Жил-был на белом свете, на самом дне забыл какого океана, осьминог. Звали его Осип, или просто Ося. Осьминог Ося был очень добрый и задумчивый. Сидит, бывало, Ося на подводном камне, улыбается, глаза жмурит и мечтает. О чем? Да не о чем. Так. О том – о сём. Это у него называлось «включить мечталку». А еще: «Слушать океан».
К Осе все в океане в общем хорошо относились. У него было много друзей и подруг. Кальмар Коля, мурена Мурка, креветка Светка, морской конёк Моня, кашалот Лёша, медуза Дуся, каракатица Катя и много-много других. Осю они все, конечно, любили, но считали его малость того, «с океаническим приветом…».
Проплывает, скажем, мимо кашалот Лёша, толстенький такой, который очень любил покушать, и спрашивает:
- Что, Ося, опять включил мечталку?
- Угу, - отвечает Ося. – Включил, Лёша.
- О чем мечтаешь-то, Ося?
- Да так, Лёша, ни о чем. Слушаю океан.
- А чего его слушать-то? Буль-буль да буль-буль… Ничего интересного. Эх ты, присоска… Одними «буль-буль» сыт не будешь…
- Как сказать… Красиво звучит. Если прислушаться, то кажется…
- Вот у меня в животе буль-буль – это да, - прерывал его Лёша. – Не ел уже три минуты сорок одну секунду. Во… уже сорок две… Ладно, пойду, вернее, поплыву, зажую, что ли, какого-нибудь этого… как его… планктона… Пока, мечтатель восьминогий!
- До свиданья, Леша!
Или проплывет мимо, скажем, медуза Дуся, жуткая спортсменка и активистка:
- Привет, Ося!
- Здравствуй, Дуся!
- Все «океан слушаешь»?
- Угу.
- Странный ты, Ося… Поплыли со мной. Там, в соседнем заливе, чемпионат по подводному ориентированию. Там и креветка Светка, и кальмар Коля…
- Нет, Дуся, я лучше помечтаю… Сегодня океан как-то очень уж красиво звучит…
- Ну-ну… Странный ты. Ног, вроде, много, а ума мало. Пока, Ося.
- До свидания, Дуся.
Вот так Ося и жил. А вы когда-нибудь ныряли на дно океана? Я один раз нырял. Там действительно красиво булькает. «Музыка океана» называется. Так бы и слушал всю жизнь вместе с Осей. Только долго не получается: у меня жабр нету. Одни легкие.
Сидит однажды Ося во включенной мечталкой на своем любимом камне и слушает океан. Вдруг подплывает большая-пребольшая подводная лодка. Называется – «Садко». В лодке много-много иллюминаторов. Лодка остановилась прямо напротив Оси. В самом большом иллюминаторе показался капитан. В фуражке и с усами, как положено. Капитан посмотрел на Осю, а Ося – на капитана. А потом капитан улыбнулся и сказал:
- Ползи сюда. Я тебе люк открою.
Через иллюминатор, ясное дело, не слышно, но Ося понял. Ося был догадливый. У него и ног и ума хватало. Что бы там ни говорила медуза Дуся.
Капитан открыл люк, и Ося, оказался в лодке. В лодке зд;рово: кнопки, огоньки, рычажки всякие. Словом, последнее слово техники.
- Здравия желаю! – сказал капитан. – Капитан второго ранга Балалайкин. Федор Федорович.
- Здравствуйте, осьминог Ося.
- Добро пожаловать на борт подводной лодки «Садко», - и капитан Балалайкин отдал Осе честь.
- Сабибо, - сказал Ося и покраснел от смущения. – То есть я хотел сказать: спасибо.
Ну, разговорились. Пришли матросы. То-сё. А как у вас? А как у нас? А у нас там ананас. На суше, в смысле. А у вас? А у нас рыба-пила-с. А у вас? А у нас там есть спецназ. А у вас? А у нас кругом вода-с. И больше ни фига-с… И так далее… Очень интересный получился разговор.
Потом капитан Балалайкин взял гитару и стал петь песню. А матросы стали ему подпевать. Очень красивая песня! Про то, что мороз морозит того, кто поет, а еще морозит его коня. Про жену какую-то…Про то, что тот, кто поет, скоро приедет домой, на закате дня, обнимет коня, а потом напоит жену. Или наоборот. Слова, если честно, Ося не очень понял. Потому что он никаких коней, кроме морского конька Мони, не видел, жены у него никакой не было, закатов на дне океана не бывает, и что такое «мороз» - тоже Ося не знал. Но песня ему так понравилась, что он сказал Балалайкину:
- Я тоже хочу играть на этой… как её… гитаре… и петь песни!
- А у тебя слух есть? – спросил один из матросов.
- Не знаю, - вздохнул Ося. – Когда я слушаю океан, с много чего слышу.
- А чем ты играть будешь? У тебя рук и пальцев-то нету, - сказал другой матрос.
- У него восемь ног! – заступился за Осю Балалайкин. – Это считай как восемь пальцев! Не десять, конечно, но для игры на гитаре хватит. Ну-ка держи инструмент! Очень хочешь научиться?
- Очень! Всеми жабрами души!
И Ося взял гитару.
- Значит так, - стал учить Осю капитан. – Вот этим ногопальцем зажимай вот эту струну. Да не присасывайся, а зажимай! Выключи присоску. Так. Вот этой пальценогой бери аккорд… Ага. Теперь зажимай вот тут…
И пошло дело.
Через полчаса Ося уже легко играл «Чижика-Пыжика». Через сорок пять минут сыграл и спел: «Ты скажи «чо те надо». А через час сбацал такие «Бесаме мучо», что все матросы тут же хором разрыдались, вспомнив своих жен. Сидят, размазывают слезы по усам и рыдают. Рыдают и размазывают. Даже сам суровый и мужественный капитан второго ранга Балалайкин прослезился. Потому что у него была прекрасная жена Прасковья Семеновна, которая делала такие пельмени, что… Я очень люблю пельмени.
- Ну ты и талант! – сказал Балалайкин, смахнув с усов скупую мужскую слезу. – Дарю тебе гитару и нотную тетрадь. Валяй, пальценогий, играй и пой.
- Сасибо, - сказал Ося и покраснел. – В смысле: спасибо.
И вот теперь Ося стал известным на весь океан гитаристом и певцом. Новый стиль создал: «Буль-буль-шансон». Сядет он на камень, а вокруг морское зверье скандируют.
- О-ся! О-ся! О-ся!
Плавниками хлопают. Подпевают. Кальмар Коля у них конферансье.
- Известный артист Ося Осьминогов исполняет новую трогательную душераздирающую песню про килькину любовь! – объявляет Коля.
Овации! Крики: «Давай!» Потом Ося задумчиво берет первый аккорд, и все тут же стихает. И вот Ося начинает петь:
Жила-была килька,
Собой хороша.
Влюбилася пылко
Та килька в ерша.
- Ах, как романтично! – шепчет мурена Мурка, сжав плавники на груди.
А ерш тот, собака,
Её не любил.
У телека, Бяка,
Баклуши он бил.
- Набить бы ему его наглую баклушу! – с негодованием шепчет кашалот Лёша.
Он дурью страдает
И фантой журчит.
А килька рыдает,
Но гордо молчит.
Тут, конечно, креветка Светка всхлипывает. Она очень любит все про любовь и трогательное. А Ося все поёт:
Он чавкает громко,
Орешки грызя.
В такого подонка
Влюбиться нельзя!
- Еще бы! – соглашается морской конек Моня. – Бессердечный рыбообразный скот!
За этого перца
Не дам и гроша!
Но килечье сердце
Всё любит ерша.
- Ох, девочки! – шмыгает носом каракатица Катя. А Ося, взяв самую высокую ноту, завершает свою песню:
Играйте же, скрипки!
Цветите, цветы!
Да здравствуют рыбки,
Что сердцем чисты!
- Бра-во! Бра-во! Бра-во! – кричат рыбы, креветки и каракатицы. – Бис! Бис!
Ясное дело, Ося поет на бис. Потом поет еще другие песни. Про дружбу там… патриотические, юмористические… Успех – бешеный. Даже люди ныряют послушать Осю Осьминогова. Я нырял. Сильное впечатление.
Вот такая вот восьминогая история. Сабибо за внимание. С океаническим приветом! Ваш навеки. Двуногий сказочник дядя Вова.