Статья «Знамя Победы и сопровождавшие его лица» познакомила читателей с героической и одновременно трагической судьбой Алексея Прокопьевича Береста, политрука-лейтенанта, который вместе с сержантами Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантарией был не просто третьим участником исторического водружения алого советского стяга над поверженным рейхстагом 30 апреля 1945 года, а в буквальном смысле, прорывая оборону гитлеровцев, затащил на его крышу этих двух своих однополчан, где они все вместе намертво привязали победное знамя солдатскими ремнями к конной статуе кайзера Вильгельма.
В этот же день лейтенант Берест исполнил миссию последнего парламентера Победы, убедив засевших в подземельях рейхстага 1650 офицеров и солдат вермахта (не считая оставшихся внизу 500 раненых) сдаться советским войскам без боя.
К сожалению, по целому ряду субъективных причин, более всего связанных с личностными качествами Алексея Береста, не терпевшего лжи, несправедливости, чинопочитания и армейской косности, его героизм во время штурма Берлина в течение долгого времени оставался не оцененным по достоинству. В немалом ряду Героев Советского Союза, воевавших рядом с Берестом и получивших в 1946 году это высокое звание за штурм рейхстага, его имя отсутствует. Лишь спустя шестьдесят лет, в 2005 году, указом Президента Виктора Ющенко Алексею Бересту было присвоено звание Героя Украины.
В 2007 году накануне Дня Победы в Ростове-на-Дону на доме по улице Российской,17, где Алексей Прокопьевич Берест жил с семьей до своей трагической гибели, по инициативе местных жителей была открыта мемориальная доска его памяти.
Зайдя на сайт города, я нашла новую информацию о нем и узнала, что его главным биографом является дочь, Ирина Берест. Связаться с ней с помощью оперативных ростовских журналистов оказалось несложно. Я получила возможность задать Ирине Алексеевне все интересующие меня вопросы.
- Ирина Алексеевна, вы неоднократно слышали воспоминания отца о взятии Берлина и рейхстага, подробностях водружения знамени Победы, лично знали многих его однополчан: командира батальона Неустроева, Егорова, Кантарию, имели возможность изучить их свидетельства, исторические материалы. Что дает повод, на ваш взгляд, появлению в наши дни все новых «героев», водрузивших знамя над рейхстагом?
- Не хочу выглядеть циничной, говоря о святых вещах, но со знаменем Победы произошло примерно то, что и с ленинским бревном, которое с Ильичем «носили» уже сотни человек. Чем больше лет отделает нас от весны 1945 года, тем легче обнародовать факты, плохо поддающиеся проверке и идентификации. Хотя, говоря объективно, события, разворачивавшиеся в те дни у рейхстага, в какой-то степени дают сегодня повод многим фронтовикам причислять себя к знаменосцам Победы.
Как вспоминал отец, для каждой из девяти дивизий 3-й ударной армии, которые вели бои в центральной части Берлина в мае сорок пятого, официально изготовили знамена для возможного поднятия их над рейхстагом. На каждом из знамен была вышита пятиконечная звезда, немного ниже — серп и молот, а справа, внизу полотнища, возле древка - номер. Флаг под пятым номером достался 150-й стрелковой дивизии и был передан в первый батальон, где папа и был политруком. Но стремление всех без исключения бойцов взять рейхстаг и установить на нем флаг было таким сильным, что солдаты перед его штурмом рвали на флаги немецкие матрасы, наволочки, перины — все, что было из красной материи. Кому достался метр и больше, кому совсем небольшой клочок, но с этими ярко-красными флагами и флажками все рвались к рейхстагу и оставляли их в проемах окон, на лестничных перилах, колоннах здания.
Отец рассказывал, что его батальон, которым командовал капитан Степан Неустроев, на штурм рейхстага бросился первым. Это было на рассвете 30 мая. Во весь рост поднялся со знаменем полка боец Петр Пятницкий, которому всего несколько дней назад присвоили звание младшего сержанта. С ним вперед бросились и другие. Но за несколько метров до входа в рейхстаг Пятницкий был убит. Знамя подхватил другой боец Петр Щербина и быстро прикрепил его к одной из колонн. Это было первое красное знамя, с боем водруженное на рейхстаг. Вместе с неустроевцами в здание ворвались бойцы батальона капитана Давыдова. Бой шел буквально за каждый метр. В окнах, на колоннах, дверях, в залах появлялось все больше и больше красных флагов и флажков. Вот, собственно, откуда столько знаменосцев Победы сегодня.
- А есть ли какие-то интересные подробности, связанные с водружением знамени над куполом рейхстага Берестом, Егоровым, Кантарией?
- Отец рассказывал, что бой за рейхстаг шел практически весь день и к вечеру стало ясно, что сопротивление противника сломлено. В первый батальон приехал командир полка Федор Зинченко и приказал Неустроеву немедленно организовать официальную установку знамени. Тот отдал соответствующий приказ своему замполиту Бересту. Отец взял проверенных бойцов сержанта Егорова и младшего сержанта Кантарию, комсомольца и беспартийного, и как коммунист лично возглавил эту маленькую ударную группу.
- Артиллерийские снаряды в отдельных местах разбили ступеньки, - рассказывал отец. - Приходилось, как в цирке, становиться друг другу на плечи, я снизу подталкивал, подсаживал сержантов, которые ростом были намного ниже меня. На крышу вылезли все трое, прочно закрепили знамя, сразу же развернувшееся на весеннем ветру. Оно было прострелено в нескольких местах, древко расколото пулей — мы ведь пробивались на купол под обстрелом засевших во всех щелях немцев.
- Но ведь все это произошло уже глубокой ночью, а хроникальные кадры и документальные фотографии этих исторических мгновений сняты при дневном свете.
- Не многие знают, что только 2 мая 1945 года, когда рейхстаг был окончательно очищен от врага, Егоров и Кантария перенесли знамя на самую вершину здания. Это оказалось нелегким делом: они карабкались по металлическим ребрам купола, в которых остались осколки стекла, резавшие им руки, но ни одного выстрела уже не звучало.
А рейхстаг, как вспоминал Неустроев, в этот день стал буквально местом паломничества. Сюда советские воины приходили пешком, приезжали на танках, конях, автомашинах... Всем хотелось посмотреть на логово врага, расписаться на его стенах. Красных флагов снаружи и внутри появлялось все больше и больше. Явились корреспонденты и фоторепортеры.
Вот почему все снимки знаменитых военных фотокоров - Халдея, Шагина, Морозова, Шейнина, Темина – сразу обошедшие газеты всего мира, были инсценированными и сделанными при солнечном свете. А для многих из тех, кто позировал, они стали поводом требовать для себя награду за водружение знамени Победы.
- А где в это время был ваш отец?
- Накануне он вызвался быть парламентером при переговорах о капитуляции с засевшими в подвалах рейхстага немцами, а утром уже получил новый приказ командования: сопровождать эшелон с освобожденными из немецких концлагерей советскими воинами и остарбайтерами. За участие в водружении знамени и взятие в плен огромного числа немцев Неустроев дал ему несколько дней отпуска, которые отец намеревался провести в родном селе Горяйстевка под Ахтыркой на Сумщине. Добираясь на родину, где-то в районе Харькова он заболел тифом. На следующей станции его сняли с поезда и отправили в ближайший на то время военный госпиталь в Ростове-на-Дону. Здесь он встретил симпатичную медсестру Людмилу Евсееву, мою будущую маму. После выздоровления отца они поженились и уже вместе вернулись в Германию...
В начале мая 1946 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза офицерам и сержантам, которые подняли знамя Победы над рейхстагом: капитану В.Давыдову, сержанту М.Егорову, младшему сержанту М.Кантарии, капитану С.Неустроеву, старшему лейтенанту К.Самсонову. Лейтенанта Алексея Береста среди них не оказалось.
- Ирина Алексеевна, была ли у Алексея Прокопьевича своя версия, почему так произошло?
- Возможно, сыграл свою роль тот случай с офицером СМЕРШа когда отец не дал ему часов для «особистов», о котором вы писали, а может, перепись ценностей в доме Гиммлера, которые перекочевали не в музеи, а на виллу одного из маршалов, о чем отец заявил во всеуслышанье. А возможно, инцидент, когда в азарте наступления его бойцы, не разобравшись, какое помещение штурмуют, гранатой взорвали двери и обстреляли посольство одного из нейтральных государств, которое сразу же обратилось с нотой к правительству СССР. Отца как замполита обвинили «в плохой воспитательной работе в батальоне». Отстаивать его доброе имя было некому: Жуков уже находился в опале, генерал-лейтенант Телегин под следствием по делу Жукова, Неустроев надолго запил… Он только через много лет рассказал папе о своей встрече с бывшим членом Военсовета фронта Телегиным, уверявшим, что во всем виноват Жуков. Дескать, маршал, прочитав представление к званию Героя, недовольно сказал: «Еще один политработник» — и собственноручно вычеркнул фамилию Береста из списка. Любая из причин могла сыграть свою роль. Но факт остается фактом: отец заслуженного высокого звания так и не получил.
- Как складывалась жизнь Алексея Береста в послевоенные годы?
- Дослуживал папа на Черноморском флоте в Севастополе. Там я и родилась в 1948 году. Моряки традиционно не очень почитают представителей сухопутных войск, но отца любили. На груди у него сиял орден Красного Знамени, ордена Красной Звезды и Отечественной войны первой степени, медали. Все знали подробности его боевого прошлого. Когда отец демобилизовался, офицеры и матросы провожали нашу семью на вокзал, жалели, что расстаются, многие из них, взрослых людей, называли его батей. Родители отправились тогда на родину мамы – в пригород Ростова-на-Дону – село Покровское Неклиновского района. Так отец стал ростовчанином.
- Ирина Алексеевна, я не могу обойти молчанием вопрос об уголовном деле, которое вскоре завели на вашего отца в Ростове-на-Дону…
- Папа начал работать заведующим районным отделом кинофикации. Как-то в январе 1953 года к нему с проверкой явился ревизор и сообщил, что в зале на киносеансе людей больше, чем продано билетов. Факт подтвердился. Выяснилось, что кассир и бухгалтер допустили более пяти с половиной тысяч рублей потерь. Завели уголовное дело. Следователь на допросе начал обвинять заведующего в сговоре с ними. На слова, почему он не верит боевому офицеру, язвительно сказал: "А это еще нужно проверить, где и как ты воевал. Ты, наверное, и в войну тепленькое место имел? Подожди, и туда доберемся!".
Отец всегда был горяч и скор на руку, тут и вовсе не выдержали нервы. Он схватил перепуганного следователя, поднял, как ребенка, и вместе с креслом выбросил из окна второго этажа. Сразу возбудили еще одно уголовное дело. В протоколе описания имущества во время ареста под напечатанным заголовком «Название и описание предметов» карандашом следователя записано: «Нет ничего». А обвиняли отца в присвоении денег!
14 апреля 1953 года приговором суда Алексея Береста лишили свободы на 10 лет и отправили на лесоповал в пермские лагеря. Благодаря амнистии срок сократили наполовину. Но он не стал просить о помиловании. Писал в письме жене: «Проси от себя. Мне нельзя: я себя виноватым не признаю... Значит, мне судилось просидеть в этом аду и побывать в этом уголовном мире... Я ни перед кем на коленях не стоял и никогда не стану».
Только лет через двадцать Людмила Федоровна Берест нашла того следователя, и он признался, что на него давили сверху — «или он сядет, или ты вылетишь с работы».
- И неужели за все годы Алексей Прокопьевич так ни разу и не попытался добиться справедливости по отношению к себе?
- После возвращения домой отец устроился в литейный цех завода «Ростсельмаш». Кстати, и меня туда привел через некоторое время. Так что это наше родное предприятие. Папа пользовался огромным уважением всего коллектива, с ним дружили многие работники завода. Часто к нам в гости приезжали и его однополчане. И всегда разговор заходил о необходимости восстановления исторической справедливости.
Бывало, приедет Степан Неустроев, выпьют по рюмочке, тот снимет свою Золотую Звезду и отдаст отцу: «На, возьми, Алеша, она твоя, ты ее заслужил». Отец отводил его руку: «Прекрати, Степа». Ему было неудобно и больно, он не любил этого, как не любил и трансляций парадов в День Победы. Всегда выходил из комнаты или выключал телевизор. Понимал, что как судимый по уголовной статье лишился своего героического прошлого – такие были тогда порядки в стране.
Но однажды все-таки написал письмо Хрущеву. Описал все как было: как с боем поднимались на крышу, как укрепляли знамя, как ходил к немцам на переговоры. В ноябре 1961 года ЦК КПСС решил собрать в Институте истории марксизма-ленинизма закрытое совещание по этому вопросу, куда вызвали и отца.
Он рассказывал об этом так: «Сперва нас пригласили на Старую площадь в кабинет Суслова. Там был начальник Главного политического управления армии маршал Голиков, генерал-полковник Переверткин, бывший командир нашей дивизии Шатилов и еще много других военных и гражданских. Выступил Переверткин, сказал, что из тридцати четырех удостоенных звания Героя почти половина приходится на 150-ю дивизию. И никого с наградами не обошли. Шатилов подтвердил то же. Я надеялся на Неустроева, потому что тот больше всех знал обо всем этом, но он молчал, пряча от меня взгляд, смотрел в стол, а когда говорил, то повторил уже сказанное. Я не выдержал, воскликнул: «Неужели и здесь не хотят слышать правду?» В ответ Суслов ударил ладонью по столу: «Я лишаю вас слова, Берест!» В конце концов решили ничего не менять, оставить, как было».
И все-таки после того памятного закрытого совещания в пятом томе шеститомной «Истории Великой Отечественной войны» появились более-менее правдивые строки: «В ночь на 1 мая по приказу командира 756 полка полковника Ф.Зинченко были приняты меры по установлению на здании рейхстага Знамени, врученного полку Военным Советом 3-й ударной армии. Выполнение этой задачи было возложено на группу бойцов, возглавляемых лейтенантом А.Берестом. Рано утром 1 мая на скульптурной группе, венчающей фронтон дома, уже развевалось Знамя Победы: его установили разведчики — сержанты М.Егоров и М.Кантария».
В десятом томе 12-томной «Истории второй мировой войны» об этом говорится уже несколько шире. Об участии А.Береста в водружении знамени Победы, переговорах с фашистами в подвале рейхстага написали в своих мемуарах В.Субботин - «Так заканчиваются войны», Е.Долматовский - «Автографы Победы», П.Трояновский - «На восьми фронтах», В.Шатилов- «Знамя над рейхстагом», Ф.Зинченко - «Герои штурма рейхстага», С.Неустроев - в воспоминаниях «О рейхстаге на склоне лет».
Подвигу лейтенанта Береста посвящены три документальных фильма, наиболее удачным из которых Ирина Алексеевна Берест считает ленту кинорежиссера Калугина, вышедшую к 55-летию Победы, которая так и называется «Алексей Берест». Стал он и героем художественного кино – в эпопее «Освобождение» роль Береста исполнил актер Эдуард Изотов, удивительно похожий на своего героя. Книги Алексею Бересту посвятили украинский журналист Николай Мотренко и его немецкий коллега Карл Кокошко. Казалось бы, медленно, но верно справедливость начала торжествовать. Вот только Алексей Прокопьевич Берест об этом уже узнать не мог.
3 ноября 1970 года в семь часов вечера Берест вел пятилетнего внука Алешу из детсада. Переходили железнодорожное полотно возле платформы «Сельмаш». Впереди шла женщина с маленькой девочкой. В этот момент подошла электричка. Толпа людей ринулась на перрон. Кто-то толкнул ребенка на рельсы. В этот момент по параллельной линии шел поезд. Громко закричала мать, все растерялись. А Алексей Берест оттолкнул Алешу и бросился спасать малышку. Выхватил ее с рельс, а сам выскочить не успел. Поезд выбросил его на платформу, которая была напротив. В четыре утра, не приходя в сознание, Алексей Прокопьевич умер. Было ему всего 49 лет.
— За несколько дней до несчастья, — рассказывает Ирина Алексеевна, — отец громко кричал во сне. Мама разбудила, спросила, что случилось. Он сказал, что приснилось, будто его в бою тяжело ранили и он умирает.
- Господь с тобой, сколько можно о той войне вспоминать. Лучше давай куда-нибудь сходим, в театр или музей, купишь цветы. Ты так давно не дарил их мне.
— И то правда. На день рождения, обещаю, у тебя будет много цветов, — ответил он.
У мамы день рождения 7 ноября. Отца хоронили 6-го. День рождения, естественно, никто не отмечал, мы с мамой были в черных платках, а в квартире действительно было очень много цветов…
- Ирина Алексеевна, но ведь сегодня с полным основанием можно сказать, что память о вашем замечательном отце и его подвиге восстанавливается.
- В Ростове-на-Дону к нему всегда относились как к герою: есть улица, школа его имени. У входа на завод «Ростсельмаш» открыта мемориальная доска его памяти, а на территории воздвигнут монумент, где отец изваян на фоне знамени. Есть на заводе и мемориальный музей Алексея Береста. Совсем недавно, в конце апреля этого года, появилась еще одна мемориальная доска на его доме. Но только благодаря его Родине, Украине, правда о подвиге отца стала по-настоящему гласной.
В 2005 году к шестидесятилетию Победы папе посмертно присвоили высокое звание Героя Украины. Церемония награждения очень торжественно проходила в Мариинском дворце в Киеве с участием президента Украины Ющенко. Мы с сыном присутствовали на ней в качестве ближайших членов семьи Алексея Береста. Вечером в Софиевском комплексе был организован прием по этому поводу. Чуть позже нам была предоставлена возможность побывать на родине отца в Ахтырке. Там простые люди окружили нас таким вниманием, таким теплом, что до сих пор я вспоминаю эти мгновения со слезами на глазах. В Ахтырке тоже есть школа имени Алексея Береста и его музей. Кстати, земляки отца подарили нам два экземпляра книги «Сумщина в именах», в которой еще задолго до официального обнародования правды об истинных участниках водружения знамени Победы над рейхстагом, был помещен очерк об Алексее Бересте.
Президент Ющенко предложил нам перезахоронить останки папы на Холме Славы в Киеве, где похоронены Герои Украины. Мы отказались, потому что не хотим понапрасну тревожить его прах. Пусть упокоится с миром: его жизнь и без того была беспокойной и трудной. Кроме того, не хочется, чтобы вокруг имени отца возникали даже косвенные политические спекуляции. Ведь Россия, являющаяся официальной преемницей СССР, до сих пор не предпринимает никаких шагов, чтобы исправить несправедливость, совершенную по отношению к истинному Герою Советского Союза Алексею Бересту шестьдесят лет назад.