В тяжёлых своих ботинках
Влачит молодое тело
Изношенная блондинка —
Привычно ей это дело.
Ползёт вслед за ней ребёнок,
Не влезший в её животик.
Ему бы груди и пелёнок,
А он ничего не просит.
Он с ней пуповиною связан,
Пятнающей серость дороги.
Ей жизнью своей он обязан —
В крови весь, слепой и безногий.
Он терпит бесстыдные стоны,
Гния в молчаливом страданьи.
Её неприкрытые ноги
Он лижет, ища пониманья.
Он сносит все пошлости жизни,
Желая понравиться маме.
Но женщина будто не слышит,
Как будто бы даже не знает…
Он — жёлтая липкая масса.
Глаза на затылке и руки.
Ногам не хватило смазки:
Обрубки затянуты в брюки.
Он — старшенький сын проститутки.
Единственный, впрочем, ребёнок.
Ранимый он очень и чуткий,
Болезнен предельно и тонок.
Он тонет в её униженьи,
Её удовольствие — мука.
В его добровольном плененьи
Ей лишь запредельная скука.