Попутчица

   

    Рабочий день был в самом разгаре. Механический цех пел на разные голоса.  Пахло разогретым машинным маслом и обрабатываемым металлом. Александр Иванович точил на своём токарном станке очередную деталь. Из-под резца, с мягким шипением, вилась блестящая спираль стружки, а из черной болванки вырисовывалась симпатичная, сверкающая своей новизной, деталь. Интуитивно почувствовал, что за спиной кто-то стоит, но оглянулся, только, когда закончил операцию и выключил станок. Начальник цеха и Председатель профкома, что стояли поодаль, подошли ближе. Начальник цеха первый потянул руку: "Здавствуй Иваныч". Александр Иванович вытер  ветошью руки. Поздоровались. "Вот, профком путёвку тебе в санатоий выделил, бесплатную, в Кисловодск, как передовику производства. Поедешь?" - " А, чего же не поехать. Спасибо!" - " Ну, тогда собирайся, через три дня выезжать, путёвка-то горящая".
    Три дня, в сборах, проскочили одним мгновением. Александру Ивановичу пятьдесят три годка, но выглядит он моложе. Ещё не согнула широкую спину физическая работа, только вот поясницу ломит к вечеру, да за грудиной бывает кольнёт. Живёт один, давно в разводе, дети взрослые, живут своими семьями. Так что собираться в дорогу, пришлось самому. Трусы, майки, носки, пару рубашек. В дорогу продуктов. Да чтобы не в сухомятку - сами понимаете, двое суток ехать, может компания в купе подберётся добрая. Как в воду глядел.
    Когда Александр Иванович пришёл в своё купе, там уже обосновался полноватый мужчина, лет сорока - сорока пяти. Выяснилось, что Толя, так назвался толстячок, тоже едет в санаторий, только в Железноводск. Вскоре в купе заглянул ещё один мужчина, среднего возраста: "Шестнадцатое место здесь?"- "Здесь, заходи", откликнуля Толя. - "Сергей", по военному представился, вошедший, который, и на самом  деле оказался прапорщиком, едущим домой в отпуск. Что могут делать в одном купе трое мужиков, едущих в отпуск? Вы правильно угадали. Поезд ещё стоял у перрона, а в купе уже была накрыта шикарная "поляна". Стол в купе оказался маловат, для всех харчей, которые доставали попутчики.  Благоухала чесночком жареная курица, маринованные огурчики и грибочки, сами просились в рот. Толя отвинтил пробку с бутылки "Столичной" и разлил по разномастным стаканам. " Ну, за отпуск и за знакомство!" Поезд тронулся и в окне потянулся перрон Московского вокзала. Налили - по второй, с аппетитном хрустя огурцами. "Странно, четвёртое место пустое", сказал Сергей. "Билетов в кассе нет, я по военному требованию еле взял". В этот момент открылась дверь купе и проводник, повернув голову, кому-то сказал: "О! Вам здесь весело будет." В дверь сначала протиснулись два солидных баула, за ними, молодая миловидная женщина. Лицо её было растеряно, она смущённо оглядывала троих, уже подвыпивших мужчин, с которыми ей придётся ехать. "Здравствуйте", негромко сказала она. И спросила:"Где восемнадцатое место?" Все трое, хором, указали на верхнюю полку. И все трое, также хором, пригласили к столу. Разместив баулы женщина сняла пальто, под которым, оказалась стройная фигурка. На фигурке изящно сидели джинсы, а под вязаной бордовой кофточкой теснились две "дыньки", сорта "колхозница". Достав из сумки небольшой свёрток, женщина извлекла из него два тощих бутерброда, изящным движением довершив  изобилие стола, и присела рядом с Александром Ивановичем. Толя наполнил стаканы и протянул один - даме. "За компанию! И давайте знакомиться." "Татьяна", после секундного колебания сказала она, и взяла стакан. Выпили. Мужчины принялись наперебой угощать новую знакомую, инстинктивно стараясь понравиться ей. "Вот курочка, очень вкусная", протягивая ножку, суетится Толя. "Попробуйте палтуса беломорского", вторит ему Сергей. Александр Иванович баночку с подосиновиками солёными суёт.  А у Татьяны, от выпитого румянец на щеках выступил, от чего она казалась ещё симпатичнее. Она оказалась словоохотливой, развесёлой хохотушкой. Не отказывалась ни от водки, ни от угощений. Пили, ели, говорили за жизнь, не замечая времени. Выпили всё, что было, Толя ходил за водкой к проводнику, тоже - прикончили. Пока ходили курить в тамбур, а курящими оказались Татьяна и Александр Иванович, он всё расспрашивал о ней. Татьяна рассказала, что ей тридцать шесть лет. Живёт она в городе Лиски, с восемнадцатилетней дочерью и зятем и, что у самой никакой личной жизни нет. Александр Иванович поведал Татьяне, что тоже одинок.  Они стояли в тамбуре последнего вагона, смотря на убегающие в даль заснеженные рельсы. В тамбуре было холодно и Татьяна доверчиво прижималась к Александру Иванычу. А он уже любил и жалел её, всей  своей зачерствелой душой.  Когда в очередной раз вернулись в купе, Анатолий и Сергей мирно храпели.
"Надо наверное и нам укладываться, времени-то уже третий час ночи. Если надо переодеться, я могу выйти", тихо сказал Александр Иванович, и вышел из купе. Он стоял у окна, держась за поручень, смотрел в темноту пролетающей ночи, и думал о Татьяне. "Какая женщина! И тоже одинока. А может... Нет. Староват он для неё." Открылась дверь купе. Татьяна вышла в коридор уже в домашнем халатике. "Что-то спать совсем не хочется. Может покурим ещё?" - "Пойдём Таня, подымим". В тамбуре она стояла лицом к окну, а он прижался к ней сзади, как бы при обнимая её спину своим телом, отдавая тепло. Она тоже всё сильнее прижималась к нему. От такой близости зашевелился его дружок и упёрся в упругую попку Татьяны. Она сделала попкой круговое движение и повернулась к нему лицом. Он обнял её за плечи и притянул податливое тело к себе. Такой страсти Александр Иванович не испытывал с молодых лет. Он целовал Татьяну в пухлые губы и шею, опускаясь в разрез халата вдыхал аромат женского тела.
     Он ласкал её, ощущая, как мягкая ткань скользит по телу, оказалось, что под халатом больше ничего не надето. От этого он возбуждался всё больше и больше. Татьяна тоже вся дрожала, и Александр Иванович повлёк её в туалет. Они долго пристраивались в тесном, вонючем помещении, и мгновенно кончили, едва успев слиться. "Пойдём в купе, а то от хлорки глаза режет", сказала Татьяна. В купе они легли на узкую полку, прижавшись телами. И под храп попутчиков, и постукивание колёс, ласкали друг друга. Татьяна рукой нежно гладила дружка и он стал твердеть и наливаться желанием. Александр Иванович, расстегнув пуговицы халата целовал шелковистое тело, играя упругими  шарами, слегка покусывая твердеющие соски. Достигнув возбуждения, он нежно ввёл горящего желанием дружка в истекающую соком норку, и она приняла желанного гостя, тесно обхватив его своей плотью. На этот раз Александр Иванович, наслаждался женщиной всласть. Татьяна тоже едва сдерживала стоны. Яркий оргазм пришёл к обоим, как выстрел, как извержение вулкана. Он почувствовал, как вибрирует женская плоть, а ногти Татьяны впились в его спину. Полежали немного, без движений, остывая от накала страсти. "Надо бы поспать, а то я отключусь прямо на тебе", прошептал он Татьяне на ухо. - "Да, Саша. Я тоже отключаюсь". Татьяна встала, застегнула халат и вышла из купе. Он вытер измочаленного дружка полотенцем, натянул трусы и повалился на постель. Когда вернулась Татьяна, он уже не слышал.
    Проснулся Александр Иванович, когда уже было светло. Толя и Сергей сидели напротив. Они уже где-то раздобыли пиво, и сейчас лечили головы. Татьяна ещё спала на верхней полке.  Мужики увидев, что Александр Иванович открыл глаза, позвали опохмелиться. "Пойду умоюсь, сначала", едва ворочая пересохшим языком, проскрипел он. Вернулся в купе посвежевший, побритый, распространяя вокруг запах "Шипра". От пива  он отказался, и сходил за чаем. Голова не болела, видимо весь выпитый накануне алкоголь, организм переработал в энергию любви.
    "Ну ты, Иваныч - орёл! Нас напоил, а сам девку улещал", негромко, с иронией в голосе, сказал Анатолий. - "Да, я ничего... Само, как-то вышло", смущённо стал оправдываться он. -" Да ты не красней. Она после тебя, и нас облагодетельствовала", прошептал Сергей. - "Как это?",  поперхнувшись чаем, удивился Александр Иванович. - "А, вот так. Сергей толком не помнит, но проснулся без трусов, а ко мне, она уже под  утро  залезла. Ну пришлось ей вдуть, куда денешься, от такой мадам. Так, что побратала она нас", подытожил Толя. Александр Иванович не нашёл, что сказать и, они сидели молча, думая, каждый о своём. "Вот они какие эти бабы! Начал было подумывать о серьёзных отношениях, уж очень ему понравилась Татьяна, а она вон какая", переживал новость Александр Иванович.
     Татьяну разбудил проводник, сказав, что скоро станция Лиски. Мужчины деликатно вышли из купе, позволив даме одеться.  А вскоре они втроём стояли, на перроне станции Лиски, прощаясь с милой проказницей, которая, с явным сожалением покидала такую славную компанию. Поезд тронулся, а она  осталась со своими баулами и неустроенностью жизни.
     Мужчины вернулись в купе, откупорили бутылку водки, купленную у проводника, молча выпили, молча же закусывали. Александр Иванович залёг спать и проснулся уже в Ростове, где сошёл Сергей. Распрощались, как с родным. До Минеральных вод, так и ехали вдвоём с Анатолием, не касаясь произошедшего. Он сошёл с поезда раньше, и Александр Иванович почувствовал облегчение, оставшись один. Когда уже в Кисловодске он выходил из вагона, проводник весело подмигнул ему, и спросил: "Как ехалось"? Александр Иванович, удивлённо посмотрел на проводника и ничего не сказав, шагнул на перрон. " С такой попутчицей, не соскучишься", донеслось до Александра Ивановича.
      Двадцать дней в санатории не протянулись. В палате ему попался непьющий сосед, фанатично занятый своим здоровьем. Почти не прикладывался к рюмке и Александр Иванович. Исправно ходил на процедуры, пил "Нарзан", по утрам бегал по парку. К нему клеились какие-то женщины, приглашали на дискотеку, но он вежливо отказывался. И правда, после Татьяны, эти потертые, побитые "молью"и годами, тётки, нисколько его не прельщали. Татьяна снилась ему по ночам, и он просыпался в поту, успокаивая своего дружка. Любовь и ревность душили его, борясь между собой, как заклятые враги.

Декабрь 2009г.