Из жизни бутылок

Алексей Абакшин
                Сергею Кирееву

     В это субботнее утро в квартире Пузырьковых был слышен легкий и мелодичный звон. Это старшая дочь Настя, школьница одиннадцати с половиной лет, собирала по всей квартире стеклянную посуду. Ей очень хотелось сделать подарок – лак для ногтей – своей лучшей подруге Вале Верхососовой – бойкой, не по годам рассудительной девочке с копной рыжих волос и пристально глядящими на мир зеленоватыми кошачьими глазами, в её день рождения. Но так как денег на подарок не было, оставалось одно – сдать стеклотару, которой накопилось в избытке.
     Бутылки отыскивались в самых различных местах: под столами, под диваном, за газовой плитой, в кладовке, среди старой обуви. Одна была найдена в коробке с игрушками. Несколько штук отыскалось на балконе. Еще четыре экземпляра Настя обнаружила скромно стоящими и ожидающими своего часа на лестничной клетке у мусоропровода.
Трижды обшарив всю квартиру и найдя все, что можно было найти, неутомимая школьница усердно принялась мыть бутылки, а затем старательно расставила их в прихожей в несколько рядов, любуясь своим уловом.
     Посмотреть действительно было на что. Бутылки подобрались на славу: стройные водочные (их было большинство), приземистые округлые пивные и лимонадные, все больше темного стекла, что особенно радовало Настю (за темные платили на сорок копеек больше). На правом фланге, ближе к двери, изумрудными башенками торжественно застыли две бутылки из-под шампанского, которые иногда принимали за полцены.
     После того, как бутылки были расставлены и пересчитаны (их оказалось сорок пять штук, не считая тех двух из-под шампанского) девочка принялась за игру. Она живо представила, что бутылки - стройные ряды всадников, застывшие в седлах в ожидании атаки.
Вот горнист медленно подносит свой сверкающий на солнце инструмент к губам и трубит атаку. Кони стремительно-неукротимой лавой бросаются вперед – навстречу свинцовому вихрю вражеских пулеметов. Удары копыт и удары сердца сливаются в единый бешеный, несмолкающий гул. Как упоительна эта мелодия – мелодия неистовой конной атаки, сметающая все живое на своем пути!
     После того, как лихая атака была успешно завершена, и враг был полностью разгромлен, Настя перевела дух, с любовью глядя на стройные сверкающие шеренги. Затем в течение получаса всем бутылкам были даны имена, а наиболее отличившимся  в сражении присвоены воинские звания. Так, водочная поллитровка, стоящая в первом ряду слева была названа Чапаем, а две ее соседки – Каштанкой и Урфин Джюсом (девочка любила читать). Пивные получили прозвища поскромнее: Трюкач, Абрек, доктор Валадес, сержант Родригес, Голубая Луна, Бабуля, Хохотун, Веселуха, ну и так далее.
     Как не жаль было прощаться, но в конце концов все бутылки были размещены в двух объемистых сине-красных сумках и потрепанном, видавшем виды рюкзаке, и Настя с   вызвавшимся помочь папой отправились в сторону палатки, на которой находилась  весьма  неромантичная  вывеска  с надписью “Пункт приема стеклотары”. И пока они идут, я, с вашего позволения, порассуждаю о том месте, которое занимает в нашей жизни этот предмет, отлитый из стекла и украшенный этикеткой.
     Бутылка только на первый взгляд проста. А если вдуматься, роль ее в жизни человека весьма велика. Бывает, конечно, не спорю, что иной раз спьяну такое выкинешь, что наутро и вспомнить неловко. Но у нас – пьянству бой, да и речь сейчас не о тех, кому лишь бы глаза налить. Я о фольклорной стороне дела. Ведь если с другой стороны посмотреть – скольких бутылка примирила, друзьями сделала на всю жизнь.
     А сколько забавных и метких прозвищ, данных бутылке: пузырь, чекушка, бомба, чебурашка, поллитровка. Стакан, налитый до краев, - “губастый”. Даже пробку не забыли, обозвав “предательницей”.
     А названия какие: “Столичная” (во всем мире знают, между прочим, этот напиток), “Зверобой”, “Спотыкач”, “Иван Грозный”, “Посольская”, “Комбат”, “Кубанская”, “Московская”, “Кавказ” – тут тебе история, тут тебе и география. А ликеры! А аперитивы! А утеха гурманов – коньяки! А марочные вина! А портвейн “Три семерки” под шашлык! А пиво “Останкинское” под вяленого леща в приятной душе компании – это же просто песня!
     Бутылка желанна так же, как желанна трепетно-стройная ясноглазая дева, исполненная щемящей ноты. Её ищут – и находят. Тысячи людей разного возраста, национальности, цвета кожи заняты поиском, презрев покой и сон. Они неутомимо прочесывают электрички, с волнением заглядывая под сиденья и виновато улыбаясь. Они рыщут на вокзалах, разрывают помойки. Они часами дежурят у пивных павильонов, ожидая добычи в виде бутылки, великодушно оставленной размягченным любителем пенистой влаги. Они ненавязчивы и деликатны. Отыскав несколько единиц стеклотары, они немедленно сдают все найденное в пункты приема, чтобы купить новую бутыль с такой таинственной, манящей жидкостью. И так круглый год, невзирая на снег, дождь, жару и экономическую нестабильность во всех регионах.
     А сколь многообразны бутылочные формы! Продолговатые, прямоугольные, округлые, конусообразные, в форме виноградной лозы, изображающие вожделенную мечту любого болельщика - футбольный Кубок мира, да мало ли.
     А цвет, а этикетка, а содержание!
     Впрочем, содержание, если верить учению дзен-буддистов, - вовсе не главное. Главная ценность бутылки - в ее ненаполненности, предоставляющей, видимо, широкие возможности наполнения бутылки тем или иным содержанием.
     А в это время Настя и папа уже подходили к неопределенного цвета палатке, с крытой жестью крышей, в которой и размещался уже упомянутый ранее “Пункт приема стеклотары”. Перед небольшим окошком теснилась средних размеров очередь жаждущих сдать посуду: два потертых жизнью мужчины неопределенного возраста, с лицами, на которых был отражен весь их тернистый жизненный путь, пара бойких, всезнающих старушек, неустанно шамкающих съеденными ртами, старик-пенсионер, в шляпе и с газетой, интеллигентного вида рыжеволосая дамочка в спортивном костюме, рядом с которой стояли три доверху наполненные посудой сумки, охраняемые могучим бульдогом, и еще несколько человек разного возраста и пола.
     Тон задавали старушки.
     - Водочные брать не будуть! Не будуть водочные! – время от времени возбужденно выкрикивала одна из них.
     - Как это не будут! Должны брать! – дружно возмущалась очередь, твердо убежденная в обратном, так как именно водочные бутылки и составляли львиную долю принесенной к палатке тары.
     А наши герои, уже занявшие свое законное место в хвосте, терпеливо ждали, не вмешиваясь в общий разговор. Они верили в лучшее и не обманулись в своих ожиданиях: водочные брали.