Мой старый рюкзак без имени

Михаил Кречмар
В середине 1993 года мне нужно было отправиться на нефтяные промыслы Прюдо-бей, а оттуда пройти пешком вверх по Колвиллу до предгорий хребта Брукса.

Сразу же я столкнулся с характерной особенностью США – очень высоким качеством рюкзаков и очень высокой ценой на них же. Последнее обстоятельство меня тормозило   – денег было немного. Но относился я к цене с пониманием – давно зная, как трудно сконструировать и сшить по-настоящему хороший рюкзак.

По-настоящему хорошие рюкзаки здесь стоили за двести-пятьдесят, а то и триста долларов.
И вот, уже отчаявшись, (точнее – приготовившись платить много денег), я в самом что
ни на есть ширпотребовском универмаге Carr’s увидел рюкзаки, стыдливо сброшенные в «могучую кучку» в углу универмага.

На рюкзаках не было никаких ярких лейблов, нигде не светился горделивый бренд,  на подшитом куске капрона значилось «Made in China/Taiwan».

На первый взгляд рюкзак произвел на меня довольно благоприятное впечатление – грамотная подвеска, внутренний каркас, вентилируемая спинка, кордура, наличие перегородок, дождевик, и даже съемный карман, выполненный в виде маленького ранца – «рюкзака одного дня». Объем для меня был близок к оптимальному – около семидесяти литров.

Из очевидных недостатков можно было заметить два – клапан закрывался на одну (но очень широкую лямку, пришитую посередине, и молнии были с мелким зубом, пластиковые, и без названия производителя.

Сразу же скажу, что одна широкая лямка искупалась размерами верхнего клапана – он был очень велик и прикрывал не только горловину, но и полрюкзака. Молния же на «однодневном рюкзаке» полетела быстро – но не сразу, года через три активной эксплуатации.

Этот рюкзак стал моим основным рюкзаком почти на десять лет.

В тот момент, когда мне предстоял ответственный переход, при котором можно было обойтись небольшим грузом, я однозначно предпочитал его. Так же я предпочитал его в одиночных походах – все мое снаряжение он позволял носить с легкостью.

Настоящим испытание для него стал переход в 180 км от залива Бабушкина до Магадана в 1996 году.

Дело в том, что сам «рюкзак без имени» я отдал, из-за его удобства товарищу, а сам взял себе купленный зимой в Петербурге казенный Чегет-элит, примерно того же объема.
Дорога проходила по хребтам вдоль побережья Охотского моря, через заросли кедрового стланика, по каменным россыпям.

Чегет-элит за время этого перехода развалился на части – позволила ему дойти лишь предусмотрительно взятая катушка капроновых ниток. Про косо вшитый каркас, ВСЕ поломанные молнии я уж и не говорю.

После этого «Рюкзак без имени» снова побывал на Аляске, на Чукотке, в Средней Азии, прошел со мной по Охотскому побережью и в верховьях Колымы, все-таки, не одну тысячу километров.

Я его предпочитал всем остальным рюкзакам для путешествий в стране кедрового стланика – его зализанный силуэт не давал никакой пищи жадным веткам этого цеплючего растения.
За все время его работы кордура на нем ни разу не порвалась. И даже, когда я пошел вниз по крутому склону и неожиданно увидел под ногами обрыв метров пятнадцать, то использовал его в качестве тормоза и он, внешне, по крайней мере, не потерпел никакого ущерба. При этом, спас мне, как минимум, кости.

Я довольно точно могу сказать, чего я с ним никогда не делал – я не носил в нем мяса и медвежьих шкур. То есть, использовал сугубо для лагерных и личных вещей.

Для переноски тяжелого и объемного груза я все-таки старался использовать рюкзак американского легкого пехотинца. Когда предполагался выстрел по зверю, я обычно давал его пустым клиенту, а вещи клиента и свои тащил в «рюкзаке без имени». Потом, мы, естественно, менялись.

Конечно, мой рюкзак нес потери. Сперва потерялась пенополиуретановая вставка в спинку. Затем алюминиевый каркас. При этом, что характерно – форму рюкзак не терял, держась сугубо на спинке и карманах. Затем, во время какой-то ночевки, я прожег в спинке несколько дырок.

И, наконец, начали ломаться пряжки и протираться материал пояса и лямок.
Сегодня он, грустный и пустой, лежит в углу моей комнаты. Рядом, сверкая пряжками, страпами и лейблами гордо стоит новенький Ferrino Transalp TRK 75.

И все равно, мне кажется, что когда мне придется снова идти в далекий и сложный маршрут, я подниму из угла темно-зеленый рюкзак, не упоминающий о своем происхождении, и снова вверю ему  имущество,  временный дом и самого себя. Черт, я до сих пор не знаю, как его зовут.