Путешествия по Цыгании. Два товарища

Лилит Мазикина
Врать не буду, а люди говорят.

В одном небольшом, тихом и благополучном городке России жили два старичка-цыгана, пенсионеры местной фабрики, люди во всех отношениях достойные и в меру выпивающие. Ибо любой русский человек имеет право выпить, даже если он — цыган.

Вот раз на выходные сели наши два товарища в меру выпить. Пили-пили, говорили, и один другого внезапно спрашивает:
— Цыган ли ты, друг Колька?
— Я, — говорит убелённый сединами Колька, — без сомнения цыган, и ты меня даже такими вопросами несколько обижаешь.
— А я, — спрашивает первый старичок, — я-то цыган?
— Да зацыганистый цыган, какие вообще тут разговоры!
— Значит надо нам с тобой, друг Колька, сделать что-нибудь цыганское.

А что может быть очень цыганское? Решили лошадь увести.

Сели в электричку, выехали за город. Доехали до какого-то колхоза. И там, на глазах изумлённого пастушка, взяли двух пасущихся лошадей, залезли на них и поскакали в меру своих стариковских сил. Приехали обратно в город и встали табором в лесопарке. Праздновать. По пути прогарцевав насквозь весь тихий городок.

Пастушок, придя в себя, вызывает милицию: так и так, два старичка южной наружности стибрили лошадей. Милиция по свежим, буквально, следам, как-то: конские яблоки и показания огромного числа свидетелей, товарищей находит. Принимают их, начинают оформлять протоколы. Прибегают жёны, поднимают крик, бьют себя в грудь: передовики производства на пенсии, первый раз, выпимши, все рекомендации хорошие, хотите, на фабрику позвоните, хотите, соседей спросите... короче, колхоз заяву забирает, милиция делает наставление и старичков отпускает.

Проходит пара недель, и старичкам опять захотелось посидеть, поговорить, выпить. В какой-то момент разговор делает поворот; один из товарищей строго смотрит в глаза другому и спрашивает:

— Цыган ли ты, друг Колька?

А Колька побожиться может, что цыган. Ну,и товарищ его цыган не хуже Кольки. А значит, надо сделать что-нибудь цыганское!

Ну, вы поняли, да?!

Они садятся на трамвай, едут на окраину города и уводят двух лошадей с детско-юношеской конно-спортивной базы. На глазах нескольких изумлённых наездниц детско-юношеского возраста. И едут, довольные, вставать табором в единственный лесопарк города, ага. Праздновать.

Инструктор конно-спортивной базы, крайне возмущённая девушка, звонит в милицию. Те, методом опроса прохожих и погляда на мостовую, выслеживают старичков и доставляют их с шампурами в руках в отделение. Протокол. Прибегают жёны. Бьют себя пяткой в грудь, рвут волосы, трясут производственными грамотами. Впечатлённая и разжалобленная девушка забирает заявление и лошадей, милиционеры делают внушение бабушкам следить за своими дедушками и всех отпускают.

Проходит несколько недель…

Вам уже так же хорошо, как мне?

Проходит несколько недель. Бабушки в какой-то момент отвлекаются от дедушек, и те садятся спокойно, без баб, в меру выпить. После очередной рюмочки один старичок наклоняется к другому и сурово спрашивает:

— А цыган ли ты, друг Колька?!?!

В общем, после того, как они свели лошадей у конной милиции...

Ведь хорошо вам, правда?

... так вот, врать не буду, а люди говорят — после этого жёны их «зашили».

Такая вот цыганская история.