Василек

               
               

               

История эта относится к началу 90-х. На фоне огромной страны, которая стонала и трещала по швам,  дачный поселок Хреново-Редькино выглядел пятачком беззаботного спокойствия и уюта.
Дядя Архип только что завершил сезонное переселение. Каждый год в первой половине мая он перебирался на свою любимую «фазенду» и возвращался только в сентябре с наступлением первых холодов. Он не любил суеты и напряжения большого города, поэтому в теплый период года старался побыстрее покинуть его, а зимой – как можно реже выходить на улицу.
 Его природная флегматичность удачно уравновешивалась избыточным тонусом и активностью тети Вали. «Команданте» - так ее называли дачники между собой. В дачном поселке ее мнение ценили, к нему чутко прислушивались, поскольку иные альтернативы могли иметь не очень приятные последствия.
 Главным занятием дяди Архипа на даче было укрепление пошатнувшегося за зиму здоровья. Кусты и грядки его мало интересовали и посему он совершал набеги на них  только за очередной порцией свежих витаминчиков. Он поставил у себя на участке огромную деревянную бочку, которую заполнял колодезной водой и в жару сидел в ней часами,в сомбреро, одновременно наслаждаясь холодненьким пивком из трехлитровой банки. Тетя Валя терпеть не могла это зрелище, поэтому проходя рядом, не упускала возможности лишний раз выразить свое недовольство:
   - Сидит себе в бочке, Диоген е….й!
 Была и другая весомая причина, по которой он уходил в отшельничество - это мощная воспитательная и просветительская работа, которой тетя Валя занималась дома денно и нощно, не щадя живота своего, тем самым расшатывая психическое равновесие флегматичного дяди Архипа.  Так они и прожили вместе четверть века, как динамичный союз огня и воды.
Времена были тяжелые и, как водилось испокон веков на Руси, трудности объединяли людей. И дядя Архип в этом небыл исключением. За бутылкой пшеничной и последовавшими за ней тремя бутылками самогона, он вместе с дядей Мишей, соседом по даче, как говорится, излили душу. И, надо признаться, это занятие, согласно народной мудрости, оказалось не только приятным, но и полезным. В их раскрепостившихся мозгах появилась идея, которая постепенно оформилась и переросла в твердое решение: «Пора заводить кабана!».
К их чести, с исполнением намеченных планов они медлить не стали. Вооружившись потрепанным холщовым мешком, наши герои взяли курс на соседнюю деревню. Хоть и трудно было придерживаться взятого ориентира, тем не менее, часа через два расстояние в полтора километра было успешно преодолено, а где-то уже под вечер в будке дяди Архипа появилось маленькое четвероногое существо с розовеньким пятачком. Его дрожащее тело и поджатый хвостик жалобно умоляли: «Я хочу к маме». Положив рядом мисочку с молоком, дядя Архип лег на свои нары и громко захрапел.
Проснулся он с дикой головной болью, свидетельствовавшей о том, что первый день укрепления здоровья прошел безуспешно. Увидев рядом поросенка, он не понял, в чем дело. Память с трудом, но клочками возвращалась к нему. Часа через два сознание дяди Архипа прояснилось настолько, что он  потихоньку стал вспоминать вчерашние события. Вспомнил он и то, что к обеду должна приехать тетя Валя. Последнее явно ему прибавило тонуса.
Умывшись, дядя Архип решил заняться поиском средства для лечения головной боли и с этой целью направился к даче дяди Миши. Однако уже на подходе  он услышал вопли его жены, где она сравнивала мужа с одним моржовый органом, и принял решение изменить свой курс на противоположный. Несолоно хлебавши,  дядя Архип засучил рукава и, вооружившись инструментом, принялся за дело.
Справедливости ради надо отметить, что руки у дяди Архипа росли откуда надо и, если его посещало вдохновение, то он мог творить чудеса. Проблема была в том, что это самое вдохновение наведывалось к нему нечасто. На этот раз его посещение было связано с предстоящим визитом тети Вали.
В процессе его созидательного труда постепенно стали вырисовываться контуры некоего деревянного домика с изгородью, а часа через четыре  рядом с будкой дяди Архипа во всем своем великолепии уже красовалось живописное жилище, очень похожее на таковое из сказки про трех поросят. Дядя Архип заботливо переместил поросенка за его изгородь и подбросил туда травки. «Новоселье» было завершено. Поросенок удивительно быстро освоился в новой обстановке и очень скоро от былой его грусти не осталось и следа. А дядя Архип не без агонии стал ждать приезда тети Вали.
Ее появление заметно оживило поселок. Не успев спуститься с рейсового ПАЗ-ика, она стала раздавать «ЦУ» направо и налево. По пути к своему участку тетя Валя успела «наехать» на три дачи и провести профилактическую работу, так, на всякий пожарный, еще с двумя. Она была председателем какой-то комиссии, которая следила за каким-то порядком в поселке. И, надо признаться, что порядка в Хреново-Редькино было так много, что его обитатели стали тайно мечтать об обратном.
Дядя Архип, заметив приближение аномально активной тети Вали, запаниковал. И даже, не зная зачем, под действием неведомого ему инстинкта совершил несколько зигзагообразных пробежек по участку. Затем забежал в свою будку и притих, ожидая приближения развязки.
Последняя не заставила себя долго ждать. Тетя Валя издалека увидела творение дяди Архипа и машинально приближалась к нему, ни на секунду не отрывая своего взгляда от непонятного, но на всякий случай возбуждающего, зрелища. Войдя в калитку, она стала плавно сбавлять скорость, а, подойдя вплотную и увидев поросенка, застыла в какой-то незавершенной позе. Ее молчание было нехарактерно странным и прогностически зловещим. Дядя Архип, поняв, что отсиживаться дальше нет смысла, да и опасно, принял решение в полный рост встретить надвигающиеся события. Выйдя на порог, он скрестил на груди руки и , прислонившись к косяку, стал изображать позу расслабленной избытком внутренней свободы личности, а напряжением наиболее послушных мимических мышц попытался оголить свои пожелтевшие от курения зубы, рисуя на лице некое подобие улыбки. Но тетя Валя, будучи глубоким стратегом, мгновенно раскусила его хлипкое внутренне состояние, выпалив:
    - Ты что мне зубы скалишь, животновод хренов?! Что за х…ю ты мне здесь устроил?!
По телу дяди Архипа пробежала холодная дрожь, его сфинктеры предательски расслабились, грозясь дать несанкционированную течь. От актерской бутафории не осталось и следа. Собрав все остатки своего самообладания, он решил половину их потратить на удержание физиологических клапанов в безопасном состоянии, а вторую половину – на разъяснительную работу с тетей Валей.
 Начал он с политики, с того, какие нынче тяжелые времена и как быстро растут цены. К его удивлению, тетя Валя не стала перебивать. Слегка осмелев, дядя Архип несколько поменял тему и затронул проблемы животноводства в стране, указав на его плачевное состояние, и даже привел несколько неизвестно откуда взятых статистических данных, говорящих о драматическом снижении производства молока и мяса в стране. Чутье подсказывало дяде Архипу, что он находится на правильном пути. В дальнейшем он указал на особенности данной породы свиней, которые при надлежащем уходе могут дать до трех килограммов привеса за сутки. Затем последовали нехитрые математические расчеты, результаты которых доказывали, что за несколько месяцев крохотный поросенок, которого они созерцали, превратится в матерого кабана весом не менее 200 килограммов.
Тетя Валя, видимо еще находясь под впечатлением услышанного, продолжала молчать, активно переваривая его содержание. В ее сознании постепенно стали вырисовываться контуры сытой зимы, мысли об обилии вичины и сала принимали все более реальные очертания. И от этого на душе становилось тепло и уютно. В следующий момент она медленно наклонилась вперед и, вытянув руку с собранными в пучок тремя пальцами по направлению к поросенку, нежно-ласкательно произнесла:
   - У-тю-у-тю-у-тю…
Дядя Архип при виде этой сцены окончательно расслабился и, выпрямился во весь свой огромный рост. Только сейчас он заметил, что все это время стоял на полусогнутых от страха ногах.
Поросенок отреагировал на голос тети Вали и, навострив свои уши, стал медленно приближать свой влажно-розовый пятачок к ее руке, сопровождая это обнюхиванием и мягким полухрюканием типа «угу-у-у-гу». Наконец-то контакт произошел и тете Вале даже удалось почесать его за ухом.
   - Не х…р улыбки мне строить, лучше бы ты подумал, чем кормить будем! – неожиданно и громогласно произнесла тетя Валя, застав расслабленного дядю Архипа врасплох и тем самым вновь поставив под сомнение надежность его клапанов.
Об имени поросенка спорили недолго. Дядя Архип предложил назвать его Бисмарком, почему-то у него это имя ассоциировалось с обилием плотного и высококачественного мяса.
   - Ты бы его еще Гитлером назвал, крестный отец долбанный! – ворчливо произнесла тетя Валя и мягко добавила:
   - Нет, он у нас будет Васильком. Василе-е-ек – обратилась с улыбкой она к поросенку, получив к своему ликованию ответное похрюкивание.
«Слава богу, пронесло!» - подумал дядя Архип, все еще мучаясь от головной боли. И тут его осенила мысль. Он вспомнил, что тетя Валя, если того захочет, может в любой момент зайти в будку и выйти оттуда с бутылочкой «родимой». Этот ее секрет дядя Архип так и не смог разгадать. В ее отсутствие он не раз обыскивал будку, даже разбирал стены и пол, но все было безуспешно. Когда-то они с дядей Мишей, пребывая в приятном, но незавершенном состоянии, вынашивали планы под масками грабителей пленить тетю Валю и под угрозой террора заставить ее многократно зайти и выйти из будки. Они даже гадали, сколько она им вынесет бутылок – дядя Миша остановился на трех, но дядя Архип утверждал, что если на нее поднажать с пристрастием, то можно рассчитывать на все десять. Однако их планам не суждено было сбыться. Они прекрасно знали, что в критических ситуациях силы тети Вали утраивались, а это могло иметь для новоиспеченных грабителей весьма грустные последствия.
Продолжая следить за уже расслабленной тетей Валей, дядя Архип подсознательно стал чувствовать, что надежда побороться с головной болью есть. В очередной раз, проходя мимо, она поинтересовалась, как же он (c его-то мозгами!) до такого додумался. И тут, верно оценив предоставленный ему потенциальный шанс, дядя Архип пустил в ход все свое красноречие, упомянув и дядю Мишу, ярко описал, как они с ним накануне терзались думами о будущем, как они все тщательно рассчитывали, и как непросто им было выполнить задуманное. Завершил он фразой, характеризующей мудрого и рачительного хозяина:
   - Излишки мяса  можно продать на рынке и на вырученные деньги на будущий год купить троих поросят.
И дядя Архип попал прямо в яблочко. Тетя Валя уже сияла от радости и гордости за своего соколика. Она подошла к нему и, с полным умиления взглядом, стала поправлять на нем одежду и аккуратно стряхивать с нее пылинки. Затем поинтересовалась, как он питался в ее отсутствии.
   - Неплохо было бы подкрепиться. Да, кстати, там у тебя в «закромах» ничего не найдется, обмыть бы следовало? – еле сдерживая волнение произнес дядя Архип.
Тетя Валя лукаво улыбнулась и посмотрела на него с трепетом, как смотрят родители на свое чадо, которому готовы простить все. Затем зашла в будку и, прикрыв за собой дверь, буквально через минуту вышла вновь уже с бутылкой в руках.

Эпопея борьбы за превращение крохотного Василька в кабана началась в тот же день. К этому процессу тетя Валя решила подключить весь поселок. Она обошла дачи и строго-настрого наказала всем самым серьезным образом отнестись к сбору качественного пропитания для Василька.
Василек оказался на редкость смышленым поросенком. Он быстро привык к тете Вале и даже издалека чуял ее появление, приветствуя своим нетерпеливым визгом. Тетя Валя горячо полюбила его и в этом ее чувстве были некие трагические ноты, о которых она старалась не думать, и которые она тщательно отодвигала в самые потаенные уголки своего сознания. Она могла подолгу разговаривать с ним и Василек также не оставался в долгу, отвечая что-то на своем поросячьем. Казалось, что они прекрасно понимали друг друга. Дядя Архип, который наблюдал за этим со стороны, стал проявлять нервозность, поскольку с одной стороны чувствовал, что события явно отодвигают его на второй план, а с другой - чутье ему подсказывало, что этот тандем рано или поздно будет направлен против него. И для этого у него имелись свои основания. Дело в том, что тетя Валя стала упрекать дядю Архипа в том, что у Василька гораздо больше мозгов, чем у него. Поначалу он пытался было доказать ей, что это не так, но его слова имели совершенно обратный эффект.
Тетя Валя сшила для Василька особый, поросячий, ошейник и, держа его на поводке, выгуливала не менее двух раз в день. То же самое она строго-настрого наказала делать и дяде Архипу в свое отсутствие. Непременным пунктом прогулки было посещение болота, где Василек с удовольствием принимал свою поросячью ванну. По возвращению Василька тщательно мыли колодезной водой и, покормив, укладывали спать.
Иногда тетя Валя выпускала Василька на улицу одного. Она знала, что он все равно привязан к ней и далеко не уйдет. Однажды во время такой прогулки Василька укусил соседский пес Эльбрус – кавказец, чемпион породы области. Услышав визг Василька, тетя Валя схватила в руки первый попавшийся предмет, а попался ей массивный кусок арматуры, и, найдя обидчика Василька, такого ему накостыляла, что несчастный чемпион впоследствии перестал давать потомство.
А дядя Архип тем временем внимательно отслеживал развитие ситуации. Счастливая и сытная жизнь Василька делали свое дело и постепенно молочный поросенок стал обретать очертания упитанного подростка. При виде его дядя Архип испытывал странное возбуждение. Он еще не осознавал, что в дебрях его ДНК, словно яйцо реликтового ящера, попавшее в благоприятные условия, стал проявлять признаки жизни заложенный матушкой природой инстинкт хищника. Ситуация к тому же отягощалась статусом самца. Однако животные побуждения дяди Архипа до поры до времени не проявляли себя, подавленные мощным материнским инстинктом тети Вали.

Был теплый июньский вечер. Дядя Архип лежал на своих нарах, терзаясь бездельем и отсутствием вдохновения, когда к нему заглянул дядя Миша. Вытащив из-за пазухи бутылку самогона, заткнутую ггазетной пробкой, он, тем самым, заметно оживил дядю Архипа. В приятной компании они обсудили последние политические события и экономическое положение в стране. Несколько конкретизируясь, они перешли на дачные дела, сделав неутешительный прогноз о том, что урожай нынче будет неважный. Далее дядя Миша несколько изменил тему:
   - А Василек-то подрос!
Услышав это, дядя Архип заметно занервничал и начал ерзать на стуле, а в глазах его появился странный блеск. Самогон  и отсутствие тети Вали раскрепощали его инстинкт, а нехитрая вегетарианская закуска на столе придавали ему более обозримые плотские очертания.
   - Как бы он не перерос, - озабоченно произнес дядя Архип, бросая недружелюбный взгляд на Василька.
   - Да-да, конечно! – почти перебив его, согласился дядя Миша, бегая за начавшим нервно ходить взад-вперед дядей Архипом и явно подливая масла в разгорающийся огонь. – Помнишь, у Максимыча в прошлом году мясо-то не жевалось, напрасно трудился бедняга!
Затем дядя Архип взял сантиметровую ленту и подошел к домику Василька, который встретил его несколько настороженно. Попросив дядю Мишу подержать его хвостик в вытянутом положении, дядя Архип с видом человека, обремененного большим опытом выращивания поросят, измерил Василька от пятачка до его кончика и облегченно вздохнул:
   - Чуть было не перерос!
………………………………………………………………………………………

Тетя Валя появилась утром следующего дня. Метров за двести до участка она машинально стала ускорять шаги, спеша к своему Васильку и сопровождая это ласково-протяжным:
   - Василе-е-е-к! Васечка-а-а! Иду мой маленький, иду мой золотой!
Однако в ответ не услышала привычного визга.
   - Василе-е-е-чек! – в очередной раз и с беспокойством позвала она, войдя в калитку.
Гонимая плохим предчувствием, последние метры она уже фактически бежала. Не обнаружив Василька в домике, она в агонии осмотрела весь участок. А сердце у нее бешено колотилось, грозясь выскочить наружу. Забежав в будку, она обнаружила там спящего дядю Архипа. Тетя Валя попыталась разбудить его, но он был в совершенно невменяемом состоянии, как говорится, вне всякого времени и пространства. На столике стоял тазик, прикрытый полотенцем. Приподняв его край, тетя Валя застыла в первобытном ужасе – там лежали  восковой бледности  бездыханная голова и четыре ножки Василька.
От полученного шока сознание тети Вали перешло в состояние автопилота. Она вытянула руки в стороны, расставила пальцы веером, сделала глубокий вдох и, до предела раскрыв свой рот, обнажая в его глубине вибрирующий язычок, испустила леденящий душу, монотонный с периодическими квакающими интонациями, крик.
Первой прибежала баба Нюра. Не на шутку напуганная сама и, еще не поняв в чем дело, она стала успокаивать тетю Валю, почему-то поливая ее голову холодной водой. Минуты через три из легких был выдавлен последний кубический сантиметр воздуха и тетя Валя вновь сделав глубокий вдох повторила все таким же образом. К этому моменту прибежали Максимыч с тетей Машей, а чуть позже будка была уже переполнена  сбежавшимся народом. Совместными усилиями минут через тридцать они кое-как успокоили тетю Валю, которая уже выглядела совершенно изможденной и безучастной ко всему. Только сейчас Максимыч обратил внимание на содержимое тазика. Подойдя поближе, он взял за ухо голову покойного Василька, приподнял  и произнес своим слюнявым голосом:
   - Добрый холодец бу…
Но ему не суждено было досказать. В тете Вале, которая формально не проявляла признаков жизни, невесть откуда взялись немереные силы. Она вскочила и испустила такой силы вопль, ударной волной от которого сорвало с Максимыча кепку, обнажив под ней лысый череп с двумя пучками волос над ушами. В ту же секунду тетя Валя с неистовством и мертвой хваткой вцепилась в них руками. Максимыч был моментально деморализован ураганным развитием событий. Сначала он было испустил жалобный крик, чем-то напоминающий обреченного козленка в пасти хищника, но приходить ему на помощь никто из присутствующих даже и не собирался. Собрав воедино остатки стремительно покидающих его сил, он вырвался из этих сатанинских тисков, оставив в руках тети Вали два клочка последних упоминаний о молодости. Но на это уже никто не обратил внимания.Собравшийся народ был нешуточно удивлен мощным спуртом Максимыча, одним махом одолевшего забор высотой метр двадцать, поскольку всему поселку было известно, что он ревматик со стажем и последние двадцать лет привыкли видеть его передвигающимся мелкими шажками на не выпрямляющихся ногах.

Останки Василька тетя Валя решила похоронить здесь же на участке. В деревянный ящичек, который аккуратно был выстлан изнутри простыней, она попросила бабу Нюру перенести голову и ножки Василька, которые были сверху также бережно прикрыты свободными краями простыни. Затем ящичек был заколочен гвоздями и бережно опущен в вырытую яму. Во время всей этой процедуры тетя Валя ни на секунду не могла сдержать слез.
Потом были поминки. Тетя Валя ради Василька не пожалела ничего.
А дядя Архип все это время сидел молча в сторонке. В его жилах текла кровь, насыщенная питательными веществами Василька. Каннибал – он и есть каннибал.