КАК АЛЕКСАНДРА КОМИССАРА ДВЕ УРКАГАНКИ ОБЧИСТИЛИ.
Я в то время студентом педагогического института был. Мир уличной шантрапы очень даже интересовал меня. И не по причине педагогического пристрастия к этой части населения, а по причине того, что сам я тогда молод был и искал по жизни, как многие в этом возрасте, острых ощущений.
А по сему, зависал я часто на малинах, тусовках и сходняках. Законов не нарушал, а блатняк в стиле шансон на гитаре бацал для пьяных воровских компаний. Думаю, я не плохо это делал, потому что слушали меня с удовольствие, часто за своего принимали. И даже погоняло дали «студент», не веря, в то, что я действительно студент педагогического института. А вобщем тюремный шансон у меня получался.
Вот так однажды сидим мы на одной хате. А хату ту держала одна воровка в законе. Звали её мама Зоя. Мама Зоя, тогда по наркоте на транзите была. С мамой Зоей на хате ещё две молодые уркаганки. Они только что от хозяина, с трёшника соскочили и к маме Зое на отстой. Нас человек двенадцать, сидим глушим ханку.
Я брякаю песни под гитару, кто-то пьяно подтягивает. И вдруг хлоп! Приехали! Мусора! Кто куда, а я за скрипуху и в окно. (Поймали бы, выяснили кто я, отчислили бы из института з). И увязываются за мной те две уркаганки. Отбежали, отдышались, посмеялись.
Соскочили, что дальше? Душа требует продолжения банкета. А у меня как раз тогда квартира несколько дней свободная была. Ну и я сдуру с ними, да к себе на квартиру. Вот угораздило. С воровками к себе на квартиру! Но охота пуще неволи, гоаорят.
Пришли, всё чин по чину. А это же кайф: их две, а я один. Ну и погнали ваши нашего по кушерям. Ничего не скажу, всё было классно. Музычка играет. Девки после отсидки, голодные, Или делали вид, что голодные, замотали меня, бедного студента.
И вот тут самой главное. После первого заезда голые девчушки в душик пошли освежиться, а я за это времечко музыку включил, лижу чинно на постельке, ожидаю. Выходят они из душика и говорят, мол, хватит музыку слушать, давай-ка и ты в душ, и споём мы другую с тобой «песню», под другую «музыку». Я понял все, про какую «музыку» мне тётки воркуют и мелкими прыжками, с радостными мыслями о новом «концерте» иду в душ. Помылся, подушился, выхожу и вижу: стоят мои девочки в пальто одетые (а на улице уже прохладно было), и так нервно говорят, что будто забыли они про то, что срочная встреча у них должна состояться. Вот так сказали и брысь бегом из хаты.
Я, честно сказать, сразу в недоумении, стою голый посредине комнаты. Что-то, думаю, не то здесь. Оглянулся по сторонам, вроде всё на месте. Открыл шифоньер, мать честная! Приехали! Выгребли всё вчистую! Стою и соображаю: а в чём же они барахло несли? В руках то у девок ничего не было. И понял потом. На себя они надели всё и под пальто спрятали. То-то они показались мне сразу в своих одёжках такими толстыми и неуклюжими. Рванул я за ними. Да какой там. След простыл. «Ну, думаю, девчата, напрасно вы разбудили во мне тигра».
Спокойно еду я опять на хату к маме Зое. Менты уже свалили, мои курицы с мамой Зоей за столом сидят, как ни в чем не бывало и «портишком» разминаются.
Вот, как бы вы стали вести себя в тот момент? Кто-то стал бы кричать: «Отдайте моё барахло сволочи!?» Но это в другом месте и с другим контингентом. Так бы они и отдали, «щас». Но если по понятиям: «не верь, не бойся, не проси», то поступили бы, вы, как поступил я.
Одной подруге я, молча сразу засадил кулакам в ухо, и она вместе со стаканом портвейна улетела в угол. У второй (та, которая пошустрей была) я так же молчком намотал волосы себе на кулак и начал садить её головой об печку. Девка начала орать. Мама Зоя, также как и я, молча, не спеша, не обращая внимания на вопли той, которую я бил, пошла в другую комнату и приволокла большую сумку, в которую уркаганки уже успели сложить с мои вещи.
А ещё через несколько минут мы уже все вместе, вчетвером жрали ханку и смеялись над произошедшим. Девки утирали кровь с разбитых морд, а я долбил на гитаре. Потом одна из них мне сказала: « Если бы ты по другому поступил, базарить бы начал, хрен бы ты своё шматьё получил».
Резюме:
"Когда «попал», то не рычи,
А лучше молча растопчи."