Будильник не сработал.
Катька вскочила, как ошпаренная, оттого что солнце вовсю светило ей в лицо. На улице была весна, а, следовательно, она опаздывала в университет.
- Дети, дети просыпайтесь / Петушок пропел давно, - Катька металась по комнате в поисках необходимых вещей и громко, нараспев, читала стихи. Ну, вот почему сегодня, как назло первой парой эта чёртова математика? – Попроворней одевайтесь / Смотрит солнышко в окно!
А солнце и впрямь светило в окно. На часах значилось десять минут девятого, а в половине девятого она должна быть уже в аудитории и прилежно строиться затылок в затылок. У математика на старости лет поехала крыша, и он вспомнил, как служил в армии. Видимо, там его много били, иначе какой смысл выстраивать студентов затылок в затылок перед каждой парой и при этом садистски улыбаться?
Катька вылетела из квартиры, конечно же, даже не помышляя о завтраке. Опаздывала она крайне редко, поэтому не любила это дело до ужаса. Особенно противной была та минута, когда нужно заходить в аудиторию и все, как по команде того же психопата - препода, поворачивали головы в сторону вошедшего. Дурацкая привычка. Но Катька и сама так делала, когда кто-то опаздывал.
В автобусе было жарко. Солнце хоть и светило вовсю, а всё ж таки было холодно, поэтому многие ещё не сменили зимние куртки на весенние. И от этого моря сентепона, пуха, меха в автобусе нечем было дышать. Стоя на одной ноге в обнимку с поручнем, Катька судорожно вспоминала всё ли она взяла с собой. Ну конечно же не всё! Сегодня нужно сдавать учебную литературу, а она даже не помнила, где лежит у неё эта литература.
- Девушка, оплачиваем проезд, - прогнусавила не выспавшаяся женщина-кондуктор. И встала прямо впритык к Катьке, ещё сильнее прижимая её к поручню.
- Не могли бы вы отойти? Я не могу достать кошелёк, - жалобно попросила Катька, чувствуя, что балансирование на одной ноге добром не кончится.
- Не хами тут мне! Сейчас оштрафую, - неожиданно злобно ответила кондуктор и зыркнула так, что позвоночник захрустел от напряжения. – Нужно готовиться заранее. А то заходят тут, прячутся по углам, строят из себя невинных овечек. А куда я отойду? Смотри сколько народу!
Катька закусила губу, кое-как вывернулась и достала кошелёк.
Кондуктор с чувством выполненного долга приняла деньги и протиснулась куда-то вглубь салона. Легко так протиснулось, можно сказать профессионально. Катька посмотрела ей вслед и покрепче ухватилась за поручень, потому как водитель видимо думал, что везёт дрова, и тормозил очень резко.
Вверх по лестнице на пятый этаж. Звонок на пару снёс с ног. Катька уже бежала по коридору, когда он оглушил, как раскатом грома. И зачем в университете нужен звонок? Взрослые люди учатся, а система школьная. Нет, не школьная, казарменная.
- Можно войти? – Катька распахнула дверь и споткнулась о злобный взгляд препода.
- Вы опоздали, красавица, - ехидно улыбнувшись, ответил Василий Павлович, известный в студенческих кругах, как Чекатило. Катька набралась храбрости и решила противостоять убийственному тону.
- Нет, у меня ещё есть одна минута, - уверенно ответила она и показала на циферблат своих наручных часов. Василий Палыч поморщился так, будто только что съел лимон, но возражать не стал. В принципе, он и соглашаться не стал, просто отвернулся к аудитории, с любопытством наблюдавшей сцену противостояния.
Катька, пользуясь моментом, прошмыгнула на своё место. День не задался с утра. И это было только начало.
- Ты не принесла учебники? – Юля всегда заведомо вкладывает в вопрос отрицание. Она уже знала, что Катька учебники не принесла, но всё равно спросила. Видно, тоже не выспалась и ищет повод сорвать на ком-нибудь зло.
- Нет, не принесла, я сегодня проспала, - искреннее ответила Катька, с аппетитом уплетая чудо-пирожок с курицей и грибами. Что-то вместо завтрака, очень даже неплохо.
- Ну ты и лоботряска! – возмутилась Юля, используя излюбленное выражение Василия Павловича. После его пар все друг друга называли лоботрясами и разгильдяями. Снимали нервное напряжение. – А про собрание не забывала?
- Какое собрание? – пирожок встал в горле и никак не хотел двигаться дальше.
- Собрание факультета. Будут говорить про новую систему рейтингов. Тоже забыла?
- Прикинь, забыла. Может, оно к лучшему? Было бы что помнить, - улыбнулась Катька и, наконец, победила злостный пирожок. – И ты вот всегда всё помнишь, и как тебе? Не надоедает?
- Нет. Мне скучно дома, а в университете не скучно.
- Почему это тебе дома скучно?
- Ну вот что ты делаешь вечером?
- Я? – Катька почесала лоб, обдумывая, что из того, что она делает, можно сказать, а что не стоит. – Я рисую, пишу, играю на гитаре, гуляю, хожу в кино, иногда в театр, встречаюсь с друзьями, делаю рефераты на заказ, читаю… А если время остаётся, то обрабатываю фотографии и слушаю музыку.
- Ну это ты. Ты же у нас умная, - Юля заметно нервничала. Почему-то все начинают нервничать, когда Катька говорит о своих увлечениях.
- Причём тут ум? Всё, что сказала, может делать каждый. Абсолютно каждый.
- А на гитаре играть? Тоже каждый может?
- Каждый.
- А как же слух?
- Ну я же играю, а слуха у меня нет. Запоминаю чисто механически, а потом входит в привычку, и я просто помню сколько раз нужно дёрнуть ту или иную струну. Также и с рисованием, да и вообще, всё можно постичь математически, если нет чутья. Это, конечно, не то качество будет, но всё равно неплохо. Было бы желание и время. Вот мне всегда времени не хватает.
- А у меня его хоть завались. Не знаю, куда деть. Прихожу из университета и сижу на диване несколько часов.
- Просто так сидишь?
- Да, и смотрю в окно.
- Эх, мне бы твоё лишнее время, я бы его оприходовала. Жаль нельзя отрезать кусочек. Вообще моё время как-то быстро убегает. Хотя я знаю, что не у всех так. Что-то я всегда не успеваю.
- А я не знаю, что приготовить на ужин, может кашу гречневую?
- Может, кашу, - вздохнула Катька. Юля никогда не умела говорить на абстрактные темы. Ей было не интересно. Ей всегда было неинтересно. Наверное, если каждый день сидеть по нескольку часов на диване, и впрямь всё станет неинтересным. Нет уж. Лучше не успевать. Лучше бежать, бежать, бежать, а потом упасть и спать, чем вот так вот и никогда не улыбаться.
На собрании было скучно. Выступал ректор, потом проректор, потом декан, и ещё какие-то полные, ленивые мужчины в галстуках и со скукой в глазах. Вообще преподавательский состав университета всегда радовал глаз и слух. Столько ошибок в одном предложении могли допустить только они. А маразм… Катька подпёрла щёку рукой и откровенно зевала.
Вдруг кто-то толкнул её в плечо и плюхнулся рядом на пустое сидение.
- Привет, Катюха. Как дела?
Катька обернулась. Женька. Друг детства. Сто лет не виделись.
- Привет, а ты какими судьбами тут?
- Да я с девушкой пришёл. Она тут учится. Как ты? Рассказывай.
Катька никак не могла собраться с мыслями. Женя всегда ей нравился, очень нравился, было время, когда она думала, что любит его, по-настоящему любит, на всю жизнь. Потом они разбежались, иногда созванивались, а теперь он пришёл сюда к своей девушке. Мир тесен. Мир угрожающе тесен.
- Ну как я? Вот, учусь. В группе играю по вечерам.
- В какой?
У Жени были самые красивые глаза, какие Катька только видела. Светло-голубые, почти прозрачные, а ресницы чёрные, длинные. Но несмотря на ресницы взгляд у него был мужественный. Ну вот зачем он пришёл сюда именно сегодня?
- Нас двое, мы играем в кафе. Если хочешь, я могу тебе позвонить перед следующим концертом.
- Позвони, - Женя постоянно оглядывался назад. Наверное, там сидела его девушка и подавала знаки.
Катька знала, что она ему не позвонит, и Женя тоже знал. Глупо.
- А ты как? Жениться не собрался?
- Ты что? Нет, конечно, - он засмеялся, как в детстве. Он всегда смеялся искренне. Он всё говорил и делал искренне. – Так, иногда я живу у неё. У меня, ты сама знаешь, много народу в квартире. Да и мама как-то не очень Олю любит. В общем, проблемы.
- Давно вы вместе?
- Полгода где-то. Спим полгода, - Женя опять засмеялся. Катька чуть смутилась. И чему здесь был этот смех, она так и не поняла.
- Любишь?
Сердце норовило выскочить из груди, но нужно добить. Нужно расставить все точки над i, чтобы раз и навсегда.
- Не знаю. Я бы не сказал, что это любовь. Иногда она меня просто бесит, а иногда нет.
- Жаль, - тихо сказала Катька, скорее для себя, чем для Жени.
- Ну ладно, я пошёл, а то Оля психует. Давай, увидимся ещё как-нибудь.
- Пока.
Женя ретировался на прежнее место. Когда собрание закончилось, Катька вышла через другой вход, специально чтобы не встречаться с ним ещё раз.
Пары закончились в семь вечера. На улице уже темнело. Домой идти не хотелось.
Катька сидела на набережной и курила одну сигарету за другой. Вода под ногами была чёрная, над рекой летала чайка и истошно кричала. Скоро совсем стемнеет.
Хоть бы сказал, что любит её. Тогда можно было бы успокоиться, поздравить его с тем, что он нашёл своё счастье и прочее-прочее… Бред, какой бред.
Катька смахнула набежавшие слёзы. Вечно они не во время.
- И почему вы все одинаковые? Пустые, пустые, ходите и звените, дзинь-дзинь-дзинь, ни к кому нельзя прикасаться…
В кармане завибрировал телефон. Саша – двоюродный брат.
- Привет, Сашенька, что такое? – Катька пыталась говорить спокойно, но голос всё равно вздрагивал и, конечно же, от Саши это не ускользнуло.
- И вот что ты делаешь? – начал он, по привычке растягивая слова. Милая гламурная привычка мальчика, любящего мальчика. – И где ты сидишь?
- Я на набережной. Сижу и курю, как дура, одна, - честно призналась Катька и громко шмыгнула носом.
- Нет, ну ты, правда, дура, и ревёшь там одна, да? Быстро прекратила и дуй к нам.
- Зачем это к вам?
- У нас будет праздничный ужин в честь тебя, дуры. Давай, быстро ноги в руки и бегом.
- Сашка, я так сразу не могу…, - Катька ещё раз шмыгнула, затушила сигарету и поднялась на ноги.
- Расскажешь всё при встрече, а то ишь чего, сидит одна и ревёт, нет, ну правда, как дура. И почему ты ещё не здесь, я не понял?
Катька улыбнулась. Сашке. Он всегда знал, что нужно сказать, чтобы его услышали.
- Он отличный парень, несмотря на то, что гей, - пропела Катька в трубку и громко засмеялась.
- Вот-вот, дура и есть, - с наигранной обидой ответил Сашка на том конце.
- Спасибо тебе, Сашка, - выдохнула Катька и повесила трубку. Чайка по-прежнему летала над рекой и истошно кричала, но это была уже другая чайка. Это была хорошая чайка, и кричала она красиво. И вообще на набережной вдруг стало красиво. От одного звонка, от одного слова. Кто-то кого-то любит. Это так красиво… И это делает красивым всё вокруг.
На ужин Катька так и не попала. Засмотрелась на закат, потом на тёмно-синее небо, размытые уличные фонари вечернего города. Домой она шла пешком и ни о чём не думала.
Кто-то кого-то любит, и дай им бог…