Уроки рукоделия

 
  Объединяются женщины редко, а уж представительниц «бальзаковского возраста»  вообще собрать трудно. Разве, что спектакль или концерт.
То ли студенческие девичники -  все молодые, и впереди - сказка! В своем клубе мы пробуем создать ту же атмосферу, пытаемся,  конечно,  повторить молодость невозможно. Даже за очень большие деньги. Мы пытаемся сделать так,  чтобы их объединяло, как в институте-  общее дыхание, общий порыв, общие мысли,  чтобы, как раньше, они могли трепаться час, два, три..,.пока не спугнули. Говорить, говорить, говорить.
В молодости я могла трепаться по телефону целые сутки, и этого было мало. А сколько было общих тем!
Создав «ячейку общества», мы не можем избавиться от инстинкта - все время стремиться в улей. И ведь знаем, что все в порядке, а все равно смотрим на часы и вспоминаем, что не сделано.
И это у нас, где женщины обеспечены и упакованы, и все такое.
Сколько мы с Софьей пытались ломать инстинкт, ломали – ломали, ничего не получается. Вот  только когда у женщины -  любовь, все инстинкты, семья, летит вверх тормашками.
Отсюда следует, если в клубе много  положительных, близких им эмоций, то  женщины будут у нас.
Это как в казино- они должны забыть о времени и у них должна быть тяга. Тяга к чему? Безразлично.
 Что мы только не делали! День ветеринара – сами понимаете для чего, и день педиатра, и день косметолога, и день коррекции фигуры.
Дела шли неплохо. И мы уже рассматривали открытие филиалов, музыкального  класса,  классов  изучения иностранных языков.
А  еще встречи со знаменитостями и мужской стриптиз.
В субботу должны были приехать столичные «зайки».
«Зайки»  запросили так много, что пришлось вводить оплаченный вход. Но и это женщин не остановило.  Девяносто процентов  «клубник» – как мы их  называли - подтвердили свой приход. Аншлаг!!!
 Больше чем на Славу Зайцева. В девять часов  начало.

Клуб полон. Пришлось просить стульев в соседнем банке и все равно много стоящих.
- Софья,  много не наших, вон та, в желтом, не «клубника», – обратилась я к Софье,  и показала на девушку в горчичном платье.
- Это Лерина подруга, скоро будет у нас в лукошке.
- Леры –Кошки,- переспросила я.  Речь шла о жене депутата.
- Ага, подтвердила Софья.
- Ладно, не страдай,- скоро будут «Зайки» и Мазай.
- Что- то мы сегодня все в рифму излагаем. Не к добру. Ты посмотри на баб- ошалелые, взвинченные, зрелища им подавай.  А ведь все одно и тоже. Только что чужое – не твое, запретное. Но уж если очень хорошо подумать и захотеть - вполне доступное, и не такое  уж дорогое. А уж если сорвется –
с Зайками сметут нас с тобой, Софья.


Софья   повернулась ко мне серо- белая после разговора по телефону.
- Накаркала,-  ухнула она совой.
 - Как сказать? Вопрос задавали мы друг другу, но отвечать..
 - Сама ешь СОМА, - повторяла свою любимую поговорку Софья. Она всегда так говорила, чтобы ее избавили от принятия решений.
- Ну ты и нашкодившая шкода – отвечала я, когда хотела подчеркнуть, что мои руки не для вытаскивания каштанов для других. Во – первых клуб-  мой, и во-вторых, клуб тоже мой.
 Мы смотрели  друг на друга, перекидывая вопрос, как мячик в пинг-понге.
Ты мне, я тебе.
И тут вдруг Софью осенило. Она вскочила, улыбнулась, засияла.
-  Все беру на себя, говоря, и  набирая номер, одновременно  наливая в фужер томатный сок, и смотрясь в зеркало.
Посмотрев на меня, сделал ужасные глаза:
-  Только не останавливай меня…

В 9 часов вышла высокая, сухая, одетая в черный брючный костюм, похожая  на Марлен Дитрих  брюнетка, с очень красивым оттенком  волос. И объявила, что Зайки в пути. А пока, она проведет с клубом урок рукоделия.
Злой выдох разочарования не смутил, а мне показалось, даже обрадовал «Марлен»:
- Ну, да, – покачала она головой,- «Зайцы» не приехали. Обидно! Что не осчастливят вас,  умных и гармонизированных,  красивых  и в себе уверенных, - без них просто, ну никак!
Лектор с силой хлопнул ладошкой по бедрам с наигранным негодованием.
- Да, пусть идут.  Они очень- очень далеко,  и пасутся на наших газонах. А у нас сейчас урок рукоделия – продолжила  «Марлен», не обращая внимания на отдельные злые реплики.
- Я научу вас красоте чувств,    ощущений.  Прислушайтесь к себе.
Узнайте  себя!
************************
*********************
**********************

ШОК……….
Шок от лекции. «Марлен»  не могли переплюнуть даже «Зайчики»- глаза на выкат, страх, негодование, стыд и еще много, много,  много всего.
Какой то салат из эмоций…
- Вы предлагаете заниматься рукоблудием! - крикнула Юля - банкирша.
- Это вы называете рукоблудием, потому что стыдитесь саму себя, а я называю рукоделием,  и мне не стыдно того, что дает мне наслаждение – «Мерлин»  встала и, уперев руки в бока, - и кто, поднимите руки, не занимается рукоделием, только честно, предельно честно….
И не обращая внимания на поднятые руки, продолжила,- это капитуляция, смотрите на них! Они подняли руки вверх и сдаются на милость мужскому полу. Они, – «Марлен»  угрожающе погрозила пальцем, расписываются в своей зависимости…, но лектор уставился взглядом директора школы на провинившихся учеников. Я бы согласилась с ними, если бы это была правда.  А ведь все они лживые подлые подкаблучницы.
Рукоделием занимаются все, а те кто поднял руки - чаще всех.
И самое страшное в том, что им стыдно!
А должно быть так: «Плевать мне на всех! Мне хорошо, и это главное!»
 
 Руки стали опускаться:
- Сколько можно думать чужими мозгами, что это плохо. Мы то знаем, что это наслаждение.
-Я хочу спросить,- «Марлен» снова посмотрела директорским взглядом,- если плохо у женщины, почему у мужчины хорошо. А?
 Поднятые руки кончились.
А если ответа нет, почему я не могу вообще отказаться от мужчины,
если он считает, что мои желания плохие, грязные, стыдные.
- А ведь в моем теле есть такое, что исключает мужчину из спектакля, как главного героя. И может оставить ему, вообще, только место в зрительном зале!
-На галерке,- выкрикнули из зала.
- Как? На галерке? – «Марлен» усмехнулась и продолжила,- почему вы не думали об этом раньше?  Почему вы не думали о том, что, наконец, перестанете зависеть от вечно уставшего, вечно не в «форме»,  сексуального, неутомимого агрессора.
Зал одобрительно засмеялся.
- Или от любовника, который норовит,  как можно меньше дать, и как можно больше взять.
Зал загудел.
- Вы как подводная лодка в автономном плавании, хотите - всплываете, а хотите -  нет.
Захотели два, захотели три. Хотите,  сколько хотите.
А мужчинам я бы сказала, что глупее их на свете нет существа. Последняя муха понимает, что два лучше, чем один. И я не про любовника, и  не про второго любовника.
Зал не понял. Вопросы, выкрики.
«Марлен» продолжила, - они на наше рукоделие молиться должны, у меня уроки брать должны, - ведь если они не  в «форме»,  а это бывает очень и очень часто. Включи второй канал , открой второй фронт. Удовлетвори женщину женщиной. И получи удовольствие вместе с ней! Радуясь за нее, и гордясь собой.

Зал радостно захлопал.
- А не прячась в одеяло, и не чувствуя себя последним дерьмом, придумывать кучу объективных причин, по которым он не может  соответствовать.
Я предлагаю спасать их из этой тупиковой ситуации,  маскировать их неполноценность.
Кстати, народ,- «Марлен» засмеялась впервые,- очень часто от второго начинает работать первый. Ну, это как прикурить от мощного аккумулятора.
 Зал хохотал.
Марлен улыбнулась во второй раз.
- Я понимаю по реакции, что все на машинах.
 Зал закивал, задакал.
-  Так вот, народ, в пробках и под хорошую музыку, рукоделие первое средство от злости.
- А второе? - спросили в зале
- Второе -для меня шоколадное мороженое. Ну, туту калории. А рукоделие- сплошная физкультура и ЭМОЦИИ.  ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ЭМОЦИИ.!

Жизнь- ожерелье эмоций. Я предлагаю больше положительных – сколько сами захотите,  бусинок.
 Мы живем эмоциями.
Мы живем ради эмоций. И счастье, это когда говоришь что думаешь, а делаешь, что хочется.
 И мы можем позволить себе это в рукоделии, а значит, становимся счастливы, хотя бы в этом.
И надо постепенно говорить об этом, хотя  бы для того, чтобы наши дочери  не ждали от мужчин счастья, как собаки с просящим взглядом ждут куска …
А сами осчастливливали себя.
Не пугать, а учить; не запрещать, а направлять.
 Если бы это было раньше, то  от скольких бед мы уберегли бы себя! Скольких ловушек избежали бы мы сами. Подумайте.
 Лектор замолчал.
 И зал молчал, переваривая и вспоминая свои минуты горя, стыда и позора.

Рукоделие- звонкая оплеуха мужской гипертрофированной космической гордости за свой отросток, обвешанный величественными эпитетами, забалованный вселенским вниманием, и замученный этим внимание до того, что свернулся калачиком от оплеух и комплексов, и трясется от страха, что о нем вспомнят и позовут, попросят продемонстрировать свою мощь, силу и твердость, непоколебимость.
Марлен передохнула секунду и продолжила, - и мы, с нашим рукоделием слишком уверены в себе,- эдакое великая всеобъемлющая уверенность. Или наглость, делающая любое  движение, поступок  особенным  и совершенным.
 Это ведь для мужчин конец конца - конец света!
 «Штаны»  наложили в штаны, они боятся увидеть в нас подводную лодку.
Потому что, тогда им придется тоже становиться …
- Батискафом,- крикнула с места Алена-  певица.
- Точно, - согласилась Марлен,- а жизнь их превратится в дикий образ дикобраза.
Потому что в истории  человечества осталась одна самая страшная ложь- это главенство мужчины в любви. Они- мужчины- так все это воспевали, рисовали и ваяли, что запутались сами и нас запутали.-
 Марлен  засмеялась, - а чего стоят великие обольстители и прочие дутые фигуры?  А ведь если вникнуть – эти мужчины просто очень чутко чувствовали самые незначительные посылы женщины, умеющие ловить волны женских желаний… Но дороги мои,- Марлен сделала паузу, - наши желания и наши посылы.
Они умели видеть желтый свет и ожидали;  видели зеленый - шли вперед, а с красным говорили до свидания.
Они потому и великие соблазнители, что могли различать цвета… но, дорогие мои, это мы включали светофор, это мы решали, какой цвет нужен.
Звуки, взгляды, движения, поза, слова жесты, и еще много- много чего в нашем арсенале.
- Это не они охотятся, это мы выбираем.
Это наши коды, это наши сигналы, поймите это.
И не наша вина, что ты баран,
что не увидел мяча,
не поднял ракетку,
не побежал,
не ударил,
не понял,
не посмотрел.
Ты ждешь, сопишь, глядишь на меня, но тебя не интересуют мои сигналы. Ты, как человек- рентген, увидел опухоль в моем левом полушарии, так ее там нет. – Марлен щелкнула пальцами и заставила всех посмотреть на ее руку.
- Эй, дорогой мой, я тебе целый час даю зеленый свет. Одно усилие- может тебя осенит,  когда я предложу тебе чашечку кофе в своей спальне, где нет кроме нас никого.
Зал одобрительно зааплодировал.
Марлен продолжила: -Мужики изменились за пять тысяч лет, -и теперь это закомплексованные нытики с чемоданами комплексов неполноценности.
Плюс физическая несостоятельность  и гиподинамия.
Женщина не менялась. Она всегда давала старт и контролировала финиш,
то есть рождаемость.
А значит, мы и тогда контролировали, и сейчас контролируем жизнь на Земле!
А, наблюдая, за мужчинами, прихожу к выводу, что этот контроль не просто жизненно необходим.  Он просто обязан быть.
Марлен театрально развела руки и поклонилась.
Зал хлопал, визжал, смеялся, плакал… и записывался на уроки рукоделия.
«ЗАЙЦЫ» все таки приехали.. оттанцевали, но все как то прошло без энтузиазма, без огонька.
А потом женщины снова пригласили Марлен на сцену.
- Еще, еще,-  кричали женщины .
«Зайки» оглядывались и удивлялись. Марлен продолжила:
- Эти бараны,-  показала на уходящих,-  никак вбить в голову не могут, что они не главное чего женщина хочет, и от этого нетерпение, а мы - женщины терпеливы и сверх снисходительны. И уж если мужчина понравился, мы сами за него составим план нашего обольщения, сами нажмем на курок стартового пистолета, сами будем внимательно следить за продвижением, сами постараемся упредить от ошибок, а уж если они и случатся - что не минуемо, сами постараемся простить, не заметить, оправдать, нивелировать неловкость.
Ну только в ухо не орем, « делай шаг, дубина!» Я и место уже наметила. И полы помыла, и камин разожгла, и плед бросила и приняла душ.
Зал хлопал.
- Я им говорю, -продолжила Марлен,- от вас требуется физическая и умственная полноценность, и …..смелость, которую вы постоянно путаете с наглостью…
И такт, и еще раз такт. Вам дадут себя обольстить, только не умничаете долго. Иначе надоедите, наскучите. Тогда и на красный свет не обижайтесь.
А вы этого не понимаете. Вас гонят, а вы канючите, унижаетесь, тьфу на вас!
Надоеды отвергнутые- самое жалкое зрелище после сбитого на шоссе щенка.
Марлен задумалась. А когда начала говорить, снова директором окинула учеников.
- Дорогие мои, ведь если честно, как на духу, сколько женщин столько и вариантов собственного завоевания. Одной - напор и натиск, другой длительная осада, третьей - позиционная война с рваными ритмами.
Женщина подскажет, где, когда, чего и сколько!
Слушайте и услышите!
Только слушайте ее, а не себя.
Зал загудел, засопел и разозлился.
- Тихо, дорогие, тихо!  Я понимаю, как вы натерпелись от этих жлобов в штанах.
Я им говорю, что  мы все сообщаем, включите радио, настройтесь на ее волну, и внимательно, не пропуская ничего, слушайте!
Слушайте ее, а не футбол!
Зал снова взорвался.
- И  смотрите на женщину!  Жест, взгляд, улыбка – все персонально для вас. Учитесь видеть ее, а не себя в ней.
Бурная реакция зала.
И вытравите из своей тупой головы  самое главное о выборе- мужчина никогда и ничего не выбирал. И это ее привилегия. Ее желание. Исключение - маньяки и садисты, но о них пусть прокуратура говорит.
Ева сделала выбор.  Адам последовал за ней, и так всегда. Мы умнее и выбор свой мы превращаем в выбор мужчины. Правили вы, но  выбирали мы.
 И ваш  великий обольститель Казанова  превращается просто в интересного мужчину, которого женщины благосклонного подводили к обольщению себя.
Казанова - это альфонс с репутацией, брендом, которым попользовались, отправили на помойку.
Зал аплодировал.
Мы -  цель и смысл жизни, и если к мужчине проявляли благосклонность, то только руководствуясь своими желаниями. А если он напортачил, то  закрывали дверь.
 Мужчина это олимпийский чемпион, среди самых никчемных парнокопытных.
Смех в зале.
Не унюхать, не увидеть, и не съесть путеводную сочную свежую морковку, заблудиться в собственных ногах, свалить все на женщину, и поплакаться о своей нелегкой ишачьей судьбе.
ТАКИХ,  ТОЛЬКО НА ЖИВОДЕРНЮ.
Не имеют права на жизнь.

Бурные продолжительные аплодисменты.
Марлен жестом успокаивала, но не добившись полной тишины, выпалила почти кричала:
- Мы терпеливы очень, очень, очень, но если нас достать до матки через носоглотку…
Рев в зале.
 Марлен  пробовала перекричать, - то вердикт окончательный и обжалованию не подлежит.
Женщины сорвались с мест и двинулись к Марлен.
  А лектор соскочила со сцены и рванула к ним, распахнув руки для объятий.

И все это напоминало наш «Зенит», когда прозвучал свисток,  и питерцы стали чемпионами.