Глава 1.
=======
"Есть такая станция –
Первая Любовь.
Там темно и холодно.
Я проверял"
(Р.Рождественский, "Станция Первая Любовь")
---------------------------------------------------
- А ночью мне приснился жуткий сон, кошмар, можно сказать! Знаете, как это бывает – сон во сне. Когда, кажется, что проснулся, а на самом деле это только новый сон. И уже совсем непонятно, где сон, где – явь…
Собеседник потянулся к стакану и быстрыми жадными глотками допил его содержимое. Алексей подошел к широкому окну, выходящему на площадь перед аэровокзалом. Туман обволок, облепил обе высотки, серыми вытянутыми вверх прямоугольниками окаймлявшие площадь. Впрочем, разглядеть что-либо в этом белесом влажном киселе изнутри, сквозь стекло было, практически, невозможно. "Уважаемые граждане пассажиры и встречающие!" – раздалось из висевшего на стене небольшого приемника, подключенного к трансляционной сети аэровокзала, - "По метеоусловиям Москвы аэропорты Внуково, Домодедово и Шереметьево закрыты на прием и вылет всех типов воздушных судов до 19 часов 6 ноября. По вопросам вылета рейсов из аэропорта Быково обращайтесь в справочную службу аэропорта. Повторяю…"
- Ну, все, плакали мои праздники! – вздохнул сидевший у небольшого столика возле окна гостиничного номера мужчина.
- А чего ж вы сразу на поезд не пошли? – равнодушно поинтересовался Алексей. – О тумане ведь было известно уже суток пять назад. Вполне могли бы уже быть дома.
- Поездом? Да вы просто не представляете себе, что это такое – трястись в поезде пять суток! Нет, уж лучше я здесь, в гостинице посижу…
Он потянулся к стоявшей на столике наполовину пустой бутылке коньяка, плеснул себе в стакан и вопросительно посмотрел на Алексея - тот молча кивнул головой.
В этом номере Алексей поселялся всякий раз, когда приезжал в Москву в командировку. ГИВЦ МГА*, выступавший заказчиком проекта, без особых затруднений бронировал места для проектировщиков в своей ведомственной гостинице. А если учесть, что располагался ГИВЦ в высотке напротив, то лучшего места для проектировщиков найти было трудно. Да и сам номер казался весьма комфортабельным. Двухместный "полулюкс", с цветным телевизором "Славутич", небольшой душевой кабинкой и широким окном, выходящим прямо на площадь перед аэровокзалом, располагался на седьмом этаже. На этом же этаже находился один из трех круглосуточных буфетов гостиницы, где можно было неплохо поесть по вполне приемлемым ценам, и даже купить иногда какой-нибудь дефицит в виде самого настоящего финского сервелата или паюсной икры.
Чаще всего в командировку Алексей приезжал с кем-либо из своих сотрудников, но в этот раз его задание сводилось лишь к оформлению приемо-сдаточных документов, и дополнительная помощь не требовалась. Впрочем, номер всегда бронировался полностью, и никто из посторонних подселиться в него не мог. Так было бы и в этот раз, если бы не туман.
Алексей, с бутылкой купленного в буфете рижского "Черного портера" в руке, уже устроился на кровати перед телевизором, когда в дверь осторожно постучали. Он машинально взглянул на часы – половина девятого вечера – и, надев тапки, открыл дверь. На пороге стоял полный, уже начавший лысеть светловолосый мужчина лет тридцати пяти – сорока, в добротном кожаном плаще с меховой подкладкой. В одной руке он держал объемистый портфель желтой кожи, из тех, что принято называть "профессорскими", а другой неловко сжимал лохматый рыжий собачий треух.
- Вы ко мне? – спросил Алексей, тщетно пытаясь сообразить, кто бы это мог быть.
Мужчина помялся еще немного и, наконец, произнес:
- Добрый вечер!
- Добрый! – ответил Алексей, – Вы, наверное, из ГИВЦа? Что-то с программой?
- Нет, нет, - торопливо ответил мужчина, - я не по работе, я – пассажир!
- А… - растерянно протянул Алексей, - И… чем могу помочь? Вы кого-то ищете?
- Нет… - смущенно пояснил незнакомец, - я насчет ночлега…
- Простите, но этот номер забронирован! – удивился Алексей, - Вам разве администратор не сказала? Это служебный номер!
С этими словами он хотел, было, закрыть дверь, но мужчина придержал ее и, просительно посмотрев на него, произнес:
- Да, меня внизу предупредили… но, понимаете, я уже двое суток на ногах, а у вас, как мне сказали, осталось единственное свободное место в гостинице. Может, договоримся как-то?
Выглядел незнакомец, действительно, не очень презентабельно. Давно не глаженые брюки пузырились на коленях, галстук сбился набок, открывая заношенный ворот некогда белой рубашки, а на щеках явственно проступала двух-трех дневная рыжеватая щетина. Тяжело вздохнув и мысленно ругая себя за мягкотелость, Алексей отступил в сторону, жестом показав гостю, что тот может войти.
- Да вы не беспокойтесь! Синоптики обещали, что к утру туман уйдет, и рейсы начнут отправлять. А за место я вам заплачу! – проходя в комнату, торопливо начал объяснять незнакомец.
- Номер оплачен организацией, а лично мне ваши деньги ни к чему! – хмуро буркнул в ответ Алексей и, указав на койку напротив, добавил, - Можете занять эту кровать. На ней никто не спал.
Спустя полчаса новый сосед Алексея, вымывшись под душем, побрившись и благоухая дорогим одеколоном, деловито копался в своем портфеле. Темный строгий костюм ("Нужно будет брюки отпарить!" – негромко пробормотал он, вешая пиджак и брюки на плечики, и убирая их в шкаф) сменила традиционная командировочная "олимпийка".
- Вы как насчет перекусить? – поинтересовался он у Алексея, извлекая из недр своего баула банку югославской ветчины, две шоколадки "Старт", уже нарезанный белый батон и завернутую в бумажную салфетку жареную курицу, купленную, очевидно, в буфете в аэровокзале. Дополнила картину скромного ужина узкая высокая бутылка молдавского коньяка "Сюрприз", выставленная на стол последней.
- Вообще-то, я недавно поужинал… - попытался, было, отказаться Алексей, но сосед решительно отмел его попытки.
- Не стану же я в одиночку пить и закусывать! Не по-русски как-то! Да, кстати, я же еще не представился! Николай!
- Алексей! – пожимая протянутую ему руку, ответил Алексей. – А куда летите, если не секрет?
- Какие тут секреты! На Алтай, в Барнаул. А вы?
- Я здесь в командировке. Еще, наверное, дней пять пробуду из-за этих праздников.
Николай, между тем, уже разлил по стаканам коньяк и, подняв свой стакан, предложил:
- Ну, что – за знакомство?
Глава 2.
=========
- Вообще-то я вас немного обманул, Алексей! – неловко улыбаясь, произнес Николай. – Можно было найти и другое место для ночлега. Да и гостиницу, вероятно, тоже… Не одна же она в Москве, верно? Просто мне было важно попасть именно в этот номер!
- Это почему же? – заинтересованно взглянул на него Алексей.
Раздражение, вызванное появлением непрошенного соседа, давно прошло, да и сам сосед оказался не только вполне приличным человеком, но и довольно интересным собеседником. Общение с ним явно значительно выигрывало в сравнении с изрядно надоевшим за время командировки ежевечерним общением с телевизором.
- Мне, к примеру, тоже этот номер очень нравится! С тех пор, как три года назад, когда мы еще только начинали работу над проектом, нас впервые поселили сюда, я всегда прошу забронировать для меня именно его.
- А что в нем такого необычного? Ну, для вас лично…У меня-то с этим номером кое-что связано, а так… Номер, как номер, такой же, как и все остальные в этой гостинице! – удивился Николай.
- Не скажите! – радостно переключился на близкую ему тему Алексей. – Вы обратили внимание на цифры? Ну, на номер нашего номера?
От получившегося каламбура оба невольно рассмеялись.
- А что там с цифрами? – спросил Николай. – Ну, 715 – и что?
- Как это что? – удивился Алексей. – Хотя вам простительно, вы ведь не математик, верно? Номер состоит из трех "простых" цифр. Ну, из тех, что делятся только на самих себя и на единицу – помните такое из школьной математики?
Николай утвердительно кивнул головой, и Алексей продолжил свою мысль.
- Так вот, в сумме эти цифры дают тоже "простое" число – 13! Но и это еще не все! От нуля до десяти таких цифр всего три – единица, пятерка и семерка. Я имею в виду, чтобы их сумма тоже была "простой". Если хотите, можете проверить сами.
- Нет, спасибо! – усмехнулся Николай, глядя на разгорячившегося Алексея, прочно оседлавшего любимого "конька". – Я вам верю на слово! Тем более, после коньяка…
- Причем здесь коньяк? – удивился Алексей. – Это действительно так и есть. Но самое интересное дальше, в получаемой от сложения сумме. Она состоит из двух цифр – единицы и тройки. То-есть, существует всего три цифры из десяти, номер состоит из трех цифр, а сумма словно отражает само правило "простых" чисел – делится на единицу и тоже содержит тройку!
- Да, любопытная получается арифметика! - с несколько наигранным интересом подтвердил Николай. – Но у меня с этим номером – я имею в виду не цифры, разумеется! – связаны совсем другие события и воспоминания…
- И какие, если не секрет? – полюбопытствовал Алексей.
- Да нет, секрета никакого нет… Только не знаю, интересно ли вам это будет… - неуверенно произнес Николай, на что Алексей с заметной долей иронии в голосе возразил:
- Делать-то все равно нечего! Или предпочитаете телевизор? Так там тоже ничего интересного, одни новости, да поздравления советскому народу в преддверии очередной славной годовщины! Так что, не стесняйтесь – здесь все свои!
И уже совсем развеселившись, добавил:
- Как на партсобрании!
Но Николай, казалось, не заметил его последней реплики и задумчиво произнес:
- Так ведь сразу всего не объяснишь… Придется издалека, с самого начала…
- Ничего, – успокоил его Алексей, – времени у нас предостаточно! Судя по тому, что творится за окном, раньше времени вас отсюда не выпустят. А мне и вовсе торопиться некуда!
- Ну, ладно, если хотите – слушайте. Началась эта история давно, лет пятнадцать назад. Я тогда еще на втором курсе учился… здесь, в Москве, в автодорожном, в МАДИ, то-есть. Сам-то я из Ростова, но после школы оставаться с родителями не захотел. Я им так и сказал, мол, в любой ВУЗ, лишь бы пожить самостоятельно. Мать, конечно, шум подняла, а отец меня поддержал. "Давай, - говорит, - пробуй! Ты же мужик, как-никак! Сам должен себе дорогу и выбирать, и пробивать!" С институтом даже помог немного – он у меня всю жизнь дороги строит, ну и тогда уже в нашем областном Ремдорстрое приличную должность занимал. Позвонил сюда своим знакомым, те в институте словечко замолвили… Хотя, я и сам бы спокойно поступил. Учился я хорошо. Немного до медали не дотянул... В общем, поступил легко, с первого раза.
Рассказывал Николай, не спеша, иногда слегка улыбаясь, вспоминая, очевидно, какие-то давно забытые события, иногда – так же едва заметно хмурясь, если воспоминания не доставляли радости.
- В общежитии в комнате со мной жил парнишка из Дубны. Слышали, наверное, о таком городе? Ну, там, где наш главный ядерный институт располагается… От Москвы, казалось бы, совсем недалеко, но все равно без общежития – никак! На поезде, считай, часов пять. Можно, конечно, и на электричке, но там пересаживаться приходится. То на то и выходит! Но это я немного вперед забежал… В общем, на втором курсе, как раз на такие же ноябрьские праздники, предложил он нам съездить к нему в гости, в Дубну. Мол, родители уехали в какой-то санаторий, дома никого не будет, повеселимся от души. А нам что – все лучше, чем в общаге! Никаких вахтерш, деканских проверок, да и девчонок можно позвать в гости! Так что, мы даже и не раздумывали особо. Скинулись на выпивку и закуску, закупили все, что требуется, в Москве и рванули на Савеловский – оттуда поезд на Дубну отправлялся. Когда приехали, он обзвонил своих одноклассниц и просто знакомых девчонок, и тут выяснилось, что все уже давно по своим компаниям сидят, а некоторые успели и замуж выйти. Только одна из его школьных подруг сразу согласилась прийти. Тогда я с ней и познакомился…
Николай неожиданно замолчал, задумавшись. Так он сидел некоторое время, пока Алексей, которому уже стало интересно продолжение этой истории, нетерпеливо не напомнил ему о своем присутствии:
- Ну, и что дальше было? Ты давай, рассказывай, раз уж начал, а то я же не могу, как Вольф Мессинг, мысли читать!
- Ну, как ни банально это покажется, но влюбился я в нее сразу! Словно почувствовал – это именно ОНА! Та, которую я, может, всю жизнь искать буду, а больше не найду! Описывать не стану – у каждого свои представления о женской красоте. Скажу лишь, что таких я только на картинках в детских сказках видел. Держалась она с нами легко и уверенно. Так, словно мы все были знакомы не один год. Шутила, смеялась – в общем, то, что называют "свой парень". А у наших ребят, я заметил, у всех глаза сразу масляными стали… Как у котов мартовских! Но тут их ожидало бо-о-льшущее разочарование! Никаких даже намеков на всякие там "вольности" она не допускала. Причем делала это так же легко и с улыбкой, как и все остальное. Даже обидно не было, представляете? Короче, получилось у нас что-то вроде мальчишника, хоть и с присутствием "дамы". Весело было… да, чуть не забыл сказать – еще она замечательно играла на гитаре и пела! Ну, и мы, как могли, тоже… А еще у нее было совершенно необычное имя! Точнее, имя-то у нее было самое обычное – Лена, вот только никто ее так никогда не звал, даже ее родители. Все ее называли Лёка… На следующий день мы вернулись в общагу, а я с того времени каждый вечер бегал на переговорный и по полчаса болтал с ней. Говорили обо всем, кроме одной единственной темы... Ну, вы понимаете, о чем я! Стоило мне только намекнуть на какие-то чувства, как она тут же прерывала меня: "Мы с тобой – друзья! Ты мне даже больше, чем друг, почти что брат. И больше ни-че-го!" Постепенно я так привык к этому, что уже и сам стал думать и рассуждать как самый настоящий брат!
--- *** ---
Глава 3.
========
- Я все так же ежедневно звонил ей и даже несколько раз приезжал в гости. Разумеется, когда она сама приглашала! Один раз только заехал к ней без предупреждения. Летом это было, в конце летних каникул. Я тогда возвращался домой из стройотряда… Два месяца в Нижневартовске отработали, деньги заработали неплохие, особенно для студентов. Ну, и решил по дороге навестить ее. Дома застал только ее мать – Лёка как раз уехала в Москву, в свой институт узнать расписание занятий. Мать как услышала, что я прямо с самолета, сразу за стол усадила, накормила. Предлагала даже ночевать остаться, только я отказался – хотелось поскорее домой попасть. Тогда я и узнал от ее матери причину, по которой она ни с кем не встречается. Оказывается, она уже давно влюблена в моего соседа по общежитию, своего одноклассника Игоря. А знакомы они едва ли не с детского сада. Ну, уж с первого класса школы точно! Да только Игорек этот, насколько я успел его узнать по общаге, бабник редкостный. Ни одну юбку не пропустит, особенно если у той еще и личико смазливое. Да только увлечения его быстро заканчивались, стоило ему добиться своего – понимаете, о чем я? Конечно, сейчас-то я понимаю, что все мы мало от этого Игоря отличались. У меня самого по две-три подруги одновременно бывало... Но когда дело касается человека, которого, как тебе кажется, ты любишь, здравый смысл сразу отступает. Хотя, с другой стороны, в чем его можно было, даже не обвинить – об этом и речи не было! Хотя бы просто упрекнуть? Ни любви, ни, тем более женитьбы он Лёке не предлагал. Более того, даже ухаживать за ней не пытался. Видно, настолько привык за все годы знакомства, что не считал ее потенциальным объектом своего внимания. Грубо говоря, вообще не считал женщиной. Так, просто друг детства, "свой парень"... Может, будь у них какие-то отношения, все бы быстро прошло, но, когда ничего не было, фантазия всегда рисует самые невероятные картины - поверьте, знаю по собственному опыту! В общем, после этого разговора мое отношение к Лёке окончательно стало просто дружеским. Даже чувства, которые я к ней, вроде бы, питал, как-то переродились, что ли. Я действительно стал ощущать себя чем-то вроде брата... Старшего, разумеется. Вижу, вы сразу подумали об Арбузовской пьесе, но тогда я, во-первых, и не слышал о ней, а во-вторых, даже не задумывался над тем, что сейчас вам рассказываю. Просто чувствовал, что должен как-то о ней заботиться, помогать. Но молодость – а было мне тогда всего девятнадцать – быстро меняет наши взгляды, интересы, увлечения... Постепенно я все больше отдалялся от нее, все реже звонил, а уж, чтобы приехать в гости – об этом и речи не было! Так что, к окончанию учебы мы уже почти не общались. Ну, разве что, на концерт "Машины времени" вместе сходим, если узнаем, где и когда такой концерт проходит. Так и то, ходили ведь не вдвоем, а всей нашей старой компанией – четверо моих друзей-соседей по общаге и Лёка... А там уже и диплом подоспел, и распределение... Да, я же не сказал – училась она в МФТИ, на прикладной физике, и, видимо, рассчитывала, что после окончания направят ее домой, в Дубну, в этот самый центр ядерных исследований. Но, как оказалось, место это было слишком блатным, чтобы туда просто так попасть, прямо с институтской скамьи. Вобщем, поехала она на одно из оборонных предприятий на юге Украины "ковать ракетный щит Родины". А я выпросил себе Алтай. Сам выпросил, хотя батя и очень настаивал, чтобы я домой вернулся. Мол, тут тебе карьера обеспечена – и зарплата приличная, и быстрое продвижение по службе... Но я тогда уже был совсем самостоятельным, и возвращаться "под родительское крылышко" не хотел. Ну а дальше – как у всех. Начал работать, через пять лет женился, потом дети пошли – вначале дочь, а через год – сын. На работе квартиру выделили трехкомнатную, да и карьера складывалась удачно. Сейчас уже до заместителя начальника краевого управления дорос. Как говорится, грех жаловаться!
Николай умолк и взглянул на наполненные стаканы:
- Слушайте, а чего это мы не пьем? Я вас, наверное, совсем заболтал!
- Нормально! – ответил Алексей. – Интересная история, хоть и непонятно, к чему вы ведете. Ладно, сделаем перерывчик, так сказать, для промывки горла, и я готов слушать дальше!
Залпом выпив коньяк (Алексей недовольно поморщился: "Ну, кто ж так пьет благородный напиток!"), Николай достал перочинным ножом кусок ветчины из банки и, отправив ее в рот, продолжил свое повествование.
- Вобщем, я уже совсем забыл обо всех этих юношеских увлечениях, когда четыре года назад, вернувшись с работы домой, услышал от жены, что мне звонила какая-то Лёка из Москвы. Да еще и телефон свой московский оставила. Мол, пусть обязательно позвонит. И так ехидно на меня посмотрела. А я вначале даже не сразу и понял, о ком речь идет. А когда вспомнил, то сильно удивился – сколько лет-то прошло! Жене, разумеется, объяснил, насколько мог. Что это, мол, институтская знакомая, одноклассница моего соседа по общежитию. Ну, и что не видел и ничего не слышал о ней с самого окончания института. А уж о чем она хочет поговорить со мной – даже представить себе не могу. Жена сделал вид, что поверила... А я взглянул на часы – у нас ведь с Москвой пять часов разницы – и решил сразу позвонить, пока у них там еще день, да и у нас не совсем ночь... Разговор у нас получился обычный в таких случаях – ни о чем. Повспоминали институтские годы, старых знакомых... Узнал, что живет она все там же, на Украине, работает по-прежнему на своем оборонном заводе. Семьей давно уже обзавелась, две дочки у нее – трех и пяти лет. А в Москву приехала лечиться от какого-то кожного заболевания – я по телефону толком не понял, а переспрашивать было как-то неловко. Ну и в конце поинтересовалась, не собираюсь ли я в ближайшее время в Москву в командировку. Да как-то ТАК поинтересовалась, что мне даже не по себе стало. Чувствую, что-то у нее не то... А что именно – разве ж угадаешь? Сама-то она так ничего и не сказала. Вобщем, загорелось у меня съездить, повидаться с ней. Правда, с командировкой решил не спешить – к чему жене лишний повод для подозрений давать! Тем более, Лёка сказала, что в больнице ее продержат еще как минимум месяц. Вот через две недели, когда разговор этот телефонный уже позабылся, я и выпросил у руководства командировку в главк. Ну, якобы кое-какие плановые цифры уточнить, насчет лимитов тоже переговорить не мешало бы... Короче, вы и сами наверняка знаете, как такие командировки делаются. Так что, как я уже сказал, через две недели – а на дворе уже была середина мая – я прилетел в Москву.
--- *** ---
Глава 4.
========
- Что такое Москва весной, думаю, вам рассказывать не нужно. Нет, конечно, природа у нас на Алтае покрасивее будет. Но это ведь – природа! А тут – весь город, словно невеста перед свадьбой! Улицы чистенькие, отмытые от зимней грязи, деревья все в зеленых молодых листочках, на газонах цветы уже высажены, а по улицам девушки в легких платьицах бегают! Весна, что тут говорить!.. С гостиницей проблем никаких не было. Середина мая для Москвы не сезон еще. Праздники закончились, а летние отпуска еще не начались. Вобщем, устроился я в "Аэрофлоте", как раз в этом самом номере. Тем более что приехал всего на два дня, и обратный билет уже на руках был. Взял, конечно, коробочку "Ассорти" для администраторши, но больше так, для порядка, что ли! Чтобы в другой раз, если понадобится, вспомнила… А вот больницу эту еще поискать пришлось. Хотя Лёка мне, вроде бы подробно описала, как туда доехать: до метро "Сокол", а там на трамвае остановок пять или шесть. Спросишь, мол, где тут больница космонавтов...
- А что – там, действительно, космонавтов лечат? – перебил его Алексей.
- Вот-вот, и я этот вопрос ей задал! – усмехнулся Николай. – Еще дома, по телефону… А она отвечает: "Не знаю, как насчет космонавтов – не встречала. А вот военных всяких, да еще с большими звездами, тут хоть отбавляй!" Короче, кое-как, с расспросами, отыскал я этот госпиталь. Он и вправду оказался военным, с довольно высоким забором, КПП у въездных ворот. Даже вывеска какая-то была. Я особо не вчитывался, но то, что он принадлежит Минобороны – запомнил. На КПП мне выписали пропуск, по внутреннему телефону узнал в регистратуре, в каком корпусе она лежит и как ее отыскать. Ну а дальше пошел по аллее, по указателям, – там везде указатели расставлены, как куда пройти, - искать ее корпус. Подхожу, а она меня уже у дверей встречает! Видно, ей из регистратуры сообщили. Поздоровались, обнялись… Она даже в щечку меня чмокнула! Смотрю – а она совсем не изменилась, ну, ни капельки! Нет, конечно, видно, что не девчонка-подросток, какой была десять лет назад. Но, как мне показалось, только красивее стала! И все такая же живая, энергичная. Сразу меня под руку взяла и потащила гулять по аллеям. "Мне, - говорит, - с тобой нужно одну проблему обсудить!" А у самой аж глаза горят! "Какую, - говорю, - проблему?" Она мне как рассказала, у меня чуть крыша не съехала!
"Знаешь, - говорит, - я ведь здесь уже третий месяц! И никуда ни шагу! Только по территории и разрешают немного погулять. А за ворота – ни-ни! А ты же видишь, что на улице делается – весна! Ой, так хочется сходить куда-нибудь… Да, хоть просто по городу погулять!"
"Ну, и что ты предлагаешь? – спрашиваю. – Мне, что ли, сходить к твоему начальству, сказать, мол, так и так, приехал старый друг, очень издалека…"
Так она просто рассмеялась!
"Ты, - говорит, - не представляешь, какие тут порядки! Да тебя и слушать никто не станет - это же армия! Сразу видно, что не служил никогда…"
Мне даже обидно стало, но виду не подал. Думаю, выслушаю до конца – может, и вправду что-то дельное предложит. И она предложила!
"Я, - говорит, - решила в самоволку сбежать!"
Тут-то у меня глаза на лоб и полезли.
"Ты, - говорю, - хоть понимаешь, чем это может кончиться? Да тебя в лучшем случае упекут в карцер или, как там у вас называется – на "губу"! И это, заметь, в лучшем случае! А могут и совсем из госпиталя выгнать и на работу бумагу прислать. У нас за такое сразу больничного лишают и прогулы ставят. А там – и уволить недолго!"
Глянула она меня с такой презрительной усмешечкой.
"Ты, - говорит, - нерешительный какой-то, робкий! Потому, наверное, я и не стала с тобой встречаться тогда, в институте. А хвастал: "Я, мол, такой весь самостоятельный! Я сам решаю свою судьбу!" Трепач ты! Трепач и трус!"
Понятно, что меня это сильно задело!
"Ладно, - говорю, - черт с тобой! Но как ты собираешься смыться отсюда? Да еще в своем больничном халате? Кто тебя через проходную выпустит?"
" А я все придумала! – отвечает она. – Ты сейчас пойдешь, купишь мне какое-нибудь платье или сарафанчик и будешь ждать возле забора. Я тебе покажу – где. А я, как ты появишься, через забор махну, переоденусь, и мы с тобой рванем в город! У тебя деньги-то есть? А то я сейчас сбегаю, принесу из палаты…"
Вобщем, не знаю как, но уговорила она меня. Умела она уговаривать… Сел я на трамвай, доехал до метро "Аэропорт" – там возле метро магазин хороший есть, "Женская одежда" – знаете, наверное?
Алексей согласно кивнул. Там действительно был очень приличный магазин одежды, где он нередко покупал подарки жене.
- Ну, вот, - продолжил Николай, - доехал я до этого магазина, выбрал ей там платье – очень красивое, должен сказать! И довольно дорогое… Но я тогда о стоимости и не задумывался – уж очень мне хотелось сделать ей приятно! Потом сообразил, что, наверное, нужно бы и туфли какие-нибудь купить. Только размер ее я не знал. Помнил только, что ножка у нее совсем маленькая была, изящная… Короче, купил ей босоножки румынские, 36 размера. То, что маленькими не будут, я был уверен. А если чуть великоваты окажутся, то это уже не так страшно – не на всю же жизнь покупаю! Так, на один вечер… Когда вернулся к госпиталю, она меня уже за забором ждала. Перескочила через него махом, а забор - метра два, не меньше! Как была пацанкой, так и осталась ей, хоть и за тридцать уже, и детей двое… И пошли мы по Москве гулять! Наверное, это был лучший день в моей жизни. Да, скорее всего, и в ее тоже… Сходили в кафе-мороженое, потом в кино. В парке Горького на аттракционах часа два катались! А ведь оба – взрослые уже люди! А ближе к вечеру она спрашивает:
"Ты в Москве где остановился?"
"В гостинице, - говорю, - возле аэровокзала. А что?"
" А ты в номере один или есть соседи? Знаешь, так не хочется назад в госпиталь возвращаться! Процедур сегодня никаких у меня нет, искать меня не станут – я соседку предупредила на всякий случай…" – она с хитрой усмешкой посмотрела на меня.
Ну, я на эту удочку, конечно, сразу клюнул.
"А что, давай устроим себе вечер воспоминаний! Возьмем коньячку, шампанского, конфет каких-никаких – и загудим до самого утра! С дежурной я договорюсь…"
Хотя, договариваться с дежурной никакой нужды не было. Гостиница была для пассажиров, рейсы вылетали круглосуточно, и никто особо не следил – кто пришел, когда ушел…
Ну, как решили, так и сделали. Прихватили с собой выпивку, закусить что-то, и поднялись ко мне в номер. А тут… вначале просто сидели, трепались, прошлое вспоминали… А потом я и сам не заметил, как вначале слегка приобнял ее, вроде бы даже по-дружески… а после – как помутнение какое-то нашло – стал целовать ее, словно сумасшедший. И она, представляете – отвечала на мои поцелуи и ласки! Вобщем, не помню как, только оказались мы с ней в постели и, как говорится, все у нас было! И, что удивительно – ведь, вроде оба мы некрасиво поступали, ну, нечестно, что ли! У нее – семья, муж… у меня – тоже семья, жена, опять же. И, главное - жена-то любимая! А тут… Словно нет больше никого на свете – только я и она… И все у нас словно впервые!
Николай умолк, потом искоса взглянул на Алексея:
- Я, наверное, зря все это рассказываю? Вы, наверное, решили, мол, вот опять мужик своими победами хвастает…
- Нет, нет, что вы! – энергично возразил Алексей. – У меня и в мыслях такого не было! Продолжайте, пожалуйста, прошу вас!
- Да только не было никаких побед, - не обратив, казалось, никакого внимания на его реплику, продолжил Николай. – Я неожиданно заметил, что когда ее целую, она глаза не закрывает… Ну, знаете, все же глаза закрывают… Не знаю почему… Может от чувств? Ну, в смысле, от страсти, что ли! А она один глаз закрыла а вторым горько так на меня смотрит… Была у нее такая способность – одним глазом мигать. Нет, не подмигивать, а именно мигать! Когда один глаз закрывается, а второй, словно совсем не зависит от него, продолжает смотреть прямо на вас. Мы еще в институте все удивлялись этому… Вот и тогда, в гостинице она тоже так смотрела прямо мне в глаза, словно сказать что-то хотела… Ну, я, конечно, спросил: "Лёка, ты что? Что-то случилось?" И тут она вдруг расплакалась! Да так, что я едва ее смог успокоить. Я-то, дурак, решил, что это она из-за своей измены мужу переживает, ну и стал ее успокаивать. Мол, не волнуйся, никто не узнает… Но она перебила меня:
"Да причем тут это! Я, может, впервые за последний год почувствовала, что я – женщина! Что меня еще можно любить, за мной еще можно ухаживать, говорить комплименты…"
Тут я окончательно растерялся!
"Постой, - говорю, - а как же твой муж? Петя, кажется? Он что – не любит тебя?"
"Любит, наверное… Только он у меня такой тихий, спокойный… Да дело вовсе не в этом!"
Ну, и рассказала в чем, собственно, дело, и как она оказалась здесь, в Москве, в этой "больнице космонавтов".
--- *** ---
Глава 5.
=========
Для конструкторов "Южмаша" поездка на расположенный на севере Казахстана полигон, где проводились полевые испытания, практически, всех изделий объединения, была делом привычным и обыденным. Вот и в то памятное лето ведущий специалист одного из КБ, кандидат технических наук Елена Александровна Воронько, восприняла очередную двухнедельную командировку, как нечто вполне естественное. Так же естественно отнесся к этому и ее муж Петро, игравший в их семье роль, скорее, хозяйки, чем хозяина. Тихий и покладистый, он был полной противоположностью своей яркой, энергичной жены. Он замечательно готовил, прекрасно ухаживал за двумя их малолетними дочками, с детства привыкшими к тому, что мама постоянно занята на работе или в командировках и уделяет им совсем мало внимания. Впрочем, такое положение, очевидно, всех в этой семье устраивало. Должен же хоть кто-то быть лидером! Петр на эту роль явно не годился, да и не особо стремился к ней, предпочитая оставаться в тени своей талантливой половины.
Поездка ничем особым Елене не запомнилась. Вот разве только небольшая родинка, кокетливо украшавшая ее правую икру, после возвращения с полигона неожиданно начала слегка кровоточить. Совсем немного, почти незаметно, лишь чуть пачкая светлые колготки, которые Елена привыкла носить. Вначале она старалась не обращать внимания на эту, как ей казалось, мелкую неприятность, рассчитывая, что родинка заживет сама собой. Однако время шло, а родинка все не заживала. Лена, которой надоело ежедневно отстирывать с колготок следы крови, в конце концов, обратилась в поликлинику объединения. Врач внимательно выслушал ее и долго рассматривал слегка припухшую родинку. После чего сделал заключение:
- Может, и ничего опасного здесь нет. Даже, скорее всего, нет! Наверное, вы там, на полигоне, случайно повредили родинку чем-то. А может, просто песок попал в колготки и слегка оцарапал ее – сейчас трудно сказать, да и к чему нам гадать? Давайте на всякий – я подчеркиваю: ТОЛЬКО НА ВСЯКИЙ! – случай сделаем гистологический анализ. Проще говоря, исследуем ткань этой родинки.
- И что это даст? – Елена почувствовала легкий укол тревоги.
- Ну, тогда мы будем уверены, что никаких изменений в ткани не происходит...
В полную противоположность сказанному, никакой уверенности в голосе врача слышно не было...
Всевозможные анализы и исследования, более трех месяцев проводившиеся в областном военном госпитале, между тем, никакой ясности не внесли. Тогда руководство объединения предложило направить Елену, считавшуюся весьма перспективным молодым специалистом, в один из ведущих военных госпиталей страны – ту самую "больницу космонавтов".
- В общем, она как попала сюда в начале декабря, так только раз и выехала из Москвы. Ее отпустили в январе на месяц домой - вещи собрать, да с детьми повидаться. И с тех пор она безвылазно сидела здесь в четырех стенах. Хотя, откровенно говоря, назвать "стенами" этот госпиталь – язык не поворачивается. Корпуса расположены посреди замечательно парка, палаты, в основном, двухместные, на каждом этаже – цветной телевизор. А уж питание, судя по Лёкиным рассказам – любой санаторий или дом отдыха позавидует!
Николай рассказывал все это негромким размеренным голосом, упершись взглядом в стол... Так говорят о каких-то давних, почти забытых событиях, которые уже не очень тревожат душу и сердце рассказчика, но отложились по какой-то причине в памяти, лишь изредка напоминая о себе.
- Первое время в госпитале ей тоже только делали всевозможные анализы. Брали пробы ткани, заставляли пить какую-то радиоактивную гадость, а после что-то считали счетчиком Гейгера. А может, и не Гейгером... Вы извините, я в этом мало что понимаю. А в начале апреля предложили удалить родинку хирургическим путем. Ну, вырезать, проще говоря. Мол, давно нужно было это сделать, просто не хотели, чтобы шрам на ноге остался. Для женщины, мол, это существенный фактор. А она тогда уже была на все согласна, лишь бы поскорее вернуться домой. Я, конечно, сразу заметил повязку на ее правой голени, но спрашивать, разумеется, ни о чем не стал. Кто ж такое у женщины спрашивает! А она после операции, словно заново родилась. Тем более что и врачи все время повторяли, что все прошло просто замечательно! А что рана плохо заживает – так это от долгого пребывания в больничных условиях и большого количества всевозможных лекарств, которыми ее все это время пичкали. Но, говорили, не переживайте! Месяц-полтора и все заживет! Шрам, понятное дело, останется, ведь удалить пришлось не только родинку, но и некоторые лимфоузлы рядом с ней. Но это для такой красивой женщины – мелочи! Сущие пустяки, можно сказать. И Лёка им поверила! Были, правда у нее, кое-какие сомнения. И по поводу слишком долгого заживания раны, и по поводу ее размеров... Вот тогда она обо мне и вспомнила – мол, а как я ее восприму? Ну, в смысле, как женщину... Как мне показалось, наша встреча ее окончательно успокоила, придала уверенности в себе, что ли. Наутро я отвез ее обратно в госпиталь. Там она переоделась прямо возле забора, – излишней застенчивостью она никогда не отличалась, - перелезла через него и, помахав мне на прощанье рукой, пошла к себе в корпус. И, - вот ведь железный характер! – пока шла, ни разу не обернулась! Даже шаг не замедлила! Словно и не было у нас ничего!
Николай отвернулся к окну и надолго умолк. Алексей уже подумал, было, что на этом история и закончилась, но тут его собеседник, неловко пряча взгляд, вновь обернулся к столу. "Э, брат, да тебя, кажется, сильно проняло!" – удивленно подумал Алексей, заметив, что глаза соседа покраснели и наполнились влагой.
- Ну а я тем же вечером вернулся домой, в Барнаул, - тем же ровным, спокойным голосом, что и раньше, продолжил рассказывать Николай. – Первое время я частенько вспоминал Лёку и нашу с ней встречу, но потом постепенно все стало забываться. Работа, семья, дети... Сами понимаете! А где-то примерно через полгода или чуть больше, – в выходной, помнится, я как раз дома был, – позвонил мне муж ее, Петр. Говорит, а сам, чувствую, чуть не плачет. Вобщем, как я понял из его звонка, Лёке сделали еще две операции... месяца через три после нашей встречи. Вначале удалили узлы в бедренной части ноги, потом – в паху... Но метастазы уже пошли по всему телу. Ее подержали еще с месяц в госпитале и выписали домой. Причем, не в областную больницу, а именно домой! Все равно, мол, помочь уже ничем не сможем, чего же зазря место занимать! Ну и она очень просила, если я смогу, чтобы приехал, хоть на денек. Вроде как попрощаться, что ли... Я, разумеется, жене это все рассказал. А она меня даже отругала! Мол, если у меня хоть капля совести и сострадания есть, то должен немедленно лететь в Днепропетровск!... Когда мне муж ее, Петро, дверь открыл, то сразу в нос такой запах ударил, что у меня даже голова закружилась. Такая гремучая смесь – и гниющим мясом, и лекарствами, и бог знает, чем еще! Но я, разумеется, никакого виду не подал. Провел меня Петя в спальню, где Лёка лежала, а там такая картина открылась! Лежит моя Лёка на кровати, худющая и белая-белая... Как мел – точнее не скажешь! Нога, на которой, значит, та злополучная родинка была, открыта, а на икре – огромная рана. Да там, собственно, икры уже и не было – лишь сплошная рана, заполненная небольшими кровавыми шариками. Словно виноградная гроздь на ноге повисла... Рядом с кроватью стоит сосуд Дьюара – знаете, наверное, что это такое? Такая здоровенная металлическая колба размером с двадцатилитровую бутыль. И Петя из этой бутыли жидким азотом ей рану регулярно прижигает. Ну, чтобы кровь остановить. А по другому, говорит, никак! Им этот азот два раза в сутки "скорая" привозит. И заодно делает уколы морфия, чтобы хоть немного, хоть ненадолго боль успокоить... Но я все это краем глаза, боковым зрением, так сказать, заметил, а сам все на Лёку глядел, в глаза ее. А в них - такая тоска, что я и сам чуть не завыл волком! Но она все равно смотрит весело, старается улыбнуться – мол, я еще держусь! И весело так спрашивает: "Что, не очень хорошо выгляжу? А то мне зеркало совсем не дают, говорят – незачем! Мол, когда поправишься, тогда и наглядишься. А когда еще это будет?..."
Я-то, разумеется, ее сразу разуверивать стал. Мол, подумаешь, похудела немного, да прическу не сделала! Вот выздоровеешь - успеешь еще по парикмахерским походить. В общем посидел я с ней рядом на кровати, поговорил немного. Может, посидел бы и еще, да тут Петя смущено так говорит, что ему, мол, пора рану прижигать. А при посторонних как-то неудобно это делать. Да и зрелище это далеко не из приятных. Ну, я спорить не стал, хотел уже подняться и уйти, как вдруг Лёка неожиданно притянула меня рукой к себе, прижалась к моей щеке и тихонько, прямо мне в ухо сказала: "Как же умирать не хочется!"...
Как до Москвы долетел – не помню. Можно сказать, "на автомате". Добрался до аэровокзала, хотел, было, уже билет до Барнаула взять, да только словно кто-то в бок толкнул! Ну, я и отправился снова в гостиницу, в этот самый номер. Как тот преступник, которого на место преступления тянет. Номер оказался не занят, и я решил, что переночую, а наутро уже отправлюсь домой. Пошел в буфет, взял коньяка бутылку... А ночью мне приснился жуткий сон, кошмар, можно сказать! Знаете, как это бывает – сон во сне. Когда кажется, что проснулся, а на самом деле это только новый сон. И уже совсем непонятно, где сон, а где – явь...
--- *** ---
Глава 6.
========
Ночью Николаю приснился жуткий сон. Ему снилось, что он проснулся, и за окном уже брезжит бледный рассвет. И тут он внезапно чувствует, что на соседней кровати лежит чье-то неподвижное тело, и с ужасом начинает догадываться, ЧЬЕ это может быть тело. Но нет ни воли, ни сил повернуть голову и убедиться в своей догадке… А где-то в самом дальнем, действительно бодрствующем, уголке сознания бьется мысль, что это только сон, и нужно просто проснуться. В этом полубредовом состоянии он находился довольно долго, пока, наконец, не почувствовал, что и в самом деле проснулся. Все еще не веря, что наваждение прошло, он осторожно повернул голову и взглянул на соседнюю кровать. Она была аккуратно и ловко заправлена, как это умеют делать только горничные. Никакого тела, разумеется, на ней не было. Николай взглянул на ручные часы – было около 2-х часов ночи. Понимая, что заснуть уже не удастся, он надел спортивное трико и подошел к окну. На ярко освещенной привокзальной площади все так же суетились люди с чемоданами и сумками в руках; подъезжали и отъезжали такси; у дальнего конца здания, на стоянке автобусов, развозивших пассажиров по аэропортам, толпились ожидающие...
- В общем, заснуть мне тогда так и не удалось! – закончил свою историю Николай. – Посидел я еще немного в номере, а после спустился вниз и пошел на аэровокзал – там хоть люди какие-то были… Всё не одному в пустом номере сидеть!
Из висевшего на стене небольшого приемника, подключенного к трансляционной сети аэровокзала, донесся голос дикторши, объявлявшей об очередной задержке рейсов.
- Все, плакали мои праздники! – уныло констатировал Николай.
- А чего ж вы поездом не попробовали? – поинтересовался у него Алексей. – О тумане ведь сообщали уже давно, дней пять назад…
- Да ну, господь с вами! Трястись пять суток в поезде… Лучше уж я здесь, в гостинице подожду!
Николай взглянул на бутылку коньяка и усмехнулся:
- А коньяк-то мы с вами так и не допили!
- Ничего! – успокоил его Алексей. – Завтра еще целый день ждать, времени будет предостаточно!
- Ладно! – взглянув на часы, заметил Николай. – Давайте спать! Заболтал я, наверное, вас совсем! Вы уж не обижайтесь, пожалуйста! За столько лет впервые смог выговориться…
Он скинул спортивное трико, лег в кровать, укрылся одеялом с головой и отвернулся лицом к стене. И было неясно, спит он, или продолжает вспоминать. Алексей тоже разделся, выключил свет и лег в кровать. Но сон все не шел, и он еще долго вертелся с боку на бок, пытаясь уснуть…
Когда он проснулся, уже начинало светать. Впрочем, слабый полусвет, проникавший в комнату сквозь тонкие бледные занавеси, мог быть лишь отражением яркого света уличных фонарей, освещавших привокзальную площадь. Он повернул голову и взглянул на соседнюю кровать. Она была пуста, а постельное белье – сложено аккуратной стопкой в ногах. Видно, ночью или ранним утром погода немного улучшилась, и его вчерашний сосед благополучно улетел в свой далекий Барнаул. Алексей встал с кровати и подошел к окну. За окном было еще темно и, вероятно, холодно. Редкие прохожие торопились куда-то в своих предпраздничных заботах, зябко кутаясь в плащи и куртки под сильным ветром. А ветер, словно вырвавшийся на свободу зверь, яростно раскачивал высокие деревья расположенного у гостиницы сквера, словно старое ватное одеяло рвал низкие серые облака, и лохматыми грязными клочьями уносил их вдоль Ленинградского шоссе к Центру.
--- *** ---
Примечания:
* ГИВЦ МГА - Главный информационно-вычислительный центр Министерства гражданской авиации