Глава 3. Гонцы в четыре стороны.
Торадлейна летела на своей верной Хинни (так звали лошадь), взмахи ее крыльев то плавно приподнимали, то опускали тело лошади. В сумке было письмо мэллита и немного еды, а также вода. Вскоре она увидела большие, вздымающиеся над поверхностью земли как гребень ллара , холмы. На востоке, из-за их вершин поднималось большое, словно раскаленное в печи солнце, прогоняя серые, липкие и пугающие ночные тени, как кнутом щелкая по ним яркими лучами.
Крепость, стоявшая среди холмов, была необыкновенно красива именно в рассветный час, когда пробуждающееся светило купало ее в пурпурных лучах, купало щедро, не жалея себя и внимания ни для единого живого существа.
Торадлейна шепотом и единственным прикосновением к гриве дала Хинни понять, что пора снижаться. Лошадь послушно расправила белые крылья вначале в полный размах, а затем осторожно замахала ими, приземляясь.
Крылатая спрыгнула с лошади, к ней, суетясь, подбежали слуги.
- Я из Фламирии. – Объяснила им Торадлейна. – Мне срочно нужно встретиться с вашим мэллидом , очень срочно.
Вскоре она стояла перед Идерном Златокрылом. Рядом с ним сидела мэлла Сеолинданна. Король прочитал письмо, тревожно нахмурился, передал супруге, но, в то же время, сказал:
- Мне все ясно, корхиды, безусловно, помогут братьям фларийцам, тем более, что скоро нашим странам предстоит породниться, стать вновь одной крепкой и дружной семьей. Ах, как долго порознь, как долго… - грустно покачал он головой, но прибавил с бодростью: - Но раскол останется в прошлом, как и все прежние обиды и нас ждет счастливое, и я надеюсь, светлое будущее.
- Не спеши с выводами, дорогой и не торопись радоваться. – Протянула королева напряженно и задумчиво. – Тебе не кажется странным, что Холотерн не зовет нас на Всеобщий совет? Почему только просит прислать людей?
- Дорогая, так ли это важно? Наша дочь выходит замуж, причем по любви, что редко встречается в венценосных семьях… не за горами свадьба.
- Вот именно! А Холотерн решает что-то за нас, притом, что тема упомянутой в его письме книги опасна для всех нас.
- Разве ты не согласна с тем, что книгу необходимо уничтожить?
- Согласна, но…
- Лэни Торадлейна, - обратился к посланнице Идерн. – Я пошлю на совет своего сына Гредота, а он сам решит, кого взять с собой.
- Нет, это невозможно – у Гредота итак много забот! – возразила королева.
- Ах, матушка, ну какие заботы! – весело воскликнул златокрылый молодой корхид, появляясь за правым плечом Торадлейны. – Я буду очень рад прогуляться до Фламирии, это же совсем близко, я передал бы жениху вести от сестренки, да вот только не сомневаюсь, что она со мной непременно поедет, да и ты наверняка в этом не сомневаешься.
- Не сомневаюсь. – Промолвила мэлла и, похоже, сдалась и отступила от спора с мужем и сыном.
- Располагайтесь пока, - сказал Гредот Торадлейне. – Ренарельда вас проводит.
К ней подошла карекрылая девушка. Ее длинные, каштановые волосы были заплетены в косу.
- Идемте, госпожа. – Сказала она. – Его высочество соберет отряд, о котором, очевидно, просит ваш меллит, а вы пока отдохнете.
Торадлейна всегда гордилась тем, что в их стране и стране корхидов, да и вообще, вышедших из Первого мира народов (кроме, разумеется, кхалтов) слугам позволено свободно рассуждать о том, что не позволяется им в других странах, как правило, в странах людей.
Через два дня с утра к ней в комнату вошла Ренарельда, одетая в брюки и удобную куртку (скроенную не стесняя крыльев).
- Идемте, госпожа. Его высочество и отряд ждут вас в Главном зале.
- Почему ты говоришь со мной на Всеобщем?
- Я не очень хорошо говорю по фларийски.
- Понятно. А почему ты так странно одета?
- Я иду с вами. Буду прислуживать ее высочеству Ундилэне – она сестра принца Гредота.
- И это она выходит замуж за златовысочество Хинтара?
- Да, разве вы не знаете, все говорят об этом...
- Конечно и уже давно, ну что ж, идем.
Они вошли в квадратный, большой зал, напоминавший по архитектуре фларийские залы, но окна были не так высоки как в Хилрейне и гораздо уже. На стенах здесь вместо портретов висели пейзажи, так как корхиды очень уважали пейзажную живопись. Одна из стен представляла барельеф, да и тот изображал холмы, над которыми восходило, или уж заходило солнце, наполовину скрытое за взгорьями.
В зале, полукругом, на шаг позади златокрылых брата и сестры, стояли около восьми корхидов, трое из которых были бескрылы, Торадлейна даже подумала, что это люди.
Некоторые люди любили жить среди крылатых, а корхиды в этом были не просто терпимы, а искренне гостеприимны.
Гредот сказал:
- Вот все, кого я собрал, любезная Торадлейна, если вам кто-то не понравится, скажите об этом и он останется в крепости. Вам решать, кто с нами пойдет. Итак, моя сестра – Ундилэна.
Ундилэна была миниатюрна, с вьющимися, золотыми волосами, свободно рассыпавшимися по плечам, не удерживаемыми лентами и заколками. Она улыбнулась Торадлейне, но выражение глаз говорило, что ее мысли сейчас где-то не здесь, не в этом зале.
Торадлейна была готова побиться об заклад, что знает, где.
- Тедерен – сын нашего военачальника.
Тедерен был светлокрылый, прямые, светлые волосы спускались ниже плеч и были перехвачены белой лентой на лбу, что было не характерно для крылатых народов ее мира (зато подобная привычка водилась за тинлами).
Он крепко пожал Торадлейне руку.
- Дарген – друг Тедерена, сестра Даргена - Дэргельда.
Оба были русые и карекрылые.
- Темолунг – очень интересный и неразговорчивый. Гроза всех кхалтов, его имя знает каждый из них!
На Торадлейну посмотрел корхид с карими глазами, шатен с коричневыми крыльями. И кивнул.
- Ну и Ренарельда, она служит здесь. – Сказал Гредот. – Мы знаем, что найдена Книга и созывается Всеобщий совет, но я еще не представил…не знаю, захочешь ли ты их взять с собой, но они фларийцы.
- Фларийцы? Здесь, в Корхиде?
- Да… но они…они Наказанные . – он указал на светлокрылую, светловолосую девушку. - Это Герна, она изгнанница…
Торадлейна вздохнула – она уважала их законы, но не понимала суровости. За определенный проступок фларийца могли изгнать из страны, с горы Иод в Долину или к людям, без права возвращения до искупления вины.
- А за что… - начала было Торадлейна, но Герна уже отвечала:
- За попытку нападения на учителя. Тот был из рода Старейшин, он питал ко мне далеко не преподавательский интерес…когда я решила защищаться и ясно дала ему от ворот поворот, он обвинил меня в нападении. Хотя я считаю, что напал как раз таки он, когда решил взглянуть, что у меня под юбкой, я и огрела его вазой, но они не стали особо разбираться, что я - против одного из Среброкрылых. И мое слово в сравненье с его…
Торадлейна честно пыталась представить одного из Старейшин заглядывающим под чужие подолы, но не смогла и решила, что девушка привирает.
- А это, - продолжал представлять Гредот, кивнув на девушку с черными волосами до пояса, но за ее спиной не было крыльев. – Валевда, она отвергнута за…
- Не надо! – резко взмолилась девушка. – Не надо, златовысочество, просто отвергнута.
Торадлейна знала, что если отвергали, то забирали крылья, оставляя однако вечную жизнь, такую долгую, чтобы флариец мучился, не имея даже возможности создать семью, перестав быть уже крылатым, но и не став человеком. Обрекали на бессрочные скитания и муки.
- Братья Савитор и Ниломер. – Гредот указал на бескрылых, черноволосых мужчин. – Они прокляты.
Торадлейна ахнула.
Проклятые лишались всего – крыльев, вечной жизни и права прохода через Врата – в первый мир, в их родной мир…
- А за что же…
- Мы ходили по деревням, лечили людей. – Сказал один из братьев, тот, кого представили именем Ниломер. – Но кэллнер на Скале решили, что мы неправильно используем нашу силу и не имеем права тратить Знание на людей.
- Вот и все. – Сказал Гредот. – Итого – одиннадцать. Что же, отправляемся на Всеобщий Совет.
****
Онтамор прибыл в Хойрон, в столицу Дорхейт-гирим и предстал, как и Торадлейна в Корхиде, перед правящей четой.
В тронном зале его ждали король Иларен и королева Алрин.
У короля были черные с проседью прямые волосы и серые глаза.
Королева отличалась темно-каштановыми волнистыми волосами и голубыми глазами.
Король прочел письмо и спросил:
- Сколько вам нужно людей?
- Сколько вам будет угодно собрать, но мэллит сказал, что нужны люди, большей частью понимающие…вероятно, здесь он имел в виду происхождение и положение в обществе, заслуживающие доверие.
В зал вошел мужчина, одетый в расшитый бесхитростным узором голубой костюм.
Его черные, волнистые волосы, или даже вьющиеся мелкими кудрями, доходили до плеч, а глаза были голубыми.
- Ваше величество, зачем прибыл гонец с Иода? В нашем дворце слухи бегут вперед всего. – Спросил он с улыбкой, отметив окончанием фразы национальную особенность своего народа.
Хойронцы были очень и очень охотны до сплетен и распускания различных слухов. Будь то рыночная площадь, или залы королевского дворца – пересуды правили всем и всеми.
- Созывается Всеобщий совет, принц. – Ответил король. – Найдена Книга Короля Смертей.
- Я поеду?
- Да, разумеется. Хотите, езжайте, да соберите, кого следует.
- Сын мой, - сказала королева, наполовину отбросив официальный тон. – Вы уверены, что хотите ехать только из-за Совета?
- Уверен, ваше величество, из-за чего же еще…
- Вы знаете. Вы знаете из-за чего, и я не советую вам…
- Я не раз слышал, что вы мне советуете, матушка, – Принц тоже отбросил приватный тон. – И все равно сделаю по-своему. Я соберу людей и отправляюсь.
- Вас необходимо женить.
- Вы отлично знаете, что это не решит проблемы. Лишь сделаете мою бедную супругу несчастной.
- Перестаньте. – Прервал король их спор. – Кого вы намерены взять, Кэллтан?
- Я пошлю за князьями в города, думаю, найдутся желающие. Там будет видно. Вам придется подождать с неделю, Онтамор, а возможно больше, с северных краев в столицу довольно долго ехать. Но я постараюсь не собирать людей с дальних областей.
- Я не возражаю, ваше высочество и буду ждать, сколько вам будет угодно.
Вскоре Онтамора позвали знакомиться с членами собранной принцем команды. Кэллтан стоял чуть впереди тех, кого избрал.
- Итак, - сказал он. – Доримес – князь Лодесский.
Князь был шатеном с голубыми глазами.
- Его слуга – Лигрин.
Он тоже был шатен, но глаза оказались карими.
- Приветствую вас. – Вежливо поздоровался Онтамор.
- Княжна Эрилона Нигорская. – Представил Кэллтан и флариец заметил, как она посмотрела на принца.
Эрилона была очень красива, ее прямые длиной до пояса волосы были темно-каштановыми, а огромные глаза серыми.
- Служанка княжны – Нарлетт.
Нарлетт была светловолоса и голубоглаза.
- И наконец, княжна Алниэльда Вирганская.
Та оказалась светловолоса и синеглаза.
- Вот все, кого я собрал. – Подытожил принц. – Я надеюсь…они подойдут.
Онтамор сомневался, что в Хилрейне будут рады такому количеству женщин, да еще столь молодых, как княжна Вирганы, но решил на всякий случай взять с собой всех и уже на месте разобраться, что и с кем делать.
****
Гтармур прибыл в Киринор, когда отряд, собранный Торадлейной, уже был на полпути в Хилрейн. Гтармур также предстал перед глазами короля.
Ромес Киринорский был высок, в волосах вилась седина, а под носом росли пышные, черные усы. Его лицо обладало резкими, словно вырезанными в дереве, или выточенными в камне чертами.
Он прочитал письмо и сказал недовольно, зло, жестко:
- И что вам от меня нужно?
- Там ведь написано. – Ответил Гтармур вполголоса и как можно вежливее.
Он ожидал, что могут возникнуть трудности и они возникли.
- Что еще за книга…
- Это…
- Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! Вы снова вляпались в кучу и вам снова нужны люди, или смертные, как вы нас зовете…
- Вы не понимаете…
- Я все понимаю! Вы считаете нас тупым скотом, который, словно и ждет только, когда его поведут на бойню, так?
- Нет.
- Да! До вашего прихода мы жили спокойно, у нас не было таких врагов, как эти мерзкие…
- Кхалты пришли первыми.
- Плевать! Какая разница! Вы создали свою Долину и сидите за нашими спинами, как ни в чем не бывало! Вы…
- Отец, что случилось? – К ним подошел высокий, черноволосый мужчина.
- Крылатые хотят нашей крови, Каттел. – Король протянул принцу письмо, гневно сверкая глазами.
Каттел небрежно пробежал глазами по строчкам и изрек:
- Я не поеду. Можете возвращаться ни с чем.
- Чтобы все узнали, какие мы трусы? – у входа стоял мужчина с черными волосами и черными глазами. – Если вы не возражаете, я соберу людей и я поеду?
Гтармур заметил с какой ненавистью Каттел глянул на вошедшего.
- Акрин, - сказал король. – Что сказала бы ее величество, светлая ей память, если бы узнала…
- Что я правильно поступаю. Ее величество хотела, чтоб киринорцы не были эгоистами и думали не только о своем благополучии и я…
- Именно поэтому она умерла. – Жестко сказал Каттел.
- И я, как ее воспитанник, сам соберу людей и поеду.
- Ты соберешь не людей, - промолвил Каттел. – А смертников. Люди вечно умирают за крылатых. Точнее, все больше киринорцы. Мы. Что скажешь?
- Идемте. – Только и сказал Акрин Гтармуру.
Через две недели принц стал знакомить гонца с теми, кого собрал.
- Итак, - сказал он. – Илорен князь Идона,- Князь был шатеном с карими глазами. – Надо сказать, что его уже лет десять сопровождает Дарина.
Он указал на женщину рядом с князем, у нее тоже были карие глаза и каштановые волосы до пояса собранные в высокий хвост.
- Княжна Ливогрейна, хоть и женщина, но смела, как и все киринорцы.
Ливогрейна была светловолоса и голубоглаза.
- Князь Бинган… э… Ливогрейна, кстати, княжна Атолда, а Бинган Салторн-ринана и они уже давно любят друг друга и мечтают пожениться, да все некогда.
У Бингана тоже были светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам.
- Ну вот и все, кого я смог собрать, не удивляйтесь, Гтармур, мой авторитет здесь не очень…всего-то пяток человек вместе со мной…просто не все князья поехали.
- А шестого не возьмете? – рядом стояла женщина, чьи черные волосы доходили до пояса, а серые глаза немигающе смотрели на Акрина. Одета она была по-мужски, на поясе висел меч.
- Настоящий, красавица? – спросил шутливо Бинган.
- Нет, тысяча кхалтов, деревянный! Меня зовут Орзамунда, я слышала, вы собираетесь куда-то…а меня не хотите взять?
- Зачем? – спросил Илорен.
- Интересно мне. Опасности ищу. Чем опаснее, тем лучше.
- Это вам в лечебницу для душевнобольных, нам такие не надобны. Уйдите с дороги. – Отрезал Гтармур.
- А ты попробуй, прогони… - меч покинул ножны.
- Хорошо. – Сказал Акрин. – Вы пойдете с нами.
- Рада слышать. – Жутковато улыбнувшись, она убрала меч.
****
Шейссит вошла в Белый зал. Ее отец Зартел сидел в кресле и потягивал вино, задумчиво глядя на игру света в бокале. Она слегка склонила голову, покосившись на Харта, сидевшего на подоконнике, сложив ногу на ногу. Ее всегда возмущало, что отец позволяет брату слишком много вольностей в своем присутствии, что непозволительно для наместника.
Пышное черное платье прошуршало по мраморному полу.
- Что скажешь? – спросил Зартел.
- Агент появлялся утром и сообщил, что трое гонцов уже добились успеха и собрали кое-кого в Корхиде, Кириноре и Хойроне. Златоперые, похоже, не добьются значительных успехов, а последняя…советница этого пер…перьевого королька сейчас в Тэверлее. Олремий не дал ей людей, ни единого. Похоже, из солидарности с Киринором, если бы не этот идиот воспитанничек, гонец и оттуда бы ушел несолоно хлебавши.
- Необходимо, чтоб остальные страны не дали им людей, или дали как можно меньше. – Сказал наместник.
- Этим уже занимается Сунхур.
- Да, я уверен, что твой брат справится. Они собираются уничтожить книгу. – Сказал Зартел. – Мы должны им помешать. Отлично, Шейссит, что ты так превосходно приготовила шпионов и агентов. Мы опутаем их, словно сетью и будем знать о каждом их шаге…и тогда, мы точно вернем книгу.
- Если конечно те, кого так превосходно разыскала наша Шей, не двойные агенты и точно так же не будут знать о нас. – Вставил Харт.
Шейссит побагровела от возмущения и сжала кулаки, наградив его злым взглядом:
- Да как ты смеешь во мне сомневаться, Шузарадд?
Она всегда именовала своего дядюшку исключительно по фамилии. А быть может, не всегда, а только последние четыре тысячелетия…
- О, я нисколько не усомнился в ваших способностях, но стоит ли доверять шпионам…
- А им никто и не доверяет! Они не знают ничего важного и не имеют доступа к нашим тайнам.
- Отлично. – Сказал Зартел. – Ты хорошо поработала, девочка моя.
- Но я не понимаю, отец, зачем нам Сорханна? Она путается под ногами как назойливый муравей уже четыре тысячи лет!
- М-м-м, как бы тебе объяснить…у королевы есть связь с книгой, она…каким-то образом вытянула из фолианта столько силы, что обрела вечную жизнь…это очень необычно, даже сам Хозяин не в силах это понять.
- Но…
- Сорханна ощутила, что книга снова в руках… к сожалению крылатых, она ее чувствует…она поможет нам ее найти.
- Отец, мы итак будем знать о каждом их шаге, о каждом вздохе! И как, скажи на милость, королева будет нам помогать? Самолично станет гоняться за книгой? Но эти дранокрылые разделились, а насколько я знаю, люди не умеют делиться на три части! Тем более, королева этой вонючей страны, за троном которой мы сегодня стоим, такая неженка, что…
- А может быть, нежная? – спросил Харт, чуть улыбнувшись и слегка прищурившись.
- Что? – не поняла Шейссит, округлив глаза.
- Да ладно, всем давно известно, что у королевы Вирхимдорна нет своего короля потому, что…она не уважает мужчин. Не повезло – вряд ли у нее будут наследники. Тяжело иметь ребенка когда тебе в… куда положено, ни разу…
- Отец, вели ему замолчать, неужели ты не слышишь, как он оскорбляет меня?!
- Помолчи, Харт. – Осадил родича Зартел, придав голосу властности и гневности.
- Слушаюсь. – Покорно подчинился кхалт, склонив голову.
- Так-то лучше. – Удовольствовалась Шейссит. – Будут еще приказания, отец?
- Надо бы слетать на место, где нашлась книга. Это, кажется, где-то в тинлэридском лесу…
- Я знаю где, – Приосанилась дочь наместника. – Я должна там побывать?
- Хорошо бы, но если ты не собираешься…
- Я сделаю это.
- Наместник, можно мне сказать? – оживился Харт.
- Да, я слушаю.
- Места-то там опасные, негоже вашей дочери бродить по ним одной.
- И что ты предлагаешь?
- Услуги провожатого. Я буду ее охранять…и прослежу за безопасностью.
- Я справлюсь сама! – вспылила кхалтанка, тряхнув головой.
Зартел задумчиво почесал щеку и сказал:
- Пожалуй ты прав. Он сопроводит тебя, Шей, вдвоем как-то спокойнее будет. Там и верно места опасные. Все же Черное безлесье…или пес знает, как зеленые это зовут.
- Именно так. – Уверил Харт.
- Я пойду переоденусь, - сообщила Шейссит. – И буду ждать тебя, Шузарадд внизу, у выхода.
- Долго вы будете звать меня по фамилии, милая Хозяйка и, осмелюсь сказать, драгоценная моя племянница?
- Всегда, ты большего не достоин. – Резко развернулась она и быстро вышла из комнаты.
То, что произошло, как только за ней закрылась дверь, наверное, выглядело очень странно. Наместник и Харт посмотрели друг другу в глаза и громко расхохотались.
Они смеялись очень долго, до слез в глазах и сводящих животы судорог.
Первым смех оборвал Харт и спросил:
- Нет, девчонка в самом деле, мнит себя великой и ужасной? Того и гляди лопнет от собственного величия. Вознеслась просто таки до…
- Да она никто и звать ее никак! – вдруг возмущенно и зло воскликнул Зартел, хватив кулаком о подлокотник кресла.
- Ну, зачем ты так… девочка ощущает себя чуть не всемогущей, поиграет и успокоится.
- Упокоится она. – Жестко изрек наместник.
- Да ну к чему ты так, молодость еще не таких дерзких спасла и сохраняла в целости.
- Ты, вероятно, меня не понял – это было не предположение, а утверждение.
Теперь Харт действительно не понял. Он посерьезнел и вперил в Зартела вопросительный и немного изумленный взгляд зеленых глаз.
- Она не моя дочь, - сказал Зартел глухо и ненавидяще. – Ирда нагуляла ее, с каким-то…нет, ты представляешь – человеком! Ладно бы даже с крылатым, чьи крылья покрыты перьями, я еще мог бы понять, но спутываться с вонючим, смердящим смертью уже в сорок лет человечишкой… Я всегда знал, что она любит новые впечатления, я их тоже люблю и я совершенно не был против ее недельных романов за Вратами, или одноночных увлечений с какими-нибудь…Ну, например, был у нее однажды служитель обители Авлемора, другой раз…да не суть важно, главное, что все они были кхалтами! Но в тот раз она меня убила – связалась с каким-то вирхимдорнским князьком, да еще и понесла от него! Я думал, такое невозможно.
Я приказал его казнить. С особой жестокостью и чтоб она видела, будет знать, как заводить позорящих мужа любовников! Пусть скажет мне спасибо, что ее не убил!
Ей потом еще долго снились кошмары… и честно признаться, когда она прощалась по утрам с завтраком, я думал это все от переживаний… но со временем проблема стала очевидна.
Похоже, она была поражена не меньше моего. Я настаивал на том, чтоб она избавилась от ублюдка, но…лекарь сказал, что это в ее случае, да и в любом случае опасно, к тому же, дескать, уже поздно.
В тот день я достойно отходил тварь, невзирая на ее положение.
Что ты так смотришь? Думаешь, в семьях венценосных, мужья не колотят жен? Еще как колотят!
- Шейссит – получеловек? – изумился Харт. – Вот так новость. А мне казалось, она похожа на тебя…
- Вздор! Она должна умереть, ублюдок должен, наконец, отправиться к папочке!
- Так почему бы просто не убить ее?
- Если бы все было так легко, я задушил бы ее еще в колыбели, но эта дрянь, именующаяся моей женой, сказала, что если с головы ублюдка хоть волосок падет, она достойно ответит мне.
- Мать есть мать. – Пожал плечами Харт.
- Мать ее… - Зартел оборвал ругательство и возвернул лицу благожелательную мину ввиду того, что в зал вошла Шейссит в удобных черных брюках и темно-синей, с незамысловатой вышивкой, рубашке, держа за плечом черный плащ.
- Я уже давно готова, сколько можно тебя ждать, Шузарадд?
- Сейчас иду.
Кхалтанка вышла, плавно покачивая бедрами, пожалуй, слишком сильно обтянутыми тканью брюк. Харт, вероятно помимо своей воли, сглотнул, не отрывая глаз от точки пониже спины Шейссит.
- Хочешь ее? – хмыкнул Зартел, когда женщина вышла.
Харт молчал, вперив взгляд в закрывшуюся за Шейссит дверь, и сделал пару шагов по направлению к выходу.
- Можешь делать с ней что пожелаешь, дружище. – Уверил Зартел пошло хихикнув. – Уверяю тебя, она огонь.
- Хм, будто бы сам пробовал? – Стараясь скрыть сильнейшее отвращение за маской пошлейшего любопытства, поинтересовался Харт.
- Приходилось. – Коротко бросил наместник.
Харт пересек оставшееся до двери расстояние за пару шагов, совсем не желая выслушивать подробности, обстоятельства и итоги.
- Идем! – Резко бросил он кхалтанке, которая стояла в коридоре, прислонившись спиной к стене и рассматривая узор на потолке. – Хорош ворон считать, принцесса!
- Эй, чего это ты на меня свой клюв раззявил?! – немедля ощерилась она.
- Заткнись! – бросил Харт, беря высокий темп и на несколько шагов обгоняя кхалтанку.
- Что?! Что-что ты вякнул, я те крылья-то попереломаю!
- Поторопись, Хозяюшка, время не ждет. – Все еще громко, но на тон ниже сказал кхалт.
- Сейчас же извинись!
- И не подумаю. – Уже абсолютно спокойно изрек он.
- Отец накажет тебя!
- Накажи меня лучше ты.
- Пошляк!
Харт вышел из крепости, полной грудью вдохнув свежий воздух, разбежался, чуть согнув ноги в коленях, оттолкнулся от земли и, расправив крылья, взлетел. Шейссит поспешила последовать его примеру.
В полете не разговаривали, приберегая силы и внимание на сам полет.
И они летели молча.
Пятидневный перелет дался Шейссит тяжело, хоть она и старалась это скрыть, но когда они приземлились в лесу, она покачнулась и спросила:
- Долго еще до места?
- Ты же уверяла, что знаешь, где это. – Уколол Шузарадд.
- Не зубоскаль, я устала... устала уже от твоих шуточек!
- Сейчас мы в явиноррском лесу, еще около суток пути до цели.
- А ты хорошо летаешь, много приходилось?
- Приходилось. Давай здесь заночуем, собери хвороста для костра. Пожалуйста.
- Я? Собирать дрова?! Да ты никак…
- Ладно, сиди уж, сам схожу. Надоела до ужаса, ведешь себя как девчонка!
Когда Харт двинулся в чащу, Шейссит заметила, что он очень сильно хромает. Он довольно-таки грязно ругнулся и оперся правой рукой о ствол ближайшего дерева, растирая левое бедро.
- Вернись, я схожу. – Тихо и неожиданно проговорила кхалтанка и, когда он, немного поколебавшись, вернулся и присел рядом, спросила:
- Почему ты хромаешь?
- По земле я хромаю, ты принесешь дров, или прикажешь дальше зябнуть?! – рявкнул Харт так, что она тут же ушла, не споря и вскоре, рядом весело трещал огонь.
- Ты был ранен, да? – вновь рискнула спросить Шейссит. – На войне?
- Ясно, что не с лестницы упал.
- Это было в Небесные ?
- Раньше. За Вратами. В войну Пяти девяток .
- Сколько войн ты прошел?
- Три. Я был совсем юнцом во Время Великой Войны, я участвовал в войне Пяти девяток, воевал в Небесную...
- Тебе правда, столько лет? Я и не думала! Если ты воевал еще в Великую, значит тебе уже за пятьдесят тысяч лет! Это так? Стало быть и отцу… а он воевал?
- Так, зачем же мне врать. Да, я уже старый, Шейссит. – Улыбнулся кхалт. – Уже очень старый воитель. И… папаша твой тоже, но он не воевал, видишь ли, по древнему обычаю некоторых родов нашего народа, если в семье рождаются и растут близнецы, то одного из них всегда берегут и лелеют, как правило того, кто родился первым. Его хранят от службы в армии, прочат в наследники, ну и в целом… Мне просто не повезло.
- Не повезло и верно… А нога?
- О, это в Пять девяток... эти курицы неощипанные тогда изобрели новый вид стрел…невозможно было вытащить наконечник до конца, он входил глубоко в кость и рассыпался там на более мелкие, зазубренные куски…кажется, тут не обошлось без магии. Вот мне и прилетело такой стрелой. Даже не знаю, сколько во мне осталось железа.
- Очень болит?
- Я не привык жаловаться.
- И все же?
- Болит. Яэтрег… - казалось, кхалт с великим усилием произнес имя жены. – Она умела сделать так, чтоб не болело… а теперь, все чаще достает меня эта старая рана.
- И ты совсем не помнишь, чем она лечила тебя?
- Помню, но в жизни не прикоснусь… не воспользуюсь этим.
- Почему?
- Помнишь голубого воздушного змея, в Золотом Зале, четыре тысячи лет назад? – он сделал паузу и опустил глаза. – Ты тоже не прикоснулась к нему, Шейссит. Никогда.
Он ожидал гнева, бури, урагана, ожидал, что она как всегда примется кричать на него, но кхалтанка молчала.
Когда он поднял на нее глаза, то увидел в них слезы, дрожавшие по кромке век, увидел боль, диким зверем притаившуюся во взгляде…
Его зверь был затравлен – уже давно. И он не знал, что делать с плачущими женщинами, никогда не знал. Хотелось придвинуться ближе и приобнять ее, прошептать на ухо пару бессмысленных слов, погладить по волосам и легко коснуться их губами. Успокоить, быть нежным… сделать так, чтоб она уснула у него на руках.
Вместо этого он резко притянул ее к себе, да так, что она охнула от неожиданности и сомкнул ладони на спине, вскоре опустив их ниже… Харт жадно прижался губами к ее шее, куснул за ухо и скользнул ладонью в вырез рубашки.
Оказалось, что та была застегнута почти на все пуговицы и рука упорно не могла достигнуть цели.
Харта, честно говоря, мало волновало почему Шейссит молчит и почти не двигается, он размышлял о том, получится ли освободить два интересующих его объекта без порчи хорошей в общем-то вещи.
Слегка дрожащими руками он довольно проворно расстегнул, мешавшие делу пуговицы и спустил рубашку с плеч женщины.
- Холодно. – Тихо сказала Шейссит.
- Ничего, хорошая моя, сейчас согреемся… - похабским и каким-то не своим, совсем чужим, грубым и омерзительным голосом прохрипел Харт, смачно поцеловав ее туда, куда хотел.
И вдруг, перед глазами неожиданно встали воспоминания.
В дверь кабинета постучали, он поднял голову и сказал:
- Войдите!
В дверь просунулась голова его сына, он спросил:
- К тебе можно?
- На пять минут, я сейчас занят.
Мальчик вошел и внес с собой воздушного змея. Большого, крылатого, цвета ясного небосвода, очень красивого, но решив не показывать парнишке своего восхищения, он нахмурился и сказал строго:
- Это тебе еще зачем?
- Это воздушный змей, папа, он умеет летать! – сияя, сообщил паренек.
- Сдался он тебе, ты тоже умеешь, вон какие крылья за спиной.
- Я сделал его сам! Мама сказала, что очень хорошо.
«Ну, конечно же, хорошо, глупыш». – Подумал он, но сказал, отбросив сантименты:
- Ничего особенного, кусок тряпки.
Но парня не так легко было сломить и обидеть, он по-прежнему сиял, словно светился изнутри и гордо заявил:
- Я иду запускать его с Шейссит, отец, она согласилась.
- В твоем возрасте девочкам уже не змиев всяких показывать-то надо, а?
Алдайн покраснел и вдруг сказал, совсем по-взрослому сверкнув глазами:
- Я убил бы любого, кто посмел бы прикоснуться к моей Шейссит!
Лишь на миг встретившись с сыном глазами, он уверился, что так и случилось бы.
Сын выбежал из кабинета, а он вернулся к делам, преисполненный гордости за своего парня.
Лес тихо шептал что-то на своем, мало кому понятном языке, стволы мерно раскачивались, увлекаемые порывами их вечного повелителя – ветра.
Лес знал много тайн и хранил их, а может быть, был попросту не в силах рассказать кому-либо.
Лес видел рождающуюся на его мхах жизнь, которую давала в муках родов своему младенцу женщина, лес видел затаившуюся в зарослях смерть, прыжком дикой кошки, готовую броситься на путника.
Сейчас лес видел, как крылатая женщина обнимает крылатого мужчину, плечи которого сотрясаются в беззвучном, немом страдании левой рукой, а правой застегивает пуговицы, возвращая свою одежду на положенное ей место. Видел, как мужчина вскакивает и бьет кулаком о ствол ближайшего дерева, затем, падая на колени, яростно и истово шепчет что-то женщине, целуя ее руки.
Видел, как она крепко обнимает его обеими руками и легонько покачивает, словно ребенка.
Видел лес и то, как мужчина уснул в объятиях женщины беспокойным, тревожным сном.