В одном городе жила – была маленькая девочка с огромными голубыми глазами и вечно поцарапанными коленками. Разводила цветы на подоконнике, помогала маме по хозяйству, училась без троек и жалела всех бродячих собак и кошек. Но незаметно она выросла. Стала непростой и дерзкой, полюбила гонять на мотоцикле до самого утра, много курить, стучать кулаком по столу при спорах и орать до хрипоты песни под гитару. Денег на жизнь ей всегда не хватало, поэтому она научилась "крутиться". Знакомые прозвали ее "динамит" за непредсказуемый и взрывной характер. А те, кто знал ее ближе, говорили еще и так: "динамо", намекая на ее талант опустошать чужие сердца и карманы, принося лишь горечь разбитых надежд взамен. От прошлого теперь остались у нее только глаза, большие и невинные, как небо, да царапины на коленках. Она шла по жизни, смеясь, и на душе у нее всегда было легко.
Впрочем, нет, не всегда. Например, в это утро Светка долго не хотела открывать глаза. Голова у нее буквально разламывалась, а во рту ощущалась какая-то непонятная горечь. Не открывая глаз, она нашарила на столике помятую пачку сигарет и закурила. Едкий дым обжег легкие, но зато прояснил мысли. Было хмурое субботнее утро, тяжелое, как похмелье.
Спустив на пол босые ноги, она встала. Потушив окурок в переполненной пепельнице и брезгливо поморщившись, она подошла к окну и раздвинула гардины. Потом заглянула в соседнюю комнату. Там, уткнувшись в подушку, спала ее подруга Ксюха.
Светка тряхнула ее за плечо:
- Подъем!
Ксюха медленно села, хлопая сонными глазами.
- Ну ты даешь, будить в такую рань! Дай хотя бы сигарету, что ли. А то мне что-то очень тошно.
- Не одной тебе. Только нету у нас сигарет. И вообще ничего нет. Даже хлеба, представляешь? Еще вчера последний на стол порезала. И минералки так хочется..
- Вот это мы дожили! Света, так может, надо в магазин сходить? Что скажешь?
- А как ты думаешь, для чего я тебя будила?
- Но почему я?
- Потому что. - Светка рассмеялась. - Давай, Ксюха, собирайся. Только не копайся, умылась да пошла, краситься потом будешь. К тому же тебе «штукатурка» все равно мало помогает.
- Можно подумать, ты - красавица! Мисс Вселенная!
- Но я хотя бы не пытаюсь замаскироваться. У меня всей косметики – одна помада, да и та, не знаю, где. И вообще - может, хватит болтать? Я ведь тоже курить хочу.
- Ладно, я схожу. Давай деньги и сумку, - уступила Ксюха.
Спорить со Светкой, когда та была не в настроении, всегда было тяжело – да и бесполезно. Но, порывшись в кошельках и карманах, Светка скомандовала засобиравшейся Ксюхе:
- Остынь! Поход в магазин отменяется. Нам даже на батон не хватит.
- Как не хватит? Были же рублики!
- Ну, мало ли, что были. Вчера Степановна заходила, ей до пенсии еще три дня дожить как-то надо.
- Так ты одолжила?
- Какая разница, одолжила – не одолжила… Не могу я с таких денег брать! Просто так дала! Я же не знала, что у тебя тоже в карманах пусто.
Ксюха хлопнулась на стул.
- Ну ты даешь! У этой Степановны дочка в натуральной шубе ходит, в отличие от тебя! Пускай она ее жалеет, а ты лучше себя пожалей! Вечно все раздаешь, а тебе кто что дал? Когда ты уже, Светка, жить научишься!
- Вот сама и учись, а я живу, как умею! И не нервничай, а лучше подумай, как нам теперь выкрутиться.
- Откуда я знаю!
- А когда у тебя стипендия?
- Меня же лишили, ты что, забыла?
- Черт! И у меня только в конце месяца…
Светка закусила губу и задумалась. Потом вдруг стукнула кулаком по столу:
- Ладно, мы все-таки далеко не уродины, так что не так уж трудно будет найти кого-нибудь, кто решит наши материальные проблемы. Другого выхода нет, так что иди и принеси мне телефон. Пока ты будешь умываться, я уже что-нибудь придумаю. Главное, не отчаиваться раньше времени.
И тут в дверь позвонили.
- Ну вот, на ловца и зверь бежит!- обрадовалась Светка.- Иди, Ксюха, открывай, посмотрим, кто там. Может, как раз кто-нибудь, кто и накормит, и напоит.
Она не ошиблась. В гости с утра пораньше, нагруженные пивом и продуктами, завалились парни из их училища, с которыми девчонки вчера вечером допоздна неплохо погудели. Пока ввалившаяся в двери ватага, толкаясь, топала в прихожей, Светка цепким взглядом сразу отметила незнакомое лицо. Пролетела мимо, словно нечаянно, задела плечом. Рассыпалась в извинениях, сверкая ямочками на щеках, пригласила проходить, не стесняться и быть как дома. За столом села рядом, спросила, как зовут. Парень ответил:- Юра. Светка, улыбаясь еще задушевнее, традиционно заверила, что это ее любимое имя. А про себя уже решила: теленок какой-то, а жаль, потому что симпатичный. Шипела на плите яичница с картошкой, хлопали пивные пробки, а она все болтала с ним, глядя ему в глаза, улыбаясь, заложив ногу за ногу в узкой короткой юбке. И когда за окном стемнело, а гости разошлись, то сказала Ксюхе, зевая перед зеркалом и протягивая деньги:
- Вот, спрячь. У тебя целее будут.
- Где взяла?
- Да у Юры. Не взяла, а одолжила. На недельку должно хватить. Правда, теперь в гости начнет бегать, ну да ничего, потерпим. Ведь не с пустыми же руками будет приходить, совести не хватит.
- А где твоя совесть? Чем будешь отдавать? Или опять – «динамо»? – засмеялась Ксюха.
- Поживем – увидим. Ему много не надо. Ты же знаешь таких: воспитание, образование, мама – папа начальники…Он и деньги эти назад не возьмет, я уверена, что силой возвращать придется. А когда возьмет, еще попросим, потом еще…Только отдавать уже будет не нужно!
- Это точно. Видела я, как он на тебя смотрит. Умеешь ты, Светка, головы туманить, а вроде ничего особенного в тебе и нету.
- Очень даже хорошо, что смотрит. Пусть смотрит. В кои-то веки хоть один самостоятельный попался.
А Юра и вправду зачастил. Хотя никогда не приходил один, всегда в компании. Стеснялся, видно – в отличие от Светки, которая в любом обществе чувствовала себя свободно. Кстати, занятный оказался мальчик, он даже начал нравиться Светке. Но разговаривать с ним долго она не могла. Слишком уж далекие от жизни – по крайней мере, от ее жизни – он выбирал темы. Слушать его было интересно, но быстро утомляло, и она переключалась на что- нибудь менее сложное.
Однажды к ним «на огонек» зашел один из старых кавалеров, и, как все хорошо забытое, показался Светке очень интересным. В тот вечер в квартире было полно народу, Юра тоже был, но развлекать гостей пришлось одной Ксюхе. Обрадованная Светка вытащила неожиданного гостя на балкон, усадила в старое кресло и пустилась в воспоминания, примостившись рядышком. Она едва заметила, как стихла музыка и все разошлись. Но ведь не маленькие же, могут и сами двери найти, правильно?
А через несколько дней Светка забеспокоилась: Юра не показывался. Она подумала, что он заболел, и успокоилась. Но как-то пару дней спустя встретила его в парке. Только собралась окликнуть, как он, увидев ее, вдруг резко свернул на боковую тропинку. Светка опешила. А потом, разозлившись, побежала следом. Догнала, схватила за плечи, развернула к себе. Сказала сквозь зубы, сощурив зло глаза:
- Ты что же это, Юрочка? Хочешь сказать, не узнал? Или как?
А он молчал, отворачивался, уставившись в землю. И тогда Светка взорвалась:
- Ах ты, интеллигент чертов! Что, не подхожу тебе, да? Конечно, куда уж мне, ведь у меня мать – простая швея, а отца так и вообще не помню. Только ты не виляй, а скажи прямо – так, мол, и так, катись, Светочка, подальше! А не прячься по углам!
Юра стоял, ошеломленный таким натиском. Потом вдруг схватил за руку, заговорил сбивчиво:
- Света, успокойся, какая интеллигенция? Ты что говоришь, Света? Ничего я не виляю, не во мне дело. Дело в нем, ты что, не поняла?
- В ком это – в нем? Говори!
- Что тут говорить…Ладно, я скажу. Только ты не перебивай, и, главное, не кричи, хорошо? Курить будешь?
- Давай.
Юра поднес зажигалку. Пламя плясало, коптило сигарету. Потом надолго задумался, словно подбирая слова, Светка не торопила.
- Ладно, слушай. Понимаешь, я с ума схожу, я не могу, когда с тобой рядом есть кто-то еще. Когда ты сидела с тем парнем на балконе, мне было очень больно. Ты мне очень дорога, Света, я не знаю, как такое получилось. Я не хотел говорить, а теперь думаю, что хуже, чем есть, все равно уже не будет. Ты мне очень дорога, Света, ты мне дороже всех, вот в чем дело…
Светка медленно опустилась на скамейку, сказала тихо:
- Почему ты мне раньше не сказал?
- Я не думал, что ты захочешь слушать.
- Ну и что же мне теперь со всем этим делать?
-Ничего. Мне от тебя ничего не нужно. Просто теперь ты знаешь – и все. Поняла?
- Нет, так не пойдет. Не думай, что мне все равно. Слушай, Юра, а переезжай-ка ты ко мне! Сегодня. Давай жить вместе! Ну что ты молчишь? Скажешь, не получится?
- Ты шутишь, Света?
- Я вполне серьезно. Нравишься ты мне, Юра. Правда, легко тебе не будет, честно предупреждаю. В общем, ты подумай, только не очень долго, хорошо? А пока зайдем ко мне.
Они направились к дому. Пройдя несколько шагов, Юра вдруг несмело обнял ее за плечи. Она первая поцеловала его, подняв к нему лицо. Касаясь щекой ее волос, вдыхая запах ее кожи, он улыбался глупой сияющей улыбкой и чувствовал, как уходит земля у него из-под ног. Он чувствовал себя беспомощным, как дитя, его душа была распахнута настежь, но это совсем не пугало его. Наоборот, ему хотелось отдать ей больше. Отдать все.
Сначала Светка с Юрой стали жить вместе на той самой квартире, которую девчонки снимали на двоих. Ксюха уехала к родителям, у нее оказались какие-то сложности с учебой. Юра не задавал вопросов, ему было не до этого. Сейчас он часто просыпался рано утром и, боясь пошевелиться, всматривался в Светино безмятежное, спокойное во сне лицо. В эти утренние часы она казалась ему маленькой девочкой, и сердце у него разрывалось от какой-то непонятной нежности и жалости к Светке. Хотя скажи он ей об этом, она бы непременно разозлилась – просыпаясь, она тут же становилась независимой и резкой, даже грубой. Но за классное чувство юмора, потрясающий артистизм, и врожденное обаяние Юра многое прощал ей. Сам он не умел быть таким легким.
За эти дни он неплохо узнал её. Светка действительно была прирожденной актрисой, к любой ситуации и людям она приспосабливалась с поразительной быстротой. Взбалмошная и упрямая, она не признавала никаких авторитетов и ограничений. Навязать ей что-либо было практически невозможно. Вот деньги она любила, но жадной ее трудно было назвать, так как копить их ей совершенно не нравилось, да Светка и не умела копить. Зато умела тратить, причем с фантастической скоростью. Настроение у нее тоже менялось невероятно быстро, причем не всегда в лучшую сторону. В общем, Юра начал понимать, что прозвище «динамо-динамит» ей дали не зря. Но к этому времени Юра уже увяз по уши в ее легком смехе, блестящих глазах, в яркости губ - и даже в ее невозможных капризах, обидах и нервах. Не зная, как угодить ей, Юра бегал по магазинам, скупая все нужное и ненужное, лишь бы увидеть улыбку у нее на губах. А она относилась к его подаркам довольно небрежно, многие откровенно отбрасывала, припечатывая словом "дрянь". Как Юра уже понял, Светка не грешила особым тактом. Телевизор она смотрела довольно редко, читала мало и ни одной книги не дочитывала до конца. Она и во всём была такая – горела ярко, но недолго. Более-менее постоянной Светкиной привязанностью были бездомные собаки, которых она прямо-таки обожала и постоянно подкармливала, и радио "Шансон", которое она слушала часами, расхаживая по комнате и напевая.
Так прошло несколько недель. Однажды утром Светка попросила денег на очередную безделушку. Но Юра отказал – деньги подходили к концу, нужно было переждать несколько дней. Светка глянула на него исподлобья, но спорить не стала. А вечером, вернувшись домой, он застал незнакомую компанию, по-хозяйски расположившуюся на кухне. Светка небрежно поздоровалась с ним и тут же отвернулась. После нескольких бесплодных попыток завязать разговор Юра ушел в зал и, включив телевизор, уселся в кресло. Гул голосов не стихал, Светкин громкий смех резал ухо. Юра сидел, стиснув зубы, задыхаясь от бессилия и злости. Казалось, все забыли о нем. Время ползло невыносимо медленно. Наконец он услышал стук захлопнувшейся двери. Но Светка все не шла. Юра сообразил, что она пошла провожать гостей. Наконец, в прихожей зазвенели ключи. Светка вошла в зал, села на диван. Спросила с сарказмом:
- Ну что, интересная передача? Ты уже готов любую чушь смотреть, лишь бы только не общаться со мной и моими друзьями! Недостойны, видите ли, тебя все! До того светлая личность, что пора абажур надевать!
Юра опешил. Тогда он еще не знал это ее умение нападать первой, переворачивая все с ног на голову. Ответил зло:
- А ты бы хотела, чтоб я смотрел, как ты с чужими парнями обнимаешься? Лучше уж в телевизор пялиться!
- А что бы случилось, если б и посмотрел? Корона бы с головы свалилась? Да я их всех чуть ли не с пеленок знаю, ничего, если и обнялась!
- Да при чем тут пеленки! Так и скажи, что просто деньги кончились и можно уже со мной не церемониться! Да ты на меня и двух не взглянула с тех пор, как я пришел!
- А что, мне молиться теперь положено на тебя, как на икону?- Светка набрала побольше воздуха в грудь. – Не дождешься! И деньгами попрекать меня нечего! Ты сам так хотел, сам меня задаривал! Да и потратил не так уж много, так что нечего жалеть! Не давай, потом не лай!
- А я и не жалею! Дело в другом! Я не хочу видеть тебя с другими парнями, неужели непонятно? Что ты делаешь, Света? Зачем? Проучить меня решила? Неужели из-за какой-то покупки?
- Не ори на меня! – Она не слушала его. - Да если бы я искала денег, неужели бы позвала тебя жить к себе? Могла бы и дальше одна жить неплохо, больше бы имела! Сами держитесь за эти кошельки и думаете, что все такие! Знала бы, что так обернется, вообще бы с тобой не связывалась! Тьфу!
Хлопнув дверью, Светка вылетела из комнаты. Он услышал, как стукнула дверь спальни и наступила тишина.
Не раздеваясь, Юра лег на диван, уткнувшись лицом в жесткую обивку. Глупая ссора, но от того ранящая еще больше. Он не мог понять, как она могла так больно его обидеть - и за что? За некупленную безделушку, через 5 минут наверняка бы уже забытую? Но идти к ней, что-то доказывать, было ненужно, да и бесполезно. «Она не любит меня» - подумал он обреченно. И остался лежать, не думая ни о чем, просто считая минуты до рассвета.
Утром первым Юриным порывом было собрать вещи и уйти совсем. Но какая-то странная сердечная боль, похожая на усталость, подтачивала его решимость, сковывала его. Он отложил решение до вечера, презирая себя за эту слабость. Как назло, был выходной, он не знал, как провести этот бесконечный невыносимый день. И тогда он решил пока что уйти куда-нибудь, чтобы не видеть Светку. Он уже понял, что споры с ней – это просто монологи, в которых каждая сторона слышит только себя. И еще он понял, что это их взаимное непонимание никогда не исчезнет, потому что происходит от разности натур и характеров, что изменить Светку ему никогда не удастся и что рано или поздно им не миновать разрыва. Безнадежность легла ему на плечи, сковала движения. Он закурил и начал медленно собираться.
Но тут открылась дверь и вошла она, заспанная, растрепанная, в одной короткой маечке. Тревожно взглянула и спросила обыкновенным голосом:
- Ты куда?
Помедлив пару секунд, Юра ответил ей:
- Да так, в гости.
- Какие еще гости? Ты ничего вчера не говорил. Мне хочется остаться дома, выходной же сегодня. Ты не против?
И, подойдя к нему, обняла, поцеловала, прижалась теплой щекой – словно ничего и не было. Да она действительно про их вчерашнюю ссору давно забыла. Юра смотрел на нее во все глаза, но как не старался, уже не находил в себе ни следа вчерашней злости и сегодняшнего отчаяния. Одним взмахом ресниц Светка стерла все обиды. Будущее вдруг показалось ему не таким уж печальным, и он потянулся к ее губам, отбрасывая последние сомнения. Она была нужна ему вопреки всем доводам рассудка, вопреки всему. Что он мог поделать?
Назавтра он сказал Светке, что они переезжают на новую квартиру. Ничего хорошего от этих веселых компаний он уже не ждал, и хотел отрезать Светке все пути возвращения к прежним знакомым. Она не противилась, даже наоборот. И на новом месте подметала, мыла и отскребала все с таким усердием, что на сердце у Юры немного потеплело. Она вдруг стала очень тихой, мягкой и ласковой, они много разговаривали и смеялись вместе. Вопреки ожиданиям, Светка оказалась хорошей поварихой, наконец-то Юра перестал бегать по столовым.
Но как-то однажды, когда Юра вернулся с работы, он застал дома сидящую на диване Ксюху, одетую в его старый свитер.
- У нас гости? – Спросил он, мрачнея.
- Как видишь.- Отвечала Светка. Ксюха молча курила, глядя в окно.
- Послушай, Юра, пускай Ксюха поживет у нас немножко. Так надо. Я тебя очень прошу!
- А что случилось?
- Ничего особенного.- Светка взяла его за руку, заглядывала в глаза. – Ну сделай это для меня, хорошо? Юра, ну пожалуйста! Ты же знаешь, как я не люблю просить!
Юре эта затея показалась нелепой, разозлила. Но за время их житья он так и не научился противостоять Светкиным капризам, поэтому сдался и сейчас.
- Пускай остается. Но только без глупостей, Света, я тоже тебя прошу. Хорошо?
- Юрочка, мой миленький, хорошенький мой, все будет в порядке, обещаю! Я же очень примерная, ты что, не видишь? – Обрадовалась Светка, целуя его. – Только нужны деньги, у Ксюхи ничего своего нет. Вещей никаких, в смысле.
- Что ж, ничего удивительного. – Юра хмыкнул, но от последующих комментариев все же воздержался. – Ладно, возьми денег, сколько надо, дорогая ты моя служба спасения девять-один-один.
Назавтра вечером, еще подходя к дверям квартиры, Юра услышал, что музыка гремит на весь подъезд. Видно, Светка из-за этого грохота не слышала его звонка, а ключи Юра, как на грех, забыл дома. Он почти потерял терпение, когда дверь наконец открылась.
- Кто у нас? – Спросил он сразу вместо приветствия.
- Просто парни. Да ты их всех знаешь, успокойся.
Юра только покосился на Светку, не отвечая ничего. Он не верил ей. Но, войдя в комнату, действительно увидел знакомые лица. Поздоровавшись со всеми, он сел в свободное кресло. Открыв бутылку пива, он наблюдал за Светкой. Но та казалась спокойной, и когда что-то говорила, в конце каждой фразы вопросительно взглядывала на него, словно советуясь. И его тревога немного улеглась.
Поцеловав ее ладонь, лежащую у него на плече, он встал и вышел на кухню. Положил себе в тарелку макарон и две котлеты. Поел, а когда возвращался, вдруг услышал голоса в спальне. Чей-то мужской голос – Юра так и не понял, чей – спросил:
- И надолго ты тут обосновалась?
- Да не знаю. Пока не надоест.- Юра узнал голос Ксюхи.
- Кому не надоест? Тебе или Юрке? Это ж квартира его .
Ксюха хрипло засмеялась.
- Ну и что из того, что его? Командует то тут Светка. А он просто за все платит. Обыкновенное «динамо». Что ты, Светку не знаешь? Так что я буду тут жить столько, сколько захочу. Ей скучно с ним, она меня не отпустит.
Юра почувствовал, как оборвалось что-то внутри.
- Но зачем ей жить вместе с ним? – возразил собеседник. – Она могла бы прекрасно дурить его, оставаясь свободной. И не только его одного. Значит, не в одних деньгах тут дело, правильно? Есть, видно, и чувства.
- Ну, не знаю. В принципе, он, конечно, мужик симпатичный. И умный. Но размазня. Хотя не знаю, может, он только со Светкой таким становится. Она его знаешь, как за глаза зовет – не Юрочка, а Юлечка. Только это между нами.
- Зато у Светки характера хватает на двоих, так что они друг другу вполне подходят. Ты зря встреваешь между ними. Я уверен, что она к нему тоже неравнодушна, просто не признается.
- Ну ты даешь! Какая любовь в наше время!- фыркнула Ксюха.
- Каждому – свое, детка, тебе не понять.
Юра отошел от двери. Сердце его колотилось, как бешеное, перед глазами все плыло. Итак, еще одна пощечина. А сколько их будет еще? Как был, в тапочках, он вышел на улицу, сел на лавочку у подъезда. Он не помнил, сколько выкурил сигарет – как только бросал одну, тут же закуривал новую, пока от горечи не запершило в горле. Наконец, вышли ребята, он простился с ними, и, отбросив сигарету, поднялся в квартиру. Девчонки убирали на кухне, Светка мыла посуду. Юра остановился в дверях, зачем-то поправил висевшее полотенце и сказал:
- Все! Собирайся, Ксюха. Чтоб больше я тебя здесь не видел, понятно? Или еще раз повторить? Убирайся немедленно!
- Юра, что случилось? Ты что говоришь? Это же моя подруга, зачем ты ее выгоняешь, я же тебя просила!- удивленно вскинулась Светка.
- Ты тоже можешь собираться. Вместе с ней. Раз она тебе так дорога. Ясно?
- Да в чем дело, ты можешь объяснить?
- Неважно. Давайте, уходите отсюда. Обе. И побыстрее, я сказал.
Юра повернулся и пошел в зал. Закрыв дверь на задвижку, включил музыкальный центр на полную громкость. Устало подумал, что соседи совсем с ума сойдут, и закрыл глаза. Он не хотел никого ни видеть, ни слышать.
Утром Юра убедился, что девчонки действительно ушли. Светка забрала все, вплоть до шпилек. Ну что ж, подумал он, она права, если уж рвать отношения, то именно так – одним решающим ударом. Было бы хуже, если бы ее разбросанные вещи то и дело напоминали о ней.
Но через два дня, вернувшись с работы, Юра уловил в прихожей запах хорошо знакомых духов. В квартире было тихо, и он подумал, что Светка, видно, приходила за чем-то забытым. Ведь ключей она так и не отдала. Но тут распахнулась дверь спальни и он увидел Светку на пороге. Его сердце пропустило два удара. Потом забилось – часто, неровно. Он не ожидал от себя такого. И уж подавно не помнил ее ни такой растерянной, ни такой грустной. Пока он собирался с мыслями, Светка вдруг подошла к нему и уткнулась головой ему в плечо, молча, без единого слова. Почти против воли он обнял ее и понял, что уже не сможет отпустить.
Они зажили как раньше. Юра надеялся, что уж теперь-то у них не будут возникать проблемы. Но со Светкой ничего нельзя было угадать заранее. Она все чаще начала уходить из дома, сначала днем, в его отсутствие, а потом и вечерами. Юра мучился, но молчал, опасаясь нового взрыва.
Постепенно он все чаще он начал заглядывать к соседке, которая жила двумя этажами выше. Звали ее Аня, она была красивой чистенькой девушкой, вполне в его стиле. Училась она на четвертом курсе института, любила читать книги, рисовала, писала стихи. Они говорили на одном языке, понимая друг друга с полуслова. Юре было очень легко с ней, у нее он отдыхал, хотя бы ненадолго забывая о своих «семейных» проблемах. Единственное, в чем она его решительно отказывалась поддерживать и вообще понимать, была история со Светкой. Но и тут Юра нашел выход: он просто вообще перестал обсуждать эту тему. В тихой Аниной квартире Светки словно не существовало, Юра не думал ни о чем неприятном.
Он не делал тайны из своих визитов к Ане, Светка знала об этом, но не придавала никакого значения, по крайней мере, так ему казалось. Наоборот, она еще и посмеивалась. Его злило это безразличие, и потому он все чаще поднимался двумя этажами выше и звонил в знакомую дверь. Но проходило несколько часов и он, задыхаясь в глухой тоске, бежал вниз, домой. Ему была нужна только Светка, только она одна. А она смеялась ему навстречу – в наушниках, в сигаретном дыму, дерзкая, насмешливая, равнодушная. И ему становилось еще хуже.
Но как-то раз Светка встретила Аню возле подъезда. Не стала ни долго объясняться, ни раздумывать. А просто надавала увесистых затрещин и сказала :
- Ну ты, гимназистка чертова, слушай меня внимательно! Еще раз увижу возле Юрки – убью! Все поняла? Или еще раз объяснить? Он – мой, запомни!
И когда та пропищала испуганное « не надо» , громко рассмеялась и спокойно пошла дальше, позвякивая пустыми стеклянными банками в пакете с надписью «Мальборо».
Вечером Юра попробовал было заступиться – мол, Светка несправедлива, Аня очень хорошая, настоящий друг. Но Светка только раскричалась, даже не дослушав:
- А я кто? Не друг? Выходит, я просто тело? Ну, так получается? Получается, ты просто пользуешься мной?
И вышла, рассерженная. Но через пять минут вернулась, раскрасневшаяся, улыбающаяся. Поманила пальцем, а когда заинтригованный Юра подошел, оказалось, что она набрала полный рот воды и стала вперемешку с поцелуями поить его. Глотая воду и отфыркиваясь , Юра повалил её на диван, а потом, хохоча, и сам свалился рядом. Но вдруг её голубые глаза посерьезнели. Она сказала:
- Мне так хорошо с тобой, Юра… Я никогда не думала, что скажу кому-нибудь эти слова. Честно говоря, я не думала, что из нашей совместной жизни вообще что-нибудь получится – я ведь себя знаю. Но как видишь, что-то все-таки получилось…. Наверное, я люблю тебя.
Юра слушал, боясь пошевелиться. Он никогда не подумал бы, что она может вот так вот нежно говорить. Ему было страшно поверить, что он ухватил за хвост синюю птицу счастья. Он молча уткнулся лицом в сгиб ее плеча и закрыл глаза.
Но как-то однажды через пару месяцев, дождливым осенним утром Светка проснулась злая и хмурая.Её настроение вообще сильно зависело от погоды. Целый день она угрюмо слонялась по квартире, беспричинно цепляясь ко всему. А вечером их вдруг пригласили в гости к знакомым Юриных родителей. Светка фыркнула: «Ох уж эти мне твои интеллигенты!», но засобиралась. Юра идти не хотел, он видел, что Светка не в духе - а в такие дни от неё можно было ожидать чего угодно - но и найти повод для отказа тоже не смог.
Компания, куда их пригласили, оказалась довольно пестрой, разновозрастной. И, естественно, в итоге Светкино раздражение быстро нашло себе подходящую мишень. Подвыпивший мужчина, имевший несчастье оказаться напротив Светки за столом – то ли какой-то друг хозяина, то ли муж какой-то подруги хозяйки – уже не знал, как уклониться от беседы с ней. А та злилась и продолжала цепляться к нему.
- Послушайте, уважаемый, вы что-то слишком много рассуждаете о смысле жизни. А при этом вообще хоть что-то в этой жизни понимаете?
Гости, в том числе и родители Юры, бросали в их сторону настороженные взгляды, но Светка не обращала на это никакого внимания. Она продолжала горячиться:
- Нет, вы ответьте мне! Я жду!
- Света, успокойся! – Юра попытался взять её за руку, но она даже не взглянула в его сторону. Он видел, что она уже много выпила, и что утихомирить её будет очень трудно. Он знал за ней подобные срывы, но за последнее время уже отвык от них и потому сейчас все-таки не ожидал. А скандал уже начал набирать обороты.
- Ну что вы все молчите? Боитесь? Трусы! Привыкли все на блюдечке с голубой каемочкой получать, да? А вот меня не получите, поняли?
Светку понесло. Она уже так разошлась, что начала колотить кулаком по столу, что-то выкрикивая. Жалобно звякнули тарелки, упал и разбился об пол стакан. Юра тронул ее за плечо и увидел совершенно белое злое лицо с сощуренными лезвиями глаз. Не задумываясь, Светка отмахнулась от него, попала по лицу, звонко, хлестко, но посмотрела так, словно не поняла. И снова отвернулась.
Юра снова попытался остановить ее, но она снова его оттолкнула. И тогда уже он не выдержал и, размахнувшись со всей силы, влепил ей пощечину – так, что Светка, запнувшись на полуслове, разом замолчала. Наступила тишина. С минуту она смотрела на него очень пристально. Потом тихо, медленно и даже как-то удивленно процедила сквозь зубы:
- Так вот как, значит, ты со мной, Юрочка... Хорошо... Я тебе этого не забуду. И вот что тебе сейчас скажу, а ты послушай: я вас всех, интеллигентов вшивых, ненавижу, понял? И тебя вместе с ними тоже, ясно? Я тебя просто терпела, а теперь больше не хочу. Надоело, хватит. Ты мне сто лет не нужен! Оставайся со своими профессорами. А про меня забудь! Понятно? Ариведерчи, пока, гуд бай, пишите письма мелким почерком!
Она выскочила из-за стола и схватила с вешалки в прихожей свою одежду. Хлопнула входная дверь и по лестнице застучали её каблуки. Юра встал, распрямив плечи, но глаза его не видели ничего. Ему казалось, что в такт Светкиным шагам по ступенькам катится его собственное сердце. Кто-то сказал:
- Ну ты и размазня, так распустить девку! Заладил одно: любовь, любовь, а это дурость! Обыкновенная наглая стерва, к тому же еще и психованная! Да еще и дитя трущоб, для нее же слово интеллигент - оскорбление! Что у вас общего, Юрка, обалдел ты совсем, что ли?
Но Юра не слушал. Он сделал шаг к двери, потом еще один и еще, не обращая внимания на удивленные взгляды и перешептывания. А через минуту он уже выбежал из подъезда, ища глазами её светлый плащ, одновременно ужасаясь и радуясь своей слабости. Он понимал её, он жалел её, он не мог без неё.
А дальше был только пронзительный визг тормозов, тяжелый удар в бок, отбросивший его далеко-далеко вперед, Светкино помертвевшее лицо – и боль, неимоверная, невозможная, расколовшая все его тело на части. Он падал в эту боль, как в колодец – легкий, как пух, чистый, как хрусталь, и страшно, страшно одинокий, как тонкое поломанное дерево на холодном осеннем ветру. Он падал в эту боль и улыбался, а кругом медленно засыпали асфальт красные и желтые осенние листья.