Актуальный и конъюнктурный супербалет
(написан в три «приёма» портвейна «Белый аист»)
г.г. Припять – Славутич
1980 – 1989 г.г.
СТАЯ
или ПТИЦЫ СЧАСТЬЯ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ
Действующие лица и рожи:
Лебедь Вася – красивый и умный, как наша жизнь
Валентина Семёновна – его подруга, дама при заслугах
Лебедь Тутанхамон – Васин корефан, простой, аки мык коровий
Клеопатра – подруга Тутанхамона, девица ещё та
Шипилов (полулебедь) – примкнувший к ним по соображениям
Камыш – растение, прущее из воды и шипящее на ветру
Залив реки Днепр – его роль играет металлический тазик, ржавый и грязный
Действие супер-балета происходит весенним рассветом на заливе Якорь и в его окрестностях в 1989 году, когда там стояли огромные пассажирские корабли, на которых жили люди и «партизаны», строившие «Город ХХI века» – Славутич.
Потом город построили, народ разъехался или осел, корабли расплылись в неизвестном направлении, а залив Якорь теперь обмелел, пуст и неухожен – даже следы от людей время безжалостно стёрло, как стирает оно всё...
Но – не будем пока о грустном: впереди ещё столько угрюмо-весёлого!..
Гонорары, Государственные, Нобелеевские и прочие премии отправлять по моему личному адресу.
От премий имени Бойко и Островского заранее отказываюсь.
Соавторство не предлагать.
На авторство не посягать.
При пожаре звонить 01.
Будет трудно – высылайте деньги.
ЛИБРЕТТО
Картина 1
Шли годы... Смеркалось. (Гениальная фраза, украденная автором из бессмертного романа Евг. Сазонова «Бурный поток»)
Картина 2
Уже отгорело, отгромыхало, отгероилось, отнаградилось, отнаказалось...
Картина 3
Саднят незаживающие раны. Болит душа...
Картина 4.
Розовые лучи восходящего солнца золотят верхушки мачт красавцев теплоходов. Набитый глаз улавливает знакомые названия: «Шевченко», «Узбекистан», «Карелия»...
Поражает чистота – на заливе Якорь, где стоят теплоходы, их так дезинфицировали и отмыли, что теперь от них исходит пьянящий запах спирта и закуси.
Хочется читать стихи и грустно плакать...
Былое не вернётся. Да и не дай Бог!
Картина 5.
Перед лицом течёт пока не могучий, но уже – Днепр. Его богатые отходами воды тихо и неторопливо сливаются с несвежими водами залива Якорь, мягко баюкая на себе кухонный мусор, тела погибших в расцвете лет рыб и пустые ёмкости по 0,5 литра.
В воздухе пахнет приютским борщом и вчерашней водкой. Население кораблей, устав от беспробудной работы, спит хрупким сном больных младенцев.
Слышен хлюпающий звук разбитой женской судьбы. Вокруг плотно летают, повизгивая от ярости, половозрелые комары, предвкушая новое постановление ЦК КПСС «О борьбе с...»
Картина 6
Сюда, на изнасилованную воду залива, садится стая лебедей:
– Вася и его подруга Валентина Семёновна;
– Тутанхамон с подругой Клеопатрой
– и примкнувший к ним Шипилов.
С трудом ворочая затёкшими в полёте шеями, они распрямляют застывшие там же ноги.
Радость переполняет их огрубевшие нежные души.
Скажем прямо: в эти места их привела нездоровая тяга к большой зарплате, уютной квартире, снабжению по заказам, кабельному телевидению и прочим мерзостям «Города ХХI-го века» по имени Славутич.
Погрузившись в тоскливые мечты о светлом завтра, Стая засыпает. Ей снятся плюрализм, альтернатива, консенсус и прочая голимая мерзость. Все спят...
И только Вася не спит.
Ходит он, борясь с глубоким синдромом абстиненции, меряет зигзагами прямой путь социализма! И вглядывается тревожно в беспросветную даль бытия – указателей нет, а идти надо...
Достав из-за голенища сапога бережно завёрнутую в тряпицу любимую книгу – «Возрождение» Л.И.Брежнева, он впивается в неё.
– Il un fait un soleil dans un une bleue ciel! – на чистом французском констатирует Вася, перематывая наваристо пахнущие портянки.
Картина 7
– Стаяяя, паааа-д-ёёмммм, падлы!..
Васин нежный гортанный рёв вмиг пробудил готовых к непосильному труду "во имя" друзей.
– Стан-новись!.. На первый-второй – рассчитайся! (Идёт счёт по-кругу.) Первые номера – шаг вперёд! Нет, отставить! Вторые номера – шаг назад! Вот так – лучше. Примкнувший Шипилов – доложи обстановку!..
– Завтрак, обед и ужин здесь по талонам. Рубли не ходят. Но покушать можно. В обмен на напитки.
Дрожа душою, все достают оставшиеся от вчерашнего мороженого рубли и ссыпают их в Васину ладонь.
– Энэ-бэнэ-раба, квинтер-финтер-жаба! – Вася умеет считать. Он, как всегда, справедлив и мудр. Недаром в Стае его зовут Вася Разумный.
Лететь пришлось Тутанхамону.
– 5,4,3,2,1 – ПУСК!..
Минуты оставшимся казались часами. Стаю глодала тревога и Стая отбивалась от неё.
Картина 8
На бреющем проносится Тутанхамон:
– В этом Славутиче даже лосьон попили! Всё закрыто! Иду на Пакуль!..
Ужас исказил лица Стаи...
Картина 9
Но – жизнь берёт своё! (И чужое – тоже, кстати).
И вот уже в судорожном танце Клеопатры проглядывают блудливые чувства дружбы, любви и восторга к Васе, к его нелёгкому заслуженному авторитету.
А тут ещё примкнувший змей Шипилов науськивает Васю на измену...
И Вася видит вдруг, насколько гламурнее Клеопатра, чем толстая и недалёкая Валентина Семёновна, отвергающая арендный подряд, идею фермерства и другие альтернативы.
Вася колеблется. Но понимает, что одолеть Перестройку проще с молодой Клеопатрой. С криком:
– Я типа твой, о, Клёпа, навеки твой я, падлой буду! – Вася бьётся о её широкую нежную грудь размера №6, и они эксклюзивно сливаются в танце имени «Ласкового Мая».
...Лишь в стороне, зловеще-дико, хохочет
Примкнувший к ним увёртливый Шипилов,
Да Валентина скрежетом зубовным исходит...
Картина 10
Тревогу бьют серебряные струны –
То, с боку солнца, всеми позабытый
Тутанхамон заходит на посадку,
К груди бутылки нежно прижимая.
Чу! – Вроде где-то совесть пробудилась!..
(Клеопатра принимает садящегося Тутанхамона, протягивая ему руки, но в последний момент, вспомнив о своём предательстве, резко опускает руки и Тутанхамон грохается о землю...)
...Ооооо! Женское коварство!.. Бутылки – вдрызг...
О-ЦЕ-ПЕ-НЕ-ЛА Стая!..
Как звери алчные набросились на Тутю!
...Вот
Стая
схлынула...
А хладный труп – остался...
Вдруг жалость резкая к покойному дружаре
Пронзила сердце падшей Клеопатры —
Стрелой взметнулась в небо и – упала
Тяжёлым камнем на сырую землю! —
Зачем! Зачем... она оставила Васятку?!.
...Мыча от боли, душит Вася Валентину,
Что к Клёпе милой ненависть питая,
Не помешала страшному случиться...
И лишь нечистый на язык Шипилов
Хихикает в сторонке, отвернувшись, –
Не ведая, что рок суровый
Тихо идёт к нему,
Чтоб должное воздать:
– Стреляйся, гад, – убогий
отщепенец!..
И грохнул выстрел. И осел Шипилов
В седую пыль.
Как сломленный
цветок...
Василий, разумом содеянное взвесив,
И ужаснувшись скорбно, и заплакав,
И закурив родного «Беломора»,
Пронзает
клювом
сердце удалое!..
И – падает в примятую траву...
Эпилог
Птицы счастья завтрашнего дня
Прилетали... Крыльями звеня...
(Все вскакивают, схватываются за руки и – танцуя «Ламбабу» – подхватывают неустрашимо):
– Выдери меня, выдери меня,
Птица счастья завтрашнего дня!..
(Развернувшись цепью, уходят... А в воздухе ещё звучит долго и жутко):
Где-то гитара звенит,
Надёжное сердце любовь сохранит.
Сердце любовь сохранит
Покуда гитара звенит...
КОНЕЦ НАДЕЖДАМ...