Чашка стояла на столе. Недопитый кофе покрывал ее дно. Она была одна среди бумаг, лежащих в беспорядке на круглом столе. Если бы чашка могла вздохнуть, она непременно бы это сделала. Чашка считала себя подругой девушки, которая сейчас спала, свернувшись калачиком на диване. Вчера Вероника, так звали девушку, как всегда допоздна засиделась за работой, пила кофе из своей любимой чашки и разговаривала с ней.
- Ну, что, подружка, закончим работу к завтрашнему утру? – обращалась она к чашке, грея замерзшие ладони об ее горячие бока.
- Обязательно закончим, - отвечала Вероника самой себе, и снова садилась за компьютер.
Ее отец был известным дипломатом. И когда дочка окончила с отличием университет, родители подарили ей эту квартиру, любовно обставленную ими на свой вкус антикварной мебелью. И девушке, и ее друзьям очень понравился этот уголок красивой, утонченной стариной жизни, где они могли отдохнуть от бешеного ритма современности.
Вероника не стала ничего менять в обстановке, купив только компьютер и столик для него. Родители чаще всего были за границей, а она жила веселой, беззаботной жизнью, сочиняя стихи и прозу, не нуждаясь в деньгах, которыми ее обеспечивал отец. А потом, потом все изменилось. После авиакатастрофы, унесшей жизни родных, она осталась одна. Всегда полная друзьями квартира постепенно опустела. Выручил компьютер. Она дала объявления в газеты, предлагая услуги быстрого и качественного компьютерного набора с корректурой и редакторской правкой.
Постепенно жизнь наладилась. Появились постоянные клиенты: студенты, приносящие курсовые и дипломные работы самого различного содержания, авторы стихов и романов, пытающиеся издать свои работы, что требовало упорства великого, а также везенья, счастливой случайности, иногда выпадающей на их долю. Тогда девушка искренне радовалась за них. Только иногда, ложась спать после трудового дня, она роняла слезинку, вспоминая свои нереализованные мечты и планы.
Жизнь бурная, стремительная протекала где-то там за окнами этой однокомнатной квартиры, редко напоминая о себе случайно купленной газетой или услышанными по радио новостями.
Скоро зазвонит будильник, и день, обычный день их жизни, снова вступит в свои права. Утренний аромат свежесваренного кофе заполнит всю квартиру. Если бы чашка могла, то она гордо посмотрела бы на своих сестер, стоящих за стеклом серванта. И пусть у них всех есть блюдца, их пары, придающие им устойчивость и надежность. Пусть они имеют стойкую опору в жизни и живут в холе и покое. И пусть ни у нее, ни у ее любимой хозяйки пары не было, не было опоры в жизни, но они были вместе. Это она, чашка, согревает Веронику в холодное время и дарит свое тепло и себя каждый день.
Чашка знала, что она красива, тонка, прозрачна, что ее ручка с удивительным изяществом подпирает округлый бок, что налитый горячий напиток придает матовую глубину ее поверхности. Также красива и нежна была ее хозяйка. В свои двадцать восемь она осталась такой же стройной, такая же копна густых волнистых золотых волос, падала ей на спину, как и в восемнадцать лет. Вот только глаза, глубокие темно-карие, казавшиеся огромными на ее похудевшем лице, изменились. Не было в них прежнего блеска, уверенности прежней не было. В них поселилась тихая грусть. Да еще маленькие морщинки, тоненькие, едва заметные, легли около них от постоянной напряженной работы.
- Доброе утро, подружка, - раздался голос Вероники с дивана, - пора вставать.
Жизнь, обычная утренняя жизнь двигалась к полудню по строго заведенному распорядку. Уже был сварен ароматный кофе, выпитый девушкой под музыку любимого Вивальди. Его "Времена года" никогда не надоедали ей. Уже были сложены в аккуратную стопку, лежащие на столе листы бумаги, и вместе с дискетой уложены в пластиковую папку для отдачи заказчику. Ровно в двенадцать зазвонил звонок в прихожей, и Вероника, взяв папку, пошла открывать дверь. Вернулась она веселая с белым конвертом в руках.
- Ну, вот и деньги. Теперь мы богатые и можем достойно встретить Новый год.
Было уже двадцатое декабря, и до Нового года осталось всего десять, вернее одиннадцать дней. Чашка знала, что раньше до трагедии, так изменившей жизнь Вероники, Новогодний праздник и Рождество были любимыми ее днями. Все три недели от Новогодней ночи до Крещения девятнадцатого января молодежь веселилась, устраивались целые спектакли, гуляния, катания на коньках. Теперь же все было иначе. Встречая Новый год в одиночестве с любимой чашкой в руках, девушка грустила, и чашка грустила вместе с ней.
- Ну, что, дорогая, мы можем себе позволить вкусный торт, и встретим Новый год ароматным кофе с тортом. Чем не праздник? А сейчас наведем порядок в квартире. За работу! – скомандовала девушка самой себе.
Работала она скоро и красиво. Чашка любовалась ее точными движениями. Работая, Вероника напевала какую-то мелодию. Звонок из прихожей застал ее под столом с мокрой тряпкой в руках.
- Кто это ещё может быть? – удивилась она.
Вытирая мокрые руки о фартук, Вероника оглядела себя в зеркало в прихожей. Волосы, всегда тщательно убранные в тяжелый узел на затылке, растрепались. Выбившиеся локоны удивительно молодили ее раскрасневшееся лицо. Девушка махнула рукой и решительно открыла дверь. На пороге стоял незнакомый молодой человек, широкоплечий высокого роста брюнет с рано начавшими седеть висками. Его открытое лицо, с новомодной металлической оправой очков, удивительно располагало к себе широкой, немного смущенной улыбкой. В одной руке он держал портфель, в другой – шапку, только что снятую им с головы.
- Здравствуйте. Извините за беспокойство, но я по рекомендации Льва Борисовича, - его низкий баритон сразу заполнил всю прихожую.
- Здравствуйте. Это вы меня извините, я убирала квартиру, - смущенно ответила девушка, впуская неожиданного гостя в квартиру, - я слушаю вас.
- У меня есть срочная работа для вас. Ее нужно успеть сделать к двадцать восьмому декабря. У меня доклад в Москве на научной конференции, - он волновался. Это было видно по несколько растерянному лицу и слышно по взволнованным ноткам его голоса.
- Так получилось, что мой доклад прошел в самый последний момент, - оправдывался мужчина.
- А я думала себе устроить предновогодние каникулы.
- Я заплачу вдвойне. Лев Борисович назвал мне расценки. Он сказал, что лучшего редактора и корректора мне не найти, - он умоляюще смотрел на девушку.
- Ну, давайте работу, я посмотрю, - наконец, согласилась она. Молодой человек достал из портфеля папку, протянул ее девушке.
- О Боже, вот это почерк. Извините, но я ничего не разберу. «Психологические подходы…
- … к изучению теории личности и межличностных отношений. Акцентуация характера», - докончил молодой человек.
- Я знаю, мой почерк понимаем только я и моя мама, больше никто, но я мог бы подиктовать вам, - он так умоляюще смотрел на нее, что она, подумав, согласилась.
- Ну, хорошо, что с вами делать. Попробуем.
- Можно начать сегодня? – торопил молодой человек.
- Ну, что вы. Уж позвольте мне закончить уборку. Приходите завтра часов в девять утра. Завтра и начнем, - улыбаясь своей нежной улыбкой, ответила Вероника.
- До завтра, - протягивая руку для рукопожатия, попрощалась она.
- До завтра, - удерживая ее руку и внимательно всматриваясь в её лицо, ответил молодой человек. Дверь захлопнулась, и девушка опять оказалась одна в своей прихожей. Она присела на ящик для обуви, стоящий под вешалкой.
- И чего это я так разволновалась? Обычный клиент, – сказала Вероника вслух, как обычно говорила в последнее время. – А ну марш, работать!
Она домыла полы в комнате и коридоре. К вечеру и кухня, и ванная сияли чистотой.
- Вот видишь, какая у нас красота и чистота, подружка, - сказала девушка, наливая ароматный кофе в любимую чашку.
- Сейчас пойдем спать пораньше, а завтра… - и она замолчала. Задумалась, размечталась о чем-то хорошем. Чашка видела отблески этих хороших мыслей в её глазах, в улыбке, тронувшей уголки губ.
Если б могла, чашка обязательно предупредила бы Веронику о вреде таких мечтаний. Уж она, чашка, точно знала, что найти свою пару, свою истинную опору в жизни, ох, как непросто. И как непросто сохранить союз двух в целости. Он бьется и разлетается на кусочки от самого малого ветерка житейских буден. А потом очень трудно возвращать себе душевное равновесие. Разве им с девушкой плохо вдвоем? Зачем им новые переживания и волнения? Но чашка молчала и грела замершие руки девушки своим внутренним теплом.
Неделя пролетела быстро, как один день. Чашка не одобряла, что Вероника, не обращавшая до последнего времени никакого внимания на свою внешность, теперь по утрам тщательно подбирала свитерки, меняя их по настроению, и волосы она причесывала с особой тщательностью. И то, что каждое утро круглый стол накрывался на две персоны, тоже не одобряла чашка. Правда её радовало, что хозяйка не изменяла ей и всегда её ставила у своего прибора. Зато для гостя вынималась целая пара из серванта.
Константин, так звали нового знакомого, приходил каждое утро ровно в девять, по нему можно было проверять часы. И молодые люди работали до шести вечера, делая перерывы через каждые два часа. Тогда они пили кофе с бутербродами или булочками, которые Константин приносил с собой. За работой они не разговаривали, а в перерывы беседа их была легкой, как бы ни о чем. Казалось, они оба боялись коснуться чего-то личного, спрятанного за маску вежливости и легкой иронии, которая превращала их беседы в турниры остроумия. Чашка привыкала слышать имя девушки.
« Вероника, какое красивое имя», - думала она.
Константин произносил его каждый раз по-разному, вкладывая в его звучание разные чувства: иногда удивления, иногда заинтересованности, а последнее время чашка ловила нотки восхищения в его бархатном баритоне. Двадцать седьмого к трем часам дня работа была закончена. Вечером Константин "Красной стрелой" уезжал в Москву.
Вероника аккуратно сложила напечатанные листы и дискету в пластиковую папку и передала её Константину.
- Я и не знаю, как вас благодарить, - сказал он, укладывая папку в портфель, - вот это лишь маленькая часть моей благодарности. - И он протянул девушке белый конверт.
- Спасибо, желаю вам успешного выступления, - беря конверт, ответила Вероника.
В комнате повисла тишина. Только что молодые люди непринужденно перебрасывались остроумными фразами, а тут никто не решался нарушить эту, так некстати возникшую, тишину.
- Ну, до свидания. Счастливого вам пути, - почему-то откашлявшись, словно что-то мешало ей говорить, наконец, произнесла Вероника и решительно протянула руку для прощания. Константин взял эту узкую, нежную девичью ладонь так, как будто это была величайшая драгоценность, склонил голову и поцеловал. Веронику будто током ударило, и она отдернула руку.
- Ну что вы, право не стоит, - смутившись и покраснев, как девчонка, еле вымолвила она.
- Ещё как стоит, - внимательно глядя на неё, тихо произнес Константин.
- С наступающим Новым годом. Счастья и радости желаю вам от всей души. - Это были его последние слова, и дверь закрылась.
- Вот и все, - как-то обреченно сказала Вероника.
И вдруг слезы хлынули из её глаз. Она забыла, когда позволяла себе плакать в последний раз. А тут слезы лились и лились, не принося облегчения. С ними покидали душу девичьи мечты и надежды, поселившиеся в ее душе в последние дни.
От этих ли переживаний, или от чего-то другого, Вероника заболела гриппом, косившим горожан этой зимой. У неё поднялась температура, уложившая её в постель.
Новый год она встретила во сне. Она провалялась в жару целых пять дней. А потом стала потихоньку приходить в себя. Слабая, похудевшая, она стала вставать с постели и даже сварила себе суп. Вероника много спала, и постепенно силы стали возвращаться к ней.
- Надо жить, - сказала она себе, стоя у окна, за которым шел белый пушистый снег.
- Какое сегодня число? – спросила Вероника себя. Посчитав дни, она выяснила, что наступило шестое января.
- Сегодня рождественская ночь! Ты слышишь, подружка? – обратилась она к чашке.
- Ты знаешь, что это за праздник - Рождество? Нет, ты не знаешь! В этот день сбываются самые заветные и несбыточные мечты.
Вероника оглянулась. В комнате был беспорядок. Казалось, переболела не только она, но и все её вещи потускнели, покрылись налетом пыли.
- Я сейчас, - сказала им Вероника. Она быстро оделась и взялась за уборку. Силы вновь бурлили в ней, ее щеки раскраснелись.
- Рождество, Рождество, - шептали её губы.
Вот все и убрано. Вероника удовлетворенно огляделась.
«Боже мой! У меня нет ёлки! А без ёлки не бывает Рождества», – подумала она, всплеснув руками.
Что же делать? Ну, где она купит ёлку шестого января? Все ёлочные базары, наверное, уже закрылись. Нет, она не будет отчаиваться. Она оденется и пойдет искать, пусть не ёлку, но ветку елочную она обязательно найдет. Девушка оделась, замотала горло шарфом, крикнула на ходу:
- Пока, подружка, - и дверь захлопнулась.
Через час Вероника, веселая, чуть-чуть замерзшая, со снежинками, нерастаявшими на шапочке и плечах, внесла в квартиру маленькую зеленую красавицу ёлочку, всю припорошенную снегом. В тепле квартиры снег растаял, еловые веточки распушились, и она стала источать нежный аромат леса.
- Представляешь, подружка, чудеса начались! – воскликнула девушка, наливая в чашку травяной чай, с утра заваренный в термосе.
- Подошла я к елочному базару и, конечно, он закрыт, и ни веточки на прибранной мостовой, - продолжила она, грея замершие руки о горячую чашку.
- Вдруг слышу: "Тетенька, вы не ёлочку ищете? Вот возьмите". И представляешь, мальчик протягивает мне эту красавицу. Говорит, что старший брат приехал в гости на Рождество и привез из леса чудо-ёлочку, а у них в доме уже блещет огнями и игрушками сосна до потолка. Мальчик даже денег за елочку не взял и сказал серьезно так, как взрослый: "Пусть она принесет вам счастье". - И Вероника весело рассмеялась, как не смеялась уже давно. Потом, выпив чаю, девушка полезла на антресоли, достала старую коробку с ёлочными игрушками и гирляндой разноцветных лампочек. Она украсила лесную красавицу, поставила её в большой вазе на компьютерный столик у окна. А компьютер вынужден был перекочевать на широкий подоконник, чем был смущен и раздосадован.
Чашка его понимала, она сама досадовала на эту пришелицу. Ёлка забрала все внимание хозяйки, делимое ею раньше на них двоих: любимую чашку и компьютер, верного помощника в её работе. Хорошенько подумав, чашка поняла, что просто ревнует Веронику к ели, как до этого ревновала к молодому человеку, так неожиданно вошедшему в их устоявшуюся жизнь.
Вероника тем временем отправилась на кухню. Оттуда полились вкусные запахи, так редко наполнявшие эту квартиру последние годы. Вот и стол накрыт на две персоны. И любимая чашка стоит около одного из приборов. И душ девушка приняла. Вот из шкафа появилось самое главное, забытое в углу, длинное вечернее панбархатное платье, свернутое в узкий рулон и помещенное в безразмерный чулок, чтобы не помялась его ворсистая нежная ткань цвета морской волны, так идущая к золотым волосам. Вероника представила себе, что сейчас достанет пирог из духовки и наденет это платье, и чудо обязательно произойдет: раздастся звонок в прихожей, и войдет он …
Резкий звонок заставил Веронику очнуться.
« Господи, не успела!» - подумала она, направляясь в прихожую.
В зеркале, висящем на стене у входной двери, отразилась худенькая девочка, с огромными карими глазами и золотой копной волос, как попало разбросанных по плечам, в стареньких джинсах и красной маечке, удивительно идущей ей. Вероника открыла дверь. За порогом стоял он. Смущенно улыбаясь, Константин нерешительно взглянул на Веронику.
- Я не помешал? Вы кого-то ждете? – спросил он, уловив запахи, пропитавшие всю квартиру.
- Вас, - тихо ответила девушка, просто и открыто глядя на него.
Её взгляд, да и вся она будто говорили ему: вот я, смотри, я такая, какая есть, и я ждала тебя, тебя одного, так долго ждала.
Константин решительно шагнул в маленькую прихожую. В ней было тесно, и молодые люди стояли так близко, что дыхания их смешались. От этого голова Вероники закружилась, под коленями ослабло, и она пошатнулась. Сильные руки подхватили её за плечи. Встревоженные глаза Константина заглянули в её глаза.
- Что? – спросил он взволнованно. Его вопрос вернул её к действительности.
- Ой, пирог! - вскрикнула Вероника и бросилась на кухню.
- Раздевайтесь и проходите в комнату, я сейчас, - раздался оттуда её голос. Пока Константин раздевался, Вероника успела, заскочив в комнату, вынести оттуда на кухню платье и приготовленные туфли. Константин зашел в комнату и улыбнулся. Всё говорило о том, что его здесь ждали. И все волнение, пережитое им за две последние недели и на конференции, прошедшей для него очень успешно, и в постоянных думах о Веронике, сразу улетучилось.
Под ёлкой на стеклянном компьютерном столике он увидел маленький продолговатый футляр, обёрнутый бумагой.
- Подарок мне, - подумал Константин и улыбнулся. Он достал из портфеля коробку величиной с книгу, перевязанную цветной лентой, и положил её под ёлку.
- Вот и я, - сказала Вероника, войдя в комнату. Константин повернулся и…
То, что он почувствовал, трудно описать. Он привык видеть милую, остроумную, явно очень добрую девушку. Её образ прочно поселился в его сердце. А сейчас перед ним стояла гордая, золотоволосая красавица, уверенная в своей красоте и силе. Так и стояли они друг против друга несколько мгновений, пока Вероника интуитивно не почувствовала вдруг охватившую его робость и не шагнула навстречу. Протянув ему обе руки, она сказала:
- Будьте как дома. Садитесь к столу, будем ужинать.
Константин взял в свои руки ее нежные женские пальчики, так доверчиво протянутые ему. И тихо, тихо вымолвил:
- С Рождеством тебя, Вероника!
- С Рождеством, - эхом отозвалась она.
-Я приготовила вам, - и на его решительный отрицательный кивок головы, - тебе подарок. - Она взяла из-под ёлки футляр и протянула его Константину. Он, надорвав бумагу, открыл его. На синем бархате лежала авторучка с золотым пером.
- Это "Паркер", настоящий. Ещё папа привез из-за границы, тогда это было большим дефицитом.
Уловив некую грустинку в её голосе, Константин вопросительно заглянул в её глаза.
- Потом расскажу все-все, - ответила она на его немой вопрос.
- И я потом расскажу все-все, - улыбаясь, сказал он.
- А сейчас мой подарок. Я так хотел подарить именно это, что искал и в Москве, и здесь в Питере, и, вдруг, только сегодня, по чистой случайности, нашел то, что искал, в маленьком комиссионном магазинчике на Литейном проспекте.
Вероника чуть дрожащими пальцами развязала ленточку. Открыла коробку, где укутанное со всех сторон ватой лежало блюдце в пару её любимой чашке.
- Ах! – только и смогла она сказать. Осторожно, вынув блюдце из коробки, она понесла его к праздничному столу и положила около чашки.
Чашка удивленно взирала на это чудо. Рядом с ней лежало блюдце, её пара, и приглашало её занять свое законное место. Вероника взяла любимую чашку, подругу её одиноких вечеров, и поставила на блюдце. Чашка сразу обрела устойчивость и опору. Девушка тихо засмеялась, грудным переливчатым смехом.
- Спасибо, лучшего ты и не мог придумать, - обратилась она к Константину. Он положил свои ладони ей на плечи и притянул к себе.
«Похоже, мы обе обрели устойчивость и опору, так неожиданно найдя свои пары в эту рождественскую ночь», - подумала чашка. – «А вот как долго мы сможем удержать свое счастье, зависит только от нас».