" - Одни украшают брачное ложе лепестками роз,
Другие – белыми цветами жасмина.
Кому-то нравятся хризантемы и орхидеи.
Но ничто так не олицетворяет чистоту и невинность невесты,
Как флёрдоранж, таинственно белый цветок апельсина".
В природе добро и зло находятся в равновесии, и каждый раз, получив толику добра, вы невольно ждете, что за этим наступит черная полоса зла. Именно поэтому, одни и те же явления, поступки, просто вещи, у одних вызывают восхищение, у других - раздражение. И даже у одного и того же человека, какое-то событие может вызывать в разное время разные ощущения, и одно и то же действие - разные последствия. В подтверждение данной истины и написан этот рассказ.
Жизнь у Марии складывалась удачно. Отец часто бывал во Франции. Из каждой поездки привозил кучу тряпок, так что упакована она была всем на зависть. А если к этому еще добавить фамилию - Бринье - то иначе, как француженкой, ее не называли. И кличка у нее была соответственно - Мари. Это - в младших классах. А когда начали в школе изучать иностранный язык, и именно - французский, да еще в одну из командировок отец взял ее с собой в Париж, её стали называть «Парижанкой». Само собой разумеется, что все это накладывало на Мари определенные обязанности, поэтому французский язык она учила неистово, и владела им в совершенстве.
В то время, как отец мечтал устроить ее в МГИМО, знания свои она решила использовать по своему - запросто знакомясь с иностранцами, и, представляясь француженкой, она обеспечивала себе веселую, безбедную жизнь.
Учитывая, что по остальным, кроме французского, предметам отметки были ниже среднего, школу она бросила, и серьезно занялась легкой жизнью. Подруги, естественно, завидовали ей, учили французский, но применить его на практике так, как Мари, не могли. Одна поступила-таки в Институт международных отношений, другая - пошла в университет, третья устроилась переводчицей технических текстов на мизерную зарплату, и лишь Мари жила на широкую ногу. Разумеется, знакомства легкие всегда переходили в сексуальные, а иногда и в тяжелые - в прямом смысле этого слова. Так, однажды, она встретилась с настоящими французами, они быстро ее вычислили, и выгнали ни с чем. В другой раз - «иностранцами» оказались наши ребята, которые хотели поживиться за ее счет. Попадались и натуральные нахалы, которые, получив свое, ничего не хотели давать взамен.
Более того, к той безбедной жизни, которою она жила, к восемнадцати годам добавилось три аборта, и две гонореи. Но и это не все. Прошел по тусовкам слух, что у одного негра обнаружили вирус СПИДа, сообщали даже его фамилию, имя, но, поскольку, она фамилий не спрашивала никогда, а контакт с негром имела, то, на всякий случай, сдала анализы, и ждала результатов.
Надо было такому случиться, что днем позже после того негра, она познакомилась с настоящим - настоящим во всех отношениях - французом! Француз этот пытался выяснить у прохожих на русско-французском языке, как пройти на почтамт. Мари на чистейшем французском объяснила ему это в двух словах. Пораженный ее красотой, знанием родного ему языка, и запахом знакомых парижских духов, он неожиданно для себя выпалил:
- Мишель Шинье, Франция, Париж.
- Мари Бринье, Россия, Москва, - отпарировала Мария.
Впервые она сказала правду, сама не зная почему. Так они познакомились. Он оказался французом русского происхождения. В том смысле, что прадед его владел в Москве бакалейной лавкой. Революция вытеснила всех Шинье во Францию, там Мишель и родился 25 лет назад. И прадед, и дед, и отец мечтали вернуться в Россию. И вот сейчас случай такой представился, и отец снарядил Мишеля в Москву, для организации крупной бакалейной торговли. Денег у них - куры не клюют, о доходах Мишель пока не мечтает, может быть позже, торговля будет приносить доход. А сейчас его задача - купить дом, жениться на хорошей русской девушке, построить в Москве огромный магазин, в котором было бы все-все-все, и так организовать торговлю, чтобы сначала в Москве, а затем и по всей России очистить улицы и переулки от грязных торгашей. 10 лет он специально изучал организацию торговли во всех странах, и уж он-то сумеет, как следует, наладить дело. Но прежде - обеспечить надежные тылы. И Мари как раз подходит на роль хозяйки его будущего дома - именно дома. В квартире от никогда не жил, и жить не сможет. Это сейчас, временно, он снял трехкомнатную квартиру, на восемнадцатом этаже высотного дома, до той поры, пока не построит собственный дом.
После знакомства они были и в ресторане, и в кафе, и в театре, но Мишель, в отличие от ранее встречавшихся ей мужчин, ни разу не позволил по отношению к Мари никаких вольностей. Все это время он усиленно готовился к свадьбе.
- У меня нет опыта обращения с женщинами, - говорил он Мари, - лишь один раз я посетил дом терпения, или, как тут у вас назвали бы его. Так что, если я что-либо делаю не так, ты поправляй меня. Я всему научусь.
Мари так же призналась ему, что и она «никакого жизненного опыта не имеет», чему Мишель был очень рад. Со свадьбой решили не тянуть. Тем более что родители - и Мишеля и Мари - были во Франции. Одни - на постоянном месте жительства, другие - в командировке. Чтобы не вызывать лишний раз зависть у подруг (так сказала Мари), решили никого не приглашать. Просто отметить этот торжественный день в ресторане, и потом поехать на квартиру к Мишелю. И все это не позднее ближайшей пятницы. Два дня на отдых, а с понедельника - с головой окунуться в работу.
Вечер провели в «Пекине». Мишель был на седьмом небе от предвкушения счастья. Ну, а Мари, как и подобает девушке - немного грустна. Мишель пообещал ей, что грустить она будет чуть-чуть, потому что в ближайшее время он сделает ее самой счастливой женщиной в Москве. От нее при этом ничего не требуется - лишь честность, порядочность, верность.
Домой из ресторана вернулись рано. Мишель лишь немного возмущался, что в отделе ЗАГС с него содрали три шкуры, неизвестно за что. Якобы за скорость, будто они не должны быстро исполнять свою работу.
Квартиру Мишель обставил богато, и убрал великолепно. Огромных размеров кровать была усыпана белыми цветами. При взгляде на эту кровать, Мари вспомнила слова песни, которую пел один из ее дружков:
- Рожает женщина, в столетья втоптана,
Глаза и губы зажав ладонями,
В ночлежках вшивых, вовек нетопленных,
В пуховых спальнях седых Людовиков,
В лесах, покрытых осенней охрою,
В столицах пестрых, в глухих селениях,
Кряхтя по-бабьи, по-бабьи охая,
Рожает выродков, рожает гениев.
Только на такой кровати ей ещё и не приходилось...
Мишель возился в гостиной, накрывая на стол все необходимое для продолжения ужина. А из мощных динамиков японского магнитофона, так некстати лилась песня на знакомом французском языке:
- Флёрдоранж, ослепительно белый цветок апельсина,
Флёрдоранж, воплощение чистоты и невинности.
Флёрдоранж, признак целомудренности,
Флёрдоранж, пленительно белый цветок апельсина.
Молнией сверкнуло воспоминание о недавнем прошлом. Сегодня пятница, должны быть готовы анализы, а у нее свадьба. Подруга должна забрать. Надо срочно позвонить... Или не портить себе вечер? А что она скажет Мишелю в постели? Признаться? Или ничего не говорить? Быть может, он ничего не поймет? А если поймет... Боже мой! Вся прошедшая жизнь не стоит одного сегодняшнего дня... Мари, Мари! Что ты натвори...ла. Тьфу, ну и стихи.
Решила позвонить. Вышла в прихожую, набрала номер.
- Что? Да, да, сижу, говори скорее. Положительный? Это хорошо или плохо? Плохо? Откуда я знаю! Я не знаю его фамилии. Имени тоже не знаю. Да, негр. В лицо узнаю. К черту. Сегодня никуда не иду. Милиция? Не говори им, где я. Завтра приду сама. Все. Я сказала, все. И не вздумай звонить мне сегодня! Я выключаю телефон...
Мари вошла в гостиную. Все уже почти готово! Шампанское, хрусталь, цветы, торт, шоколад. Перешла в спальню. Пока она говорила по телефону, Мишель уменьшил звук, и песня стала еще нежней, ласковей, приятней:
- Одни украшают брачное ложе лепестками роз,
Другие - белыми цветами жасмина.
Кому-то нравятся хризантемы и орхидеи.
Но ничто так не олицетворяет чистоту и невинность невесты,
Как флёрдоранж, таинственно белый цветок апельсина.
- Мари! - Мишель обнял ее за плечи, взглядом указал на кровать, - это действительно цветы апельсина, мне их вчера доставили из Марокко.
- Флёрдоранж, ты даришь мне надежду величайшего наслаждения.
Флёрдоранж, ты обещаешь мне тот миг счастья, когда моя невеста станет мне женой.
- Еще одну минутку, и заходи в гостиную. Я только зажгу свечи.
Мари включила магнитофон на максимальную громкость, закрыла дверь в гостиную, вышла на балкон.
- Флёрдоранж, пленительно белый цветок апельсина.
Ты олицетворение чистоты и нежности.
Флёрдоранж, ты обладаешь волшебным свойством подчеркивать целомудренность моей невесты.
Флёрдоранж, ты волнуешь грудь моей возлюбленной предчувствием первой близости с мужчиной.
Мари перекинула через перила балкона одну ногу, затем - другую. И решительно сделала шаг в восемнадцатиэтажную бездну высотного дома.
- Флёрдоранж, таинственно белый цветок апельсина.
Поцелуй http://www.proza.ru/2009/12/18/369