глава... 2
Дикарь – Хромоножка…
…………….- Ну, что капитан – капитаныч вспоминаешь молодость, - запанибратски хлопнув Зотова по плечу, Мурзин пошловато хохотнул: – Эх! Где наши девчоночки - сезонночки! Ядреные бабеночки!
Зотова несколько покоробило от бесцеремонного обращения, нагловатого тона новоявленного судовладельца. Взглянув на «хозяина» нового мироустройства жизни, он хотел было ответить так, как он обычно отвечал на реплики подобного рода людей, но вместо этого молча вытащил пачку примы предложив, как принято и Мурзину.
- Не мы такие не курим,- отказался тот, вытащив демонстративно пачку дорогих сигарет.
- А мы ничего…курим, - чиркнул зажигалкой Зотов, и, раскуривая сигарету подумал: - да таковы они теперь времена, где бездарям у власти полная воля.
- А ты, небось, вспоминал и своего друга лохматого, как его, Озар, что ли – вновь оскалился Мурзин, – занятная была собачка… А поселок-то еще нечего , жаль что не этот выделили участок. Как-никак, местечко обжитое. Ан ничего, земельный закон утвердят, так и этот прикупим. И баб завезем…В нашем то путинном деле двойная выгода, а капитаныч!? А домишки - то нечего послужат, добра то тут брошено… А скупим за копейки, эх, ма! Времечко! Так, как думаешь, послужат!?
- Послужат, - обронил Зотов, совсем не ради согласия, а только лишь потому, чтобы хоть что-то сказать, когда говорить не о чем, да и незачем.
- Видя, что разговора не получается, Мурзин запустил недокуренную сигарету в пожелтевший мартовский снег…
- Ну ладно, я пошел. Минут, через двадцать отчаливаем.
- А вы меня, пожалуй не ждите. Я до участка пешком пройдусь.
- А мыс?
- А что мыс, по отливу там запросто. Не раз хаживал…
- Оставшись один, Зотов через некоторое время услышал, как загруженный досками и брусом баркас затарахтел, отчаливая от пирса.
………..Немного-немало, семь лет прошло с тех пор, как Зотов в последний раз побывал в этом заброшенном поселке и в доме, к которому он неспешно шел, собственно, не зная, зачем и почему. Зотов вовсе не считал себя сентиментальным, да и какой может быть сентимент при его характере бывшего морехода, воспитанного тяжелой прозой рыбацких будней. Но все же некоторая доля ностальгии, всколыхнувшая воспоминания, заставила его взойти на крыльцо знакомого дома. И там, шагнув через порог кухни, первое, что бросилось в глаза Зотову, это была блеснувшая козырьком, некогда забытая капитанская фуражка. Вываленная в шерсти она лежала на полу рядом с опрокинутой табуреткой и прочим мелким хламом заброшенного дома.
- Стало быть , Озар…Да Озар. Кто еще мог тут обитать,- тут же сделал вывод капитан Зотов, поневоле вновь вспомнив о своем четвероногом воспитаннике оставленном в поселке – Ждал. Эх, если бы не те месяцы, что я провел на больничной койке. И не та слепая ревность, по причине которой, я так и не написал, не подал весточку, а впрочем, что теперь об этом жалеть. А Озар, что же, он прожил вольную по природе жизнь, ведь, как-никак, собаки - они все же и волки.
………. Постояв еще некоторое время, Зотов, вышел на улицу. Был уже одиннадцатый час дня, и подмороженный за ночь, слежавшийся в сугробах мартовский снег, начал уже подтаивать, и, когда Зотов неспешно пошагал в сторону прибоя, за ним обозначились достаточно заметные в порыхлевшей снежности следы рыбацких сапог. Оглянувшись через некоторое время на эту протянувшуюся от крыльца старого дома цепочку следов, Зотов волей-неволей приостановился от возникшего щемящего чувства некой утраты, утраты дорогой, невосполнимой и невозможной в своем повторении. И так осязаемо возникло ощущение того времени, что показалось: вот – вот и в проулке, чуть в отдалении, возникнет знакомый силуэт молодой женщины, и Озар, коротким гавком спросив разрешения, сорвется с места, чтобы поспешить встречно и без всяких людских условностей выразить свою радость за себя и за капитана Зотова.
……….- Да, пролетело времечко, пролетело. И седины добавило на висках, как этот талый мартовский снег, - рассуждал далее Зотов и, оглядывая пустующие дворы, повернул в сторону, срезая путь к протаявшим на берегу лодкам. Никак не думал он оказаться в этих местах. И ни за что бы не отправился в моря под началом Мурзина, если бы не этот район лицензионного лова. А, собственно, Зотов необходим был Мурзину в «предпутинный» и начальный период путины. Так сказать, для разведки-разметки. И опыт Зотова был тем ценным товаром, за который Мурзин раскошелился, не торгуясь. А знал он опытного капитана Зотова не понаслышке. Было время, когда сам Мурзин старпомил под началом Зотова на северах. Честно сказать, неважно старпомил. Хватило Зотову нахлебать щей с Мурзиным, и благо хоть один сезон.
Закончив в свое время мореходку, Мурзин оказался неважным спецом, и, однажды, уже не под началом Зотова, а самостоятельно, в капитанской должности, он чуть совсем не угробил судно, высадив его на мель. После этого случая, Мурзин более не задержался в морях, списался на берег, в то время, как Зотов, уже рыбачил, как раз в этих островных местах юга Камчатки.
- Да пролетело времечко, пролетело…
Остановившись у прибрежной полосы, в стороне от пирса, Зотов вновь потянулся за сигаретами, обратив внимание на то, как с северной стороны горизонта заметно потянулись серые облака, явно предвещая смену погоды.
…………..- Тяжеловаты облака, как бы еще и не заштормило со снежным бураном,- подумалось Зотову – а впрочем, там за мысом, место тихое и бухточка поудобнее и безопаснее в шторма. Конечно, для строительства поселка прибрежный ландшафт маловат, но для базы - в самый раз. И зачем Мурзину еще и этот поселок!? Теперь вряд ли кто вернется. Да. А колхоз был богатый; и рыба и заводик свой и животноводство. Да, тут и рыбокомбинат без простоя, круглый год продукцию выдавал. Да, странно это, что все вдруг стало не рентабельным для государства. А вот для частника, для таких вот, как Мурзин, все, значит, рентабельно. Судовладелец! И откуда финансы взялись!? И столько в стране, созданного трудом простых людей, разграблено да загублено. Сплошное разорение при волчьем законе. А здесь-то, живого серебра, да золота в одну путину на пол страны хватит. « Надо накормить народ. Надо накормить»! Это кто ж кого кормит!? Да, теперь государство - это не мы. А они - волки при стаде овец. Эх, да что там говорить.
,,,,,,,,,,,Оставив позади проулок, Зотов прошел до протаявших из - под снега лодок- сабунок. Он не спешил уходить, предполагая, что, возможно, уже не придется еще раз побывать в этом поселке с обветшалым от бесхозности и штормов пирсом, на котором его не раз встречала Сангалова, молодая, можно сказать, совсем еще девчонка - технолог рыбокомбината. То тихая, то серьезная в напускной строгости, чтобы казаться взрослее, то задорная, словом, непредсказуемая в настроении в силу молодости, но всегда желанная сердцу огрубевшего в морях капитана.
…………..Вот, в такое же время слепящего мартовского снега, можно сказать, ослепила она Зотова своей солнечной улыбкой, растопила его смурую грусть и, может быть, на этой, или той перевернутой вверх дном лодчонке сидели они в редкие свободные вечера, любуясь вечерним прибоем и луной, что всплывала вслед щедрым краскам зари. А Озар, он весело носился по отливу, свидетель всех встреч и расставаний, и первых поцелуев, и, впрочем, и слов ревности, глупой ревности. Из-за этой ревности и возымела злая напраслина силу над чувством и рассудком капитана , крепко стиснула щемящей тоской сердце , так, что лихо было и, особенно, в первые дни лживой непрошеной вести. Да, такое оно мужское сердце, гордо - необузданное в ревности, склонное к резким решениям при характере прямом, бескомпромиссном. Это уже потом, с годами, приходит настоящая мужская зрелость с умением понимать в отношениях с женщиной суть очевидного, с умением доверять любимому человеку и умением прощать. А тогда то и прощать было нечего. Ждала его Сангалова, ждала, и Озар ждал.
,,,,,,,,,,,В течении последующего времени в своих раздумьях, Зотов и не заметил, что курит уже третью кряду сигарету. Как не заметил он и то, что через проулок, из которого он вышел к лодкам, пробежала собака серой масти, а, точнее, поджарый хромоногий пес. Хромоногий и безымянный, безымянный, как и все щенки, что появились и выросли на этом покинутом острове.
Свою серую масть дикарь унаследовал от чистокровной камчатской лайки, как и крепкие лапы, приспособленные бежать километры по бескрайним снежным просторам, но своим корпусом и кудлатой остроконечной мордой он походил на Озара, унаследовав от него характерные повадки породистой собаки – овчарки. И, если бы не слегка закрученный хвост, то дикую собаку вполне можно было бы принять за волка промышлявшего по пустующим дворам.
Но хромоногий пес не был случайным гостем заброшенной территории и вовсе не шнырял по дворам, а бежал как хозяин, и бежал целенаправленно, изредка принюхиваясь к следам, что оставили за собой незнакомые для него существа.
Перебежав проулок в том месте, где к запахам добавился другой, незнакомый, настораживающий запах от недокуренной сигареты, запущенной щелчком в снег час назад Мурзиным, хромоножка-дикарь побежал в сторону пирса. Миновав старый барак и прочие прибрежные строения, он вскоре взбежал на пирс, где его и заметил Зотов.
-Ишь ты, волчара! Как есть волчара, - отчего-то повеселел Зотов, разглядывая гордый силуэт собаки с чуть поджатой задней лапой. Сотня метров, что разделяла их, была вполне достаточна, чтобы «волчара» смог удостовериться, что привлекший его внимание запах шел от двуногого существа, которого он видел впервые в своей жизни. Гавкнув скорее для острастки, чем угрожающе, пес спрыгнул с пирса и, подбежав ближе, вновь остановился, как бы изучая незнакомое доселе существо, спокойно сидевшее на лодке.
-Стало быть, не вымерли собачки, - улыбнулся Зотов, - прижились вольницей и, стало быть, где-то шастает и вся стая.
…………..Нисколько не испытывая страха, капитан поднялся, сделав несколько встречных шагов. Ему и в голову не пришло, что сменившееся поколение одичавших собак уже, собственно, было вовсе и не собачьим в обычном понимании, а звериным в полном смысле этого слова, и это поколение вовсе не знало, что такое человек. И на седьмом шаге, сделанном Зотовым навстречу, пес-дикарь истинно по-волчьи, пригнув голову, зарычал, оскалив свои острые клыки.
-Ишь ты, осерчал! – остановился Зотов, дружелюбно глядя на «волчару». – На-ко вот, возьми в честь знакомства. – Откинув полу старого капитанского плаща, Зотов сунул руку в карман пиджака, где в бумажном пакетике лежали излюбленные капитаном ириски. Кинув одну из них недалеко от себя, он, хорошо зная повадки собак, отступил назад к лодке. Не сводя глаз с человека, пес подбежал ближе, не решаясь даже обнюхать то, что уже заманчиво щекотало запахом ноздри.
-Не доверяешь? Ну да ладно, на вот тебе еще. – с этими словами, Корин вытащил все конфеты и, сунув одну из них себе в рот, остальные положил на днище лодки.
Но пес по-прежнему стоял не шелохнувшись, словно решал для себя какую-то неразрешимую загадку. И, действительно, загадка была для него неразрешимой, так как ключом ко всему мог быть только Озар, взрастивший его в заброшенном доме, Озар, который притаскивал ему все, что добывал сам или в совместной охоте со всею стаей, Озар, который знал и другую жизнь - жизнь среди людей.
повесть опубликована 2002 году.
Если интересно читайте продолжение...пишите отзывы...