11.13. Новогоднее чудо
В полпятого утра первого января в отделение милиции вошла бледная женщина в кожаном плаще и красном шарфе, стуча по растрескавшемуся линолеуму высокими каблуками сапог из змеиной кожи. Нагнувшись к окошку дежурного, она спросила:
– Хвалынский Вадим Дмитриевич здесь находится?
Дежурный хотел спросить… Впрочем, он уже не помнил, что хотел спросить. Глядя в светлые гипнотические глаза незнакомки, он тихо ответил:
– Сейчас посмотрю… – Посмотрев, он с удивлением и радостью сообщил: – О, Хвалынский! Да вот он!
– Значит, здесь, – сказала незнакомка в зелёном шарфе. И грозно спросила: – По какому поводу задержан?
– Так это… Хулиганские действия в общественном месте, – разведя руками, ответил дежурный.
– В обезьяннике? – спросил улыбчивый лысый незнакомец в коричневом пальто и крапчатом кашне.
– Ага, – расплылся в ответной улыбке дежурный.
– Так наверно, сынок, его можно уже выпустить? – ласково сказала старушка в синем платке.
– Да конечно, можно, – радостно ответил дежурный. – Сейчас, бабуся, отпустим!
– Только ты, сынок, сначала вот этот листок из журнальчика вырви, – сказал добрый старичок в серой кепке. – И съешь. Это же вкусно!
Дежурный с удовольствием сожрал листок из журнала. Ничего более восхитительного в своей жизни он не пробовал. Он и не знал, что бумага такая вкусная. Как много он потерял, не зная об этом! Подумав, он вырвал и съел второй листок. Ему понравилось ещё больше, и он запихал в рот третий.
В замке загромыхал ключ, и Вадим Дмитриевич Хвалынский вздрогнул. Его одиночество в закрытом пространстве подошло к концу. По его подсчётам, сейчас должно было быть уже утро. Отлично он провёл новогоднюю ночь, нечего сказать!
– Хвалынский, на выход, – услышал он. – За тобой пришли.
Вадим Дмитриевич, не веря своему счастью, встал и вышел из сумрачной камеры в коридор, который тоже был не слишком хорошо освещён, но всё же лучше, чем камера. Рядом с отпиравшим дверь лейтенантом стояла незнакомая бледная женщина в красном шарфе и кожаном плаще, с седой прядью на лбу. Он изумлённо уставился на неё, а та обратилась к лейтенанту:
– А протокольчик его задержания можно увидеть?
– Разумеется, – ответил тот с каким-то остекленевшим взглядом.
Женщина сказала, кивнув Вадиму Дмитриевичу:
– Пойдёмте, Хвалынский. Вас дома ждут.
Ничего не понимая, Вадим Дмитриевич пошёл за незнакомкой. Её каблуки стучали по старому, истёртому линолеуму, полы длинного кожаного плаща покачивались. Вадим Дмитриевич видел эту женщину впервые. Может, это жена уже побеспокоилась насчёт адвоката? Однако, быстро!
– Простите, а вы адвокат? – спросил он.
Незнакомка, обернувшись, ответила с усмешкой:
– Адвокат, адвокат.
Когда они подошли к дежурной части, перед Вадимом Дмитриевичем предстало престранное зрелище: дежурный вырывал листы из журнала и с урчанием их пожирал, как блины в масленицу. Незнакомке в красном шарфе поднесли какие-то бумаги, и она, пробежав их глазами, протянула их в окошко дежурному:
– Вот, возьми ещё протокольчик, сынок. Он-то повкуснее будет!
Дежурный, жуя бумагу, выхватил у неё протокол с такой радостью, будто ему поднесли поросёнка с гречневой кашей.
– Шпашыбо, – прошамкал он набитым бумагой ртом.
Вадим Дмитриевич с ужасом смотрел на тронувшегося умом дежурного и лейтенанта, спокойно взиравшего на уничтожение документов отрешённым, равнодушным взглядом. А незнакомка спросила:
– Где у вас тут туалет?
– По коридору и направо, – ответил равнодушный лейтенант.
– Пойдёмте, вам надо умыться, – сказала незнакомка Вадиму Дмитриевичу.
Вадиму Дмитриевичу не оставалось ничего, как только следовать за ней. Пару раз он ещё оглянулся на совсем сбрендившего дежурного и спросил:
– А он что – вроде как не в себе?
– Вероятнее всего, алкогольный психоз, – ответила незнакомка. – Перебрал человек накануне, а последствия проявились только сейчас. Такое бывает.
– Н-да, это ж сколько нужно было выпить? – покачал головой Вадим Дмитриевич. – Он вроде и не похож на особо пьющего…
11.14. Борода
В туалете он взглянул на себя в зеркало. Выглядел он не так уж плохо, только ссадина на брови. Плеснув себе в лицо водой, он спросил:
– Вас Наташа наняла?
– Нет, я здесь по просьбе вашей дочери, – ответила незнакомка.
– Лены? – удивился Вадим Дмитриевич. – А она как узнала, что я здесь?
– Она попросила меня вас разыскать и привести домой, и я выполняю её просьбу, – ответила незнакомка. – Вам ничего не предъявят, даже штрафа не выпишут. Вы сами видели, протокола больше нет. Обоих экземпляров.
– Ну и методы у вас, – усмехнулся Вадим Дмитриевич, сморкаясь.
– Вам повезло, – сказала незнакомка в красном шарфе. – Не сойди дежурный с ума, вы бы не отделались так легко.
– Постойте, а лейтенант? – вспомнил Вадим Дмитриевич. – У него был такой вид, будто так и надо! Это как-то странно, не находите? Или он тоже сошёл с ума?
– Не забивайте себе голову, – улыбнулась незнакомка. – Вам это на руку, вот и не беспокойтесь.
– В самом деле, – согласился Вадим Дмитриевич, стряхивая с мокрых рук воду. – Надо поскорее попасть домой, а то там Наташка с Ленкой, наверно, с ума сходят! Ну и угораздило же меня! Вот тебе и сходил за пивом…
– Погодите, ещё не всё. – Незнакомка поставила перед Вадимом Дмитриевичем флакон геля для бритья и положила бритвенный станок. – Вам надо побриться.
Вадим Дмитриевич нахмурился и пощипал свою аккуратно подстриженную бороду.
– Но я не хочу бриться, – сказал он. – Мне и так нравится.
Незнакомка положила руку ему на плечо и сказала тихо, заглядывая Вадиму Дмитриевичу в глаза:
– А вот вашей жене ваша борода не нравится. Она считает, что вам так не идёт, борода вас старит, да и колючая. Я думаю, она будет меньше на вас сердиться за ваши приключения, если вы ей угодите.
– Откуда вы знаете? – пробормотал Вадим Дмитриевич. – Она сама вам так сказала?
– Делайте, как я говорю, – сказала незнакомка. – Не тратьте время на пререкания. Чем скорее вы побреетесь, тем скорее будете дома. К тому же, кто знает, сколько будет длиться психоз у дежурного?
Всё это было очень странно, но Вадим Дмитриевич чувствовал, что незнакомка права – непонятно, каким образом, но права.
– Сделайте жене такой подарок на Новый год, – сказала она.
Вадим Дмитриевич в последний раз пощипал бороду.
– А, чёрт, ладно! Прощай, моя борода!
Густо намазавшись гелем, он уже занёс бритву, но замешкался и робко спросил:
– А может, хотя бы усы можно оставить?
Незнакомка покачала головой.
– Нет. Брейтесь полностью.
Вадим Дмитриевич вздохнул и начал соскре.бать с лица растительность.
11.15. Под фонарями
Через десять минут, трогая непривычно гладкий подбородок, он вышел из туалета следом за своим странным адвокатом. Дежурный съел уже полжурнала, и незнакомка сказала ему:
– Ну всё, хватит. А то живот заболит.
Дежурный икнул и перестал жевать бумагу. С не прожёванным клочком во рту он сидел с ошарашенным видом, пытаясь понять, что происходит, а незнакомка в это время, схватив Вадима Дмитриевича за руку, шепнула:
– Быстрее, пока он не очнулся!
Они оказались на улице. Морозец сразу защипал выбритые щёки Вадима Дмитриевича, и он поднял воротник куртки, поёживаясь.
– Сколько сейчас времени, не скажете? – спросил он у незнакомки в красном шарфе.
– Автобусы ещё не ходят, – ответила она. – Придётся идти пешком. Ничего, вам это пойдёт на пользу: проветритесь и разомнётесь.
Они шли вдвоём по пустой улице под фонарями, каблуки незнакомки звонко скрипели по снежному накату.
– А откуда Лена вас знает? – спросил Вадим Дмитриевич.
– Я здесь живу неподалёку, мы ходим в один магазин за продуктами, – ответила незнакомка.
Поскольку Вадим Дмитриевич сам за продуктами не ходил, доверяя это дело жене и дочери, то ему пришлось поверить ей на слово. Он, однако, поинтересовался:
– А можно узнать, как вас зовут?
– Аврора, – ответила та.
– Гм, запоминающееся имя, – заметил Вадим Дмитриевич. – Аврора… и всё?
– Большего вам знать не нужно, – сказала Аврора. И так убедительно она это сказала, что Вадиму Дмитриевичу больше не хотелось спрашивать ни о чём. Ему лишь хотелось поскорее добраться домой.
Они шли по безлюдной улице под фонарями.
11.16. Ё-моё!
Первым, что дежурный увидел, придя в себя, был журнал, из которого была выдрана половина страниц, а во рту у него был противный вкус бумаги. Лейтенант, вытаращив на него глаза, сказал:
– Серёга, ты чё сделал-то? Ты зачем журнал сожрал?
Дежурный не мог ничего толком сказать в своё оправдание, он и сам был потрясен этим фактом.
– Так дедуля сказал, что он вкусный, – пробормотал он и сам содрогнулся от чуши, которую он только что произнёс.
– Какой, на хрен, дедуля, ты чё? – воскликнул лейтенант. – Мужик от нас только что вышел, адвокат!
– Нет, сначала была какая-то бабка, – припомнил дежурный. – Вот только что ей было надо, я не помню. Шапка на ней была красная.
– Да какая, на фиг, шапка? Безо всякой шапки он был, волосы такие седые, зачёсанные, и с портфельчиком! – стоял на своём лейтенант.
– Был какой-то мужик, только лысый, – вспомнилось дежурному. – Пальто коричневое, кашне в крапинку… Улыбчивый такой!
– Какие лысые мужики, перекрестись! – не соглашался лейтенант. – Седой такой, представительный, вежливый! С портфелем кожаным.
– Да не было никакого седого! – рассердился дежурный. – Лысый был, старуха была, ещё дедок в кепке. Он мне ещё протокол подсунул пожевать… – Дежурный осёкся и в ужасе умолк.
Лейтенант вытаращился на него:
– Ты чё, и протокол сожрал?
Дежурный схватился за голову:
– Ё… Чё ж я сделал-то?! А ты… Ты кого-то из камеры выпустил?
– Ну да, выпустил парнишку, – признал лейтенант. – По ошибке его загребли, не того взяли. Чего он у нас место занимать будет?
– Какой парнишка, ты чё городишь? – вскричал дежурный. – Дядька был, лет пятьдесят! И фамилия такая, на «Г». Глебов, что ли?
– Гуляев, – припомнил лейтенант. – Или Гулькин… Лет девятнадцать, со страха чуть не обделался!
– У меня ж было записано, – хватился дежурный.
А журнал-то был съеден! И в компьютере ничего не было...
– Ё-моё, – протянул он, вцепившись себе в волосы.
11.17. Возвращение блудного папы
Пообещав найти папу, Аврора выскользнула через балкон, как обычно, а Лена стала ждать, не смыкая глаз. Усталая мама спала в кресле, по телевизору шла скучная дребедень: какой-то певец, сидя на табуретке, пел в микрофон и тренькал на гитаре. Лена ждала, прислушиваясь к каждому шороху.
В ожидании прошло два часа. В шесть утра Лена услышала на лестнице шаги и нутром почувствовала, что это папа. Мама крепко уснула и не слышала, как Лена прокралась в прихожую и открыла дверь. Это в самом деле был папа – в той же самой одежде, в которой он уходил, только почему-то без бороды.
– Папа, где ты был? – шёпотом спросила Лена. – Мы с мамой так беспокоились!
Папа ничего не сказал, только присел и прижал Лену к себе.
– Прости, зайчонок… – прошептал он спустя пару секунд. – Папа нашёл себе приключений на одно место. Если бы не эта твоя Аврора, не знаю, когда бы я вернулся. Она сказала, вы с ней познакомились в магазине.
Лена улыбнулась: Аврора сдержала слово.
– Да, – ответила она. – Я её частенько там вижу. Она очень хорошая. Папа, а почему ты без бороды?
– Надоела, вот и сбрил, – ответил папа, прижимая Лену к себе крепче. – В ней жарко, и она меня старит. Как мама? Сильно на меня сердится?
– Она очень переживала и беспокоилась, – сказала Лена. – Сейчас она уснула.
Папа вошёл в комнату и склонился над спящей мамой. Та, что-то почувствовав, открыла глаза и увидела папу. Она не начала ругаться и кричать, просто устремила на него такой взгляд, что папа тут же присел на корточки, виновато склонив голову, и чмокнул маму в колено.
– Солнышко, прости, – сказал он. – Меня менты загребли… Не волнуйся, всё уже в порядке. Разобрались и отпустили.
Мама испустила длинный, очень длинный вздох и закрыла лицо руками. Папа, отнимая её руки от лица, спросил:
– Натуля, ты ничего не замечаешь?
Мама погладила его по бритой щеке. По её взгляду было непонятно, то ли она собиралась засмеяться, то ли заплакать; погладив папу сначала по щеке, потом по подбородку, она вдруг фыркнула, и Лена с облегчением увидела, что она улыбается.
– Наконец-то ты сбрил эту дурацкую бороду… Без неё ты на десять лет моложе.
Лене почудилось, что на перилах балкона кто-то сидел, но едва она посмотрела в эту сторону, как фигура исчезла. Но Лена знала, кто это был.
11.18. Не человек и не ангел
Аврора сидела на своём излюбленном месте – подоконнике, поставив на него ноги в высоких сапогах из змеиной кожи и обхватив колени руками: она почему-то редко сидела на стульях и в кресле, предпочитая куда-нибудь взгромоздиться. Лена тоже взобралась на подоконник и уселась напротив неё в такой же позе – места едва хватило. В молчании прошла минута.
– Ну, и что ты на меня так смотришь? – усмехнулась Аврора.
Лена заговорила не сразу. Пока она формулировала ответ, Аврора смотрела ей в глаза, а потом вдруг сама озвучила то, что Лена хотела сказать.
– Ты всё ещё задаёшься вопросом, кто я, не так ли? Всё-таки усомнилась в том, что я ангел?
У Лены пробежала по спине волна неприятных холодных мурашек. Аврора прочла её мысли? Нет, это казалось не так уж странно, учитывая то, каким необычным существом она была. Но её взгляд, обычно ласковый, сейчас был жутковатым – гипнотизирующим, что ли. В светлых глазах Авроры открылась чёрная бездна, и Лена провалилась в её холодные глубины. Это внезапное погружение было не из приятных. При этом Лена чувствовала, как будто её мозг покрывается изморозью, и одновременно возникло ощущение присутствия внутри её мыслей чужого, очень внимательного взгляда, читавшего их, как книгу. Оцепенев, Лена тонула в этом чёрном холоде, пока Аврора не отвела взгляд.
– Это не может так продолжаться, – глухо прозвучал её голос, возвращая Лену к реальности.
Аврора спустилась с подоконника, прошлась по комнате. Лена неотрывно следила за ней взглядом.
– Кем ты меня считаешь, малыш? – спросила Аврора, остановившись у стола и снова вскинув на Лену взгляд, но уже не такой пронизывающий и страшный.
Приведя в движение оцепеневшие голосовые связки, Лена хрипло ответила:
– Своим другом. – И повторила уже чуть увереннее: – Да, я считаю тебя своим другом.
«Другом, – подумала она про себя. – Хоть ты и...»
– Странная? – с усмешкой озвучила Аврора Ленину мысль.
Лена кивнула. Аврора, задумчиво и горько улыбаясь, покачала головой.
– Это ненадолго... Пока не поймёшь, кто я есть. Удивляюсь, как ты до сих пор не поняла.
Лена сейчас при всём желании не смогла бы слезть с подоконника: казалось, будто она приросла к нему. Что она должна понять? И так было ясно, что Аврора не такая, как все, что она необычное существо. Вопрос лишь в том...
– Да, вопрос в том, какое именно, – договорила Аврора. – Ладно, не буду больше ходить вокруг да около. Я не ем человеческую пищу, потому что... – Она достала из кармана прозрачный пакетик из мягкого пластика с завинчивающейся крышечкой, в котором плескалась тёмно-красная, густая жидкость. – Вот моя еда.
Отвинтив крышечку, Аврора сделала из пакетика несколько глотков. Молниеносно опередив Ленину мысль, она кивнула.
– Да. Кровь. Я не человек и не ангел. Я хищник. Вампир.
11.19. Не заданные вопросы
– Я отвечу на все твои вопросы, Леночка. Теперь деваться некуда… Для того чтобы быть ангелом, мало иметь белые крылья… Наружность бывает обманчива. Да, детка, я убила много людей. Не думаю, что это меня сколько-нибудь оправдает, но все они были скверными людьми… Среди них не было ни одного ребёнка. Я не трогаю детей, никогда.
Лена не задала вслух ни одного вопроса, но Аврора уже знала их все наперёд.
– Я не боюсь солнечного света, святой воды, распятия, серебра и чеснока, отражаюсь в зеркале. Убить меня можно, лишь отрубив голову. Я когда-то была человеком, я родилась в этом городе: то место, где был мой дом, я тебе показывала. Как я стала такой? Это был мой сознательный выбор. Впрочем, сейчас я уже не считаю, что он был полностью осознанный… Каяться поздно, я та, кто я есть, и снова человеком мне не стать, хотя теперь я бы всё отдала за эту возможность. Ну, вот… Теперь ты всё обо мне знаешь.
Да, теперь всё встало на свои места... Вжавшись в угол между стеной и оконной рамой, Лена наблюдала за передвижениями Авроры, внутренне сжимаясь и ожидая броска, но Аврора и не думала на неё бросаться. Она выглядела усталой, печальной, угрюмой – какой угодно, но только не опасной.
– Тебя я никогда не трону, – тихо проговорила она. – Я уже давно никого не убиваю, питаюсь донорской кровью. Не веришь мне? – Аврора горько усмехнулась. – Что ж, твоё право. Ну, как считаешь – может между нами быть дружба?
Лена ничего не могла ответить. Её сердце сжалось в комочек и трепыхалось в горле. Аврора, как будто нарочно для того чтобы усугубить произведённое впечатление, обнажила в улыбке не по-человечески длинные окровавленные зубы. Ещё несколько минут назад они казались вполне нормальными, а сейчас клыки так выросли, что стали похожими на волчьи. Лена вздрогнула, и Аврора, почувствовав это, покачала головой.
– Я зря всё это затеяла, – вздохнула она, спрятав оскал и вернув своему лицу человеческое выражение. – Наверно, с моей стороны было ошибкой входить в твою жизнь. Сама не знаю, зачем я это сделала... Зачем привязалась к тебе. Ты ещё маленькая, в твоём возрасте душевные раны легче и быстрее затягиваются... А моя будет ещё долго болеть и кровоточить... В этом плане тебе повезло больше, чем мне. Прости, Леночка, наверно, это была наша последняя встреча.
Тщательно вытерев рукой губы, Аврора подошла и приложилась ими к щеке Лены – кротко, прохладно и едва ощутимо. Выскользнув через балконную дверь, она исчезла.
Лена опомнилась, лишь когда в комнате стало очень холодно. Между серым небом и белой землёй кружился снег, залетая в балконную дверь и тая на ковре. Лена очень замёрзла, за грудиной тупо пульсировала тоска.
Она закрыла балкон и легла в своей комнате на кровать. Через час начинались уроки, но Лене было всё равно. Она не пошла в школу.
11.20. Невидимка
Той же ночью у Лены поднялась температура. Она металась в жару и стонала, её то знобило, то бросало в пот. Ей становилось всё хуже. Утром вызвали «скорую», и Лену увезли в больницу.
Она стонала в бреду и звала:
– Аврора…
Мама недоумевала:
– Что за Аврора?
Папа хмурил лоб и молчал, но потом сказал:
– Кажется, я знаю.
Он напечатал объявление:
«АВРОРА! ЛЕНЕ ОЧЕНЬ ПЛОХО, ОНА ЗАБОЛЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИХОДИТЕ. ВЫ НУЖНЫ».
Листки с этим объявлением он расклеил по всему району, так как не знал, где именно жила Аврора. Один листок он наклеил возле продуктового магазина, в котором они обычно делали покупки.
На следующий день в палате у Лены они обнаружили плюшевого мишку, корзину с огромным букетом роз и открыткой:
«Леночка!
Хоть ты меня и не видишь, я с тобой. Всё хорошо, не грусти.
Я люблю тебя и думаю о тебе.
Твоя Аврора».
Лена пришла в себя. Она обнимала мишку и спрашивала, еле шевеля бескровными губами:
– Она была здесь? Была?..
Папа подумал и сказал:
– Да, доченька. Она была у тебя, только ты спала. Она не стала тебя будить.
Пока Лена болела, Аврору никто не видел: ни мама, ни папа, ни медперсонал. Но каждый день в палате каким-то непонятным образом появлялись цветы, конфеты, фрукты, мягкие игрушки – утёнок, щенок, кошечка. Появилась даже тарелочка, полная отборной земляники. Кто всё это приносил, не мог уследить решительно никто. Казалось, будто в больнице бывал невидимка. Мама с папой даже пробовали установить круглосуточное дежурство у Лениной палаты, но затея не увенчалась успехом, Аврору они так и не засекли, а она как будто посмеивалась над ними, проскальзывая незамеченной у них прямо под носом. Однажды мама в свою вахту уснула, а когда проснулась, на коленях у неё была белая роза, а на щеке – след от губной помады в виде поцелуя, а на Лениной тумбочке – маленькая шоколадка и цепочка с кулоном-капелькой на красной шёлковой подушечке в форме сердца. Лена сразу же надела цепочку, а мягкое шёлковое сердце положила себе под щёку и спала на нём.
– Что за невидимка? Как ей это удаётся? – не могли взять в толк родители.
Лене Аврора тоже не показывалась. Пару раз девочка сквозь сон чувствовала на щеке поцелуй прохладных губ, но когда открывала глаза, в палате уже никого не было. Неуловимость Авроры огорчала её, но постоянные знаки внимания согревали ей сердце и вселяли в неё уверенность, что Аврора по-прежнему любит её. Но почему она не хотела показаться, почему оставалась невидимой, всё время ускользала? Это озадачивало Лену и печалило её, но, тем не менее, она поправлялась. Проболев три недели, она выздоровела и снова пошла в школу.
11.21. Нож в спину
Морозным вечером двадцать второго февраля Лена возвращалась из школы домой. Уже темнело, и она спешила – шла быстро, и снег скрипел под ногами.
Она не сразу заметила высокую мужскую фигуру, следовавшую за ней. Сначала она не встревожилась, подумала, что это просто прохожий. Но мужчина не отставал и не обгонял её, никуда не сворачивал – словом, шёл за ней. Лена начала беспокоиться. Она прибавила шаг, и он сделал то же самое. Она пошла медленнее – он тоже замедлился. Сердце Лены заколотилось. Она бросилась бежать, слыша за спиной скрип снега под бегущими ногами. Незнакомец бежал быстрее, она была обречена. Лена бежала из последних сил, сколько могла, пытаясь прожить ещё хоть на минуту дольше... пока колени не подкосились, и она упала в снег, почувствовав резкую боль в правой ноге.
Он уже почти настиг её. Лёжа на снегу, она вдруг увидела большую крылатую тень, слетевшую с ближайшей крыши, которая, приземлившись, стала худощавой фигурой в короткой куртке, с красными огоньками глаз и стройными длинными ногами в сапогах на высоком каблуке. Она схватила преследователя за плечо, тот съёжился и обернулся, а она ударила его кулаком в лицо. Удар был такой силы, что незнакомец отлетел на другую сторону улицы и тряпичной куклой упал в снег. Спасительница склонилась над Леной.
– Леночка! Детка моя, ты цела?
Лена узнала этот голос, и глаза могли быть только её – Авроры. Лена что было сил обняла её за шею.
– Аврора…
– Да, маленькая, я с тобой. Всё хорошо? Нигде не больно?
– Аврора, я соскучилась по тебе, – всхлипнула Лена. – Ты не должна была так поступать... Не должна была уходить! Не тебе было решать за меня! Не тебе! И я не маленькая... Мне больно...
Стискивая плачущую Лену в сильных и нежных, но прохладных объятиях, Аврора прошептала:
– Прости, малыш... Прости меня. Когда-нибудь ты поймёшь... Может быть, потом. Слишком долго и трудно объяснять.
– А ты объясни! Объясни! – рыдая, требовала Лена.
Аврора только гладила её по спине и по шапочке. Мужчина тем временем, полежав, пришёл в себя и начал подползать к ним по-пластунски. В руке у него что-то блестело. В нескольких шагах он поднялся на ноги и бросился сзади на Аврору. Короткий взмах – Лена закричала – Аврора вздрогнула от удара и пошатнулась, но не упала, а стала медленно поворачиваться к нападавшему лицом. В спине у неё торчал нож, вонзённый по самую рукоятку.
– Знаешь, что ты сделал, урод? – сказала она. – Ты испортил мне куртку. А тебе известно, сколько она стоит? Это кожа анаконды! Ты со всеми твоими потрохами стоишь дешевле!
Её рука сжала горло мужчины и приподняла его над землёй. Лена ясно видела: ноги мужчины оторвались от снега.
– Убрался бы подобру-поздорову – остался бы жив, – прорычала Аврора жутким, неузнаваемым голосом, на октаву ниже её обычного. – А теперь тебе конец, ублюдок.
Она утащила его за угол, причём мужчина почти не сопротивлялся, только сучил ногами по снегу, издавая хлюпающие звуки. Они скрылись за углом, и всё стихло. Лена заметила быстро промелькнувшую чёрную тень с холодными жёлтыми огоньками глаз. Это была не человеческая фигура, а силуэт какого-то зверя. Собака? Лена не разглядела, тень мелькнула слишком быстро и исчезла.
А потом из-за угла вышла Аврора. Она шла медленно, но твёрдо, не шатаясь. Зачерпнув горсть снега, она вытерла им рот. Лена хотела вскочить ей навстречу, но резкая боль в щиколотке заставила её вскрикнуть. Надев Ленин ранец себе на плечо, Аврора легко подхватила её на руки, как куклу, и понесла по улице. Хоть она и утёрлась снегом, на её губах и зубах алела кровь, а зрачки тлели красным огнём. Лена прошептала:
– Ты убила его?..
Верхняя губа Авроры приподнялась в кровавом оскале, на её лице горели глаза демона. Такой страшной Лена её никогда не видела. Это было её настоящее лицо.
– Он отморозок, не жалей о нём, – сказала Аврора всё ещё ужасным, низким, рычащим голосом.
Лена изо всех сил обняла её за шею и прильнула к ней, зажмурившись.
– Я тебя не боюсь, – пролепетала она, гладя её холодную щёку и волосы. – Не боюсь… Я всё равно тебя люблю…
Уже почти человеческий, узнаваемый голос Авроры ответил:
– Я знаю, милая. И я тебя люблю.
Лена посмотрела ей в лицо. Аврора уже не была страшная, красный адский огонь в её глазах угас, остались лишь маленькие красные искорки не больше острия иголки. В её спине торчал нож, но она как будто не замечала этого.
– Аврора, ты же ранена, тебе надо в больницу, – всхлипнула Лена, гладя холодное лицо Авроры.
– Да, моя хорошая, как только ты будешь дома, в безопасности, я сразу пойду в больницу, – ответила та ласково.
– Нет, Аврора… Тебе надо в больницу срочно! – возбужденно убеждала Лена. – У тебя нож в спине!
– Пусть он пока там останется, – сказала Аврора спокойно. – Его вынет доктор. Не волнуйся, для меня эта рана – пустяковая. Моей жизни она не угрожает.
– Аврора, поставь меня, я сама пойду! – волновалась Лена.
– Леночка, успокойся, – устало улыбнулась Аврора. – Мне совсем не трудно нести тебя, мне это только в радость.
Мимо плыли жёлтые квадраты окон, с тёмного неба сыпался искристый снег, блестел на плечах и волосах Авроры и скрипел под её каблуками. Обнимая её за шею, Лена с тревогой вслушивалась в этот мерный скрип и с содроганием думала о ноже в спине Авроры.
– Ты хотя бы отдохни немножко, – предложила она.
Уголок рта Авроры чуть дрогнул в усмешке.
– Не беспокойся, Леночка. Всё нормально.
11.22. Подъём
Вместо того чтобы вызвать лифт, Аврора стала подниматься по лестнице пешком. Каждый её шаг отзывался в сердце Лены болью и содроганием.
– Аврора, есть же лифт, – сказала она.
Та только улыбнулась и продолжала подниматься по ступенькам с Леной на руках и ножом в спине. Её лицо было очень усталым и бледным, но глаза смотрели на Лену с нежностью. На площадке между пятым и шестым этажом она остановилась и усадила Лену на подоконник, а сама утомлённо упёрлась в него руками с обеих сторон от Лены.
– Елена…
Раньше Аврора никогда так не называла Лену, и это прозвучало странно, отозвавшись в сердце девочки тревожным эхом. Опустив голову, Аврора заговорила, и каждое её слово падало, как мёртвый осенний лист:
– Елена, будет лучше, если наши пути разойдутся. Я никогда не забуду тебя, ты навсегда останешься в моём сердце.
Лена, похолодев, пробормотала:
– Аврора… Ты что, уходишь? Бросаешь меня?
Аврора устало улыбнулась и покачала головой.
– Не сердись, не обижайся на меня сейчас, милая… Лучше обними.
Обняв её за шею, Лена заплакала.
– Мы что, больше не увидимся? Аврора, пожалуйста, не надо… Не умирай!
Аврора прижала её к себе.
– Ну что ты, детка… Я и не собираюсь. Просто я улетаю отсюда. Думаю, навсегда. Я прощаюсь со своим родным городом, который стал почти чужим. Мне здесь больше нечего делать. Это больше не мой дом.
– Аврора, а как же я? – плакала Лена.
– У тебя всё будет хорошо, детка, – вздохнула Аврора, гладя её по волосам. – И это не обнадёживающие слова. Я это знаю, поверь мне. Спасибо тебе за всё… То, что ты мне дала, бесценно, и этого никто у меня не отнимет. Это навсегда останется со мной. Ну, всё… Я не люблю долгих прощаний. Расстанемся здесь. Беги, малыш, осталось всего три с половиной этажа.
Её губы прижались ко лбу Лены.
11.23. Кровь на перилах
Это был самый тяжёлый в её жизни подъём, каждая ступенька давалась ей с трудом, на её ногах как будто висело по гире. Ключ поворачивался в замке туго, а дверь была тяжёлой, как в банковском сейфе. Уронив рюкзак в прихожей, Лена сбросила обувь и куртку, поплелась в комнату и упала ничком на диван.
Мурашки по коже и беспричинное беспокойство заставили её поднять голову и посмотреть в окно. В синих сумерках, на фоне жёлтых окон соседнего дома на балконе стояла Аврора. Лена бросилась к ней, хотела открыть дверь, но та почему-то не поддавалась, сколько она её ни дёргала. Аврора покачала головой, и Лена поняла, что это она не давала двери открыться. Не в силах сдерживать слёзы, Лена приложила к холодному стеклу ладонь, и с той стороны её накрыла ладонь Авроры. Аврора дохнула на стекло, а потом на образовавшемся белом пятне нарисовала пальцем сердечко и оставила след губ в его центре. Пару секунд она стояла, прислонившись к перилам балкона, и нежно смотрела на Лену, а потом, вскочив на них одним сапогом, оттолкнулась и исчезла ширококрылой тенью.
Едва она скрылась из виду, невидимая сила перестала удерживать балконную дверь, и Лена смогла её открыть. Она выскочила на балкон и крикнула в темнеющее небо:
– Аврора!
Ответом ей были только тишина, свежесть морозного воздуха и уютный жёлтый свет окон. Дрожащими и мокрыми от слёз губами Лена пробормотала:
– Аврора…
На перилах балкона осталось несколько чёрных выпуклых капель – кровь из раны Авроры, с дрожью в сердце догадалась Лена. А в следующую секунду её осенила мысль: заразиться. Да, слизнуть её кровь и стать такой же, как она, обрести крылья и лететь следом за ней. Решение созрело в один миг, идея мощно завладела всем её сердцем без остатка. Она оглянулась назад, на комнату. «Прощай, дом, прощайте, мама и папа, – подумала она. – Я хочу быть с Авророй». Окинув прощальным взглядом мебель, телевизор и пианино, Лена решительно повернулась к перилам. Капли выпукло чернели на них, блестя в свете из комнаты. Лена нагнулась, приоткрывая рот.
Шум больших крыльев заставил её поднять голову, и её лица коснулся поднятый ими вихрь.
– Лена! – прогремело на весь двор. – Нет!
Чёрные капли скрылись под бледной рукой, а другая рука оттолкнула Лену назад, к двери. Аврора, вцепившись в перила, делала мощные взмахи крыльями.
Мама, вернувшись с работы, вошла в комнату и увидела, что Лена стояла в проёме открытой балконной двери, а снаружи что-то происходило. Что-то белое махало там в воздухе, как будто простыня трепетала на ветру. Подойдя поближе, мама увидела существо с огромными белыми крыльями, которое, вцепившись в перила балкона, отрывало их. Ему приходилось так сильно махать крыльями, что от поднимаемого ими ветра колыхались Ленины волосы. Перила со скрипом оторвались, оставшись в руках у крылатого существа.
– Извините за ущерб, – сказало оно, поблёскивая красноватыми искрами в глазах. – Но я не могу это здесь оставить. Милая, – обратилось оно к Лене, – это была плохая идея!
И существо, взмахнув белыми, как у ангела, крыльями, взмыло в небо, унося с собой перила. Ошеломленная мама стояла столбом, моргая.
– Это что… это кто… Это что сейчас было?
– Аврора, – ответила Лена.
* * *
Она прилетела на фьорд ещё до рассвета. Стояла в холодных утренних сумерках, устремив взгляд на светлеющий край неба – вместе с кошкой, не более подвижная, чем это изваяние.
Рассвет набирал силу. Два силуэта – кошачий и человеческий – молча ждали восхода солнца.
И оно взошло, заблестев на шлифованных изгибах тела каменного животного и отразившись искорками в зрачках его неподвижной соседки.
Она закурила. Выпуская дым по ветру и стряхивая пепел себе под ноги, она смотрела на переливающуюся рассветными красками гладь бухты. Докурив и погладив кошку по каменной спине, сказала:
– Ладно, Эйне. Я попробую. Хотя, если честно, и не знаю. Может, мне и удастся. – И с усмешкой добавила: – Чёрт тебя знает, что ты хотела этим сказать...
Взмах крыльев – и через мгновение её уже не было. Кошка осталась одна – вечно бодрствовать, встречая рассвет за рассветом. И ждать.
10 сентября 2007 – 15 октября 2009 г.
~~~~~~~~~~
~~~~~~~~~~
ПРОДОЛЖЕНИЕМ "БАГРОВОЙ ЗАРИ" ЯВЛЯЕТСЯ КНИГА "ВЕЛИКИЙ МАГИСТР".
Переход по ссылке: http://www.proza.ru/2010/07/03/19