Голоса из внутренних органов. ч. 2

    
                Бдительный воин.


           Молодой боец Василий Лошков встретил свою первую после учебки ночь в настоящей казарме.  На новом месте не спалось. В тесноте небольшого помещения слились воедино многие ароматы. Смесь эта была ядовита и незнакома, начинающему ратный путь воину. Крепкий дух солдатских портянок соседствовал здесь с перегаром, струящимся из глоток, пришедших из самохода "дедов". В этом коктейле робко искал свое право на жизнь аромат сероводорода, происходящего от переваренной желудками перловки, которую рота рубала на ужин. Этот коктейль запахов был взрывоопасен, и поэтому редко кто из дедов осмеливался закурить в помещении.
 Ваське, как «духу»  дали место на верхнем ярусе шконки. На первом этаже спал «дедушка», младший сержант Колька Дерюкин, который громко храпел и хрюкал, видя во сне купе "дембельского поезда".

           Перед глазами мающегося без сна Васьки стояла, как живая его невеста Дашка Угрюмова, девка плотная и сисястая, с ликом, усеянном охристыми конопушками. Дашка была родом из того же села, что и Васька, и числилась его невестой.
           Еще на гражданке Васька работал скотником в родном колхозе « Ленинская поступь», а  Дашка зашибала нешуточную копейку, вламывая на молочной ферме дояркой. Их любовь была внезапна, как инсульт у председателя, и закрутилась она между ними, как муха, упавшая в бидон с молоком. Случилось это на ферме,  между широких коровьих спин с засохшими лепёхами навоза, и крутящихся хвостов.
           .
          ….Васька подошел тогда к ней, Дашке, и долго наблюдал за ее работой влюбленным взглядом. Затем, не говоря ни слова, положил свою блудливую, испачканную навозом руку на просторную спину молодой доярки.  Та, резким движением плеча смахнула ее, как корова прогоняет надоедливую муху. 
           Тут, Васька, внезапно почуяв ликующий прилив страсти в низу живота, обхватил девчонку руками и, прямо над бидоном с молоком, в котором было черно от упавших мух, звонко поцеловал ее взасос. Красавица-доярка ахнула от неожиданности и  усандалила Ваську по беспутной башке ведром….

           Дальнейшая история их любви развивалась стремительно, как раскручивающийся молочный сепаратор. Они ходили на танцы в сельский клуб.  Сидели на берегу мелкой речки Вонявки, любуясь красным, как морда ветврача Васильича закатом. Ночевали в стогу душистого сена, где Дашка умудрилась потерять свой новый кружевной лифчик.
          О парочке болтали по всему селу. Все бабки говорили, что скоро у них будет свадьба.

          Но, скоро Ваську внезапно загребли в армию и  любовь на этом закончилась, как получка механизатора на второй день опосля. Прощаясь, голубки обещали переписываться, и не забывать друг друга до гробовой доски.

          ...На нижнем ярусе шконки, где спал Васька, мирно храпел младший сержант Дерюкин. Ему снилась родная деревня Мокрая губа, куда он должен был скоро вернуться в расфуфыренном парадном кителе, напоминавшем мундир поручика Ржевского. Мундир должен был обеспечить сержанту льготный абонемент в сердца и кровати женщин и девушек Мокрой губы.

         Надо сказать, что старослужащие очень взвешенно подходили к дембельской атрибутике. Особенно тщательно готовился мундир. Под погоны вставляли специальные полоски пластмассы, именуемые «фибрами». Где-то добывали золотые металлические буквы для погон. Изобретались и изготавливались несуществующие значки, медали и ордена. Фуражку делали высокой, как у офицеров гестапо. На туфли или сапоги набивался высоченный каблук, так как многие дедушки были обидно низкого роста.

        Но, самые яркие и красочные мундиры изготавливали узбеки и таджики - вольные сыны пустынь и степей. Им присылали ярко-красный плюш и бархат, споротые с подкладок старых халатов. Этими верноподданными материалами подшивали изнанку мундира. Затем из воротника делался стоячий воротничок, на грудь вешали самодельные аксельбанты из бельевой веревки, и полу гусарский – полу цирковой наряд был готов к покорению родного кишлака….

       Незаметно Ваську сморил глухой и быстрый сон....

      …Ему снилось, как они с Дашкой быстро шли по середине коровника, взявшись за руки.  Дашка смотрела на него влюбленным взглядом и говорила: « Понюхай, Васька, какими я духами надушилась для тебя! Скажи – чем пахнут?»
      .... А он, вроде, нюхает и говорит: « Да ты чё, Дашка, с печки упала?! Коровьим навозом пахнут твои духи!»…

       Внезапно Васька открыл глаза и, спросонок потянул носом воздух. В спящей казарме пахло бедой!!!

       «Взвод! Газы! – изо всех сил закричал перепугавшийся Васька. -  Спасайся кто может!»

        Перепуганные духи сыпались с верхних ярусов шконок, и в трусах и майках вылетали из казармы, спасая свои молодые жизни от вражьей ночной атаки.  Дедушки сталкивались в проходах между шконками и пытались спасти самое ценное – дембельские альбомы и мундиры. Из кабинета командного состава выскочил заспанный дежурный офицер, застегивая ширинку брюк, с пистолетом на изготовку.

        Вся рота быстро выстроилась на плацу. Все стояли в трусах, майках и сапогах, тревожно оглядываясь по сторонам в поисках дружно наступающего из темноты врага.

        Но, вокруг было спокойно. Где - то лаяли собаки. Над хутором стояла дивная летняя ночь. Ярко светила бледная и толстоликая луна. Скромными искорками сияли далекие звезды.

Дежурный офицер, как голодный леопард, несколько раз прошелся перед строем.

      - Кто поднял тревогу?

        Молчание повисло над плацем.

      - В последний раз спрашиваю, бойцы, - какая сука подняла тревогу?!

        Все молчали, как пленные партизаны в ночь перед расстрелом.
 
        Дежурный повторил вопрос.

        В шеренге зашелестели недовольные голоса старослужащих: « Ну, признавайтесь «душары», кто поднял бучу?! Да, сознавайтесь уже, черти, – спать охота!»

- Это я… - раздался скромный голос в строю.
- Кто я?  – произнес дежурный.
- Я поднял… - признался Васька.
- Какого черта, боец? Ты, что – с ума сошел?!
- Я проснулся ночью – а там такой запах стоял. Ну, я и подумал, что газовая атака началась!

       Общий ржач прогрохотал, как лист жести, упавший с вертолета на БТР, пронесясь вихрем над сонным хуторком. Этот дикий нецивилизованный смех заставил залаять перепуганных насмерть собак, и разбудил пьяного каптерщика, спавшего на раскладушке возле склада.

    - Замкомвзвода! – с трудом произнес издыхающий от смеха дежурный. – Завтра этого героя направишь чистить сортир. Чтобы запахи не путал… Остальным – отбой!!!

      Через несколько минут на плацу уже никого не было. Один лишь только дневальный из далёкого узбекского кишлака с автоматом на плече, ходил раскачивающейся походкой, чеканя шаг, и что-то бормотал себе под нос. Наверное, учил на память стихи о Родине. А может пересказывал самому себе основные положения Устава.