Самодур — тот, кто действует, опираясь
на произвол, собственную прихоть,
не считаясь с другими. (грамота.ру)
Впервые я услышала это замечательное слово «самодур» в старом добром советском фильме «Служебный роман»:
- Вы хотите уволиться, потому что Ваш директор самодур???
- Ага. Самодура!!!
Просматривая эту картину в надцатый раз, я снова и снова хохотала над этой сценой, и каждый раз думала, насколько же точно подобрано слово!
Моя история основана исключительно на вымышленных событиях. Три самодура, о которых и пойдёт речь дальше – практически сказочные персонажи, с которыми мне никогда не доводилось работать. Я работала с разными, далеко не самыми ангельскими директорами, но ТАКИХ не встречала никогда. Все самодуры типичны, поэтому история, которую я расскажу – про каждого, кто увидит в ней себя.
Николай Владимирович Космос был не первым директором в моей жизни, но таких поистине космических товарищей как он, признаюсь, раньше я не встречала. Внешне он был похож на мыльный пузырь: низенький, толстенький, некрасивый но ооочень важный! К тому же, у Николая Владимировича был безумно неприятный скрипучий голос и взгляд старого, потрёпанного, но в душе всё ещё мартовского кота. Всё это, конечно, отталкивало, но Космос обладал потрясающим чувством юмора! Видимо именно поэтому я не ушла с собеседования в первые секунды знакомства. К тому же, коллектив был молодой, творческий, да и работа интересная. «В конце концов, мне же с ним детей не воспитывать», - подумала я и приняла предложение о работе.
Каждый день Николай Владимирович влетал в офис на адреналиновых крыльях. Он мог смеяться, шутить, мог орать и высказывать претензии всем и вся, мог сходу забрасывать нас своими идеями и планами по их воплощению, но, он никогда не мог спокойно сидеть в директорском кресле. Очень скоро мне рассказали, в чём секрет бодрости нашего дряхленького на вид самодура: Космос каждый день приходил на работу под кайфом. Без чудо-порошка он уже не мог: не мог креативно мыслить, не мог шутить, не мог изображать страстный взгляд и, судя по всему, как мужчина тоже ничего не мог. Но на это уже никто не обращал внимания. У богатых свои причуды.
В первый же день работы в агентстве Космоса я поняла, по какому принципу здесь строится вся кипучая деятельность: иди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что. И на то была своя причина.
Вчера Николай Владимирович принял обычную дозу, по пути на работу его озарило, и он решил, что мы будем открывать глянцевый журнал. Работа закипела. Конкретные задачи, конечно, поставлены не были, с должностными обязанностями тоже никто не разобрался, но главное, что шеф толкнул идею!
Сегодня Космос, видимо, порошка немного не досыпал. По пути на работу его снова озарило, но уже по другому поводу. Журнал нам не нужен. Всё, что делали вчера – отстой. Мы будем устраивать мега-супер-пуппер-шоу! Судя по изложенной концепции, во время «прихода» Николай Владимирович как раз смотрел у себя в машине шоу Дмитрия Нагиева «Окна».
- Значит так, - с попыткой сделать умное лицо произнёс шеф, - наша целевая аудитория -женщины от 35 и выше. Это дамы богатых мужчин, которым просто скучно жить.
В общем, идею мы воплотили. Шоу «Женские слёзы» проходило в довольно респектабельном заведении, владельцем которого был брат Космоса. Мы приглашали юношей и девушек из театрального училища, которые разыгрывали дешевые трагедии, которые якобы на самом деле с ними происходили. Пять-шесть зажиточных дам бальзаковского возраста, для которых устраивали всю эту клоунаду, видели развод с первых минут, но вида не подавали. Во-первых, деньги за шоу уже заплачены (кто же из них признается, что они повелись на это, как дети), а, во-вторых, всё же лучше смотреть на дешевое представление, общаясь при этом с псевдоподружками, чем дома в гордом одиночестве плевать в потолок.
По окончании шоу наступал самый неприятный момент для Николая Владимировича: нужно было расплачиваться с актёрами.
Отдавать деньги шеф ой как не любил. Своим постоянным сотрудникам он всегда задерживал зарплату, а потом выдавал её частями (никто, естественно, не был оформлен официально и никакой договор с Космосом не подписывал). Тем же, кто работал на шефа впервые, Николай Владимирович всегда не доплачивал (заранее оговаривал сумму, а по окончании работы отдавал на 100 – 200 грн. меньше, мелочь, а - приятно). Именно поэтому для тех, кто работал с Космосом впервые, первый раз всегда становился последним.
Однажды к нам в офис пришла новенькая: худюсенькая улыбчивая девушка. Она была очень приятной в общении: знала кучу анекдотов, рассказывала забавные истории из своей жизни и всему офису делала кофе. Шеф долго тужился, подчёркивая свою значимость в принятии столь серьёзного решения, но наконец-таки выдавил из себя: «Я Вас беру». Алина от радости чуть не бросилась ему на шею. Но мы-то знали, что всё будет не так мягко, как стелил ей наш Космос.
Очень быстро мы подружились с Алинкой. Она рассказала мне, что сама воспитывает ребёнка. Родители живут очень бедно и помочь ей ничем не могут, поэтому работа в нашем агентстве для неё – небо в алмазах. Я в свою очередь рассказала всё (что можно было, конечно) про специфику работы и нашего шефа. Предупредила, что он вечно пыжится и строит из себя Цезаря, но на самом деле он всего лишь голый король. И только один момент тогда я почему-то упустила: все мы давно привыкли, что шеф КАЖДОЙ признавался в любви до гроба и пытался затащить в постель. В свою очередь КАЖДАЯ ему с улыбкой отказывала, после чего он больше не подкатывал к нам свои гениталии.
У Алинки не было высшего образования, и Николай Владимирович никогда не упускал шанса ей об этом напомнить. Унижая того, кто слабее, он испытывал, видимо такой же кайф, как и от своего чудо-порошка. Он постоянно подчёркивал, что чуть ли не на помойке нашел Алину и дал ей хорошую работу (хотя, говоря объективно, её зарплата была не такой уж баснословной, как об этом говорил наш самодур).
Однажды я допоздна задержалась на работе, дописывала какой-то сценарий. Погрузившись с головой в написание текста, естественно, не заметила, кто уходил из офиса, а кто оставался. Вдруг слышу чей-то плач. Выхожу на балкон, а там, свернувшись клубочком в кресле, сидит Алинка и плачет навзрыд.
- Ты чего, мать, рыдаешь? – спрашиваю я.
- Я с ним переспала! Он меня практически изнасиловал! – слышу я от Алины и просто торопею от услышанного.
О ком идёт речь я почему-то поняла сразу. Конечно, это был наш Космос.
- Как переспала??? Каким образом он вообще приблизился к тебе? – то, что говорила Алина казалось мне просто выдумкой.
Я налила Алинке коньяку, она немного успокоилась и рассказала мне всё. Подкатывания Николая Владимировича начались по стандартному сценарию. Но вот только отказала ему Алина не тактично, с улыбкой, как мы все, а уж слишком откровенно и прямолинейно. В ответ Космос пригрозил, что Алина завтра же останется без работы, если не поедет к нему домой на бокал шампанского. И она поехала. Что было дальше даже я, человек, который всего лишь слышал эту историю, рассказывать не могу и не хочу. Скажу лишь одно: Космос вёл себя, как отборный извращенец. Алинка умывалась слезами, но продолжала терпеть, а он даже не думал останавливаться.
Я, конечно, и до рассказа Алины понимала, что наш шеф – полный имбицил, но я и подумать не могла, что его страсть к унижению настолько велика и уродлива. Ведь он вовсе не переспать с ней хотел (и это, конечно, тоже), он хотел в очередной раз самоутвердиться за счёт унижения слабого.
Алинка была уж слишком открытым и доверчивым человеком. Эту историю она рассказала всему офису. Естественно, шеф её уволил. А мы продолжали работать.
Как я уже говорила, энергии у Николая Владимировича было в избытке и, чаще всего, направлять её в мирное русло, он, конечно же, не умел. Он постоянно орал: по поводу и без, по каждой мелочи, из-за любой своей прихоти. Казалось, что во время крика наш увядающий хоббит чувствует себя Наполеоном!
Ко всем «заскокам» директора я всегда относилась лояльно: попросту воспринимала его, как душевнобольного человека (и, скорее всего, так оно и было, только справку ему никто не выдавал), на которого и обижаться-то было грешно. Но когда на меня начинают повышать голос – все кукушки из моей головы в одну секунду разлетаются в тёплые края, и я уже себя не контролирую. Я начинаю орать в ответ. Ору так, что коллеги из соседних кабинетов просто боятся высунуть свой нос. Их съедает любопытство, но они стоят перед выбором: довольствоваться теми обрывками фраз, которые до них долетают или попасть мне под горячую руку. И они довольствуются.
Так произошло и с Космосом. О том, что бывает, если на меня накричать, я чистосердечно призналась директору в первый же день работы. И он это действительно понял. Когда в разговоре со мной Николай Владимирович начинал закипать, мой взгляд становился бешеным, и он тут же успокаивался. Что же заставило его перейти грань дозволенного в тот раз, я не могу понять до сих пор, но пожалел он об этом не раз.
Был замечательный летний солнечный день. Я сидела за своим компьютером и писала очередной сценарий. Погода за окном звала в парк, на аттракционы, а у меня оставалось всего пару часов, чтобы дописать текст. Он был практически готов, вот только вступление осталось придумать, но мысли в моей голове почему-то устроили забастовку.
- Ну что ж, - подумала я, - буду хитрее.
Я открыла, лежавший на моём столе глянцевый журнал, пролистала его, и, О НЕБО!!!, я нашла именно то, что мне было нужно. Слово в слово я слизала вступление из журнала и тут, откуда ни возьмись, передо мной появился Космос. Настроение у него было ужасное: по тому, как он скривил и без того кривую физиономию было понятно: похвалы не жди.
- Сценарий готов? – проскрипел Николай Владимирович.
- Готов,- спокойно ответила я.
Шеф подошел к моему компьютеру и стал читать прямо с монитора. Каково же было моё удивление, когда после прочтения во всём сценарии он стал критиковать именно вступление! На моём лице появилась улыбка, но я старалась держать себя в руках.
Оля, ты в школе училась? – начал на повышенных тонах Космос. – Что это за стилистика? Мне это не нравится! А запятые? Ты что, запятые правильно расставить не можешь??? – и он принялся исправлять ошибки. Во вступлении из четырёх предложений он исправил практически все знаки препинания.
Конечно, моя душа захотела продолжения банкета. Я открыла глянцевый журнал и ткнула ему под нос. Все сотрудники офиса замерли в ожидании. Они понимали: цирк Шапито приехал, пора поудобнее устраиваться на своих местах и ждать начала представления.
Космос в считанные секунды стал пунцовым. Такого облома он не ожидал. Ещё бы, Его Величество раскритиковало текст, который читают миллионы людей, и им он нравится. Текст, который проверяли профессионалы, работающие в глянцевом издании, а наш МОЗГ нашел в нём десятки пунктуационных ошибок. Мои коллеги еле сдерживали истерику, потому что ржать хотелось всем. Ржать громко и долго. И первой начала я. Офис взорвался! Когда наша истерика закончилась, вторым номером программы был шеф. Он стал обвинять меня во всех смертных грехах, прочитал лекцию о плагиате, объяснил, какая я коварная и хитрая дама, и даже начал повышать голос, но я вовремя его остановила:
- Не надо, Николай Владимирович, а то я обиду затаю, вы завтра выйдете из офиса, а у вашей «Тойоты» будут проколоты 4 колеса…
Шеф моментально успокоился. Не знаю почему, но он на 200% был уверен в том, что я ведьма (видать, подслушал мой разговор с девчонками о том, как я проводила ритуал очищения квартиры).
Вот это был номер! По его реакции я поняла, что наше сотрудничество продолжается, но, зная его не первый день, также понимала, что он затаил обиду и месть не за горами. И я оказалось права.
Месть такое блюдо, которое подают холодным. Этого правила Космос или не знал, или просто не мог придерживаться в силу чрезмерной импульсивности. Отомстить мне он решил уже на следующий день.
Я с головой погрузилась в новый сценарий, на написание которого у меня было всего несколько часов. Гнать халтуру я не могу, поэтому справиться с задачей в отведённый срок было мне не по зубам, и шеф это прекрасно понимал.
- Сценарий готов? – с ехидной улыбкой спросил Космос, едва переступив порог офиса.
- Нет, я не успеваю.
- Я спрашиваю, когда будет готов сценарий??? – на повышенных тонах и с ОЧЕНЬ неприятной интонацией задал вопрос шеф.
- Я не успею написать сценарий за 3 часа. Мне нужно время, – уже не совсем спокойно ответила я.
И тут Космос дал волю своим голосовым связкам. Он стал орать во всё горло, повторяя один и тот же вопрос: «Когда будет сценарий? Почему он до сих пор не готов???».
- Никогда, – спокойно сказала я, и стала собирать вещи.
Шеф вдруг прекратил истерику и спросил:
- А куда ты собираешься?
- Домой. Я увольняюсь. Сценарий допишете сами.
- Олечка, ты чего? Ну, покричали и успокоились. Это же рабочие моменты. Всё, успокойся. Садись, дописывай. Сколько тебе нужно времени? – Космос улыбался, тон его был сладкий-сладкий, но, уже было слишком поздно: мои кукушки разлетелись и напрочь отказывались возвращаться, а мои децибелы пошли в атаку:
- Я же тысячу раз говорила Вам, что орать на меня не надо!!!!!! Я не перевариваю истеричные вопли!!!!! За расчётом приду завтра! – и я ушла.
Вот что мне всегда удавалось делать с лёгкостью, так это без тени сожаления бросать мужчин и работу, потому как знала, что и того и другого на мой век всегда хватит.
Как и обещала, «завтра» я пришла за зарплатой. Теперь уже бывшие сотрудники встретили меня заразительным приступом смеха. Шефа на работе ещё не было.
- Кто-то объяснит мне, что происходит? – я была в недоумении.
- Олька, вчера ТАКОЕ произошло!!! – еле сдерживая смех, выдавила из себя Илона.
То, что ребята рассказали дальше, казалось мне невероятным, но я поняла, что какие-то высшие силы отныне никогда не дадут меня в обиду.
Оказалось, что буквально через пару часов, после того, как я ушла вчера, хлопнув дверью, шеф засобирался домой (рабочее настроение я ему в тот день испортила окончательно). И каково было его удивление, когда, подойдя к своей «Тойоте» он увидел разбитое стекло. Оказалось, что из машины исчез его портфель, в котором были деньги, документы и НОВЕНЬКАЯ крохотная видеокамера, которую он купил в тот злополучный день. Мне, конечно, было жаль Николая Владимировича, но всеобщая истерия накрыла и меня. Посмеялась я от души.
- Привет – вдруг услышала я за спиной обиженный голос шефа. – Как ты могла?..
От этого вопроса мне стало ещё веселее.
- Вы считаете, что это я сделала??? – маразм Космоса начинал меня поражать.
- Нет, конечно. Но это произошло потому, что ты наколдовала! Я всегда знал, что ты – ведьма!– с абсолютно серьёзным выражением лица зарядил мне Николай Владимирович.
В тот момент я даже слегка растерялась: сразу звонить в 03, просто покрутить пальцем у виска или попытаться ещё поговорить с ним, как с нормальным человеком? Третий вариант я сразу исключила, до второго не опустилась бы, а первый – забота его семьи (хотя семьи у Космоса никогда не было, видимо настолько грешной женщины, которой бы Бог послал такое наказание, на всей планете не нашлось).
После короткой паузы Николай Владимирович протянул мне деньги и добавил:
- Надеюсь, что ты поймёшь, насколько подло ты поступила.
- Но здесь не всё – заметила я.
- Остальное отдам позже. Больше нет.
Глупо бы было верить в то, что Космос отдаст всё и сразу. Конечно, было у него ещё, но жадность, как всегда, уложила его на лопатки. Да мне было и не принципиально: забрать всё и сразу или частями.
- Хорошо. Появится ещё – звоните, – и я ушла.
С бывшими сотрудниками, мы, конечно, продолжали дружить. Я узнала, что на собрании Космос строго-настрого запретил им общаться с «ведьмой», а если узнает, что кто-то нарушил запрет – тут же уволит. Маразм крепчал, но меня это уже не касалось.
«Завтраками» по поводу денег Николай Владимирович кормил меня долго. Но, настал момент, когда остаток зарплаты мне очень понадобился. Помню как сейчас, я позвонила ему в воскресенье вечером и в форме ультиматума сообщила, что приеду в офис завтра, и он мне отдаст всё, что должен. Ради шутки, конечно, добавила:
- Как там ваша «Тойота»? Больше ничего не произошло?
После обеда следующего дня я уже стояла на пороге офиса. Открываю дверь, меня видят бывшие сотрудники, и я снова слышу взрыв смеха! На это раз история была ещё более удивительная. Итак, утром в офис залетел разъярённый Николай Владимирович со словами:
- Какого хера она звонила мне в 9 часов вечера в воскресенье???????!!!!!!!!!!!!!!
Речь, конечно, же, шла обо мне. Оказывается, разговаривая со мной по телефону, Космос был за рулём. Через несколько секунд после окончания разговора он попал в жуткую аварию. Сам не пострадал, а вот «Тойота» восстановлению не подлежит. Конечно, версия первая и единственная – Ольга-ведьма всё подстроила.
Я не знаю, что это было: случайность или закономерность, но я бы назвала это справедливостью.
Николай Владимирович отдал мне всё до копейки. Молча (видимо, уже боялся со мной даже разговаривать). Моя душа, как всегда, захотела праздника, и я спросила:
- И это всё? А премию вы мне выдать не хотите?
- За что??? – глаза Космоса стали квадратными, ведь все мои слова он воспринял очень серьёзно.
- А квартира у Вас ещё не сгорела? – с едва заметной улыбкой спросила я.
Быть виновной в его смерти от сердечного приступа я не хотела, поэтому, не дожидаясь ответа, просто ушла.
P.S.: Мы встретились с Космосом через несколько лет случайно на одной выставке. К тому времени я уже работала на телевидении. Увидев меня, он, как ни странно, обрадовался, предложил мне выпить с ним коньяку. От хорошего коньяка я никогда не отказывалась. Николай Владимирович стал рассказывать об очередном журнале, который он хочет открыть:
- Ольга, ты стала ещё прекраснее. По-прежнему гордая и чертовски обворожительная. Давай забудем всё, что было когда-то. У меня туту новый проект, может посотрудничаем?
Отказать себе в удовольствии и не съязвить я, конечно, в тот момент не смогла:
- А вы по-прежнему стареете, Николай Владимирович, и носите свитер с прежним пятном на животе. Сотрудничать с вами я больше никогда не буду. Максимум, что могу предложить – составить компанию за бокалом коньяка.
На этих словах приехала наша студийная машина. Я отдала Космосу свой бокал, как всегда села на переднее сидение и уехала. Он махал мне вслед рукой и натягивал улыбку, а мне было просто жаль его: ни жены, ни детей, молодость уже позади, друзей так и не нажил, уважения тоже добиться не смог. Каждое утро его ждёт лишь чудо-порошок, который для него и есть жизнь.
Александр Юрьевич Рыжак был моим наказанием №2. Наше собеседование началось с долгой паузы: он молча смотрел на меня и улыбался, потом произнёс какой-то комплимент и наконец-то взглянул на резюме.
Все фекалии натуры Александра Юрьевича, как и у Космоса, скрывались за отменным чувством юмора! Он был душой компании. Любой корпоратив, день рождения или просто пять минут перерыва в работе и вот он – звезда! Шуточки, прибауточки, анекдотики, кривляния – очень миленько смотрится в исполнении директора и даже как-то располагает.
Вакантной должности, на которую я претендовала, в компании не было, поэтому Рыжак предложил мне другое место: ни выше, ни ниже, просто другое. Работа была неинтересной, но я почему-то согласилась. К тому же директор казался мне просто душкой!
В отличие от Космоса Рыжак заходил в офис не спеша, медленно попивая кофе из автомата. Этот отвратительный на вкус кофе был для него ежедневным ритуалом. Как выглядел Александр Юрьевич описать трудно. Я бы сказала так: если отрезать голову – потрясающе! Одевался он всегда со вкусом: то костюмчик натянет, если ждёт серьёзных гостей, то (что бывало чаще) придёт в стиле «casual». Но, было одно огромное «НО»: он потел как загнанная лошадь, поэтому на его рубашках под мышками всегда были ужасные пятна пота, пятна таких размеров, что тактично не заметить их было просто не реально.
Что же касается головы – здесь дела были более печальными. Рыжак был довольно молод, поэтому его лицо было не столь неприятно, как лицо Космоса, но Александр Юрьевич был рыжим. Есть люди, которым очень идёт рыжий цвет волос и веснушки, но Александр Юрьевич был отвратительно рыжим. На его лицо хотелось вылить ведро отбеливателя, а волосы замочить на сутки в перекиси водорода.
Уже с первых дней работы я поняла, что моего нового шефа не любили абсолютно все: весь коллектив, включая даже уборщицу. Его не просто не любили, его тихо ненавидели.
Поначалу я не понимала: как столь милый и безобидный директор может вызывать такое отвращение в людях? Но когда самодурство шефа коснулось меня лично, настроение коллектива уже не требовало дополнительных объяснений.
Первое, что удивило в организации работы это то, что у Рыжака не было собственного кабинета. У него был свой стол, удобное кресло, но находилось это всё в одной общей комнате, где сидел весь коллектив. Александр Юрьевич постоянно жаловался на то, что мы шумим и мешаем ему говорить по телефону, наши бабские разговоры о шмотках и распродажах в магазинах его просто раздражали, но он упорно отказывался от собственного кабинета. Как всегда в коллективе нашлись добрые люди, которые эту ситуацию для меня прояснили: Рыжак был заядлым собирателем сплетен. Кто бы ни говорил по телефону, шеф всегда набрасывал туда своё ухо, вырывал слова из контекста, что-то дорисовывал в больном воображении и делал совершенно нелепые выводы. Коснулось это, естественно, и меня.
Как-то мне позвонил бывший коллега по работе Антон, сказал, что увольняется и нас накрыло волной ностальгии. Мы вспоминали наш дружный коллектив, походы в кафе и выезды на природу. Вспоминали, как кипела наша жизнь во многом от того, что мы были рядом друг с другом, как большинство из нас не увольнялись именно потому, что мы не могли расстаться, понимая, что ТАКОГО коллектива возможно уже никогда не будет в нашей жизни. Воспоминания настолько меня увлекли, что я даже внимания не обратила на то, что Рыжак уже двумя ушами был в моей беседе.
Мой новый коллектив существовал по принципу: человек человеку друг, товарищ и корм. И во многом это была заслуга Рыжака. Шеф понимал, что о таком коллективе, который вспоминала я, он может только мечтать. После того, как наш с Антоном разговор был окончен, Александр Юрьевич захлебнулся собственной завистью. Но об этом я узнала только на следующий день.
Каждое утро у нас начиналось с собрания. Рыжак требовал обязательного присутствия всех без исключения, хотя смысла в этом, конечно, не было. Люди отрывались от работы на 2 – 3 часа, но полезного из этого собрания не выносили, как правило, ничего. Сценарий был всегда один и тот же: Александр Юрьевич упрекал всех присутствующих в непрофессионализме, лени, безынициативности и прочих вещах. Каждое утро Рыжак рассказывал, что он единственный пашет как вол без перерыва и выходных, а мы все – дармоеды, сидим на его шее.
В то утро на повестке дня была я.
- Хочу поговорить о том, - начал Рыжак, обращаясь ко мне, - как вчера ты разговаривала по телефону. Я, конечно, понял, что этот коллектив никогда не сравнится с тем, в котором ты работала, но не нужно это делать так демонстративно. Ты что, хочешь меня научить дружный коллектив строить? Ты думаешь, я не понял, что всё это ты говорила специально, чтоб я услышал?!
И тут «Остапа» понесло. Рыжак свято верил в то, что вчерашний разговор был подстроен мною специально, чтобы его упрекнуть в неумении сплотить коллектив.
На такой бред даже отвечать ничего не хотелось. Заявление директора вызвало во мне лишь одну мысль: идиот! Это какой же должна быть мания величия у человека, чтобы он себя чувствовал героем всех разговоров, происходящих в стенах офиса? Его рыжую голову даже на секунду не посетила мысль о том, что я плевать хотела на него с высокой колокольни во время того разговора, что я отключилась от реальности и словно перенеслась в прошлое, где для мыслей о его присутствии не было места.
Рабочий день только начинался. И основные «сюрпризы» от шефа, как оказалось, были ещё впереди. После обеда у Александра Юрьевича было запланировано собрание с избранными членами коллектива, но он почему-то решил его перенести.
- Ольга, - обратился ко мне Рыжак, - обзвони этих людей, - он дал мне список из 15 человек, - и скажи, что собрание переносится на завтра на 15:00.
Свою работу я всегда старалась оптимизировать. Вот и в этот раз, чтобы не терять время, вместо обзвона я набрала смс: «Сегодняшнее собрание с Рыжаком переносится на завтра на 15:00», и одним махом разослала его всем 15-ти абонентам. Через несколько секунд 14 из них прислали ответ «ок», и лишь одна особо одарённая сотрудница что-то не поняла. Она позвонила мне с вопросом:
- А почему переносится?
- У Александра Юрьевича возникли неотложные дела, - не могла же я сказать, что ему просто моча в голову стукнула и он теперь вместо того, чтобы проводить собрание раскладывает пасьянс, думая, что этого никто не замечает.
- А какая завтра будет повестка дня? - не успокаивалась особо одарённая коллега.
Ответа на этот вопрос не знала не только я, но и сам Рыжак, и всё же я решила его побеспокоить.
- Александр Юрьевич, тут Юлия Черная интересуется завтрашней повесткой дня, - на этих словах Рыжак взял трубку и продолжил разговор лично.
Из беседы с Черной директор понял, что все сотрудники из списка получили смски. Этот факт его почему-то обидел до глубины души.
- Оля, если я сказал обзвонить, это значит обзвонить!!! Почему ты отправила смс??? – словесный поноса Рыжака только начинался, и ответить сразу ему было невозможно. Да он на самом деле никогда и не ждал ответа. Он любовался собой, устраивая театр одного актёра (хотя играл очень дёшево, максимум, что ему могло достаться в театре при распределении ролей – тень отца Гамлета). – Ты не выполняешь поручения руководителя и всё делаешь по-своему! Какие я должен сделать выводы? Ты не в состоянии выполнить то, что я говорю! Всё! Теперь я буду серьёзно думать о нашем дальнейшем сотрудничестве!!!
По сравнению с этим утренние упрёки казались просто детским лепетом. Может, я до сих пор чего-то не понимаю, и мне кто-то объяснит, в чём же состоит столь существенная разница: обзвонить или разослать смс, если результат ДОСТИГНУТ? А может разница лишь в том, что я осмелилась не выполнить очередную самодурскую прихоть?
С одной стороны мне, конечно, было глубоко всё равно, что говорит директор. Африканские тараканы в его голове – это его личные проблемы. Но, с другой стороны, бесило то, что мне приходится работать под руководством столь неадекватного человека, который только мешает результативно работать. Почему я, выполняя свои непосредственные обязанности, должна ещё выслушивать весь этот маразм? У меня нет диплома психиатра, и волонтёром для душевнобольных я сюда не нанималась. Вот этот момент меня по-настоящему выводил из себя.
Коллектив почему-то боялся шефа. Почему? Этот вопрос до сих пор для меня остаётся загадкой. Пока я нашла этому лишь одно объяснение: потому что люди не верят в себя. Никто и никогда не смел даже пикнуть в сторону Рыжака, не говоря уже о том, чтобы ему возразить или начать отстаивать свою правоту.
У нас работал некий Максим Кочерыжкин. Парень толковый, но совершенно бесхребетный. Ему было уже за 30, он был высокий и довольно мускулистый. Рядом с ним Рыжак казался просто жалким карликом. Но постоять за себя Максим не мог. Для Александра Юрьевича он был мальчиком для битья. Когда я увидела «казнь» Максима впервые – была в глубоком шоке, потому что такого обращение с подчинёнными я не видела ещё никогда.
На очередном утреннем собрании жертвой Рыжака стал Максим Кочерыжкин. Началось всё, как обычно, с обвинений во всех тяжких и крика, но вдруг:
- Какого *** ты тут делаешь, объясни мне?!! Я заебался уже с тобой разговаривать!!! – Рыжак перешел на мат, - Максим, ты тупой! Если завтра я тебя, ****ь, уволю, тебе негде будет работать!!!
Он кричал не своим голосом и материл Максима так, что у меня волосы вставали дыбом. А этот бугай, вместо того, чтобы ответить тем же или просто взять директора за шкирку и хорошенько трухнуть, опустил в пол глаза, покраснел и молча захлёбывался потоком грязи, который лился ему на голову. Я была в недоумении: это же насколько нужно не уважать себя, чтобы такое позволять!? Сказать честно, Максим никогда не вызывал уважения у коллектива, но теперь я поняла почему: человек, который не уважает сам себя не может вызывать уважение окружающих!
После того собрания я ещё какое-то время была в стопоре. Такое поведение директора было для меня шоком! Я воспитывалась в хорошей семье, всегда общалась с воспитанными людьми и вдруг такое хабальство. Но возмущало не столько колхозное воспитание Рыжака, сколько безответная реакция жертвы.
Причина постоянно гнева Рыжака вскоре стала для меня очевидной: во-первых, он был закодированным (значит когда-то не выходил из запоев, а это заметно подрывает психику), во-вторых, его упорно не брали на работу в столицу (на этом стоит остановиться подробнее).
Руководство медиахолдинга, в котором я работала, приняло решение открыть в Киеве ещё один телеканал. Рыжак, узнав об этом, закрутил задницей, как кошка перед прыжком. Он был уверен, что гендиректором нового телеканала назначат именно его рыжую физиономию. Однажды, когда ремонт в здании нового телеканала был уже закончен, шеф поехал на экскурсию. Приехал довольный как никогда, никого не трогает, не матерится (что было вообще удивительно). На очередном собрании заряжает:
- Представляете, там такое шикарное здание, такой ремонт, оборудование! А кабинет гендиректора… Интересно, кто в нём будет сидеть? – с намёком на себя корчил дурачка Рыжак.
Через несколько дней Александр Юрьевич уже абсолютно серьёзно заявил, что он скоро уедет в Киев в качестве генерального директора того самого телеканала, и возьмёт с собой только самых-самых мегасотрудников (типа, начинайте подлизывать мне зад уже сейчас, если хотите попасть в число избранных).
Буквально через месяц после громкого заявления Рыжака к нам в офис зашла симпатичная молодая женщина, сообщила, что прибыла к нам из Киева и представилась:
- Меня зовут Алеся Зинченко, я – генеральный директор нашего нового телеканала.
Приезда Алеси Рыжий ну никак не ожидал. Высшее руководство его, как человека, не уважало, видимо, поэтому и решили преподнести этот визит в виде сюрприза.
Конечно, после того случая Рыжий выглядел как посмешище (хотя в этом была исключительно его заслуга). Алеся Зинченко, кстати, оказалась очень милым человеком, настоящим профессионалом, а Рыжий при любом удобном случае поливал её грязью. Именно после знакомства с Алесей наш шеф стал совершенно невменяемым.
…И снова к нашим баранам…
Поработав на новом месте всего ничего, Рыжак всё же полюбил меня (не как женщину, естественно). Александр Юрьевич предложил мне стать ведущей. Само собой, я, еле сдерживая возгласы счастья, согласилась.
Но, чтобы стать ведущей одного желания директора было мало. Нужно было понравиться главному редактору и, естественно, генеральному. К счастью, пробы прошли удачно, и верховные главнокомандующие одобрили мою кандидатуру. Начался процесс интенсивной подготовки. Через месяц я уже должна была сидеть в прямом эфире. Поначалу чувство эйфории напрочь вытеснило мой мозг, я была рада и счастлива. Через 2 недели моё блаженство немного поутихло, и я уже более трезво оценила ситуацию. С одной стороны ведущая – замечательная ступень в карьерной лестнице, но с другой – Рыжак, с которым придётся работать ещё более тесно. Который будет выматывать все нервы ежедневно, а я, как ни в чём не бывало, должна буду садиться в эфир. Стать лицом канала – большая ответственность, и если уж приму предложение – отказаться не смогу, это будет верхом легкомыслия.
Что делать? Ответ на этот вопрос всегда является самым сложным, особенно в тех ситуациях, когда никто кроме тебя самого на него и не может ответить. Но что-то свыше в очередной раз вмешалось в мою судьбу, и ответ пришел сам собой.
В последний месяц Рыжак придирался ко мне по поводу и без повода, а всё от того, что я упорно отказывалась потакать его капризам и плясать под его дудку. Извержение Везувия произошло на очередном утреннем собрании. И всё бы ничего, если бы он не начал повышать тон. О том, как меня переклинивает в такие моменты, Рыжак не знал.
Его упрёки в то утро коротко можно описать так: он положил всю свою жизнь на алтарь моей карьеры, а я неблагодарная (дальше я не поняла, чего он ждал в благодарность).
- Я хочу сделать из тебя ведущую, а ты! Ты даже со мной не разговариваешь! – орал он, видимо, уже плохо соображая, что говорит. Его претензия смахивала на жалобу ребёнка «мама, ты уделяешь мне мало внимания».
Что он имел в виду под словами «даже не разговариваешь» - не знаю. Да, я никогда, в отличие от остальных барышень, не смеялась над его плоскими шутками и не бросала работу, чтобы, открыв рот, послушать очередную историю из его жизни. Да, я никогда не льстила, говоря, как он прекрасно выглядит, видя его потные подмышки, и не спрашивала «как Ваши дела?», потому что мне это было абсолютно безразлично. Я вела себя естественно: холодно по отношению к нему, но это было, по крайней мере, честно.
На том собрании я не стала дослушивать его истерику. Своим кукушкам, как обычно и бывает в таких ситуациях, я сказала «аривидерчи», и они улетели. Я горлопанила на Рыжака что было духу. Он оцепенел, выкатил на меня свои маленькие глазёнки, вспотел, видимо, ещё больше, чем обычно, и молча выслушал всю мою пламенную и очень откровенную речь.
- Да не хочу я быть ведущей, неужели не понятно?! – со взглядом дикой кошки вопила я, - И нет разницы: звонить с объявлением или смски рассылать, и если Вас что-то не устраивает в моей работе, разорвите договор прямо сейчас и не надо мне больше предъявлять претензии!!!! – на этих словах я выдохнула и вышла из комнаты.
Мне было совершенно всё равно, что он подумает или сделает. Я поступила так, как поступала всегда: не изменила своим принципам и не позволила какому-то мужику с мешком комплексов за плечами унижать себя, хоть он и был моим шефом.
Как ни странно, моя децибелотерапия пошла Рыжаку на пользу. В тот день он, конечно, ещё обижался на меня и не разговаривал, но уже на следующее утро его словно подменили! Он улыбался во весь рот, стал называть «Олечка», моей работой был доволен абсолютно, в общем, наступила идиллия.
Мои коллеги отныне смотрели на меня, как на Жанну Д’арк. Они по очереди подходили ко мне и высказывали своё восхищение, а Рыжак больше НИКОГДА не посмел поднять на меня голос.
После того исторического собрания я проработала в компании ещё полгода и уволилась (что нужно было сделать гораздо раньше). Рыжак продолжал ежедневно унижать сотрудников. Как всегда Александр Юрьевич во всё горло кричал о том, как много он работает, в отличие от всех нас, но, почему-то, ни разу не упомянул о том, во сколько раз больше получает зарплату, сколько раз летает за границу за счёт компании и решает личные вопросы руками подчинённых, пользуясь служебным положением. Не говорил никогда о том, что половину рабочего времени тратит на игру в пасьянс, с умным видом утыкаясь в монитор. Не говорил о многом, о чём стоило сказать, если уж быть честными до конца. Но даже после моего примера безнаказанности за отстаивание своей правоты мои бывшие коллеги продолжали бояться. Работать в такой угнетающей атмосфере, понимая, что ситуация изменится только с его уходом, было противно.
P.S.: По сей день я общаюсь со многими бывшими сотрудниками. Один из них Миша Синичкин – очень талантливый человек, который ненавидит Рыжака, но боится что-то менять в своей жизни. Так вот Миша рассказал мне забавную историю. Она произошла вскоре после моего ухода.
У Мишки был день рождения, который совпал с его выходным. На следующий день по традиции Синичкин пришел на работу с тортом и шампанским, позвал всех ребят во главе с шефом на угощение. Все пришли. Все кроме генералиссимуса. Он неподвижно сидел за своим рабочим столом и ворчал себе под нос:
- Что, вчера не соизволил прийти с тортиком, отдыхал, веселился, а я работал! А сегодня тортик принёс?! Сам его и ешь, а я – занят!
Именинник мысленно покрутил пальцем у виска и всё же открыл шампанское. По большому счёту Синичкину было ни жарко, ни холодно от слов шефа. Задевало одно – глупость и нелепость сказанного.
Через неделю синдром бешенства отпустил шефа. Он пришел к Мишке, что-то брякнул в оправдание и подарил, внимание!!!!, чашку-термос. Когда Синичкин мне сказал: «Чашка-термос», - от смеха у меня из глаз потекли слёзы!!! Ведь уже 8 лет на рабочем столе Мишани стояла ТОЧНО ТАКАЯ же чашка, которую Рыжак не замечал по причине своего слишком высоко задранного носа.
К счастью, Александра Юрьевича я больше никогда не встречала.
Леонид Алексеевич Круглый был моим директором дважды: много лет назад я работала под его началом, затем ушла, он тоже сменил насиженное кресло и однажды появился в моей судьбе вновь, как весной из-под снега появляются …. (нет, не цветочки). В течение трёх месяцев он переманивал меня к себе, но на тот момент я верой и правдой служила Рыжаку. Буквально через несколько дней после того, как мистер «потные подмышки» подписал заявление о моём уходе, Леонид Алексеевич Круглый нарисовался в моём мобильном:
- Привет. Ну как дела? Как работа? – в надежде услышать, что всё задолбало, спросил Круглый.
- Никакой работы! Я уволилась! – с искренней радостью ответила я.
То, что произошло пятью секундами позже, нужно было слышать. Сначала – пауза. Круглый, видимо, перегружал свой второй пентиум. Потом мне казалось, что на том конце провода начали резать поросёнка: Круглый визжал от радости так, будто я ему сообщила о том, что отдамся при первой же встрече.
- Всё, собирай вещи, бери билет на самолёт, я тут тебя встречу, что делать расскажу по дороге в офис!
Я всегда была легка на подъём и в поисках приключений могла лететь хоть на край света. На этот раз лететь нужно было в Москву. Именно там нашел своё пристанище Леонид Алексеевич.
- Сколько? – с этого вопроса без лишних расшаркиваний и любезностей я начинаю любые переговоры по поводу работы, дабы не тратить ни своё, ни чужое время.
Сумма была предложена приличная.
- Где я буду жить?
- Квартира уже есть, оплачивает фирма, не переживай – отрапортовал Круглый.
Насущные вопросы были решены. Оставалось одно – войти в реку дважды. Я понимала, что Леонид Алексеевич – далеко не сахар, что его корона и в былые-то годы была внушительных размеров, а теперь, с переездом в столицу, крыша, наверное, совсем потекла, но, сумма гонорара ласкала слух и работа была мне по душе. Утром я уже сидела в самолёте.
Говорят, что внешность человека – зеркало его души, и практика показывает, что это действительно так. Леониду Алексеевичу Круглому не было ещё и 26-ти, но выглядел он на все 36. В двух словах я бы описала его так - гигантская груша: маленькая голова, обвисший сутулый корпус, заплывшие жиром бока и огромные сальные бёдра. Внешность Леонида Алексеевича вызывала во мне лишь одно чувство: чувство брезгливости. Шагая по офису от стены к стене, он напоминал мне борца сумо, который мечется в поисках противника. У него всегда был слегка приоткрытый рот, вгляд из-подо лба и тяжелое дыхание. Когда он вот так молча на тебя смотрел, казалось, что ты имеешь дело с дауном (хотя, когда он начинал говорить, это предположение только усиливалось). Круглый не умел чётко и лаконично высказывать свои мысли. Каждая новая фраза начиналась с долгого и протяжного «эээээээээээээээээ». В его гардеробе было всего два вида одежы: костюм классический и костюм спортивный, и если спортивный ещё хоть как-то скрывал недостатки его фигуры, то пиджак и брюки сидели на нём как на корове седло, а штаны свисали до колена так, будто корова не добежала по нужде до специально отведённого места. Ухаживать за собой Круглый не любил: от него вечно разило дешевым одеколоном, стрижка была похожа на самодеятельность дома под машинку, а из-под ногтей часто виднелась грязь. И во многом так было не потому, что Леонид Алексеевич ужасно ленивый по натуре человек, а потому, что чувства вкуса и понимания прекрасного в нём попросту не было. Примитивность во всём – вот то, что я читала бегущей строкой у него на лбу.
Круглый, как и обещал, встретил меня в аэропорту. С воспитанием у мегаперсоны было ещё хуже, чем с внешним видом, поэтому я даже не рассчитывала, что он оторвёт свой толстый зад от сидения, поможет с чемоданами, откроет дверь в машине или подаст руку. Как прошел перелёт, голодна ли я, как самочувствие? – это Леониду Алексеевичу было тоже по барабану. Мы сразу поехали в офис. По пути он ввёл меня в курс дела, высадил возле какого-то здания и куда-то уехал, ничего не сказав. Я самостоятельно нашла своё новое место работы, познакомилась с коллективом, и сразу же принялась за дело. Мой первый рабочий день закончился в 11 часов вечера. После перелёта, без завтрака, обеда и ужина, полноценных восьми часов работы я наконец-то поехала в свой новый дом.
Следующее утро у меня началось с вопроса к шефу:
- Где здесь неподалёку найти какое-нибудь кафе или бистро?
- А зачем тебе кафе? – со взглядом примата спросил Круглый.
- Ну я вообще-то иногда ещё и обедаю. А у вас тут как, это не принято?
О том, что сотрудникам нужен обеденный перерыв Гигантская Груша даже не подозревал. Зачем? Ведь это ему нужно поддерживать несгораемыми свои 120 килограмм жира, а всем остальным необходимо срочно записаться в балетную школу, считать калории и вкалывать до заката.
Первый случай неизлечимого самодурства произошел с Круглым уже через несколько дней после моего приезда. Он позвонил мне часов в 7 утра:
- Слушай, сегодня в 9:00 я организую срочное собрание. Там буду всем раздавать ****юлей, а то совсем уже некоторые расслабились. Ну и на тебя немножко погоню, но ты там не обращай внимания, это я так, для других выступлю.
- Ты имеешь виду, чтоб я тебя не послала тут же при всех?
- Ну да. Ну ты ж понимаешь, это чисто воспитательный момент для отдельных товарищей.
- Ладно, подыграю. Но ты тоже не перебарщивай.
Собрание началось ровно в 9:00 (нужно отдать должное Круглому, он был очень пунктуальным человеком). Все сидели с унылыми лицами, понимая, что ничего хорошего в свой адрес сейчас не услышат. Концерт, как и обещал Леонид Алексеевич, был ого-го!!! Он «ставил раком» всех по очереди, требовал ещё больших результатов, а когда с упрёком задавал вопрос, никто даже не смел пикнуть. Очередь дошла и до меня. Я «получила» свою порцию нотаций, послушно покивала головой и делала извиняющееся выражение лица, мол, исправлюсь, шеф. Вечером того же дня Круглый тихонько поблагодарил меня за хорошо сыгранную роль. Что ж, подобный воспитательные собрания иногда даже полезны, думала я, мысленно поддерживая тактику шефа. Но, так уж получается, что как правило, всё тайное всегда становится явным, вот и вся подноготная этого собрания стала мне известна (но произойдёт это только через неделю).
На следующий день Круглый сообщил мне о том, что через пару дней он, я и наша коллега Люба Григорьева отправляемся в командировку на неделю (в такое себе турне по матушке России). График предстоял жесткий, всё свободное время, по подсчётам, должно было уходить на переезд из одного города в другой и на ночлег. Люба решила в командировку ехать своей машиной, Круглый, само собой, тоже. У меня же своего авто не было.
- Ты поедешь со мной – не принимая возражений, заявил он.
Ездить с Круглым в машине было для меня наказанием. Мало того, что эти 120 килограмм рвотного порошка находились постоянно рядом, так он ещё ездил со скоростью 200 км в час, курил в машине через каждые 15 минут и на всю слушал шансон. Ах да, он не просто слушал, он ещё и пел (до тех пор, пока я тактично не попросила его заткнуться раз и навсегда).
Первым городом, в который мы приехали, был Санкт-Петербург. Люба сходу предложила мне перекочевать к ней в машину: она видела, что от путешествия с шефом я не в восторге, и я, естественно, согласилась. Мы обе знали, что Леонид Алексеевич такой самодеятельности не одобрит, но нам было глубоко всё равно.
Первый день мы отработали на «ура», дико устали, но нам ещё предстоял четырёхчасовой переезд в следующий пункт назначения. Каково же было моё удивление, когда Люба, уверенно держась за руль и устало глядя в лобовое стекло сказала:
- А ведь у меня сегодня день рождения…
- Как? – я остолбенела! Шеф даже не обмолвился!
- А вот так. Он знал, что у меня день рождения, и всё равно заставил ехать в эту командировку, козёл!
Самое обидное было то, что Люба в этой командировке действительно была как «не пришей кобыле хвост». Поначалу я удивлялась, зачем её вообще отправляют в эту ссылку, и только в этот момент поняла: он ей мстит. Круглый уже давно точил на Любу зуб (она периодически раскусывала его финансовые махинации), но сделать ничего не мог, так как у Григорьевой были весьма влиятельные покровители. Стоило ей только заикнуться, и Круглый бы уже покупал билет на родину. Но Люба молчала. Она была слишком порядочным человеком для того, чтобы заниматься подобными вещами. Но вот он не успокаивался никогда. При любом удобном случае он отыгрывался на Григорьевой по полной.
У Любы день рождения, а она девятнадцатый час сидит за рулём, без обеда, без ужина и без праздничного настроения.
- Козёл, ****ь, задолбал! Знал, что у меня день рождения, знал, что я нахер не нужна в этой командировке и всё равно, сука, заслал! – материлась Люба безбожно, но всегда по делу. – Перед собранием позвонил, урод, попросил, чтоб я не выступала, когда он ****еть начнёт, а теперь, *****, жопой повернулся!
И тут я поняла, что речь идёт о том самом собрании!
- Как, и тебе тоже звонил???
- Ну да. И тебе? – мы смотрели друг на друга и по-тихоньку наше настроение поднималось.
Прозвонив остальных участников того собрания мы узнали, что в то утро Круглый обзвонил ВСЕХ!!!, даже текст не потрудился изменить, слово в слово наплёл одну и ту же лапшу, а потом примерял роль важного и очень грозного директора. Мы с Любой умирали со смеху, но не понимали ЗАЧЕМ??? Пусть бы хоть один из присутствующих тогда не был предупреждён, ну хоть для одного спектакль устраивался, а так ДЛЯ КОГО???
- Я же говорю, что он конченый! Быдло колхозное! Вылезло, ****ь, из своего Мухосранска, жиром обросло и со своим свиным рылом руководить лезет! Да, Оля, он просто пешка, я-то знаю! И он знает, что я ему, козлу, в любой момент в Мухосранск отправиться помогу. Какого хера выступает?
В тот день я поняла, что такого самодура, как Круглый, уже вряд ли встречу в своей жизни. Космос и Рыжак хоть пожили немного, мало ли что повидать пришлось (после чего подорвало крышу), а этому ведь всего 25! Какое же оно будет лет через 10? Даже предположить было страшно.
Эта правда, конечно, была для нас полной неожиданностью, но зато от души повеселила. Мы включили погромче радио, Люба стала звонить на все подряд радиостанции и поздравлять себя любимую с днём рождения.
- Сейчас приедем в город, я куплю бутылку грузинского вина и отметим с тобой! Ну его на хер этого козла! – Люба уже была в прекрасном настроении.
На часах было 23:00. До города ещё оставалось километров 100. Вдруг – звонок:
- Оля, купи где-нибудь по пути пачку бумаги, – услышала я голос Круглого.
- Хорошо – сказала я, лишь бы он поскорее отвязался.
11 часов вечера. Мы посреди трассы, и он прекрасно об этом знает, какая бумага??? Но, на больных людей нас всегда учили не обижаться.
Через час я, Григорьева и бутылка грузинского вина были уже в гостинице. Полночь. Звонок. Ну конечно, как же без него! Круглый на связи:
- Оля, нужно сделать протоколы сегодняшних встреч.
- Хорошо. На когда?
- На утро.
- А когда ты мне предлагаешь ими заняться?
- Сейчас.
Круглый говорил так, будто разговаривает с робокопом, а не с живым человеком.
- Сейчас?! – я начинала закипать. Любой наглости должен быть предел.
- Я уже 23 часа как на ногах без обеда и ужина. Можно я хотя бы приму душ и 6 часов посплю?
- Оля, это нужно сделать до утра.
Я просто бросила трубку. Что можно ответить человеку, который лепит такую ересь? Который сам, когда звонит, расслабляет свой анус в очередном ресторане или с проститутками в бане, как он это любит, а я должна до утра строчить протоколы собраний??? На кой хрен ему вообще в 8 утра протоколы??? А я на 200% знала, что они ему не нужны. Зачем же он звонил? Всё просто. Он набивался к нам на огонёк. Леонид Алексеевич был уверен, что мы с Любой уже якорнулись в каком-нибудь ресторане и, попивая коньяк, отмечаем её день рождения, а его ненаглядного не зовём. Следующий звонок подтвердил мои мысли.
- Люба, ты представляешь – начинала заводиться я – он хочет, чтобы я сейчас составляла до утра протоколы!
- Успокойся! Дай мне свой телефон! Иди в душ и больше не бери трубку. Он при****еный! Я сама с ним поговорю! – и Люба забрала у меня мобильный.
Не успела я дойти до ванной – звонок. Поговорив минуты 3, он достал и Григорьеву.
- Ну ты представляешь, это быдло спросило где мы!? Я сказала – в гостинице, а он мне: точно??? Не верит ****ина! Говорит, мол, я через 30 минут приеду в эту гостиницу, чтобы вы были там!
Что и требовалось доказать. Мистер жирный зад был уверен, что мы в ресторане.
- А почему Оля не берёт свой телефон? – не унимался Круглый.
- Леонид Алексеевич, Оля в ванной. Сейчас она выйдет, и мы ложимся спать. Не звоните нам больше, пожалуйста, потому что у меня очень чуткий сон.
И снова он понял, что мы всячески пытаемся избавиться от его блевотного общества.
- Я не знаю, Люба, что ты сейчас будешь делать, но Оля спать не будет, она будет составлять протоколы! Кстати, ты не знаешь, она мне бумагу купила? – на этом маразме разговор прервался. Да, Люба тоже положила трубку. Мы обе поняли, что случай Круглого – клинический, и помочь ему могли уже только специалисты в белых халатах.
Мы откупорили бутылку вина и часа 3 проговорили по душам…
Не смотря на короткий сон, утро было чудесным! Воспоминания о вчерашнем вечере и ароматный завтрак сделали своё дело. Мы попивали кофе в уютном ресторане гостиницы и уже были морально готовы к новым рабочим суткам.
В моей сумочке раздался звонок. Я нутром чувствовала, что звонит 120-тикиллограмовый дебилоид. Настроение тут же испортилось. Я понимала, что сейчас начнётся очередной поток идиотизма.
- Да, – довольно сухо начала я.
- Оля, ты мне бумагу купила?
Этот вопрос уже звучал, как заевший диск. Было очевидно: Круглый рехнулся. В считанные секунды я приняла решение об увольнении. В дальнейшей беседе я уже не церемонилась с мухосранским уроженцем.
- Леонид Алексеевич, сейчас 8 часов утра. Я в гостинице завтракаю!
- Так ты мне бумагу купила?
Я не понимала, его что, заклинило на этой фразе???
- Леонид Алексеевич, я в гостинице ЗАВТРАКАЮ!!! За то время, что я здесь нахожусь, мне встречалась только одна бумага: туалетная, если хотите, её захвачу! - Круглый понял, что я начала откровенно стебаться над его дуростью.
- Оля, это ты так при Любе со мной разговариваешь???
- Да! – на этой оптимистичной ноте я закончила нашу беседу и продолжила свой завтрак.
С Круглым мы встретились в конференц-зале, где должна была состояться его встреча с группой людей. На каждой встрече я выдавала присутствующим анкеты и ручки. В то утро я обнаружила, что ручки закончились, и побежала искать магазин канцтоваров. К моему счастью магазин оказался совсем рядом. Я купила несколько пачек ручек и с довольным видом вовремя пришла на встречу. Тут я словила пристальный взгляд Круглого на злополучных канцтоварах и до меня дошло: я же совсем забыла про бумагу! Он, конечно, подумал, что не купила я бумагу назло.
- А ты что, была в канцтоварах? – ехидненько задал вопрос Круглый.
- Да, была.
- А ты бумагу купила?
Этого вопроса, конечно, стоило ожидать.
- Нет, не купила.
Шеф, видимо, ждал, что я что-то скажу в оправдание, но я ничего не говорила. Тогда он продолжил атаковать:
- А почему не купила?
- Не было.
- Бумаги не было??? – от моего ответа он офонарел.
- Ага. Представляешь, закончилась, - я понимала, что несу бред, который выглядит как откровенное издевательство, но раз уж начала, то нужно было держать эту линию до конца.
- Понятно…
Тут Круглый демонстративно вышел из конференц-зала. Я знала, что направляется Леонид Алексеевич в канцтовары, идёт и думает, какая же я …. в общем, нехорошая особа.
Перед началом встречи, когда в руках у Круглого было 5 пачек бумаги, я сообщила, что больше работать с ним не буду, и что сегодня – мой последний рабочий день. Его очко моментально взыграло, ведь довести поездку до конца и сделать финотчёт кроме меня не мог никто. Тут он сменил гнев на милость, и еле слышно произнёс:
- Ну, ты хоть эту поездку до конца доведёшь?
- Доведу. Я всегда довожу начатое до конца, если ты помнишь.
Через 4 дня я снова была в Москве. В 9 утра, как обычно, Круглого ещё не было на работе. К 10-ти он тоже не явился. Офисные девчонки спрашивали, как прошла поездка, я рассказывала им только приятные моменты. Наша беседа как-то плавно перетекла в более откровенное русло и тут они начали говорить, как люто ненавидят шефа. Я всегда понимала, что его поведение не вызывает восторга у подчинённых, но чтобы настолько у людей накипело!..
Девочкам я сказала лишь одно:
- Он всегда был таким и лучше уже никогда не будет. Не ждите с его стороны человечности, понимания или минимальной справедливости. Либо терпите, либо уходите.
Вдаваться в подробности я не стала. Они ещё успеют увидеть подтверждение моих слов.
О причине своего увольнения я всем наврала: сказала, что вынуждена срочно уехать по семейным обстоятельствам.
P.S.: С Круглым после совместной работы мы больше не общаемся. К тому же, спустя пару месяцев я узнала, что из московской компании его выгнали за то, что «мальчик поймал звезду». Я знаю, что он обязательно позвонит, как только ему что-то от меня понадобится, но третьего раза теперь уж точно не будет.
Говорят, что в жизни всегда работает закон компенсации: если у человека кривой нос – природа награждает его красивым телом, проблемы с физическим развитием – откроются литературные или музыкальные таланты, не везёт с личной жизнью – зато рядом будут настоящие друзья. Самодуры за все «прелести» своего характера обделены, как правило, практически всем: яркой внешностью, высоким IQ, верными друзьями, семейным благополучием, и за это получают в качестве компенсации карьеру. Работа – это единственное место, где они нужны. Нужны как мелкие детали большого механизма, которые со временем изнашиваются и обязательно оказываются на помойке, и я этому искренне рада…