В белом венчике из роз

Олег Паршев
  Загадка финала поэмы «Двенадцать»

Вихрь ворвался в русскую жизнь. Пронёсся вьюгой над огромной страной, закружил пургой, запорошил снегом всё, что веками накапливалось, лениво «жирело»; всё, что бездарно слабело в скучном безделье и праздной сытости. И разорвалось время – раскололось на «до» и «после». А возникший между эпохами миг, заполнила революция.
Тогда мало кто осознал истинные размеры происходящего. Да, не все и хотели. А, между тем, явление это было масштаба немалого. И гул революции должна была услышать и распознать, в первую очередь, интеллигенция, к которой,  не без основания причисляя и себя, обращался в знаменитой статье А. А. Блок. Но интеллигенция, к сожалению, почти не откликнулась на происходящие перемены. Она заняла позицию стороннего наблюдателя. И тогда, чтобы проиллюстрировать свою статью, чтобы вывести из спячки, встряхнуть наиболее образованную часть общества, поэт пишет, может быть, самую странную и не понятую до сих пор поэму - «Двенадцать».
В ней очень мало от того Блока, который был «певцом Прекрасной Дамы», от того, который привычен для читателя. Частушки, просторечия, междометия, грубоватые эпитеты. Смешение красок, настроений, ритмов. Всё это создаёт атмосферу неопределённости, ожидания. Словно весь мир застыл и ждёт. А так оно и было на самом деле. Старое уже кануло в вечность, а новое… Его ещё нет. Только прообраз его чувствуется поэтом. Это Христос. Он невидим, но автор точно знает и говорит нам: Он есть. От чего же возник этот образ? Среди крови, грязи, хаоса?.. Каков смысл Его появления? И отчего « белый венчик из роз», казалось бы, бессмысленно сочетается с «кровавым флагом» в руках? Зачем потребовалось поэту вручать Иисусу знамя, которое запятнано кровью невинных жертв? Почему оно в руках у Христа? Ведь, изначально образ Спасителя трактуется, как олицетворение всего самого лучшего, чистого, святого. Неясно… А раз так, то давайте попробуем разобраться. И начнём с тех элементов, которые были присущи Блоку всегда. А именно, с символов. Числовых, зрительных, звуковых.
Их система, лежащая в основе «Двенадцати», ясна и легко читаема. Зрительные образы подчинены плакатной эстетике. Доминирующие цвета поэмы – чёрный, белый и красный. Чёрный, как обычно, связывается с представлением о небытии, о конце света. И знаки этого уходящего мира довольно зловещи – «чёрное, чёрное небо», «чёрная злоба», чёрные «ночки». Персоны, населяющие вчерашнюю реальность,- писатель, «долгополый» поп, барыня «в каракуле», старушка – нелепы и смешны. Они ничего не могут предпринять против натиска новых революционных сил. На их долю выпадает лишь причитать и злословить: «Ох, большевики загонят в гроб!», «Предатели!», «Погибла Россия!», «Уж мы плакали, плакали…»
Но кто же противостоит  им? Кто эти борцы и участники революции? 
                В зубах – цыгарка, примят картуз,
                На спину б надо бубновый туз!
Странные какие-то получаются защитники новых светлых идей! «Бубновый туз» - знак каторжника, разбойника. То есть, выходит, двенадцать патрульных - потенциальные преступники, от которых нужно запирать «етажи»? И не совсем понятно, куда и зачем они так важно маршируют. Почему радостно скандируют: «Свобода, эх, эх, без креста!»
В общем, как мы видим, и этих персонажей автор не идеализирует, не выставляет в лучшем виде, чем они есть. И значит, они не те, которые должны соответствовать «белому снегу» - символу святости и милосердия. И это действительно так, ведь они – носители красного цвета. Поэтому, совсем не верится, что можно дождаться от этих, идущих «без имени святого», чего-то хорошего.
Но не будем спешить с выводами, ибо сам поэт, прошедший свой путь «вочеловечивания», даёт шанс и своим героям преодолеть злобу, снять накипь с души, очиститься в процессе революции. Блок, как романтик, был убеждён, что из стихии должна родиться гармония. А значит, даже в этих людях, несмотря на то, что «выпить кровушки за зазнобушку» для них не грех, всё равно, должно быть что-то человеческое! Ведь два начала есть в человеке: бесовское (чёрное) и Христово (белое).
И здесь мы понимаем, что «двенадцать» - это не только количество глав в поэме, но и число учеников Иисуса, уверовавших в Него и пошедших за Ним. Вглядимся же в них получше…
У них рваные пальтишки, за спинами лишь «ружьеца», им холодно, а один из них страдает от любви и совершённого преступления. И некому ему высказать своё горе. Таким образом, «двенадцать» предстают пред читателем в двух ипостасях. С одной стороны, они жалкие, бедные люди, а, с другой - страшные хозяева улиц, которым «ничего не жаль». Группу из двенадцати «апостолов» замыкает пёс (символ всего дикого, необузданного, злого, что может быть в каждом из нас в минуты гнева), а впереди, за снежной завесой, где-то очень далеко, идет тот, от кого они отказались, сняв с себя крест - Христос. Он возникает там оттого, что память о Нём, по Блоку, у них в душе есть, но они об этом не знают. «Эка тьма!»- говорит один из них. Тьма вокруг них и в их душах – тьма безверия и слепоты. А доказательством этому является центральный эпизод поэмы – убийство Катьки – первой невинной жертвы на пути «двенадцати». В чём же её вина? В том, что «с юнкерьём» гуляла,  «жрала» шоколад «Миньон»? Разве может всё это быть составом преступления? Конечно, нет! Но почему же уверенным в своей правоте убийцам всё-таки становится стыдно?
 -Что, товарищ, ты не весел?
-Что, дружок, оторопел?
-Что, Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
Видимо потому, что религиозная память о Боге, называемая совестью, живёт даже в атеисте. И любой воинствующий безбожник в минуту душевного смятенья не удержится от мысли о Спасителе. Поэтому в поэме и появляется Христос, идущий впереди двенадцати, как символ будущего.
Н. Гумилёв обсуждал проблему появления в поэме Христа с А. Блоком и высказывался, что «это место в поэме кажется ему искусственно приклеенным». Блок отвечал, что ему тоже не нравится конец, что он и сам удивлялся: почему Христос. Но, тем не менее, этот образ возник. Отчего?
Образ Христа может иметь много значений. Возможно, этот символ выбран потому, что Христос – Бог и посланник Бога, то есть носитель высшего, вселенского смысла, но, вместе с тем, Он – страдающий человек, идущий на Голгофу. Тогда получается, что Христос, идя впереди красноармейцев, не благословляет и не оправдывает их, а лишь указывает им путь страдания. И может быть, смерти. Таким образом, поэт, видимо, не думал оправдывать кровь, пролитую революционерами, но интуитивно пытался защитить революцию от нападок, найти её разум, её смысл. И нашёл. 
Он надеялся предупредить Россию, всю нацию, что путь преодоления ненавистного прошлого лежит не через братоубийственную войну, не через насилие, а через движение к добру, красоте, любви, истине. И не надо устраивать кровавую бойню, не надо целиться в «неугомонного, незримого врага», не надо кричать: «Запирайте етажи, нынче будут грабежи!», не надо чеканить революционный шаг. А нужно пройти путь духа, укрепиться разумом, преобразить внутренний мир человека. И нужно до конца осознать трагические уроки безумной революции под руководством лжепророков
Таким образом, появление Христа, возможно, потребовалось автору для того, чтобы, переходя последовательно от одних  образов и символов эпохи к другим, показать: у революции есть будущее. Тем более, если идти туда с именем Христа. А кровь на флаге… Что ж… Христу не привыкать. В милосердии своём, в безмерной любви к людям, готов Он и на сей раз принять их грехи. Помочь им перебороть страсти, подвигнуть их на духовный подвиг. И тогда будущее – светлое и радостное, как весеннее утро – наступит. И новый, очищенный мир станет жить по новым, лучшим законам. И преобразятся «двенадцать», отбросят свои ненужные ружья, станут, и в самом деле, апостолами, провозвестниками прекрасных и светлых идей и мечтаний человечества. А «безродный» пёс отстанет, затеряется окончательно в прошлом. И только память о нём будет вечно стучать в сердцах, как пепел Клааса…