Сладкое детство

Георгий Каюров
Георгий Каюров

Сладкое детство

Рассказ


      – Дядь Коль, а правда, солнце опускается спать в Кодры?
      – Что ты спросил? – Николай не сразу смог оторваться от своих мыслей. Он обернулся и даже сощурился, уж очень малого росточка был спрашивающий, чтобы быстро сосредоточить внимание на нем. Николай вообще-то не любил детей, а Лешика, младшего сына своего давнего товарища Гриш-ки, совсем не переносил. Леша стоял на коленках на стуле и, подперев подбородок на руки, мечта-тельно глядел на небо. Он не ответил, а Николай не спешил переспрашивать, внимательно рассмат-ривая маленькую фигурку ненавистного мальчишки. Неизвестно, сколько бы они так просидели, но Лешик, не отрывая взгляда, все-таки тихо повторил:
      – Солнце спать опускается в Кодры?
      – Возможно, – Николай тоже перевел взгляд на вечернее небо. Хотелось свое додумать, но не по-лучилось. Гадкий мальчишка все перебил. – Где твоя бабушка?
      – Она в туалете осталась, – не шелохнувшись, ответил Лешик. – Руки моет.
      – Ты сам-то в туалет сходил? Не напрудишь в машине?
      – Не-а, – только теперь Лешик обернулся и его маленькое личико засияло улыбкой. – Я уже боль-шой.
      – Я вижу, что ты большой, – Николай снова посмотрел на Лешика. В этот раз его поразила сол-нечная улыбка мальчика. Что-то потеплело у него в душе к этому маленькому человечку. Николай не смог справиться с эмоциями, и приветливая улыбка непроизвольно сверкнула в уголках глаз.
      – Я сегодня пойду папу на поезд провожать, – важно сообщил Лешик, но и тут же сник. – Маму не получилось… –  он что-то еще хотел добавить, но умолк и потупил взгляд, сглатывая неожиданно подступивший к горлу ком.
      – Что так? – поинтересовался Николай, отпивая глоток кофе. Ему и самому требовалось стряхнуть с себя сантименты. – Мама тоже уехала?
      – Да, – дрогнув всей грудью кивнул Лешик и, содрогнувшись от того, в чем предстояло сознаться,  тише добавил. – Отдыхать от меня.
      – Хорош герой, – спокойно отметил Николай. – Такой герой, что от тебя даже мама сбежала, – с этими словами Николай обернулся к Лешику и хотел что-то еще позлее сказать, но осекся. – Чего же ты ее не проводил? – вместо того спросил он, выбрав более ласковую интонацию. Николай всматри-вался в Лешика. Этот маленький, ненавистный Николаю человечек страдал совсем как взрослый и совсем как взрослый мужчина боролся со своим страданием. Николай вглядывался в лицо Лешика, а тот стоял, не шелохнувшись, но было видно, каких усилий ему стоит совладать с той внутренней тра-гедией, которая рвалась наружу и должна была бы вылиться в самый обычный детский рев. Николай был свидетелем того, как этот маленький мальчик Лешик справился с самой большой своей уже че-ловеческой трагедией.
      – Когда я спал, – тихо начал он, было видно, Лешику очень хочется кому-то рассказать о своей обидной тайне, – мама с бабушкой договорились, что бабушка отведет меня в кафе кушать морожен-ное, а мама в это время потихоньку уедет, – Лешик что-то еще хотел сказать, но в этот момент раз-дался голос Галины Ивановны, его бабушки.
      – А-а, ты здесь? Сказала же, жди у двери, я только руки сполосну.
      То ли появление бабушки, то ли ее зычный голос, стряхнули с Лешика весь ужас, который он только что пережил и который открылся Николаю, и уже в следующее мгновение Лешик посмотрел на Николая лучезарной улыбкой. Как будто и не было ничего, а мама сидит дома и ждет, когда он вернется. Только две слезинки – одна на реснице, а другая на щеке – предательски застыли. И с ними Лешик справился легко – смахнул рукавом.
      – Я сейчас допиваю кофе, и едем, – громко сказал Николай, желая прервать причитания Галины Ивановны. Ему не хотелось, чтобы при нем отчитывали мальчишку, чем частенько грешила Галина Ивановна. Очень она любила прилюдные бичевания внуков.
      – Знаете, что Николай, – не останавливалась Галина Ивановна, – вы поезжайте, а мы сами домой доберемся. Пообедаем и потом на вокзал.
      – Я отвезу, мне не трудно, – нехотя возразил Николай. Ему и самому не хотелось ехать на Баюка-ны – в другой конец города.
      – Вы лучше пораньше езжайте за Гришей с Максимом. Лучше раньше приехать, чем опоздать на поезд.
      – Ну, смотрите, – согласился Николай. – А то я отвезу?
      – Мы сами доедем. Да, Леш? – Галина Ивановна опять обратилась к Николаю. – Езжайте, встре-тимся на вокзале.
      – Доедим, – с грустью согласился Лешик и протянул руку. По его глазам было видно, что он не прочь прокатиться на машине.
      – Хорошо. Пока Лешик, – попрощался Николай, сжимая протянутую руку мальчика. – А вот руку первым протягивать старшим не хорошо, – не удержался от наставлений Николай. – Это признак за-искивания, лицемерия.
      – Я не заискиваю, дядь Коль, – тяжело вздохнув сказал Леша и посмотрел грустными глазами на Николая. Второй раз за последние полчаса у Николая дрогнуло сердце, и чтобы хоть как-то побороть в себе сентиментальность, он грубо отрезал:
      – Ладно, ступай, – и ухмыльнувшись, тише добавил. – Он не заискивает, видите ли, – но грубо не получилось, и Лешик это почувствовал, потому что в ответ улыбнулся, но уже через плечо, потому, что бабушка тянула его за руку к выходу. Николай залпом запил стаканом воды последний глоток холодного кофе и резко встал.
      Николай рванул автомобиль с места, оставив на асфальте короткий черный след и пугнув прохо-жих визгом резины. Он торопился за Гришкой и его старшим сыном в соседнее с городом село. 
     – Тихо, тихо, – сам себя успокаивал Николай, притормаживая превышающий скорость автомо-биль. Настроение было ни к черту. Вообще-то, какое ему дело до того, что Гришка решил развестись с женой? Но вот этот Лешик, наверное, и Максим переживает за родителей, а главное Николай никак не мог представить, как они теперь будут жить. Нет, он, конечно, знал, что ничего необычного нет в разводах – много людей разводятся и затем хорошо живут, но душа Николая сопротивлялась и не хо-тела принимать вот так просто развод приятелей. Он даже пожалел, что согласился отвезти Гришку на вокзал. Гришка возвращался в Москву и забирал с собой Максима погостить пару неделей у своих родителей. Сейчас для Николая стало жестоким откровением, что Лешик остается в Кишиневе с ба-бушкой. Николай готов был согласиться, что остается, но хотя бы с матерью, а не с бабушкой, а тут он узнал, что и Маринка – жена Гришки, втихаря от сына улизнула… И куда? Отдыхать!
      Николая еще больше разозлило и то, что Гришка погрузил свои вещи в его машину и располо-жился на сидении так, как будто сел в такси. Николай вспомнил фигурку Лешика, борющуюся с оби-дой и ему даже захотелось чуточку стать похожим на Лешика и тоже побороть в себе желание выго-ворить товарищу все, что накипело за этот день.
      Ехали неспеша. Говорили мало, в основном так, чтобы заполнить паузу. Доставал вопросами Максим. Когда приехали на вокзал, поезд уже стоял на платформе. Быстро выгрузились и Гришка смылся к кассам, оставив их с Максимом на перроне. Рассматривая пассажиров Николай даже забыл о Лешике. Ему хотелось быстрее распрощаться с Гришкой и доставучим его сыном Максимом, кото-рый пока Гришка бегал оплачивать багаж, успел задать еще с десяток вопросов. Что такое линейный поезд? Почему он едет туда, а не сюда? Что такое депо и где оно находится? Почему поезд едет в де-по и как туда заезжает? Максим переспрашивал обо всем, о чем объявлял диктор. Когда Гришка при-бежал с багажными билетами в руках, Николай встретил его вопросом:
      – Ты чего сыну не объяснишь, что такое депо?
      – Что? – не понял или не расслышал Гришка.
      – Ничего, – отмахнулся раздосадованный Николай и схватил чемодан. – Пошли. В какой стороне вагон?
      – Та-ак, – уставившись в билеты, протянул Гришка. – Вагон двенадцатый. Значит, нам туда, – и махнул вправо.
     – Папа! – завопил Максим. – Объявили, нумерация слева направо.
     – Я и показываю – туда, – и, схватив тяжеленный рюкзак, Гришка понесся вдоль вагонов. Следом поплелись и Николай с Максимом.
     Николай, зашвырнув неподъемный чемодан в багажник под нижней полкой, направился к выходу. Оставив Максима в купе, Гришка вышел следом. Выходя из вагона, Николай увидел внизу Лешика. Задрав голову, Лешик бегал глазами по всему, что было перед ним, пока взгляд его не остановился на Николае. Николай собрался махнуть мальчику, но заметил, что Лешик не видит его, словно смотрит сквозь.
     – Леша! Папа здесь, – позвал Гриша, выглядывая из-за спины Николая. В этот миг лицо Лешика засияло от счастья, и он увидел всех сразу.
     – Пап! Я здесь. Дядь Коль привет! – Лешик радостно глядел на поезд и замахал ему сразу двумя руками.
     – Подожди махать, мы еще не едем, – соскочив из вагона и беря сына на руки, сказал Гришка. – Ну, как ты, сына?
      – Папа! – Лешик не слышал вопроса отца. – Правда, ты обещал…
      – Не доставай, – оборвал сына Гришка. – На следующий год я тебя возьму с собой, и ты поедешь на поезде.
      – А можно… – Лешик не договорил. Оглянулся по сторонам. Поймал взгляд дяди Коли. Николай быстро отвернулся. Он не хотел быть свидетелем Лешикиной просьбы и ловил себя на желании, что вообще не хочет быть участником всего перед ним происходящего. Лешик прильнул к уху отца и что-то шепнул.
      – Ну, пойдем, – согласился Гришка. Он поставил сына на пол тамбура, и сам поднялся в вагон. Николай не мог объяснить своего любопытства, но пошел следом. Он всматривался в маленькую фи-гурку Лешика, и его сердце сжималось все сильнее и сильнее, то вдруг разжималось и тогда к лицу приливал горячий поток волнения. Лешик летел по вагону и вертел головой по сторонам всматрива-ясь в каждый предмет, всматриваясь в лица пассажиров. Когда же его глаза встречались с чьим-то взглядом, они воспламенялись восторгом. Наконец, Лешик увидел брата. Он только на мгновение остановил свой взгляд на брате и тут же занялся обследованием купе. Николаю показалось, что Ле-шик только на потолке не побывал. Он заглянул всюду. Потрогал полки, матрацы, подушки. Залез под стол и восхищенно посмотрел оттуда на Николая. Николай успел отвернуться – ему хотелось пе-ревести дыхание.
      – Дядь Коль! – позвал Лешик. Николай обернулся и подмигнул Лешику. Лешик ответил тем же. Затем он вылез из-под стола и уселся на полке. Он схватился обеими ручонками за матрац, и его взгляд устремился куда-то далеко. Запыхавшийся от восторга, Лешик вдруг затаил дыхание и замер. Николай смотрел на Лешика и видел, как тот едет с папой в Москву. Ничто не могло прервать его пути. Николай увидел и изумился своей догадки. Он видел, как Лешик едет в Москву в следующем году. Никого нет рядом. Только он и папа и поезд, уносящий его в далекую столицу.
      – Все,  – не выдержал Николай, высматривая что-то за окном. – Поехали. Гришка, дождь начина-ется. Я твоих отвезу, а то промокнут.
      – Да, да, – согласился Гришка. – Спасибо тебе. Сына, давай прощаться.
      Лешик сверкнул в дядю Колю глазами, но Николая не волновала злость пацаненка, он спешил по-кинуть вагон. Уже в тамбуре его догнали Гришка и Лешик.
      – Алексей, не спеши, – остановил сына Гришка. – Папа первым выйдет и тебя заберет.
      – Все, – торопился распрощаться с товарищем Николай. – Давай, Гриш, пока. Как приедешь, по-звони. А так созвонимся, если что, – и Гришкиной теще бросил: – Я вас отвезу. Догоняйте.
      – Ой, спасибо, – растрогалась Галина Ивановна. Она еще что-то хотела сказать, но Николай ее уже не слышал. Он спешил укрыться от дождя под навесом вокзала. Поезд тронулся. Провожающие неохотно расходились. Дождь усилился и хоть был мелким, но сыпался плотно. Николай заскочил под навес и обернулся, выглядывая  Галину Ивановну и Лешика. Они все еще стояли на перроне, а поезд мимо них набирал скорость. Лешик мотал головой следом за окнами ускоряющегося состава. Галина Ивановна достала пожухлую, изжелтевшуюся полиэтиленовую пленку и принялась закуты-вать в нее внука. Она словно платком обмотала Лешикину голову, обкрутила коконом его всего и по-доткнула края пленки Лешику подмышки, показав ему, что надо еще и придерживать пленку. Лешик послушно стоял и все исполнял, а сквозь пленку, цепким взглядом  провожал уходящий поезд. Гали-на Ивановна раскрыла маленький зонтик, схватила внука за руку и они направились догонять Нико-лая. Точнее Галина Ивановна частила, вымеряя шаг в такт маленьких шагов внука, Лешик же шел как на привязи, продолжая взглядом цепляться за хвост поезда, и подпрыгивать на выпрямленных ногах за бабушкой.

      Ехали молча, продираясь сквозь потоки машин и воды. Дворники едва успевали снимать воду с лобового стекла. На светофоре остановились, и только теперь Николай нашел в зеркале заднего вида Лешика. Мальчик сидел посередине дивана, уцепившись обеими ручонками в подголовники перед-них кресел. Он, словно ждал, когда дядя Коля на него посмотрит, поймал его взгляд и криво улыб-нулся.
      – Леша, – позвал Николай. – Конфету будешь?
      – А ты? – вяло поинтересовался Лешик.
      – Не ты, а вы, – наставила внука Галина Ивановна. – Нехорошо старшим тыкать.
      Николай достал две конфеты. Одну – протянул Лешику, а другую – развернул и отправил себе в рот. Затем он опять посмотрел на Лешика в зеркало и подмигнул, а тот ответил ему улыбкой во всю ширь своей маленькой физиономии.
      – Дядь Коль, ты же не ешь конфет!? – завопил от восторга Лешик.
      – Алексей тише! – поморщилась Галина Ивановна. – Все уши прокричишь.
      Но Лешик не обращал внимания на бабушку. Леденец стучал у него во рту, переносимый с одной щеки под другую и исправлял горькое настроение. У Николая тоже настроение приподнялось. Не-ожиданно и дождь прошел, и солнце пробилось сквозь тучи.
      Последний поворот, и они остановились у калитки дома Галины Ивановны. Николай молча ждал, пока бабушка и внук выйдут, но Лешик не спешил. И когда бабушка с улицы позвала его, то он еще крепче схватился за подголовники кресел и разразился истеричным смехом. Николай даже обернулся и с тревогой уставился на Лешика. Галина Ивановна пыталась отцепить евнука, а он до дрожи сжи-мал руки на хромовых стойках подголовников и ржал с еще большей силой. У бабушки не получа-лось оторвать его, а Лешика это возбуждало все сильнее и сильнее.
      – Алексей! – злилась бабушка. – Ну, выходи же! – она все еще пыталась оторвать внука от кресел, но ничего не получалось. Наконец, Галина Ивановна умоляюще посмотрела на Николая. Лешик тоже смотрел на дядю Колю, но со злобным восторгом.
      Николай отвернулся – сами разбирайтесь…