«25» сентября 2009 г.
Похоже, что законы пишутся для оголтелых преступников (нет ни одной полиции мира, которая бы так не считала). Я вижу антитезу: белокожие континента – скотонаркобароны. Идеалы и мораль могут быть поруганы. Трудно остаться долгожителем при таком количестве оборотней, уголовного и подрывного элемента. (Трудно отыскать в таком городе богиню, это под силу только одержимым). Документы оставить, оружие на виду не держать (В августе сорок четвертого...). «Ведь, в конце концов, Скаттл, преступление должно быть наказано. А для нераскрытого преступления нет и наказания». Я с отвращением открываю для себя желтую фактуру – весь этот садизм – как раз в тот момент, когда под рукой оказывается нелегальная пушка. Позы, диалоги, ситуации...
– Ты заговорил как человек с большим будущим.
– А вот твои дни сочтены.
– Кто следующий?
– Ты.
– Ордер у тебя есть?
– Вот он (бьет прикладом).
Классический решительный человек, вооруженный двумя короткими стволами, лавируя среди лабиринтов и полицейских блок-постов, выдвигается к объекту оперативного интереса. Ты запомнишь меня навсегда. В штате Кентукки с надписью «федерал» на груди. Вот что бывает с убийцами в нашем городе – «Непрощенный»/ Unforgiven, 1992. Метафизика войны и честь налетчика: «если спекся — значит спекся».
Масштаб и свирепость – вот что движет главным героем, супергероем – пулеметом Томпсона. Закон, нордический закон смеется последним! Дымящийся томми в руках... America's Most Wanted.
Что ж... Диллинджер–Смит в белой рубашке (всегда) с боем выходит из тюрьмы в Мичиган-сити и мчится под голубыми небесами, и в мыслях с тобой.
– ... Так мне захотелось тебя...
– Что делать – людям много в жизни хочется.
– Я не люди. Ты мне очень нужна. Говорить не с кем. Хочется любви и ласки. Я думаю об этом постоянно. Даже с ума схожу. Я очень одинок. К черту хибины с побережьем.
– С ума сходить не надо, я такого боюсь.
– Да нежно... Считай, что я твой шериф. Будь мы с тобой где-нибудь в первобытных временах, я бы тебя спас от саблезубого тигра, беспощадного огромного волка и пещерного медведя. И ты бы меня полюбила и... отдалась бы мне со всей первобытной страстью. А потом, потом бы я ежедневно доказывал другим свое право на Красоту кулаком, дубинкой и каменным топором. А письмо мне напишешь?
– Пишу... Допишу... Поглядишь на мой мир, на мое одиночество. Пока я могу быть твоей только в письмах или в те далекие первобытные времена, когда ты спас меня от пещерного медведя.
– Да, я хочу поглядеть и на твой мир, и на тебя... откровенную, безудержную, ласковую. Думаю, что ты очень, очень одинока.
«02» октября 2009 г.
(Жизнь... И каково же это – вколотить ее во что-то одно?)
Маячит по жизни зловещий силуэт – страх смерти, усугубленный страхом болезни и страхом нищеты. «Это символ провала, усталость металла...» – судьба заключает зловещей фразой.
«Забудь об этом» (Донни Браско, 1997). Забыть об этом?. Сломать бетон? И вот тогда ты, «устойчивый тип», руководимый идеями (строгих современных форм), сыграешь главную роль в фантастической драме Real Steel. Охота на гризли, локация охоты, патрулирование критических местностей – все это ничем нельзя объяснить иначе как дерзостью... равносильной прыжку через пропасть. Прижатый баскервилями, расстреляв все патроны, – что делает рейнджер? Правильно, прыгает со скалы. Драма «Мираж» 1983. Броневик «Welling super box». Гангстер Фрэнк Морган – роковая Джинни Гордон – ветеран вьетнамской войны Блэк (а шериф Купер не в счет, он – никто). Бонд и рейнджер Уокер. Стилистика защитной одежды. Мотоциклетный романтический имидж. Агрессивные материковые медведи: «неожиданно, когда он проходил под излучиной подмытого берега на него практически сверху вниз бросился большой медведь...». Рвут беспомощных людей в спальных мешках. (Никаких спальных мешков). И это неважно... кем ты был раньше – в армии, на войне, человеком-армией... грозой ущелий и т.д. Для любого окружения это неважно. Ввиду немногочисленности сильных и приемлемых образов – сейчас и в данный момент ты должен вести себя как человек, прекрасно знающий, что пуля для него отлита, – то есть быть тараном, Бондом – всегда идеально одетым, непостижимым, излучать энергию, обуздывать зло: стрелять надо быстро, метко и сразу же перезаряжать ружье. Никаких чувств. Они тебя погубят (Feelings get you killed). Бонд в Южной Африке шестидесятых, однако! Негритюд, алжир и какаду. (Не забыть про коварство властей...).
И все же – кто такой Бонд? Он душевен и чист, уверен и «зол». Он – «выбор и право». Он (герой) формируется на наших глазах, прямо сейчас, на ходу... он небрит и «зол» (повторюсь), он и есть концепция, концепция героя.
Жизнь «взахлест», кино и жизнь, – допускаю, возможна.
Бонд существенен для подступов к теории опасности, которой пока нет, но она должна быть! Это одна из попыток... одна из отчаянных и благородных попыток литераторов и кинематографистов «романизировать» опасность, разбудить в человеке справедливость через действие, через «настроенность», через стиль, через Реванш, – через «умирать без сожаления». Были: мрачный Лермонтов (Печорин?), капитан Питер Блад, Грэй из «Алых парусов», егерь Смит, наконец! – Шучу. Концепты героя могут быть разными! У Бонда могло быть другое имя!
Бонд «крепкий на рану» нужен. Бонд – это решение. Бонд – это необходимость, действие, ответ размазанности; ответ в Литературе, кино и жизни.
Твой герой.
P.S. А что нам мешает общаться, если мы с тобой такие оба чертовски романтичные люди?
P.P.S. Пора со скал спускаться, а голова забита сотнями паролей, явок, псевдонимов... Ты что же, стал «легендой ФБР»?
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.