Портреты А. П. Ганнибала, часть 1

Г.Фридман
               
               "Если на клетке слона прочтешь надпись "буйвол",
                не верь глазам своим".
                Козьма Прутков
               
            
В конце беспокойного прошлого века арапа Петра Великого лишили двух его портретов. Отняли их, как водится, из благородных побуждений, во имя  истины, ради которой ничего не жаль, и дабы  пушкиноведение не топталось на месте. Вопреки возражениям «староверов» портрет старого Ганнибала  переименовали и сослали с глаз долой в запасник. Чтобы не смотрел с укоризной, не мозолил глаза, не вызывал вопросы дотошных посетителей: "Ой, разве это не прадед Пушкина?"

Так называемый "Французский  портрет" А.П.Ганнибала в маскарадном наряде индийского принца хранится в частной коллекции и стал известен российским пушкинистам по фотографии, полученной из Франции. Биограф А.П.Ганнибала, парижский славист африканского происхождения Дьёдонне Гнамманку, портрет назвал «предполагаемым изображением Абрама Ганнибала». Ныне это уже  Питер Елаев, капитан галер флота царя Петра.

Портрет темнокожего старого генерала  полтора столетия почитался как образ Абрама Петровича Ганнибала. Доцент Н.К.Телетова усомнилась в принадлежности обоих изображений  А.П.Ганнибалу, По её суждению,  на этих портретах изображены иные личности.  Атрибуцию портрета старого арапа пересмотрели на особом заседании во Всесоюзном музее А.С.Пушкина 21 февраля 1986 года. Решали проблему коллегиально, демократическим путем  - голосованием приглашенных пушкинистов и искусствоведов. Только голосование, видимо, неуместно для решения научных проблем. В отсутствии основных оппонентов – и без них дискуссия затянулась на шесть часов - был вынесен вердикт: считать генерал-аншефа на том портрете Иваном Ивановичем Меллер-Закомельским. Тогда директор музея  М.Н.Петай приняла  соломоново решение – снабдить надпись к портрету генерала знаком вопроса и оставить под сомнением  в экспозиции. С тех пор руководство сменилось, и новые ветры перевесили вывески.   

В опубликованной в 2004 году биографии Ганнибала, составленной Н.К.Телетовой,  в главе «О мнимом и подлинном  изображении А.П.Ганнибала» рассказана история его портретов и обоснован приоритет  автора в  "переатрибуции" двух из них.  Книга  издана под грифом Пушкинской комиссии РАН (ответственный редактор -  доктор филологии, ученый секретарь Пушкинской комиссии В.П. Старк, супруг автора;  рецензенты - доктор филологии проф.Б.Ф.Егоров и доктор культурологи проф. С.М.Некрасов, директор Всероссийского Музея А.С.Пушкина. Упоминаю титулы, чтобы отметить авторитетность публикации). Теперь эта монография стала истиной в конечной инстанции, хотя автор не опровергла серьезные возражения оппонентов, в частности, пушкиноведов Н.И.Грановской и А.М.Гордина.

Среди изображений А.П.Ганнибала, кроме названных выше, есть его фигуры на батальных полотнах.  Одна аллегорическая картина ("типа Г.Кнеллера") написана неизвестным художников предположительно в начале 18-го века. Вторая картина создана Мартеном-младшим в Париже и изображает битву со шведами у деревни Лесной в 1708 году. Арапы на этих картинах друг на друга не похожи, нет сходства их и с другими изображениями Ганнибала. Одинаковы только темная кожа, рост арапа (до плеча гиганту - царю Петру), а лица их -  скорее эфиопские, чем негритянские. Достоверность  изображений определить трудно. В том, что на картинах представлен Ганнибал,  не сомневались, видимо, по безразличию. Иное дело – спорная атрибуция двух портретов, о которых пойдет речь. Здесь полемика доходила до обвинений в фальсификации. Рассмотрим аргументы сторон  в этом давнем споре и  некоторые новые соображения.

«Французский портрет»

Молодой арап в роскошном восточном наряде, задорно подбоченясь, явился публике на  иллюстрации во французском собрании сочинений А.С.Пушкина (Париж, 1962, под редакцией проф. Андре Менье).  Надпись к репродукции гласила: «Приёмный сын Петра 1-го, прадед Пушкина по материнской линии».  Н.К.Телетова приводит иное название портрета: «Негр Петра Великого». Негром мог считаться любой арап.
               
 «Цветная фотография с портрета (оригинал представляет собой живописное полотно размером 156X112 см), - сообщала Н.И.Грановская, - прислана нам из Парижа в 1978 году  Евгенией Павловной Мининой - правнучкой А.П. Брюллова - и передана в Суйду (в музей Ганнибала – ГФ). Портрет мог быть создан кем-то из французских художников либо в период пребывания Петра I в Париже с 26 апреля по 9 июня 1717 года, либо несколько позднее, но до 1723 года. Костюм Ганнибала на портрете - не обычный придворный мундир, а парадная одежда, напоминающая индийский костюм, в который облекались арапы царской свиты при торжественных церемониях».
 
Н.К.Телетова сообщает, что проф. А.Менье в комментарии приводит слова, «очевидно, находящиеся на обороте портрета». Слова эти в переводе с французского: «командующий галерами и посол Петра Великого», - заключены в кавычки, но источник не указан.  Почему-то проф. Менье пренебрег общепринятыми правилами цитирования. Благодаря Н.И.Грановской (о её переписке рассказала  Г.Ержаковская) стало известно, что подписи на портрете нет. Нужно полагать, эксперты не поленились  повернуть картину обратной стороной. «Реставратор Музея Лувра подтвердил, что это французская школа 18-го века (? Ван Лоо)», - написала из Парижа Е.П.Минина в 1978 году Грановской.
 
Н.К.Телетова в своей монографии приводит репродукцию портрета молодого арапа с новым названием: «Питер Елаев. Неизвестный художник. 1720-е». В книге  Д.Гнамманку, профессора Сорбонны, подпись под портретом иная: «Предполагаемый портрет Абрама Ганнибала. Неизвестный художник (Ж.Б. Ван-Лоо?)». Кто же прав?

  Главный аргумент Телетовой: из арапов царя Петра «командующим галерами» мог быть только Питер Елаев, но не Абрам Ганнибал. Действительно, Ганнибал – не моряк. Так же и Елаев не был послом Петра Великого, и Пушкину он – никакой не предок. Но легенды не возникают на голом месте.  Был ли послом Ганнибал? Он только участвовал во Втором Посольстве Петра. Состоял в свите, был, случалось, посланцем, выполнял поручения царя. Абрам Ганнибал как посол –  большая натяжка. Но и капитан Елаев никогда дипломатом не был, и к Пушкину отношения не имеет. Не был ли на портрете молодого арапа изображен кто-то третий? На груди арапа висит медаль с профилем царя Петра, что заставляет искать изображенное на портрете лицо среди арапов, служивших в России.

Выше упоминался живописец Ван-Лоо. Может быть, он действительно написал портрет арапа Абрама? Петр не оставлял без внимания своего любимца. Он заказал скульптору  Иоганну Кальму (в январе 1917 года в Антверпене) «восковые персоны» арапа Абрама и карлы Луки. К сожалению,  восковые фигуры сгорели при пожаре кунсткамеры в 1747 году.
 
Жан-Батист Ван-Лоо (1684-1745) -  известный портретист, писал картины и на исторические сюжеты, работал во Франции и Италии, затем в Англии. Портрет пятилетнего будущего короля Людовика XV, был написан художником «круга  Жана-Батиста Ван-Лоо». Всего лишь «круга» выдающегося художника! Сам  Ван-Лоо не удостоил дофина Франции своим дорогим вниманием. Августейшие особы стояли в очереди.
Младший брат художника, Карл Ван-Лоо (он же Шарль, Чарльз, 1705 - 1765), стал самым знаменитым придворным живописцем Людовика XV. Он автор великолепного парадного портрета, где, по традициям придворного искусства, изрядно погрузневшая и нездоровая 50-летняя Елизавета Петровна незадолго до кончины предстает очаровательной стройной дамой неопределенного возраста. Стиль рококо!
 Музейные работники всё знают. Оказывается, Шарль Ван-Лоо в глаза не видел императрицу Елизавету Петровну. Он написал её чудесный огромный портрет по миниатюре, которая нашлась во Франции.
Небольшой экскурс к знаменитым художникам приводит к очевидному  выводу: их работы ценились очень высоко и были привилегией правящих династий или  очень богатых аристократов. Придворные художники не были доступны таким заказчикам как Абрам Ганнибал и Питер Елаев. Другое дело - самодержец Петр, хозяин российской казны. Он прижимист, но любил и ценил живопись, во время поездок заказывал немало портретов и картин, прославлявших его победы.

Один из аргументов Телетовой – золотая медаль с профилем Петра на аверсе медали на золотой цепи, которой мог быть награжден Питер Елаев, по кличке - Сека. Карьера его в России была нелегкой. Капитаном галеры, небольшого тихоходного судна со слабым вооружением, он стал через 6 лет после приезда. Чин капитана 2-го ранга получил еще через 9 лет, и еще через два года уволился. Он не был флотоводцем, чуть ли не адмиралом, как старается представить его Телетова. Он командовал отрядом провиантских галер, возглавлял арьергард галерного флота, но это не боевые посты. На реверсе медалей Петра не зря изображали боевые эпизоды. Мог ли Сека получить медаль? Это возможно, но сомнительно.  А у Абрама Ганнибала медалей «разных государей» скопился целый ящик. Ему не стоило труда попросить любую у своего патрона Петра, он действительно был участником многих сражений. Петровские медали на золотых цепях носили штабные офицеры. Была ли такая золотая цепь у Елаева? – едва ли, он не был штабным офицером.

Аргумент Н.К.Телетовой: «Можно думать, что он уехал в 1715 г. во Францию, где сам и заказал свой парадный портрет».
Оснований к такому предположению нет. Елаев прибыл служить царю Петру из Голландии, поэтому нелогично полагать, что по окончании контракта он отправится искать удачу во Францию, языка которой не знал. Скорее он вернулся назад, в Голландию. Ему незачем было портретироваться в костюме ряженого арапа, для воспоминаний у него был живописный мундир морского капитана. Костюм придворного арапа, коим он не был, не мог соблазнить Елаева. Едва ли у Елаева возникла бы мысль тратить свои скромные сбережения на дорогой портрет, предмет аристократической роскоши. В то же время для Ганнибала восточный костюм с тюрбаном и пером, со знаковым горностаем был униформой, и именно в ней он мог предстать на портрете, который заказывал, скорее всего, царь. Романтическую версию навевает фантазия А.С.Пушкина, правнука арапа Петра Великого: безумная страсть  богатой графини и портрет любовника на прощание. Не будем путать литературного Ибрагима и реального Абрама, арапов Петра Великого.

Следующий аргумент  Телетовой: «…удается обнаружить позади эффектного арапа… парусное судно,  что несомненно указывает на связь изображенного с морской службой». Г.Ержаковская, научный сотрудник музея А.П.Ганнибала в Суйде, сообщает, что на заднем плане портрета парусника нет, на более четком фото видно античное здание. Архитектура его говорит лишь о традиционном декоре ренессанса. А кирка в руке арапа, пишет Г.Ержаковская, свидетельствует о его профессии военного строителя.

Н.И.Грановская рискнула – в советские годы, когда общение с эмигрантами и вообще с Западом  требовало отваги, – попытаться прояснить  «ход» портрета. Е.П.Минина сообщила ей, что некий Sir Joseph Duyeen, в 20-30 годы прошлого века приобретал картины для Меллона  ( американского мультимиллионера тех  времен), и «очень возможно, что Дювийн купил "Негра" у Эрмитажа... (стиль автора письма)».
В эти годы большевистская власть действительно продавала музейные ценности. Версия эта вполне правдоподобна: портрет французского художника мог вернуться во Францию и там не раз менять хозяев. Профиль Петра Великого на медали убеждает в том, что молодой арап был связан с Россией. Но в Эрмитаж портрет мог попасть только в случае, если на нем изображен Абрам Ганнибал, а не Питер Елаев. Царь Петр не стал бы заказывать портрет ничем не примечательного Елаева.

Еще аргумент Грановской. На портрете изображен молодой человек лет 25-27, а Питеру Елаеву, окажись он после России во Франции, было уже за сорок. Елаева нанял царь Петр в Голландии. Опытный моряк прибыл в Россию не юношей, ему было в 1698 году не менее 25-30, а в 1715 году – уже 42-47 лет.

Приходим к выводу, что портрет молодого арапа не мог быть изображением Питера Елаева. Не в обычае простых людей  украшать жилища своими картинными изображениями. У моряка в отставке не было возможности заказывать роскошный портрет во Франции, его скромные средства этого не позволяли. Не доказано и то, что Елаев жил во Франции. У него не могло быть маскарадного одеяния придворного арапа, он был изрядно старше арапа Абрама. Н.И. Грановская полагает, что Абраму Ганнибалу в год прибытия его во Францию было  25-27 лет, и наряд придворного арапа был его униформой. Молодой арап на портрете - не Елаев, а, скорее всего, – Ганнибал.


Н.И.Грановская рассуждала логически и верила документам, найденным в старых архивах царского дворца, как поверил им и член-корр. Д.Д.Благой. Документы свидетельствуют о том, что Абрам Ганнибал родился примерно в 1688 году, а не в 1696 году, как считает Н.Телетова. Теперь сравним обсуждаемый портрет с бесспорным изображением «арапчонка» на гравюре, выполненной Шхонебеком в 1705-го году. Голова юноши - Абрама Ганнибала – передана немногими штрихами. Однако даже маленькие фото на документах достаточны для идентификации личности. Фрагмент гравюры "Петр Великий с арапчонком" представлен в книге Н.К.Телетовой.

 
Правомерно ли сопоставление изображений одного и того же лица в разном возрасте? Нужно учесть, что формирование внешнего облика человека связано со многими факторами, в первую очередь, - с ростом скелета, костей черепа. Рост постепенно замедляется и заканчивается в 18-23 года. Продолжает расти нос («Носы длиннее, жизнь короче», - сказал поэт А.Вознесенский). Становится массивнее подбородок. Абраму на гравюре Шхонебека 17 лет. (Н.Телетова полагает, что ему девятый год. Но у него рост взрослого мужчины). У него круглое лицо, еще детские пухлые щеки. Широкий лоб, широко расставленные глаза, короткий нос, губы «бантиком». На «французском портрете» у арапа округлое лицо, тоже широко расставленные большие глаза, аккуратный прямой нос, полные губы бантиком. Ряд  характерных деталей двух изображений совпадают, противоречивых черт нет.

Сравнение достоверного изображения юноши Абрама и взрослого «арапа» на «французском портрете» не исключает их принадлежности одному лицу. Им не мог быть Питер Елаев. Поэтому разумное решение вопроса представляется в том, чтобы сохранить надпись к портрету: «Предполагаемое изображение Абрама Ганнибала».

               
                (Продолжение следует)