Георгия Михайловича Нэлеппа почти полвека нет среди живых. У певца очень много записей: оперы, оперетты, романсы, песни. Сменились звуковые носители, но голос Нэлеппа до сих пор очаровывает всё новые поколения любителей музыки, принося радость и утешение.
Как-то я увидел запись «Пиковой дамы». Комплект был отложен для другого покупателя. Продавец внял мольбе:
— Ладно, возьму грех на душу, — и продал компакт-диски мне.
Именно с этой записи и состоялось моё знакомство с певцом. Мне было лет тринадцать, когда я приобрёл три пластинки с «Пиковой дамой». Пластинки в невзрачных бумажных конвертах. На виниловых дисках синие наклейки, на которых — название оперы, фамилии исполнителей. Я уже знал и любил одного тенора — Сергея Лемешева. Ожидал увидеть его имя, и был разочарован, встретив незнакомую фамилию — Г. Нэлепп. Однако достаточно было прослушать запись, чтобы попасть под обаяние удивительного голоса и актёрского таланта певца. С тех пор не представляю себе лучшего Германа.
Из популярных книг о музыке, я знал, что существуют разновидности теноров. У них разный репертуар, хотя жёсткого деления нет. Лемешев — лирический тенор, Георгий Нэлепп — драматический, или героический. Искусство Георгия Михайловича оправдывало название голоса. Всем его партиям свойственна драматичность, даже трагичность, притом, что он не допускал никакой аффектации, никакого надрыва, никакого крика. Спокойное выпевание всех фраз, отличная дикция, металличность голоса и, одновременно, мягкость и душевность. Его голос мгновенно стал каким-то родным.
Школьные годы были для меня непросты, и творчество певца помогло мне их пережить. В старших классах моему меланхолическому настроению соответствовала музыка Чайковского и голос Нэлеппа — Германа, поющего перед смертью:
— Что наша жизнь — игра, добро и зло — одни мечты… Как берег моря золотой нам смерть прибежище одна…
Любимый школьный предмет — химия. Я знал, что учёный из меня не выйдет, но была маниловская мечта — открыть новый химический элемент и назвать его в честь певца, обозначив Nр.
После окончания школы юношеская тоска по любви, и этому настроению соответствовал романс Рахманинова в исполнении Георгия Михайловича:
«Хоть бы старость пришла поскорей... чтоб не пел надо мной соловей...»
А больше всего меня потрясала в исполнении Нэлеппа музыкальная фраза из «Кармен»:
«А я люблю тебя как прежде. Кармен, тебе я всё прощаю...»
Я шёл по ленинградским улицам, в голове звучала эта музыка, казавшаяся сильнейшим воплощением мечты о любви...
Родился Георгий Михайлович 20 апреля 1904 года в селе Бобруйки на Черниговщине. Участвовал в гражданской войне на стороне красных. Учился на военного топографа, затем поступил в Ленинградскую консерваторию, где его вокальные данные высоко отметил тогдашний ректор Александр Глазунов. Знаменитый тенор Леонид Собинов тоже предрекал певцу великую будущность.
В 1931 году Всеволод Мейерхольд искал певца для своей постановки «Пиковой дамы». Он отметил молодого Нэлеппа, «нежный, звучный, приятный голос которого так соответствует его наивной сдержанности и разумной чувственности, которые удерживают его от пошлых и тривиальных оперных поз и манер, которые видишь повсюду…» Мейерхольд хотел предложить Нэлеппу участие в своей бунтарской постановке, но руководители певца посчитали его неподходящим для такой важной роли.
В 1944 году певец из Ленинграда переехал работать в Большой театр. Нэлепп несколько раз получал Сталинскую премию.
Георгий Михайлович похоронен на Новодевичьем кладбище. Треснутый прямоугольный столб, на нём мраморная голова певца. Странно: певец давно умер, а голос его продолжает звучать. В «Пиковой даме» покойная графиня приходит к Герману, чтобы сообщить ему три карты. Благодаря звукозаписи спустя полвека давно умершие певцы вновь и вновь поют для нас этот шедевр Петра Ильича Чайковского.
В перестроечные времена появилась книга Галины Вишневской, несколько страниц которой автор посвятила Георгию Михайловичу — «артисту безупречного вкуса, высокой вокальной культуры». Отметив красоту его голоса, юношескую свежесть и звонкость, певица заметила, что не знает лучшего Германа. По словам певицы, Георгий Михайлович «пользовался большим авторитетом, уважением своих товарищей, любовью публики».
А дальше я прочитал неожиданную для себя вещь про кумира юности. Вишневская ожидала директора Большого театра Никандра Ханаева, в зале в это время шла репетиция оперы «Садко», где Нэлепп пел заглавную партию. Молча сидевшая бедно одетая женщина средних лет также ожидала директора. Когда последний появился, женщина обратилась к Ханаеву с просьбой позвать Георгия Михайловича, чтобы передать важное поручение от его знакомого. Затем Вишневская увидела, как холёный знаменитый тенор Большого театра медленно, с достоинством, как барин, спустился вниз по лестнице, застеленной красной дорожкой. Поздоровался с поднявшейся к нему навстречу женщиной. Она неожиданно открыла рот и плюнула певцу в лицо со словами:
— Вот тебе, гадина, за то, что погубил моего мужа, за то, что ты погубил мою семью! Но я выжила, чтобы плюнуть тебе в рожу! Будь ты проклят! — повернулась и, шатаясь, вышла вон.
Нэлепп побелел как мел, и, прислонившись к стене, оттёр лицо носовым платком. Мимо него прошёл смущенный Ханаев, а Вишневскую трясло, как в лихорадке. Ханаев позвал её к себе в кабинет и сказал:
— Жорка многих в своё время погубил, ещё работая в Ленинградском театре. Что, не похоже? То-то и оно, что, глядя на него, такое никому в голову не придёт...
Вскоре Нэлепп умер от сердечного приступа пятидесяти двух лет от роду.
Обвинение прозвучало, самому певцу уже не оправдаться. Но был ли он виноват? Чтобы судить, надо было жить в то время и побывать в шкуре конкретного человека. Конечно, каждый отвечает за свои поступки, независимо от эпохи, но время налагает свою печать. Человек мог искренне верить в те ценности и нормы поведения, которые внушали с высоких трибун. А, может, была альтернатива: жизнь или смерть. Можно ли от людей требовать героизма. Героев люди быстро забывают, а искусство вечно. Кто знает, может, перед певцом стоял выбор: пение или безмолвие. Банальная фраза «Искусство требует жертв» в такие мрачные эпохи может приобретать буквальный зловещий смысл.
Реакция Нэлеппа и инфаркт говорят о том, что он был не из тех, кто отправляет на тот свет тысячи людей, а потом благополучно доживает до девяноста лет, уверенный в своей идеологической правоте.
При любви театральных коллективов к интригам могло быть всё — как использование политической ситуации для устранения соперников, так и оговор человека из зависти к таланту, которого никакими интригами не добудешь. Талант Нэлеппа вне конкуренции. Кстати, я когда-то слышал записи Никандра Ханаева, и меня они разочаровали.
Я вспоминаю проникновенное пение Георгием Нэлеппом Радамеса в «Аиде»:
«Пред Богом и людьми клянусь, изменником я не был, уста мои виновны, то грех большой я знаю, но делом я не грешен и честь моя чиста».