Все те, кто меня хоть немного знают, уже в курсе, что я еще та кошатница. Любовь эта неземная началась с одной жизненной истории. Извольте слушать.
Примерно восемь лет назад жили мы в двухэтажной «хрущевке». Кошек в нашем дворе было немеренно. Нужно отметить, что городок наш имеет одно существенное отличие - это город кошек. Кошки, кошки, кошки… везде. В домах, квартирах, государственных учреждениях. Даже бывает удивительно, если у кого-то дома нет пушистого любимца. К таким у нас относятся настороженно. Наши дворовые были самого разного цвета, комплекции и размеров. Всякие «Барсики», «Мурзики», «Васьки» и так далее. В избытке. Мусорка рядом, зимой – теплотрасса в качестве жилья. А летом и под кустиком прикорнуть можно, никто не обидит. Собаки бездомные во двор не заходили, боялись палки и камней, ловко пущенных детской рукой. Не жизнь, а лафа!
Из всей кошачьей банды выделялась Кошка-мамка. Звали ее так потому, что она по два, а то и по три раза в год приносила котяток. Ласковая была и не дикая совсем, в сравнении со своими собратьями. Обычного серенького цвета коша, ничего особенного. Только глаза у нее были изумительные. Миндалевидного разреза с сильно поднятым внешним углом, от чего казалось, что она все время хитро и ласково улыбается. И к тому же еще, очерченные по контуру черным, будто карандашом кто-то обвел. Подкармливали ее всем двором, дети домики ей строили, с малышами возились. Идиллия!
Зима 200… выдалась очень холодной. Для нас минус пятнадцать – это уже нонсенс, а тут минус двадцать пять! Мороз сковал льдом все, что можно было. Мусорки промерзли насквозь. И повадились к нам во двор бездомные псы. Да не просто так. Стали рвать и жрать наших кошек. Выходишь утром во двор, а вместо вчера еще веселой Мурки, только шкурка снежком припорошенная. Жуть! И так во всех дворах по округе. Бывало, и домашние им на зуб попадались. Те, кто пошустрее да поумнее, прятались на деревьях и внутри теплотрассы. Крупной собаке туда не залезть никак. И что они, негодяи, удумали! Запускают в теплотрассу маленького песика, он оттуда всех кошек выгоняет, а здоровые на выходе их ловят. Не видела бы сама, не поверила бы. А как увидела,… скажу честно, в первый раз в жизни со мной истерика случилась. Когда две громадины рвут на части живое существо и крик несусветный, предсмертный стоит… Отступление небольшое. Я понимаю - естественный отбор. Но люди ведь, своих сородичей больных и слабых в беде не бросают. Считайте, что кошки - моя родня… Остались из двух десятков только котик рыженький да Кошка-мамка, как всегда беременная. Пузо огромное как футбольный мяч, она с трудом передвигалась, куда там от собак удрать! Я не спала два дня. Как умалишенная сидела ночами у окна на кухне с пневматическим пистолетом в обнимку. Издергалась, устала. Надо было что-то делать.
И вот дождалась я пока муж уедет, уложила дочку вечером спать и вышла на строительство баррикад. В ход пошли гнилые доски, которые я с усилием выдирала из полусгоревшего сарая, старые тряпки и картонные коробки. Я уменьшала ими все отверстия в теплотрассе, чтобы пролезть могла только кошка. Представьте себе картину, минус двадцать пять, а с меня пот градом льет. Соседи в окна выглядывают, головами качают, кто-то смеется даже и пальцем тычет. Трусы! А мне по фиг. Титул дворовой сумасшедшей я тогда честно заработала. На часы глянула, два часа ночи. Скоро псы прибудут. Страшно. А вот и они. Бегут от дальнего дома, огрызаются друг на друга. Четыре громадных пса и маленький огрызок, размером чуть больше кошки. У меня в руках милицейская дубинка и куча битого кирпича под ногами. Увидели, остановились в замешательстве. Испугались палки. Обогнули дом с другой стороны, а там снова я, и опять с дубинкой. В ту ночь они больше не вернулись.
Но я на этом не успокоилась, конечно, и наутро забрала Кошку-мамку домой, несмотря на наличие в квартире наших двух кошек, старой пуделюхи, и яростного сопротивления мужа. Она лежала на кухне возле батареи, сытая и довольная, в тепле. Блаженно щурилась и тихо мяукала, когда кто-нибудь заходил на кухню, словно извинялась.
Жаль, но оставлять ее было никак нельзя. Двухкомнатная квартирушка, нас толпа целая и еще коша беременная. Ну, куда? Решено, в приют. Сердце разрывалось, когда я ее везла. Совесть не давала покоя, слезы душили. Она же, бедная, подумала, что дом нашла и хозяев любящих, а я ее фактически предавала. Тяжко… Как там с ней обойдутся? Не потопят ли котят? Голодать, не будет ли, мерзнуть? Привезла. До сих пор помню выражения тихого презрения на лицах девочек, которые ее принимали. Говорили со мной сквозь зубы, пряча глаза. А когда одна из них недоуменно пожала плечами, услышав, что я не знаю, как кошку зовут, и понятия не имею о ее возрасте, до меня вдруг дошло. Оправдываясь, я рассказала им всю историю. Девчонки оттаяли, глаза потеплели. Стали уверять меня в два голоса, что кормят у них хорошо, что тепло и котят никто не потопит. Скрепя сердце и сдерживая слезы, я простилась с Кошкой – мамкой и ушла. Больше мы не виделись.
Вроде бы все нормально, но душа болит до сих пор. Если бы я знала, что этим же летом мы купим большой, просторный дом, и что у нас найдется место для ПЯТИ кошек, я, конечно, ее не отдала бы ни за что.
Вот такая история. С тех самых пор не могу пройти по улице мимо голодной усатой морды, а в сумочке у меня всегда пакет с кошачьим кормом.