Время
бетонно
сковало
пространство,
столь быстротечно,
сколь неодолимо.
Жизни
бездонный
бокал
наполнялся –
неотвратимо.
Секунды
сливались
в минут
потоки,
мерцающая,
жизнь уходила.
Так допивались
последние соки.
Так писались
последние строки.
Кончались сроки –
неотвратимо.
Ветер вестью похоронной
постучался к нам в окно.
Дождик дробью заоконной
простучал: «давным-давно!».
В тихой дроби вести этой,
как в глазах, мертвым-мертво.
День за днём стекают в Лету,
как и жизнь стекла его.
Ароматы белой ночи
в тишине ночи плывут.
Белый траур непорочен,
это яблони цветут.
Одинока, сиротлива
в небе белая звезда
и мерцает молчаливо
ленинградская вода.