРАНИЦЫ СРЕДИННОЙ ЛИТВЫ 
(октябрь 1920 г.)

После захвата Вильны, военные действия войск под командованием генерала Л. Желиговского продолжились, при поддержке с флангов частей 2-й и 3-й Польских армий, в направлении на север, северо-запад и запад от столицы бывшего Великого Княжества Литовского. Однако каких-либо существенных прорывов на запад, через линию фронта литовских войск, осуществлено не было. Практически всё, что надо и можно было занять и взять в Виленском крае – занято и взято было моментально с 8 по 12 октября 1920г., в течение пяти  дней.
В 8 часов утра 13 октября 1920г. польские войска атаковали в районе населённого пункта Расказы, у деревни Бунишки1. Части 1-й литовской дивизии отступили на линию Узяны - Судервы - высота 152 - высота 156 - Залесье.2 3-й батальон 9-го полка этой дивизии, вместе с Паневежским батальоном, который был в резерве, под командованием Черняускаса, широким фронтом отошёл в направлении на Молеты, Швенчёнелис, Игналину и занял Солендишки, где поляков ещё не было.3 Генерал С. Настопка под напором поляков несколько отодвинул свои части. Они были расположены на линии озеро Зелёны - Повидаки - Судервы - Сулавы.4 Вечером, в 21 час 13 октября 1920г. генерал К. Мустейкис попросил Главнокомандующего С. Жукаускаса разрешить ночное нападение на железнодорожный узел Ландварово, чтобы восстановить тем самым прежнюю линию литовского фронта по реке Вака. “Думаю 14 октября в четыре часа перейти в наступление с целью достичь и укрепиться на линии реки Вака со всеми мостами до Вака Метрополитан - Данилишки - Чарнобыл - Гай 3 - Гут Свентники - Гуделки - линия озёр Лигойна - Медувис - Карвю Каймас - Опачишки - Юргеляны - Езеранце. Далее, на юг, согласно прежней установке, оставаться на месте”. Кроме этого он высказал предложение: “на участке фронта 1-й дивизии необходимо сейчас же отодвинуться на линию Риконты - озёра - высота 157, по западному берегу Благодатно и высота 150, около Биржеленай - Гальве - Татаришки - Стабрик - сёла Зукишки - Шкляны - Рудишки и далее, оставаться на прежних позициях, эвакуировавшись таким образом из Ландварово, Старых Трок в Новые Троки, чтобы не повторить прежних трагедий”.5 В связи с этим генерал попросил срочных указаний, “поскольку уже отдал приказ о нападении”.
В то же время в Сувалкии, на литовском фронте в районе Симнаса, всё спокойно. “Литовско-польский фронт с литовской стороны проходит от границы с Германией в районе Чижышки до села Жмудзка, где расположен 2-й полк 2-й литовской дивизии, от села Жмудзка до Понары - 8-й полк, штабы полков в населённых пунктах Калвария и Серея”.6

14 октября 1920г. войска генерала Л. Желиговского, под литовским национальным флагом с белым орлом на нём, продолжали атаки на позиции литовских войск. “Части 1-й Литовской дивизии - 3-й батальон 9-го полка вместе с Паневежским резервным батальоном, под командованием Черняускаса, отступая заняли линию Шнипелишки - Пупишки - Поэжеримис - Антоленты - Калтиняны - Полуше. В Швенчёнисе и Швенчёнелисе поляки вывесили литовский флаг с белым орлом. В распоряжение Черняускаса прибыло 220 солдат и 124 офицера из 9 полка, который был оставлен около озера Нарочь”.7 В районе дороги Вильна - Майшягала части войск Л. Желиговского при поддержке артиллерии прибывшего на место боя бронепоезда отбросили литовские части до села Магаринка.8
Продолжая отступление, литовские части заняли Ремиголе - Левиданы - высоты 154 - 155 - 162 - озеро Зелосы. Затем переправились на левый берег реки Вилии,9 (C.127) на линию река Ганча - река Вилия: Олькеники - Улнишки - озеро Марги - озеро Бобры - озеро Дукшты - высоты 150 - 157 - Риконты - Понары.2 К 18 часам вечера, исполняя приказание командования 1-й пехотный полк им. ВКЛ Гедимина отступил на линию западнее Вильны: озеро Лоха - Новые Троки - железнодорожная станция Рудзишки - Езеранце. Части 1-й дивизии Литовской армии заняли линию фронта от Понар - северная часть озера Лоха.10 В общей сложности 14 октября 1920г. литовские войска отошли на 25-30 километров на запад от Вильны в сторону Каунаса.

По данным разведки 15 октября. 1920г. части Литовской армии стоят на линии Старые Троки - Ландварово - Риконты - Дукшты - Майшягола - Карвю - Пильвишкяй - Меланы. Части 3-й дивизии легионов регулярной Польской армии, не находящиеся под командованием генерала Л. Желиговского, находятся в Подбродзе, Швенчанах, Камелишках, Варнены. Части 1-й Литовско-Белорусской дивизии под командованием генерала Л. Желиговского находятся на линии Скорбучаны - Вака - Людвиново - Шиланы - Судервы - Кержанка - Жеша - Кшижаки.11 После атаки поляков, оккупированы Риконты.9 (C.127) На юге литовские части отошли на линию фронта: озеро Олсоки - Марги - Ингур - Спиколзе - Драбушины.2
В 40 километрах на север от Вильны, в районе Гедройц, литовские части противостояли войскам Л. Желиговского. В докладе из Утяны майора Черняускаса Главнокомандующему С. Жукаускасу говорится, что железнодорожная “узкоколейка уже функционирует до Калтиненай. Местные власти возвращаются. Разведка в районе Швенчёнелиса наткнулась на поляков В Швенчёнисе польский батальон с четырьмя пушками. Крыло дивизии связано с частями 9-го полка около Гедройц”.12 Вечером части литовских войск заняли железнодорожную станцию Швенчёнелис (в 10-и километрах на запад от местечка Швенчёниса), что в 70 километрах на северо-запад от Вильны. Польский отряд без боёв отошёл.13
  В 15 часов с запада началось локальное наступление частей 1-й Литовской дивизии с применением бронеавтомобилей и артиллерии. В результате ими была занята линии населённых пунктов Скайдулишки, Лейдагола, Езеранце, Станилишки, Бобришки.14 Большего достичь не удалось, поскольку, как жалуется Главнокомандующему генерал Настопка, очень плохое материальное обеспечение вверенных ему войск. “Для создания резерва фронта, достаточного количества солдат не имеется. Солдаты очень плохо экипированы и вооружены”. К тому же просто не хватает подготовленных бойцов - “всего около 850 человек, а новобранцы не имеют даже шинелей”.15  В 17 часов началась обходная атака поляков на линии фронта Недзведишки - село Радунь, Юрканьце.14

На Сувалкском участке фронта 15 октября 1920г. - “всё спокойно. Отмечена лишь концентрация польских войск в Сувалках и Сейнах”.16 Здесь, по сообщениям литовской военной разведки, напротив литовских войск был замечен 70-й Познанский полк пехоты, входивший во 2-ю дивизию Польской армии.17

В течение всего дня 16 октября 1920г. на фронте 3-й дивизии Литовской армии, которая занимала позиции в районе на северо-восток от Швенчёниса, осуществлялась атака неприятеля, которая была отбита. Литовские части остались на своём месте. Однако значительно южнее, части 2-й литовской дивизии оставили Риконты и Кросны18 Ещё южнее литовский дозор оставил местечко Олькеники. “Правое крыло 7-й батальона 1-го полка отошло и заняло село Войтово на железной дороге. Левое - расположено на станции Олькеники”.19
Генерал С. Настопка письменно доложил в Генштаб Литовской армии: “Мы взяли несколько поляков из Гродненского полка в плен. Они родом со стороны Варшавы - Радомской и Седлецкой губерний. Говорят, что их офицеры в основном из местных дворян. Все очень разочарованы, потому что Пилсудский вроде от них отказался и их считают бунтовщиками. Это сообщение они получили несколько дней назад, поскольку до этого им объясняли необходимость изгнать большевиков. Обеспечены очень плохо, всю неделю не получают хлеба. Когда стало известно, что здесь большевиков нет, им сказали что их войска исполняют желание местных жителей”.20
Каунас попросил своих боевых командиров искать всяческие сведения о причастности коренных поляков к теперешнему захвату территории Виленского края. На фронте распространялась пропагандистская листовка, подготовленная литовским Генштабом на русском языке и обращённая к солдатам генерала Л. Желиговского. Противопоставляя литвинов новым властям в Вильне, т.е. Временной правящей комиссии Срединной Литвы, “с которой никто не желает иметь никаких сношений - англичане, французы и представители других народов уже выехали из Вильно в Ковно, где находится настоящее правительство”, листовка призывает: “1. Создавать тайные организации Литовских стрелков. 2. Не вступать в ряды войск местного правительства. 3. Переходить фронт и вступать в ряды войск литовского правительства. 4. Собирать сведения о всевозможных движениях повстанческих войск. 5. Не платить податей, не давать зерна...” - и тому подобное. “Пусть Желиговский уходит в Польшу и там защищает своё отечество, долой правительство Желиговского, долой правительство крупных помещиков, земля рабочим и крестьянам. Хлеб для Вильны и её окрестностей! Да здравствует свободная, независимая, демократическая Литва! Да здравствует литовский Вильно, древний город Гедимина! Дай Бог, чтобы литовское знамя как можно скорее развивалось бы на башне города Гедимина. Чтобы опять наше настоящее правительство - правительство литовского народа правило из Вильны всей Литвой.  Союз рабочих и крестьян”.21
Штаб войск Л. Желиговского также не бездельничал. Им была выпущена листовка, подбрасываемая на позиции литовских войск, в которой утверждалось, что “население Каунаса просит виленские власти о скорейшем освобождении от литовского режима”. И это в то время, когда по сведениям литовской разведки, “состояние с продовольствием в польских войсках плохое, солдаты начали мародёрствовать”. Здесь же, в донесении разведки, сообщалось - “в районе Майшяголы, около Вильнюса находится Гродненский полк Польской армии“.22

17 октября 1920г. литовские части отступили за железную дорогу в районе Швенчёнелиса и заняли оборону по обеим сторонам от этого населённого пункта.23 Это, пожалуй, была единственная атака войск Л. Желиговского в этот день. Затем на литовском фронте наступило двухдневное затишье.
Генеральный штаб Литовской армии сообщил 17 октября 1920г. Военной контрольной комиссии Лиги наций сведения о расположении войск вдоль литовско-польской демаркационной линии.24 “От границы Германии до Олькеник 30 вёрст в глубь от демаркационной линии находятся: 2-й полк - от границы Германии до Лаздияй, штаб 5-го полка в Калварии, 8-й полк - от Лаздияй до Олькеник, штаб дивизии в Симнасе. От Олькеник на восток, 30 вёрст вглубь демаркационную линию занимают войска генерала Желиговского. Начальник Генштаба полковник Клешчинскис. Начальник оперативной части Сумский”.25
В этот же день, по данным разведки 1-го военного округа Литовской армии, военный министр Польши издал приказ о демобилизации из армии всех лиц моложе 18 и старше 22 лет.26 Польша явно стремилась показать международным наблюдателям своё полное миролюбие и непричастность к “бунту” Л. Желиговского.

18 и 19 октября 1920г. на всех участках литовского фронта наблюдалось затишье. Осуществлялись лишь дозорные акции патрулей литовских войск.2 Разведка штаба 1-го военного округа Литовской армии заметила концентрацию польских частей на границе с Германией.27
“С польско-литовского фронта выведен 201-й пехотный полк Польской армии, в связи с большой потерей военнослужащих и их нежеланием воевать”.28
“Против частей литовской армии воюют четыре польских дивизии. В Вильну прибыли 2 эшелона с польскими солдатами (500 чел.), с патронами и военным снаряжением”.29
19 октября. 1920г. в руки литовской разведки попадает оперативный приказ по корпусу генерал-лейтенанта Я. Жондковского, реализация которого должна была помочь действиям 1-й Литовско-Белорусской дивизии на западном, Каунасском направлении. В нём в частности говорилось: “Враг в связи с неудавшимися в последние дни атаками понёс большие потери, отступил на своём правом фланге до линии озеро Довгудзишки, и проводит новую перегруппировку”. В связи с этим, задание Наднеманскому полку уланов и Виленскому полку уланов Польской армии: “прорваться в тыл литовских частей и выдвинутся в направлении на Ковно до Кошедар ;Кайшядориса - ИВВ;”.30
Скорее всего, это была искусно сфабрикованная и специально подброшенная литовцам дезинформация с целью испугать и оказать давление на каунасских политиков, сделав их более уступчивыми по отношению к Польше.
Относительно состава частей 1-й Литовско-Белорусской дивизии генерала Л. Желиговского отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии считал, что в её состав входят военнослужащие не только с территории Виленского края. “Численный состав составляет ориентировочно около 15 тысяч воинов, 48 пушек”.31
Одновременно литовская военная разведка весьма внимательно собирает сведения о войсках направляемых на фронт с Красной армией. Было отмечено, что Варшава формирует добровольческие отряды Б. В. Савинкова и С. Н. Булак-Балаховича. “Через Брест-Литовск прошло 12 поездов с артиллерией и пехотой одетой в старую русскую военную форму - организатором корпуса является Савинков. Корпус состоит из 2-х дивизий белорусов и одной - литвинов, одной бригады кавалерии, состоящей из донских и кубанских казаков  - всего 10000 человек”. Руководителем корпуса намечалось назначить Перемырзина, Глазенаппа или Мокрова. Булак-Балахович является руководителем отряда под названием “Добровольческая армия”, которая формируется в районе польского города Калиша.32

По данным литовской разведки Станислав Николаевич Булак-Балахович (1883-1940) провозгласив себя генералом осенью 1919г. под Петербургом воевал в войсках российского генерала Н. Н. Юденича против большевиков. Затем в течение полутора месяцев командовал дивизией большевиков против того же Н. Н. Юденича. Потом опять изменил, теперь уже большевикам и вновь возвратился к Н. Н. Юденичу. Воевал вместе с немецкими войсками под командованием П. Бермонта (Авалова) против литовцев и латышей. Наконец - в Польской армии против литовцев и большевиков. В доверие к полякам попал при содействии французов. Вошёл в тесный контакт с властями Польши, обещая помощь в свержении советской власти в Белоруссии осенью 1920г. “Договорился с помещиками из Белой Руси, обязал своих солдат называться белорусами, провозгласил правительство Белой Руси и начал новую войну с большевиками. Советское правительство России, с которым Польша заключила мир, всю ответственность за действия С. Н. Балаховича возложила на Польшу и, неровен час, объявит ей вновь войну”.33 И – объявил. Но в ноябре 1920г., после вторжения с отрядом в Белоруссию, был разгромлен советскими войсками. Бежал в Польшу. Убит в 1940г. в Варшаве неизвестным лицом.
Антибольшевистская т.н. Русская Демократия, представленная сравнительно небольшой политической группой Б. В. Савинкова, также нашла приют и поддержку в Польше. Осенью 1920г. этой группой были сформулированы боевые антисоветские отряды, которые совместно с польской армией повели борьбу с большевиками имея следующую программу: “Россия союз народов. Долой коммуну. Учредительное собрание. Земля народу. Закон. Порядок”.
Малочисленная белорусская группа Алексюка и Адамовича, имея поддержку со стороны польского правительства, пыталась в 1920 году, при помощи Б. В. Савинкова и добровольческих отрядов С. Н. Булак-Балаховича свергнуть большевистскую власть в Белоруссии, но добровольческие отряды были разбиты большевиками и эти попытки не увенчались успехом.34

Осенью 1920г. в Каунасе также решали не простой для себя вопрос относительно того, как обеспечить интересы литовцев на юге и юго-востоке с белорусами, т.е. относительно территорий, где в основном проживали православные славяне. Литовские националисты прекрасно понимали, что в создавшейся ситуации лучше всего было бы определиться с подвластными себе политическими структурами белорусов. Документы секретных архивов министерства внутренних дел ЛДР показывают как внимательно в Каунасе отслеживали политическую жизнь “белорусских демократических группировок”. Из этих документов узнаём, что разделение белорусской территории между Советской Россией и Польшей заставило белорусов вести борьбу за территориальное и политическое объединение Белоруссии в одно целое. Для осуществления этой задачи одни группы стремились найти поддержку в Советской России и Литовской Демократической Республике, другие искали поддержку у Польши.
Что касается работы белорусов на территории Польши, то её основные этапы были следующими. “В 1918 году и начале 1919 года в Виленской и Гродненской губерниях образовалось своего рода безвластие. Польская армия в зачаточном состоянии находилась в этнографических пределах Польши. Красная армия, будучи слишком слабой, не решилась двигаться на запад. Таким образом, единственными хозяевами этой части Белоруссии были немецкие оккупанты, но их отход был уже предрешен. Вот тут-то немцы, будучи враждебно настроены по отношению к Польше, ухватились за белорусский вопрос. При активном участии националистической белорусской интеллигенции и при сочувственном отношении немецкой армии, работа белорусов проявилась главным образом в создании белорусских воинских частей, обмундированных и вооружённых немцами. Поспешный отход немцев за пределы Белоруссии предрешил ликвидацию белорусского движения. С приходом польских частей, пока они ещё не были вполне организованными, поляки считались с белорусским движением. Но в последствии, 3 мая 1919 года был разоружён белорусский 1-й Гродненский механизированный полк. А затем, под давлением польских властей и политическая работа белорусов была ликвидирована. Последующее столкновение Польши с большевиками опять вызвало к жизни белорусский вопрос и привлекло белорусских деятелей к активной политической работе. Белорусское национальное движение начало шириться как на советской территории, так и на польской. Воюющие стороны были заинтересованы в симпатиях белорусов и стали искать среди белорусов своих сторонников. Большинство руководителей белорусского движения, во главе с его президентом, доктором Луцкевичем решили договориться с Польшей, но во время переговоров в июле 1920 года, правительство Луцкевича было свергнуто, и на его место был выдвинут кабинет Ластовского. Новый кабинет Ластовского стал искать сочувствия у новообразовавшихся государств Латвии, Эстонии и Литвы. Поддержка была найдена у Литвы. Именно после упразднения кабинета Ластовского большевиками и переезда его в Каунас, Ластовский заключил договор с литовским правительством. По этому договору Ластовский уступил Виленский край Литве, взамен чего получил материальную поддержку и получил право производить формирование белорусских частей для совместной борьбы с агрессивными намерениями Польши. Были сформированы отряды для партизанских действий на территории Польши. Выделялись средства на организационную и агитационную работу”.34
Здесь же в секретном архиве литовского МИДа имеется совершенно секретный документ, составленный в осенние дни 1920г. Договора между правительством Литовской республики и Правительством Белорусской Народной Республики, которую представлял Вацлав Ластовский в г. Алитусе. “Правительство Литовской Республики и Правительство Белорусской Народной Республики, принимая во внимание незаконный захват их территорий войсками генерала Л. Желиговского, вооружённым насилием поправшего священные права литовского и белорусского народов на мирный труд и развитие, с полным сознанием правоты своего дела перед всем цивилизованным миром, в целях обороны и освобождения захваченных областей, договариваются о нижеследующем. §1. Правительство Литвы с одной стороны и Правительство Белоруссии с другой стороны взаимно признают друг друга. §2. Правительство Литвы гостеприимно представляет правительству Белоруссии место официального пребывания на литовской территории на условиях, оговорённых в особом соглашении. §3. Правительство Литвы представляет правительству Белоруссии право формирования на литовской территории белорусской национальной армии, согласно особому договору. §4. Правительство Белоруссии все свои вооружённые силы представляет на общее дело обороны и освобождения захваченных земель. §5. Оба договаривающиеся правительства обязуются вести иностранную политику в полном согласии друг с другом. §6. Правительство Литвы в момент подписания настоящего договора выделяет кредит правительству Белоруссии в суммарном размере 500 тысяч немецких марок и до конца текущего года представляет правительству Белоруссии заём в 5 миллионов немецких марок, на условиях особого договора. §7. Оба договаривающиеся правительства обязуются сохранить союзнические отношения вплоть до того момента, когда будут освобождены их территории. §8. Решение вопросов о границах между Литвой и Белоруссией откладываются до времени освобождения территории обеих договаривающихся сторон от враждебных войск. §9. Настоящий договор в п.п. 3,4,5,6,7 и 8 является совершенно секретным и оглашению не подлежит. Являются секретными и также не подлежащими оглашению дополнительные условия, заключённые на основе этих пунктов.
Проекты дополнительных условий к §2 и §3 Основного договора между Литвой и Белоруссией: §2 1. Правительство Литвы предоставляет город Олиту для места официального пребывания Правительства Белоруссии и Президиума Рады Белорусской Народной Республики. 2. Члены Правительства Белоруссии, Президиума Рады Республики и их дипломатические агенты считаются особами экстерриториальными, служебный персонал учреждений Белорусского Правительства может быть задерживаем только по соглашению с ним. 3. Правительству Белоруссии предоставляется право пользоваться собственным телеграфом, телефоном и почтой. 4. Учреждения белорусского правительства пользуются своими государственными эмблемами и охраняются собственным народом. 5. Правительство Белоруссии развертывает на отведённой ему территории: а) Совет Министров и его канцелярию, в) Президиум Рады и его канцелярию, с) Министерство обороны, d ) МИД, е)Министерство финансов, g) Министерство национальных дел (пропаганды). 6. Правительство Белоруссии берёт на себя обязательство ни в коем случае не вмешиваться во внутренние дела Литовской республики и распоряжения власти на местах. 7. Сношения обеих правительств и их учреждений между собой производятся на их государственных языках. 8. Министерство белорусских дел Литвы после подписания сего договора переходит в распоряжение правительства Белоруссии. §3. 1. Правительство Белоруссии берёт на себя обязательство немедленно приступить к формированию белорусской национальной армии, как путём добровольческого набора, так и путём мобилизации своих граждан на территории Литвы и в освобождённых частях собственной территории. 2. Правительство Белоруссии берёт на себя обязательство подчинить свои войска в оперативном отношении главному штабу Литовской армии, в состав которого должны войти представители Министерства обороны Белоруссии. 3. Снабжение белорусской армии, экипировка и полное содержание относятся на счёт казны Литовской республики до момента вступления белорусской армии на собственную территорию. 4. Белорусская армия постепенно, по мере занятия ею собственной территории, переходит на содержание казны Белорусской Народной Республики. 5. До этого времени Правительство Белоруссии берёт на себя обязательство употребить все средства на то, чтобы получить со стороны всё необходимое для его войск. 6. Существующие белорусские войсковые части в Литовской армии вступают в состав войск Белорусского правительства.
Пункт 9 и §2: При Литовском правительстве в Ковне учреждается представительство Белорусского правительства и консульство, равно как представительство Литовского правительства учреждается в Олите при Белорусском правительстве”.35 В конфликте между Польшей и Литовской Демократической Республикой правительство В. Ластовского получило материальную поддержку также и от немцев.36

В сообщении литовской военной разведки, датированном 20 октября 1920г., находим информацию о том, что “на линии от Вижайн до Варены, в районе Сувалк, расположены части 17-й Познанской дивизии Польской армии. А в районе Друскеник действуют части польского 1-го полка уланов и 2-й кавалерийской дивизии (комдив Дрешер). Сведения о дислокации частей регулярной Польской армии на территории бывшей Виленской губернии по фронту Ораны - Свенчаны 1-ю Литовско-Белорусскую дивизию генерала Л. Желиговского составляют: Вильнюсский, Минский, Навогрудский, Гродненский полки. 13-й - имени Домбровского и 19-й Гродненский полки уланов - замечены в районе Пабярже - Новые Троки. Месторасположение 2-й Литовско-Белорусскую дивизии генерала Л. Желиговского не установлено. Её составляют: 41-й Сувалкский полк, 7-й Лидский полк, 2-ой Каунасский полк. 2-я Варшавская дивизия Польской армии, находится в районе Ораны - Олькеники 3-я дивизия Польских Легионов - в районе Швенчёниса, 10-я пехотная дивизия направляется в сторону Тракай и т.д. Большая концентрация польских войск в районе Евье - Ширвинты - цель занять железнодорожную линию Кошедары - Шавле”.37 Здесь же сообщается о том, что местную администрацию на занятых поляками территориях новые власти формируют из местного населения. Из местных поляков формируются партизанские отряды для проведения акций на литовских территориях. “Поляки концентрируют значительное количество войск на границе с Германией, боясь вторжения с запада”.
В этот день заметно активизировались военные действия войск Л. Желиговского на литовско-польском фронте. Было осуществлено нападение крупными силами на левый фланг 1-ой литовской дивизии, около озера Гальве.2 Части, находившиеся там, отступили на линию Пильвишкяй - Мяшкутис - Праснишки - Гиря.38 Войска Л. Желиговского заняли Неменчине.9 (C.127) Кроме этого войска Л. Желиговского совместно с частями Польской армии на этом же участке фронта, перед частями 1-й дивизии Литовской армии, заняли населённые пункты Швенчёнеляй, Литупис, Пастбувис, Дисна, Сураны, Михалишки. “Здесь расположены шесть польских бригад. С местным населением обходятся очень плохо, грабят. На других участках литовского фронта спокойно”.39 Генерал С. Настопка предупредил Главнокомандующего, что если возобновиться новое нападение, то положение будет очень сложным, поскольку части очень устали и не готовы к бою.38
Тем не менее, литовским войскам в районе Олькеник поступил приказ занять к утру 21 октября 1920г. линию фронта расположенный на юг от Трок, до Олькеник, с населёнными пунктами: озеро Акмяны - Сянажишки - Лейпуны - район железнодорожной станции Рудамина - до утра 21 октября. Конкретно приказано занять линию: западный берег озера Акмяны - озера Олсоки - озера Уресы - озера Заилги - село Пангуры - линия малых озёр, до озера Ужеканце, около села Жукле, села Сянажишки - Гудакеме - Лейпуны - Чарноковале - Коланце, удерживая Ужевара, Войтово, Захары.40 Практически линия фронта литовских войск должна была расположиться вдоль проходящей здесь линии железной дороги Вильна - Ораны.
Генеральный штаб Литовской армии внимательно следил за происходящим по ту сторону линии фронта и в самом городе Вильне. Сюда пришли агентурные донесения о том, что “в сторону Укмерге вышло 8 отрядов, а из Лиды в Вильно прибыли 3 вагона военной амуниции и артиллерийских снарядов”.41 Согласно другим - “20 октября 1920г. в Вильно из Варшавы прибыло 20 вагонов амуниции, 8 тысяч солдат регулярной армии. Все или из Познани, или  из Варшавы. В Каунасе POW готовит восстание”.42 В других донесениях этого дня читаем: “Поляки в районе Вильно концентрируют новые военные силы”.
Всё это заставляет заместителя министра иностранных дел П. Климаса срочно сообщить в литовские представительства в Лондоне, Париже и Брюсселе (А. Вольдемарасу), что “против литовских войск выступают 6 дивизий: 1-я и 2-я Литовско-Белорусские, 1-я и 2-я Добровольческие Варшавские (теперь называемые Виленско - Минскими), а также польские -  7-я и 10-я. Они готовятся к наступлению на Каунас”.43 П. Климас просит передать эти данные литовского представительства местным политикам - «срочно предпринять необходимые дипломатические шаги» и «сообщить результаты».44
21 октября 1920г. кавалерия Л. Желиговского заняла Ёдшилис (Ширвинтский район). В руки поляков попали военнопленные и штабные документы 1-й Литовской дивизии. Части Литовской армии, которые располагались на левом берегу Вилии, отступили до линии Романишки - Скетары - Авижёнис (Ширвинтский район) - Вевис.9 (C.127) “Части на юге литовского фронта, в данном регионе, укрепляют линию: Захары - Панашишки - озеро Заилги - озеро Евье - Подолесе”.2 На участке железнодорожной линии Лентварис - Варена войска Л. Желиговского при поддержке бронепоезда отбросили литовские части далее на запад.9 (C.127) В отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии поступило сообщение о том что “поляки имеют приказ занять прежнюю демаркационную линию (июня 1920г.) на литовской территории”.45
Северная оконечность литовского фронта расположена в 150-и километрах от Вильны, на левом фланге 3-й Литовской дивизии, где в районе Даугавпилса расположены части Латышской армии. “Районы их дислокации: Бауско, Браслав, Субаты, на линии - Скрузделин - Турмонт - Субаты - Краслав. - Бауско”. Судя по литовским разведанным они “не хотят воевать с литовцами ради интересов поляков, однако офицерский корпус на стороне поляков”.46

День 21 октября 1920г. ознаменовался тем, что впервые прозвучали высказывания литовских властей о возможном перемирии с Польшей и даже с Л. Желиговским - под эгидой Лиги наций. В письме каунасского МИДа представителю литовского правительства И. Йонинасу при Военной контрольной комиссии Лиги наций (которая к этому времени выехала в Париж) говорилось о предполагаемом наступлении Л. Желиговского на Каунас. Письмо содержало признание: “Против такой большой силы мы не сможем устоять, - поэтому была высказана просьба - действовать активно, для того чтобы Лига наций быстрее реагировала на действия войск Л. Желиговского. Если Лига наций уклонится – мы согласны идти на соглашение как с властями Польши, так и с Желиговским”. Однако переговоры были обставлены условием - “по своей инициативе литовская сторона таких шагов сама предпринимать не будет”.47 Другими словами сама не инициирует контакты с Л. Желиговским в поисках перемирия.

Данные о составе и количестве подразделений литовских войск, которые были  представлены в литовский МИД 22 октября 1920г Генеральным штабом Литовской армии, свидетельствовали о имеющейся у Каунаса военной силе, которая могла бы противостоять войскам генерала Л. Желиговского. Но только его войскам! “Сухопутные силы: 3 пехотные дивизии, в будущем можем иметь - 5; 1 кавалерийский полк, в будущем можем иметь - 10; 1 артиллерийский полк, в будущем можем иметь - 5;  1 пограничный полк, в будущем можем иметь - 3; 1 резервный батальон, в будущем можем иметь - 5; 1 военная школа, в будущем можем иметь - 1;  1 бронепоезд, в будущем можем иметь - 5; 5 - бронемашин, в будущем можем иметь - 25;  1 автобатальон, в будущем можем иметь - 5; 1 электротехнический батальон, в будущем можем иметь - 3; 1 железнодорожный батальон, в будущем можем иметь - 2;  1 инженерная рота, в будущем можем иметь - 5 батальонов; 24 комендантских компаний по округам, 5 комендантских компаний вокзалов. Военно-морских сил нет. В будущем намереваемся иметь. Воздушные силы. В настоящее время к бою готов воздушный флот состоящий из 14 аэропланов. Учебных аэропланов - 5. В будущем возможно будем иметь 45 аэропланов,  истребителей - 9 и учебных - 10”.48
22 октября 1920г. литовские части были атакованы около Пошмент и Мурми - все атаки отбиты.2 Около Гедройц 9-й полк литовской армии вынужден был отойти от города. “В районе Олсоки происходила большая двусторонняя перестрелка, в других местах ночь прошла спокойно. По утру 1-й дивизии было приказано занимать следующую линию обороны: Подолесе - Амяринис - озеро Евье - Веники - Натарокшна - Нове Поле - озеро Гилус - озеро Монашек - озеро Лаилы”, - а также - “Паилги - Кравка - озеро Спудре - линия озёр до озера Вилкас - озеро Спиндре - сёла Панашишки - Лейпуны - Галанре - Захары”.49 Кроме этого литовские части занимали линию фронта: “Жирмуны - Антоколе - Юркишки - Левиданы - Недзведишки - Кшижаки - Лейдагола - Пикилишки”. В то время как части противника - “Риконтай - озеро Акмяны - озеро Марги - Школяры - Гуделки и ведут от Подберезье с утра 21 октября рейд на тылах литовских частей в направлении Майшаголы”.50

23 октября 1920г. в Генштаб Литовской армии поступили сведения о том, что поляки направили пехотные полки в район Швенчёниса и озера Дукшты для того, чтобы связаться с латышами и действовать совместно против литовцев.51
В этот же день генерал Л. Желиговский сделал встречное предложение литовской стороне договориться о мире.  Оно было изложено, как бы это ни показалось странным для внешнего наблюдателя, в ноте министра иностранных дел Польши Е. Сапеги в литовский МИД.52 Фактически это означало официальное признание Варшавой легальности действий командующего 1-й Литовско-Белорусской дивизии генерала Л. Желиговского по взятию Вильны и прилегающих территорий Виленского края.

24 октября 1920г. в районе Алитуса польские военные парламентеры заявляют протест литовским военным в связи с занятием ими части территории демаркационной линии и пригрозили, что нападут, если литовские подразделения немедленно не отступят на обозначенную Сувалкским договором линию.53 Предупреждение не подействовало. Атакованные неприятелем в 14 часов этого же дня в районе железнодорожной станции Олькеники, литовцы вынуждены были отступить.
Литовское командование приказало занять оборону по линии: Зилишки - Довгали - Битовтаны - Грозники - Грандово.2 На фронте перед частями 1-й дивизии Литовской армии войска генерала Л. Желиговского обустроили свою оборону вдоль речки Укиша. А разведка донесла в Генштаб Литовской армии, что “в Майшяголе расположен Гродненский, а Швенчёнисе - 23-й полк пехоты Польской армии”.54
Литовские агенты доносят и из Вильны. “В ночь на 25 октября в Вильно прибыл польский бронепоезд “Первый маршал”. Сюда же прибывают части Польской армии, снаряжённые французской амуницией”,55 - читаем в донесениях. Отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии сообщает: “В связи с заключением перемирия с поляками, большевики сумели всеми силами разбить армию Врангеля. Красная армия занимает линию обороны Полоцк, Лепель, Борисов, в то время как Балахович заставляет большевиков держать большое количество частей Красной армии на юге от Борисова. В центре против русских войск выступает “зелёная армия” бывшего правого эсера, поручика Тютюника (Антонова). Дороги от Гродно до Москвы переполнены солдатами. “Зелёная армия” действует под Тамбовом. Части разбитой поляками 3-й  армии находятся в районе Лепеля и Полоцка. Части 4-й армии, которая также была разбита, вновь формируется в районе на юг от Лепеля до Борисова. Командир  45-й латвийской дивизии, бывший врач Якир”.56 В другом донесении о положении дел на “большевистском  фронте” читаем: “Сообщается о весьма плохом обмундировании, почти босых и голодных солдатах Красной армии, которых “гонят в бой под дулом пулемётов”, а за поражение под Гродно, многих командиров арестовали”.57

Каких-либо серьёзных военных сражений в Виленском крае не произошло и 25 октября 1920г., если не считать несколько небольших безрезультатных подвижек в районе Швенчёнелиса и Игналины.2 В то же время литовская разведка отмечала регулярную помощь войскам Л. Желиговского, которая доставляется свободно по железной дороге из Гродно, через Ораны в столицу исторической Литвы. “Ежедневно в Вильну приходят 2-3 транспорта с продовольствием. До Лиды оружие не довозят, а разгружают и везут подводами”.58

26 октября 1920г. литовские части атакованы в районе Понары - Оляны - Рокзетоки.2 Но это был всего лишь отвлекающий манёвр, поскольку уже 27 октября 1920г. войска генерала Л. Желиговского оккупировали населённые пункты по линии Шешёлки - Гедройце, что в 12 километрах от Олян. И хотя вечером этого же дня наступавшие части отошли от Шешёлок,2 всё же была нарушена линия фронта Литовской армии: Гедройце - Дубинги (Молетский район) - Нидоки (Укмергский район)9 (C.128) Части генерала Л. Желиговского заняли названные населённые пункты.
В Каунасе возникло опасение, что прорванная линия фронта позволит 1-й Литовско-Белорусской дивизии начать марш на столицу ЛДР. Эти опасения усиливали сообщения военной разведки, которая из прослушанного телефонного разговора с Вильной одного из командиров польской бригады, расположенной в районе Швенчёниса, узнала, что “в Каунасе готовится восстание и тогда поляки пойдут вперёд на Каунас”.59 Ещё более были удручены литовские военные сообщением о том что “на польско-литовский фронт в районе Сувалк, после заключения в Риге 12 октября польско-российского перемирия, прибыло подкрепление с фронта войны с Красной армией”.60 Новые польские военные подразделения, которые начали прибывать 25 октября, составляли Познанскую дивизию. Но самое неприятное для литовского Генштаба было в том, что “эти части взаимодействуют с “взбунтовавшимися” частями Л. Желиговского”.61 Литовское военное командование опасалось и Латышских войск, которые подозревало во взаимодействиях с поляками, с целью занять часть территории бывшей Виленской и Ковенской губерний. Во всяком случае, опасались, что латышские власти выйдут за пределы бывшей Курляндской губернии Российской Империи и захотят прихватить часть смежных территорий. Ведь не случайно в разведдонесениях литовских агентов находим такие строки: “Латыши перед занятием наших областей объявят, что Литва готова бороться с латышами”.62

28 октября 1920г. в течение всего дня литовские части подвергались интенсивному обстрелу в районе севернее Гедройц. Это давление заставило майора Пашкявичюса отвести свои подразделения в направлении населённого пункта Шешёлки. Отсюда, со стороны Шешёлки и Молет, литовское командование готовило контратаку.
“В Пожелву прибыло 2 тысячи польских военных, которым дано задание двигаться в направлении Укмерге”.63 Войска генерала Л. Желиговского заняли линию Пожелва - Видзенишки, в то время как литовские патрули дошли до населённого пункта Видоки.2

29 октября 1920г. в результате успешной атаки на подразделение литовских войск в Понарах, войска Л. Желиговского взяли под свой контроль сектор Набалковшчизна - озеро Гилус.2
В связи с крайним затруднением в обмундировании министерство охраны края попросило литовский МИД как можно быстрее отправить из Германии 5 тысяч заказанных там шинелей.64
Отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии сообщил о плохом состоянии морального духа польских солдат, “идёт мобилизация, готовятся к новым военным действиям против России. В Польше, среди рабочих, проводится усиленная пропаганда необходимости борьбы с капиталистами, люди не могут прожить на 150 польских марок ежедневно, - всё дорожает”.65

Последние дни октября были неспокойными для Каунаса. 30 октября 1920г. литовские военные соединения были атакованы в районе озера Спиндре.2 По сведениям Генштаба, в районе западнее и северо-западнее Вильны литовские военные заняли дороги на Мусники и Ширвинты. Здесь они обороняли коммуникационные узлы, ведущие на Каунас. Линия их обороны проходила через “Сулкишки - Вичюны - Кайминце - Скетеры - Поры - Авижёнис - Ромашканце. Артиллерия расположена в Довжишки (на юг от Мусники) и Ширвинтай. Резервы сгруппированы в Мусниках - Джужулях - Ширвинтай. Перед участком 2-й бригады регулярной Польской армии на левом крыле части литовских пехотных полков. На правом крыле, литовский 9-й пехотный полк и - 7-й пехотный полк находиться в резерве в Ширвинтай”. Из перехваченных литовской разведкой документов Гродненского пехотного полка следует, что “литовцы находятся в оборонном, выжидательном состоянии, оборудуют линию своего расположения окопами для стрельбы. Технических укреплений нет. Днём занимают выжидательную позицию - ночью проводят разведку для организации собственной обороны и определения нашей линии. Контактных операций со стороны литовцев пока нет”. Далее из этого документа явствует, что войска под командованием генерала Л. Желиговского были расположены следующим образом: “1-я бригада находится в районе на север от линии Ландварово - Троки. Бригада генерала Барановского в районе Гейдройц, с выдвинутой на север кавалерией. Новогрудский полк с артиллерией на линии Дукшты - Кемяле, прикрывает линию Сиберовка - Гешишки - Ораны - Вексне. Активно наблюдает состояние литовцев и обращает внимание на ситуацию вдоль реки Вилия от Белажишек до Завиши. Имеют по одной батареи на участках Новогрудского и Гродненского пехотных полков, содержат одну батарею в резерве в Майшяголе. 2-й эскадрон Гродненского полка уланов в районе Казимеровка - Мариамполе закрывает дорогу на Шавле. Задание 2-й бригаде - обезопасить Вильно с северо-западной стороны, находиться заградительным отрядом - биваком в Майшяголе. Задание нашего полка, расположившись в районе Майшягола - Медники – Карвю Каймас, охранять линию Подкшиница - Пацюны - Муша, активно наблюдать за состоянием литовцев”.66
Оборона Вильны была усилена, поскольку в этот день в Вильну, где идёт мобилизация в войска Л. Желиговского, приехал сам Начальник государства, маршал Ю. Пилсудский.67 По сведениям отдела разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии, которые были направлены в министерство охраны края “с помощью Желиговского Польша стремится завоевать всю литовскую территорию”.
Политическое положение Каунаса не улучшились после Сувалкских переговоров, поскольку демаркационная линия, установленная в Сувалках, так и осталась на бумаге. “Поляки договаривались с нами, а тем временем готовили авантюру Л. Желиговского”. Занятие железнодорожной станции Ораны литовскими войсками изначально помешало полякам осуществить операцию, поскольку Польша сама хотела занять Вильну. “И сейчас все польские помещики продолжают надеяться закабалить всю Литву. Это они хотят сделать через Желиговского. Зачем же они тогда концентрируют свои силы?...”68
Из другого сообщения этого же отдела литовской военной разведки за 30 октября 1920г. узнаём, что в связи с занятием Л. Желиговским Вильны, латыши без всяких заявлений заняли земли в Курляндии, на которых проживают литовцы. Северные соседи мотивировали данные действия стремлением защитить местных жителей от оккупации.
Данный документ свидетельствует о том, что “вопрос о литовско-латвийской границе ещё не разрешен. Проведена лишь временная демаркационная линия”. Вопрос болезненный - обе стороны надеются разрешить его через арбитраж. Арбитражную комиссию недавно возглавил английский профессор Симпсон. Несмотря на произошедшее, существовало общее мнение - “отношения с латышами не совсем плохие”.
Одновременно происходящему, было достигнуто перемирие между Финляндией и Россией, “в связи с крайне плохим материальным положением в РСФСР”. Восточная Карелия получила автономию и в качестве федеративного государства была воссоединена с Россией. Однако большинство финнов отнеслось к данному акту отрицательно. В Финляндии амнистия для большевиков. Далее сообщалось - Латвия и Финляндия ведут подготовку к взаимному признанию друг друга de jure. Аналогично - и Эстония (Igaunija – в документе).
Здесь же разведчики из Генштаба Литовской армии высказывали мнение, что французское правительство никогда не признает советской власти, поскольку “она не избрана народом и держится на штыках и терроре”. Относительно будущей, не большевистской России, Франция стремится, чтобы такая страна возродилась и была сильной. Одновременно Франция признаёт вновь образованные государства на территории бывшей Российской Империи, которые имеют историческое право быть независимыми, ибо это “будет выгодно и для самих новых государств и для России. Франция не желает отделения от Советской России тех территорий, которые на самом деле принадлежат ей. Новообразованные государства должны экономически быть связаны с Россией, однако связь эта должна быть не обязательной, а свободной. Аналогичную позицию занимают и США”.68 Таковыми были представленные литовскому правительству рассуждения военных аналитиков из Каунаса о перспективе развития отношений в данном регионе Европы в связи с событиями заканчивающегося месяца.

31 октября 1920г. войска Л. Желиговского при поддержке бомбардировочной авиации провели атаку на Вилкомир.9 (C.128) Это привело к жертвам среди мирного населения. Литовские части возвратились в Пожелву, Видзенишки и Рубиканце. Польские военные части  были обнаружены около Лейпун.2
Литовская разведка донесла, что солдаты Л. Желиговского настроены против ведения дальнейших военных действий. Отмечалось “многочисленное дезертирство военнослужащих, 2/3 которых было мобилизовано насильно для реализации чуждых им задач, в условиях неодобрения этих действий Лигой наций”.69
С другой стороны, по мнению французских военных, литовские войска были крайне плохо подготовлены к ведению каких-либо военных действий. И всё же, П. Ребуль считал что поход на Каунас - самый радикальный метод для разрешения отношений между Каунасом и Варшавой. В одном из своих октябрьских писем французской Военной миссии в Варшаве он указывал: “Литовская армия очень слабая, в трагическом положении, расположена на неблагоприятных позициях, её фланги не охраняются пулемётами”. По его мнению, занятие Вильны - это только полумера. Надо было или ничего не брать, или идти на Каунас. Однако «положение ещё можно выправить».70
Октябрь заканчивался в столице ЛРД Обращением Комитета обороны Литвы, которое распространялось на русском языке. Общественность призывалась стойко встать “рука об руку” и соединиться с Комитетом обороны Литвы, поскольку “вооружённые крупными силами, несмотря на миролюбие нашего правительства, напали на нас польские помещики”. Здесь же звучал призыв вступать добровольцами в армию или в отряды “шаулисов” (стрелков - партизан). Призывая “всех к оружию!”, комитет напоминал о временах крепостничества, “когда наших отцов помещики мучили, меняли на собак. Если не будем защищаться от поляков, опять будет крепостничество, хотя может несколько иное”. Родителей звали самим передавать в руки правительства своих детей - дезертиров, а “всем помещичьим шпионам место в тюрьме. Да не окажется литовца и белоруса, чтобы не следил за поляками и, заметив недоброе, не сообщил властям!.” Естественно, здесь же звучал призыв собирать пожертвования “через свои Комитеты обороны”. В конце обращения лозунги призывали: “Да здравствует свободная, всем народам управляемая Литва! Да здравствует благо независимости!” Обращение подписали: «Председатель - М. Слежевич; Вице-председатель - М. Крупович; казначей - О. Блюхнер; секретарь - П. Русецкий», а также члены – «ксёндз Вайлокайтис, начальник Союза шаулисов В. Путвинский, О. Финкельштейн, уполномоченный министерства охраны края майор Мотеюнас-Валевич».71
Для военнослужащих генерала Л. Желиговского от имени “польских солдат” Генеральный штаб литовской армии издал на польском языке другое обращение и распространял его в качестве листовки. “Нас обманули! Нам говорили, что идём изгонять большевиков из Вильно, которые должны были там скрываться за плечами литовских войск, ударили мы на литовцев, выгнали мы их из Вильно, однако большевиков в нём не нашли. Вильняне нам сказали, что уже полтора месяца в Вильно нет большевиков, поскольку их оттуда убрали литовцы. Говорят даже, что по требованию литовцев, большевики хотели уйти также из Гродно и Литвы при условии, чтобы мы на эти земли не возвращались”. Далее листовка подчёркивала, что войска Л. Желиговского состоят не только из литвинов, но и из уроженцев Польши. “Вошли мы в Вильно, польские солдаты из-под Варшавы, Познани и Кракова, с Келецкого, Калишского - со всей Речи Посполитой”. Ну, а далее, как обычно, игра на социальных противоречиях: “Некоторые наши капитаны и лейтенанты родом из Литвы и Белоруссии - имеют там свои поместья и знают, что Литва эти поместья от них отберёт и раздаст их местным польским, литовским и белорусским крестьянам. Так решил литовский Сейм, этого желают трудящиеся. Такого стерпеть не могли литовские и белорусские господа и в сговоре с нашими господами бросили нас на Вильно, чтобы мы убрали оттуда литовское правительство, которое исполняет волю населения Литвы, её Сейма и желает не только в Ковенском, но и в Виленском краях отдать господскую землю народу. Правительство Литвы, как узнали, желало, чтобы Сейм, который собрался в Ковне, и в котором в основном крестьяне и рабочие, их сыновья и дочери, был перенесён в Вильно, чтобы вошли в него также польские, литовские и белорусские крестьяне и рабочие из Вильно и Виленской земли, которые также забрали бы землю у своих господ, как это сделали в Ковно”. Затем эти самые “польские военные” признаются - “мешаем освободиться населению Литвы, освободиться из-под ярма и гнёта господ, а также мешаем Польше помириться с Литвой и быть сильной и могучей. Ведь Польша согласилась - Вильно вечная столица Литвы и обещала Англии, Франции, иным государствам, что не будет вмешиваться в дела Литвы. Польша желает согласия с Литвой, и Литва к этому согласию стремиться. Правительство Польши и правительство Литвы уже должны были направить своих представителей на совместное совещание, чтобы взаимно помириться и теперь взаимно себе помогать, однако польские, литовские и белорусские господа поняли, что это согласие приведёт их к тому, что не только в Литве, но и в Польше также народ отберёт их поместья. Поэтому господа приказывают нас воевать с литовцами, заверяя мировую общественность, что мы литовцы и белорусы.  Это делается только для того, чтобы как можно дольше не отдавать своей земли народу” и т.д. В конце, как обычно, лозунги: “Да здравствует народная Литва, не панская, не “Срединная”! Да здравствует демократическая Народная Польша! Да здравствует согласие между Польшей и Литвой, между литовцами и поляками!” и подпись -  “Польские солдаты”.72
Каунас усиленно искал любые пути для заключения перемирия с Варшавой.

ЗОЛОТО ИЗ РОССИИ В ПОМОЩЬ КАУНАСУ
(октябрь – ноябрь 1920 г.)

Все усилия Каунаса после заключения 12 октября 1920г. в Риге польско-советского перемирия были направлены на получение более ощутимой поддержки своих претензий на Вильну и прилегающие территории, со стороны Англии, а также Франции. Определённой успех был достигнут. Судя по сообщению Ю. Пурицкиса от 13 октября 1920г. из Парижа, Франция и Англия сделали совместное заявление польскому правительству о прекращении поддержки Польшей генерала Л. Желиговского. В нём была высказана угроза, что в противном случае Лондон и Париж перестанут поддерживать Варшаву, а также могут отозвать  своих представителей из страны.1
В ответ польский МИД весьма чётко, по отработанной Ю. Пилсудским политической схеме, заявил через своих представителей в этих европейских столицах, что «вызывающее поведение генерала Л. Желиговского» не может не быть наказано. Генерал выступил против политики Варшавы, и поэтому польские власти будут делать всё для того, чтобы заставить Л. Желиговского подчиниться.2
В Каунас заместителю министра иностранных дел П. Климасу также была направлена нота министра иностранных дел Польши Е. Сапеги. В ней польский министр отрицал “нападение регулярных польских войск на Яшуны и движение их на Вильно”.3 Заметим, однако, увольнения генерала Л. Желиговского со службы в Польской армии и разжалование за “учинение бунта” - не последовало.
14 октября 1920г. председатель Совета Лиги наций Л. Буржуа направил ноту представителю Польши в Лиге наций И. Падеревскому, в которой оккупация Вильны рассматривалась как отказ польского правительства от своих обещаний разрешать спорные вопросы с республикой литовцев мирными способами. В ней подчёркивалось, что если в ближайшее время из Вильны не будут эвакуированы военные части, Верховный Совет Лиги наций «вынужден будет срочно обсудить создавшееся положение».4 (С.91-92)
За день до этого представители Военной контрольной комиссии Лиги наций прибыли в расположение 2-й Литовской дивизии.5 Но оказалось членов комиссии интересовали не обстоятельства действий войск генерала Л. Желиговского, а нечто совершенно иное. 16 октября 1920г. Военная контрольная комиссия Лиги наций направила запрос на имя Ю. Пурицкиса относительно прохода через литовскую территорию большевиков, начиная с 12 июля 1920г.6
Обращает на себя дата этого запроса - «16 октября 1920г.», поскольку именно в этот день в Каунасе состоялся акт передачи представителями правительства РСФСР литовскому правительству 3-х миллионов рублей золотом.7 “Исходя из дружественных отношений Российской Социалистической Федеративной Советской Республики к Литовскому Народу, и принимая во внимание серьёзность создавшегося ныне положения Литовской Демократической Республики, Правительство РСФСР решило выдать причитающиеся согласно пункта 3 ст.12 Мирного Договора три миллиона рублей  золотом ранее обусловленного Мирным Договором срока”. Для чего назначенная комиссия, “собравшись в 12 часов дня 16 октября 1920 года в помещении Государственного казначейства на улице Донелайтиса № 50, сняла найденные в порядке печати с кладовой, где хранилось золото, после чего приступила к приёмке его”. После перечисления в документе содержания всех номерованных мешочков с золотом, комиссия констатировала: “Всего Российским Полномочным представительством сдано, а Литовским Правительством принято золота на три миллиона рублей, согласно прилагаемой при сём спецификации“.8
В крайне трудное для республики литовцев время: широкомасштабного наступления войск генерала Л. Желиговского, поддерживаемых Варшавой - литовскому правительству была оказана очень важная финансовая помощь. Данное золото послужила укреплению оборонной мощи молодого литовского государства. Это было сделано в то время, когда в Советской России в Поволжье разразился жесточайший голод - смерть косила тысячи людей и золото, потраченное на закупку хлеба, смогло бы спасти их.
[NB. Это были ценности бывшего Русского Государственного банка, накопленные трудом многих поколений людей. Кроме этого большевистские комиссары конфисковали все деньги и другие ценности, принадлежащие русским людям. Не только так называемая буржуазия, но и крестьяне потеряли все свои сбережения.
Общая сумма ценностей (денег, драгоценных камней и металлов), отобранных у русских людей в 1917-1921 годах, без золота и драгоценностей, принадлежавших государству, по косвенным расчетам, составляла не менее 3 миллиардов рублей золотом.
Напомним также, что в результате Брестского мира Россия потеряла не только часть малороссийских и белорусских территорий. Большевики обязались выплатить Германской Империи крупную контрибуцию. Только первый взнос составил 10 миллионов рублей золотом. Доверенное лицо В. И. Ленина, старый германский агент Ганецкий доставил этот взнос в натуральном виде – царскими бриллиантами, жемчугами, золотом, ювелирными изделиями.
«С того момента, как большевики захватили власть и установили контроль над золотом и другими ценностями России, вплоть до начала 1922 года, на нужды революции только из бывшей царской казны ими истрачено 812232600 рублей золотом. Из золотого запаса в 1920 году по мирным договорам большевистские комиссары выплатили 22 миллиона рублей золотом, из них 15 миллионов – Эстонии, 4 миллиона – Латвии, 3 миллиона – Литве. В этом же году через наркомат иностранных дел уходят за рубеж ещё 6,1 миллион золотых рублей, а в 1921 году по мирному договору с Польшей – 5 миллионов рублей золотом. Таким образом, к 1922 году все основные сокровища Российской Империи, кроме принадлежавших церкви, были растрачены полностью», - заключает современный российский историк О. А. Платонов.9 (С.652, 656)]

Через неделю после получения литовским правительством золота от РСФСР, 23 октября 1920г. литовский представитель в Берлине Гайлюс сообщил в Каунас об отъезде части соответствующей комиссии по закупке вооружений для Литовской армии из Германии в Англию. Однако для того чтобы Каунас как можно быстрее начал получать оружие, он советовал немедленно организовать приграничную его закупку у немцев.10

16 октября 1920г. заместитель министра иностранных дел П. Климас сообщил литовскому представителю в Лондоне А. Тишкявичюсу, что литовское правительство, предложив англичанам посредничать в разрешении литовско-польского конфликта, получило ответ - вопрос передан на рассмотрение в Лигу наций, и надо обращаться туда. Естественно Каунас с Лондоном всегда согласен: “Если в этот важный момент английские власти находят необходимым созвать конференцию союзников для окончательного разрешения литовского вопроса, то литовское правительство может только приветствовать эту инициативу”.11 Литовские политики начинают подготовку к такому обсуждению.
Судя по мнению Ю. Пурицкиса, переданному в литовский МИД, все члены Лиги наций “на нашей стороне” и поэтому от неё можно ожидать всяческой помощи. Литовский министр иностранных дел уверен, что французские власти “весьма поддерживают Прибалтийские государства”. Поэтому не надо сторониться и  достигнутого с Польшей Сувалкского договора. Вместе с тем он предпринял шаги, “с целью усиления воздействия” на другие страны и направил Ш. Розенбаума в США, а другого влиятельного каунасского еврея - Соловейчика, вместе с другим членом литовской делегации, в Италию. Одновременно попросил приехать в Париж профессора А. Вольдемараса.12 Видимо надеялся на силу его аргументов в идеологической борьбе по поводу Вильны. Причём - любопытная деталь - Ю. Пурицкис просит литовского премьер-министра избегать агитации против помещиков со стороны литовских властей и Сейма, поскольку это мешает вести внешнюю политику. “Это может делать только пресса”,13 - замечает министр. Он прекрасно понимал, что капиталистический запад весьма недоверчиво относиться к каунасским властям после того, как литовское государство получило три месяца назад от Советской России признание de jure.

В инструкции Каунасского МИД литовскому представителю в Женеве, относительно воздействия на Лигу наций в вопросе о занятии войсками генерала Л. Желиговского территории Виленского края, читаем следующие положения. Относительно Сувалкского договора - “он должен быть исполненным, как законный правовой акт” между двумя странами. “Его слом и неисполнение поляками, не только является вредным для литовцев, но и создаёт опасный прецедент в международных отношениях. Лига наций, как интернациональная организация, специально поставленная на страже международного права и договоров, не может допустить, чтобы поляки, будучи членами Лиги наций, бессовестно ломали межнациональный договор и пользовались бы плодами этого нарушения”. Другими словами, Каунас считает этот договор в качестве свидетельства признания литовских властей Польшей. Поэтому Сувалкский договор имеет законную силу и фиксирует суверенитет властей республики литовцев. “В настоящее время между Литвой и Польшей нет объекта спора, с точки зрения равноправных отношений, поскольку поляки неправомочно удерживают захваченный объект спора. Разрешения спора уже не может улучшить, а только ухудшит польскую ситуацию, поэтому поляки и не могут быть заинтересованными в скором разрешении спора. Напротив, затягивание и продление - в интересах поляков, поскольку это позволяет им укрепиться и обжиться на оккупированной территории. Кроме этого, поляки, имея в своих руках весь спорный объект, стремятся и будут стремиться использовать его как предмет оказания давления и торга в отношении Литвы. Поэтому, пока поляки удерживают весь объект спора, нет надежды, что можно будет примириться с ними путём непосредственных переговоров”.
После констатации положения дел вокруг Вильны, Ю. Пурицкис обосновал отношение литовцев к возможности политического сближения с поляками, на чём настаивала Лига наций. “Стремление Лиги наций и великих государств привести Литву и Польшу к более близким отношениям в нынешнее время не возможно, поскольку литовцы весьма недовольны несправедливостью, нанесённой им поляками. Поэтому они не желают и нельзя от них требовать дружественных переговоров по поводу каких-либо близких отношений с Польшей. Кроме этого и политическая осторожность заставляет литовцев держаться как можно дальше от такого соседа и искать помощи против него. Привыкшие ломать международные договора и будучи более сильными, не дают никаких гарантий для мирного сосуществования. Всё это не позволяет вести переговоры. Нет условий для переговоров. Поляки, если они исполнят Сувалкский договор, могут устранить все препятствия и тем самым показать свою лояльность по отношению к межнациональным договорам и стремление примириться”.
Здесь обращает на себя внимание тот факт, что литовские власти нисколько не сомневаются в причастности Варшавы к захвату Вильны.
Далее в инструкции эта позиция имела следующее развитие. “Теперешнее положение, когда поляки удерживают захваченную спорную область, весьма вредно литовцам, поскольку поляки стремятся всячески, насколько это позволяет оккупационный режим, уничтожить на спорной территории литовское влияние. Они преследуют и заставляют бежать оттуда национально сознательных литовцев, не разрешают выпуск литовской прессы, проводить литовские собрания и свободу слова для литовцев. В тоже время они применяют всяческие приемы, чтобы польский элемент укрепился, и его влияние возросло. С этой целью они обживают в качестве местных жителей поляков, пришедших с Польши, и ведут интенсивную пропаганду в прессе, а также словом. Находясь в несознательной толпе, литовцы не могут спокойно смотреть на такую несправедливость в отношении них. Они требуют, чтобы это было как можно быстрее устранено, и обращаются к Лиге наций с надеждой на справедливость”.
И никаких данных о том, что в Вильне литовцев проживает всего лишь 2 процента, остальное подавляющее большинство - евреи, поляки, белорусы, русские. А ведь именно на этом вела здесь, в Виленском крае, свою политическую игру Польша и её генерал Л. Желиговский. Поэтому она разыгрывала политическую карту под названием - “защита интересов местного населения”.
Затем инструкция разоблачала “коварную” политику Польши. “Поляки до сих пор стремятся считать Желиговского в качестве юридически независимого от Польши бунтаря. Это ясно видно из того, что польские власти нашли возможность сообщить лишь резолюцию Совета Лиги наций относительно эвакуации и отказались дать генералу какие-либо приказания. Литовцы ни в коем случае не могут согласиться с тем, чтобы также в этом спорном вопросе поляки не перед кем не были ответственны и независимы ни от кого юридически, чтобы при помощи международного права не остановили бы бунтаря, который являет собой образ интернационального бандита. Кроме этого поляки могут дать этому бандиту столько дивизий, сколько будет необходимо, чтобы он в любой момент мог начать поход на Каунас (как это было в прошлом году). Поэтому Литва обязана держать готовыми все вооружённые силы и жить в условиях постоянной угрозы нападения. Такой интернациональный бандитизм в Европе нельзя терпеть и Лиге наций, поскольку она, стоя на страже международного права и безопасности, должна как можно быстрее положить конец такому положению дел”.
В конце инструкции подчёркивалось, что “теперешнее незаконное положение, созданное поляками, используется для политического шантажа во вред Литве. Литовцам обещают возвратить незаконно захваченные области, если они согласятся сделать захватчику всяческие уступки, даже сойтись с ним в тесном союзе. Такая постановка вопроса подрывает авторитет Лиги наций”.14

В процессе подготовки рассмотрения литовско-польских отношений в Лиге наций, обозначилась значительная активность Парижа. Экономический кризис в Англии - забастовки шахтёров и т.п., несколько ослабили внешнеполитическое влияние Лондона.15 (C.123) Франция, которая, как известно, в течение столетий традиционно являлась ближайшим союзником Польши на востоке Европы, всячески поддерживала Варшаву. Вот почему руководитель Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций полковник П. Шардиньи, будучи 18 октября 1920г. в Варшаве в вопросе о занятии Вильно войсками генерала Желиговского, занял пропольскую позицию. После разговора с министром иностранных дел Польши Е. Сапегой и послами Англии и Франции, он заявил что “занятие Вильно является неясным и неисследованным фактом, и поэтому - это неправильно понятое событие”.16 Такая неопределённая позиция влиятельного представителя Лиги наций была весьма выгодна для Польши поскольку оставляла за польскими политиками возможность политического манёвра посредством реализации идеи плебисцита на занятых “мятежным” генералом территориях Виленской губернии. Тем более, что вопрос о признании литовского государства de jure странами Антанты всё ещё не был решён. Более того, вопрос о принятии Литовской Демократической Республики в Лигу наций, как было сообщено из секретариата этой организации литовскому правительству, будет обсуждаться на первой сессии Лиги наций только через месяц, 15 ноября 1920г. в Женеве. В связи с этим Каунас попросили представить следующие сведения: “1) количество вооружённых сил: сухопутных, морских и воздушных; 2) уменьшение вооружённых сил: сухопутных, морских и воздушных, которые литовское правительство намеревается сохранить в будущем; 3) свои особенные замечания относительно этого”.17
Как известно такие сведения литовским министерством охраны края были немедленно представлены в Париж. В самый разгар конфликта из-за Вильны и Виленского края, Франция, а вслед за ней, по всей видимости и польские военные получали весьма важные стратегические сведения о военной мощи литовского государства.
Любопытная деталь, в это же время литовский МИД попросил своих представителей в Париже, Лондоне и Риге всячески дезавуировать просачивающуюся в прессу информацию о большом количестве литовцев и даже немцев из Мемельского края и Восточной Пруссии, которые выразили желание записаться добровольцами в Литовскую армию. “Слухи что привлекаются немцы - не соответствуют действительности”.18
Как говорится - “хорошая мина, при плохой игре”.
Через неделю литовский представитель в Берлине Гайлюс сообщил в Каунас о желании вступить в Литовскую армию большого числа литовских студентов, а также немцев и лиц других национальностей, испрашивая при этом необходимые кредиты для транспортировки этих людей в Каунас.19
Многотысячные толпы безработных, никому не нужных ветеранов только что закончившейся мировой войны, которые за четыре года своего военного возмужания научились лишь убивать, не были нужны никому в Европе. Для них по-прежнему единственной возможностью выжить самому была - “смерть врага”. Сознание собственной значимости в военной обстановке и психологическая атмосфера солдатского братства уводили их мысли от воспоминаний ужасов окопной жизни, газах, артобстрелах, смерти и страшных увечьях товарищей по оружию. К тому же всем им попросту хотелось есть.

25 октября 1920г. из Каунаса Гайлису в Берлин, через Й. Вайлокайтиса, была направлена инструкция премьера Э. Гальванаускаса - на переговорах с немцами формально не соотноситься с Версальским мирным договором, а рассматривать вопросы по-соседски. Признать 100 миллионный долг Германии и возместить проценты за право эмиссии до 1 ноября 1920г.,  чтобы долги составили всего 30 или 40 миллионов. Разрешить консолидировать 160 миллионов долга с 40;, а надлежащую за право эмиссии сумму получить в кредит.20 
Тогдашние бумажные литовские деньги – «ауксине» (“золотые”) печатались в Германии. Через два дня, 27 октября 1920г. Гайлис прислал в литовский МИД телеграмму в которой сообщил что союзники не разрешили закупать военную амуницию в Германии и предложили покупать её во Франции, для чего переговоры о закупках надо перенести в Париж.21 До этого, 25 октября 1920г. США предоставили литовскому правительству кредит в размере 6-и миллионов немецких марок.22  Это была скромная, но всё же ощутимая добавка к полученным Каунасом от Москвы за неделю до этого 3-х миллионов рублей в царских золотых монетах.

В тот же день 19 октября 1920г., когда официальная Варшава отмежевалась от действий своего генерала Л. Желиговского, П. Климас сообщил в литовские представительства в Лондоне, Париже и Брюсселе (А. Вольдемарасу)23 что поляки оказывают Л. Желиговскому всестороннюю помощь. Направляют бронепоезда и готовят нападение на Каунас, Паневежис.24 “В Вильнюсе поляки концентрируют новые силы. Сейчас имеется 6 дивизий, 1-я и 2-я Литовско-Белорусские, 1-я и 2-я - Варшавских добровольцев, которые теперь называются 7-ой и 10-ой Виленско-Минскими дивизиями”.25 В связи с чем литовское правительство просит союзников оказать помощь. Каунас не верит заверениям Варшавы о её непричастности к действиям Л. Желиговского.26
Ситуация на самом деле была серьёзной. “Концентрация польских сил в Вильнюсском крае угрожает нам скорой и большой опасностью” - телеграфирует П. Климас лично А. Вольдемарасу в Брюссель, упрашивая последнего срочно дать сведения о результатах достигнутых в Лиге наций.27 В самых верхних эшелонах власти литовского государства разразился кризис. Поэтому П. Климас, чуть ли не вдогонку прежним посланиям, вынужден был срочно телеграфировать 20 октября 1920г.  литовским представителям в Париж и Лондон, разыскивая своего начальника Ю. Пурицкиса. Призывал его откликнуться, указывал на необходимость как можно быстрее вернуться в Каунас, поскольку здесь “ставится вопрос относительно президента и изменениях в правительстве”.28 Через два дня П. Климас шифрованной телеграммой в Париж повторяет свою просьбу к Ю. Пурицкису - “Сейм объявил уже директорию”.29
23 октября 1920г. П. Климас вновь запрашивает литовские представительства в Лондоне и Париже, где находится министр иностранных дел Ю. Пурицкис, не подающий никаких сведений о себе.30
Однако через два дня, 25 октября 1920г. внутренняя политическая обстановка в Каунасе нормализуется. Б.-К. Балутис направил шифровку из Каунаса в Париж М. Сляжявичюсу о том, что перемены сделаны, и немедленно надо возвращаться.31

На Х-й сессии Верховного Совета Лиги наций, состоявшейся в период с 20 по 28 октября 1920г., рассматривался вопрос литовско-польских отношениях.32 (С.211) Результаты первых дней заседаний были не в пользу Польши. Несколько дней позднее, 29 октября 1920г., польский представитель в Совете Лиги наций Ш. Ашкенази писал своему министру иностранных дел Е. Сапеге, что готовились потребовать от Польши ответ за срыв Решения от 20 сентября 1920г. парижской сессии Совета Лиги наций. Самый строгий 16 пункт Пакта Лиги наций предусматривал отпор всеми силами Лиги наций в отношении агрессора.33 (С.430) В Лиге наций готовились объявить Польше экономическую блокаду и применить другие методы, в связи с “маршем Л. Желиговского” и за срыв резолюции Совета Лиги наций от 20 сентября 1920г.34  Однако в результате ничего этого не произошло.
Бесспорно под влиянием Франции, которую литовские дипломаты теперь уже и с подачи итальянских политиков считали вполне лояльной к литовскому государству,35 в европейских странах пришли к выводу, что самым правильным способом разрешения литовско-польского конфликта является проведение плебисцита. Совет Лиги наций признал проведение плебисцита надлежащим способом урегулирования межнационального конфликта. Это был компромиссный вариант между требованием полного вывода войск Л. Желиговского с занятых территорий, в том числе из Вильны, и полным признанием этих действий вооружённых “выходцев из Виленского края”.
Совет Лиги наций 23 октября 1920г. принял резолюцию о проведении плебисцита на спорных территориях между государствами поляков и литовцев. Решение должно было вступить в силу в январе 1921г.36 Плебисцит должен был проведён на оспариваемой территории. Утверждалось, что под опекой и контролем Лиги наций население само сможет свободно решить: присоединиться к литовской или польской стороне. Это был успех французских политиков, которые стремились расширить и укрепить польский коридор в Виленском крае, отделявший Берлин и Каунас от Москвы.
Одновременно литовский МИД строго засекретил заявление к нему группы поляков из Мемеля от 21 октября 1920г. относительно необходимости польского коридора, отделяющего Германию от России.37 Бесспорно писано это заявление было в Варшаве, а инспирировано - Парижем.

Уже накануне принятия Верховным советом Лиги наций решения о проведении плебисцита на территории Виленского края, литовское правительство объявило о готовности провести демаркационную линию между Литовской армией и войсками генерала Л. Желиговского по актуальной линии фронта между нами. Тем самым впервые косвенно признавая “мятежного генерала” за легитимное лицо, с которым возможно заключение юридически значимого договора. В телеграмме от 22 октября 1920г. полковника Р. Б. Варда своему правительству говорилось: “литовское правительство согласно начать переговоры с Л. Желиговским, если об этом ему было бы предложено из Лиги наций”. Но здесь же следует оговорка о том, что Каунас не может начать непосредственные переговоры, поскольку “жители этого не одобрили бы”. Если бы Лига наций или Антанта сделали бы такие предложения, то литовское правительство согласилось бы провести такую демаркационную линию, на которой сейчас стоит её армия.38 Таким образом, все призывы П. Климаса к срочным дипломатическим шагам по противодействию опасности военной интервенции с польской стороны на Каунас, несколько дней назад разосланные в литовские представительства, оказались не нужными.
Впрочем в Каунас уже начали поступать отчёты о проделанной работе. Они раскрывали причастность Варшавы к организации ”бунта генерала Желиговского”39 и желание этого генерала “остаться в Вильнюсе”.40 Тем самым литовский МИД вооружался важными политическими аргументами в идеологической войне за Виленский край и  Вильну.
Сразу после принятия Советом Лиги наций решения о плебисците П. Климас сообщил литовским представительствам в Лондоне, Париже, Риге, Брюсселе уточнённую позицию Каунаса о том, что только Лига наций может заставить литовскую сторону вести переговоры с Л. Желиговским.41 Отдельно он написал в Брюссель А. Вольдемарасу: “Если Лига наций предложит остановить военные действия с Желиговским, мы согласимся, но при условии его эвакуации и возмещении Польшей убытка”.42 Литовским представительствам за рубежом были даны аналогичные инструкции.43
Более чёткую картину происходящей смены ориентиров в литовском правительстве в связи с ситуацией вокруг Виленского края обрисовала запись беседы директора политического департамента литовского МИД Б.-К. Балутиса с руководителем миссии Великобритании в Каунасе полковником Р. Б. Вардом, которая состоялась 23 октября 1920г. “По поручению управляющего Министерства иностранных дел г. Климаса, сегодня, совместно с Нарушявичюсом прибыл к полковнику Варду поговорить относительно его вчерашнего интервью с господином  Климасом. Моей целью было узнать: 1) Как полковник Вард понимает сделанное ему вчера господином Климасом предложение относительно проведения переговоров с Желиговским и 2) Какой рапорт относительно этого полковник Вард направил своему правительству сразу после разговора с господином Климасом.
Он заметил, что заявление Климаса было подтверждено ему заявлением действующего Президента государства. Содержание прочитанной нам телеграммы следующее: Действующий Президент Республики и действующий министр иностранных дел заявили ему, Варду, что литовское правительство согласилось бы начать переговоры с Желиговским, если это было ему [литовскому правительству - ИВВ] предложено Лигой наций - с одним только условием, что это вовсе не ограничивает наши права, поскольку такова позиция Лиги наций. Литовское правительство не может начать непосредственных переговоров с Желиговским, поскольку население Литвы этого не одобрило бы. Если Лига наций или Антанта сделали бы такое предложение, то литовское правительство согласилось бы провести временную демаркационную линию так, как теперь расположены войска, что немногим отличается от бывшей линии Фоша.
Во время продолжительного разговора мы объяснили полковнику Варду следующее: 1) Важно, чтобы как Лига наций, так и Англия ясно знали позицию литовского правительства. Эта позиция следующая: Литовское правительство никоим образом не думает  ни начинать, ни вести переговоров с Желиговским. Если ещё вчера по этому поводу могли быть какие-то неясности или сомнения, то сегодня в этом вопросе позиция властей полностью и окончательно сложилась и я, по просьбе господина Климаса, это со всей ясностью заявляю. 2) Правительство готово бороться до конца, пусть даже для этого необходимо будет эвакуироваться из Каунаса и далее, - даже до Клайпеды, или ещё куда - лучше, чем вести какие-то переговоры с безответственным Желиговским. 3) Правительство только по решению Лиги наций или Антанты, как это было во время афёры Бермонта, могло бы вести такие переговоры. 4) Мы не желаем, чтобы вчерашнее предложение могло быть понято Лигой наций или Англией как собственное или вынужденное обстоятельствами желание литовского правительства разрешить этот вопрос непосредственными переговорами с Желиговским, поскольку: а) мы думаем, что Польша, связывая литовско-польский вопрос с Лигой наций, по возможности будет искать случая отложить разрешение под предлогом, что это можно сделать во время непосредственных переговоров без обременения Лиги наций этим вопросом; в) что Франция будет сознательно поддерживать этот её план; с) что сведения о каких-либо шагах в этом направлении стали бы именно предлогом для Польши и Франции в Лиге наций; d ) чтобы наши друзья в Лиге наций, получив сведения о предложении переговоров - хотя и с определённым прикрытием - на самом деле могли бы увидеть, что вопрос, в результате таких переговоров, мог быть разрешённым, или, что наше стремление защищаться изменилось, и мы склоняемся к сдаче и примирению с положением - что могло бы повлечь согласие наших друзей в Лиге наций с позицией, предложенной поляками (вести переговоры непосредственно с нами).
Полковник Вард, соглашаясь с нашим мнением, пообещал направить сегодня своему правительству вторую дополнительную телеграмму такого содержания: В связи со вчерашней телеграммой номер такой-то, литовское правительство желает, чтобы его ясно поняли, что оно могло бы начать переговоры с Желиговским только по приказу Лиги наций или Антанты и только с целью приостановки пролития крови - пока вопрос будет разрешён в Лиге наций. Литовское правительство считает Желиговского польским агентом и возлагает на Польшу ответственность за нанесённый им ущерб. Б.-К. Балутис Директор Политического департамента”.38
На фоне новых инициатив Лиги наций, 25 октября 1920г. министр иностранных дел Польши Е. Сапега, с целью проверить настроения Каунаса, направил новую ноту на имя министра иностранных дел Ю. Пурицкиса. В ней он подчёркнул, что регулярные польские войска соблюдают нейтралитет на польско-литовском фронте.44 И моментально получил ответное послание от заместителя министра иностранных дел  П. Климаса,  где указывалось на участие в бунте генерала Желиговского регулярных частей Польской армии, которые состоят не только из солдат местного литовского происхождения. В связи с чем действия этих войск расцениваются как продолжение оккупации литовских территорий поляками.45 Одновременно литовский МИД разослал своим представителям в Париж, Лондон и Ригу инструкцию - дезавуировать распространяемые слухи о том, что литовское правительство ангажирует немецкие войска или добровольцев для борьбы против поляков. “Это не соответствует действительности, и являются измышлениями самих поляков”.46
На Х сессии Совета Лиги наций  27 октября 1920г. было принято решение, на основании которого представители польского и литовского государств обещали от имени своих правительств воздержаться от недружеских шагов в отношении друг друга,47 предпримут все возможные действия для сохранения мира.48
После таких миролюбивых публичных деклараций на следующий день 28 октября 1920г. Лига наций попыталась обязать конфликтующие стороны согласиться на проведение плебисцита на спорных территориях, занятых частями генерала Л. Желиговского, под наблюдением уполномоченных Лигой наций военных частей Франции, Англии, Италии, Испании, Швеции, Бельгии, Голландии и Дании - всего около 2000 человек. Однако резолюция не была принята в связи с заявлением правительства Польши. Оно сослалось на то, что «взбунтовавшийся» генерал Л. Желиговский не подчиняется военному командованию Польши, а также - “до этого не было требований эвакуировать с оккупированных территорий военные части, поэтому местные жители не могли свободно высказаться по данному вопросу”. Другими словами до сих пор местное население Срединной Литвы не могло и не сможет свободно высказать своё мнение относительно государственной принадлежности в условиях военного присутствия. Кроме этого литовское государство ещё не было признано de jure странами - членами Лиги наций, и не являлось одним из них. Поэтому, мол, возникает вопрос - относительно какого литовского государства, по определению поляков - Срединной Литвы или Каунасской Литвы должны определиться местные жители.
В Каунасе, как пишет литовский историк Р. Жепкайте, решение о плебисците вызвало бурный протест.15 (C.140) Против плебисцита выступила и Компартия Литвы.49
Однако предложение Лиги наций о проведении плебисцита на спорных литовско-польских территориях, занятых войсками генерала Л. Желиговского состоялось.50 Такое решение: “о проведении плебисцита на территории Литвы с целью разрешения польско-литовского конфликта” -  принято 28 октября 1920г.51 Военная контрольная комиссия Лиги наций была уполномочена продолжить работу с целью урегулировать все конфликты. Территория, на которой намечалось провести плебисцит, порядок и время его проведения должны были быть установлены позднее.4 (С.109-110) “Принятая Советом Лиги наций резолюция по польско-литовскому конфликту рекомендовала провести плебисцит на спорных территориях между Литвой и Польшей при помощи представителей и международного вооружённого отряда Совета Лиги Наций”.52  (С.153)
В конечном итоге резолюция относительно поведения стран участниц вооружённого наблюдения за ходом плебисцита приобрела рекомендательный и неопределённый характер.
Явно с целью идеологического воздействия на участников Х сессии Верховного Совета Лиги наций, которое подтвердило бы позицию польских националистов об освобождении своих польских соплеменников на литовских территориях из под гнёта литовских националистов, Варшава инспирировала 28 октября 1920г. декларацию польского Временного политического комитета Ковенской земли. В этом документе, кроме прочего, звучал призыв  к руководству Срединной Литвы “освободить от власти Каунасского правительства те территории, которые заселены в основном поляками”. Подписал эту декларацию председатель Комитета - Игнацы Соколовский.53
Существенная политическая поддержка литовскому правительству в деле непризнания “бунта генерала Л. Желиговского” и признания ответственности Польши за действия войск этого генерала пришла 30 октября 1920г. из Советской России. Это была нота заместителя председателя российско-украинской делегации на мирных переговорах с Польшей председателю польской мирной делегации в Риге Я. Домбскому.52 (С.153-154) Она была доведена до сведения литовского правительства и опубликована в газете ”Правда”.54 От имени Народного Комиссариата по иностранным делам РСФСР Г. Чичерина в ней говорилось: “Милостивый государь, господин председатель. По сведениям, полученным мною от российского народного комиссариата по иностранным делам, на территорию, переданную нами Польше (так называемый “польский коридор”), вступили отряды Желиговского, а вместе с ними на той же территории появились и отряды Балаховича и Савинкова. Таким образом, вопреки основному смыслу предварительного договора и договора о перемирии польским главным командованием, равно как и польским правительством, не принято никаких мер к тому чтобы предотвратить сосредоточение на своей территории у демаркационной линии военных сил, которые угрожают России и Украине военными действиями, тем самым подрывают прочность перемирия, заключённого Россией и Украиной, с одной стороны, и Польшей - с другой. Нет никакой необходимости доказывать то положение, что охрана линии фронта, зафиксированной к моменту прекращения военных действий, по основному смыслу и духу договора о перемирии должна составлять обоюдную обязанность обеих сторон по отношению друг к другу, и что, следовательно, как Россия и Украина, со своей стороны, так и Польша со своей обязаны не допускать на занятых ими территориях сосредоточения у фронта враждебных той или другой стороны военных сил. Отрицание подобного положения было бы равносильно принципиальному отрицанию возможности реализации заключённого договора о перемирии. Между тем, как подчинённые польскому командованию и правительству отряды Желиговского, отказавшись по собственному заявлению от польского правительства, так и антисоветская организация Савинкова и Балаховича, никоим образом не могут быть признаны частями, входящими в состав регулярной польской армии. При этих же условиях свободное передвижение всех вышеупомянутых отрядов на польской территории, при отсутствии со стороны польского командования и польского правительства каких бы то ни было конкретных активных мер противодействия, является совершенно непонятным и равнозначным отрицанию основного начала заключённого договора о перемирии.
Всё изложенное приводит меня к необходимости заявить протест против индифферентного отношения польского командования и правительства к указанным выше фактам и заявить о неотложной необходимости принятия ими тех мер, которые являются логическим следствием и выводом из принципов, положенных в основание договора о перемирии. Правительства РСФСР и УССР настаивают на том, чтобы: 1) войска Желиговского, которые в силу признанного самой Польшей неповиновения их польскому командованию, представляют собой неоспоримую реальную угрозу прочности заключённого перемирия, были удалены с упомянутой польской территории [выделено - ИВВ] и вновь на такую не допускались; 2) отряды Балаховича и Савинкова были  бы интернированы и разоружены. Примите, господин председатель, уверения в моём совершенном уважении. Заместитель председателя российско-украинской мирной делегации Оболенский”.55
Обращает на себя внимание последняя фраза – «были удалены с польской территории». В принципе войска Л. Желиговского и не находились на территории признанной Польшей Рижским перемирием от 12 октября 1920г. Восточная граница Срединной Литвы проходила как раз вдоль границы территорий оставленных за ЛДР на основании Московского мирного договора от 12 июля 1920г. С другой стороны, такой интерпретацией возникшего вопроса РСФСР оставляла решение территориальной проблемы в Виленском крае открытым и проблема собственной территории литовского государства теперь должна была решаться им один на один со Срединной Литвой, т.е с генералом Л. Желиговским и Польшей. Москва указала на связь между Л. Желиговским и правительством Польши.56(С.309)

События последующих дней показали насколько глубоко был ангажирован Лондон во всё происходящее на территории бывшей Виленской губернии. 29 октября 1920г., после встреч английского министра иностранных дел маркиза Д. Н. Керзона с литовским министром иностранных дел Ю. Пурицкисом, последний поспешил сообщить своему правительству, что англичане весьма заботятся о помощи литовцам но не оглашают своих дальнейших планов. Вместе с тем соглашаются, что плебисцит не подходит. “Нашим приятелем является Ллойд [Джордж, английский премьер - ИВВ]. Не теряйте надежду в связи с временными неудачами на фронте - победим”.57
Как писал впоследствии в своих воспоминаниях Ю. Пурицкис, во время его посещения Лондона в октябре 1920г., руководители основных политических партий Англии говорили о союзе малых государств.58 По их мнению литовцам был бы весьма полезен союз с Польшей: “Тогда и Вильнюс имел бы  свою независимость и его легко бы защитили”, - утверждал Дж. Керзон.59 (С.292)
В этот же день 29 октября 1920г. литовская разведка донесла, что представители Антанты вели переговоры с представителями Польши и Финляндии о новой войне против Советской России, в которой должны будут участвовать и Прибалтийские страны. Им за участие в такой войне было бы гарантировано признание de jure. Антанта убеждена, что приграничные страны могут выставить 100 тысячную армию против Советской России. Французы подготовили планы наступления, согласно которым финны напали бы на Петроград, а все другие армии пошли бы на Москву. Отряды Врангеля должны были бы усилить операции на юге. Если удалось бы договориться, то поляки прервали бы переговоры с Россией. “Насколько верна эта информация трудно сказать, однако французские и бельгийские военные заводы работают как во времена войны и имеются проекты создать такие же военные заводы в начале 1921г. на территории Польши. Поляки концентрируют свои войска на востоке от Вильнюса и далее в Белоруссии”.60

30 октября 1920г. из Брюсселя литовский министр иностранных дел Ю. Пурицкис сообщил в Каунас: “Немедленно высылаю решение Лиги наций, поскольку мы заявили, что без всяких оговорок отдаём разрешение спора [национального, территориального и политического - ИВВ] в руки Лиги, поэтому должны теперь её решение принять, иначе Антанта и Англия перестанут оказывать нам моральную помощь, а собственными силами мы не сможем противостоять полякам”. Далее, - “англичане советуют дать обстоятельный ответ, что согласны [на проведение плебисцита - ИВВ], поскольку в течение 10-и дней поляки могут занять Каунас и тогда положение ещё больше усложнится не в нашу пользу. Срочно ответьте, согласны ли на то, чтобы я мог сообщить Лиге наций и Антанте, что мы приняли их решение по всем пунктам. Англичане считают, что чем быстрее это сделаем, тем больше получим помощи от Лиги и Антанты и тем самым очень свяжем руки поляков”.61 Телеграмму с аналогичным призывом - принять решение Лиги наций о плебисците, Ю. Пурицкис несколько часов раннее направил в Каунас из Лондона.15 (C.141)
На следующий день 31 октября 1920г. П. Климас телеграфировал литовскому представителю в Лондон А. Тишкявичюсу - литовское правительство согласилось на предложение провести плебисцит на восток от линии Керзона только до линии: Вижайны, Ораны, Крево, Молодечно, не затрагивая Швенчёнис и Вильну, а также на запад от этой линии - в Сейнах и Пунске, при обязательном признании до этого литовского государства dе jurе и возвращении на территорию, после проведения плебисцита, литовских беженцев. Здесь же звучит вопрос: "Мы согласны приостановить военные действия, однако как трактовать атаки Желиговского, если Польша от него отказалась".62 Очевидна попытка воздействовать на влиятельный Лондон, чтобы он указал Варшаве остановить атаки Л. Желиговского на литовско-польском фронте.

1 ноября 1920г. официальная позиция Каунаса была представлена Генеральному секретарю Верховного Совета Лиги наций.63 “Литовское правительство согласно в принципе с предложением Совета Лиги наций, сделанным 28 октября в Брюсселе, однако позволяет себе следующее пояснение: литовское правительство будет весьма благодарно если Лига предоставит детали относительно территорий задуманного плебисцита и способа его проведения. Литовское правительство считает самым важным будущее разрешение вопроса, поскольку плебисцит должен проводиться в Сейнах и Пунске, равно как и на восток от линии Керзона. Литовское правительство имеет также мнение, что плебисцит не нужен внутри линии ;нейтральной полосы - ИВВ;, относительно которой Польша подписала договор в Сувалках 7 октября, поскольку Польша согласилась, что территории на север от этой линии являются литовскими и, поскольку, публично осудила неорганизованный ею нелегальный марш генерала Желиговского, перешедшего названную линию. Литовское правительство обращает внимание Лиги на факт, что литовская позиция намеченным плебисцитом была бы ослабленной в связи с позицией непризнания независимости Литвы dе jurе, аналогичной позиции Польши”.64
Аналогичная телеграмма была направлена в Лондон А. Тишкявичюсу для ознакомления с ней английского внешнеполитического ведомства.65 Эта телеграмма была разослана каунасским МИДом в литовские представительства в столицах других европейских стран, а также в США.66
Каунас поставил вопрос о проведении плебисцита в прямую зависимость от признания литовского государства странами Западной Европы. Торговался тем, чего фактически не имел.
Интересный дипломатический приём, но не оригинальный, поскольку уже часто применялся в истории и получил название - “дипломатический блеф” или “розыгрыш пустой карты”.
Через день, 3 ноября 1920г. опытный политик профессор А. Вольдемарас сообщил из Парижа в литовский МИД, что принятие ЛРД в Лигу наций ещё не предвидится, поскольку “относительно приёма Литвы в Лигу бельгийцы и Друммонд говорили, что они сомневаются, всё будет отложено”. Он сетует на плохую внешнюю политику литовского правительства. Протестуя против проведения плебисцита, прекрасно понимал его полную политическую бесперспективность для Каунаса. Угрожал своей отставкой. "Мы находимся в теперешнем низком положении, поскольку власть не имеет никакой политики и своевременно не делаются нужные шаги, или делаются - ошибочные. Если так будет продолжаться, попрошу освободить меня". Указывает, что “надо указать наши самые крайние уступки относительно территории, далее которой не можем допустить плебисцит”.67
Более утешительным выглядит для Каунаса сообщение от Й. Вилейшиса из Вашингтона, направленное министру иностранных дел Ю. Пурицкису. В нём говорится о позиции США относительно возможности признания литовского государства в связи с избранием нового президента США республиканца Уоррена Гардинга. “Американским президентом стал сенатор Гардинг. Существует мнение, что республиканцы не захотят вмешиваться в европейскую политику, но вместе с тем есть много шансов к тому, что они могут признать и русскую советскую власть, а тем самым быстрее и независимость Литвы. Они не смотрят, как и каким образом образовалась власть, только на то, имеет ли она власть над всей страной. Однако есть мнение, что новая политика Америки может быть аналогична тактике французов. Однако я особенно в это не верю, поскольку французская политика в связи с упадком Врангеля пошла вниз”. Далее в сообщении разъясняется - “до 4-го марта ещё придётся работать с демократами. По моему мнению признание Америкой стало бы весьма важным фактором относительно нашего политического положения и надо незамедлительно рисковать имеющимися деньгами”.68 Скажем так - на адвокатов, в деле о признании.

4 ноября 1920г. литовский МИД получает весьма важное разъяснение позиции Советской России относительно того, почему она передала земли Виленского края Польше 12 октября 1920г., по договору о предварительном перемирии с ней. Литовский представитель в Риге Д. Заунис передал текст записи беседы с советским представителем на мирных переговорах с Польшей А. А. Иоффе.
Естественно Каунас прежде всего интересовала “позиция России в деле мира с поляками”. Именно с этого начинается разговор двух дипломатов. На что А. А. Иоффе отвечает: “Принципиально русские думают придерживаться мира, но одновременно подчёркивают, - если это будут делать и поляки”. Это важно потому, что польские войска к моменту заключения советско-польского Рижского перемирия уже заняли Минск. Однако после подписания договора ушли из Минска. Далее Д. Заунюс пишет: “Русские считают, что смысл договора нарушается авантюрами с участием Желиговского, Балаховича, Савинкова, Петлюры и других генералов, которых поляки называют независимыми”. В связи с чем “русские не склоны слишком переоценивать достигнутый мир” - “всё будет зависеть от дальнейших действий поляков”. Относительно позиции латышей и поляков по поводу "Желиговскиады", то Иоффе выразил такое мнение: партия Мееровича считает необходимым сделать всё, чтобы как можно быстрее выиграть dе jurе и затем думает стать независимой. Латыши хотя и делают сейчас вид, что хотят воевать с Желиговским, но всё же Иоффе в это не верит нисколько. По его мнению, латыши сейчас создают военный шум против Желиговского, на самом деле желая войну с Россией. Желиговский ни на шаг не зашёл далее того о чём договорились поляки с латышами, и латышская военная партия поэтому вовсе не может бояться нападения со стороны Желиговского. Они теперь будут поднимать шум против Желиговского, но на самом деле здесь ничего такого не случится. На самом деле всё пойдёт совершенно иным путём. Желиговский, и все другие генералы при нём, которых изгонят русские со своих земель, будут собирать большую армию и с ней подготовят марш на Москву. А латыши, которые не могут в своём Сейме вести популяризацию войны с Россией, объявят вроде бы войну против полков Желиговского, но ничего им не сделают. Русские, когда возникнет настоящая опасность того, что Желиговский почти ненароком займёт латышский Двинск, будут вынуждены со своей стороны нападать и таким образом помешают формированию этой армии”.
На вопросы: “Смогут ли латыши осуществить серьёзное нападение на войска самого Желиговского? Сможет ли Желиговский напасть на латышей?” А. А. Иоффе ответил, в общем, отрицательно. Он считает, что воинственное настроение латышей на самом деле поддерживается не против войск генерала Л. Желиговского, а “советских русских. Всё это - под французским влиянием”. На принципиальный для Каунаса вопрос об отказе Советской Россией от совместной границы с ЛРД, Д. Заунис получил ответ, который записал следующим образом: ”Вначале Иоффе читал свою старую лекцию, что русские будто бы не могут бороться за то, чтобы Вильнюс и Гардинас [Гродно - ИВВ] достались литовцам, если литовцы сами ничего для этого делать не хотят. Я указал на неточность этих тезисов. Затем Иоффе говорил, что нам нечего боятся плебисцита. Относительно Вильнюса это доказывает, что во время переговоров русских с поляками, они явно договорились о предоставлении полякам коридора и, тем самым, был предусмотрен переход Вильнюса к полякам. Об этом ни одна сторона не умалчивает. Польский коридор будет иметь только тогда смысл, когда существует железная дорога через Вильнюс и Гардинас до Даугавпилса, без которой им сам коридор не нужен. Поэтому, если мы сможем сами вновь получить Вильнюс от поляков и т.д., то они откажутся вскоре от этого коридора. Русские поставят им такие экономические и транзитные условия, что коридор станет им и вовсе не интересным”. После этого литовский дипломат ставит вопрос ребром: “Почему русские отдали полякам коридор?” - и записывает ответ, - “поляки его очень требовали и русские, запросив англичан (не дословно, но дали понять), будут ли они хотя бы немного поддерживать русских в этом вопросе. Если бы англичане, хотя бы чуть-чуть намекнули, что они поддерживают мысль о не передаче Польше этого коридора, то русские в переговорах не уступили бы, поскольку в самом начале заявили, что им важно, чтобы Вильнюс был литовским. Теперь же, когда англичане на вопрос русских ничего не ответили, то Иоффе согласился на формулу Домбского, что территория на восток от линии, о которой договорились с поляками, определяется только между проживающими на ней нациями. Если бы англичане поддержали, то русские заявили бы, что они подчёркивают свою заинтересованность в том, чтобы границы, установленные в литовско-русском договоре, не изменять. После такого заявления вопрос о коридоре для поляков отпал бы уже сам собой”. Далее, судя по сообщению Д. Зауниса, “Иоффе вновь начинает рассказывать, что русские не могут всё же одни бороться в интересах Литвы. На моё замечание, что это и их кровный интерес иметь с нами общую границу,  Иоффе сначала только заметил, что если бы полякам не попала железная дорога Гардинас, Вильнюс, Двинскас, то коридор для поляков сделался бы не нужным и он пропал бы.
Далее в разговоре особенно обсуждался вопрос о французско-польских планах осуществить интервенцию и создать новую базу против русских в Литве. Иоффе прямо заявил, что русские надеются в ближайшее время с южного фронта привлечь большее количество войск, и тогда с поляками будет иная песня. Из всего этого следует, что русские, если мы сможем от поляков получить Вильнюс, уже со своей стороны сломают границу, которую разрешили возвести во время Рижских переговоров”.
Эту беседу, весьма важную для понимания происходящего в Виленском крае, литовский дипломат заканчивает следующим образом: ”Из всего видно, что французы не отказались от идеи интервенции и что они от поляков получили обещание, за позволение им вести переговоры о мире с русскими, организовать в своём крае новую антирусскую "Врангелиаду", базой для которой должен стать коридор”.69
Как говорится, комментарии излишни. Лишь подчеркну - и политики из Каунаса, и политики из Москвы, как видно, действуют в Виленском крае с оглядкой на Лондон. Любопытная и весьма примечательная деталь!
Политическая ситуация для литовских политиков приобретает ещё более пикантное значение в связи с тем, что литовский посол в Москве Ю. Балтрушайтис в этот же день 4 ноября 1920г. сообщил в свой МИД: “Врангель окружен со всех сторон, четыре дивизии Буденовских конников отрезали его от Крыма по линии Алешка - Гаймак”. Судя по этим сведениям, полученным из Генерального штаба Красной армии - “С падением Врангеля резко меняется вся политика и тактика Москвы на западе”.70  Через день в своём следующем послании из Москвы по поводу складывающейся вокруг Советской России политической ситуации, Ю. Балтрушайтис пишет: “1) Общее положение в ;России - ИВВ; хотя и трудное, но не труднее, чем было полгода назад. Западные газеты рассказывают о восстаниях в Петрограде и т.д., о новой власти в Нижнем Новгороде и т.д., это настоящие сказки. Ничего подобного. О положении на фронте (с Врангелем) знаете из моих шифрованных телеграмм. Врангелю скоро конец. Это самый важный факт, от которого будет зависеть лучшее положение Литвы в будущем. На военный проигрыш с Польшей здесь смотрят как на временную неприятность. Каунасским большевикам в этом вопросе можно верить. Я заканчиваю выяснять развитие перспектив в этом направлении и вскоре сообщу. 2) Никаких препятствий относительно выпуска из тюрьмы наших граждан (провинившихся по политической линии) русские до сих пор не ставили. Точно верю, что так будет и дальше. Потребовал разрешения посещать тюрьмы и жду список. 3) По вопросам Мирного договора в середине следующей недели поеду в Харьков. Чичерин нашел нужным поддержать мои шаги на Украине.  4 ) Сборник декретов заказан и будет привезён со следующим курьером. 5) Относительно золота (4 миллиона золотых рублей) уже говорил. Послезавтра вручу ноту о полной оплате за железную дорогу”.
Другими словами, Каунас испрашивает ещё денег у Москвы, в дополнении к полученным 3 миллионам золотом.
“Заканчивая, сообщаю о конфиденциальном предложении не властей, но от властей. Радек [Карл Собельсон – ответственный секретарь Коминтерна, - ИВВ] хочет провести строго законспирированную акцию во время проведения поляками плебисцита относительно Верхней Силезии. Эта акция должна “подставить ножку” полякам. В связи с этой акцией, автор просит пустить в Каунас 4-5 своих людей. Хорошо законспирировать их в Каунасе от французов и прочих глаз наших добродетелей. Радек даёт слово, что люди ничем другим не будут заниматься. Этому слову можно полностью доверять. Дело быстрое. Ответьте сразу шифрованной телеграммой. Я поддержал бы положительный ответ. Не ругайте меня, если будет так: на короткое время приедет человек Радека с моим шифрованным письмом; если на эту акцию не согласитесь, этот человек, как договорено с Радеком, сразу уедет назад. Ознакомьтесь с моим конфиденциальным письмом господину Жукасу”. В этом месте на документе стоит резолюция: н е л ь з я -  15 ноября 1920. “Р.S. Здесь считают  - плебисцит относительно Вильнюса не надо принимать”.71
;;;. Лига наций решала в это время территориальный вопрос между Польшей и Германией о государственной принадлежности бывшего крупного угольного бассейна и промышленного региона Германии Верхняя Силезия. Этот регион, по утверждениям Варшавы, был в основном населен поляками. До разделов Речи Посполитой во второй половине ХVIII века ходил в её состав. Вопрос должен был решаться при помощи плебисцита, на аналогичных условиях, как и относительно Вильны.
К. Б. Радек (Собельсон) занимал пост секретаря Коминтерна. Осенью 1920г. из Москвы был направлен на нелегальную работу в Германию, кроме прочего, с целью объединения левого движения в стране.;

В это время в связи с принципиальным согласием на проведение Лигой наций плебисцита в Виленском крае, литовский МИД начал всё энергичнее развивать тему признание литовского государства международным сообществом в обмен на проведение такого плебисцита. 5 ноября 1920г. П. Климас сообщает из Каунаса в Женеву А. Вольдемарасу: “Считают ли англичане, а также японцы и итальянцы, что принятие в Лигу наций сейчас не может произойти. Если на самом деле так, то самим поднимать этот вопрос всё же будет лучше в самой Женеве. Поэтому надо через представителя в Берне сообщить в Женеву о Вашем участии. Признание Литвы dе jurе считается обязательным условием для проведения плебисцита. Поскольку Брюссельские рекомендации, кажется, не являются ещё окончательным решением, возможно обсуждение этого вопроса в Женеве. Необходимо подготовить широкую мотивацию - почему плебисцит, хотя бы в отношении Вильнюса, - не годится и нам неприемлем. Мы заинтересованы, чтобы плебисцит если не будет отменён, то был бы отложен, а тем временем Желиговский изгнан. Поскольку до Женевы мало времени, поэтому прибытие Ваше в Каунас для совещания является весьма скорым. Сейчас происходят переговоры с Ластовским с целью примирения с белорусами”.
Заканчивая, П. Климас призывает “делать особенно энергичные шаги для того, чтобы Лига убрала Желиговского”. Здесь же узнаём, что, наконец, 6 ноября 1920г., после месячного отсутствия, литовский министр иностранных дел Ю. Пурицкис возвращается из Европы в Каунас.72
;;;. Литовское правительство заигрывает с белорусами, проживающими на территории бывшей Виленской губернии и их лидером В. Ластовским. Оно желает использовать расположившееся в Алитусе белорусское правительство в качестве контраргумента полякам относительно действий генерала Л. Желиговского в вопросе, связанном с выяснением настроения коренного белорусского населения Виленского края в преддверии возможности проведения здесь плебисцита.;
На следующий день 6 ноября 1920г. из Лондона приходит телеграфное сообщение А. Тишкявичюса - даже слухи о том, что литовцы не хотят плебисцита, весьма вредны для нас.73 Это весьма болезненное замечание для Каунаса.
7 ноября 1920г. постоянный представитель миссии РСФСР в Каунасе А. Аксельрод устроил официальный приём по случаю 3-й годовщины победы Советской власти в РСФСР.74




Л.ЖЕЛИГОВСКИЙ - УГРОЗА НАД КАУНАСОМ
(ноябрь 1920 г.)

К началу ноября 1920г. позиции войск на литовско-польском фронте существенно не изменились по сравнению с тем, что уже было сделано войсками генерала Л. Желиговского в течение первой недели похода в Виленский край. Происходили лишь определённые тактические подвижки на отдельных участках фронта. В районе Лейпуны и Антоколь противник предпринял наступление на литовские подразделения, в результате чего они оставили и Дукшты. Лётчики из Каунаса, в свою очередь, совершили налёт с бомбёжкой на Гедройцы и Дубинги.1 Всё это, с точки зрения военной обстановки, было несущественным.
Вместе с тем уже вскоре, в результате контратаки 2-го пехотного полка им. ВКЛ Витовта, был ликвидирован прорыв, осуществлённый польскими частями в районе Гедройц, что заставило их отступить в направлении Пабярже.2

В самой Вильне общая обстановка была непростой. Политики, провозглашавшие идею Срединной Литвы, видели будущее земель, захваченных войсками Л. Желиговского и Польской армией, только вместе с Польшей. Но вот, - в какой правовой форме?
Этот вопрос оставался открытым.
Причиной тому были не только внутренние противоречия между  сторонниками федеративного объединения - “федералистами” и «инкорпорантами», выступавшими за прямую аннексию Польшей территории исторической Литвы. Прежде всего, по моему мнению, проблема будущего литовских земель приобрела свою внутреннюю противоречивость из-за того, что не было единства по этому вопросу между политиками Франции и Англии. В Лондоне не желали вообще новой польско-литовской Унии,  в какой бы то ни было форме. Англичане традиционно ревностно относились к возможности усиления политических позиций французов на континенте.
К тому же ухудшалась экономическая ситуация в Польше, а следовательно и в Срединной Литве, где в обороте были тогдашние польские марки, на которые содержался Л. Желиговский и его войска. Ещё перед походом на Вильно он получил из Варшавы 5 миллионов этих марок. Однако польские марки начали очень быстро обесцениваться. Только за один день 5 ноября 1920г. цена  марки резко упала на 1/6 часть своей прежней стоимости Естественно, это вызвало панику не только на рынках города.3
Отношение к плебисциту властей Срединной Литвы, судя по данным литовской разведки, было не одинаковое. “Большинство федералистов - 70% не хочет плебисцита. Идеологи аннексии и все христианские демократы, согласно требованиям Пилсудского, являются сторонниками плебисцита. Приверженцы аннексии имеют много агитаторов, которые действуют как в городе, так и в деревне. Федералисты не имеют агитаторов, не имеют влияния на массы и поэтому плебисцита боятся. Они уверены, что победят приверженцы аннексии. Федералисты не хотят затягивать вопрос о плебисците, ждут указаний Варшавы.
Сторонники аннексии много работают: митинги, обращения, резолюции - всюду готовится почва для плебисцита. Люди, хотя и испытывают голод, реквизиции, всё же “хотят Польшу”, поскольку литовский язык им выучить трудно и поэтому литовцев не хотят.
Власти говорят о Сейме, который скоро, мол, будут созывать, на самом деле - думают только через год к этому смогут подойти.
Федералисты хотят занять Каунас, особенно Бобицкий, который ездил тайно в Варшаву за инструкциями. Бобицкий проталкивает это дело чтобы осуществить его быстрее, потому что потом литовцы мобилизуют край и “дадут нам в зубы”. Власть не чувствует под собой почвы, однако хочет как можно дольше править. Желиговский “пешка” в руках Пилсудского, хотя и диктатор”. Литовский агент, писавший эти строки донесения из Вильны в Каунас, считает, что длящаяся война здесь не популярна. И хотя деньги из Варшавы получены, приходится много платить местному населению за изъятие фуража и прочего инвентаря для армии.
“Богинский, Фолишевский, Куликовский готовят местный кодекс (не сообщайте в газетах, это секрет). Однако и здесь трудности с определением формы власти. Созданный в Каунасе польский комитет подталкивает идти на Каунас. Вождь Соколовский - был связан с POW, есть Вонсович, Кошчялковский, Некраш. В Каунасе будут 10-15 ноября. Перед этим в Каунасе готовится восстание. С указаниями из Салантай выехал Кабяньский. В Каунасе, в Генштабе есть один шпион. Якубас, работавший в канцелярии Куркаускаса, шпион.  Не позволяйте газете “Lietuva” писать о деятельности местных организаций “шаулисов” [“стрельцов” - ИВВ]. Не позволяйте писать о фронте, поскольку этим пользуются поляки. В Вильнюсе среди литовцев проходят аресты”.4
Генералу Л. Желиговскому не хватало вооружённых сил для дальнейшего продолжения военной акции. 1 ноября 1920г. Главнокомандующий войсками Срединной Литвы издаёт Декрет № 12 о призыве на службу в войска ново объявленного государства местных литвинов.5 Его кавалерия нуждалась в подкреплении пехотными подразделениями. Судя по сообщениям военнопленных, попавшим к литовцам, ожидалось наступление на Укмерге и далее на Каунас. Разведка доносила - в небе над Укмерге польский самолёт вел разведку и даже сбросил две бомбы, затем обстрелял город из пулемёта, что повлекло гибель одиннадцати граждан.6
Впрочем, недостаток вооружённых сил для наступления у генерала Л. Желиговского отнюдь не означал слабость позиции его войск на фронте с литовцами, поскольку последние сдерживались большими силами Польской армии в районе Сейны – Сувалки. Здесь численное количество польских частей составляло более 8 тысяч человек.7 В Вильну из Варшавы доставлялись войска и амуниция, а также - польские части из Франции (через Гданьск и Варшаву). К тому же, в ведении Главнокомандующего войсками Срединной Литвы находились четыре соединения генерала С. Н. Булак-Балаховича.8 Генерал Л. Желиговский не признал заключённого в Риге 12 октября 1920г., польско-советского перемирия.9
;;;. В Риге правительство Польши вынуждено было дать обязательство не поддерживать С. Н. Булак-Балаховича, С. В. Петлюру и других военных генералов, воюющих против большевиков. Кроме этого правительство выдало приказ на основании которого все эти войска и военные организации должны были покинуть границы Польши до 2 ноября 1920г. В противном случае - разоружение и интернирование. Последствия были таковы, - большевики начали бить подразделения С. Н. Булак-Балаховича и полностью их разгромили, вместе с т.н. “белорусским правительством” этого самопровозглашённого генерала. “У Петлюры также начались невезения и по последним данным, он был взят в плен генералом Павленко в Каменец Подольске, вместе со своими войсками”.9;
Произведя в первых числах ноября отвлекающие патрульные акции в районе Понар,1 а также манёвры в районе Лейпуны и Евье - Ораны, 3 ноября польские войска далеко на северо-востоке, у бывшей границы с Курляндской губернией, взаимодействуя с войсками Л. Желиговского оттеснили дальше на запад от линии железной дороги Вильна - Даугавпилс подразделения 3-й Литовской дивизии и вышли на линию: Турмантас - Калтиняны - Кацунишки - Балана - Александровск (Зарасай) - Пурунай - Паёчай - Оляны - Скетеры.
В связи с этим наступлением  П. Климас подготовил ноту англичанам. Кроме прочего в ноте требовалось, чтобы польские войска возвратились на линию Керзона, проходящую в Сувалкском районе.10 Тем самым литовский политик, видимо, надеялся через Лондон отвлечь внимание поляков от Зарасайского региона. Для этого и поднял вопрос о западном литовско-польском рубеже, проходящем в Сувалкии.

4 ноября 1920г. Каунас получил от англичан сведения, что в расположенных в  Вильне военных частях открыто говорится о том, что через несколько дней начнётся поход на Каунас.11 Как пишет историк Р. Жяпкайте,12 (C.128) именно французские военные представители побуждали Л. Желиговского к маршу на Каунас. Представитель министерства иностранных дел при литовском правительстве Комон, который после взятия Л. Желиговским Вильны не вернулся в Каунас от “мятежного” генерала, постоянно и настойчиво ему повторял, что необходимо занять всю литовскую территорию. Об этом можно судить из разговора по аппарату Юза 7 ноября 1920г офицера штаба дивизии Л. Желиговского Кучинского с администрацией Бельведерского дворца, где располагалась резиденция Начальника государства в Варшаве.13 Аналогичное мнение высказывал член военной миссии Франции в Варшаве майор Мокитт, назначенный к генералу Л. Желиговскому.
Судя по внешним настроениям войска Л. Желиговского хотели идти в глубь литовских территорий. Сам генерал Л. Желиговский вообще отказался говорить о перемирии,  - “пока армия Литвы не будет вытеснена с территорий, которую она заняла с июня ;1920г. - ИВВ;, с момента начала контрнаступления Красной армии против Польши”,14 той самой, которую Каунас получил на основании Московского Мирного договора.
Однако литовские разведчики по-прежнему доносили в Генштаб Литовской армии что без помощи Ю. Пилсудского войска Л. Желиговского не пойдут на Каунас, который устоял до сих пор, как считают поляки, лишь “благодаря помощи Германии, немецких солдат и инструкторов в Литовской армии”.15 Вот почему на центральном, западном направлении, где фронтом располагались войска Л. Желиговского, по-прежнему осуществлялись только патрульные акции против литовцев. Бомбардировка 5-6 ноября 1920г польскими самолетами Каунаса и Кошедар (Кайшядориса)1 ничего в принципе не меняла.
5 ноября 1920г. агент литовской разведки в Вильне доносил в Каунас: “В Вильнюс пришло распоряжение из Варшавы срочно готовить плебисцит”. В связи с чем, по его мнению, за ненадобностью военной силы - “придётся отзывать Желиговского”. Затем он добавляет любопытную деталь: “Выехавший в Вильнюс Ромер деньги для поездки получил от Заштовта, которые взял их как масон у масона. Все федералисты во власти масоны, используйте эту информацию”.3 Офицер военной разведки Генштаба Польской армии А. Ромер направлялся в Вильну, чтобы участвовать в подготовке тайного визита в город маршала Ю. Пилсудского.
Спустя три дня этот же литовский агент выслал новое донесение: “Положение поляков на фронте плохое, ждут помощи, однако до сих пор её нет. Пилсудский требует доказательств, что вместе с литовцами идут немцы и большевики. Миколас Биржишка не должен ехать в Вильно, его здесь ждут жандармы”.16
7 ноября 1920г. “Gazeta Wile;ska”17 публично призвала - “Решительно идти на Ковно!”.18 В Каунасе получили донесение, что среди жителей Вильны распространяются пропагандистские воззвания с целью призвать население к участию в голосовании во время плебисцита.19

Накануне секретного приезда в Вильну Начальника государства, Главнокомандующего, маршала Ю. Пилсудского (его прибытие ожидалось 9 ноября. 1920г.), Главнокомандующий войсками Срединной Литвы генерал Л. Желиговский объявил мобилизацию в свою армию 20-27 летних.20 Кроме этого, по сообщениям литовской разведки, в Вильне ждали прибытия “ударных батальонов”, которые обещал Ю. Пилсудский. Правда, против всего этого категорически возражал французский представитель Военной контрольной комиссии, т.к. это полностью разоблачало бы вмешательство Польши в конфликт между Каунасом и Вильной. Высказывались даже угрозы, - “если поляки не откажутся от своих намерений, то,  возможно, придётся отдать Познань Германии”. Для обеспечения безопасности Начальника Польши на железнодорожную станцию Вильны прибыл бронепоезд “Пилсудский”, а в районе Оран был замечен другой бронепоезд Польской армии - “Падеревский”.21
В то же время, как следует из сообщения военного атташе при английском военном комиссариате в Каунасе В. Буллинга начальнику оперативного отдела Генштаба Литовской армии, “Желиговский не собирается идти на Каунас, - если литовцы не будут его атаковать, как они это намереваются сделать”. Сообщается также о том, что в войсках генерала Л. Желиговского растёт недовольство Варшавой, которая не обеспечивает их должным образом.22 Новый призыв в армию местного населения Срединной Литвы для отправки на фронт также усиливал протестные настроения, поскольку в Польше уже полным ходом в армии шла демобилизация.23
Однако умонастроения литовских политиков определяли другие сообщения. В литовском МИДе 7 ноября 1920г. прочли информацию от военного атташе в Мемеле капитана Дымши о том, что Юргис Аукштолайтис «6 ноября сделал секретный доклад в Мемеле», в котором говорилось: «литовское государство погибнет»; «Польша будет от Балтийского до Чёрного моря»; «чтобы избежать прихода через две недели поляков, необходимо выторговать у них национальную автономию хотя бы в истинно литовских кантонах Речи Посполитой».24 9 ноября. 1920г. в Каунасе узнают от этого атташе информацию уже иного толка: “Французский представитель в Мемеле генерал Одр говорит о скором оставлении генералом Л. Желиговским Вильны”.25

С 7 ноября 1920г. Военная контрольная комиссия Лиги наций находилась в Варшаве, куда прибыла из Парижа.26  Лишь 10 ноября. 1920г. Военная комиссия Совета Лиги наций из Варшавы прибыла на фронт военных действий12 (C.134) между литовцами, поляками и литвинами. Впрочем, по прибытии на этот фронт, наблюдать ей было нечего, поскольку воюющими сторонами здесь осуществлялись лишь патрульные акции, а самой значительной из них, было занятие 8 ноября 1920г. разъездами войск генерала Л. Желиговского населённых пунктов Подворанце и Ужуле.
Далеко на северо-востоке от этого места, подальше от Военной контрольной комиссии Лиги наций, части 3-й Польской армии 10 ноября 1920г. оккупировали территорию на линии: Турмонт - Смольвы - Солоки.27  Правда, через день, 12 ноября литовские части возвратились в Солоки. На фронте около населённого пункта Подумбле и озера Евье литовские части были обстреляны артиллерией войск Л. Желиговского.1

10 ноября 1920г. Сейм Польши принимает решение присоединить Виленский край к Польши12 (C.148) и этот факт узаконить.28 
В этот же день председатель Военной контрольной комиссии Лиги наций П. Шардиньи направил в Каунас исполняющему обязанности министра иностранных дел П. Климасу ноту о необходимости прекратить военные действия на фронте с войсками генерала Л. Желиговского. Командованию Литовской армии предлагалось на всём фронте с войсками генерала Л. Желиговского придерживаться только “оборонной и дефензивной (отступательной) тактики” и “немедленно остановить полёты аэропланов на восток от занятой литовскими войсками линии”.29  Кроме этого П. Шардиньи предложил Варшаве и Каунасу осуществить обмен заключёнными  (т.е. военнопленными). 30  Нота с аналогичными предложениями была направлена также польскому правительству .31

К этому времени уже существенно накалилась обстановка около юго-западных границ самой Польши, где должен был решаться вопрос о государственной принадлежности Верхней Силезии32 - обещания большевика К. Б. Радека (Собельсона) оказались не пустыми словами. На стол начальника Генштаба Литовской армии 10 ноября 1920г. легли разведдонесения  – «в Силезии  восстали немцы», а «в Чехословакии идёт мобилизация».23
11 ноября 1920г. в литовский МИД из Москвы от Ю. Балтрушайтиса приходит сообщение о том, что заместитель председателя Реввоенсовета РСФСР Л. Д. Троцкого Эфраим Склянский обещает всестороннюю помощь - идут переговоры о золоте “за материалы”, т.е. за покупку оружия. “Он твёрдо обещает делать всё, что в самом деле можно сделать в пользу Литвы. И, насколько вижу, - делает. Как только создастся благоприятная ситуация, военный комиссар русских сразу окажет, по словам Склянского, ”организованную помощь”. Сейчас русские ещё не могут спорить с поляками. О золоте за материалы переговоры продолжаются”.33 Речь идёт о передаче Каунасу дополнительно 4 миллионов рублей золотом. И в этот же день Каунас переводит через Торгово-промышленный банк в литовское представительство в Берлине 36 тысяч литовских “золотых” для закупки военной амуниции.34
Через два дня, 13 ноября 1920г. литовский МИД узнаёт от своего представителя в Риге Д. Зауниса подробности о возможной закупке оружия для Каунаса и его доставки из Англии. Некоторые важные аспекты сделки по оружию, а также характеристика текущих многосложных событий, стали известны из записи беседы этого дипломата с соратником Л. Д. Троцкого, председателем российской делегации на переговорах с Польшей Адольфом Абрамовичем Иоффе. “1) Сразу по прибытии к Иоффе он поднял вопрос о том, сможем ли мы достичь своей цели и приведём ли латышей к тому, чтобы они нам помогли. По его мнению, это не будет возможно. Указал на ориентацию латышей в своей политике на французов. Они говорят, что было бы хорошо, чтобы литовцы на нас не напали. По-моему, это чистая агитация, - что возможно ухудшение наших отношений с латышами и тем самым будет посеяно недоверие. Сказал, что всё-таки думает - у латышей имеется определённый интерес к тому, чтобы не дать уничтожить литовцев, поскольку они знают, - их черёд после Литвы. Их поглотят поляки. И это несмотря на то, захотят ли они поддержать польскую политику. Иоффе много говорил агитируя. Отсюда видно, что он не особенно ориентируется в территориальных вопросах. Например, спросил, не сможет ли Желиговский закрыть границу около Вирбалиса. О латышах говорит, что у них скоро будет голод, и они надеются получить хлеб от Америки. Эта задача не позволит им склониться в нашу сторону потому, что мы им достаточно хлеба дать не можем. И если дали бы достаточно, то всё равно только столько, сколько могли бы дать, чтобы латыши на нас не напали.
2) Был затронут вопрос об оружии. Ему было сказано, что для нас это самый сложный вопрос. Получить его из Англии мешают рабочие, которые отказываются грузить оружие. Спросил, не могут ли они повлиять на организации английских рабочих, чтобы не было отказа относительно нужного нам оружия. Иоффе сначала предлагал оружие от большевиков тайно, затем, заметив невозможность тайной перевозки оружия через Латвию, сказал, что сделает возможным получение нами оружия из Англии.
3) На мой вопрос о том, как идут переговоры с поляками и что сейчас русские намереваются делать, Иоффе ответил, что поляки не отошли на договорную линию, до которой они были обязаны отойти по действующему договору, и чётко подчеркнул, что это он считает его нарушением. Сегодня он всё это сообщил для прессы в виде бюллетеня. Тем самым давая понять - если возникла бы вооружённая борьба, стало бы ясно, - мир сломан поляками, а не русскими. Относительно перспективы продолжения переговоров сегодня об этом говорили с Василевским, но ничего не вышло потому, что В; [Леон Василевский - ИВВ; не информирован, не имеет полномочий, а также - ещё ожидает Домбского. Сегодня в 5 часов состоялись первые переговоры с Домбским. Большевики желают твёрдо поставить вопрос об отходе польской армии за установленную границу. Если это не будет сделано, то опять могут возникнуть бои. Иоффе считает что поляки все же хотят спровоцировать новые бои.   
На мой вопрос относительно военных Балаховича и Савинкова, Иоффе ответил, что в течение нескольких ближайших дней ожидается ликвидация Врангеля (во время предыдущего разговора тоже ожидали в течение нескольких дней, но до сих пор не дождались), после этого намереваются перейти к ликвидации Балаховича. Осложнение в том, что польские военные не отходят за установленную границу. Сейчас очень мало вооружённых сил для борьбы с самостоятельными польскими генералами, и есть большая опасность что при походе русской армии на Балаховича не удастся избежать столкновений и с поляками. Поэтому сейчас будет строго поставлен вопрос об отходе польских военных за установленную мирную линию. Если поляки этого не сделают, то, видимо, опять начнутся бои. “Тогда и Вам сможем помочь”. (Подчеркну, что моих слов о помощи не услышано, а только относительно стремлений большевиков в вопросе о Балаховиче.)
4) После окончания разговора с Иоффе подошел уполномоченный “Центрэвак” ;Центра по эвакуации - ИВВ; Эйдукас. Он наезжает из Москвы, где обсуждает с Балтрушайтисом вопросы эвакуации. Литовцев можно эвакуировать очень быстро, в особенности молодых и крепких мужчин. Можно даже эшелоны пригнать в Ригу, если, правда, латыши с этим согласятся, и мы сможем забрать их из Риги своими поездами. Я сказал, что мы думаем о невозможности это быстро сделать через Двинск, в связи с боями на том фронте. Эйдукас сказал, что поедет в Каунас, где будет говорить с Жукасом об эвакуации красноармейцев литовцев (красногвардейцев, которые являются гражданами Литвы) из Германии. От договорённости с Жукасом будет зависеть, сколько он их “найдёт”. Д. Заунис далее пишет: “Литовцев найдётся - только каких-то 2000, в то время, когда литовцев более 10000, а может возможно будет найти и 15000. Иоффе сказал - пусть Эйдукас эвакуирует пленных полностью экипированными, одетыми и с ружьями. Эйдукас сказал, что они уже хорошо одеты.
Он поедет в Германию - насчёт лошадей, которые нужны России. Однако, если Литве очень надо получить лошадей, то можно и в этом вопросе договориться с Жукасом. Я сказал, что теперь, скорее всего, министр охраны найдёт Нарушявичюса, а не Жукаса. На это Эйдукас сказал, очень жаль, и привёл в пример, что наш представитель Гредикис не принял 50 человек и возвратил в Розановское, потому что они не говорили по-литовски, а все они были молодые люди.”35  В Каунасе очень опасались проникновения в страну большевиков. Литовскому правительству нужны были лишь молодые литовцы, военнослужащие для защиты Каунаса от войск Л. Желиговского.

Картина отношений между Каунасом и Варшавой, на фоне Срединной Литвы, а также её интерпретация литовскими и польскими дипломатами представляется из материалов посланника литовского МИД в Эстонии В. Гилиса. Из записи беседы литовского дипломата с польским военным атташе Прус-Богуславским, которая состоялась во время дипломатического раута 11 ноября 1920г. по случаю дня независимости Эстонии, узнаём, что, по мнению польского военного атташе, “Антанта по Версальскому договору создала такую Польшу, которая никоим образом долго прожить не сможет. Расположение Польши вдалеке от моря заставляет её искать порты. Гданьск с его пресловутым коридором только раздражает немцев, и помощи Польше не оказывает. Обязательная задача - каким-то образом подойти к Балтийскому морю, и прежде всего к Лиепаи, дорога к которой лежит через Литву. Польша должна его освоить. Поскольку литовцы не проявили своего желания к сближению с  поляками, или хотя бы по-хорошему договориться, то приходиться их заставить сделать это. Сам Пилсудский хотел примириться с литовцами. Теперь должен сожалеть о своей политике. Реакция берёт верх и заставляет применять острые методы. Литовцы сильно навредили полякам когда большевики побили польскую армию и, изгоняя легионы, использовали все литовские дороги, чтобы со всех сторон нападать на отступающих. Используя этот повод, поляки придумали “сопротивление” Желиговского, целью которого является - так или иначе проложить полякам путь к Балтийскому морю. Как трудно было польским дипломатам фактически доказать Лиге наций, что литовцы помогли большевикам разбить поляков, так же трудно сейчас литовцам доказать, что Желиговский находится под руководством польских властей. Вообще поляки готовы больше не слушаться Лиги наций и Антанты, и не планировать политический курс под чужими указками”. Польский дипломат утверждал, ссылаясь на польского эксперта по “восточным землям” Леона Василевского, что “мир с большевиками не может быть назван миром в прямом понимании этого слова”.  Это только “выход из войны”. В Варшаве считали: “Надо готовиться к новым боям, однако, поскольку советская власть сейчас ослаблена надолго, скорой опасности со стороны востока ожидать не следует. Польша готовится к серьёзной войне с немцами. Это и заставляет Польшу удерживать свой фланг, стремясь опереться на море - через Литву”. Прус-Богуславский придерживался мнения, что поляки должны были занять Каунас и всю Литву несколько лет назад. Теперь генералу Л. Желиговскому взять Каунас будет очень нелегко, поскольку литовцы тесно сотрудничают с немцами: “Среди поляков всё ещё ходят слухи, что в Литве можно собрать такой кабинет, который будет заодно с поляками, а - не “немецкой ориентации”. В свою очередь, В. Гилис выразил собственное мнение о том, что “поляки в случае завоевания всей Литвы ни в коем случае не найдут ни одного “комплекта” министров-полонофилов и вообще, захватив столько чужих территорий и поработив столько чужих наций, поставили на карту само существование Польши”. Затем добавил - “мечта о диагональном Европейском государстве должна быть похоронена уже сегодня”. На это поляк, заканчивая разговор, заметил: “как теперь стало ясно, блок этих государств не спасёт всё равно от объединения немцев с русскими. Такую линию поляки и сами могут легко прорвать”.36

В конце первой декады ноября начинает ухудшаться и без того слабое материальное обеспечение войск Желиговского. Связано это было и с началом экономического кризиса, безудержным ростом инфляции в Польше. Солдатам недоставало постельных принадлежностей, в некоторых частях 40% солдат болело, не хватало врачей, около 60% снарядов не взрывалось, не хватало корма для лошадей. Боевой дух солдат резко падал.12 (C.129) Начались разбои, массовое дезертирство. Всё это привело к тому, что начальник Генерального штаба войск Срединной Литвы Л. Бобицкий сообщил в Варшаву о необходимости срочной помощи. Иначе частям придётся отойти на линию Вака - Бобришки -  Реше.37
Из телеграммы Е. Сапеги от 11 ноября 1920г. на имя посла Польши в Париже М. Замойского видно что польское правительство весьма не желало вмешиваться в конфликт между Литовской армией и войсками генерала Л. Желиговского.3 Однако, зная о начавшихся в войсках Л. Желиговского трудностях, польское правительство готовилось официально поддержать “мятежного” генерала и предъявить Каунасу ультиматум. После чего открыто вмешаться в конфликт. М. Замойскому вменялось добиться более жёсткого политического давления на литовское правительство со стороны руководителей стран - членов Лиги наций и Антанты. Чтобы скорее было заключено перемирие между войсками Л. Желиговским и Литовской армией. Кроме прочего, такое перемирие помогло бы Польше и далее сохранять свою видимую нейтральность по отношению к происходящему в Срединной Литве. Такое перемирие избавило бы её от прямого вмешательства в связи с оказанием временной помощи войскам Л. Желиговского.

В данной ситуации пропагандисты из Генерального штаба Литовской армии не могли молчать. Были напечатаны листовки для солдат “мятежного генерала”, в которых говорилось о том, что Каунас, как и Варшава, провел земельную реформу. Безземельным дано право выкупить помещичью землю, однако польским солдатам “Сенат польского Сейма, где восседают помещики, не позволит этого сделать”. В тексте листовки были названы и виновные за это - польские национал-демократы Р. Дмовского (“эндеки”), «мешающие крестьянам обрести землю”.39 Кроме этого литовские специалисты от идеологических войн указывали на политическое одиночество поляков, поскольку “одна только Франция действительно помогает Польше”. Далее эта мысль развивалась в духе популярных тогда интернациональных классовых социалистических идей: “Французские рабочие уже протестуют, видя, что правительство Польши ведёт империалистическую войну и в одиночестве поддерживает различных авантюристов”. Любопытно, но даже Англия - тогдашний оплот мирового капитала, если следовать авторам листовки, тоже на стороне социалистов-интернационалистов, так как Польше “конечно тоже не поможет, поскольку никогда не поддерживала польскую политику. Латыши, которые вроде бы выступают совместно с поляками, не могут предоставить никакой помощи, они сами слишком слабы, не хотят войны и кроме этого имеют достаточно хлопот в своих внутренних делах”. Короче - “пока правительство Польши будет поддерживать деньгами войска г. Желиговского, Польша будет совсем одинокой”.
Кстати, по сообщениям литовской разведки Латышская армия насчитывала 40 тысяч военнослужащих. “В связи с плохим питанием латышских военных и их экипировкой, растёт число недовольных, что позволяет вести среди них успешную большевистскую пропаганду”,40 - считали в литовском Генштабе.
Другая антипольская литовская листовка указывает на то, что Польша в отношении земель, которые стремилась захватить, проводит тактику создания марионеточных “национальных правительств”. “Когда война с большевиками уже заканчивалась, в Гродно был образовано самозваное эндецкое правительство Южной Литвы”. В Вильне “организовано правительство Балаховича для Белой Руси и значительную часть ваших товарищей заставили вести новую войну с большевиками... после заключения мира!” Кроме этого в Вильне “было организовано новое “правительство” Соколовского - для Ковенской земли, которое назвалось “Временный политический комитет Ковенской земли”. Здесь же каунасские идеологи, по вполне понятным причинам уповая на национальное сознание и разжигая межнациональную рознь, противопоставили военнослужащих Срединной Литвы - латышам, поскольку “Л. Желиговский вполне открыто сказал, что и Латгалия (называет её «Польскими инфлянтами») должна принадлежать ему, потому что и там земские граждане в основном поляки”. Пойдёт Л. Желиговский дальше, и на Мемель, “за который, наверное, уже придётся повоевать с немцами или Англией, или даже со всем союзом наций!” Затем внимание читателя обращалось к теме социальной справедливости, воцарившейся благодаря Каунасу на литовских землях. “Наше “крестьянское” правительство и “крестьяне” чиновники не сочувствуют и не целуют им [польским землевладельцам - ИВВ] ручек, но, даже, намереваются преднамеренно сократить их поместья за соответствующую оплату, оставляя им не более 200 моргов!”41

12 ноября 1920г. Вильно тайно посещает Ю. Пилсудский со многими военными и значительной делегацией. Литовские агенты “видели 30 автомобилей делегации, привёзшей из Варшавы ”.42 Начальник польского государства прибыл к генералу Л. Желиговскому не с пустыми руками. В город были доставлены три полка из Познани, которые немедленно были направлены в направлении Майшяголы и Гедрайчай. Ожидалось прибытие Командующего 3-й Польской армией Э. Рыдза-Шмиглого. Целью приезда столь высокого польского военного начальства в Вильно, по сведениям литовской разведки, должна была стать подготовка и осуществление, совместного, с войсками генерала Л. Желиговского, похода на Каунас и занятие города, а затем - всей остальной литовской территории.43

В этот же день, 12 ноября 1920г. в Рижской газете “Socialdemokrats” появляется обширная статья, предупреждающая об опасности продолжения “авантюры Желиговского”.44 “Мы всегда с большим недоверием смотрели на зарубежную политику Польши. И из Совета Лиги наций, и с трибун Учредительного Сейма указывалось на такую недемократическую зарубежную политику, какой придерживается Польша, ведомая к этому своими военными консервативными слоями и французскими реакционерами. Вспомним только о той авантюре, которую начала Польша весной этого года, стремясь возродить большую Польшу [Речь Посполитую - ИВВ] в границах до 1772г. Эти планы разрушились на поле битвы. После договора о русско-польском перемирии казалось, что теперь внешняя политика Польши как-то измениться. Это перемирие, предоставившее Польше несколько миллионов представителей иных наций и польский коридор к Даугаве, показывает - жив ещё в Польше дух милитаристского и политического авантюризма”. Указывая на отсутствие взаимопонимания с соседними странами, гарантирующее развитие, газета подчёркивает: “Победил милитаризм польской шляхты. Желиговский как авантюрист напал на Литву, занимает Вильно, объявляет новую Срединную Литву. Практически всем этим руководит партия польских военных во главе с Пилсудским. Эта власть прикрывает авантюру. Эта авантюра преследует широкие цели, поскольку в Вильне объявляется временный комитет, который открыто заявляет о присоединении всей Литвы к Польше под маской федерации.
Пока Желиговский угрожает всем краям Литвы, газеты, которые читают наши граждане, весьма снисходительно смотрят на авантюру Желиговского. Много внимания обращается польской информации. Чувствуется даже определённая тенденция при освещении фактов. Распространяется много непроверенной информации о влиянии немцев в Литве, а между строчками читается симпатия к полякам, которые очистят Литву от влияния немцев.
Не будем говорить подробно о влиянии немцев в Литве. Скажем только одно, не могут выговаривать Литве немецкую помощь те, которые создали и юридически обосновали с представителями Германских властей 7 и 29 декабря 1918г. решения о формировании Латышской армии. Которые получили из Германии оружие и деньги на её формирование. Которые до Гольца и после Гольца поднимали “самостийную” Латвию. Те, которые солдатам Гольца предлагали латвийское гражданство, т.е. право на землю. Если сегодня в литовской армии и есть немцы, то, как свидетельствует полковник Озолс, их немного. И помощь Литве со стороны немцев гораздо меньше той, которую получил в своё время от Германии Ульманис. Трагическое положение Литвы в том, что на неё напала большая Польша, поддерживаемая Францией, а другие государства никак Литве не помогают. Наши дипломаты и пресса - за Польшу, и не поддерживают Литву в её трудных отношениях с Польшей. В последнее время можем констатировать лишь робкое открытие глаз у наших граждан журналистов. Такие газеты как “Latvijas Sargs” и “Latvijas Kareivis”, начинают публиковать заметки, в которых правильно комментируется значение авантюры Желиговского. Однако это случилось только тогда, когда в планах Желиговского появились, кроме прочего, Лиепая и Даугавпилс.
Ясно становится, что армия Желиговского, в случае занятия Ковна, займёт тем самым и всю Литву. Конец независимости Литвы будет началом конца независимости Латвии. Польша большое милитаристское государство, может укрепиться, если обопрётся на море и это стремление к морю не заканчивается только Данцигом, поскольку его можно достичь и - завоевав Мемель. Это можно осуществить и приобретая Лиепаю. Преследует цель собственного укрепления на востоке, не ограничиваясь только Вильной. Она будет стремиться опереться на такой стратегический пункт, как Даугавпилс, который определяет всю Елгавскую линию. Вследствие этого, надо будет приобрести и реальное влияние в Латвии, т.е. с военными и политическими последствиями, которыми она привяжет Латвию к себе. Или же - получит Лиепаю и Даугавпилс. Лучший путь, это, естественно, первый: сделать Латвию своим тактическим военным и политическим вассалом, оставляя за Латвией юридическую самостоятельность, признав Латвию de jure. Помощь иностранных государств, при этом, не такая уж маленькая, не по юридической оценке, а от настоящих, реальных отношений.
Какие же могут быть реальные отношения Латвии с Польшей, в случае, если Польша захочет завоевать Латвию? При соответствующей международной обстановке можно подвести Латвию к тому, чтобы она поддалась мощному польскому влиянию. Отсюда следует только один вывод: опасность для Литвы, является такой же опасностью и для Латвии. Также как и в прошлый год Бермонт, угрожая Латвии, угрожал и Игаунии, так и теперь Желиговский нападая на Литву, может напасть и на Латвию. В прошлом году этого не поняли или же не хотели понять политики Игаунии. Нам же необходимо быть понятливыми и готовыми во время отрубить наступление, которое нам грозит не сегодня, но послезавтра. Нападение Желиговского на Ковну явится открытым вызовом государству и нации. Особенно - это вызов рабочему люду Латвии. Политические планы Желиговского угрожают национальной самостоятельности Латвийского государства, а социальные симпатии Желиговского направлены на обеспечение интересов помещиков Латгалии. В Вильне около Желиговского видим и сети русской политической интриги Врангеля, Савинкова, и Булак-Балаховича. Этого не поняли, или не хотели понять наши граждане. Может в последний момент, это поймут? Если наше положение сейчас и не находиться в опасности, то скопившиеся в Литве силы угрожают нам. Достойны сожаления те политики, которые реальную опасность для государства видят только в тот момент, когда уже события случились, но не могут заранее предвидеть это”. Далее газета сетует, что латвийский премьер-министр назвал угрозу для самостоятельности литовского государства просто - “спором литовских масс с Желиговским. Ульманис ничуть не понимает настоящих обстоятельств. Точнее, не хочет понять, поскольку за это непонимание ему будет опять обещано со стороны Польши признание de jure. Власть не понимает, что после поражения Литвы разрывается так разрекламированный союз Прибалтийских государств и готовиться путь для рабского подчинения Латвии Польше. Однако такой политики не допустит рабочий люд Латвии, самые большие симпатии которого находятся на стороне Литвы. Желая Литве больше сил, мы не должны спать, чтобы в случае необходимости могли бы противостоять бермонтовским бандам Желиговского“.45

Из донесений литовской разведки, поступивших в эти дни в Генштаб Литовской армии, узнаём, что в районе Гродно - Лида - Ошмяны концентрируются польские военные части. Демобилизация польской армии происходит только на территории самой Польши - “в Конгрессовой и Малой Польше. На бывших германских территориях демобилизация из частей Польской армии не проводится. Наоборот, в районе Торуня и Познани замечена также концентрация польских войск”.46 От Оран до Гродно расположены части польской 4-й дивизии. “Поляки готовятся занят Каунас и боятся только прихода немцев из Малой Литвы”.47 На фронте в районе Олькеник замечен: “155 Познанский полк, восставший против Желиговского, 15-й пехотный полк 9-ой дивизии с двумя пушками и двумя эскадронами кавалерии. В Даргужине замечен полк уланов”. К 15 ноября 1920г. было осуществлено пополнение частей войск Срединной Литвы генерала Л. Желиговского “военнослужащими и частями регулярной польской армии”.48

Состав литовских вооруженных сил, судя по данным меморандума, направленного литовским МИДом 13 ноября 1920г. Временной военной комиссии Лиги наций49 выглядел следующим образом. “Наземные части: 3 пехотные дивизии, 1 кавалерийский эскадрон, 1 артиллерийская часть, 1 часть почётного караула, 1 резервный батальон, 1 офицерская школа, 1 бронепоезд, 5 - бронемашин, 1 автобатальон, 1 электробатальон, 1 химический батальон, 1 компания de Genie, 24 комендантских компаний по округам, 5 комендантских компаний вокзалов.. Эскадрилья самолётов: 14 лётчиков, 5 авиаинструкторов. Военно-морских сил нет.”50 О территории, которая контролировалась литовским правительством ,свидетельствует список местных комендатур Литовской армии, которые были расположены в следующих населённых пунктах: Каунас, Алитус, Кедайняй, Кретинга, Кайшядорис, Мариамполе, Мажейкяй, Паневежис, Сейны, Шакяй, Ширвинтай, Таураге, Тельшяй, Расейняй, Утена, Укмерге, Вилкавишкис, Рокишкис, Эжеренай, Эглайте, Биржай, Швенчёнис. Коменданты железнодорожных станций располагались в Каунасе, Паневежисе, Радвилишкисе, Вирбалисе, Мажейкяй.51 Важнейший коммуникационный узел Шауляй и прилегающие территории в этом списке по-прежнему отсутствуют.

14 ноября 1920г. из литовского МИД в министерство охраны края пришло сообщение за подписью П. Климаса, в котором литовское военное командование извещается о том, что председатель Военной контрольной комиссии Лиги наций полковник П. Шардиньи вскоре выезжает на литовско-польский фронт с инспекцией. В связи с этим, по решению Совета Лиги наций от 27 октября 1920г. - о проведении плебисцита на спорных территориях, необходимо приостановить активные военные действия против войск генерала Л. Желиговского и перейти к обороне. Министерство охраны края переправило это сообщение командованию 1-й Литовской дивизии. В нём, в частности от имени полковника П. Шардиньи требовалось: ”1) Приказать своим войскам на всём фронте, где литовские части сталкиваются с войсками генерала Желиговского, придерживаться только тактики обороны. 2) Немедленно остановить любые вылеты аэропланов на восток от занятой своими частями территории, - не важно,  - для разбрасывания прокламаций, или же с разведывательной целью, или же для бомбометания, или же с любой другой целью”.52
Со своей стороны Военная контрольная комиссия Лиги наций уведомила литовское правительство о том, что “восстановленный железнодорожный мост между Вевисом и Риконтай Желиговский не использует для проезда своих бронепоездов”.53 Подобное послание могло только озадачить литовских военных, но никак не успокоить их. Более того, литовская разведка доносила, что на территории занятой войсками Л. Желиговского ведётся пропаганда за проведение плебисцита в пользу Польши, а польское правительство “бунтовщикам” уже открыто оказывает помощь. “Поляки видимо не надеются на то, что плебисцит, проведённый без поддержки войск Л. Желиговского, будет в их пользу”. Кроме демонстрации частей регулярной Польской армии на территориях занятых “взбунтовавшейся” дивизией Л. Желиговского, они оказывают усиленное агитационное давление на местное население, присылая в Вильну значительные финансовые средства.54 Обо всём этом доносила в эти дни литовская разведка.

Каунас знает и о том, что люди Л. Желиговского посетили Ригу. Говорили с директором политического департамента тамошнего МИД Сейя. Перед этим делегаты от “мятежного генерала” обращались к латышским офицерам на линии польско-латышского фронта с просьбой предоставить им возможность переговорить с представителями латвийского Генштаба в Риге. “Поскольку среди них было и несколько офицеров, то их латышские офицеры пропустили, даже не зная, кто они такие. Представители Желиговского не имеют виз из латышских органов. С ними никто из властей не говорил. Они вроде бы обращались к самому Сейя и просили сообщить, будут ли приняты. Им ответили, что по таким важным вопросам необходимо обращаться к самому министру или лучше к премьер-министру, который через день - другой возвратиться в Ригу. Сейя думает, что представители Желиговского не только не будут приняты, но им, как нелегально прибывшим, будет приказано немедленно выехать”.55 Читаем эти строки в донесении литовской разведки датированным 15 ноября 1920г.
В дополнение к данному сообщению представлено следующее: “По имеющимся данным от одного латгальского помещика между поляками и латышами заключена секретная военная конвенция и если бы немцы официально напали бы на поляков, то латыши поддержали бы последних”.56
В Каунасе латышам явно не доверяли, поскольку, по убеждению литовцев, они надеялись получить свои политические и территориальные дивиденды от готовящегося нового наступления войск Срединной Литвы и Польской армии на территорию ЛДР. Во всяком случае, ещё 10 ноября 1920г., судя по сообщению литовского представителя в Лондоне А. Тишкявичюса министру иностранных дел Ю. Пурицкису, находящийся в Англии З. Меерович выразил сомнение относительно надёжности существования литовского государства.57
За день до этого, латвийское правительство вынуждено было согласиться на транспортировку товаров из Англии для Каунаса. Только исключительно через порт Лиепая (если не получается через Эйткуны), который находится под протекторатом Англии.58 Литовский МИД, однако, вынужден был предупредить свои представительства в Лондоне и других европейских столицах, о необходимости адресовать пересылки идущие через Лиепаю в Каунас, только на частные адреса или министерство финансов. Для конспирации. «Иначе высылаемое будет конфисковано».59 Рига не желала официально содействовать транспортировке военных грузов для Каунаса, через латвийскую территорию.
Кроме этого в генштабе Литовской армии отметили 16 ноября 1920г. снятием с польско-латышского фронта 1-й и 2-й Латгальских полков, которые, вместе с 44 пехотным полком 13 дивизии Польской армии, появились на литовском фронте в районе Оран.60 Другими словами, это означало, что польское военное командование не опасалось нападения со стороны лояльных по отношению к ним латышских войск.
В очередной пропагандистской листовке, составленной в это время идеологами из литовского Генштаба, утверждалось: “Латвию пытались поработить немецкие бароны, создавшие в прошлом году т.н. латышское правительство в Риге и призвавшие на помощь железную дивизию генерала фон дер Гольца”. Здесь же указывалось на неудачную попытку стотысячного белогвардейского и немецкого войска под командованием П. Бермонта (Авалова) с помощью генерала фон дер Гольца захватить часть литовских и латышских земель. Это не удалось благодаря тому, что “литовцы и латыши совместными усилиями, поддерживаемые партизанскими отрядами крестьян, полностью разбили бермонтовцев, многих из них убили, остатки изгнали из своих стран”. Далее, в форме непосредственного обращения к генералу Л. Желиговскому было написано: “Сообщил пан всему свету, что ведёшь за собой солдат литвинов и белорусов, которые вроде бы хотят освободить от литовского ярма свою Родину Литву. На самом деле, ведёшь пан своих солдат поляков с Варшавской и Познанской земли, или с Галиции. Некоторые полки пана не имели ни одного солдата литвина”.61
Пропагандисты из Каунаса прекрасно понимали разницу в значении слов “литовец” и “литвин”, поэтому тонко использовали данный этимологический нюанс. Сделать это было очень удобно потому, что в литовском языке нет разницы в произношении этих слов - есть одно слово “lietuvis” - которое можно переводить, и как литовец, и как литвин.

15 ноября 1920г. министр иностранных дел Ю. Пурицкис составил Инструкцию литовской делегации, направляемой на переговоры с Военной контрольной комиссией Лиги наций об условиях прекращения военных действий литовской стороной. “1) Прекращение военных действий осуществить на следующих условиях: литовское военное командование берёт на себя обязанность не предпринимать новых атак с местонахождения своих частей и не наступать вперёд, если не будут атакованы, и если польские войска сейчас же будут отведены со своего местонахождения, а также систематично начнут эвакуироваться с занимаемой территории до линии договора в Сувалках, о продлении которой литовское правительство готово продолжать переговоры с правительством Польши. 2) Абсолютно нельзя соглашаться на отвод литовских войск с их нынешнего местонахождения. 3) Вопрос о демобилизации армии можно ставить только при том условии, если вся Польша будет демобилизована на таких же условиях. 4) Приостановка мобилизации могла бы осуществиться только на равных условиях с Польшей (одновременно). Замечание: требования Комиссии по вопросам № 2, 3, 4 должны быть представлены делегации в письменном виде. 5) Организацию “шаулисов” литовское правительство реорганизует и передаст в ведение военного командования. Польское правительство должно ликвидировать свои организации в Литве, такие как POW, “Strzelc;w…” и другие аналогичные. Переговоры должны проводиться конкретно. Осуществить эвакуацию польских войск с территории которая ей принадлежит по договору с Россией от 12 июля, или же с территории до линии проведённой во время переговоров в Сувалках и продлить её во время новых переговоров с представителями польского правительства, не делая никаких юридических предпосылок из этой демаркационной линии, которые позволили бы трактовать её как границу”.62
Несмотря на приведённую оговорку литовское правительство фактически признало новую южную границу своего государства, установленную в Сувалках, отказываясь тем самым от границы установленной 12 июля 1920г. Московским мирным договором. Стремление Каунаса пойти на новые переговоры было защитной реакцией перед угрозой возобновления военных действий, направленных на захват поляками и литвинами столицы литовского государства.
Уже на следующий день 16 июля 1920г. литовский фронт в районе Ширвинт и Оран подвергся сильному артиллерийскому обстрелу.

СРЕДИННАЯ ЛИТВА - ПРИЗНАНИЕ КАУНАСОМ ЧЕРЕЗ ПЕРЕМИРИЕ
(ноябрь 1920 г.)

Приказ командования Гродненского пехотного полка расположенного в районе населённого пункта Майшягола на наступление был дан в 22 часа 16 ноября 1920г. “1) Войска Ковенского правительства откинутые со своих позиций в районе Чирки - Скетеры нашими атакующими частями 14 ноября 1920г., сейчас демонстрируют позитивное состояние, сильно укрепляют позиции патрулями. Вчера охватывали на правым крыле бригады район Болотистый Гай - Квакче - Мигуче. 2) Наши части вместе с войсками Речи Посполитой в состоянии перегруппировки. [подчёркнуто - ИВВ] 3) Генерал Желиговский приказывает группе генерала Барановского 17 ноября 1920г. поддерживаемой Минским полком достичь район Гедройц, в то время 2-й бригаде в полном составе перейти в Мусники - Ширвинты. 4) На основе оперативного приказа командование 2-й бригады 15 ноября 1920г. l.2091/op Гродненский стрелковый полк в полном составе получил следующее задание: 17 ноября 1920г. после концентрации в 7 часов в районе Явнюны - Антонайче, прикрываясь пулемётной батареей при сильной помощи огня батареи, рискованным маневром с юго-востока, форсируя болотистую местность около Явнюны - Ёдоле, достигнуть Ширвинты”.1  Около этого населённого пункта после выполнения при передвижении соответствующих манёвров, должны были  сконцентрироваться части войск Л. Желиговского, обеспечивая себе охрану с северо-западной стороны от нападения литовских войск. Этот приказ однозначно фиксирует боевое взаимодействие регулярных войск Польши с “мятежными” войсками Л. Желиговского, которым части Польской  армии оказывали поддержку и благодаря которым прикрывались действия военных частей Срединной Литвы. Предпринимая ещё один отвлекающий манёвр в этот же день, части Польской армии осуществили нападение на литовские военные подразделения в районе Оран.2
Генерал Л. Желиговский издал 17 ноября 1920г. приказ на новое наступление войск Срединной Литвы на участке фронта Ширвинты - Гедройцы - Дубинги в направлении Вилкомира.3 (C.130) Очевидной была главная цель этого приказа - Каунас. Хотя некоторые источники, видимо для дезинформации, указывали совершенно иное направление - Паневежис.
Одновременно вглубь территории, находящейся под управлением литовского правительства, были направлены с рейдами конные бригады. Линия литовского фронта была прорвана на линии Ширвинты - Гедройцы.4
Перед этим Главнокомандующий войсками Срединной Литвы своим декретом № 18 объявил новую мобилизацию в армию, которая должна осуществить поход на Каунас.5
По сообщению полковника Л. Бобицкого в варшавский Бельведерский дворец, цель нового наступления войск генерала Л. Желиговского - литовско-польская демаркационная линия июня 1920г.6 Однако накануне наступления Л. Желиговский проговорился, утверждая, что стремиться к этой линии не следует, поскольку она не является ни стратегической, ни этнической.7
 
Донесения с фронта в Генштаб Литовской армии рисуют следующую оперативную обстановку дня. 17 ноября 1920г. войска Срединной Литвы продвигаются между Гедройцами и Дубинги в направлении Молет и окружают Гедройцы с севера.8  Они также ведут нападение в направлении Ширвинт, которые ещё в руках литовцев.9 К 18 часам заняли Ромашканце, Межанце, Ганичи, Мацейнице, Гут Поширвинце и Ширвинты. На правом фланге части Желиговского поддерживает 3-я дивизия Польских Легионов.2 Были атакованы и другие населённые пункты в направлении Каунаса.10
Отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии сообщил 17 ноября 1920г. в Генштаб Литовской армии о том, что ожидается прибытие двух свежих польских дивизий, обещанных Ю. Пилсудским генералу Л. Желиговскому. “Ожидается прибытие частей под командованием Э. Рыдза-Шмиглого, который должен якобы разоружить войска Л. Желиговского, а на самом деле поддержать их”. Сообщается, что в Вильне на железнодорожной станции стоят бронепоезда “1-й маршал”, “Гордый” (раннее - “Перкунас”),11 “Пилсудский” и  “Падеревский”. А в Лиду пришёл транспорт солдат  44, 28, и 23 пехотных полков.2
Кстати, находившиеся 17 ноября 1920г. в Каунасе члены Военной контрольной комиссии Лиги наций сделали весьма примечательной наблюдение - из военнопленных солдат войск Л. Желиговского только десятую часть составляли жители Виленского края. Девять десятых  были уроженцы и жители самой Польши: Варшавы, Люблина и других мест.12

Наверное польские военные не были бы сами собой, если бы не прикрывали свои военные действия переговорами об урегулировании военного конфликта. Правда в сложившейся ситуации, когда после заключения Сувалкского договора он немедленно был нарушен войсками генерала Л. Желиговского, прежнюю тактику поляков осуществить непосредственно стало невозможно. Поэтому, а также в силу изменившихся международных обстоятельств после заключения советско-польского перемирия в Риге, переговоры с поляками происходили при большем посредничестве Военной контрольной комиссии, о чём сообщает Б.-К. Балутис в каунасский МИД. Новые переговоры литовской делегации с Военной контрольной комиссией Лиги наций состоялись в Вевисе 16-17 ноября 1920г. “Контрольная комиссия Лиги наций, двигаясь спецпоездом из Варшавы  ;где находилась с 7 ноября 1920г., прибыв до этого прямо в польскую столицу из Парижа13 - ИВВ; через Лиду в Вильнюс и Каунас, названный пункт назначения не смогла достигнуть: поезд комиссии, приблизившись к фронту боёв, вынужден был остановиться около взорванного моста, вблизи Вевиса, на расстоянии 65 километров на восток от Каунаса. Не имея возможности ехать дальше, контрольная комиссия вызвала литовскую делегацию прибыть к ней на поезде. Литовское правительство назначило делегатами Б.-К. Балутиса, Йонинаса, полк. Клешчинскиса и ст. лейтенанта Урбшиса. С прибытием 16 ноября литовской делегации, начались переговоры с Контрольной комиссией. Прежде всего относительно остановки военных действий, поскольку, несмотря на просьбу Контрольной комиссии воздержаться от наступательных действий разгоревшихся между обеими сторонами, этого достичь не удалось. Комиссия в своих переговорах с литовской делегацией предложила следующий изложенный по пунктам план: 1) немедленно прекратить бои; 2) образовать 6-ти километровую нейтральную зону; 3) при посредничестве контрольной комиссии обменяться всеми пленными; 4) остановить мобилизацию литовцев; 5) начать демобилизацию армии; 6) распустить нерегулярные военные организации (“шаулисов”) или направить их в подчинение военному командованию.
Литовская делегация подчеркнула, что литовское правительство, со времени переговоров в Калварии и Сувалках, всегда требовало прекращения боёв и мирного разрешения спорных вопросов и его мнение остаётся прежним. Поэтому делегация согласна с предложением Контрольной комиссии, остановить бои, не производить разведки и т.д., однако при условии, что будут даны достаточные гарантии не нападения с противоположной стороны и не использования таких действий против литовцев.
Литовское правительство может принять такие гарантии только от Контрольной комиссии и польского правительства, но ни в коем случае от Желиговского; приняв во внимание то, что и заключённый с польским правительством в Сувалках договор был нарушен. Литовская делегация теперь желает иметь практические гарантии, которые должны быть выражены так, чтобы было видно начало отступления войск Желиговского назад.
Контрольная комиссия подтвердила, что это совпадает с её мнением и что она надеется на такую гарантию со стороны польского правительства получить. В результате чего литовская делегация согласилась со следующими предложениями Контрольной комиссии: 1) Создать сейчас же нейтральную 6-ти километровую зону между двумя армиями с тем условием, чтобы литовская армия не отодвинулась назад ни на один шаг; 2) Обменяться всеми военнопленными через Контрольную комиссию; 3) Соединить телефоном и телеграфом Вевис и Лентварис, чтобы Контрольная комиссия свободно могла связываться с Каунасом, Вильнюсом и Варшавой. Относительно обсуждения остальных вопросов литовская делегация предложила воздержаться от этого в настоящее время, пока не будет получено из Варшавы соглашение относительно первых вопросов, и пока они не будут исполнены.
С этим контрольная комиссия согласилась, и следующее заседание назначено было в том же поезде на 10 часов утра 17 ноября, когда надеялись  получить ответ из Варшавы.
Делегация возвратилась в Каунас в 6 часов 16 ноября и сообщила о результатах своей поездки правительству. На следующее утро вновь выехала обратно к поезду Контрольной комиссии. Прибыв в Вевис, командир местного участка сообщил делегации о событиях на фронте: а) что бронепоезда Желиговского на линии железной дороги между Лентварисом и Валькининкай обстреляли Лейпуны и другое близлежащее село, а польские войска напали на литовцев на этом же участке;  b ) что около Гедрайчай войска Желиговского большими силами напали на наших и прорвали фронт; с) что около Ширвинтай поляки прорвали первую линию и нападают дальше. С этими известиями делегация выехала из Вевиса в направлении поезда Контрольной комиссии -3-4 километра в ту сторону от Вевиса.
В это время стали слышны выстрелы, сначала редкие, затем чаще с правой стороны и с левой. Подъехав к мосту, вдруг услышали частые выстрелы пулемёта и винтовок, совсем близко, с той стороны моста на расстоянии километра. Когда делегация шла по железнодорожному полотну у самого поезда, пули просвистели над головой. В поезде ожидала Контрольная комиссия, которой были сообщены последние сведения с фронта и была высказана просьба предпринять немедленные шаги для скорейшей остановки военных действий и отхода польские войск назад, на прежние места. Поскольку войска Желиговского несмотря на приказ Комиссии его не исполняют, поэтому последующие переговоры были бы безрезультатны.
Полковник Шардиньи, председатель комиссии и другие, видя собственными глазами что происходит вокруг неё, согласились что продолжать переговоры в настоящее время невозможно. Комиссия сообщила литовской делегации что ещё не получила ответ от польских властей. Было сказано что польские власти сейчас не имеют контактов с Желиговским, поскольку её представитель у Желиговского Коссаковский - заболел. В данной ситуации уже не могло быть и речи ни о первых пунктах, относительно которых литовская делегация согласилась, ни об остальных пунктах, которые Контрольная комиссия предлагала раньше. Положение Контрольной комиссии было затруднительным. Создалась ситуация, которая, по словам самого полковника Шардиньи, была “весьма комичной”.
На вопрос литовской делегации, что думают делать дальше, члены Контрольной комиссии, пожав плечами, ответили, что должны быть найдены способы заставить Желиговского уважать решения Комиссии и что Комиссия надеется найти эти способы через Варшаву. Литовская делегация возвратилась в Каунас”.14

18 ноября 1920г. в Генштаб Литовской армии пришло сообщение о наступлении войск Л. Желиговского в направлении Поневежа,15 а также о замеченном в Жакенах 28-м полке уланов.2 Агенты литовской разведки донесли о том что из Вильны в сторону Швенчёниса вывезено 4 вагона патронов, и 2 - с амуницией - существует подозрение что это вооружение для латышей. Армия направляется в основном к Гедройцам и Ширвинтам.16  Вот, пожалуй, и всё на этот день, учитывая объявленное войсками Срединной Литвы наступление. Причина столь малой активности стала ясна уже на следующий день.   
19 ноября 1920г в результате боя под Ширвинтами военные части Л. Желиговского были разгромлены. Собрав все резервы, оголив границу с Восточной Пруссией, пополнив и подкрепив пехотные полки кавалерией, командование Литовской армии бросило все силы на фронт с войсками Л. Желиговского.17 Были созданы две ударные группы в районе Видоки - Лидоки (Нидоки) и в Молетском районе. В этот день было начато контрнаступление. Первая группа ударила в направлении Валнинки (Коварский район), вторая в направлении - Видзенишки - Пожелва. Окружив польские части около Куркле, обе группы общими усилиями ударили на юг.3 (C.132) Сводка Генштаба Литовской армии за этот ноябрьский день сообщала о ликвидации литовскими частями прорыва литовского фронта на линии Ширвинты - Гедройцы.4
Данный участок фронта Л. Желиговский считал самым основным. Поэтому потерпев здесь полный разгром, судя по английским источникам, он в тот же день согласился на перемирие.18 В 16 часов 19 ноября 1920г. был отдан приказ приостановить военные действия на фронте Срединной Литвы.19 И это несмотря на то что, судя по агентурным донесениям литовских разведчиков, войска “мятежного” генерала имели достаточное количество средств для дальнейших военных действий. Например в одном из них сообщалось: “19 ноября 1920г. в сторону Гедройц вывезено 28 повозок патронов, 8 пулемётов, а в направлении Укмерге - 12 повозок, 7 пулемётов”.16  За несколько дней до этого, 13-14 ноября 1920г. в результате поездки Военной контрольной комиссии Лиги наций под руководством полковника П. Шардиньи в Вильну было установлено наличие военных соединений Польской армии у “мятежного” генерала Л. Желиговского. На эти обстоятельства 19 ноября 1920г. обратил внимание Лондона литовский министр иностранных дел Ю. Пурицкис, направив по этому поводу ноту представителю Великобритании в Каунасе Вилтону.20
На мой взгляд, одну из существенных причин поражения в ноябре 1920г. войск Л. Желиговского и частей Польской армии, поддерживавших «мятежного генерала», раскрывает сообщение отдела разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии о нежелании польских военных воевать и занимать литовские территории. Как утверждали военнопленные из частей Л. Желиговского, свою цель они видели лишь в обороне Вильны,21 с её многочисленными тёплыми зимними квартирами - казармами для солдат, столь удобными в промозглую прибалтийскую осень и влажную, ветреную зиму.

В результате поражения под Ширвинтами в руки литовских военных попали штабные документы неприятеля,22 (С.38) среди которых найдены и документальный план их дислокации после оккупации литовских территорий.23 Литовским военным стали известны весьма важные подробности о структуре и возможностях войск неприятеля.
Литовской армии противостояли на восточном фронте, судя по сообщению отдела разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии от 19 ноября 1920г. части 1-й Литовско-Белорусской дивизии под командованием генерала Л. Желиговского, штаб которой находился в Вильне, в том числе: Виленский полк на линии Вевис - Риконтай; Гродненский полк - Ширвинтский район; Минский, Каунасский и Лидский полки - район Гедройц; Новогрудский полк - район Майшяголы. Всего на литовском фронте, со стороны Срединной Литвы, насчитывалось около «22 тысяч 600 штыков».4
Другое агентурное донесение литовской разведки этого дня высветило следующую картину расположения и структуру войск неприятеля. “Армия Л. Желиговского с базой в Лиде состоит из 1-ой пехотной дивизий, 2-х кавалерийских дивизий. Занимает следующую линию: оз. Лодзь, оз. Лукша, Калтиняны, оз. Армин, Першалки, Романки, Миткишки, р. Вилия, Гробны, Понары, Пабярже, Лейпуны, Бобришки, Меречь. Между Меречем и германской границей стоят регулярные польские войска – 3  пехотных дивизии и кавалерийский дивизион. Штаб в Гродно. Войска против Литвы сконцентрированы в следующих группах:  Швенчанская - 1-я и 3-я Литовские дивизии, 9-я пехотная дивизия, 10-я Познанская дивизия и 1-й кавалерийский дивизион. Виленская группа - 1-я и 2-я Литовско-Белорусские дивизии, 1-я и 2-я Варшавская добровольческая дивизия, 5-я, 7-я и 10 пехотные дивизии в составе армии Желиговского. В каждой дивизии по артиллерийскому дивизиону”. Далее в документе сообщается: “Литовские войска оставили Браславский уезд. Большевики перешли через Двину и по Десне не выдвигались. Поляки организуют партизанские отряды, милицию и органы самоуправления, белорусы, численность которых достигает 60% - пассивны. В занятых поляками местностях вводится самоуправление из чисто польского элемента. Связь Булак-Балаховича с Желиговским подтверждается тем что в Вильнюсском районе находиться партизанский отряд Балаховича, однако сведений о его составе не имеется”.24 Кроме этого в этот же день в артиллерийских казармах Вильны был замечен 51-й полк им. Косцюшко (12-я дивизия), в Мядининкай - 21 драгунский полк. «Подтвердилась информация о наличии в Вильне 1-ой дивизии Польских Легионов и 28-го полка (10 дивизии)».2  Судя по сообщениям литовской разведки Польша всячески помогала “мятежному” генералу при молчаливом согласии стран Антанты и литовское правительство прекрасно знало об этом.25 Части польской регулярной армии всемерно обеспечивали тылы и фланги войск генерала Л. Желиговского.

20 ноября 1920г. в 8 часов утра председатель Временной военной контрольной комиссии Лиги наций полковник П. Шардиньи направил ноту на имя представителя литовского правительства при этой комиссии И. Йонинаса, в которой просил Каунас вслед за приостановкой военных действий войсками генерала Л. Желиговского, также «приостановить военные действия со своей стороны».26
Сами члены Временной военной контрольной комиссии с 19 ноября 1920г. находились на фронте в расположении 3-й дивизии Литовской армии, в районе железной дороги Вильна - Каунас, около Казимировки, где намеревались вести переговоры о прекращении огня. Занимая позицию по прямой линии из Вильны на Каунас, они не могли стать непосредственными свидетелями боёв, происходивших в 30 километрах на север от них, и тем более не могли предотвратить их в то время когда войска генерала Л. Желиговского намеревались направиться обходным путём на Каунас.27
Одновременно 20 ноября 1920г. Военная контрольная комиссия Лиги наций попросила И. Йонинаса предупредить литовские военные посты в связи с тем, что члены комиссии поедут в Каунас по дороге ведущей на Укмерге,19 тем самым по пути своего следования проводя разведку литовских войск около фронта и, непосредственным присутствием, приостанавливая военные действия. Бесспорно, эти действия комиссии Лиги наций были весьма полезны для отступающих войск Л. Желиговского. Впрочем, уже в тот же день, 20 ноября 1920г. председатель Военной контрольной комиссии Лиги наций получил от представителя литовского правительства И. Йонинаса ноту о том, что литовские части получили приказ прекратить военные действия против частей Л. Желиговского. Приказ вступал в силу в 9 часов утра 21 ноября 1920г.28
Тем временем литовские агенты сообщают из столицы исторической Литвы: “Литовские части могли бы захватить Вильнюс 20 ноября, если бы Польша не поспешила бы дать больше войск - готовность покинуть Вильнюс уже была”.29
Сразу после ноты Военной контрольной комиссии Лиги наций к литовскому правительству о приостановке Каунасом военных действий, началась переброска по железной дороге в Вильну регулярных частей Польской армии из района Сувалк (из Лаздияй) на помощь войскам Л. Желиговского. Этих польских солдат усиленно обрабатывали антилитовской пропагандой, замешанной на тезисе что каунасские власти по сути дела те же - большевистские.30 В город прибыли новые военные: 1800 пехотинцев и 400 кавалеристов. В сторону Майшяголы было вывезено 20 повозок патронов, 2 пулемёта и амуниция.29
В противовес польским пропагандистам действовали - литовские. В очередной листовке, подготовленной в Генштаб литовской армии, подчёркивалось, что генералу Л. Желиговскому не удалось осуществить поход на Поневеж, да и сам он, едва не попал в плен около Ширвинт. Указывалось в листовке и на злободневную тему  - плебисцит - который не может являться доказательством того, что жители Вильны на самом деле понимают всю выгоду принадлежности города литовским властям. Аргументация была следующей: “Приведём пример. Город Гданьск является сейчас городом чисто немецким. Несколько месяцев назад там состоялось голосование, кто желает к Германии, а кто - к Польше. За то, чтобы город остался за Германией, проголосовало более 98 и более, из ста голосов. За  Польшей - менее двух голосов из ста! Гданьск, однако, не был оставлен Германии. Сейчас жители уже убедились, что им выгоднее быть с Польшей, потому что город живёт польской торговлей”. В самой Вильне: “Большая часть жителей не ходит на митинги и молчит потому, что открыто не может высказать своё мнение. Для этого ведь существует “Sra; Kresowa”, жандармерия, тюрьмы? Поэтому и вся, вроде бы воля населения - неуверенная, фальсифицированная”.15

Главнокомандующему войсками Срединной Литвы генералу Л. Желиговскому и его войскам так и не удалось подойти к линии фронта Польской армии достигнутой к июню 1920г. Он вынужден был отказаться от дальнейшего  наступления и согласиться на переговоры о перемирии с Каунасом. Это стало возможным в результате вмешательства правительства Польши. Министр иностранных дел Е. Сапега направил 21 ноября 1920г. телеграмму своему представителю в Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций М. Коссаковскому с требованием воздействовать на Л. Желиговского, чтобы тот прекратил свои действия и дальше не компрометировал Польшу, поскольку его наступление очень вредит Польше, «ставит её в двусмысленное положение».31
Ознакомившись с текстом этой телеграммы, Л. Желиговский согласился начать переговоры с литовской стороной.3 (C.135)
В то же время, несмотря на заверения литовского правительства о приостановке военных действий со своей стороны, 21 ноября 1920г. части Литовской армии взяли населённый пункт Риконтай, расположенный в 20 километрах на запад от Вильны, по железной дороге на Каунас. Это вызвало глубокое недовольство со стороны Военной контрольной комиссии Лиги наций.32 Незамедлительно последовала нота председателя Военной контрольной комиссии Лиги наций, полковника П. Шардиньи, на имя исполняющего обязанности министра иностранных дел П. Климаса. В ней указывалось на неисполнение частями Литовской армии приказа прекратить военные действия против частей Л. Желиговского.
А в районе Ширвинт части Литовской армии продолжали марш вперёд. Здесь также военные действия не были прекращены. Это констатировали сами члены военной комиссии, прибывшие из Вильны на автомобиле под итальянским флагом в район Ширвинт для инспекции на месте.33  Об этом было сообщено 21 ноября 1920г. в 17 часов 45 минут литовскому министру иностранных дел - комиссия нашла в Ширвинтай литовских солдат, которые всё ещё продолжали вести бой с военными подразделениями генерала Л. Желиговского. Здесь же министра попросили прикомандировать к комиссии литовского офицера связи, для того чтобы информация своевременно достигала цели.34
До этого, в 14 часов последовала телефонограмма Контрольной комиссии литовскому военному командованию с сообщением о прекращении военных действий войсками генерала Л. Желиговского с 18 часов, также была высказана просьба, соблюдать литовскими частями прекращения военных действий.35 По этому поводу литовским военным пришлось оправдываться перед Военной контрольной комиссией. Хотя как раз прекращать военные действия Каунас, в общем, не спешил.36
К 21 ноября 1920г. была полностью восстановлена линия фронта литовских войск существовавшая до начала наступления частей Срединной Литвы 17 ноября 1920г.3 (C.133) Это означало лишь одно - поражение частей Главнокомандующего войсками Срединной Литвы Л. Желиговского под Гедройцами и Ширвинтай, но не полный их разгром. Такое решение не входило в планы Антанты и Лиги наций. Не случайно ведь “за скобками” наблюдаемых ими событий оказались части Польской армии.
Литовская разведка по-прежнему получала всё новые сведения о расположении частей Польской армии: “В районе Олькеник подтверждён 11-й полк уланов, а следовательно и вся 1-я кавалерийская бригада; в районе Новых Трок подтверждён 20-й добровольческий полк; в Тракай 1-й полк уланов; в Саймунах (Тракайский район) замечен Харцерский полк.2

22 ноября 1920г. литовские военные подразделения нанесли ещё один удар по кавалерийской бригаде войск Л. Желиговского около Трошкун, после чего  последняя  вернулась на прежнюю свою позицию. Наступать дальше на Вильну литовские войска не пошли.3 (C.133,136) В этот день полностью прекратились военные действий на фронте между войсками Литовской армии и Срединной Литвы.
По утверждению К. Жукаса Литовская армия не была в состоянии продолжить наступление на Вильну из-за усталости и плохой подготовленности. Не могла она это сделать и в связи с решением Военной комиссии Совета Лиги наций.37
Польские военнопленные через комендатуру в Тракай были переправлены в Каунас, в лагерь для пленных. О количестве местных жителей среди них свидетельствует, один из списков военнопленных, взятых литовскими войсками и предоставленный Генштабом Литовской армии в каунасский МИД: из 56 человек - только 8 имеют происхождение из бывшей Виленской губернии.38
Далее, в течение почти двух десятков лет активных военных действия Литовская армия на всём восточном направлении от Каунаса не вела. Производилась лишь оперативная разведка с целью охраны от нападения.39

О положении дел вокруг конфликта между Каунасом и Вильной можно судить из сообщения П. Климаса А. Вольдемарасу в Женеву. “20-го с контрольной комиссией договорились, что с 21-го две стороны дадут приказ придерживаться обороны. Комиссия заявила, что получила гарантии польского правительства, что Желиговский будет исполнять приказы Варшавы, однако бронепоезд обстрелял вчера Гудакеме, Лейпуны. Сегодня вечером ;22 ноября 1920г. - ИВВ; вместе с комиссией вновь будут возобновлены переговоры относительно прекращения военных действий. После весьма успешной ликвидации нашими войсками нападения поляков, поднялся дух и стремление к тому, чтобы отрезать польских всадников. Три эскадрона уже окружено, однако около Кедайняй они успели разрушить железную дорогу, которая уже поправлена”.40 Относительно упомянутых в тексте этого сообщения гарантий, литовское правительство было уведомлено председателем Временной военной контрольной комиссии Лиги наций полковника П. Шардиньи,41 что на заседании этой комиссии она получила устное заверение польского правительства об исполнении генералом Л. Желиговским приказов из Варшавы.42 Полковник П. Шардиньи сам потребовал от польского правительства гарантий того, что Желиговский будет соблюдать данные им обещания и заверил, что ответ поляков будет сообщён литовскому правительству.43
В ответ на другое послание Военной контрольной комиссии Лиги наций литовскому министру иностранных дел относительно инцидента на железнодорожном мосту около Вевиса,44 когда члены комиссии не смогли спокойно пересечь линию фронта, министр иностранных дел Ю. Пурицкис послал в Вильну радиотелеграмму, сообщавшую о военных частях которые продолжают атаки на литовские войска в районе населённых пунктов Романишки и Ширвинты, нарушая тем самым имеющиеся договорённости.45

23 ноября 1920г. литовское правительство получило ответ Военной контрольной комиссии Лиги наций на свою ноту от 20 ноября 1920г. В нём были определены условия прекращения огня между враждующими сторонами,46 а также указаны формы взаимодействия этой комиссии с литовской стороной.47
Агентурные донесение литовской военной разведки помеченные датой этого дня свидетельствуют о том, что в Вильно прибыли 2 дивизии из Познани. Польша, практически открыто ввозила в Срединную Литву оружие, амуницию и солдат.48 Источники также указывали на то, что в подразделениях войск генерала Л. Желиговского есть много французских инструкторов.49
Очередная пропагандистская листовка выпущенная Генштабом литовской армии в этот день, обращаясь к вооружённым полякам по ту сторону фронта, призывала их требовать “заслуженный отдых после заключения мира с большевиками”, но которого нет, потому что “вас бросили на бессмысленную войну со спокойным литовским народом за его столицу  Вильну”. Запугивая, солдат предупреждали: “Кровавые авантюры Балаховича и Желиговского вскоре должны вызвать новый взрыв войны с Россией. Так и будет. К нам приходят известия, что мирные польско-российские переговоры в Риге уже прерваны или отложены в связи с этими авантюрами”.50
23 ноября 1920г. Военная контрольная комиссия Лиги наций прибыла в Каунас. На следующий день в поезде военной контрольной комиссии, при её посредничестве, начались переговоры о перемирии и об установлении демаркационной линии между частями Литовской армии и войсками Срединной Литвы. С литовской стороны в них участвовал И. Йонинас и начальник Генерального штаба К. Клешчинскис, со стороны Л. Желиговского - М. Коссаковский и др. Во время переговоров полковник П. Шардиньи отклонил утверждение литовских представителей о том, что войска Л. Желиговского - это Польская армия. Требование включить это утверждение в протокол было им расценено  как стремление прервать переговоры.51
Из сообщения Б.-К. Балутиса,52 разосланного в литовские представительства в Лондоне, Париже и Риге мы узнаём - на переговорах “комиссия получила только устное заверение польского правительства, что Желиговский будет исполнять её приказы. Комиссия заявила раннее, 20 ноября, требование к польскому правительству гарантировать оговорённое, однако до сих пор их не получила. Имея принципиальное согласие, мы пошли на договор относительно полной приостановки военных действий с целью проведения в жизнь решений  принятого в Брюсселе, а именно, облегчить эвакуацию [войск Л. Желиговского из Виленского края для проведения плебисцита - ИВВ]. Будет ли эта формулировка принята, ещё не знаем. Шардиньи требует l`Ordre de Bataille  [боевого порядка, т.е. присутствия военных для проведения плебисцита - ИВВ]. На фронте пока что спокойно”.53
Сведения литовской разведки несколько иные - “военнопленные из войск Л. Желиговского говорят о приказе занять линию до р. Швянтойи, после чего должен был заключён мир. Военнослужащие войск Срединной Литвы начали носить на шапках вместо Белого орла кокарды с Конным Сабельником - Витязем”.54 А в Вильне 25 ноября 1920г. был замечен 7-й полк Уланов, на север от него замечены 5-й и 6-й полки дивизии Польских Легионов. В Лентварисе подтверждено нахождение 28-го пехотного полка 10-й дивизии.2 В районе Майшаголы состоялся митинг, целью которого было провести агитацию среди местного населения и призвать в войска Л. Желиговского добровольцев.55 Призываются мужчины в возрасте от 20 до 27 лет, которые должны собраться в районе Рудзишек 1 декабря  1920г.56
На свет появляется новая антипольская листовка, в которой разоблачалась авантюра генерала Л. Желиговского, приведшего на литовские земли не литвинов, а поляков из-под Варшавы, Познани и др. регионов Польши. Здесь же, аналогично:  “Литовско-белорусское правительство Мицкевича - Капсукаса привело русских из Московской, Вологодской, Костромской и других губерний; правительство Мархлевского для Польши также направлялось из России”.57
26 ноября 1920г. Главнокомандующий войсками Срединной Литвы генерал Л. Желиговский издал Декрет об организации выборов в Сейм Срединной Литвы.58 Тем самым стремился осуществить подмену объявленного месяц назад в Брюсселе плебисцита местных жителей народным волеизъявлением власти в самопровозглашённом им государстве Срединная Литва. Естественно, под полным влиянием и надзором своих войск над этим выборным процессом и будущим самоуправлением. Декрет Л. Желиговского об организации выборов в Сейм Срединной Литвы не только упреждал политическую инициативу Лиги наций о  проведении плебисцита в отношении спорных территорий Неманского края, но прежде всего давал “мятежному” генералу возможность непосредственно использовать голоса местных жителей для легализации Срединной Литвы, со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями для Литовской Демократической Республики.
Сразу, вслед за политическим демаршем Л. Желиговского, в Генштаб литовской армии пришло новое донесение о том, что Польша оказывает помощь войскам Л. Желиговского.59 В Вильне замечен 2-й Ченстоховский полк  уланов и 173-й, 174-й, 175-й полки 28 пехотной дивизии. 2  Польские военные ведут 27 ноября 1920г. переговоры в Мемеле с французами.60 Незамедлительно в печати появляется новая антипольская листовка, в которой говорится о готовности генерала Л. Желиговского занять Даугавпилс и пойти на Лиепаю, где его встретят пушки английских броненосцев.61

С 10 часов 30 минут, до 12 часов 35 минут 27 ноября 1920г. проходило совещание Военной контрольной комиссии Лиги наций на котором в присутствии представителей литовского правительства (И. Йонинас) и Генштаба Литовской армии (К. Клешчинскис)  рассматривался вопрос о прекращении военных действий между литовскими войсками и войскам генерала Л. Желиговского. Комиссия не  нашла возможным удовлетворить требования изложенные в декларации литовского правительства - признать войска генерала Л. Желиговского в качестве составной части Польской армии. О чём было заявлено на заседании. Был составлен лишь протокол договора о перемирии между литовцами и поляками, при посредничестве Военной контрольной комиссии Лиги наций.62
Перемирие между частями войск генерала Л. Желиговского и Литовской армии было подписано 27 ноября 1920г.63 В этот же день в 13 часов 20 минут Военная контрольная комиссия Лиги наций сообщила представителю литовского правительства И. Йонинасу о том, что Желиговский приказал прекратить военное нападение, и гарантирует исполнение договорённостей.64
Свершившийся политический акт означал что литовское правительство соглашалось косвенно на принятое Лигой наций решение о проведение плебисцита.

Пропагандистская антипольская листовка под названием “О будущих отношениях Литвы с Польшей”, подготовленная пропагандистами Генштаба Литовской армии, была обнародована на следующий день. В этом пространном документе, отражающем социальные и политические стереотипы общественного сознания того времени в частности утверждалось: “Поляки спрашивают: почему литовцы не хотят согласиться на Унию с Польшей? Отвечая со своей стороны, спросим: что дала литовскому народу Уния, которая уже действовала в течение нескольких веков? - Дала то, что Литва перестала существовать как независимое государство и стала провинцией Польши. Литовская шляхта и полонизированная интеллигенция, которая должна была стоять, как и в других странах на страже интересов Литвы, прониклась чужими идеалами, а о родном крае забыла. Широко разбрасывалась силами и средствами литовцев не ради их будущего а - охраняя чужие права. Литовцы в течение нескольких веков оставались без духовного кормления, без духовных руководителей, подвергались страшному политическому злу и культурному вредительству, а вместе с тем и экономическому. Оборонять их было некому.
Российская политика в отношении литовцев дошла до такого страшного варварства, что в течение 40 лет (до 1904г.) публикация на продажу литовских книг, календарей и газет было строго запрещено во всей Российской Империи. За литургические книжки бросали в тюрьму. Спрашиваем, подняла ли голос в России, или хотя бы за границей, защищая нацию, литовская шляхта и полонизированная интеллигенция? Нет. Напротив, даже пользовались запретом на печать по-литовски чтобы окончательно лишить нас национального сознания.
Когда же, наконец, литовская нация пробудилась от вековой дремоты, а вышедшая из неё достаточно многочисленная интеллигенция с необычайной энергией начала работать над формированием народного сознания и просвещения, вы же, её полонизированные слои встретили это неприветливо и с ненавистью. На наших деятелей и всё литовское движение посыпалась клевета. При этом в России распространялись слухи, что движение это является немецким продуктом, направленным против России. В Германии распространялись слухи, что - является делом русских, направленным против немецких интересов, а в Польше - что является делом одних и других”. В листовке указывались и условия, на которых литовская сторона могла бы пойти на заключение мира с Варшавой: Польша должна признать независимость Литовской Демократической Республики, перестать вмешиваться в её внутренние дела и признать столицей литовского государства город “Вильнюс”. Каунас не согласен с предложениями Л. Желиговского: “Пан Желиговский и всё его “правительство” предлагают нам Унию с Польшей при условии, что вопросы межнациональных отношений, военные вопросы, коммуникаций и денег будут общими для Литвы и Польши. Это означает, что Литва на эти вопросы не будет иметь никакого влияния, поскольку её представители в совместном правительстве будут в меньшинстве! Где же здесь самостоятельность Литвы? “Эндеки”, которые сейчас всемогущи в Польше, навяжут нам международные и торговые отношения такие какие им нравятся, не те, которые будут нужны и будут полезными нашему краю! Но если польская нация когда-либо высвободится от влияния шляхтичей - “эндеков” (что, как видно, не так быстро наступит, если будет образован её Сенат!), Литве не избежать несправедливости, потому что польский купец приложит всяческие усилия чтобы максимально эксплуатировать её. Наш край не в состоянии будет защититься от всех, потому что его представители в Сейме и в Польском правительстве будут в меньшинстве. Отсюда будет большая ненависть Литвы к стремящейся эксплуатировать её Польше. Страшная борьба начнётся внутри самого государства. Этим, естественно, воспользуются более сильные соседи, будущее Польши и Литвы будет очень плачевным. Кому нужны такие отношения? Очевидно только нашим помещикам, которые на определённое время сохранят свои имения и силой получат правящее положение в Литве. Выгода будет для польского торговца”.
Заметим не еврейского, который доминировал всюду на рынке, в лавках и корчмах. Это существенное замечание, которое даёт возможность констатировать негативное отношения литваков, литовских евреев, к полонизации литовского государства.
В листовке предлагается такое решение литовско-польского политического и территориального конфликта: “Если Польша признает Литву независимым государством со столицей в Вильнюсе, если не будет навязывать свою Унию или вмешиваться во внутренние дела, литовцы прекратят борьбу с поляками и будут жить уже иными соседями. Мало того. Поскольку Польша может дать Литве то, чего у нее нет (железо, соль, уголь, фабричные изделия), а за это получить от неё необходимые для себя товары (в основном сырьё: лес, шкуры, шерсть и т.д.), то начнётся весьма оживлённая межгосударственная торговля. Торговле будет сопутствовать близкое соседство, множество  дешёвых  но удобных дорог, знание языка и т.п. В этом случае торговля будет не  навязанная,  а свободная, опирающаяся на взаимную выгоду, не на эксплуатацию более слабой стороны (Литвы) сильнейшей (польскими промышленниками и торговцами).
Одновременно, если  будет нужна помощь при обороне от России, которая не скоро ещё откажется от нового захвата наших и ваших земель, тогда сможем заключить союз с Польшей, однако это должно произойти на добровольной основе, не под давлением. Все отношения будут основаны на взаимном согласии и выгоде. Все договоры литовцев с поляками будут заключены по настоящему, как “свободных со свободными, равных с равными”  [в тексте дословно: libertatus cum libertatus, paribus cum paribus - ИВВ] Для этого необходимы следующие условия:   Польша должна безоговорочно отказаться от притязаний на нашу независимость; - не вмешиваться в наши внутренние дела; - признать за нами нашу столицу Вильнюс!
Последнее условие - прежде всего. Подумайте только, разве Польша согласилась бы уступить кому-либо Варшаву, если бы даже большая  половина её населения желала бы, например, перенести столицу Польши в Россию, Германию, Чехию или Литву?” В конце подпись - “Литовские солдаты”.65

В ответ на предложения Военной контрольной комиссии Лиги наций, которые были оглашены на начатых было в Вевисе 16-17 ноября 1920г. переговорах с представителями литовского правительства, Каунас подготовил к 29 ноября 1920г. свою позицию. Министр иностранных дел ЛРД Ю. Пурицкис подписал и передал литовской делегации на продолжающихся в наднеманской столице переговорах следующую инструкцию: “1. Прекращение военных действий осуществить на следующих условиях: литовское военное командование берёт на себя обязательство не осуществлять нападения, в местах расположения и не продвигаться вперёд, если не будет нападения, и если  польские войска сразу же будут отведены с тех же позиций; поможет систематически эвакуировать их с занимаемого пространства до демаркационной линии установленной Сувалкским договором относительно продления которой литовское правительство готово вести переговоры с польским правительством. 2. Абсолютно невозможно отводить литовские войска с линии их теперешнего месторасположения. 3. Вопрос о демобилизации армии можно ставить только под условием, если будет демобилизована на этих же условиях вся Польша. 4. Прекращение демобилизации может осуществиться на равных с Польшей условиях (в то же самое время). Замечание: Требования Комиссии по вопросам № 2, 3, 4 должны быть представлены делегации в письменном виде. 5. Организацию “Шаулисов” литовское правительство реорганизует в подчинение военного командования. Польское правительство должно ликвидировать содержащиеся им на литовской территории такие организации, как POW, “Strzelc;w” и другие аналогичные.
Переговоры должны вестись с целью -
Осуществить эвакуацию польских войск с территории признанной Литве согласно договора с Россией от 12 июля, или же хотя бы с территории проведённой линией на переговорах в Сувалках и продлённой на теперешних переговорах с представителями польского правительства, никоим образом при этом не принимая эту демаркационную линию за юридическую предпосылку для будущей границы”.66
Во время переговоров Военная контрольная комиссия Лиги наций вручила представителю литовского правительства И. Йонинасу официальное сообщение о том, что фронт войск Желиговского расположен между Олькеники - Ионишкис.67 Это означало, что на всём 200 километров восточном фронте, начиная от Оран и до Двинска, Литовская армия воевала с войсками Срединной Литвы только в центральной его части, на участке длинной в 110 километров.68 С остальной части фронта, почти половины его линии, в сторону литовских солдат с 6 октября по конец ноября 1920г. били пушки, летели пули, рубили сабли и кололи штыки солдат Польской армии под командованием Начальника государства и главнокомандующего Ю. Пилсудского.
На юге и западе от Каунаса, начиная от Оран, литовско-польский фронт имел протяжённость около 130 километров,69 и заканчивался границей с Восточной Пруссией.70  В общей сложности фронт, занимаемый Литовской армией на спорных польско-литовских территориях и на территории исторической Литвы, составлял около 330 километров. Он и лёг в основу пограничной линии литовского государства, которая просуществовала до начала Второй мировой войны. Фактически её зафиксировал Каунасский протокол о перемирии между литовскими войсками и частями генерала Л. Желиговского.
”Господин Михал Коссаковский, представитель польских властей при Военной контрольной комиссии Лиги наций, имея полномочия от имени польского правительства подписать любой акт военного или политического свойства во исполнение решений Лиги наций, получив в добавок от генерала Желиговского обещание исполнять условия, записанные в данном протоколе и гарантию от польских властей что эти условия генералом Желиговским будут исполняться
с одной стороны
и Игнас Йонинас - представитель литовских властей при Военной контрольной комиссии Лиги наций и г-н полковник Константинас Клешчинскис, начальник Генерального штаба Литовской армии,  уполномоченные литовскими властями от их имени подписать настоящий документ
с другой стороны.
принимают следующий текст, кладущий конец военным действиям между литовскими войсками и войсками генерала Желиговского:
По совету Военной контрольной комиссии Лиги наций
1) военные действия между литовскими войсками и войсками генерала Желиговского закончатся 30 ноября 1920г. в 24 часа;
2) сразу после окончания военных действий военнопленные будут переданы Военной контрольной комиссии;
3) между двумя армиями будет установлена нейтральная зона в ожидании, когда контрольная комиссия выведет передние границы этой зоны для сторон, военные части останутся на занимаемых ими сейчас местах.
Экземпляры данного протокола были написаны: один Военной контрольной комиссии; один польскому правительству; один литовскому правительству.
Все три были заверены Военной контрольной комиссией Лиги наций.
Настоящий протокол записан на железнодорожной станции Каунас в вагоне Военной контрольной комиссии Лиги наций 29 ноября 1920г. в 11 часов, в присутствии вышеназванных делегатов и Военной контрольной комиссии. Был видан делегатам и комиссии, и после проверки подписан.
Литовские делегаты: И. Йонинас (подпись), К. Клешчинскис (подпись). Польский делегат М. Коссаковский (подпись). Военная контрольная комиссия Лиги наций: С. Лассич (подпись), майор Кеннан (подпись), полковник Бержера (подпись), полковник Шардиньи (подпись). Печать Военной контрольной комиссии Лиги наций”.71
Одновременно здесь же Военной контрольной комиссией были представлены установленные этой комиссией рубежи нейтральной зоны между войсками Литовской армии и генерала Л. Желиговского: “Линия проходит с литовской стороны: Яканце, Стшелтишки, Калинца, Спенглиники, Панашишки, Жуклее, Соловушки, Спиндре, Стравка, Штарейня, Давгердишки, Ховшчизна, Новополе, 218, Казлишки, 229, 189, Сейлентаны, Млынек, железнодорожный мост по р. Бражоле (левый берег), Амяринис, Подолесе, левый берег Вилии до Валейкишки, Вичюны, Довборишки, Уружеле, Пасеки, Рымуча, Шнипелишки, Окмянцы, Антоново, Кемяле, Улнишки, Поёдзе, Ёджишки, западный и северный берег озера Гедроец, Янчюры, Елшанцы, северный берег озера Освея, до Олка, Северный берег оз. Болоша, Лобешишки, Янишки.
С польской стороны линия проходит: Докшине, Мосты, станция Рудзишки, Оболе, Еленёво, 178, дорога от высоты 178 до Старый Млын, Гай, Сеймуны (с севера от высоты 171), Олсоки (вдоль высоты 201), идёт возвышенностью, Добиты, Вичюны, Лаздины, Ятелуны, Бразда, Сурманце, правый берег Вилии до Подворанце, Покальне, Сиберовка, Плекишки, Явнюны, Бирки, Квакче, Мигуче, Нугары, Нарунишки, Буркиле, Якубанце, Свиндаришки, Кейданеле, Покизны Майранце, Подубинки, Мацеёво, Орняны. (немецкая карта западной России 1:100000).
Эти рубежи с каждой стороны являются самыми последними линиями охраны.
Изменения восточной линии согласно указанных рубежей должны последовать до 3 декабря 12 часов, и быть сообщены обеими сторонами 4 декабря Военной контрольной комиссии Лиги наций”.72
Данный документ о проведении нейтральной зоны, с указанием крайних пунктов с литовской и польской стороны, Военная контрольная комиссия Лиги наций вручила в виде нот литовскому и польскому правительствам.73
Позднее стало известно, что, подписывая протокол о перемирии, литовская делегация стремилась обязательно включить в его текст слова: “заключаем этот договор с целью облегчить Польше эвакуацию Желиговского, которого незадолго до этого она торжественно и официально объявила бунтовщиком”. Руководитель Военной контрольной комиссии Лиги наций полковник П. Шардиньи, по мнению И. Йонинаса, очень сопротивлялся включению этих слов в текст договора, утверждая, что “договор о перемирии, это всего лишь техническая вещь”. В связи с возникшей дилеммой надо ли из-за отсутствия в тексте названного определения отказываться от военного перемирия или нет, литовская делегация всё же отступила и согласилась не вставлять в договор самих слов: “а fin de proceder a l`evacuation des troupes, commandees par le general Zeligovski, du territoire par elles occupe”. Однако было решено при подписании протокола о перемирии сделать специальное устное заявление.
Заявление литовской делегации было зачитано в присутствии всех членов Военной контрольной комиссии Лиги наций и польских представителей, которых попросили принять это к сведению (en prendreacite) и сообщить Совету Лиги наций.74
Другими словами, попытка подписать договор в котором нашло бы отражение и названное заявление литовской стороны, не нашла согласие у Военной контрольной комиссии Лиги наций, которая, тем самым, косвенно защитила политические интересы Польши. Из-за этого литовско-польский договор о перемирии, на который надеялся Каунас, как, впрочем, и Варшава, и который должны были бы подписать с обеих сторон, как минимум, государственные чиновники на уровне министра, - не состоялся. Однако подписанный протокол о перемирии между враждующими сторонами оказался, в принципе, весьма действенным.

На следующий день, 30 ноября 1920г. литовский представитель И. Йонинас и польский - М. Коссаковский, в присутствии членов Временной военной Контрольной комиссии Лиги наций, подписали протокол соглашения относительно прекращения военных действий с 20 ноября 1920г. между литовскими войсками и военными частями генерала Л. Желиговского. Ими был также подписан протокол об установлении нейтральной зоны с отводом из неё военных частей воюющих сторон.
Документ, фиксирующий такой развод, был подписан, правда, на день ранее.75
Различные политические круги в Каунасе в основном с недоверием отнеслись к новому перемирию, считая его выгодным лишь польской стороне вместе с войсками генерала Л. Желиговского. И если наделённые властью представители правящих националистических партий по сути дела вели всё время борьбу за территорию исторической Литвы, расположенную на востоке от Каунаса, для того,  чтобы избежав проведения здесь заведомо проигранного для них плебисцита, получить эти территории с подачи Англии, Лиги наций или Советской России, то интернационалисты, на противоположной стороне спектра тамошних общественно-политических группировок, были не довольны в связи с тем, что теряли контакт со своими соплеменниками в Вильне и на прилегающих территориях.
Каунасская ежедневная газета “Lietuva”, сообщая о подписании Протокола о перемирии между войсками Литовской армии и военными частями Л. Желиговского, отмечала: “Во вступительной части протокола представители Л. Желиговского обязались не нападать на литовскую сторону, а польское правительство гарантировало, что эти обещания будут исполняться. Было решено, что военные части Литовской армии и генерала Л. Желиговского останутся на тех же позициях, на которых они сейчас находятся”.76 И далее - “было намечено установить между ними нейтральную зону, которая была установлена 30 ноября 1920г.”77
Историк Р. Жепкайте считала, что тем самым “соотносясь с новым мнением Совета Лиги наций, Военная комиссия должна была гарантировать проведение плебисцита на территории Срединной Литвы”.3 (C.136-137) Печатный орган местных коммунистов, еврейские лидеры которых действовали в подполье, писала “29 ноября был подписан протокол о прекращении военных действий. Руководитель Военной контрольной комиссии Лиги Наций французский полковник П. Шардиньи по этому случаю сказал, что пришло время договориться литовцам и полякам потому, что “ожидает совместная борьба против общего врага”.78  По мнению историка Р. Жюгжды: “Тем самым раскрывалось стремление империалистических государств   втянуть Литовскую Республику в антибольшевистские авантюры. Однако Вильнюс остался в руках милитаристов Польши. Советская Россия, защищая национальные интересы и права литовской нации, не признала захвата Вильнюса”.22(С.38)

Любопытны характеристики Военной контрольной комиссии Лиги наций которые были даны литовскими участниками переговоров о перемирии и агентами разведки работавшими с ними. Такие сведения позволяют лучше понять, что происходило за кулисами переговоров и после них.
Министр иностранных дел Ю. Пурицкис 29 ноября 1920г. направил в Женеву А. Вольдемарасу послание, в котором просил добиваться замены председателя Временной контрольной комиссии Лиги наций, француза П. Шардиньи, а также секретаря комиссии - серба С. Лассича, которые являются по сути дела польскими шпионами. “Факты расскажут Климас и Нарушявичюс. Необходимо обязательно заменить всю комиссию или хотя бы председателя и секретаря. Желательно, чтобы председателем был не француз”.79 
Более подробные характеристики этим людям и всей обстановке вокруг спорного региона дал агент под кличкой “летувис”.
"В Контрольной комиссии всем дирижирует Шардиньи. Это человек умный, хитрый, большой энергии, твёрдой воли. Другие члены комиссии ничего не значат, они только подтверждают слова и действия Шардиньи. Лассич (серб) секретарь, имеет значение, предупредительный. Он изучал литовский язык в Варшаве и из польских источников - на всё смотрит польскими глазами и оперирует любимым поляками ложным аргументом: литовцы находятся под немецким влиянием и ими дирижируют немцы. Итальянец Бержера, являясь графом, лично симпатизирует полякам - шляхте и нисколько не ориентируется в литовском вопросе. Не заботится о его разрешении. Англичанин Кеннан также безразличен к литовским делам. Все дискуссии в комиссии проводятся на французском языке, а Кеннан не знает французского языка, поэтому участвует лишь для подтверждения решений.
2. Деятельность комиссии.
Шардиньи действует по соответствующей программе: проводимая им политика является политикой французских властей, план его действий, является планом французского Генерального штаба - конечной целью всех акций является: присоединение Литвы к Польше.
Сам Шардиньи смотрит на литовцев с большим пренебрежением; однажды  будучи немного "подогретым", проговорился, что литовцы в качестве государства, это несколько оборванцев - недостойные никакой независимости, Он сейчас позаботится при помощи перемирия пригасить военные действия и разгоряченное настроение литовцев, затем понемногу подготовит давление со всех сторон на литовцев - и литовцы согласятся соединиться с Польшей.
Если бы Шардиньи, как пишут газеты, стал бы шефом направляемых в Вильнюс войск Антанты, то он (Шардиньи) с этими войсками в Вильнюсе стал бы для Литвы опасней и вредней, нежели теперешний Желиговский, который не такой уж умелый и могучий, поскольку тогда не его армия регулировала бы плебисцит, а - сам Шардиньи проводя свою политику и программу. Поэтому литовские власти должны позаботиться о том, чтобы избавиться от Шардиньи, должны твёрдо и энергично протестовать в Лиге наций против назначаемого главнокомандующего войсками Антанты на территорию Вильнюсского края - указывая: 1) на общую политику французов, враждебную литовским делам; 2) на то, что французы поддерживают поляков; 3) на действия французов в Каунасе; 4) на акцию французов в Клайпеде.
Поскольку Лига наций считает, что председатель Контрольной комиссии должен быть и командиром направляемых в Вильнюс войск Антанты, то ей назначат другого командира войск, не француза. В этом случае сам Шардиньи должен будет покинуть пост председателя Контрольной комиссии. Обязательно нужно избавиться от Шардиньи, который,  как видно, не случайно попал в Контрольную комиссию, но целенаправленно избран как весьма пригодный для названной французской политики и исполнения её программы в Литве”. Далее агент литовской разведки сообщает что “Шардиньи показывал (выражая чувства триумфа) телеграмму Лиги наций, в которой Контрольной комиссии предоставляются более широкие полномочия”, - а также - “Шардиньи будет стараться всячески остаться в Комиссии”. При этом в сообщении подчёркивалось, что каждый член Военной контрольной комиссии Лиги наций получает ежедневно по пять различных жалований.
Далее, касаясь деятельности этой комиссии, перечисляя очередные пункты рассматриваемых ею политических аспектов происходящего, он пишет: “Фактически всем в литовско-польском конфликте будет дирижировать, решать и наводить порядок - Контрольная комиссия. 4. Территория, предлагаемая сейчас Контрольной комиссией для проведения плебисцита, следующая: на востоке граница мирного договора литовцев с русскими, на западе - самая широкая, до линии польской оккупации в 1919г. 5. Если условия проведения плебисцита по Вильнюсскому краю, были бы решены Лигой наций, то это гибельно в отношении Литвы. Поэтому Х и У задумали и договорились предложить литовским властям проект согласно которому Вильнюсский край приобретает административную автономию, с присоединением края к Литве. Тогда, я подчеркну, такая автономия Вильнюсу - столице, будет для литовских властей и всей нации неприемлемой. Х и  У готовы это предложить только в крайнем, критическом случае. 6. Решено, что В. будет советоваться с Т.: может, удастся заменить членов комиссии - итальянца Бержера и англичанина Кеннана другими лицами, поскольку эти оба не действуют в пользу своих правительств. 7. Италия и Англия имеют свои интересы в Литве. Интересы Англии известны. Итальянцы думают связаться с Россией через Германию и Литву - и направлять в Россию всяческих технических и других работников.
Вечером 1 декабря пришлось побыть с У., от которого узнал: 1) В тот же день (1 декабря) утром в 10 часов в одном из номеров гостиницы «Версаль» ;расположенной на центральной аллее Свободы г. Каунаса - ИВВ;, собрались все поляки вместе с Шардиньи и представителями французской миссии, кажется, участвовал и хозяин гостиницы. Что там было решено -  узнать не удалось. 2) Вечером, около 4-5 часов, Шардиньи посетил У. и сказал ему, что литовские власти немедленно, в течение 24 часов, направят в Варшаву делегацию, и будто бы французская миссия указала кандидатов в эту делегацию: Сметону, Гальванаускаса, Ичаса. Кандидатом назывался и Чарнецкис, однако выяснилось, что он выехал в Женеву. Затем Шардиньи пошёл поговорить к Сметоне домой. 3) Литовский представитель в Контрольной комиссии Йонинас не имеет никакого значения. Может это хороший и способный человек, однако с ним никто в комиссии не считается. Напротив, он превратился каким-то образом среди членов комиссии в объект для насмешек - играют и насмехаются над его личностью весь вечер. Литовские власти должны назначить в контрольную комиссию может двух - трёх серьёзных людей, с которыми комиссия будет считаться, которые умели бы противостоять давлению комиссии”. Далее агент замечает: “Такими кандидатами могли бы стать: Климас, Нарушявичюс. 4) Литовские власти должны энергично действовать, утверждая единое политическое направление и тактику всем действующим лицам в спорном вопросе, не позволяя тем самым какому-то Шардиньи командовать в Литве. 5) Одним из ближайших заданий Шардиньи будет: позаботиться о свободном сообщении между Каунасом и Вильнюсом, вначале для пассажиров, а затем для товаров с тем, чтобы Вильнюс мог бы получить продовольствие из Литвы. С этой целью Шардиньи вручит литовским властям соответствующее предложение и будет оказывать соответствующее давление. Литовские власти напротив должны полностью закрыть границу на Вильнюс, чтобы ни один контрабандист не прошёл”,80 - подытоживает своё донесение агент “летувис”.

Донесения разведки последних дней ноября 1920г., приходившие в Генштаб Литовской армии сообщали: Подтверждено нахождение в Тракай 6-го Харцерского  полка;2 в районе Трок находятся военные части Польской армии связанные с организацией POW;81 поляки хотят отвоевать Гедройцы;82 в Мемельланде расположена одна тысяча французских солдат. 21-й полк альпийских стрелков, к которым прибыло в ноябре ещё 120 солдат. Французские солдаты расположены небольшими группами в Мемеле, Шилуте (Шилокарчаме), Пагегяй, Салининкай. Около Мемельского порта много французских кораблей. “Во всём Клайпедском крае около 700 полицейских, все местные жители. Они не жалуют французов”.
[NB; Город-порт Мемель (Клайпеда), на основании с.99 ч.3 Версальского мирного договора (вступил в силу 10.01.1920г.),  был  отторгнут от Восточной Пруссии и отдан под протекторат Франции.]
В Мемеле действует польское консульство, в котором работает около 25-и поляков. “По Клайпеде ходят польские военные, но без оружия. Местные жители не жалуют их”.
И далее - “В Клайпеде проживает много прусских литовцев, которые даже служат французам как шпионы. Неверных, провинившихся лиц французы сразу высылают из Клайпедского края в Германию. Поляков не любят все, как немцы, так и литовцы. Литовская молодёжь стремиться поступить на службу в армию. И “Haimatland” – организация, ранее противостоявшая литовцам, сейчас, прослышав об увеличении поляков в городе, сделалась более лояльной. Всё свидетельствует о том, что жители Клайпедского края немцы и литовцы очень недовольны французскими оккупационными властями и поляками”.83

Отдел разведки штаба 1-го военного округа Литовской армии составил обобщающую справку и представил её в министерство охраны края. В ней, кроме прочего, давалась характеристика минувших событий октября - ноября 1920г. “Неожиданные препятствия не дали возможности достичь давно задуманных целей - захватить Литву и часть Латгалии. Не позволили комитету “Обороны окраин” и его генералу Желиговскому быстро занять Литву. С самого момента занятия Вильнюса полякам было ясно, что если сейчас будет пропущен момент для того, чтобы идти вперёд, то внутри страны создастся весьма сложное для польского государства положение. События, произошедшие в ноябре, заставили военное руководство Польши как можно быстрее окончить авантюру Желиговского. Победа большевиков на фронте с Врангелем и отход латышей от провокационной польской политики, а также дипломатия, определили последующую политику поляков - благодаря договору ;о перемирии с Россией - ИВВ;, противостоять новой угрозе с Востока. Военное руководство Польши начало обращать внимание на фронт Желиговского, который стоит перед угрозой большевизма. Кроме этого, военное руководство Польши вынуждено содержать армию на повергнутых в разруху территориях, где снабжение армии продовольствием очень затруднено и вызывает недовольство местных жителей. Военное руководство Польши вынуждено решать две задачи - всячески избегать в будущем нападения большевиков, для чего необходимо убрать опасности с поля действия, которым может стать Срединная Литва. Переброска дивизий с одного места на другое свидетельствует о намерениях поляков подготовить свою армию к будущим военным операциям”.84
На 1 декабря 1920г. фронт частей Литовской армии на востоке и юге от Каунаса, с войсками генерала Л. Желиговского и Польской армией, составляли части трёх дивизий. По данным Генштаба Литовской армии - 9 полков, 8 батарей, 4 кавалерийских эскадрона. Распределение их по этим литовским дивизиям, начиная с левого фланга на северо-востоке и заканчивая правым флангом на юге, было следующим: III ДИВИЗИЯ, пехота - 1-й пехотный полк, 3-й пехотный полк, 6-й пехотный полк, 10-й пехотный полк, артиллерия - 2-я полевая батарея, 3-я полевая батарея, 4-я полевая батарея, 7-я полевая батарея, 2-я гаубичная батарея, кавалерия - 2-й и 3-й эскадроны 1-го Кавалерийского полка;  I ДИВИЗИЯ, пехота - 2-й пехотный полк, 4-й пехотный полк, 7-й пехотный полк, артиллерия - 5-я полевая батарея, 6-я полевая батарея, 10-я полевая батарея, кавалерия - 1-й и 4-й эскадроны 1-го Кавалерийского полка;  II ДИВИЗИЯ, пехота - 1-й пехотный полк, 3-й пехотный полк.85

НЕКОТОРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ КРОВАВОГО 1920 ГОДА
(декабрь 1920 г.)

Война молодого литовского государства за восточные территории закончилась в ноябре 1920 года, как показала история, на два десятилетия. Дальнейшая борьба Каунаса на этапе становления нового государства литовцев за свои государственные границы осуществлялась не в фронтальных боях, а в других системах измерения, другими методами и способами, при помощи другого политического инструментария. Длилась она ещё два с половиной года и закончилась весьма неплохими результатами для литовцев.
Год 1920, после того как 10 января вступил в действие Парижский мирный договор завершивший юридическое оформление имущественных претензии стран участниц Первой мировой войны, стал последним годом значимых военных действий не только для Литовской Демократической Республики, но и во всём западном регионе бывшей Российской Империи. Здешние новообразованные при помощи стран Антанты и Германии государства - были объявлены, а их правительства признаны de facto. Очаги военных действий, тлевшие до сих пор на теле Европы, наконец затухли. Самое большое количество людей погибло в России. Самый больший имущественный урон был нанесён также России.

Архивные материалы военной разведки Литовской армии, полученные при взаимодействии со спецслужбами из Лондона, Москвы, Берлина и столиц других государств, позволяют взглянуть на события тех лет глазами тогдашнего человека, через призму нравственных понятий которыми оперировало тогдашнее общество, а также через систему тех оценочных категорий, которыми пользовались властные литовские структуры тех лет.
Справедливости ради необходимо подчеркнуть, что с точки зрения национальной принадлежности авторов приводимых ниже аналитических записок, бесспорно, на их доклады накладывается тот или иной характерный психологический отпечаток. Поэтому эти материалы неоднородны по типу изложения событий.
Написанные литовцами на своём языке они носят в основном прикладной, утилитарный - прагматичный характер, в них большее внимание отводится рассмотрению формальных конкретных сиюминутных обстоятельств событий. Поэтому в подготовленных ими аналитических документах, события предстают последовательно – линейными, в плоскости решения данной поставленной задачи, которая должна решаться в конструктивном рациональном ключе.
Русские авторы, будучи не чужды прагматическим умонастроениям, излагая события на русском языке, всё же отдают приоритет анализу широкомасштабных принципиальных причин, приведших к данным событиям, а вслед за этим и перспективу их дальнейшего  развития. В подготовленных ими документах события рассматриваются, так сказать, объёмно, поскольку они видятся многоплановыми и многоходовыми, из-за обилия воздействия различных факторов из различных формализованных систем общественных отношений, объективно их обуславливающих. Аналитики, понимая логическую сущность таких межсистемных взаимодействий, не только не теряют из виду различные имеющиеся обстоятельства, экспонируя наличествующие факторы, но, экстраполируя, предвосхищают будущие, предупреждая о последствиях возможного воздействия иных политических составляющих на данное конкретное событие.
Офицеры разведки, подготовившие данные аналитические справки, в большинстве своём были отнюдь не литовцами. Основная масса источников написана была по-русски. Среди фамилий подписанных под ними стоят также  и польские, и еврейские фамилии, а также - людей других национальностей, естественно, переделанные на литовский манер.

Из итоговой справки о внутреннем положении в Советской России за 1920г. год узнаём, что в центре России спокойно, за исключением Тулы, где были беспорядки в связи с отсутствием продуктов питания.
На Украине - антибольшевистское движение в Харьковской, Киевской, Екатеринославской, Черниговской и Херсонской губерниях. Продолжается вооружённая борьба с атаманами Махно, Тютюником, Шепетой, Стромяком, что ослабляет Красную армию Украины. Террор в Одессе, Николаеве, Елизаветграде и Екатеринославле.
Националистическая Украинская армия под командованием Павленко-Омельченко перешла на польскую территорию. До настоящего времени там интернировано около 30 тысяч украинцев. Однако в ближайшее время, после перехода частей атамана Тютюника и полковника Безручко, это число возрастёт до 70 тысяч. Правительство Петлюры с управляющими и высшими офицерами, по сообщениям польских газет, прибыло в Ченстохову. “Народный комиссар продовольствия Украины Тарас [Мирон - ИВВ] Владимиров, выступая на Съезде рабочих и малоземельных хозяйственников, сказал, что от Врангеля остались большие запасы продовольствия. Только около Мелитополя Красная армия захватила 3 миллиона пудов хлеба”.1
В Волжском округе крестьяне недовольны постоянными реквизициями, изъятием продовольствия. В Донском и Кубанском округах беспорядки. “Большевики находят врагов в лице бывших казаков Врангеля, которые укрылись на юго-восток от Тамани. О Сибири сведений не хватает. На Кавказе происходит концентрация сил большевиков. Туда Москва направила 40 тысяч человек. На Севере России спокойно, хотя очень трудное экономическое положение”.2
В литовском Генштабе считают, что “советские политики, как можно подумать, не слишком радуются поражениям Врангеля, Савинкова” и украинских “самостийцев”. При этом подчёркивают - “последующее существование Советского правительства весьма сомнительно”.3 Причиной тому раскол, который начался в конце 1920г. - начале 1921 г. в руководстве РКП(б). Наметились две группы: 1)правая, возглавляемое Лениным, Сталиным, Зиновьевым и др. 2) левая - Бухарин, Троцкий, Осинский, Курский.4 “В России, как видно, верх берет партия войны: Троцкий, Бухарин, Крестинский - хотя правые коммунисты в партии сильно укрепились. Взаимные трения между этими партийцами где-то к февралю 1921г. могут привести к перевороту по причине растущих холодов, голода и эпидемий”, - считают каунасские аналитики. “В советских кругах война с Польшей считается неизбежной, хотя поляки согласились бы на большие уступки. Причина для начала войны всегда может быть найдена. То же и с Латвией и Эстонией. Что же касается Литвы”, - считает неизвестный агент литовской разведки, - “Аксельрод её “унаследовал”. Желиговского и польскую армию можно только высмеять. Весь недостаток Красной армии в том, что она не имела частей сформированных из поляков. Это бы пошло на пользу Советской России. Вооружение Красной армии удовлетворяет потребностям времени, потому что много оружия взято у Врангеля в Крыму”.3
Сохранившиеся в литовских архивах документы Наркомата просвещения РСФСР, свидетельствуют о нормальном положении евреев в Советской России, где они объединены в две национальные еврейские партии под общим названием «Поалей Сион» [«Рабочие Сиона» - ИВВ]: «Поалей Сион Еврейской Социал-демократической партии» и «Поалей Сион еврейской коммунистической партии». Обе имели своих представителей в Советах.5
Относительно Белой России в материалах военной разведки представлена также следующая информация. “После разгрома Врангеля, в Париже состоялось заседание бывших членов Думы и Правительства России. Говорилось о необходимости собрать из остатков армии генерала Врангеля новый антибольшевистский фронт. Среди выступавших нашлись такие мудрые люди, даже среди кадетов и членов правых партий, которых практика последних двух лет многому научила. Они высказались против таких предложений. Однако Струве, Бернацкий, Гучков, Алексинский и др. как раз являются сторонниками предложения за продолжение вооружённой борьбы против большевиков, как одного из средств победы над большевизмом. Против них выступают Милюков, Львов и другие. Милюков указал, что уже три раза делались попытки одолеть большевиков с помощью силы, и каждый раз все усилия окончились безрезультатно. Видимо в самом этом процессе борьбы есть что-то такое, что предопределяет судьбу борющихся с большевизмом армий. Львов, недавно вернувшийся с Дальнего Востока и переживший гибель Колчака, такого же мнения. “Как только фронт успевает укрепиться, сразу же на его тылах начинается время от времени какая-то возня, она растёт и губит антибольшевистские силы. Это чёрносотенцы. В результате освобождение Родины от большевизма осквернено чёрносотенцами. Антибольшевистская борьба лишается своих сторонников: хозяйственников, иностранцев, казаков и др.”. Далее Львов подчеркнул, что “большевики должны быть одолены внутренней силой самой нации, и, возможно, уже недолго придётся ждать, несмотря на то, что это так не выглядит для некоторых пессимистов”.
В то время как русские политические организации в Париже договаривались о дальнейшей деятельности и использовании остатков армии Врангеля, “министерства иностранных дел стран Антанты принялись практически решать вопрос. Этот вопрос, прежде всего, был затронут в Лондоне, где весьма интересовались судьбой остатков армии Врангеля. Представитель Италии предложил их разоружить. Это предложение было поддержано представителями Англии. Французское правительство по этому вопросу имело трудности политического характера, а ещё больше экономического. Сейчас этот вопрос окончательно решён. Французы предложили русским политическим организациям позаботиться об эвакуированных, и с этой целью организовать специальную комиссию. Остатки армии генерала Врангеля находятся в настоящее время в Галиополе, другая часть переведена в г. Каттар. Обеспечение продовольствием взяли на себя французы. Однако пропитание 70 тысяч людей требует больших сумм, как подсчитано 1,5 миллиона ;франков - ИВВ; в день. За неимением на это кредитов правительство оказалось в трудном положении. Что касается планов и проектов относительно использования остатков армии Врангеля, то правительство Франции считает, что они не смогут быть воплощены в жизнь в ближайшее время”.1
21 декабря 1920г. в Генштаб Литовской армии пришло сообщение о том, что Азербайджан объявлен Советской Республикой. “Таким образом, является частью России. Армянские коммунисты позвали на помощь в борьбе с дашнакским правительством Армении азербайджанских коммунистов, однако в тактической борьбе с армянскими дашнаками [националистами - ИВВ] воевали русские большевистские части”.6 Затем в документе подвергается дискредитации Лига наций: “В Армении с помощью представителей Москвы произошёл большевистский переворот. В то время как Лига наций пыталась организовать международную помощь Армении, которая была предоставлена только в виде “моральной помощи”, из-за боязни, что эту помощь французы и англичане используют для своих целей, Армения стала Советской республикой и таким образом лишилась своей независимости. Как сообщило большевистское радио, притесняемые армянские хозяйственники, взяли власть в свои руки, потому что политика меньшевиков совсем разорила страну. На самом деле мы имеем перед собой факт переворота, осуществлённого против воли жителей, который осуществляло московское правительство с помощью своих представителей, свергая демократический режим, так долго боровшийся за своё существование и, наконец, вынужденный капитулировать. Из-за отсутствия сведений нельзя составить полную картину произошедшего. В последнее время были сообщения о противоречиях между Советскими русскими и Кемаль Пашой. Относительно Армянского вопроса Советское правительство, стремясь поддержать престиж большевиков и уважая мнение международного пролетариата, воспротивилось планам турок и не допустила покорения всей Армении военной силой с последующим разделом её территории между двумя приграничными государствами. Позиция Москвы, бесспорно, имела влияние на армянские военные круги. Даже из сообщений источников Антанты следует: Военный министр Армении встал во главе движения, естественно с помощью Москвы, объявил правительство свергнутым и в Ереване объявил Армянскую Советскую Республику. Насколько сильно это Русское Советское Закавказье свидетельствует и такой факт, что Азербайджан согласился отдать Армянской Советской Республике спорные территории, такие как Зангуруза, Нахичевань, Карабах. Даже высшее военное руководство Турции направило поздравление Армянским Советам. В настоящее время деятели Антанты начали совещаться по вопросу Ближнего Востока.
Пользуясь результатами голосования жителей Греции, высказавшихся за возвращения в страну экс-короля Константина, французские дипломаты были склонны вернуть Турции окраины Малой Азии вместе с Смиразом, на основе Севрского договора отошедшего к Греции. Для того, чтобы таким образом достичь перемирия с турецкими повстанцами, представляющими опасность для французской и английской армий. Для того чтобы посоветоваться со сторонниками Кемаль Паши и использовать их против большевиков, французы были готовы даже пообещать им часть армянских территорий. Парижские и Лондонские газеты в своё время уже сообщили о восстановлении дипломатических отношений между Антантой и правительством в Анкаре. Московские дипломаты выбрали имеющийся момент для достижения своих целей. В то время когда премьеры стран Антанты готовились в Лондоне пересмотреть Севрский договор, не находя никак общего мнения по этому вопросу, Московские дипломаты полностью изменили этот договор, образовав  Советскую Армению и, как видно, ловко согласовали дела новообразованной Советской республики с делами её соседей. Однако этот переворот важен не только потому, что он разрушил планы Антанты на Ближнем Востоке. Он важен тем, что объединив народы Закавказья под большевистскими знамёнами, открыл путь коммунистическим идеям в колонии Англии в Азии.
Влияние Москвы в Афганистане как и прежде. Ведётся твёрдая большевистская агитация в Индии, которая в последнее время увеличивается. В октябре т.г. в направлении Памира из Ташкента вышел отряд Красной армии. Московская “Правда” помещает следующее воззвание комиссара Туркестанского фронта Сокольникова: “Горы Памира - крыша мира отделяет революционную Россию от Индии, где 300 миллионов людей несёт ярмо нескольких англичан. Пусть жители Индии знают что дружеская помощь приближается”. В подобном духе писала почти вся Советская пресса. Это же направление видно и в выступлениях Ленина. Интенсивная работа большевиков на Востоке заставляет думать, что большевики не только стремятся заставить Англию заключить мир и начать торговлю, но и серьёзно готовятся нанести смертельный удар господству Англии в Азии. Насколько это удастся большевикам, сейчас говорить конкретно нельзя. Превращение Армении в Советскую республику и события на Ближнем Востоке свидетельствуют что планы Советской России в Закавказье удались. Однако, присмотревшись вблизи и пристальней ознакомившись с положением, необходимо усомниться, принесут ли эти достижения положительные результаты. С расширением влияния большевизма, растёт и разруха. Возможно, что большевикам и удастся поднять Восток и уничтожить влияние англичан. Но как долго это будет продолжаться и пойдёт ли в пользу Советской России, - другой вопрос. Оружие, использованное слабыми руками, может убить самого стреляющего”.6
События в Сибири и на Дальнем Востоке Генштабом Литовской армии представлялись следующим образом: “С занятием большевиками на Дальнем Востоке Читы, образовалась Дальневосточная Советская Республика во главе с Краснощёковым и членами: Ивановым, Матвеевым, Бренславом и Никифоровым. Правительство выпустило декларацию, призывая партизанские отряды сдать оружие. Краснощёков заявил, что эта республика будет на правах федерации в составе Советской России. Дальневосточное правительство решило взять в свои руки Уссурийскую железную дорогу, которая находится на территории занятой японцами. Японское правительство заявило, что оно с оружием в руках будет бороться с нарушением порядка и спокойствия в Амурском регионе. Из Москвы сообщается, что японцы заняли приморье и закрыли границу в Маньчжурии от Дальневосточной Республики.
Национальный Совет Дальнего Востока 79-ю голосами против 32 решил присоединить Приморский край к Дальневосточной Советской Республике. Государственные учреждения будут переведены в Читу, а во Владивосток –  действующий Национальный совет, который будет решать местные вопросы.
Политика Японии в настоящее время ведёт к тому, чтобы окружить Китай и изолировать его от Советской России. Однако в то же время Япония стремиться взять от Дальневосточной Республики всё, что можно: взяла Сахалин и другие территории. Америка так же заинтересована вопросом Сибири. Она не остаётся спокойным наблюдателем и требует от Японцев объяснений. Ответ Японии не удовлетворил Америку. По этому вопросу японская пресса писала, что в последнее время Америка заняла агрессивную позицию. Это понятно потому что гегемония Японии на Тихом океане мешает лишь только Америке”.1

29 декабря 1920г. состоялся обмен ратификационными документами мирного договора между РСФСР и Финляндией. “Установлено железнодорожное сообщение между Советской Россией и Финляндией. В Райоке пассажиры пересядут в русские поезда. В Советскую Россию можно будет ввести товары, которые не возбраняются правительством. В Ионнесе (Северная Карелия) была выслежена тайная коммунистическая организация. Найдено много оружия и прокламаций, арестовано несколько подозрительных лиц”.2  Разведсообщения  ставят Каунас в известность о национальных противоречиях в Финляндии между финнами и шведами которые составляют в этой стране несколько процентов населения. В финском парламенте было проведено голосование о государственном финском языке. Против него голосовали все 23 представителя шведской национальности, в то время как социалисты голосовали вместе с буржуазными партиями за этот закон. Протест возник потому что влиятельные местные финские националистические политики считают, что не может быть и разговора о равенстве финского и шведского языков, которое обеспечил бы закон об этих двух государственных языках.1
Продолжается напряжённость в отношениях между Эстонией и РСФСР, несмотря на предложения открыть дипломатические представительства и консульства, сделанные руководителю советских дипломатов Г. Чичерину после подписания взаимного Мирного договора.1 “Торговые отношения между Россией и Игаунией слабые. Торгового представителя Игаунии не принимают в Москве, пока туда не прибудет представитель Игаунии. Ремонт 230 паровозов, порученный железнодорожникам из Ревеля ещё также не начат, поскольку нет окончательной договорённости относительно некоторых пунктов мирного договора. Дипломатические и консульские отношения между Игаунией и Советской Россией будут восстановлены. Избранный в начале 1919г. Учредительный Сейм Игаунии перестал заседать. Избран новый Парламент Игаунии, состоящий из 100 представителей. По результатам выборов видно, что в настоящий момент самой сильной партией в Игаунии являются прогрессисты, во главе с бывшим послом в Лондоне профессором Пиипу. Из членов этой партии состоит всё правительство. В разряд кандидатов перешел из Партии крестьян бывший командующий армией Игаунии генерал Лайдонер, начальник его штаба генерал Скотти и бывший премьер Петз. Социал-демократы в Парламенте представлены в трёх фракциях: 1) коммунисты; 2) независимые; 3) социал-демократы”.2
В литовском Генштабе считают: “Отношения между Советской Россией и Латвией часто изменяются то в лучшую, то в худшую сторону. В своей последней речи Ленин указал на то, что Советское правительство будет стремиться поддерживать как можно лучшие связи с Латвией. Экономические отношения Советской России и Латвии понемногу улучшаются и могут быть вскоре реализованы. В разговоре с премьер-министром Ганецкий коснулся некоторых экономических вопросов. На Всероссийском Съезде Ганецкий внёс проект торгового договора между РСФСР и Латвией. Относительно будущих торговых отношений Совет министров Латвии имеет два проекта. Один проект, чтобы торговля с Россией была бы непосредственно в руках правительства и проводилась бы через соответствующее посредническое бюро. Второй проект Союза купцов Латвии, который уже избрал Комитет по восстановлению торговых отношений с Советской Россией, в котором участвовали бы и представители властей. На общем заседании принят первый проект с замечанием, чтобы посредническое бюро работало вместе с общественными организациями и купцами. Но собрание решило что в Москве необходимо учредить Торговое представительство, которого до сих пор не было.
Общее настроение, в связи со слухами о желании большевиков напасть на Латвию, плохое. Большевики сконцентрировали значительные свои силы на границах с Прибалтийскими государствами. В связи с этим некоторые организации приготовились в случае необходимости эвакуироваться. Французское представительство регистрирует всех своих граждан, чтобы в случае опасности их можно было бы вывезти.
Между Латвией и Советской Украиной сейчас проходят переговоры. Недавно правительство Латвии получило официальное предложение правительства Украины, за подписью Раковского, прислать своего представителя для ведения переговоров о мире. Такое предложение ранее предлагал Иоффе, но делегация Латвии это предложение отклонила, мотивируя тем, что русские не имеют полномочий, а во вторых, потому что латыши вовсе не воюют с Украиной. Выступив вторично с таким предложением, он подчеркнул, что поляки подписали мир также отдельно с Советской Россией и Советской Украиной. Положительный ответ правительства Латвии на предложение Раковского дан только с учётом того обстоятельства, что на Украине находятся латвийские граждане. Органы Украинской Рады часто мешали гражданам Латвии возвратиться на Родину, мотивируя тем, что мирный договор, заключённый с Советской Россией, Украина ;т.н. независимая, под руководством Рады - ИВВ; не соблюдает. Цель всего этого очевидна. Покончив с вооружёнными силами демократической Украинской Республики Советская власть начала борьбу с дипломатическими представительствами этих групп. Всюду законные, а в некоторых государствах как, например, в Латвии, официально действующие миссии Демократической Украины Москве, несомненно, совершенно нежелательны, поскольку являются антибольшевистскими центрами. В случае заключения отдельного мира между Латвией и Советской Россией в Риге не сможет действовать другая миссия Украины, а только Советской Украины.
Относительно отношений Латвии и Франции французский представитель в Риге заявил, что французы испытывают большие симпатии к латышам, и что латыши всегда могут надеяться на помощь французов. Такое мнение было высказано представителю Латвии в Париже Гросвальду.
Урегулирование вопроса о литовско-латышской границе идёт нормально и есть надежда что вскоре границы будут установлены. Идут переговоры об урегулировании также финансовых и экономических вопросов”.2  Кроме этого в разведывательных донесениях сообщалось: “Латвийское правительство просит русское - быстрее выдать ему железнодорожное имущество принадлежащее Латвии по Мирному договору. Среди латышских социал-демократов возможен раскол между правыми и левыми в связи с отношением последних к 3-му Интернационалу”.1

Прежде чем вернутся к проблематике интересующего нас региона посмотрим что сообщали разведданные литовского Генштаба об обстановке в других регионах Европы и планеты.
4 декабря 1920г. в Каунас пришло сообщение о том, что Чехословацкая армия, которой в основном командуют французы, насчитывает 190 тысяч военнослужащих. Сибирские войсковые подразделения чехов, составляющие 50 тысяч военнослужащих, отказались воевать с большевиками. На содержание армии правительство истратило в 1920г. 3 миллиарда крон.7
По поводу всё еще не окончившейся Великой войны военные аналитики из Каунаса судят по тому, что продолжается оккупация войсками Антанты части Германии. “Продолжается разоружение Германии, передаются пушки, пулемёты и другое добро. Исполнение договора со стороны Италии также было нарушено в связи с походом Аннунцио. С Болгарией ещё также не закончено. Румыния, по совету Антанты, аннексирует Бессарабию.
Вся территория бывшей Турецкой Империи является ареной постоянной борьбы. Греческая армия до сих пор действует против  турок на территории Малой Азии, стремясь заставить их подчиниться Севрскому договору. Национальный вождь турок не признаёт константинопольского правительства и ведомые им “националисты” объединяются с российскими большевиками, становятся “коммунистами”. Кемаль Паша с помощью российских большевиков напал на Армению, в результате чего последняя стала Советской республикой. В Сирии действует французская оккупационная армия. В Персии порядок поддерживают англичане. Произошедшее в Месопотамии восстание, хотя и с большими трудностями, уже подавлено. Неспокойно в британской Индии, не известно чем всё это окончиться.
Ликвидации Великой войны во многом препятствует утвердившаяся в Советской России советская власть. Хотя частично она и заключила договоры, однако большевистские вожди стремятся осуществить всемирную революцию. Это заставляет все нации быть осторожными. Одной из самых важных войн минувшего года явилась война Советской России с Польшей, которая можно сказать явилась продолжением Великой войны, которая находится в стадии ликвидации. С поражением фронта генерала Врангеля победа оказалась и на стороне Советской дипломатии”. 
Обращает на себя внимание понимание той роли, которую начинают играть в мировой политике с момента окончания Первой мировой войны Соединённые Штаты Америки. “Вначале Великой войны государства были объединены в трёх главных лагерях. В первом были государства Центральной Европы ;Германский Рейх, Австро-Венгерская Империя, Королевство Италия;, вместе с Болгарами и Турками боровшиеся с блоком России - Франции - Англии, составлявшим другой лагерь. В стороне были второстепенные и третьестепенные государства, которые были всё время нейтральными. Одним из Великих государств, которое в течение 3-х лет занимало нейтральную позицию, а затем определило итог Мировой войны были Соединённые Штаты Америки. Сейчас мы имеем уже иные группировки государств, которые со временем могут ещё больше измениться, поскольку во главе Лиги наций стоят Англия и Франция, дела которых эта организация больше всего защищает при отсутствии в ней Германии, Америки и России. Непопулярность Лиги наций заставляет последние искать совместные интересы. Сейчас, на пороге нового года, уже заметны новые группировки государств: с одной стороны Англия, Франция и Япония, с другой Германия и Россия, которые не желая соглашаться с нынешним своим положением невольно ищут дипломатической и экономической поддержки Америки”.2
В самих Соединённых Штатах в последнее время некоторые смелые “молодцы” проникли в литовскую католическую прессу и “начали вести не только грязную по форме агитацию, но и попросту разлагающую и вредную для литовского государства работу. Хвалясь тем, что они представляют интересы широкой литовской католической общественности Америки хотя многие ксендзы, да и другие католики эту акцию не поддерживают, эти смельчаки не только желали бы здесь, в Америке, править сами всеми делами, но ещё подстрекают направлять “литовским властям заявления”, в которых ставят широкие требования относительно того, как там, в Литве, должна устанавливаться власть. То им не нравится имеющееся главное военное командование, и они требуют, чтобы главное командование литовскими войсками было поручено генералу Сильвестру Жукаускасу; то не нравятся дела литовских “шаулисов” и других партизан, и они требуют, чтобы “шаулисы” и другие партизаны были бы включены в регулярную армию. Весьма заметно, что последнее требование полностью соответствует и требованию председателя контрольной комиссии полковника Шардиньи, который попросил чтобы организация “шаулисов” была бы полностью ликвидирована или подчинена военному руководству. Против назначения Главнокомандующим генерала  Жукаускаса, наверное, поляки бы не протестовали. Кажется Учредительный Сейм и власть им установленная лучше знают кого надо назначать главнокомандующим, и что и как делать с литовскими “шаулисами и партизанами”.
Далее в этой аналитической справке отмечается - “строго требуется, чтобы быстрее была отозвана литовская миссия, которая и так уже задержалась, поскольку работа с получением займа в этом году завершена, в связи с чем просит разрешения на возврат в Литву. Литовская миссия выехала в Америку на несколько месяцев и постоянно действовать здесь никогда не собиралась. На осуществление займа Свободы были направлены все католические общественные организации, которые успешно сотрудничали с другими организациями для реализации этого займа. Теперь же звучат измышления, что если бы только им одним была поручена такая работа, то она была бы давно сделана. До сих пор литовская миссия не мешала никакой организации осуществлять эту деятельность. Представители различных организаций участвовали в совещаниях по проведению этого займа. И, наконец, работа по сбору займа ещё не закончена и имеющийся при литовском представительстве финансовый отдел, которому поручено заботится о дальнейшей судьбе займа, будет оказывать всяческую помощь, чтобы только весь заем нам был назначен”. Каунасские аналитики сетуют - если бы исполнились желания Председателя Военной контрольной комиссии Лиги наций полковника П. Шардиньи, литовская миссия уже давно была бы из Америки отозвана, поскольку с её помощью деньги уже были собраны и направлены в Каунас. Их общая сумма составляла около 80 миллионов “литовских золотых” и была предназначена для государственной казны. Затем - “Комитету защиты Литвы”, на сумму около 3 миллионов “литовских золотых”. Кроме этого деньги на сумму около 2 миллионов “литовских золотых” были направлены литовским “шаулисам, которых хотят распустить”. Пожертвования были также собраны на приюты и в фонд литовского Красного креста. Здесь же авторы справки замечают, что по имеющемуся мнению деньги не доходят до адресата, поскольку направляются прямо премьер-министру и министру финансов, “которые во власти”. Желательно чтобы они направлялись председателю Учредительного Сейма или министру иностранных дел Ю. Пурицкису, которые являются представителями партии христианских демократов. “Здесь в Америке смелые ребята сравнивают работу представительства литовской миссии с работой Желиговского или других бандитов, поскольку  они знают, что она никак не удовлетворит их аппетит. Слишком много человек вовлечены в партийные споры и не ориентируются в этой, казалось бы, политической работе. Правда такая работа не приносит успеха в деле политического укрепления здесь литовского представительства, но наоборот внесла много трудностей в вопрос о признании независимости Литвы. Литовскому представительству приходилось часто оправдываться, мол здесь нет другого представительства литовского правительства, мол имеются различные партии, которые ведь не могут на всё одинаково смотреть”. В заключении разведчики указывают - “для того чтобы повредить литовскому представителю сознательно делались различные претензии – мол, литовский представитель сочувствует большевикам, или не уважает суверенитет Америки и т.п.”8

Итоговое обобщение политической обстановки в отношениях между Литовской Демократической Республикой и Польшей согласно справки, данной разведотделом Генштаба Литовской армии выглядит следующим образом. “Разрешение литовско-польского спора в Лиге наций идёт неудачно. Лига наций как международная организация оказалась в этом случае бессильной. Лига наций вновь обратилась к польскому и литовскому правительствам с предложением организовать плебисцит, но – «не давая никаких указаний и не опираясь ни на какие реальные факты».
Что касается отношений между Польшей и Советской Россией, то Лига наций не желает вмешиваться в переговоры в Риге и держится от них в стороне: “Лига наций не желает принимать на себя ответственность за последствия переговоров”, - так написали представители Лиги наций Падеревскому. Таким ответом Лига наций лишается возможности решать вопрос о Вильнюсе, который затрагивает интересы и Советской России. Возможно последние не будут довольствоваться только нотами, но могут осуществить более веские шаги для зашиты своих намерений. Географически удобное положение спорных территорий является удобной базой против укрепления Советской России. Поэтому Советское правительство имеет право видеть для себя опасность во всякой концентрации войск в этом регионе.  ;подчёркнуто - ИВВ; Совершенно понятно, Советская Россия скорее согласится иметь своим соседом не так воинственную и политически здоровую страну. Не удивительно почему в этом вопросе Советская Россия поддерживает литовцев. Она это делает не потому что выполняет какой-то договор, но – предвидит из этого выгоду для себя”.
Далее в документе читаем: “Выше всяческих политических воззрений в настоящее время в Польше доминирует вопрос - насколько крепким является мир на Востоке, не готовятся ли большевики вторично напасть. Время от времени распространяются беспокойные известия о подготовке большевиков к войне, о военных настроениях среди советских руководителей. Всё это производит плохое впечатление на польскую общественность не потому что они после победы у Вислы и Немана боятся большевиков, которые, по их мнению, не являются для Польши такими уж опасными, но боятся той неопределённости в мире, которая мешает экономической и внутренней жизни страны. Ожидаемая военная весна мешает привлечению в Польшу иностранного капитала, без которого невозможно восстановить в стране хозяйство и валюту, отвлекает общественное мнение в сторону от ряда вопросов внутренней политики, образования и  других областей деятельности. Всё это было бы несвоевременным, нереальным, если бы через два месяца полякам вновь надо было бы отражать нападение армии Советской России. Одним словом, широко бытует мнение - русские весной возобновят поход против Польши. Это оказывает плохое влияние на её внутреннее и внешнее положение. Ясно, что в польских политических кругах возникают сомнения - не привносятся ли эти слухи врагами Польши. Не сами ли большевики, а также немцы распространяют слухи о военных планах русских. Немцы, бесспорно, являются заинтересованной стороной и стремятся к тому, чтобы эти слухи попали на соответствующую почву. Они сыграли бы важную роль на фоне плебисцита в Верхней Силезии. Некоторые польские круги убеждены - подобные слухи являются провокацией, и что на самом деле никакой опасности Польше со стороны большевиков нет.
Последовательно в мир верит Польская Социалистическая партия [PPS - ИВВ]. О такой уверенности свидетельствует и отзыв из состава коалиционного кабинета представителя PPS Дашинского, целью которого было достичь выгодного мира с русскими. PPS не верит в планы большевиков начать новую войну. Этому не верят и некоторые националистические группы, мотивируя такое своё мнение тем, что большевики, стремящиеся в настоящее время завязать экономические отношения с Западной Европой, не хотят войны, а во-вторых, если и хотели бы воевать то не могут этого сделать в связи с экономической разрухой, плохого состояния транспорта и т.п.
Однако этому противоречат следующие соображения:
1) большевики уже давно стремятся завязать экономические отношения и искать признания со стороны стран Западной Европы, однако это им не мешало вести войну с одной стороной, а с другой - жить в мире; 2) экономическое состояние большевиков заставляет их не вооружать хотя бы часть своей армии, однако они этого не делают, недостаток провизии заставляет воевать с соседями и кормить свою армию на чужих территориях. Это также принимается к сведению польскими политическими сферами и часто можно услышать - “Ясно, большевикам верить нельзя и надо быть готовыми отбить их нападение”. Отсюда следует - общественность должна действовать, чтобы был мир, а армия должна стоять на посту, что бы в случае необходимости могла бы сдержать противника.
Относительно Рижских мирных польско-российских переговоров, - хотя и нельзя сказать, чтобы они шли успешно, однако в некоторых вопросах кое-что достигнуто. Больше всего разногласий возникает по финансовым и экономическим вопросам. О скором завершении переговоров нет и речи”.2
В другой аналитической справке даётся следующая картина политической обстановки вокруг польско-российских отношений. “Польша и Советская Россия, которые сейчас проводят переговоры в Риге, не доверяют друг другу. Такое состояние стало весьма серьёзным и преобладает мнение, что эти переговоры могут закончиться не мирным договором, а войной. Известно, что много будет зависеть от советов из Лондона, где в настоящее время стараются установить modus vivendi с большевиками. И всё же можно сказать - какими не были бы результаты Рижских переговоров, настоящего мира между поляками и русскими быть не может, хотя там и будет подписан окончательный мир. Со временем он будет опровергнут.
Отказ Советской России от демобилизации в Красной армии можно было давно предвидеть. Из господствующего положения Коммунистической партии в России понятно - большевики демобилизовать свою армию не могут. Самая главная опора советской власти - Красная армия служит ей потому, что эта армия содержится на средства страны. До настоящего времени, пока существовали враждебные большевикам силы, Красная армия боролась в надежде захватить территории ещё не уничтоженные большевизмом. Демобилизовать Красную армию советское правительство никогда не согласиться, поскольку тогда внутренний переворот в России был бы неизбежен. Поэтому советское правительство должно всегда держать вооружённые силы, для того чтобы солдаты, вернувшиеся на родину, не совершили бы переворот. Из-за этого конфликты между Советской Россией и соседними государствами никогда не прекратятся. Они будут поднимать клич, обращаясь к мировому пролетариату с призывом на борьбу с мировой буржуазией, к мировой пролетарской революции и т.д. Фактически она  [советская власть - ИВВ] будет иметь цель кормить Красную армию в зарубежных странах, во время международных боёв, так, как до этого могла кормить - во время гражданских войн в России. Советское правительство будет вынуждено бороться со своими соседями и  особенно неизбежна война с поляками, которые, по мнению большевиков, находятся на пороге большевистской революции. Она, эта революция, перекинет мост в Германию, пролетариат которой ожидает красных. Польское правительство видит эту опасность поэтому-то и не верит большевикам. Все же поляки прилагают усилия чтобы заключить с Советской Россией мир, хотя о мире с советскими русскими не может быть и речи.
Такое объяснение можно сделать исходя из того, что большевики боятся восстановления России. Они скорее хотят видеть Россию ослабленной большевистским режимом. Это хорошо служит идеи образования “Великой Польши” в границах 1772г., т.е. политике которую сейчас проводят правящие польские группировки. Большевикам нравится империалистическая польская федерация, поскольку такая политика в стране, которая устала от войн и экономической разрухи ведёт к росту антагонизмов, тем самым готовится почва для большевистской пропаганды. После заключения временного перемирия между Польшей и Советской Россией, печать последней не стесняясь писала о втором Брестском мире и утверждала, что поляки кроваво заплатят за вроде бы выгодные для них условия мира, как это вынуждены были сделать немцы. Возможно что в территориальных вопросах большевики и уступят, надеясь настолько деморализовать Польшу, поскольку она второго нападения большевиков не выдержит.
На находящиеся в Варшаве русские политические круги падение Врангеля оказало сильное влияние. Но, как и всюду, так и здесь, всё ещё имеется надежда на объединение всех антибольшевистских групп. В Варшаве уже собралась группа “Союз возрождения России”, в которую входят лица, переместившиеся из Югославии. В ней участвуют некоторые левые кадеты и правые социалисты. В скором будущем есть надежда решения вопроса о совместных действиях этой группы с аналогичными группировками за рубежом, а также в Риге и Ревеле. Кроме этого названной группе необходимо закончить работу, которую начал Русский политический комитет. Как известно этот Комитет заключил договоры с представителями Украинской и Белорусской Народными республиками, по которым признал независимость Белорусской Народной Республики. Подробности этого договора должен был изучить Белорусский Сейм. Исходя из этого факта создать общий политический центр будет не так просто и к согласию вряд ли удастся прийти.
Почти во всех дипломатических кругах говорят о необходимости войны Польши с Советской Россией. Может большевики хотят подкрепить свои требования в Риге живой силой, концентрируя свои войска на границе с Польшей. А может переговоры в Риге это всего лишь прикрытие подготовки новых боёв. Базой концентрации частей Красной армии является Смоленск, где находится штаб Западного фронта. Только в районе Смоленска сконцентрировано 18 пехотных дивизий и артиллерия. Кроме этого 12 дивизий, из которых 4 кавалерийских, было переброшено на фронт против Балаховича. После ликвидации этих фронтов они остались “без работы” и ожидают новых назначений. Далее в районе Дриссы - Барковичи - Полоцк большевики концентрируют значительное количество кавалерийских частей. Вдоль всей нейтральной зоны большевики концентрируют несколько пехотных корпусов, укреплённых артиллерией и бронепоездами. В Дриссу прибыл штаб одной из кавалерийских дивизий Армии Будённого. Большое количество кавалерии движется по просёлочным дорогам.
Часть Браславского района занята поляками, в том числе и весь Дисненский район, что противоречит договору о перемирии. Характерно - концентрация кавалерийских частей происходит в том же месте, где перед этим большевистские кавалеристы осуществили прорыв Польского фронта ;в начале лета 1920г. - ИВВ;. Всего в этом районе большевики сконцентрировали около 16 кавалерийских дивизий и всё это настораживает поляков. Поляков также настораживает нота советского правительства правительству Польши относительно действий войск Желиговского”.1

В заключении данного раздела нельзя обойти стороной секретное циркулярное письмо подготовленное Разведотделом Генштаба Литовской армии и разосланное в начале января 1921г. местным комендатурам министерством охраны края с задачей и инструкцией борьбы с коммунизмом в Литовской Демократической Республике. Документ носил название “Большевизм в Литве в настоящий момент”. Он был оформлен под грифом “совершенно секретно”. В нём в частности отмечалось: “В настоящее время исторически важной борьбы с нашими вечными врагами – поляками  зреет особенно наболевший вопрос усиления борьбы с не менее опасным врагом нашей независимости - большевиками. Для того чтобы иметь настоящую представление о росте и силе современного большевизма в Литве, т.е. представлять себе грозящую опасность, которую он представляет нашей независимости, необходимо проследить деятельность большевиков-коммунистов  перед - и после заключения мира с Советской Россией. Тактика деятельности большевиков в обоих временах почти ничем не отличается, различия имеются только в масштабе и энергичности действий”. Тактика действий большевиков заключается в том, что ведут работу “в двух направлениях: с одной стороны среди городских и сельских рабочих, с другой - в нашей армии”.  Авторы подчёркивают, что “весь период - до мира с советскими русскими и приезда миссия последних в Каунас был использован для напряжённой деятельности большевистских агитаторов, организации рабочих в союзы. В то время волна профсоюзного движения захлестнула все наши города и местечки, и не было  деревни, где бы ни собрался какой-нибудь профсоюз”. При этом справедливо отмечается причина такого успеха - “большая безработица в государстве во многом помогла городскому и сельскому пролетариату организоваться в классы. В то время не было союза, в котором не скрывались бы отдельные  или несколько опытных коммунистов”.
Поскольку это циркулярное письмо, то эти коммунисты названы в нём поимённо: “В настоящее время в Литве показалось несколько умелых коммунистов: Викторас Гришкялис-Сурвила, Мицкявичюс-Папрусис, Ясайтис, Юргис Апанавичюс, Гюсбургас-“Сергей”, Девулис-“Волков”, Норбертас-Каваляускас, Лянкайтис-Станкус, Будинас, Федаравичюс-Станкус и много других, энергично действующих при организации профсоюзов в нужной им форме”. Здесь же следует предупреждение представителям властей на местах - “профсоюзная организация является школой, в которой рабочий класс созревает и готовится к социалистическому порядку”. В июле 1919г. было образовано и зарегистрировано в министерстве внутренних дел за № 17 “Центральное бюро профессиональных союзов”.
Другими словами запретить так просто профсоюзы нельзя, но надо знать  что они делают: “С августа 1919г. “Центральное бюро” начало издавать свой орган “Darbinink; Gyvenimas” [“Рабочая Жизнь” - ИВВ]. Был закрыт. Одновременно по инициативе “Центрального бюро” были учреждены фонды: “Рабочей прессы”, “Безработных” и “Забастовок”, а кроме этого были открыты два рабочих клуба - один при Центральном бюро под названием “Интернационалист” и другой - еврейский - “Арбайтер - Кюнст - Ферейн”. Затем указывалось, как с ними можно поступать: “Государственные органы предприняли строгие меры по ликвидации этой опасной деятельности. В данном случае не последнюю роль сыграл Разведывательный отдел Генерального штаба”, - надо было и свои заслуги отметить  - “затем дела передавались государственному защитнику Военного суда”.
Далее авторы драматизируют обстановку: “Все же, несмотря на преследования, коммунисты в феврале 1920г. с удвоенной энергией начали проникать в городские и сельские профсоюзные организации. Только нехватка средств на организацию профессиональных союзов не позволила им взять всё профессиональное движение в свои руки. 7 февраля 1920г. был ликвидирован комитет группы Каунасских коммунистов, большинство членов которого, как стало ясно, были члены “Центрального Бюро”, - т.е. его деятельность была насильственно прекращена. “После этой ликвидации каунасская коммунистическая группа так ослабла и рассыпалась, что не могла поддержать восстание военных 22-23 февраля 1920г. С того времени “Центральное Бюро” прервало свою работу, и вся деятельность профсоюзов затихла.
Новая деятельность коммунистов в профессиональных союзах возобновилась накануне выборов в Учредительный Сейм, во время агитации. В это время от Центра Коммунистической партии Литвы и Белоруссии было направлено в Литву значительное число пропагандистов для агитации против выборов в Учредительный Сейм Литвы. Вся антигосударственная деятельность коммунистов в этот период  выразилась в интенсивном распространении прокламаций и ряде публичных митингов.
Под эгидой фракции социал-демократов Учредительного Сейма, 26 декабря т.г. [1920г. - ИВВ]  прошли выборы в “Центральное Бюро”,  которое очень энергично возобновило свою прерванную профсоюзную работу. В это время организуются новые союзы, и среди них - “милиции”, “тюремных охранников” и “служащих телеграфа”. Свои, - ручные профсоюзы государственных служащих. “После реализации мира с Советской Россией профсоюзы не возымели того значения для рабочих масс, которое они имели раннее, и поэтому профсоюзное движение замерло.
Относительно деятельности коммунистов в частях Литовской армии, то необходимо сказать, что она всегда, почти до февраля 1920 года была спорадичной. После восстания 22 февраля [неудавшаяся попытка восстания военнослужащих в Шансовских казармах г. Каунаса - ИВВ] коммунисты усилили деятельность среди военных. Это видно из того, что, во-первых - центр компартии занимается выработкой соответствующих инструкций для организации “ячеек” (основа партии) в военных частях; во-вторых - коммунисты усиленно начали распространять свои воззвания в казармах наших военных частей. Необходимо подчеркнуть всю серьёзность ведущейся коммунистами пропаганды. Солдаты, живущие в неудовлетворительных для себя экономических условиях, не имея духовной связи со своими офицерами - естественно являлись удобной почвой для адской большевистской пропаганды и агитации”. Осуществлялась она в рабочих клубах, которые посещают солдаты “и даже участвуют в собраниях рабочих. Прослежено, наконец, что некоторые солдаты поддерживают связь с членами коммунистической партией большевиков”.
В конце апреля 1920г. уже были сведения о количестве коммунистических “ячеек” в Литовской армии. “В первой половине июля 1920г. деятельность коммунистических “ячеек” настолько расширилась, что была достигнута договоренность, как можно быстрее их ликвидировать”. Начались аресты и судебные расправы. “Из 27-и членов военной организации, 21-го военный суд приговорил к различным срокам каторжной тюрьмы, а одного из них к смертной казни”.
Далее в документе констатируется: “В наших войсковых частях существовала вполне подготовленная к восстанию военная коммунистическая организация во главе с прибывшим из Советской России комиссаром под кличкой “Онуфрий-Шостак”, который, как потом стало известно, был председателем военно-революционного трибунала 15 армии и членом Следственной комиссии - Казимиром Стасюком. Кроме этого стало ясно - распространяемая среди солдат печатная коммунистическая литература готовиться в Германии в Тильзите. [Доставлялась в Каунас через Вирбалис и Юрбаркас - ИВВ]. Основы коммунистической пропаганды глубоко укоренились в нашей армии. Такая пропаганда начала особенно распространяться после последней мобилизации, когда в военную среду было введено большое количество членов профсоюзных организаций, воспитанных в коммунистическом духе”.
Контрразведчики из Каунаса обеспокоены тем что “литовские коммунисты в своей деятельности поддерживали всё время контакт с немецкими “спартаковцами”. Необходимость таких связей объяснялась, с одной стороны, общением по партийным связям, с другой - живой необходимостью литовцев-коммунистов в получении коммунистической литературы и оружия из Германии. Кроме этого литовская территория была самым коротким путём для курьеров организации “Спартака” в Советскую Россию и назад. Несомненно, путь при помощи литовских коммунистов, проходил через территорию Литвы”.
Раскрывая влияние коммунистической организации “Спартака” и способы борьбы с нею, документ указывает: “необходимо заметить, что репрессии против “спартаковцев” в Германии очень слабые. “Спартаковцы” имеют свои типографии, их брошюры и газеты свободно продаются в магазинах. Они свободно пользуются правом на собрания. Спрашивается, как объяснить то, что в Германии, где “спартаковцы” пользуются такой свободой, до этого времени не было восстания? Чем бы не объясняли такое положение, все же наше соседство с Германией, за неимением у нас сильных антибольшевистских организаций и антибольшевистской пропаганды, в этом отношении весьма опасно для внутреннего порядка и независимости нашего государства”. Здесь же документ предупреждает: “Бывшие немецкие солдаты, среди которых большой процент былых “спартаковцев”, имеют большое желание тайно перейти литовскую границу с целью вступить в Литовскую армию. Пополнение наших войск такими “солдатами”, несомненно, увеличило бы “красную” опасность в демократической Литве и ускорило бы крах нашей независимости”.
Далее в документе рассматривается влияние русских большевиков, “после заключения мира с Советской Россией и приезда в Литву миссии русских”. Отмечается, что деятельность местных коммунистов входит в новую фазу. “Русские большевики  скоро нашли для себя сотрудников среди местных граждан, часть которых они использовали как разведчиков - агентов, других - как курьеров с приграничными государствами. Для поддержания связей с Германией они учредили в Кибартай отдельный пункт “питания” для военнопленных, возвращающихся из Германии в Россию, и назначили туда двух своих представителей. Те установили связи с представителем “спартаковцев” в Эйткунай  Карлом Самуэлем”. Отмечено, что “русские большевики установили связи и с Латвией”, - причём, - ”члены Советских миссий в Каунасе и Риге направляют друг другу шифрованные письма партийного характера, и перевозят друг другу большие денежные суммы”. Отмечается, что “большевики стремятся навязать связи с местными левыми партиями и, главное, с местными коммунистами”, - в том числе, - “они понемногу начинают поддерживать деньгами местную профсоюзную организацию “Центральное Бюро”.
Особенно настораживает Генштаб, что Советское посольство направляет “свою адскую деятельность и в среду наших “шаулисов”.
“Члены русского посольства, широко агитируя, сумели поднять на ноги еврейскую организацию “бундовцев-коммунистов”. В настоящее время эта организация с центром в Каунасе учредила несколько районных, приходских “ячеек” в различных городах Литвы. В последнее время эта организация укрепилась, к ней присоединилась “Поалей - Сион”. Бундовцы-коммунисты действуют совместно с каунасским коммунистическим центром и со своим покровителем Аксельродом”.
Указываются и методы работы Советского посольства: “Русское посольство агитирует не только тайно, но и открыто. Так, например, оно субсидирует около 400 студентов-беженцев, большинство из которых евреи, охотно принимает на службу бывших  служащих - специалистов, назначая большое жалование, и довольно много жертвует на различные цели”.
В заключении в этом любопытном и откровенном документе сказано: “Согласно сведениям немецкой разведки, Советская власть русских намерена всеми силами готовить внутреннее восстание в духе большевизма во всех Прибалтийских республиках. Таким образом, нашему правительству придётся распутать очень серьёзное задание, решая для всех нас вопрос о методах борьбы с приближающейся угрозой большевизма”.9
Процитированный документ ни в коей мере нельзя считать направленным против евреев как националов, поскольку, как уже неоднократно подчёркивалось, в литовском буржуазном правительстве всегда принимали участие министры - евреи по национальности, а сами власти опирались на влиятельные экономические еврейские круги, в руках которых находилась основная часть торгового, финансового и промышленного капитала страны. Литваки располагали обширными связями с влиятельнейшими финансовыми и политическими группировками в других ведущих странах мира, в том числе в Германии и в Советской России. Обладая этим знанием, представленный документ позволит читателю лучше понять многие аспекты событий происходивших в 1920 году и дальнейшую логику поведения литовских властей.

; ; ; ; ; ;










































УКАЗАТЕЛЬ ИМЁН

Абрамович Витольд, биографические данные смотри в томе 1-ом (см. Т.1.) – Стр. 145.
Абрамович Людвиг – (1876-1939), историк, обучался в Харьковском и Краковском университетах. Член литовской делегации, принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём учреждений социального обеспечения. Польский буржуазный политический деятель, либерал, публицист, издатель и редактор газет: «Gazeta Krajowa» (передал её затем Л. Хоминскому), «Przegl;d Wile;ski», “Kurjer Wil;;ski”. Автор книги «Cztery wieki drukarstwa w Wilnie» (1925). - 41.
Адамкявичюс Эдвардас (Адамкевич Эдуард) – (1888-1957), литовский генерал. Окончил военное училище в Петербурге, служил в царской армии. Февраль-апрель 1918г. – командир литовского Ровенского батальона. 23.10.1918г. в ступил в Литовскую армию. С декабря 1918г. начальник строевого отдела министерства охраны края.  В марте-мае и в сентябре 1919г. на должности начальника Генштаба Литовской армии. С октября 1919г. командир Каунасского батальона, а уже в декабре 1919г. – командир 7-го пехотного полка. Участвовал в боях с Красной армией, бермонтовцами, польскими легионерами. Осенью 1920г. принимал участие в боях против войск Л. Желиговского. 1921-1922 – офицер по особым поручениям Главнокомандующего; 1922-1928 – комендант Биржайского военного округа; 1928-1930 – командир 9-го пехотного полка; 1930 – окончил Высшие военные курсы; 1930-1935 – командир дивизии. Затем ушёл в отставку. В 1944 – выехал в Германию. С 1949г. жил в США. – 136.
Адамович (Дзяргач) Вячеслав (Вацлав) Антонович – (1864-1939), белорусский общественный деятель. Бывший капитан русской гвардии, затем польский офицер, подполковник. В 1917г. активист Белоруской социалистической Громады (БСГ), член Великого Белорусского Совета, Центрального белорусского военного совета. Кандидат от БСГ на выборах в государственное собрание. 1919-1920 – сотрудник польской военной вербовочной комиссии. Весной 1921г. командир Минского полка 1-й Литовско-Белорусской дивизии войск Срединной Литвы. Один из организаторов «Зелёного дуба». Участник съезда белорусских политических организаций в Праге (1921), агитировал за ориентацию на Польшу. Вместе с П. Алексюком организовал в Вильне в 1921г. Белорусский съезд, который оформил белорусское движение за единение Белоруссии с Польшей. - 151.
Аксельрод А. - первый постоянный представитель РСФСР в Литовской Демократической Республике с 31 августа 1920г. - 61, 63-64, 72, 88, 178, 213, 226.
Алекса Йонас Прано (см. Т.1.) - 26.
Алекса Зигмас (Ангаретис) (см. Т.1.) - 41, 57, 61, 67.
Алексинский Иван Павлович – (1871-1945), врач – хирург. Окончил медицинский факультет Московского университета, затем работал хирургом, преподавал в Московском университете. В 1919г. примкнул к Белому движению, работал хирургом в военных госпиталях армии П. Н. Врангеля. В конце 1920г. эвакуировался из Крыма в Константинополь. Один из близких сотрудников П. Н. Врангеля в эмиграции, выступал за дальнейшее продолжения вооруженной интервенции против РСФСР. - 213.
Алексюк Павел Павлович – (г.р. 1892), юрист, белорусский политический деятель. Окончил Петербургский университет (1915). В 1915г. основал в Вильне общество помощи потерпевшим в войне. В 1917г. входил в Белорусскую социалистическую Громаду (БСГ), затем в Белорусскую национальную партию социалистов – заместитель председателя Белорусского национального комитета в Минске. С ноября 1917г. член исполкома Белорусского Совета и центрального белорусского совета военных. Один из авторов провозглашения Декларации о независимости БНР в феврале 1918г. Затем был членом народного секретариата Белоруссии. В 1919г. член центрального Совета Виленщины и Гродненщины. 1919-1920 – создал белорусскую военную комиссию и руководил её работой. В 1920г. работал адвокатом в Новогрудке. С осени 1920г. руководил Белорусского социалистического комитета в Варшаве. Поддержал военную акцию С. Н. Булак-Балаховича в Белоруссии. В 1921г. организовал пропольскую организацию «Белорусское краевое единение». В 1921г. сотрудничал с генералом Д. Конажевским. - 151.
Ангаретис Зигмас (Алекса), см. Алекса-Ангаретис Зигмас.
Аннунцио Габриель, см. Д` Аннунцио Габриель.
Анри Пауль Проспер - французский генерал. 1919-1920 - руководитель французской военной миссии в Польше. - 23.
Антонов Александр Степанович – (1888-1822), руководитель т.н. антоновщины – восстаний крестьян Тамбовской и части Воронежской губерний, недовольных политикой «военного коммунизма» (1920-1921). Член партии эсеров с 1906г. После февральской революции 1917г. вернулся в Тамбов из ссылки, начальник уездной милиции. Осенью 1918г. поднял восстания, которое вскоре было подавлено. Летом 1919г. организовал новые отряды, которые быстро разрослись. В ноябре 1920г. возглавил главный оперативный штаб восставших, выступивших под лозунгами «Долой продразвёрстку!», «Да здравствует свободная торговля!» и т.п. После ликвидации восстания Красной армией, войсками ВЧК, ВОХР и ЧОН под общим руководством М. Н. Тухачевского (применял отравляющие газы), скрылся. Убит при аресте.  - 156, 212.
Апанавичюс Юргис – член Компартии Литвы, активно действовавший на территории ЛДР в 1920-1922гг. - 224.
Апфельбаум (Зиновьев, Радомысльский) Григорий Евстигнеевич – (1883-1936), руководитель партийной организации Петрограда - Ленинграда, в 1919-1926гг. председатель исполкома Коминтерна. – 212.
Ататюрк (буквально - отец турок) Мустафа – (1881-1938), руководитель национально-освободительной революции в Турции (1918-1923). Первый президент Турецкой Республики (1923-1938). Выступал за поддержанием дружественных отношений с Советской Россией. - 214, 218.
Ашкенази Шимон – (1867-1935), историк, профессор Львовского университета. С 1920г. представлял интересы Польши в Лиге наций. - 88, 167.
Аукштолайтис Юргис (см. Т.1.) - 183.

Балахович С. Н., см. Булак-Балахович С. Н.
Балтрушайтис Юргис – (1873-1944), поэт-символист, литовский дипломат. Окончил в 1898г. природоведческий факультет Московского университета. В 1899г. совместно с С. Поляковым основал издательство «Скорпион». После 1917г. некоторое время руководил союзом московских писателей. 1920-1921 – руководитель нескольких литовских специальных миссий в РСФСР. 1922-1939 – чрезвычайный и полномочный посол ЛДР в СССР. С 1939г. – советник литовского посольства в Париже. - 18, 176, 182, 184.
Балутис Бронюс Казис – (1880-1967), литовский дипломат, масон. В 1909г. окончил Псковскую высшую политехническую школу. 1912-1919 – в США. Редактор тамошней газеты «Lietuva». В 1916г. окончил Кентский колледж в Чикаго. В 1919г., как представитель литовцев США, участвовал в делегации при Парижской конференции. В 1920г. переехал в Каунас. С марта по ноябрь 1920г. – директор политического департамента МИД. Член литовских делегаций на переговорах с поляками в Калварии и Сувалках (09-10.1920). 1920-1921 – заместитель министра иностранных дел. 1921-1927 – директор Западного и политического департамента МИД. 1937 – генеральный секретарь МИД. Отказался принять руководство МИД после государственного переворота А. Сметоны в декабре 1926г. 1928-1934 – чрезвычайный и полномочный посол в США. С 1934г.  – в Нидерландах и  Англии (до смерти, поскольку не принял вхождение Литовской Республики в состав СССР). 25.07.1940 – вручил английскому правительству ноту по поводу «осуществления СССР аннексии Литвы». 26.07.1940 – народное правительство в Каунасе лишило его гражданства и права возвращения на Родину, его имущество было конфисковано. Защищал золотой запас литовского государства, депонированный в Лондоне. Сотрудничал с комитетом по освобождению Литвы (VLIK). - 14, 61, 63-64, 89, 93, 95, 97, 100, 108, 115-116, 121, 126, 167-169, 193-194, 201.
Барановский Антон Лёнгин – (1854-1922), польский генерал бригады. Служил в царской армии, в звании полковника воевал в русско-японской войне. Попал в плен. В 1912г. подал в отставку. В 1919г. вступил в Польскую армию. Воевал в 1919г. в Сибири, откуда вернулся в Польшу с войнами 5-й Сибирской дивизии. Затем совместно с войсками Л. Желиговского, в составе регулярной Польской армии, участвовал в боях с частями Литовской армии осенью 1920г. 1.04.1921 - подал в отставку. Умер в Вильне 31.05.1922г. - 158, 192.
Барлицки Норберт – (1880-1941), юрист. Деятель рабочего движения Польши, публицист. – представитель польского правительства на советско-польских мирных переговорах осенью 1920г. в Риге. - 143.
Безручко – полковник русской армии. В 1920г., при правительстве С. Петлюры, возглавлял части националистической Украинской армией, принимавшие участие в боях с Красной армией. В конце 1920г. перешёл со своими восками на территорию Польши, где был интернирован. - 212.
Бенедикт XV – Папа Римский. -77.
Бербецкий Леон – (1875-1962), полковник польской армии, затем генерал, начальник штаба 1-й Литовско-Белорусской дивизии Л.Желиговского, осуществил захват Сувалкского региона в  сентябре 1920г. - 86, 97.
Бержера С. – граф, итальянский полковник. Член Военной контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию литовско-польского конфликта относительно государственных территорий в 1920-1922гг.. (CVA. Ф.20, оп.1, д.16, л.166.) - 205, 208-209.
Бермонт (Авалов) Павел (см. Т.1.) - 75-76, 150, 169, 188, 191.
Бернацкий Михаил Владимирович – (1876-1945), экономист – финансист, доктор наук, общественный деятель, педагог, публицист. Окончил юридический факультет Киевского университета. После февральской революции 1917г. занимал различные должности в составе Временного правительства. 25.09.1917 – министр финансов. 25.10.1917 – арестован большевиками, но вскоре отпущен. С мая 1918г. входил в нелегальную антибольшевистскую организацию Национальный центр. В период Гражданской войны назначен генералом А. И. Деникиным управляющим финансами «Особого совещания» при главкоме вооружённых сил Юга России (1919-1920). В ноябре 1920г. эмигрировал в Турцию, затем переехал во Францию. Один из лидеров русского Белого движения в эмиграции, выступавший за продолжения вооруженной интервенции против РСФСР в конце 1920г., после разгрома Белой армии в Крыму. - 213.
Бертоло Филипп Жозеф Луи – (1866-1934), французский дипломат. Участник Версальской мирной конференции, с 1920г. директор департамента политических и торговых отношений МИД Франции.  1924-1932 - генеральный секретарь министерства иностранных дел Франции (пост был создан специально для него). Участник Лондонской и Локарнской конференций, вместе с Г. Чичериным приступил к нормализации отношений между Францией и СССР. – 120, 140.
Биесадэкин – генеральный комиссар Антанты в Гданьске осенью 1920г. - 92.
Бизаускас Казимирас (см. Т.1.) - 61.
Билюнас К. В. – майор, участвовал в боях с войсками Л. Желиговского в октябре 1920г. - 134-135.
Биржишка Миколас (см. Т.1.) - 67, 93, 121, 181.
Блюхнер О. – казначей Комитета обороны Литвы, образованного осенью 1920г. литовским правительством и  Учредительным Сеймом.  - 160.
Бобинский Станислав (Ян Кшешинский, Рафал, Рафес) (см. Т.1.) – 41.
Бобицкий Леон – (г.р. 1887), полковник польской армии, начальник штаба войск Л.Желиговского в 1920г., затем директор военного департамента ВПКСЛ. В 1929г. вышел на пенсию. - 179, 185, 193.
Богинский – польский национальный активист в Вильне, принимавший участие в подготовке законодательства Срединной Литвы после занятия войсками Л. Желиговского Виленского края в октябре 1920г. - 179.
Бредов фон – генерал немецких вооружённых сил в Первую мировую войну. - 76.
Бренслав - в 1920г. член правительства Дальневосточной Советской Республики. - 215.
Бриллиант (Сокольников) Григорий Яковлевич – (1888-1939), советский государственный и политический деятель. В 1918г. председатель советской делегации на переговорах с Германией, подписал Брестский мир. С 1920г. председатель Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР. В 1921г. заместитель наркома, в 1922-1926гг. нарком финансов. В 1922г. участник Гаагской конференции. С 1926г. заместитель председателя Госплана. С 1928г. председатель Нефтесиндиката. С 1929г. на дипломатической работе. 1935-1936гг. 1-й заместитель наркома лесной промышленности СССР. Член ЦК партии. Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 215.
Бронштейн (Троцкий) Лейба (Лев) Давыдович (см. Т.1.) - 101, 182-183, 212.
Будённыё Семён Михайлович – (1883-1973), советский военноначальник, маршал СССР (1935). Трижды Герой Советского Союза (1958, 1963, 1968). В гражданскую войну командовал 1-й Конной армией (1919-1923). В 1939-1941гг. заместитель народного комиссара обороны СССР. В Великую Отечественную войну (в 1941-1942гг.) главнокомандующий войсками Юго-Западного и Северо-кавказского фронтов. Выявилась неспособность его, как командующего. В 1943-1953гг. командовал кавалерией Красной армии. - 223.
Будинас (Куршенетис) Доминикас – (г.р.1892), во время 1-й Мировой войны служил в царской армии в Петрограде. В 1917г. вступил в РСДРП(б). Участник февральской и октябрьской революций 1917г.  Работал в комиссариате по делам Литвы, печатался в газете «Tiesa». В 1918г. возвратился в Куршенай, основал местный комитет Компартии Литвы, был членом Шауляйского райкома партии. 27.01.1919 издал Манифест, объявивший советскую власть в Жямайтии. В феврале – марте 1919г. участвовал в боях против немецких интервентов, защищал Куршенай, Паневежис. Затем активно действовал на территории контролируемой каунасскими властями. Был арестован. В тюрьме отказался от принадлежности к компартии. В 1920г. был обменен на заключённых в России. Затем работал на хозяйственной работе. В 1922г. вышел из партии. 1924-1932 – работал учителем в школе. Участвовал в Великой отечественной войне. С 1946г. на административной работе в Вильнюсе. Пенсионер. С 1959г. член КПСС. - 224.
Булак-Балахович Станислав Николаевич (см. Т.1.) - 150-151, 156, 171-172, 174, 179-180, 183-184, 186, 188, 197, 200, 223.
Буллинг В. - атташе при английском военном комиссариате в Каунасе осенью 1920г. - 181.
Буняк Р. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём ломбарда и отдела финансов, а также за приёмку налогов. - 41.
Буржуа Леон Виктор Август – (1851-1925), французский дипломат. С 1888г. член французского парламента. 1895-1896 – премьер правительства. 1899 – французский делегат на мирной конференции в Гааге. 1907 – член постоянного арбитражного суда. После 1-й Мировой войны Председатель Совета Лиги наций. В 1920г. лауреат Нобелевской премии мира. - 87-88, 136-139, 161.
Бухарин Николай Иванович (см. Т.1.) - 212.

Вайдота – литовский князь, сын князя Трок Кейстута. Погиб в 1362г., обороняя свой стольный город Кавну (Каунас) от нашествия ливонских рыцарей ордена Крестоносцев (по другим летописным сведениям, взят в плен). - 142.
Вайлокайтис Юозас (см. Т.1.) - 108.
Вард Р. Б. (см. Т.1.) - 96, 116, 137, 168-169.
Варякоис Йонас – (1892-1963), полковник Литовской армии. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. На 3-ем курсе (1916г.) был мобилизован в царскую армию. В 1917г. окончил в Петербурге Владимирское военное училище и был направлен на Австрийский фронт. После революции, в январе 1918г. был направлен из Воронежа делегатом на второй съезд литовских солдат в Петербург. Затем, был делегирован вместе с Л. Норейкой и К. Шкирпой в Вильну, сообщить литовской Тарибе о положении литовских беженцев в России. В декабре 1918г. вступил добровольцем в Литовскую армию. Собрал в Кедайняй отряд добровольцев, на базе которого был создан полк им. Миндаугаса – был его командиром до 1921г. Воевал за Укмерге, Паневежис, Купишки, Рокишки и Иллюксне с частями Красной армии, затем - с бермонтовцами, а осенью 1920г. – с поляками за Вильну (около Муснинкай). С 21.09.1921 – начальник штаба 3-го военного округа. В 1924г. окончил Высшие офицерские курсы. 1926 – ушёл в отставку.  1928-1929 – управляющий делами министерства путей сообщений. В октябре 1929 возвратился на службу в армию, и был назначен министром охраны края. 28.07.1930 – был освобождён от должности министра и ушёл в отставку. Занимался хозяйственной деятельностью, принимал активное участие в деятельности церкви евангелистов-реформатов в Укмергском районе. В 1944г. выехал в Германию. В 1949 – в США. - 136.
Василевский Леон (см. Т.1.) - 60-61, 65, 143-144, 183, 185.
Вахлинский Михал – представитель польского правительства на советско-польских мирных переговорах осенью 1920г. в Риге. - 143.
Вашкевич Людвиг – (г.р. 1888), польский профсоюзный деятель. Представитель польского правительства на советско-польских мирных переговорах осенью 1920г. в Риге. - 143.
Вейган Максим – (1867-1965), французский генерал, начальник штаба вооружённых сил Антанты, начальник Генерального штаба Французской армии. - 16.
Вергезе Умберто Сала – итальянский офицер, член Военной контрольной комиссии Лиги наций в Литве. Наблюдал за литовско-польскими переговорами в Сувалках 30.09-07.10.1920. - 108-109.
Видунас (Вильхельм Стороста) – (1868-1953), выходец из Пруссии, литовский национальный общественный деятель. Автор ряда публикаций по индийской философии. а также - европейских неоплатоников, мистиков, пантеистов.  - 10.
Вилейшис Йонас (см. Т.1.) - 174.
Вилтон – представитель Великобритании в Каунасе осенью 1920г. - 196.
Вирголич – командующий частями вооружённых сил Германии в Первую мировую войну. - 76.
Виткаускас Винцас – (1890-1965), генерал, Главнокомандующий Литовской армией. - 132.
Витовт, (Витаутас) (см. Т.1.) - 45, 178.
Витос Винценты – (1874-1945), общественный деятель, лидер польского крестьянского движения, премьер министр Польши с 24 июля 1920г. по 13. сентября 1921г., а также с 28 мая 1923г. по 14 декабря 1923г. и с 10 мая 1926г. по 14 мая 1926г. Один из руководителей партии «Piast» (по имени рода первых князей и королей – Пясты, основателей польского государства). С 1926г в оппозиции к проводимой Ю. Пилсудским политике «санации» - оздоровления общества и государства. - 68.
Владимиров (Шейнфинкель) Мирон (Лёва) Константинович – (1879-1925), советский государственный и партийный деятель. В 1898г. окончил Херсонское сельскохозяйственное училище, где был одним из организаторов революционного кружка учащихся. Член РСДРП с 1903г. - меньшевик. 1905-1907 – на подпольной партийной работе в Петербурге, Одессе, Луганске, Екатеринбурге. В 1907г. сослан в Сибирь. В 1908г. бежал за границу. После Октябрьской революции 1917г. примкнул к большевикам, член коллегии наркомпрода РСФСР. 1919 – член РВС и председатель особой продовольственной комиссар Южного Фронта. 1921 – нарком продовольствия, затем – земледелия Украины. 1922-1924 – нарком финансов СССР. С ноября 1924г. заместитель председателя ВСНХ СССР. С 1925г. – член ЦИК и ВЦИК СССР. - 212.
Вольдемарас Аугустинас (см. Т.1.) - 3, 6, 8, 64-65, 84, 86, 96, 101, 136-139, 146, 154, 163, 166-168, 174, 177, 199, 207.
Вонсович - член POW, один из организаторов в Каунасе восстания POW в ноябре 1920г. - 179.
Врангель Пётр Николаевич (см. Т.1.) - 53, 56, 76, 172, 176, 183, 188, 210, 212-214, 218, 222.

Гай (Гайк Бжишкян) Гая Дмитриевич – (1887-1837), один из видных командующих Красной армии периода Гражданской войны в Советской России, член компартии с 1918г. Командовал 1-й армией Восточного фронта (с декабря 1918г.), затем 42-й стрелковой, и 1-й Кавказской дикой кавалерийской дивизией на Южном фронте. Во время советско-польской войны 1920г. командир 3-го конного корпуса, успешно действовавшего на правом фланге Западного фронта. В августе 1920г. корпус прикрывал отступление 4-й армии и был интернирован в Восточной Пруссии. В 1922г. командующий вооружёнными силами Армении, затем на военно-педагогической и научной работе. С 1933г. профессор и начальник кафедры истории войны и военного искусства в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского. Репрессирован. - 30.
Гайлюс Валентинас – (1887-1935), лютеранский пастор. Окончил Кёнигсбергский университет, теологический факультет. С 1913г. – пастор в Русне. Осенью 1920г. - литовский уполномоченный представитель в Берлине. 1924-1925 – комиссар евангелической церкви в Клайпедском крае. 1926-1935 – учитель в Клайпедской гимназии. - 163, 166.
Галица Анджей – (1873-1945), инженер, генерал Польской армии, осуществивший захват Сувалкского региона в сентябре 1920г. - 86.
Галлер де Галленбург Юзеф – (1873-1960), генерал, командир польских военных подразделений во Франции, насчитывавших до 50 тысяч военнослужащих. В апреле - июне 1919г. эти польские войска были переброшены из Франции, в Польшу через территорию Германии. - 87, 102.
Гальванаускас Эрнестас (см. Т.1.) - 2, 34, 166, 209.
Ганецкий Яков Станиславович (Я. Фирстенберг) – (1879-1937), специальный уполномоченный В. И. Ленина по связям с западноевропейскими политиками. В 1920г. был членом делегации по переговорам с Латвией. По их окончанию, назначен полпредом и торгпредом в Латвийской Республике. В 1921г. участвовал в мирных переговорах с Польшей. В этом же году участвовал в переговорах в Карсе, между Закавказскими республиками и Турцией. С 1923г. работал в министерстве внешней торговли СССР. Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 162, 216.
Гардинг (Хардинг) Уоррен – (1865-1923), 29-й президент США (1921-1923) от Республиканской партии. - 174.
Гардинг Чарльз (см. Т.1.) - 35.
Гашторка – майор, участвовал в боях с войсками Л. Желиговского в октябре 1920г. - 134-135.
Гедимин, Едихмантий, Эдимантиус, Эдмунд (Гядиминас) (см. Т.1.) - 38, 77, 104, 134, 147, 149.
Герце – испанский офицер, член Военной контрольной комиссии Лиги наций в Литве. Наблюдал за литовско-польскими переговорами в Сувалках 30.09-07.10.1920. - 108.
Гилис Витаутас Йоно (см. Т.1.) - 30, 60, 91, 184-185.
Гинейтис Казис – (г.р. 1885), литовский дипломат. Обучался в Рижском политехническом институте, затем в США. 1917-1919 – работал редактором газет «Draugas» («Товарищ») и «Lietuva». 1920-1931 – сотрудник литовского представительства в Лондоне, затем генеральный консул при посольстве. В 1931г., а связи с переходом на другую работу в литовское торговое объединение «Maistas», продолжил работу в Англии в качестве торгового представителя. С 1932г. – атташе литовского посольства в Лондоне по сельскохозяйственным вопросам (инициатор массовой продажи Англии бекона). В 1949г. – переехал в США. - 140.
Глазенап – генерал. Командовал частями вооружённых сил Германии в 1-ю Мировую войну. Осенью 1920г. назначался командующим корпусом антибольшевистских вооруженных сил Б. В. Савинкова. - 76, 150.
Гольц Р. фон дер (см. Т.1.) - 75. 187, 191.
Гофман Макс (см. Т.1.) - 76.
Грабский Владислав (см. Т.1.) - 15, 22, 25-26, 28, 44, 54, 67, 77, 131, 138.
Грабский Станислав (см. Т.1.)  - 74, 143.
Гредикис – уполномоченный представитель литовского правительства по реэвакуации литовцев с территории РСФСР осенью 1920г. - 184.
Григайтис Юозас – (1881-1947), юрист, литовский генерал. Окончил в 1916г. юридический факультет Московского университета. Затем служил интендантом в царской армии. В мае 1917г. участвовал в деятельности Сейма литовцев в Петрограде. После возвращения в Каунас, некоторое время был интендантом формирующейся Литовской армии. Руководил литовской комиссией по закупке оружия в Германии осенью 1920г. 1922-19.12.1926 – член военного суда. В отставку ушёл в звании бригадного генерала. 1927-1933 – председатель суда Каунасского округа. 1933-1940 – судья Верховного трибунала. В 1944г. уехал в Германию. С 1946г. – в США. - 92.
Григолюнас-Гловацкис Винцас (см. Т.1.) - 134, 136.
Гринюс Казис (см. Т.1.) - 89, 97, 100, 138.
Грицюс Йонас (см. Т.1.) - 35.
Гришкялис-Сурвила Викторас – член Компартии Литвы, активно действовавший на территории ЛДР в 1920г. - 223.
Гросвальд – в 1920г. представитель Латышской Республики в Париже. - 217.
Гучков Александр Иванович – (1862-1936), русский капиталист, лидер октябристов. Председатель 3-й Государственной Думы. В 1907 и 1915гг. член Государственного Совета. В 1915-1917гг. председатель Центрального военно-промышленного комитета. В 1917г. военный и морской министр Временного правительства. Один из организаторов Корниловского мятежа. С 1920г. в эмиграции. - 213.
Гюсбургас–«Сергей» – член Компартии Литвы, активно действовавший на территории ЛДР в 1920г. - 224.

Д` Аннунцио Габриель – (1863-1938), итальянский писатель, сторонник фашистов и деятель этого движения, самовольно оккупировал г. Риека (Флиуме). - 116, 218.
Дашинский Игнацы (Жегота) – (1866-1936), лидер Польской Социалистической партии (РРS), публицист, политик. Первый премьер возрождённой Польши (07.11. – 14.11.1918). Маршал Сейма (1928-1930). - 221.
Девулис - «Волков» – член Компартии Литвы, активно действовавший на территории ЛДР в 1920г. - 224.
Джевицкий М. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём городских архивов и юридического отдела, статистики. - 41.
Дмовский Роман (см. Т.1.) - 186,
Докальский Я. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём госпиталей. Т.2. 41.
Домбский Ян – (1880-1931), химик, деятель польского крестьянского движения. Глава делегации польского правительства на советско-польских мирных переговорах осенью 1920г. в Риге. - 143, 171, 175, 183.
Дрешер Густав (Орлич) – (1889-1936), генерал. В 1920г. командир 2-й кавалерийской дивизии Польских легионов, соратник Ю. Пилсудского. - 153.
Друммонд Эрик Джэймс – (1876-1951), лорд, английский дипломат. Получил образование в Итоне. С 1900г. на дипломатической работе. 1919-1932 – Генеральный секретарь Лиги наций. 1933-1939 – посол в Италии. - 174.   
Друто М. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём пожарной охраны и отдела транспорта. - 41.
Дымша Леопольд – (г.р. 1893) экономист. Окончил университет в Лондоне. 1919-1922 – офицер для связи с литовским властями, сначала при французской, затем при английской миссиях в Каунасе. Представитель министерства охраны края при комиссии А. Нисселя, затем, осенью 1920г., в чине капитана, военный атташе литовского представительства при французской оккупационной администрации в Мемельланде. 1929-1935 – секретарь, потом советник литовского посольства в Берлине; 1935-1936 – советник посольства в Риге; 1936-1940 – генеральный консул в Кёнигсберге. В связи с интернированием К. Шкирпы, с 14.08.1941г. принял руководство литовским консульством в Германии, в качестве исполняющего обязанности. После войны, представитель по литовским делам в британской оккупационной зоне. С 1950г. в США. - 181.
Дюма Александр – (1802-1870), известный французский писатель, автор исторических романтических повествований: «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо». «Королева Марго» и др. - 48.

Езавитов Константин - полковник армии Российской Империи, политический деятель белорусских националистов. -  9.

Желиговский Люциан (см. Т.1.) - 72, 85, 90-91, 93, 96-97, 104, 106, 117-120, 125, 128-142, 144-150, 152-175, 177-183, 185-208, 210, 213, 220, 223.
Жепкайте Регина (см. Т.1.) - 4, 18, 30, 144, 170, 180, 207.
Жондковский Ян – (1860-1934), польский генерал. В 1880г. вступил добровольцем в царскую армию. Учился в юнкерской школе в Варшаве (1881). Во время 1-й Мировой войны принимал участие с согласия Николая II в формировании польских подразделений русской армии. С 21.08.1917 был командиром дивизии в 1-ом Польском корпусе под командованием генерала Ю. Довбур-Мушницкого. Во время боевых действий попал в плен к красноармейцам, бежал, вернулся в Бобруйск на прежнюю службу. После расформирования части, 31 октября 1918г. вступил в Польскую армию, получил звание генерала. Разоружал в ноябре 1918г. немецкие военные подразделения на территории Польши. 12.11.1919г. - первый командующий 1-й Литовско-Белорусской дивизией. Весной 1920г., прикрывая северный фланг, принимал участие в Киевском походе войск под командованием Ю. Пилсудского.  В августе 1920г. вёл бои с частями Красной армии около Радзимина (под Варшавой). Затем, в сентябре 1920г. участвовал в боях над Неманом. В августе 1920г. планировался Ю. Пилсудским на роль первого правителя Срединной Литвы. Участвовал в походе на Вильну в октябре 1920г. 16.02.1921г. переведён в Лодзь, начальником военного округа. 28.12.1921г. – ушёл в отставку. - 44, 85, 97, 149.
Жукас Константинас (см. Т.1.) - 23-24, 39-40, 45, 61, 64, 67, 69, 71-72, 79, 87, 89, 110, 115, 117, 128, 177, 184, 199.
Жукаускас Силвестрас (см. Т.1.)  - 132, 134-136, 141-142, 146, 148, 219.
Жюгжда Робертас (см. Т.1.) - 29, 207.

Замойский Маурицы (см. Т.1.) - 74, 185.
Заскявичюс Стасис – (г.р. 1882), литовский генерал. Обучался на физико-математическом факультете Петербургского университета. Затем окончил в 1915г. Виленское военное училище. Был здесь представителем Петроградского Сейма литовцев. В 1918г. вернулся в Мариамполь – преподавал в школе. Организовал местную милицию. 26.12.1918-11.03.1919 – заместитель министра охраны края в кабинете М. Сляжявичюса, затем военный комендант Вилкавишкиса. С июля 1920г. - интендант Литовской армии. С сентября 1921г. командир пограничных отрядов. 06.1922-12.1923 в министерстве иностранных дел, консул в Петербурге, где помогал возвращению на родину литовцев. В 1924г. возвратился на военную службу. Обучался на высших военных курсах в Праге. 1926г. – начальник 2-го отдела (разведка) Генштаба. После декабрьского 1926г. государственного переворота А. Сметоны, переведён преподавателем в военную школу. 1931-1932 – заместитель командира полка; 1932-1939 – преподаватель на высших военных курсах. С сентября 1939 по май 1940г.  – военный атташе в Москве. Во время немецкой оккупации, скрывался. После войны преподавал в школе. Затем - вывезен в Сибирь. После 8 лет ссылки вернулся в Литовскую Республику. - 35.
Заунис Довас (см. Т.1.) - 3, 61, 84, 91, 100, 174-175, 183-184.
Заштовт Александр (см. Т.1.) - 181.
Зиновьев Г. Е., см. Апфельбаум (Радомысльский).
Зубринскис – капитан Генштаба Литовской армии, участник литовско-польских переговоров, проходивших в Сувалках 30.09-07.10.1920г. - 89.

Иванаускас Бронюс – (г.р. 1896), офицер Литовской армии, подполковник. В 1916г. окончил в Одессе военное училище, воевал в царской армии. В 1918г. возвратился в Каунас. В 1919г. вступил в Литовскую армию. В июле 1920г. был назначен комендантом Вилкавишкиса, затем в августе 1920г. начальником отдела Правления Виленским краем. В боях с польскими военными подразделениями в Сувалкии, попал в плен, бежал. В 1922г. окончил высшие военные курсы в Каунасе. Служил на командных должностях (1927-1928). Получил юридическое образование (диплом Каунасского университета получил в 1942г.). С 1928г. – судья в Вилкавишкисе, затем до июня 1941г. судья окружных судов в Шауляй, Паневежисе, Вильнюсе. Во время немецкой оккупации, по поручению комитета вильнюсских литовцев, возобновил работу виленского окружного суда и выполнял функцию его председателя. С октября 1941г. стал руководителем отдела этого суда. 6.10.1943 – назначен немцами Генеральным советником юстиции в Каунасе. В 1944г. бежал в Германию. В 1949 – выехал в США. - 35, 41.
Иванов - в 1920г. член правительства Дальневосточной Советской Республики. - 215.
Ивинскис (Ивинский) – майор Генштаба Литовской армии, участник переговорах проходивших в Сувалках 30.09-07.10.1920г. - 89.
Иоффе Адольф Абрамович (см. Т.1.) - 3-6, 8-11-17, 26, 50-52, 55, 88, 91, 143, 174-176, 183-184, 217.
Ичас Мартинас (см. Т.1.) - 209.

Йонинас Игнас – (1884-1954), историк профессор, обучался в Московском университете затем в Университете Гренобля (Швейцария). С 1918г. на дипломатической работе. Литовский представитель в Вильне в 1920г., представитель литовского правительства в Военной контрольной комиссии Совета Лиги наций осенью 1920г. После роспуска названной комиссии оставался в Вильне и был арестован польскими властями. В 1922г. депортирован в Каунас, в обмен на польских политических деятелей арестованных в ЛДР. Директор департамента министерства иностранных дел в 1922-1929гг. С 1929 вновь на преподавательской работе. С 1935г. работал в Обществе по изучению культуры народов СССР. В марте 1939г. назначен президентом А. Сметоной заведующим отдела истории Института Литуанистики. - 139-140, 155, 194, 197, 200, 202, 204-206, 209.

Кабяньский - член POW, один из организаторов восстания POW в Каунасе в ноябре 1920г. - 179.
Каваляускас (Норба, Каволюкас) Норбертас – (1896-1932), деятель социалистического движения. 1911-1917 – член партии социалистов-революционеров (эсеров). 1915-1917 – работал на оружейном заводе в Сестрорецке (около Петрограда). После февральской революции председатель солдатского комитета дивизии. Делегат 2-го съезда Советов. Член РСДРП(б) с октября 1917г. С марта по ноябрь 1918г. уполномоченный по заготовкам в Украине, участвует в борьбе с отрядами А. И. Деникина. 11.1918-04.1919 – уполномоченный по заготовкам в Вятской губернии. 05.-06-1919 – советский сотрудник в Швенчёнском и Утенском районах, затем агитатор-инструктор в подразделении Красной армии. Член Компартии Литвы. С мая по ноябрь 1920 – на подпольной работе в Каунасе. Член подпольного Каунасского районного комитета Компартии Литвы, член бюро Профсоюзного Центра Затем, по состоянию здоровья, выехал в РСФСР. 04-12.1922 – сотрудник наркомата сельского хозяйства Белорусской ССР. 12.1922-06.1924 – дипломатический курьер МИД СССР. 1924-11.1926 – профсоюзный работник в п. Бийске (Алтай). 12.1926-06.1928 – подполковник ОГПУ. Закончил курсы журналистики в Москве, затем работал редактором литовской радиогазеты в Минске. - 224.
Казимир св. (см. Т.1.) - 43.
Калачник А. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём отдела топлива. - 41.
Калинаускас – старший лейтенант Литовской армии. В июле 1920г. назначен комендантом Сейн. - 35.
Калнур – латыш, комиссар Красной армии. Член военного правления Вильной и Виленским краем после занятия его Красной армией в июле 1920г. - 42.
Каменецкий Витольд (см. Т.1.) - 21, 50, 58-59, 62, 65, 143.
Капес – комиссар Красной армии, бывший член Чрезвычайной Комиссии Киева. Член военного правления Вильной и Виленским краем после занятия его Красной армией в июле 1920г. - 42.
Капсукас В. см. Мицкявичюс-Капсукас В.
Карахан Лев Михайлович – (1889-1937), член коллегии Народного комиссариата по иностранным делам, курировал деятельность по организации комиссариата и другие организационные вопросы, заместитель Г. В. Чичерина. В августе 1923г. направлен полномочным представителем в Пекин. - 8.
Катше Максим (см. Т.1.) - 35, 79, 89, 93, 95-96, 102, 114, 116-117, 120-121, 127-128, 135.
Кейстут (Кястутис) (см. Т.1.) - 89.
Келли – офицер армии США, наблюдатель на литовско-польских переговорах в Сувалках 30.09-07.10.1920. - 97.
Кемаль Паша, см. Ататюрк.
Кеннан – английский майор, член Военной контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию литовско-польского конфликта относительно государственных территорий. Наблюдал за литовско-польскими переговорами в Сувалках 30.09-07.10.1920. - 109, 205, 208-209.
Кентон – граф. Секретарь французской военной миссии в составе Военной комиссии Антанты в Берлине в 1920г. – 75.
Керзон Джордж Натаниэль (см. Т.1.) - 15-16, 25-27, 37-38, 43-44, 65, 71, 74, 77, 79, 81-83, 85, 90, 100, 108, 117, 125-126, 129, 131, 172-173, 180.
Керник Владислав – (1879-1971), деятель польской крестьянской партии «Пяст», государственный деятель. Представитель польского правительства на советско-польских мирных переговорах осенью 1920г. в Риге. - 143.
Киров Сергей Миронович (Костриков) – (1886-1934), видный советский политический деятель. С 1921г. 1-й секретарь ЦК КП Азербайджана. С 1926г. 1-й секретарь Ленинградского губкома (обкома) и горкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП (б). Убит террористом. - 143. 
Клешчинскис Константинас (см. Т.1.) - 3, 6, 11, 29, 35, 69, 72, 83, 95, 108, 114-116, 118, 128, 149, 194, 200, 202, 205.
Климас Пятрас (см. Т.1.) - 3-4, 8, 10, 12, 14, 16-17, 31, 61, 69, 74, 91-92, 94-96, 100-101, 108, 115-116, 126-127, 139-140, 145-146, 154, 161, 163, 166-169, 173, 177, 180, 182, 189, 198, 199, 207, 209.
Колчак Александр Васильевич (см. Т.1.) - 86, 213.
Комон - представитель министерства иностранных дел Франции при литовском правительстве. - 92, 180.
Конде - капитан, член Французской военной комиссии в Польше. - 75.
Константин – французский офицер. Член французской военной миссии в составе Военной комиссии Антанты в Германии в 1920г. - 75.
Константин 1 – (1868-1923), король Греции в 1913-1917гг., 1920-1922гг., из династии Глюксбургов. Командовал греческой армией в Греко-турецкой войне 1897г., Балканских войнах - 1912-1913гг. С поражением в Греко-турецкой войне 1919-1922гг. отрёкся от престола. - 214.
Копп Виктор Леонтьевич (см. Т.1.) - 3.
Коссаковский Михал Станислав (см. Т.1.) - 130, 195, 198, 200, 205-206.
Костюшко Тадеуш – (1746-1817), польский генерал, военный инженер. Руководил действиями польских войск  против российских войск в конце 18 в. - 197.
Кошчялковский Марьян Зиндрам (Ежи Орвид) – (1892-1946), землевладелец, польский политик, масон. Обучался в Петербургском Психоневрологическом институте, затем в Рижском политехническом институте на сельскохозяйственном факультете, потом в Варшаве - на промышленно-сельскохозяйственных курсах. В 1911г. участвовал в создании в Петербурге и Риге подпольных групп боевой организации поляков – «Zwi;zek Walki Czynnej» (ZWC – «Союз действенной борьбы»), которые подчинялись Ю. Пилсудскому. В 1912г. стал комендантом этой организации по Прибалтийскому региону. С началом 1-й Мировой войны, в августе 1914г., выехал в Варшаву. Здесь получил задание под псевдонимом Ежи Орвид остаться в Варшаве и действовать в подпольной Польской военной организации – POW, которая была создана при содействии австрийских властей Ю. Пилсудским с целью разведки и организации акций саботажа в тылах царской армии. С 7.02.1915 – комендант спецотряда POW  в Варшаве, с 23.07.1915 – руководитель всех групп POW, действовавших на тылах царской армии. После немецкой оккупации Варшавы в августе 1915г., как командир Варшавского взвода 1-й бригады Польских легионов был направлен на австро-российский фронт. Затем, по приказу Ю. Пилсудского, вновь был возвращён в Варшаву, в качестве главного коменданта POW. В ноябре 1918г. разоружал находившиеся на территории Польши немецкие военные формирования, после капитуляции Германского Рейха в 1-й Мировой войне.  В 1919г., как руководитель отдела разведки Ставки главнокомандующего Ю. Пилсудского, участвовал в акции взятия Вильны (04.1919). Принимал участие в польско-советской войне 01.1919-10.1920гг. и польско-литовском военном территориальном конфликте 01.1919-11.1920гг. Создавал подпольные группы POW на территории Неманского края и ЛДР, а также – белорусских землях. 1.08.1920г. - комендант Союза Обороны родины (Zwi;zek Obrony Ojczyzny), деятельность которого заключалась в организации диверсий и саботажа в тылу Красной армии. Сыграл важную роль в проведении Л. Желиговским похода на Вильну и далее, в направлении Каунаса (7.10.1920-30.11.1920). Создал ударный отряд «Группа Беняконе», которая первой вступила в Вильну 9.10.1920г. Организатор неудачного восстания POW в Каунасе в ноябре 1920г. 1920-1922 - начальник отдела разведки, затем информации и пропаганды Генштаба войск Срединной Литвы. После ухода в отставку, в 1922-1925гг. заместитель председателя польской крестьянской партии PSL - «Wyzwolenie» («Освобождение»), которая поддерживала Ю. Пилсудского. Помогал в организации Ю. Пилсудским государственного переворота  в Польше (12.05.1926), создав - Союз улучшения Речи Посполитой (Zwi;zek naprawy Rzeczypospolitej). 1928 – заместитель председателя Беспартийного Блока по сотрудничеству с правительством (BBWR). 1928-1930 и 1934-1935 – депутат Сейма Польши. 1934-1935 – министр внутренних дел. 1935-1936 – председатель правительства,  министр иностранных дел Польши. 1936-1939 – министр социального обеспечения. С 1939г. в эмиграции во Франции. С 1940г. - в Англии. - 24, 179.
Коц Адам (Витольд Шляхетный) (см. Т.1.) - 86, 97.
Краснощёков Александр Михайлович – (1880-1937), советский политический деятель. В 1917г. председатель Никольско-Уссурийского обкома партии и Дальневосточного крайисполкома. В 1918г. председатель Дальневосточного СНК. С 1920г. председатель правительства и министерства иностранных дел Дальневосточной Советской Республики. С 1921г. заместитель наркома финансов РСФСР, в 1922-1926гг. председатель правления Промбанка СССР. Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 215.
Крауцявичюс Юозас – генерал-лейтенант. В 1900г. окончил Виленское военное училище. Участвовал как офицер царской армии в русско-японской войне. В время 1-й Мировой войны был лётчиком военной авиации, в конце войны - командующий Северо-Западного воздушного флота армии Российской Империи. В 1920г. возвратился в Каунас, получил должность исполняющего обязанности командира авиационной части. 05.1921-1922 – главнокомандующий Литовской армии. 1922-1927 – начальник авиации Литовской армии. В 1940г. выехал в Германию. Во Время войны проживал в Чехии, где был арестован в 1945г. советскими военными. - 35.
Крестинский Николай Николаевич – (1883-1938), советский политический деятель. С 1918г. нарком финансов РСФСР. С 1921г. полпред в Германии. С 1930г. заместитель, а затем первый заместитель наркома иностранных дел СССР. В марте – мае 1937г. заместитель наркома юстиции СССР. Член ЦК партии 1917-1921г. Член Политбюро, Оргбюро ЦК и секретарь ЦК партии в 1919-1921гг. Член ВЦИК и ЦИК СССР. Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 212.
Крупавичюс (Крупович) Миколас (см. Т.1.) - 161.
Кубилюс Юргис – (г.р. 1875), генерал-лейтенант Литовской армии. Окончил Виленское военное училище. 1904-1905 - участвовал в русско-японской войне. 1914-1918 – на фронте. Участвовал в формировании литовских частей царской армии. В мае 1918г. возвратился в Вильну. Работал при литовской Тарибе, в комитете по возвращению беженцев, одновременно решал вопросы, связанные с формированием Литовской армии. Первый начальник Генштаба. Затем - военный комендант Таурагского военного округа. В июле 1920г. назначен командиром бригады. Принимал участие в военных действиях в районе Зарасай. Затем вновь работал в Генштабе Литовской армии. - 35.
Куликовский – польский национальный активист в Вильне, принимавший участие в подготовке законодательства Срединной Литвы, после занятия войсками Л. Желиговского Виленского края в октябре 1920г. - 179.
Кулинский Мечислав – (1871-1958), офицер австрийской армии, затем польский генерал. Окончил военное училище в Вене (1887). Служил в Жешове, Тарнополе, затем командовал корпусом во Львове. Во время 1-й Мировой войны был на австро-российском фронте. С 11.1918 – в Польской армии, в 1919г. принимал участие в боях за Львов. С 1.04.1920- генерал бригады, участник летней военной кампании во время похода Ю. Пилсудского на Киев. 10.1920 – член польской делегации в Риге во время заключения польско-советского перемирия. 2.06.1921-30.03.1923 – командир Варшавского военного округа. После окончания Высшей командной школы в Версале (Франция), получил звание генерала бригады и командование Краковским военным округом (15.11.1923). Не поддержав майский переворот Ю. Пилсудского, 31.10.1926г. вынужден был подать в отставку. Сотрудничал с политической партией польских националистов Р. Дмовского. В 1933г. отошёл от политической деятельности. В 1945г. был представителем Польского Красного креста в Кракове, однако, получив военную пенсию, в 1946г. ушёл на пенсию. - 143.
Куркаускас Владас – (г.р. 1895), капитан Литовской армии. В 1913г. окончил кадетский военный корпус в Полоцке. Воевал в царской армии. В 1917г. окончил высшую военную электротехническую школу в Петербурге. В 1918г. вернулся в Шауляй. Преподавал в гимназии, был начальником электростанции в г. Шауляй. В 1919г. - мобилизован в Литовскую армию. Служил в г. Шауляй, затем  в отделе связи Генштаба. В августе 1920г. комендант г. Вильны. В 1921г. – в военной контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию литовско-польского конфликта. 1921-1922 – преподаватель в Высшей военной школе в Каунасе. В 1923г. – ушёл в запас. Затем занимался предпринимательской и хозяйственной деятельностью. В 1932г. председатель литовской  пищевой монополии «Pienocentras» («Молокоцентр»). 4.04.1935-15.10.1936 – губернатор Клайпедского края. 1936-1940 – председатель литовской торговой палаты. - 35, 179.
Курский Дмитрий Иванович – (1874-1932), юрист, советский политический деятель. С 1918г. нарком юстиции РСФСР, одновременно в 1918-1920гг. член Реввоенсовета Республики, комиссар Всероглавштаба и Полевого штаба РВСР. В 1924-1927гг. председатель ЦРК ВКП (б). С 1928г. полпред в Италии. - 212.
Куршайтис Фридрих – (1806-1884), теолог, лютеранский пастор. Обучался на теологическом факультете Кёнигсбергского университета (1836-1844). В 1842 – пастор лютеранской дворцовой церкви в Кёнигсберге. 12.01.1944 – пастор военнослужащих из Жмуди, служивших в военных частях Восточной Пруссии. После окончания университета переведён в Берлин, где продолжал исполнять функции военного капеллана. В 1865г. стал профессором теологии Кёнигсбергского университета, с целью более широкого распространения лютеранства, вёл курсы по изучению языков жителей южной Прибалтики (Пруссии, Жмуди, Курляндии, Земгалии), тем самым заложил грамматические основы современного литовского языка. Издал «Mertino Luteraus mazaji Katgisma» («Небольшой катехизис Мартина Лютера» - 1845г.), «Beitraege zur Kunde der Litauischen Sprahe» («Помощь интересующемуся литовским языком» - 1865г.), «Deutsch litauishe Phraseologie der Pr;positionen» («Фразеологический немецко-литовский словарь» - 1870г.), «Grammatik der Littauschen Sprache» («Грамматика литовского языка» - 1876г.), «W;rterbuch der Littauschen Sprache» («Словарь литовского языка», где были напечатаны 25 «литовских» народных песен и карта распространения «литовского языка» - 1883г.). На волне Европейской революции наций в 1848г. издал первое воззвание к коренным жителям Восточной Пруссии: «Brolei Lietuwininkai» («Братья летувнинки»). Эта публикация послужила основой для создания небольшой национальной партии консерваторов. Также в 1848г. прусские власти позволили выпускать небольшую газету - «Kelewi» («Путник»), которую частично субсидировали. В 1874г. выдвигался в Прусский парламент от Тильзитского округа, однако, получив всего лишь 30 голосов, из требуемых 7000, не прошел. - 10.
Кучинский - офицер штаба войск Л.Желиговского. - 180.

Ладига Казис – (1893-1941), генерал Литовской армии (1925). Окончил Виленское военное училище, служил в царской армии. С 1918г. по 1927г. – в Литовской армии. В 1919г. активно боролся с Советской властью в Литве. Летом 1920г. исполнял обязанности главнокомандующего. В 1925-1926гг. – начальник Генштаба. Будучи близким к партии Христианских демократов, принимал непосредственное участие в подготовке государственного переворота в декабре 1926г. 1926-1927гг. – командующий военным округом.  В 1938-1939гг. – работал в Каунасском военном музее. После восстановления Советской власти в литовском государстве в июле 1940г. арестован. В декабре 1941г. расстрелян. - 69.
Лайдонер Йоган – (1884-1953), генерал Эстонской армии. Окончил в 1912г. Петербургское военное училище.  В 1920г. главнокомандующий. Член Партии крестьян, затем Прогрессистов. - 218.
Лампе – полковник. Соратник генерала П. Н. Врангеля. - 76.
Лассич С. – сербский офицер, секретарь Военной контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию литовско-польского конфликта относительно государственных территорий. - 205, 207-208.
Ластовский Вацлав (см. Т.1.) - 18, 97, 151-153, 177,
Левандовский Юзеф - польский советский историк. - 144.
Ленин (Ульянов) Владимир Ильич (см. Т.1.) - 18, 162, 212, 215.
Лефевр Андре - военный министр Франции в 1920г. - 26.
Ливен фон – князь, генерал. Командовал частями вооружённых сил Германии в 1-ю Мировую войну. - 76. 
Литвинас Юозас – (ум. 1925г.), литовский полковник. 1 июля 1920г. назначен исполняющим обязанности командира 1-го кавалерийского гусарского полка. Затем организовал 3-й драгунский полк им. Железного волка и командовал им до июля 1921г.  - 35.
Ллойд-Джордж Давид (см. Т.1.) - 23, 25, 172.
Лоссовский Пётр (см. Т.1.) -67, 84.
Лукашевич Юлий (см. Т.1.) - 79, 93, 110, 113-114, 121, 127.
Луцкевич Александр (см. Т.1.) - 18, 151.
Львов Георгий Евгеньевич (см. Т.1.) - 213.
Лянкайтис-Станкус, см. Станкус (Лянкайтис).

Малкольм – генерал. Руководитель английской миссии в составе Военной комиссии Антанты в Германии в 1920г. - 75.
Манинвилл – французский генерал. Летом 1920г. поддерживал действия польских войск в борьбе с Красной армией. - 71.
Мануильский Дмитрий Захарович – (1883-1959), советский политический и государственный деятель, академик АН Украины (1945г.). Один из организаторов Кронштадтского и Свееборгского восстания 1906г. В 1917г. комиссар Петрограда. В 1920г. член Всеукраинского Ревкома, нарком земледелия Украины. Теоретик международного рабочего движения. -143.
Мархлевский Юлиан – (1866-1925), один из основателей Союза Польских рабочих и Социал-демократической партии Королевства Польши и Литвы. Участник Октябрьской революции.  Участвовал в движении «Спартака» в Германии. Один из организаторов Коммунистического Интернационала. В 1920г. председатель Временного революционного комитета Польши. - 3, 16, 201.
Матвеев - в 1920г. член правительства Дальневосточной Советской Республики. - 215.
Матеюнас-Валевич – майор. Член Комитета обороны Литвы, образованного осенью 1920г. литовским правительством и Учредительным Сеймом. Представлял в нём министерство охраны края.  - 160.
Матулёнис Йонас – (г.р. 1898), литовский националистический общественный деятель, финансист. Активист литовской  партии христианских демократов в России, 1924-1929 – в Каунасе, управляющий делами партии. Окончил в Воронеже литовскую гимназию М. Ичаса, в 1919г. - военную школу в Каунасе, в 1927 – юридический факультет Каунасского университета. 1929-1937 – служил в литовском банке в Клайпеде; 1937-1.08.1940 – главный директор ;kio bankas в Каунасе. В начале немецкой военной оккупации (07.1941) – министр финансов во временном литовском правительстве. Затем генеральный советник по финансам при оккупационной администрации. В 1944г. бежал в Германию. Основал лагерь литовских эмигрантов в Бломберге и был его директором. В 1947г.  переехал в Англию, а в 1951 – в Канаду. - 10.
Махно Нестор Иванович – (1888-1934), один из руководителей анархо-крестьянского движения в 1918-1921гг. на Украине в Гражданскую войну. Возглавляемое Махно движение (общее количество доходило до 35 тысяч) выступало под лозунгами: «безвластного государства», «вольных советов», вело вооружённую борьбу против германского нашествия, белогвардейцев, а затем и против советской власти. Движение ликвидировано Красной армией. Махно в 1921г. эмигрировал. -  212.
Махиоро – представитель Японии в Риге в августе 1920г. - 51.
Мацкевич Мечислав (см. Т.1.) - 43, 66, 71, 79, 93, 113-114, 121.
Меерович Зигфрид (Зигмунд) Анна – (1887-1925), латвийский государственный деятель (еврей по национальности). 06.1921-01.1923 - первый премьер министр Латвийской Республики, затем – 06.1923- 01.1924. - 2, 54-56, 60, 174, 190.
Межлаук Валерий Иванович – (1893-1938), капитан царской армии. Летом 1920г. член Реввоенсовета 4–ой армии вооружённых сил РСФСР, подписал договор о передаче г. Вильны, Гродна, Лида и прилегающих территорий частям Литовской армии. С 1924г. начальник Главметалла, заместитель председателя ВСНХ, затем с 1934г. председатель Госплана СССР. В 1937г. нарком тяжёлой промышленности. Член ЦК ВКП (б). Репрессирован. Реабилитирован посмертно. - 39-40, 42, 52.
Мечковский Адам Франтишек – (1876-1953), юрист, политический деятель, депутат Сейма. Окончил в 1901г. юридический факультет Варшавского университета. До 1919г. – адвокатская практика и работа судьёй в различных городах Польши. В 1919г. избран депутатом законодательного Сейма. Представлял интересы польского национального крестьянства. 17.08-21.09 и 21.09-16.10.1920 (совместно с С. Грабским), входил в состав сеймовской делегации на польско-советских переговорах в Минске, затем в Риге, где подписал временное перемирие (14.10.1920). Затем занимался адвокатской практикой. Во время немецкой оккупации Польши сотрудничал с национальной Военной организацией действовавшей в Острове Мазовецком. После войны вновь занимался адвокатской практикой. - 143.
Милашюс Оскарас (О. Б. де Любич-Милош) (см. Т.1.) - 51, 69, 73-75, 77.
Милюков Павел Николаевич (см. Т.1.) -213.
Минейка – инженер, расстрелянный в Вильне по решению Особого отдела Красной армии в августе 1920г. - 42.
Мицкявичюс-Капсукас Винцас (Мицкевич-Капсукас) (см. Т.1.) - 37, 41, 43, 61, 67, 201.
Мицкявичюс-Папрусис Йонас – (1898-1965), участник революционного движения, рабочий. Член Компартии Литвы, затем РКП(б), ВКП(б), КПСС. В Мариамполе организует красноармейские отряды, направляет в Вильну. 1919-1921 – на подпольной работе в Каунасе, проводит агитацию среди военнослужащих Литовской армии. 1935-1937 – и 06-08.1940 – секретарь Мариампольского комитета Компартии Литвы. Неоднократно арестовывался, в общей сложности провёл в литовских тюрьмах 10 лет. 1942-1945 – в 16-й Литовской дивизии Красной армии, политработник. 1941 и 1946-1958 – на административной работе. - 223.
Мишкинис Пятрас - литовский советский историк права. - 124.
Мокитт - член Военной миссии Франции в Варшаве, - при штабе Л.Желиговского. - 180.
Мокров – русский офицер. Осенью 1920г. назначался командующим корпусом антибольшевистских вооруженных сил Б. В. Савинкова. - 150.
Муклевич (Муклявичюс, Марс) Ромуальд – (1890-1938), деятель рабочего движения, советский военный командир. В 1906г. вступил в СДПЛ. 1907-1909 – секретарь Белостоцкого комитета СДПЛ и союза ткачей. В 1912г. призван в царскую армию, служил на Черноморском флоте. В 1914г. – в Петрограде, окончил военно-морскую школу мотористов. 05.1917-03.1918 – член Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Участвовал в захвате Зимнего дворца 25 октября 1917г., подавлял юнкерское восстание в Петрограде (11.11-1.12.1917). Затем секретарь польского мобилизационного отдела при Наркомате по делам национальностей. В феврале 1918г. участвовал в боях с немцами под Нарвой и Ревелем (Таллином). 01.-09.1919 – заместитель члена ЦИК коммунистических исполнительных групп Польской рабочей партии в России. С 21.02.1919 в Вильне - комендант города, руководил рекрутацией в Красную армию. Член Виленского комитета КПЛиБ. Принимал участие в боях с польскими легионерами. С апреля 1920г. – комиссар штаба Западного фронта Красной армии. 14.07-27.08.1920 – председатель Виленского революционного комитета. Затем член Смоленского губернского РКП(б). Делегат всесоюзных съездов советов: 7-го – 5-9.12.1919; 8-го – 22-29.12.1920; 9-го – 23-28.12.1921, член всесоюзного ЦИК РСФСР – 1921-1922. В 1921г.стал заместителем члена, а затем и членом заграничного бюро коммунистической партии Литвы. Участник съездов Коммунистического интернационала в Москве:  3-го – 22.06-12.07.1921; 4-го 5-11-15.12.1922. Участник съездов: РКП(б)  11-го 27.03-2.04.1922; ВКП(Б) – 15-го – 2-19.12.1927; 16-го – 26.03-13.04.1930; 17-го – 26.01-10.02.1934. 1925-1932 – член ЦИК СССР. Служил начальником Генштаба, заместителем командующего ВВС СССР. 23.08.1926-24.05.1934 командующий ВМС. Руководил военным строительством и ВПК. Репрессирован. Реабилитирован посмертно. - 34, 42.
Мурникас - капитан, литовский военный представитель в Вильне в июле 1920г. - 24.
Мустейкис Игнас - полковник Литовской армии. В июле 1920г., будучи в звании майора, был назначен исполняющим обязанности командира 3-й дивизии. Министр внутренних дел, офицер для особых поручений при президенте А. Сметоне. - 35, 135-136.
Мустейкис Казис – (г.р. 1894), генерал лейтенант (генерал бригады) Литовской армии. Окончил в Оренбурге военное училище. 1916-1917 воевал на австрийском фронте царской армии. Был ранен. 06.-07.1917 - адъютант командира литовского батальона в Ровно. В декабре 1918г. вступил в Литовскую армию, служил в Комендатуре Вильны, затем – Каунаса. 03.1919г. переведён в военную школу. Командир дивизиона бронемашин. 09-11.1920 – участвовал в боях с поляками. 1924 – уволен в запас. Обучался в Вене, где окончил высшую торговую школу (1928). Вернулся в Литовскую армию, назначен помощником командующего военной авиацией, затем в военную школу – инструктором. В 1932г. – окончил военную академию в Брюсселе. Работал в Генштабе. 1934 – генерал, начальник военной школы. 5.12.1938-15.06.1940 -  министр охраны края. Во время последнего заседания правительства 14-15.06.1940 – был сторонником отклонения ультиматума СССР и, в случае необходимости, - оказать вооружённое сопротивление. 06.1940г. эмигрировал в Германию. 1942-1944 – возвратившись в Каунас, сотрудничал с немецкой оккупационной администрацией. 1944-1949 – в Германии, с 1949 – в США. - 35, 146.
Мэйштович Александр Михал Мария – (1863-1943), крупный землевладелец, российский и польский общественный и политический деятель. Обучался в Краковском университете Служил в Елизаветградском драгунском полку (окончил службу в 1892г.). В 1900г. организовал Ковенское сельскохозяйственное товарищество и был его председателем. В 1906г. стал совладельцем газеты «Kurjer Wile;ski». С 1908г. принимал участие в руководстве Виленского сельскохозяйственного банка, затем был председателем правления (до 1939). 1919-1917 – член Госсовета Российской Империи (представлял Ковенскую губернию, выступал против введения института Земств, как органов территориального самоуправления). 8.08.1914г. – подписал меморандум поляков в поддержку российских властей в начинавшейся 1-й Мировой войне, выступал против создания польских легионов на территории Австро-Венгерской Империи (25.08.1914). В августе 1917г. принял участие в собрании польских политиков в Стокгольме, где обсуждался вопрос о границах будущего польского государства. После Октябрьской большевистской революции, вошёл в польский Совет безопасности  в России, который должен был следить за соблюдением интересов польских собственников на территории России. 4.12.1917г. подписал в Минске, от имени Блока национального единства, соглашение с Польским демократическим комитетом и Польским советом международного объединения, выражая тем самым согласие о выделении поляков из бывшей царской армии в отдельные польские вооружённые формирования. В 1918г. был членом Виленского временного комитета польских политических групп в Белой Руси. В 1919г. выступал за присоединение территории бывшей Ковенской губернии и Польских Инфлянт к территории Речи Посполитой (обеспечивая тем самым интересы здешних крупных польских землевладельцев). 27.04.1919 – участвовал в Варшаве в легализации организации Союза земледельцев Литвы и Белоруссии, а в марте 1920г. в Вильне (по инициативе польского оккупационного Гражданского правления Восточных земель) – Союза Союзов землевладельцев бывших губерний Западного края Российской Империи.  Председатель Временной правящей комиссии Срединной Литвы (30.11.1921 – 18.04.1922). Провёл выборы в Виленский Сейм (8.01.1922). Наладил выпуск в Вильне издания польских консерваторов - «S;owo» (редактор Станислав Цат-Мацкевич), в котором распространялись идеи Организации сберегательной государственной деятельности (Organizacja zachowawczej pracy Pa;stwowej - OZPP)., монархической организации, объединявшей окраинных «зубров». Поддержал майский (1926) переворот Ю. Пилсудского. 2.10.1926-22.12.1928 – министр юстиции Польши. Преследовал  депутатов Белорусской крестьянско-рабочей Громады (без согласия Сейма, был осуществлён их арест), ограничил свободу печати в стране. С 12.12.1933г. - тайный папский камергер. - 41.

Нарьяускас Юргис (см. Т.1.) - 77.
Нарушявичюс (Норус) Томас (см. Т.1.) - 3, 6, 8, 12-13, 16, 49-52, 54, 89, 121, 168, 184, 207, 209.
Настопка Стасис (см. Т.1.) - 24, 35, 129, 135-136, 141-142, 146, 148, 154.
Наткявичюс Людас – (1893-1945), юрист, дипломат. Обучался на природоведческом факультете Петербургского университета. В 1917г. мобилизован в российскую армию, окончил военное училище и был направлен на немецкий фронт. Попал в плен, бежал. В Риге участвовал в съезде литовских военнослужащих российской армии, представлял их в Сейме русских литовцев в Петрограде. Был членом партии народных социалистов. В 1918г. возвратился в Вилкавишкис. В ноябре 1918г. вступил добровольцем в Литовскую армию, получил офицерскую должность в артиллерийском полку. В августе 1919г. – в Генеральном штабе, назначен военным представителем в Риге, с января 1920г. в Таллине. Вместе с Йонасом Шлюпасом представлял литовскую Тарибу на первой Прибалтийской конференции. Избран в Учредительный Сейм, стал Первым секретарём Сейма. Во время польско-литовской войны летом 1920г., участвовал в организации добровольческого полка «Железный волк». В 1922г. был направлен в США, для работы среди американских литовцев в поддержку ЛДР. В 1923г. – ушёл из армии в запас и выехал на учёбу в Париж. 1923 -  на должности пресс-атташе и корреспондент литовского информационного агентства ЭЛТА. Обучаясь на стипендию литовского МИД, в 1930г. получил научную степень доктора, защитил работу в области литовско-польских юридических разногласий. Сразу же получил должность секретаря МИД. В октябре 1934г. - советником литовского посольства в Париже.  04.1939-06.1940 – чрезвычайный и полномочный посол Литовской Республики в СССР. После отказа признать восстановление советской власти в Литве, был арестован в Москве советскими властями. Через две недели был отпущен. Затем работал в Каунасе юрисконсультом в страховой компании. Во время немецкой оккупации работал адвокатом и преподавателем в Вильнюсском университете. Участвовал в сопротивлении (был членом VLIK). В 1944г. эмигрировал и поселился в Вене. - 61.
Неджялковский Мечислав (см. Т.1.) - 21.
Некраш Ян (см. Т.1.) - 179.
Никифоров - в 1920г. член правительства Дальневосточной Советской Республики. - 215.
Нолл Шарль - французский генерал. Руководитель Военной комиссии Антанты в Германии в 1920г. - 75, 92.
Норбертас-Каваляускас, см. Каваляускас Норбертас.

Оболенский Валериан Валерианович (Осинский Н.) – (1887-1936), экономист, советский политический деятель. В 1917-1918гг. председатель ВСНХ, в 1921-1924гг. полпред в Швеции. С 1926г. управляющий ЦСУ. С 1929г. заместитель председателя ВСНХ. Академик АН СССР (1932). Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 212.
Оболенский Леонид Леонидович – участник советской делегации на мирных российско-литовских переговорах в Москве летом 1920г. Участник советской делегации на мирных советско-польских переговорах в Риге осенью 1920г., заместитель руководителя советской делегации А. А. Иоффе. - 3, 16, 143, 172.
Одр – французский генерал, представитель французского Генштаба в Мемеле. - 181.
Озолис (Озолс) – подполковник Генштаба Литовской армии в 1920г. - 119, 187.
Онуфрий-Шостак, см. Стасюлис Казимирас.
Осинский Н., см. Оболенский В. В.

Павленко – Омельченко – русский генерал. В 1920г., при правительстве С. Петлюры, командовал националистической Украинской армией, принимавшей участие в боях с Красной армией. В конце 1920г. перешёл со своими восками на территорию Польши, где был интернирован. - 180, 212.
Падеревский Игнаций Ян (см. Т.1.) - 74, 161, 181, 193, 220.
Паджитер де ля Утай (см. Т.1.) - 97.
Пален фон – граф. Командовал частями вооружённых сил Германии в Первую мировую войну. - 76.
Палеолог Морис Жорж – (1859-1944), французский дипломат. Последний посол Франции в Российской Империи. - 74-75.
Пашкявичюс Бронюс – (г.р. 1896), подполковник литовской армии. Окончил в Петербурге гимназию, призван в царскую армию, окончил военное училище. В боях с немцами попал в плен. Вернувшись из плена в 1918г. вступил в Литовскую армию. Служил в артиллерийских частях, командиром батареи. Участвовал в боях с Красной армией, бермонтовцами и поляками. Отличился 12.07.1919г. в боях за Солоки, отбив посёлок у красноармейцев и 17.11.1920г. в бою с отрядами Л. Желиговского около Гедройц. 1.04.1934 – вышел в запас. Был избран старостой Раудондвариса (посёлок под Каунасом). - 136, 157.
Перемырзин – русский офицер. Осенью 1920г. назначался командующим корпусом антибольшевистских вооруженных сил Б. В. Савинкова. - 150.
Перкунас, Перун – верховное языческое божество славян и балтов. - 193.
Петз Константин – (1874-1943), эстонский политик, президент эстонского государства (1934-1940). В 1898г. окончил юридический факультет Юрьевского (Тартуского) университета. В 1905г. участвовал в политической борьбе, требуя автономии для эстонцев. После октябрьской революции эстонский краевой совет провозглашает себя правительством и объявляет войну РСФСР. 24.02.1918 – Совет объявляет о независимости эстонского государства. Затем К. Петз интернирован немецкими оккупантами и вывезен в концентрационный лагерь в Польшу. После возвращения, избран в Учредительное Собрание Эстонии. 23.04.1919, далее избирался и во все другие эстонские парламенты. Будучи членом правой партии Хозяйственников (Прогрессистов) был несколько раз главой эстонского правительства. После государственного переворота 12.03.1939, стал авторитарным главой государства. Согласно принятой 24.04.1938г. новой Конституции избран президентом страны. 23.07.1940г. вывезен в СССР, был интернирован в Уфе, где и умер. – 56, 216.
Петлюра Семён Васильевич - (1879-1926), украинский политический деятель, член Украинской социал-демократической рабочей партии, был в числе организаторов Центральной рады (1917) и Директории (1918), глава её с февраля 1919. В советско-польской войне выступил на стороне Польши. В 1920г. эмигрировал. Убит в Париже из мести за еврейские погромы на Украине. - 48, 55, 174, 179-180, 212.
Петронайтис Владас – (1888-1941), офицер Литовской армии. Окончил в 1913г. физико-математический факультет Петербургского университета. Был мобилизован в царскую армию. После 1-й Мировой войны возвратившись на родину, вступил в Литовскую армию. Был заместителем коменданта г. Вильны летом 1920г. В 1923г. вышел в запас. Окончил курсы частных адвокатов и занимался адвокатской практикой в Кретинге. За посещение сосланного в Платяляй опального А. Вольдемараса, был некоторое время в тюрьме. В июле 1940г. арестован. В начале Отечественной войны, зверски убит в Райняй. - 38.
Пиип Антс – (1884-1842), профессор, член партии Прогрессистов, затем посол в Лондоне. Премьер министр, министр иностранных дел Эстонии (1921). - 216.
Пилсудский Юзеф (см. Т.1.) - 3, 14-15, 20-22, 24, 26-28, 44, 47, 60, 72, 84-85, 90, 96-97, 110, 117-118, 120, 128, 130-131, 138, 144-146, 148, 158, 161, 178-181, 184, 187, 193, 204.
Платонов Олег Андреевич – современный русский историк. - 163.
Пристор Александр (см. Т.1.) - 145.
Прус – Богуславский – польский офицер. Осенью 1920г.  военный атташе Польши в Эстонии. - 184-185.
Пурицкис Юозас (см. Т.1.) - 3, 14, 18, 20, 22, 27, 30-31, 35-37, 49, 52, 55, 60, 63, 66-67, 71-74, 77-79, 81, 83-84, 86, 88, 92, 101, 115, 118-119, 138-140, 145, 161-164, 167, 169, 172-174, 177, 190-191, 196, 200, 204, 207, 219.
Путвинскис (Путвис) Стасис – (г.р. 1898), агроном.. Учился в университете в Хале (1922-1925). В 1919г. вступил добровольцем в Литовскую армию. Член Комитета обороны Литвы, образованного осенью 1920г. литовским правительством и  Учредительным Сеймом. 7.091935-26.03.1938 - министр сельского хозяйства в кабинете Ю. Тубялиса. С 1937г. член правления союза стрелков. 1940г. арестован. В 1941г. вывезен в Горьковскую тюрьму, где умер. - 160.
Пшесмыцкий Вацлав (см. Т.1.) - 93.

Рабинович (Рабиновичюс Хенрикас) - литовский дипломат, сотрудник представительства в Лондоне, генеральный консул в США, советник посольства в Москве, Лондоне. - 22.
Радек К. Б., см. Собельсон К. Б.
Раковский Христиан Георгиевич – (1873-1941), советский политический деятель, дипломат. Сын болгарского революционера Г. Раковского, боровшегося против турецкого ига. С 1889г. в европейском социал-демократическом движении. В 1918г. председатель Временного революционного правительства Украины. Затем в 1919-1923гг. председатель СНК Украинской ССР. Член ЦК РКП(б) – ВКП(б) в 1919-1927гг. С 1923г. полпред СССР в Великобритании, в 1925 по 1927г.  – во Франции. Репрессирован, реабилитирован посмертно. - 217.
Ратти Ахилле, Римский папа Пий XI – (1857-1939), ватиканский дипломат, нунций в Варшаве. Конклавом был избран Римским папой 6.02.1922г. - 77.
Рафал, см.  Бобинский С.
Рачкаускас Витаутас (см. Т.1.) - 3, 16.
Ребуль Константин (см. Т.1.) - 14-15, 23-26, 45, 67, 69, 92, 137, 159.
Реклайтис Микас – (г.р. 1896), литовский генерал. В 1916г. окончил Московское военное училище. Воевал в царской армии. В 1918г. после возвращения на родину, организовал в Алитусе военную милицию. В январе 1919г. вступил в добровольцев в Литовскую армию. В октябре 1920г. командир одного из подразделений 3-й дивизии Литовской армии, противостоявшего наступающим на Вильну войскам Л. Желиговского. С 1935г. бригадный генерал. В 1939г. возглавлял литовскую делегацию во время переговоров с представителями Красной армии о размещении советских войск в Литовской Республике. В 1940г. Заместитель министра обороны. В июне 1940г. сопровождал премьер министра А. Мяркиса в Москву, где велись переговоры в связи с исчезновением солдат Красной армии из гарнизонов расположенных в Литовской Республике. 25 июня 1940г. уволен в запас. - 133.
Розенбаум Шимон (см. Т.1.) - 3, 9, 12, 16-17, 139, 163.
Розенкаус Д. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём канализаций. - 41.
Розвадовский Тадеуш (см. Т.1.) - 22, 96.
Ромер Адам (см. Т.1.) - 43, 66, 71, 93, 110, 181.
Ромер Хелена – жительница Вильны в 1920г., свидетельница вхождения литовских войск в город в августе 1920г. - 67.
Ромер Ян - (1869-1934), генерал австрийской армии. С 1918г. в Польской армии, армейский  инспектор. - 75.
Румбольт Гораций Георг – (1869-1941), английский дипломат. Посланник в Токио (1909-1911) и  (1912-1919). В Берлине  (июль 1914). Посол - министр в Швейцарии (1916-1919) и Польше (1919-1924). Посол в Турции (1920-1924), Испании (1924-1928), Германии (1928-1933). – 96, 103.
Русецкий Пётр (Русяцкас Пятрас) – (1883-1945), литовский националистический деятель, работник печати. Участник революции 1905-1907гг. в Литве, участник съезда литовцев. Участник съезда литовцев в Вильне в 1905г. Один из основателей литовского союза крестьян. Мобилизован в царскую армию, попал в плен к немцам. В 1918г. вступил добровольцем в Литовскую армию. Избран в Учредительный Сейм (1920-1922). Секретарь Комитета обороны Литвы, образованного осенью 1920г. литовским правительством и Учредительным Сеймом.  Затем редактировал журнал «Karys» («Воин»). В звании майора с 1926г. член правления - «;auliu s;jung;» («Союз стрелков»). - 160.
Рыдз-Шмиглы Эдвард (см. Т.1.) - 97, 187, 193.
Рыльский - полковник генерального штаба Литовско-Белорусского фронта Польской армии летом 1920г. - 24, 29.

Саваоф – в христианстве, первая (из трёх) ипостасей Бога, Отец - созидатель. (В иудаизме - Яхве, у мусульман – Аллах). - 90.
Савинков Борис Викторович (см. Т.1.) - 150-151, 171-172, 174, 183, 188, 212.
Самуэль Карл – в 1920г. представитель организации «Спартака» в Эйткунах. - 226.
Сапега Евстафий (см. Т.1.) - 22, 35-36, 74, 78-79, 81, 86, 90, 96, 103, 137-138, 140, 146, 156, 161, 165, 167, 169, 185, 198.
Сарти де – представитель Франции в Риге в августе 1920г. - 50-51, 54, 75.
Сейя – директор политического департамента латвийского МИД осенью 1920г.  - 190.
Семашка (см. Т.1.) - 3, 9, 12,
Сен-Симон Клод Анри де Ревруа – (1760-1825), граф, французский мыслитель, социалист-утопист. Движущими силами истории развития считал прогресс научных знаний, морали и религии. Основные черты будущей «промышленной системы» - обязательный труд, единство науки и промышленности, научное планирование хозяйства, распределение по способностям. Путь решения этой задачи видел в утверждении новой религии, основным этическим принципом которой является – «все люди братья». -  87.
Сербента – литовский коммунист, член местной Виленской администрации после занятия г. Вильны в июле 1920г. частями Красной армии. - 41.
Сикорский Владислав – (1881-1943) польский генерал, в чине подполковника в 1920г.  представитель Главного командования Польской армии при Военной контрольной комиссии Лиги наций. Затем, осенью 1920г.  командовал частями 3-й дивизии Польской армии. В 1921г. начальник Генштаба, затем министр обороны Польши. С 16.12.1922г. по 26.05.1923г. премьер-министр Польши. Во время 2-й Мировой войны руководитель польского правительства в эмиграции (в Лондоне). Погиб в авиакатастрофе над английским Гибралтаром. - 132.
Симсон Дж. (см. Т.1.) - 159.
Склянский Эфраим Маркович – (1892-1925), в 1917г. участник Октябрьского революции большевиков. После свержения Временного правительства был назначен членом коллегии Военного комиссариата, занимался снабжением Красной армии. С сентября 1918г. до весны 1924г. заместитель Народного комиссара по военным делам и председателя Реввоенсовета. Утонул, будучи в США, во время командировки. - 182.
Скотти – генерал Эстонской армии, в 1920г. начальник Генштаба. Член партии Прогрессивистов. - 216.
Сляжявичюс Миколас (см. Т.1.) - 93, 160. 167.
Сметона Антанас (см. Т.1.) - 10, 102, 108, 118, 209.
Собельсон (Радек) Карл Бернгардович (см. Т.1.) - 176-177, 182.
Соколовский Игнацы (Сакалаускас) – польский националистический общественный деятель. Осенью 1920г. председатель польского Временного политического комитета Ковенской земли. - 171, 179, 186.
Сокольников, см. Бриллиант.
Сокольницкий Михал –  (1880-1967), польский дипломат, в 1921г. представлял польский МИД в Финляндии. Политик, историк, публицист. - 65.
Соловейчик Мойша (см. Т.1.) - 163.
Сруога Юозас – (1886-1957), дипломат, брат известного литовского писателя Балиса Сруоги. Обучался в Петербургском университете. Воевал в царской армии. После возвращения на родину устроился на службу в литовский МИД. Декабрь 1920 – май 1922 – секретарь комиссии по реализации литовско-советского мирного договора. С августа 1925г. – заведующий отделом литовского представительства в Берлине, а в 1931г. стал секретарём посольства.  1934-1940 – литовский консул в Тильзите. - 64.
Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович, (Коба) (см. Т.1.) - 212.
Станкевич М. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём ломбарда и отдела финансов, а также за сбор налогов. - 41.
Станкус (Лянкайтис) – член Компартии Литвы, активно действовавший на территории ЛДР в 1920-1921гг. - 224.
Стасюлис Казимирас (Стасюк Казимир, Онуфрий Щостак) (см. Т.1.) - 34, 225.
Стаугайтис Юстинас - (1866-1943), доктор теологии, деятель христианских демократов, подписант Второй Декларации литовской Тарибы 16 февраля 1918г., член Учредительного, 1-го и 2-го Сеймов, председатель, вице-председатель. Епископ г. Тельшяй. - 89.
Стреж – министр внутренних дел Франции осенью 1920г. - 139.
Стромняк – атаман, возглавлявший антисоветские вооружённые формирования, действовавшие в конце 1920г. на территории Советской Украины. - 212.
Струве Пётр Бернгардович – (1870-1944), автор манифеста РСДРП (1898). С 1905г. член партии кадетов и её ЦК. С 1917 по 1928гг. академик РАН. После октября 1917г. вёл борьбу с большевиками, один из идеологов белого движения. Член «Особого совещания» при генерале А. И. Деникине, министр в правительстве генерала П. Н. Врангеля, организатор эвакуации его армии из Крыма. С 1920г. в эмиграции, Редактор журнала «Русская мысль» (Прага), затем газеты «Возрождение» (Париж) и  др. Преподавал в Парижском и Белградском университетах. - 213.
Сумский – бывший царский офицер, затем офицер литовской армии. Осенью 1920г. начальник оперативного части Генштаба Литовской армии. - 149.
    
Таллентс Стефан - руководитель английской миссии в странах Прибалтики (генеральный консул) в 1920г. - 15, 24, 26, 48, 51, 62, 85.
Таубе – барон, профессор международного права. Бывший помощник министра просвещения России, сенатор, германофил, сторонник вооружённой борьбы с большевиками. - 75-76.
Тишкявичюс Альфредас (Тышкевич Альфред) (см. Т.1.) - 3, 14, 21-22, 27, 32, 35, 38, 66, 72-73, 84, 92, 96, 118, 139-141, 146, 163, 173, 178, 190.
Томассини Франческо (см. Т.1.) - 130.
Троцкий Л. Д., см. Бронштейн Л. Д.
Турский М. – инженер. Член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём электростанции. - 41.
Тухачевский Михаил Николаевич (см. Т.1.) - 38.
Тышкевичи – влиятельный дворянский род литвинов из Великого Княжества Литовского, крупных землевладельцев – магнатов. - 12.
Тышкевич – граф, расстрелян в июле 1920г. после занятия частями Красной армии г. Вильны. - 37.
Тютюник, см. Антонов.

Укининкас Л. – литовский общественный деятель периода становления современного литовского государства в 20 веке.  - 10.
Ульманис Карлис – (1877-1942), латышский политический деятель, лидер «Латышского крестьянского союза». В 1918-1934гг. неоднократно возглавлял правительство Латвийской Республики. В 1934г произвёл государственный переворот, установил личную диктатуру. В 1936-1940гг. премьер, затем президент Латвии. Репрессирован, умер в тюрьме г. Красноводск в Туркмении. - 54, 187,
Умберто, см. Вергезе Умберто Сала.
Урбшис Юозас – (1896-1991), литовский дипломат, ответственный сотрудник посольств в Берлине и Париже, директор Политического департамента, генеральный секретарь Министерства иностранных дел, министр иностранных дел (5.12.1938 – 19.06.1940) - 119, 125, 194.

Фабр - французский полковник. Руководитель французской миссии в составе Военной комиссии Антанты в Германии в 1920г. - 75.
Федаравичюс-Квядарас (Станкус) Алоизас – (1893-1921), литовский революционный деятель. Член Компартии Литвы, С 1915г. служил в Царской армии. В 1918г. возвратился в Каунас. 1918-1919 – комиссар красноармейского отряда в Куршенай, член Жямайтийского РВК. Участник партийной конференции ЛКП в Шауляй (10.11.1918).  В 1920-1921гг. осуществлял подпольную работу среди солдат Каунасского гарнизона, основал несколько солдатских комитетов. Дважды был арестован. По решению военно-полевого суда расстрелян. - 224.
Финкельштейн Озер – (1863-1932), юрист, еврейский общественный деятель. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1888). Занимался адвокатской деятельностью в Каунасе. После войны был заместителем председателя Совета еврейской нации, действовавшем в Каунасе. Представлял интересы евреев в Учредительном и - в двух других последующих Сеймах. Член Комитета обороны Литвы, образованного осенью 1920г. литовским правительством и Учредительным Сеймом.  Занимался публицистической деятельностью. - 160.
Фолишевский – польский национальный активист в Вильне, принимавший участие в подготовке законодательства Срединной Литвы после занятия войсками Л. Желиговского Виленского края в октябре 1920г. - 179.
Фош Фердинанд (см. Т.1.) - 16, 26, 64, 71-73, 79-80, 92, 169.

Харон – в греческой мифологии перевозчик умерших через реку Лету до врат подземного царства Аида. Для уплаты за перевоз, бравший из уст покойного вложенную монету.   - 90.

Чарнецкис Вольдемарас (см. Т.1.) - 89, 93, 108, 121, 126, 209.
Черняускас – лейтенант Литовской армии, вместе со свом подразделением принимавший участие в попытке взятия Вильны в июле 1920г. Затем, осенью 1920г. в чине майора воевал с частями Л. Желиговского в Виленском крае. - 30, 146-147.
Чехановский Ян (см. Т.1.) - 30.
Чеховский Казимир – член президиума Центрального исполнительного комитета Литбела (правительства) в марте 1919г. Член  военно-революционного комитета в Вильне, после занятия города в июле 1920г. частями Красной армии. - 34.
Чичерин Георгий Васильевич (см. Т.1.) - 3, 7, 8, 31, 36, 50, 78, 89, 101, 103, 120, 171, 176, 216.
Чяплик – белорусский националистический общественный деятель, лояльно настроенный к ЛДР. - 97.

Шапока А. – литовский буржуазный историк. - 129, 132.
Шардиньи Пьер - руководитель Военной контрольной комиссии Лиги наций по урегулированию Польско-литовского конфликта относительно государственных границ. - 85, 93. 108, 117, 127, 135, 140, 165, 182, 189, 195-198, 200-201, 206-209, 219.
Шаулис Юргис (см. Т.1.) - 48, 50-52, 54-57, 59-61, 63-65, 136.
Шепета – украинский атаман, возглавлявший антисоветские вооружённые формирования, действовавшие в конце 1920г. на территории Советской Украины. - 212.
Шептицкий Станислав Мария (см. Т.1.) - 15, 24, 27.
Шимкус Александр – (1897), полковник Литовской армии. В 1918г. вступил добровольцем в Литовскую армию. 6.07.1919 окончил военную школу. Во время службы окончил в Чехословакии высшую школу интендантов. Был редактором “M;s; ;inynas”  (“Наш вестник”), сотрудничал с другими военными периодическими изданиями «Karys» («Воин»), «Trimitas» («Горн»). - 121, 126.
Шумскис Александрас – (1893-1946), литовский полковник. В 1914г. призван в Царскую армию. В 1915г. окончил Казанское военное училище. Воевал в 1-ю мировую войну. В 1918г. вступил в Литовскую армию. 1919-1921 – начальник оперативного отдела штаба. В октябре 1920г. участвовал в Сувалкских переговорах с Поляками (30.09.-07.10.1920). 1921-1925 – командир 8-го пехотного полка. Окончив высшие военные курсы, назначен начальником штаба 2-го военного округа. В 1927г. – уволен из вооруженных сил. До 1940г. служил в МВД. Подавлял забастовку сувалкийских хозяйственников. В 1944г. выехал в Германию. Проживал в Австрии. – 93, 121, 126.

Эйдукявичюс Пранас (Эйдукас) (см. Т.1.) - 184.
Эрет Йозеф (Эретас Юозас) – (г.р. 1896), профессор немецкой литературы, публицист. 1918 – окончил университет в Базеле, защитил докторскую диссертацию по литературному наследию иезуитов. С 1918г. работал в пресс-бюро литовского представительства в Берне. Затем, в 1919г. работал в литовском представительстве в Берлине.  15.10.1919-4.19.1920 - советник литовского МИД в Каунасе. Организовал департамент информации литовского МИД. 1920г. выпустил брошюру “Lithuanie”. Во время переговоров с поляками в Женеве в 1920г. и в 1921г. в Брюсселе – пресс-атташе литовской делегации, одновременно, как представитель литовское информационного агентства ЭЛТА, в 1921г. аккредитован в Лиге наций (Брюссель). 4.02.1922 – ушёл с дипломатической работы. Занимался спортивной и культурно просветительской деятельностью. 1923 – организовал спортивную лигу. В июле 1924г. организовал первый католический конгресс, член литовской католической академии. 22.03.1941 – выехал на родину в Швейцарию, где принимал участие в издании словарей. - 61.

Юденич Николай Николаевич (см. Т.1.) - 2, 150.
Юнджилл Зигмунд (см. Т.1.) - 41.
Юнг Джон – представитель США в Риге в августе 1920г. - 51.

Якир Иона Эммануилович – (1896-1937), врач. Командарм первого ранга (1935). В гражданскую войну член Реввоенсовета армии, командовал дивизией, группой войск на Южном и Юго-западном фронте. Репрессирован. Реабилитирован посмертно. - 156.
Якубас – в 1920г. польский разведчик в Каунасе. -  179.
Ясайтис Владас – (1895-1938), участник социал-демократического движения, член РСДРП(б) с 1914г. 1916-1917 – жил в США в Филадельфии, член тамошнего литовского союза социалистов. После февральской революции прибыл в Петроград, в июле 1917г. арестован, затем – в Риге, где принимал участие в нелегальной деятельности большевистских организаций. Арестован немецкими оккупационными властями, однако вскоре отпущен. Вступил в Красную армию В 1918г. возвратился в Литву. 02-06.1919г. секретарь Сувалкского райкома Компартии Литвы. 06.1919-1920 в тюрьме. 1920-1922 – секретарь подпольных комитетов Компартии Литвы в Паневежисе и Шауляй. 1922-1925 – учёба в Московском коммунистическом университете им. Я. Свердлова. 1926-1930, и с 1934 – работа в Туркмении, преподавал в Ашхабадской сельскохозяйственной академии, директор республиканской книжной палаты. - 223.
Яунис – член литовской делегации на антисоветской Конференции в Латвии в августе 1920г. - 64.
Яхимович Я. - член литовской делегации принимавшей от представителей РСФСР г. Вильну и прилегающие территории Виленского края в августе 1920г. Был ответственный за приём здания бывшего Городского Совета. - 41.
















УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ ГОСУДАРСТВ И ИХ СОЮЗНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ, ТЕРРИТОРИЙ, МЕСТНОСТЕЙ, НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ И ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ
Названия поданы в том виде, как они прописаны на современных картах и в исторических источниках.

Августов – 37, 44-45, 61, 63-64, 66, 69, 71-74, 86, 128.
Августовский канал, Августовский вал, Августовские перекопы - 38-39, 45, 80.
Августовский округ, уезд, район – 5, 10, 12.
Авижёнис – 154, 158.
Австрия - 25, 46.
Австрийская Империя - Австро-Венгерская Империя, Австро-Венгрия - 218.
Адамовичи – 66.
Азербайджан – 214.
Азия – 215.
Акмяне, Окмяны - 154. 156.
Акмяны озеро – 154. 156.
Александровская волость – 67.
Александровский Тартак – 86.
Алешка – 176.
Алитус, Олита – 6, 72, 77, 100-102, 110, 113-114, 122-124, 128, 135, 140, 152-153, 156, 177, 189.
Америка, см. Соединённые Штаты Америки.
Амурский регион – 215.
Амяринис – 155, 205.
Англия, Великобритания, страна Альбиона - 2-3, 13, 15, 21-24, 26-35, 37-38, 44, 47-48, 54, 56, 62, 69, 73, 79, 84, 86, 88, 92, 96, 100, 103, 119, 125, 131, 140, 146, 161, 163, 165, 168-170, 172-173, 178, 183, 186, 190-191, 196, 207, 209, 213, 215, 218.
Анкара – 214.
Антакальнис, Антоколь населённый пункт –  156, 178.
Антанайче – 192.
Антанта (фр. согласие) страны («Тройственное соглашение», союз Великобритании, Франции и Российской Империи. Оформился окончательно в 1904-1907гг. и объединил в ходе Первой мировой войны против стран Германкой коалиции – «Четвертичного союза», более 20 государств, среди них США, Япония, Италия.) - 8, 11, 19, 22, 25, 32-33, 37, 46-51, 53-54, 56, 59-62, 64, 75-77, 80, 84, 88, 90, 92, 96, 103, 106, 108-109, 113, 116, 118, 128, 131, 135-137, 145, 165, 168-169, 172-173, 184-185, 197, 199, 208, 211, 213-215, 218.
Антолепты - 147.
Антоново – 205.
Армения – 214.
Армин озеро – 196.
Армения, Армянская Советская Республика, Советская Армения – 214-215, 218.
Асерн - 58.
Афганистан – 215.

Балана – 180.
Балтийское, Варяжское, Венедское, Остзее (Восточное) море -  181, 184-185.
Балтфронтишки – 86.
Бар – 73.
Барановичи -   6-7, 11, 35, 104-105, 109, 143.
Барковшчизна, Барковичи - 134, 223.
Бастуны – 99-100, 104, 107-110, 112, 114-118, 122-124, 126-127, 138.
Бахатеры, Богатыри – 74.
Бауско – 155.
Бебра – 48.
Беверн – 58.
Бекше – 128, 133.
Белажишки – 158.
Беларусская Народная Республика,  фактически - Народная Республика Беларусь, Белорусская Демократическая Республика – 18, 152-153, 222.
Белорусская Советская Республика, Белорусская ССР, Белоруссия -  7.
Белоруссия – 11, 91, 143, 150-151, 160, 172.
Белоруссия Западная – 144.
Белая Русь, см. Русь Белая.
Белосток – 9, 31, 38, 51, 61, 64, 96, 110.
Бельгия – 22, 170.
Белянцы, Белянцкая волость – 67, 98, 105-106.
Беняконе, Беняконис – 104, 118, 126, 127, 129, 133-134.
Беняконская волость – 67.
Березина река -  16.
Берестовичи – 77.
Берлин – 3, 75, 92, 138-139, 163, 166-167, 182, 211.
Берн – 177.
Бессарабия – 218.
Биржай, Биржы - 189.
Биржеленай – 147.
Бирки – 206.
Благодатно озеро – 147.
Ближний Восток – 215.
Бобовце – 102.
Бобр речка – 73., 77.
Бобры озеро – 147.
Бобришки – 104, 109, 115, 133, 142, 148, 185, 196.
Бобруйск – 6.
Болгария -  12, 218.
Болотистый Гай – 192.
Болоша озеро – 206.
Большие Солечники, см. Шальчининкай.
Борисов, Борисовский уезд -  7, 143, 156.
Бортели – 104, 109, 115, 122, 133.
Бояры – 39-40, 45.
Бразда – 206.
Бражоле – 133, 205.
Браслав -  16, 155.
Браславский уезд, район – 197, 223.
Брест-Литовск, Брест – 7, 31, 104, 150.
Брест-Литовский округ, земли – 9.
Брокорайце – 115, 133.
Брушнице, Бруснице – 39-40, 45, 128.
Брюссель – 154, 166-168, 172-173, 201.
Будстов – 24.
Букишки – 142.
Булдури, Бильдермингсгоф – 34, 37-38, 46-47, 54, 59-60.
Буда Руска – 86.
Букишки – 142.
Булач – 38.
Бунишки – 135, 146.
Буркиле – 206.
Буск – 38.
Бутримонис, Бутриманце – 115, 117.
Бялэ озеро – 77, 84, 134.

Вака, Воке река – 40, 134-137, 146-147.
Вака Ковенска – 137.
Вака Метрополитан, Воке – 147.
Ваканце – 102.
Валейкишки – 205.
Валнинки – 195.
Валькининкай, Олькеники – 119, 132-134-137, 142, 147-149, 153-154, 156, 189, 195, 199, 204.
Варвишки – 133.
Варена, Ораны - 32, 30, 36, 39-40, 46, 95, 97-98, 99-104, 106, 108-110, 112-117, 122-124, 127-129, 135, 140, 142, 153-154, 157- 158, 173, 180, 189, 191-192, 204.
Варненай, Ворнены, Орняны - 147, 206.
Варенский район – 125, 128.
Варенка речка – 116.
Варшава – 14, 16, 22, 24, 28, 38-39, 43-47, 51, 55, 59-62, 64-66, 69, 71-74, 77, 79, 81, 83, 85, 92, 95-96, 98, 100, 105-106, 120, 126, 130-131, 137, 140, 146, 148, 150, 154, 156, 159-162, 164-166, 168, 171, 173, 177-182, 184-187, 193-195, 199, 201, 203-204, 206, 208-209, 222.
Варшавская земля – 191.
Васевице – 133.
Василишки, Василишская волость – 67, 101.
Вашингтон – 105, 174.
Вевис, Евье, Ивье – 27, 29, 137, 153-154, 180, 182, 190, 193-196, 200, 204.
Вевис, Евье озеро -  154-155.
Вежай – 89.
Вексне – 115, 158.
Великобритания, см. Англия.
Великое Княжество Киевское – 2, 17.
Великое Княжество Литовское (Великая Литва) - 8, 44, 77, 125, 146.
Великая Польша, см. Польша Великая.
Велька Жеша –  135.
Венаседжё – 36.
Веники – 155.
Версаль - 209.
Вертивлоки – 115.
Верхняя Силезия – 177, 182, 221.
Вигры озеро – 74.
Видзы - 24, 31.
Видзенишки - 157, 159, 195.
Видоки – 157, 195.
Вижайны - 153, 173.
Визентово –  39-40, 45.
Викторово – 128.
Вилейка – 127.
Вилейкский уезд, район, волость, округ, область.  – 4-5, 10, 121, 127.
Виленская губерния, край, область – 4-5, 7, 9-10, 13, 17, 20-21, 27, 32, 39, 44, 49-51, 56, 69, 72, 85, 90-91, 93, 96, 98, 100, 120-121, 125, 130, 140, 143, 145-146, 148, 150-151, 153, 156-157, 160, 163-168, 172, 174, 176-178, 182, 193, 199, 201, 208-209.
Виленский регион, воеводство, земля – 14, 46, 135.
Виленский уезд, округ, район – 4, 39, 145.
Вилия река, см. Нярис.
Вилкавишкяй, Волковыск, уезд, район - 5, 86, 104, 135, 189.
Вилкас – 155.
Вилкомир, см. Укмерге.
Вилла-Нова – Т.2. 142.
Вильнюс, Вильна, Вильно, Кривой Город , Северный Иерусалим – 3-4, 6-7, 10, 14-21, 23-39, 41-42, 44-47, 49-52, 54-58, 60-61, 65, 67-68, 70-72, 77-78, 80, 84-90, 92-93, 96-97, 100-104, 106, 111, 113, 115-119, 121-142, 144-149, 154-156, 157-161, 163-168, 172-173, 175-181, 186-188, 190, 193-194, 196-201, 203-204, 207-210, 220.
Винница – 105.
Вирбалис, Вирбаллен – 183, 189, 224.
Висла река - 51, 55, 220.
Витебская губерния (Витебщина) – 143.
Витовтаны – 156.
Вичюны – 158, 205, 206.
Вишнёвское озеро – 129.
Виштитис, Виштынец озеро - 60, 74.
Владивосток - 215.
Владиславув, Владиславовский уезд –  5.
Войтово – 148, 154.
Волковыск, см.  Вилкавишкяй.
Волма –  143.
Воловичанце – 77.
Вологодская губерния –  201.
Воложин –  16.
Воложинка река – 16.
Волоски – 36.
Вороново, Воронов –  70, 86, 101-102, 104, 110, 118-119, 125, 130, 133, 136.
Ворковляны – 133.
Восточная Литва (Вильния), Восточные земли, см. Литва Восточная.
Восточная Пруссия, (см. Пруссия, Самбия) –  25, 79, 84, 92, 97, 99, 121-122, 166, 205, 210.
Вриже – 40.
Высокий двор – 137.

Гай – 147, 206.
Галанре – 155.
Гальве – 147, 154.
Галинце - 103, 133.
Галиция, Галиция Восточная – 25, 191.
Ганичи – 193.
Ганча река – 147.
Гданьск, Данциг – 43, 87, 92, 179, 184, 188, 198.
Гедроец озеро – 206.
Гедрайчай, Гедройцы - 147-148, 155, 157-158, 178, 187, 192-193, 195-196, 199, 209.
Геймак – 176.
Гелиополь – 213.
Германия – 204.
Германия, Германская Империя, Германский Рейх – 162, 203, 218.
Германская Республика, Веймарская Республика, Германия - 21, 23, 32-33, 44, 46-49, 56, 59, 73, 75, 92, 106, 113, 117, 140, 142, 147, 149, 153, 158, 163, 166, 168, 177, 181, 184, 187, 198, 210-211, 218, 222, 224-226.
Гешишки – 158.
Гибы, Гыбы - 86.
Гилус озеро – 155, 157.
Гиря – 154.
Глубоки Брод – 78.
Глубокое – 86.
Годутишки - 31, 36
Гожаны – 40, 45.
Гои –  84.
Голадуша озеро -  84.
Голинка –  86.
Голландия, см. Нидерланды.
Головаце – 66.
Гончарская волость – 67.
Горны – 77.
Городенка – 122.
Грабино – 37, 45, 61, 66-67, 69.
Гражушки – 107-109.
Грандзиче - 77.
Грандово - 156.
Греве речка – 121.
Грендзель – 66, 86.
Греция – 214.
Григайце – 134.
Григишки, Паперня – 101.
Гробны – 196.
Гродно, Гардинас – 4-5, 10-11, 14, 16, 18, 26, 28, 31-32, 36, 38-40, 44-45, 50-51, 54, 60-61, б3, 67, 70-74, 78, 84-87, 89, 97, 100, 102, 104, 109, 111-112, 114-116, 131, 133, 156-157, 175-176, 186, 189, 196.
Гродненская область, губерния, край – 4-5, 9-11, 71, 121, 151.
Гродненский уезд, округ, земля, регион - 10-11, 131.
Грозники – 156.
Грудки – 84.
Грушки – 86.
Гудакеме – 154, 199.
Гуделки – 147, 156.
Гульбянишки -  86.
Гунтовники – 31.
Гут Александрия, см. Зарасай.
Гут Малин – 136.
Гут Свентен, см. Швенчёнис
Гут Свентники – 147.
Гут Червоны – 141.

Давгердишки – 205.
Дальневосточная Советская Республика –  215.
Дальний Восток – 215.
Данилишки – 147.
Данилишский лес – 137.
Данислава – 107-108.
Дания – 170.
Данциг, см. Гданьск.
Даргужине – 189.
Даугава, Двина, Западная Двина, Дуня река -  21, 36, 80, 129, 143, 187, 197.
Даугавпилс, Дунабург, Двинск -  14, 21, 23-24, 26, 50, 71, 155, 175-176, 180, 184, 187-188, 201, 204.
Даугавпилский, Двинский уезд, «коридор» –  143.
Дворолувка – 133.
Деветы – 58.
Девичье озеро – 115.
Девянишки – 107-109
Дережнича речка – 122.
Джуджули – 158.
Дзевиче Очки, Девичьи глаза озеро –  133.
Дзевулишки – 89.
Диджюлишки – 137.
Дисна – 36, 70-71, 105, 127, 154, 197.
Дисненский район, волость, уезд, округ, область – 4-5, 10, 121, 223.
Днепр река - 21.
Добиты – 206.
Довборишки – 205.
Довгали  - 156.
Довгудзишки озеро – 150.
Довжишки – 158.
Докудовская волость – 67.
Докучаевка – 133.
Докшине – 206.
Долгиново – 143.
Домброво - 66, 73, 77.
Домбровская волость – 67.
Донской округ (казачий) – 212.
Драбушины –  39, 147.
Дрежанце – 135.
Дрисвяты, см. Дукшты озеро.
Дрисса ¬- 223.
Друскининкай, Друскеники – 10, 31, 72, 86, 89, 102, 104, 153.
Друйка речка – 36.
Друя – 242.
Друя река - 129.
Дубатувка – 66, 109.
Дубингяй, Дубинги – 178, 192-193.
Дубингяй, Дубинки, Дубинги озеро – 157.
Дукшты – 158, 178.
Дукшты, Дрисвяты, Друкшяй озеро – 16, 24, 36, 136, 147, 156.
Дусница – 84, 136.

Европа, Западная, Восточная, Европейский континент, страны, государства  – 22-23, 29, 33, 66, 76, 90, 115, 142, 159, 165-166, 173, 177, 211, 218, 221.
Европейское диагональное государство – 185.
Евье, см. Вевис.
Ежёры – 66.
Езеренский, Езерский уезд, волость – 10.
Езеранце – 137, 147, 148.
Екатеринославль – 212.
Екатеринославская губерния – 212.
Елгавская линия – 188.
Еленёво – 86, 206.
Елизаветград – 212.
Елшанцы – 206.
Ереван – 214.

Ёдоле – 192.
Ёджишки – 206.
Ёдшиляй – 132, 154.

Жакены – 195.
Жеймяй, Жемя – 27.
Желудская волость – 67.
Желва – 86.
Желвидоры – 110.
Женева – 163, 165. 177, 199, 207, 209.
Жервины – 102.
Жеша – 141, 147.
Живулчишки - 133-134.
Жирмуны – 66-67, 102, 104, 156.
Жирмунская волость – 67.
Житомир – 66, 105.
Жмудзка – 142, 147.
Жмудь, см. Жямайтия.
Жукле – 154, 205,
Журатишки – 89.
Журпанис – 106.
Жямайтия, Жмудь, Самогития, Литва этнографическая – 22, 32, 75.

Заболотская волость – 67.
Завиша – 158.
Зангуруза – 214.
Заилги озеро - 154.
Закавказье – 215.
Залесье – 146.
Зарасай, Новоалександровск, Гут Александрия, Эжеренай – 30, 36, 180, 189.
Зарасайский регион, уезд, округ – 180.
Захары – 154-155.
Зверинец, см. Жвяринас.
Зга – 133.
Зелёны – 146.
Зелосы озеро – 147.
Зервяны, Зярвянос - 103-104.
Зилишки - 156.
Зланксты – 128.
Золвица река – 36.
Зувилчишки – 142.
Зукишки – 147.

Ивулшишки – 86.
Ивье, см. Вевис, Евье.
Игауния, см. Эстония.
Игналина – 27, 146, 157.
Иза – 66, 107-109, 125.
Илино – 133.
Илючёвка – 142.
Илия речка – 143.
Иллюксне, Иллюкс - 54, 61.
Ингуры – 147.
Индия - 215, 218.
Индрупы – 39-40.
Ионнесе – 216.
Ионишкис, Ивонишки, Янишки - 204.
Ира – 40.
Ирак – 218.
Иран – 218.
Иркутск – 86.
Испания – 170,
Италия – 116, 130, 146, 163, 170, 209, 213, 218.

Кавказ - 212.
Казлишки - 205.
Казаны – 24.
Казимировка – 29, 104, 109, 158, 197.
Кайминце – 158.
Кайшядорис, Кошедары, Кошедарский уезд, округ  – 150, 153, 180, 189.
Калвария, Калварийский уезд - 74, 77-79, 81-86, 93-94, 97, 140-141, 147, 149, 194.
Калиниград, Кёнигсберг – 92.
Калница - 205.
Калиш, регион – 150, 160.
Калтиненай, Калтиняны - 147-148, 180, 196.
Калькуны - 31.
Камелишки – 147.
Каменец Подольский  - 180.
Каменка – 129.
Капчяместис, Капчёво - 140.
Карабах – 214.
Карвю Каймас (коровья деревня) – 147, 158.
Карелия – 159, 216.
Кармеланы, см. Курмеляны.
Карчмы, Карчаместис - 86.
Кательники – 74.
Каттар – 213.
Каунас, Ковно, Кавна – 2-4, 6-8, 10, 13-15, 21-32, 34-37, 39, 41, 43-45, 46, 49-50, 52-57, 59-69, 71-75, 77-79, 81-85, 87-88, 91-94, 96-97, 100-101, 103-106, 108-109, 115-121, 124-125, 127-128, 130-131, 135, 138-140, 145-151, 153-155, 157-163, 165-169, 172-174, 176-200, 203-211, 216, 218-219, 223-224, 226.
«Ковенская Литва», см. Литовская республики, Литва этнографическая.
Кацунишки - 180.
Квакче – 192, 206.
Кевлаки – 132.
Кедайняй, Кейданы - 189, 200.
Кеджи – 133.
Кейданеле – 206.
Кельце, регион - 160.
Кемяле – 158, 205.
Кержанка – 147.
Кёнигсберг, см. Калининград. 
Кибартай, Кибарты - 98, 102-103, 105, 226.
Киев - 3, 61.
Киевская губерния – 212.
Кипринен – 142.
Китай – 215.
Клайпеда, Мемель - 6, 59, 84, 118-119, 138, 167-169, 181, 186, 188, 201, 208-210.
Клайпедский край, область, регион, Мемельланд - 166, 209-210.
Кобели – 77.
Кобрин – 38.
Кобринский округ – 9.
Кобыланцы, Кобылники – 132, 141.
Коварск, Коварский район - 195.
Ковель -  31.
Ковенская губерния (земля), край – 4-5, 9, 36, 96, 120, 157, 160, 171, 186.
Коланце – 154.
Колосово – 143.
Константиновск, Константы – 133.
Компоты – 106.
Конявская волость – 67.
Копенгаген –3.
Корачёво – 84.
Корысть – 134.
Костромская губерния – 201.
Котвина – 31.
Котловка – 134, 136.
Кошеты – 89.
Кошченево – 66.
Кравка – 155.
Краков – 160.
Краслав – 155.
Краснополь – 106.
Красный Бор – 66, 73, 86.
Красный крест – 86.
Крево –173.
Кретинга – 189.
Кросны – 73, 148.
Крулевшчизна, см. Сеславино.
Крупа – 66.
Крым  - 176, 213.
Куже - 116.
Кузница –61, 73-74, 85-86, 104.
Кульнишки - 133.
Куранки – 73.
Куркле – 195.
Курляндия, Курляндская губерния - 12, 58, 75, 157, 159, 180.
Курмеляны, Кармеланы – 39-40, 45, 129, 133.
Куршаны, см. Куршенай.
Кучюнай – 122.
Кшижаки – 147, 156.

Лаздины –  206.
Лаздияй - 103, 149, 198.
Лаилы озеро – Т.2. 155.
Латвийская Республика, Лифляндия, «Латвия» - 5, 12, 16, 33, 46, 51, 54, 65, 84, 121, 143, 151, 159, 162, 183, 187-189, 213, 216-217, 226.
Латгалия (Польские инфлянты), прибалтийский регион - 186, 188, 210.
Лаукеники – 134.
Левиданы – 147, 156.
Лейдагола – 148, 156.
Лейпуны – 154-155, 159, 178, 180, 195-196, 199.
Лентварис, Ландварово – 29-30, 40, 45, 136-137, 146-147, 154, 158, 194-195.
Лепель – 156.
Лепельский район, волость, уезд – 67, 143.
Лигойна озеро – 147.
Лигумы - 20.
Лида – 6-7, 11, 32, 39, 49, 67, 70-71, 85-87, 89, 97-98, 101-102, 105, 115, 117-118, 122, 126-127, 131, 133-134, 154, 157, 189, 193-194, 196.
Лидоки – 195.
Лидский уезд, район, область, округ, волость – 6, 10-11, 14, 67, 131.
Лиепая, Либава, Либау порт – 43, 84, 143, 184, 187-188, 190-191, 201.
Лимахово – 40.
Липина – 74, 109.
Липск – 73-74, 86.
Лиона озеро – 135.
Литбел, Советская Литовско-Белорусская республика - 7, 41, 66.
Литва историческая, древняя – 2, 4, 7-8, 17, 22, 26, 29, 32, 44, 46-47, 51, 90, 121, 130, 137-138, 157, 178, 197, 204-205.
Литва этнографическая, см. Жямайтия.
Литовская Демократическая Республика, ЛДР, Литовская республика, «Ковенская Литва», «Литва» (этнографическая) –  3-5, 6, 8-14, 16-20, 23, 26, 28-34, 37, 39-41, 43-44, 46-47, 49-52, 54-63, 65-70, 77-78, 81, 83, 87-92, 94-96, 98, 100-101, 106, 109-114, 118-120, 123-124, 126-127, 130, 135, 138, 140-144, 149, 151-153, 157, 159-162, 164-165, 170, 172, 174-177, 180, 182-185, 187-192, 196, 201-204, 207-211, 213, 219-220, 223, 224-226.
Литовская ССР, Советская Литва, «Литва» - 7.
Литва Восточная (Вильния), Восточные земли - 131.
Литва Западная - 85, 131.
Литва Малая – 189.
Литва Срединная – 44, 85, 130-131, 136, 139-140, 145-146, 148, 161, 170-172, 178-179, 181, 184-185-187, 189-190, 192-193, 195-196, 198-201, 204, 207, 210.
Литва Южная – 186.
Литупис – 154.
Лиха – 77.
Лишкявос – 109.
Лоб река – 45.
Лобешишки – 206.
Лодз озеро – 196.
Ломжа – 38.
Лондон - 2-3, 13-14, 15, 21-22, 25, 27, 30, 34-38, 50, 66, 69, 71-73, 84, 90, 92-93, 100-101, 118-119, 125, 138-140, 146, 154, 161, 163, 165-168, 170, 172-173, 176, 178, 180, 190-191, 196, 201, 211, 213, 215-216, 221.
Лоха, Лохоры  – 39-40.
Лоха озеро и река – 45, 147.
Лукша озеро – 196.
Лучайка река – 24.
Львов - 64.
Лынтупы – 31.
Любов – 40.
Люблин – 193.
Людвинавас, Людвинаво – 147.
Людишки – 30.

Магаринка – 147.
Мажейкяй, Мажейки – 189.
Мазовец Белостоцкий – 38.
Майранце – 206.
Майшягола – 27, 135-136, 141, 147, 149, 156, 158, 187, 192, 196, 198, 201.
Малая Азия – 214, 218.
Малишки – 128.
Малая Черница – 143.
Малые Солечники, см. Шальчининкеляй.
Малядубно – 122.
Маньчжурия – 215.
Маргевиче – 77.
Марги озеро – 147, 156.
Мариамполе – 39, 45, 74, 136, 140, 158, 189.
Мариампольский округ, уезд, район - 5.
Марцинконис, Марцинканце – 30, 39-40, 45, 86, 89, 95, 101-102, 104, 106, 109, 112, 120.
Марциново – 116.
Марыха, см. Чёрная Ганча река.
Масёлка речка – 36.
Мацеёво – 206.
Мацейнице – 193.
Медники, см. Мядининкай.
Медувис озеро – 135, 147.
Межанце - 88.
Междурече – 137.
Мезеры – 142.
Меланы – 147.
Мелитополь – 212.
Мемель. См. Клайпеда.
Мемельланд, см. Клайпедский край, регион.
Меналишки – 129.
Мергажеры – 95, 98.
Мереч, Меречанка, см. Мяркине.
Месопотамия, см. Ирак.
Мечанце – 193.
Мигуче – 192, 206.
Микутовка – 86.
Милча – 24.
Минск, Менск – 6-7, 15, 42, 66, 85, 100, 105, 131, 143.
Минская губерния, земля – 67, 72.
Миткишки – 196.
Михалишки – 36, 118, 154.
Млынек – 205.
Молетай, Моляты – 142, 146, 157, 193.
Молетский район - 157, 195.
Молодечно – 6-7, 11, 16, 26, 32, 49, 70-71, 101, 104, 109, 126-127, 173.
Монашек озеро – 155.
Монголия – 9.
Монтвилишки, Монтвиловшчизна – 112, 114, 128.
Мончегиры – 102, 104.
Москва – 2-8, 10, 12-23, 26-28, 32, 36, 41, 47, 50, 52-53, 57, 61, 67, 75-76, 92, 100, 109-110, 121, 124, 130, 156, 167, 172, 175-177, 182, 184, 211-212, 214-217.
Москов – 86.
Московская губерния – 201.
Мосты – 11, 32, 49, 77, 137, 206.
Мурми – 155.
Мурованка – 39-40, 129.
Муснинкай, Мусники - 158, 192.
Муша – 158.
Мытлярская волость - 67.
Мядзол озеро – 36.
Мядининкай, Медники – 134, 158.
Мяркине, Мереч - 72, 77, 80, 99-100, 103-104, 109-110, 112, 115, 118, 122, 129, 133, 142, 196.
Мяркине, Меречанка река – 103, 133-134.
Мяшкутис - 154.

Набалковшчизна –157.
Нарев река – 38.
Нарочь озеро - 16, 70, 147.
Нарунишки – 206.
Нарутанце – 134.
Натарокшна – 155.
Науёи Вильня, Ново-Вилейка, Ново-Вильня - 27.
Нахичевань – 214.
Нача, Ноча, Наша – 39-40, 109.
Недзведишки, Медведишки, – 148. 156.
Недведица , Медведица речка – 77.
Неджинги – 115.
Недрово озеро – 36.
Неман  река – 5, 9-11, 16, 39, 64, 70, 77, 80, 84-87, 89, 95-97, 99-100, 102-104, 106, 108-110, 112-114, 116-118, 121, 128, 132-134, 142, 220.
Неманский край – 51, 96.
Неменчине, Неменчин – 142, 154.
Немяжюс, Немеж – 134.
Нерюги – 128, 142.
Неспижа озеро – 36.
Нидерланды, Голландия  - 170.
Нидоки - 157.
Нижний Новгород, Горький – 176.
Николаев – 212.
Нишчанка речка – 36.
Новгород Великий - 76.
Новее поле – 155.
Новоалександровск, см. Зарасай.
Новогрудок (Наугардукас)  – 38, 42, 144, 157.
Новополе – 205.
Новосвенчаны – 31, 36.
Новые Троки – 36, 40.
Новый Двор – 70, 77, 85-86, 104, 122.
Новодворская волость – 67.
Норвегия Королевство – 87.
Нугары – 206.
Нярис, Вилия река - 27, 40, 64, 135-136, 141-143, 147, 154, 158, 196, 205, 206.

Оболе – 206.
Огродники – 66, 134.
Оделск – 86, 104.
Одесса - 212.
Озерки – 115.
Окмяны, см. Акмяне
Окмянцы – 205.
Олита, см. Алитус.
Олка озеро – 206.
Олсоки – 155, 206.
Олсоки озеро – 147, 154.
Ольшанка - 70.
Олькеники, см. Валькининкай.
Оляны - 157, 180.
Опачишки – 147.
Ораны, см. Варена
Ореховно – 143.
Орняны, см. Варненай.
Орнянская волость – 67.
Освея озеро – 206.
Осирай ты озеро – 36.
Оссино Городок – 31.
Островляны – 40.
Острожки, Острожская волость, район –  67, 102.
Отуровянка – 45.
Охи – 115.
Ошмяны – 11, 104, 107-109, 125, 129, 138, 189.
Ошмянка река – 39-40, 45, 129.
Ошмянский уезд,  район, область, округ - 10-11, 14, 136, 145.

Пабраде, Подброде - 27, 39, 71, 141, 147, 196.
Пабярже, Подберезье – 153, 156, 178.
Пагегяй – 210.
Пагиряй, Погиры - 132.
Падитве – 122.
Паёчай – 180.
Палецкишки – 39-40, 45.
Памир, Памирские горы – 215.
Панашишки – 154-155, 205.
Пангуры – 154.
Паилги озеро – 155.
Паневежис, Поневеж  – 166, 189, 193, 195, 198.
Папарчай – 118.
Папене –  66.
Паперня, см. Григишки.
Париж – 3, 23, 36-37, 44, 69, 73-74, 76, 77-78, 87, 92, 96, 101, 118-119, 137-140, 145, 154-155, 161, 163, 165-168, 170, 174, 182, 185, 194, 201, 213, 217.
Пасеки – 205.
Пастбувис – 154.
Перлое – 98.
Персия, см. Иран.
Перты озеро – 74.
Першалки – 196.
Петербург, Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград – 2, 10, 150, 176.
Петрашки – 133.
Петубуво – 137.
Пикилишки – 156.
Пильвишкяй - 147, 154.
Пинск - 98, 105.
Плекишки – 206.
Повардовня – 133.
Повидаки – 146.
Поволжье – 162.
Погиры, см. Пагиряй
Подброде, см. Пабраде.
Подворанце – 182, 206.
Поджиловое – 102.
Подкшиница – 158.
Подолесе - 154-155, 205.
Подубинки – 206.
Подумбле – 182.
Поёдзе - 205.
Пожелва – 157, 159, 195.
Познань – 76, 154, 160, 181, 187, 189, 200-201.
Познанский округ, земля – 191.
Покальне, Пакальнис, Пакальнишки - 206.
Покизны – 206.
Полинка – 85.
Полесье регион – 38.
Полецкишки - 77, 110.
Полоцк - 6, 101, 105, 156, 223.
Полунце – 106, 137.
Полуше озеро – 147.
Польское Королевство – 120.
Польша – 203.
Польская Республика, Речь Посполита, Польша - 4-5, 8, 12-16, 18, 20-23, 25-26, 28-33, 35, 41, 43-44, 47-51, 54, 56-60, 62-63, 65-66, 68-72, 74-76, 79-84, 86-88, 90-96, 98-100, 103, 105-106, 109-113, 118-121, 123-124, 127, 130-131, 135, 137-138, 140-141, 143-146, 149-152, 155-156, 158-165, 167-193, 197-198, 200-204, 206-208, 210, 212, 218, 220-223.
Польша Конгрессовая – 189.
Польша Великая (регион нынешней Польши) - 120.
Польша Малая (регион Польши) - 120, 189.
Помереч – 104, 109, 115.
Понары – 142, 147, 157, 180, 196.
Поневеж, см. Паневежис.
Попишки – 133, 135.
Поречье, Поречники – 78, 86.
Порудомин – 133-134.
Поры - 158.
Поставы - 16, 39-40, 136, 141.
Потурце - 114-115, 118, 122, 128, 133.
Поцунеле - 118.
Поцуны – 158.
Почебуты – 118.
Поширвинце – 193.
Пошменты – 155.
Поэжеремис – 147.
Прага – 112, 205, 237.
Праснишки – 154.
Прибалтика, прибалтийские страны, Балтийские республики, прибалтийские земли, регион – 2, 23, 33, 46-48, 49, 51, 53-56, 58-59, 64-65, 163, 172, 189, 217, 226.
Пружанский округ – 9.
Пруссия, Королевство Пруссия - 76, 112.
Псков - 76.
Пулстоки - 88-89,116.
Пунск – 106, 173.
Пупишки – 147.
Пуркле – 95, 98.
Пурунай – 180.
Пшегроды – 36.
Пшемысль – 64.
Пшелае - 95, 115, 134.

Радвилишкис, Радзвилишки – 189.
Радомская губерния – 148.
Радунская волость – 67.
Радунь – 70, 77, 101, 109, 148.
Разводы – 141.
Райока – 216.
Раклишки – 133.
Раковичи, Раково – 78, 102, 143.
Райгардас, Райград, Райгард – 74.
Расейняй, Россене - 189.
Расказы – 135, 146.
Ратница, Ратники - 116, 122.
Рачки – 73, 140.
Рашчины – 132.
Ревель, см. Таллин.
Ремиголе, Рамигола - 147.
Репешчанка – 36.
Репняки – 102.
Речь Посполитая (Польши и Литвы) – 82-84, 120, 177, 181, 187.
Реше – 185.
Рига – 2-3, 10, 13-14, 31-33, 35-37, 46-50, 52-57, 59-64, 74, 84-85, 88, 91, 96, 100-101, 117, 120-121, 123, 127-128, 142-143, 157, 161, 166, 168, 170-171, 174, 179, 183-184, 190-191, 193, 200-201, 217, 220-223, 226.
Риека, Триест – 116.
Рижский залив - 48.
Риклишки – 115.
Риконтай, Риконты – 29, 147-148, 156, 190, 196, 198.
Родошковичи – 143.
Рожанская волость – 67.
Розановское – 184.
Рокзетоки – 157.
Рокишкис, Рокишки  – 189.
Романишки - 154, 200.
Романки – 196.
Ромашканце - 158, 193.
Россия, Русь - 47, 65, 74-75, 204, 211.
Российская Империя, Россия -  2, 8, 17, 33, 46, 48, 59, 142, 145, 157, 159, 162, 202-203, 211, 218.
РСФСР, Советская Россия, Россия, Советы, советское государство и т.п.  -  2-5, 7-8, 11-23, 25, 28, 31-34, 36-37, 39, 44-45, 47-52, 54-56, 59-60, 63-65, 67, 70, 72, 78-80, 83-84, 88-89, 91-95, 99-100, 109-112, 114, 116, 120-121, 123, 127, 130, 143, 150-151, 158-159, 161-163, 168, 171-172, 174-176, 178, 182, 184, 192, 200-201, 203-204, 207, 209-210, 212-218, 220-222, 224-226.
Ротница – 38.
Рубежевичи – 143.
Рубиканцы – 159.
Рудамина – 136, 154.
Рудзишки – 147, 201, 206.
Рудники – 132, 137.
Рудовка – 86.
Рукойны – 136.
Румыния – 218.
Русское Село – 115.
Русь Белая - 150, 186.
Рыгаловка – 66, 73-74, 77.
Рымуча – 205.
Рымчанка речка – 143.

Саймуны – 199.
Салаварчай – 122.
Салантай – 179.
Салининкай – 135, 210.
Сахалин – 215.
Свенчаны, см. Швеичёнис.
Свенчанский уезд, см. Швенчёнский уезд.
Свенте – 77.
Свиндаришки – 206.
Свирский уезд –  75. 100.
Седльце – 44.
Седлецкая губерния – 148.
Сейлентаны – 205.
Сейманы – 206.
Сейны - 44, 60-61, 64, 69, 71-74, 78-79, 83, 86, 109, 148, 173, 179, 189.
Сейненский округ, уезд – 5.
Сельница – 77.
Семелишки – 137.
Серета – 38.
Серея - 147.
Сеславино, Крулевшчизна – 40.
Сиберовка – 158, 206.
Сибирь - 92, 212, 215.
Сидр – 31, 38, 40, 73-74.
Силезия - 182.
Симнас – 78, 100, 104, 110, 113, 128, 147, 149.
Сирия – 218.
Скандулишки – 148.
Скеблёво – 73.
Скетары - 154, 158, 180, 192.
Скорбучаны – 147.
Скроблис речка – 122.
Скрузделин – 155.
Слободка –  66, 102, 133.
Слоним -  98.
Слонимская губерния, земля, регион - 9-10.
Слуцк - 6-7.
Смираз – 214.
Смоленск – 223.
Смоляны – 128.
Смольвы – 182.
Сморгонь – 67, 129.
Собянинская волость – 67.
Советск, Тильзит, Тильже - 34, 224.
Советская Беларусь, см. Белоруссия.
Советская Литва, см. Литва Советская, Литовская ССР.
Советское Закавказье – 214.
Советская Россия, см. РСФСР.
Соединённые Штаты Америки, США, Америка - 2, 46, 105, 146, 159, 163, 166, 174, 183, 215-216, 218-220.
Сокулка - 64.
Солендишки – 146.
Соловишки – 205.
Солоки – 136, 182.
Солы – 70, 109, 138.
Сопоцкине – 45, 73, 77, 85.
Спа – 15, 22-23, 25-26, 28, 44, 54, 61, 72, 75, 131, 140.
Спенглиники – 205.
Спиколзе – 147.
Спиндре – 155, 158, 205.
Спудре – 155.
Срединная Литва, см. Литва Срединная.
Стабрик – 147.
Станилишки – 148.
Старый Млын – 206.
Стасилы - 128, 132.
Стравка – 205.
Стратишки – 137.
Стшелтишки – 205.
Стшецовизна – 78.
Субаты – 155.
Сувалки – 10, 38, 40, 44-46, 64, 69, 71-74, 77-78, 82, 84, 86, 88-91, 93-97, 100-103, 105, 108-110, 113-117, 119, 121, 123-129, 131, 135, 140, 148, 153, 157-158, 173, 179, 191-192, 194, 198, 204.
Сувалкская губерния, край – 4-5, 9, 12, 48, 59, 71, 80-82, 98, 111, 122.
Сувалкский регион, район, уезд, Сувалкия, округ Сувалки – 5, 12, 38, 60-61, 86-88, 94-95, 97-98, 99, 114, 116, 126, 129, 132, 147, 180.
Судервес, Судервы – 146-147.
Сулавы – 146.
Сулкушки – 158.
Сураны – 154.
Сурманце – 206.
Суфраны – 108.
Сянажишки – 154.

Таллин, Ревель – 2, 61, 216, 222.
Тамань – 212.
Тамбов – 156.
Тарновка, Тарновская волость – 67, 105.
Тарнополь – 38.
Татарка, Татаришки – 134, 147.
Таураге, Таурогген –  189.
Ташкент – 215.
Тельшяй, Тельше – 189.
Тильзит, Тильже, см. Советск.
Тихий океан – 215.
Толкуны – 104, 109.
Торгсгиманты – 110.
Торунь – 189.
Тракай, Троки, Троки старые, Троки новые – 57, 101, 136- 137, 147, 153-154, 158, 199, 209.
Тракайский, Трокский, Троцкий округ, воеводство, уезд, район, волость –  4, 145, 199.
Тремболе – 38.
Трошкуны – 199.
Тула – 212.
Тургяле – 129.
Турмантас, Турмонт -  23, 31, 142, 155, 180, 182.
Турция, Турецкая Республика - 12, 214, 218.

Ужевара – 154.
Ужеканце озеро – 154.
Ужуле – 182.
Узяны - 146.
Укиша речка – 156.
Укмерге, Вилкомир – 6, 141, 154, 157, 159, 179, 189, 193, 196-197.
Укмергский округ, район, уезд – 157.
Украина - 9, 13, 19, 48, 51-53, 55, 91, 212.
Украинская Советская Республика, Украинская ССР,  Украина - 171, 176, 217.
Украинская Республика, Западная Украинская Республика, Демократическая Украина - 46, 143, 217, 222.
Ула река - 89, 98, 102, 107-108, 115, 125.
Улнишки – 147, 206.
Уресы озеро – 154.
Уружеле – 205.
Утена, Уцяны – 136, 147, 189.
Утеха река – 106, 108-109, 112-113, 117, 125, 134.

Феличиновка – 142.
Филимоны – 74.
Финляндия, Финская Республика - 9, 30, 33, 46, 65, 91, 159, 172, 216.
Форнотка – 74.
Французское Королевство, Французская Империя, Французская Республика, Франция – 2, 15-16, 21-23, 26, 28-29, 31, 33-34, 44-48, 50, 65, 69, 74-76, 79, 86-87, 92, 103, 118-119, 131, 145-146, 159, 161, 165-167, 169, 170, 178-180, 186, 188, 210, 213, 217-218.

Харьков – 176.
Харьковская губерния – 212.
Хелм – 16.
Хельсинки – 3, 65.
Херсонская губерния – 212.
Ховшчизна – 205.
Ходынка – 78.
Хормонты – 133.
Хорощовцы – 73.
Хутаровка – 98.

Цимахов - 45.
Цна озеро – 36.

Чарнобыл – 147.
Чарноковале – 154.
Чеботоряй – 115, 117.
Ченстохова – 212.
Червонка - 86.
Черниговская губерния – 212.
Черновицы – 38.
Чехия – 204.
Чехословакия – 182.
Чёрная Ганча река (Марыха) – 74, 86, 95, 99, 106, 112, 117, 121.
Чёрное море –  65, 181.
Чижышки – 147.
Чимахово – 38-39.
Чирки – 192.
Чита – 215.
Чуранце – 132.
Чучин – 38.

Шакяй – 189.
Шальча речка – 129.
Шальчининкай, Большие Солечники,  Вельке Солечники – 39, 66, 129.
Шальчининкеляй, Малые Солечники – 132-133.
Шальчининский район – 118, 132.
Шара река - 70.
Шарковшчизна – 71.
Шауляй, Шавле – 153, 158, 189.
Шафраново – 36.
Швейцария - 45, 53, 78.
Швенчёнис, Швенчёнис новый, Швенчаны, Свенчаны – 6, 31-32, 36, 38-39, 105, 136, 138, 141-142, 147-148, 153, 156-157, 173, 189, 195.
Швенчёнский, Швенчанский, Свенчанский уезд, волость, район, округ –  10, 145.
Швенчёнеляй, Швенчёнелис –  27, 39, 141, 146-149, 154, 157.
Швентник – 137.
Швеция - 170.
Швянтойи, Швента, Святая река –  201.
Шестокай –  102, 128.
Шешёлки – 157.
Шилуте, Шилокарчаме – 210.
Ширвинтай, Ширвинты, район - 135, 141, 153-154, 158, 189, 192-193, 195-196, 198-200.
Щкляне – 147.
Школяры – 156.
Шнипелишки – 147, 205.
Штабин – 16, 37, 61, 66-67, 69, 71, 73.
Штарейня – 205.
Шурпаны – 109.
Шчётки – 31.
Щучинская волость – 67.

Эглайте – 189.
Эжеренай, см. Зарасай.
Эжеранский округ, см. Зарасайский округ. 
Эйткуны – 190, 226.
Эйшишки – 39-40, 45, 101, 112, 114, 118, 122, 127-128.
Эйшишская волость – 67.
Эстония, Эстонская Республика, Эстландия, Игауния - 18, 30, 33, 46, 54, 65, 91, 151, 159, 162, 184, 188, 213, 216.

Югославия - 222.
Юдрапы – 45.
Юрбаркас, Юрбург, Георгиенбург - 224.
Юргеляны, Юргеляны Старые – 135, 137, 147.
Юрканце – 88.
Юркишки – 156.

Явнюны – 192., 206.
Яканце – 133, 205.
Якубанце – 206.
Яловка – 6.
Янишки – 206.
Янишки, см. Ионишкис
Янчюры – 206.
Япония, Японская Империя - 215 -216, 218, 260.
Ярмолишки – 136.
Ястшембна –  73.
Ятелуны – 206.
Яшинск – 74.
Яшуны –  39, 104, 119, 128, 132-136, 138, 146, 161.






















ИСТОЧНИКИ

Том II.

CUM BELLUM


РСФСР ПЕРВОЙ ПРИЗНАЁТ НОВОЕ ЛИТОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО
(сентябрь 1919 г. – июнь 1920 г.)

1. ;iug;da R. Lietuva imperialistini; valstybi; planuose 1917-1940. Mokslas. Vilnius. 1983.
2. История дипломатии. М.-Л. 1945.
3. Штейн Б.Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной конференции 1919-1920гг. Госполитиздат, М. 1949.
4. Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т.1. Москва. 1944.
5. ;epkait; R. Lietuvos-Taryb; Rusijos Taikos sutartis ir Vilniaus klausimas. Труды академии наук Литовской ССР. Серия А. 2(15). 1963.
6. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.59.
7. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.58.
8. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.159, л.77.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.196.
11. ДВП СССР. Т. 2.
12. CVA. Ф.58, оп.7, д.77, л.150.
13. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.212-213.
14. CVA. Ф383, оп.7, д.77, л.210.
15. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.171.
16. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.205.
17. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.168.
18. CVA, Ф.383, оп.7, д.77, л.179.
19. LKP CKA  Ф.77, оп. 3, д.79, л.11.
20. CVA. Ф.58, оп.7, д.77, л.179.
21. CVA. Ф.58, оп.7, д.77, л.182.
22. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.158-165.
23. «Vienyb; – Единство – Jedno;;»,  № 13(27), 08.1990. Вильнюс.
24. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.143-145.
25. CVA. Ф.58, оп. д.77, л.134.
26. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.146.
27. CVA. ф.383, оп.7, д.77, л.132.
28. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. С.147.
29. CVA. Ф.58, оп.7, д.77, л.111.
30. CVA. Ф.58, оп.7, д.77, л.108.
31. CVA. 383, оп.7, д.77, л.119-120.
32. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. С.239.
33. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.195.
34. CVA. Ф. 383, оп.7, д.77, л.112.
35. ДВП СССР. Т. 3.
36. Szepticki S. Front Litewsko-bia;oruski 10 marca  1919 - 30 lipca 1920. Krak;w. 1921.
37. «Tiesa», № 209(14714), 25.10.1991. Вильнюс.
38. CVA. Ф. 383, оп.7, д. 90, л.208.
39. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.103.
40. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.101.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.106.
42. CVA. Ф. 383, оп.7, д.82, л.137.
43. CVA. Ф.1150, оп.1, д.3013, л.39-41.
44. Leninas V.I. Ra;tai. T. 30.
45. CVA. Ф.383, оп.7, д.77. л.218-219.
46. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. С.311.

ПЕРВЫЙ БОЙ МЕЖДУ ЛИТОВЦАМИ И ПОЛЯКАМИ ЗА ВИЛЬНУ
(май – июль 1920 г.)

1. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.145.
2. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
3. ;ossowski P. Stosunki Polsko-Litewskie 1918-1920. Warszawa. 1966.
4. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.58.
5. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.134.
6. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.189.
7. СVA. Ф. 383, оп.7, д. 90, л.175-178;  СVA. Ф. 383, ап.7, д. 94, л.63.
8. «Lietuva», 09.07.1920. Kaunas.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.130,134.
10. CVA. Ф.929, оп. 3, д.174, л.301.
11. CAW, папки Теслара, т. 19, папка 134.
12. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.218.
13. СVA. Ф.383, оп.7, д.89, л.12.
14. СVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.240.
15. СVA. Ф.383, оп.7, д.89, л.11.
16. СVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.129.
17. ;iug;da R. Lietuva imperialistini; valstybi; planuose 1917-1940. Mokslas. Vilnius. 1983.
18. Public Record Office. F.O.371. 208774.
19. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т.3. Москва. 1965.
20. «Kwartalnik Historyczny», №2. 1963.
21. Matkowski Z. i Biega;ski S. Sprawa polska na konferencji mi;dyznarodowej w Spa. «Biellona». Т. 39. 1923.
22. Kumanecki K. Odbudowa pa;stwowo;ci polskiej. Najwa;niejsze dokumenty 1912-I.1924. Warszawa - Krak;w, 1924. С. 291-292; ;ossowski P. Stosunki Polsko-Litewskie 1918-1920. Warszawa. 1966. С.210-211.
23. СVA. Ф.383, оп.7. д.77. л.112.
24. СVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.80.
25. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.27.
26. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.516.
27. ДВП СССР. Т. 3.
28. Szepticki S. Front Litewsko-bia;oruski 10 marca  1919 - 30 lipca 1920. Krak;w. 1921.
29. СVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.142.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.80.
31. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.78,80.
32. CVA. Ф.383, оп.7. д.77. л.108-109.
33. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. Pos;dis 1920.07.16. K.;uko kalba.
34. AAN. Ambasada RP w Londynie, п.344, л.93.
35. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.78.
36. CVA, Ф.20, оп.1, д.5, л.218-219,225.
37. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.80-81.
38. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.219; CVA. Ф.929, aп.3, д.174, л.81.
39. «Lietuva», 17.07.1920. Kaunas.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.81.
41. CVA. Ф.383, оп.7. д.76. л.49-52.
42. AAN. Ambasada RP w Londynie, п.344, л.93.
43. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.219.
44. CVA. Ф.929, оп. 3, д.20, л.99.
45. CVA. Ф.383, оп.7, д.76. л.44.
46. CVA. Ф.383, оп.7. д.76. л.43.
47. CVA. Ф.383, оп.7. д.76. л.41.

ВИЛЬНУ МОСКВА ПЕРЕДАЁТ КАУНАСУ
(июль – август 1920 г.)

1. ;iug;da R. Lietuva imperialistini; valstybi; planuose 1917-1940. Mokslas. Vilnius. 1983.
2. CVA. Ф.929, оп.3,  д.301, л.457.
3. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.451.
4. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.299.
5. «Do Walki», №1. 20.07.1920. Wilna.
6. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.90.
7. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.43.
8. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.300.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.101.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.181.
11. CVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.89, 90.
12. CVA. Ф.383, оп.7. д.76. л.44.
13. CVA. Ф.383, оп.7, д. 94, л.62.
14. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.174.
15. CVA. Ф.929, оп.3, д.20, л.69.
16. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
17. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.140.
18. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.40.
19. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.173.
20. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.219.
21. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.121.
22. CVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.99.
23. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.302.
24. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.135.
25. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.132.
26. LKP CKA. Ф.77, оп.3. д.81. л.1.
27. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.31-32.
28. Dzia;alno;; komisji  Ewakuacyjnej Litewsko-Rosyjskiej w Wilnie. Wilna. 1920.
29. «Lietuva», № 175, 18.08.1920. Kaunas.
30. CVA. Ф.383, оп.7.д.76. л.26-27.
31. «Do Walki», № 31. 24.08.1920. Wilna.
32. ;apoka A. Lietuvos istorija. Kaunas. 1936.
33. «Do Walki», № 32. 25.08.1920. Wilna.
34. CAW.  2-й отдел, папки Теслара, папка 136. Записка А. Ромера “Мнение МИД в литовском вопросе”, вторая половина августа.
35. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.231.
36. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.92.
37. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.220.
38. CVA. Ф.929, оп. 3, д.192, л.131.
39. CVA. Ф.929, оп. 3, д.12, л.14.
40. «Lietuva», № 184. 28.08.1920. Kaunas.; LKP CKA. Ф.77, оп.3. д.81, л.1.
41. Steigiamojo sejmo darbai, 1920 m. С.357.
42. «Do Walki», № 33. 27.08.1920 Wilna.
43. ;epkait; R. Lietuvos-Taryb; Rusijos Taikos sutartis ir Vilniaus klausimas. Труды академии наук Литовской ССР. серия А. 2(15). 1963.


КАУНАС УЧАСТВУЕТ В АНТИСОВЕТСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В РИГЕ
(август 1920 г.)

1. ;iug;da R. Lietuva imperialistini; valstybi; planuose 1917-1940. Mokslas. Vilnius. 1983.
2. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.508.
3. CVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.139-141.
4. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.109-113.
5. CVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.89-90.
6. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.22-23.
7. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.136.
8. СVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.38.
9. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.20-21.
10. СVA. Ф.383, оп.7, д. 72, л.16-19.
11. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.91.
12. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.67.
13. СVA. Ф.383, оп.7, д. 72, л.24-32.
14. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.98.
15. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.7-8.
16. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.133-135.
17. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.42.
18. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.37.
19. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.40.
20. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.36.
21. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.100.
22. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.108-110.
23. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.30.
24. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.27.
25. СVA. Ф.383, оп.7, д.83.
26. СVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.144-145.

ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ВОЙНА ЗА ГРАНИЦЫ
(август – сентябрь 1920 г.)

1. CVA. Ф.1150, оп.1, д.3013, л.57.
2. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.220.
3. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.131.
4. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.135.
5. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.178.
6. «Lietuva», 29.08.1920. Kaunas.
7. CVA. Ф.383, оп.7. д.76. л.25.
8. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.133.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.228, л.22.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.82, л.40.
11. ;ossowski P. Stosunki Polsko-Litewskie 1918-1920. Warszawa. 1966.
12. Bir;y;ka M. Na posterunku Wile;skim. Wilna. 1922.
13. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.20.
14. «Dziennik Wile;ski», 15.09.1920. Wilnа.
15. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.113-114.
16. AAN. Посольство Польши в Лондоне, п.134, л..115.
17. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
18. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.71
19. CAW. 2-й отдел, папка 136. (Сообщение о переговорах полковника М.Мацкевича.)
20. CVA. Ф.383, оп.7, д.89, л.8-10.
21. CAW. Посольство Польши в Лондоне папка 134. л.112-121.
22. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. Pos;dis 1920.09.16.
23. Documents  diplomatiques. Conflit Polono-Lithuanien, т.1.Question de Vilna 1918-1924. Kaunas.
24. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.221.
25. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.132.
26. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.222.
27. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.125.
28. Walig;ra B. Zaj;cie Wilna przez genera;a ;eligowskiego. - «Bellona». Т. 36. 1930.
29. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. Pos;dis 1920.09.15.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.93, л.93.
31. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.134.
32. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.38.
33. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.122.
34. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.309.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.223, 226.
36. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.241-242.
37. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.229.
38. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.39-40.
39. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.109-111.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.124.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.78, л.71.
42. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.60.
43. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.58.
44. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.222.
45. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.228.
46. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.136.

ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - КАЛВАРИЯ
(сентябрь 1920 г.)

1. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.176-179.
2. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.87-89.
3. СVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.1-3.
4. СVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.222.
5. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.113-114.
6. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.49-51.
7. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.23-25.
8. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.7.
9. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.85-86.
10. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.77.
11. ;ossowski P. Stosunki Polsko-Litewskie 1918-1920. Warszawa. 1966.
12. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. Pos;dis 1920.10.15.
13. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.154.
14. CVA. Ф.383, оп. 7.д.76. л.24.
15. Urb;ys J. Med;iaga Vilniaus gin;o diplomatinei istorijai. Kaunas. 1932.
16. СVA. Ф.383, оп.7, д.84, л.11-12.
17. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.125.
18. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.310.
19. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.141.
20. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.105-106.
21. CVA. Ф.383,оап.7, д.70, л.227.
22. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.228.
23. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.243.
24. «Lietuva», 23.09.1920. Kaunas.
25. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.311.
26. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.143.
27. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.246-247.
28. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.30.
29. CVA. Ф.383, оп.7, д.142, л.139.
30. Steigiamojo seimo darbai. 1920 m. Pos;dis 1920.09.25.
31. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.22.
32. “Lietuva”, 30.09.1920. Kaunas.
33. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.223.
34. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.17.
35. CVA. Ф.929, оп.3, д.93, л.85.
36. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.126.
37. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.154.
38. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.19.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.8.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.225, л.63.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.167.
42. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.154.

ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - СУВАЛКИ
(сентябрь – октябрь 1920 г.)

1. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
2. CVA. Ф.383, оп. 7, д.76, л.21-22.
3. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.20.
4. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.23.
5. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.123.
6. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.105-106.
7. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.49.
8. CVA. Ф.383, оп.7, д.75.
9. AAN. Ambasada RP w Londyne,  папка.78, л.14-23.
10. AAN. MSZ, папка 6069.
11. «Lietuva», 23.11.1920. Kaunas.
12. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.245.
13. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.8.
14. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.223.
15. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.146.
16. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.165.
17. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.166.
18. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.161.
19. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.163.
20. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.150.
21. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.153.
22. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.140.
23. AAN. Akta genera;a L.Кeligowskiego, папка 21, л.8,11.
24. AAN. Akta genera;a L.Кeligowskiego, папка 21, л.21.
25. AAN. Akta genera;a L.Кeligowskiego,, папка 21, л.7.
26. СVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.128.
27. Walig;ra B. Zaj;cie Wilna przez genera;a ;eligowskiego. - «Bellona». Т. 36. 1930.
28. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.136-139.
29. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.138.
30. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.156-158.
31. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.19.
32. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.183.
33. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.23-26.
34. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.127-129.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.121.
36. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.160-161.
37. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.100.
38. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.11-12.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.2.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.1.
41. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.5.
42. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.39.
43. CVA. Ф.929, оп.3, д.188, л.557.
44. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.532.
45. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.3.
46. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.26.
47. CVA. Ф.383, оп.7, д.142, л.128.
48. AAN. KOD, папка 7, л.384.
49. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.139.
50. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.7.
51. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.87-88.
52. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.45.
53. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.11,13,16.
54. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.223, 226.
55. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.115-117.
56. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.226.
57. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.127.
58. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.179.
59. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.27.
60. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.32.
61. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.14, 39.

ОТВЛЕКАЮЩИЕ МАНЁВРЫ - СУВАЛКИ
(октябрь 1920 г.)

1. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.136.
2. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.39-41.
3. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.135.
4. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.133.
5. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.143.
6. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.132.
7. СVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.13.
8. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.14.
9. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.115-117.
10. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.174-175.
11. AAN. Towarzystwo stra;y kresowej, п.29, л.92-93. Сообщение Т. Кательбаха от  06.10.1920. о переговорах в Сувалках руководству организации Товарищества охраны окраин.
12. CAW. 2-й отдел папка 136. Рапорт А. Ромера о переговорах в Сувалках.
13. AAN. Архив И. Падеревского, п.950, л.60-61.
14. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.33.
15. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.129-131.
16. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.126.
17. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.124.
18. СVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.15.
19. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.134.
20. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.37.
21. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.135.
22. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.28.
23. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.39.
24. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.93.
25. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.38.
26. СVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.223.
27. СVA. Ф.929,оп.3, д.11, л.129.
28. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.51.
29. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.124.
30. СVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.14.
31. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.16.
32. СVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.16.
33. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.173.
34. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.123.
35. СVA. Ф.929, оп.3, д.309, л.262-265, 457-458.
36. СVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.1-3.
37. СVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.248.

ОБРЕЧЁННОЕ ПЕРЕМИРИЕ - СУВАЛКИ
(октябрь 1920 г.)

1. Walig;ra B. Zaj;cie Wilna przez genera;a ;eligowskiego. - «Bellona». Т. 36. 1930.
2. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.118-119.
3. CVA. Ф.929, оп.3, д.163, л.47-48.
4. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.223.
5. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.50.
6. CVA. Ф.383, оп.7, д.142, л.126.
7. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.54.
8. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.37.
9. «Lietuva», 08.10.1920. Kaunas.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.17.
11. CVA. Ф.929, оп.3, д.93, л.88.
12. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.56.
13. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.20.
14. Harrison E.J. Lithuania past and present. London. 1922.
15. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.6.
16. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.117.
17. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.120.
18. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.122.
19. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.130.
20. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.167.
21. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.18.
22. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.28-29.
23. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.100-103.
24. Mi;kinis P. Lietuvos ir Lenkijos santiki; tarptautiniai tesiniai aspektai.
25. Urb;ys J. Med;iaga Vilniaus gin;o diplomatinei istorijai. Kaunas. 1932.
26. СVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.224.
27. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.118.
28. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.115.
29. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.121.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.4-6.
31. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.118-119.
32. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.37.
33. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.112.
34. СVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.114.
35. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.65.
36. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.85.
37. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.59.
38. СVA. Ф.929, оп.3, д.163, л.49-50.
39. СVA. Ф.929, оп.3, д.163, л.48.
40. СVA. Ф.929, оп.3, д.163, л.54-55.
41. СVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.184.
42. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.89.
43. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.62.
44. ;apoka A. Lietuvos istorija. Kaunas. 1936.
45. СVA. Ф.929, оп..3, д.205, л.16.

ЗАХВАТ ВИЛЬНЫ Л.ЖЕЛИГОВСКИМ И СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ 
(октябрь 1920 г.)

1. Tomassini F. Odrodzenie Polski. Warszawa. 1928.
2. AAN. Akta genera;a L.;eligowskogo, папка.21, л.15-16. Памятные записки.
3. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
4. Arhiwum PAN. Diariusz M.S.Kossakowskiego, т.5, кн.2, л.566. Памятные записки.
5. CAW. Папки Теслара, т.18, п.123. Резюме относительно Рапортов К. Ребуля французской военной миссии в Польше за октябрь 1920.
6. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т.3. Москва. 1965.
7. Walig;ra B. Kaip gen. ;eligovskis u;;m; Vilni;. «M;s; ;yninas». № 79, X. 1931.
8. Walig;ra B. Zaj;cie Wilna przez genera;a ;eligowskiego. - «Bellona». Т. 36. 1930.
9. ;apoka A. Lietuvos istorija. Kaunas. 1936.
10. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.231.
11. Vitkauskas V. M;s; p;stininkai.  - «M;s; ;inynas». Т. 15. 1928.
12. Walig;ra B. Zaj;cie Wilna przez genera;a ;eligowskiego. - «Bellona». Т. 36. 1930. С.238; Variakojis. D;l “Vilniaus pagrobimo atsiminimas”.  - «Lietuva», 04.11.1925.; Generolo ;ukausko nuomon; d;l “M;s; ;ygi;”. - «M;s; ;inynas»,  1937. T.35, №5. С.4.
13. CVA. Ф.20, оп.1, д.5, л.224.
14. «Lietuva», 04.11.1925. Kaunas.
15. «M;s; ;inynas», №5. Т.35. 1937.
16. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.65.
17. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.146-147.
18. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.68-69.
19. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.180-182.
20. CVA. Ф.929, оп.3, д.163, л.48.
21. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.149.
22. CVA. Ф.929, оп.3, д.225, л.15.
23. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.71-77.
24. Documents  diplomatiques. Conflit Polono-Lithuanien, т.1.Question de Vilna 1918-1924. Kaunas.
25. LKP CKA. Ф.77, оп.3, д.62, л.12.
26. AAN. Arhiwum Paderewskiego, папка 950. л.65. Рапорт В.Сикорского - октябрь 1920г. Верховному военному командованию.
27. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.95.
28. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.78.
29. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.96.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.228, л.36.
31. CVA. Ф.20, оп.1, д.15, л.140.
32. LI;. T.4.  С.83.
33. «Lietuva», 12.10.1920. Kaunas. Сообщение генерального штаба Литовской армии.
34. Grau;inis C. La Question de Vilna.
35. «Lietuva», 13.10.1920. Kaunas.
36. AAN. Akta genera;a L.;eligowskogo, папка 21, л.11-12. Памятные записки.
37. «Lietuva», 10.11.1920. Kaunas.
38. Harrison E.J. Lithuania past and present. London. 1922.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.228, л.36.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.93.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.233.
42. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.46-47.
43. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.44.
44. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.152.
45. AAN. Akta genera;a L.;eligowskogo, папка 21, л.67-68. Сообщение Т. Гвяздовского Министерству иностранных дел Польши.
46. «Lietuva», 15.10.1920. Kaunas.
47. CVA. Ф.383, ап.7, д.73, л.43.
48. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.26-28.
49. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.94.
50. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.104.
51. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.105.
52. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.102.
53. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.90.
54. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.111.
55. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.146-147.
56. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.112.
57. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.115.
58. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.114.
59. CVA. Ф.929, оп.3, д.93, л.92.
60. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.25-31.
61. Жепкайте Р.С. К вопросу о позиции Советского государства в Польско-Литовском конфликте. Труды Академии наук Литовской ССР. Серия А. Т.2(36) 1971.
62. ДВП СССР. Т. 3.
63. Lewandowski J. ”Prometeizm” polityka wschodnia Pi;sudskiego. Warszawa.1958.
64. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.134.
65. Vansevi;ius S. Teisinis re;imas Vilniaus kra;te 1920-1939 metais.Vilnius. 1973.
66. Wybory do Sejmu w Wilnie 8 stycznia 1922r. Wydawnictwo Generalnego Komisariatu wyborczego. Wilno. 1922.
67. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.34-36.
68. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.231.
69. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.118.
70. AAN. Ambasada RP w Londynie, папка 345, л.120. Информация Р. Кноля посольству в Лондоне.

ВОЙНА ЛИТВИНОВ И ПОЛЯКОВ ЗА ГРАНИЦЫ СРЕДИННОЙ ЛИТВЫ
(октябрь 1920 г.)

1. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.122.
2. СVA. Ф.383, оп.7, д.90, л.146-147.
3. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.143-145.
4. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.124.
5. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.174.
6. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.125.
7. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.154.
8. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.162.
9. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
10. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.131.
11. CVA. Ф 929, оп.3, д.312, л.24.
12. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.175, 121.
13. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.177.
14. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.170.
15. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.156.
16. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.178.
17. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.105-106.
18. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.188.
19. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.189.
20. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.184.
21. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.21.
22. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.96.
23. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.201.
24. CVA. Ф.929, оп.3, д.190, л.30.
25. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.155.
26. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.57-58.
27. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.221-222, 226, 227.
28. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.97.
29. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.5.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.312, л.25.
31. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.103-104.
32. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.80.
33. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.30.
34. CVA. Ф.1150, оп.1, д.3013, л.39-41.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.130-131; Ibidem, д.78, л.44-45.
36. CVA. Ф.115, оaп.1, д.3013, л.43-44.
37. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.90-92.
38. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.241.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.325.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.11, л.133.
41. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.89.
42. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.194.
43. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.112.
44. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.111.
45. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.98.
46. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.99.
47. СVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.153.
48. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.252.
49. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.261-262.
50. CVA. Ф.929, оп.3, д.312, л.27.
51. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.278.
52. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.107.
53. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.289.
54. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.297.
55. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.209.
56. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.93.
57. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.87-88.
58. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.78.
59. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.325.
60. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.80.
61. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.79.
62. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.81.
63. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.366.
64. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.26.
65. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.77.
66. CVA. Ф.929, оп.3, д.312, л.29а.
67. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.9.
68. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.74-75.
69. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.70.
70. CAW. Папки Теслара, т.18, п.123. Резюме относительно Рапортов К. Ребуля французской военной миссии в Польше за октябрь 1920г.
71. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.18.
72. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.17.

ЗОЛОТО ИЗ РОССИИ В ПОМОЩЬ КАУНАСУ 
(октябрь – ноябрь 1920 г.)

1. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.33, 162.
2. «Lietuva», 22.10.1920. Kaunas.
3. CVA. Ф.383, оп.7, д. 70, л.236.
4. Documents  diplomatiques. Conflit Polono-Lithuanien, т.1.Question de Vilna 1918-1924. Kaunas.
5. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.121.
6. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.1-3.
7. «Vienyb; – Единство – Jedno;;»,  № 13(27), 08.1990. Вильнюс.
8. CVA. Ф.383, оп.7, д.77, л.90.
9. Платонов О.А. Терновый венец России. Москва. 1997.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.35.
11. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.116.
12. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.31.
13. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.54.
14. CVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.26.
15. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
16. AAN. Arhiwum I.Paderewskiego. Папка 950, л.75.
17. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.251.
18. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.163.
19. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.33.
20. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.34.
21. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.29.
22. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.100.
23. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.111.
24. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.113.
25. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.250.
26. CVA. Ф.383, оп.7, д. 70, л.237-238.
27. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.248.
28. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.160.
29. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.29.
30. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.109.
31. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.28.
32. Purickis J. Vilniaus pagrobimo laik;. - «Trimitas», №  11. 1934.
33. «Trimitas», № 20. 1934.
34. AAN. KOD, т.8, л.48.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.25-26.
36. «Gazeta Warszawska»,  №12, 1. 01.1921; CVA. Ф.929, ап.3, д.312, л.39.
37. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.17-20.
38. СVA. Ф.383, оп.7, д.80, л.4.
39. СVA. Ф.383, оп.7, д.78, л.68-69.
40. СVA. Ф.383, оп.7, д.73, л.24.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.110.
42. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.247.
43. СVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.108.
44. СVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.234.
45. СVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.224.
46. СVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.172.
47. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.13.
48. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.10.
49. LKP CKA. Ф.77, оп.3, д.25, л.21.(Решение партийной конференции 1-й о округа.)
50. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.12.
51. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.166.
52. Жепкайте Р.С. К вопросу о позиции Советского государства в Польско-Литовском конфликте. Труды Академии наук Литовской ССР. Серия А. Т.2(36) 1971.
53. CVA. Ф.20, оп.1, д.19, л.54.
54. «Правда», № 245, 02.11.1920. Москва.
55. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.20b.
56. ДВП СССР. Т. 3.
57. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.106.
58. Purickis J. Vilniaus pagrobimo laik;. - «Trimitas», №  16. 1934. С.309; «Trimitas», №  17, 1934. С.329.
59. Purickis J. Vilniaus pagrobimo laik;. - «Trimitas», № 15. 1934.
60. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.71.
61. CVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.238.
62. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.234.
63. СVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.11.
64. СVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.12.
65. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.232.
66. СVA. Ф.383, оп.7, д.90, л.166.
67. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.229.
68. СVA. Ф.383, оп.7, д.86, л.40-41.
69. СVA. Ф.383, оп.7, д.72, л.47-48.
70. СVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.16.
71. СVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.4.
72. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.227.
73. СVA. Ф.383, оп.7, д.92, л.233.
74. СVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.451.

Л.ЖЕЛИГОВСКИЙ - УГРОЗА НАД КАУНАСОМ
(ноябрь 1920 г.)

1. СVA. Ф.383, оп.7, д.90, л.146-147.
2. СVA. Ф.929, оп.3, д.12, л.5.
3. СVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.220.
4. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.252.
5. CVA. Ф.929, оп.3, д.312, л.37.
6. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.378.
7. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.207.
8. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.253.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.34.
10. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.139-141.
11. Public Record Office. F.O.371. №2973/272/55.
12. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
13. CAW. 2-й отдел Генерального штаба Польской армии, п.448.
14. Public Record Office. F.O. 371. №3342/272/55.
15. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.1.
16. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.258.
17. «Gazeta Wile;ska», 07.11.1920. Wilno.
18. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.39.
19. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.49.
20. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.221.
21. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.47,59.
22. CVA. Ф.929, оп.3, д.192, л.99.
23. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.57-58.
24. CVA. Ф.383, оп.7, д.79, л.25.
25. CVA. Ф.383, оп.7, д.79, л.24.
26. СVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.153.
27. СVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.459.
28. AAN. KOD, т.8, л.83-85.
29. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.13.
30. СVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.18.
31. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.1-3.
32. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.436.
33. CVA. Ф.383, оп.7, д.86, л.3.
34. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.17.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.76, л.8.
36. CVA. Ф.383, оп.7, д.78, л.6-8.
37. CAW, 2-й отдел Генерального штаба Польской армии, п.148.
38. AAN. Archiwum Paderewskiego, папка 950, л.112.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.32.
40. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.55,189.
41. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.33.
42. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.49.
43. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.256.
44. «Socialdemokrats»,  № 259, 12.11.1920. Riga.
45. CVA. Ф.383, оп.7, д.151, л.18-19.
46. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.53.
47. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.470.
48. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.436.
49. CVA. Ф.383, оп.7, д.90, л.60-63, 73-147.
50. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.98.
51. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.6.
52. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.10.
53. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.24.
54. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.53.
55. CVA. Ф.383, оп.7, д.151, л.25.
56. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.52.
57. CVA. Ф.383, оп.7, д.74, л.152.
58. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.19.
59. CVA. Ф.383, оп.7, д.75, л.18.
60. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.436.
61. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.35.
62. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.137.

СРЕДИННАЯ ЛИТВА - ПРИЗНАНИЕ КАУНАСОМ ЧЕРЕЗ ПЕРЕМИРИЕ
(ноябрь 1920 г.)

1. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.108.
2. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.436.
3. ;epkait; R. Diplomatija imperializmo tarnyboje. “Mokslas”, Vilnius. 1980.
4. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.32.
5. CVA. Ф.20, оп.1, д.5. л.83.
6. CAW. 2-й отдел Генерального штаба Польской армии, папка 148.
7. Archiwum PAN. Diariusz M.S.Kossakowskiego. Т.5, к.2, л.275.
8. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.535.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.246.
10. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.29-31.
11. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.47.
12. Public Record Office. F.O.371. №2069/262/55.
13. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.153.
14. CVA. Ф.383, оп.7, д.70, л.130-132.
15. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.39.
16. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.282.
17. CAW. 2-й отдел Генерального штаба Польской армии, папка 118,. Сообщение разведки за ноябрь 1920г.
18. Public Record Office. F.O.371. №3342/272/55.
19. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.22-23.
20. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.65.
21. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.44.
22. ;iug;da R. Lietuva imperialistini; valstybi; planuose 1917-1940. Mokslas. Vilnius. 1983.
23. «Laisv;», 24.11. 1920г. Kaunas.
24. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.258.
25. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.41.
26. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.56.
27. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.550.
28. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.32.
29. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.282.
30. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.43.
31. Archiwum PAN. Diariusz M.S.Kossakowskiego. Т.5, к.2, л.323.
32. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.41.
33. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.39.
34. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.20.
35. CVA. Ф.383, оп.7, д.151, л.27.
36. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.19.
37. ;ukas K. ;vilgsnis ; praeit;. Chicago. III, 1959. C.328;  ;imkus A. M;s; ;ygiai.  - «M;s; ;inynas», № 4. T.32. 1937. C.328; Generolo ;ukausko nuomon; d;l «M;s; ;ygi;». - «M;s; ;inynas», №5.  T.35, 1937. C.238.
38. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.15-17.
39. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.768.
40. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.49.
41. CVA. Ф.383, оп.7, д.151, л.28.
42. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.47.
43. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.16.
44. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.18.
45. CVA. Ф.383, оп.7, д. 69, л.12.
46. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.15.
47. CVA. Ф.383, оп.7, д.151, л.26.
48. CVA. Ф.929, оп.3, д.174, л.282.
49. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.40.
50. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.40.
51. CVA. Ф.1, оп.1, д.4, л.19. Сообщения М. Коссаковского в МИД Польши.
52. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.211.
53. CVA. Ф.383, оп.7, д.81, л.33.
54. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.39.
55. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.614.
56. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.623.
57. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.35.
58. CVA. Ф.20, оп.1, д.37, л.54-57.
59. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.28.
60. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.29.
61. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.36.
62. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.15,10-13.
63. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.434.
64. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.15.
65. CVA. Ф.929, оп.3, д.205, л.37.
66. CVA. Ф.383, оп.7, д. 90, л.11-12.
67. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.10-13.
68. CVA. Ф.923, оп.3, д.212, л.8.
69. CVA. Ф.923, оп.3, д.225, л.64.
70. CVA. Ф.923, оп.3, д.163, л.49-50.
71. CVA. Ф.929, оп.3, д.212, л.9.
72. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.50.
73. CVA. Ф.383, оп.7, д.71, л.5-8.
74. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.56.
75. CVA. Ф.383, оп.7, д.87, л.72-73.
76. «Lietuva», 31.11.1920. Kaunas
77. «Lietuva», 04.12.1920. Kaunas
78. «Komunistas», № 4. 1920. C.108.
79. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.160.
80. CVA. Ф.383, оп.7, д. 92, л.148-151.
81. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.34.
82. CVA. Ф.929, оп.3, д.189, л.643.
83. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.29.
84. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.32.
85. CVA. Ф.929, оп.3, д.191, л.54.

НЕКОТОРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ КРОВАВОГО 1920 ГОДА 
(декабрь 1920 г.)

1. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.15-17.
2. CVA. Ф.929, оп.3, д.301, л.440.
3. CVA. Ф.383, оп.7, д.123, л.229-231.
4. CVA. Ф.115, оп.1, д.3013, л.52,57.
5. CVA. Ф.383, оп.7, д.108, л.150-153.
6. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.18.
7. CVA. Ф.929, оп.3, д.175, л.27.
8. CVA. Ф.383, оп.7, д.86, л.26-29.
9. CVA. Ф.929, оп.3, д.300, л.5-7.


ОГЛАВЛЕНИЕ

Том   II.

CUM BELLUM
(ВОЙНОЙ)

1.  РСФСР ПЕРВОЙ ПРИЗНАЁТ НОВОЕ ЛИТОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО(09.1919-06.1920)      1
2.  ПЕРВЫЙ БОЙ МЕЖДУ ЛИТОВЦАМИ И ПОЛЯКАМИ ЗА ГОРОД ВИЛЬНУ(05-07.1920)      20
3.  ГОРОД ВИЛЬНУ МОСКВА ПЕРДАЁТ КАУНАСУ(07-08.1920)      31
4.  КАУНАС УЧАСТВУЕТ В АНТИСОВЕТСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В РИГЕ(08.1920)      46
5.  ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКАЯ ВОЙНА ЗА ГРАНИЦЫ(08-09.1920)      65
6.  ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ - КАЛВАРИЯ(09.1920)      78
7.  ВОЙНА НА ФОНЕ ПЕРЕГОВОРОВ О ПЕРЕМИРИИ  - СУВАЛКИ(09-10.1920)      90
8.  ОТВЛЕКАЮЩИЕ МАНЁВРЫ - СУВАЛКИ(10.1920)      106
9.  ОБРЕЧЁННОЕ ПЕРЕМИРИЕ - СУВАЛКИ(10.1920)      117
10.ЗАХВАТ ВИЛЬНЫ Л.ЖЕЛИГОВСКИМ И СОВЕТСКО-ПОЛЬСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ(10.1920)     130
11.ВОЙНА ЛИТВИНОВ И ПОЛЯКОВ ЗА ГРАНИЦЫ СРЕДИННОЙ ЛИТВЫ(10.1920)      146
12.ЗОЛОТО ИЗ РОССИИ В ПОМОЩЬ КАУНАСУ(10-11.1920)      161
13.Л.ЖЕЛИГОВСКИЙ - УГРОЗА НАД КАУНАСОМ(11.1920)     179
14.СРЕДИННАЯ ЛИТВА - ПРИЗНАНИЕ КАУНАСОМ ЧЕРЕЗ ПЕРЕМИРИЕ(11.1920)      193
15.НЕКОТОРЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ КРОВАВОГО 1920 ГОДА(12.1920)     212

УКАЗАТЕЛЬ ИМЁН      230
УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ      250

ИСТОЧНИКИ      269
ОГЛАВЛЕНИЕ      285


КОНЕЦ 2-ГО ТОМА.