Нефритовая орхидея

               

    Высоко-высоко в горах сверкают ледяные чертоги Снежной Госпожи – Юки-онны. В зимнюю пору спускается она в долины. Вьюги, метели, бураны кружатся перед ней в снежных танцах, а ветер играет им свои мелодии на сямисэне.  Вот и сегодня только опустились синие сумерки на деревню, как завертелись в вихревой пляске вьюги, метели,  так что ни земли, ни неба не видать.
     А в маленьком домике, где живет Акими со своей бабушкой, неспешно идет своя жизнь. Прислушиваясь к  вечерней песне вьюги, бабушке Хане вспомнились далекие-далекие годы ее молодости: шум заполняющегося зрителями зала театра, волнение перед выходом на сцену. Пожилая женщина взяла свою любимую старинную цитру, кото, и уже плохо гнущимися пальцами задумчиво коснулась струн. Акими, услышав знакомую мелодию, высоким голоском подхватила песню, всматриваясь в сверкающую от летящего снега темноту:

                Стоит зима – и вдруг, совсем нежданно,
                Между деревьями увидела цветы, –
                Так показалось мне…
                А это – хлопья снега,
                Сверкая белизной, летели с высоты! (Цираюки)

     И вдруг, повернувшись к бабушке, девочка запрыгала, захлопала
в ладоши:
    – Бабушка, бабушка, я, кажется, видела саму Юки-онну в ее блестящем
 от серебряных звезд кимоно! Да, да! Я не ошиблась - смотри же! На память мне Снежная Госпожа оставила на стекле такую большую переливающуюся огнями снежинку!
    Бабушка и внучка с удивлением долго разглядывали это чудо.
    А утром Акими и ее друзья, которые живут по соседству, как будто
сговорились, вместе выбежали на заснеженную улицу, радуясь первому
снегу и звонкому морозцу. Как все японские ребятишки, они решили тут же слепить снежного зайца. Акими и Мацуо увлеченно принялись за дело, а вот Кинто это занятие пришлось не по душе.
     – Да ну вас, ребята, давайте лучше с горки кататься! –  сказал он и кубарем покатился с горы.
     Вот уже два больших снежных кома поставлены друг на друга, у зайца появились лапки и хвостик. Акими восхищалась, как ловко  Мацуо лепит из снега. Еще бы! Его отец – знаменитый камнерез и с раннего детства обучает сына своему мастерству, видя, как  его ребенок способен к творчеству.
     – Мацуо, а помнишь, мы учили в школе?

                Снежный заяц – как живой!
                Но одно осталось, дети:
                Смастерим ему усы. (Басё)

     – Я сейчас из прутиков сделаю ему усы, глаза и нос, а ты ему
приделывай длинные ушки, – сказала Акими.
     Только Мацуо сделал одно заячье ухо, как вдруг открылись ворота,
и бабушка позвала внучку:
     – Акими, домой: пора заниматься музыкой!
     Девочка грустно оглянулась на одноухого зайца и побежала к
бабушке.
     Отец же Мацуо послал старшего сына за младшим: « Хватит играть – пора учиться!» Нехотя Мацуо побрел за братом.
     Только Кинто беззаботно и весело продолжал кататься с горы и не собирался идти домой, несмотря на настойчивые уговоры старой няньки. Отряхивая с себя снежную пыль, он весело крикнул ей: «Приду домой, когда меня луна прогонит с горки!»
    В маленьком домике бабушки Ханы  все уже было приготовлено для занятий музыкой – вот и кото, на котором ежедневно она учила внучку играть. Акими еще не отогревшимися, покрасневшими от мороза пальчиками слабо тронула струны – они печально отозвались. В глазах девочки была грусть: ведь она рассталась с такой веселой игрой, жаль было ей и снежного зайца, который так и остался одноухим, и по разрумянившейся от мороза щеке покатилась слеза.
     Вот и отшумели метели, растаял и снежный заяц, и «волшебная» снежинка на окне – подарок Юки-онны. Акими по-прежнему часто смотрела в окно, но теперь она ждала не Снежную Госпожу, а внимательно следила за тем, как набухают почки персика, как появляются на нем  нежные листочки.
     Почему же она так ждала цветения персика?
Как и все японские девочки, Акими любила  красивый Праздник кукол –  Хина-мацури. И сегодня, третьего марта,  вдруг старый персик своим розовым сияющим цветом озарил весь маленький сад.
     Утром бабушка Хана  ласково будила внучку:
     – Вставай, Акими, сегодня твой праздник! Хина-мацури уже в доме!
     Акими тут же вспорхнула с татами, выглянула в окно – персик, усыпанный цветами, царственно красовался в саду.  У Акими радостно забилось сердце, когда бабушка открыла трансу и достала плетеную шкатулку, перевязанную витым шнуром. Акими знала, что там только две куклы,  по традиции они были одеты, как император и императрица. На этажерку Акими постелила красную салфетку, а бабушка поставила кукол, расправив им пышные одежды. Акими не сводила глаз с императрицы, лицо которой светилось улыбкой. Ее красное парчовое кимоно было подпоясано широким оби, расшитым золотыми хризантемами. Целый месяц Акими будет любоваться нарядными куклами. Жаль только ими нельзя играть!
     – Сбегай-ка, внученька,  в сад и срежь две  веточки персика в дар нашим куклам, – сказала бабушка.
     Пока Акими  бегала в сад,  на столике появилась тарелка с любимым ароматным лакомством – пышные ромбики из риса, покрытые патокой. В доме запахло праздником и весной!
     Тут дверь распахнулась – и на пороге появились друзья-мальчишки.
     – Акими, поздравляем тебя с Праздником девочек! – сказал Кинто и протянул свой подарок.
     Акими увидела куклу – фрейлину императрицы! Целую неделю Кинто уговаривал мать разрешить ему подарить эту куклу своей подруге. Девочка была восхищена таким подарком. Щеки ее вспыхнули румянцем, глаза засияли от радости. Кукла была красавицей,  в руке она кокетливо держала веер, если его раскрыть, на нем будто распускалась малиновая орхидея. Акими, любуясь куклой, подаренной Кинто, осторожно поставила ее рядом с императрицей.
    Мацуо был смущен: ему уже расхотелось дарить свой подарок, потому что его кукла уступала этой в яркости, хотя он старательно работал над ней  всю зиму, вытачивая  из гипса. Он несмело протянул Акими свой подарок.
     Бабушка от удивления всплеснула руками:
     – Посмотрите, как эта куколка похожа на Акими: та же челочка, косички, даже ямочки на щечках! И в руках –  кото!
     Девочка  прижала куклу к груди.
     И вот праздник начался. Акими взяла кото. Ее тонкие пальчики, как бабочки, перелетали со струны на струну.
     Когда звуки музыки стихли, Кинто сказал:
     – А мы и не знали, что ты так хорошо умеешь играть на кото.
     А Мацуо добавил:
     – Даже ласточки подлетали к окну тебя послушать!
     – Ой! Я совсем забыла вам сказать: к нам вчера вернулись ласточки, пойдемте быстрей в сад! – весело позвала ребят Акими.
     Дети завороженно смотрели на птиц. Юркие ласточки хлопотали, укрепляя старое гнездо:

                Ласточек перекличка
                Над домом моим… –
                Вот  и праздник весны… (Сюоси)

     – Я кое-что придумал, – загадочно сказал Кинто и убежал.
     Через несколько минут, запыхавшись, он вновь появился в саду. В его руках ребята увидели три зеленых росточка.
     – Это орхидеи,  наш садовник рассаживает их  – вот я и попросил,   – пояснил Кинто. –  Выбирайте!  Давайте их посадим перед гнездом ласточек – это  будет им подарок на возвращение в родные края!
     – Ах, как здорово ты придумал! – радостно отозвалась Акими.
     – Эти цветы мы посадим в честь нашей дружбы, чтобы мы были всегда вместе, как эти ласточки! – сказал Мацуо.
     Все лето дети заботились об орхидеях, которые на внимание ребят отвечали быстрым и дружным ростом. И вот уже цветы выбросили стрелы, на которых появились бутоны. Первой, раскрыв ярко-малиновые лепестки, порадовала всех своей красотой орхидея, посаженная Кинто, а потом почти одновременно распустили причудливые лепестки золотистые орхидеи Акими и Мацуо. Удивительно, что они оказались одинаковыми.

                ***
     Быстро пролетело детство. Мечта бабушки – увидеть Акими на большой сцене – становилась реальностью: ее внучка победила на престижном музыкальном конкурсе. Это было последнее лето в родном доме: осенью она уже будет учиться в столице. Но даже летом каждый день обязательны занятия музыкой – так ее приучила бабушка Хана. Когда  усталая от разучивания новых пьес, Акими выходила на улицу, там ее уже ждал Кинто, с которым они шли к реке купаться или кататься на качелях, взлетая почти к облакам.
     Они так часто бывали вместе, что сельские ребятишки называли их женихом и невестой. Акими лишь улыбалась: она еще не знала, кто из
двух юношей больше привлекает ее внимание.
     Мацуо редко принимал участие в их веселых забавах: его отец, как и бабушка Хана, внимательно следил за успехами сына, стремясь научить его всем тонкостям мастерства. Вечерами, когда     Мацуо освобождался от работы, он незаметно пробирался в сад, стоя недалеко от окна, с замиранием сердца и слушал, и слушал кото Акими.
     Но вот и кончилось лето. В день отъезда, ранним утром, Акими вышла в сад, чтобы проститься с домом, с цветами, с ласточками – со всем, что было мило ее сердцу.
     Акими  взглянула  на птичье гнездо, оно было пусто: ласточки-щебетуньи неутомимо учили своих птенцов не бояться неба, готовясь к дальнему перелету.
     Сердце ее бешено билось в груди.
    – Как проститься  с друзьями? Выдержу ли я это испытание без слез? – спрашивала сама себя Акими.
     И после долгих раздумий она решила уехать тайно, не прощаясь с друзьями:
     – Ведь я вернусь, и мы вновь радостно встретимся…
     Акими подошла к орхидеям, наклонилась над ними, нежно провела по их лепесткам, прошептав:
     – Прощайте, мои милые друзья!

Сямисэн – японский трехструнный щипковый музыкальный инструмент
Кото – общее название длинных японских цитр
Трансу – старинный сундучок

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ