Фандом: Женщина-Кошка
Категории: слэш
Пейринг: Джордж Хедер/Том Лоун
Рейтинг: R
Написано в соавторстве с Mon_Vaders ака Букан
Этот бар был печально известен регулярными скандальными происшествиями, но в эту ночь полицию привела сюда не перестрелка. А нечто даже похуже – пьяная драка с поджогом.
Проводив взглядом убегающую визжащую девицу, кое-как и кое-что на себя накинувшую, детектив Том Лоун сказал мужчине, который делил с девицей пострадавший «отдельный кабинет»:
– Парень, кажется, ты попал. Ищи, кому было выгодно так мелочно тебя подставить. Чисто же по-бабски…
А минут через пять пострадавший привел себя в порядок, и Тому стало стыдно своей фамильярности. Этот человек был явно очень богат, из, что называется, хозяев жизни, из другого мира… Видно было не только по дорогущему костюму, но и по осанке, и по презрительному выражению, которое потерпевший навесил на лицо, как только захлопнул за собой обгорелую дверь.
Детектив Лоун перешел на официальный тон и продолжил расспрашивать о врагах. А владелец крупной фирмы Джордж Хедер вдруг оттаял, заискрился обаянием и довольно доверительно просил «найти этих придурков». И Том сам не заметил, как начал проявлять мужскую солидарность и чуть ли не запросто сочувствовать злополучному миллионеру.
…«Придурков» взяли через двенадцать часов, и выпивохи сознались, что наняла их притормозившая у бара женщина… выскочила, сунула крупную купюру и велела устроить заваруху и кинуть горящую бумажку под дверь… Хедер благодарил, хлопал Тома по плечу и ругал всех баб.
…Хотя и без проведенного расследования он прекрасно знал, что стал жертвой импульсивной мести опостылевшей жены…
Через пару дней потерпевший миллионер снова возник в жизни Тома Лоуна. Предложил встретиться и отметить удачное расследование. Разумеется, таким тоном предложил, словно и мысли не допускал, что ему откажут.
И теперь они сидели вдвоем и разговаривали о вещах в общем-то важных.
– То есть с вами это уже не в первый раз…И вы так спокойно об этом говорите?
Хедер пожал плечами:
– Все женщины одинаковы. Неужели из-за этого я должен отказаться от маленьких удовольствий?
– Вы меня извините, но…Может быть, вам просто не те женщины попадались? – предположил Том.
Хедер смерил его снисходительно-мудрым взглядом человека, давным-давно познавшего все в этой жизни.
– Детектив Лоун, я работаю в непосредственной близости от женщин двадцать лет и, смею думать, знаю о них все. Поверьте мне.
– Ну нет, – покачал головой Том. – Знать все о женщинах просто невозможно! Тогда и сама жизнь утратит смысл…
– А вы романтик, – приподнял брови Хедер. – Сейчас скажете, что верите в прочный союз с одной-единственной женщиной и любовь до гроба?
– А почему нет? – спокойно ответил Том.
Хедер с нескрываемым удивлением смотрел на полицейского. Романтик и идеалист, верящий в победу добра во всем мире и чистую любовь… Неужели такое еще по земле ходит? Сам Джордж расстался с романтическими иллюзиями где-то после семнадцати лет, и жизнь навсегда отучила его от них… Как и всех людей, встречавшихся ему по жизни. И вот теперь… Джордж невольно всмотрелся в лицо сидящего напротив него Тома, словно стараясь запомнить, как же такой редкий экземпляр выглядит. Темные волосы. Спортивная фигура. Лицо с простыми, но волевыми, какими-то истинно по-мужски красивыми чертами. Карие глаза смотрят ясно и прямо, они привыкли глядеть в лицо любой опасности… Но сейчас опасности нет, и в темной, как дорогое вино, глубине мерцают чуть заметные веселые искорки. Сердце Хедера на секунду сбилось с ритма, он моргнул, торопливо возвращаясь из потока странных мыслей в реальность.
– Мистер Хедер?
– Да?
– А ведь ваша супруга на этом не успокоится. Может и что посерьезнее устроить.
– Разумеется, может. Причем, зная ее, непременно подгадает к презентации… А для меня важно, чтобы все прошло на отлично.
– Может, стоит усилить меры безопасности? И самому не попадать в подозрительные ситуации в подозрительных местах?
– А если попадать, то с охраной. Вы бы не отказались, детектив Лоун, – Хедер снова посмотрел на него пристально, – присмотреть за мной с безопасного расстояния, хотя бы только до столь важного мероприятия? Я хорошо заплачу.
– Согласен, – и Джорджу подумалось – не из-за денег, не столько из-за них. А для спокойствия – собственного и клиента. Встречаются же еще на свете подобные экземпляры!..
…Подлить «экземпляру» вина, потом, прощаясь, пожать руку, проходя мимо, случайно задеть плечом – и некоторое время смотреть вслед, будто запоминая. Лениво поискать ответ на вопрос, почему захотел увидеть этого парня снова.
…А дома не заметить, как законная супруга сканирует взглядом его довольно-мечтательную физиономию – а потом уходит к себе придумывать новую, более пакостную пакость…
Утро у детектива Лоуна выдалось то еще. С утра пораньше, по дороге на работу, он увидел какую-то странную девушку, выбравшуюся из окна на карниз, и, по всем признакам, собирающуюся свести счеты с жизнью. Рванул спасать, успел в самый последний момент, а когда втащил насмерть перепуганную девушку обратно в комнату, выяснилось, что эта «самоубийца» полезла из окна спасать кошку, причем неизвестно чью! Том с трудом мог представить себе, как можно решиться на такое, хотя…Судя по обстановке в комнате – краскам, незаконченным эскизам, обилию книг о живописи – она была художником, а ведь люди искусства всегда мыслят нестандартно… Но прежде, чем Том успел додумать эту мысль до конца, незнакомка вихрем унеслась на работу, уронив по дороге документы. Таким образом судьба давала Тому шанс совместить приятное с полезным – вернуть пропажу и познакомиться поближе со странной, но симпатичной девушкой, по имени Пейшенс Филипс… Однако, видимо, та же судьба попутно решила подшутить над детективом – выяснилось, что Пейшенс работает не где-нибудь, а в компании «Хедер Бьюти», владелец которой явно был удивлен неожиданной просьбой своего телохранителя.
– Мистер Хедер…Можно попросить вас… Могу я быть свободен завтра в час дня? У меня намечается встреча, и я…
– Встреча? – переспросил Хедер, окидывая Тома пристальным взглядом. Пожалуй, вряд ли мысль о деловой встрече может заставить глаза так блестеть… И Джорджу жуть как не захотелось, чтобы этот парень вот так шел куда-то развлекаться. Странное чувство, но… – Ладно, идите, отпускаю. Завтра можете… встречаться, но сегодня вечером вы мне нужны. Прямо-таки необходимы.
Они и впрямь был необходим – хотя, спроси Том, почему, Джордж вряд ли сумел бы ответить. В конце концов, этим вечером он собирался всего лишь встретиться со Славики и выяснить наконец, чего это ради ученый уже неделю обрывает ему телефон. И встреча была назначена не в трущобах, а в респектабельнейшем отеле, где никаких неприятных неожиданностей случиться просто не могло. Ну, разве что Лаурель опять заплатит кому надо, и заказанный ужин приправят двойной порцией яда... Для надежности. Но вряд ли. Лаурель не станет так рисковать создателем «Бьюлина» и грядущими прибылями...Она их жаждет не меньше, чем он сам. Нет, охрана на этот вечер вряд ли будет ему нужна... А вот Том... Том... Нужен?
Только вот зачем? Глядеть… любоваться? Наслаждаться ощущениями, которых никогда раньше не знал – его ведь ни разу не тянуло смотреть на мужчину… так. Хотя и говорят, конечно, что в жизни надо попробовать все… но до сих пор одна эта мысль вызывала только отвращение. А теперь?..
Об этом он думал вечером, не сводя глаз с сидящего рядом Тома. Что-то говорил – просто чтобы не вызывать подозрений своими беспричинно долгими взглядами. Том был так близко, в какой-то момент Джордж, забывшись, положил руку ему на колено – и тут же убрал. Том, кажется, даже не заметил – спрашивал о презентации. Она должна была состояться на следующей неделе, и Джордж внезапно подумал о том, что после презентации детектив Лоун исчезнет из его жизни. Неприятное чувство...Но зачем думать об этом? Сегодня, сейчас – ты мой... Мой, – мысленно повторил Джордж, и минутное сожаление уступило место сладкому чувству собственности. Самому приятному чувству в его жизни. Ну да, ты мой. Ты здесь, со мной, идешь туда, куда хочу я... И будешь там со мной, я не отпущу тебя. Не отпущу... Хедер довольно улыбнулся, чувствуя странную, но такую приятную дрожь. Будто предвкушение.
Впрочем, вскоре ему пришлось думать о куда более насущных вещах. Славики сидел как на иголках и умолял повременить с запуском «Бьюлина», ссылаясь на последние результаты тестов. Даже странно, откуда у этого типа вдруг взялась совесть?
– Вам следовало сказать мне об этом раньше. Дата уже объявлена.
– Но.. – Славики в миллионный раз принялся твердить что-то о побочных эффектах. Ну, их у «Бьюлина» обнаружили давно, и тогда этот доморощенный гений не слишком суетился. Закрыл глаза и на обмороки, и на головные боли... Кстати, у самого Хедера тоже начала болеть голова от этой болтовни.
– Уже много лет моя жена пользуется вашими разработками. До сих пор она ни на что не жаловалась. Можете мне поверить.
– Может, мне стоит поговорить с ней?
– Вы услышите лишь то, что «Бьюлин» творит чудеса... Впрочем, раз уж вы считаете, что это необходимо – ради бога.
Славики собирался сказать что-то еще, но внезапно раздался звонок мобильника. Ученый схватил трубку.
– Да! Вот как... Да, разумеется, согласен. Да, я приду... Похоже, ваша жена думает точно так же. – сообщил он Джорджу, положив трубку. – Она намерена поговорить с мной о Бьюлине.
– Прекрасно. Надеюсь, вы договоритесь.
Еще полчаса ушло на «курощение плюшками», и когда Славики слегка отяжелевшей походкой вышел из отеля, Джордж посчитал свою задачу выполненной.
Но не до конца... Что-то оставалось, чего-то не хватало... Но чего?
Тут он заметил маячившего неподалеку своего телохранителя – и изнутри, от сердца, по телу разлилось приятное тепло. Как же это… упоительно, глядеть на Тома. И как неохота его отпускать…
– Мистер Хедер, – Том приблизился к нему. – Вас отвезти домой?
– Еще рано, – Джордж жестом предложил Тому сесть рядом. – К тому же, не для того я заказывал в номер такое шампанское, чтобы бросить его недопитым!
– Пить на работе? – весело удивился Том. – Ну, если вы угощаете… – то почему бы и не угоститься за счет этого чудака…
Шампанское и впрямь было отменным – холодным, игристым, быстро и легко ударяющим в голову – настолько быстро, что это не сразу можно было заметить. Наверное, таким шампанским хорошо поить деловых партнеров, подумал Том. Пара бокалов – и человек, сидящий напротив, вдруг становится ближе, настолько ближе, что, кажется, попроси он о чем угодно – и не сможешь отказать... И Том не удивился тому, что в какой-то момент они перешли на «ты», это оказалось так легко и просто...
Хедер жадно осушил еще один бокал, словно стараясь холодным шампанским погасить это странное тепло внутри, но тщетно. Оно лишь усиливалось, превращаясь в жар. И едва ли причиной этому был только алкоголь.
Парня напротив хотелось рассматривать бесконечно, пожирать глазами… раздевать взглядом? Ну и мысли! Но когда, протянувшись через стол, их руки случайно соприкоснулись, Хедер уже знал, что не уйдет отсюда, пока не добьется своего.
А Тому пока все еще казалось естественным – ну сойти немножко с ума и позабыть обо всем… И опомнился он только тогда, когда его властно поцеловали через стол. Подчиняя, забирая себе… как привык этот миллионер забирать себе все понравившееся.
«Ну уж нет, – подумал пьяный Том Лоун. Трезвый он бы дал пощечину. – Обойдешься, я не буду твоей игрушкой».
И ответил на этот возмутительный поцелуй с не меньшей силой и страстью – вот тебе, однако! Не все в этом мире подчиняется таким, как ты... Довольно странный способ ставить на место нахального хозяина жизни, но эта мысль пришла позже. Когда он уже очутился в объятиях этого сумасшедшего.
Хедер прижимал к себе Тома, и бешеный стук сердца отдавался громом в ушах от близости этого парня – такого скромного и обольстительного одновременно. И, казалось, давно позабытое, но до боли знакомое чувство охватило его – острое возбуждение, желание, перехлестывающее через край... до боли. Им обоим уже не хватало дыхания, Джордж оторвался от губ Тома и припал к шее, в то время как дрожащие пальцы принялись расправляться с пуговицами рубашки. Том дернулся, припухшие губы шевельнулись, но сорвавшиеся с них слова захлебнулись в стоне.
– Тихо, тихо... Ну что ты... – Джордж с удовлетворением почувствовал, что тело полицейского ответило на ласки, и чуть ослабил хватку. И почти сразу ощутил, как Том задрожал, как подогнулись колени.
– Какой ты отзывчивый...
– Я... – прохрипел Том, – я никогда...
– Я тоже, – от желания у Джорджа уже в глазах мутилось. Он не помнил, как дошел до спальни и, осторожно разжав объятия, опустил Тома на шелковые простыни, как, наспех отшвырнув дорогой смокинг, словно тряпку, лег рядом, ласкал, не давая остыть, опомниться.
«Ты мой, мой. Твой поцелуй, твои ласки, такие робкие и страстные – ты никому не дарил их, они мои, только мои...» Одна эта мысль сводила с ума. Хотелось кричать от удовольствия и восторга, но еще сладостнее было слышать стоны Тома, трепещущего под его руками, и его крик на вершине экстаза. И лишь утолив его – самому пересечь черту, которую пересекал тысячу раз, но никогда еще не испытывал такого запредельного наслаждения... Биться, захлебываться в нем, как утопающий, повторяя: «Том, Том, Том...» – точно зовя его на помощь. И ощутив его руки, его губы, успокоиться, утихнуть, прильнуть к нему… и вместе покачиваться на сладких волнах удовольствия, не думая ни о чем. Просто – вместе.
Том проснулся со странным, пьянящим чувством – смесью удовольствия и легкой боли… И не сразу до него дошло, что, собственно, случилось… а случилось непоправимое и постыдное… да как же… Как это вообще могло произойти?! На мгновение он даже пожалел, что накануне не упился до полного беспамятства, тогда бы сейчас похмелье напрочь стерло бы вспоминания. Но сейчас голова была просто отвратительно ясной, и через мгновение мысли о минувшей ночи вызвали желание тихонько завыть. Щеки загорелись румянцем стыда. Как он мог пойти на поводу у этого безумца, как мог не разгадать его сразу? И главное – как он мог отвечать ему тем же?!
Том осторожно повернул голову, смутно надеясь, что все окажется лишь сном... Но нет. Джордж Хедер лежал рядом, припав головой к его плечу, и спал сном младенца.
Первой мыслью Тома было просто встать и уйти – прямо сейчас, пока этот ненормальный миллионер не проснулся. Он уже собрался было встать с постели, но… Подумать оказалось легче, чем сделать. Только сейчас Том в полной мере осознал, что лежит в объятиях Хедера, причем его руки расположились на теле детектива весьма по-хозяйски. Настолько, что встать и освободиться от этих хватких рук, не разбудив Хедера, было просто невозможно. Именно так он, наверное, держал в объятиях своих многочисленных любовниц – крепко и властно, как вещь, не отпуская от себя до тех пор, пока сам не решит отбросить прочь надоевшую игрушку… Том шевельнулся, Джордж недовольно вздохнул сквозь сон – и детектив снова уронил голову на подушку. Ему оставалось только лежать в этих объятиях, всем телом чувствуя каждый сантиметр холеной, гладкой, горячей кожи – и мысленно сгорать от стыда.
…Хедер проснулся с ощущением, которое, говорят, бывает наутро после первой брачной ночи, когда она, ночь, – не профанация, а действительно первый раз, притом с девушкой… эээ, с партнером, у которого ты воистину первый. Гордость, и надежда, что сделал все как надо, и дикое желание все повторить… Только вот парень сейчас сгорает со стыда, может, сейчас резко высвободится, даст пощечину и уйдет… Обидно будет.
Но вместо этого он услышал тихий голос:
– Зачем?
– Что?
– Зачем все это? – спокойно-холодно спросил Том.
– Странный вопрос... Мы оба этого хотели, разве нет?
– Я не... – Том осекся, мотнул головой и решительно стал выбираться из объятий Хедера. Спокойный, даже слегка насмешливый тон казался таким неуместным...
– Значит, я ошибся?
Лоун молча слез с кровати и занялся поисками одежды, накануне разбросанной как попало по всему номеру.
– Том...
Почему-то собственное имя, произнесенное Хедером, заставило Лоуна на мгновение застыть. Этот голос, произносящий его имя лихорадочным шепотом, на выдохе, на стоне, задыхаясь, сбиваясь...
И ведь не забудешь теперь, не стряхнешь… и не сравнишь ни с чем, как бы ни казалось все это унизительно. Но его в самом деле желали искренне и страстно, и старались для него, и… может, этот сумасшедший правда без него пропадет?
– Мне слишком хотелось, чтобы ты был со мной, – подтвердил свой диагноз «сумасшедший». – Так сильно, что казалось, что и тебе тоже…
Том просто не нашел слов. Понимая, что на самом деле если бы не хотелось – он бы ни за что не позволил Хедеру… Теперь как-то стало уже совсем невозможно хлопнуть дверью и уйти. Тем более – орать, давать пощечины, заявлять, что «больше никогда, какая мерзость…»
С охапкой одежды в руках он снова сел на край кровати.
– Черт, это безумие какое-то...
Повернувшись, он взглянул во влажно блестевшие глаза Хедера, и вдруг потянулся к нему. Удивленный Джордж охотно принял его поцелуй – осторожный и пытливый, точно Том хотел убедиться, не подводит ли его память, действительно ли накануне были этот вкус, это тепло... Да, да, все так!
Но в тот миг, когда Хедер собрался притянуть его к себе, Том мягко отстранился и покачал головой.
– Не надо… сейчас. Тебе пора домой, ну хоть для приличия… – взглядом досказалось: «Это же не насовсем!»
– Ну хорошо, – покладисто согласился Хедер, понимая, что поспешить сейчас – значит отпугнуть, а уж этого ему никак не хотелось.
Том долго возился с одеждой, явно стараясь ни единой складочкой не выдать событий минувшего вечера. Хедера это позабавило. Ох уж эта полицейская выправка! Впрочем, и ему самому надо потрудиться...Странно, но сейчас Хедеру совершенно не хотелось, чтобы Лаурель с первого взгляда определила, где он пропадал. Хотя ей это определять уже даже не надо. А вот С КЕМ... Нет, нет, до такого ей точно не додуматься, размышлял он, выходя из номера вслед за Томом.
Садясь в машину, он не отказал себе в удовольствии смутить детектива откровенно довольной улыбкой. Действительно, так он не чувствовал себя уже давно.
А Том упрямо смотрел на дорогу, отчаянно пытаясь понять, как ему себя вести, как вернуться к нормальной жизни… Неожиданно на краю памяти что-то замаячило... Встреча с Пейшенс! Он ухватился за это, как за спасительную соломинку. Да, это то, что ему нужно. Он встретится с ней, и все станет как было... Как должно быть...
– Том?
– Я в норме, – бросил он, сам точно не зная, обращается ли он к Хедеру или к себе самому.
Лаурель нисколько не удивило то, что муж заявился домой в седьмом часу утра. Скорее, она удивилась бы, если б было иначе. И все же нечто заставило ее насторожиться. Возвращаясь после таких ночных походов, Джордж, как правило, выглядел усталым, а тут – сиял ну просто-таки как новобрачный... Хотя даже в медовый месяц она не видела у Джорджа такого взгляда. Кем она была для него? Модным аксессуаром, еще одной ступенькой к богатству. Лицом фирмы. Сначала он пытался играть в любовь, но вскоре ему это наскучило. Да и играл фальшиво. Но сейчас... Его чувства были неподдельными. Это что-то новое.
– Что, Славики задержал тебя на всю ночь? – язвительно поинтересовалась она.
– Я же сказал, ученые капризны, как модели. А Славики, похоже, еще и перетрудился, доводя Бьюлин до совершенства. Чуть не истерику устроил. Такие великие, но нервные умы надо ублажать, как детей малых, ты же знаешь...
Лаурель прищуренным взглядом уставилась на мужа. Ублажал он явно не Славики, что бы он ни говорил о том, что ученые капризны – это не означает, что с ними надо спать, а Джордж явно успел с кем-то покувыркаться. Нет, ну ладно бы… но что-то он совсем уж отвратительно доволен. Кого он себе завел-то, неужели нашел девицу, которая отличается от других? Нет таких, все бабы одинаковы и Джорджу давно надоели. В чем же тут дело-то?
Пожалуй, она занялась бы этим, не будь на горизонте дел поважнее. Маленький секрет Бьюлина оказался под угрозой раскрытия. Надо позаботиться, чтобы он не вышел наружу. О Славики позаботятся уже сегодня. А потом... Она снова взглянула на Джорджа. Как знать, дорогой, как знать...
Том сидел в ресторане, то и дело посматривая на часы. Уже было почти два, а Пейшенс все не появлялась. Конечно, он знал, что у женщин есть привычка опаздывать на свидания, но чтоб до такой степени…
Свидание? Том мысленно одернул себя. Слишком спешите, детектив Лоун. И, видимо, слишком много о себе возомнили – девушка вас, судя по всему, откровенно продинамила. Да, Том сумел зажечь какую-то искру в ее глазах, но, похоже, эта искра почти сразу и угасла. Остыла, так же, как принесенный час назад кофе…
Том с грустной улыбкой покосился на сиротливо стоящие на столике чашки, вздохнул… Запах кофе… Крепкий, горьковатый…И, словно подчиняясь волне кофейного аромата, мысли Тома вдруг устремились во вчерашний день… Точнее – вечер. Тот, который надо было забыть, а не перебирать в памяти подробности. Шампанское, странное волнение, только усиливающееся от пристального взгляда Джорджа Хедера…Такого странного темного взгляда. Терпкий вкус поцелуя Джорджа Хедера, такого крепкого… возбуждающего, как крепкий кофе. Запах дорогого одеколона… И собственное изумление, гнев, почти испуг, так быстро сменившийся предательски теплой истомой… А потом… Нет!
Том вздрогнул, чувствуя, что щеки у него горят, дыхание сбилось, а в кончиках пальцев слегка покалывает, словно от сильного волнения. Он тряхнул головой. Разочарование вдруг нахлынуло на него с удвоенной силой. Почему все должно было сложиться именно так?!
В кармане куртки запищал мобильник. Да, его отпускное время кончилось, пора возвращаться к работе...
Жизнь пошла своим чередом. Все было тихо, если не считать того, что из компании вылетела сотрудница, посмевшая выразить свое мнение о великом и ужасном шефе такими словами, что Хедер два дня ходил с лицом цвета спелого помидора и срывался на всех подряд, а сотрудники художественного отдела прямо-таки ликовали... Кажется, даже торт купили по этому поводу. Лаурель Хедер торт не покупала, но, судя по насмешливому взгляду, супругу отнюдь не сочувствовала. Впрочем, ее взгляд почему-то все чаще и чаще обращался на Тома, и это почему-то совсем ему не нравилось, но сильно задумываться над этим было некогда, дел было невпроворот – родное полицейское начальство тоже вдруг вспомнило о существовании детектива Лоуна. И, вдобавок ко всему, в его жизни снова возникла Пейшенс. Совершенно неожиданно. Просто пришла в тот момент, когда он проводил очередную «разъяснительную беседу» со школьниками. И увидев ее, с застенчивой улыбкой стоящую у дверей, он почему-то даже перестал жалеть о том, что детишки не слишком-то прислушиваются к его словам. А уж банка горячего кофе с трогательной надписью «прости» и вовсе заставила его растаять...
Они шли рядом и разговаривали. Она сказала, что не умеет развлекаться... Так часто говорили о самом Томе коллеги, но к Пейшенс это точно не относилось, стоило только взглянуть на то, как она играла в баскетбол! Резвилась, смеялась, прыгала за мячом прямо-таки с нечеловеческой ловкостью... И положила Тома на обе лопатки– в буквальном смысле, предварительно не забыв забить мяч в совершенно невозможном прыжке... И Том даже забыл обидеться на то, что его, лучшего баскетболиста школьной команды, обыграла девушка – слишком уж необычно все это было. Необычно и... интригующе. Именно это всегда придавало вкус жизни Тома Лоуна. И, может быть, он просто окунулся бы в эти отношения с головой, забыв обо всем остальном, но вдруг начались странности.
Сначала – ограбление ювелирного магазина. Конечно, Том сначала не придал особого значения болтовне двух найденных на месте преступления громил о какой-то ненормальной девице в кожаном прикиде и с повадками бешеной кошки... Кроме всего прочего, этим парням, судя по всему, крепко досталось – может быть, даже по головам... Но через пять минут на месте преступления обнаружились... украденные драгоценности! Все они, кроме уникального египетского ожерелья, о котором, похоже, хозяйка магазина сожалела больше всего, были сложены в бумажный пакет, на котором было размашисто выведено: «Простите».
И коробка пирожных рядом...
Смутные подозрения тогда мелькнули у Тома, но проверить их он просто не успел. Через пару дней произошло нечто куда более серьезное. Славики был найден мертвым на фабрике Хедера. Две пули в сердце...
Раскрытие этого убийства поручили именно Тому, и он подозревал, что это не случайно – начальство, разумеется, было в курсе «приработка» детектива Лоуна. Это означало, что Тому снова придется уделить все свое внимание компании «Хедер Бьюти». И, конечно, ее главе.
Убийство Славики выбило из колеи их обоих. Тому предстояло его раскрыть, Джорджу тоже стоило бы понять, кому помешали его сотрудники…
Тому все время думалось о том, что возле тела Славики видели странную девицу – Джордж ворчал что-то про «девчонок, начитавшихся комиксов», а Тому все время вспоминалась его странная знакомая, Пейшенс, с ее поистине нечеловеческой прыгучестью и кошачьими повадками. Что-то в ней проглядывало порой… опасное, даже преступное, стоит ли связываться с такой? Хотя Джордж не менее опасен и порочен, и еще неизвестно, что у него за скелеты в шкафу… Тоже мне, связался. Только от Джорджа уйти сложнее – Пейшенс более самодостаточна. А Джордж... Нет, Том, конечно, мог понять, что он выбит из колеи, шокирован, раздражен, напуган... Еще до прибытия полиции ухитрился дать интервью телевизионщикам с единственной целью – заверить всех, что «Бьюлин» непременно поступит в продажу «несмотря на действия этой безумной». Неужели он действительно думал только о прибыли? Впрочем, скоро Тому стало ясно, что, кроме прибыли, Джорджа волнует еще кое-что. Он опасался стать следующей жертвой, и, судя по всему, это была не паранойя. Конечно, влиятельный бизнесмен легко может нажить себе врагов – да что враги, его и подчиненные-то особо не любят... И все же – кто мог настолько сильно возненавидеть компанию?
Именно об этом Том раздумывал, гуляя вдвоем с Пейшенс по парку развлечений. Конечно, неразумно оставлять Джорджа одного, но даже столь ревностному служителю закона, как Том Лоун, иногда нужен выходной... К тому же, нелишним было проверить кое-какие догадки... И насчет Пейшенс тоже.
– Ты ведь должна уступать мне, – заметил он, когда Пейшенс в пятый раз метко сшибла шаром все кегли, оставив своего кавалера в проигрыше.
– Я не такая.
– А какая? – не понял Том.
– Неудачница, – с чувством пояснила Пейшенс.
– Можно вопрос? – решился Том. – Ты ведь работаешь на Хедера? На его фабрике вчера произошло убийство...
Следующий шар угодил прямиком в мимо проходящего парня. Тот обернулся с возмущенным возгласом, и Пейшенс до крайности смущенно пролепетала: «Извините...», снова превращаясь в милую, немного неловкую и стеснительную девушку, которую Том в одно прекрасное утро снял с карниза.
Парень прошел мимо, и Том продолжил:
– Ты не знаешь, кто может на него... зуб точить?
– Да много кто, – пожала плечами Пейшенс.– Джордж Хедер на редкость неприятный тип. Меня вот уволил...
Она размахнулась, бросила очередной шар – снова в цель! – и с милой улыбкой спросила:
– Теперь и я под подозрением, детектив?
Том взглянул на нее, улыбнулся и сказал:
– Нет.
В самом деле, подозревать ее пока было не в чем. Лукавый взгляд и кошачья грация – не повод для обвинения. Вполне может быть, что он просто отвык от общения с девушками – все работа да работа, на личную жизнь и времени-то нет! – и поэтому сейчас его удивляют совершенно обычные вещи…
Или не совсем обычные, ошеломленно подумал Том, когда, наконец оторвавшись от остановленного двигателя колеса обозрения, увидел Пейшенс, цепляющуюся за железные прутья и прижимающую к себе насмерть перепуганного ребенка. Высота, с которой она спрыгнула, была по силам разве что супергерою из комиксов...
– Как тебе это удалось?! – спросил он ее.
– Просто посмотрела, что ты сделал, и повторила...
Да, Пейшенс определенно была полна загадок. И уж определенно стоила того, чтобы пригласить ее на ужин. Но Пейшенс отказалась, сославшись на дела.
Что ж, как любил повторять Том Лоун, в работе детектива самое захватывающее – погоня и загадка. И было бы даже обидно закончить все слишком быстро.
К тому же, как оказалось, этим вечером дела ждали и самого детектива Лоуна. Женщина-Кошка нанесла новый удар. И весьма чувствительный. По крайней мере, для Джорджа Хедера.
Том был растерян. Но, с другой стороны – самое логичное завершение для такого сумасшедшего дня… Свидание с Пейшенс, неудавшаяся погоня за Женщиной-Кошкой, и, в довершение всего, расцарапанный, испуганный и раздраженный Джордж Хедер в его скромной квартире. Последнее изумляло сильнее всего. Но, с другой стороны, если клиент, будучи на взводе, ни в какую не желал ехать к себе – что оставалось делать?
– Черт… Аккуратнее, Том, мне же больно!
– Извини, Джордж, извини… Повернись этой щекой… Да не дергайся ты так!
– Сссстеррва… – прошипел Хедер сквозь стиснутые зубы. Царапины на его щеке были довольно глубокими (а у кошечки-то коготок-алмаз, мысленно присвистнул Лоун), но не только они были причиной состояния Хедера.
– Тише, – аккуратно придерживая Джорджа за подбородок, Том развернул его пораненной щекой к свету и принялся обрабатывать царапины. От Хедера исходил жар, в теле ощущались напряжение и дрожь.
– Успокойся, ничего страшного, это же просто царапины…
– Ничего страшного?! Да эта ненормальная чуть не убила меня!
– Да, кстати, что ей было нужно?
– Понятия не имею! Наскочила на меня, заявила, что я убил ее подругу… Пейшенс!
– Пейшенс? – Том от неожиданности даже разжал пальцы. – Пейшенс Филипс убили? Но это же смешно, я только сегодня днем… – Том на мгновение запнулся, – видел ее!
– Я же говорю тебе, это ненормальная! Ты ее видел? По ней явно психушка плачет! И ты… ты ее упустил!
– Это ненадолго, – глаза Лоуна странно блеснули. – Я поймаю эту кошечку, можешь быть уверен! Из принципа поймаю!
– А вы тоже не любите, когда что-то уходит из рук, детектив Лоун? – неожиданно хихикнул Джордж.
– Особенно если это очередной преступник. Я ее поймаю, поверь мне. А пока… Пока успокойся, пожалуйста. Ты весь дрожишь.
– Воображаю, как на меня посмотрит Лаурель, когда я заявлюсь домой с этим! Мне только разборок с ней сейчас не хватало!
– Сейчас все исправим, – Том взял с подзеркального столика тюбик крема. – Конечно, не твой чудодейственный «Бьюлин», но…
При слове «Бьюлин» Джордж опять дернулся. Том покачал головой. Выдавив на ладонь порцию крема цвета «легкий загар», он принялся нежными мазками наносить его на щеку Хедера. При первом прикосновении ладони Тома Джордж сразу притих, и Том вдруг испытал странное чувство к этому самоуверенному, самодовольному и испуганному человеку. Хотелось просто гладить его горячую ноющую щеку, лаская, успокаивая, как напуганного ребенка. И он делал это, не замечая, что царапины уже скрылись под слоем крема.
– Том…
– Что?
Короткое слово овеяло горячим дыханием ухо, чуть шевельнуло волосы.
– Как приятно, Том…Еще немного…
Ладонь еще несколько раз прошлась по щеке.
– Ну вот, полюбуйся, – довольно сказал Том.
– Чудно, Том, – Джордж придирчиво изучил свое отражение в зеркале.
– Вряд ли Лаурель устроит тебе скандал из-за этих царапин, Джордж.
– Может быть, – Хедер отвернулся от зеркала. – Но я не хочу проверять это.
– То есть? – удивленно приподнял брови Том.
– Я не поеду домой.
– Но… почему?
– Потому что я хочу быть здесь, с тобой, – тон у Хедера был таким, точно он в миллионный раз объяснял кому-то, что дважды два – четыре.
– Но, Джордж… – Том растерялся. Почему-то мысль о том, что Хедер останется в его квартире на ночь, вогнала его в краску.
– Что такое? Отважный полицейский меня испугался? – хмыкнул Хедер.
– Вовсе нет! Просто…
– Том, – вдруг произнес Хедер устало. – Я хочу остаться здесь… После всего этого… С тобой спокойнее, Том.
Лоуна удивили не столько слова Хедера, сколько его просящий тон, никак не вязавшийся с обликом властного миллионера.
– Ну, хорошо… Раз так… Раз ты считаешь, что это будет лучше… Конечно. – Том вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Я пойду поставлю чайник, ладно?
Он шел на кухню, возился с чайником, зажигал газ – и все это время пытался понять, что же его так взволновало, почему щеки горят, а сердце бьется, как сумасшедшее…
– Том…
Лоун чуть чайник не выронил, обнаружив Хедера сидящим у стола. Чуть растрепанный, скинувший дорогой вечерний пиджак, он казался более… домашним, что ли. Но вдруг на губах появилась знакомая усмешка:
– Как я погляжу, у тебя тоже без повреждений не обошлось?
– Что? – Том проследил за направлением взгляда Джорджа, провел пальцами по щеке и покраснел еще больше. – Черт! Совсем забыл про это…
На щеке детектива красовался более чем отчетливый след помады.
– Интересно, с чего эта кошечка так разгорячилась? – сощурился Хедер. – Вроде не март месяц!
– Джордж, прекрати! – Том раздосадованно попытался стереть помаду рукавом, но Джордж внезапно решительным жестом остановил его.
– Не надо.
– Что?
– Не надо. Рубашку потом не отстираешь.
– А. Ну сниму ее сейчас нафиг… – тут до Тома дошло, что он ляпнул, и, казалось, некуда уже было краснеть… Во всяком случае, помада уже так в глаза не бросалась.
– Ну, давай, что же ты?
Ухнув чайник на плиту и мысленно кляня миллионеров-извращенцев, Том решительно стянул с себя рубашку и продолжил хлопотать у плиты с таким видом, словно абсолютно ничего не произошло. И получилось, к его удивлению, очень даже неплохо, ибо мистер Хедер, видимо, решив, что дальше вгонять Тома в краску уже некуда, ограничился восхищенным созерцанием.
– Чай не слишком крепкий? А то еще не заснешь…
– Неужели ты думаешь, что после всего этого я смогу заснуть?! – фыркнул Джордж.
– Я понимаю, у тебя стресс, но…
– И, кроме того, у меня несколько другие планы, – и Хедер снова с достоинством английского лорда принялся за чай.
«Так и знал», – мысленно вздохнул Том.
И все же странно…Ему почему-то было так уютно сидеть за столом рядом с ним, пить чай, перебрасываться пустяковыми фразами типа «подай сахар»… И, похоже, Хедеру это тоже нравилось. Странная мысль посетила детектива – неужели дома у него такого не бывает? Хотя… припомнив выражение лица Лаурель Хедер, Том подумал, что эта семья давно отвыкла от мирных чаепитий по вечерам.
…Как Джордж допил чай – Том и не заметил. Когда обернулся – этого непостижимого и, наверно, ужасного человека в кухне уже не было. Обнаружился он вскоре – в спальне, на собственной кровати Тома. С упаковкой явно чего-то лекарственного в руке.
– Это у тебя что?
– Ничего особенного, – буркнул Джордж, торопливо пытаясь убрать упаковку в карман. Но наметанный глаз детектива уже успел различить надпись на ней.
– Это….
– Ну, виагра, ну и что? Что за драма? – огрызнулся Джордж.
– Ты пьешь это?
– Приходится, – Джордж отвел глаза.
– Погоди, я не понял… Ты что, всегда ее с собой таскаешь?
– Нет. Только если намерен провести вечер не один… Детектив, это что, допрос?
– Положи это, – неожиданно приказал Том. Трудно было поверить, что минуту назад он почти улыбался.
– Что ты сказал?
– Положи это. Немедленно! – отрывисто бросил Том. Так он, наверное, привык говорить «Бросай оружие!»
– Положи и встань.
Скорее под властью удивления, чем чего-то другого, Хедер медленно поднялся, попутно бросив таблетки на прикроватную тумбочку.
Том медленно подошел к нему, пристально глядя в глаза.
– Тогда, в отеле… Тоже были таблетки?
Так близко… еще шаг – и их тела соприкасаются.
– Ну?
– Нет, Том, нет… Тогда… Я не знаю, это… Это было со мной впервые за много лет, я даже не думал… – Хедер запнулся.
– А теперь ты…. разочаровался во мне?
– Том, что ты… Я не понимаю…
– Похоже, действительно не понимаешь, – и Том вдруг обнял его. Чувственные губы мягко, но решительно накрыли рот Хедера поцелуем. Обнаженный торс полицейского отделяла от тела Хедера только рубашка, и Джордж чувствовал каждую выпуклость, каждую мышцу, каждый сантиметр горячей кожи через тонкую ткань. Руки гладили волосы, шею, спину, медленно опускаясь все ниже – и замерли на бедрах, сжав их, заставляя соприкоснуться со своими... И Джордж сам не понял, что заставило пробежать по его телу волну лихорадочной дрожи – это соприкосновение или непрекращающийся глубокий и жадный поцелуй? Истома разлилась по телу, он стиснул разгоряченного Тома в объятиях, чувствуя, как по-мальчишески наивные и бесцеремонные руки продолжают ласкать его, а собственные брюки становятся неимоверно тесными. Волна возбуждения нахлынула с такой силой, что Хедер еле устоял на ногах. Но Том держал его крепко, и Хедеру оставалось лишь приглушенно стонать, чувствуя, как нарастает такая желанная жаркая тяжесть в низу живота. Всего лишь поцелуй и объятие этого скромника-полицейского – а Хедеру казалось, что он сейчас взорвется. Кровь бешено стучала в висках, легкие горели… Но внезапно объятие разжалось, руки Тома расслабленно скользнули, упали… Хедер тяжело дыша, мутными глазами смотрел, как Том, с прежней улыбкой, как ни в чем не бывало, отворачивается отходит к окну.
– Том?.. – хрипло выдохнул Хедер.
– Ты же сам сказал, что тебе нужны таблетки, – прозвучал спокойный голос.
Сейчас Хедеру нужно было только одно – чтобы этот парень вернулся к нему и закончил то, что начал, пока Хедер не свихнулся от неутоленного желания. Но Том спокойно стоял и смотрел в окно.
– Том! – почти криком. – Не издевайся, Том, черт тебя дери!
Молчание. Хотя Джордж мог бы поклясться – он улыбается. Подойти бы сейчас, развернуть этого мерзавца, да ноги уже не держат…
– Мне не таблетки нужны, и ты это знаешь… Том!
Черт... Его голос отдавался дрожью во всем существе Тома, и тот с удивлением и ужасом понимал: сейчас-то он вполне трезв, но то, что происходит по его милости с Джорджем – бьет в голову сильнее любого вина. И от этого пробуждаются странные желания – повторить все сначала и бесконечно продолжать... Какой дурдом. Ему нравится слышать голос Хедера, хриплый от желания, нравится чувствовать его нетерпение...
Хедер осел на кровать, шумно выдохнул, облизал пересохшие губы и, сделав над собой неимоверное усилие, официальным тоном произнес:
– Пожалуйста, детектив Лоун…
– Да? – Том неторопливо приблизился к кровати. – Я вам нужен, мистер Хедер?
Хедер мгновенно ухватил полицейского за руку и дернул на себя.
– Вы даже не представляете себе, насколько…
Том рухнул прямо на Хедера, в последний миг успев опереться на руки. Они бешено целовались, и Том почти с испугом чувствовал, как тело откликается на эти поцелуи, на яростные ласки, точно вспоминая ту сумасшедшую ночь в отеле... С удовольствием вспоминая. Мысль о том, что именно он был причиной бешеного возбуждения Хедера, сводила с ума не меньше, чем умелые прикосновения к самым чувствительным местам его тела...
Хедер ласкал его, зная каждый миллиметр его тела, как своего собственного. Как может знать только мужчина. Мужчина, у которого голова кружится от нахлынувшей страсти – жаркой и взаимной. Хедер знал, что этого парня интересует не влияние, не карьера, не деньги. Что Тому нужен именно он сам, Джордж Хедер. Как же он истосковался по этому чувству... Так давно этого не было... Или вообще никогда? Когда в последний раз он ощущал, что приятен кому-то весь, целиком, как Тому сейчас? А Тому было приятно. Близость Хедера опьяняла. Его кожа – горячий шелк, гладкий и желанный, на нем так приятно оставлять следы поцелуев, чувствуя на губах сладкий хмельной привкус, точно от шоколадных конфет с ликером. Его губы, нетерпеливые и жадные, то целующие, то исступленно шепчущие. Его затуманенные глаза, его полные страсти стоны... Каждое прикосновение Тома словно вызывало в нем теплую нежную волну, и тело, подхваченное ею, сливалось с телом Тома легко и сладко, Джордж словно целовал его тело своим, соприкасаясь с ним, проникая в него.
– О, Джордж... Джордж... – стонал Том.
Ах, как же эти стоны ласкали слух! Джордж чувствовал себя виртуозом, играющим на необыкновенном инструменте. Умелыми движениями и прикосновениями он творил стоны Тома, как мелодию, то повышая, то понижая их тон, переходя с октавы на октаву. Выше, резче, сильнее, нежнее... Нет, он не сможет больше, он сам кричит, он на грани... Последняя нота... И финальный аккорд взвивается к потолку маленькой спальни высоким, пронзительным криком, тело Тома содрогается, и эти сладостные судороги захватывают и Джорджа. Не выдержав, он наконец-то тоже взрывается долгим криком наслаждения.
…Том в изнеможении откинулся на подушку.
«Ну вот, опять...» – мысль была отстраненной, как будто и не его вовсе, да и способность соображать вернулась ох как нескоро. Лучше бы вообще не возвращалась – можно было бы наслаждаться и не думать...
Он посмотрел на Джорджа. Тот лежал рядом, его дыхание уже выровнялось, но тело продолжало еще чуть подрагивать от пережитого блаженства. Его глаза были закрыты, казалось, он спит. Но вот глаза распахнулись, и Хедер припал влажным лбом к груди Тома.
– Ох, Том... Лаурель... Она меня убьет.
– Успокойся, она ничего не узнает.
– Ну, не это, так другое. Она найдет повод, можешь мне поверить. А способов отправить меня вслед за Славики у нее предостаточно.
– Джордж, ты о чем? – Том с беспокойством заглянул ему в лицо. – Я понимаю, убийство Славики тебя напугало, но... При чем тут твоя жена?
– Я могу стать следующим, Том.
– Я этого не допущу. Успокойся, – Том погладил влажные растрепанные волосы Хедера, скользнул ладонью по снова напрягшейся спине – Ну, успокойся же... Все будет хорошо...
Он только сейчас внезапно понял, до чего же Джордж был напряжен все это время. И неужели... Неужели только он помог ему расслабиться, прийти в себя, забыть о проблемах? И сейчас Джордж явно не хотел прерывать это. Он взял лицо Тома в ладони и вновь поцеловал его, поддаваясь его ласке. Он верил ему, хотел верить – по крайней мере сейчас.
– Ты не представляешь...Эти журналисты уже все пронюхали! Я еле от них отбился... Да, эта ненормальная хорошо постаралась! Я в руинах, ты это понимаешь?! Я на грани полного краха из-за этой...
Мобильник дрожал у Хедера в руке. Не случайно, ох, не случайно ему сегодня утром так не хотелось выходить из квартиры Тома, словно предчувствовал, что там разом навалятся проблемы. И вот, пожалуйста! И Том, как назло, не смог сегодня поехать вместе с ним – начальство вызвало с отчетом... И вот тут сходишь с ума и не знаешь, что делать!
– Откуда она все знает?! Кто она вообще такая?! И как мне...
Хедер оборвал себя на полуслове, заметив входящую в комнату жену. А от Лаурель, в свою очередь, не ускользнул откровенный испуг на лице благоверного...
– Все хорошо, – нарочито спокойно сказала она. – Ну нужно так пугаться...
Он коротко и зло рассмеялся.
– Прекрасно! Ты совсем не понимаешь, что происходит, да? Мы вот-вот полетим под откос, и все, что ты можешь советовать, – не нужно пугаться?!
– Нет, мои советы совсем другие, Джордж, – она смерила его откровенно презрительным взглядом. – Не пользуйся автозагаром, не глотай виагру, как витамины, потешь свое жалкое самолюбие с кем-нибудь постарше вчерашних школьниц, и, Джордж, попробуй хоть раз в своей ничтожной жизни быть мужчиной!
Ей доставляло удовольствие видеть на его лице ярость. Но сейчас она, похоже, слегка перегнула палку.
Благоверный медленно побелел. А потом размахнулся... и тут же с перекошенным лицом затряс рукой. Ощущение было такое, как будто ударил со всего размаху по стенке.
А Лаурель просто застыла, в шоке от поведения мужа – никогда такого не было, ни в одну их ссору, с чего бы?..
Джордж воззрился на нее, как на монстра из преисподней. Рука болела так, что на мгновение почудилось – сломал. А на лице Лаурель не осталось ни единой отметины!
– Вот эффект, – прошептала Лаурель, – «Бьюлин» творит чудеса, верно?
– А почему я об этом узнаю только сейчас? – Хедера прошиб холодный пот. Только теперь до него начало доходить, что пытался сказать ему Славики. – Ты... Ты все это время знала... И не сказала мне ни слова?!
– Тебя что-то не устраивает? – пожала плечами Лаурель. – По крайней мере, в кои-то веки реклама говорит истинную правду. Эффект ошеломляющий, не так ли? – она снова усмехнулась. – Говорю тебе, не надо так пугаться. Нам бояться нечего, как видишь, испытания завершены, и мы можем пустить крем в продажу... да хотя бы с понедельника. И, ради всего святого, Джордж, не делай такого лица, хотя бы на пресс-конференции, всех клиентов разгонишь!
С этими словами она повернулась и пошла из комнаты. А Хедер сжал голову руками, пытаясь хоть что-то понять. Но мысли и чувства постоянно возвращались к тому, каким чудовищем стала, обернулась его жена... Ему вдруг стало страшно, неясное, но крайне нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Он снова вспомнил Славики. И свои дурацкие мысли по этому поводу...
И внезапно в памяти всплыло теплое прикосновение и тихий голос:
«Я не допущу этого...»
Лаурель автоматически мазалась чудодейственным кремом, хотя ей казалось, что стоило бы не ласкать, а царапать, чтобы телесная боль заглушила душевную ярость. Она смотрела в зеркало, и ей казалось, что вместо своего отражения она видит перед собой то, что произошло недавно...
Поздний вечер. Джорджа, как обычно нет дома, и Лаурель решила для разнообразия немного прогуляться по городу перед сном. Ах, где те времена, когда она гордо дефилировала по всем светским мероприятиям, воплощая собой совершенство, обещанное всем женщинам компанией «Хедер Бьюти»! Лаурель и сейчас шла по асфальту, как по подиуму, гордо вздернув подбородок и окидывая все вокруг царственным взглядом. Маска за годы стала лицом, и выученная роль превратилась в стиль жизни...Пусть даже она и отыграна теперь...
Размышляя об этом, она свернула в аллею рядом с театром. Сквозь ветви деревьев светились театральные огни, где-то там, в их сиянии, был и ее благоверный. Последние дни он что-то зачастил в театр. Эстет, изволите ли видеть... Лаурель презрительно фыркнула, повернула голову и... В первый миг она даже не удивилась – подумала о муже, и тут же в поле зрения оказывается его машина. Да, его машину Лаурель узнала бы всюду, даже в этой темноте. Однако же, странное он себе выбрал местечко для парковки... Лаурель сделала еще несколько шагов. Машина, приткнувшаяся в тени деревьев, почти сливалась с темнотой. Но, вслушавшись, Лаурель поняла, что машина не пустует...
Звуки оттуда доносились подозрительные. Даже недвусмысленные… только вот… два мужских голоса? Но разговор совсем не деловой… так можно было бы… с какой-нибудь очередной девицей!
Лаурель подкралась поближе, постаралась незаметно заглянуть в окно машины, разглядеть что-то сквозь стекла… Наконец она смогла различить силуэт мужа на фоне чуть опущенного стекла. Вот только выглядел он несколько... непривычно. Потому что темная, смутно знакомая фигура… мужская… устроилась у Джорджа на коленях…
– Ты все-таки сумасшедший... Не мог чуть-чуть потерпеть? Обязательно вот так, в машине, посреди улицы?
– Тебя эта мысль тоже заводит, Том. И не отнекивайся.
– Меня не заводит такое... Ох!
Судя по возгласу, Джордж прильнул губами к обнаженной шее партнера с жадностью и бесцеремонностью вампира.
– Ну, Джордж... – простонал парень почти жалобно. – А если нас увидят?
– И что они могут сделать? Полицию вызвать? Так она уже здесь... Или я что-то путаю, детектив Лоун?
Лаурель почудилось, что ее ударили чем-то тяжелым по голове. Детектив Лоун?! Она вспомнила молодого, симпатичного парня-полицейского, последние дни частенько мелькавшего в головном офисе Хедера. Учитывая то, что сейчас творилось в компании и вокруг нее, Лаурель это не особенно удивляло. Этот парень даже нравился ей – стройный, темноволосый, обаятельный, с чарующим взглядом темных глаз и открытой улыбкой... Трудно, просто невозможно поверить в то, что именно он сейчас сидит у Джорджа на коленях! Но он действительно сидел, и более того – это нравилось ему... Нет, им обоим!
В темноте забелела белоснежная рубашка. Похоже, пиджака Джордж уже лишился... Лаурель как во сне следила за тем, как рука Тома Лоуна неторопливо расстегивает пуговицы, а затем решительно распахивает белую ткань и медленно скользит по обнаженной груди под довольный стон Хедера. Похоже, Джордж старался по мере сил ответить на ласки и, судя по тихому смеху и прерывистым вздохам Тома, получалось у него неплохо. Рука Тома часто замирала, но целеустремленно продолжала свой путь и наконец исчезла во мраке, который был недоступен глазам Лаурель...
– А вы, я вижу, забыли про своим витаминки, мистер Хедер?
– Нет, не забыл, вот же он, витамин, прямо у меня на коленях… – по голосу Джорджа легко было угадать, какая масленая улыбка появилась на его лице. – И действует... Ох, да, очень даже неплохо... Просто потрясающе...
– Джордж... – в голосе парня слышалось смущение, но, судя по раздавшемуся затем смеху, слова Джорджа были для Тома ничуть не менее приятны, чем прикосновения.
– И с ним я чувствую себя мужчиной впервые за последние пятнадцать лет...
– Да ладно тебе, Джордж...
– Но я могу доказать это!
Парочка снова слилась в жарком поцелуе и через несколько секунд внезапно исчезла из поля зрения Лаурель – кажется, они решили откинуть сиденье... Рассмотреть больше ничего было нельзя, но то, что долетало до слуха Лаурель, не оставляло сомнений – доказательства Джорджа детектив Лоун признал вполне убедительными.
Значит, пятнадцать лет?! Даже сейчас Лаурель едва не задохнулась от яростного жара, прихлынувшего к щекам. Перед глазами пестрой ленточкой промелькнули годы, проведенные бок о бок с Джорджем... Мужчиной он себя почувствовал, старый извращенец! Почему ему для этого понадобилось трахаться с парнем? Ногти Лаурель впились в ладони, и даже ее затвердевшей от «Бьюлина» коже стало больно.
И сейчас, сидя перед зеркалом, она была бы рада снова причинить себе физическую боль.
Она выдохнула – и вдруг едва не расхохоталась. На самом деле, радоваться надо, что это произошло. По сути, что их связывало все эти годы? Только дела и престиж компании. Но с тех пор, как на горизонте появился «Бьюлин», Лаурель взялась за дело сама, и вряд ли муж даже подозревал об этом. До того ли ему было? Девицы, попытки вылечиться от импотенции, подогреть свою кобелиную сущность, и вот наконец он спутался с парнем! А сейчас работа завершена, и отдать Джорджу право пожинать лавры от нее – слишком много чести. Нет уж, на этой вершине она будет стоять одна. К Джорджу она уже давно испытывала лишь презрение, и даже ее нынешний всплеск гнева – всего лишь рефлекс, как у рассерженной кошки, шипящей и выгибающей спину, когда посягают на ее собственность, пусть даже это всего лишь старая, затрепанная и уже ненужная игрушка... Кошачий рефлекс...
Кошачий...
Лаурель вдруг странно улыбнулась. В голове вдруг мелькнула мысль о той странной девчонке в маскарадном кошачьем костюме... И с очень-очень острыми когтями...
– Извини, Джордж... – усмехнулась она, открывая ящик стола.
Через секунду в ее руке блеснул пистолет.
Том чувствовал себя, как на задании. Строго говоря, он и был на задании, ведь ему во что бы то ни стало нужно было подтвердить свои неясные подозрения насчет Пейшенс... Или развеять их. Том сам не знал, чего желает больше. Сейчас к привычному азарту раскрытия очередного преступления примешивалось совершенно новое чувство... Девушка ему нравилась и одновременно пугала, ему казалось, что она с ним играет, что многое скрывает, что уж лучше поддаваться Джорджу, чем… но все же Том старался продолжать отношения с Пейшенс, хотя бы чтобы доказать себе, что отношения с девушками – не закрытая для него страница.
…И такое чувство возникало, будто ему хочется сравнить – сейчас, в эту ночь, когда его отношения с ней дойдут до высшей точки. Узнать, какая она… узнать, может быть, что-то еще. И – чего детектив Лоун себе не договаривал – понять, что же и кто нужен ему на самом деле…
Они сидели в японском ресторанчике, болтали о пустяках... От его слов и улыбок Пейшенс просто расцветала, казалось, ей никто и никогда так не улыбался, не восхищался ею...
Он сам завел разговор о Женщине-Кошке. Ему было интересно узнать, как она отреагирует на известие о поцелуе. Пейшенс, похоже, даже не удивилась, просто с интересом спросила:
– Любишь плохих девчонок?
– Только если они сами меня любят... Шучу. На самом деле порок меня совсем не заводит... Это не для меня.
И вдруг он осекся, размышляя, правду ли он сейчас сказал. Он вспомнил Джорджа Хедера, ведь то, что он с ним делал, было в высшей степени порочно, а между тем... Том ни разу не оттолкнул его, ни разу не попросил остановиться, хотя теперь прекрасно понимал, что такая возможность у него была, и он просто не воспользовался ею...
Пейшенс внимательно посмотрела на вдруг смутившегося Тома.
– Добро, зло... А тебе не приходило в голову, что есть и что-то другое? Что-то более сложное? А вдруг это все… взаимосвязано?
Казалось, она вдруг каким-то шестым чувством поняла, что сейчас чувствует Том. Ее слова попали в цель, но Том вдруг понял, что пока не готов принять это, и решил ненадолго отвлечься от собственных смятенных чувств, и сосредоточиться на той, ради кого он сейчас и находился здесь. На Пейшенс.
В ее глазах по-прежнему оставалась та самая неразгаданная тайна, которая манила к себе детектива Лоуна. Но, может быть, сейчас стоило просто поддаться ей, так же, как хмельному сакэ и красоте вечера... Просто забыть обо всем и наслаждаться? Может быть, те слова, которые почему-то так и не смогли сойти с ее губ, были вовсе не страшной тайной, а всего лишь признанием в любви?
…Ночь была… славной. Не упоительной, не волшебной – просто хороший секс между двумя людьми, связанными симпатией и притяжением. Хотя казалось, что можно было ожидать большего… но вот как-то так. По крайней мере, для Тома. Неужели он все время подсознательно сравнивал происходящее с тем, что было между ним и Хедером? Который, может быть, был не только порочным… а еще потрясающим. И несчастным. Человеком, которому все надоело и которого никто никогда не любил…
Почему-то именно с такими мыслями засыпал детектив Лоун подле молодой и привлекательной женщины. А под утро нашел на полу алмазный коготь…
Итак, его подозрения оказались верны. Сравнение отпечатков губ на стакане и собственной щеке были делом техники. И техника не подвела, выдав стопроцентное совпадение.
И все же на душе у Тома было как-то неспокойно. В самом деле, что бы там ни было, но как-то нехорошо тащить за решетку девушку, с которой завязал отношения, с которой только что провел страстную ночь... Или он и это сделал только для того, чтобы докопаться до истины? Ох, хоть себе-то самому не надо врать...Не так все было. Просто пытался вернуться в привычную колею, испугавшись того, что с ним происходит. Правильный полицейский Том Лоун испугался своих чувств... Чувств, которые он и Джордж Хедер вызывали друг в друге. Том Лоун, ты лицемер...
Но пока мысли Тома вот так беспорядочно метались, внезапно поступил новый вызов.
Шикарный особняк. Бьющаяся в истерике Лаурель, причитающая что-то о Женщине-Кошке. И неподвижное тело Джорджа на ковре в гостиной. Две пули в груди. Царапины на лице и плечах. Знакомые такие царапины... Том видел все это, как в цветном сне. Ходил, говорил, задавал вопросы, делал что-то – правильно, но бессознательно. Лицо Джорджа стояло перед глазами. Мертв... Умер... В те самые минуты, когда Том Лоун нежился в объятиях Пейшенс. Том Лоун, который обещал Джорджу не допустить этого кошмара – и оставил его одного. Когда был так нужен. Позволил умереть. Позволил добраться до него Женщине-Кошке. Пейшенс Филипс с загадочным взглядом, сладкими губами… и алмазными коготками...
Лоун сорвался с места и поехал к ней домой. И появился там за пять минут до того, как она переступила порог – заплаканная, в белом спортивном костюме и с сумкой в руках...
Она плакала, говорила что-то о Лаурель Хедер... О «Бьюлине»... Но нет, Том Лоун больше не позволит себя обмануть. Один раз он уже поплатился за это.
– Посмотри с другой стороны, Лоун, – попытался утешить его кто-то из коллег (подавленный вид скрыть было невозможно, да Том и не пытался). – Любимую ты потерял, зато нашел убийцу.
Да, он нашел убийцу. Вот только легче от этого не стало. Развешанные по стенам фотороботы и снимки с места происшествия мелькали смазанными пятнами. Кошачья маска... Джордж на ковре... В глазах рябило. А на душе было так паршиво, как, наверное, еще ни разу в жизни...
Вот так всегда. Правильно ему подсказывала интуиция и профессиональный опыт – не надо связываться с этой девицей... Хотя ее было бы даже жалко, если бы она не...
НЕ УБИЛА ДЖОРДЖА.
Которого он был обязан защищать, и не только по работе. Без которого в жизни образуется невосполнимая пустота, и хочется рыдать, и забыть навсегда, и нет – вспоминать, вспоминать... Невыносимо. Где уж тут думать об этой Женщине-Кошке, если она сделала такое... Прокля...
Ругательство с губ так и не сорвалось – раздался телефонный звонок.
Том на автомате взял трубку.
– Детектив Лоун слушает. Да, я... Я в курсе, разумеется, что мистер Хедер... ЧТО?!
Ему показалось, что голос на том конце провода взорвал в его голове бомбу. На какой-то миг он перестал слышать, трубка чуть нее выскользнула из задрожавших пальцев.
– Что вы сказали?
– Мистер Хедер жив, – послышалось в ответ. – Похоже, он перенес клиническую смерть, сейчас состояние тяжелое, но он жив. Нам не удалось пока связаться с миссис Хедер, но...
У Тома перехватило дыхание, и сердце бешено забилось. И тут же шестое чувство подсказало ему прокричать в трубку:
– А вы пока ей и не сообщайте, не надо! – то ли ревность, мол, пусть она не знает, а он... то ли...
Повесив трубку, детектив Лоун понял: скорее смутное подозрение. Может, Пейшенс-то была права? А он тогда, убитый смертью Джорджа, толком не прислушивался к ее словам... А вот сам Джордж своей супружницы очень даже боялся и пытался что-то об этом рассказать...
Том потер ладонями виски, пытаясь понять, что делать дальше. Первым порывом было увидеть Джорджа, но он прекрасно понимал, что сейчас это невозможно. Однако на месте не сиделось, он чувствовал, что просто не может ждать до утра, ничего не предприняв, и кроме того, интуиция подсказывала ему: если он помедлит – произойдет что-то непоправимое...
Так, может, стоит все-таки поверить словам Пейшенс? Ну или хотя бы проверить их...
Том решительно встал. Пожалуй, ему стоит нанести визит миссис Хедер и посмотреть, что произойдет. Если есть хоть малая вероятность, что его подозрения верны – он заставит ее сбросить маску.
Лаурель могла праздновать победу. Да собственно, это сейчас и происходило. Она – новый директор компании, в полночь «Бьюлин» поступит в продажу, и ей ни с кем не придется делить баснословную прибыль. Никто ей не помешает: ненужные свидетели мертвы, а глупая девчонка в кошачьей маске упрятана за решетку. Сегодня ее вечер. И портрет Джорджа в траурной рамке – лишь ненужный осколок прошлого в новом мире. Ее мире.
– Детектив Лоун, какой сюрприз!..
Да, похоже, кое-кого она все же упустила из виду...
Гад такой, соперник ненавистный, шлюха Джорджа! Перед глазами Лаурель сразу замелькали бесстыдные картинки, стало жарко, и не понять – от чего больше. Ведь симпатичный же парень, зачем это ему? Ладно, сразу она его не прикончит – сначала поиграется. Он хочет поговорить? Отлично. Повести в кабинет, а там...
В кабинете детектив снова заставил ее повторять слово в слово разыгранную ею пьесу – и она почти сразу поняла, что совершила ошибку, разукрасив Джорджа царапинами. Черт, а ведь столько времени ушло на эту «имитацию когтей»! И как она могла забыть, что...
– У Славики их не было.
– Она торопилась... наверное.
– Но у нее не было мотива.
Эта дотошность начинала ее бесить. А пристальный взгляд темных глаз был каким-то слишком пристальным, точно пытался уловить малейший проблеск эмоций на окаменевшем от «Бьюлина» лице.
– Представьте, что я знаю правду. Знаю, кто убил вашего мужа. Знаю все о «Бьюлине»...
Она усмехнулась.
– Вы так говорите, будто во всем подозреваете меня?
– А вы представьте, что у меня есть доказательства.
Похоже, этот полицейский тоже ведет свою игру... Ну что ж, раз так, идем ва-банк.
– Если так, то почему я еще не в наручниках?
– Вы умная женщина, миссис Хедер. Красивы, богаты. Я подумал, возможно, мы сумеем договориться.
Так, а вот это уже становится интересным... Его рука почти касалась ее, но он и не думал отстраняться, глядя ей в лицо, и совсем не возражал, когда она наклонилась к нему.
Положила руки на плечи, заглянула в глаза... почти понимая, в чем его притягательность, и надеясь заразить своей, может, все-таки еще есть чем... почему одному Джорджу-то все приятное? Облизнула губы...
– Давайте договариваться...
Его губы чуть приоткрылись в понимающей усмешке. Такие чувственные губы, которые Джордж так исступленно целовал в тот вечер.
– Ваши улики... Вы их уничтожите? Или повесите на глупую девчонку?
– Если вы этого хотите.
Сама не понимая, что заставило ее это сделать, она провела кончиками пальцев по его шее, повторяя движение руки Джорджа – и ощутила дрожь в теле детектива, когда слегка прикусила его нижнюю губу.
«Интересно, с кем ему приятнее? – злорадная мысль была вдохновляющей. – Вон как его пробрало, ведь нормальный же по идее...»
Желая вновь испытать эту чувственную дрожь, она медленно провела губами по его шее и прошептала, обжигая дыханием нежную кожу:
– А вы? Чего вы хотите?
– Вы уже дали мне то, что я хотел, – и его голос чуть дрогнул. – Вы...
Он замер, еще какое-то время позволяя ей ласкать себя... а потом осторожно отстранился, получилось даже естественно, и закончил фразу:
– Признали свою вину.
Кажется, он искренне считал, что загнал ее в такую хитроумную ловушку...
– Почему вы решили, что это я? – спокойно спросила она.
– Потому что поверил своей... подруге.
От нее не укрылась секундная заминка перед последним словом, и снова в ней вспыхнула ярость. Не огненная, а ледяная, сосредоточенная. С таким же чувством она всадила две пули в Джорджа.
– Ваша подруга загонит вас в могилу.
Она резко развернулась. Прогремел выстрел – и Лоун рухнул на пол с простреленной рукой.
– Не делайте глупостей, вы же стреляете в полицейского!..
– Лоун, я ведь женщина. И я уже привыкла делать то, что мне совсем не хочется, – пистолет был нацелен точно в лоб. – Передавай привет моему мужу. Он мне будет благодарен за такой подарочек, он же дико кайфовал от всего, что вы творили вместе!..
Глаза Лоуна расширились. Она знает?... Впрочем, какое это имеет значение, если он сейчас получит пулю в лоб?
Неожиданно наступившую тишину располосовал резкий свист хлыста, обвившегося вокруг руки Лаурель. Пистолет отлетел в сторону. Том, не веря своим глазам, смотрел на неизвестно откуда взявшуюся Женщину-Кошку. Парой решительных взмахов хлыста она загнала Лаурель в угол комнаты, а затем, не говоря ни слова, метнулась к Тому, рывком подняла на ноги и поволокла прочь.
Том еле успевал за ней, в голове метались мысли: откуда она здесь? Он засадил ее в тюрьму, наговорил гадостей, так ей и не поверил – а она его спасает?! Теперь ему до конца жизни не избавиться от чувства вины...
За этими мыслями он даже не заметил, как они очутились где-то в самом центре мрачного лабиринта хедеровской фабрики. Но реальность напомнила о себе довольно грубо – головокружением, болью в безжизненно повисшей руке и сбившимся дыханием.
– Постой, – взмолился он. – Мне надо передохнуть.
Она остановилась, прислонила его к стене, встревоженно заглянула в лицо.
– Как ты?
– В прыжке мне теперь не забить, – он попытался улыбнуться, одновременно понимая, что эта маска больше не в силах его обмануть. Глаза Кошки были глазами Пейшенс.
– Послушай, – он запнулся, – я очень, очень сожалею... Я сразу должен был тебе поверить...
– Ты меня с кем-то путаешь!
– Брось, Пейшенс, – снова улыбнулся он.
И тут же понял: она не о своей двойной сущности, она о том, на кого направлены его, Тома, истинные чувства. Она, видимо, понимает, что душой он с кем-то... И это Джорджу он должен был верить, принимать всей душой... Этот взгляд, в котором смешались извечные загадки двух существ – женщины и кошки – так легко читал в его сердце... Видимо, она и впрямь новый супергерой, а не просто наивная любительница комиксов...
– Побудь здесь, – шепнула она. – И тише... А мне пора с этим разобраться, в конце концов.
И не успел Том вымолвить слово, как она бесшумно, совсем по-кошачьи исчезла в темноте...
Хоть Тому было очень не по душе вынужденное бездействие, но продлилось оно недолго. Из темноты появилась подозрительная личность, которую детектив Лоун на рефлексах послал в нокаут. Правда, стоило это ему дорого – в глазах потемнело, пришлось прислониться к стенке... и только слышать издалека шум борьбы. Сказал бы – женской драки, но не так все просто... И невыносимо оставаться в стороне – но Лоун каким-то чутьем вдруг понял, что если и в обычной женской драке мужчинам делать нечего, то здесь и подавно. Сейчас его дело – постараться прийти в себя, собраться с силами...Хотя бы для того, чтобы выбраться отсюда.
Чуть-чуть оклемавшись, он все же пошел вперед – туда, где слышались звуки ударов, крики, свист хлыста и звон бьющихся стекол. Все ближе и ближе, но вот раздался истошный крик – и все смолкло...
Лоун похолодел. Неужели... Пейшенс? Нет, она не могла... У кошки ведь девять жизней, так, кажется?
Выбравшись на крышу, он облегченно перевел дыхание, увидев знакомую фигурку в черной коже. Пейшенс стояла на краю крыши, глядя вниз. Лоун подошел ближе, уже догадываясь, что увидит. И верно – далеко внизу, на огромном логотипе компании, лежало тело Лаурель Хедер.
Пейшенс с трудом отвела взгляд от этого жуткого зрелища, посмотрела на Тома и тихо сказала:
– Может, я и не героиня, но уж точно не убийца.
Да, теперь Том и сам понимал это. Пусть Женщина-Кошка живет по своим правилам, которых ему никогда не понять, но убийцей она никогда не станет. Том вспомнил, что еще совсем недавно он думал нечто совсем иное, и ощутил укол совести. Похоже, надо исправить свою ошибку.
– Знаешь, – начал он, – как только подручные Лаурель заговорят, мы быстро распутаем все эти дела об убийствах. А если Пейшенс Филипс к утру вернется в камеру, то... Мы не сможем доказать, что она – Женщина-Кошка.
Да, вот детектив Лоун и пошел против закона. Но почему-то на сердце стало так легко... И Пейшенс улыбнулась ему точь-в-точь так же, как тогда, в начале их знакомства.
– Вот именно, – сказала она.
Том с трудом прорвался в больницу к Джорджу – пришлось пускать в ход весь арсенал от удостоверения до банального охмурежа медсестер. А когда он наконец увидел Хедера – то сердце оборвалось, а потом бешено заколотилось от счастья. Джордж лежал пластом, его же только-только перевели из реанимации, и все его лицо было покрыто шрамами – но как же чудесно было увидеть его снова живым...
– Том?... – улыбка мелькнула на бледном, без кровинки, лице.
– Как ты? – Том осторожно присел на край кровати.
– Восхитительно, разве не видно?
Ну, если уж даже в таком состоянии способен на сарказм, значит, точно – жить будет!
И все же сейчас, лежа на больничной койке, чуть живой, покрытый шрамами, Джордж Хедер вызывал у Тома совершенно новое чувство...
– А с тобой-то что?
– А? – Том не сразу понял, что Джордж имеет в виду его перевязанную руку. – Ах, ты об этом... Ничего особенного. Шальная пуля. Работа у меня такая, ты же знаешь...
– И кто же постарался? Снова неугомонная кошечка?
– Нет. Наоборот, этой кошечке надо спасибо сказать, если бы не она – меня бы здесь сейчас не было.
– Тогда кто?
– Твоя...– Том запнулся, не зная, стоит ли говорить это Джорджу сейчас. Но тот уже все понял.
– Вот как, – слабо усмехнулся он. – Надо было поаккуратнее, Том. На нее замахнешься – можно и руку сломать. Камень...
– Знаю уже.
Том легонько сжал его руку, лежащую поверх одеяла, но Джордж внезапно отвел глаза.
– Ох, да не смотри ты так, Том, умоляю!
У Джорджа был страдальческий взгляд – мол, не смей меня жалеть, я и так знаю, что стал полной развалиной... Прошлая остановка – реанимация, следующая – пластический хирург... Но Том сейчас, гладя его лицо и волосы, чувствовал не жалость, а щемящую нежность. Ему хотелось поцеловать каждый из этих шрамов, один за другим... и он понял, что не сдержится. Что даст волю своим желаниям...
Пусть сейчас Джордж нисколько не походил на прежнего самоуверенного бизнесмена, сердце по-прежнему бьется чаще при взгляде на него! Так ЧТО же, черт возьми, так влекло Тома к этому человеку и влечет сейчас? Похудел, осунулся, и пижама эта больничная... Наплевать! Даже не оглянувшись на дверь, Том провел ладонью по лицу Джорджа, погладил волосы... Джордж дернулся было, пытаясь отстраниться, но Том наклонился и поцеловал его в губы – нежно и требовательно. Целовал до тех пор, пока не ощутил, что сопротивление Джорджа, которое он ощущал в нем натянутой струной, слабеет и он отвечает на поцелуй так же пылко, как бывало раньше. И этот ответный поцелуй заставил вспыхнуть от проснувшегося желания, но Том невероятным усилием взял себя в руки. Не время сейчас... С огромным трудом оторвался от губ и принялся осыпать поцелуями лоб, подбородок, щеки... Чем эта стерва истерзала его? Ничего, неважно, все пройдет, все... Сбившееся дыхание Джорджа щекотало лицо, разгоряченные губы задрожали.
-Том... Пожалуйста... Том!
Том опомнился. Нежно, словно извиняясь, поцеловал в лоб.
– Том... Ты моей смерти хочешь, ты меня отправишь на тот свет! – возмущение было горячим, но напоказ, это было видно...
– Нет, что ты, наоборот! И кстати же, все обвинения с тебя сняты. В конце концов, за преступлениями ведь стояла Лаурель... Только вот, думаю, с производством косметики придется проститься.
Джордж на мгновение закрыл глаза.
– Вот как... Ну что ж, ладно... В конце концов, я давно собирался устроить себе отдых. А там посмотрим, может, займусь чем-нибудь еще. Лекарствами там...
– Лекарствами? – «Он что, всю жизнь собрался на лекарства работать?!» – мелькнуло у Тома в голове.
– Виагрой, к примеру.
– Джордж!
– Ну не сердись ты так... Надо же и о других подумать. В конце концов, не всем же мужчинам повезло так, как мне?
Том ужасно смутился, но почувствовал, что ему очень нравится манера Джорджа делать комплименты...
Он понимал, что ему, наверное, пора уходить, Джордж явно устал. Слишком много эмоций, ощущений для того, кто недавно вернулся с того света... Но Том не мог заставить себя встать и уйти. Сидел на краю койки, держа Джорджа за руку, щеки и губы по-прежнему горели, и неожиданным был тихий голос Хедера, от которого по всему телу побежали мурашки – раньше, чем Том вдумался в смысл слов.
– У меня есть к тебе еще одно предложение.
– Да?..
– Не хочешь охранять меня и дальше? Всегда, не только в рабочее время?
– Ты хочешь сказать... – Том не верил своим ушам.
– Я хочу, чтобы ты остался со мной. Понимаешь? Жил со мной вместе, чтобы все было так, как тогда, у тебя, Том... Мы пили чай, коротали вдвоем вечер... Все было так чудесно, так по-домашнему... Как будто век жили вместе...
Том сглотнул от странного волнения. Голос Хедера звучал тихо и почти робко, но рука сжимала руку очень даже крепко и властно... Однако что-то мешало Тому покориться этой властности. Смутное, но неприятное «что-то», которое Том не сразу решился высказать вслух:
– Тебе это правда нужно? Если это станет рутиной – может надоесть, приесться. Одно дело – встречаться тайно, это адреналин и запретные плоды, а совсем другое – каждый день любоваться друг на друга. Если я тебе надоем – это будет настолько унизительно… настолько…
– Том, Том, – Хедер вдруг многозначительно прищурился. – А разве я сказал, что у нас будет время на скуку? Я думал, ты уже убедился в моем таланте влипать в неприятности. Поэтому ты и нужен мне. И будешь нужен, Том... Еще очень-очень долго.
– И что, каждый раз вот так за тебя переживать, пытаться тебя вытащить, а потом приходить в больницу? Я же с ума сойду! Хотя впредь буду защищать лучше...
– Впредь? Значит, ты согласен?
Том сильнее сжал его руку.
– Да.
Он вздохнул.
– И сейчас мне, наверное, надо защитить тебя от себя самого, потому что если я не уйду сейчас, я тут до утра останусь...
– Ну и оставайся, ждать-то тебя некому...
– Не поймут... – Том наклонился, в последний – на сегодня! – раз погладил Джорджа по волосам и шепнул: – Я останусь. Как только тебе станет лучше, я останусь с тобой на всю ночь... Если ты захочешь.
– Том...
– До завтра, – Том быстро поцеловал его в губы и вышел из палаты. Потому что чувствовал, как с каждым мгновением в нем пробуждается знакомая истома, еще чуть-чуть – и он действительно дал бы волю чувствам, и кто знает, чем это могло закончиться для Джорджа. Ему надо беречь силы. Сегодня он и так дал ему очень много.
Будущее?
Смысл жизни?
Счастье?
А может...
Сердце Тома на мгновение сбилось с ритма. Он замедлил шаг. Он еще не думал об этом, как ни странно, но вдруг и в самом деле...
Он тряхнул головой. В конце концов, у него еще будет время подумать об этом. У него и Джорджа. Ведь у них впереди жизнь. И они оба свободны, наконец-то... Они свободны!
Том мысленно повторил это слово. Кажется, теперь он понимал, что хотела сказать Женщина-Кошка своим прощальным письмом.
Перед тем, как завести машину, он бросил прощальный взгляд на окна палаты Джорджа, чувствуя, зная, что он заснул с улыбкой на губах, думая о нем...
Но мысли Тома Лоуна занимал сейчас и еще один человек. А точнее – неукротимая и таинственная Кошка. Пейшенс Филипс.
«Спасибо тебе за все, Пейшенс. Ты тоже навсегда останешься в моем сердце, и где бы ты ни была сейчас – я желаю тебе удачи. Благодаря тебе я выбрал свой путь. И он, так же как и твой, только начинается».