Для кого пел маленький Дуплик?
На следующий день Дуплик поднялся чуть свет. Поправил подушки. Сложил в заплечный мешочек турку и пирожок. Оделся потеплее, присел «на дорожку». Сразу вспомнилось множество недоделанных дел, засосало под ложечкой, захотелось спать. Он прогнал эти мысли, решительно распахнул дверь и вышел навстречу приключениям.
Слоняла спал. Бледное небо было подёрнуто дымкой. В морозном воздухе кружились первые снежинки, такие маленькие, невесомые, что им не хотелось падать. Дуплик соскочил с крыльца, закинул мешочек за спину и пустился вприпрыжку через родную поляну. Знакомая тропинка весело петляла между деревьями, потом полого пошла вниз с холма. Дуплик с сожалением миновал несколько развилок, где можно было свернуть, пойти в гости и мило провести погожее утро. Скоро между деревьями стало видно тёмную воду, где-то там похрустывал и плёскал Ледоед. Было бы любопытно взглянуть на него, но снег разошёлся всерьёз, лёгкий, летучий, он густо наполнил воздух.
Опушка Перелесков осталась позади, наш маленький путешественник трусил вдоль Реки, за которой темнел Глухой Бурелом. А с другой стороны всё было белым-бело. Небо сияло сквозь снежную канитель и без всякого горизонта сливалось с просторами Чистого поля. Дуплик бежал, как во сне. Тонкие ледяные иголочки мерцали и тихонько звенели вокруг него. На душе стало легко и весело, он раскинул лапки – теперь это были крылья. А сам он был птицей, он летел в облаках, высоко над землёй и пел самую прекрасную песню – Снежную песню Дедушки, волшебную Снежную песню.
Оп! Дуплик вдруг вылетел из облака снежинок на открытый воздух. Путь ему преградила клубящаяся громада, сверкающая в столбе солнечных лучей.
– Ой, – сказал Дуплик. – Ой! – И наступил себе на хвост.
Невиданный зверь пил воду, легко опираясь копытами на самую кромку льда. Он фыркнул, величественно поднял голову, его длинные рога блеснули, как зеркало.
– Здравствуй, маленький Дуплик! Ты поёшь для меня? – спросил зверь приветливо и его голос прокатился по реке до самой излучины.
– Простите! – пискнул Дуплик, надеясь немедленно провалиться в сугроб с головой.
– Для кого ты поёшь Снежную песню, если не для меня?
– Для кого? Я… Я не для кого, а просто… Для себя. Потому что снег светится! – пролепетал Дуплик. – Я люблю снег.
– Да? Это хорошо, что ты любишь снег! Ну а если бы ты пел для меня, о чём бы ты пел? Ты попросил бы о чём-нибудь, маленький Дуплик?
Дуплику от волнения стало тесно дышать. Он никак не мог придумать, что бы такое попросить, что-нибудь самое важное! Потому что он отлично понял, с кем столкнулся в этот ранний час у Реки. Со Снежным Быком, пастухом тучных стад, с самым волшебным из всех волшебных существ зимы. Если уж просить у него, то только такое... такое... Как назло, всё вылетело из дупликовой головы. Снежный Бык переступил серебряными копытами. Молчать дальше было неловко. В отчаянье Дуплик открыл рот и неожиданно для самого себя произнёс:
– А можно попросить… Я хотел бы… Можно увидеть тебя ещё? Когда-нибудь?
– Ты славный зверёк, маленький Дуплик. – улыбнулся Бык, –Конечно, можно! Просто спой Снежную песню. Только спой её для меня!
Снежный Бык легко перевернулся в воздухе и взмыл к небесному окошку. Тучи сомкнулись. Дуплик остался один.
Снег давно перестал, а Дуплик всё сидел и сидел в сугробе, и мысли его были такие большие, что никак не могли поместиться в его бедную маленькую голову. Получалось что-то вроде «Ооо!» или «Ну и ну!». «Вот он какой!», - подумал немного погодя Дуплик. И ещё попозже: «Даже Слоняла не видел его, а я видел!»
Он встал, отряхнулся и застыл. «Какой же я растяпа! Надо же было попросить новый кофейник!». Дуплик с сожалением посмотрел на уплывающие тучи, обнюхал лёгкие следы копыт на снегу. Ясное дело, ни за что на свете он не осмелится петь Снежную песню ещё раз. Никогда!
Дуплик побрёл вдоль реки, продолжая себя жалеть и укорять. Он так увлёкся этим делом, что и не заметил, как очутился у моста.
Примерно на середине моста его обычно охватывало беспокойство. Глухой бурелом пользовался на этой стороне дурной славой и мост был построен так, чтобы не пропустить с той стороны кого-нибудь нехорошего, тяжёлого. Так устроил Дедушка: дощечка к дощечке, тоненькие и шаткие. И вот, Дуплик обычно останавливался посередине и думал: «Вдруг мне в голову придёт злая мысль, когда я пойду обратно! Тогда я стану тяжёлый и упаду!» Он пытался представить себе тяжёлую мысль. Не придумав и на этот раз ничего такого, Дуплик решительно шагнул в Глухой Бурелом.