Глава 16.
Клинки скрестились, и кони разнесли нас в разные стороны. Новое сближение и сабли вплотную занялись делом. Я успел дважды ударить и отбить атаку, до того как жеребцы закружились. Кони, то и дело, поворачивали нас спиной друг к другу и это были не самые приятные моменты. Жилистый отлично управлялся и с саблей, и с конём. При каждом ударе он злобно ругался, от чего возникало впечатление, будто он искренне желает моей смерти. Может и желал, но правила турнира вовсе не предусматривали это. Поверх обычной одежды на нас были натянуты войлочные доспехи, а к груди привязаны бычьи пузыри наполненные кровью. Именно они и служили целью всех атак. Мы рубились уже пять минут, и мокрая одежда липла к телу. Привстав в стременах и падая следом в седло, я обрушил на противника страшный удар с оттягом. Не без труда, но всё же, жилистый, парировал его. Тигр, тревожно перебирая ногами, развернулся к противнику крупом, а я повалился навзничь, оказавшись распластанным на его спине. Реакция у жилистого была отменная. Его коня тоже начало заворачивать, и он видел мой манёвр лишь краем глаза, но сабля его успела пронестись над моим телом, коснувшись волос. Поздно. Колющий выпад моей сабли, уже вспорол пузырь на его груди, и поток крови хлынул мне на лицо. Жилистый зло рубанул воздух и, пришпорив коня, унёсся с места боя. Покрытый бычьей кровью я трижды проехал вкруг арены, сопровождаемый приветственными криками. Град! Лахаме, что-то говорила Миле и ничем не выражала восторга, который, по моему мнению, должен был её переполнять.
На протяжении следующего получаса я доблестно сразил ещё двух соперников и с каждым разом, крики приветствий становились всё громче.
Радостно подпрыгивающий Али помог мне стащить войлочную хламиду и смыть кровь. Сливая воду мне на руки, пострелёнок сообщил, что люди Багера успешно блокировали Дом Апсу и уже занимают позиции во дворце. Прекрасное известие. Вот-вот будет схватка с Ясиром, и к этому времени узловые переходы во дворце должны быть за нами.
И тут внимание моё отвлеклось на давку, возникшую у трибун. Стражники пытались задержать бродягу в пёстрых лохмотьях, но тот, с проворством ужа, увернулся от них и взлетел на судейские подмостки. Усатый глава апсудиан мановением руки остановил стражу и внимательно выслушал сообщение оборванца. Через мгновение служка длинноусого сбежал по покрытым коврами ступеням и устремился к дворцовым покоям. Что-то случилось! Что-то неучтённое нами. Но это было лишь начало и события продолжали развиваться с пугающей быстротой. Длинноусый, что-то велел сотнику турнирной стражи и тут же, зычные команды понеслись по подмосткам мешаясь с испуганными криками зрителей. Несколько воинов с пиками наперевес, расталкивая толпу, пробирались к Клиафу. Другой отряд воинов двигался, судя по всему, как раз к нам. Что же произошло? Я ухватил за плечо одного из бойцов Багура, исполнявшего роль моего турнирного оруженосца,
- Может, ты знаешь? Кто этот старик с длинными усами в судейской ложе?
- Ты издеваешься, бек? Кто же, его не знает? Это же шеф янычар…
Проклятье! Ясир перехитрил нас. Я рванул Али за руку и рявкнул,
- Быстро в толпу!
Неужели Махмуд Бей в союзе с Ясиром? Всё указывало именно на это. Град! Но ведь Клиаф уверял, что шеф янычар отсиживается в своём загородном дворце, и что агенты Ясира, должны подбить толпу на резню янычар. Что это? ошибка Клиафа? Или. В это время из дворца раздались вопли и звон железа. Итак, люди Багура обнаружены.
На подмостках и арене творилось что-то невообразимое. Зрители богато или просто нарядно одетые, шарахались от стражников, давя друг друга. Те в свою очередь, не слишком церемонились и, прокладывая себе дорогу стали пускать в ход оружие. И тут, ворота входной башни распахнулись и во внутренний двор, плечом к плечу, по шестеро в ряд, вступил отряд панцирных воинов с ятаганами в руках. Вот вам и янычары... Сопровождаемый тремя помощниками я ринулся к крутой лестнице, ведущей в царскую ложу. Большая же часть «моей свиты» находившаяся на трибунах, подле Клиафа, уже вступила в сражение. Самого старого купца было нигде не видно. Неужели?.. Но тогда… тогда выходит, Ясир знал о заговоре во всех подробностях. Знал кто такой, этот нежданно явившийся в Пальмиру посол,.. знал о людях Багура, пробирающихся по подземным ходам во дворец и ждущих условленного сигнала. Они его не дождутся… И можно ли отыскать лучшую возможность для устранения шейх-ин-шейха? Презренные заговорщики, ворвавшись во дворец, убили правителя и пытались устранить его законного наследника. И страшно даже вообразить, что было бы не прояви тот самый наследник феноменальное мужество и не подави заговор в самом зародыше? Жалко конечно, старого правителя, но, сказать уж по чести, правителем-то, он как раз был, неважным. Только и мог, что согревать жалкую свою плоть юными девицами… Зато Ясир…
Выходит, я не только не спас старика, но даже послужил косвенной причиной его смерти. Выходит с первого моего дня в Пальмире, я только и делал, что старательно помогал Ясиру и его сообщнику Махмуд Бею… Град на мои поля! Град и мор, град и глад на меня! Но посмотрим… Улиссандр, ещё жив…
Режущим, снизу вверх, ударом, я рассёк бедро стражника и отпихнув его, затопал по лестнице. За мной отбиваясь от гвардейцев, бежали три воина Багура. Один из них, внезапно остановился и, повернувшись лицом к преследователям, прикрыл нас, защищая с тыла. Дворцовый гвардеец в бархатном шлеме крытом металлической сеткой, схватился за окровавленную ключицу, другой отскочил с посеченной рукой, но тут же, несколько пик вонзились в тело нашего защитника и, оглянувшись, я увидел, как он взлетел на поднятых копейных древках. Через мгновение, исколотое тело, грохнулось на землю, продолжая ещё сотрясаться в агонии. Своей гибелью, подарив нам несколько бесценных секунд, он сохранил жизнь нам. Надолго ли?
Мы уже поднялись в царскую ложу, где осталась одна Лахаме, совершенно спокойно кивнувшая мне. Увы, но отвечать было некогда – стражники ворвались сюда, на наших плечах. Клинки сшиблись, покрывая своим звоном, крики, нёсшиеся с арены и из внутренних покоев дворца.
Отразив круговым движением сабли, плечевой удар, я рассёк кинжалом, чью-то, не вовремя открывшуюся артерию. Тут же отскочил, принимая на свой клинок сразу три вражеские сабли и, с силой откинул их. Гвардеец, потерявший равновесие от моего толчка, был зарублен бойцом Багура, который в то же мгновение, захрипев, повалился на чернокожего стражника. Нас осталось двое. Град! Мой последний товарищ, выронив саблю, зажал глубокую рану на виске, и следом, его правая кисть отлетела вместе с отрубленной головой. Колющий выпад и, убийца, застонал, хватаясь за грудь. Итак, я один. Нет? Нет, клянусь крепью небесных рогов! Откуда-то, из-за моей спины, свистнул в воздухе клинок и кряжистый гвардеец, ломая резные перила, полетел на гранитные плиты. Ага! Узнаю нежную, девичью ручку… Однако, мы были окружены и всё новые гвардейцы выбегали из дворца, на крытый царский балкон. Эх, поцеловать бы напоследок милого товарища по бою, но товарищ, похоже, немного занят. Град! Отточенное ребро пики, вероятно по чистой случайности, зацепило мою кисть. Конечно по случайности, откуда б иначе, столько удивления в глазах заколотого стражника? Град! Надо пробиваться. Я бросился к двери соединяющей ложу с дворцом, а Лахаме прикрывала мне спину. Приятно иметь такого напарника, тем более, что противники лишь отражали, удары Моей Звезды, не решаясь отвечать. Что ж, значит, её велели не трогать. А это значит, что Лахаме вне подозрения у жениха и рискует жизнью лишь ради меня…
Молниям невмоготу было тягаться с моими клинками. Я поражал каждым почти выпадом. Я разил с плеча, и с разворота, и в прыжке, однако левая нога, из-за, как я надеялся, пустяковой царапины, несколько стесняла движения. Белоснежная рубаха превратилась в лохмотья, уже не скрывая иссеченную, окровавленную кольчугу. Я разрубил чьё-то плечо и слегка пригнувшись, избежал сверкающего лезвия палаша. Выпад. Гвардеец, прикрывая рану рукой, отшатнулся и налетел на своего товарища. О, Боги, да сколько же их?.. Внезапно, моя тень отделилась от тела, и чёрное облако поглотило воинов, преграждавших нам путь. Леденящие душу вопли, нёсшиеся оттуда, остановили прочих стражников. Они, мелко дрожа, пятились от нас. Пятились до самой лестницы. Спасибо Моро! Я совсем позабыл о тебе…
Облако опало, открывая искорёженные тела, вывернутые члены, посиневшие лица, вылезшие из глазниц, застывшие глаза… Убийственный, мертвящий страх… Я схватил, похолодевшую, дрожащую ручку Лахаме и кинулся во внутренние залы дворца.
На лестничных проёмах, в комнатах, в галереях всюду шла отчаянная рубка. Трудно было отличить своих и врагов. Где там Багур? Но в первую очередь, приходилось думать об одиноком старце, прощавшемся с жизнью в своих заброшенных покоях. А может, уже и простившемуся?
- Лахаме, веди к Шейху!
Её зрачки всё ещё были расширены. Она вздрогнула, мотнула головой и повлекла меня по круговому коридору. Выскочивший из боковых покоев воин, чуть было, не сбил её с ног, но я, ударом кулака откинул его на стену…
Наперерез нам бросилась небольшая группка людей с одними кинжалами в руках. Ага, старые знакомые. Лахаме уже оправилась. Наши клинки взвивались и падали в одном, завораживающем ритме. Мы прошли через апсудиан, словно нож сквозь масло. Ещё один, совсем молодой боец, воинственно размахивая кривым клинком, ринулся на Лахаме. Однако узнав меня, он резко остановился и отсалютовал саблей,
- Где Багур? – задыхаясь от бега, прохрипел я.
- Не видел. Нашу группу отрезали в тронном зале. Похоже, уцелел я один.
- Следуй за нами…
Он побежал, крича на бегу,
- Во дворце янычары.
- Ну уж, новость.
Без неприятных встреч мы обогнули круговой коридор и, поднявшись по узкой лестнице, оказались в прихожей обтянутой голубым атласом. Лахаме указала на парчовую занавеску, - Там, пиршественный зал, а за ним мои покои.
- Зачем туда? – не понял я маршрут
- Там ход в седьмую башню.
Зал, где совсем недавно прелестные танцовщицы услаждали наши с Ясиром взоры, изменился. Кругом валялись распоротые подушки, и пух позёмкою разлетался от наших быстрых шагов. В дальнем углу застыл оскалившийся воин, а с балюстрады хоров свешивался человек с кинжалом в спине и зажатой в руках флейтой. Мы уже достигли середины зала, когда послышались тяжёлый топот и бряцанье метала. Сопровождавший нас заговорщик метнулся к противоположной стене, где драпировка скрывала выход танцовщиц. Через мгновенье, он, тяжело дыша, сообщил,
- Тоже янычары…
Шум приближался, и мы бросились бежать. Град! Нам не успеть. Бежать же на виду у врагов, значило привести их прямо к потайному ходу. Я резко остановился и, удержав спутников, крикнул молодому соратнику,
- Держи саблю, и помни, я – твой пленный. Лахаме, вяжи мне руки…
Лахаме проворно замотала мои кисти моим же поясом. Я уже падал на пол, когда стенные драпировки откинулись, пропуская два отряда закованных янычар. Точнее, один, но видимо прежде, разделившийся отряд. Их было не меньше сотни и смуглый командир, быстро направился к нам. Я, свернув, для лучшего обзора голову, лежал на животе. Наш молодой друг поставил на мою спину ногу и взмахнул саблей.
- Стой, - вскричала Лахаме, - он нужен мюриду Ясиру живым.
- Но это вождь бандитов, - возмутился наш грозный соратник, - я одолел его в честном бою. Видишь рану от его сабли?
- Ты забываешься, деревенщина, - Лахаме почти в непритворной ярости топнула ножкой и тут, нашей группы достиг сотник янычар. Широкий, побуревший мазок запёкшейся крови, особенно жутко смотрелся на его сверкающем, составленном из четырёх профилированных пластин, панцире. Услышав шаги за спиной, Лахаме обернулась и радостно воскликнула,
- Ко мне командир!
Просмолённая кожа на скуластом лице сотника покрылась морщинами улыбки,
- Солнце Пальмиры? Но, что случилось?
- Этот человек, - дрожащий алый ноготь указал на молодого заговорщика, - желает убить посла Галлы, а я приказываю, доставить его к наследнику престола.
Всего-то делов? Да я, сам сверну шею молокососу, вызвавшему твой гнев…
- Нет, - Лахаме метнула на иноземного солдата полный признательности взгляд, - он доблестно сражался и достоин награды. Воин, как твоё имя?
- Абу Бекр, принцесса, но… - или этот осел, переигрывал, или ему действительно нетерпелось испытать остроту моей сабли на моём же, теле.
- Никаких, но… Абу Бекр, ты идёшь с нами, - нетерпящим возражения тоном, бросила Лахаме, перенося внимание на сотника, - храбрый командир, проводите нас к наследнику.
Двое янычар, довольно грубо, поставили меня на ноги, а сотник приказал одному из десятников, принять команду над большей частью отряда и продолжать поимку заговорщиков. Построив оставшихся в тесное каре, он сам возглавил наш эскорт.
План военной хитрости принадлежал мне, но импровизация юного воина и особенно Лахаме, как-то не внушала оптимизма. Из одной лишь вредности, решив экономить силы, я повис на руках у янычар, и мои ноги скользили по гладким плитам, загребая комья белоснежного пуха. Я был, не из самых лёгких и солдаты, недовольно пыхтели,
- Где сейчас мюрид? – донёсся до моей безжизненно болтающейся головы, знакомый, властный голос. Сотник предупредительно и, даже слегка подобострастно, ответил,
- Наследник руководит операцией разгрома заговорщиков из личных покоев.
Конечно, - невесело подумал я, - из покоев руководить куда покойнее. Но мы-то, с какой стати туда прёмся? Ах, Лахаме – Ариман, твой советчик… Ясиру могли, да скореё всего уже и доложили об участии его невесты в битве, вовсе не на его стороне. И как ты, милое дитя, думаешь выкручиваться?
Наш кортеж миновал вместительную, полную, звенящими доспехами воинов, приёмную. Многие были ранены, а один лежащий у ближней стены, уже застыл. При нашем появлении, галдеж смолк и, краем глаза, я поймал несколько уважительных взглядов. Возможно, эти воины запомнили меня по турниру. Или мы уже встречались в бою… Но, гораздо больше взоров, светились угрюмой враждебностью.
Стражники у дверей подняли скрещенные пики, и мы вступили в покои, без пяти минут, владыки державы. Волосы Ясира были покрыты стальной сеткой, украшенной крупными жемчужинами. Короткая полубайдана сплетённая из плоских посеребрённых колец, выглядывала из под тяжёлого, тканого золотом плаща. Он вскочил с резного стульчика и, судя по устремлённому на Лахаме, грозному взгляду, готов был подтвердить худшие мои опасения. Однако, жрица мотнула пепельной гривой и гневно, не дав жениху и рта раскрыть, заговорила,
- Дражайший принц, так печётся о своей жизни, что мне, хрупкой девушке, с оружием в руках, приходится защищать его честь от позора.
- Но, дорогая… - ошалело промямлил Ясир, теряя всю свою величественную ярость.
- Похоже, милый жених, ты позапамятовал о поединке? Или же был не против, что бы твой долг, оказался уплачен, чужими руками?
Ясир побледнел, а сотник и поддерживающие меня янычары, сжались, став как-то меньше ростом. Я чувствовал лёгкую дрожь, сжимавших моё тело локтей. Янычары боялись даже вздохом, привлечь внимание к собственным персонам. Ещё бы, не самое безопасное, стать свидетелем позора и унижения своего господина. Думаю, их участь была уже решена. Град, даже своё, более чем шаткое положение, я не рискнул бы, поменять на их, неизбежную участь.
Изображая, потерявшего сознание, что в изодранных, покрытых кровавыми пятнами останках, моего великолепного наряда, было совсем не сложно, я висел на руках воинов и восхищался изворотливостью коварной девчонки
Пауза слишком затянулась и, осознав это, Ясир заговорил, пытаясь обрести уверенность,
- Лахами, твои попрёки жестоки и несправедливы. Я, напротив, распорядился, чтобы ни один волос не упал с головы презренного заговорщика. Ты должна мне верить. Да вот, и наш верный друг, и спаситель, подтвердит мои слова.
Тень в углу дрогнула и оттуда, пряча улыбку в седые усы, вышел шеф янычар. На нём был кожаный юшман с квадратными бляхами украшенными насечками и богато политыми кровью. Старый апсудианин, руководил боем явно не из спальни. Он приложил перевязанную руку к сердцу и, глядя в глаза Лахаме, произнёс, как можно искренне,
- Всё так, несравненная. Я сам слышал, как наследник приказал, во что бы то ни стало, сохранить мерзавцу жизнь.
- Правда? – Лахаме захлопала в ладоши и, весело подбежав к жениху, поцеловала его в щёчку.
Ну, разве можно так переигрывать? - молча, возмутился я. Богиня же, игриво щебетала,
- Как я могла усомниться в твоей смелость? Сейчас же сруби ему голову!
Розоватый, третий глаз наследника,
по-моему, слишком уж вызывающе, ласкал прелести Лахаме. Я застонал и с трудом, поднял голову.
- Ага, птенчик очнулся, - улыбаясь, отметил Махмуд Бей.
Я оттолкнул янычар, чуть не рухнув при этом и пошатываясь, удивлённо оглядел присутствующих. Лахаме вновь захлопала в ладоши и радостно заявила,
- Поединок! Сейчас же! Немедленно! Абу Бекр, отдай ему саблю!
Опешивший Ясир, попытался возразить,
- Душа моя, негодяй едва держится на ногах. Будет ли достойно?..
- Ничуть не бывало. Он уже оправился. Посмотри, сколько наглости в его взоре!
- Но…
В ответ, Лахаме капризно надула губки, и Ясир отбросил плащ вместе с показным благородством. Все присутствующие отступили к стенам, а я, с удовольствием, согнул сабельный клинок. Отпущенная сталь отрадно загудела, и мы закружились друг против друга: я, осторожно переставляя ноги, а Ясир, уверенно и быстро. Он первым бросился в атаку, но я, предпочёл уклониться. Следующий выпад Ясира, и искры посыпались из-под клинков. Покои тут же, наполнились звоном булата и свистом рассекаемого воздуха.
Ясир, уперев сжатый левый кулак в талию, рубился в боковой стойке. Уже с первых его атак я понял, что у противника сильная кисть, но он слишком прямолинеен. Наступать я не спешил, а отражая удары, раздумывал о сложившемся положении. Нет, Ясир не особо опасный соперник, к примеру, куда слабее Багура, однако, что даст победа над ним? Лахаме-Лахаме, зачем мы здесь?..
Горячка боя постепенно увлекла меня. К Ариману – думы! Я ускорил темп и довольно легко завладел дистанцией. Похоже, Ясир догадывался, чем это ему грозит… Неожиданно, отбив верхний удар, он совершил быстрый полувыпад, затем ложный замах и одновременно почти, стремительный бросок вперёд. Мы едва не столкнулись грудью, а клинки наши сцепились у основания. Блестяще выполненный захват моего оружия был осуществлён Ясиром в надежде на силу руки и более стабильный центр тяжести. Надежда – хорошая штука,… Слегка отклонив корпус, я оказался столь же прочно стоящим. Звон стали сменился скрежетом, а мы, со стиснутыми зубами пытались пережать друг друга. Нет, это Ясир пытался,… Мои мышцы сломили сопротивление, и сабля в руке противника очертила в воздухе стальной полукруг. Он сам крутанулся вслед за саблей, но тут же, вернулся в боевую стойку. Что ж принц, ты неплохо выкрутился, но поверь, это только начало.
Я перешёл в атаку. Взмах… удар… выпад… круговое отражение контратаки… отскок… взмах…удар… выпад… и бледность покрыла впалые щёки противника. Сражаясь, я старался не упустить из вида окружающих. Смуглый сотник, в волнении, то и дело полуобнажал клинок своего ятагана. Юный мой сподвижник Абу Бекр, хищно взирал на него. Лахаме тяжело дышала, а Махмуд Бей, задумчиво крутил ус. Они уже поняли. Понял, полагаю и Ясир. Что ж, раз всем всё ясно… Плавными, скрестными шажками я преодолел дистанцию и провёл стремительную атаку-выпад с изменением линии предполагаемого укола. Ясир успел среагировать, но в следующий миг, я прыгнул вперёд, изображая сближение для захвата, а затем, резко уклонив корпус, заставил Ясира отшатнутся. А дальше?.. Открытый правый замах… клинок принца дёрнулся на защиту, а моя рука рванулась до предела влево и голубая молния клинка рухнула на его шею. Только стальная сетка, прикрывавшая голову и спадавшая принцу на плечи, чуть-чуть смягчила удар. Но всё же, кровь брызнула из раны, а Ясир, не удержавшись, повалился на ковёр.
Янычары уже выхватывали ятаганы и, не раздумывая, я кинулся на их многоопытного шефа. В ту же секунду, в руках Лахаме, невесть откуда возникла сабля, и она напала на смуглого сотника. Поосторожней девочка, только не горячись!
У меня была иная цель, но, уже рванувшись к ней, по мимолётному движению зрачков Махмуд Бея за мою спину, я ощутил опасность и, рухнув, словно подкошенный на пол, избежал предательского удара в спину. Сабля Ясира лишь полуплашмя задела мой затылок, а я, растянувшись на полу, сделал сильный выпад снизу вверх. Надёжный арианский клинок, скользнул под короткую байдану Ясира и вошел, прямо в его пах. Волчий вой ещё нёсся по спальне, а я, уже вскочив, совершил головокружительный прыжок, и на лету выбив ятаган не успевшего опомниться Махмуд Бея, приставил окровавленное остриё к его горлу.
Так вот на что, надеялась Лахаме? В считанные мгновенья трагедия обернулась фарсом. Впрочем, не для всех. Смертельно раненный Ясир корчился в судорогах, сотник был слегка оцарапан Лахаме, а Абу Бекр разрубил кованый колпак янычара, вместе с его головой.
Надавив на рукоять сабли, так что капля крови выступила на шее Махмуд Бея, я велел янычарам сложить оружие. Их шеф стоял молча. Желваки вздувались на в остальном хранящем надменное спокойствие лице. Он стоял, молча, а глаза его горели ненавистью. Но вовсе не меня жёг взглядом старый апсудианин. Он взирал на девчонку с лихорадочным румянцем на лице и саблей в руке.
Янычары в нерешительности переглянулись и после повелительного кивка сотника побросали оружие на ковёр.